Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Фальсификация доказательств в Российском и зарубежном уголовном законодательства 15
1. История возникновения и развития российского уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств 15
2. Ответственность за фальсификацию доказательств в уголовном законодательстве зарубежных стран 28
3. Фальсификация доказательств в системе преступлений против правосудия 43
Глава П. Юридический анализ состава фальсификации доказательств 59
1. Объективные признаки фальсификации доказательств 59
2. Субъективные признаки фальсификации доказательств 101
3. Квалифицирующие признаки фальсификации доказательств 127
Глава III. Фальсификация доказательств: проблемы применения и правотворческой практики 137
1. Теоретические и практические вопросы квалификации фальсификации доказательств 137
2. Вопросы отграничения фальсификации доказательств от смежных составов преступлений 155
3. Вопросы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств 165
Заключение 181
Библиографический список 194
Приложения і 214
- История возникновения и развития российского уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств
- Объективные признаки фальсификации доказательств
- Теоретические и практические вопросы квалификации фальсификации доказательств
- Вопросы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Статья 10 Конституции РФ устанавливает, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, которые реализуют свои функции самостоятельно. Назначением судебной власти является прежде всего защита конституционных прав и свобод граждан, обеспечение законного разрешения возникающих в обществе конфликтов и осуществление правового контроля за деятельностью всех субъектов общественной жизни.
Осуществление правосудия _ является одним из наиболее важных и действенных инструментов борьбы с преступностью. Роль судов в разрешении гражданско-правовых споров также достаточно велика. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2007 г. судами России рассмотрено 1 млн 185 тыс. уголовных дел, 8 млн 381 тыс. гражданских дел и 5 млн 553 тыс. дел об административных правонарушениях1.
Одной из гарантий осуществления правосудия только судом, принятия доказательных и процессуально обоснованных судебных актов, соблюдения процессуального порядка расследования и судебного разбирательства выступают положения гл. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК), нормы которой устанавливают ответственность за посягательства на интересы правосудия.
В системе преступлений против правосудия одним из наиболее опасных преступлений является фальсификация доказательств (ст. 303 УК). Любой судебный акт должен быть обоснован совокупностью достоверных и достаточных доказательств, работа с доказательствами при расследовании и судебном рассмотрении дел является важнейшим компонентом деятельности правоприменителя. При фальсификации доказательств создаются предпосылки к вынесению незаконных и необоснованных решений; фальсификация доказательств наносит ущерб авторитету судебной власти, способствует иным преступлениям против правосудия и против интересов государственной службы.
Официальные статистические данные за последние десять лет свидетельствуют о том, что хотя количество уголовных дел о совершении преступлений, предусмотренных ст. 303 УК, из года в год увеличивается, однако в целом остается небольшим. По данным Главного информационно-аналитического центра МВД России, в 1997 г. было зарегистрировано 46 преступлений, предусмотренных ст. 303 УК, в 1998 г. — 118, в 1999 г. — 210, в 2000 г. — 251, в 2001 г. — 292, в 2002 г. — 349, в 2003 г. — 336, в 2004 г. — 396, в 2005 г. — 426, в 2006 г. — 469, в 2007 г. — 487 преступлений, предусмотренных ст. 303 УК РФ2.
Тем не менее на практике фактов фальсификации доказательств во много раз больше, но достаточно часто по причинам объективного (неочевидный характер преступления) и субъективного (ложно понимаемая «корпоративная солидарность») характера они остаются без внимания правоохранительных органов. Несмотря на высокий уровень латентности преступления, предусмотренного ст. 303 УК, о приемах фальсификации доказательств часто заявляется по делам о преступлениях, имеющих большой общественный резонанс, причем в некоторых случаях по подобным делам выносятся оправдательные приговоры, причиной которых является признание судом отсутствия события преступления. Косвенным подтверждением распространенности фальсификации доказательств в сфере гражданского (арбитражного) и уголовного судопроизводства является также то, что Высшая квалификационная коллегия судей ежегодно прекращает полномочия примерно 50 членов судебного сообщества (мировых судей, судей арбитражных судов и судей судов общей юрисдикции), в том числе выявляя в их действиях факты фальсификации судебных доказательств.
