Содержание к диссертации
Введение
1. Становление и развитие института подстрекательства к совершению преступления в отечественном законодательстве .12
1.1. Исторические аспекты развития законодательства о подстрекательстве к совершению преступления 12
1.2. Институт подстрекательства к совершению преступления в уголовном законодательстве РФ 24
2. Уголовно-правовая характеристика подстрекательства к совершению преступления по УК РФ 39
2.1. Объективные признаки подстрекательства к совершению преступления 39
2.2. Субъективные признаки подстрекательства к совершению преступления 72
2.3. Основание и пределы ответственности за подстрекательство к соверше нию преступления 87
2.4. Проблемы дифференциации и назначения наказания за подстрекательство к совершению преступления 123
3. Законодательная регламентация подстрекательства к совершению преступления в зарубежных странах: сравнительно-правовой анализ 139
Заключение .184
Список использованной литературы 192
- Институт подстрекательства к совершению преступления в уголовном законодательстве РФ
- Субъективные признаки подстрекательства к совершению преступления
- Основание и пределы ответственности за подстрекательство к соверше нию преступления
- Законодательная регламентация подстрекательства к совершению преступления в зарубежных странах: сравнительно-правовой анализ
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одним из направлений уголовной политики Российского государства является борьба с групповой и наиболее опасной ее формой - организованной преступностью. Важная роль в этом процессе принадлежит уголовному законодательству РФ, которое содержит положения, регулирующие ответственность соучастников преступления, в том числе подстрекателей к совершению преступлению.
По официальным данным преступность в России, том числе и ее групповые формы, в последние два десятилетия имеет неравномерную тенденцию. Так, в 1990 г. в было зарегистрировано более 188,5 тыс. групповых преступлений; 1995 г. - 349,5 тыс.; в 2000 г. - 419,0 тыс.; 2001 г.
376, 9 тыс.; 2002 г.- 255,0 тыс.; 2003 г. - 246,0 тыс.; в 2004 г. - 250,8 тыс.; 2005г. -246,7 тыс.; 2006 г. - 239,1 тыс.; в 2010 г. - 173,7 тыс.; 2011 г .- 132,0 тыс. Однако, несмотря на наметившуюся тенденцию к снижению числа групповых преступлений, удельный вес лиц, совершивших преступления в группе, по-прежнему остается высоким. В 2003 г. он составил 25,3 % от общего числа выявленных лиц; в 2004 г. - 26,3 %; в 2005 г. - 24,5 %; в 2006 г.
22,3 %; в 2007 г. - 20,5 %; в 2008 г. - 18,1 %; в 2009 г. - 15,9 %; в 2010 г. -15,6 %; в 2011г. - 15,7 % 1. Приведенные данные не позволяет говорить о положительных тенденциях групповой преступности в виду ее стабильно высокого удельного веса в структуре тяжких и особо тяжких преступлений (в 2011 г. он составил 52,0% 2), а также других видов преступности (насильственной, террористической, экстремистской, корыстной, несовершеннолетних и др.).
Несмотря на относительно небольшой удельный вес в структуре групповой преступности, подстрекательство к преступлению представляет повышенную опасность для общества. Прежде всего, оно является
1 Состояние преступности в РФ [Электронный ресурс] / Сайт Министерства внутренних
дел РФ. URL: http ://.
2 Там же.
серьезным криминогенным фактором многих видов преступности, особенно преступности несовершеннолетних. Вовлечение в преступную деятельность несовершеннолетних деформирует правосознание подрастающего поколения и создает серьезные предпосылки для роста рецидивной и других видов преступности. В последние годы серьезно возросла общественная опасность соучастия (в т. ч. в виде подстрекательства) в террористической и экстремистской деятельности, а также в коррупционных преступлениях.
