Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политический дискурс: коммуникативно-прагматические особенности 10
1.1. Аспекты изучения языка политической коммуникации 10
1.2. Характеристика понятия «политический дискурс» 25
1.3. Лингво-прагматические средства выражения функций политического дискурса 41
1.3.1. Функции политического дискурса 41
1.3.2. Стратегии и тактики политического дискурса 46
1.3.3. Общая характеристика языковых средств альтернативного представления действительности в политическом дискурсе 51
Выводы по 1 главе 75
Глава 2. Структурно-содержательные основы образования средств косвенной оценки в политических дискурсах русского и английского языков 80
2.1. Понятие косвенной оценки и средства ее представления 80
2.2. Особенности использования политического языка русской и англоязычной языковой личностью 87
2.3. Источники формирования корпуса средств косвенной оценки в русском и англоязычном политическом дискурсе конца XX - начала XXI вв 92
2.3.1. Лексико-грамматические средства формирования косвенной оценки 92
2.3.2. Семантические средства формирования косвенной оценки 102
2.3.3. Стилистические средства косвенной оценки 130
Выводы по 2 главе 137
Глава 3. Функционирование средств косвенной оценки в политическом дискурсе 142
3.1. Семантические процессы, происходящие в системе средств косвенной оценки в политическом дискурсе 142
3.2. Реализация базовых политических стратегий средствами косвенной оценки 164
3.2.1. Пути реализации базовых политических стратегий в русском политическом дискурсе конца XX - начала XXI вв 164
3.2.2. Базовые политические стратегии в английском политическом дискурсе конца XX — начала XXI вв 178
Выводы по 3 главе 188
Заключение 192
Библиографический список 203
- Характеристика понятия «политический дискурс»
- Лексико-грамматические средства формирования косвенной оценки
- Семантические процессы, происходящие в системе средств косвенной оценки в политическом дискурсе
- Пути реализации базовых политических стратегий в русском политическом дискурсе конца XX - начала XXI вв
Введение к работе
Актуальность темы. В настоящее время все большую актуальность приобретают исследования различных аспектов языка политики. Изучение вопроса об использовании в печати языковых средств для политической обработки масс с целью управления общественным сознанием представляет в современных условиях особый интерес в связи с оптимизацией пропагандистского воздействия средствами массовой коммуникации. (См., например: [Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации 1990]). Язык является действенным оружием политической борьбы. В условиях широкого распространения СМИ все более активно формируют общественное мнение, влияют на ход политических дискуссий, референдумов, определяют рейтинг политических и общественных деятелей, политических партий и общественных организаций и т.д. В связи с этим представляется необходимым детальное изучение механизмов коммуникативного воздействия. Среди них большое место занимают средства оценки, выраженной непосредственно и опосредованно.
Цель исследования - установить функционально-структурные особенности средств косвенной оценки русского и англоязычного политического дискурса конца XX - начала XXI века.
Задачи исследования:
- рассмотреть различные подходы к исследованию политического
дискурса, его функций, стратегий и тактик;
- уточнить границы понятия «косвенная оценка»;
- классифицировать средства выражения косвенной оценки по
структурному, семантическому и стилистическому основаниям;
- выявить актуальные для исследуемого периода средства косвенной
оценки в русском и англоязычном политическом дискурсе, установить их
специфику.
Объект исследования — фрагменты русских и английских политических текстов, в которых представлены разноуровневые средства косвенной оценки.
Предмет исследования — функционально-структурные особенности русских и английских средств косвенной оценки.
Положения, выносимые на защиту:
-
Косвенная - непрямая, опосредованная - оценка всегда содержит добавочный смысл, дополнительную модальность, которые нуждаются в расшифровке, интерпретации. Зачастую косвенная оценка формально представлена нейтральными единицами или языковыми средствами с положительной оценочностью, за которыми имплицитно присутствует отрицательная или (реже) - положительная оценочность.
-
Средства косвенной оценки в политическом дискурсе применяются с целью непрямого, альтернативного представления действительности в стратегических целях - для сокрытия истинных намерений автора (обычно корыстных), а также для наиболее точного и легкого достижения этих намерений. Применение средств косвенной
оценки может преследовать две противоположные цели: 1) смягчения определений, характеристик во избежание нанесения обиды, морального вреда, создания конфликтных ситуаций, конфронтации сторон; 2) гиперболизации, нарочитого выпячивания, вплоть до гротескного, едкого, сатирического, даже уродливого, с тем, чтобы морально подавить, идеологически разоружить, уничтожить политического противника, понизить его рейтинг в глазах окружающих, лишить политического влияния, веса, возможности активно действовать.
