Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Языковая ситуация в условиях межэтнического общения
1.1 Особенности речевого общения в условиях этноязыковой гетерогенности 18-23
1.2 Понятие билингвизма и критерии его типологизации 24-27
1.3 Типы билингвизма 28-32
1.4 Понятие языковой ситуации 33-37
1. 4. 1 Диглоссная языковая ситуация ; 38-43
1.5 Двуязычие как качественный признак языковой ситуации в немецких колониях в Поволжье 44-51
1.6 Выводы 52-53
Глава II. Анализ средств оформления языковых контактов в текстах газеты «Der Kolonist» 1917-18 гг .
2.1 Понятие языковых контактов и пути их реализации 54-61
2.2 Понятия интерференции и заимствования 62-66
2.3 Виды заимствований 67-72
2.3.1 Заимствованные слова в текстах газеты „Der Kolonist" 73-85
2.3.2 Гибридные композиты в текстах газеты „Der Kolonist"... 86-91
2.3.3 Кальки в текстах газеты „Der Kolonist" 92-103
2.4 Понятие переключения кода 104-108
2.4.1 Виды переключения кода в текстах газеты „Der Kolonist" 109-117
2.5 Выводы 118-120
Глава III. Заимствования и переключение кода как средства речевого воздействия в текстах газеты «Der Kolonist» 1917-18 гг.
3.1. Язык газеты как функционально-стилевое единство 121-127
3.2. Адресант и адресат газеты "Der Kolonist" в аспекте теории массовой коммуникации 128-132
3.3 Целеустановка как основная определяющая черта жанров газеты "Der Kolonist" 133-137
3.4 Понятие речевого воздействия и его специфика в сфере массовой коммуникации 138-141
3.5 Экспрессемы как средства речевого воздействия в текстах газеты "Der Kolonist" 142-146
3. 5. 1 Заимствования как экспрессемы первого порядка 147-156
3. 5. 2 Явления перекючения кода как экспрессемы второго порядка 15 7-162
3.6 Выводы 163-164
Заключение 165-168
Список использованной литературы 169-190
- Особенности речевого общения в условиях этноязыковой гетерогенности
- Понятие билингвизма и критерии его типологизации
- Понятие языковых контактов и пути их реализации
- Язык газеты как функционально-стилевое единство
Введение к работе
Изучение языковых контактов имеет давнюю традицию. Обращает на себя внимание динамичный характер развития данного исследовательского направления. Так, первоначально проблематика контакта языков изучалась в рамках сравнительно-исторического подхода преимущественно на материале индоевропейских языков [Розенцвейг 1972:5].
В отличие от вышеназванного направления, когда проблемы языковых контактов рассматривались, прежде всего, с генетической точки зрения, подход современных исследователей к изучению контакта языков носит комплексный характер. В частности, языковой контакт понимается как точка пересечения языковых (или структурных) и экстралингвистических (социальных и психологических) факторов развития языка [Клюканов 1984; Жлуктенко 1989; Молодкин 2001; Haugen 1956; Weinreich 1977; Auburger 1977; Thomason 2001 и др.].
Большой интерес к проблеме языковых контактов во многом объясним постоянным расширением сферы практического применения результатов исследований этого плана. Так, в корреляции с языковыми контактами рассматриваются вопросы языкового строительства (в терминологии западных исследователей — языкового планирования) и языкового конфликта, наиболее актуальные для мультинациональных государств [Haugen 1966; Kremnitz 1990; Ehlich 2002 и др].
В самом широком плане под языковым контактом принято понимать взаимодействие двух или более языков, оказывающее влияние на структуру и словарь одного или многих из них [БЭС: Языкознание 2000:237]. Общеизвестно, что термин «языковые контакты», введённый А. Мартине, пришёл на смену термину «смешение языков», который использовался ещё Г. Шухардтом, И. А. Бодуэном де Куртенэ и др. [Бодуэн де Куртенэ 1963; Schuhardt 1917]. Не найдя широкого применения среди языковедов в силу своей неопределённости и расплывчатости, термин «смешение языков» уже в начале 20 столетия стал вытесняться другими [Розенцвейг 1972]. Так, в настоящее время большинство исследователей отдаёт предпочтение термину «языковые контакты», хотя термин «смешение языков», как и термин «взаимное влияние языков», предложенный Л. В. Щербой [Щерба 1958:42], продолжают фигурировать по сей день [Дешериев 1966; Росетти 1972; Жлуктенко 1974 и др].
Если, однако, отвлечься от терминологической разнородности, то не составляет особого труда констатировать следующее: при изучении языковых контактов в фокусе внимания находятся три основные проблемы: двуязычие, интерференция и конвергенция языков в условиях контактов.
Понятие конвергенции, используемое при диахроническом описании контакта языков, употребляется обычно в связи с изменением контактирующих языков, которое лингвистически описывается как уподобление характеристик их означающих и означаемых и правил обращения с ними [Розенцвейг 1972]. Постулированием понятий конвергенции и дивергенции были созданы, по существу, предпосылки возникновения современной теории языковых контактов. Отметим, что здесь прослеживается историческая преемственность: первостепенное значение этих разнонаправленных процессов в развитии языка подчёркивалось ещё Г. Шухардтом и И. А. Бодуэном де Куртенэ [Шухардт 1950; Бодуэн де Куртенэ 1963]. В частности, основополагающим с точки зрения глубинного смысла контакта языков признаётся следующий тезис И. А. Бодуэна де Куртенэ: при контакте языков происходит не только заимствование тех или иных элементов, но и ослабление степени и силы различаемости, свойственной отдельным частям языка, то есть упрощение системы в целом [Бодуэн де Куртенэ 1963:362-379].
Дальнейшее развитие эта идея получила в работах Л. В. Щербы [Щерба 1958:40-53]. Сущность процесса языковых контактов он видел в схождении и обобщении означаемых при сохранении различий в означающих, что в лингвистическом плане сводится к взаимному приспособлению языка говорящего и языка слушающего и соответствующему изменению норм обоих языков [Розенцвейг 1972:8]. В том же направлении разрабатывались вышеизложенные идеи динамического изучения конвергентного развития языков в условиях контакта учёными Пражского кружка [Havranek 1932; Jakobson 1962 и др.]. Здесь же для лингвистического описания случаев отклонения от норм контактирующих языков был введён термин «интерференция», который обычно используется в рамках синхронического описания контакта языков [Розенцвейг 1972:14].
