Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Онтологизация проблемы 10
1.1 . Толкование базисных понятий исследования 10
1.2.Категоризация пространства и времени 33
1.2.1. Категория пространства в философии и когнитивной лингвистике
1.2.2.Трактовка категории времени 40
1.3 .Лингвистическая характеристика хронотопа 48
1 4 Лингвистическое пространственно-временное состояние 55
Выводы по главе I. 61
Глава II. Способы выражения лингвистического пространственно-временного состояния
II. 1 . Лексическое выражение сопряженности времени и пространства
И. 1.1.Семантический компонент времени в пространственных обозначениях
И. 1.2.Компонент пространства в обозначениях времени 76
П.2. Морфологическое выражение лингвистического пространственно-временного состояния
II.2.1.Пространственно-временное состояние в семантике производных глаголов
П.2.2.Морфосинтаксический способ выражения пространственно-временного состояния
Выводы по главе II. 120
Заключение 124
Список литературы 130
Список литературных источников 142
- Толкование базисных понятий исследования
- Категория пространства в философии и когнитивной лингвистике
- Лексическое выражение сопряженности времени и пространства
- Морфологическое выражение лингвистического пространственно-временного состояния
Введение к работе
Предлагаемое диссертационное исследование посвящено изучению когнитивного аспекта пространственно-временного лингвистического состояния современного немецкого языка.
Актуальность темы исследования определяется стремительным развитием когнитивной лингвистики, нацеленной на онтологизацию и изучение формирования категорий действительности, отображаемых языковыми средствами. Известно, что в последние десятилетия этим направлением языкознания достигнуты значительные успехи в разработке и описании основных концептов языковой картины мира - пространства и времени. Однако теоретических работ по детализации сопряженности этих концептов на материале какого-либо из языков в настоящее время не имеется. Это обстоятельство позволяет обратиться к изучению проблемы на материале немецкого языка, как одного из старейших в группе германских языков, имеющих индоевропейское происхождение.
Вторым фактором, свидетельствующим об актуальности темы исследования, является общая направленность современной лингвистики на антропоцентрический подход к языковым явлениям и экспланаторность [Кубряко-ва, 1994, 5]. Предлагаемая работа представляет собой попытку объяснить рассматриваемое явление с учетом генезиса языковой картины мира носителей немецкого языка.
Третий фактор видится в необходимости дальнейшего преодоления противопоставленности языка и речи, характерной для системно ориентированной лингвистики, родоначальником которой принято считать Ф.де Соссюра [Соссюр, 1977]. Впервые это воззрение было предпринято генеративным направлением [Хомский, 1972]. Диссертационное исследование основано на принципах функционализма, развивающих представление языка в концепции генеративистов.
Объект диссертационного исследования — лингвистическое пространственно-временное состояние, понимаемое в широком плане как интерпретация языковыми средствами различных уровней остаточного наивного представления о сопряженности пространства и времени. В узком смысле лингвистическое пространственно-временное состояние понимается как языковая структура, реализуемая в речи для выражения мысленного изменения положения субъекта в ментальном пространстве и времени, тогда как в грамматическом времени и реальном пространстве его положение не меняется.
Предмет исследования - этимологический генезис референции пространственно-временного состояния и способы его выражения.
Основная целевая установка диссертационного исследования заключается в описании пространственно-временного лингвистического состояния в картине мира носителей современного немецкого языка с определением специализированных средств его выражения.
Реализация установки достигается решением следующих задач:
Провести теоретический анализ проблемы с ее онтологизацией в языковой системе.
Установить специфику языкового выражения сопряженности физического и ментального пространства, реального и грамматического времени.
Провести разграничение между традиционно трактуемым хронотопом и лингвистическим пространственно-временным состоянием.
Представить возможности концептуального структурирования лингвистического пространственно-временного состояния.
Определить и описать языковые средства, выражающие это состояние и позволяющие однозначно идентифицировать его в коммуникативном общении.