-
В качестве приемов завуалированного, альтернативного представления действительности средствами косвенной оценки в политическом дискурсе чаще всего выступают метафоры, сравнения, аллюзии, паремии, устойчивые единицы, эвфемизмы, дробление информации, преуменьшение. Средства косвенной оценки используются для реализации базовых стратегий политического дискурса: запугивания, соперничества и борьбы за власть, навязывания определенного мнения, оказания давления на соперников, манипулирования народом, оправдания агрессивных военных действий, обличения пособнической деятельности и др.
-
В современном русском и англоязычном политическом дискурсе актуальны следующие процессы: семантический сдвиг, приводящий к появлению метафорической ассоциации, образование новых синонимических рядов слов, изменение антонимических связей, возникновение внутритекстовой полисемии и совмещение противоположных эмоциональных оценок слов, передвижение или умышленная замена ядерных слов внутри конструкции, видоизменение структуры и семантики устойчивых единиц, использование просторечной, жаргонной лексики и фразеологии, появление новых фразеологизмов, применение известных устойчивых сочетаний и анекдотов к новым реалиям, использование приемов аллюзии, индивидуально-авторского словоупотребления обычно с комическим (сатирическим, ироническим) эффектом.
-
Для создания русских и англоязычных средств косвенной оценки используются лексико-грамматические, семантические и стилистические возможности языка.
На лексико-грамматическом уровне для создания косвенной оценки в политическом дискурсе наиболее широко применяются заимствования, аббревиация, сочетание существительного с прилагательным «политический», разнообразные словообразовательные модели, речевые штампы, окказионализмы, а также языковая игра (зевгма), языковые ошибки (грамматические, лексические). Внешней формой выражения эмоционального напряжения становится экспрессивный вокабуляр, экспрессивный синтаксис, смешение лексики из разных слоев языка. Продуктивны также литературные и исторические аллюзии, метафоры. В языке политиков наиболее часто встречаются семантические модели, основанные на использовании тематических сфер «криминальный мир»,
«животный и растительный мир», «кухня, еда», «театр», «медицина», «цвет», «математические термины и цифры», «части тела», «предметы быта и одежды», «стихийные бедствия», «животный и растительный мир» «сверхъестественные существа».
Наблюдается также проникновение в политический язык рекламной лексики, рекламных приемов и способов: анонимное построение текста с использованием безличных и неопределенно-личных предложений; персонификация, олицетворение.
6. Имеющиеся в русском и английском языках отличия не носят принципиального характера, ибо различия между политиками состоят не столько в разном восприятии действительности, сколько в способности использовать для отражения своего восприятия этой действительности языковые средства разных языков.
Научная новизна исследования: работа вписывается в активно разрабатываемую в современном языкознания антропоцентрическую парадигму: структурные, семантические и стилистические особенности средств косвенной оценки исследуются как основа для выполнения ими прагматических функций в русско- и англоязычном политическом дискурсе.
Теоретической основой исследования стали труды, посвященные исследованию дискурса Е.С. Кубряковой, В.И. Карасика; текста Ю.М. Лотмана, Ю.А. Сорокина, З.Я. Тураевой, Е.А. Реферовской, О.И. Москальской, Т.М. Дридзе; языка политической коммуникации Т.А. ван Дейка, Е.И. Шейгал, Т.М. Грушевской, Е.А. Поповой; оценочности и речевым стратегиям и тактикам Н.Д. Арутюновой, Т.В. Маркеловой, О.А. Дмитриевой, О.С. Иссерс; средствам речевой выразительности В.Н. Телия, Ю.Н. Краулова, А.Н. Баранова, Г.П. Немца, Л.А. Исаевой, Л.А. Лебедевой, Н.Ю. Фанян; данные философских, политологических, страноведческих словарей.
Методы исследования: описательный, структурный,
сопоставительный, контекстуального анализа, интерпретационный, на основе которых выявлялись и толковались средства косвенной оценки.
Источниками иллюстративного материала послужили газеты последних десятилетий на русском и английском языках: «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Известия», «Советская Россия», «Правда», «Совершенно секретно», "Daily Mail", "The Daily Telegraph", "The Times", "Moscow Times", "Yorkshire Post", словари: «Язык современной прессы. Англо-русский словарь-справочник» в 2-х томах (Крупное 1993), «Словарь иностранных слов» (1982), «Словарь современного жаргона российских политиков и журналистов» (Моченов и др. 2003), Словарь новых слов и значений в английском языке (Трофимова 2006), которые обрабатывались методом сплошной выборки. Количество примеров в картотеке на двух языках составляет около 2200 единиц.
Теоретическая значимость исследования определяется выявлением содержательных моделей (лексико-грамматических, семантических, стилистических) образования средств косвенной оценки, определением специфики функционирования средств косвенной оценки в русском и англоязычном политическом дискурсе.