На новом гносеологическом витке разграничение диахронического и синхронического аспектов изучения языковых контактов нашло своё отражение в тезисе об интерференции в языке и интерференции в речи [Weinreich 1974:5]. Выдвижение на передний план проблем синхронического описания явлений языковых контактов в значительной степени обусловлен распространённостью дву- и многоязычия в современном обществе и разнообразием ситуаций, охватывающих различные степени межъязыкового взаимодействия.
По мнению многих [Молодкин 2001; Tesch 1978 и др.], наиболее распространённая на сегодняшний день дефиниция интерференции принадлежит У. Вайнрайху. Он понимает интерференцию как случаи отклонения от норм, происходящие в речи двуязычных индивидов в результате того, что они знают больше языков, чем один, т. е. вследствие языкового контакта [Вайнрайх 1977:22].
С лингвистических позиций природу этих отклонений связывают с тем, что языковые системы оказывают друг на друга постоянное воздействие [Appel, Muysken 1987:7-8]. При этом интерференция рассматривается на различных уровнях языка: фонологическом, лексическом, грамматическом [Уман 1963; Меновщиков 1964; Захарьин 1967; Гавранек 1972; Розенцвейг 1972; Баранникова 1972; Weinreich 1977].
Данный круг проблем включает в себя изучение вопросов заимствования, которое, как отмечают, может происходить на всех уровнях языковой системы. В соответствии с этим термин «заимствование» употребляется часто применительно к явлениям контакта в целом, а не только в области словаря [Розенцвейг 1972:6]. Дуалистичность семантики общелитературного слова «заимствование» обусловила различия в дефинитивных описаниях терминоединицы. По мнению многих, данный французский термин («ГетргаШ» - заимствование) обозначает одновременно и акт, в результате которого один язык усваивает элемент другого языка, и сам заимствованный элемент (слово, морфема, синтаксическая конструкция и т.п.) [Марузо 1960;Жлуктенко 1974; ЛЭС 1990]. Результаты процесса заимствования классифицируют в соответствии с различными критериями: этимологией, соответствием прототипу и т. д. [Мартынов 1963; Розен 1991; Betz 1949; Weinreich 1977; Bechert, Wildgen 1991 и мн. др.]. Для данного диссертационного исследования представляет интерес, прежде всего, дихотомия «прямые — переводные» или, в другой терминологии, «материальные - идеальные» заимствования. По традиции к первому типу относят лексические заимствования, когда один язык перенимает из другого готовые материальные единицы (слова, морфемы) и их семантику [Ткаченко 1989:178]. Ко второму типу относят так называемые кальки, возникающие в результате перевода чужого слова или оборота [Общее языкознание 1983:394]. При всём классификационном многообразии и терминологическом варьировании выделяется, в сущности, два вида калек: морфемные (структурно-семантические, словообразовательные, лингвистические и т. д.) и лексемные (семантические, лексико семантические) [Суперанская 1962; Сорокин 1965; Семчинский 1973;
Апреотесей 1983].
В особую группу обычно выделяют гибридные новообразования, возникающие на основе уже ассимилированных лексических единиц [Хауген 1972]. Подобные деривационные «гибриды» или «заимствования с морфологической субституцией» [Калинин 1978: 64 - 65] следует отличать от «гибридных заимствований», когда вместо части иностранного слова подставляется морфема родного языка [Хауген 1972].
Как уже отмечалось, изучение проблемы взаимодействия языков предполагает обращение к вопросам двуязычия [Щерба 1958:48; Пауль 1960:460 и др.]. Определение двуязычия как практики попеременного пользования двумя языками [Вайнрайх 1979:22] является на сегодняшний день общепринятым, хотя существует и ряд других дефиниций, не изменяющих коренным образом его сути [Ахманова 1966:125; Розенцвейг 1972:4 и мн. др.]. Одной из центральных проблем считается связь между речевым поведением двуязычных людей и социальными ситуациями двуязычия, что было подробно изучено уже Л. В. Щербой. В зависимости от условий усвоения второго языка Л. В. Щерба различал два типа двуязычия, представляющие собой, в сущности, два крайних случая двуязычного речевого поведения: чистое двуязычие, т. е. случай независимого сосуществования в сознании билингва двух языковых систем, и смешанное двуязычие, когда каждый элемент одного из языков оказывается связанным с соответственным по смыслу элементом другого языка [Щерба 1958:48, 53].
Данное разграничение, являющееся по своей сути психологическим, вызвало большой резонанс как среди лингвистов, так и среди представителей смежных дисциплин. В интерпретации американских психологов выделенные Л. В. Щербой типы двуязычия предстали как «смешанный» и «координированный» билингвизм [Erwin, Osgood 1954:139-146]. В основе выделения данных форм двуязычия лежит критерий степени владения вторым языком, который определяется путём экспериментов, направленных на выявление словесных ассоциаций двуязычного индивида [Верещагин 1976; Завьялова 2001 и мн. др.].
Большое разнообразие многоязычных ситуаций в современном обществе значительно расширило представления исследователей о двуязычии как о социолингвистическом феномене. В этом контексте двуязычные ситуации трактуются как разновидность языковой ситуации, под которой обычно понимается функциональная общность языков и вариантов языков, обслуживающих некоторый социум [Общее языкознание 1983:62].
