Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Оценки уровня развития кочевых народов в отечественной литературе (до 90-х годов XX века) 21
1.1. Историческое развитие кочевничества в работах русских авторов конца XIX — начала XX вв. «Родовая теория» 23
1.2. Общественный строй кочевников в советской историографии 30-50-х годов. Вопрос о феодализме у кочевых народов 34
1.3. Специфика общественного развития номадов в советской литературе 60-80-х годов. «Раннеклассовая» концепция 50
Глава II. Основные подходы к социальной теории номадизма в работах зарубежных исследователей 71
2.1. Проблемы социальной истории номадизма в зарубежной исторической науке в 30-50-х годах 74
2.2. Зарубежные марксистские теории и социальная история кочевых скотоводческих народов 85
2.3. Оценки уровня развития кочевых обществ в зарубежных исследованиях 60-90-х годов. Теория вождества 101
Глава III. Интерпретация уровня исторического развития номадизма в современной отечественной литературе 115
3.1. Цивилизационная характеристика номадизма. Теория «кочевой цивилизации» 116
3.2. Общественный строй кочевых народов в современных отечественных исследованиях. Проблемы типологии социальных и политических систем кочевников 130
Заключение 148
Список использованных источников и литературы
- Историческое развитие кочевничества в работах русских авторов конца XIX — начала XX вв. «Родовая теория»
- Общественный строй кочевников в советской историографии 30-50-х годов. Вопрос о феодализме у кочевых народов
- Проблемы социальной истории номадизма в зарубежной исторической науке в 30-50-х годах
- Цивилизационная характеристика номадизма. Теория «кочевой цивилизации»
Введение к работе
Постановка проблемы., В научной- литературе многие проблемы, связанные с историей кочевого скотоводства и кочевых обществ, стали предметом длительных и многочисленных дискуссий. Это относится как к изучению номадизма и его специфики в целом, так и отдельных аспектов этнополитическои истории, экономики, культуры, общественного строя.и быта кочевых, скотоводческих народов.
Однако наиболее острыми и сложными оказались дискуссии, которые возникли при оценке и интерпретации специфики и уровня общественно-исторического развития номадов. Неоднозначность используемых подходов, различия в методологии-и многоплановость проблемы, обусловили наличие множества концепций и противоположных суждений, что требует дальнейшего совершенствования методов исследований, поиска и выработки новых научных подходов.
При этом определенные сложности вызывает то, что данная проблема носит междисциплинарный характер, получившая своё рассмотрение в-историко-этнографических, археологических, экономических, социологических и других исследованиях. Кроме того, многие вопросы, касающиеся теории номадизма, остаются нерешенными: проблемы генезиса'и ранние этапы становления кочевого скотоводства- и номадизма, проблемы классификации и типологии кочевого хозяйства, проблемы взаимодействия природных и социальных факторов в условиях номадизма, проблемы взаимодействия и связей кочевых скотоводов с оседло-земледельческими обществами^ пр. Это, в свою очередь, также затрудняет изучение закономерностей и принципов развития кочевых обществ.
Актуальность темы. Проблемы общественно-исторического развития номадизма вызвали самые серьезные расхождения, причем даже среди исследователей, использовавших одни и те же методы и критерии исследо-
вания. В этой связи показательны дискуссии, которые происходили в советской и зарубежной марксистской литературе, а также в рамках отдельных направлений западной историографии номадизма. В этих дискуссиях высказывались разнообразные мнения и взгляды, которые затем легли в основу целого ряда концептуальных подходов.
В марксистской (отечественной и зарубежной) историографии, в зависимости от того, как исследователи оценивали особенности и степень классообразования у кочевников, были предложены разные варианты интерпретаций феодального развития кочевых обществ (включая теорию о «кочевом феодализме»), «предклассовая» и «раннеклассовая» концепции общественного развития кочевников, а также концепция так называемого «номадного» способа производства, характеризующая номадизм не только как особую форму хозяйства, но и как специфическую систему социальных отношений и общественной организации.
Зарубежная историография, альтернативная в своих подходах к марксистской литературе, особого интереса к теории социальной истории номадизма, к специфике и уровню общественного развития кочевников поначалу не проявляла. Вместе с тем, в целом отличием зарубежной историографии было то, что в своих работах исследователи стали использовать более широкое разнообразие теоретико-методологических подходов. В частности, проблемы социальной истории номадизма в той или иной мере находят отражение в рамках антропологического, экономического, экологического и других подходов. Под влиянием именно зарубежной историографии и методологии в современных отечественных исследованиях по кочевым обществам получили распространение и развитие теория вожде-ства, теория циклов и внешней адаптации и т.д.
В связи с многоплановостью и сложностью рассмотрения вопросов характера и особенностей эволюции кочевых обществ, с учетом уровня развития современной исторической науки и возникает необходимость це-
лостного исследования и систематизации подходов, существующих по данной проблематике.
Степень разработанности проблемы. В настоящее время существует обширная научная литература, посвященная изучению самых различных вопросов истории и культуры кочевых обществ. В этих исследованиях находит свое отражение история номадов Центральной Азии, Ближнего Востока и Африки: от возникновения кочевого скотоводства и расцвета номадизма до его нынешнего состояния в условиях развития современного мира и процессов глобализации.
Важной частью многих исследований по номадам являются также разработки вопросов теоретического характера. Однако среди них можно выделить довольно ограниченное по своей тематике и временным рамкам число научных работ, в которых рассматривается история изучения проблем интерпретации и определения основных характеристик стадиально-эволюционного и цивилизационного развития номадизма.
Период с конца XIX века — по 1920-е годы характеризуется становлением основ кочевниковедения и концептуальных подходов в изучении проблем номадизма и кочевого скотоводства. С этим связано и появление первых научных работ, содержащих обзор и критический анализ предложенных историко-социологических концепций.
К числу наиболее ранних авторов, в чьих работах были предприняты попытки анализа подходов в изучении истории кочевых народов и характера их социального и политического развития, следует отнести русского востоковеда, академика В.В.Бартольда.
В своих статьях и рецензиях В.В.Бартольд дает первые критические оценки взглядов русских и западноевропейских исследователей, затрагивавших в той или иной мере историю кочевников, причины сложения кочевых государств и особенности их внутреннего устройства. В связи с этим, значение для нашей темы имеют две работы В.В.Бартольда: рецензия
на книгу Н.А.Аристова «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности» (СПб., 1897;) и статья, посвященная памяти видного русского тюрколога, академика В.В.Радлова. В первой работе, наряду с оценкой взглядов Н.А.Аристова на этнополитиче-скую историю кочевников, получила рассмотрение его концепция образования кочевых империй [13, С.355-356]. Вторая работа В.В.Бартольда содержит анализ научных воззрений-В.В.Радлова по различным проблемам кочевниковедения, в том числе относительно характера и особенностей развития, кочевых обществ, по вопросу о целесообразности перехода кочевников к оседлости [,16, С.164-189].
С 30-х годов XX века изучение проблем кочевничества получило более основательный и^ интенсивный- характер,, обозначился спектр различных взглядов и методологических подходов, расширилась источниковедческая база исследований'по кочевым обществам.
