Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сущность и признаки диффамации как неконституцион ного правопользования 13
1. Конституционно-правовая природа и формы диффамации 13
2. Неконституционный характер интересов, целей и ценностей как общий признак диффамации 34
3. Нормативные и правоприменительные ограничения пользования конституционными свободами слова и информации в связи с диффамацией 52
Глава II. Конституционно-правовая характеристика диффамации как правонарушения 70
1. Понятие и сущность диффамационного правонарушения: от отраслевых трактовок к конституционному пониманию 70
2. Антиконституционная общность состава диффамационных правонарушений 81
3. Проблемы установления и применения юридической ответственности и иных мер конституционно-правового принуждения за диффамацию 98
Глава III. Диффамация как злоупотребление правом с позиций теории конституционного правопользования 119
1. Понятие, признаки и сущность диффамации как злоупотребления правом 119
2. Диффамационные злоупотребления правом и общественное правосознание 130
3. Конституционные способы противодействия диффамационным злоупотреблениям правом 138
Заключение 149
Список использованной литературы и источников 154
- Конституционно-правовая природа и формы диффамации
- Неконституционный характер интересов, целей и ценностей как общий признак диффамации
- Понятие и сущность диффамационного правонарушения: от отраслевых трактовок к конституционному пониманию
- Понятие, признаки и сущность диффамации как злоупотребления правом
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования связана с двумя тенденциями, характеризующими течение эволюции правовой системы России.
Во-первых, гарантирование Конституцией Российской Федерации (далее - Конституция РФ) свободы массовой информации и недопустимости цензуры (ч. 4, 5 ст. 29) способствовало утверждению новой роли средств массовой информации в обществе. СМИ рассматриваются на современном этапе не столько как средства коммуникации, с помощью которых происходит передача и распространение сведений, сколько в качестве института демократии, охраняющего присущими ему специфическими средствами интересы личности, общества и государства. Для демократического государства свобода массовой информации является основополагающей ценностью, так как именно она делает возможной борьбу идей и мнений, обеспечивая гарантированное ст. 13 Конституции РФ идеологическое и политическое многообразие, которое представляет собой необходимую конституционную характеристику современного государства и гражданского общества.
Обратной стороной этого процесса выступает рост числа злоупотреблений свободами слова и информации, деструктивно влияющих на возможности пользования конституционными правами человека и гражданина на достоинство, честь и доброе имя (ч. 1 ст. 21, ч. 1 ст. 23 Конституции РФ).
Во-вторых, регулярное появление научных публикаций, связанных с проблемами защиты чести, достоинства и деловой репутации, свидетельствует о возрастающей ценности этих нематериальных благ в глазах российских граждан. Результатом этого является постоянно растущее число диффамационных исков к редакциям средств массовой информации.
Конституционно однородное разрешение конфликтов такого рода должно основываться на соответствующем понимании сути явления диффамации и допустимых способов противодействия ему. Легальной предпосылкой не-
обходимых оценок и выводов должны полагаться, в первую очередь, результаты интерпретационной практики (решения и правовые позиции) Конституционного Суда Российской Федерации (далее - Конституционный Суд РФ). С учетом транснациональной актуальности названных проблем при их решении необходимо опираться также на международный и зарубежный опыт, в частности, на правовые позиции Европейского Суда по правам человека, сформулированные им при рассмотрении дел о диффамации.
Особую конституционную значимость в делах о диффамации получает вопрос о соотношении и балансе таких конституционных ценностей, как свободы слова и информации, с одной стороны, и достоинство человека, с другой стороны. При этом суть диффамационного спора, как правило, заключается в столкновении публичного интереса в доступности информации по актуально значимым вопросам и частной заинтересованности конкретных лиц в защите их чести, доброго имени и неприкосновенности частной жизни. Надлежащее разрешение такого рода коллизий возможно исключительно на основе оценки конституционности интересов и целей субъектов и конституционно-правового анализа иных обстоятельств дела.
