Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 14
1.1. Историография проблемы 14
1.2. Источниковая база 30
1.3. Методология исследования 44
ГЛАВА II. ОРЕНБУРГСКОЕ И УРАЛЬСКОЕ КАЗАЧЕСТВО В ПРЕДДВЕРИИ РЕФОРМ 57
2.1. Происхождение общин яицких и оренбургских казаков 57
2.2. Воинская служба казаков в XVIII - первой половине XIX вв 68
2.3. Центральная власть и казачьи общины в дореформенный период...80
2.4. Казачьи общины в 30-50-е гг. XIX в. регламентация внутриобщинной жизни 99
ГЛАВА III. АБСОЛЮТИЗМ И КАЗАЧЕСТВО В ЭПОХУ «ВЕЛИКИХ РЕФОРМ» 115
3.1. Реформы в Уральском и Оренбургском казачьих войсках 115
3.2. Воинская повинность казачества в пореформенный период 136
3.3 Экономическое положение казачества в 60-90-е гг. XIX века. 158
ГЛАВА IV. КАЗАЧЕСТВО УРАЛА ВХОДЫ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПОТРЯСЕНИЙ 185
4.1. Социально-экономическое и правовое положение казаков на рубеже ХІХ-ХХ веков 185
4.2. Оренбургское и Уральское казачьи войска накануне 1917 года 209
4.3. Февральская революция и казачество 241
ГЛАВА V. КАЗАЧЕСТВО УРАЛА В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 274.
5.1. Установление советской власти на войсковых территориях Урала 274.
5.2. Между Комучем и Колчаком: казачество и антибольшевистские правительства. 305
5.3. Советская власть и казачество в 1919 — 1921 гг 334
5.4. Судьбы казачества после гражданской войны 365
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 402.
ПРИМЕЧАНИЯ 411
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 470.
- Историография проблемы
- Происхождение общин яицких и оренбургских казаков
- Реформы в Уральском и Оренбургском казачьих войсках
Введение к работе
Историческая наука на современном этапе переживает бурный подъем, вызванный происходящими с начала 90-х годов XX столетия кардинальными изменениями в российском обществе. Эти перемены, затронувшие буквально все без исключения стороны жизни, поставили перед отечественными исследователями ряд проблем, связанных с анализом роли сословий и классов в процессе становления и укрепления российской государственности, взаимоотношений власти и общества на всех этапах существования России. Неизбежным стал пересмотр взглядов и оценок, утвердившихся в исторической науке в результате безраздельного господства марксистско-ленинской идеологии. Одним из наиболее показательных последствий абсолютизации формационного и классового подходов в изучении прошлого стала ярко выраженная тенденция рассмотрения единого и органичного потока истории в виде отдельных и слабо связанных преемственностью этапов, разделенных между собой перегородками общественно-экономических формаций, политических режимов, смена которых объяснялась исключительно революционными потрясениями (1). При этом исторические традиции, специфика общественной психологии и социально-политическая ментальность дореволюционного общества новой властью и ее идеологами не только не принимались во внимание, но и самым радикальным образом отвергались, хотя бы и на уровне публичных заявлений. Данный подход в полной мере проявился ив определении роли казачества в становлении и развитии российского общества.
