Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Актуальные проблемы изучения концепта «долженствование» 9
1.1. Понятия «концепт», «концептосфера», «языковая картина мира» в современном языкознании 9
1.2. Из истории изучения модальности 23
1.3. Типы дискурса и категория модальности 40
Глава 2, Формальный и семантический аспекты долженствования 50
2.1. Типология семантики долженствования в немецком языке (на материале художественных текстов) 50
2.2. Вербализация концепта «долженствование» в научном и публицистическом дискурсах 78
Глава 3. Стилистический и прагматический аспекты долженствования 98
3.1. Жанрово-стштистическая категоризация дискурса как определяющий фактор в репрезентации концепта «долженствование» 98
3.2. Концепт «долженствование» в сопоставительном аспекте 113
Заключение 134
Список использованной литературы 137
- Понятия «концепт», «концептосфера», «языковая картина мира» в современном языкознании
- Из истории изучения модальности
- Типология семантики долженствования в немецком языке (на материале художественных текстов)
- Жанрово-стштистическая категоризация дискурса как определяющий фактор в репрезентации концепта «долженствование»
Введение к работе
Исследования в области менталитета, этнокондептов стали популярными в современной лингвистике не только за рубежом [150; 160; 161; 166 и другие], но и в нашей стране [57; 60; 73; 105 и другие]. Понятия «концепт», «когнитивный» широко используются в настоящее время исследователями самых разных направлений. Современная лингвистика во многом стала ориентироваться на изучение концептуальных систем национальных языков. Подобные исследования находятся в общем русле развития современной лингвистики - в рассмотрении языковых особенностей с точки зрения антропоцентрического подхода, направленного на изучение языка, зависящего от человека, от народа.
Любой естественный язык отражает определенный способ восприятия мира. Владение языком предполагает владение концептуализацией мира, отраженной в этом языке. Совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений языка, складывается в некую единую систему взглядов и предписаний, которая в той или иной степени разделяется всеми говорящими на данном языке.
Человеческая деятельность одновременно и универсальна, и национально-специфична. Эти ее свойства определяют как своеобразие языковой картины мира, так и ее универсальность. Следовательно, каждый конкретный язык представляет собой самобытную систему, отражающую лингвистические и культурологические аспекты, которые накладывают свой отпечаток на сознание его носителей и формируют их картину мира.
Изучение концепта «долженствование» невозможно отдельно от категории модальности. Изучение этой категории берет свое начало в работах В.В, Виноградова [28] и Ш. Балли [11]. На протяжении десятилетий она рассматривалась с различных точек зрения во многих языках [2; 9; 58; 70; 89; 132; 153; 156 и другие], но и в настоящее время остается актуальной. На сегодняшний день модальность относят к «ментальным категориям», так как в ней проявляется социальная, национальная, индивидуальная ментальность
4 [111]. Связь категории модальности с категорией культуры подтверждается зависимостью основных типов модальности от мировоззрения субъекта речи, субъекта сознания. Но главное, что подтверждает культурологический характер модальности - это ее концептуальное содержание. Концептосфера языка представлена системой концептов, а они практически все имеют модальный характер, так как выражают либо отношение, либо оценку.
«Долженствование» многократно становилось предметом
исследования в лингвистике с позиций функционально-семантического подхода, но не было предпринято до сих пор попыток, рассмотреть его как компонент немецкой концептосферы.
Цель настоящей диссертации заключается в выявлении специфики концепта «долженствование» как ментальной единицы немецкой культуры.
Реализация поставленной цели требует решения ряда конкретных задач:
рассмотреть категорию модальности с точки зрения антропоцентрического подхода;
выделить фреймы и сферы, в которых реализуется концепт «долженствование»;
выявить и описать средства представления концепта «долженствование» в художественном, научном, и публицистическом типах дискурса;
определить и сравнить объемы синонимических рядов языковых единиц, репрезентирующих концепт «долженствование» в различных типах дискурса немецкого языка;
обосновать сходства и различия в выборе способов вербализации концепта «долженствование» в соответствии со стилистическими характеристиками текста;
установить границы концепта «долженствование» и взаимосвязь с другими концептами немецкой культуры;
- сравнить средства вербализации концепта «долженствование» в немецком и русском языках для выявления национальной специфики рассматриваемого концепта.
Предмет исследования - средства вербализации концепта «долженствование» в немецком языке.