Основанные на методологии марксизма-ленинизма, обзоры зарубежных и отечественных исследователей в изучении общественных отношений кочевых народов представлены в работах советского историка-востоковеда, профессора ЛГУ А.Н.Бернштама.
В .своей статье «Проблема распада родовых отношений у кочевников Азии» А.Н.Бернштам особое внимание уделил характеристике и критике «политических концепций» В.В.Радлова, ВіВ.Бартольда и ряда европейских авторов (В.Томсена, В.Банга и др.) [23, С.86-115]. Взгляды отечественных и зарубежных исследователей- по проблемам общественного развития кочевых народов были отражены также в монографии А.Н.Бернштама «Социально-экономический строй орхоно-енисейских тюрок в VI - VIII- вв. Восточно-тюркский каганат и кыргызы» (М.-Л., 1946;).
Критика взглядов Н.Н.Козьмина и его концептуального понимания генезиса феодализма у кочевых скотоводов Центральной Азии представлена в статье Н.Смирнова [156, С. 140-143].
Первые критические оценки теории «кочевого феодализма», созданной академиком Б.Я.Владимирцовым были даны советским востоковедом и археологом А.Ю.Якубовским [196, С.293-312], в рецензии Н.Смирнова [155, С.123-126], а также в статьях В.И.Пичеты [130, С.130-133] и Г.Н.Румянцева [145, С.70-81].
Взгляды В.В.Бартольда на социально-политическое развитие кочевников, их научная и теоретико-методологическая оценка содержатся в статье А.Ю.Якубовского «Проблема социальной истории народов Востока в трудах академика В.В.Бартольда» [197, С.62-79]. Вопросы общественно-экономического строя кочевых народов в рассмотрении отечественных и зарубежных исследователей были затронуты А.Ю.Якубовским в статье «Из истории изучения монголов периода XI - XIII вв.» [195, С.31-95]. При этом, характеризуя зарубежную историографию по монголам и её достижения, А.Ю.Якубовский дает ей в целом весьма невысокую оценку в сравнении с тем вкладом, который был сделан в отечественных монголоведче-ских исследованиях [Там же, С.88].
В кратком изложении взгляды отдельных исследователей по вопросам изучения общественных институтов, социальных дефиниций и специфики сложения государственности у номадов получили отражение также в работах Л.Н.Гумилева [48; 45].
Подробно разбирает концептуальные взгляды на историю кочевых народов английского историка и философа А.Дж.Тойнби и американского историка-востоковеда О.Латтимора в своих статьях советский историк, монголовед И.Я.Златкин [63, С.8-15; 60, С.88-102; 61, С.131-193].
В 70-е годы дискуссии о характере общественного строя кочевников, имевшие место в советской историографии, получили краткое освещение в монографиях таких известных исследователей, как В.Н.Никифоров [124, С.264-268], Г.А.Федоров-Давыдов [171, С.9-17], А.М.Хазанов [178, С.32-35], Г.Е.Марков [104, С.287-307]. Причем, в работах А.М.Хазанова и
Г.Е.Маркова подверглась критике устоявшееся в советской исторической литературе мнение о господстве классово-феодальных отношений у кочевников. Рецензия на книгу Г.Е.Маркова «Кочевники Азии» (М., 1976;) была дана в статье С.И.Вайнштейна и Ю.И.Єеменова, в которой затрагиваются и проблемы общественных отношений кочевников [28, С. 163-166].
Историографические экскурсы по вопросам изучения проблем перевода кочевого населения на оседлость, возможных путей модернизации и социалистических преобразований номадизма представлены в ряде публикаций советских авторов [44, С. 125-146; 42, С. 13-24; 41, С.8-25; 142, С. 168-175; 69, С.107-116; и др.]. Основные направления изучения проблем кочевничества, которые велись научными сотрудниками из Лейпцигского этнографического музея (ГДР) в 50-70-х годах, получили рассмотрение в обзоре С.И.Вайнштейна и В.Кёнига [27, С. 132-13 6];
В 80-е годы была написана» целая серия работ, в которых прослеживаются этапы обсужденишв советской историко-этнографической и экономической литературе проблем характера и уровня развития общественных отношений-у кочевых скотоводов [76; 179; 194, С.47-53; 140, С. 189-193; 88; 159, С.89-102; 108, С.54-75; См. также: 103, С.110-123; и ряд других работ]. Кроме того, точки зренияJмонгольских историков-марксистов на проблемы сущности экономического базиса в кочевом обществе, основы феодальных производственных отношений в традиционном кочевом скотоводческом хозяйстве монголов были прослежены в одной из научных статей А.В.Попова [139, С. 156-172].
Анализу англо-американской кочевниковедческой литературы посвящена депонированная работа М.А.Васильева «Проблемы истории кочевого скотоводства и кочевых обществ в современной англо-американской буржуазной историографии» [33].
Эта одна из немногих близких к нашей тематике работ. Поскольку её автор, прослеживая развитие западных исследований по кочевникам, часто
анализирует их в сравнении с теми разработками, которые были сделаны по номадизму в советской историографии. В целом научная работа затрагивает такие проблемы, как стадиальное место кочевого скотоводства среди других форм хозяйственной деятельности; характер кочевания номадов; соотношение и связи земледелия и скотоводства у кочевников; характер взаимоотношений кочевников с оседло-земледельческими обществами; способности кочевников к развитию; специфика социальной организации кочевых народов; причины возникновения кочевых государственно-политических образований.
Западную историографию ^изучения истории кочевого скотоводства и кочевых обществ М.А.Васильев продолжает рассматривать также в кандидатской диссертации «Современная англо-американская историография истории кочевников Восточной Европы в период раннего средневековья (конец IV — сер. X в.)» [34].
Взгляды англо-американских историков о социально-экономическом положении Казахстана в XIX — начале XX вв. изложены в одной из глав книги К.Л.Есмагамбетова «Действительность и фальсификация: Англоамериканская историография о Казахстане» [56, С. 117-155]. В работе были затронуты отдельные вопросы хозяйства и социальной структуры кочевых казахов, проблема оценки характера их общественного строя.
Современный этап (с 90-х годов) связан с переосмыслением и сменой научных парадигм, выработкой и становлением новых методологических подходов в изучении номадизма, с активным процессом взаимовлияний отечественных и зарубежных концепций.
Среди современных российских исследователей, занимающихся изучением истории кочевых обществ, их проблемами теории исторического развития, следует отметить Н.Н.Крадина.