Объектом исследования является диффамация как неконституционное по своей сути явление, соотнесенное с пользованием основными информационными правами и свободами человека и гражданина и причиняющее вред конституционным интересам и ценностям.
Предметом исследования выступают международно-правовые, национальные и зарубежные доктринальные положения и принципы, правовые позиции и нормы, раскрывающие смысл понятия «диффамация», а также отношения, складывающиеся в связи с противоправным и недобросовестным пользованием свободами слова и информации.
Цель исследования заключается в обосновании необходимости конституционного понимания диффамации и конституционно-правового анализа всех элементов данного явления, а также комплексном исследовании сущно-
сти и форм диффамации как неконституционного пользования свободами слова и информации.
Достижение поставленной цели потребовало постановки и последовательного решения следующих задач:
выявить сущность диффамации, а также исследовать содержание и формы явления, обозначаемого этим понятием, с использованием конституционно-правового и международно-правового инструментария;
проанализировать природу интересов, целей и ценностей, сталкивающихся при диффамации, оценить их конституционность (неконституционность) и предложить возможный алгоритм поиска их баланса в интерпретационной практике Конституционного Суда РФ;
проанализировать действующие нормативно-правовые акты Российской Федерации и соответствующую практику правоприменения с точки зрения их соответствия конституционным требованиям законности и соразмерности ограничений основных информационных прав и свобод человека и гражданина;
проследить трансформацию содержания понятия «диффамация» в истории российского права и сформулировать определение диффамационного правонарушения с позиций конституционного правопонимания;
изучить особенности состава диффамационных правонарушений и выявить их антиконституционную общность;
оценить конституционность мер юридической ответственности и иных мер конституционно-правового принуждения, применяемых в связи с совершением диффамационных правонарушений;
охарактеризовать антиконституционную сущность диффамационных злоупотреблений правом, выявить их отличия от диффамационных правонарушений;
изучить и систематизировать способы конституционного противодействия диффамационным злоупотреблениям правом.
Методологическую базу исследования составили традиционные общенаучные и частнонаучные методы исследования - системно-структурный, исторический, формально-логический, сравнительно-правовой. В ходе исследования применялись такие общелогические приемы, как анализ, синтез, обобщение, сравнение, абстрагирование, аналогия, моделирование, а также методы юридико-технического анализа, конкретизации и толкования. Кроме того, при анализе сущности, признаков и форм диффамации был использован аксиологический подход, позволивший отграничить диффамацию от форм конституционного пользования основными информационными правами и свободами.
На методологию диссертационного исследования повлиял также выбор теоретической базы исследования, в качестве которой выступила общая теория конституционного правопользования, обосновывающая и моделирующая механизмы практического пользования правами и свободами человека с позиций конституционного правопонимания1.
В основу исследования легли научные труды отечественных правоведов - специалистов в области конституционного права (С.А. Авакьяна, М.В. Баг-лая, Н.С. Бондаря, В.А. Виноградова, Н.В. Витрука, Б.Н. Габричидзе, Г.А. Гаджиева, А.Н. Кокотова, В.И. Крусса, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева), истории и теории права (О.В. Власовой, С.Г. Зайцевой, Н.И. Матузова, А.В. Малько, М.Н. Марченко, B.C. Нерсесянца, О.И. Цыбулевской, О.И. Чистякова), гражданского права (М.М. Агаркова, А.Л. Анисимова, В.П. Грибанова, В.И. Емельянова, Н.С. Малеина, A.M. Эрделевского, К.Б. Ярошенко), уголовного права (В.М. Лебедева), а также посвященные проблемам диффамации работы ряда зарубежных (преимущественно британских и американских) ученых (Р. Вандерета, В.Ф. Корталс Альтеса, Б. Колдуэлла, Т. Мендела, Р. Хола). Также в ходе диссертационного исследования были использованы труды дореволюционных авторов (К.К. Арсеньева, М.Ф. Владимирского-Буданова, И.А. Ильина, А.Ф. Кони,
1 См.: Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007.
