Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Частная жизнь как философско-правовая категория 11
1.1. Частная жизнь как объект исследования социальной философии 11
1.2. Частная жизнь как предмет правового регулирования: содержание и пределы 23
Глава 2. Историко-сравнительные аспекты развития законодательства об уголовной ответственности за преступные посягательства на неприкосновенность частной жизни 77
2.1. История развития российского уголовного законодательства об ответственности за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни 77
2.2. Законодательная регламентация ответственности за преступные посягательства на неприкосновенность частной жизни в зарубежных странах 91
Глава 3. Уголовно-правовые средства охраны неприкосновенности частной жизни в Российской Федерации 102
3.1. Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ) 102
3.2. Юридический анализ состава нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений граждан (ст. 138 УК РФ) 120
3.3. Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ) 133
3.4. Вопросы отграничения посягательств на неприкосновенность частной жизни от смежных составов преступлений 153
Заключение 175
Литература 190
- Частная жизнь как предмет правового регулирования: содержание и пределы
- История развития российского уголовного законодательства об ответственности за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни
- Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ)
- Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Частная жизнь в обществе современного типа, основанном на либеральных и неолиберальных ценностях, рассматривается в качестве базовой составляющей обеспечения необходимого качества жизни. Автономность личности,является условием ее поступательного и гармоничного развития и успешной социальной реализации.
Модернизация российского общества, происходящая в последние двадцать лет, изменила приоритеты уголовно-правовой охраны, поставив на пер-вое место интересы личности, среди которых значимое место занимает частная сфера жизни. Уважение к сфере частной жизни человека и обеспечение ее неприкосновенности является неотъемлемым элементом общественной жизни современного цивилизованного государства; Правовая*регламентация института частной жизни - определение ее содержания, пределов, условий, допускающих вмешательство, средств охраны - осуществляется на двух уровнях.
Во-первых, в качестве неотъемлемого и естественного права человека право на частную жизнь охраняется международно-правыми актами. Во-вторых, правовая регламентация осуществляется на уровне национального законодательства. В системе российского права частная жизнь выступает как межотраслевой институт, нормы которого сосредоточены в конституционном, административном, уголовно-процессуальном, гражданском, семейном и иных отраслях законодательства.
Уголовное право как одна из охранительных отраслей присущими ей специфическими методами осуществляет защиту провозглашенных Конституцией РФ прав граждан, устанавливая ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни, нарушение тайны переписки, телефонных и иных сообщений граждан, нарушение неприкосновенности жилища: Однако, как показывает статистический анализ, приведенный в диссертации, потенциал уголовного закона используется в текущей правоприменительной прак-
тике далеко не в полной мере, и обращение к уголовно-правовому анализу группы преступлений, посягающих на неприкосновенность частной жизни, представляется вполне своевременным и актуальным как с точки зрения оптимизации законодательной техники, так и с точки зрения решения основных квалификационных вопросов.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в сфере реализации автономии индивида, неприкосновенность которой подвергается преступным посягательствам.
Предметом выступают теоретические концепции ученых-правоведов, занимающихся проблемами частной жизни в международном, конституционном и уголовном праве, нормы международного и конституционного законодательства, в которых формулируется право на неприкосновенность частной жизни, нормы отечественного и зарубежного уголовного законодательства, устанавливающие ответственность за преступные посягательства на неприкосновенность частной жизни, судебная практика применения указанной группы норм.
Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования диссертант считает рассмотрение вопросов о понятии и пределах частной жизни и способах ее уголовно-правовой охраны. Конечным результатом исследования должны стать предложения по оптимизации законодательной конструкции норм, предусматривающих ответственность за преступления против неприкосновенности частной жизни, а также выработка практических рекомендаций по квалификации указанной группы преступлений в формате действующего законодательства.
Условием достижения указанных целей было решение ряда конкретных исследовательских задач:
провести обоснование категории «частная жизнь» на основе анализа базовых философских концепций;
определить содержание и пределы частной жизни в международном праве;
определить способы закрепления права на неприкосновенность частной жизни в отечественном и зарубежном конституционном законодательстве;
провести исторический обзор развития российского уголовного законодательства об ответственности за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни, и сходные с ними деяния;
провести обзор зарубежного законодательства об ответственности за указанные деликты;
дать юридический анализ ст. 137-139 УК РФ;
обосновать и предложить законодательные изменения норм, регламентирующих ответственность за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни;
выработать рекомендации по квалификации указанной группы преступлений.
