Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Речевая манипуляция как прагматически отрицательный тип речевого воздействия 10
1.1. Общие положения теории речевого воздействия 10
1.2. Соотношение понятий «речевое воздействие» и «манипуляция» 20
Выводы по первой главе 38
Глава 2. Категория манипулятивной оценки 41
2.1. Оценка как философская категория 41
2.2. Оценка как лингвистическая категория 59
2.3. Структура языковой манипулятивной оценки 64
2.4. Оценочная категоризация 87
Выводы по второй главе 94
Глава 3. Семантико-синтаксические особенности реализации коммуникативно-прагматических типов речевой оценочной манипуляции 99
3.1. Коммуникативно-прагматический акт манипулятивной оценки 99
3.2. Языковые оценочные манипулятивные способы подачи информации 110
3.3. Риторические приемы, используемые в языковых оценочных манипулятивных тактиках 127
3.4. Основные семантико-синтаксические способы реализации речевой оценочной манипуляции 148
Выводы по третьей главе 157
Заключение 162
Библиография 167
- Соотношение понятий «речевое воздействие» и «манипуляция»
- Структура языковой манипулятивной оценки
- Коммуникативно-прагматический акт манипулятивной оценки
- Основные семантико-синтаксические способы реализации речевой оценочной манипуляции
Введение к работе
Исследование феномена речевого воздействия в целом и вербальной манипуляции, в частности, находятся в фокусе интересов специалистов в различных областях гуманитарного знания.
Изучению вербальной манипуляции посвящен целый ряд научных трудов в области лингвистики, философии, социологии, культурологии и других наук (Н. Д. Арутюнова, Д. Болинджер, К. Бредемайер, А. Вежбицкая, Г. В. Грачев, Е. Л. Доценко, С. Г. Кара-Мурза, Дж. Лакофф, И. К. Мельник, Б. Н. Паршин, Г. Г. Почепцов, Э. Шостром и др.). Так, в настоящее время разрабатываются различные подходы к исследованию и классификации ман-нипулятивных стратегий и тактик, а также средств их репрезентации. Изучение способов и средств манипуляции определяет необходимость установления корреляции между понятиями манипуляция и оценка. Подлежат уточнению особенности оценки как манипулятивного средства в конкретных языках, в частности, в современном английском языке.
Оценка качеств предметов и явлений представляет собой один из необходимых элементов любой коммуникации, в том числе и манипулятивной, но на современном этапе развития лингвистической науки возможности использования оценочных приемов как средств манипуляции еще не изучены в полной мере, равно как и само явление оценочной манипуляции, которая определяет актуальность обращения к изучению конкретных средств ее реализации и позволяет предположить, что они имеют синкретичный характер.
В качестве объекта исследования избрана оценка как манипулятивное средство.
Предметом данной работы являются семантико-синтаксические особенности выражения оценки как манипулятивного средства в современном английском языке.
Материалом для исследования послужили диалогические единства, извлеченные из художественных произведений английских и американских авторов ХХ-ХХІ вв. Материал получен в результате сплошной выборки из произведений Г. Грина, Д. Лессинг, Р. Н. Митры, X. Филдинг и др. и представляет собой картотеку объемом более 3000 контекстов употребления.
Целью диссертационного исследования является описание семантико-синтаксических особенностей выражения оценки как манипулятивного средства.
Поставленная цель исследования обусловила необходимость решения следующих задач:
-
уточнить виды манипулятивного воздействия с учетом корреляций между понятиями оценка и манипуляция;
-
проанализировать основные способы оценочной манипуляции в современном английском языке;
-
описать категорию оценки как средства манипуляции;
-
выявить семантико-синтаксические особенности выражения оценки, репрезентирующиеся в рамках манипулятивных стратегий и тактик.
Методологическая база исследования. Методология настоящего исследования основывается на общефилософских принципах, в соответствии с которыми язык представляется как материальная, объективная, динамическая, функционирующая и развивающаяся система.
Общенаучные методологические основы исследования опираются на принципы системности, антропоцентризма и детерминизма. Принцип антропоцентризма обусловливает доминирование человеческого фактора в языке.
Принцип системности определяет комплексность подхода к описанию объекта исследования, а также его изучение во взаимосвязи с другими видами речевой манипуляции как разновидности психолингвистического воздействия. Продуцирование тех или иных языковых единиц осуществляется в строгом соответствии с существующими правилами и четко обусловлено сферой общения.
Частнонаучная методология опирается на труды отечественных и зарубежных исследователей в области лингвистики, психологии, социологии, в которых освещались вопросы манипуляции, речевого воздействия (манипулирования), стратегии и тактики коммуникации, способы и средства их репрезентации, а также диалога как вида коммуникации: С. Г. Агаповой, Н. Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, Е. М. Вольф, Е. Л. Доценко, С. Г. Кара-Мурзы, В. И. Карасика, Г. В. Колшанского, Г. А. Копниной, Е. С. Кубряковой, Г. Г. Матвеевой, В. Н. Телия, В. П. Шейнова и др.