Повышенная опасность подстрекательства проявляется и в его латентности. Многие факты подстрекательства попросту не выявляются и не расследуются правоохранительными органами. Одной из причин недостаточной борьбы с подстрекательством является несовершенство уголовного законодательства. Как показывает анализ судебной практики, органами предварительного расследования и судами нередко допускаются ошибки при квалификации действий подстрекателя и его отграничении от иных видов соучастников. Всё сказанное свидетельствует о необходимости дальнейшего изучения и совершенствования института подстрекательства к совершению преступления в УК РФ и правоприменительной практики в данной сфере. При этом одним из направлений повышения эффективности отечественного уголовного законодательства является всестороннее изучение и использование позитивного опыта криминализации подстрекательства в зарубежных странах. Указанными обстоятельствами и обусловлена актуальность избранной темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы исследования. В теории уголовного права проблема соучастия (в том числе подстрекательства) является одной из наиболее сложных и в то же время недостаточно разработанных проблем. Многие ее аспекты вызывали и продолжают вызывать интерес в научных исследованиях. Еще в дореволюционном уголовном праве вопросы соучастия рассматривались в работах Л.С. Белогриц-Котляревского, О.П. Жиряева, О.Ф. Кистяковского,
Г.Е. Колоколова, А.В. Лохвицкого, СВ. Познышева, М.Д. Сергеевского,
В.Д. Спасовича, Е.А. Звягинцева, Н.С. Таганцева, И.Я. Хейфец. Большое внимание проблеме соучастия уделяли и представители советской уголовно-правовой науки (А.Ф. Ананьин, Ф.Г. Бурчак, P.P. Галиакбаров, П.И. Гришаев, М.И. Ковалев, Г. А. Кригер, А.А. Пионтковский, B.C. Прохоров, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, A.M. Царегородцев, М.Д. Шаргородский, М.А. Шнейдер и др.). Отдельные аспекты данной проблемы активно разрабатываются и в работах современных исследователей (В.П. Алехин, А.А. Арутюнов, Е.В. Епифанова, А.П. Козлов, В.В. Малиновский, А.Н. Мондохонов, С.Н. Наумов, Д.В. Савельев, В.В. Соболев, А.В. Шеслер и др.).
Непосредственно подстрекателю преступления было посвящено несколько диссертационных исследований, проведенных в России и за рубежом. В советский период проблеме подстрекательства посвятил кандидатскую диссертацию Ф.Г. Бурчак (1965 г.). В России проблему подстрекательства исследовали А.В. Пушкин (1995 г.), Д.А. Безбородов (1998 г.), З.А. Абакаров (2006 г.). В отдельных странах СНГ ей посвятили свои работы О.В. Ус (Харьков, 2005 г.) и А.П. Бегимбетов (Алматы, 2008 г.). Однако следует отметить, что большинство научных исследований в этом направлении выполнено на основе прежнего уголовного законодательства. Недостаточно исследованной остается юридическая природа подстрекательской деятельности. Требуют более детального изучения вопросы, относящиеся к специальным видам данного преступления. Нуждается в дополнительном исследовании и вопрос об отграничении подстрекательства от смежных форм соучастия в преступлении и деяний вне соучастия. Кроме того, до настоящего времени ответственность за преступления, связанные с подстрекательством, комплексно на уровне института уголовного права не исследовались. Все это определило выбор темы диссертации и обусловило ее значимость.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является
обоснование теоретических положений относительно сущности
подстрекательства и ответственности за него, а также разработка на этой основе рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения. Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
рассмотреть становление и развитие отечественного законодательства о подстрекательстве к совершению преступления в историческом аспекте;
провести сравнительно-правовой анализ норм об ответственности за подстрекательство к совершению преступления в зарубежных странах;
- сформулировать понятие подстрекателя как вида соучастника
преступления в УК РФ;
дать уголовно-правовую характеристику подстрекательства к преступлению;
- исследовать вопросы уголовной ответственности и наказания за
подстрекательство к преступлению.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с реализацией уголовного законодательства об ответственности за подстрекательство к преступлению и его квалификацией. Предметом исследования выступают отечественное и зарубежное законодательство об ответственности за соучастие в преступлении; опубликованная и неопубликованная судебная практика по данной категории дел; результаты конкретно-социологических исследований подстрекательства.
Методология и методика исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составили диалектический метод научного познания и общенаучные методы познания, такие как анализ и синтез, системный подход, индукция и дедукция и др. В процессе разработки отдельных аспектов темы использовались также частно-научные методы: историко-правовой, сравнительно - правовой, системно-структурный, формально-логический, статистический, опроса, документальный и др.
Теоретической основой исследования являются научные труды по уголовному праву и криминологии, а также по истории, философии, социологии и общей теории права. Использовались работы ведущих ученых, посвященные анализу институтов Общей и Особенной частей уголовного права (Г.Н. Борзенков, А.И. Бойко, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, А.И. Долгова, А.Э. Жалинский, Л.В. Иногамова-Хегай, И.Я. Козаченко, B.C. Комиссаров, В.П. Коняхин, Л.Л. Кругликов, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, А.П. Кузнецов, Н.А. Лопашенко, СВ. Максимов, В.П. Малков, А.В. Наумов, Н.И. Пикуров, А.И. Рарог, А.И. Чучаев, П.С. Яни, Б.В. Яцеленко и др.
Нормативную основу исследования составили Конституция Российской Федерации, действующие и ранее действовавшие нормы отечественного уголовного законодательства, а также уголовное законодательство 26 зарубежных государств. В работе использовались постановления Конституционного Суда РФ и Пленума Верховного Суда РФ.