Во введении к своей монографии «Кочевые общества (проблемы, формационной характеристики)» (Владивосток, 1992;) Н.Н.Крадин даёт
обзор дискуссии по проблемам специфики общественного строя номадов, определения их стадиальной характеристики. Эта работа является на данном этапе развития отечественной исторической науки и кочевниковеде-ния наиболее полным исследованием, где предпринимается попытка обобщить основные подходы к социальной истории номадизма. В работе прослеживается развитие западноевропейской и отечественной науки по изучению специфики образа жизни и общественного устройства кочевников, включая историко-философские сочинения XVIII-XIX вв. и русскую историографию конца XIX — начала XX вв. В частности, были даны краткие обзоры концепций Ш.Л.Монтескье, Ф.М.Вольтера, А.Тюрго, Ж.Кондорсе, А.Фергюссона, А.Смита, Г.Гегеля, характеризуются взгляды русских востоковедов: В.В.Радлова, Н.А.Аристова, В.В.Бартольда. Большое внимание при рассмотрении социологических проблем номадизма было уделено взглядам К.Маркса и Ф.Энгельса, дискуссиям в советских и зарубежных марксистских исторических исследованиях. Из западных авторов XX века вкратце рассмотрены концепции А.Тойнби, О.Латтимора, К.Виттфогеля, Л.Крейдера и т.д. [84, С Л 2-43].
Оценки и сопоставления различных теорий исторического развития номадов, сложившихся к настоящему времени в научной литературе, были даны Н.Н.Крадиным в статье «Кочевничество в современных теориях исторического процесса» (Новосибирск, 2001). В данной статье исследователь анализирует некоторые новые работы и концепции по вопросам теории номадизма в рамках марксистского, многолинейного, неоэволюционного и цивилизационного подходов [81, С. 11-37].
Также в ряде публикаций Н.Н.Крадина получили свои освещения взгляды отдельных авторов на характер общественных отношений у номадов [См.: 86; С.167-168; 85, С.55-65; 235, Р.162-176].
Изучение в отечественной и зарубежной историографии проблем преемственности и генезиса традиций развития государственности у ко-
чевников, складывания кочевых империй и их особенностей рассматривает в своих работах современный отечественный исследователь В.В.Трепавлов [См.: 169, С. 169-189; 168, С. 14-26].
Небольшой обобщающий обзор советских и западных исследований по проблеме стадиальной характеристики кочевых обществ представлен в монографии казахстанского ученого Н.Э.Масанова «Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества» (Алматы — М., 1995;). В данной работе, имеющей цель выявить общие закономерности взаимодействия природы и общества в условиях кочевого скотоводческого хозяйствования, автор не затрагивает подробно историю изучения пробле-мьь уровня и характера общественного развития кочевников. Н.Э.Масанов рассматривает существующие в историографии точки зрения только в их широком «концептуальном срезе», выделяя особо «доклассовую», «феодальную» и «раннеклассовую» концепции общественно-исторического развития кочевых народов [117, С.214-220].
Проблемы социальной* организации и специфики общественных отношений у кочевников в рамках изысканий отечественных археологов .получили освещение в диссертационной работе С.А.Васютина — российского исследователя, специализирующего на изучении истории кочевых обществ Центральной Азии и Южной Сибири [36].
Одним из важных аспектов изучения социальной истории кочевых народов является проблема генезиса кочевой государственности.
История изучения этого вопроса отечественными авторами представлена в диссертационной работе К.Г.Ахсанова «Проблема становления государственности тюрок-кочевников в домонгольский период в отечественной историографии» [11]. В данном исследовании рассматриваются основные концепции возникновения государственности у кочевников, которые предложили отечественные исследователи конца XIX и XX веков:
В.В.Радлов, Н.А.Аристов, В.В.Бартольд, Б.Я.Владимирцов, С.П.Толстов, А.Н.Бернштам, Л.Н.Гумилев, Г.Е.Марков и др.
Помимо этого, данному автору принадлежит статья в сборнике материалов конференции «Древнетюркский мир: история и традиции» (Казань, 24-25 января 2001 г.), посвященная отечественной историографии государственности у тюрок-кочевников [10, С.135-141], а также краткий обзор взглядов и концепций отечественных и зарубежных исследователей по проблеме кочевой государственности, опубликованный во вводной части к первому тому «Истории татар» [9, С. 17-35].
Обзорно и в основном концепции советских / российских авторов по изучению происхождения и специфики кочевой государственности затронуты в статье казахстанского исследователя Т.С.Жумаганбетова «Проблемы истории кочевых государств» [58, С.160-166].
В ряде западных публикаций, затрагивающих историю номадизма и кочевого скотоводства, также получила отражение историография исследования проблем развития кочевых обществ: дискуссии о социально-экономическом строе кочевников в советской исторической литературе [229, Р.76-99; 228; 218, Р.92-114; и ряд др. работ.]; дискуссии о специфике кочевых обществ в исследованиях зарубежных историков-марксистов [205, Р.49-101]; обзоры по отдельной исследовательской тематике и основным научно-методологическим направлениям в кочевниковедении [265, Р.16-17;245,Р.120-125;идр.].
Таким образом, работы, содержащие исследования и анализ историографии проблем исторического развития номадизма, к настоящему времени можно разделить условно на три группы:
1) публикации и монографии, которые, как правило, дают весьма краткие историографические обзоры или экскурсы по каким-либо отдельным проблемам исследования;
научные работы, посвященные изучению определенных вопросов и в целом ограниченные по своей хронологии и тематике;
статьи и публикации, которые посвящены отдельным исследователям, изучению биографии и научной деятельности, в той или иной мере их воззрениям и концепциям.
В связи с чем, следует отметить то, что в научной литературе по-прежнему отсутствуют специальные работы по рассмотрению в комплексе различных подходов отечественных и зарубежных исследователей к социальной истории номадизма и интерпретации особенностей исторического развития кочевых скотоводческих обществ.
Объектом исследования являются исследовательские работы по истории кочевых скотоводов, в которых изучаются^ характер и уровень их общественно-исторического развития.
Предмет исследования — научные подходы, концепции и точки зрения, высказанные в отечественной и зарубежной научной литературе и позволяющие проследить историю изучения, теоретических проблем социальной истории номадизма, особенностей и характеристики развития кочевых скотоводческих народов.
Цель исследования — проследить развитие основных концептуальных подходов и« направлений в изучении важнейших проблем теории социальной истории и особенностей развития кочевых обществ, обобщив в рамках данной работы отечественную и зарубежную литературу.
Задачи исследования:
— проанализировать отечественные и зарубежные работы, в,которых
рассматривались проблемы специфики развития номадизма, описываемые
с стадиально-эволюционных и цивилизационных позиций;
- изучить основные научные теории и концепции, которые опреде
лили не только характер и общую направленность исследований, но и вы
звали интерес своими оригинальными и творческими исследовательскими
подходами, учитывая влияние исторических реалий и процессов на выработку тех или иных подходов и концепций;
определить связи и преемственность научно-теоретических исследований и концепций по истории кочевых обществ;
показать степень изученности и особенности подходов к проблемам номадизма на конкретных исторических этапах их изучения;
выявить современные тенденции и направления в изучении теоретических проблем истории кочевых обществ.
Хронологические рамки исследования. Данная работа хронологически охватывает период исследований по проблемам социальной истории номадизма, уровня исторического развития кочевых обществ, начиная с конца XIX века и по настоящее время.