Для достижения указанной цели и решения поставленных задач были применены общенаучные и специальные лингвистические методы: описательный метод, основывающийся на наблюдении и сопоставлении, методы диахронического анализа, компонентного анализа, а также интроспективно-логические приемы, базирующиеся на общем знании языка и языковой интуиции, прием сопоставления формы и содержания языковых оценочных ма-нипулятивных единиц, а также элементы метода количественного анализа.
Положения, выносимые на защиту:
-
Полярными видами речевого воздействия являются созидательное речевое воздействие, характеризующееся положительной прагматикой и речевая манипуляция, характеризующаяся отрицательной прагматикой. Разграничиваются три вида манипуляции: 1) продуктивная манипуляции при полном осуществлении ожиданий манипулятора; 2) непродуктивная манипуляция, при которой не происходит осуществление ожиданий манипулятора; 3) частичная манипуляция, при неполном осуществлении ожиданий манипулятора. На основе корреляций понятий манипуляция и оценка можно уточнить виды оценки, а также выделить оценочную манипуляцию как особый тип. При этом формируется триада понятий: оценочная манипуляция — оценка как средство манипуляции — манипулятивная оценка, что позволяет систематизировать представление о способах и средствах манипуляции.
-
Основными способами репрезентации оценочной манипуляции являются эксплицитные: искажение информации, дробность информации, авторитетность информации, повтор информации; косвенные: особая компоновка тем, увод в сторону от'темы; имплицитные: утаивание информации.
Однако различные приемы подачи информации могут иметь синкретичный характер и конкретизироваться за счет коммуникативного контекста.
3. Языковая манипулятивная оценка представляет собой психолого-речевую категорию, выражающую оценочное отношение говорящего к объекту действительности в зависимости от того, насколько удовлетворены его потребности, желания, интересы или цели посредством языковых оценочных средств. Оценка как средство манипуляции репрезентируется за счет разноуровневых языковых единиц, преимущественно лексических и синтаксических, которые конкретизируются их стилистическими характеристиками. Языковые средства выражения оценки обладают манипулятивным потенциалом, что обусловлено их семантикой.
Для достижения своих целей и намерений манипулятор оперирует языковыми оценочными средствами в рамках речевой оценочной манипулятив-ной стратегии посредством использования одной или ряда языковых оценочных манилулятивных тактик, понимаемых нами как речевые действия, реализуемые языковыми оценочными лексико-синтаксическими средствами, соответствующими определенным этапам в реализации манипулятивной стратегии и направленные на скрытое внедрение в сознание манипулируемого целей и установок, побуждающих его совершить поступок, выгодный манипулятору.
4. Основными семантико-синтаксическими особенностями реализации речевой манипулятивной оценки являются: а) лексико-грамматический повтор языковых единиц в речи манипулятора или манипулируемого, образованный в результате неоднократного употребления следующих непосредственно друг за другом лексем определенной части речи в границах высказывания манипулятора; б) конструкции экспрессивного синтаксиса, представленные уточняющими и вставными конструкциями, обращениями, сравнительными оборотами, конструкциями разговорной речи, обратным порядком слов (инверсией); в) коммуникативные типы предложений, среди которых повествовательные предложения являются основным средством оценочной манипуляции (68%), вопросительные предложения составляют 16%; побудительные предложения занимают 12%; восклицательные предложения - 4% соответственно. Выбор конкретного средства зависит от избираемых манипулятором оценочных манипулятивных тактик в рамках общей оценочной манипулятивной стратегии. Речевая оценочная манипулятивная тактика может реализовываться в рамках любой манипулятивной стратегии, в то время как речевая оценочная манипулятивная стратегия осуществляется исключительно посредством речевых оценочных манипулятивных тактик.
Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые представлено системное описание семантико-синтаксических особенностей оценки как средства манипуляции; уточняется соотношение видов манипуляции и категории оценки; выделяется оценочная манипуляция как разновидность манипулятивного воздействия; предлагается классификация способов оценочной манипуляции на основе признака эксплицитности / импли-цитности.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит вклад в развитие теории языка, прагмалингвистики, углубляя и расширяя представление о категории оценки, средствах ее репрезентации, манипуля-тивной стратегии и составляющих ее тактиках, специфике формирования, структуре и содержании оценочных компонентов и их роли в образовании оценочных манипулятивных смыслов в языке.
Практическая ценность настоящей работы заключается в том, что ее содержание и выводы могут быть полезны для эффективного использования языка как средства передачи информации и воздействия на адресата. Практическая ценность исследования определяется также возможностью применения основных положений, выводов и материалов при чтении вузовских курсов по прагмалингвистике, теории речевого воздействия, функциональной и экспрессивной стилистике, теории коммуникации, психолингвистике, а также при написании курсовых и дипломных работ, кандидатских диссертаций.
Апробация работы проводилась на заседаниях кафедры теории и практики английского языка Педагогического института Южного федерального университета. Основные положения диссертации излагались автором на международных научных конференциях. По материалам диссертации опубликовано 7 статей, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, - 4.
Структура диссертации определяется ее целями, задачами и проблематикой. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Соотношение понятий «речевое воздействие» и «манипуляция»
Речевое воздействие в современных исследованиях (например, в рамках направления суггестивной лингвистики) часто исследуется в ракурсе таких понятий, как: манипулирование, обман, скрытое внушение (Паршин, 2000: 8).