Эмпирическую базу исследования составили: статистические данные о групповых преступлениях, совершенных в РФ за период с 2005 по 2011 г.; материалы более 250 уголовных дел о преступлениях, совершенных в соучастии, в том числе 132 приговора и определения о преступлениях, совершенных с участием подстрекателя; результаты анкетирования 120 сотрудников правоохранительных органов, в том числе прокуратуры, и суда (проанкетировано 36 следователей органов внутренних дел и Следственного Комитета РФ; 34 дознавателя органов внутренних дел; 19 сотрудников районных прокуратур; 16 сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел и 15 судей районного звена); результаты ранее проведенных исследований в данной области.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем,
что оно является одним из первых комплексных исследований уголовного
законодательства об ответственности за подстрекательство к совершению
преступления как института УК РФ. При этом учтены изменения, внесенные в УК РФ федеральными законами от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ и от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ. Элементы новизны присущи авторскому подходу к технико-юридическому построению ряда норм УК РФ об ответственности за подстрекательство. Автором уточнено понятие подстрекателя как вида соучастника, предложены новые средства дифференциации наказания за подстрекательство, усовершенствованы санкции отдельных статей Особенной части УК РФ. С учетом опыта криминализации подстрекательства в зарубежных странах, внесены конкретные предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства РФ и практики его применения.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Выявленные в результате исследования закономерности развития
института соучастия, (в том числе, подстрекательства) в отечественном
уголовном праве: а) от простого упоминания о возможности совершения
преступления несколькими лицами до определения в законе отдельных видов
соучастников, в частности, подстрекателя; б) от регламентации многообразия
действий соучастников (в основном пособников), носящих казуистичный
характер, до закрепления в уголовном законе относительно стройной
системы форм и видов соучастия; в) от весьма широкого судебного
усмотрения в вопросах назначения наказания за соучастие до четкой
законодательной регламентации основания и пределов ответственности
соучастников.
2. Определение института подстрекательства как структурного
элемента системы уголовного законодательства, закрепленного в статьях
Обшей и Особенной частей УК РФ, представляющего собой совокупность
однородных уголовно-правовых норм, устанавливающих общие условия,
основания и пределы ответственности подстрекателя преступления.
3. В частях 2-5 ст. 33 УК и частях 2-5 ст. 34 УК РФ содержаться
нормативные предписания, устанавливающие особенности уголовной
ответственности каждого из соучастников. Нормативные предписания,
сосредоточенные в ч. 2 ст. 33 и ч. 2 ст. 34 УК РФ, составляют содержание
института исполнительства, а содержащиеся в ч. 4, 5 ст. 31, ч. 4 ст. 33 и
частях 3-5 ст. 34 УК РФ, - института подстрекательства как основных
институтов соучастия. Оба этих института (исполнительства и
подстрекательства) лежат в одной плоскости видового института-
соучастников преступления, а последний является составной частью
родового института - соучастия в преступлении. В Особенной части УК РФ
сосредоточены нормы-запреты относительно специальных видов
подстрекательства (ст. 150, 309 и др.).
4. Содержащееся в ч. 4 ст. 33 УК РФ законодательное определение
подстрекателя страдает неполнотой, касающейся, во-первых, объема
преступных действий подстрекаемого лица, во-вторых, вида соучастников,
склоняемых к совершению преступления. Речь, в частности, идет о
возможности подстрекательства одновременно к двум и более
преступлениям (совокупности преступлений), а также подстрекательстве
иных соучастников преступления. В связи с этим предлагается внести
соответствующие изменения в ч. 4 ст. 33 УК РФ и дополнить ее новой
частью, в которой регламентировать подстрекательство иных соучастников.
5. С учетом опыта зарубежных государств в регламентации
ответственности за подстрекательство, предлагается 1) в ч. 4 ст. 33 УК РФ
дополнить перечень способов подстрекательства иными способами, такими
как обещания, обман и злоупотребление полномочиями); 2) предусмотреть в
ст. 33 УК РФ подстрекательство к организаторству, подстрекательству и
пособничеству; подстрекательство к пособничеству следует признать
пособничеством; 3) установить ответственность за склонение к
самоубийству, совершенное любым способом.
6. Целесообразно внести изменения в ч. 5 ст. 34 УК РФ, так как она
содержит различные по содержанию и смыслу нормативные предписания. В
связи с этим предлагается исключить из части пятой данной статьи второй
абзац и дополнить ее новой частью шестой, изложив указанные части ст. 34 УК РФ в следующей редакции:
«... 5. В случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за соучастие в приготовлении к преступлению или покушении на преступления, по правилам части третьей настоящей статьи.
6. За приготовление к преступлению несет уголовную ответственность
также лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось
склонить другое лицо к совершению преступления».
7. В статье 31 УК РФ предлагается исключить часть пятую в
действующей редакции, закрепляющую неудавшийся добровольный отказ
организатора и подстрекателя преступления, и предусмотреть в ней
нормативное предписание о добровольном отказе пособника преступления.