Началом изучения проблем теории г номадизма следует считать период с конца XIX - по начало XX века, когда в работах отечественных и зарубежных исследователей нашли отражение отдельные вопросы социальной истории и хозяйства кочевых обществ. В 30-е годы и в течение всего последующего времени происходило дальнейшее, более интенсивное развитие теоретических подходов и методологий исследований по номадизму, ширились задачи и тематика кочевниковедческих работ. С этого времени предметом наиболее острых обсуждений среди исследователей и стали проблемы общественного развития и социальной истории кочевых скотоводческих народов; поначалу в советской и зарубежной марксистской историографии, а затем и в рамках западных подходов и разработок. Причем, для каждого из этапов изучения и для исследователей, представляющих различные теоретико-методологические направления и научные школы, своё существенное приоритетное значение приобретали те или иные теоретико-дискуссионные вопросы истории номадизма.
Территориальные рамки исследования. В работе анализируются исследования, в которых получили освещение кочевые общества внутрен-
ней аридно-степной зоны Евразии, а также отдельные общества кочевых скотоводов Западной Азии и Северной Африки схожие по своей хозяйственно-технологической деятельности; типичным элементам материальной культуры, социальным отношениям и общественно-племенной организации с кочевниками Внутренней Азии.
В диссертационной работе нашли отражение общества кочевых скотоводов, на конкретно-исторических примерах которых наиболее часто строили свои; концептуальные воззрения большинство из исследователей, занимавшихся изучением вопросов теории номадизма и различных аспектов исторического развития кочевых народов.
Источниковая база; Источниками для; исследования являются статьи, монографии; рецензии,,обзоры и др. формы:научных сочинений, в которых, так или иначе, находят в концептуальном плане отражение различные взгляды и оценки отечественных и зарубежных авторов по проблемам исторического; развития кочевых обществ. Первостепенное значение при этом^ имели исследовательские работы, в которых наиболее полно и целостно освещаются? авторские концепции и научные подходы; работы, послужившие основой, для формирования целых направлений и школ в отечественном И; зарубежном кочевниковедении.
В первой; главе основными источниками исследования стали труды отечественных авторов: П.И.Румянцева [146];, В.В.Радлова [144;; 277, С.305-326; 143], НА.Аристова [6, С.277-456], В.В.Бартольда [15, С.105-119; 1'3s е.341-356; 16, С.164-189; 14, С.125-138; 18, СЛ-13; 17, С.1-4; 19, С.25-198]; (конец XIX - начало XX веков); Б.Я.Владимирцова [38], С.П.Толстова [163, Є.165-199; 164], Н.Н.Козьмина [77], А.Н.Бернштама [23, С.6-115; 24; 22], М.И.Артамонова [8, С.130-167; 7], С.П.Швецова [187, С.93-105], М.Г.Сахарова [147], В:НПогорельского [137, С.157-171; 138; 136, С.87-101], Л.П.Потапова [141, С.73-89]; С.Е.Толыбекова [166, С.75-83] и др. (30-50-е годы); Л.Н.Гумилева [47, С. 11-25; 48; 46, С. 15-26; 45; 49,
С.78-87], Л.П.Лашука [98, C.25-39; 99, C.105-121], С.А.Плетневой [132; 131], Д.Е.Еремеева [53, C.61-73; 54, C.16-20], Г.А.Федорова-Давыдова [171; 172, C.39-48], Г.Е.Маркова [106, C.74-89; 104; 108, C.54-75], Ю.И.Семенова [152, С.48-59], К.П.Калиновской [66; 68], Н.Э.Масанова [118; 119, C.45-55] и др. (60-80-е годы).
Во второй главе в качестве источников исследования были использованы научные публикации: Р.Груссэ [269; 270; 219], А.Тойнби [162], О.Латтимора [240, Р.1-12; 237; 236, Р.160-170; 242, Р.328-343; 241, Р.1-7], К.-А.Виттфогеля [262], Э.Бекон [200, Р.44-68; 199], Л.Бриггс [207] О.Прицака [277, S.49-104; 276, S.178-202], Д.Синора [259, Р.82-103] и др. (зарубежные исследователи 30-50-х годов); Б.Ширендыба [189; 188; 191, С.166-187], Ш.Нацагдоржа [123; 247, Р.265-281], Ч.Далая [50], Э.Вернера [281, S.295-302], В.Кёнига [275, S.26-30], В.Хартвига [274, S.621-627], Х.Грюнерта [273, S.453-468], И.Эцседи, Л.Крейдера [230, Р.67-92; 231; 234, Р.93-107], Р.Симон [258, Р.229-242], Ж.-П.Дигара [267, Р.2-17; 52, С.33-54], П.Бонте [264, Р.2-8; 206, Р.22-56] и др. (зарубежные марксисты 50-80-х годов); М.Салинза [251, Р. 12-44; 252], Э.Сервиса [257; 256], М.Фрида [217], Р.Карнейро [209, Р.733-738; 210, Р.37-79], Ф.Бурнхама [208, Р.349-360], У.Айонса [224, Р.635-658; 227, Р.39-65; 225, Р.361-374], Дж.Флетчера [216, Р.11-50], Т.Барфилда [202, Р.45-61; 201; 203], Ю.Шамильоглу [254, Р.283-294] и др. (западные авторы 60-90-х годов).
В третьей главе источниками исследования стали работы современных отечественных авторов: А.И.Мартынова [113, С.284-292; 115, С.115-118; 112, С.80-84], А.М.Буровского [26, С.151-164], С.Г.Кляшторного [74; 75], А.И.Фурсова [174, С.16-133], Е.И.Кычанова [96], Э.С.Кульпина [93, С.74-88; 92, С. 127-158], Н.Н.Крадина [84; 83, С.62-72; 80, Є.314-336; 89, С.74-79; 87, С.21-32; 90, С.109-125], С.А.Васютина [37, С.86-98], Р.П.Храпачевского [180] и др.
Новизна исследования. В данной, диссертационной работе последовательно и комплексно рассматривается отечественная и зарубежная литература по. изучению важнейших дискуссионных теоретических проблем социальной эволюции и исторического развития кочевых обществ. Это специфика и характер кочевой экономики, соотношения земледелия и кочевого хозяйства у номадов, проблемы-перехода кочевников к оседлости, влияние процесса седентаризации на характер социально-экономического' развития'кочевых обществ, взаимодействие кочевников с оседлыми, земледельческими обществами, проблемы,уровня, исторического развитиядко-чевых скотоводов, проблемы,типологии кочевых социально-политических систем. В диссертации подробно-освещаются взгляды-и концепции современных исследователей-по истории кочевых обществ. Кроме того, в работе получили-рассмотрение проблемы определения социокультурных особенностей номадизма, теория "кочевой, цивилизации," и вопросы выработки её основных критериев.
Научно-практической значимостью исследования является то, что- рассмотренные проблемы представляют большой1 интерес не только для-кочевниковедов,' но и1 для,других специалистов. Обобщенные положения и результаты работы могут быть использованы при< выработке общих концепций истории кочевых народов, дальнейших разработок проблем социальной истории, для характеристики стадиально-эволюционных и циви-лизационных особенностей номадизма.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Исследователи, так или иначе, приходят к выводу о специфичности исторического развития кочевых обществ, к пониманию номадизма как особой модели социальной эволюции, несмотря на принадлежность к различным методологическим направлениям, на различия в подходах и влияние различных общественно-конъюнктурных условий.