В.И. Лебедева, Л.И. Петражицкого, СВ. Познышева, Б.Н. Чичерина, Г.Ф. Шершеневича).
Эмпирической основой исследования явились решения Конституционного Суда РФ, Европейского Суда по правам человека, Верховного Суда Российской Федерации и нижестоящих судов общей юрисдикции, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, а также судебная практика зарубежных стран (США, Великобритании, Германии и др.).
Степень научной разработанности проблемы отражает объективную необходимость и научную новизну исследования.
В современной российской правовой науке уделяется значительное внимание вопросам защиты чести, достоинства и деловой репутации, однако подавляющее большинство таких разработок связано с исследованиями гражданско-правового и гражданско-процессуального характера. На сегодняшний день наиболее заметным трудом о диффамации является диссертация СВ. Потапенко на соискание ученой степени доктора юридических наук «Проблемы судебной защиты от диффамации в СМИ» (2002 г.). Кроме того, в течение последних лет был защищен ряд диссертационных работ, посвященных гражданско-правовым проблемам защиты чести, достоинства и деловой репутации, выполненных А.В. Беспаловым, В.В. Быковским, М.Д. Добриевой, Д.И. Роговым, Д.А. Самородовым, В.М. Седовым, А.Ф. Суржиком и др. Вопросы защиты чести и доброго имени также неоднократно становилась предметом внимания представителей уголовно-правовой науки: В.Б. Поезжалова, Н.К. Рудый, В.И. Шмариона, Т. Нуркаевой, С. Щербакова и др. Историко-теоретические аспекты данной проблематики проанализированы в работах М.Л. Гаскаровой, В.А. Сидорова, И:Н. Сухомлинова, Т.В. Черкасовой.
Научная значимость результатов названных исследований не может быть поставлена под сомнение. Вместе с тем, нет оснований ограничивать содержание понятия диффамации рамками частноправовых отношений, фокусировать тематику исследования исключительно на судебных механизмах
защиты субъективных гражданских прав либо сводить ее к вопросам уголовно-правовой ответственности, поскольку природа явления диффамации с необходимостью предполагает выход на уровень его конституционно-правового анализа. Равным образом и теоретико-правовые исследования диффамации не могут не учитывать специфики современной (конституционной) государственности.
Между тем в конституционно-правовой науке вопросы, связанные с посягательствами на достоинство, честь и доброе имя, и проблемы пользования конституционными свободами слова и информации (в том числе свободой массовой информации) традиционно рассматривались раздельно. Первому вопросу, в частности, посвящены исследования С.Л. Липатовой и М.А. Паладьева. Второй проблеме уделено внимание в работах Г.А. Алху-товой, Н.Б. Барановой, М.К. Башаратьяна, В.Г. Елизарова, Е.С. Лисицыной С.А. Локинской, Е.В. Лысовой, А.А. Одринского, В.В. Стаховой, В.Ю. Тихонова и др.
Научная новизна исследования заключается в том, что в отечественной юридической литературе отсутствуют работы, посвященные комплексному конституционно-правовому анализу проблем, связанных с диффама-ционными посягательствами на конституционные блага достоинства, чести и доброго имени, и обусловленного этим надлежащего конституционно-правового опосредования пользования основными информационными правами и свободами.
Предпринятый диссертантом конституционно-правовой анализ диффамации позволил выявить уникальные сущностные характеристики данного явления (не сводимые к сумме признаков отдельных правонарушений и злоупотреблений правом, в форме которых может проявляться диффамация), что, в свою очередь, сделало возможным формулирование предложений, адресованных субъектам правотворческой, правоприменительной и правоин-терпретационной практики.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Диффамация - это конституционно недопустимое деяние, формально
и (или) содержательно соотнесенное с пользованием основными свободами
слова и информации, выражающееся в формах правонарушения и злоупот
ребления правом, цель которого обусловлена незаконной и (или) недобросо
вестной заинтересованностью в умалении достоинства человека путем опо
рочения его чести и доброго имени (а в отдельных случаях - также путем на
рушения его права на неприкосновенность частной жизни, личную и семей
ную тайну), причиняющее вред соответствующим конституционным благам
лица, подвергнувшегося диффамации.