Практическая значимость исследования. Полученные результаты могут найти применение в процессе вузовского преподавания социолингвистики, страноведения, стилистики текста, анализа делового и художественного дискурса, риторики, углубленного изучения русского и английского языков. Материалы словника могут стать основой для лингвокультурных словарей двух языков.
Апробация работы происходила на следующих научных конференциях: на 1-ой межвузовской докторантско-аспирантской научной конференции, посвященной 80-летию проф. А.Г. Лыкова (20 апреля 2001 г.), Краснодар, КубГУ; на 2-ой межвузовской докторантско-аспирантской конференции (26 апреля 2003 г.), Краснодар: КубГУ; на Международной научной конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи», Краснодар, КубГУ, 2007 г.; а также на заседаниях кафедры современного русского языка и кафедры новогреческого языка Кубанского государственного университета. По материалам диссертации опубликовано 5 статей в научных изданиях, включая журнал, входящий в перечень ВАК РФ.
Характеристика понятия «политический дискурс»
Огромный и важнейший пласт современной речевой коммуникации - деловой дискурс.
Границы делового дискурса выглядят в современных исследованиях очень расплывчатыми: от предельно широкого понимания этого феномена как любого небытового и нехудожественного общения до сведения делового дискурса к жанру официально-деловой корреспонденции. Прикладной характер многих разработок в этой области проявляется в том, что базовые понятия "деловое общение", "деловой дискурс", "официально-деловой текст" вводятся аксиоматически и трактуются произвольно. (См. также [Ильин 1997]). Тем не менее, определенные смысловые ограничения устанавливаются. Например, существуют специальные виды социальной коммуникации (в противоположность коммуникации межличностной и массовой), а в их рамках выделяется профессиональное общение, которое осуществляется благодаря специальным знаниям (полученным в ходе специальной подготовки) и имеет ценность в пределах определенной профессиональной группы [Астафурова, 1997, с.12-13]. Конкретное содержательно-предметное специального профессионального общения зависит, по мнению Т.Н. Астафуровой, от профессии и отражается в ее подъязыке (ср. терапевтический, юридический, педагогический, технический, политический дискурс). Вместе с тем, деловое общение включает не только содержательно-предметную, но и межличностную зоны, и здесь важны знания об инокультурных поведенческих нормах.
Сегодня изучением политического дискурса занимаются политологи, психологи, философы, социологи, экономисты, лингвисты. Политическое мышление, политическое действие и языковая форма находятся в тесном единстве, что делает политический дискурс объектом междисциплинарных исследований. Интерес к изучению подобного дискурса привел к появлению нового направления в языкознании -политической лингвистики. (См. также [Водак 1997]).
По оценке А.Н. Баранова в основе этого интереса лежат три главных фактора. Первый из них - внутренние закономерности развития самой лингвистической теории, которая не могла оставить без внимания такую сферу функционирования языковой системы, как политика. Второй фактор - потребность политической науки в методах анализа политических текстов и текстов СМИ для мониторинга различных тенденций в общественном сознании. Газетное информационное сообщение - благодатный материал, в котором наглядно проявляется специфика дискурса и текста в силу доступности последнего, что способствует возможности влияния на массовую аудиторию.
Третий - социальный заказ, связанный с попытками избавить политическую коммуникацию от манипуляций общественным сознанием [Баранов А.Н. 2001, с.245]. (О манипуляции в политическом дискурсе см.: [Шейгал 2000]; [Михелёва 2004]).
Исследование политического дискурса предполагает анализ всех семиотических систем искусства, а языковым материалом выступают заявления политиков, политических обозревателей и комментаторов, публикации в СМИ, материалы специализированных изданий, касающиеся различных аспектов политики.
Некоторые сторонники широкого толкования политического дискурса отождествляют его с языком публичной сферы. Поскольку политическая функция характерна практически для всех публичных высказываний, к политическому дискурсу следует относить любое актуальное использование языка в социально-политической и публичной сфере общения.
В политической коммуникации интерес представляют два вида дискурса: политический и дискурс масс-медиа. Имея общие признаки, они, тем не менее, различны. Первый включает в себя «любое речевое образование, субъект, адресат или содержание которого относится к сфере политики» [Шейгал 2000, с.367]; второй - это любой текст, созданный журналистом, выступающим в качестве посредником между политическим событием или общественным явлением и массовой аудиторией. К нему относятся и телевизионная речь, и язык радио, и экранная речь, и газетная статья. Таким образом, политический газетный текст одновременно попадает в рамки двух дискурсов.