Теоретическую основу исследования составили труды специалистов в области международного, конституционного и уголовного права В.М. Баранова, Н.Г. Беляевой, А.Н. Красикова, Н.С. Малеина, Л.Г. Мачковского, И.Л. Петрухина, Т.Н. Нуркаевой, Г.Б. Романовского и другие.
Философская основа исследования базируется на работах философов-классиков, таких как Аристотель, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо и др., а также современных философов, таких как Ю. Хабермас, X. Арендт, Н.Бердяев и др.
Нормативной основой исследования стали международно-правовые документы, прежде всего, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конституция Российской Федерации, конституции зарубежных государств, действующее уголовное законодательство России и зарубежных стран, законы об информации.
Эмпирическую базу диссертации составили решения Европейского Суда по правам человека, официальные статистические данные о состоянии
и динамике преступлений против неприкосновенности частной жизни с 2002 год по 2006 год включительно, результаты обобщения опубликованной практики применения, а также данные, полученные в результате изучения соответствующей категории архивных уголовных дел. По интересующим составам преступлений была проанализирована судебная практика. Всего исследовано свыше ста дел.
Методология и методика исследования. Методологическую базу исследования составили общенаучные методы познания (в частности, фило-софско-категориальный), а также ряд частно-научных методов: исторически-ретроспективный - при изучении^ исторического опыта регламентации уголовной ответственности за преступления против неприкосновенности частной жизни, сравнительно-правовой - при анализе новых и ранее действовавших уголовно-правовых норм, формально-логический - при анализе понятия частной жизни и определения ее пределов, а также другие методы познания, традиционно используемые в современном правоведении, такие как системно-структурный, конкретно-социологический, статистический. В своей совокупности они позволили комплексно исследовать избранную тему и предложить конструктивные выводы.
Научная новизна исследования. Новизна диссертационного исследования состоит в его комплексном философско-правовом характере. Автор проводит свое исследование, базируясь на анализе норм международного и конституционного (национального и зарубежного) права, российского и зарубежного уголовного законодательства. Новизна работы обусловлена перечнем исследовательских вопросов, предложениями автора об изменении законодательных конструкций и рекомендациями по вопросам квалификации преступлений рассматриваемой группы.
В работе проводится комплексное исследование современного состояния применения норм об ответственности за посягательства на неприкосновенность частной жизни. Формулируются предложения по совершенство-
ванию норм уголовного законодательства об ответственности за эти преступления. В диссертации раскрываются спорные вопросы квалификации исследуемой группы противоправных деяний.
Наиболее существенные результаты исследования позволяют вынести на защиту ряд положений:
Границы между публичной и частной жизнью являются подвижными и зависят от многих факторов, основным из которых является уровень демократического развития общества и возможность граждан отстаивать свое право на приватность.
Общепризнано, что право на неприкосновенность частной жизни не является абсолютным. Специалисты, характеризуя основания, по которым лицо вправе осуществлять вмешательство в частную жизнь другого лица, говорят о законных ограничениях права на неприкосновенность частной жизни. Мы же, однако, полагаем, что в этом, случае нужно вести речь не об ограничении права на неприкосновенность частной жизни, а о сужении ее границ применительно к типовым правовым ситуациям.
В специальной литературе сведения, составляющие информацию
0 частной жизни, а равно содержащиеся в переговорах и сообщениях, обычно
называют предметом преступления. На наш взгляд, этот подход небезупре
чен. В теории уголовного права общепризнано, что предметом преступления
может выступать некая вещь, носящая материальный, физический характер.
Сами же сведения выступают в этом случае как элемент объекта - предмет,
по поводу которого и возникают общественные отношения, подлежащие
охране в рамках ст. 137-139 УК РФ.
4. Мы предлагаем дополнить диспозицию ч. 1 ст. 137 УК РФ слова
ми ш равно сведений конфиденциального характера». В измененном виде ч.
1 ст. 137 может выглядеть следующим образом: «Незаконное собирание или
распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную
и семейную тайну, а равно сведений конфиденциального характера, без его
согласия - наказывается ...».
Распространение указанных сведений в средствах массовой информации, публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении, по нашему мнению, должно выступать как квалифицирующий признак рассматриваемого деяния. В качестве такового следует предусмотреть также использование специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации. Таким образом, по нашему мнению, ч. 2 ст. 137 УК РФ должна выглядеть следующим образом: «Те же деяния, совершенные лицом с использованием служебного положения либо с использованием специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, либо незаконное распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную и семейную тайну, а равно сведений конфиденциального характера в средствах массовой информации, публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении - наказываются ...».