Плодотворной почвой для развития отечественных
социолингвистических исследований этого плана являлось разнообразие типов языковых ситуаций и состояний в СССР [Дешериев 1966; Аврорин 1975; Никольский 1976; Степанов 1979; Швейцер 1976, 1977 и др.]. При этом
в центре внимания исследователей двуязычия как социального феномена
находится изучение социальных предпосылок возникновения двуязычия, социального и территориального членения языковых образований, соотношения языкового стандарта и билингвизма и т. д. Особо отметим, что различные классификации типов двуязычия объясняются использованием различных критериев. Специфика ситуации двуязычия, анализируемой в предлагаемом исследовании, диктует необходимость использования следующих из них: способ и время приобретения билингвизма, а также степень распространённости двуязычия в обществе. В соответствии со способом приобретения билингвизма выделяют контактное (естественное или естественно-мотивированное) и неконтактное (искуственное) двуязычие [Дешериев 1966; Баранникова 1972]. Основной причиной возникновения первого является постоянное общение между разноязычными народами, т. е. непосредственный контакт, естественное языковое окружение. Иные факторы ведут к возникновению неконтактного или искуственного билингвизма: он приобретается, главным образом, в процессе усвоения иностранного языка. Учёт динамической стороны распространения естественного двуязычия лежит в основе выделение трёх основных этапов данного процесса: преддвуязычия, детского и взрослого двуязычия [Хауген 1972].
Исходя из степени распространённости двуязычия в обществе, обычно выделяют два, противоположных по своей сути, типа билингвизма: индивидуальное двуязычие (когда двуязычными становятся отдельные лица) и массовое двуязычие, включающее различные стадии — от частичного до полного - и характерное для большой части населения, в особенности для национальных меньшинств.
В круг проблем изучения двуязычных ситуаций входят также вопросы переключения кодов, т. е. перехода говорящего в процессе речевого общения с одного языка (диалекта, стиля) на другой в зависимости от условий коммуникации [Беликов, Крысин 2001; Blom, Gamperz 1972; Gamperz 1982; Poplack 1990; Ptitz 1993]. Один из ключевых вопросов, имеющих существенное значение для данного исследования, связан с тем, на каком отрезке высказывания осуществляется кодовое переключение: на фразовых границах, в рамках синтаксической конструкции или в «дополнительных» элементах предложения (восклицания, короткие вопросы и т. д.) [Bechert, Wildgen 1991]. Кроме того, кодовое переключение внутри синтаксической конструкции может осуществляться на минимальном уровне (употребление единичных «не ассимилированных» лексических единиц) и на максимальном уровне (употребление словосочетаний, союзных конструкций и т. д.) [Poplack 1990].
Проблематика выбора и переключения кодов тесно связана с изучением социального статуса языков и речевого поведения в условиях диглоссии [Белл 1980; Haugen 1953; Fishman 1965; Kloss 1976; Binder 2000]. Понятие диглоссии считается до сих пор дискуссионным и интерпретируется двояко: и как сосуществование в обществе двух Языкову применяемых в разных функциональных сферах, . и как сосуществование двух разновидностей одного и того же языка в пределах одного и того же коллектива [Швейцер 1976:117].
Важно отметить, что проблемы контакта языков изучаются с позиций коммуникативного подхода. В частности, рассматриваются вопросы речевого общения в условиях языковой неоднородности [Казакевич 2000; Кондрашкина 2000; Парфёнова 2000; Саина 2000]. В общем плане под языковой гетерогенностью понимается, прежде всего, неоднородность языкового кода участников коммуникации. Причём степени такой неоднородности, как отмечается, могут быть различны [Крысин 2000:3]. В фокусе внимания здесь находятся проблемы реализации кодового переключения, функционального распределения языков и их подсистем по сферам общения, выбора средства коммуникации и т. д.
По мнению многих, речевое общение существует в основном в форме речевого воздействия [Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации 1990:3]. В текстах исследуемой газеты речевое воздействие правомерно рассматривать как разновидность речевого общения в условиях языковой неоднородности. Поскольку речь идёт о газетной коммуникации, в данном исследовании для характеристики средств речевого воздействия предлагается использовать термин «экспрессема», под которым обычно понимается качественное нестандартное языковое средство, типичное для газетных текстов [Костомаров 1971].
Итак, освещение проблематики языковых контактов осуществляется в современной лингвистике с учётом ряда характеристик культурно- исторического, социально-ситуативного, психологического и коммуникативного планов. Однако при этом изучение вопросов двуязычного переключения кода и так называемой лексической интерференции, представляющих, в сущности, различные виды единого процесса — языкового взаимодействия [Сазонтьев 1978:17], осуществляется в большинстве случаев изолированно друг от друга. Между тем, при изучении этих явлений следует учитывать динамичный характер интерференции: она может либо ослабевать, уступая место переключению с одного языка на другой, либо прогрессировать, приводя к полному объединению означаемых [Розенцвейг 1972:14]. Исходя из типов билингвизма, данное видение проблемы сводится к возможному чередованию несмешанного и смешанного двуязычия [Розенцвейг 1972:14], что соотносится с тезисом о реальном сосуществовании у билингва различных типов билингвизма с преобладанием одного из них [Беликов, Крысин 2001:57].
Сказанным обусловлена актуальность предлагаемого диссертационного исследования, в котором заимствование и переключение кода рассматриваются как формы реализации языкового контакта — разноплановые по своей сути, но неизбежно сосуществующие в речи билингва. Кроме того, изучаемая в данной работе газетная коммуникация в условиях межэтнического общения также относится к числу малоизученных.
Объектом исследования являются заимствования и явления двуязычного кодового переключения в текстах газеты поволжских немцев „Der Kolonist" 1917-18 гг., издававшейся в условиях межэтнического общения. В отношении заимствований подчеркнём, что здесь внимание фокусируется на лексике, заимствованной в начале 20-го века.
Предметом исследования являются функционально-содержательные характеристики заимствований и явлений переключения кода в текстах газеты поволжских немцев „Der Kolonist" 1917-18 гг.
В качестве дополнения отметим, что в последнее время особое внимание привлекает изучение межэтнического взаимодействия и обусловленных им языковых и культурных процессов в связи с фактом проживания этнического меньшинства в инонациональной среде, к примеру ситуация на территории немецких колоний в Поволжье [Филимонова 1989; Русанов 1994; Ерина 1995; Герман 2000; Плеве 1998; Баур, Клоста, Салькова 1998; Baur, Chlosta, Krekeler, Wenderott 1999]. Так, достаточно полно изучен вопрос функционирования диалектов немецкого языка на территории немецких колоний в Поволжье [Дингес 1928; Дульзон 1941; Маныкин 1992; Штукерт 2002; Dinges 1923; Dulson 1933; Berend, Jedig 1991; Фролова 1999]. Однако анализу результатов языкового контакта в стандартном немецком языке, употреблявшемся в массовой (газетной) коммуникации в немецких колониях, до сих пор уделяется недостаточно внимания. Данное диссертационное исследование имеет своей целью восполнить этот пробел в изучении вопросов заимствования и переключения кода, возникающих в процессе функционирования языка этнического меньшинства в газете (немецкий язык) в условиях контакта с языком окружения (русский язык).
