Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Объект фальсификации доказательств по гражданскому делу 16
1.1. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны и классификация преступлений, расположенных в гл. 31 УК РФ 16
1.2. Непосредственный объект фальсификации доказательств по гражданскому делу 38
1.3. Понятие и содержание категории «гражданское дело» 44
1.4. Доказательства по гражданскому делу как предмет преступления, предусмотренного ч.1 ст.ЗОЗ УК РФ 70
Глава 2. Объективная сторона фальсификации доказательств по гражданскому делу 88
2.1. Методологические основания изучения объективной стороны фальсификации доказательств по гражданскому делу 88
2.2. Уголовно-правовой анализ объективной стороны фальсификации доказательств по гражданскому делу 95
Глава 3. Субъективные признаки фальсификации доказательств по гражданскому делу 120
3.1. Субъект фальсификации доказательств по гражданскому делу 120
3.2. Субъективная сторона фальсификации доказательств по гражданскому делу 146
Глава 4. Фальсификация доказательств по гражданскому делу, повлекшая тяжкие последствия 158
Заключение 168
Список использованных правовых актов и литературы
- Непосредственный объект фальсификации доказательств по гражданскому делу
- Доказательства по гражданскому делу как предмет преступления, предусмотренного ч.1 ст.ЗОЗ УК РФ
- Уголовно-правовой анализ объективной стороны фальсификации доказательств по гражданскому делу
- Субъективная сторона фальсификации доказательств по гражданскому делу
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена потребностью в дальнейшем развитии и совершенствовании теории и практики уголовно-правовой охраны общественных отношений по доказыванию в гражданском судопроизводстве.
Уголовно-правовые нормы, специально предусматривающие ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу, в том числе повлекшую тяжкие последствия (части 1 и 3 ст. 303 УК РФ) являются новеллами в отечественном уголовном праве, вследствие чего в науке уголовного права они остаются малоизученными, а в практике правоохранительных органов редко применяемыми. Так, за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, в 2002 г. было осуждено 9 лиц, в 2004 г. – 29, 2006 г. – 52, в 2008 г. – 51, 2010 г. – 66, 2012 г. – 54 лица. Случаев вынесения приговоров за совершение фальсификации доказательств по гражданскому делу, повлекшей тяжкие последствия, не было установлено вообще.
Однако, как показывают исследования, только в процедуре рассмотрения арбитражными судами заявлений о фальсификации доказательств (ст. 161 АПК РФ) признаются недостоверными (сфальсифицированными) от 57% до 65% оспариваемых письменных доказательств. Еще большее количество таких доказательств признается недостоверными в процессе их исследования и оценки судами при разрешении спора по существу. Искусственно повышенная латентность фальсификации доказательств по гражданскому делу обусловлено как малоизученностью данного состава преступления, так и недостатками его уголовно-правовой регламентации.
Как показал экспертный опрос судей районных, городских судов, подавляющему большинству из них (90,4%) в практической деятельности не приходилось сталкиваться с применением ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Между тем особая ценность и все более возрастающая в обществе роль правосудия, в основе которого лежит установление истины на основании доказательств, диктуют необходимость их эффективной уголовно-правовой охраны. Это подтверждает и тенденция к усилению ответственности за фальсификацию доказательств и расширению сферы её применения.
Однако, вследствие пробельности исследуемых уголовно-правовых норм, из-под уголовно-правовой охраны выпадают доказательства по делам, рассматриваемым в порядке административного судопроизводства, к которым в настоящее время относятся дела об административных правонарушениях и дела, рассматриваемые арбитражными судами в порядке, предусмотренном ст. 29 АПК РФ (согласно официальной статистике ВАС РФ таких дел рассмотрено в 2012 г. 593 382, в первом полугодии 2013 г. - 187 196). В будущем, если положение не изменится, с момента принятия и вступления в действие Кодекса об административном судопроизводстве РФ из-под уголовно-правовой защиты от фальсификации доказательств автоматически будет выведено значительное количество дел, рассматриваемых в настоящее время судами общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства.
Также до настоящего времени остаются уголовно ненаказуемыми деяния, связанные с фальсификацией документов в приказном производстве в судах общей юрисдикции (гл. 11 ГПК РФ). Не подпадают под действие норм уголовного закона и деяния по изъятию и уничтожению (без подмены) приобщенных к материалам гражданского дела доказательств.
В теории уголовного права и практике правоприменения до сих пор отсутствует единство по вопросам о наказуемости деяний, связанных с представлением сфальсифицированных доказательств до вынесения судьей определения о возбуждении гражданского дела и с фальсификацией доказательств процессуального значения, являющихся основанием для возникновения, изменения и прекращения процессуальных правоотношений; по вопросам о предмете данного преступления, способах его совершения, моменте окончания, и его субъекте, а также о понятии тяжких последствий, о форме вины и субъекте в квалифицированном составе этого преступления.
Повышает актуальность исследования и модернизированное в 2009 году правило преюдиции (ст. 90 УПК РФ), согласно которому обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. Таким образом, фальсификация доказательств по гражданскому делу может повлечь последующее неправосудное постановление по уголовному делу, особенно в отношении экономических и коррупционных преступлений.