В диспозиции ст. 138 УК РФ следует исключить указание на граждан как потерпевших, так как это нарушает принцип равной защиты частной жизни лица вне зависимости от факта принадлежности к гражданству и вынуждает правоприменителя прибегать к расширительному толкованию уголовного закона. В соответствии с вышесказанным, мы предлагаем изложить ч. 1 ст. 138 УК РФ в следующей редакции: «Наруиіение лицом тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений других лиц - наказывается ...».
Мы также считаем необходимым в диспозицию ч. 3 ст. 138 УК РФ добавить слова «е целях сбыта» и заменить термин «производство» термином «изготовление». Возможный вариант ч. 3 ст. 138 УК РФ мог бы выглядеть так: «Незаконные изготовление в целях сбыта, сбыт или приобретение в целях сбыта специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, - наказываются ...».
8. Обосновывается позиция, что преступление, предусмотренное ч.
3 ст. 138 УК РФ, направлено на неприкосновенность частной жизни не кон-
кретного лица, а неопределенного круга лиц. В этом смысле содержанием объекта рассматриваемого деяния является общественная безопасность в части ее информационной составляющей, что дает нам возможность говорить об изменении местоположения данной нормы в системе Особенной части УК РФ.
9. Содержатся предложения по толкованию признаков и квалификации преступлений, предусмотренных ст. 137-139 УК РФ.
Теоретическая значимость работы состоит в развитии научного понимания и конкретизации категории частной жизни как объекта уголовно-правовой охраны, в анализе философских оснований правового учения о частной жизни, в сравнительном анализе российского и зарубежного законодательства об ответственности за посягательства на нее. В работе подробно рассматриваются вопросы уголовной ответственности за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни, анализируются основные направления решения спорных вопросов квалификации этих преступлений, вносятся предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства. Содержащиеся в данной работе положения имеют значение для дальнейших теоретических разработок в сфере противодействия данным преступлениям.
Практическая значимость выводов и предложений работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в правотворческой деятельности по совершенствованию уголовно-правовых норм, а также в практической деятельности при квалификации преступлений, нарушающих неприкосновенность частной жизни.
Материалы исследования могут быть использованы при подготовке учебной литературы - пособий, лекций, методических разработок по данной проблеме; в ходе преподавания курса уголовного права и криминологии в высших юридических учебных заведениях.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Южного федерального универси-
тета, где проводилось её рецензирование и обсуждение. Основные положения и выводы настоящего исследования нашли отражение в публикациях общим объемом около 2 п.л. Отдельные положения работы докладывались на V Межрегиональной научной конференции молодых ученых и студентов (Екатеринбург, Уральская государственная юридическая академия, 2006) и на 5-й всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь XXI века - будущее российской науки» (Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2007).
Объем и структура диссертации. Работа выполнена в объёме, соответствующем требованиям ВАК РФ. Структура работы определяется целью и задачами настоящего исследования. Диссертация состоит из введения, трёх глав, объединяющих восемь параграфов, заключения и библиографического списка.
Частная жизнь как предмет правового регулирования: содержание и пределы
Право на неприкосновенность частной жизни впервые получает свое теоретическое обоснование в юридической литературе разных стран на рубеже ХГХ-ХХ веков, прежде всего в США и странах Западной Европы (что соответствует и уровню развития философской мысли, так как именно в трудах философов Нового времени обосновывалась ценность частной жизни человека).
Так, в США появились первые попытки обосновать новый принцип, так называемый «прайвеси», - принцип невмешательства государства в лич ные дела граждан и соблюдение установленной процедуры в тех случаях, когда соприкасаются публичное и частное начала.
Слово «прайвеси» (от латинского privatus, что соответствует русскому слову «частное») в качестве термина часто встречается в литературе, рассматривающей традиции общественной мысли и жизни, причем имеет важную смысловую нагрузку.
Прайвеси, согласно Вебстеровскому английскому словарю1, обозначает некое качество жизни, определяемое реальной возможностью человека осуществлять автономию и свободу в частной сфере жизни. Это слово-термин используется и для выражения права человека на автономию и свободу в частной жизни, право на защиту от вторжения в нее других людей, органов власти, общественных организаций и государственных институтов. Лишь сам человек или, в крайнем случае, закон и суд, могут разрешить такое вторжение.