Содержание целевой установки и характер задач определили методику исследования. Ведущим методом диссертационной работы послужил описательный метод, понимаемый как совокупность исследовательских приемов,
позволяющих поэтапно двигаться от наблюдений над частными фактами к обобщениям и выводам. Однако это не означает превалирование индуктивного метода над дедуктивным. В работе выдвигаются некоторые предположения гипотетического характера, требующие частной разработки. Методологической базой исследования послужил системно-структурный метод, позволяющий установить внутреннюю организацию явления и его место в ряду смежных и тождественных методов. Среди конкретных методов исследования широко использованы наблюдение, трансформация, проба на пропуск Г.Глинца [Glinz, 1961],компонентный анализ, опрос информантов и др. Специфичными приемами являются описательное моделирование, этимологическая реконструкция, лингвистическая статистика, фреймовое структурирование.
Материал исследования составили лексико-грамматические явления современного немецкого языка, выделенные из художественной литературы фрагментарной выборкой в объеме 2000 примеров. Эта выборка была проанализирована в сопоставительном плане с данными нормативных грамматик современного немецкого языка, справочной литературы и толковых словарей. Значительное место в материале работы заняли теоретические источники, поскольку проблема детально разрабатывается впервые.
Научная новизна диссертационного исследования определяется предпринятой попыткой детализации изучения современного немецкого языка с позиций когнитивной лингвистики. Здесь впервые в детальном освещении предлагается концепция лингвистического пространственно-временного состояния и намечаются направления дальнейшей разработки этой проблемы. В частном аспекте определяется статус концепта изучаемого явления и его место в ряду смежных концептов.
Теоретическая значимость диссертационной работы определяется научным подтверждением предположения, согласно которому временные характеристики, репрезентируемые лексикой немецкого языка, были выделены
на основе измерений физического пространства и изначально, зачастую в латентном виде, специализированная лексика несет в себе эти признаки. Этот процесс имел и обратное влияние, в силу которого значения лексики пространственного обозначения обрела семы временных выражений. Установлено, что концепт лингвистического пространственно-временного состояния в языковой картине мира в иерархии категорий отображения является субконцептом, детализация которого привела к выделению концептов «пространство» и «время».
Практическое значение проведенного исследования определяется возможностью использования полученных результатов в практике преподавания лексики и грамматики современного немецкого языка в высшей школе, спецкурсах по германскому языкознанию и истории языка, лекционных курсах по страноведению Германии с освещением ментальности носителей немецкого языка. Теоретические положения работы могут послужить стимулом к дальнейшим исследованиям разного уровня, включая написание курсовых и дипломных работ по выразительным средствам немецкого художественного текста, теоретической грамматике и лексике.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух исследовательских глав, сопровождаемых выводами, заключения и биб-лиографичесих списков научной литературы и литературных источников. Расположение материала автор стремилась упорядочить в соответствии с логикой исследования.
Во введении представляются исходные положения и методология исследования.
В первой главе теоретически очерчиваются общие и частные аспекты проблемы, выделяются характерные признаки изучаемого явления.
Во второй главе подробно рассматриваются способы отображения изучаемого состояния на лексическом и синтаксическом уровнях языка с их взаимодействием. Частично затрагиваются вопросы стилистики.
В заключении обобщаются полученные результаты и предлагаются направления возможной дальнейшей разработки проблемы.
Апробация работы. Материалы диссертации были представлены на Все-украинской научной конференции (Запорожье, 1998), региональной научной конференции (Днепропетровск, 2000), X юбилейной Международной научной конференции «Мова і культура» (Киев, 2001), XI Международной научной конференции «Мова і культура» (Киев, 2002), ежегодных итоговых научных конференциях преподавателей Запорожского государственного университета (1997-2003).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвистическое пространственно-временное состояние является ис
ходным субконцептом в становлении концептов «пространство» и «время».
Основание для подобного утверждения дает этимологизация лексики немец
кого языка, отображающей параметры пространства и дискретные единицы
времени: лексические единицы первой из указанных категорий обнаружива
ют в своих исходных значениях семантические компоненты времени, а еди
ницы второй - пространства. Именно этот факт непосредственно свидетель
ствует о мысленном сопряжении реального пространства с движением не
бесных тел на начальном этапе развития этноса и о его последующем абстра
гировании от реальности. Різ общего реального представления и получили
развитие две частных категории, на основе которых в языковой картине мира
сформировались концепты «пространство» и «время». Подчиненность мен
тального по природе концепта, каковым является лингвистическое простран
ственно-временное состояние, реальному положению вещей в природе и по
зволяет говорить о нем как о субконцепте, первичном по отношению к пред
ставлению о пространстве и о времени. Содержание лингвистического про
странственно-временного состояния свидетельствует о развитии ментальных
репрезентаций пространства и времени по аналогии.