Новизна исследования обусловлена сопряжением форм проявления языкового контакта и их функций. Заимствования и явления переключения кода рассматриваются как средства речевого воздействия в сфере массовой коммуникации, осуществляемой в условиях межэтнического общения. В более широком плане результаты исследования представляют интерес для изучения непосредственных языковых контактов в условиях изоляции этнического меньшинства от исторической родины.
Методологической базой предпринятого исследования является концептуальное положение о диалектической взаимосвязи языка и общества, речи и сознания, их взаимной обусловленности.
Цель работы заключается в изучении заимствований и переключения кода как форм реализации непосредственных языковых контактов и как средств речевого воздействия в текстах СМИ.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1. Охарактеризовать особенности двуязычной ситуации на территории немецких колоний в Поволжье к началу 20-го века, в условиях которой осуществлялся описываемый языковой контакт.
2. Систематизировать основные виды заимствований и переключения кода в текстах газеты „Der Kolonist", характерные для рассматриваемого исторического периода— 1917-18 гг.
3. Выявить функции явлений переключения кода и заимствований в текстах газеты „Der Kolonist" как средств речевого воздействия в двуязычном социуме.
. Материал исследования представляют архивные подшивки газеты поволжских немцев «Der Kolonist» 1917-18 гг. (около 800 газетных полос). Для верификации полученных данных в синхронии и, соответственно, в диахронии использовались следующие материалы: газета «Frankfurter Zeitung» 1917 г (200 газетных полос), хранящаяся в архиве г. Дортмунда (ФРГ), газета «Nachrichten» 1925 г. (200 газетных полос), издававшаяся на территории немецких колоний, а также словари (Duden. Rechtschreibung der deutschen Sprache 1922 (1915), Weigand Fr. Deutsches Worterbuch 1909 и др.).
Охарактеризуем кратко материал исследования: газета «Der Kolonist» издавалась Баронской (Марксовской) группой с марта 1917 года и была печатным органом немцев-социалистов Поволжья. Она выходила в свет на протяжении двух лет (1917-18 гг.) три раза в неделю.
«Der Kolonist» является уникальным печатным органом, возникшим в условиях межэтнического общения. Данная газета печаталась, в целом, на немецком языке. Однако своеобразие её языка заключается в том, что он вобрал в себя двухвековые изменения, происходящие как в языковой системе, так и в этнической культуре немцев Поволжья. Иначе говоря, в данной газете в письменной форме зафиксирован культурно-языковой феномен, образовавшийся в результате русско-немецкого межэтнического общения на территории Поволжья, в частности в Катариненштадте. В этой связи тексты газеты «Der Kolonist» 1917-18 гг. представляют значительный научный интерес для исследования механизмов и результатов языкового взаимодействия.
Для решения поставленных задач использовались следующие методы:
1. Метод анализа словарных дефиниций и интерпретативного анализа для освещения понятийного аппарата диссертационного исследования;
2. Метод непосредственных составляющих и компонентный анализ для определения типа заимствования и выявления значения заимствованных лексических единиц;
3. Элементы контекстуального анализа с целью лингвосмысловой интерпретации текста при выявлении функции экспрессемы как средства речевого воздействия;
4. Элементы статистического подсчёта для определения доминирующих видов заимствований и переключения кодов.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она обращена к дальнейшей разработке проблем речевого общения в условиях этноязыковой гетерогенности. Данное исследование расширяет представления о таких ключевых вопросах современной теории языка как языковые контакты, функциональная дифференциация языков при многоязычии, речевое воздействие в двуязычном социуме.
Практическое значение исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах «Лексикология немецкого языка», «История немецкого языка», «Стилистика немецкого языка». В целях апробации работы основные положения диссертации обсуждались на ежегодных итоговых научно-методических конференциях преподавателей педагогического института Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского (Саратов, 2000-2003), на заседаниях кафедры преподавания немецкого языка как второго родного (университет г. Эссена, ФРГ, ноябрь-декабрь 2000), на региональных конференциях «Н. Г. Чернышевский и немецкая культура» (Саратов, 2000 2001). Структура работы: диссертация состоит из введения, трёх глав («Языковая ситуация в условиях межэтнического общения»; «Анализ средств оформления языковых контактов в текстах газеты „Der Kolonist" 1917-18 гг.»; «Заимствования и переключение кода как средства речевого воздействия в текстах газеты «Der Kolonist» 1917-18 гг.), заключения и списка использованной литературы на русском, немецком и английском языках.
Положения, выносимые на защиту:
1. Непосредственный языковой контакт на территории немецких колоний в Поволжье начала 20-го века обусловил тенденцию к возникновению ситуации частичного (по степени распространения), естественно-мотивированного (по способу возникновения) двуязычия с диапазоном от смешанного до несмешанного типа (по степени владения вторым языком). Указанные дифференциальные признаки двуязычия во многом определили результаты языковых контактов в текстах газеты «Der Kolonist» — заимствования (заимствованные слова и кальки) и явления переключения кода.
2. Заимствованные слова - преимущественно существительные - с диахронической точки зрения можно условно разделить на две группы:
- заимствованные до начала 20 в. (лексика из области культурно-бытовой, государственно-административной и социально-экономической жизни России);
- заимствованные в начале 20-го века (преимущественно лексика, отражающая социально-исторические события и связанные с ними изменения в общественно-политической жизни России того времени).
3. Как и заимствования прежних лет, лексика второй группы воспроизводится в текстах исследуемой газеты посредством транслитерации и подвергается адаптации в языке-рецепторе на морфологическом уровне. Однако здесь прослеживается тенденция к частичной морфологической адаптации заимствованных существительных (сохранение русского форманта множественного числа, отклонение от норм немецкой грамматики при склонении).
