Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Философско-методологические проблемы функционирования метафоры... 13
1.1 Рефлексивные возможности метафоры: история философского осмысления 13
1.2 Метафора и научный дискурс: понимание, методология соотнесения и их детерминационный смысл 35
1.3 Метафоричность как атрибут постнеклассического этапа развития науки 54
ГЛАВА 2. Научная метафора и ее роль в структуре научного познания 76
2.1 Метафора как источник и средство научно-исследовательской деятельности 76
2.2 Метафора как детерминационный фактор научно-исследовательской деятельности 96
2.3 Социально-гуманитарные метафоры и их роль в постнеклассической науке 120
Заключение 144
Библиография
- Метафора и научный дискурс: понимание, методология соотнесения и их детерминационный смысл
- Метафоричность как атрибут постнеклассического этапа развития науки
- Метафора как детерминационный фактор научно-исследовательской деятельности
- Социально-гуманитарные метафоры и их роль в постнеклассической науке
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Рефлексия современной науки сопровождается поиском средств совершенствования ее концептуального аппарата, и поэтому метафорологическая проблематика прочно вошла в структуру исследований основ научного языка. Ныне становится общим местом признание того, что метафора является не только способом выражения идеального значения, но имеет более глубокие связи с процессами человеческого познания и бытия. Отсюда особую актуальность приобрел вопрос об онтологическом и логико-гносеологическом статусе научной метафоры, ее когнитивных возможностях и роли в процессах приращения, накопления и передачи научного знания.
Динамично развиваясь, современная — постнеклассическая - наука выявляет случаи методологического угасания некогда эффективных метафор. Нередки также случаи, когда метафора, зарекомендовавшая себя на предыдущих этапах познания как эффективное средство научной рефлексии, впоследствии исчерпывает свой когнитивный потенциал. Таким образом, все более актуальной становится проблема нахождения метафор, эффективных в условиях постнеклассической рациональности. Возникает потребность в разработке концептуальных основ метафоры, выявляющих ее когнитивную роль в научном дискурсе, сопоставляющих методологическую эффективность различных научных метафор.
Еще одно обстоятельство, актуализирующее логико-методологический интерес к метафоре как средству научного познания, связано с тем, что современная наука, постоянно взаимодействуя с другими «жизненными практиками» человеческой культуры, расширяет и углубляет междисциплинарные и трансдисциплинарные связи. В таких условиях метафоры выступают в качестве интеграционных узлов этого
4 взаимодействия. Поэтому от того, насколько удачно подобрана метафора, от того, насколько она эффективно функционирует, зависит успешность углубления содержания науки, постановка новых проблем.
Таким образом, можно сделать вывод о наличии гносеологической и методологической потребности в философском исследовании феномена метафоры как формы и способа научного познания.
Степень разработанности проблемы. Начало ХХ~го века характеризуется «лингвистическим поворотом» в научной культуре, вследствие которого проблемы языка стали восприниматься как одни из самых актуальных для изучения. Было обнаружено, что язык составляет специфически человеческий способ бытия в мире, поэтому внеязыковое познание было бы невозможным для человека. А значит, язык имеет значение не только для «плана выражения» мысли, - если пользоваться этими терминами Ф. де Соссюра, - но и (что более существенно) для «плана содержания» мысли.
Метафора является единицей языка, и поэтому неслучайным оказалось переосмысление многих устоявшихся постулатов метафорологии, восходящей к традиции аристотелевской поэтики. Постепенно метафора начала рассматриваться не только как декоративная фигура текста или педагогический прием, но по праву обрела свое заметное место в научной картине мира и стала неотчуждаемым компонентом научных теорий. Отсюда, помимо функции убеждения и демонстрации, метафорическим фигурам все чаще стали приписывать гносеологическую функцию, придавая им значение когнитивного источника для процессов научного мышления.
Однако для того, чтобы метафора смогла считаться признанным средством научной рефлексии, она должна была получить систематическую теоретическую разработку в различных аспектах своего функционирования.
Такой разработкой занимались многие ученые, причем занимались с
различных философско-методологических позиций. Концепцию
интеракционизма отстаивали М. Блэк и А. Ричарде [См. 24, 159]. С точки
5 зрения интеракционистов, метафорическое значение порождается при взаимодействии двух буквальных понятий.
Напротив, Ф. Уилрайт [См. 188], являясь сторонником субституционального метафорологического подхода, утверждает, что метафора есть модифицированная разновидность сравнения.
Прагматическая концепция метафоры представлена в трудах Дж. Серля, Дж. Остина, Д. Девидсона [См. 167, 136, 72]. Данные исследователи акцентировали внимание на коммуникативном аспекте метафоризации.