2. Лингвистическое пространственно-временное состояние не может
быть выражено посредством хронотопа, поскольку оно входит в картину мира носителей языка, а хронотоп является методом научного исследования.
Лингвистическое пространственно-временное состояние имеет ограниченные средства лексического, (морфо)синтаксического и грамматического выражения, которые в речемыслительной деятельности задействуются в комплексе. Использование этих средств в современном немецком языке имеет клишированный характер, проявляющийся в передаче указанного состояния двенадцатью структурно-семантическими моделями. Эти модели выступают связующим звеном концепта языковой картины мира с реальностью.
Лингвистическое пространственно-временное состояние всегда связано с прошлым опытом носителя языка и может иметь направленность в прошедшее и будущее. В редких случаях оно выступает как панхроническая категория.
Способ манифестации лингвистического пространственно-временного состояния имеет национальную специфику. Эта специфика проявляется в преобладании либо мысленного перемещения субъекта в пространстве и времени, либо мысленного перемещения субъектом пространства и времени по направлению к себе с выражением псевдоагентивности перемещающегося единства двух категорий.
Толкование базисных понятий исследования
Основной предмет нашего исследования - это отображение языковыми средствами сопряженности в одной точке речевой ситуации дискретных элементов пространства и времени, входящей в картину мира носителей немецкого языка в статусе концепта. Каким же образом возможно это сопряжение? Ответ на этот вопрос требует рассмотрения некоторых базисных категорий проблемы. И первое место в ней мы отводим когнитивным категориям, связанным с исследованием обработки языка и изучением процессов, происходящих во время многоплановой активности в мозгу человека. Обзор современного состояния исследований в области обработки языка может привести к теоретическим и методологическим обобщениям и выводам, способным дать представление о наиболее оптимальных путях решения поставленной проблемы. Главным аспектом рассмотрения выступает оценка состояния связи между исследованиями и практикой в области обработки языка, которая проявляется не только в достижении реальных результатов, но и в совершенствовании методов и приемов научного анализа. За этим стоит убеждение, что эффективность какой-либо науки лучше всего можно определить, если она будет сопоставлена или даже приведена к столкновению с той сферой человеческой деятельности, которую она исследует [Miller, 1990, 7]. Из такого столкновения с практикой могут быть выведены рационально обоснованные перспективы для дальнейшего исследования в области когнитивной обработки языка.
В предлагаемом исследовании мы исходим из гипотетического предположения о том, что лингвистическое пространственно-временное состояние, как когнитивно-языковая (в силу того, что познание окружающего мира человеком возможно только в коммуникативно-вербализованной форме, мы намеренно не употребляем термин «когнитивно-гносеологическая», который в философском смысле более точно передает суть рассматриваемого феномена; но именно в философском. - А.П.) категория, представляет собой концепт. Поэтому целесообразно, видимо, рассмотреть основные характеристики концепта. Концепт - это «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова и др., 1996, 90], Понятие концепта отвечает представлению о смыслах [Косериу, 1989], которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде «квантов» знания. Концепты формируются в процессе упорядочения информации о реальном и мнимом окружающем мире. Информация включает сведения о том, что индивид знает, предполагает, думает, воображает об объектах мира [Павиленис, 1983, 101-102].