Актуальность исследования заключается еще и в том, что уголовно-правовой запрет на фальсификацию доказательств выполняет в гражданском судопроизводстве, помимо сугубо охранительной, также и регулятивную функцию, определяя границы дозволенного поведения лиц, участвующих в деле, и их представителей в доказательственной деятельности, поскольку как ГПК РФ, так и АПК РФ, устанавливая принцип состязательности процесса, не содержат норм, возлагающих на лиц, участвующих в деле, и их представителей обязанность представлять суду только достоверные доказательства. Тем самым, уголовно-правовая регламентация данного запрета влияет на содержание процессуальных правоотношений.
В основу исследования положена концепция уголовной ответственности за фальсификацию доказательств по гражданскому делу, как ответственности субъектов доказательственной деятельности в гражданском судопроизводстве в связи с нарушением ими своих процессуальных обязанностей, злоупотреблением процессуальными правами и причинением вреда охраняемым общественным отношениям «изнутри».
Степень научной разработанности темы исследования. Проблемы уголовной ответственности за фальсификацию доказательств были объектом исследований многих ученых. В частности, они рассматривались в работах С.Э. Асликяна, А.В. Бриллиантова, И.С. Власова, А.В. Галаховой, М.А. Гараниной, М.Н. Голоднюк, А.С. Горелика, Л.В. Иногамовой-Хегай, М.А. Кауфмана, Н.А. Коробейникова, Н.Р. Косевича, А.В. Кудрявцева, Л.В. Лобановой, Г.П. Лозовицкой, М.В. Мытарева, В.Г. Павлова, А.А. Радченко, А.И. Рарога, Ш.С. Рашковской, О.И. Семыкиной, П.В. Тепляшина, И.М. Тяжковой, Е.Ю. Хлопцевой, А.И. Чучаева, А.В. Федорова, И.М. Черных. Этим же проблемам посвящены и диссертационные исследования на соискание ученой степени доктора юридических наук С.А. Денисова, Ю.И. Кулешова, Л.В. Лобановой, А.Н. Подшибякина. Однако указанные авторы исследовали в основном общие проблемы уголовной ответственности за преступления против правосудия.
В целом вопросы фальсификации доказательств рассматривались в работы таких ученых как И.С. Благодарь, Ю.В. Будаева, Т.А. Веденеева, В.В. Вишняков, И.А. Волкова, И.А. Гааг, И.В. Дворянсков, Н.И. Дегтярева, В.В.Демидов, В.А. Майборода, В.В. Сверчков, Д.А. Сычев, А.С. Феофилактова. Научные работы К.Г. Лопатина, А.А. Кондратьевой и П.С. Метельского были специально посвящены вопросам фальсификации доказательств по уголовному делу.
Вместе с тем в науке уголовного права составы фальсификации доказательств по гражданскому делу, предусмотренные частями 1 и 3 ст. 303 УК РФ самостоятельным предметом исследования до сих пор не были, что еще раз подчеркивает актуальность выявления особенностей фальсификации доказательств по гражданскому делу.
Цель исследования состоит в выработке теоретических положений, обосновывающих установление и особенности реализации уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по гражданскому делу.
Этой целью обусловлены постановка и решение следующих задач:
- исследование роли и значения уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по гражданскому делу, его места в системе преступлений против правосудия;
- юридический анализ состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ;
- выявление теоретических проблем квалификации и законодательной регламентации квалифицированного состава фальсификации доказательств по гражданскому делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ);
- изучение и обобщение практики применения указанных уголовно-правовых норм;
- изучение исторического и компаративного опыта законодательной регламентации уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по гражданскому делу применительно к отдельным проблемам исследуемых уголовно-правовых норм;
- формулирование предложений по совершенствованию уголовно-правового запрета фальсификации доказательств по гражданскому делу;
- выработка рекомендаций правоприменительного характера.
Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в связи с нарушением уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по гражданскому делу, а также закономерности его установления, развития и совершенствования.
Предмет исследования охватывает уголовно-правовые нормы, предусмотренные частями 1 и 3 ст. 303 УК РФ, соответствующую правоприменительную практику, нормы законодательства о судоустройстве, положения гражданского процессуального и арбитражного процессуального права, а также научные достижения в области гражданского и арбитражного процесса, позволяющие уяснить смысл и содержание уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по гражданскому делу, выявить проблемы и противоречия в содержании исследуемых уголовно-правовых норм и найти пути их совершенствования.
Нормативную основу диссертационного исследования составили Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные и федеральные законы Российской Федерации, включая кодифицированные правовые акты (УК РФ, ГПК РФ, АПК РФ, УПК РФ, КоАП РФ), постановления Правительства РФ, постановления и определения Конституционного Суда РФ, Постановления Пленума Верховного Суда РФ, отдельные источники отечественного уголовного права предшествующих исторических периодов, уголовные кодексы и уголовные законы ряда зарубежных стран - Австрии, Аргентины, Армении, Белоруссии, Бельгии, Германии, Израиля, Ирана, Казахстана, Южной Кореи, Киргизии, Латвии, Литвы, Норвегии, Польши, Сан-Марино, Таджикистана, Турции, Франции, Швейцарии, Эстонии.