Материалом для исследования послужили художественные произведения современных немецких авторов на немецком и русском языках (34 источника, общим объемом около 1300 страниц и 63 условных печатных страницы в электронной версии произведений), статьи журнала «Deutschland» на немецком языке и в русскоязычной версии различных рубрик (92 статьи, общим объемом около 440 страниц) и 30 научных статей (41 условная печатная страница в электронной версии).
Научная новизна настоящего диссертационного проекта состоит в комплексном рассмотрении долженствования как концепта, в котором проявляются ментальные особенности нации; в выявлении специфики и установлении закономерностей функционирования соответствующих языковых единиц в различных типах дискурса.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что долженствование рассмотрено с позиций когнитивного подхода, а именно не только как категория языка, но и как элемент культуры; выявлены фреймы реализации долженствования; определены национальные особенности репрезентации данного концепта в художественном, научном и публицистическом типах дискурса.
Практическая ценность проведенного исследования определяется возможностью использования его результатов и выводов в преподавании практической грамматики, стилистики и интерпретации текста. Полученные результаты могут быть применены при чтении спецкурса по когнитивной лингвистике и когнитивной семантике, по немецкой картине мира, а также на занятиях по практике речи.
Используются следующие методы исследования: метод концептуального анализа, перевода, грамматико-семантический и сопоставительный методы, функциональный и дискурсивный анализ.
Апробация работы. Основные положения диссертации на различных этапах ее разработки были представлены в докладах на следующих конференциях:
Межвузовская научно-практическая конференция «Состояния, задачи и перспективы социально-культурного сервиса, туризма и краеведения» (Воронеж, Воронежский институт высоких технологий, 2004 г.).
Научная конференция сотрудников Воронежского института высоких технологий (Воронеж, 2004 г.).
Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы профессионального образования: подходы я перспективы» (Воронеж, Российская академия государственной службы при президенте РФ, 2004 - 2005 г.г.).
Отчетные конференции сотрудников кафедры немецкого языка ВГПУ (Воронеж, ВГПУ, 2005 - 2006 г.г.).
VI международная конференция «Перевод: язык и культура» (Воронеж, ВГУ, 2006 г.).
IV международная конференция «Актуальные проблемы профессионального образования: подходы и перспективы» (Воронеж, Воронежский институт высоких технологий, 2006 г.)
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов по главам, заключения, списка использованной литературы, списка источников примеров. Во введении обосновывается актуальность исследования, его теоретическая и практическая значимость, определяется цель и формулируются конкретные задачи работы, В первой главе, представляющей собой теоретический экскурс в проблему исследования долженствования, дается представление об объекте исследования, определяется понятийно-терминологический аппарат, излагается общая
7 концепция исследования. Во второй главе рассматриваются единицы с семантикой долженствования, представляющие концепт «долженствование» в художественном, публицистическом и научном типах дискурса. Третья глава посвящена обоснованию сходств и различий в выборе способов репрезентации концепта «долженствование» в различных типах дискурса, анализу синонимических рядов в немецком и русском языках с точки зрения объема и структурированности- В заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы продолжения разработки ключевых вопросов темы.
Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту.
\. «Долженствование» - ментальная единица немецкой концептосферы, которая отражает поведение человека с точки зрения моральных норм субъекта и общественного уклада.
2. Концепт «долженствование» реализуется в сферах и фреймах, а
именно: сфера «влияние чужой воли», где выделяются фреймы «приказ»,
«пожелание, совет», «правило, закон»; сфера «влияние внешних
обстоятельств», в которой различаются фрейм «сложившаяся ситуация» и
фрейм «гипотетически возможная ситуация»; сфера «наличие какого-либо
качества» представлена фреймами «наличие качества у субъекта» и
«наличие качества у объекта»; сфера «долг».
3. Среди способов репрезентации концепта «долженствование» в
немецком языке инфинитивные конструкции с модальными (sollen, mtissen,
diirfen, кдппеп, wolleri) и вспомогательными (haben, seiri) глаголами; глаголы,
рассматриваемые в традиционной грамматике вне поля долженствования
{lassen, braucheri). Кроме того, «долженствование» вербализуется с помощью
конструкций типа es ist notig, + zu + Infmitiv и es lohnt sich, + zu + Infmitiv, a
также существительных die Pflicht, die Notwendigkeit и повелительного
наклонения.