Существует вполне аргументированное мнение о том, что «для выделения концепта необходимы и перцептуальная выделимость некоторых признаков, и предметные действия с объектами и их конечные цели, и оценка таких действий и т. п., но, зная роль всех этих факторов, когнитологи тем не менее еще не могут ответить на вопрос о том, как возникают концепты, кроме как указав на процесс образования смыслов в самом общем виде» [Кубрякова и др., 1996, 90]. Исходя из постулата, согласно которому для образования концептуальной системы необходимо предположить существование некоторых исходных концептов, из которых затем развиваются все остальные [Павиленис, 1983, 102], в своем исследовании мы намерены предпринять попытку проникновения в глубинные исторические слои языка, используя методы этимологических реконструкций, для возможного объяснения развития концепта лингвистического пространственно-временного состояния и определения - претендует ли указанный феномен на статус концепта, представляется ли он субконцептом, подчиняя себе концепты пространства и времени, либо в иерархии концептов (к сожалению, еще даже не обозначенной в теории) он занимает промежуточное положение, выступая в роли связующего звена между обозначенными концептами.
В этой частной проблеме существен еще один момент. В настоящее время существует две основные точки зрения на развитие концептуальной системы, в иных терминах концептуального пространства. Согласно постулату Р.Джекендофа, основными составляющими системы являются концепты, соответствующие автосемантике [Helbig, 1978, 72-73], или семантическим частям речи [Jackendoff, 1990; 1993]. По иному воззрению утверждается первичность грамматических категорий, обусловливающих распределение слов по частям речи, которые предшествуют языку, формируясь в главные концепты восприятия и членения мира в филогенезе [Кубрякова, 1992]. Эта проблема предопределяет специальную задачу исследования, а именно определение «примативности» лексики или грамматики в формировании концепта лингвистического пространственно-временного состояния.
Следующим базисным понятием является сценарий. По мнению М.Минского [Minsky, 1980, 16], сценарии вырабатываются на основе интерпретации текстов (протяженных высказываний), при которой ключевые слова и идеи создают тематические, или сценарные структуры, извлекаемые из памяти на основе стандартных, стереотипных значений. Сценарии имеют структуру, в которой М.Минский выделяет четыре уровня, среди которых для предлагаемого исследования релевантны два: 1) поверхностно-синтаксический фрейм, чаще всего представляемый структурой «глагол + имя»; 2) поверхностно-семантический фрейм - значения слов, привязанные к действию. Сценарий в предлагаемой работе важен потому, что исследование явления предполагается строить именно на основе эмпирических наблюдений поверхностных структур высказываний, подпадающих под категорию пространственно-временного состояния, с дальнейшим проникновением в их глубинную семантику.
Категория пространства в философии и когнитивной лингвистике
Научный анализ изменений качественной и количественной определенности объекта обязательно подводит к вопросу, в каких фундаментальных формах эти изменения осуществляются. Это, в свою очередь, ведет к необходимости анализа пространственной и временной определенности объекта и тем самым анализа философских категорий пространства и времени [Сви-дерский, 1958; Штейнман, 1962; Чудинов, 1969].
Категория пространства возникла на основе наблюдения и практического использования положения и отношения объектов друг к другу, их объема, протяженности [МД, 1981, 185]. В истории философии известны две основные противоположные концепции пространства, восходящие к Демокриту и Аристотелю. Концепция Демокрита, сформулированная позднее в развернутом виде И.Ньютоном [Ньютон, 1936, 29 - 31], отождествляет пространство с пустотой и рассматривает его как неподвижное вместилище реальных объектов. Пространство не зависит ни от материи, ни от времени; оно абсолютно, может существовать без материи. Однако материя без пространства существовать не может. Очевидно, что обозначаемая Ньютоном категория связана с наивным образом пространства.
В концепции Аристотеля пространство понимается как некоторое свойство тел, причем существование пустоты как таковой отрицается. Здесь пространство трактуется как совокупность всех мест реальных объектов [Aristoteles, 1996, 19]. Несколько своеобразно к определению категории пространства подходили Р.Декарт и В.Лейбниц. Первый рассматривал пространство как протяженность вещей, а второй — как порядок существования объектов.
В когнитивной науке «историю понятия пространства принято строить, начиная с диффузного представления о хронотопе и делая точкой отсчета момент дифференциации единого понятия о хронотопе на понятия пространства и времени» [Кубрякова, 1997, 8]. К примеру, «пространство в средние века понималось особым образом — об этом свидетельствует и то, что такого понятия, собственно, тогда не существовало: spatium имело иной смысл — протяженность, «промежуток», locus же означало место, занимаемое определенным телом, а не абстрактное пространство вообще. Такая абстракция возникает в физике нового времени, у Гассенди и Ньютона» [Гуревич, 1972, 82]. По мнению А.Я.Гуревича, понятие пространства формируется с середины 17 в. в течение нескольких десятилетий.