Справедливости ради заметим, что редкая применяемость нормы ст. 303 УК в определенной мере объясняется относительно высоким уровнем бланкетности ее диспозиции, вследствие чего необходимость обращения к уголовно-процессуальному законодательству создает на практике серьезные проблемы при реализации ее положений.
В сложившихся условиях, а также учитывая, что борьба с преступлениями, совершаемыми в сфере правосудия, входит в число первоочередных задач Российского государства, выработка правовых основ и практических методов противодействия фальсификации доказательств представляется актуальной научной и практической задачей.
Необходимость и актуальность теоретического анализа отношений уголовной ответственности, возникающих в связи с совершением преступления, предусмотренного ст. 303 УК, объясняется также тем, что в настоящее время в доктрине уголовного права отсутствует единство мнений по многим принципиальным вопросам его юридической природы и квалификации в условиях конкуренции нормы ст. 303 УК с нормами, предусматривающими ответственность за должностные преступления (ст.ст. 285 и 292 УК).
Цель настоящего исследования состоит в комплексной уголовно-правовой характеристике преступления, выражающегося в фальсификации доказательств (ст. 303 УК), и выработке на этой основе рекомендаций, могущих иметь значение для дальнейшего совершенствования норм как уголовного законодательства, так и правоприменительной деятельности в сфере установленного порядка получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- изучение исторического опыта противодействия фальсификации доказательств;
- сравнение российского и зарубежного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств для творческого использования зарубежного опыта борьбы с данным преступлением в России;
- теоретическое раскрытие юридической природы преступного деяния, предусмотренного ст. 303 УК, в контексте согласованного толкования норм гражданского процессуального, арбитражного процессуального, уголовно-процессуального и уголовного законодательства, устанавливающих и охраняющих порядок получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам;
- определение тяжких последствий как признака преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК;
- формулирование научных предложений по совершенствованию уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств;
- установление критериев отграничения фальсификации доказательств от других преступлений против правосудия и смежных составов.
Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в процессе совершения фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, а также проблемы, связанные с квалификацией фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу.
Предмет исследования составляют:
- нормы действующего и ранее действовавшего уголовного законодательства России, предусматривающего ответственность за преступления против правосудия;
- нормы гражданского процессуального, арбитражного процессуального и уголовно-процессуального законодательства, регулирующие отношения в сфере получения достоверных доказательств по гражданскому (арбитражному) и уголовному делу;
- научные публикации по исследуемым вопросам;
- судебная практика, связанная с толкованием и применением нормы о фальсификации доказательств;
- результаты социологического исследования проведенного автором среди практических работников органов внутренних дел, прокуратуры, адвокатуры и суда, обзорные сведения по изученным уголовным делам.
Степень научной разработанности темы исследования. В современной доктрине уголовного права с момента вступления в силу УК 1996 г. вопросы, связанные регламентацией ответственности и квалификацией фальсификации доказательств, исследовали такие ученые, как: Ю. П. Гаршаева, А. В. Галахова, А. С. Горелик, Ю. И. Кулешов, А. В. Лобанова, С. Ф. Милюков, В. В. Сверчков, В. И. Субботина, А. И. Трахова, И. М. Тяжкова, Е. В. Хаустова и др.
Также в настоящей работе использовались материалы диссертационных исследований Ю. В. Будаевой, К. Г. Лопатина, И. С. Иванова, В. А. Майбороды, И. А. Волковой, В. В. Вишнякова, И. В. Дворянскова по проблемам уголовной ответственности за фальсификацию доказательств.
Несмотря на то что работы указанных авторов, безусловно, внесли значительный вклад в исследование проблем уголовно-правовой борьбы с фальсификацией доказательств, остался неразрешимый ряд вопросов теоретического и практического характера (например, сфера применения нормы ст. 303 УК, перечень субъектов фальсификации доказательств, понятие «тяжкие» последствия в ч. 3 ст. 303 УК и др.). Целесообразность дальнейшего научного осмысления этих и ряда других вопросов теоретического и практического характера на уровне самостоятельного монографического исследования обусловливает постановку целей и задач диссертации.