Американские юристы определяли «прайвеси» как право человека контролировать «свое жизненное пространство» и «свою личность», имея в виду право человека быть свободным от необоснованных арестов, задержаний, обысков и т.д., право контролировать информацию о самом себе и самому решать, когда, каким образом и какая информация о нем может быть сообщена другим, право жить так, чтобы органы власти и посторонние лица не вмешивались без достаточного на то основания в их личные дела2.
Известные американские юристы С. Уоррен и Л. Брандейз, которые и ввели в обиход этот термин, понимали под ним «право быть оставленным в покое»3. Этим правом в США обозначают все аспекты частной жизни человека: интимный мир, сферу личных отношений, неприкосновенность частной переписки, дневников, записей, свободу высказываний и религиозных убеждений и т.д. Постепенно эта идея внедрилась в юридическую практику, ока зав большое влияние на общественное мнение и судей и создав основу для сотен исков и судебных решений. В США широко известна статья У. Фолкнера, которая защищает положение о том, что, если человек не совершил преступления, не нарушил норм нравственности или не претендует на выборную общественную или политическую должность (тем самым как бы соглашаясь на то, что его взгляды, его жизнь становятся предметом публичного обсуждения), он имеет право, как юридическое, так и моральное, бороться против огласки другими людьми и СМИ любых данных о его частной жиз-ни .
Суды, рассматривая конкретные дела, все чаще стали применять принцип, сформулированный в итоге следующим образом: лицо, которое без достаточных к тому оснований серьезно нарушает интерес другого лица, состоящий в том, чтобы его личные дела оставались неизвестны другим, несет перед таковым ответственность.
В 1965 году судьей Дугласом в деле Griswold v. Connecticut (суд признал недействительным закон штата Коннектикут, запрещающий на территории штата применение противозачаточных средств, поскольку такой закон нарушает право граждан на неприкосновенность их личной жизни,1 т.е. «прайвеси»2) было как раз выведено право на «прайвеси» из первых пяти Поправок к Конституции США. Судья Дуглас признал, что эти поправки создали определенные сферы («полутени») неприкосновенности частной жизни, сделав основной акцент на содержании IV Поправки, относящейся к неприкосновенности личности. «Не указанные четко в Конституции права из сферы «полутеней» охраняют различные аспекты неприкосновенности частной жизни гражданина»3. Именно с этим судебным решением обычно связы вается появление в конституционной практике США права на неприкосновенность частной жизни.
Следует отметить, что IV Поправка Конституции США регулирует неприкосновенность частной жизни на федеральном уровне. Она гласит: «Право народа на гарантии неприкосновенности личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться, и никакие ордера не должны выдаваться иначе как при достаточных к тому основаниях, подтвержденных присягой или заявлением, и с подробным описанием места, подлежащего обыску, и лиц или предметов, подлежащих аресту»1. В 1965 году Верховный Суд США признал в подтексте V Поправки Конституции США право на неприкосновенность частной жизни, вьшедя его из других прав.
Закрепление права на неприкосновенность частной жизни в конституциях большинства европейских стран появилось лишь после окончания II мировой войны при реформировании их государственных систем. Причем в законодательстве этот принцип отражен по-разному. Так, Конституция ФРГ вообще не говорит о праве на неприкосновенность частной жизни. Ст. 10 закрепляет: «Тайна переписки, а равно тайна почтовой и телесвязи ненарушимы» (абзац 1). Почти так же закреплено в ч. 1 ст. 15 Конституции Италии: «Свобода и тайна переписки и всех других видов связи, ненарушимы». В Конституции Франции данное право вообще не закреплено .
В Конституциях многих государств отражены нормы, закрепляющие право на неприкосновенность жилища. Так, в ст. 35 Конституции Японии записано, что не должно нарушаться право каждого гражданина на неприкосновенность его жилища вторжениями, обысками или изъятиями иначе, как в случаях, предусмотренных законом.
Ст. 14 Конституции Италии декларирует, что жилище неприкосновенно; осмотры, обыски и наложение ареста на имущество не могут производиться иначе, как в случаях и в порядке, установленных законом, в соответствии с гарантиями;предусмотренными для охраны личной свободы.