Изучение и анализ широкого круга кочевниковедческих исследований позволяет характеризовать номадизм как особую систему хозяйства и адаптации, сложившуюся в определенных природно-экологических и исторических условиях, своеобразную систему социально-правовых и политических отношений; а также как самобытную культуру и образ жизни, систему ценностей и менталитет.
Номадизм,, как и любое целостное и своеобразное историческое явление, предполагает изучение всех его: аспектов? и влияния различных факторов; характеризуя > как с позиций; стадиально-эволюционного, так, и цивилизационногоподходов (которые, как отмечаетсяш исследованиях современных теоретиков науки;, вовсе и- не;следует противопоставлять, друг другу) [См:: 70vG.26-34; 181; и:др-]. При этом, давая цивилизационную характеристику номадизму (в рамках обсуждения m разработки вопросов «кочевой цивилизации» и присущих ей критериев), следует, на наш взгляд, рассматривать его как систему, основанную на специфичном и общем для всех номадов способе существования.
Среди исследователей по-прежнему вызывает значительные сложности вопрос о «роде», его особенностях и роли в обществе КОЧеВНИКОВ; наличие в целом неопределенности^ в: оценке этого и других понятий, связанных с традиционной общественнойорганизацией номадов, которые, как правило, продолжают интерпретироваться' как равнозначные системе кровного родства и первобытных отношений.
С учетом уровня теоретического развития современной исторической науки, развитие кочевниковедения в частности, возрастает значение выработки, и совершенствования терминологии, относящейся к исследованию проблем теории номадизма и истории кочевых обществ. Это касается; прежде всего, трактовки различных аспектов общественных отношений у номадов и особенностей их этносоциальной организации, которые в литературе во многом традиционно интерпретируются на основе терминоло-
гии, заимствованной у оседло-земледельческих обществ, исходя из категорий и принципов их развития.
Методология исследования. Диссертационная работа, основываясь на принципах историзма, рассматривает концепции и взгляды исследователей в их развитии и обусловленности, а также опирается на методы научного познания, применимых для историографических исследований, используя преимущественно проблемно-хронологический, перспективный, сравнительно-исторический и сопоставительный методы.
Проблемно-хронологический метод предполагает собой изучение темы, расчленив её на ряд отдельных проблем и продолжая в целом соблюдать хронологическую последовательность. Этот метод, в частности, стал во многом основанием структуры данного диссертации, где в каждом параграфе находит отражение основная проблема, получившая своё акцентированное внимание на конкретном этапе изучения.
Сравнительно-исторический и сопоставительный методы были использованы в связи с необходимостью сопоставления различных концепций и взглядов отечественных и зарубежных авторов, занимавшихся изучением проблем теории номадизма, с целью выявления их общих и особенных черт, взаимосвязей и степени заимствования.
Перспективный метод, исходя из рассмотрения и анализа предшествующих исследований и их уровня, определяет перспективные направления и проблематику последующих исследований.
Кроме этого, исследования истории кочевых обществ представителями различных направлений и областей знания, усиление их интеграции обусловили необходимость применения междисциплинарного подхода при рассмотрении многих аспектов изучения номадизма.
Апробация исследования. Основные положения диссертационной работы были апробированы в научных докладах и тезисах выступлений на всероссийских и межрегиональных конференциях, проходивших в гг. Уфа
(Всероссийская конференция «Трансформация общества: наука, педагогика, производство», 2005 г.; конференция молодых ученых «Инновационный потенциал молодежной науки», 2007 г.; и ряд др.)» Пенза (XXXVI Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция, 2004 г.), Астрахань (XXXVIII Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция, 2006 г.) в 2004-2008 годах. По теме и материалам диссертации опубликовано 6 научных статей и докладов, в которых получили отражение основные результаты исследования.
Структура диссертационной работы исходит из общей проблемно-хронологической логики данного исследования и состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных автором историографических источников и литературы.
Историческое развитие кочевничества в работах русских авторов конца XIX — начала XX вв. «Родовая теория»
Для литературы этого периода было характерно рассматривать родовую и племенную организацию номадов как основу их системы общественных отношений, обусловленной в силу естественных факторов кочевого скотоводческого хозяйства, образа жизни и быта кочевых народов. В связи с чем, отмечалось, что особенности экологической и хозяйственной жизни способствовали длительному сохранению у кочевых скотоводов в той или иной степени их общинных, патриархально-родовых порядков.
В работах многих исследователей родовые общины, характеризующиеся как наиболее устойчивые в организационном отношении кочевые объединения, предстают в качестве исходной и первостепенной общественной единицей у кочевых скотоводов.
В частности, давая свою оценку кочевой общественной системы, отечественный исследователь П.П.Румянцев в начале XX века на примере казахского общества отмечал: «В основе этого разделения, не имеющего ничего общего с сословным делением дофеодального общества или классового современного, лежит родовое начало...». Родовая община определялось общим происхождением и общими интересами: «Вся экономическая и социальная жизнь сосредоточивалась в роде: сородичи вместе кочевали и пасли свой скот, вместе устраивали баранты, вместе отбивали нападения врагов, вместе отправляли празднества и обряды, связанные с кругом жизни человека» [146, С. 16].
В системе поземельных отношений номадов никаких строгих разграничений и переделов между членами кочевой общины не существовало. Как указывает П.П.Румянцев, пастбища находились в коллективном владении и пользовании всей общины кочевников-скотоводов. «При полном господстве кочевого быта, признаки землепользования, собственно говоря, отсутствуют». Кочевые скотоводы, пишет исследователь, «...лето и зиму перегоняли скот с места на место, перенося собою и свои жилища-юрты. В это время земли было так много, что прав собственности на него не существовало, и если между определенными родами происходили споры за право кочевания на известной территории, то дело шло не о земле, а исключительно о водных ресурсах, которыми степь не была богата и которые поэтому ценятся весьма высоко... Первым признаком права на определенное землепользование явился «коун», т.е. скотский помёт на стойбищах. Коун давал право данной родовой группе становиться на том же месте и на будущий год. Но никаких определенных границ землепользования ... не существовало» [Там же, С.52].
