Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы 17
1.1. Этиология ишемического инсульта 17
1.2. Классификация ишемического инсульта 17
1.3. Общие аспекты патогенеза ишемического инсульта 19
1.4. Роль воспаления в патогенезе ишемического инсульта 22
1.5. Роль системного воспаления в патогенезе ишемического инсульта 29
1.6. Понятие об опиоидергической нейротрансмиттерной системе 31
1.7. Основные принципы профилактики и лечения ишемического инсульта 35
1.8. Понятие о транскраниальной электростимуляции 37
1.8.1. Центральные эффекты ТЭС-терапии 38
1.8.2. Периферические эффекты ТЭС-терапии 40
ГЛАВА 2. Материалы и методы исследования 45
2.1. Характеристика групп животных 45
2.2. Методы исследования 46
2.2.1. Методика наркоза 46
2.2.2. Методика моделирования ишемического инсульта у крыс 46
2.2.3. Методика проведения ТЭС-терапии у крыс 48
2.2.4. Методика эвтаназии у крыс 49
2.2.5. Методика забора крови 49
2.2.6. Методика иммуноферментного анализа (З-эндорфина в плазме крови крыс 50
2.2.7. Методика иммуноферментного анализа интерлейкина-lp в плазме крови крыс 51
2.2.8. Методика иммуноферментного анализа интерлейкина-6 в плазме крови крыс 52
2.2.9. Методика иммуноферментного анализа фактора некроза опухоли-а в плазме крови крыс 53
2.2.10. Методика иммуноферментного анализа интерлейкина-10 в плазме крови крыс 53
2.2.11. Методика иммуноферментного анализа трансформирующего фактора роста-1J3 в плазме крови крыс 54
2.2.12. Методики гистологических исследований 55
2.2.13. Методика определения размеров очага ишемии
в головном мозге у крыс 59
2.3. Статистические методы обработки полученных данных 60
ГЛАВА 3. Гистологическая картина зоны ишемии при моделировании ишемического инсульта без проведения и с применением ТЭС-терапии 61
3.1. Гистологическая картина зоны ишемии при моделировании ишемического инсульта 61
3.2. Гистологическая картина зоны ишемии при моделировании ишемического инсульта при применении ТЭС-терапии 70
3.3. Изменение объема очага инфаркта мозга при моделировании ишемического инсульта без проведения и
с применением ТЭС-терапии 77
ГЛАВА 4. Динамика содержания цитокинов и р-эндорфина в плазме крови крыс при моделировании ишемического инсульта 80
4.1. Динамика содержания цитокинов в плазме крови крыс при моделировании ишемического инсульта 80
4.1.1. Динамика содержания фактора некроза опухоли-а у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 80
4.1.2. Динамика содержания интерлейкина-1J3 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 83
4.1.3. Динамика содержания интерлейкина-6 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 85
4.1.4. Динамика содержания интерлейкина-10 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 87
4.1.5. Динамика содержания трансформирующего фактора роста-1Р у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 89
4.2. Динамика содержания Р-эндорфина у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом 91
4.3. Динамика содержания цитокинов в плазме крови крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии 94
4.3.1. Динамика содержания фактора некроза опухоли-а у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии 94
4.3.2. Динамика содержания интерлейкина-1 р у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии 96
4.3.3. Динамика содержания интерлейкина-6 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии 98
4.3.4. Динамика содержания интерлейкина-10 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом
с предварительным использованием ТЭС-терапии 100
4.3.5. Динамика содержания трансформирующего фактора роста-1J3
у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом
с предварительным использованием ТЭС-терапии 102
4.4. Динамика содержания (3-эндорфина у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии 104
4.5. Динамика содержания цитокинов в плазме крови крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии 106
4.5.1. Динамика содержания фактора некроза опухоли-а у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии 106
4.5.2. Динамика содержания интерлейкина-1 (3 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии 108
4.5.3. Динамика содержания интерлейкина-6 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии ПО
4.5.4. Динамика содержания интерлейкина-10 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии 112
4.5.5. Динамика содержания трансформирующего фактора роста-1(3
у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом
с последующим использованием ТЭС-терапии 114
4.6. Динамика содержания (3-эндорфина у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с последующим использованием ТЭС-терапии 117
ГЛАВА 5. Обсуждение результатов 120
Выводы 136
Практические рекомендации 138
Список литературы
- Роль системного воспаления в патогенезе ишемического инсульта
- Методика иммуноферментного анализа интерлейкина-lp в плазме крови крыс
- Гистологическая картина зоны ишемии при моделировании ишемического инсульта при применении ТЭС-терапии
- Динамика содержания интерлейкина-1J3 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом
Роль системного воспаления в патогенезе ишемического инсульта
Ткань ГМ характеризуется чрезвычайно высоким уровнем аэробного энергетического метаболизма. Отсюда следует, что именно уровень оксигенации, напрямую связанный с кровоснабжением, является лимитирующим фактором определяющим жизнеспособность ткани мозга в краткосрочной перспективе [Е.И. Гусев, В.И. Скворцова, 2001; S.H. Graham, J. Chen, 2001; J. Graulich et al., 2002; AN. Clarkson, B.A. Sutherland, I. Appleton, 2005; A. Durukan, T. Tatlisumak, 2007; К.П. Иванов, 2010; M. Бэр, 2011; Ю.И. Зильбертер, T.M. Зильбертер, 2012; N.W. Manning et al., 2014]. Поэтому основу патогенеза ИИ, вне зависимости от патогенетического варианта его развития, составляет «острая локальная церебральная ишемия» и реакция организма на нее, определяемая, прежде всего, реактивностью единой нейроиммуноэндокринной системы [Е.И. Гусев, В.И. Скворцова, 2001; А.Х. Каде, А.П. Парахонский, 2004; А.А. Мольберг, Т.В. Гришина, 2006; А.Ф. Повещенко, В.В. Абрамов, В.А. Козлов, 2007; А.А. Олейник, Р.С. Вастьянов, 2008; М.А. Самоструева, Д.Л. Теплый, И.Н. Тю-ренков, 2009; Г.Н. Крыжановский, СВ. Магаева, 2010; Ж.В. Титова, Г.М. Боди-енкова, 2013]. «Острая локальная церебральная ишемия» означает острое ограничение кровоснабжения ГМ в отдельном артериальном бассейне. Она является динамическим и потенциально обратимым процессом [Е.И. Гусев, В.И. Скворцова, 2001; W.S. Smith, 2004; К.П. Иванов, 2010; М. Бэр, 2011; N.W. Manning et al., 2014].
Инфаркт мозга — область нежизнеспособной ткани мозга, возникшая, в том числе, в результате острой локальной церебральной ишемии. Инфаркт является зоной необратимого морфологического дефекта [Е.И. Гусев, В.И. Скворцова, 2001; Е.И. Гусев, М Ю. Мартынов, П.Р. Камчатнов, 2013; N.W. Manning et al., 2014;].