Политический дискурс в узком смысле не выходит за пределы собственно сферы политики. Согласно такому подходу, политический дискурс — это дискурс политиков. Его образуют правительственные обсуждения, парламентские дебаты, партийные программы и речи политиков. Придерживающийся такой позиции Т.А. Ван Дейк отмечает, что политический дискурс формируется в контексте функционирования политических институтов (заседание правительства, сессия парламента, съезд партии), т.е. дискурс является политическим, когда он сопровождает политический акт в соответствующей институциональной обстановке [Dijk 1998а].
Следует учитывать, что фактически язык власти всегда оснащен структурами опосредования, перевода, преобразования, потому что посредующее звено между властью и языком носит характер не политический, а культурный. Политический язык - это не просто совокупность лексических отклонений, служащих для внешней политизации языка, а язык, который вырабатывается непосредственно в ходе политических практик. (См. также [Овчарова 2001]).
Е.И. Шейгал строит многоаспектную модель структуры политического дискурса, выделяя параметры институциональное (от разговоров с друзьями до международных переговоров), субъектно-адресатные отношения (коммуникация между институтом и обществом, институтом и гражданином, агентами внутри института), социокультурную дифференциацию (дискурс правящих и оппозиционных партий), дифференциацию по событийной локализации (например, скандирование - митинг, листовка - акция протеста, публичная речь - съезд), дифференциацию по характеру межтекстовых связей (первичные и вторичные жанры политического дискурса (ср. речь, заявление, дебаты и анекдоты, мемуары, граффити) [Шейгал 1998, с.22-28].
Принципиальное отличие политического языка от обыденного заключается не в использовании каких-либо особых формальных средств, но в таком изменении соотношения между знаком (словом) и значением, при котором привычные единицы языка получают необычную интерпретацию, а хорошо знакомые ситуации включаются в неожиданные смысловые контексты: вещи «перестают называться своими именами». Эта специфика политического дискурса как системы во многом объясняет и специфику политического текста, из которого может быть вычитан некий неэксплицитный смысл, не сводимый к буквальному, а иногда — и прямо противоположный ему. Более того, некоторые полагают, что этот смысл и есть «истинный» смысл политического текста [Паршин 1986, с.407].
Для того чтобы максимально ускорить и упростить чтение и понимание газетного текста, в языке газетных сообщений употребляются слова и словосочетания, повторяющиеся из номера в номер. Они составляют своего рода терминологии газетного стиля и по сути представляют собой газетные штампы или клише. Они, как ничто другое, отражают традиционную манеру изложения материала в газетных статьях.
Принципиальное отличие политического языка от обыденного заключается не в использовании каких-либо особых формальных средств, но в таком изменении соотношения между знаком (словом) и значением, при котором привычные единицы языка получают необычную интерпретацию, а хорошо знакомые ситуации включаются в неожиданные смысловые контексты: вещи «перестают называться своими именами».
С одной стороны, речевая простота выступает как отражение стремления к доступности, обеспечивающей быстроту и большую легкость общения, а с другой, - как проявление речевой наивности, которая ведет к утрате смысловых оттенков и недостаточной точности мысли из-за "выравнивания", упрощенности и повторяемости языковых ресурсов (а это неизбежно приведет к штампу).
Лексико-грамматические средства формирования косвенной оценки
Среди лексико-грамматических моделей образования средств косвенной оценки в политическом дискурсе наиболее широко распространены такие, как оценочное использование заимствований, аббревиации, образование оценочных устойчивых сочетаний (штампов), использование разнообразных окказиональных словообразовательных моделей, видоизмененных грамматических образований (языковая игра и языковая ошибка).
Рассмотрим их подробнее.
1. Оценочное использование заимствований
Регулярным способом пополнения любой системы средств косвенной оценки являются заимствования. Политика формируется в рамках определенной идеологии, поэтому переход на новую систему экономических отношений, тесная взаимосвязь экономики с политикой, смена идеологических установок привели Россию к сближению с европейскими странами, а формирование новых политических структур и номинации государственного управления обусловили координацию с политическими структурами и номинациями, характерными для других стран с системой демократического правления.
В 90-е годы XX века заимствования появляются в русском языке, находят место в словаре, обозначая, наряду с явлениями зарубежных стран, новые политические реалии нашей страны. Ср.: Импичмент «в ряде буржуазных стран (Англия, США и др.) - процедура привлечения к суду парламента высших должностных лиц государства» [Словарь иностранных слов 1982, 190]; «законодательно установленный в ряде стран...порядок привлечения высших должностных лиц государства, в т.ч. президента, к ответственности за нарушение конституции и совершение преступления... По Конституции РФ Президент может быть отрешен от должности Советом Федерации только на основании выдвинутого Государственной Думой обвинения в государственной измене или совершении тяжкого преступления» [Политологический словарь 1994, 89].