Казачество изначально представляло собой сложное переплетение разноэтнических элементов, объединившихся со временем вокруг славянского, православного ядра. Расселяясь по окраинам государства и имея источником своего благосостояния исключительно военную добычу, оно на разных этапах своего существования имело неоднозначные отношения с Москвой, пройдя
сложный путь от пассивного противостояния до активного сотрудничества и полного признания власти центрального правительства. Тем не менее, в петровскую эпоху казачьи общины находились в относительной зависимости от власти - неся службу по присяге, они в то же время сохраняли территориальную, экономическую, политическую обособленность и выборное^
самоуправление, постоянно пополняясь за счет интенсивного притока беглых из самых различных районов России, спасавшихся от тягот крепостной системы. Проведенная в начале XVIII века Петром I глубокая насильственная модернизация общества и создание централизованного абсолютистского государства коренным образом изменили военно-политическую обстановку и на внешних рубежах империи, обусловив более жесткую зависимость от центра казачьих общин. Как отмечается в исторической литературе, именно с началом царствования Петра Великого «начались энергичные вмешательства центральной государственной власти в дела казачьих войск. Под влиянием этого вмешательства в казачьих войсках очень медленно и постепенно», но, вместе с тем, неуклонно стали водворяться общие порядки. (2) В конечном итоге в длительном противостоянии с государством казачество потерпело неизбежное поражение, став одним из его элементов. Полная зависимость
войскового населения проявилась и в вопросах внутренней регламентации жизни казачьих общин, порядка избрания собственной старшины. С 1757 года высшие должностные лица казачьих войск стали избираться лишь из числа согласованных с Военной коллегией кандидатур, впоследствии Екатерина II ликвидировала и этот островок былой самостоятельности, назначая Войсковых атаманов и других высших должностных лиц войскового управления своими указами. В последующие годы власть еще более ужесточала^ свои претензии к казачьим общинам, сведя в конечном итоге былые «исторические» вольности ^ практически к нулю.
На протяжении XIX - начала XX вв. во взаимоотношениях казачества и центральной власти вырабатывалась особая система подчиненности и управления, позиции власти менялись под воздействием внешних и
6 внутренних обстоятельств. Тем не менее, на всех этапах своего существования казачество разными способами и с различной степенью настойчивости стремилось вернуть себе былые вольности, пыталось вести с властью даалог, порой обостряя и без того непростые отношения до открытого противостояния. Самодержавию удалось сохранить казачье сословие до конца существования в России монархии, оно всячески пыталось приспособить его к меняющейся социально-экономической и политической обстановке, то высказывая намерения провести в казачьих областях радикальные преобразования, то искусственно сдерживая назревшие и объективные процессы. В любом случае можно с полным основанием заявить, что эти_ отношения безоблачными и однозначными не были. Недавняя традиция причислять войсковое сословие к лагерю безусловных сторонников идеи монархии не отражает реально складывавшихся отношений между казачеством и государством и не раскрывает причин, определивших ход развития событий на войсковых территориях в XVIII - начале_ХХ вв.
На современном этапе исторического развития России потребности формирующегося плюралистического общества вызывают необходимость изучения накопленного за многовековую историю опыта взаимодействия государства и различных'слоев населения, как союзников власти^так_и__ее оппозиции. Их одновременное функционирование, взаимосвязь, сотрудничество и борьба на всех исторических этапах существования российского государства и создавали ту атмосферу «единства противоположностей», которая и определяла протекавшие в обществе процессы, оказывала свое влияние на власть в определении социально-экономической, общегосударственной (имперской), региональной и национальной политики.
В этой связи одним из самых дискуссионных в современной исторической науке вопросов стало определение роли государства в проведении политического курса в отношении казачества, выполнявшего на протяжении столетий функцию гаранта безопасности пограничных рубежей
России и участвовавшего в составе вооруженных сил страны практически во всех войнах XVIII- начала XX вв. Неоднозначное отношение в обществе вызывают утверждения о возможности использования в современных условиях накопленного казачеством опыта организации и несения военной службы, хозяйственной деятельности, патриотического воспитания, местного. самоуправления. Актуальность темы исследования определяется и развивающимся современным казачьим движением, участники которого высказывают свои претензии на возрождение естественных для казачества государственных, социально-экономических и социокультурных структур, формировавшихся в казачьих общинах на протяжении веков, а иногда и на некое особое положение в структуре общества. Хотя «самостийные настроения», «казакийство», как справедливо считает этнолог Т.В.Таболина,
сегодня уже лишь ситуативны, время дискуссий на эту тему прошло (3).