В приведенной выше работе Е.С.Кубрякова приводит интерпретацию В.Н.Топорова [Топоров, 1983] двух способов истолкования понятия пространства по Ньютону и Лейбницу: «В блестящей работе «Пространство и текст» он так описывает различие между двумя этими толкованиями: ньютоновское понятие пространства есть понятие геометрическое, отвлеченное, якобы, от фактора восприятия пространства человеком, лейбницевское же, . напротив, «одушевлено» человеческим присутствием, и оно относится уже не к физике или геометрии, но к философии мира... К этому, однако, надо добавить, что Ньютон говорит о геометрическом пространстве именно как о физическом, тогда как Лейбниц считает пространство феноменом познающего мир человека, притом «хорошо обоснованном феноменом духа... Таким образом, здесь речь идет о разных типах пространств - одном физическом, а другом- ментальном, феноменальном» [Кубрякова, 1997, 9]. Последнее замечание представляется исключительно важным, поскольку этот аспект в чистой философии не находит отображения. Однако важность его трудно переоценить, поскольку человеческий «язык создан по мерке человека, и этот масштаб запечатлен в самой организации языка» [Степанов, 1998, 15].
Какова же структура, вернее, какова категоризация концепта пространства в языковой картине мира человека? Несомненно, что осмысление человеком окружающего его пространства осуществлялось одновременно с процессом выделения его из природной среды, отчуждения и отдаления от влияния природных циклов. Эта самоидентификация на уровне модели имеет аналогию с самоосознанием новорожденного, который в определенном возрасте начинает рассматривать свой кончик носа, пальцы на руках и т. д., отграничивая себя в буквальном смысле от окружения. Отпечаток на этот процесс накладывало то обстоятельство, что человек и до настоящего времени воспринимает окружающий мир относительно самого себя, полагая себя точкой отсчета при любом действии, любом измерении, любой попытке определить, структурировать и измерить пространство.
Пространственная ориентация предполагает наличие как минимум двух точек - точки отсчета, исходя из которой человек ориентируется, и точки периферии, в направлении которой эта ориентация осуществляется. Так и складывается система ориентиров, относительно которых человек, как центральная точка, и определяет свое местоположение.
По мнению А.В.Подосинова, «все системы ориентиров имеют в своей основе психофизиологическую природу человека. Само устройство человеческого тела (смотрящие вперед глаза, наличие правой и левой половины тела, особенно рук) обусловливают возникновение в сознании человека изначальных психо-физических категорий «перед» и «зад», «право» и «лево», а существование земного притяжения при вертикальной осанке человеческого тела задает его организму различение «верха» и «низа». Дихотомичность этих категорий... стала причиной возникновения дуальных (бинарных) оппозиций, свойственных архаическому мышлению человека и доживших во многом до наших дней...» [Подосинов, 1997. 49]. При этом автор особо подчеркивает, что дуалистское восприятие пространства, связанное с противопоставлением правой и левой стороны (от правой и левой руки), пронизывало все сферы жизни, особенно ярко проявившись в сакральных представлениях и действиях [Подосинов, 1997. 49-50]. Эта идея, несомненно, восходит к исследованию Я.Гримма, полагавшего в главе «Правое и левое», что существует «одно понятие, чье смысловое происхождение по существу полностью обязано переходу от естественного к отвлеченному» [Grimm, 1848, 680]. Последний постулат находит свое подтверждение и в работах С.Г.Проскурина [Проскурин, 1990] и Т.А. Михайловой [Михайлова, 1993], хотя корреляция здесь представлена не столь прямолинейно, как у А.В.Подосинова.