Методологическую базу исследования составляют диалектический метод научного познания, общенаучные и частнонаучные методы теоретического анализа: исторический, логический, сравнительно-правовой, статистический, социологический, системно-структурный. Предпринятое исследование проводилось с применением таких методов познания, как наблюдение, описание, сравнение, моделирование, а также математического (статистического), социологического и других методов.
Нормативной базой исследования являются Конституция РФ, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное, арбитражно-процессуальное законодательство, постановления Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ), постановления Конституционного Суда РФ, ряд международно-правовых актов.
Теоретической основой исследования являются труды российских ученых по уголовному и уголовно-процессуальному праву и криминологии: Г. Н. Борзенкова, А. В. Бриллиантова, Н. И. Ветрова, И. С. Власова, Б. В. Волженкина, В. В. Векленко, А. Д. Гаухмана, И. В. Дворянскова, Б. В. Здравомыслова, В. С. Комиссарова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, В. 3. Лукашевича, Ю. И. Ляпунова, В. П. Малкова, А. В. Наумова, А. И. Рарога, А. И. Чучаева и др.
Эмпирической базой исследования послужили результаты опубликованной практики Верховного Суда РФ по вопросам темы диссертации, данные уголовно-судебной статистики РФ, материалы изучения 400 уголовных дел, среди которых 45 дел о фальсификации доказательств и 355 — о мошенничестве, получении взятки, приобретении и хранении наркотических средств и других преступлениях, где заявлялось о фальсификации доказательств, а также 300 гражданских дел различных категорий. Указанные дела были рассмотрены федеральными судами Выборгского, Московского, Фрунзенского и Центрального районов Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургским городским судом, Московским областным судом и другими судами субъектов Российской Федерации за 1997—2007 гг. Было проведено анкетирование адвокатов, следователей и судей (180 анкет) по вопросам фальсификации доказательств.
Достоверность выводов и положений исследования обеспечивается его методологической, нормативной, теоретической и эмпирической основами, в частности использованием названных методов, анализом и обобщением законодательства, широкого круга теоретических источников и указанных материалов судебной практики.
Научная новизна исследования. Работа является комплексным исследованием проблемы уголовной ответственности за фальсификацию доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, предпринятым на основе не только положений науки уголовного права, но и данных уголовно-процессуальной науки в этой области. В частности, разработано авторское определение фальсификации доказательств; предложена авторская классификация преступлений против правосудия; проанализированы на базе уже существующих исследований дискуссионные аспекты состава фальсификации доказательств, на этой основе обоснованы новые предложения по совершенствованию ст. 303 УК. Кроме того, в работе исследованы проблемные вопросы квалификации фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) и уголовному делу с учетом изученной современной судебно-следственной практики, а также разработаны новые предложения правоприменительного характера.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Вывод о том, уголовно-правовая охрана судебной власти была известна отечественному законодательству со времен Русской Правды, хотя акты дореволюционного и советского уголовного законодательства не содержали отдельной нормы, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств как за самостоятельное преступление.
2. Положение о том, что на протяжении всей истории развития российского уголовного права преступления против правосудия, подразумевавшие в том числе и фальсификацию доказательств, подразделялись на две группы:
1) собственно формы фальсификации доказательств: лжедонос, лжесвидетельство, подделка или предъявление суду лжедоказательств, лжеприсяга, ложные бесприсяжные показания в собственном деле и др.;
2) преступления, в которых фальсификация доказательств являлась способом их совершения, отягчая тем самым содеянное: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности лицом, производящим дознание, следователем или прокурором путем искусственного создания доказательств обвинения, заведомо ложный доносе заведомо ложное показание свидетеля или потерпевшего, совершенные при аналогичных обстоятельствах. Следует отметить, что такие посягательства были разработаны уже в советском, а не в дореволюционном законодательстве.
3. Утверждение о том, что зарубежные нормативные правовые акты по признаку установления ответственности за фальсификацию доказательств можно подразделить на две группы: 1) содержащие специальную норму о фальсификации доказательств как о преступлении против правосудия; 2) не содержащие такой нормы, но рассматривающие фальсификацию доказательств как разновидность подделки документов. При этом в ряде зарубежных УК большое внимание уделено таким признакам, как способ фальсификации и ее цели, что может быть позитивно использовано при совершенствовании российского уголовного закона.