4. Словообразовательное калькирование осуществляется по устоявшимся в немецком языке моделям. С точки зрения структурно-морфологического состава это — либо сложные существительные, либо словосочетания. Семантические же кальки возникают на основании либо омофонического сходства слов немецкого и русского языков, либо частичного пересечения их значений.
5. Кодовое переключение осуществляется преимущественно на фразовых границах и, реже, внутри синтаксической конструкции. В последнем случае кодовое переключение реализуется как на «минимальном» уровне (использование единичных «не ассимилированных» лексических . элементов в русской орфографии), так и на «максимальном» (использование словосочетаний, фразеологических единиц в русской орфографии). С точки зрения мотивации переключение кода обусловлено темой общения (российская действительность) и внешней диглоссией (престижность русского языка).
6. Заимствования и двуязычное кодовое переключение функционируют в анализируемых газетных текстах как средства речевого воздействия — экспрессемы 1-го и 2-го порядка. При этом прослеживается определённая закономерность: жанр текста газеты — выбор того или иного вида экспрессем. Для экспрессем 1-го порядка (заимствований) типичны функции оценки, пояснения и активизации читательского внимания.
Экспрессемы 2-го порядка (явления переключения кода) создают документирующую основу изложения и усиливают эффект реалистичности.
Особенности речевого общения в условиях этноязыковой гетерогенности
Как известно, речевое общение широко исследуется в современной теории языка и имеет целый ряд наименований: языковая/речевая коммуникация, вербальная коммуникация, вербальное общение, речевая деятельность, речь [Сусов 1999]. Столь разнообразная терминология свидетельствует, прежде всего, о неоднозначности и многоаспектности данного феномена.
В первую очередь, речевое общение рассматривается в рамках процесса коммуникации как специфической формы взаимодействия людей в ходе их познавательно-трудовой деятельности [БЭС: Языкознание 2000:233]. В этом смысле коммуникация (лат. communicatio, от communico — делаю общим, связываю, общаюсь) понимается как общение между людьми посредством речевых и неречевых средств (жестов, мимики, голоса) [BuBmann 1990:392]. Речевое общение характеризуется функционированием языка как основного средства человеческого общения, предполагая тем самым необходимость учёта многозначности ключевого понятия «речь». Так, речевой акт может рассматриваться как единство, с одной стороны, действия по производству высказывания и его передачи в устной или письменной форме и, с другой стороны, действия по восприятию и пониманию этого высказывания [Сусов 1999].
Этим объяснимо, что изучение речевого общения как акта речи предполагает обращение к данным психологии и психолингвистики (теория деятельности и возникшая на её основе теория речевой деятельности), а также теории информации [Shannon, Weaver 1981]. С этих позиций схема речевого (коммуникативного) акта рассматривается как единство следующих основных компонентов: контекст, сообщение, говорящий, слушающий, канал, код [Якобсон 1975:193-230].
Вышеизложенным в значительной степени обусловлен дискуссионный характер содержания понятия речевого общения. Так, О. С. Ахманова определяет его достаточно кратко: общение между людьми при помощи естественного языка [Ахманова 1966:385]. В другом, более развёрнутом определении речевого общения, подчёркивается тот факт, что речевые действия коммуникантов включены в их социальное взаимодействие. С этой точки зрения речевое общение квалифицируют, прежде всего, как целенаправленную активность людей, подчинённую целям деятельности, которую коммуниканты осуществляют совместно [Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации 1990:8]. Данный подход согласуется с пониманием речевой коммуникации как двустороннего процесса, как любого взаимодействия между людьми с помощью языка (Гойхман, Надеина 1997; Беликов, Крысин 2001).
В широком круге проблем речевого общения можно выделить ряд наиболее существенных. В теории языка разработка этой проблематики осуществляется, прежде всего, в связи с построением объяснительных моделей для интерпретации отбора и употребления языковых средств в текстах, возникших в той или иной ситуации общения. В соответствии с этим в качестве основного объекта лингвистического анализа выступают высказывания (тексты), порождаемые и интерпретируемые коммуникантами в процессе речевого общения. Подход к речи как к форме деятельности нашёл своё отражение в рассмотрении высказывания (текста) с позиций теории речевой деятельности и речевых, актов как категории реального речевого процесса, категории вербальной коммуникации, вмещающей в себя все аспекты и признаки речевого акта [Леонтьев 1969, 1997; Сорокин, Тарасов, Шахнарович 1979; Падучева 2001; Searle 1970 и мн. др.]. С этой точки зрения любой текст, являющийся основной единицей коммуникации, рассматривается как двусторонний, то есть, обращенный к определенному адресату, даже если в качестве адресата и выступает сам говорящий субъект [Колшанский 1984; Шевченко 2000 и др.].
Из сказанного становится очевидным, что данные концепции, разрабатываемые во взаимодействии с психологией, психофизиологией, социологией, сводятся, главным образом, к изучению динамической стороны речи. Это обусловливает интерес к изучению проблем речевого общения с позиций коммуникативной теории: взаимоотношения сознания и коммуникации [Гаспаров 1996; Красных 1998 и др.], языка и коммуникативного поведения человека [Винокур 1993 и др.], социальных и психологических свойств коммуникантов [Арутюнова 1981, 1999; Воробьёва 1993 и др.], типов, категорий и структуры дискурса [Карасик 1998; Шейгал 2000 и др.].
Интерес к национальным особенностям коммуникации, зародившийся ещё в конце 70-х годов XX в. (А. А. Леонтьев), лёг в основу междисциплинарного подхода к её изучению. Данное исследовательское направление получило развитие в работах по проблемам межкультурной коммуникации последнего времени [Клюканов 1998; Шаховский, Сорокин, Томашева 1998; Шамне 1999; Тер-Минасова 2000; Sornig 1985 и др.].