Ж. Деррида [См. 243] и его последователи по йельской школе С. Кофман, Ж.-М. Рей и Г. Кейл разработали постмодернистскую версию, в которой отстаивается принцип первичности метафоры по отношению к предметно-буквальным ресурсам естественного языка.
Г.-Х. Гадамер и П. Рикер [См. 55, 176] к проблеме метафоры подошли с герменевтических позиций. Центральной метафорологической проблемой для герменевтов становится проблема понимания и интерпретации.
На связь метафоры и культуры обратили внимание Э. Кассирер, X. Ортега-и-Гассет, В. Волжский [См. 82, 134, 39]. Образный (метафорический) язык предшествует понятийному, поэтому метафора аккумулирует в себе квинтэссенцию человеческой культуры, и, скорее, понятия являются сигнификатами, производными от метафоры, а не наоборот. Культурные смыслы концентрируются вокруг значимой для исторической эпохи метафоры, и тогда смена эпохи неизменно сопровождается трансформацией базисной для культуры метафоры.
С культурологическим аспектом в метафорологии сближаются исследования отношений, возникающих между метафорой и философским дискурсом. Данной проблематикой отмечены труды К.И. Алексеева, М.М. Прохорова, Р. Рорти [См. 2, 153, 161]. Философские идеи столь абстрактны, что нередко не могут быть сформулированы в терминах предметно-буквального языка, подходящих более для обозначения конкретных вещей и их признаков. Поэтому философский дискурс, компенсируя нехватку
адекватных своему содержанию понятий, конструируется в терминах метафорического языка.
Эмоционально-ценностный аспект метафоризации был раскрыт в исследованиях, осуществленных Е.М. Вольфом, П. Рикером, И.И. Череповым [См. 43, 158, 204]. Метафоры способны сосредотачивать различные эмоциональные оттенки и оценочные нюансы, которые стремится передать автор, и за счет этого формировать отношение к предмету у самого реципиента метафоры. Буквальные ресурсы языка, по сравнению с метафорическим языком, значительно беднее экспрессивными средствами выражения авторского отношения к объекту речи.
Гносеологические аспекты метафоризации рассматриваются в работах Н.Д. Арутюновой, О.М. Бессоновой, Т.С. Воропай, И.А. Дмитриевой, М.В. Лебедева, Л.А. Микешиной, МЛО. Опенкова, Н.В. Полозовой, Ю.В. Чайковского [См. 11, 20, 46, 69, 101, 117, 118, 145, 203]. Объединяет перечисленных авторов безусловное признание за метафорой гноселогического статуса, который традиционной метафорологией прежде ставился под вопрос.
Как когнитивная форма и как способ познания метафора принимает участие в разнообразных познавательных практиках: религиозных, эзотерических, художественных. Однако в науке долгое время была сильна традиция недооценки когнитивного потенциала метафоры. Следуя аристотелевской традиции, ученые и философы Нового времени Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк выводили метафору за границы научного знания. Заметим, однако, что это не мешало им самим прибегать к активному использованию метафор в своих произведениях. Таким образом, признание целесообразности использования к научным метафорам пришло не сразу. В настоящее время сохраняют приверженность метафорологической традиции теории Д. Дэвидсона, А.Ф. Лосева, Дж. Серля, Л. Сьюзен, Ф. Уилрайта [См. 72, 106, 176, 183, 188].
Признание эпистемологического статуса метафор проводится в исследованиях, которые проблематизируют роль метафоры применительно к науке и свойственным ей познавательным приемам. Большая заслуга в этой связи принадлежит Е.Д. Бляхеру и Л.М. Волынской, СЮ. Деменскому, Т.Я. Дубнищевой, Т.А. Дубовой, Т. Куну, В.В. Петрову, Й. Стаховой, В.А. Суровцеву, В.Н. Сырову [25, 67, 70, 71, 227, 138, 176,].
Ю.Б. Вертгейм и В. Вжозек [См. 35, 36], рассматривая значение метафор для методологии истории и историографии, выявляют место и роль метафор в социально-гуманитарном знании. Л. Д. Гудков [См. 58] поднимает метафорологическую проблематику в контексте культурологии. М.В. Рассохиной [См. 155] принадлежит осмысление места метафор в концептуальном аппарате социологической теории, а А.Н. Фатенкову [См. 192] - в концептуальном аппарате социальной философии. Л.И. Шрагина [См. 208] обращается к проблемам психологических метафор. В целом, исследователями признается, что в социально-гуманитарных науках метафоры выполняют методологическую роль, схожую с той, которую в естественнонаучных дисциплинах играют гипотезы.