Основной (имманентной) целью диффамации выступает умаление достоинства, опорочение чести и доброго имени лица. Однако в ряде случаев подобное поведение может иметь и иные цели, обусловленные как конституционной, так и неконституционной заинтересованностью диффаматора, при этом умаление достоинства лица выступает либо в качестве промежуточной ступени, необходимой для достижения основной цели, либо как побочный (безразличный или нежелательный для диффаматора) результат.
Конституционному Суду РФ необходимо сформулировать правовую позицию, конкретизирующую иерархию связанных с диффамацией конституционных ценностей, которая позволит судам разрешать соответствующие однородные вопросы при рассмотрении дел о диффамации, ориентируясь на данную установку и учитывая критерий добросовестности пользования свободами слова и информации, статусные характеристики опороченного лица, содержание распространенной информации и иные конституционно значимые факторы. При этом поиск баланса ценностей в каждом конкретном деле о диффамации должен осуществляться на основе представления о том, что в любой ситуации высшими конституционными ценностями являются человек и его достоинство.
Необходимость нахождения баланса конституционных ценностей при рассмотрении дел о диффамации исключает возможность установления та-
ких ограничений, которые бы несоразмерно ограничивали возможность пользования свободами слова и информации. В связи с этим следует внести изменения в законодательство о противодействии экстремистской деятельности, в частности, исключить из закрепленного в п. 1 ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»1 перечня деяний, квалифицируемых как экстремизм, «публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и являющихся преступлением».
Диффамационное правонарушение представляет собой конституционно недопустимое виновное деяние, связанное с нарушением ограничивающих требований и регулирующих условий пользования основными свободами слова и информации, запрещенное под угрозой применения мер юридической (в том числе конституционно-правовой) ответственности за распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и доброе имя лица и умаляющих тем самым его достоинство. В отдельных случаях совершение диффамационного правонарушения влечет применение со стороны государства иных (предупредительных или пресекатель-ных) мер конституционно-правового принуждения.
Поскольку форма и содержание предвыборной агитации определяется кандидатами (политическими партиями, избирательными объединениями), и редакции средств массовой информации не имеют права изменять содержание агитационных материалов, то следует дополнить ст. 57 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» положением, освобождающим средства массовой информации и их сотрудников от ответственности за распространение сведений, содержащихся в агитационных ма-
1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30. Ст. 3031.
2 См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Со
вета Российской Федерации. 1992. № 7. Ст. 300.
териалах, представленных зарегистрированными кандидатами, избирательными объединениями, в рамках использования ими в соответствии с избирательным законодательством бесплатного эфирного времени и бесплатной печатной площади, в том числе, если эти материалы содержат сведения, порочащие честь и доброе имя других кандидатов или иных лиц.
Диффамационное злоупотребление правом представляет собой формально законное виновное деяние, прямо или косвенно направленное против справедливого (конституированного) порядка общественных отношений, причиняющее вред таким конституционным благам, как достоинство, честь, доброе имя, неприкосновенность частной жизни, обусловленное неконституционными интересами и целями диффаматора и выраженное в конкретизированных формах недобросовестного пользования свободами слова и информации.
Основными способами противодействия диффамационным злоупотреблениям правом являются: повышение уровня общественного правосознания, его «конституционализация»; совершенствование и последовательная конституционная интерпретация действующего законодательства в правотворческой и правоприменительной практике; ориентирование судей, рассматривающих дела о диффамации, на конституционно-правовой анализ обстоятельств дела и принятие решений с учетом выявленной и обозначенной в мотивировочной части аксиологической характеристики позиций, интересов и действий участников дела о диффамации; конституционно осознанное совершенствование механизмов саморегулирования средств массовой информации.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется возможностью использования полученных результатов для концептуального обоснования и формулирования положений по актуальной проблематике теории прав и свобод человека, конституционализации общественных отношений публичного и частного характера, связанных с угрозами диффамации.