Лексическое выражение сопряженности времени и пространства
В качестве иллюстрации изначальной недифференцированности, скорее даже отождествления, пространства и времени уместно обратиться к интересной трактовке лексемы die Zeit В.Легрос, которую мы приводим в собственном переводе без сокращений:
«Также и слово Zeit происходит из природы: вначале это было обозначение «прилива и отлива» („Ebbe und Flut"), что до сих пор распознается как в английском tide, так и в наших „Gezeiten". С этой точки зрения „Zeit" сразу же кажется нам ничем иным как тем, зачем мы должны гнаться, потому что оно постоянно убегает от нас, и вовсе не как некая ценность, которую мы всегда боимся потерять, но как пространство, как спокойно и равномерно дышащее пространство. Удивительно, что мы с ужасом думаем о бедных людях, которые столетиями считали, что Земля - это диск, а корабли могут свалиться в бесконечное Ничто, если они не будут прилежно ползти вдоль побережий, и что мы считаем прогрессом доверие вечного круговорота времени нервозным кварцевым часам, с которых секунды и минуты беспрерывно скачут в какую-то необоснованную бесконечную пустоту!
Время — это пространство, и кто не хочет верить в это, должен справиться об этом у языка: в то время как обстоятельства места стоят либо в локативе (дательный падеж), либо в директиве (винительный падеж), в зависимости от того, указываем ли мы на положение или направление, все предложные обстоятельства времени употребляются в локативе. - Где мы встретимся? - Перед центральным входом. - А когда? - Перед обедом. - Куда ты поедешь в отпуске? - На курорт. — А когда? - Через месяц. Произойдет ли что-то через неделю, либо что-то было много лет тому на 67 зад, время всегда остается тем «Здесь и Теперь», в котором мы живем» [Legros, 1998,31-32]. Какие же конкретные языковые явления подтверждают высказанное выше гипотетическое положение?
В первую очередь это касается сочетаний der Zeitraum и der Zeitpunkt. Если в первом случае вторая часть сложного образования имеет родовое значение, то во втором мы имеем дело с видовым [Силин, 1987, 95]. Сочетание первичных компонентов der Zeitraum по законам этимологической комбинаторики [Маковский, 1988; Прохоров, 1997] дает представление о развитии этого понятия: «разделять» +.«широкое пространство». Во втором случае мы имеем дело с семантической суммой «разделять» + «маленькое отверстие от укола», возникшей в немецком языке только в 17 веке [EWD, 1989, II, 1340-1341].
Для обнаружения дальнейших подтверждений следует обратиться к сочетаемости лексических единиц, референциально соотносимых с измерениями пространства и времени. Прежде всего определим эти «димензионы» - длину, высоту, ширину: die Lange, lang - «длина», «длинный, долгий»; die Breite, breit - «ширина», «широкий»; die Hohe, hoch - «высота», «высокий».
Первое из этих измерений, вернее, обозначение первого из этих измерений, непосредственно имеет временное значение: «Lange, die: ...2. {Dauer) die L. einer Rede, einer Aufruhrung; die L.eines Sommertags, einer Winternacht; eine Sitzung von ermiidender L. II auf die L. [der Zeit] (umg.: auf lange Zeit) gesehen, ist das wenig; die Verhandhmgen zogen sich sehr, er zog die Sache in die L...»[WuW, 1988,380-381].
Во всех этих сочетаниях реализуется значение слова «продолжительность». Однако примечательно, что слово die Lange в некоторых случаях (они приведены первыми - АП.) выступает стержневым элементом словосочетания [Виноградов, 1969;] и лишь в одном (eine Sitzung von ermudender L.) - зависимым. В завершенных же высказываниях эта лексема выступает в функции обстоятельства времени.
Выяснению двузначности рассматриваемой лексемы во многом может способствовать обращение к рассмотрению ее этимологии. Прилагательное lang, обозначающее пространственную и временную протяженность, отмечается в восьмом веке: двн. lang «протяженный в длину, протяженный во времени, подробный», через и.-е. (d)longho- возводится к и.-е. корню del-«долгий, длинный» [EWD, 1989, И, 970]. Существительное die Lange «протяженность в главном направлении, продолжительность, степень длины» зафиксировано в девятом веке и обозначает преимущественно пространственную протяженность в противоположность высоте и ширине, включая высоту тела; является основным элементом в обозначениях размеров в сложных словах типа Hauptes-, Pferde-, Schiffslange [EWD, 1989, II, 970].