Последовательность метаболических реакций ткани ГМ, возникающих в ответ на снижение мозгового кровотока [T.R. Anderson, R.D. Andrew, 2002; W.S. Smith, 2004; Л.П. Соколова, 2011; К.А. Hossmann, 2012; Е.И. Гусев, М.Ю. Мартынов, П.Р. Камчатнов, 2013; N.W. Manning et al., 2014;] подразделяют на несколько критических этапов: первый критический этап — развивается при снижении кровотока до 70 % от нормального уровня (менее 50-55 мл на 100 гр вещества мозга в минуту) — возникает торможение белкового синтеза с изменением профиля образующихся белков; второй критический этап — развивается при дальнейшем снижении кровотока до 45-50 % от нормальной величины (до 35 мл на 100 гр вещества мозга в минуту) — происходит активация анаэробного гликолиза, завершающаяся развитием тканевого лактат-ацидоза и цитотоксического отека; третий критический этап — наступает при дальнейшем снижении кровотока до 20 мл на 100 гр вещества мозга в минуту — характеризуется прогрессирующим энергодефицитом, приводящим к нарушению активного ионного транспорта и мембранных электрических процессов, сопровождается выбросом возбуждающих аминокислот и затруднением их обратного поглощения (ранняя фаза глутаматной эксайтотоксичности); четвертый критический этап — наступает при снижении мозгового кровотока до 20 % от нормальной величины (10-15 мл на 100 гр вещества мозга в минуту) — возникает необратимое повреждение клеток, характеризующееся аноксической деполяризацией мембран;
Современные представления о патогенезе церебральной ишемии, позволили создать принципиальную схему молекулярных реакций ткани мозга в ответ на ее развитие, так называемый «ишемический каскад» [Е.И. Гусев, В.И. Скворцова, 2001; A. Aggarwal, P. Aggarwal, М. Khatak et al., 2010]:
Область острой локальной церебральной ишемии характеризуется наличием градиента кровоснабжения, которое возрастает от центра к периферии формирующегося очага инфаркта [L. Rohl et al., 2001; W.S. Smith, 2004; N.W. Manning et al., 2014]. Соответственно этому, в области локальной церебральной ишемии можно выделить «ядро» — зону с крайне низким уровнем кровотока, в которой находится ткань, погибшая преимущественно путем некроза, и «пе-нумбру» — зону со сниженным уровнем кровотока (не менее 20 мл на 100 грамм вещества мозга за минуту), ввиду чего, не смотря на нарушения функционирования нейронов, они остаются жизнеспособными [L. Rohl et al., 2001; W.S. Smith, 2004; Е.И. Гусев, М.Ю. Мартынов, П.Р. Камчатнов, 2013; N.W. Manning et al., 2014].
Зона «ядра» в ткани мозга, с уровнем кровоснабжения ниже 10 мл на 100 гр вещества мозга за 1 минуту, формируется в течение 6-8 минут после развития острой локальной церебральной ишемии [L. Rohl et al., 2001; W.S. Smith, 2004; Е.И. Гусев, М.Ю. Мартынов, П.Р. Камчатнов, 2013; N.W. Manning et al., 2014].
Окончательное формирование очага инфаркта мозга, развивающееся за счет уменьшения объема зоны «пенумбры» в пользу зоны «инфаркта», завершается через 3-6 часов с момента возникновения нарушений мозгового кровообращения [L. Rohl et al., 2001; W.S. Smith, 2004; A. Bose et al., 2008; Е.И. Гусев, М.Ю. Мартынов, П.Р. Камчатнов, 2013; N.W. Manning et al., 2014].
Во многих исследованиях показано, что прирост значительной части области инфаркта мозга происходит вследствие асептического воспаления, за счет развития процессов некроза и апоптоза в зоне пенумбры в течение 72 часов с момента развития острой локальной церебральной ишемии [S.H. Graham, J. Chen, 2001; М.Р. Mattson et al., 2001; N.W. Manning et al., 2014].