Вне всякого сомнения, современное казачье движение представляет собой реальное явление и определенную общественную силу, игнорировать которую власть не может, особенно в районах социально-политических конфликтов на Кавказе. Поэтому так важно и необходимо осмысление исторических форм организации казачьих общин, особенностей становления и эволюции его управления, проведение анализа отношений с властью на различных этапах существования самобытного военно-служилого сословия. Только при условии объективного и всестороннего изучения исторического s / феномена казачества можно говорить о реальных перспективах движения за v возрождение казачества и определения позиции государства в вопросе о ,-ч
предоставлении современным казакам и лицам, относящим себя к таковым^,
права участвовать в военном строительстве и обеспечении внешней и внутренней безопасности государства, на что претендуют лидеры движения не только Юга России, но и других регионов, в частности и Урала.
Движение за время своего существования прошло путь от осознания необходимости возрождения казачества до формирования мощного, организованного патриотического слоя российского общества. В 90-е гг. XX
столетия государственной властью был принят ряд нормативных актов, регулирующих процесс дальнейшего развития движения за возрождение казачества (4). Однако лишь в последние несколько лет власть всерьез заговорила о том, что «государство в современных условиях должно возрождать служивое казачество как профессиональную общность, готовую нести службу Отечеству в рамках государственной и иной службы» (5). Началось и уточнение самого понятия «казачество» применительно к современности, в научном обороте появляется термин «неоказачество» (6). По данным 2004 года, в государственный реестр казачьих обществ внесено 10 войсковых (Волжское, Всевеликое Донское, Кубанское, Терское, Оренбургское, Сибирское, Енисейское, Иркутское, Забайкальское, Уссурийское) и 7 самостоятельных окружных казачьих формирований, (Балтийское, Северо-Западное, Прикамское, Верхнекамское, Астраханское, Амурское, Сахалинское). Численность членов казачьих обществ, внесенных в реестр, выросла с 500 тыс. чел. в 1999 г. до 660 тыс. в 2004 г., а количество изъявивших желание нести государственную и иную службу соответственно со 180 до 240 тыс. чел. Только в 1999 году Управлением Президента Российской Федерации по вопросам казачества было внесено в государственный реестр 41 окружное и отдельское казачье общество общей численностью 80 тыс. чел: Казаки несли службу в 17 казачьих соединениях и воинских частях, на 14 сторожевых кораблях и 42 пограничных заставах, велась работа и по формированию из местного населения частей и подразделений МВД для борьбы с бандитизмом и терроризмом на Северном Кавказе (7).
Деятельность по разработке Концепции государственной политики по отношении к казачеству, закона «О российском казачестве», организации выполнения мероприятий Федеральной целевой программы государственной поддержки казачьих обществ не приостановлена и с наступлением нового, XXI, века. Однако при этом следует иметь в виду, что для осмысления места казачьего движения в современном нестабильном российском обществе, правомерности социально-политических претензий казачества к власти, и,
наоборот, правительства к казачеству, чрезвычайно важно обладать систематизированным, надежным по качеству, комплексным* и репрезентативным научным знанием о принципах казачьей государственности, ее специфической эволюции и исторической судьбе (8).
Хронологические и территориальные рамки. Хронологические пределы исследования - XVIII - первая треть XX вв. - определены началом активной колонизации южно-уральских и заволжских степей, когда по решению императрицы Анны Иоанновны на Урал была направлена экспедиция И.К. Кирилова с целью организации экономического освоения и усиления политического влияния в этом районе и возведения по границе со степью линии оборонительных сооружений. Результатом деятельности экспедиции стало создание Оренбургской военно-пограничной линии, охрана которой поручалась Яицкому и созданному правительством Оренбургскому казачьим войскам. Именно с этого времени казачьи общины края попали под жесткий и всеобъемлющий контроль центральной власти в лице ее чиновников на местах, и начался последовательный процесс ограничения традиционных казачьих прав, сужения функций самоуправления яицких казаков, обусловивший в конечном итоге их противостояние с властью на протяжении всего последующего периода.