По мнению исследователя, изменения в землепользовании были связаны с усилением влияния России на жизнь кочевого населения Казахстана и других районов. Кочевое хозяйство и прежние формы землепользования в конце XIX— начале XX вв; изменялись в условиях сокращения пастбищных угодий;и путей перекочевок, расширения земледелия и оседлости, чему способствовали русское управление, рост плотности населения в.степи, проникновением в кочевую среду товарно-денежных отношений. Со временем, отмечает ПШ.Румянцев, «;..группы соседних аулов стали более точно определять границысвоего землепользования. Эти группы не всегда одного: и того же родового состава; в? дальнейшем наблюдается обособление: землепользования уже отдельных аулов. Появляются» также переделы покосов, совершенно неизвестные старой; киргизской общине, знавшей только свободный захват земель. Все эти;процессышроисходили под влиянием- изъятия земель, правительством; а;: также с ростом?: самого населения;..» [Тамшё, Є.58-59] На основе материаловшо казахам П.ПіРумянцев отмечает о слабости ханской; власти, ограниченной общинно-кочевыми- порядками: Основное значение хана, по мнению исследователя; заключалось в; его положении в качестве главного военного -предводителя: Особенно это относилось периодам? обострения- военнойї ситуации; когда возрастала; роль хана; как главного военачальника; ш других, военных предводителей. В остальное время;кочевые предводители; не имели достаточные средства для поддержания своей власти [Тамже, G. 19].
В; работах отечественных авторов, конца XIX — начала XX вв. было предложено ряд подходов в оценке того, как характеризовать сложение кочевых государственно-политических образований, какие причины и мотивы следует считать определяющими в данном процессе.
Одни І исследователи, в частности, В.В.Радлов, полагали, что в «нормальном» дляжочевников состоянии:государственная организация не была присуща, а её возникновение; носилок эфемерный характер;, и, было; это, прежде всего, связано с усилением власти;и авторитетом отдельных.степных правителей. В свою очередь, их смерть или ослабление личной власти ведут к неизбежному распаду кочевых государств. На основе их составных частей также возникают новых объединения и союзы номадов, на основе которых в последующем формируются уже другие кочевые государства во главе с новыми правителями [144, С.74-75; Также: 278, С.310; и др.].
С точки зрения других, решающее значение в сложении государственности у кочевников, по преимуществу, имели те отношения, которые развивались в рамках самой кочевой родовой организации. Наиболее обосновано эти взгляды в исторической литературе были представлены в концепции Н.А.Аристова. Согласно его подходу, образование и падение кочевых государств были, соответственно, результатами усиления или ослабления одного из родов, господствующего в данное время в кочевом объединении и подчинившего своей власти различные родовые и племенные группы кочевников [6, С.283-284].
В своих исследованиях В.В.Радлов отмечает, что потребности в обеспечении, как их быта и хозяйственной деятельности, так и защиты от внешней угрозы, обусловили складывание у номадов различных уровней общественно-политической структуры.
Общественный строй кочевников в советской историографии 30-50-х годов. Вопрос о феодализме у кочевых народов
В 20-е годы, в период становления советской исторической науки, многие исследователи в вопросах кочевниковедения по-прежнему продолжали придерживаться тех подходов и установок, которые были ранее выработаны русской дореволюционной исторической школой. Общественные отношения у кочевников всё также обычно связывались с родовым строем и часто характеризовались, как патриархально-родовые, а если, по мнению исследователей, и происходило преодоление родовых отношений, то в качестве пережитков они сохранялись в кочевой.среде особенно долго [182, С. 193; 157, С.8; 161, G.290-292 и сл.; 95, Є.152; 101, С.46; и др:].
Ситуация меняется к началу 30-х годов; когда с утверждением в отечественной, исторической науке марксистской методологии происходит кардинальный-пересмотр прежде существовавших подходов по социальной- ш экономической истории; кочевничества. Формируется социальный заказ; целью которого было идеологическое обоснование общественных противоречий и классовой борьбы у кочевых скотоводческих народов [См.: 103, С.111]. В результате чего в советской историографии оформляется концепция о развитии классовых, отношений в кочевых обществах и имевших, в своей, сущности феодальный характер. В то же время-различия в оценках уровня развития этих отношений не могли не вызвать весьма острую дискуссию — даже среди исследователей, поддержавших теорию о феодальном пути общественного развития номадов.
Собственно с этого времени можноf говорить о том, что в научной литературе, посвященной кочевнической тематике, наиболее очевидными стали, различия в понимании достигнутого- кочевыми обществами стадиального уровня развития, стало возможным появление широкого спектра предлагаемых подходов и точек зрений.
Так, сторонниками раннефеодальных отношений отмечалось о длительном периоде существования- у кочевых народов родового строя и позднем появлении у них первых признаков феодализма. Другие исследователи видели в кочевых обществах наличие определенно куда более развитых классовых отношений; со всеми уже присущими для них противоречиями. Однако большее распространение у советских историков получили взгляды о складывании, у кочевников феодальных отношений, но при этом-длительно сочетавшихся с сильными патриархально-родовыми пережитками. Позднее в исторической литературе для обозначения-этих отношений, обычно стали применять термин «патриархально-феодальный» [Єм.: 108,Є.63; 103,.C.l 11-113; и-др.].
Наряду с этим исследователями, были- высказаны и несколько- иные взгляды по классовому характеру развития номадов. В 30-е годы свои,соображения по этому вопросу привел С.П:Толстов — известный, специалист-по истории Средней Азии. Как он полагал, ведущее значение в кочевых обществах на первоначальных этапах имела рабскаяі эксплуатация [163, С. 175 и ел.]. Результатом распада родового строя, у кочевников, с точки зрения СГГ.Толстова, стало появление кочевой аристократии, имевшей по существу рабовладельческий характер. Поскольку, именно в её руках, как отмечает исследователь, и- концентрировалась основная для кочевников собственность — рабы и скот. Притом, что в частых военных походах и набегах к захвату скота кочевниками неизменно сопутствовали и захваты рабов. Однако с ростом производительных сил дальнейшая интенсификация форм кочевого хозяйства становилась невозможной в условиях сохранения эксплуатации рабского труда, на смену которой приходит феодальная зависимость .рядовых непосредственных производителей кочевого общества. Таким образом, шг мнению данного учёного, кочевниками, была прежде пройдена рабовладельческая-формация, которая лишь затем уступила место феодальной [Там же, С. 186].
Становление феодальных отношений в кочевой среде С.П.Толстов видел, прежде всего, в скотовладении [Там же, С. 188-189]. Одно из его основных положений заключалось в том, что феодальная зависимость возникала в кочевом обществе не через владение землей, формально находившейся в общинной собственности, а посредством выдачи скота во временное пользование обедневшим скотоводам (В историко-этнографической литературе для обозначения этого специфического и традиционного для кочевой жизни явления, обычно, использовались термины «саун», «саун-ные отношения» - А.Ш.). Основой общественной организации номадов при феодализме становится не родовая, а территориальная община, потому различные формы феодальной эксплуатации в кочевых обществах совершались под видом родовой взаимопомощи.
Точка зрения о рабовладельческой стадии развития кочевых обществ в последующем также высказывалась в работах С.П.Толстова и некоторых, других авторов [164, С.260-261; 71, С.281; и др.], но какого-либо широкого признания в отечественной литературе она так и не получила.
В 1934 году вышла, ставшая в последующем известной, книга Б.Я.Владимирцова «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм», где её автор, опираясь на собственные наблюдения и набранный фактический материал, выдвинул свою концепцию монгольского феодализма. Причем данная концепция претендовала на то, чтобы перенести свои основные положения и выводы на трактовку общественного строя других кочевых народов [38, С.58]. И хотя эта работа, вышедшая уже после смерти автора, вызвала весьма неоднозначную оценку, но все же она имела огромную научно-теоретическую ценность, оказав серьезное влияние на дальнейшие исследования.