Методика иммуноферментного анализа интерлейкина-lp в плазме крови крыс
Определение уровня ФНО-а в плазме крови проводили иммунофермент-ным методом с помощью набора «Ray Biotech, Inc.», (Германия). Основным реагентом комплекта являются моноклональные антитела к ФНО-а, сорбированные на поверхности лунок полистирольного планшета, конъюгаты поликло-нальных антител к ФНО-а с биотином и калибровочные образцы, содержащие ФНО-а. Исследуемые и контрольные образцы на первой стадии анализа инкубировали в лунках с иммобилизованными антителами. ФНО-а, имеющийся в образцах, связывался с иммобилизованными антителами. Материал, который не связался удаляли отмывкой буферным раствором, основным компонентом которого является фосфатно-солевой буфер с детергентом. Конъюгат № 1 (антитела к ФНО-а с биотином) взаимодействовал со связавшимся ФНО-а. Не связавшийся конъюгат № 1 удаляли отмывкой. Связавшийся конъюгат № 1 на третьей стадии при инкубации взаимодействовал с конъюгатом № 2 (стрептавидин с перок-сидазой хрена). Количество связавшегося конъюгата № 2 после третьей отмывки определяли цветной реакцией с субстратом пероксидазы хрена — перекиси водорода и хромогена — тетраметилбензидина. Добавлением раствора стоп-реагента — 0,1 N НС1 реакцию останавливали и измеряли оптическую плотность растворов в лунках при длине волны 450 нм. Количество, содержащегося в образце ФНО-а, было пропорционально интенсивности окрашивания раствора в лунке. Все этапы реакции проходили на шейкерах-инкубаторах «ST-3» (Латвия), в термостатируемых условиях. Учет реакции, построение калибровочных графиков и определение концентрации анализов проводили на фотометре вертикального сканирования «ANTHOS 2010» (Австрия) с помощью программного обеспечения «Auswerte-Softwere anthos labtec», версия 2.3.0.7.
Определение уровня ИЛ-10 в плазме крови проводили иммуноферментным методом с помощью набора «Ray Biotech, Inc.» (Германия). Основным реаген 54 том комплекта являются моноклональные антитела к ИЛ-10, сорбированные на поверхности лунок полистирольного планшета, конъюгаты поликлональных антител к ИЛ-10 с биотином и калибровочные образцы, содержащие ИЛ-10. Исследуемые и контрольные образцы, на первой стадии анализа, инкубировали в лунках с иммобилизованными антителами. ИЛ-10, имеющийся в образцах, связывался с иммобилизованными антителами. Материал, который не связался удаляли отмывкой буферным раствором, содержащим фосфатно-солевой буфер с детергентом. С конъюгатом № 1 (антитела к ИЛ-10 с биотином) взаимодействовал связавшийся ИЛ-10. Конъюгат № 1, который не связался удаляли отмывкой. Связавшийся конъюгат № 1 на третьей стадии взаимодействовал при инкубации с конъюгатом № 2 (стрептавидин с пероксидазой хрена). Количество связавшегося конъюгата № 2 после третьей отмывки определяли цветной реакцией с использованием субстрата пероксидазы хрена — перекиси водорода и хромогена — тетраметилбензидина. Добавлением раствора стоп-реагента — 0,1 N НС1 реакцию останавливали и измеряли оптическую плотность растворов в лунках при длине волны 450 нм. Количество содержащегося в образце ИЛ-10 было пропорционально интенсивности окрашивания раствора в лунке. Все этапы реакции проходили на шейкерах-инкубаторах «ST-3» (Латвия) в термостати-руемых условиях. Учет реакции, построение калибровочных графиков и определение концентрации анализов проводили на фотометре вертикального сканирования «ANTHOS 2010» (Австрия) с помощью программного обеспечения «Auswerte-Softwere anthos labtec», версия 2.3.0.7.