Новые слова широко употребляются в текстах политического содержания. Например: «Б.Ельцину в очередной раз готовили импичмент и митинг у Кремля собирался в его поддержку». (Коммерсант daily, 21.10.97). «Эти цифры привел ответственный секретарь правительственной комиссии — начальник департамента Министерства внешних экономических связей и торговли Дмитрий Сухопаров» (Известия, 21.10.97). «Коммунисты лоббировали свои интересы и выразили вотум недоверия правительству» (Смена, 22.10.97).
Прямую оценку такие слова не выражают, но их употребление в тексте способствует усилению его официальности, сложности для восприятия, намеренной отстраненности от разговорной речи. Таким образом, заимствования опосредованно способствуют выражению официальной или авторской оценки в политическом дискурсе.
Например: "...the Russians are trying to stage events very carefully to parallel the NATO intervention in the former Yugoslavia, to create a very cynical quid pro quo (лат.) (Washington Post, 2008) Русские пытаются осторожно провести параллель с вторжением НАТО в бывшую Югославию, так называемая, циничная услуга за услугу. (Перевод наш -Т.Э.)
2. Оценочное использование аббревиации
В политическом языке аббревиация очень часто применяется как языковая игра как средство юмора, иронии, сарказма с целью создания у реципиента определенного мнения, представления той или иной оценки.
В исследованиях последних лет термин "языковая игра" получил следующую трактовку: под языковой игрой понимается осознанное нарушение нормы. При таком подходе языковая игра противопоставляется языковой ошибке, которая возникает как следствие непреднамеренного нарушения нормы. Например, неоправданное употребление прописной буквы в современных рекламных текстах, в аббревиатурах воспринимается при таком подходе не как нарушение орфографической нормы, а как реализация коммуникативной цели.
Обыгрывание аббревиатур в языке современного политического дискурса стало одним из излюбленных приемов. Примеры:
ГУУАМ - аббревиатурное название альянса ряда государств СНГ -Грузии, Украины, Узбекистана, Азербайджана, Молдавии.
ЕБЕЛДОС - аббревиатура из слов «Ельцин», «Белый дом», «Свобода». Термин, придуманный А. Невзоровым. Применялся к сторонникам первого президента России.
ЕдиОТ - партия «Единая Россия», образовано от названий двух движений («Единство» и «Отечество»), слившихся в одну партию.
Таким образом, употребление в речи даже таких нейтральнооценочных языковых средств, как аббревиатура, может носить косвенно-оценочный (как правило, отрицательнооценочный) характер, что происходит за счет созвучия с имеющимися в языке словами, имеющими негативно-инвективный характер.
3. Создание устойчивых сочетаний-штампов;
а) существительного с прилагательным «политический»;
б) с семантически доминирующим оценочным существительным;
в) с семантически доминирующим оценочным прилагательным
г) с семантически доминирующим оценочным глаголом.
Исследуя политический дискурс, не следует ограничиваться только лингвистическими словарями, так как там дефиниции репрезентированы довольно узко и неопределенно, а возможно, и слишком субъективно, что объясняется различным мировосприятием «политическое сознание»: «осознание субъектами политической сферы своих политических интересов». В политической сфере оно выступает как совокупность оценок, побуждающая субъекта к конкретной политической деятельности.
Разные типы словарей эксплицируют доминантные признаки семантического поля «политика», которое базируется на трех гиперсемах: власть, государство, идеология, отражающих установки составителей. Поэтому для составления функционально-семантического поля «политика» следует обратиться к энциклопедическим, философским, политологическим и другим словарям. В Политологическом словаре референт политика рассматривается как социальная деятельность в политической сфере общества, направленная главным образом на удержание, укрепление и реализацию власти. Это отношения между социальными группами и их лидерами по поводу государственной власти [Политологический словарь 1994, 168].
Как самостоятельная политема репрезентировано словосочетание политические отношения: «взаимоотношения политической элиты и электората, политической власти и оппозиции, социальных групп, политических институтов, политических лидеров и т.д. В основе этих отношений может быть сотрудничество, кооперация, конфронтация». Кроме того, здесь сформулировано понятие социальные и духовные аспекты когнитивного мира. Таким образом, политика - это емкий семантически насыщенный концепт. Политика — это стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти.
Под властью политологи понимают способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определенное воздействие на людей с помощью авторитета, права, насилия. Политическая власть - это власть, которая характеризуется реальной возможностью субъекта проводить свою волю, выраженную в политике. Поведение власти определяет идеология, которая выражает идеалы и цели политической деятельности: политический авторитаризм; политическая интрига; политическая зрелость.
Первые два сочетания выражают отрицательную оценку, последнее - положительную.