Выводы диссертационного исследования могут быть использованы при конституционной модернизации сферы правового регулирования отношений, связанных с деятельностью средств массовой информации и их взаимодействием с представителями публичной власти, в интерпретационной практике Конституционного Суда РФ и правоприменительной практике судов общей юрисдикции.
Апробация и внедрение результатов исследования. По теме диссертации опубликовано 9 научных статей, в том числе в журнале «Конституционное и муниципальное право», включенном в «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук». Основные выводы по теме исследования докладывались на международных, межрегиональных и внутривузовских конференциях, симпозиумах и круглых столах, проходивших в Москве, Екатеринбурге, Твери, Черновцах, Геленджике.
Результаты исследования используются автором при преподавании спецкурса «Проблемы информационного права» в Тверском государственном университете.
Структура работы обусловлена целью и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения и списка использованной литературы и источников, к которым автор обращался в процессе исследования.
Конституционно-правовая природа и формы диффамации
Признание общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации составной частью правовой системы страны на конституционном уровне (ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации) поставило перед отечественной юридической наукой ряд проблем, среди которых следует выделить использование отдельных правовых категорий, отсутствующих в современном российском законодательстве, однако непосредственно связанных со значимыми и сложно разрешимыми вопросами правового регулирования общественных отношений в отдельных сферах.
Одной из подобных категорий является употребляемое в зарубежном праве понятие «диффамация», постоянно используемое также в постановлениях Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд, Суд) в связи с поиском баланса между такими ценностями, как свобода слова и достоинство человека.
Следует напомнить, что Российская Федерация признала обязательной юрисдикцию Европейского Суда по вопросам толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод1 (далее - Европейская Конвенция, Конвенция) и Протоколов к ней . Последнее заявление, по сути, означает, что наше государство не только рассматривает решения Европейского Суда как неотъемлемую часть Европейской Конвенции и соглашается с тем, что Европейский Суд является единственным органом, компетентным интерпретировать и конкретизировать положения Конвенции, но, более того, признает, что предлагаемая Европейским Судом интерпретация и конкретизация положений Европейской Конвенции должна учитываться представителями всех ветвей государственной власти Российской Федерации, независимо от того, содержится ли предложенная Европейским Судом трактовка в решении по делу, стороной в котором выступает Российская Федерации, или нет1.
Таким образом, совершенствование правотворческой и правоприменительной практики3 в Российской Федерации напрямую связано с использованием постановлений Европейского Суда, в том числе содержащих понятие «диффамация». Однако то обстоятельство, что российский законодатель и правоприменитель не оперируют данным термином, может существенно повлиять на трактовку правовых позиций Суда и исказить их первоначальный смысл. Решением данной проблемы может стать рецепция (заимствование) соответствующего понятия и «встраивание» его в правовую систему нашей страны.
Рецепция категорий, выработанных и опробованных юридической практикой зарубежных стран, несмотря на многочисленные положительные примеры1, не всегда бывает успешной. Она не должно быть искусственной, навязанной, и должна быть связана с насущной потребностью общества и государства, оправдана с точки зрения естественного социального и культурного развития. Следует учитывать и некоторые специфические особенности российского правосознания.
Особое место России на политико-правовой карте мира обусловлено ее цивилизационной и культурной самобытностью, рядом исторических событий и религиозным фактором, повлиявшими на формирование специфического типа мировоззрения. Издавна любые попытки насильственного изменения сложившихся общественных отношений воспринимались российским народом как враждебное вторжение. В этих условиях восприятие зарубежного правового опыта является непростым и зачастую болезненным процессом, успешным лишь при определенных условиях - отсутствии противоречий между заимствуемыми понятиями, нормами и конструкциями, с одной стороны, и действующими правовыми принципами, с другой; практической необходимости использования той или иной категории в юридической практике; отсутствии аналогов в национальном праве и др.