На современном этапе активно изучаются социально-психологические, функционально-стилистические, прагматические и другие проблемы речевого общения в условиях массовой коммуникации. На этом фоне для данного исследования релевантны, прежде всего, следующие вопросы: социально-психологические характеристики участников массовой коммуникации [Солганик 2000; Муравьёва 2002 и др.]; специфика стиля СМИ [Солганик 1973; Васильева 1982; Матвеева 1990; Виноградов 1996 и др.]; механизмы воздействия в условиях массовой коммуникации [Дроздовский 1982; Скуленко 1986; Трошкина 1990; Муравьёва 2002 и др.].
Наряду с вышеупомянутым кругом проблем для цели данного исследования представляют интерес аспекты речевого общения в национально-смешанной (этногетерогенной) среде, в условиях межэтнического общения. Обращаясь к понятию межэтнического общения, широко используемому в социально-психологических, философских, историко-этнографических исследованиях, отметим, что оно имеет широкое и узкое толкование. В широком смысле под межэтническим общением понимается социальное взаимодействие этносов или представителей различных этнических групп [Worterbuch der Volkerkunde 1999:188]. В более узком плане межэтническое общение рассматривается как форма и способ реализации межэтнических отношений, которые, в свою очередь, понимаются как взаимодействие народов в различных сферах общественной жизни и культуры как на институциональном, так и личностном уровнях [Дробижева, Сусоколов 1981:11-14]. Данный социально-психологический подход к раскрытию содержания понятий «общение» и «отношения», позволяет использовать рассматриваемый термин для обозначения непосредственного общения этнических групп.
Остановимся на определении этноса как одного из центральных понятий в этнологии, этнографии ив смежных дисциплинах: этнопсихолингвистике, этносоциологии и т. д. В настоящее время ещё не установилось однозначного понимания этноса и существует целый ряд дефиниций данного термина в зависимости от выбранного подхода [Бромлей 1983; Чебоксаров, Чебоксарова 1985]. На этом фоне преобладает представление об этносе как о социальном явлении в широком смысле этого слова. При этом, несмотря на имеющиеся расхождения в понимании природы этноса (этнической общности), ряд его характеристик признаётся большинством исследователей практически единогласно: определённая общность территории, сравнительно стабильная общность языка и культуры и наличие этнического самосознания [Этнология 1994:6].
Понятие билингвизма и критерии его типологизации
Многоаспектность изучения двуязычия, на которую указывают многие авторы [Степанов 1976:166; Bechert, Wildgen 1991:1-2], позволяет, на наш взгляд, условно разделить исследования по данному вопросу на три большие группы: лингвистические, психо- и социолингвистические.
В рамках лингвистического направления рассматриваются проблемы изменения языковой системы в результате контакта с другой системой, т. е. отклонения от монолингвальной нормы у двуязычных индивидов в результате языкового контакта. Так, здесь затрагиваются вопросы интерференции на различных уровнях языковой системы, лингвистические закономерности двуязычного переключения кода и т. д. При этом закономерности и результаты языковых контактов изучаются на двух различных уровнях. На уровне устной речи изучаются речевые навыки билингва в конкретных языковых контактах. На уровне письменного текста — размеры структурно-типологического воздействия этих контактов на язык [Розенцвейг 1963, 1972; Жлуктенко 1974; Appel, Muysken 1987 и др.].
Для психолингвистических исследований характерно изучение дихотомии "билингвизм - индивид". В частности, рассматриваются вопросы усвоения второго языка, психические механизмы речевой деятельности на втором языке, влияние билингвизма на личность и т. д. [Ахманова 1957; Щерба 1958; Верещагин 1967, 1969; Залевская 1996; Завьялова 2001 и др.].
Социолингвистические исследования связаны с изучением проблемы "билингвизм — общество". Они фокусируются как на социальных причинах возникновения двуязычия, так и на вопросах возникновения языка — посредника и социальных причинах языковой смены [Дешериев 1966; Никольский 1976; Швейцер 1977; Bechert, Wildgen 1991; Denison 1997; Erfurt 2003;ЫеЫе2004идр.].
Следует упомянуть также исследования из области этнолингвистики, которые охватывают, в частности, вопросы влияния билингвизма на традиционную бытовую культуру и этническое самосознание [Пранда 1972; Филимонова 1989; Русанов 1994; De Florio-Hansen 2003 и др.]. Кроме того, билингвизм изучается в лингводидактическом аспекте [Ступина 1998; Минор 1998 и мн. др.].
Условный характер разграничения исследований по вопросам билингвизма вполне понятен: полное представление о двуязычии можно получить только с учётом всех вышеперечисленных аспектов этой проблемы. Для данного диссертационного исследования приоритетным является подход, в рамках которого термин "билингвизм" используется в контексте общей теории языковых контактов. Это предполагает учёт как языковых, так и экстралингвистических факторов (дихотомия „язык и мышление", „язык и общество").
Различие в подходах к изучению билингвизма как многомерного объекта отразилось, что естественно, на трактовке самого основополагающего термина. Так, наиболее распространённой дефиницией билингвизма считается определение У. Вайнрайха, который определяет его как практику попеременного пользования двумя языками [Weinreich 1977:15]. Другие, зачастую более развёрнутые дефиниции, дополняют друг друга в том или ином плане. В частности, В. Розенцвейг указывает на то, что при двуязычии происходит регулярное переключение с одного языка на другой в зависимости от ситуации общения [Розенцвейг 1972].
Ряд исследователей при определении сущности билингвизма особое внимание уделяет вопросу об уровне владения вторым языком, необходимом для двуязычия. По мнению многих, билингвизмом можно считать лишь эффективное владение двумя языками, т. е. двуязычие состоит в одинаковом уровне владения обоими языками [Ахманова 1966:125; Катагощина 1972:67]. Иная точка зрения заключается в том, что понимание двуязычия как одинаково свободного владения двумя языками сужает саму проблему двуязычия, делая её чисто психологической [Михайлов 1969:7]. Близок к такому толкованию билингвизма Э. Хауген, который склонен считать двуязычным всякого, кто понимает второй язык [Хауген 1972:5-22]. Более того, по его мнению, двуязычие начинается уже с понимания смысла отдельных высказываний на другом языке. Этот подход к феномену билингвизма разделяет И. Фишман, который полагает, что двуязычие состоит в умении вступать в общение посредством более чем.одного языка [Fishman 2002].