4. Положение о том, что в рамках пообъектной классификации преступлений против правосудия, по нашему мнению, уместно выделить подгруппу преступлений, посягающих на процессуальный порядок собирания, проверки и оценки доказательств в гражданском и уголовном процессе, в которую включить составы преступлений, предусмотренных ст.ст. 302—304, 306—309, 316 УК, поскольку эти деяния нарушают установленный порядок получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам.
5. Предложение о внесении дополнений в ст. 303 УК в части установления уголовной ответственности за фальсификацию доказательств в конституционном и административном судопроизводстве, учитывая, что все уровни судебной системы Российской Федерации должны иметь равную правовую (в том числе уголовно-правовую) защиту.
6. Положение о том, что перечень субъектов преступлений по ч. 2 ст. 303 УК следует дополнить такими лицами, как судья и представитель потерпевшего либо иное лицо, выполняющее функции представителя.
7. Вывод о том, что тяжкими последствиями фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) делу могут быть:
- вынесение судебного акта, основанного на фальсифицированных доказательствах (взыскание денежной суммы, признание сделки недействительной, возложение какой-либо обязанности на другую сторону в процессе);
- исполнение такого судебного акта (например, выселение лица из жилого помещения, наложение ареста на имущество и пр.);
- банкротство юридического лица;
- вытеснение юридического лица с рынка обращения определенного товара;
- ликвидация или реорганизация юридического лица;
- тяжелое заболевание (в том числе психическое расстройство) лица, проигравшего гражданское дело;
- самоубийство (попытка самоубийства) лица, проигравшего гражданское дело.
8. Вывод о том, что тяжкими последствиями фальсификации доказательств по уголовному делу могут быть:
- самоубийство или попытка самоубийства лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;
- тяжелое заболевание (в том числе психическое расстройство) лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;
- длительное содержание под стражей лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;
- осуждение к мерам уголовного наказания, либо к принудительным мерам медицинского характера, либо к принудительным мерам воспитательного воздействия лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;
- вынесение судом оправдательного приговора по делу лица, в отношении которого сфальсифицированы оправдательные доказательства;
- прекращение уголовного преследования лица, в отношении которого сфальсифицированы оправдательные доказательства.
9. Предложение об изменении редакции ст. 303 УК РФ, с учетом результатов анализа ее положений:
«Статья 303. Фальсификация доказательств
1. Фальсификация доказательств по гражданскому (арбитражному) делу, делу об административном правонарушении, а равно делу, рассматривающемуся в рамках конституционного судопроизводства, совершенная лицом, участвующим в деле, его представителем или судьей, — наказывается штрафом в размере от ста до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
2. Фальсификация доказательств по уголовному делу, т. е. подделка, подмена, а равно искусственное создание доказательств или использование незаконно полученных заведомо подложных доказательств, совершенные лицом, производящим дознание, следователем, прокурором, адвокатом, иным лицом, осуществляющим защиту или представительство по уголовному делу, или судьей, — наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
3. Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, делу об административном правонарушении, а равно делу, рассматривающемуся в рамках конституционного судопроизводства, повлекшая при наличии косвенного умысла или по неосторожности причинение крупного ущерба, смерть потерпевшего либо иные тяжкие последствия, — наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
Полагаем уместным раскрыть понятие фальсификации доказательств именно в ч. 2 ст. 303 УК, поскольку способы фальсификации по гражданскому делу могут не носить закрытого характера, тогда как при фальсификации по уголовному делу в силу процессуального статуса субъекта способы имеют, на наш взгляд, исчерпывающий перечень.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется возможностью использования положений и результатов диссертационного исследования: в нормотворческои деятельности при создании и совершенствовании норм уголовного и уголовно-процессуального закона; в учебном процессе при преподавании курса уголовного права, спецкурса по участию защитника в уголовном процессе; в практической деятельности следователей, дознавателей, судей, прокуроров и адвокатов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (далее — РПА Минюста России), где осуществлены ее рецензирование и обсуждение. Основные теоретические положения и выводы, изложенные в диссертации, нашли отражение в опубликованных автором в четырех статьях, докладывались на научных конференциях и семинарах, проводимых РПА Минюста России.
Результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс РПА Минюста России при изучении Общей и Особенной частей курса уголовного права (темы «Понятие, система, источники и принципы уголовного права», «Преступления против правосудия»).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, библиографического списка и приложений.
История возникновения и развития российского уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств
Уголовная ответственность за преступления против правосудия традиционно предусматривалась в российском законодательстве. Достаточно широкий перечень уголовно наказуемых деяний, препятствующих осуществлению правосудия, . можно выделить в большинстве законодательных источников уголовно-правового регулирования, действовавших в нашей стране.
Специальный состав преступления, характеризующий фальсификацию доказательств, в прежних уголовно-правовых актах России и СССР отсутствовал. Впервые он в современном понимании оформился уже в действующем УК.
О зарождении института ответственности за преступления против правосудия свидетельствуют нормы Русской Правды. Ни Краткая, ни Пространная редакции Русской Правды не содержали специальной нормы об ответственности за фальсификацию доказательств. Тем не менее, следует обратить внимание на следующие положения.
Уже в Краткой редакции Русской Правды упоминалось, что обвинение в совершении преступного деяния должно быть обосновано доказательствами. Так, п. 2 Краткой редакции устанавливал: «Если кто будет избит до крови или до синяков, то ему не надо искать свидетеля, если же не будет на нем никаких следов (побоев), то пусть приведет свидетеля, а если он не может (привести свидетеля), то делу конец»3. Статья 61 Пространной редакции Русской Правды упоминает о том, что обвинение в нанесении оскорбления и увечья доказывается знаками побоев и свидетелями; один вид порванной бороды не является еще доказательством побоев. Кроме того, по Русской Правде было возможно признание недействительным судебного решения, принятого на основании подложных фактов4. По Русской Правде все тяжбы разбираются с помощью свободных свидетелей. Холоп не может выходить на суд, но истец может ссылаться на показания холопа и, взяв на себя ответственность, требовать обвиняемого на испытание железом.
А. С. Горелик, Л. В. Лобанова отмечают, что для Русской Правды и княжеских наказов еще не характерно установление круга злоупотреблений правами представителей судебных органов, и в них отсутствуют положения, направленные на защиту правосудия «изнутри»5. Нормы о посягательствах на интересы правосудия организационно оформились уже в судных грамотах — Новгородской 1440 г. и Псковской 1467 г. В Псковской судной грамоте выделены различные виды доказательств (например, в делах по татьбе, грабежам и разбоям судебными доказательствами считались показания свидетелей, крестное целование и поле). Кроме того, по Псковской грамоте каждый судья — посадник или князь, при вступлении в свою должность должны были целовать крест на том, что они будут судить в правду — виновного не оправдают, а правого не обвинят и не погубят и т. п.6.
Объективные признаки фальсификации доказательств
Обязательным элементом состава каждого преступления является объект преступления, разработка проблематики которого началась в юридической науке после того, как в конце XVIII в. понятие «состав преступления», перестав иметь первоначальное, исключительно процессуальное значение, получило статус одной из важнейших категорий уголовного права. Проблема объекта преступления за прошедшие двести лет неоднократно привлекала к себе внимание ученых101.
В XIX в. в России существовало два основных учения об объекте преступления: нормативистская теория и теория субъективного права. Нормативистская теория объекта преступления базировалась на формальном определении преступления: если преступление есть нарушение нормы права, следовательно, правовая норма и выступает объектом преступления, т. е. тем благом, на которое посягает преступное деяние. Так, Н. С. Таганцев отмечал, что объектом преступления является заповедь или норма права, нашедшая свое выражение во входящем в сферу субъективных прав, охраненном этой нормой интересе жизни . В. Д. Спасович, сторонник теории субъективного права, указывал, что преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных, ограждает ненарушимость его наказанием, т. е. объектом выступает то лицо, чьи права нарушены преступлением . Согласно позиции, сформулированной Н. Н. Неклюдовым, объектом выступает общее право (интересы государства) и частное право (интересы потерпевшего)! 04.