Метафорологические проблемы в контексте естественнонаучных дисциплин также не остаются без рассмотрения. Т.А. Алексеенко [См. 6] уделяет должное внимание метафорической семантике в физике. М. Арбир [См. 9] анализирует метафоры современной кибернетики. Заслуживают интереса исследования метафоры в сфере естествознания, принадлежащие С.С. Гусеву, Г.Г. Кулиеву, B.C. Степину [См. 62, 63, 93, 179]. Материал из биологии использовали Р.С. Карпинская, И.К. Лисеев, А.П. Огурцов [См. 80]. Заслуживает внимания также проводимая В.В. Налимовым аналогия между принципом метафоризации естественного языка и принципом дополнительности современной физики [См. 124].
Итак, необходимо признать, что по проблеме научной метафоры накоплен весьма объемный массив разносторонней исследовательской литературы. Тем не менее, на наш взгляд, детерминационная составляющая процессов
8 метафоризации не получила еще достаточной разработанности. А ведь найти закономерности функционирования научной метафоры, дать прогноз относительно характеристик дальнейшего развития ею своих модельных качеств, определить, насколько методологически эффективна та или иная метафора для конкретной теории можно только тогда, когда удастся раскрыть сущность метафоры как условия, источника и фактора научного исследования.
Данное направление, разумеется, нуждается в методологической оснащенности, поэтому в диссертационной работе нами на материале, главным образом, взятом из естествознания, развивается и апробируется концепция детерминационного анализа как инструмента выявления когнитивной источниковости и методологической эффективности научных метафор.
Объектом диссертационного исследования являются процессы роста научного знания.
Предметом диссертационного исследования выступает деятельность ученых, связанная с введением и использованием метафор в научных теориях и научно-познавательных практиках.
Цель исследования заключается в установлении детерминационного значения метафоры в системе научного дискурса.
Достижение заявленной цели предполагает решение следующих задач:
- проанализировать с системных позиций философско-методологические
концепции, раскрывающие смысл метафоризации в процессах познания;
сформулировать методологические принципы когнитивного детерминизма применительно к научным метафорам и обосновать необходимость его введения в практику логико-гносеологического и методологического анализа языка науки, исследовательский инструментарий диссертационной работы;
- раскрыть содержание функциональной взаимосвязи между метафорой и
современным научным дискурсом;
- охарактеризовать «когнитивную источниковость» и «когнитивную
функциональность» метафор современной науки.
Теоретическая и методологическая основа исследования.
Теоретическую основу диссертации составили:
- идеи и принципы классиков философской мысли - Аристотеля, Ф. Бэкона, Дж. Локка, Т. Гоббса, Ф. Ницше, А. Бергсона, М. Хайдеггера, Г.-Х. Гадамера, П. Рикера, Ж. Дерриды;
логико-методологические и гносеологические идеи ученых-естествоиспытателей - Г. Галилея, И. Ньютона, Ч. Дарвина, И. Павлова, Н. Бора, В. Гейзенберга, Л. де Бройля, М. Гелл-Манна, Г. Хакена, И. Пригожина, С. Хокинга;
- теория дискурсивных формаций, выдвинутая М. Фуко;
логико-методологические идеи представителей философии и методологии науки - К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, Л.М. Андрюхиной, М.Д. Ахундова, Н.С. Злобина, В.В. Ильина, И.Т. Касавина, Е.Н. Князевой, Л.М. Косаревой, А.С. Кравца, А.Д. Суханова, B.C. Швырева, Б.Г. Юдина.
Методологической основой диссертации послужил когнитивный
детерминизм, представленный в работах П.П. Гайденко, Л.А. Микешиной, B.C. Степина, А.П. Огурцова, Ю.В. Сачкова, М.Ю. Опенкова, А.Г. Никитина и заключающийся в философской рефлексии над различными формами предпосылочного знания. В русле когнитивного детерминизма автор использует понятие «когнитивный потенциал», под которым понимаются познавательные возможности научных метафор.
В диссертации также применяется системный подход, реализованный в рассмотрении функционального единства научных метафор и их дискурсивного окружения, исторические реконструкции моделей развития естествознания.
Научная новизна исследования состоит:
- в обнаружении зависимости процессов научного познания от того, какие
метафорические структуры принимаются и используются в определенной
системе научного дискурса, что было названо «когнитивной
источниковостью» метафоры;
- в выделении дискурсивного, дисциплинарного и локального уровня
обусловливания метафорами научного знания;
- в разработке методологии когнитивного детерминизма применительно к
метафорам научного дискурса.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Разнообразные метафорологические теории могут быть разделены на
редукционистские и синергийные. Теории редукционистского типа сводят
значение метафоры к ее буквальному источнику. Теории синергийного типа
опираются на представление о том, что значение высказывания порождается
в самом акте метафоризации и, следовательно, не может быть редуцировано
к своему буквальному сигнификативному источнику. В редукционистском
подходе, метафора не обладает «когнитивной источниковостью», то есть она
не способна быть источником познания. В синергийном подходе, напротив,
утверждается, что метафоры играют важную роль в научном познании
именно благодаря своей когнитивной источниковости. Таким образом, в
рамках синергийного подхода метафоры осмысляются как неотчуждаемые
компоненты научного дискурса.