Семантические процессы, происходящие в системе средств косвенной оценки в политическом дискурсе
В условиях определенного контекста в структуре значения слова, фразеологического оборота происходит значительный семантический сдвиг, приводящий к выявлению имплицитных свойств компонентов оборота, что не только порождает определенную степень его абстрагированности, но и приводит к появлению метафорической ассоциации. А это позволяет включить такие слова и сочетания слов в состав ресурсов языковой образности и экспрессивности. Часто они употребляются писателями и публицистами в измененном, переоформленном виде. Вообще, феномену метафоры необходимо отвести особое место в речи политиков. Как полагает В.Н. Телия, «узнавание метафоры — это разгадка и смысловая интерпретация текста, бессмысленного с логической точки зрения, но осмысленного при замене рационального его отображения на иногда даже иррациональную интерпретацию, тем не менее, доступную человеческому восприятию мира благодаря языковой компетенции носителей языка» [Телия 1988, с. 204]. В когнитивной лингвистике метафора понимается как способ познания действительности.
Метафоры играют особую роль в принятии политических решений, так как помогают выработке альтернатив, из которых далее осуществляется выбор.
«Большой и прочный корабль социалистической России плыл по заданному курсу под парусами государственного патриотизма более семидесяти лет. Никакие шторма и бури не были ему страшны. Но вот появился новый капитан. Снял паруса под предлогом их починки. По его команде были подняты новые паруса, на которых можно прочесть: вперед на Запад! Корабль плыл еще под красным флагом, но курс держал на Запад».
В качестве положительной оценочности можно привести такой пример:
«После долгих лет промышленного и финансового недомогания, политического ступора и правительственной нерешительности Россия приняла самую либеральную рыночно-ориентированную экономическую программу со времен развала Советского Союза в 1991 г.».
Использование метафор в политике - признак кризисного мышления, мышления в сложной проблемной ситуации, разрешение которой требует значительных усилий от когнитивной системы человека по усвоению новых знаний и переработке их для построения множества вариантов и выбора альтернативы.
Среди семантических процессов, происходящих со средствами косвенной оценки в политическом дискурсе, следует назвать также образование новых синонимических рядов, обусловленных исчезновением идеологизированных компонентов значения: капиталист — буржуа — новый русский, депутат — думец — народный избранник — парламентарий.
Разрушение идеологических наслоений привело и к изменению их антонимических связей. Так, с развитием социализма в России и до настоящего времени сохраняются антонимические отношения между словами коллективизм и индивидуализм, социалистическое соревнование и конкуренция, белый и красный.
В ряду основных динамических процессов развития общественно-политической лексики следует рассматривать возникновение внутриязыковой политической (идеологической) полисемии и совмещение противоположных эмоциональных оценок многих слов. В настоящее время в русском языке изменения происходят почти так же стремительно, как и в политике. «Многое смешалось, перегруппировалось, размылось, но еще не вполне определилось. Возможно, что некоторые наблюдаемые сейчас явления в области значений слов окажутся недолговечными, не закрепятся в качестве нормы, но и в этом случае зафиксировать их на определенном этапе развития языка интересно и важно, поскольку каждый этап в развитии языка заслуживает внимания и изучения» [Ермакова 1996, 33].
Автор-политик должен максимально прогнозировать результат восприятия текста реципиентом, должен быть уверен, что текст будет понят адекватно замыслу.
Иногда авторы политических публикаций прибегают к использованию англизмов в микротекстах, пародирующих рекламные лозунги. Например, обыгрывание рекламного лозунга напитка «Спрайт»: «Имидж - ничто, жажда - все!». Структурно-семантическое изменение положения сказуемых (ничто - все) в синтаксической конструкции (пародийной парафразе) политического характера «Имидж — все, обещания — ничто» (Сегодня. 1997. 5 июля) семантически трансформирует высказывание, способствуя созданию комической функции.
Таким образом, автор может передвигать или умышленно заменять ядерные слова внутри конструкции, расширять структуру, добавляя лексические единицы, различающиеся по семантике с предшествующей основой. В результате данного структурно-семантического варьирования и возникает комический эффект.
Рядом особенностей отличается в дискурсе политического (или псевдополитического) характера и жаргонная фразеология, хотя ее специфика во многом вытекает из функционально-семантической и структурной специфики фразеологизмов как языковых единиц особого уровня: их экспрессивности, описательности и формальной эксплицитности. Что касается этнокультурного фона, то он может раскрываться в плане диахронии, на уровне структуры, прототипа устойчивого сочетания (например, послать на БАМ - выругать кого-то матом; Маркс твою Энгельс! - выражение досады, раздражения; работник органов - врач-гинеколог) или в плане синхронии, на уровне поверхностной денотации, когда фразеологизм называет и оценивает специфическую реалию: классик в кепке - В.И.Ленин, надолго вон -(лагери.) об отправке заключенных на строительство канала Волга-Дон.