Сказанное соотносится с определением билингвизма как способности отдельного индивидуума, народа (или его части) общаться (добиваться взаимопонимания) на двух языках [Михайлов 1969:7]. Момент "двуязычного" общения как существенный признак билингвизма рассматривается также Е. М. Верещагиным, Н. В. Имедадзе, К. Ханазаровым и др. [Верещагин 1969; Имедадзе 1978; Ханазаров 1972 и др.]. Критерием двуязычия выступает, таким образом, сам факт общения с носителем второго языка [Штукерт 2002:107].
Такой взгляд на двуязычие позволяет рассматривать его не только как индивидуальный, но и как социальный феномен. При этом исходят из того, что билингв — это не отдельный индивид, владеющий двумя языками, а представитель определенной группы людей. В этой связи отмечают, что билингвизм следует рассматривать как сосуществование двух языков в рамках одного и того же коллектива, которые используются в различных коммуникативных сферах в зависимости от социального положения и других факторов коммуникативного акта [Маныкин 1992:56]. Влияние социального контекста проецируется, таким образом, на коллектив билингвов, дополнительно усвоивших второй язык для практической коммуникации в обществе, членами которого они являются [Никольский 1976:90]. С этих позиций проблема двуязычия рассматривается с учётом функционального подхода к языку, в соответствии с которым причины возникновения всякого двуязычия видятся в необходимости выполнения известных общественных функций посредством двух языков [Дешериев 1972:32; Катагощина 1972:62].
Развивая идеи У. Вайнрайха, в новое время билингвизм определяют как попеременное использование двух языков одной и той же группой говорящих [Bechert, Wildgen 1991:1]. При таком подходе оперируют термином «двуязычный коллектив» и рассматривают двуязычие как явление социального плана, характеризующее языковую ситуацию [Михайлов 1969:7; Ильяшенко 1970:53 и др.].
Понятие языковых контактов и пути их реализации
О языках, находящихся в непосредственном контакте (контакт — от лат. contactus = прикосновение), писал уже Л. В. Щерба. Критикуя понятие «смешение языков», введённое Г. Шухардтом, он предлагал заменить его термином «взаимное влияние языков». Это объяснялось тем, что слово «смешение» предполагает в некоторой мере тот факт, что оба языка, находясь в непосредственном контакте, могут в равной степени участвовать в образовании нового языка [Щерба 1958:42]. В дальнейшем термин «взаимное влияние языков» получил широкое распространение и вошёл в отечественную лингвистику как достаточно широкое понятие, включающее в себя разнородные явления: всевозможные заимствования; изменения, которыми один язык обязан влиянию другого; речевые ошибки, возникающие в процессе изучения неродного языка и др. [Дешериев 1966; Росетти 1972; Жлуктенко 1974 и др].
Говоря о языках, находящихся в контакте, Л. В. Щерба ещё не придавал слову «контакт» строго терминологического значения [Карлинский 1984:3]. Термин «языковые контакты» ввёл в научный обиход А. Мартине. Первая же попытка определить термин «языковые контакты» принадлежит У. Вайнрайху: «Два или несколько языков находятся в контакте, если ими попеременно пользуется одно и то же лицо» [Вайнрайх 1977:22].
Позднее этот термин прочно закрепился в зарубежной и в отечественной лингвистической литературе, практически вытеснив термины «взаимовлияние языков» и «скрещивание языков».
В настоящее время под языковыми контактами принято понимать взаимодействие двух или более языков, оказывающее влияние на структуру и словарь одного или многих из них [БЭС: Языкознание 2000:237]. Данная дефиниция ставит во главу угла результат процесса контакта языков — воздействие на различные уровни языковой структуры контактирующих языков (или одного из них).
Наряду с данной трактовкой существует и другое определение языковых контактов как соприкосновения языков, возникшего вследствие особых географических, исторических и социальных условий, приводящих к необходимости языкового общения человеческих коллективов, говорящих на разных языках [Ахманова 1966:535]. В данном случае в фокусе внимания находятся, во-первых, факторы, обусловившие ситуацию языкового контакта и, во-вторых, вторичность данного процесса по сравнению с общением носителей различных языков. Это согласуется с одним из основных положений теории языковых контактов: возникновение контакта языков определяется необходимостью общения между носителями разных языков (чаще всего, представителями различных этнических групп). Именно потребность взаимопонимания лежит в основе взаимного приспособления языка говорящего и языка слушающего [Шухардт 1950:78].
На общем фоне исследований языковых контактов современными лингвистическими школами можно выделить, как минимум, два доминирующих направления [Молодкин 2001]. Первое сводится к изучению языкового взаимодействия с применением формализованных методов. При этом находящиеся в контакте языки рассматриваются как имманентные системы и их содержательная сторона, в основном, не учитывается. Иначе говоря, в рамках данного подхода ведущее место занимают методы теории языковых контактов, относящиеся к сфере общей лингвистики. Ко второму направлению относятся исследования содержательной стороны контактирующих языков. Основополагающее значение здесь имеет дихотомия язык - культура: на передний план выходит не лингвистический процесс языковых контактов, а результаты и последствия взаимодействия различных языков и культур. В соответствии с этим в рамках данного направления изучение феномена контакта языков ведётся с использованием дополнительных методов из других дисциплин: антропологии, культурологии, психологии, социологии и др.
Итак, изучение языковых контактов с лингвистических позиций сводится, главным образом, к исследованию результатов языкового контактирования. В этой связи отмечают, что на характер и результаты контакта языков оказывают влияние различные факторы. К ним относятся, в частности, продолжительность и интенсивность контактов между коллективами; типы социальных, экономических и политических отношений между ними; функции контактирующих языков; степень типологической схожести (различия) между ними и др. [Auburger, Kloss 1979:150-155; Молодкин 2001:12].
На тесную взаимосвязь билингвизма и языковых контактов указывают многие, делая вывод о том, что необходимым условием взаимного влияния языков является наличие людей, которые хотя бы в незначительной степени были двуязычны [Пауль 1960; Haugen 1953 и др.]. Причём то или иное течение процесса языкового контакта связывают с разными видами двуязычия [Щерба 1958].