Набор языковых средств, представляющих концепт «долженствование» в каком-либо из типов дискурса, зависит от жанрово-стилистических характеристик каждого типа.
Немецкий язык характеризуется структурированностью в средствах вербализации концепта «долженствование» и наличием агентивного субъекта, что придает долженствованию оттенок необходимости. Многообразие способов представления рассматриваемого концепта в русском языке свидетельствует о его детализации, при этом в большинстве случаев субъект устранен или представлен дативной формой. В отличие от русского языка, «долженствование» в немецком языке пересекается в средствах репрезентации с другими концептами концептосферы модальности -«желание», «возможность».
Понятия «концепт», «концептосфера», «языковая картина мира» в современном языкознании
Различия между культурами разных народов отмечались уже в глубокой древности. Интерес вызывают вопросы, в чем эти отличия, откуда они проистекают, где их расхождения необратимы либо, напротив, где разные национальные культуры сходятся в результате коммуникации. Возможности культурной и межкультурной коммуникации связаны с характером культур, образующих национальный культурный мир.
В основе представления о национальной концептосфере, о национальном культурном мире лежит идея единства в разнообразии. Национальный культурный мир - часть реального мира [61]. Когнитивная лингвистика широко обсуждает категорию концептосферы человека -области знаний, составленной из концептов как единиц. Термин «концептосфера» был введен в отечественной науке Д.С. Лихачевым. Концептосфера, по определению Д.С. Лихачева, это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Чем богаче культура нации, ее фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа [80, 5]. Таким образом, концептосфера - это упорядоченная совокупность концептов народа. Можно говорить о существовании групповых концептосфер (профессиональная, возрастная и так далее), а также индивидуальной концептосферы отдельного человека, но в данной работе речь будет идти именно о национальной концептосфере.
Язык есть важнейший способ формирования и существования знаний человека о мире. Понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир - это человек и среда их взаимодействия, то картина мира - результат переработки информации о среде и человеке. Таким образом, представители когнитивной лингвистики справедливо утверждают, что «наша концептуальная система, отображенная в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно связана с ним» [6, 121].
Прежде чем говорить о картине мира конкретного языка необходимо рассмотреть взгляды различных школ и направлений на это понятие. Интерес к языковой картине мира обнаруживается еще в работах В. Гумбольдта, который писал, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» [39, 450]. Гумбольдтская идея «языкового мировидения» получила развитие в современном неогумбольдтианстэе [85]. Действительно, каждый народ по-своему расчленяет многообразие мира, по-своему вычленяет объекты окружающей действительности и по-своему называет эти фрагменты мира. Своеобразие «конструируемой» картины мира определяется тем, что в ней опредмечивается индивидуальный, групповой и национальный (этический) вербальный и невербальный опыт. Национальное своеобразие языковой картины мира рассматривается неогумбольдтианцами не как результат длительного исторического развития, а как изначально данное свойство языков. По их мнению, люди с помощью языка создают свой особый мир, отличный от того, который их окружает. Картина мира говорящего, действительно, существенно отличается от объективного описания свойств, предметов, явлений, от научных представлений о них, ибо она есть «субъективный образ объективного мира» [86, 58].
Л. Вайсгербер приступил к разработке понятия языковой картины мира в начале 30-х годов. «Словарный запас конкретного языка, - писал Л. Вайсгербер, - включает в целом вместе с совокупностью языковых знаков также и совокупность понятийных мыслительных средств, которыми располагает языковое сообщество; и по мере того, как каждый носитель языка изучает этот словарь, все члены языкового сообщества овладевают этими мыслительными средствами; в этом смысле можно сказать, что возможность родного языка состоит в том, что он содержит в своих понятиях определенную картину мира и передает ее всем членам языкового сообщества» [178, 18].
Термином «картина мира» Л. Вайсгербер пользовался еще в своей программной монографии «Родной язык и формирование духа», опубликованной в 1929 году, но в ней он еще не относил его к языку как таковому. Он указывал в ней лишь на стимулирующую роль языка по отношению к формированию у человека единой картины мира. Он писал здесь: «Он (язык) позволяет человеку объединить весь опыт в единую картину мира и заставляет его забыть о том, как раньше, до того, как он изучил язык, он воспринимал окружающий мир». «В языке конкретного сообщества, - писал он, - живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка [24, 51]».
Б. Уорф выводил научную картину мира прямо из языковой, что неминуемо вело его к их отождествлению. Он писал: «Мы расчленяем природу (и мир в целом) в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном -языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [131, 174].