Следует отметить, что в законодательстве XIX — начала XX вв. в определении понятия преступления подчеркивались такие признаки, как уголовная противоправность и наказуемость. Так, в ст. 1 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) было впервые сформулировано понятие преступления: всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права или безопасность общества или частных лиц. В 1885 г. эта формулировка была уточнена, и преступлением стало признаваться не только противозаконное деяние, но и «неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано» (т. е. подчеркивались формы выражения преступных деяний: действие и бездействие). Уголовное уложение 1903 г. преступлением признавало «деяние, воспрещенное во время его учинення законом под страхом наказания».
В советской юридической литературе традиционно объект преступления воспринимался как общественные отношения, на которые совершено противоправное посягательство (права и свободы граждан, интересы правосудия и др.)105- Впервые эта точка зрения была высказана А. А. Пионтковским106, утверждавшим, что всякое преступление, совершенное в нашей стране, прямо или косвенно посягает на общественные отношения социалистического общества, и что объектом преступления могут быть любые общественные отношения, охраняемые уголовным законом. Впоследствии эта точка зрения была развита в различных научных трудах.
Например, Б. С. Никифоров составными частями охраняемых уголовным законом общественных отношений полагал их участников, отношения между ними и необходимый порядок существования и функционирования общественных условий107. Я. М. Брайнин в состав понятия «общественные отношения» как объект преступления включал следующие элементы: субъекты или участники этих отношений, их действие или состояние по отношению друг к другу, охраняемые законом интересы субъектов общественного отношения и их материальное выражение в виде предметов, вещей или иных материальных ценностей108. Е. К. Каиржанов указывал, что изучение социалистических общественных отношений как объекта уголовно-правовой охраны возможно только через установление интереса, принадлежащего тому или иному социальному объекту-обществу, государству, тем или иным общественным или государственным учреждениям, предприятиям, организациям, коллективу, личности и т. д.109.
Следует отметить, что уголовное законодательство советского периода, по сути, отражало трактовку объекта преступления как общественного отношения. Так, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. в ст. 3 обозначали такую задачу уголовного права, как охрана системы общественных отношений, соответствующая интересам трудящихся масс, организовавшихся в господствующий класс в переходной от капитализма к коммунизму период диктатуры пролетариата. Преступлением при этом признавалось нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом.
Теоретические и практические вопросы квалификации фальсификации доказательств
В соответствии со ст. 8 УК единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего признаки состава преступления, предусмотренного нормой Особенной части УК.
Квалификация преступления представляет собой установление и процессуальное закрепление точного соответствия признаков совершенного лицом общественно опасного деяния всем признакам состава преступления, предусмотренного нормой уголовного закона . Процесс квалиф+икации обычно завершается выводом о том, какое именно преступление совершено лицом и какой уголовно-правовой нормой оно охватывается. Процесс квалификации может завершиться констатацией того, что содеянное не содержит признаков состава преступления, т. е. не является преступным (необходимая оборона, крайняя необходимость и пр.).
В. Н. Кудрявцев выделяет следующие этапы квалификации преступлений: на первом этапе происходит выдвижение версий относительно уголовно-правовой оценки деяния на этапе доследственной проверки, второй этап охватывает интервал от возбуждения уголовного дела до вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, третий этап предполагает квалификацию в связи с составлением обвинительного заключения, четвертый, пятый и шестой — квалификацию в судебных инстанциях251. В данном случае можно проследить отчетливую «привязку» к стадиям уголовного процесса, включающим в себя квалификацию преступлений.
Б. А. Куриновым предложена более простая трактовка этапов квалификации: 1) установление общих признаков преступления (общественная опасность, противоправность и виновность); 2) выявление родовых признаков преступления; 3) выявление и сопоставление видовых признаков преступления252.
А. В. Наумов и А. С. Новиченко также выделяют три этапа квалификации преступления, включая сюда: 1) установление фактических обстоятельств дела; 2) установление уголовно-правовой нормы, которой предусмотрено квалифицируемое деяние; 3) установление тождества квалифицируемого деяния признакам определенного состава преступления233. В. В. Колосовский полагает ошибочным отнесение к этапам квалификации установление фактических обстоятельств дела, утверждая, что оно предшествует квалификации, выступает ее юридическим фундаментом"3 .