Верхняя граница исследования определяется рубежом 20-30-х гг. XX столетия - временем, когда пролетарская власть взяла сопровождавшийся жесткой централизацией и репрессивными кампаниями курс на проведение сплошной коллективизации. В ходе коллективизации и политических репрессий казачество потеряло последние сословные атрибуты, в том числе и хозяйственные, и было полностью интегрировано в социальную структуру советского общества. Именно с этого времени из официального употребления исчезло слово «казачество», все сельское население стало именоваться колхозным крестьянством, были ликвидированы казачьи секции при исполкомах местных советов, принадлежность к войсковому сословию стала восприниматься как ярлык контрреволюционера и монархиста.
Территориальные рамки исследования охватывают Оренбургский край -так официально называли в 1796-1881 г. крупное административно-территориальное объединение, включавшее в разное время, кроме Оренбургской губернии, Самарскую и Уфимскую губернии, Уральскую и Тургайскую области. В рассматриваемый период территориальная структура края менялась достаточно часто. Из состава Оренбургской губернии выделялись административные единицы и создавались новые. Уральская область с начала XIX столетия хотя и получила статус самостоятельной
Ц '
области, тем не менее, ее управление по военной части находилось в ведение^. Оренбургского военного губернатора, а затем командующего Отдельным Оренбургским корпусом. Оба войска - Уральское и Оренбургское - были связаны и общностью возлагавшихся на них задач: казаки обеспечивали охрану военно-пограничной линии, поддержание порядка в крае и внутренних губерниях, участвовали в военных кампаниях и экспедициях в степь.
Поселения уральских (яицких) казаков компактно размещались по берегам реки Урал, оренбургские станицы до первой половины XIX века были разбросаны как по границе Оренбургской губернии, так и на территории Уфимской губернии. Единую войсковую территорию оренбургские казаки ( получили только в ходе реформы 1840 года, в ее состав вошли земли/ современных Оренбургской, Челябинской, Курганской областей Российской ( Федерации. По данным на начало XX в., уральские казаки занимали земли<Г площадью более 6,4 млн. дес, на которых проживало почти 144 тыс. чел. войскового сословия (9), население Оренбургского казачьего войска превышало 530 тыс. чел. и занимало территорию более чем в 7,4 млн. дес. (10).
В годы советской власти казачьи территории в политических целях неоднократно перекраивались и включались в состав различных национальных и территориально-административных образований. Таким образом, казачество Урала оказалось разобщенным административными границами, значительная часть бывших уральских и оренбургских казаков выслана за пределы традиционных мест проживания. В результате этого по прошествии времени
11 население казачьих районов Урала утратило многие из элементов прежнего образа жизни и перестало отождествлять себя с бывшим войсковым сословием.
Целью диссертационного исследования является анализ
взаимоотношений казачества Урала с государством в лице центральных и местных органов власти и управления с момента возникновения казачьих войск до ликвидации казачества как особого военно-служилого сословия в первые десятилетия советской власти. В соответствии с поставленной целью определены следующие задачи:
раскрыть характер и особенности происхождения казачьих общин Урала, их отношения с центральными органами власти в период, предшествовавший эпохе «Великих реформ»;
показать участие казачества региона в охране пограничных рубежей, несении военно-полицейской службы и на этой основе проанализировать роль правительственных органов в регламентации порядка отбывания яицкими и оренбургскими казаками воинской повинности, социальное, экономическое и правовое положение войскового сословия в первой половине XIX столетия;
на примере казачьих общин Урала выявить объективные и субъективные предпосылки проведения реформ в казачьих войсках империи, их направленность, раскрыть позицию правительственных кругов по отношению к казачеству в 60-70-е гг. XIX столетия, показать причины, заставившие самодержавие отказаться от первоначальных намерений развития казачества «в гражданском отношении»;
проследить изменения в жизни уральских и оренбургских общин вызванные реформированием системы отбывания воинской повинности и введением в станицах общественного самоуправления, показать экономические и социальные последствия проведенных реформ;
раскрыть причины усиления тенденции расказачивания в рамках самодержавного строя, показать принимавшиеся властями меры по ее преодолению;
исследовать влияние русско-японской войны, революции 1905-1907 гг. и мировой войны на отношение казачества к власти и несению военно-полицейской службы;
проанализировать отношение казачества региона к Февральской революции 1917 г., раскрыть его участие в политической жизни, цели и задачи введения войскового самоуправления, отношение его к революционной власти, к другим категориям населения края;
выяснить реальные причины противостояния казачества и советской власти, последствия осуществлявшейся ею социальной и экономической политики в казачьих районах края;
показать проводившуюся антибольшевистскими правительствами Урала и Сибири политику по отношению к местному казачеству, причины провала вооруженного сопротивления в годы гражданской войны;
раскрыть реальную направленность политического курса ^советской власти после окончания гражданской войны по отношению к казачеству на общегосударственном и местном уровнях и последствия проводившейся политики по ликвидации войскового сословия.