Соответственно изложить ч. 4 и 5 ст. 31 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 31. Добровольный отказ от преступления...
Организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если эти лица своевременно сообщили органам власти о готовящемся преступлении при сознании ими возможности предотвращения преступления, или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца.
Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления».
8. Предлагается закрепить в ч. 1 ст. 61 УК РФ новый пункт «л», в
котором предусмотреть неудавшийся добровольный отказ подстрекателя и
организатора преступления как смягчающее наказание обстоятельство,
изложив его в следующей редакции: «л) Предпринятые организатором или
подстрекателем иные меры, предусмотренные частью четвертой статьи 31
настоящего Кодекса, если они не привели к предотвращению совершенного
исполнителем преступления». В связи с этим ч. 5 ст. 31 УК РФ в действующей редакции следует исключить.
9. Целесообразно изменить редакцию ч. 1 ст. 62 УК РФ «Назначение
наказания при наличии смягчающих обстоятельствах», дополнив ее
указанием на п. «л» ч. 1 ст. 61 УК РФ.
10. Предлагается в ст. 67 УК РФ предусмотреть критерии
дифференциации наказания соучастников в зависимости от характера их
участия в совершении преступления.
Теоретическое и практическое значение исследования. Теоретическое значение исследования состоит в том, что содержащиеся в нем положения, выводы и рекомендации дополняют некоторые положения учения о соучастии в преступлении, и могут быть использованы для последующих научных исследований проблем ответственности за подстрекательство к преступлению. Практическое значение исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в совершенствовании уголовного законодательства, в правоприменительной деятельности, в учебном процессе по курсу «Уголовное право. Общая часть», спецкурсу «Проблемы квалификации преступлений», а также в системе повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов.
Апробация результатов исследования. Основные выводы и рекомендации изложены автором в 9 научных статьях, общим объемом 3,5 п.л. (в том числе двух, опубликованных в изданиях, рекомендуемых ВАК РФ); докладывались на трех научно-практических конференциях: международной научно - конференции студентов и аспирантов «Уголовная политика: история, современность, перспективы. Пятые юридические чтения» (21 ноября 2008 г., Одесса); VI всероссийской научно-практической конференции «Общество, право, культура» (25-27 сентября 2008 г., Краснодар); VII ежегодной всероссийской научно-практической конференции «Российское законодательство в современных условиях» (9
октября 2009 г., Брянск). Результаты диссертационного исследования
используются в учебном процессе Кубанского государственного университета, внедрены в практическую деятельность следственного отдела по Хостинскому району г. Сочи и Кропоткинского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного Комитета РФ по Краснодарскому краю.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения, списка использованных источников и приложений.
Институт подстрекательства к совершению преступления в уголовном законодательстве РФ
Институт подстрекательства к совершению преступления, как и соучaстия в целом, имеет глубокие корни в истории отечественного угoловного права. Изу чение памятников древнерусского права показывает, что отдельные зaконода тельные положения о соучастии в преступлении предусматривались еще в Рус ской Правде (Краткой редакции)3, которaя содержала ряд норм, устанавливаю щих ответственность за совершение преступлений несколькими лицами. Право Киевской Руси учитывало тот факт, что преступления нередко совершaются совместными действиями нескольких лиц, и что преступная деятельность одного участника преступления может быть не равна деятельности нескольких соучаст ников4. Следует отметить, что нормы Русской Правды предусматривали ответ ственность за соучастие лишь в некоторых, прежде всего, имущественных пре ступлениях («татьбе» - краже). Так, ст. 31 Русской Правды (Краткой редакции) гласит: «А кто укрaдет коня или вола, или обкрадет клеть, если он был один, то он платит гривну и 30 резан; если же их было и 10, то каждый из них платит по 3 гривны и по 30 резан»; а статья 40 предусматривает: «Если украдут овцу, или ко зу, или свинью, а 10 воров украли одну овцу, то пусть платят по 60 резан штрафа, а кто поймал воров, тому 10 резан»5. Статьи 41-42 Русскoй Правды (Про странной редакции) устанавливали наказание за кражу скота из хлева или чего-либо из клети (овец, коз, свиней и домашней птицы), а так же хлеба с гумна или ямы одним или несколькими ворами, не называя их число6. При этом строгость наказания зависела от значимости вещи (кража коня, вола или других животных), места кражи (кража из клети, гумна или ямы), и в некоторых случаях - числа преступников (ст. 31 Краткой редакции). Однако в большинстве случаев устанавливалась одинаковая ответственность одного вора или нескольких участников кражи.