Из позиции Б. Уорфа, американского языковеда, следует, что между научным познанием и обыденным необходимо, в конечном счете, поставить знак равенства, поскольку языковая картина мира отражает массовое, «народное», обыденное сознание, но именно это сознание американский исследователь и расценивал в качестве сита, через которое мы и должны, с его точки зрения, пропускать наши впечатления от внешнего мира, чтобы их упорядочить.
Из этого следует, что от языковой картины мира, имеющейся в сознании, в принципе никто освободиться не может, но в рамках самой этой картины мы можем позволить себе некоторый «манерв», который и делает нас индивидуальностями. Л. Вайсгербер писал: «Каждый человек располагает известной возможностью для манерва в процессе усвоения и применения его родного языка и... он вполне способен сохранять своеобразие своей личности в этом отношении» [24, 135]. Но своеобразие личности, о котором здесь говорит Л. Вайсгербер, всегда ограничено национальной спецификой его языковой картины мира. Вот почему француз всегда будет видить мир из своего языкового окна, русский - из своего, китаец - из своего и так далее. Вот почему, как и Э. Сепир, Л. Вайсгербер мог сказать, что люди, говорящие на разных языках, живут в разных мирах, а вовсе не в одном и том же мире, на который навешаны лишь разные языковые ярлыки [118,261].
Термин «языковая картина мира» - это не более чем метафора, ибо в реальности «специфические особенности национального языка, в которых зафиксирован уникальный общественно-исторический опыт определенной национальной общности людей, создают для носителей этого языка не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа» [44, 154].
Из истории изучения модальности
Изучение концепта «долженствование» невозможно без рассмотрения модальности, так как долженствование наряду с возможностью и желанием является компонентом данной категории. О ее языковой природе и составе частных значений модальности высказывается много различных и противоречивых точек зрения. Термин «модальность» прочно закрепился в лингвистической науке. Данной категории посвящено огромное количество работ, принадлежащих языковедам различных школ и направлений. Изучением модальности занимались в нашей стране такие ученые как В.В. Виноградов [27], Т.В. Борисова [19], СИ. Горбачевская [32], Л.Р. Зиндер [52], Г.А. Золотова [53], Е.В. Милосердова [89], Н.Д. Арутюнова [6], К.В. Школина [143], Т.В. Шмелева [144], за рубежом Ш. Балли [11], J. Bojd [153], G. Branner [155], J. Buscha [156], W. Flaraig [164], R. Ruzicka [172] и другие. В качестве средств выражения модальности рассматривались модальные глаголы [68; НО], модальные частицы [70], наречия [100], различного рода конструкции [40, 45, 76].
Между тем эта проблема имеет существенное значение не только для лингвистики, но и для логики, так как категория модальности принадлежит к той области языковых явлений, где их связь с логическим стремлением мышления оказывается наиболее непосредственной. Известно, что модальность в равной мере является предметом исследования и языкознания, и логики. И если в первом модальность включается в число наиболее существенных характеристик предложения как языковой единицы, то во второй она рассматривается в качестве существенного признака суждения как формы мышления. Поэтому анализ языковой категории модальности может проводиться лишь в тесной связи с анализом логической категории модальности и той формы мышления, которой она свойственна, то есть суждения [103, 37]. В.Г. Адмони разграничивает логико-грамматические и коммуникативно-грамматические категории. [1, 6]. Автор относит модальность к коммуникативно-грамматическим категориям и еще уже - к модально-коммуникативным, которые опираются на внутренние отношения говорящего к содержанию речи. [3, 54] Характеризуя коммуникативно-грамматические категории вообще и категорию модальности в частности, В.Г. Адмони особо подчеркивает их способность в обобщенном виде выражать и оформлять отношение говорящего к содержанию своего сообщения и всю ту неразрывную и сложную связь, которая существует между содержанием речи и самим процессом речевого общения между людьми.