Анализируя общественный строй средневековых кочевых монголов, Б.Я.Владимирцов счел возможным рассматривать его по аналогии с европейским феодальным обществом. Это означало появление так называемой теории «кочевого феодализма»; а данный термин, вне зависимости от оценок самой теории-в литературе, оказался весьма устойчивым и живучим. Как позже-признавали исследователи, свои доводы Б.Я.Владимирцов выстраивал «с учетом принципиальных положений марксисткой политэкономии феодализма...» [140, С.184].
Проблемы социальной истории номадизма в зарубежной исторической науке в 30-50-х годах
С 30-х годов XX века в западноевропейской и американской научной литературе в связи с активизацией исследований проблем развития догосударственных обществ постепенно возрастает интерес и к изучению истории номадизма, специфики традиционных обществ кочевых скотоводов (условий экологической среды, форм хозяйства, системы общественных отношений).
Данные исследования были предприняты с позиций различных теоретических подходов и отличались широким разнообразием предлагаемых методов анализа. Постепенно складываются различные социологические направления и школы в разработке проблем исторического развития ранних и традиционных обществ, в понимании в целом основных принципов и закономерностей социальной эволюции. При этом, в научной литературе, наряду с приверженностью одних авторов к отдельным подходам и системам их методов (диффузионизм, функционализм, эволюционизм и пр.), другие авторы нередко использовали различные научно-методологические подходы, сочетая в своих работах логику их анализа и схемы построений. Отсюда, нередко эклектичность в применении той или иной методологии — являлась другой важной особенностью научно-концептуальных воззрений зарубежных исследователей.
Одним из теоретико-методологических подходов, с помощью которого предпринимались попытки интерпретировать историю номадизма, стал географический детерминизм, связывавший развитие общества с определяющим воздействием окружающей среды.
Взгляды о географической обусловленности истории человечества получили своё распространение в работах многих зарубежных авторов конца XIX - начала XX вв. Исходя из этого, в исследованиях, затрагивавших историю номадизму, постулировалась зависимость кочевых обществ от среды обитания, влияния специфических природных условий степи и циклических изменений климата. В частности, связи и влияние окружающей среды на историческое развитие кочевых обществ находят своё отражение в сочинениях Э.Реклю, Ф.Ратцеля, Э.Хантингтона и других авторов, придерживавшихся детерминистских идей.8
Важное концептуальное значение с позиций отражения роли при-родно-географических факторов в истории и их влияния на развитие кочевых обществ имели работы видного французского историка-востоковеда первой половины XX в. Рене Груссэ.
Р.Груссэ известен своими фундаментальными исследованиями по истории и культуры восточных обществ. В их числе и ряд крупных работ, посвященных кочевникам Евразии. Наиболее значимыми из этих работ являются монографии «Империя степей: Аттила, Чингис-хан, Тамерлан», «Монгольская империя» и «Завоеватель мира: жизнь Чингис-хана», охватывающие основные этапы кочевой истории. Данные работы, написанные с использованием различных источников (арабо-мусульманских, китайских, западноевропейских, русских и пр.) и литературы, содержат обширный научно-фактологический материал о номадах. Основной аспект их рассмотрения - это политическая история кочевых народов Центральной Азии, Южной Сибири, Казахстана и восточноевропейских степей, где в полной мере находит своё отражение история передвижений и завоеваний номадов, создания кочевых империй.
В концептуальном отношении Р.Груссэ развивает в своих работах представления о цикличности истории номадов и процессов возникновения, развития и упадка кочевых империй.
Специфику функционирования кочевых обществ исследователь усматривает в тесной связи и корреляциях с климатическими изменениями. В его трактовке причины, побуждавшие номадов к миграциям и завоевательным походам против оседло-земледельческих цивилизаций, были вызваны, прежде всего, колебаниями климата — сменами периодов- засухи, увлажнений и т.п. В условиях, когда оседлые общества переживали свой упадок и были политически ослаблены, нашествия номадов приводили к появлению сильных объединений кочевых племен и крупных военно-политических образований (кочевых империй), установлению их господства над цивилизованными, оседлыми областями и центрами. Рассматривая, таким образом, влияние климата на развитие кочевников-скотоводов, Р.Груссэ отмечает о синхронности природных циклов с расцветами и упадками кочевых империй [270, Р.335-358; См. также: 219].
Схожие подходы к пониманию истории кочевых народов были представлены также в работах другого автора - известного английского историка, экономиста и философа Арнольда Дж.Тойнби.10
Данный автор исходит из того, что номадизм возник в процессе ари-дизации климата, как «ответ» на «вызов» специфических природных условий степи. За расширением аридной зоны, по А.Тойнби, последовало и распространение кочевое скотоводство.
С точки зрения А.Тойнби, особенности хозяйственной деятельности и образа жизни кочевых народов, в свою очередь, предопределили их зависимость от изменений и годовых колебаний климата. В результате кочевники оказались вынуждены, «подчиняясь годовым циклам, перемещаться с одного места на другое в поисках новых пастбищ» [162, С. 183]. Поскольку, как отмечает А.Тойнби: «Круглый год кочевник должен искать корм для своего скота в суровой-и скупой степи. В соответствии с годовым циклом он должен перемещаться по степным пространствам, преодолевая немалые расстояния...» [Тамже, С. 185-186].
В своей концепции А.Тойнби рассматривает кочевые общества как общества, неспособные к историческому прогрессу. Кочевые народы, по его мнению, были лишены внутренних факторов развития, находясь лишь под влиянием внешних условий: «Кочевники ... стали вечными узниками климатического и вегетационного годового цикла. Наладив контакт со степью- кочевники утратили связь с миром. Время от времени они покидали свои земли и врывались во владения соседних оседлых цивилизаций. Несколько раз им даже удавалось перевернуть размеренную жизнь оседлых своих соседей. Однако кочевник выходил из степи, и опустошал сады цивилизованного- общества не потому, что 0№ решил изменить маршрут своего привычного1 годового» климатико-вегетационного перемещения. Скорее это происходило под воздействием внешних сил, которым кочевник подчинялся-механически...» [Тамгже, С. 186].
Таким образом; приходит к выводу А.Тойнби, «несмотря на нерегулярные набеги на оседлые цивилизации, временно включающие кочевников в поле исторических событий, общество кочевников является» обществом, у которого нет истории» [Там же,- С.Г86] .