Таким образом, законодательство Древней Руси, упоминая о совершении преступления несколькими лицами, не определяло признаков соучастия, как и не выделяло отдельных соучастников преступления. Все лица, участвовавшие в совершении преступления, несли oдинаковое наказание, независимо от характера и степени их участия в содеянном. В то же время в отдельных нормах Русскoй Правды (Краткой редакции) упоминается об укрывательстве «беглого челядина» (ст. 11), а ст. 33 предусматривает норму о подстрекательстве со стороны князя, которое не наказывалось: «Если смерда будут истязать, но без княжеского повеления, то 3 гривны за обиду; а за истязание огнищанина, тиуна или мечника 12 гривен»7. Первое упоминание о наказании за подстрекательство к преступлению можно встретить в Ипатьевской летописи 1097 г., в которой говорится о тoм, что князь Василько Ростиславович казнил мужей, которые подстрeкнули князя Давида Святославича ослепить его8.
Следующими наиболее важными источниками периода феодальной раздробленности Руси являются Псковская Судная грамота 1467 г. и Новгородская Судная грамот 1471 г., которые содержат отдельные нормы о соучастии в преступлении. Так, ст. 120 Псковской Судной грамоты устанавливала ответственность за соучастие в избиении: «Если несколько человек, 5 или 10 или вообще любое количество, предъявят обвинение в побоях к любому числу ответчиков, к 5 или одному, и докажут выдвинутое обвинение, то штраф за побои присуждается им всем в размере одного рубля и пеня в пользу князя взыскивается в одном разме-ре»9. Новгородская Судная грамота в ст. 11 упоминает о «наездах», то есть вооруженных групповых нападениях, сопряженных с грабежом10. Каких- либо различий в характере совместной преступной деятельности и ответственности за участие в ней в данных источниках не устанавливалось. Исключение составляет ст. 60 Псковской Судной грамоты, в которой определяются особенности дознания по делам о соучастии в краже: «Показаниям вора не доверять; если он оговорит кого-нибудь, то произвести обыск в доме оговоренного и в случае выемки поличного привлечь его к ответственности также как вора, если же обыске краденые вещи не будут обнаружены, то он свободен»11.
Следующими источником отечественного уголовного права, в котором имеются нормы о соучастии в преступлении, являются Судeбники 1497 и 1550 гг. Так, в ст. 9 Судeбника 1497г. говорится от ответственности «пoдымщика»12. О тяжести данного вида подстрекательства к преступлению против власти свидетельствует тяжесть наказания – смертная казнь. Статья 57 Судебника 1550 г. уточняла и дополняла существующий порядок судопроизводства по делам о соучастии в краже13. В законодательстве этого периода также закреплялся принцип равной ответственности всех участников преступления. В то же время во многих источниках, например, Губной Белозерской грамоте 1539 г., упоминается об укрывательстве разбойников (ст. 2-5)14. В Судебнике 1550 г. содержались нормы, регламентирующие ответственность за попустительство со стороны «недельщи-ков» разбойникам и ворам (ст. 53, 54), а также за укрывательство кражи в виде скупки краденого (ст. 58). Кроме того, предусматривалось уголовно-ненаказуемое недоносительство потерпевшего от мошенничества, что лишало потерпевшего права на иск (ст. 58) .
Субъективные признаки подстрекательства к совершению преступления
Завершая анализ объективной стороны подстрекательства, хотелось бы высказать некоторые предложения по совершенствованию нормы, закрепляющей понятие подстрекателя преступления. Прежде всего, следует обратить внимание на возможность склонения исполнителя к совершению одновременно нескольких преступлений, то есть совокупности преступлений. Данное свойство подстрекательства не находит отражения в уголовном законе, что влечет ошибки при его квалификации на практике. В частности, вместо вменения соучастия в совокупности преступлений, меняется единичное подстрекательство к преступлению. В связи с этим предлагается изложить ч. 4 ст. 33 УК РФ в следующей редакции: «Подстрекателем признается лицо, умышленно склонившее другое лицо к совершению одного или нескольких умышленных преступлений …».
Характеризуя объективные признаки подстрекательства, следует поддержать мнение других авторов в необходимости урегулирования в уголовном законе ответственности за подстрекательство иных соучастников преступления. Учитывая опыт ряда зарубежных стран (УК Японии и др.), предлагается дополнить ст. 33 УК РФ новой частью в следующей редакции: «4.1. Подстрекательство организатора и подстрекателя преступления является подстрекательством к преступлению. Подстрекательство пособника преступления является пособничеством преступлению»
Таким образом, в результате исследования объективных признаков подстрекательства можно сделать следующие выводы.
1. Объективная сторона подстрекательства к совершению преступления состоит в активных действиях подстрекателя, результатом которых является склонение другого лица к совершению преступления, то есть к полному или частичному выполнению объективной стороны состава преступления, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ.