Теоретической основой исследования послужили положения, содержащиеся в научных работах по уголовному праву Я.М. Брайнина, А.В. Бриллиантова, А.Д. Бойкова, С.В. Векленко, А.В. Галаховой, Ю.В. Голика, М.Н. Голоднюк, А.Д. Горбуза, А.С. Горелика, П.С. Дагеля, И.В. Дворянского, В.В. Демидова, С.А. Денисова, Б.В. Здравомыслова, Л.В. Иногамовой-Хегай, М.А. Кауфмана, Н.И. Коржанского, А.И. Коробеева, Н.Р. Косевича, Г.А. Кригера, Л.Л. Кругликова, М.И. Ковалева, В. Н. Кудрявцева, В.В. Кулыгина, А.М. Лазарева, Л.В. Лобановой, Г.П. Лозовицкой, А.В. Наумова, Б.С. Никифорова, С.П. Новосельцева, В.С. Орлова, В.Г. Павлова, В.В. Питецкого, А.Н. Подшибякина, А.А. Радченко, А.И. Рарога, И.С. Рашковской, В.В.Сверчкова, О.И. Семыкиной, С.В. Склярова, Д.А. Сычева, А.Н. Тарбагаева, В.Я. Тация, П.В. Тепляшина, Г.В. Тимейко, И.М. Тяжковой, Е.Ю., А.И. Чучаева, М.Д. Шаргородского, и других. В связи с высокой степенью бланкетности исследуемой уголовно-правовой нормы использовались работы по гражданскому и арбитражному процессу, авторами которых являются Л.А. Ванеева, Р.Е. Гукасян, И.С. Дикарев, В.И. Коломыцев, А.Ф. Клейман, А.Ф. Козлов, Т.В. Сахнова, М.К. Треушников, Д.М. Чечот, М.С. Шакарян, В.Н. Щеглов, К.С. Юдельсон, А.В. Юдин, С.А. Якубов, В.В.Ярков.
Эмпирическая базу исследования составили результаты изучения:
- статистических данных о преступлениях против правосудия и о фальсификации доказательств по гражданскому делу, совершенных на территории Российской Федерации в период с 2002 г. по 2012 г.;
- сведений, полученных в ходе изучения 147 архивных материалов с постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела по ч. 1 ст. 303 УК РФ, вынесенными в период с 1997 г. по 2012 г. на территории Красноярского края, Республики Хакасия, Республики Тыва, Удмуртской Республики, Вологодской, Пензенской областей;
- практики Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам о фальсификации доказательств по гражданскому делу за период с 1996г. по 2012 г. включительно;
- сведений, полученных в результате изучения 56 архивных уголовных дел, возбужденных в период с 1997 г. по 2012 г. на территории Красноярского края, республик Хакасия и Тыва, по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, а также приговоров, вынесенных судами других субъектов РФ по делам данной категории;
- данных экспертного опроса 238 судей районных, городских судов Красноярского края, Республики Хакасия, Республики Тыва, Удмуртской Республики, Вологодской, Пензенской областей.
Методологической основой исследования выступили положения и принципы диалектической теории познания и требования системного подхода к проведению исследования; использовались общенаучные методы (анализ, синтез, описание, классификация, системно-структурный, абстрагирования) и частно-научные (историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический, лингвистический, экспертного опроса, анализа документов).
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем обоснованы положения об установлении уголовной ответственности за фальсификацию доказательств в гражданском судопроизводстве и особенностях ее реализации исходя из задач гражданского судопроизводства, процессуальных прав и обязанностей его участников в доказательственной деятельности, а также процессуального понимания доказательств, исследованы роль и значение уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств в гражданском и административном процессе, определено место исследуемого преступления в системе преступлений против правосудия. При этом выявлены проблемы законодательной регламентации составов преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 3 ст. 303 УК РФ, сформулированы и обоснованы предложения по их разрешению.
Положения, выносимые на защиту:
-
Общественная опасность фальсификации доказательств по гражданскому делу имеет разноплановый характер и заключается: во-первых, в нарушениии равенства прав участников гражданского судопроизводства в состязательном процессе, в угрозе недостижения истины и вынесения неправосудного постановления по рассматриваемому делу, в падении авторитета правосудия при осуществлении гражданского судопроизводства; во-вторых, в возможном причинении вреда материально-правовым отношениям, являющимся предметом рассмотрения по гражданскому делу; в-третьих, в рецидивоопасности и росте числа рассматриваемых деяний; и, в-четвертых, с учетом преюдициального свойства решений по гражданскому делу - в потенциально возможном вынесении неправосудных судебных постановлений по другим, не только гражданским, но и уголовным делам.
2. Понятие гражданского дела, используемое в диспозиции ч. 1 ст. 303 УК РФ, не имеет ни нормативного, ни доктринального определения, не охватывает все виды и стадии гражданского процесса, в которых возможны представление сфальсифицированных доказательств и причинение вреда охраняемым процессуальным отношениям, вследствие чего как в теории так и на практике его толкование вызывает затруднение, усложняет разграничение деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 303 УК РФ, и непреступных деяний, а также сужает сферу применения данной нормы.
Сформулировано и обосновано предложение о замене в диспозиции ч. 1 ст. 303 УК РФ понятия «гражданское дело» на конституционно-правовое понятие «гражданское судопроизводство», включающее в себя все его виды и стадии и формально разграниченное с другими видами судопроизводства – конституционным, уголовным и административным.
3. Сформулировано и обоснованно предложение дополнить диспозицию ч. 1 ст. 303 УК РФ указанием на фальсификацию доказательств в административном судопроизводстве, поскольку ни понятием «гражданское дело», ни понятием «гражданское судопроизводство», не охватываются дела, вытекающие из административных (публично-правовых) отношений, рассматриваемые в порядке самостоятельного административного судопроизводства и все судебные дела об административных правонарушениях.