Соответственно, изучение манипуляции и манипулятивных технологий, основанных на тех или иных приемах скрытого воздействия и рассматриваемых в русле психолингвистики, приобретает особую актуальность, поскольку вопросы, касающиеся проблемы речевого воздействия, предполагают изучение языка в живом функционировании, что всегда открывает перед исследователями новые перспективы. Кроме того, манипулятивный уровень может организовываться огромным количеством способов, которые разви-Г1, ваются и постоянно совершенствуются (Рюмшина, 2004: 62). . \t -
Следует отметить, что термин «манипуляция» (manipulus) происходит от латинских слов, означающих: а) пригоршня, горсть (manus - рука + pie -наполнять), б) маленькая группа, кучка, горсточка (manus + pi - слабая форма корня). Во втором значении это слово, в частности, обозначало небольшой отряд воинов (около 120 человек) в римском войске.
В словарях европейских языков, по замечанию Е.Л. Доценко (1997) и С. Кара-Мурзы (2004), манипуляция (manipulation) в самом общем значении определена как обращение с объектами со специальными целями и намерениями; как ручное управление и как движения, производимые руками, ручные действия. Например, в медицине - это освидетельствование, т.е. осмотр некой части тела с помощью рук или лечебные процедуры. Специально от 21 мечается наличие ловкости, сноровки при выполнении действий-манипуляций.
Вплотную к указанному значению (в результате расширения сферы употребления) примыкает использование термина «манипуляция» в технике. В первую очередь, это искусные действия с рычагами, производимые руками. Сами рычаги и рукоятки нередко называются манипуляторами. По мере усложнения механизмов манипуляторами стали называть имитаторы или искусственные заменители рук: специальные приспособления для сложного перемещения предметов с дистанционным управлением. Например, для загрузки и выгрузки стержней с ядерным топливом. Так появилось современное переносное значение слова - ловкое обращение с людьми, как с объектами, вещами.
Манипуляция в словаре СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой определяется как: 1) сложный прием, действие над чем-нибудь при работе руками, ручным способом; 2) проделка, махинация (Ожегов, Шведова, 2003: 341).
В переносном значении Оксфордский словарь определяет манипуляцию как «акт влияния на людей или управления ими или вещами с ловкостью, особенно с пренебрежительным подтекстом, как скрытое управление или обработка» (цит. по: Доценко, 1997). Именно в таком наполнении слово «манипуляция» заменило в политическом словаре ранее бытовавший термин «макиавеллианизм» (имя итальянского политика Н. Макиавелли стало нарицательным для обозначения нравственной позиции «цель оправдывает любые средства».
Е.Л. Доценко называет, по меньшей мере, две причины такой замены: во-первых, смещение ведущего акцента с оценочного взгляда на технологический при подходе к данному феномену; а, во-вторых, расширение круга явлений, к которым стал относиться термин «манипуляция», поскольку речь шла теперь не столько о качествах отдельных политических лидеров, сколько о деятельности целых институтов и государственных образований. Он может использоваться применительно к средствам массовой информации и полити 22 ческим мероприятиям, направленным на программирование мнений или устремлений масс, психического состояния населения и т.п. Конечная цель таких усилий направлена на контроль над населением, его управляемость и послушность (Доценко, 1997: 44-46).
Европейские словари определяют манипуляцию как скрытое управление и ловкое использование кого-либо часто нечестным путем (Oxford, 2000: 813), т.е. таким образом, чтобы адресат поступал или думал согласно намерениям, желаниям и ожиданиям инициатора (Oxford, 1993: 384).
Согласно данным определениям, мы можем сделать вывод о том, что понятие «манипуляция» имеет неодобрительную окраску. Следовательно, ма-нипулятивным мы считаем такое воздействие на поведение адресата, которое вызовет у него отрицательные эмоции, и которое, по мнению С. Кара-Мурзы (2004), побудит его совершить такие поступки, что он окажется «в проигрыше, а то и в дураках».
В психологической литературе термин «манипуляция» имеет три значения. Первое значение было заимствовано из техники и используется преимущественно в инженерной психологии и психологии труда. Второе значение, заимствованное из этологии, понимает манипуляцию как «активное перемещение животными компонентов среды в пространстве (в противоположность локомоции - перемещению в пространстве самих животных) при преимущественном участии передних, реже - задних конечностей, а также других эффекторов» (Фабри, 1976: 145). В этих двух значениях термин «манипуляция» можно встретить в психологической литературе начиная с 20-х гг. XX в. А с 60-х гг. XX в. он стал использоваться еще и в третьем значении, на этот раз заимствованном из политологических работ.
Постепенно, практически без доработки, слово «манипуляция» начало использоваться и в контексте межличностных отношений, где под объектами действий-манипуляций понимаются уже не компоненты среды, предметы, а люди; под манипуляторами, соответственно, - те, кто стремятся этих людей направить по выгодному им пути, превратить их в послушное орудие. Еще одним этапом в развитии переносного значения слова манипуляция является его использование применительно к демонстрации фокусов и карточным играм, в которых ценится искусность не только в проведении ложных отвлекающих приемов, но и в сокрытии истинных действий или намерений, создании обманчивого впечатления или иллюзии (Доценко, 2003: 47), основанное на знании человеческого восприятия и знании психологии человека (Беляева, 2008).