2. При определении объективных признаков подстрeкательства необходимо учитывать: а) признаки подстрeкателя, указанные в ч. 4 ст. 33 УК РФ; б) признаки конкретного состава преступления, совершенного исполнителем. В частности, при совершении преступления с материальным составом такими признаками будут, наряду с общественно-опасным деянием, предусмотренные законом общественно-опасные последствия и причинная связь между ними, а также соответствующие факультативные признаки объективной стороны преступления.
3. Подстрекательство к преступлению возможно только путем активных действий, совершенных указанными в законе способами. В законодательном определении подстрекателя невозможно охватить все способы подстрекательства, однако выделение наиболее типичных из них вполне оправдано с точки зрения точного установления его содержания и отграничения от сходных деяний, не являющихся подстрекательством. В тоже время перечень подстрекательства, указанный в ч. 4 ст. 33 УК является ограниченным и не учитывает иные типичные формы воздействия на людей, в частности, обещания, обман и злоупотребление служебными полномочиями. В связи с этим представляется целесообразным в ч. 4 ст. 33 УК РФ дополнить перечень способов подстрекательских действий иными способами, в частности, указанными в ч. 1 ст. 150 УК РФ.
4. Исходя из общей дефиниции соучастия, не являются подстрекательством случаи склонения к совершению преступления: - невменяемого лица либо лица, не достигшего установленного уголовным законом возраста (ст.ст.19-21 УК РФ); - лица, введенного в заблуждение относительно существенных (конститутивных) признаков общественно опасного деяния, являющегося преступлением; - лица, которое в результате физического или психического принуждения, подстрекаемый не могло руководить своими действиями (бездействием) (ст. 40 УК РФ); - лица, действующего во исполнение обязательных для него приказом или распоряжения (ст. 42 УК РФ).
В этих случаях действия подстрекателя образуют посредственное причинение. 2.2. Субъективные признаки подстрекательства к совершению преступления
Субъективная сторона преступления представляет собой психическую деятельность лица, совершающего общественно опасное деяние, выражающую его отношение к совершенному им деянию и его общественно опасным последствиям. Эта деятельность предполагает определенное сочетании интеллектуальных и волевых компонентов психики, определяющих в своем единстве вину лица в содеянном. Кроме того, она включает в себя также мотив и цель совершения преступления, а также определенное эмоциональное состояние виновного135.
Отечественное уголовное право основывается на принципе вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается (ст. 5 УК РФ). Вина представляет собой определенное психическое отношение к совершенному деянию, которое находит свое проявление в конкретных преступных действий (бездействия) и их общественно опасных последствиях. Это отношение в свою очередь представляет собой единство интеллектуального и волевого моментов, которые в различном сочетании образуют психологическое содержание вины. Она характеризуются такими категориями, как форма, вид, степень вины.
Согласно ст. 32 УК РФ, субъективная стороны соучастия в преступлении (в том числе подстрекательство) предполагает только умышленную форму вины. Прежде всего, рассмотрим содержание интеллектуального элемента умысла при подстрекательстве. В этой связи следует согласиться с позицией А.И. Рарога в том, что содержание интеллектуального элемента вины зависит от способа аконодательного описания преступления136. По нашему мнению, содержание интеллектуального элемента умысла подстрекателя слагается из следующих компонентов.
Во-первых, подстрекатель сознает, что он совместно совершает преступление с другим лицом, то есть вступает с ним в определенные отношения, равно как и другое лицо (исполнитель) сознает данное обстоятельство.
В связи с этим следует критически оценить позицию ученых, допускающих возможность односторонней субъективной связи при соучастии. Так, по мнению одних авторов, взаимная осведомленность о преступной деятельности других соучастников преступления обязательна только при соисполнительстве 137. Например, Б.А. Куринов полагает, что при сложной форме соучастия (с распределением ролей) «достаточно того, что подстрекатель и пособник знали о преступлении, которое готовился совершить исполнитель, и сознательно подстрекали или способствовали его совершению. Что же касается требования осведомленности исполнителя о деятельности подстрекателя, пособника и организатора, то такое условие не вытекает из юридической природы института соучастия»138. На наличие односторонней субъективной связи при подстрекательстве указывает А.В. Наумов: «Это возможно тогда, когда подстрекатель желает возбудить в исполнителе или в другом соучастнике намерение совершить преступление, хотя исполнитель и не осознает истинной подстрекательской роли другого соучастника»139. Некоторые авторы допускают возможность односторонней субъективной связи при любой форме соучастия140.
Основание и пределы ответственности за подстрекательство к соверше нию преступления
Традиционно в теории уголовного права дифференциация наказания рассматривается как процесс соотнесения законодателем уголовного наказания с общественной опасностью содеянного, данными о личности виновного, отягчающими и смягчающими обстоятельствами.