4. Обоснован вывод о том, что предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, являются доказательства в широком смысле слова как любые сведения о фактах, облаченные в соответствующую процессуальную форму. В отличие от понятия доказательств в узком смысле, свойства относимости и допустимости не являются обязательными признаками предмета данного преступления – сфальсифицированных доказательств. Кроме того, к предмету данного преступления относятся не только доказательства, посредством которых устанавливаются факты материально-правового характера, но и факты, имеющие гражданско-процессуальное значение для дела, являющиеся основанием для возникновения, изменения и прекращения процессуальных правоотношений.
5. Исходя из единства формы и содержания понятия доказательства как сведений о фактах, содержащихся в определенной процессуальной форме, фальсификация доказательств будет иметь место как в случаях фальсификации процессуальных средств доказывания независимо от достоверности содержащихся в них сведений, так и в случае искажения сведений о фактах, хотя бы и облаченных в надлежащую процессуальную форму. Не будет образовывать состава фальсификации доказательств по гражданскому делу нарушение только порядка получения и представления доказательств без фальсификации их формы и содержания.
6. Сформулировано и обосновано предложение о включении в объективную сторону состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, уничтожения и изъятия приобщенных к материалам дела доказательств в гражданском и административном судопроизводстве (без подмены их сфальсифицированными), поскольку при устранении из материалов дела отдельных доказательств изменяется доказательственное значение всей совокупности доказательств, подлежащей оценке судом при установлении обстоятельств дела и вынесении по нему решения.
7. Решение вопроса о моменте окончания фальсификации доказательств по гражданскому делу предлагается связывать с субъектом преступления, процессуальными этапами гражданского процесса и характером действий, образующих общественно опасное деяние. Поскольку фальсификация доказательств является преступлением с формальной конструкцией состава, момент его окончания не зависит от наступления каких-либо последствий, а связан с выполнением субъектом всех действий, образующих объективную сторону данного преступления. С учетом этого анализируемое преступление будет оконченным в четырех возможных случаях: а) при представлении сфальсифицированных доказательств лицами, участвующими в деле, их представителями – с момента поступления таких доказательств в распоряжение суда; б) в случае включения судьи в число субъектов фальсификации доказательств – с момента приобщения им заведомо для него сфальсифицированного доказательства к материалам дела; в) в случае фальсификации уже приобщенного к материалам дела доказательства – с момента его изменения, полной или частичной подмены; г) в случае принятия предложения об установлении уголовной ответственности за уничтожение или изъятие приобщенного к материалам дела доказательства – с момента его приведения в непригодное для использования состояние или фактического выведения из материалов дела.
8. Наделяя субъекта фальсификации доказательств по гражданскому делу специфическими свойствами, законодатель детерминирует его участие в соответствующих общественных отношениях, поэтому механизм причинения вреда охраняемым ч. 1 ст. 303 УК РФ гражданско-процессуальным общественным отношениям заключается в разрыве социальной связи «изнутри». Такое нарушение происходит посредством разрыва социальной связи между лицами, обладающими определенным процессуальным интересом к процессу и поэтому участвующими в деле в силу своей юридической заинтересованности, что делает невозможным реализацию целей правосудия.
9. Субъект фальсификации доказательств обладает не только уголовной, но и гражданско-процессуальной право- и дееспособностью, поскольку для того, чтобы лицо могло совершать в процессе юридически значимые как правомерные, так и противоправные действия, причиняющие вред охраняемым уголовным законом отношениям, необходимо, чтобы оно могло не только иметь процессуальные права и обязанности, но также самостоятельно осуществлять и выполнять их. Таким образом, лица, участвующие в деле и обладающие лишь процессуальной правоспособностью, но не обладающие процессуальной дееспособностью, не могут относиться к специальному субъекту фальсификации доказательств.
10. Обосновано положение о включении в число субъектов исследуемого преступления лиц, участвующих в приказном производстве (гл. 11 ГПК РФ) – взыскателя, должника и их представителей, а также о включении в число субъектов данного преступления судьи, предусмотрев совершение фальсификации доказательств судьей в качестве квалифицирующего признака ч. 3 ст. 303 УК РФ. Включение судьи в число субъектов данного преступления обосновывается не критерием доступа к материалам дела, а признаком принадлежности к субъектам судебного доказывания, наличием процессуальных полномочий по сбору, исследованию и оценке доказательств, а также процессуальной заинтересованностью в рассмотрении дела. Не подлежат включению в число субъектов фальсификации доказательств лица, не являющиеся заинтересованными участниками процесса, а только содействующие осуществлению правосудия, в частности эксперт, переводчик, специалист, помощник судьи, секретарь судебного заседания, лица, представляющие доказательства по запросу суда.
11. Разработан примерный перечень тяжких последствий фальсификации доказательств по гражданскому делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ), состоящий из двух списков. К первому предлагается отнести тяжкие последствия, связанные с личностью потерпевшего, ко второму – иные, как правило, имущественные последствиям. Предлагается изложить данный перечень в следующей редакции: «…тяжкие последствия фальсификации доказательств связанные, с личностью потерпевшего (например, его самоубийство или покушение на самоубийство, тяжкое заболевание) либо с иными последствиями (в частности, вынесение судом неправосудного постановления, причинение значительного материального ущерба, банкротство, незаконное лишение имущества, подрыв деловой репутации, серьезное ухудшение финансового и имущественного положения потерпевшего и др.)». При этом обосновывается целесообразность закрепление данного перечня не в диспозиции ч. 3 ст. 303 УК РФ, а в соответствующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что выводы и предложения дополняют и развивают разделы науки уголовного права о преступлениях против правосудия, учении о преступлении и теории квалификации преступлений. В связи с этим они способствуют развитию науки уголовного права в целом и могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях проблем ответственности за преступления против правосудия.