Под влиянием этого образа о манипуляции стали говорить как о психологическом воздействии, которое, во-первых, производится скрытно (объектом не должны быть замечены ни сам факт воздействия, ни его направленность), во-вторых, - осуществляется с применением мастерства и знаний (особых технологий), в-третьих, - имеет своей целью внушение реципиенту полезных для отправителя речи идей и эмоций («односторонний выигрыш»). Характерно, что этот элемент смысла - «прибирание к рукам» остается очень существенным для характеристики манипулятивного воздействия.
Итак, термин «манипуляция» был дважды перенесен из одного семантического контекста в другой. По мнению Е.Л. Доценко, И.В. Беляевой и др., термин, употребленный в переносном значении, представляет собой случай метафоры (см.: Доценко, 1997: 46; Беляева, 2008). Поэтому прежде чем приступать к определению манипуляции как понятия, необходимо прояснить его фактическое содержание как метафоры.
В исходном неметафорическом значении термин «манипуляция» обозначает сложные виды действий, выполняемых руками: управление рычагами, выполнение медицинских процедур, произвольное обращение с предметами и т.п., требующих мастерства и сноровки при исполнении.
Переходной ступенью к метафоре явилось использование термина «манипуляция» применительно к демонстрации фокусов и карточным играм, описанным нами выше. Связь с исходным значением особенно явственно выступает в названии «фокусник-манипулятор» - тот, который специализируется на фокусах, исключающих сложные механические или электронные при 24 способления, ассистентов-двойников и т.п. Все их фокусы - «ловкость рук и никакого мошенничества». Основные психологические эффекты создаются на основе управления вниманием (отвлечение, перемещение, сосредоточение), широкого использования механизмов психологической установки, стереотипных представлений и иллюзий восприятия. Как будет показано позже, все эти элементы сохраняются и в межличностной манипуляции.
Полное перенесение слова «метафора» в новый контекст и порождение метафоры ведут к тому, что под объектами действий-манипуляций понимаются уже не предметы, а люди, при этом сами действия выполняются уже не руками, а с помощью иных средств. В результате манипуляция в переносном значении обозначает стремление «прибрать к рукам», «приручить» другого, «заарканить», «поймать на крючок», т.е. является попыткой превратить человека в послушное орудие, в «марионетку». Однако, несмотря на то обстоятельство, что метафора прибирания к рукам и является стержневым признаком, производным от manipula, но при этом оказывается не единственным, конституирующим психологическую манипуляцию. В процессе своего становления этот признак был дополнен другими качествами: искусностью, ловкостью, мастерством исполнения. Действительно, «топорно состряпан-" ное» воздействие не подпадает под то интуитивное ощущение манипуляции, / которым мы привыкли руководствоваться. И, во-вторых, манипуляция предполагает создание иллюзии. Не имело бы смысла называть некое действие манипуляцией, если бы оно совершалось явно. Поэтому манипуляция в метафорическом значении предполагает также и создание иллюзии независимости адресата воздействия от постороннего влияния, иллюзии самостоятельности принимаемых им решений и выполняемых действий.
Структура языковой манипулятивной оценки
Оценочное высказывание, даже при отсутствии прямого выражения субъекта оценки в нем, подразумевает ценностное отношение между субъектом и объектом (Вольф, 2002: 22). Так, А.А. Ивин указывает, что выражение или приписывание ценности (оценивание) является установлением определенного отношения между субъектом или субъектами оценки и ее объектом (Ивин, 1970: 12-13).
Субъект оценки - человек, который и является «мерилом ценности всего сущего» в совокупности всех проявлений своей жизнедеятельности, - в зависимости от обстоятельств может быть представлен «конкретно-историческим индивидом, определенной социальной группой, человеческим обществом в целом» (Василенко, 1964: 51).
Таким образом, любое оценочное суждение предполагает наличие: а) субъекта суждения, т.е. того лица (индивидуума, социума), от которого исходит оценка; б) его объекта, т.е. того предмета или явления, к которому она относится.
Субъект манипулятивной оценки (манипулятор), эксплицитный или имплицитный, понимается как лицо или социум, с точки зрения которого дается оценка. Объект манипулятивной оценки представляет собой лицо, предмет, события или положение вещей, к которым относится оценка. Объектами манипулятивной оценки могут быть ситуации, люди, отдельные предметы и их качества (Доржиева, 2003: 5), например: "Hi, " I said, "I am Dr. Martin. You do look terrible. " She gave me a warn, tired look. "Yes " (Mitra, 2005: 42).
Следует отметить, что субъектом манипулятивной оценки всегда выступает манипулятор, но объектом речевой оценочной манипуляции может быть как сам манипулируемый, так и любое третье лицо, сам манипулятор (например, размышляющий о своих достоинствах), предмет и др., оценивание которых оказывает манипулятивное воздействие на сознание, состояние и поведение манипулируемого, например:
Whenever he needed something she got it for him. "I gave him an Omega watch for last Christmas. " "Rather expensive, " I said. "Why not? " she said sharply, sensing a criticism. "He was so good to me " (Mitra, 2005: 54-55).