Человеческое сознание при взаимодействии с окружающим его миром постоянно генерирует взаимоисключающие мифологемы, в том числе и политического характера, которые находят свое материальное выражение в языке. Наиболее легкий способ их фиксации - обращение к миру пословиц, поговорок и анекдотов, приспосабливание их к реалиям современной действительности:
«Страна для иностранных инвесторов отнюдь не выглядит раем, а "за морем и телушка — полушка, да рубль перевоз"!»
«Кем бы ни быть, где ни быть, лишь бы быть; везде всплывет — и швец, и жнеи, и на дуде игрец».
«Содероісание демократов — это же бездонная бочка! Водой, а тем более деньгами ее никогда не наполнишь! Сизифов труд! И остается лишь чесать затылок, попрекать беса (попутал, мол, лукавый) и ждать новых выборов».
«Если Путин посадит хотя бы одного олигарха, он станет народным героем, если не посадит никого, то, как всегда, на Руси создастся мнение: «Хороший царь — плохие бояре: не дали».
В данном случае снимается ответственность с президента: не его вина, что что-то не получилось, он-то хотел сделать полезное дело, да не дало влиятельное окружение.
Пословицы и поговорки являются излюбленным приемом в речи некоторых политиков, где также можно заметить нарушение устойчивого сочетания, в результате чего образуется новое выражение. Приведем примеры:
«Коней на переправе не меняют, а ослов молено и нужно менять» (А.Лебедь // Зернистые мысли политиков).
«Двое пернатых в одной берлоге не живут и жить не могут» (Генерал Лебедь о генерале Куликове).
Здесь наблюдается трансформация устойчивого выражения «два медведя в одной берлоге не уживаются» и обыгрывание фамилий российских силовиков «Лебедь» и «Куликов».
«Последним смеется тот, кто стреляет первым» (А.Лебедь). Налицо трансформация и контаминация выражений «хорошо смеется тот, кто смеется последним» и «побеждает тот, кто стреляет первым».
«И не надо из мухи раздувать слона, как у нас, у русских, говорят» (А.Лукашенко). Изменено выражение «делать из мухи слона».
Пути реализации базовых политических стратегий в русском политическом дискурсе конца XX - начала XXI вв
В русском политическом дискурсе конца XX - начала XXI вв. регулярно реализуются следующие политические стратегии: соперничество и борьба за власть, навязывание определенного мнения, угрозы, оказание давления на соперников и народ, манипулирование им и отношением к нему, введение в заблуждение, посулы улучшения жизни, выражение отношения к олигархам, представление агрессивных военных действий, пособническая деятельность, спасение политического престижа, отображение затруднительного положения, запугивание, убеждение, определенное формулирование действий народа в ответ на действия власти, обличение коррупции и жажды наживы, лесть, формирование отношения к власти, к президенту и другие.
Рассмотрим, как средства косвенной оценки способствуют выражению этих стратегий политического дискурса.
Стратегия соперничества и борьбы за власть
Политическая собственность - неиссякаемый источник волевой власти, и она всегда существует. Наряду с территорией, материальной или духовной собственностью, она также является объектом притязаний и аргументов. И все, что может стать объектом собственности, попадает под дележ, становится объектом политики. Поэтому соперничество за «политическую собственность» вечно. Основным адресатом притязания и аргументации является электорат. В связи с этим в расчет принимаются также реакции избирателей на инициативы соперников и на собственные действия. Политические выборы позиционируются как битва, как спортивные состязания:
«Это последние думские выборы, на которых нам пришлось "скрестить шпаги"»;
«...чтобы получить трамплин на пост главы областной Думы».
Политики делают все возможное, чтобы добиться голосов избирателей. Описание такой деятельности обычно сопровождается прямой или косвенной негативной оценкой:
«Побеждать надо идеями, а не тоннами помоев, которые политические соперники выливают сейчас на головы друг друга...».
«Ельцин как бы в пику премьеру еще раз показал, что он хозяин в доме».
«Неугомонный г-н Немцов опять мельтешит на телеэкранах. Готов пролезть в любую щель, только б напомнить и заявить о себе, родимом».
Борьба за власть порой сравнивается с детективами, где много запутанного, непонятного, где можно следить за развитием сюжета:
«По мере приближения к выборам на зыбкой грани между остатками азарта и усталостью мы имеем возможность наблюдать все больше детективных сюжетов».
Таким образом, средствами реализации стратегии соперничества и борьбы за власть чаще всего являются отрицательная оценка, метафора, позиционирование политики как спортивных состязаний, запутанного детективного сюжета.