Практическая значимость исследования определяется возможностью использования выводов и рекомендаций, содержащихся в диссертации:
- в законотворческой деятельности при совершенствовании действующего уголовного законодательства;
- при подготовке соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации;
- в правоприменительной практике следственных и судебных органов;
- в преподавании курса уголовного права по теме «Преступления против правосудия», а также в процессе учебной подготовки впервые назначенных судей, в системе повышения квалификации судей и сотрудников правоохранительных органов.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре уголовного права Российской академии правосудия.
Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на четырех международных научно-практических конференциях «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (г. Красноярск, 2010 г. и 2011 г.), «Право и процесс в XXI веке: континентальный опыт и перспективы» (г. Красноярск, 2010 г.), «Проблемы модернизации правовой системы современного российского общества» (г. Красноярск, 2011 г.).
Положения диссертационного исследования внедрены в учебный процесс ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия», ФГАОУ ВПО «Сибирский Федеральный университет», в практику работы судов общей юрисдикции Красноярского края и Республики Хакасия, Арбитражного суда Республики Хакасия, Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Красноярскому краю, Научно-консультативного Совета при Верховном Суде Российской Федерации.
Структура работы определена целью и задачами исследования и состоит из введения, четырех глав, включающих восемь параграфов, заключения и приложений.
Непосредственный объект фальсификации доказательств по гражданскому делу
Непосредственный объект исследуемого преступления некоторыми авторами определяется через понятие «интерес», например «интересы законной процессуальной деятельности суда и участвующих в гражданском процессе сторон по собиранию, исследовании и оценке доказательств».2 Вместе с тем, исследование и оценка доказательств находятся за рамками состава фальсификации доказательств по гражданском делу, а в современном состязательном гражданском процессе деятельность суда заключается, в основном, не в собирании доказательств по делу, а в определении юридически значимых обстоятельств по делу, постановке их на обсуждение сторон и распределении обязанности доказывания. Лишь в исключительных случаях суд по ходатайству сторон оказывает им содействие в собирании доказательств (ст. 56, 57 ГПК РФ).
Другими авторами при определении непосредственно объекта фальсификации доказательств по гражданскому делу дается слишком общая характеристика общественных отношений, на которые посягает данное деяние, например, как общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов предварительного следствия и суда, отождествляя его, по сути, с видовым объектом посягательств, предусмотренных главой 31 УК РФ3.
Либо объект данного преступления рассматривается в совокупности с объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ.1 При этом не учитываются индивидуальные особенности общественных отношений, на которые посягает фальсификация доказательств по гражданскому делу.
Такой особенностью выступает содержание общественной опасности данного преступления, которая заключается в том, что представление сфальсифицированных доказательств нарушает равенство прав участников гражданского судопроизводства в состязательном процессе, ставит под угрозу достижение истины по рассматриваемому делу, правильное установление фактических обстоятельств дела, что в конечном итоге может привести к вынесению неправосудного судебного постановления, нарушающего как частные права и охраняемые законом интересы лиц, участвующих в деле, так и публичные интересы, связанные с реализацией конституционно права на судебную защиту.
Кроме того, в соответствии с новой редакцией ст. 90 УПК РФ (с учетом ее конституционно-правового смысла, выявленного Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21 декабря 2011г. №30-П2), обстоятельства, установленные судом при рассмотрении гражданского дела на основании доказательств, представленных лицами, участвующими в деле, имеют преюдициальное значение при расследовании и рассмотрении уголовных дел, то есть признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, вследствие чего, невыявленная в установленной судебной процедуре фальсификация доказательств по гражданскому делу может повлечь ошибочные выводы по связанному с ним уголовному делу3.
Устанавливая запрет на предоставление суду при рассмотрении дела в порядке гражданского судопроизводства сфальсифицированных доказательств, уголовно-правовая норма ч. 1 ст. 303 УК РФ помимо охранительной функции выполняет также и регулятивную функцию в гражданском процессе, поскольку отраслевое гражданское и арбитражное процессуальное законодательство не содержит конкретной нормы, обязывающей лиц, участвующих в деле, и их представителей использовать в доказательственной деятельности только достоверные, не сфальсифицированные доказательства, за исключением норм-рекомендаций о добросовестном использовании лицами, участвующими в деле, своих прав и обязанностей (ст. 35 ГПК РФ, ст. 41 АПК РФ).
Несмотря на определенное сходство с объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, обусловленное межотраслевым характером доказательственного права, общественные отношения, охраняемые и регулируемые ч. 1 ст. 303 УК РФ, имеют принципиальные особенности, заключающиеся в их содержании, субъектном составе, в объеме прав и обязанностей, лиц, участвующих в доказательственной деятельности в условиях диспозитивного и состязательного гражданского процесса.
Уголовный процесс, даже в случае рассмотрения гражданского иска в уголовном деле, характеризуется другим субъектным составом отношений, иным объемом процессуальных прав и обязанностей, лиц, участвующих в деле, иным распределением обязанностей по доказыванию, иными презумпциями доказанности обстоятельств, имеющих значение для дела.