Определение уровня TOP-1J3 в плазме крови проводили иммунофермент-ным методом с помощью набора «Boster Biological Technology Co., Inc.» (США). Основным реагентом комплекта являются моноклональные антитела к ТФР-ЦЗ, сорбированные на поверхности лунок полистирольного планшета, конъюгаты поликлональных антител к ТФР-1(3 с биотином и калибровочные образцы, содержащие ТФР-1р. Исследуемые и контрольные образцы на первой стадии анализа инкубировали в лунках с иммобилизованными антителами. ТФР-1(3, имеющийся в образцах, связывался с иммобилизованными антителами. Материал, который не связался удаляли отмывкой буферным раствором, содержащим фосфатно-солевой буфер с детергентом. С конъюгатом № 1 (антитела к ТФР-1(3 с биотином) взаимодействовал связавшийся ТФР-1р\ Конъюгат № 1, который не связался, удаляли отмывкой. Связавшийся конъюгат № 1 на третьей стадии взаимодействовал при инкубации с конъюгатом № 2 (стрептавидин с пероксидазой хрена). Количество связавшегося конъюгата № 2 после третьей отмывки определяли цветной реакцией с использованием субстрата пероксидазы хрена — перекиси водорода и хромогена — тетраметилбензидина. Добавлением раствора стоп-реагента — 0,1 N НС1 реакцию останавливали и измеряли оптическую плотность растворов в лунках при длине волны 450 нм. Количество содержащегося в образце ТФР-1р было пропорционально интенсивности окрашивания раствора в лунке. Все этапы реакции проходили на шейкерах-инкубаторах «ST-3» (Латвия) в термостатируемых условиях. Учет реакции, построение калибровочных графиков и определение концентрации анализов проводили на фотометре вертикального сканирования «ANTHOS 2010» (Австрия) с помощью программного обеспечения «Auswerte-Softwere anthos labtec», версия 2.3.0.7.
Гистологическая картина зоны ишемии при моделировании ишемического инсульта при применении ТЭС-терапии
На 14 сутки после моделирования ИИ содержание ИЛ-6 в плазме крови составило 0,68 ±0,17 пг/мл. По сравнению с 1 сутками оно стало достоверно (р 0,05) меньше на 80,73 %. По сравнению с 3 сутками содержание ИЛ-6 уменьшение на 87,61 % было достоверным (р 0,05). Однако на 7 сутки достоверных (р 0,05) отличий не отмечено. Уровень ИЛ-6 достоверно (р 0,05) превышал на 36,76 % таковой у животных группы № 1. При этом он был достоверно (р 0,05) меньше на 93,33 % уровня ИЛ-6 в плазме крови животных группы № 2.
Итак, уровень ИЛ-6, после предварительной ТЭС-терапии, возрастал, однако менее значительно, чем у животных группы № 2. К 3 суткам он достигал максимума, а затем быстро падал и к 14 суткам приближался к исходной величине. Таким образом, проведение ТЭС-терапии до моделирования ИИ значительно ограничивает рост содержания ИЛ-6 после моделирования ИИ. Динамика содержания интерлейкина-10 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии
Содержание ИЛ-10 в плазме крови у крыс группы № 1 (интактные животные) составило 1,21 ± 0,66 пг/мл (табл. 4.10).
В 1 сутки после моделирования ИИ в плазме крови животных группы № 3 содержание ИЛ-10 составило 49,56 ± 8,97 пг/мл, что достоверно (р 0,05) больше на 97,55 %, чем в плазме крови животных группы № 1. Уровень ИЛ-10 в плазме крови на 1 сутки достоверно (р 0,05) не отличался по сравнению с животными группы № 2 (рис. 4.10).
На 3 сутки после моделирования ИИ в плазме крови животных группы № 3 уровень ИЛ-10 по сравнению с 1 сутками стал достоверно (р 0,05) больше на 41,22 % и составил 84,32 ± 10,49 пг/мл. Это достоверно (р 0,05) больше на 98,56 %, с таковым у животных группы № 1. По сравнению с содержанием ИЛ-10 в плазме крови у животных группы № 2 он достоверно (р 0,05) больше на 40,87 % (табл. 4.10, рис. 4.10).
Примечание: ИЛ-10 — интерлейкин-10; р — достоверность различия по отношению исходному показателю; р — достоверность различия по отношению показателя 1 суток после моделирования ишемического инсульта; р — достоверность различия по отношению показателя 3 суток после моделирования ишемического инсульта; р — достоверность различия по отношению показателя 7 суток после моделирования ишемического
Рисунок 4.10 — Изменения содержания ИЛ-10 при экспериментальном ишемическом инсульте с предварительным использованием ТЭС-терапии
Уровень ИЛ-10 в плазме крови животных группы № 3 на 7 сутки после моделирования ИИ составил 85,04 ± 5,76 пг/мл и стал достоверно (р 0,05) больше на 41,72 % по сравнению с 1 сутками. По сравнению с 3 сутками он достоверно (р 0,05) не отличался. Уровень ИЛ-10 достоверно (р 0,05) стал больше на 98,57 % по сравнению с содержанием ИЛ-10 в плазме крови животных группы № 1. Однако в сравнении с животными группы № 2 достоверной разницы (р 0,05) не отмечено (табл. 4.10, рис. 4.10).