Научная дрвизна работы состоит в проведении комплексного
исследования особенностей взаимоотношений казачества и центральной власти в различные периоды их существования и причин, обусловивших ликвидацию его как военно-служилого сословия. Выбранные в качестве объекта исследования Оренбургское и Уральское казачьи войска различались по характеру происхождения, степени интегрированности в структуру государства, ментальным особенностям, но общий итог их исторической судьбы свидетельствует об объективном характере процесса «расказачивания» (при соответствующем толковании этого термина), невозможности сохранения сословия в условиях меняющейся экономической и политической обстановки. Показано негативное влияние локального переустройства землепользования в казачьих районах и проводившейся государством продовольственной политики на экономическое положение населения, последствия национально-
государственного строительства, обусловившего разобщение казачества и обострившего межнациональные отношения, не носившие прежде в регионе антагонистического характера. Правительственный курс в отношении казачества рассмотрен не только в рамках военной или колонизационной истории, но и как составляющая социальной политики государства.
Наряду с обобщением результатов, достигнутых другими исследователями - дореволюционными и советского периода, вводится в научный оборот обширный пласт ранее не использовавшихся документов, хранившихся в фондах местных и центральных архивов, что позволило значительно расширить и уточнить представления о реальных взаимоотношениях казачества и государственной власти.
Историография проблемы
История казачества Урала стала предметом серьезного научного интереса только во второй половине XIX века. Этот интерес был вызван сугубо практическими потребностями войсковых структур, искавших весомые обоснования сохранения казачества как военно-служилого сословия в преддверии реформ 60-70-х гг. Конечно, нельзя сказать, что до этого времени истории казачества в работах отечественных исследователей внимания не уделялось вообще. Впервые сведения о казачестве региона, его участии в колонизации пространств южно-уральских степей и строительстве оборонительных сооружений на границе представил на страницах своих работ П.И. Рычков, являвшийся автором «Топографии Оренбургской губернии» и «Истории Оренбургской», подготовленных на основе личных наблюдений во время поездок по краю (1). В этих работах автор приводит сведения о строительстве крепостей, участии казаков в охране границе и столкновениях с кочевниками, происхождении общины яицких казаков, их военной и хозяйственной деятельности. Тот факт, что П.И. Рычков был современником и даже участником многих из описываемых событий, придает его трудам особую ценность. При крайне плохо сохранившейся документальной базе правительственных учреждений работы этого автора в ряде случаев становятся практически единственным источником информации по истории заселения края и ранней истории местного казачества.
Отдельные сведения - о хозяйственной деятельности, некоторых особенностях быта местного населения, их верованиях, легендах и преданиях -приводят в своих публикациях участники ряда научных экспедиций, работавших на Урале во второй половине XVIII столетия (2). Свои свидетельства оставили и некоторые чиновники, журналисты, войсковые офицеры, эпизодически освещавшие на страницах местных периодических изданий внутренние вопросы деятельности казачьих общин края, их участие в экономическом освоении Урала (3).