Таким образом, в общем виде непосредственный объект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, составляют общественные отношения, обеспечивающие представление суду достоверных доказательств по гражданскому делу. Однако данное определение непосредственного объекта фальсификации доказательств по гражданскому делу нуждается в уточнении путем исследования предмета данного преступления, чему посвящен четвертый параграф первой главы диссертационного исследования.
Законодательная конструкция фальсификации доказательств по гражданскому делу предполагает выделение лишь основного непосредственного объекта преступления. Дополнительный непосредственный объект в этом посягательстве не выделяется в силу «упрощенного» механизма причинения вреда общественным отношениям, поставленным под уголовно-правовую охрану. Это означает, что данное преступление не сопряжено с законодательно учтенным обязательным причинением вреда иным охраняемым уголовным законом общественным отношениям (например, здоровью человека при посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование), именуемым в теории уголовного права дополнительным объектом преступления.
Доказательства по гражданскому делу как предмет преступления, предусмотренного ч.1 ст.ЗОЗ УК РФ
Согласно традиционной структуре состава преступления, в содержание объективной стороны входят такие основные и относительно обособленные признаки как посягательство (общественно опасное деяние), общественно опасные последствия и причинно-следственная связь между ними, а также так называемые факультативные признаки: место, время, обстановка, орудия, средства, способ совершения преступления.1 При этом факультативные признаки также могут выступать в качестве необходимых признаков объективной стороны, если законодатель специально предусмотрел их в диспозиции статьи Особенной части УК РФ.2
Как справедливо отмечают В.В. Векленко и К.Д. Николаев «описывая объективную сторону состава того или иного преступления, закрепляя это описание в диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы, законодатель создает теоретическую модель внешнего проявления конкретного преступного деяния, воплотившую в себя сформулированные в наиболее общей форме признаки объективной стороны преступления, влияющие на квалификацию».3 Таким образом, объективная сторона состава преступления выступает как совокупность предусмотренных уголовным законом признаков, отражающих внешнее проявление преступления, посягающего на охраняемые соответствующей уголовно-правовой нормой общественные отношения.
Данная глава диссертационного исследовании посвящена анализу признаков объективной стороны состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, который будет проводится без отрыва от признаков, характеризующих объективную сторону преступления, поскольку такой подход значительно облегчит выяснение содержания всего исследуемого преступления, поиск недостатков его законодательной конструкции и формулирование соответствующих предложений, как законодателю, так и правоприменителю. Всестороннее и детальное исследование объема и содержания признаков объективной стороны фальсификации доказательств гражданскому делу позволит установить, в каких случаях виновное лицо подлежит уголовной ответственности по ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Приступая к исследованию признаков объективной стороны фальсификации доказательств по гражданскому делу необходимо определить вид законодательной конструкции состава данного преступления. Так, в доктрине уголовного права отмечается, что нарушение охраняемого законом объекта может быть осуществлено не любыми, а только определенными действиями, характер которых обусловливается, в первую очередь, свойствами самого объекта.1 Именно поэтому специфика законодательной конструкции состава преступления обуславливается содержанием и особенностями общественных отношений, которые поставлены под защиту уголовно-правовыми средствами. Конструкция объективной стороны преступления строится законодателем не произвольно, а с учетом характера и степени общественной опасности преступления, особенностей содержания объекта уголовно-правовой охраны.
В зависимости от логических правил конструирования нормы и стилистического изложения механизма преступного посягательства законодательная конструкция состава преступления может быть материальной, формальной и усеченной. Существование в правовой действительности одного из названных типов составов ставится в условную зависимость от признания того факта, что последствия общественно опасного деяния присутствуют при совершении любого преступлении (последствия в широком смысле слова), в том числе создания угрозы причинения вреда охраняемому объекту, но проявляются исключительно в изменениях объекта. Однако в общепринятом смысле последствия преступления проявляются исключительно в объективной стороне преступного посягательства (последствия в узком смысле слова). Так,
СП. Новосельцев указывает, что самостоятельного и автономного последствия как элемента объективной стороны состава преступления не существует, так как последствие в объективной стороне посягательства это конкретное проявление преступного воздействия на объект преступления.1 Хотя, с учетом того, что категория состава преступления является абстрактной, наличие в нем такого элемента объективной стороны как общественно опасные последствия при посягательствах всегда приобретает материализованный характер.
Формулирование законодательных конструкций преступлений по типу усеченных, формальных или материальных происходит не только по причине имеющихся сложностей в конкретизации и формализации вреда, наступающего от совершения общественно опасных деяний, но и в целях повышения профилактического воздействия уголовно-правового запрета, посредством «переноса» момента окончания преступления с момента наступления общественно опасных последствий на время совершения самого общественно опасного деяния или даже на время подготовительных действий к совершению самого деяния. Безусловно, что обобщенная оценка такого вреда дается и посредством законодательного определения санкций, однако, это не облегчает задач квалификации преступления. Например, воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ) или причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ст. 118 УК РФ), исходя из анализа их санкций, относятся к преступлениям небольшой тяжести, однако первое из этих преступлений по своей законодательной конструкции относится к разряду формальных, а второе к разряду материальных. В связи с этим следует согласиться с А.Е Мизанбаевым, указывающим, что «познание юридической природы преступления предполагает уяснение правовой природы уголовного правоотношения в ракурсе последовательного изучения его генезиса: материальных связей, детерминирующих возникновение и развитие криминального отношения по поводу совершения преступления, трансформирующегося в своем установлении в уголовное правоотношение либо в оформление конструкции состава иной области общественных отношений».1 Таким образом, наступление объективизированных последствий имеет различное правовое значение для преступлений с материальной и формальной законодательной конструкцией. Используя возможности подобного законодательного конструирования, законодатель обеспечивает должную уголовно-правовую охрану общественных отношений и облегчает правоприменителю юридическую оценку содеянного.