Стратегия навязывания, давления, угрозы
В основном данная функция осуществляется путем частого употребления слова «рука»: проводить политику выкручивания рук, прикладывать руку, связывать руки, связать по рукам и ногам.
Характерными являются слова «ударять», «вбивать», «лишать», «напролом», «гнуть»: заказывать музыку, ударять по карману, вбивать в голову, лишать права голоса, гнуть свое, идти напролом, не мытьем так катаньем, по сценарию и т.д.
Применяются выражения, где нет упоминания явного давления, но подразумевается намек но то, что при хорошем поведении все будет нормально:
«..Если будете себя правильно вести... трогать не будем. Делайте ваши деньги, наслаждайтесь эюизныо, платите налоги и место свое знайте».
Обратимся теперь к характеристике форм выражения интенций (т.е. субъективной направленности на некий объект, активности сознания субъекта) в речи.
Анализ индивидуальных данных дает возможность выделить различные формы конкретного выражения того или иного намерения автора речи. Общим во всех политических текстах является резкая речевая форма осуждения противника и обвинения в аморальных и противозаконных действиях с хлесткими, неприкрытыми формулировками: «враги нас ненавидят», «курс на насильственную капитализацию страны, начатый иудой Горбачевым», «никакого прощения преступникам», «обобрал! Народ, транжирящего национальные богатства» (В. Анпилов); «освободить Кремль и Россию от всей этой нечисти», «выбросить эту гадость из России» (А. Макашов); «нужна не та демократия, которую пытается нам навязать все это ворье», «не услужничатъ фашистскому режиму имени Ельцина» (А. Руцкой).
Выражение угроз происходит в разных формах. Во-первых, в форме демонстрации говорящим намерений предпринять в отношении противника карательные или наступательные меры (угроза-намерение): «Придет время, и мы разберемся, мы накажем» (А. Руцкой); «я продолжу борьбу в верхах» (В. Анпилов); «я и мои товарищи выкинем из России всю эту нечисть» (А. Макашов). Во-вторых, в форме предупреждения о том, что будут предприняты вынужденные оборонительные меры в ответ на нападки противника (угроза-предупреждение): «если сюда бронетехника пойдет, мы сожжем и бронетехнику», «положим ровно столько, сколько попытается сюда проникнуть» (А. Руцкой).
Побуждения к действию в речи разных политиков также имеют разные формы выражения. Они могут звучать:
а) как обращение - «Живым надо продолжать служить Отечеству» (А. Макашов);
б) как требование - «никакого прощения преступникам» (В. Анпилов), «вслушайтесь и поддержите меня» (А. Макашов);
в) как призыв - «общественность Москвы должна восстать против всего этого» (А. Руцкой).
Противостояние проявилось в одном из текстов В. Анпилова в такой форме, как сопротивление: «Мы на колени не встанем, мы не рабы». І
Таким образом, индивидуальные особенности интенционального содержания политического дискурса проявляются в том, какой процент текста содержит интенции конфликтного характера и что собой представляет другая его часть, какие средства косвенной оценки в ней представлены.
В рамках модели сотрудничество/конфликт используются части модели средств косвенной оценки.
Стратегия манипулирования народом и отношением к нему
Манипулировать народом можно по-разному. Это может быть и подкуп, и сила, и уговоры, страх.
«..Сказано — сделано: армию «кастрировали», ободрали как липку, пустили по миру»;
«..будет наброшена удавка на шею рабочего человека».
В этих примерах акцентируется внимание на силе, применяемой к народу.
«...Свободно купит и подкупит самое свободное демократическое и республиканское правительство и выборных чиновников (подкуп).
Употребление прилагательного «свободный» дважды в этом контексте делает данные лексемы, как ни парадоксально, омонимичными, поскольку неприкрытый, свободный подкуп исключает понятие демократичности общества и его законов.
«...Под громогласные речи о «восстановлении престижа России», под убаюкивающие общественное сознание псалмы о том, что «страна встанет с колен», сама высшая власть намерена поставить на колени все население, узаконив чиновничий беспредел».
Соположение средств выражения оценки в этом примере призвано чётче заострить внимание на тех обещаниях политиков, которые явно не будут выполнены.
Народ страдает, но ничего не может поделать, терпит дальше:
«..народ должен затягивать ремешок»;
«..раздели догола и семь шкур спустили».
«Беспредел... режима обнажился, как осиновая роща, где оттрепетал иудиной дрожью последний лист кровяного окраса»;
«..не на нашем ли горбу пытаются войти во власть?;
«...ничего не делая для облегчения участи задавленных реформами людей».
Таким образом, средствами реализации стратегии манипулирования народом и отношением к нему обычно являются отрицательная оценка, метафора, сравнение, описание подкупа, демонстрации силы, нагнетание страха.