К 14 суткам после моделирования ИИ в плазме крови животных группы № 3 содержание ИЛ-10 составило 76,52 ± 11,73 пг/мл. По сравнению с 1 сутками оно стало достоверно (р 0,05) больше на 35,23 %. По отношению к 3 и 7 сутками достоверных (р 0,05) отличий не выявлено. У животных группы № 1 уровень ИЛ-10 был достоверно (р 0,05) меньше на 98,41 %. По сравнению с уровнем ИЛ-10 в плазме крови у животных группы № 2 у животных группы № 3 он был достоверно (р 0,05) больше на 39,25 %.
Таким образом, содержание ИЛ-10 после моделирования ИИ возрастает достигая максимума на 3 сутки и остается на этом уровне до 14 суток. При этом в сравнении с группой № 2 уровень ИЛ-10 был значительно выше.
Динамика содержания трансформирующего фактора роста-lp у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом с предварительным использованием ТЭС-терапии
Содержание ТФР-ip у крыс группы № 1 (интактные животные) составило 22,22 ± 7,67 пг/мл (табл. 4.11).
У животных группы № 3 в плазме крови на 1 сутки после моделирования ИИ уровень ТФР-1р составил 53,20 ± 13,06 пг/мл, что достоверно (р 0,05) больше на 58,23 %, чем у животных группы № 1 и достоверно (р 0,05) не отличалось от содержания у животных группы № 2 (рис. 4.11).
На 3 сутки в плазме крови животных из группы № 3 после моделирования ИИ содержание ТФР-ЦЗ составило 21,72 ± 8,26 пг/мл. По сравнению с 1 сутками оно стало достоверно (р 0,05) меньше на 59,17 %, что достоверно (р 0,05) не отличается от животных группы № 1. По сравнению с уровнем ТФР-lp в плазме крови у животных группы № 2 он достоверно (р 0,05) меньше на 65,50 % (табл. 4.11, рис. 4.11).
Динамика содержания интерлейкина-1J3 у крыс с экспериментальным ишемическим инсультом
1. Нарушения цитокинового профиля в острейший период экспериментального ишемического инсульта характеризуются резким повышением уровня про- и противовоспалительных, со значительным преобладанием про-воспалительных цитокинов. Даже к 14 суткам уровень ФНО-а, ИЛ-1(3 и ИЛ-6, значительно превышал контрольные показатели (на 59,9 %, 75,8 % и 95,8 % соответственно). Это сочеталось с повышением содержания ИЛ-10 и ТФР-1(3 на 97,1 % и 51,4 % соответственно. Содержание (3-эндорфина было на 57,27 % меньше контроля.
2. При экспериментальном ишемическом инсульте морфологическая картина в зоне ишемии характеризовалась завершением формирования очага деструкции к 3 суткам после моделирования ИИ, с возрастанием удельного объема очага инфаркта мозга на 18,3 %. К 14 суткам формировался выраженный избыточный глиомезодермальный рубец.
3. Использование ТЭС-терапии до моделирования ишемического инсульта снижало уровни ФНО-а (не отличался от контрольного), ИЛ-1(3 на 70,5 %, ИЛ-6 на 93,3 %, соответственно, к 14 суткам по сравнению с животными группы № 2. При этом по сравнению с животными группы № 2 возрастало содержание ИЛ-10 на 39,3 % и снижался уровень ТФР-1(3 на 34 %. Уровень (3-эндорфина в плазме крови был выше (чем у животных группы № 2) на 77,95 %.