Неконституционный характер интересов, целей и ценностей как общий признак диффамации
Неотъемлемой чертой справедливого правопорядка выступает конституционность интересов, целей и ценностей субъектов права. Важность этого положения представляется исключительной, поскольку именно такие категории, как интересы, ценности и цели выступают субъективной предпосылкой и движущим фактором пользования правами и свободами человека. Нарушение данного условия свидетельствует о неконституционном (недобросовестном, несправедливом) характере пользования основными правами и свободами и указывает на правонарушение или злоупотребление правом.
Таким образом, для исчерпывающей характеристики субъективной стороны диффамации необходимо тщательно проанализировать интересы, цели и ценности правопользователей и оценить их конституционность (неконституционность). Это, в свою очередь, позволит отграничить диффамацию от иных форм пользования свободой информации, вызывающих внешне сходные юридически значимые последствия, однако обусловленных конституционными интересами и целями и являющихся правомерными актами. Данная задача представляется непростой, поскольку зачастую истинные интересы и цели правопользователей «маскируются» под иные, существенно отличающиеся по свому содержанию и направленности.
Так, предельно очевидной (имманентной) целью диффамации выступает цель умаления достоинства, опорочения чести и доброго имени лица, а также вмешательства в его частную жизнь. Данная цель противна основам конституционного правопорядка, направлена на умаление конституционных благ и детерминирована противоправным интересом, заключающимся в причинении вреда дискредитируемому субъекту, а потому может быть охарактеризована как неконституционная. Следует отметить, однако, что не любой случай диффамации имеет своей целью непосредственно (и только) опорочение. В ряде случаев подобное поведение имеет и иные цели, обусловленные как конституционной, так и неконституционной заинтересованностью диффама-тора.
Умаление достоинства лица, опорочение его чести и доброго имени и вмешательство в частную жизнь сами по себе являются целью диффамации только в тех случаях, когда движущим мотивом подобного поведения (т.е. источником заинтересованности) диффаматора выступает желание понизить самооценку человека или ухудшить мнение о нем других людей (общества в целом), не обусловленное извлечением каких-либо благ из этой ситуации. Диффаматор в данном случае получает удовлетворение исключительно от осознания того факта, что опороченное лицо подвергается страданиям и неудобствам, связанным с вторжением в его жизнь и отражающимся на его личности.
Однако зачастую умаление достоинства лица выступает при диффамации либо в качестве промежуточной ступени, необходимой для достижения основной цели, либо как побочный (порой безразличный или даже нежелательный для диффаматора) результат.
Первый случай характерен для тех ситуаций, когда распространение порочащих сведений используется в качестве одного из средств недобросовестной конкурентной борьбы - как в предпринимательской деятельности (в этом случае интересы и цели лица связаны с созданием как можно более благоприятных условий для своего бизнеса и последующим извлечением прибыли, т.е., по сути, речь идет о корыстной заинтересованности), так и в политической сфере, когда диффамационные высказывания являются инструментом так называемого «черного пиара» (здесь истинные интересы и цели лица связаны, прежде всего, с реализацией его политических амбиций, стремлением к власти, хотя не исключена и материальная заинтересованность).
Публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, квалифицируемых как экстремизм и являющихся преступлением (подп. 10 п. 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»), также является частным случаем диффамации, результатом которой является не только умаление достоинства должностного лица, но и вмешательство в деятельность институтов государственной власти. Интересы и цели диффаматора в данной ситуации могут быть связаны не только с опорочением чести и доброго имени отдельного человека, но и с достижением таких антиконституционных целей, как подрыв безопасности Российской Федерации, захват или присвоение властных полномочий, воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти, разжигание расовой, национальной, религиозной или социальной розни и др.