Манипулятивпая оценка является выражением ценностного отношения субъекта к объекту с целью оказания скрытого воздействия на манипу-лируемого.
Выражая свое отношение к объекту, субъект манипулятивной оценки опирается на нормативные, стереотипные представления об объекте и шкалу оценок, на которой расположены присущие объекту признаки. Отношение к норме дает наиболее объективное основание для ценностного суждения, способное устранить или ослабить роль субъективного фактора (Арутюнова, 1999: 181). Позицию в системе ценностей может занимать признак как таковой, который в самой своей семантике имеет оценку, например: dirty («-») или поведенческие признаки человека: boring («-») и т.п.
Объект оценки также вбирает в себя субъективные (субъектно-объектные отношения) и объективные (свойства объекта) признаки (Махму-това, 2002).
Таким образом, оценочное значение формируется с помощью двух оценочных компонентов: объективного и субъективного (первый отражает свойства объекта («соответствующий», «отвечающий») в плане их соответствия некоей оценочной норме; второй оценочный компонент отражает оценочную реакцию субъекта на свойства объекта («вызывающий одобрение или неодобрение») (Сергеева, 1980: 23; Архарова, 1983: 7-8), взаимодействующих друг с другом.
Присутствие оценочного субъекта предполагает некоторые особые свойства оценочного рассуждения и в первую очередь возможность спора об оценках, при котором сталкиваются разные мнения (Вольф, 2002: 22). Субъективный аспект определяет также состав аксиологических предикатов как одного из элементов оценочной структуры. Такие предикаты, как: to regard, to believe, to seem и др., отражают субъективный характер оценки: Не seems to be a decent man и He is a decent man.
Субъективный компонент предполагает положительное или отрицательное отношение субъекта оценки к ее объекту (иногда его представляют в виде отношений «нравиться / не нравиться», «ценить / не ценить», «одобрять / не одобрять» и т.п.), в то время как объективный (дескриптивный, признаковый) компонент оценки ориентируется на собственные свойства предмета.
Е.М. Вольф отмечает, что противопоставление субъекта / объекта в оценочной структуре и субъективности / объективности в семантике оценки не является одним и тем же по своей сути. И субъект, и объект оценки предполагают существование обоих факторов - субъективного и объективного. Так, субъект, оценивая предметы или события, опирается, с одной стороны, на свое отношение к объекту оценки («нравится / не нравится»), а с другой стороны, на стереотипные представления об объекте и шкалу оценок, по которой расположены присущие объекту признаки. В то же время в оценочном объекте сочетаются субъективные (отношение субъект - объект) и объективные (свойства объекта) признаки. Так, когда речь идет о том, что the water is warm/cold, подразумеваются свойства самой воды и ощущения субъекта. Высказывания «I have learnt some nice, exciting news» и «I have learnt some sensational, interesting news» включают и собственно оценочные (субъективные) и дескриптивные (объективные) смыслы, причем в первом примере выражается, прежде всего, отношение субъекта к событию, а во втором - экс 67 плицируются и дескриптивные свойства этого события; однако в обоих случаях сообщается нечто и о субъекте, и об объекте. В выражениях естественного языка, которые приписывают объекту те или иные свойства, оценочный и дескриптивный компоненты неразрывно связаны и во многих случаях неразделимы. Это относится как к семантике отдельных слов, так и к целым высказываниям, содержащим оценку. В структуре оценки корреляции субъект / объект и субъективное / объективное находятся в сложном взаимодействии (Вольф, 2002: 23).
Соотношение субъективного и объективного является основной проблемой, вокруг которой разворачиваются споры о философской сущности ценностей и о природе оценочных суждений. История изучения оценки характеризуется постоянной борьбой двух направлений, одно из которых опирается на представление, что основным в оценке является субъект в его отношении к объекту, а другое считает основным для оценки свойства объекта (Hudson, 1980: 79).
Понятия объективного и субъективного оценочного компонентов можно подвести под более широкие понятия. Субъективный оценочный компонент, обладающий собственной позицией в семантической структуре оценочного языкового средства, эксплицирует в этой структуре говорящего субъекта оценки. Этот компонент можно назвать семой субъектности. Сема интенсивности влияет на способы конкретизации семы субъектности, где очевидна активация модальных компонентов значений. Объективный оценочный компонент трактуется как сема нормативности, отражающая социальную нормированность различных качеств и свойств объекта оценки.
Таким образом, лингвистическую оценку организуют понятия (семы) нормативности и субъектности. Норму в данном случае понимают широко: от понятия «точки отсчета» до понятия социального стандарта. В основе нормы субъект оценивает в ценностном аспекте свойства объекта. В семантической структуре оценочного средства обязательно содержится два оце 68 ночных компонента - сема субъектности и сема нормативности, невозможные без семы интенсивности признака.