Ст. 13 Конституции ФРГ также отражает принцип неприкосновенности -жилища. Обыски могут предписываться только судьей, а при опасности промедления - также другими указанными в законе органами; во всех других случаях вмешательство и ограничения могут иметь место только для предотвращения общей опасности или опасности для жизни отдельных лиц..
Интересна конструкция ст. 9 Конституции Греции где частная жизнь рассматривается через понятия «жилище» и «личная и семейная жизнь», объединенные в одной статье. Ч: 1 ст. 9 закрепляет: «Жилище каждого пользуется иммунитетом. Личная и семейная жизнь человека неприкосновенны...».
В соответствии с ч. 4 ст. 18 Конституции.Испании «закон ограничивает использование информации с тем, чтобы в полной мере охранять честь, семейную и личную жизнь граждан и содействовать полному осуществлению ими своих прав».
Ст. 11 Конституции Швейцарии провозглашает: «Каждое лицо имеет право на уважение частной и семейной жизни, своего жилища и переписки, а также отношений, которые оно устанавливает посредством почты и телекоммуникаций».
История развития российского уголовного законодательства об ответственности за преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни
Несмотря на то, что социальная ценность частной жизни в российском обществе начала осознаваться достаточно поздно - в конце ХГХ - начале XX века, ее уголовно-правовая охрана начала осуществляться достаточно рано еще в Соборном Уложении 1649 года. Однако подобного рода посягательства криминализировались не как самостоятельные деликты против личности, а как специальные виды должностных преступлений.
При рассмотрении вопроса об истории развития права на неприкосновенность частной жизни следует отметить, что русское средневековое право характеризовалось закреплением отдельных личных прав (это касалось дворян и поместных землевладельцев, которым были предоставлены такие права, как монопольное право владения землей, освобождение от налогов и повинностей, право занимать государственные должности и т.д.), но при этом говорить об их качественной реализации было нельзя, поскольку в абсолютной монархии личность оставалась фактически и юридически бесправной1. Об этом убедительно свидетельствуют официальные документы того периода. Так, Соборное Уложение 1649 года юридически оформило закрепощение крестьян к земле их феодалов как наследственное и потомственное состояние. Уложение, с одной стороны, определяло безраздельные права феодалов на крестьян, их труд и имущество, с другой - бесправие крестьян от произвола господ. Надо сказать, что Уложение впервые указало на существование охраняемой законом личной или семейной тайны и на защиту от вмешатель ства в такую тайну «государевых людей» при осуществлении правосудия, закрепляя в ст. 10.177: «А будет на суде ответчик пошлется на исцову жену, или истец пошлется на ответчикову жену, и по таким ссылкам жены не доп-рашивати» .
Период времени в России, начиная с XVIII в., можно рассматривать как эпоху становления и развития основных прав и свобод человека и гражданина. Большое влияние в это время имели идеи, возникшие в западных странах в период буржуазно-демократических революций, где основные права и свободы человека и гражданина (под действием идей мыслителей эпохи Просвещения) получили свое закрепление на конституционном уровне. Данные изменения дали толчок к тому, что и в Российской империи человек стал рассматриваться не только как гражданин, член государственного общения, но и как самостоятельная личность, имеющая свои особые, частные от государства интересы. Признавались такие права, как право на неприкосновенность личности и право на неприкосновенность жилища2. В связи с этим государственной власти полагались известные пределы полномочий, что препятствовало необоснованному ограничению самостоятельности личности, поскольку без личной свободы не может быть и свободы общественной3. Признание государством данных прав и уважение к ним со стороны государственной власти есть не что иное, как предпосылки зарождения института частной жизни. Как уже отмечалось, большую роль в этом сыграла философия эпохи Просвещения, в частности, идеи о формировании и развитии гражданского общества и основополагающий принцип «свобода, равенство, братство» каждого человека вне зависимости от его социального или имущественного положения.
Уголовно-правовая охрана права человека на частную жизнь и ее неотъемлемых институтов, таких как личная и семейная тайна, тайна переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений,- неприкосновенность жилища, начала развиваться в Российской империи с середины XIX века в качестве особой разновидности оскорбления или специальных видов должностных (служебных) преступлений.