В наши дни рассмотрение проблемы модальности невозможно без обращения к концепции В.В. Виноградова, которая на протяжении десятилетий оказывала определяющее воздействие на развитие исследований в области модальности. Им была прослежена история изучения данной категории, очертчен круг средств выражения, выявлены ее объем и конкретное содержание. Результаты исследования были обобщены В.В. Виноградовым в работе «О категории модальности и модальных словах в русском языке» [28]. Принципиально новым в этой работе было выдвижение категории модальности как особой языковой категории, реализующейся в предложении. Ученый отметил, что каждое предложение включает в себя как существенный конструктивный признак модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности, которое устанавливается точки зрения говорящего лица. В настоящее время в теории общего языкознания и философии языка значительное место занимают исследования проблемы отношений, которые, начиная с В.В. Виноградова, квалифицируются как лингвистическая модальность.
В предлагаемой работе за основу взято определение модальности, предложенное В.В. Виноградовым: «Каждое предложение включает в себя как существенный конструктивный признак модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности. Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности» [25, 55].
Если в советском языкознании основоположником самой распространенной концепции модальности был В.В. Виноградов, то в западноевропейской лингвистике это роль принадлежит Ш. Балли. По мнению Ш. Балли, в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное и волевое суждение говорящего в отношении диктума. Различаются эксплицитный и имплицитный модусы. Основная форма выражения эксплицитного модуса - главное предложение в составе сложноподчиненного с придаточным дополнительным. Таким образом, модальность в трактовке Ш.Балли, выступает как синтаксическая категория, в выражении которой первостепенную роль играют модальные глаголы - подкласс глаголов, обозначающих суждение говорящего о предмете речи, которые отличаются от других глаголов тем, что они могут присоединять дополнительное придаточное предложение. [11]
Модальность, как грамматическая категория, передается формами наклонения глагола и обозначает реальность, достоверность (изъявительное наклонение) и нереальность (повелительное и сослагательное наклонения) по отношению к действительности [9, 17].
А.Б. Шапиро пишет, что модальность, так же как и предикативность, является обязательным признаком предложения [140, 23]. Проблема соотношения этих категорий волновало многих ученых [27; 54; 147]. Сложность взаимоотношений модальности и предикативности, частичное пересечение и наложение друг на друга, но неполное совпадение их значений и функций хорошо выражено А.В. Бондарко: «Сущность и предназначение функционально-семантических категорий модальности, темпоральности, персональности и временной локализованности не сводится к выражению предикативности. С другой стороны, проявление и выражение предикативности не исчерпывается этими категориями» [18, 31]. Н.Е. Петровым высказано следующее мнение: «По-видимому, более или менее определенная граница между модальностью и предикативностью получилась бы, если предикативность рассматривать как логико-синтаксическую категорию на уровне языка, а модальность как коммуникативно-синтаксическую категорию на уровне речи» [104, 8].
После В.В. Виноградова модальность стала традиционной проблемой для отечественной лингвистики. Так, значимость функционально конструктивной роли категории модальности для предложения послужила стимулом для ее активного изучения, а сложность и многоаспектность ее характера способствовали появлению самых разнообразных точек зрения относительно семантического объема модальности, что стало причиной ее разнородных определений. Трактовка модальности в лингвистике, особенно в последнее время, чрезвычайно широка, к тому же трудно найти даже двух авторов, которые понимали бы модальность одинаково. Но, несмотря на то, что объем модальности и охват ее языковых явлений не совпадают в концепциях разных авторов, большая часть принятых концепций не выходит за пределы определенного круга языковых явлений и средств их выражения. В лингвистике существует большое количество направлений исследования модальности: логическое, формо центрическое, функционально семантическое и так далее [105,30].
Рассмотрение подходов к модальности невозможно без изучения проблемы соотношения объективного и субъективного аспектов этой категории. Интерпретация модальности строится на противопоставлении или оппозиции значений действительности (реальности) и недействительности (нереальности). Модальность действительности означает, что содержание высказывается с точки зрения говорящего лица, соответствует объективной реальности: субъект воспринимает сообщаемое как реальный и достоверный факт действительность. Модальность недействительности, наоборот означает, что содержание сообщаемого не соответствует объективной реальности, субъект воспринимает сообщаемое как не реальное, то есть, как возможное, желаемое, предположительное, сомнительное и так далее.
В.Н. Бондаренко определяет модальность следующим образом: «Модальность - это языковая категория, указывающая на характер отражаемых в содержании предложения объективных связей (объективная модальность) и на степень достоверности содержания того же предложения с точки зрения говорящего (субъективная модальность)». [16, 22]
Типология семантики долженствования в немецком языке (на материале художественных текстов)
Долженствование - это модальное значение, несущее в себе вынужденность действия, которая обусловлена законами, обычаями, традициями, правилами поведения, личным опытом говорящего. В словаре СИ. Ожегова дано следующее объяснение долженствованию: «долженствование - необходимость того, что должно совершиться, в противоположность тому, что существует» [341, 816].