Собственно оценочное значение является максимально абстрактным из всех типов семантических значений речевых средств, существующих в языке, по передаваемой им семантике (Шрамм, 1980: 12), и в силу этого оно способно выражать сложные и важные для человека понятия, тем самым отражая в языке взаимосвязь логических, психологических и лингвистических категорий. Однако кроме собственно оценочного значения, в языке существуют менее абстрактные по своей семантике потенциально-оценочные и оценочные значения (Архарова, 1983: 8-10).
Коммуникативно-прагматический акт манипулятивной оценки
Оценка по отношению к прагматике является ее организующим началом и способна выражать ее сущность (Новиков, 1982: 54). Это неслучайно, поскольку прагматика изучает отношение говорящих (пишущих) к употребляемым языковым единицам и их воздействие на людей (Добижа, 1999: 161).
Признавая то, что оценка обладает манипулятивным потенциалом, так как предназначена для воздействия на адресата, думается, что она отражает прагматический аспект знаковой ситуации и обладает иллокутивной силой высказывания (цит. по: Доржиева, 2003: 9).
Для лингвистики последнего десятилетия характерна смена, так называемого, «протофеномена» (Холодная, 1997) - ключевого явления (факта, экспериментальной ситуации и т.д.), в котором манифестируется та или иная теория, и которое задает некоторые исходные теоретические ориентации в изучении природы того или иного аспекта реальности. На смену протофено-мену «язык как система» приходит протофеномен «речь», следовательно, лингвистика языка сменяется лингвистикой речи, объектом которой выступает совокупность индивидуальных, частных и мгновенных проявлений речевой деятельности (Соссюр, 1998).
Термин «речевая деятельность» претерпел достаточное количество интерпретаций: классическое определение «язык + речь» (Соссюр, 1998); сложное или простое волевое действие, направленное на формулирование мысли в слове (Выготский, 2007); процессы говорения и понимания, обу 100 словленные сложной психофизиологической речевой организацией индивида (Щерба, 1974); один из аспектов более общего понятия деятельности, включающего в себя такие обязательные составляющие, как: мотив, цель, потребность, действия и средства их осуществления (Леонтьев, 1997).
Однако термин «речевая деятельность», несмотря на некоторую диф-фузность содержательного наполнения, предусматривает определенный ракурс рассмотрения процесса актуализации языковой способности человека: фокусируя внимание на исключительных качествах человека как существа, снабженного определенными априорными категориями, способностями (например, языковой способностью), отделяющими его от других живых существ (И. Кант), сочетание «речевая деятельность» предполагает наличие только одного «центра притяжения», одного активного и доминирующего субъекта - говорящего / слушающего, действующего при помощи языка, руководствуясь своими собственными целями и мотивами. Однако как показывает развитие современных гуманитарных и естественных наук, не следует забывать о том, что человек является особым биологическим организмом, существование которого тесно связано с окружающей био-социо-культурной средой, к которой человек, как и любой другой организм, должен адаптироваться, гибко реагируя на те ее изменения, которые существенны для его жизнедеятельности (Колмогорова, www).
Развитие в XX в. биосемиотики, теории самоорганизующихся систем, теории автопойезиса способствует смещению исследовательского интереса с процессов действия человека в мире на процессы взаимодействия человека с этим миром, где языковая способность приобретает статус важнейшего адаптивного механизма, поскольку позволяет homo loquens выйти за пределы своего собственного когнитивного опыта, образа своей субъективной реальности, для того, чтобы моделировать общий мир с другими членами сообщества, мир, в котором можно сосуществовать и иметь взаимный доступ (Мату-рана, www).
В этой связи в научный дискурс был введен термин «речевое поведение», предусматривающий рассмотрение речевой активности человека через призму двух ключевых понятий: взаимодействие и выбор (Колмогорова, 2008: 222).
Л.С. Выготский определял поведение как процесс взаимодействия между организмом и средой (Выготский, 2007), детерминируемый характером реагирования организма на сигналы извне. Соответственно, под речевым поведением понимается стереотипное и индивидуальное проявление заавтома-тизированного, неосознаваемого, интуитивного выбора отправителем текста речевых сигналов актуализации скрытых нюансов смысла (Матвеева, 1992), словесно выраженная часть эмпирически наблюдаемого и воспринимаемого адресатом внешнего проявления коммуникативной деятельности, последовательность речевых поступков (Борисова, 2003: 67).
А.В. Колмогорова понимает речевое поведение как процесс взаимодействия человека с окружающей био-социо-культурной средой, осуществляемый посредством интуитивного, основанного на предыдущем опыте, выбора субъектом тех или иных форм реализации языковой способности (Колмогорова, www).
Процесс общения, как правило, происходит в форме диалога, в котором реализуются намерения и цели говорящих через постепенное взаимное понимание и осмысление мнений и интересов партнеров по диалогу, а также особенностей поведения и индивидуально-личностных характеристик участников данного ситуационного речевого акта. Поэтому актуальными моментами в процессе общения являются владение коммуникативной компетентностью и умение коммуникантов эффективно использовать в диалоге речевое воздействие на партнеров для достижения собственных поставленных целей (Оберемченко, 2008: 64-65).
В нормальной ситуации человеческий диалог не является последовательностью несвязанных друг с другом реплик - в этом случае он не был бы осмысленным. Обычно диалог представляет собой особого рода совместную деятельность участников, каждый из которых в какой-то мере признает общую для них обоих цель или хотя бы «направление» диалога (Грайс, 1986: 221-222).