Уголовная ответственность за эти правонарушения была установлена в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. По Уставу, если имел место противозаконный способ проникновения в чужую тайну и оскорбительность оглашенного сведения, то наступала уголовная ответственность за «разглашение, с намерением оскорбить чью-либо честь, сведений, сообщенных втайне, или же узнанных вскрытием чужого письма или другим противозаконным образом» в виде ареста до 15 дней или денежного взыскания до 50 рублей1. Ст. 138 Устава были предусмотрены случаи, исключавшие уголовную ответственность: 1) «когда сам обиженный нанес обидчику равную или более тяжкую обиду»; 2) «если обиженный будет требовать определенного в законах гражданских бесчестья». По сути дела, такие случаи были специальными видами оскорбления.
Тайне сообщений была посвящена целая глава «О нарушении Уставов Почтового и Телеграфного». Тайна корреспонденции могла быть нарушена вскрытием пакета, сданного и принятого в незапечатанном виде, ознакомлением с содержанием отправления, принятого в запечатанном в виде. За похищение, утайку, задержку и вскрытие посылаемой корреспонденции предусматривалась уголовная ответственность. Например, ст. 1102 закрепляла наказание почтовому чиновнику, почтальону или иному служителю почты, который «не по неосторожности, а из каких-либо видов согласится с кем-либо передавать ему письма, адресованные на имя другого, без дозволения сего последнего». В ст. 1104 Уложения было написано, что «почтовый чиновник или служитель, распечатавший хотя бы из одного только любопытства отданное для отправления с почтой или полученное по почте письмо, адресованное на имя другого лица, подвергается за это удалению от должности. Буде же сие учинено им для сообщения письма кому-либо другому, то он приговаривается к заключению в тюрьме на время от четырех до восьми месяцев» . Также в качестве нарушений предусматривались недоставление корреспонденции по назначению (ее уничтожение, похищение, заведомое вручение другому лицу не для передачи адресату) и умышленное искажение содержания корреспонденции. Ст. 6 правил телеграфной корреспонденции для военных телеграфов предусматривала ответственность «как за умьппленное неисполнение приказов .начальника» за нарушение тайны телеграфной корреспонденции .
Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ)
УК РФ 1996 года впервые включил обшую норму, устанавливающую ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни.
Вопрос о содержании объекта указанного посягательства неоднозначно решается в теории современного уголовного права. Во многом, эта проблема связана с проблемой определения сущности и содержания такого элемента состава как. объект.
Наиболее распространенным и устоявшимся в отечественной правовой науке является определение объекта как общественных отношений, на которые направлено преступное посягательство, которым причиняется или может быть причинен вред в результате совершения преступления.
Однако эта точка зрения в современный период не остается единственной. Так, А.В. Наумов предлагает возвратиться к теории объекта как правового блага, созданного в конце XIX века в рамках классической и социологической школы уголовного права . К этой позиции присоединяются и авторы Курса уголовного права МГУ, определяющие объект преступления как охра-няемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы, блага .
Однако нам теория объекта как совокупности общественных отношений представляется обоснованной и вполне применимой к анализу рассматриваемых составов по следующим основаниями: во-первых, она позволяет четко разграничить объект и предмет посягательства, во-вторых, частная жизнь, по нашему мнению, не существует как абстрактная ценность, она всегда воплощается в реальных социальных связях и только таким образом ее можно познать и определить.
Классификация объектов в российском уголовном праве традиционно проводится «по вертикали» и «по горизонтали». По вертикали (по степени обобщенности) выделяют общий, родовой (специальный), видовой (групповой) и непосредственный объект. Выделение видового объекта как необходимого звена оформилось в науке сравнительно недавно и удачно отразилось в структуре Особенной части УК РФ 1996 года, более дробной по сравнению с предшествующим законодательством (разделы - главы).
На уровне непосредственного объекта по связи с родовым объектом вьвделяют основной (лежащий в сфере родового) и дополнительный, который может быть обязательным или факультативным.
Родовым объектом состава, предусмотренного ст. 137 УК РФ, в соответствии с законодательным размещением нормы следует считать общественные отношения по охране личности как носителя многих социальных благ и интересов (жизни, здоровья, достоинства, чести, конституционных прав и свобод и т.д.). Личность в современном обществе выступает в качестве главного социального блага, что подтверждается архитектоникой законодательного текста. Личность как объект уголовно-правовой охраны выступает в единстве биологической и социальной составляющей.
Видовым объектом преступлений данной группы выступают отношения по реализации и защите основных конституционных прав человека и гражданина.
В специальной литературе неоднократно указывалось на условность наименования данной главы. «В каждой главе Особенной части УК РФ содержатся нормы, предусматривающие ответственность за посягательства на те или иные права либо свободы граждан. Вместе с тем законодатель выделяет отдельную главу, озаглавленную «Преступления против конституционных прав человека и гражданина (гл. 19)»2.