Таким образом, долженствование содержит сему принудительной причины или вынуждающих обстоятельств. Модальность предложения, содержащее данную сему, определяется теми факторами, которые устанавливают, что должно, а что не должно быть сделано для достижения определенного результата. Немецкие высказывания, содержащие долженствование как одно из значений онтологической необходимости, можно разделить на два класса в соответствии с разграничением алетического (связаного с объективными потенциями реального мира) и деонтического (с нормативным и ненормативным поведением) долженствования.
Для составления более полной картины семантических и стилистических характеристик всех возможных средств представления этих видов долженствования, следует рассмотреть их употребление в различных типах дискурса, так как их жанрово-стилистические особенности могут оказывать влияние на употребление тех или иных единиц. Образ, например, в восприятии художественного текста создается не сразу, а постепенно. Организация художественного произведения является достаточно сложной. Его содержание включает в себя не только жизненный материал, но и идейно-эмоциональное осмысление действительности художником. Именно этим объясняется тот факт, что различные художники, обращаясь к изображению одних и тех же явлений жизни, создают совершенно различные по содержанию произведения искусства [20, 120]. Художественное произведение - это основанная на взаимодействии разнообразных языковых средств, целостная композиционно-стилистическая структура. Передавая определенное содержание, автор организует словесный материал так, чтобы наилучшим образом выразить основную художественную идею [99].
Средства репрезентации долженствования в немецкой художественной литературе довольно разнообразны, о чем свидетельствует изученный практический материал. При анализе произведений современных авторов, и используемых ими средств вербализации концепта «долженствование», была разработана следующая классификация фреймов, объединенных в сферы, которые вызывают необходимость совершения действия: I. Влияние чужой воли, где выделяются такие фреймы, как: 1) приказ; 2) пожелание, совет; 3) правило,закон. II. Влияние внешних обстоятельств: 1) фрейм «сложившаяся ситуация»; 2) фрейм «гипотетически возможная ситуация». III. Наличие какого-либо качества 1) фрейм «наличие качества у субъекта»; 2) фрейм «наличие качества у объекта». IV. Долг. Классифицирование модальной информации посредством фреймов в данном случае представляется наиболее перспективным, так как они «характеризуются для представления различного рода знаний, часто состоят из более мелких структур и могут объединяться в более крупные единицы» [94, 47]. Таким образом, фрейм может взаимодействовать с другими фреймами или быть их составной частью. Они могут быть ориентированы для описания конкретных ситуаций. В.В. Гончаренко называет такие фреймы ситуативными [31, 14]. За рубежом исследованиями «фреймов» занимаются уже давно [150; 154; 163]. Е.С. Кубрякова определяет фрейм как «систему выбора языковых средств - грамматических правил, лексических единиц, языковых категорий, связанных с прототипом сцены. Кроме связей внутри фрейма, есть еще и межфреймовые отношения, существующие в памяти как результат того, что разные фреймы включают один и тот же языковой материал, а элементы сцен сходны» [337, 187]. Рассмотрим функционирование единиц с семантикой долженствования в выделенных сферах и фреймах:
I. Сферу «влияние чужой воли» следует отнести к деонтическому долженствованию, возникающего с течением времени - в результате специального акта (приказ, распоряжение, предписание, повеление), устанавливающего норму. Данная сфера охватывает «широкий диапазон» фреймов - приказ, пожелание, совет, правило, закон, то есть те акты, которые и устанавливают позитивные нормы. Многообразие фреймов и обусловило широкий спектр способов представления каждого из них. 1) Рассмотрим фрейм «приказ». Конструкция mussen + Infinitiv гораздо чаще передает прямой приказ [70,113]: a) «Was?