По типу отношений между участниками общения диалог может быть «кооперативным» или «конфликтным» (Майерс, 1996: 664; Агапова, 2002: 29-30; Оберемченко, 2008: 64-65). Для достижения взаимопонимания участники диалога соблюдают основной принцип общения — принцип кооперации: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) диалога». Принцип реализуется через более конкретные постулаты (количества, качества, отношения, способа, вежливости и др.). Без соблюдения принципа кооперации язык не способен служить средством общения.
Единица структуры диалога является минимальной коммуникативной единицей. Дискурс представляет собой отрезок речи, в котором реализованными оказываются речевые действия коммуникантов. Другими словами, дискурс можно рассматривать как диалоговое взаимодействие, континуум речевой деятельности.
По мнению Н.И. Формановской, дискурс динамичен, процессуален, сплетается из высказываний, при взаимодействии и гармонизации предика-ционного, референциального, актуализационного, интенционального, модус-ного, дейктического планов высказываний при развитии заданной темы (Формановская, 2000: 88).
Другими словами, дискурс представляет собой текст в действии. Итак, текст является целостным коммуникативным единством, образованным совокупностью своих конститутивных единиц, структурированным в соответствии с определенными законами, характеризующимся функциональной завершенностью и представляющим какое-либо комплексное явление действительности в кодифицированной ситуации общения. Дискурс (высказывание), в свою очередь, представляет собой речевой акт, реализующий системные единицы языка, выстраивающий их в линейный сегмент, границы которого заданы намерением говорящего, который отвечает норме языка в широком плане и является уместным и целесообразным в данной ситуации общения (Терских, 2002: 125).
Как известно, иллокутивная сила высказывания является предметом изучения теории речевых актов. Теория речевого акта включает в себя следующие компоненты: говорящий, слушающий, высказывание обстоятельства, модель речевого акта, цель и результат речевого акта. Единичный речевой акт в теории речевых актов представляет собой трехуровневое образование, т.е. речевой акт выступает как: 1) локутивный акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам; 2) иллокутивный акт в его отношении к манифестируемой цели и ряду условий его осуществления; 3) перлокутивный акт в отношении к своим результатам. Используя языковые средства в ходе иллокутивного акта, говорящий наделяет свое высказывание локутивным значением. Манифестируя цель говорения в определенных условиях в ходе иллокутивного акта, говорящий придает высказыванию определенную иллокутивную силу (Кобозева, Демьянков, 1986: 13; Доржие ва, 2003: 9).
Основные семантико-синтаксические способы реализации речевой оценочной манипуляции
Проанализировав и выявив различные коммуникативно-прагматические типы языковой оценочной манипуляции, основные способы подачи информации, риторические приемы, используемые в языковых оценочных манипулятивных тактиках (3.1 — 3.3), мы выяснили, что основными синтаксическими явлениями, участвующими в реализации речевых оценочных манипулятивных тактиках и стратегиях, являются следующие.
1. Лексико-грамматический повтор, представляющий собой языковую единицу, образованную в результате неоднократного употребления следующих непосредственно друг за другом лексем определенной части речи в границах определенного высказывания (Добижа, 1999: 260), является особой формой познания и отражения действительности. Однако повторение одного и того же слова не следует понимать как отражение в сознании неоднократного повторения одного и того же предмета объективной действительности, в которой «могут появляться вещи подобные прежним, но одни и те же вещи не возникают повторно». Поэтому «объективное явление может быть отражено в мыслительном процессе лишь один раз, но его отражение может повторяться дважды или большее число раз в одном мыслительном акте» (Чес-ноков, 1992: 40).
Языковой повтор не имеет своего прямого денотата в объективной действительности, как слово. Реально существует некоторое количество однородных предметов или явлений, которое, становясь объектом познания, субъективно осмысливается на гносеологическом уровне с определенной точки зрения. Такой процесс осмысления действительности представляет собой субъективную операцию оценки. Другими словами, повтор, не существуя как явление объективной действительности, как бы «вносится» в нее с помощью языка в результате ее субъективного осмысления посредством категории оценки.
Реализация повтора как значимой единицы возможна только в контексте. Следовательно, лексико-грамматическии повтор имеет смысл лишь в границах синтаксической структуры. Контекстуальное окружение повтора задается субъектом в соответствии с избранным основанием оценки. Другими словами, лексико-грамматическии повтор является принадлежностью коммуникативного акта, поскольку он формируется, реализует свое значение и функционирует только в высказывании (устном или письменном).
Таким образом, значение языкового повтора формируется более сложным путем, чем значение отдельного слова, так как в его семантическую структуру, кроме лексического значения составляющих его единиц, входит интеллектуально-оценочный (прагматический) компонент, который создает специфику значения в целом и позволяет особым образом выразить различные количественные значения в языке в частности.
Согласно данным психологических исследований, наш организм является своеобразным измерительным прибором, который путем чувственного восприятия различных величин может давать им более или менее определенные количественные характеристики: This house is big, big, big... (Добижа, 1999:260-262).