Обозначение второго измерения, die Breite, реализует во всех сочетаниях и сложных словах лишь свое пространственное значение.
Слово die Breite, зафиксированное, как и прилагательное breit, около 800 года, по мнению Й.Трира, восходит к и.-е. корню bher-, семантика которого «ограждение» была трансформирована изначально для выражения протяженности в стороны в пределах огражденного пространства [EWD, 1989, I, 212].
Обозначение третьего измерения - die Hohe - лишь в переносном употреблении обнаруживает сочетаемость с лексемой die Zeit: auf der Hohe der Zeit sein (stehen) [WuW, 1988, 322]. Аналогичная сочетаемость присуща и прилагательному в превосходной степени со значением „weit fortgeschritten": hochste Zeit (zu gehen) [WuW, 1988, 320].
Эта лексема отмечается в древневерхненемецком языке в восьмом веке и возводится к расширению кеик-, кик- и.-е. корня кеи-, кеид- «гнуть, выпуклость, полая вытянутость вверх», откуда далее развивается значение «купол, вытянутый вверх» [EWD, 1989, II, 696-697]. Представление о куполе, по которому как бы и движется солнце, и обусловило развитие потенциальной способности слова выражать временное значение.
Для представления о «параметрах» пространства, видимо, значима роль и представления о величине, противоположной понятию «верх». В русском языке этому представлению отвечает существительное «низ». Однако в немецком языке лексической единицы в форме имени существительного для обозначения нижней точки системы координат пространства не существует. Возможно, что это связано со своеобразным табуированием этого сакрального «царства мертвых», весьма распространенного в сказаниях стран Западной Европы [Алексеев, Степаненко, 2001; Гуревич, 1984; Добровольский, 1994]. Во всяком случае, в немецком языке в ментальном наивном моделировании мироустройства существует для этого измерения составное наименование Unterwelt. Относительной же точкой пространственного положения представляется величина «выше - ниже», второй компонент которой в немецком репрезентируется прилагательным niedrig, производным от наречия nieder „herab, herunter, hinunten, hinab, zu Boden". Прилагательное niedrig в современном значении „unten befindlich, tief gelegen, nicht hoch" появляется в языке лишь в шестнадцатом веке. Базисное же наречие nider „"hinunter, herunter" отмечено 800 годом. Исходная лексема, равно как и производные, возводится к и.-е. компаративу nitero- „niederer" и далее к корню ni- „nieder". В достаточно обширном спектре сочетаний [WuW, 1988, 455-456] рассматриваемая лексема манифестаций темпорального компонента не обнаруживает.
Значимы для характеристики пространства и параметры «горизонтальный» vs. «вертикальный», которые в немецком языке представляются двумя типами лексем horizontal, waagerecht - vertikal, senkrecht.
Морфологическое выражение лингвистического пространственно-временного состояния
Пространственно-временное состояние в немецком языке может быть представлено самыми различными морфологическими единицами и их комплексами. Однако круг частей речи, в иных терминах грамматических классов слов, функционально-семантических классов [Языкознание, 1998, 584, 579], способных его представлять, все же ограничен.
Прежде чем приступить к описанию этих единиц, необходимо провести различие между физическим, языковым и лингвистическим пространственно-временным состоянием. Под физическим пространственно-временным состоянием следует понимать реальное положение в пространстве и времени материальных объектов действительности, то есть бытийное состояние материй. В теории лингвистики эта категория рассматривается как двучленная. Так, принято выделять имена пространственной ориентации [Языкознание, 1998, 472] и глагольное время, которое понимается как «грамматическая категория глагола, являющаяся специфическим языковым отражением объективного времени и служащая для темпоральной (временной) локализации события или состояния, о котором говорится в предложении» [Языкознание, 1998,89].,
О физических параметрах пространства и времени в философско-гносеологическом аспекте речь достаточно подробно велась в материале первой главы исследования. Поэтому здесь есть смысл кратко остановиться на понятии грамматического времени. Краткость рассмотрения обусловлена тем, что эта категория достаточно изучена и представлена практически в любой нормативной грамматике немецкого языка. Более того, этот аспект должен быть рассмотрен далее в описании функционально-синтаксических способов выражения пространственно временного состояния на самом высоком уровне языковой иерархии.