«, schrie die Zentrale. »Verfolgung aufnehmen! Ihr musst sie fassen, umjeden Preisl Habt ihr verslanden [272, 88]?» b) Aber nach drei Monaten forderte Pelzer mich auf, zu heiraten. Er sagte: Sie mussen dem Volke Vorbild sein, Majestat [256, 187]. Кроме того, в отличие от конструкций с sollen, источник действия, обозначенный инфинитивом, не остается пассивным, его воля и желание противоречат необходимости, продиктованной чужой волей (Ср.: - Схватить любой ценой, независимо от желания! Вы должны служить примером для народа!). В предложениях, где субъект не является носителем действия (пассивный залог) приказ вербализуется также с помощью глагола mussen: a) Das ist eine Schweinerei und muss geahnt werden [257, 226]! b) Es musste nicht vergessen werden, dass sie ... einundzwanzigeinhalbes Jahr alt war [257,178]! Прямой приказ в категорической форме иногда передается с помощью sollen: «Das macht nichts , hat Schwarzenbach gesagt. Gerade die Empfindlichen brauchen wir. Was sollen uns die Stumpfen nutzen?» «Der hat gut reden», sagte Manfred. «Ich kann den Empfindlichen nur raten, slch ihre Empfindlichkeit abzugewohnen. - Man soil s auch nicht dramatisieren [331, 119].» Обратимся к следующим эпизодам из романа М. Энде «Момо» и рассказаза Г. Бёлля «Смерть Лонгрин»: a) «Aber wir sind hier«, riefder Kapitdn durch das Heulen des Sturms, »um die Ursache des Ewigen Taifuns zu beseitigen. Der Professor soil uns also sagen, wie man dieses Ding da zum Stillstehen bringt [272, 18]t» b) In der Schule hatten seie es gesagt... verdammt, die Luxemburger ... und die Kleinen ... die Luxemburger sollten aufhoren zu schiessen, er musste zu den Kleinen... [259, 77]. Как следует из примеров, конструкция с sollen репрезентирует скорее необходимость как следствие сильного желания со стороны какого-либо лица, чтобы действие осуществилось, нежели прямой приказ в категорической форме, например, выступление Джиги на тайпом собрании о работе сберкассы времени и ее сотрудниках:
Жанрово-стштистическая категоризация дискурса как определяющий фактор в репрезентации концепта «долженствование»
Язык репрезентирует определенную систему концептов, посредством которой носители языка воспринимают, структурируют, классифицируют и интерпретируют поток информации, поступающей из окружающего мира. Одним из ведущих направлений когнитивной науки является изучение знаний, используемых в ходе языкового общения. Знания представляют собой одну из составляющих информации — всей совокупности сведений о физическом мире и обществе. При этом информация может быть организована в различных типах текста: в художественном произведении, газетной или журнальной заметке, научной статье. Рассматриваемый в данной работе концепт «долженствование», как показывают исследования, реализуется в каждом из типов в различных синонимических соотношениях. Данные синонимических словарей [339, 340, 343, 344] указывают на довольно богатый синонимический ряд средств выражения долженствования - модальные глаголы {sollen, miissen, diirfen), различные конструкции (haben/sein -f zu + Infinitiv), а также другие лексические единицы с семантикой долженствования (brauchen, lassen, bedurferi). Хотя каждый дискурс обладает особой спецификой и особой системностью, при этом совсем не обязательно, чтобы один тип от другого отличался абсолютно разным составом языковых единиц [137, 37]. При анализе текстов относящихся к художественному, научному и публицистическому типам дискурса было установлено, что общим для них является употребление модальных глаголов как доминантной группы. Поэтому наибольший интерес представляют единицы, употребление которых связано с жанрово-стилистическими особенностями дискурса. І. Сфера «влияние чужой воли» отличается разнообразием единиц, передающих долженствование в выделяемых в ней фреймах. 1) Так, например, приказ передается в художественном дискурсе конструкциями с модальными глаголами mtissen, sollen и durfen, а также сложным именным сказуемом, состоящим из глагола sein в форме презенса конъюнктива и причастия II переходных глаголов. Хотя говорить о ее активности равной модальным глаголам нельзя, скорее это синоним при представлении приказа в очень мягкой форме, например: Man musste Sie ja nicht bemerken. Sie haben doch alien die Stimmung verdorben. Es sel der Augenblick von dem Brief gesprochen [257, 237]! 2) При вербализации фрейма «пожелание/совет» наблюдается большее разнообразие в средствах репрезентации долженствования. Так, например, в языке художественной литературы широко распространена конструкция с глаголом brauchen в отрицательных предложениях: a) Daruber braucht man sich keine grauen Haare wachsen zu lassen [257, 272]. b) «Ah, danke, das tul gut! Jetzt geht mir s schon besser. Hor zu, Atreju, du brauchst diesen Auftrag nicht anzunehmen. Die Kindliche Kaiserin uberlafit es dir [271, 41].»