Для того чтобы определить квалификацию преступления, виновность лица в его совершении и назначить справедливое наказание необходимо установить фактические обстоятельства происшедшего события, что позволит отнести (или не отнести) его к преступным деяниям.
Как упоминалось, в ч. 1 ст. 73 УПК перечислены те фактические обстоятельства, которые имеют правовое значение при разрешении любого дела. Это обстоятельства, характеризующие объективную сторону преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность обвиняемого в его совершении; обстоятельства, влияющие на назначение наказания или освобождение от уголовной ответственности; данные о личности обвиняемого; характер и размер ущерба, причиненного преступлением; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
Нам представляется более верным, что квалификация преступлений выступает в первую очередь уголовно-правовой оценкой общественно опасного деяния, вследствие чего состоит из следующих этапов:
- отбор юридически значимых признаков, характеризующих объект преступного посягательства (родовой, видовой, непосредственный), а также объективную, субъективную стороны и признаки субъекта преступления;
- установление группы уголовно-правовых норм, которым соответствуют установленные юридически значимые признаки;
- выбор конкретной уголовно-правовой нормы, определяющей состав преступления, который точно соответствует всем фактически установленным обстоятельствам дела.
Предмет доказывания (ч. 1 ст. 73 УПК РФ), в свою очередь, представляет собой перечень фактических обстоятельств, которые необходимо установить для разрешения дела по существу, и которые устанавливаются на различных стадиях уголовного процесса (как основных, так и дополнительных).
Термин «правила квалификации преступлений» впервые использовал В. Н. Кудрявцев, разработавший целую систему правил квалификации и предложивший оформить их законодательно . По Л. Д. Гаухману, правила квалификации преступлений есть приемы и способы применения уголовного закона, содержанием которых являются положения об условиях и технологии применения уголовного закона при уголовно-правовой оценке содеянного. Л. Д. Гаухман называет три разновидности правил, используемых при квалификации преступлений: общие, частные и единичные . Общие правила квалификации преступлений, по сути, отождествляются с принципами и общими положениями, закрепленными в УК и Конституции РФ. Под единичными правилами квалификации Л. Д. Гаухман понимает индивидуальные особенности разграничения конкретных составов преступления, а частные правила квалификации определяются им как рекомендации по квалификации типичных случаев совершения преступления. Р. А. Сабитов считает, что правила квалификации преступлений указывают правоприменителю, каким образом ему необходимо действовать при выборе статьи (пункта, части статьи) УК, предусматривающей квалифицируемое деяние257.
На этих правилах могут быть основаны особенности квалификации фальсификации доказательств и ее отграничения от смежных составов преступлений.
Вопросы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств
В литературе сложилось достаточно единодушное мнение о необходимости совершенствования уголовного законодательства в части ответственности за совершение преступлений против правосудия. Так, Ю. И. Кулешов отмечает, что правовая защищенность судебной власти является одним из обязательных элементов ее укрепления, повышения авторитета, носит многогранный характер. Заметную роль в обеспечении функций судебной власти, а также интересов лиц, участвующих или заинтересованных в осуществлении правосудия, играет уголовное право . Разумные предложения о совершенствовании норм гл. 31 УК содержатся в работах М. А. Гараниной296, А. И. Чучаева297, С. А. Денисова298, К. Н. Харисова299, А. В. Синельникова300 и др.
Л. В. Лобанова утверждает, что искусственное создание доказательств обвинения опасно само по себе, независимо от того, сопровождает ли оно другие деяния, признанные законом преступными, и поэтому должно рассматриваться как самостоятельное преступление301.
Действующая редакция ст. 303 УК содержит три преступления разных категорий: ч. 1 — небольшой тяжести, ч. 2 — средней тяжести и ч. 3 — тяжкое.