Уголовно-правовой анализ объективной стороны фальсификации доказательств по гражданскому делу
Однако ч. 3 ст. 37 ГПК РФ предписывает суду привлекать к участию в деле самих несовершеннолетних, в возрасте от 14 до 18 лет, и граждан, ограниченных в дееспособности, то есть лиц, не обладающих полной дееспособностью по смыслу ч. 1 ст. 37 ГПК РФ (частичная и ограниченная дееспособность). Поскольку при участии в деле в этом случае объем их процессуальных прав законом не ограничен, с момента их привлечения судом к участию в деле они могут пользоваться всеми процессуальными правами, включая право представлять доказательства, и являться субъектами преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ. К субъектам с частичной и ограниченной процессуальной дееспособностью, не исключающей ответственности за фальсификацию доказательств, следует также отнести несовершеннолетних в возрасте от 16 до 18 лет и ограниченных в дееспособности лиц, в случаях, когда законом прямо предусмотрено их право лично защищать свои интересы по определенной категории дел (ч. 4 ст. 37, имеющая отсылочный характер, ч. 1 ст. 286 ГПК РФ - отмена ограничения дееспособности по заявлению самого гражданина, ст. 287 ГПК РФ - обращение несовершеннолетнего, достигшего 16-летнего возраста, с заявлением об объявлении его полностью дееспособным), с момента их обращения в суд или с момента фактического вступления в уже начатый процесс.
Вместе с тем, не исключаются случаи фактического участия в судебном процессе лиц, не обладающих процессуальной дееспособностью, ни полной, ни частичной, ни ограниченной. В частности, процессуально полностью недееспособные несовершеннолетние лица, участвующие в деле, могут участвовать в процессе в форме заслушивания их объяснений, в случаях, если суд признает это необходимым, а также в форме выяснения мнения по делам об определении места жительства ребенка или порядка участия родителей в воспитании детей и т.п. При рассмотрении заявлений об усыновлении предусмотрено обязательное участие ребенка в необходимых случаях и в возрасте от 10 до 14 лет (ст. 273 ГПК РФ). Несмотря на отсутствие прямого указания в законе, необходимым является участие в процессе и самого недееспособного лица при рассмотрении заявления о признании его дееспособным в порядке, предусмотренном ч. 2 ст. 286 ГПК РФ. Постановлением Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. №4-П за лицом, признанным вступившим в законную силу решением суда недееспособным, признано право на обжалование данного решение в порядке надзора (с 1.01.2012 г. данный порядок является кассационным).
Представляется, что в вышеуказанных случаях участия в процессе лиц, не обладающих процессуальной дееспособностью, фактически ими могут совершаться действия, связанные с представлением суду документов и других доказательств, в том числе и сфальсифицированных. Однако, не обладая процессуальной дееспособностью, они не могут своими действиями в процессе создавать для себя юридические последствия, в том числе в виде уголовной ответственности.
С указанной точки зрения не могут, например, являться субъектами преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, несовершеннолетние, достигшие в соответствии со ст. 20 УК РФ возраста уголовной ответственности, являющиеся стороной по делу в связи с предъявлением иска к ним или в их интересах, однако не привлеченные судом к участию в деле в соответствии с ч. 3 ст. 37 ГПК РФ, а также достигшие возраста уголовной ответственности несовершеннолетние, по делам, не указанным в ч. 4 ст. 37 ГПК РФ. Не могут также, являться субъектами указанного преступления лица, вменяемые с точки зрения ст. 21 УК РФ, однако признанные ранее недееспособными, в случае предъявления иска к нему или в его интересах, либо участвующие в процессе при рассмотрении заявления о признании их дееспособными, а также в случаях, когда их участие в суде первой инстанции и последующих инстанций, в том числе путем обжалования судебных постановлений допускается или является обязательным в соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. №4-П.
Таким образом, для лица, участвующего в деле, как субъекта преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, необходимым является не только наличие юридической заинтересованности, но и процессуальной дееспособности, полной, частичной или ограниченной.
Другими субъектами преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, являются представители лиц, участвующих в деле. В зависимости от основания возникновения полномочий судебного представителя принято выделять следующие виды представительства: обязательное (законное) представительство, добровольное представительство и представительство по назначению суда.
Судебный представитель имеет ряд общих признаков с лицами, участвующими в деле. Так, он обладает соответствующим процессуальным интересом для участия в деле, вследствие чего наделяется определенной процессуальной самостоятельностью, процессуальными правами и обязанностями, несет самостоятельную процессуальную ответственность. Неоднозначная природа статуса представителя характеризуется, в частности тем, что представитель: а) выступает в интересах представляемого, как правило, от его имени, но может совершать и самостоятельные процессуальные действия от своего имени; б) действует в рамках предоставленных ему полномочий, но имеет и самостоятельные, определенные законом полномочия, которые, как правило, не могут быть ограничены волеизъявлением представляемого; в) порождает своими действиями правовые последствия для представляемого, но может порождать определенные последствия и для себя лично, например, в виде юридической ответственности; г) участвуя в процессе, в соответствии с объемом полномочий осуществляет права и обязанности представляемого, но при этом реализует и свои собственные процессуальные права и несет процессуальные обязанности; д) обладая определенной процессуальной самостоятельностью, участвует в процессе лишь до тех пор, пока сам представляемый является лицом, участвующим в деле. Таким образом, участие судебного представителя в процессе хотя и носит производный характер, но, в тоже время, характеризуется определенной самостоятельностью.