Дифференциация (от лат. differentia – различие) – это разделение, расчленение, расслоение чего-либо на отдельные элементы, составляющие части; в российском уголовном законодательстве она пронизывает содержание и Общей и Особенной его частей. В частности, Л.Л. Кругликов указывает, что дифференциация наказания в Особенной части УК осуществляется законодателем преимущественно посредством: а) квалифицированных составов преступлений и соответствующих им новых рамок наказуемости; б) относительно-определенных, альтернативных и кумулятивных (т. е. с дополнительными наказаниями) санкций; в) наряду с обязательностью и возможностью (факультативностью) применения дополнительных санкций. Средства дифференциации в Общей части Кодекса более разнообразны: а) установление основных и дополнительных наказаний; б) возможность применения дополнительных наказаний, не упомянутых в санкции статьи Особенной части УК; в) ограничения в применении наказаний по кругу лиц (несовершеннолетние, нетрудоспособные, пенсионеры и т. д.); г) определение отбывания наказания в различных видах исправительных учреждений; д) возможность признания наличия рецидива; е) допустимость назначения наказания ниже низшего предела и перехода к более мягкому виду наказания; ж) возможность условного осуждения; з) установление градационного усиления или смягчения наказания и т. д.258 По специальному правилу, закрепленному в ч. 1 ст. 67 УК РФ, при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда. Уже при первом ознакомлении с указанным положением уголовного закона видно, что он не содержит каких-либо формализованных критериев дифференциации наказания соучастникам. Дело в том, что общие правила назначения наказания, которые распространяются на соучастников без каких-либо исключений, требуют учета характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи (ч. 3 ст. 60 УК РФ).
Высшая судебная инстанция разъяснила, что степень общественной опасности преступления определяется в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от размера вреда и тяжести наступивших последствий, степени осуществления преступного намерения, способа совершения преступления, роли подсудимого в преступлении, совершенном в соучастии, наличия в содеянном обстоятельств, влекущих более строгое наказание в соответствии с санкциями статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации259.
Сравнительный анализ ст. 67 УК РФ и пункта 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 20 от 29 октября 2009 г. показывает, что и в специальных правилах назначения наказания за преступление, совершенное в соучастии, и в общих началах назначения наказания при индивидуализации наказания устанавливаются одни и те же ориентиры для индивидуализации наказания. В частности, «характер фактического участия лица в совершении преступления» и «значение этого участия для достижения цели преступления» (специальное правило – по ч. 1 ст. 67 УК РФ) по своему содержанию совпадает с «ролью подсудимого в преступлении, совершенном в соучастии» (общее правило – разъяснения Пленума Верховного Суда РФ к ч. 3 ст. 60 УК РФ).
В свою очередь «степень фактического участия лица в совершении преступления», предусмотренная ч. 1 ст. 67 УК РФ, соответствует «степени осуществления преступного намерения», о которой говорится в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ к ч. 3 ст. 60 УК РФ, а «влияние на характер и размер причиненного вреда» – соответственно «размеру вреда и тяжести наступивших последствий». Сразу оговоримся, что в ч. 1 ст. 67 УК РФ законодатель упоминает о влиянии на характер и размер причиненного или возможного вреда. Но это законодательное предложение сложно признать удачным, ведь, по сути, оно ориентирует суд на необходимость учета не наступивших последствий, что с одной стороны приводит к расширению признаков состава преступления, за совершение которого лицо осуждается, с другой стороны – оставляет широкое поле для судейского усмотрения. Поэтому при назначении наказания соучастникам преступления, считаем необходимым ориентироваться не на возможный вред от их участия в преступлении, а на действительно причиненный.
Совпадение общих и специальных критериев индивидуализации наказания позволяет нам сделать вывод о том, что суд назначает наказание соучастникам в пределах санкции статьи Особенной части УК, исходя только из своего внутреннего убеждения. В решении данного вопроса полагаем необходимым исходить из того, что принцип равенства основания уголовной ответственности соучастников не исключает необходимости дифференциации их наказания в уголовном законе.
Подобный подход неоднократно находил свое отражение и в правовой позиции Конституционного Суда РФ. Так, в одном из последний своих актов Конституционный Суд РФ установил, что отнесение к числу обстоятельств, отягчающих наказание, совершения умышленного преступления сотрудником органа внутренних дел не выходит за рамки полномочий федерального законодателя, обладающего значительным усмотрением при определении содержания и приоритетов проводимой в условиях конкретной социально-экономической ситуации уголовной политики, и не может расцениваться как противоречащее конституционному принципу равенства всех перед законом в обозначенном в запросе Лабытнангского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа аспекте, так как оно объективно обусловлено повышенной степенью общественной опасности таких преступных деяний и их последствий и направлено на обеспечение в соответствии с принципом справедливости дифференциации уголовной ответственности и наказания260.