Понятие и сущность диффамационного правонарушения: от отраслевых трактовок к конституционному пониманию
В Российском государстве опорочение человека, умаление его чести и достоинства традиционно считалось правонарушением и влекло за собой меры юридической ответственности. Еще «Русская Правда» предусматривала защиту от посягательств на честь и достоинство личности: по отношению к подобным деяниям применялся термин «обида»1. С этого времени и до наших дней в отечественном законодательстве действуют правовые нормы, охраняющие достоинство, честь и доброе имя человека.
В Соборном уложении 1649 г. сфера правовой регламентации охраны чести и достоинства личности была значительно расширена: десятая глава Уложения включала в себя уже более 70 статей, содержащих нормы материального права о возмещении неимущественного вреда в связи с «бесчестием». Анализ соответствующих статей Уложения позволяет сделать вывод, что в большинстве случаев под бесчестием понималось оскорбление словом (гл. I ст. 7, гл. III ст. 1 и др.) или, в отдельных случаях, оскорбление действием, но без причинения вреда здоровью (гл. I ст. 6, гл. III ст. 2 и др.). В первом случае законодатель формулировал гипотезу правовой нормы следующим образом: «обесчестит словом». О бесчестии речь идет также в случае ложного обвинения судьи во взяточничестве и других служебных преступлениях (гл. X ст. 9).
Исследователи неоднократно отмечали факт перечисления в статьях десятой главы Соборного уложения длинного ряда категорий населения и отдельных лиц, которым предусматривалась материальная компенсация за причинение бесчестия . Открывают перечень и занимают большую его часть (более 60 статей) священнослужители. Также правом на компенсацию морального вреда в случае бесчестия пользовались члены Боярской думы (гл. X ст. 91, 92), стольники, стряпчие, московские дворяне, дьяки и жильцы, городовые дворяне и дети боярские, иноземцы, дворовые люди, подьячие, а также иные «всяких чинов» люди, которые «государевым денежным жалованьем верстаны» (гл. X ст. 93), «имянитые люди Строгановы», гости, посадские люди гостиных, суконных, казенных и черных сотен и слобод, ямщики, дворцовые и черные крестьяне, боярские люди, крестьяне помещиков и вотчинников, гулящие люди (ст. 94). Повышенной правовой защитой в случае бесчестия пользовались женщины и дети (дочери) всех сословий (гл. X ст. 99). Вместе с тем размер компенсации за бесчестие определялся исходя из «оклада» мужа или отца, что дает основание для вывода о выплате компенсации соответственно социальному положению оскорбленной
Указанные вопросы разрешались и Артикулом воинским 1715 г., принятым Петром I. Согласно мнению некоторых авторов, ряд норм Артикула (ст. 149, 151, гл. 18) содержал в себе практически все признаки диффамацион-ного деликта: письменное распространение ложных, порочащих доброе имя и честь сведений, а также предусматривал меру защиты от такого деликта -«пред судом обличать свои слова и сказать, что он солгал...»3.
В российском законодательстве XIX в. также предусматривался механизм защиты чести и достоинства человека. Правовые нормы данного периода рассматривали опорочение не только как нарушение частных интересов конкретного лица, но и как посягательство на общественный порядок, охрана которого должна обеспечиваться, в первую очередь, государством. Охрана чести и достоинства от оскорблений в этом случае становилась задачей уголовного права.
По российскому уголовному законодательству XIX в. преступления против чести можно подразделить на два вида: 1) на обиду или оскорбительное обращение с человеком, выражение неуважения к нему оскорбительным с ним обхождением, и 2) на опозорение, т.е. противозаконное разглашение сведений о поступках или каких-либо обстоятельствах, вообще разглашение фактов, касающихся лица и способных порочить его доброе имя.