4. При проведении ТЭС-терапии после моделирования ишемического инсульта динамика ФНО-а не отличалась от предыдущей группы. Содержание к 14 суткам ИЛ-1(3 было ниже на 88,5 % по сравнению с животными группы № 2. Содержание ИЛ-6 на 14 сутки не отличалось от контрольного. Эти данные свидетельствуют о более низкой активности воспалительного процесса под влиянием ТЭС-терапии. На этом фоне также не происходило падения содержания ТФР-1(3 и возрастал уровень ИЛ-10 (у животных группы № 2 он падал). Уровень (3-эндорфина в плазме крови был выше (чем у животных группы № 2) на 77,2 %.
5. Проведение ТЭС-терапии в обеих группах уменьшало размеры зоны инфаркта ткани мозга уже на 1 сутки после воссоздания модели инсульта. Значительно меньше наблюдалось некротизированных и гиперхромных дистрофически измененных нейронов. В связи с этим менее активно развивался воспалительный клеточной ответ и был меньше перицеллюлярный отек ткани мозга. На 14 сутки сформированный глиомезодермальный рубец выглядит более зрелым, не блокировал ход нервных волокон. Удельный объем очага инфаркта мозга на 1 сутки у крыс из групп № 3 и № 4 по сравнению с группой № 2 был меньше на 8,9 %. Удельный объем очага инфаркта мозга на 3 сутки у крыс из группы № 3 был на 22 % и в группе № 4 на 28 % меньше по сравнению с группой № 2.
6. Полученные факты свидетельствуют о наличии выраженного нейро-протекторного и противовоспалительного эффекта ТЭС-терапии при применении в острейшем периоде экспериментального ишемического инсульта.
1. Экспериментальные исследования показали принципиальную возможность использования ТЭС-терапии с целью коррекции гипоэндорфине-мии, дисбаланса цитокинового статуса в острейшем периоде ишемического инсульта. Применение ТЭС-терапии позволяет путем коррекции цитокинового статуса и нарушений в активности эндогенной опиоидергической системы ограничивать расширение очага инфаркта мозга при развитии ишемического
2. Применение ТЭС-терапии в острейшем периоде ишемического инсульта показало ее нейропротекторные свойства в следующем режиме: использование биполярного импульсного тока ежедневно, сила тока подбирается индивидуально (от 1 до 2 мА, в среднем 1,7 мА), положение электродов фронто-мастоидальное. Длительность 1-го сеанса составляет 15 минут, всех последующих — 30 минут. Сеансы проводят в течение 7-10 дней после возникновения ишемического инсульта.
3. Применение ТЭС-терапии для профилактики возникновения ишемического инсульта при действии на организм факторов риска: использование биполярного импульсного тока ежедневно, сила тока подбирается индивидуально (от 1 до 2 мА, в среднем 1,7 мА), положение электродов фронто-мастоидальное. Длительность 1-го сеанса составляет 15 минут, всех последующих — 30 минут. Сеансы проводят в течение 7-10 дней перед вмешательством с высоким риском возникновения ишемического инсульта.
В заключении выражаю сердечную благодарность своему научному руководителю, учителю и высокоуважаемому мною человеку — доктору медицинских наук, профессору Азамату Халидовичу Каде за предоставленную тему исследования, руководство и создание всех условий для выполнения диссертационной работы. Искренне признателен кандидату медицинских наук, доценту Сергею Александровичу Занину за критическое обсуждение и консультативную помощь по ходу выполнения всех этапов исследования. Хочу отметить помощь и поблагодарить кандидата медицинских наук, доцента Евглевского Андрея Александровича — его советы в области гистотехники, микрофотографии и описания микропрепаратов были воистину бесценны. Отдельно за повседневную помощь, поддержку в работе и доброжелательное отношение благодарю коллектив кафедры общей и клинической патофизиологии ГБОУ ВПО КубГМУ Минздрава России.