Таким образом, практически во всех случаях языкового взаимодействия определяющая роль принадлежит двуязычию. Вне процесса двуязычия, как отмечается, может осуществляться только заимствование, так как для заимствования никакого двуязычия не требуется [Абаев 1956:71]. В то же время отмечают, что понятия «языковые контакты» и «двуязычие» не идентичны, в соответствии с чем эти термины не следует использовать как синонимы [Карлинский 1984:12].
Если говорить конкретнее, то рассматривая языковые контакты, во главу угла обычно ставят контактирующие языки, в то время как под билингвизмом понимается, прежде всего, способность индивида или целой группы населения говорить на двух языках. В этой связи двуязычие называют даже прямой противоположностью языковых контактов [Bechert, Wildgen 1991:1].
Язык газеты как функционально-стилевое единство
Язык СМИ, в частности язык газеты, по праву считается довольно полно и хорошо описанным [Функциональные стили и формы речи 1993:67]. При этом его изучение охватывает различные аспекты.
Так, в свете психологического подхода рассматриваются механизмы приёма и переработки информации, информационные потребности аудитории, личностные детерминанты усвоения информации, поведенческие эффекты под воздействием СМИ (Мельник 1996; Slama-Cazacu 1992 и др.). Социологический аспект предполагает изучение путей и возможностей влияния СМИ на процессы формирования общественного мнения, выявление реальной потребности, объёма и разнообразия социальной информации, анализ тематических интересов и системы ценностей разнородной аудитории (МИСПГ 1980; Федотова 1996 и др.). Социолингвистический подход к изучению СМИ, возникший в конце 70-х - начале 80-х гг., на первое место выдвигает анализ языковых модификаций, обусловленных функционированием языка в массовой коммуникации (Лысакова 1981, 1990; Зильберт 1986; ЯРСО 1982 и др.).
Лингвистический аспект массовой коммуникации представлен на современном этапе как нормативный и функционально-стилистический или публицистический [Liiger 1995]. В первом, случае исследования направлены на определение объективных критериев соотношения нормы литературного языка и отклонений от неё в связи с функционированием различных видов письменной речи (Винокур 1929; Костомаров 1971; Солганик 1973 и др.). Основной задачей второго подхода является характеристика своеобразия публицистического стиля в целом и особенностей отдельных видов публицистики, в частности периодической печати, радио и т. д. (Вакуров 1960; Васильева 1982; Reumann 1989 и др.). Активно изучается публицистический стиль в аспекте текстовых категорий (Кайда 1989; Матвеева 1990).
В связи с разнообразием подходов к изучению языка средств массовой коммуникации в теоретической литературе существует много определений языка и стиля газеты. Г. О. Винокур определяет газетный язык как отрасль литературной речи, отличающейся абстрактно-синтаксической установкой на средства выражения [Винокур 1929:4]. Подобная точка зрения на язык газеты как разновидность литературного языка со своими ресурсами образности, выразительности, эмоциональности является достаточно распространённой [Кайда 1989; Сиротинина 1968; Лаптева 1978]. Несколько иной подход заключается в описании газетного языка как самостоятельного социально-литературного явления, целостной совокупности стилистико-функциональных явлений, создающих языковую сторону газеты и, в то же время, газетную сторону языка [Костомаров 1971].
Достаточно распространено мнение о непосредственной отнесённости языка газеты к публицистическому стилю [Алексеев 1973; Кожина 1977]. Говорят также о газетно-публицистическом [Солганик 1976:2] или газетно-политическом стиле [БЭС: Языкознание 2000:567]. Рассматривая феномен газетного языка в рамках теории массовой коммуникации, предлагают различные наименования для рассматриваемого стиля: "стиль массово-политической и деловой информации", "информативный стиль", "политико-информативный стиль", "стиль массовой информации и пропаганды" [Мамалыга 1980:32; Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды 1980]. Кроме того, газетный язык предлагается толковать как наиболее традиционный пример особого типа функционально-стилевых единств - типа массово-коммуникативных стилей [Костомаров 1965; Психолингвистические проблемы массовой коммуникации 1974:59].
Отмечают, что специфика газетно-публицистического стиля определяется сущностью газеты, предназначение которой в максимально короткий срок на ограниченном пространстве передавать в письменном виде как можно большее количество разнообразной информации, вызывать интерес у каждого адресата, не имея личного контакта. При этом конечная цель языка газет - влиять на поведение, вкусы, мнения, отношение к происходящему, на идеологию аудитории [Курченкова 2000]. Иначе говоря, публицистический стиль признают сложным явлением из-за неоднородности его задач и условий общения и в целом особенностей экстралингвистической основы [Кожина 1977:176]. Соответственно этому, своеобразие использования языка в газете определяется её объективными потребностями: целями, содержанием, условиями и традициями газеты как формы социального общения. С этих позиций темпы производства и условия существования газеты рассматриваются как факторы, способствующие автоматизации и стандартизации её композиционных схем, грамматических построений и словаря [Винокур 1929:4; Балли 1961:109; Гавранек 1967:368]. Вместе с тем, существует мнение, что стандартизированность ("штампы") не является единственной конструктивной чертой газеты, а данная точка зрения -это результат чрезмерного выдвижения информативной функции газеты и игнорирования другой - функции пропагандиста, организатора и агитатора [Костомаров 1971].
Относительно вопроса о функциях, реализуемых в газетно-публицистическом стиле, наиболее распространено мнение, в соответствии с которым чисто информативная функция (сообщение новостей) совмещается здесь с языковой функцией воздействия (агитации и пропаганды) [Розенталь 1965; Функциональные стили и формы речи 1993]. Иначе говоря, речевое общение в этой сфере состоит не только из обмена фактической информацией и сообщения новостей, а включает самые разнообразные виды воздействия и реакции на него [Арнольд 1987:4]. Тот же, в сущности, подход лежит в основе выделения трёх основных функций газетной речи: интеллектуально-коммуникативной, волюнтативной и эмотивной [Арнольд 1973:55]. Иная точка зрения сводится к следующему: ориентация на воздействие не отражает сути газетной речи в целом и не может быть признана ее основной функцией.