Согласно А.Тойнби, кочевые скотоводы в силу своего» типа хозяйствования, предстают всецело1 враждебные и противостоящие земледельцам. При этом вторжениям номадов-способствовали т.н. «социальные вакуу-мы», возникавшие при ослаблении или распаде оседло-земледельческих обществ. По схеме А.Тойнби, история империй, которые создавались кочевниками-завоевателями, «начинается с резкой демонстрации власти; которая затем быстро деградирует и,распадается». «Номадические империи могущественны, ибо. силы приобретенной под действием стимула враждебного мира степи, хватает, как правило, для завоеваниям оседлых народов. В то же время номадические империи эфемерны, потому что с утратой стимула начинает исчезать и сила. Особые качества, выработанные в условиях сурового физического окружения, неизбежно атрофируются в новых условиях, начинается деградация и упадок. С другой стороны, покоренные кочевниками племена, оправившись от шока, вызванного неожиданным, зачастую весьма грубым ударом, начинают выходить из летаргического оцепенения и постепенно восстанавливать своё нравственное самосознание. Это приходиться на тот момент, когда их номадические хозяева начинают терять свою власть и силу» [Там же, С. 187].
Цивилизационная характеристика номадизма. Теория «кочевой цивилизации»
В последнее время значительно возрос интерес к рассмотрению номадизма с позиций активно применяемого сегодня циви-лизационного подхода. Подтверждением этому является проведение многочисленных конференций, симпозиумов и других научных мероприятий, на которых затрагивается разнообразная и широкая область изучения: от вопросов теории до проблем современного состояния номадизма. В связи с этим, особое значение имела целая серия научных конференций, в ряду первых в России положивших начало изучению кочевничества на цивили-зационной основе, где центральными проблемами обсуждений становятся теория «кочевой цивилизации», история и культура кочевых цивилизаций, тематика связей и взаимодействий кочевых культур с другими культурами и цивилизациями и т.д. [12, С.196-197; 43, С.139; 40, С.150; и мн. др.].
Вопрос о кочевой цивилизации и разбор её характеристик предстаёт на современном этапе как важная часть дискуссии об особенностях исторического развития кочевых обществ.
К настоящему времени большинство исследователей, занимающихся изучением номадизма, вполне определенно признаёт существование кочевой скотоводческой цивилизации, исходя из очевидной специфики кочевой системы [117, С.247; 40, С.152-155; и др.], которая во многом определяется способами освоения номадами окружающего их мира.
Несомненно, номадизм на протяжении длительного исторического периода - вплоть до наступления эпохи Нового времени - являлся очень важным фактором, оказывавшим серьезное влияние на ход исторического развития и на судьбу мировой цивилизации. Появление кочевого скотоводства способствовало освоению человеком новых и ранее не пригодных для хозяйственной деятельности обширных степных пространств, позволило найти для него новый способ существования. Хотя кочевое скотоводство так и не стало интенсивной формой хозяйства и всегда отличалось замедленностью в темпах развития экономики, но явилось крупным общественным разделением труда между скотоводами и оседлыми земледельцами и дало в свое время возможность человечеству значительно расширить сферы своего хозяйствования. Остаётся важным и то, что кочевники сумели повлиять на дальнейший ход исторического процесса, особенно на начальных её этапах, заложив в прошлом в той или иной степени основы многих государств и цивилизаций. Также нельзя не осознавать значимость той важной роли, которую, в частности сыграло кочевничество в процессе активного этнокультурного взаимовлияния народов Евразии и Африки, причем нередко принадлежавших к совершенно разным хозяйственно-культурным и цивилизационным типам. Как известно, взаимодействие кочевников с соседними «культурными» народами ярко проявилось в эпоху Древнего мира и Средневековья. Это было время, когда степные сообщества кочевников-скотоводов достигли наивысшего этапа в своем эволюционном развитии, а перемещения и миграции кочевых народов становятся особенно масштабными, охватывая огромные территории в Северной Африке и на Евразийском континенте.
Однако такое ёмкое и в то же время многоплановое понятие, как «цивилизация» таит в себе немало сложностей и нюансов. Причем сложившееся многообразие трактовок значения слова «цивилизация» было во многом обусловлено тем, что, наряду с вольными, субъективистскими оценками, неизменно в понимание этого термина вкладывалось и политико-идеологическое содержание [158, С.9-26].
Но, несмотря на всё4 многообразие семантики понятия «цивилизация», распространение в литературе по преимуществу получили две её трактовки: 1) определенный уровень развития общества; 2) особый тип развития культуры. Соответствуют они в-основном двум направлениям, сложившимся в теории науки.
В рамках стадиального, или формационного, подхода период цивилизации воспринимается как конкретный этап в развитии общества и культуры, характеризующее успешное преодоление стадии первобытного со-, стояния. Основными его критериями выступают общественное разделение труда, явное наличие развитой технологии и земледельческой специализации, все аспекты социальной стратификации и неравенства, наличие монументального строительства, городов и письменности, возникновение государственной организации. В частности в советской литературе понятие цивилизация, в конечном итоге, подводилось под теорию формаций и мыслилось скорее как характеристика классового общества. Отсюда считалось закономерным, что кочевые скотоводческие народы, в силу особенностей своего хозяйствования и традиционной общественно-политической структуры, не могли достичь должной технологической стадии развития, а значит и уровня цивилизации.
Приверженцы цивилизационной теории, в числе которых, как правило, и многие современные кочевниковеды, исходят из иных посылок. Основанием для этого является непрерывное накопление знаний о многообразии существующих в нашем мире культур и цивилизаций. Под термином «цивилизация» в данном случае понимается уже некая социокультурная система, хотя к этому довольно часто и не всегда оправданно привязываются только этнический, религиозный или национально-государственный компоненты [158, С.24-25 и ел.].
Вместе с тем, в научной литературе ещё только предстоит проработка многих аспектов, как общей теории цивилизации, так и вопроса о кочевой скотоводческой цивилизации.
Ио ряду таких проблем исследователи остаются далеко не единодушными. Так, некоторые из них не соглашаются с трактовкой термина «кочевая цивилизация», когда он-используется по отношению номадизма в целом. Если термин «кочевая цивилизация» и применяется ими, то; скорее, для обозначения конкретных кочевых обществ или-регионов, что позволяет, по их мнению, уйти от схематичного рассмотрения истории и культуры кочевых народов [См.: 89, С.74-79].
Первостепенную значимость на сегодня приобретает вопрос о выработки, объективных критериев и оценок изучения кочевой цивилизации. Необходимость и важность такого поиска связаны с тем, что критерии, которые были созданы и используются в отношении оседлых обществ, не соответствуют и не могут быть применены, ДЛЯІ рассмотрения кочевых обществ - вследствие их явных социокультурных различий. Современные специалисты, в числе которых не только представители исторической науки, но и; обществоведы, культурологи, экологи и т.д., предпринимают попытки выявления и обоснования достоверно-научных критериев описания номадизма и специфики его проявлений.
В ряду этих исследователей следует назвать известного отечественного археолога А.И.Мартынова, давно высказывающего в своих научных публикациях идею становления и развития у номадов собственной своеобразной цивилизации.
С точки зрения исследователя, уровень исторического развития, достигнутый в степях Евразии уже в скифскую эпоху (VI-III вв. до н.э.), вполне позволяет видеть наряду с древними оседлыми цивилизациями параллельное возникновение другой цивилизации, представляющей собой культурно-историческое единство скифо-сибирского или скифо-сакского мира [113, С.285; 116, С.5-12; 115, С.115-118; и др.].