Особая потребность в научном обосновании роли казачества в истории Российского государства, в защите его рубежей и освоении окраин появилась в середине XIX века, в период подготовки проектов реформирования казачьих войск. Заинтересованную активность проявили и оренбургские «любители казачьей старины» (так в начале XX будет названо неполитическое объединение, созданное под руководством А.И. Мякутина). Войсковые офицеры и чиновники, занятые в специально созданном для разработки новых нормативных документов местном; комитете, в целом не разделяли мнения о необходимости кардинально изменить положение казачества и уравнять его с прочими категориями населения империи. Для многих из них устранение корпоративной замкнутости сословия, возможность выхода из общины, разрешение селиться на войсковой территории иногородним, отмена традиционного порядка несения военной службы казались началом конца славного казачества. Инстинктивно пытаясь сохранить в неизменности «дедовские порядки» и привилегии, они не видели и не понимали сути происходящих в стране перемен, насущной необходимости реформирования устаревших институтов и порядков. Оказавшись под жестким давлением радикально настроенных кругов, занимавшая охранительную позицию войсковая верхушка соглашалась лишь на проведение незначительных изменений. Следствием этого противостояния стало появление ряда статей, в которых высшие чиновники войсковых структур пытались доказать необходимость сохранения казачества в неизменном виде и напоминали власти о его былых заслугах перед престолом (4).
Происхождение общин яицких и оренбургских казаков
На юго-востоке Российской империи до революции располагались общины двух крупных казачьих формирований - Оренбургского и Уральского (Яицкого) казачьих войск. Оба войска имели немало общего, однако по ряду направлений они заметно различались между собой, что было вызвано особенностями их происхождения, религиозными и этнографическими отличиями, спецификой хозяйственной деятельности и взаимоотношениями с центральной властью.
Первыми на Южном Урале появились общины яицких казаков, однако точное время их проникновения на берега Яика установить практически невозможно. Одним из первых исследователей, писавших о яицких казаках, следует считать П.И. Рычкова, отмечавшего, что беглые объявились на Яике в конце XIV - начале XV веков (1). Более распространенной точкой зрения на время появления первых казачьих поселений, является утверждение о том, что они появились в среднем и нижнем течение Яика не ранее второй половины XVI века (2).
Более точные сведения сохранились об оренбургских казаках, чьи предшественники прибыли с воеводой Иваном Нагим и, как считается, вошли в состав гарнизона построенного в 1574 году Уфимского детинца (3). В начале XX века, в период подготовки к празднованию столетия Военного министерства и 300-летия дома Романовых, впервые встал вопрос об официальном признании т.н. «старшинства» (т.е. времени происхождения) казачьих войск Урала. В решении этого вопроса чиновники Оренбургского войска проявили гораздо больше рвения, чем их коллеги - уральцы, вследствие чего старшинство Оренбургского казачьего войска официально было установлено с 1574, а Уральского - с 1591 года. 23 сентября 1912 года военный министр объявил повеление императора Николая II, в котором отмечалось: «Государь император, 23 сентября 1912 года, Высочайше соизволил на присвоение Оренбургскому казачьему войску старшинства с 1574 года, со времени постройки воеводой Иваном Нагим детинца, (острожка) Уфы, в состав гарнизона которого входили уфимские казаки,, большая часть которых в 1742 году была переселена в город Оренбург и впоследствии вошла в состав Оренбургского казачьего войска» (4).Этот факт вызвал глухое недовольство уральских казаков, считавших себя первопроходцами в регионе. Все их попытки доказать свое более раннее происхождение успехом не увенчались. И хотя официальные власти ничего менять не стали, но оренбуржцы цифру «1574» на геральдическом щитке войскового знака все же убрали, очевидно, не желая возбуждения неприязни со стороны своих соседей.