Однако содержание данной главы специфично. Акцент в ней смещен на охрану социального компонента личности, который представлен как совокупность ее конституционных прав. Биологическая составляющая личности здесь вторична и не имеет самостоятельного уголовно-правового значения.
В зависимости от непосредственного объекта преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина условно можно подразделить на три группы:
1) преступления против политических прав и свобод (ст. 136, 141-142, 144, 149 УК);
2) преступления против социальных прав и свобод (ст. 143, 145-147 УК);
3) преступления против личных прав и свобод (ст. 137-140, 148 УК).
Критерием этой классификации выступает традиционное в междуна родном и конституционном праве деление прав человека на три поколения.
Проведенныйt анализ показывает, что преступные посягательства на частную жизнь.относятся к подгруппе преступлений против личных прав и свобод. При этом они относятся к правам и свободам человека, то есть в равной мере принадлежат всем лицам вне зависимости от факта обладания ими гражданства РФ.
Как уже было отмечено ранее, базовой нормой в этой подгруппе выступает норма ст. 137 УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни.
Л.Г. Мачковский указывает, что законодатель признает объектом посягательства на неприкосновенность частной жизни одноименное конституционное право. Об этом свидетельствует место нормы в системе Особенной части УК РФ1.
Однако мы полагаем, что точнее говорить о том, что непосредственным объектом данного преступления являются общественные отношения, связан ные с обеспечением конституционного права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.
В специальной и комментирующей литературе в качества предмета данного преступления называют сведения о частной жизни лица, т.е. такие сведения, которые потерпевший и его семья желали сохранить в тайне, а также сведения, доверенные виновному без согласия на их дальнейшее разглашение .
При этом данная позиция является общепринятой и последовательно проявляется как в учебной, так и в специальной литературе.
На наш взгляд, она небезупречна. К предмету преступления могут быть отнесены материальные носители сведений (бумага, дискета, CD или DVD диск, жесткий диск, сим-карта мобильного телефона и т.д.). В теории уголовного права общепризнано, что предметом преступления может выступать некая вещь, носящая материальный, физический характер.
Сами же сведения выступают в этом случае как элемент объекта. В этом смысле вновь имеет смысл обратиться к теории объекта как совокупности общественных отношений. В общественном отношении принято выделять следующие составные элементы: 1) носители (субъекты) отношения; 2) предмет, по поводу которого существуют отношения, или, иначе говоря, факторы, опосредующие возникновение и существование такой взаимосвязи; 3) общественно значимая деятельность (социальная связь) как содержание отношений2.
Таким образом, мы полагаем, что указанные сведения выступают именно как предмет, по поводу которого и возникают общественные отношения, подлежащие охране в рамках ст. 137 УК РФ.
Существует иной подход к данной проблеме. Для обоснования концепции информации не как предмета общественного отношения, а как предмета
преступления ряд авторов указывает, что информация может носить как идеальный, так и материальный характер1. Так, Е.Е. Калашникова считает, что подход к пониманию информации как чисто идеального явления является односторонним. Она полагает, что только понимание предмета данного преступления как информации (идеальной или материальной), закрепленной на материальном носителе, позволит наиболее полно раскрыть способы совер-шения преступления и избежать ошибок в квалификации .
Мы с ней в этой части согласиться не можем, так как информация не обязательно должна быть закреплена на материальном носителе. В качестве носителя информации может выступать человек. Более того, информация может рождаться «здесь и сейчас» в результате каких-то действий человека и фиксироваться исключительно в сознании другого человека.
Не менее проблемным, нежели вопрос о юридической природе сведений, является вопрос об их перечне. Частично он был затронут в первой главе настоящего исследования. Однако мы считаем необходимым вновь к нему вернуться.
Юридический анализ состава нарушения неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ)
Непосредственным объектом данного преступления- являются общественные отношения, связанные с обеспечением конституционного права на . неприкосновенность жилища, что закреплено в ст. 25 Конституции РФ. Никому не дано право проникать в жилище против: воли проживающих в; нем лициначе как в случаях, установленных федеральным законом или на осног вании судебного решения.
Ч. 2 ст. 139 УК предусматривает ответственность за нарушение неприт косновенности жилища, связанное с применением насилия или угрозой его применения; Данное преступление имеет два объекта, дополнительным объектом здесь являются общественные отношения, обеспечивающие личную неприкосновенность и здоровье граждан.