И. С. Иванов отмечает, что в масштабе страны результаты применения ст. 303 УК по имеющимся данным выглядят следующим образом: зарегистрировано преступлений в 1997 г. — 46; 1998 г. — 118; 1999 г. — 210; 2000 г. — 251; 2001 г. — 292; 2002 г. — 349; 2003 г. — 336; соответственно, выявлено лиц, совершивших преступления: 14; 48; 91; 112; 108; 123; 101, а количество осужденных: 4; 5; 19; 164. Отсюда видно, что фальсификаторов выявлено значительно больше, чем осуждено. В среднем за год число осужденных едва превышает десять человек . В Астраханской области за период 1997 — 9 мес. 2004 г. по ч. 2 ст. 303 УК были возбуждены шесть уголовных дел, из которых два прекращены по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, одно по п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и три направлены в суд в порядке ст. 222 УПК РФ (один осужденный амнистирован и двое осуждены условно); по ч. 3 ст. 303 УК возбуждены четыре уголовных дела, из которых одно приостановлено по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, два прекращены по п. 2 ч.1 ст. 24 УПК РФ и одно направлено в суд в порядке ст. 222 УПК РФ. В Волгоградской области, по полученным сведениям, в
1999 г. зарегистрировано пять преступлений, предусмотренных ст. 303 УК, возбуждено три уголовных дела; в 2000 г. — 9 и 12; в 2001 г. — 12 и 11. В Ростовской области соответственно: в 1998 г. — 4, 1999 г. — 3, 2000 г. —3,2001 г.— 12.
Статистические данные последних лет свидетельствуют о количественном росте посягательств на интересы правосудия. Произошел относительный скачок в регистрации этой группы преступлений: с 6 566 преступлений в 1997 г. (100 %) до 11 781 преступлений в 2005 г. (+ 79,4 %). Современное состояние данных общественно опасных деяний
свидетельствует о неблагоприятных тенденциях. Фальсификация доказательств с 46 случаев в 1997 г. выросла до 445 в 2005 г., т. е. более чем на 900 %. В то же время, изучение судебно-следственной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 303 УК, показало следующее.
Во-первых, достаточно часто уголовные дела по ст. 303 УК не возбуждаются (на основании ч. 2 ст. 14 УК — в связи с малозначительностью) либо прекращаются в связи с отсутствием состава преступления.. На наш взгляд, применение ч. 2 ст. 14 при рассмотрении дел о фальсификации доказательств недопустимо, поскольку представление в суд сфальсифицированных доказательств общественно опасно и исключает признание таковых малозначительными . Интересно, что Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ полагает, что если фальсификация доказательств не повлияла на результаты рассмотрения дела, не повлекла вынесение неправосудного приговора и не представляла угрозы принятия судом неправосудного решения и нарушения прав и свобод граждан, общественная опасность деяния отсутствует, что позволяет признать его малозначительным304.
Вместе с тем, о фальсификации в отношении них доказательств часто заявляют подсудимые, не признающие свою вину. Такое заявление может быть расценено как защитительная версия, однако следует констатировать, что детальной проверке она подвергается редко, чаще оставаясь без внимания. Более того, при выявлении фактов фальсификации виновных должностных лиц чаще увольняют, чем осуждают.
Во-вторых, как отмечают работники судов, дела о фальсификации доказательств неоднократно откладываются, и объявляется перерыв по различным причинам: неявка представителя потерпевшего; болезнь защитника подсудимого; болезнь подсудимого и недоставка его конвоем; вступление к участию в деле нового защитника подсудимого; болезнь потерпевшего . В связи с этим по некоторым делам (из числа изученных — 2 %) принимается решение о применении ст. 78 УК.
В-третьих, анализируя меры наказания, можно заметить, что по чч. 1 и 2 ст. 303 практикуется назначение лишения свободы с применением ст. 73 УК. Фактически в данном случае единственным воздействием на осужденного остается лишение права занимать определенные должности, назначающееся как дополнительное наказание (отметим, что все обвинительные приговоры в отношении сотрудников правоохранительных органов в силу прямого указания ч. 2 ст. 303 УК содержали этот дополнительный вид наказания, хотя сами осужденные уже были уволены).
Думается, что в целях усиления уголовной ответственности за фальсификацию доказательств в первую очередь необходимо ужесточить наказания по чч. 1, 2 и 3 ст. 303, переведя их в категории средней тяжести (установив наиболее строгое наказание по ч. 1 ст. 303 в виде пяти лет лишения свободы) и тяжких преступлений (установив наиболее строгое наказание по ч. 2 ст. 303 в виде семи, а по ч. 3 — в виде десяти лет лишения свободы).