Характер происхождения яицкого и оренбургского казачества наложил отпечаток на их организацию, хозяйственную деятельность, порядок и условия несения службы и, в конечном итоге, на взаимоотношения с центральной властью. Яицкие казаки вели свое начало от донских и волжских казаков, спасавшихся в необжитых местах Урала от преследования правительственных войск за нападения на купеческие и государевы суда. Общины увеличивались и за счет беглого крестьянского населения, искавшего «в казаках» спасения от засилья знати. Позднее к ним стали примыкать приверженцы «старой веры», скрывавшиеся от властей и не желавшие принять церковную реформу. Вольница оседала на Яике, богатом рыбой и удаленном от русских крепостей, хотя и ей приходилось за эту относительную безопасность достаточно дорого платить - появление новых соседей вызывало негативную реакцию кочевников, в первую очередь ногайцев. Ногайцы неоднократно пытались ликвидировать казачьи поселения, однако это им не удалось (5).
Реформы в Уральском и Оренбургском казачьих войсках
Вторая половина XIX века стала в истории России временем проведения целой серии реформ, имевших своей целью модернизацию государственного механизма империи, приспособление его к менявшимся политическим и экономическим условиям. Робкие и непоследовательные попытки реформ начала века не только не ликвидировали отставания России от стран Западной Европы, но и еще более обострили борьбу различных сил внутри общества; завершившись в конечном итоге формированием консервативного курса правительства Николая I. Прекрасно осознавая необходимость и неизбежность реформирования традиционного общества, император и многие его сподвижники, тем не менее, отказались от скоропалительных действий; от механического копирования западноевропейских моделей. Серьезным предупреждением для правящих кругов стали события на Сенатской площади в декабре 1825 года и попытка вооруженного восстания на Украине, деятельность тайных обществ. Власти испугались не столько самого факта существования антиправительственной оппозиции - вся предшествующая история протекала в обстановке дворцовых заговоров и переворотов, - сколько формы выражения протеста, открытого вооруженного выступления. Такого Россия прежде не знала. Пугало правящие круги и революционное брожение в западных монархиях, которые, не выдерживая напора революционного и национально-освободительного движения, рушились одна за другой, уступая место новым формам общественного устройства. Даже там, где монархиям формально удавалось устоять, начинались необратимые процессы, демократизации общественной жизни, абсолютизм эволюционировал в сторону конституционных монархий, уступая свои позиции укреплявшейся буржуазии.
Неспокойно было и на окраинах империи, особенно в Польше, где огонь национального движения тлел постоянно и - в особо напряженные периоды -вспыхивал вооруженными выступлениями против имперских ограничений. Правительство Николая І в этой борьбе пыталось свести возможные потери к минимуму путем постепенного и последовательного отступления, предотвращения разрушения духовных и нравственных устоев российского общества, что само по себе грозило России непоправимыми бедствиями. Однако зачастую оправданная осторожность власти на практике принимала крайние формы, воспринимавшиеся как нежелание реально оценивать складывающееся в государстве положение, косность и реакционность отдельных представителей правящего класса.
Однозначно негативно оценивать эпоху Николая Г нельзя. Наряду с усилением контроля государства над всеми сферами жизни общества, в этот период протекало и немало позитивных процессов, оказывавших заметное влияние на его состояние. Нельзя отрицать и изменения, происходившие и в деятельности казачьих общин, в том числе Урала. Поставив их под полный и всеобъемлющий контроль (что отражало общую тенденцию развития государства), власть в то же время вынуждена была принять ряд мер, гарантировавших казачеству и определенные права, чего прежде не было. В частности, именно при Николае I казачья старшина в правовом положении была уравнена с армейскими офицерами и перестала быть изгоем в дворянской среде. Были установлены фиксированные сроки нахождения казаков на военной службе, ликвидированы некоторые тяжелые повинности, например, квартирная. Оренбург был освобожден от войскового постоя в 1821 году, казачьи станицы - только десять лет спустя. Казачьи общины получили свое обособленное управление, выведшее их из-под двойной зависимости - правительственных чиновников, с одной стороны, и армейских комендантов - с другой (1).