Законодательная регламентация подстрекательства к совершению преступления в зарубежных странах: сравнительно-правовой анализ
Вина соучастника преступления (и подстрекателя) определяется наличием двух условий: а) его поведение должно фактически помогать, подстрекать, способствовать или побуждать другое лицо к совершению преступления; b) данное преступление должно быть совершенным данным лицом (п. 2 ст. 11.2 УК Австралии). Соучастник преступления, совершающий действия по подстреканию или побуждению к совершению преступления, может действовать как с умышленной, так и с неосторожной формой вины.
В УК Австралии включена специальная статья о преступлении в виде подстрекательства (11.4 «Подстрекательство»). Согласно п. 1 ст. 11.4 УК Австралии лицо, которое убеждает совершить преступление является виновным в совершении преступления в виде подстрекательства. Для признания этого лица виновным, оно должно предполагать, что подстрекаемое им преступление совершено. Лицо может быть признано виновным, даже если совершение подстрекаемого преступления является невозможным. Более того, положениями п. 5 ст. 11.2 УК Австралии закреплено, что лицо может быть признано виновным в оказании помощи, подстрекательстве, даче советов или побуждении совершить преступление, даже если непосредственный исполнитель данного преступления не подлежит судебному разбирательству или не был признан виновным. В двух последних положениях видится проявление теории самостоятельной ответственности подстрекателя преступления, которая строится на принципе независимости ответственности подстрекателя от доведения исполнителем преступления до конца.
Интересен подход Австралии к вопросу о наказуемости подстрекательства. Во-первых, подстрекательство наказуемо ко всем преступлениям (исключения специально оговорены в законе)329. Во-вторых, наказание за подстрекательство находится в прямой зависимости от наказания, предусмотренного за совершение преступления исполнителем: a) если подстрекаемое преступление подлежит наказанию в виде пожизненного лишения свободы – подстрекателю грозит 10 лет лишения свободы; b) если подстрекаемое преступление подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок 14 лет и более, но не пожизненному лишению свободы – подстрекатель наказывается 7 годами лишения свободы; c) если подстрекаемое преступление подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок от 10 до 14 лет – подстрекатель наказывается 5 годами лишения свободы; d) если подстрекаемое преступление подлежит иному срочному наказанию в виде лишения свободы – подстрекатель наказывается на срок 3 года лишения свободы или на максимальный, предусмотренный для подстрекаемого преступления срок лишения свободы; e) если подстрекаемое преступление не подлежит наказанию в виде лишения свободы – подстрекатель наказывается штрафом, равный максимальному размеру штрафа за подстрекаемое преступление. Очевидно, что ответственность подстрекателя австралийским законодателем ограничена половиной максимального срока наказания, которое предусмотрено за совершение подстрекаемого преступления, а в тех случаях, когда санкция уголовного закона не предусматривает лишение свободы – пределами санкции.
Австралийский законодатель делает лишь три исключения из наказуемости подстрекательства: ненаказуемо подстрекательство к покушению на совершение преступления, подстрекательство к подстрекательству и подстрекательство к преступному сговору.
В соответствии с положениями п. 4 ст. 11.2 УК Австралии любой соучастник подлежит освобождению от уголовной ответственности, если до момента совершения преступления он завершил свое участие в этом деянии и предпринял все разумные шаги для предотвращения совершения данного преступления. Подобное положение применяется и к тем лицам, чьи предпринятые попытки предотвратить преступление оказались неудачными, но воплотили в себя все усилия соучастника. 3. Наконец, рассмотрим некоторые аспекты законодательной регламентация подстрекательства к совершению преступления в уголовном законодательстве отдельных стран иных правовых систем. К ним можно отнести социалистическую и мусульманскую правовую системы. Последние из перечисленных правовых систем включают в себя так же дальневосточную, индуистскую, африканскую. Здесь следует отметить, что правовые системы большинства социалистических стран ранее относились к романо-германской правовой семье, что, безусловно, объясняет их сходство с последней.
Социалистическая правовая система. Одним из наиболее ярких примеров уголовного права социалистического типа является современный Китай, который входит в группу мировых лидеров экономического развития и где до сих пор действуют социалистические законы. В Уголовном кодексе Китая соучастию в преступлении посвящен 3 главы 2 УК. В ст. 25 УК КНР соучастие в преступлении определяется как совместное умышленное участие двух и более лиц в совершении преступления. При этом китайский законодатель сразу оговаривает, что двое и более лиц, совместно совершивших преступление по неосторожности, не рассматриваются как соучастники преступления330. В целом УК КНР выделяет следующие преступные роли соучастников: главный преступник (организатор), пособник, подстрекатель и лицо, втянутое в преступную деятельность. Таким образом, УК КНР не использует понятие «исполнитель преступления».