A3. Кладков считает, что, применительно к ст. 139 УК, возможен факультативный непосредственный объект в зависимости от способа проникновения в жилище. В качестве такого объекта следует рассматривать общественные отношения; регулирующие правовой режим собственности, если при проникновении в жилище повреждается или уничтожается имущество (к примеру, выбивается дверь, окно и т.д.)1.
Объективной стороной нарушения неприкосновенности жилища является незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица.
Под проникновением понимается тайное или открытое вторжение в жилое помещение, в котором виновный не проживает.
Проникновение осуществляется, например, путем вхождения в жилище или путем контроля лсилища изнутри с помощью специальных технических средств. Запрет проникновения в жилище подразумевает не только недопустимость вхождения в него вопреки воле проживающих в нем лиц, но и иные формы получения сведений о том, что происходит в жилище. Так, по общему правилу, недопустимо использование современных технических средств для прослушивания разговоров, ведущихся в жилище, и визуальные наблюдения за жилищем, то есть имеется в виду недопустимость установки в жилище микроаудиозаписывающей и видеоаппаратуры, использование чердаков, подвалов, каналов вентиляции для установки аудио- и видеоаппаратуры, фиксирующей все происходящее в жилище, а также дистанционного наблюдения за жилищем. Такие действия допустимы лишь на основании и в порядке, установленным законом.
Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что проникновение может совершаться как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и беспрепятственно, а также с помощью приспособлений; т.е. возможно как телесное, так и техническое проникновение.
Для наличия состава преступления обязателен признак противоправности, т.е. незаконности проникновения. Незаконным признается любое, не санкционированное в установленном законом порядке проникновение в жилище другого лица без его согласия.. Это может быть вторжение в жилище без ведома потерпевшего, использование жилища в отсутствие владельца, незаконный обыск, незаконное выселение, иные незаконные действия, которые нарушают неприкосновенность жилища граждан.
П. 18 Постановления Пленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» закрепил, что под незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище следует понимать противоправное тайное или открытое в них вторжение с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение .
Б.Н. Яцеленко отмечает, что норма, предусматривающая ответственность за нарушение права неприкосновенности жилища, связывает окончание преступления с моментом незаконного проникновения в жилище и не на-зывает преступных последствий . Таким образом, данное преступление имеет формальный состав и считается оконченным с момента незаконного проникновения в жилище.
Уголовно наказуемым признается проникновение, которое совершено любым из возможных способов (путем принуждения и насилия, угрозы, хитрости, ловкости, обмана, использования своего служебного положения или специальных инструментов).
Не будет считаться нарушением права неприкосновенности жилища тот случай, если в жилище принудительно, против воли остальных, вселяется кто-то из имеющих право на жилое помещение.
Основания и порядок ограничения неприкосновенности жилища граждан установлены в федеральном законодательстве, регламентирующем деятельность правоохранительных и судебных органов. Анализ действующих законов позволяет сделать вывод, что перечень оснований для беспрепятственного вхождения в жилище граждан достаточно широк.
К таким основаниям относятся, например, обыск и выемка в порядке уголовного судопроизводства, осмотр места происшествия, если таковым яв ляется жилище. Ст. 165 УПК РФ следователю предоставлено право произвести обыск незамедлительно, если этого требуют обстоятельства дела, с последующим уведомлением судьи. Обыск, проведенный в таких ситуациях, не может считаться незаконным, т.к., во-первых, УПК РФ является действующим федеральным законом, во-вторых, обыск, проведенный в экстренных случаях, без предварительного подтверждения судьей, но затем подтвержденный последним, не может считаться незаконным.
В отличие от вышеназванного случая, если проникновение в жилище предпринимается для обнаружения переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений либо для установки звукозаписывающей аппаратуры, фиксирующей все, в том числе и телефонные разговоры в помещении, то в соответствии с ч. 2 ст. 23 Конституции РФ оно может быть проведено только на основании судебного решения.
Согласно ст. 11 ФЗ «О милиции» от 18 апреля 1991 года, правом беспрепятственно входить в жилые помещения граждан обладают сотрудники милиции при наличии следующих оснований:
1) при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступления;
2) при наличии достаточных данных, дающих основание полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай; 3) для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизо-отиях и массовых беспорядках.