Субъективная сторона фальсификации доказательств по гражданскому делу
К субъектам фальсификации доказательств по гражданскому делу следует отнести и судью, также являющегося субъектом доказательственной деятельности и имеющего процессуальную (служебную) заинтересованность по отношению к результатам рассмотрения дела. Поскольку фальсификация доказательств, совершенная судьей, представляет повышенную опасность по сравнению с деяниями других субъектов данного преступления, и, как правило, сопряжена с вынесением заведомо неправосудного решения, данный вид посягательства необходимо отнести к квалифицированному виду фальсификации доказательств, включив его в диспозицию ч. 3 ст. 303 УК РФ.
Анализ субъектного состава исследуемого преступления приводит к выводу о том, что его круг уже, чем круг лиц, участвующих в деле, и их представителей, как он определен гражданским процессуальным и арбитражным процессуальным законодательством, поскольку субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, может быть только физическое, вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. Кроме того, данное лицо, помимо уголовной дееспособности, должно обладать и процессуальной дееспособностью в гражданском судопроизводстве (полной, частичной или ограниченной), ибо только в этом случае оно может являться субъектом доказательственной деятельности и причинять вред охраняемым отношениям «изнутри», как специальный субъект данного преступления.
К субъектам фальсификации доказательств по гражданскому делу относятся только представители лиц, участвующих в деле, и не относятся представители иных лиц, фактически участвующих в процессе (законные представители малолетнего свидетеля, представители экспертных учреждений и т.п.). Представитель лица, участвующего в деле, рассматриваемом арбитражным судом, может не являться субъектом данного преступления, если его полномочия на участие в доказательственной деятельности ограничены доверителем на основании ч. 1 ст. 62 АПК РФ.
Субъективная сторона фальсификации доказательств по уголовному делу характеризуется виной, выраженной в форме прямого умысла. Виновность лица, совершившего преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК РФ, выражается в процессуально доказанном в ходе субъективного вменения сознательно-волевом и упречном отношении лица к фальсификации доказательств и, соответственно, возложенной на него обязанности по предоставлению суду достоверных и допустимых доказательств по гражданскому делу. Содержание умысла виновного лица состоит в осознании общественной опасности своего деяния, предвидении возможности или неизбежности причинения вреда интересам правосудия и желании того, чтобы суд получил недостоверные и недопустимые оказательства. Мотивы общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, не относятся к обязательным признакам его субъективной стороны, поскольку они не прописаны в диспозиции нормы. Вместе с тем установление такого мотива способствует эффективному применению уголовного закона в отношении виновного лица в части конкретизации содержания вины и индивидуализации наказания. На цель преступления, которая также не является обязательным признаком субъективной стороны данного состава преступления и представляет собой вынесение желаемого для виновного судебного акта, основанного на фальсификации доказательств, указывается в среднем только в каждом десятом изученном нами приговоре, что свидетельствует о неполном исследовании материалов дела и недостаточной оценке характера и степени общественной опасности совершенного преступления.
Социально-правовой смысл фальсификации доказательств и специфика поставленных в ч. 3 ст. 303 УК РФ под уголовно-правовую охрану общественных отношений свидетельствует о том, что данной нормой предусмотрен квалифицированный состав фальсификации доказательств, в том числе по гражданскому делу, что обуславливает те же самые, что и в ч. 1 ст. 303 УК РФ, специальные свойства субъекта преступления.
Характер и виды тяжких последствий, закрепленных в ч. 3 ст. 303 УК, зависят от конкретных обстоятельств каждого гражданского дела, а также от определенного усмотрения правоприменителя. Неопределенность понятия тяжких последствий в ч. 3 ст. 303 УК РФ является одной из причин, по которой данная норма не применяется на практике по отношению к фальсификации доказательств по гражданскому делу. Оценочный характер тяжких последствий приводит к необходимости закрепить примерный перечень тяжких последствий, который бы ориентировал правоприменителя при квалификации исследуемого преступления в специальном постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном преступлениям против правосудия и, в том числе, фальсификации доказательств. Данный перечень было бы рационально разделить на два списка, первый из которых должен быть посвящен тяжким последствиям, связанным с личностью потерпевшего (например, самоубийство или покушение на самоубийство, тяжелое заболевание), второй - с иными последствиями последствиями (в частности, вынесение судом неправосудного постановления, причинение значительного материального ущерба, банкротство, незаконное лишение имущества, подрыв деловой репутации, серьезное ухудшение финансового и имущественного положения потерпевшего и др.). В целях индивидуализации назначения уголовного наказания последствия из первого перечня должны учитываться в качестве основания для назначения виновному в фальсификации доказательств более строгого наказания, в сравнении с последствиями второго перечня.
Исходя из материальной законодательной характеристики фальсификации доказательств по гражданскому делу, повлекшей тяжкие последствия, и при отсутствии прямого указания на форму вины в диспозиции ч. 3 ст. 303 УК РФ, субъективное отношение виновного к наступлению тяжких последствий может выражаться как в форме умысла, так и в форме неосторожности. Умысел по отношению к наступившим тяжким последствиям может быть как прямым, так и косвенным.