Обида понималась как умышленное и противозаконное выражение неуважения к другому человеку заведомо оскорбительным для него обращением с ним. По общему правилу, дела об обидах начинались лишь по жалобе потерпевшего и могли быть погашаемы примирением сторон (т.е. представляли собой дела частного обвинения). Устанавливалось также, что предъявление иска о «бесчестьи» на основании гражданско-правовых норм (Свод российских законов, т. X, ч. 1. ст. 667—669) лишало обиженного права на возбуждение уголовного дела об обиде (п. 2 ст. 138 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями).
Основными видами опозорения по Своду российских законов признавались диффамация и клевета.
Согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. диффамация представляла собой распространение ругательных или иных оскорбительных для чести сочинений, изображений или слухов. С принятием Закона о печати от 6 апреля 1865 г. содержание этого понятия было конкретизировано: в соответствии с внесенными в ст. 1039 Уложения изменениями диффамация определялась как оглашение в печати о частном или должностном лице, обществе или установлении, такого обстоятельства, которое могло повредить их чести, достоинству или доброму имени.
Понятие, признаки и сущность диффамации как злоупотребления правом
Исследование диффамации как разновидности злоупотребления правом предполагает первоначальное обозначение позиции по вопросу: «Что есть злоупотребление правом?».
В отечественном правоведении названная проблема традиционно решается в рамках отраслевых наук: гражданского права1, гражданского и арбитражного процесса2, а также иных дисциплин . Продолжающаяся научная дис куссия фактически исключает возможность использования «общепринятого» определения данного понятия в связи с отсутствием такового.
Поскольку целью настоящей работы не является вступление в полемику относительно природы злоупотребления правом и обоснование собственной концепции, представляется возможным использовать определение данного феномена, основанное на его конституционно-правовом понимании. Так, в соответствии с теорией конституционного правопользования злоупотребление правом — это «формально законное виновное деяние (действие или бездействие), прямо либо косвенно направленное против целей справедливого (конституированного) порядка общественных отношений, причиняющее ущерб и (или) вред личным и (или) общественным благам (ценностям) и непротивоправным (конституционным) интересам лиц, обусловленное неконституционными интересами и целями причинителя вреда и конкретизировано выраженное в формах недобросовестного пользования правами и свободами человека и уполномоченного опосредования правопользования»1.
Можно выделить следующие признаки, позволяющие идентифицировать деяние (действие или бездействие) в качестве злоупотребления правом:
Объективные: 1) формальная законность; 2) направленность против целей справедливого (конституированного) порядка общественных отношений; 3) выраженность в форме недобросовестного пользования правами и свободами человека или уполномоченного опосредования правопользования; 4) причинение ущерба и (или) вреда личным и (или) общественным благам (ценностям) и непротивоправным (конституционным) интересам лиц; Субъективные: 1) виновность причинителя вреда; 2) неконституционность интересов и целей причинителя вреда.
Несложно заметить, что большая часть перечисленных признаков совпадает с признаками правонарушения. Отграничение данных категорий возможно провести по такому критерию, как формальная законность/незаконность деяния, определяемая установлением и применением мер юридической ответственности для правонарушения и их отсутствием - для злоупотребления правом.
«Подлинный смысл положения ч. 3 ст. 17 Конституции заключается в утверждении недопустимости недолжного по сути конституционного право-пользования, которое проявляется как злоупотребление основным правом и свободой и действительно всегда порождает угрозу специфического нарушения аналогичных полномочий других лиц. Такое нарушение ведет к невозможности полноценного пользования этими лицами их правами и свободами, что недопустимо. В этом смысле права и свободы человека «нарушаются» и в ситуации такого противоправного воздействия, которое содержит состав правонарушения. Но последние еще и формально противозаконны - в отличие от злоупотреблений правом, которым формальную противозаконность «вменить» нельзя. Правонарушение поглощает («скрывает в себе») возможное сходное злоупотребление, оно - запрещено и предполагает неотвратимость наказания
Похожие диссертации на Диффамация как правонарушение и злоупотребление правом : конституционно-правовой аспект