A.A. Ховалкина отмечает, что такая категоризация в лингвистике связывается с понятием оценки, рассматриваемой не в узком, аксиологическом смысле («хорошо» - «плохо»), а в широком смысле сопоставления, сравнения нескольких предметов между собой или некоторого предмета с избранным образцом (Ховалкина, 1995: 19).
Следует отметить, что использование полного или частичного повтора в репликах манипулятора могут привести как к продуктивной, так и непродуктивной манипуляции, например:
а) продуктивная манипуляция: You mean the shallow end rather than the deep end? There s nothing shallow about your style, baby. Olivia giggled (Fielding, 2004: 1-3);
б) непродуктивная манипуляция:
It s awful, awful, he sighed at last, and got up. He had inwardly shelved the problem, and that was that.
Yes, dear, it is awful, said his wife firmly. It has always been awful and it will probably go on being awful (Lessing, 2007: 73-74).
2. Конструкции экспрессивного синтаксиса представлены уточняющими и вставными конструкциями, обращениями, сравнительными оборотами, конструкциями разговорной речи, оценочными предикатами, имеющими классическое выражение, порядком слов (инверсией).
Следует отметить, что особое значение в оценочной манипуляции имеют обращения. С одной стороны, они выполняют функцию привлечения внимания манипулируемого к сказанным словам манипулятора, например:
Harry, this is awful. Ay, awful (Bradbury, 2001: 28); а с другой стороны, на наш взгляд, могут сами выступать оценочным средством, если речь идет о ласкательных обращениях, обращениях по имени или родовому признаку, например:
Listen, ту sweet. When you were a little girl, were you ever forbidden to read certain books, and did your father put those books under lock and key? (Du Maurier, 2004: 218).
At one point she said in a little voice, But I want to stay here with you, Auntie. You can t stay here with me now. You re ill, you need treatment (Lessing, 2007: 54-55).
3. Коммуникативные типы предложений. В соответствии с целью высказывания принято различать повествовательные, вопросительные и побудительные предложения.
А. Повествовательные предложения представляют собой предложения, заключающие в себе сообщение о каком-либо факте действительности, явлении, событии (утверждаемом или отрицаемом), являются наиболее распространенными, довольно разнообразными по своему содержанию и струк 151 туре, отличаются относительной законченностью мысли (Орлова, 2009: 14), способны передавать целый диапазон оценок как положительных, так и отрицательных. Например:
Was Osama Bin Ferr ато drinking alcohol? Yes, she said doubtfully. Did he flirt with you? Yes. Olivia. Osama Bin Laden is a Muslim. Do you know what a Muslim is? Of course I know what a Muslim is, Olivia hissed. What I m saving is that it s a disguise. He s not in some cave in Afganistan. He s moving around in fashionable circles pretending, to he some international businessman slash playboy slash producer. I m going to get to the bottom of it. I m going to bring him to justice, save the world from terror and become a twenty-fiveimes millionaire. Promise me something. What? Promise me you won t ring up Barry and tell him you ve found Osama Bin Laden at a face-cream launch. Olivia said nothing. She was a believer in independent thought. She often wondered: when the Twin Towers were hit, when the authorities told everyone to stay where they were and not evacuate the building, would she have been one of the ones who did as they were told and stayed, or would she have thought for herself and got out? (Fielding, 2004: 3).
Кейт, пытаясь доказать абсурдность идеи Оливии о том, что Пьер Фер-рамо - это Усама Бен Ладен, сообщает ей, что Усама Бен Ладен является мусульманином. При этом целью данного высказывания является не определить его национальную принадлежность, а оценить образ его поведения в соответствии с конкретной национальностью: Osama Bin Laden is a Muslim. Do you know what a Muslim is? Однако Оливия не подвергается манипулятивному влиянию Кейт и продолжает настаивать на своем, оценивая его поведение не что иное, как маскировку: What I m saying is that it s a disguise. He s moving around in fashionable circles pretending to be some international businessman slash playboy slash producer. Тем не менее, Кейт не поддается уговорам Оливии.
Следует отметить, что повествовательные предложения выступают основным средством оценочной манипуляции (68%), как продуктивной - 60%, так и непродуктивной - 71,73%. Кроме того, различные модели повествовательных предложений в основном реализуют частичную оценочную манипуляцию (86%).
К основным моделям продуктивной манипуляции следует отнести следующие:
повествовательное положительное предложение: The dialogue is good ,
повествовательное утвердительное предложение с конструкциями типа: I m sure, I mean, I think, you d better: I m sure Ms Joules will write with infinite subtlety and grace ;
повествовательное предложение + обращение по имени: Well, Sarah, it looks a funny business to me ;
повествовательное предложение со сравнительными конструкциями, типа: as if more (than), like и др.: You re talking as if nothing has changed;
повествовательное предложение с антитезой и эмфатической формой сказуемого: But Julie did fall for a pretty face;
повествовательное утвердительное сложносочиненное предложение: Не s pretending to be French, but I don t think he is;
повествовательное отрицательное предложение: She s not a little girl any longer;
повествовательное отрицательное предложение + ласкательное обращение: There s nothing shallow about your style, baby;
повествовательное эллиптическое предложение: But seriously.