Содержание понятия «время» постоянно изменялось вместе с эволюцией сознания человека, будучи предметом различных научных дисциплин. Сегодня заслуженную дань этой категории отдает и когнитивная наука. Она обращает особое внимание прежде всего на то, что же было подведено под понятие времени обыденным сознанием, и что из воспринимаемого органами чувств человека могло послужить основой для формирования такой концептуальной структуры как время. Самое непосредственное отношение к категории времени, с точки зрения когнитивной науки, имеет то, что человек познает мир в его онтологической сути, таким, каков он есть, и категорию времени относят именно к онтологическим категориям, с помощью которых человек членит окружающую его действительность.
Категория времени складывалась как категория естественная, а это значит, во-первых, что в ее основаниях еще должно сохраняться известное чувственное или же перцептуальное основание, а во-вторых, что она следовала в своем преобразовании принципам фамильного сходства, то есть развивалась по разным направлениям. Однако в описании временных отношений всегда были значимыми такие признаки, как положение наблюдателя, характер и условия восприятия [Кубрякова, 1997, 7].
Что же касается несводимости категории времени к физико-геометрическому прообразу в духе И.Ньютона, то наука исходит из того, что обыденное сознание не должно и не может рисовать образ времени как научный. Так, Г.В.Звездова отмечает: «...Ранняя культура...была в высшей степени символична... Соответственно, не было различия между реальностью и воображением, что и передавалось мифо-символом, который по своей природе является образным понятием. Парадокс мифопоэтической мысли состоял в том, что, не зная «мертвой материи» и видя мир одушевленным (от края и до края), она не способна была покинуть область конкретного, а потому толковала понятия как факты, имеющие самостоятельное значение. Отсюда...не было различия между вещью и словом» [Звездова, 1996, 10]. «В процессе познания мира для творца древнего слова (очевидно, слово здесь следует понимать в самом широком смысле как язык. - А.П.) важен был объем понятия, то есть конкретные предметы (вместе с их многочисленными признаками и свойствами), с которыми человек сталкивался ежедневно, изредка, внезапно и т. д. На основе самых разных признаков возникал целый ряд различных образов, и наоборот» [Звездова, 1995, 115]. Именно поэтому в наивном «мышлении неотчетливо разделяются реалия и ее имя, вещь и ее атрибут (например, атрибуты времени и пространства трансформировались в их содержание), происхождение, сущность и именование...» [Кошарная, 2002, 97]. Следовательно, время - это не просто длительность. Это - форма упорядочивания целого комплекса ощущений, то есть форма, имеющая некое чувственное начало в наблюдениях за длительностью конкретных процессов и состояний [Золотова, 1997, 38].
Из времени как когнитивного концепта вырастает языковое время, как знаковая абстракция, позволяющая рассматривать и описывать мир как систему отношений в отвлечении от конкретных предметно-пространственных манифестаций объектов, составляющих эту систему. На уровне чувственных переживаний время является человеку в одном виде: это настоящее, то «теперь», которое переживается как непосредственная данность. Будущее, настоящее и прошлое являются сутью абстракции от этого естественного понятия времени [Кравченко, 1997, 68].
Естественно, что любая абстракция может быть построена на определенной совокупности конкретных фактов, составляющих эмпирический опыт человека и образующий основу всякого знания вообще. Построение языковой системы времени человеком основано на рефлексии, направленной на объекты текущего и предшествующего восприятия. Именно поэтому языковое время во многих лингвистических системах сформировалось как система противопоставлений — настоящее : прошедшее,- отражающая сферу опыта коллективного носителя языка. Значительно позднее к этим сферам реального опыта примкнула сфера гипотетического, прогнозирующего опыта, получившая название будущего времени. Различие в статусе реального и прогнозируемого опыта, подкрепленное структурными различиями соответствующих языковых форм, заставляет лингвистов рассматривать временную систему в языке как состоящую из двух подсистем. Первую из них образует противопоставление настоящего прошедшему, как текущей и былой реальности. Вторая формируется противопоставлением прошедшего и настоящего будущему, как реального нереальному, то есть недоступного восприятию.