Общим, помимо модальных глаголов, для научного текста и художественной литературы является использование конструкции sein + zu + Jnvinitiv в случае, если долженствование представлено в форме пожелания или совета: a) Der Diskurs ist nun keinesfalls als Maschine zu betrachten, die Wahrheit im Verfahren produziere [149]. b) Sie waren jetzt wieder auf den jungen hilfslosen Lehrer gerichtet, der manche Zitate nicht so schnell und genau wusste wie Mangold, und der nun verwirrt wiederholte: «Daruber wirdzu reden sein [331, 176].» В вопросительных предложениях, не предполагающих ответа, синонимом модальному глаголу miissen выступает конструкция es lohnt sich + zu + Inftnitiv: a) «Wenn ihr alle bereit seid, mitzumachen, dann wird dieser ganze Spuk, der tiber die Menschen gekommen ist, mit einem Schlag zu Ende sein. Meint ihr nicht, dass es sich dafur zu kampfen lohnt?» Er machte eine Pause und die Kinder klatschlen Beifall [272, 71]. b) Willst du sagen: Die schweren Zeiten reissen nicht ab? Es lohnt sich nicht, aufihr Ende zu warten [331, 253]? В некоторых случаях в произведениях художественной литературы используется глагол lassen, например: a) «Meine Mutter scheint krank zu sein», sagte Rita. «Sie nimmt heimlich Tropfen.» «Meine Mutter ist hysterisch, seit ich sie kenne.» «Lass uns hier ausziehen», bat sie ihn [331, 217]. b) «Mach nicht solchen Larml» sagte die Morla. «Lafi uns in Ruh undgeh weg. Wir wissen s auch nicht, wer es kann [271, 60].» Как правило, при репрезентации совета или пожелания эта единица употребляется в повелительном наклонении. Таким образом, нельзя исключать повелительное наклонение как один из способов вербализации побуждения к действию, например приказа или пожелания/совета; a) «Erzahlen Sie ruhig der Reihe паск Was Sie da ebensagten, das denken Sie heute, nicht wahr [331, 251]?» b) Alle Rdtsel der Welt. Deshalb schauen die beiden Sphinxen sich immerfort gegenseitig an. Denn den Blick einer Sphinx kann nur eine andere Sphinx ertragen. Und nun stell dir vor, was aus einem wird, der es einfach wagt, in den Blickwechsel dieser beiden hineinzulaufen [271, 86]! Проанализировав фактический материал, следует отметить, что иногда в таких случаях используется модальный глагол wollen: a) ... sie wollen wenigstens wissen, das Blutfliessen konnte... [254, 13] b) ... und so packte man denn das Kind aufs Sofa und begann mit kaltem Wasser zu kuhlen. Alles ging auch gut, so dafi man sich zu beruhigen begann. «Undnun wollen wir sie verbinden«, sagte sie schliefilich [255, 8].»
Употребление этого глагола в значении долженствования связано с желанием участников действия.
Как видно из анализа, для фреймов «приказ» и «пожелание/совет» наибольшее число единиц существует в художественном дискурсе. Меньшая распространенность данных фреймов в публицистическом и научном типах дискурса объясняется тем, что язык художественной литературы, характеризуется более подвижной и слабо диференцированои лексикой, а также ограниченностью процесса коммуникации рамками произведения, обращение может относиться как к одному лицу, так и группе лиц. Функция научного и публицистического текстов - сообщение информации с применением своих стилистических приемов, но не побуждение к действию.
3) Репрезентация фрейма «правило/закон» характеризуется наличием особенностей во всех типах дискурса. Так, например, в публицистических и научных текстах в некоторых случаях при одном субъекте употребляются два модальных глагола помимо полнозначного, один из которых при переводе элиминируется: a) Zwar sollen die Untemehmen frei daruber entscheiden konnen, oh sie die Unterhaltensregeln anerkennen wollen. Dock sind sie verpflichtet, einmal j ahrlich ojfentlich zu erklaren, in welchem Umfang sie den Kodex beachten und aus welchen Grunden sie von den Vorgaben abweichen [321, 13].
Хотя предприятия и будут свободно решать о том, признают ли они кодекс, но они все же будут обязаны один раз в год давать публичные разъяснения о том, в какой степени они соблюдают кодекс и по каким причинам они отступают от его положений [241, 14].