Когнитивной источниковости метафоры соответствует уровень ее когнитивной функциональности. По степени когнитивной источниковости и функциональности научные метафоры могут быть подразделены на дискурсивные, дисциплинарные и локальные. Необходимо отметить, что границы когнитивной функциональности научных метафор исторически подвижны и контекстуально вариативны.
Использование метафор в сфере науки небеспочвенно. Существуют условия, которые являются универсальными характеристиками метафоризации, и поэтому могут быть названы традиционными. К
традиционным условиям научной метафоризации относятся интегративный характер познавательной деятельности, интенсификация роста научно-технического знания. Нетрадиционные условия метафоризации свойственны постнеклассическому состоянию науки. Важнейшими из них являются кризис традиционной концепции наглядности, связанный со спецификой бытия и познания постнеклассических объектов научного дискурса, антропометричность получения и интерпретации результатов познавательной деятельности, рост влияния на современное научное знание установок эпистемологического конструктивизма, а также расширение воздействия на познавательную практику науки форм коммуникативной рациональности.
4. Когнитивный потенциал метафоры раскрывается посредством
проведения процедур детерминационного анализа. Детерминационный
анализ научных метафор таких дискурсивно разнородных направлений,
какими выступают политэкономия, биологический эволюционизм, квантовая
хромодинамика, герменевтика позволил нам сделать вывод о том, что
методологическая эффективность научной метафоры возрастает благодаря
конструированию новых «семейных сходств» (Л. Витгенштейн) в области ее
первоначальной референции.
5. В условиях постнеклассической рациональности методологической
эффективностью отмечены гуманитарные по своему происхождению
метафоры. Например, моделирование исследуемых явлений и процессов в
терминах герменевтических метафор может привести к целостному видению
предмета, не размывая сфокусированность исследования на его отдельных
частях.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что полученные при ее написании выводы углубляют представления о механизме, истоках и путях научного познания, конкретизируют содержание обусловленности науки социокультурным контекстом, закладывают методологические основы аналитики процессов роста научного знания.
Практическое значение диссертационной работы состоит в том, что ее положения могут быть использованы учеными при формировании категориального аппарата научной теории. Материал диссертационной работы может быть использован в преподавании аспирантских курсов по «Истории и философии науки», учебных студенческих курсов по «Истории философии», «Философии науки», «Концепциям современного естествознания», «Философии языка», а также при организации и проведении научных дискуссий.
Апробация результатов исследования. Материалы и основные положения диссертации обсуждались на шести научно-практических конференциях: «Амурские рассветы» (АмГПГУ, 2003), «Дальний Восток: наука, образование. XX век» (КнАГТУ, 2004), «Человек, общество и культура: проблемы исторического развития» (КнАГТУ, 2005), «Дальний Восток: наука, экономика, образование, культура в XXI веке» (КнАГТУ, 2005), «Дальний Восток: проблема межкультурной коммуникации» (КнАГТУ, 2006), «Науки о человеке, обществе и культуре: история, современность, перспективы» (КнАГТУ, 2007), «Дальний Восток: динамика ценностных ориентации» (КнАГТУ, 2008). Результаты диссертационного исследования были отражены в одиннадцати статьях и тезисах автора и докладывались на заседаниях кафедры философии и социологии КнАГТУ.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по три параграфа, заключения и библиографии. Содержание работы изложено на 168 страницах машинописного текста. Библиография включает 247 наименований.
Метафора и научный дискурс: понимание, методология соотнесения и их детерминационный смысл
Онтологизация базисных метафор, вытекающая из признания синергийных идей метафорологий, отличает конструктивистски ориентированную теорию познания. Кроме того, развиваемая синергизмом идея об историчности условий создания и употребления метафор, о контекстуальной детерминированности метафор связывает его с конструктивистским учением о дискурсе. В данном параграфе мы перейдем к анализу феноменов метафоры и дискурса, выявлению актуальности синергийных метафорологий для характеристики дискурсивных научных практик.
Несмотря на обширность массива исследовательской литературы, посвященной проблемам дискурса, такой вопрос как связь его с научными метафорами по-прежнему изучен мало. Чтобы восполнить этот пробел мы намерены, во-первых, принять то понимание дискурса, которое наиболее полно отвечает задаче проблематизации неявного, коммуникативно-рассеянного знания, которое аккумулируют в себе метафоры. Во-вторых, необходимо найти и обосновать метафорологический подход, в русле которого к характеристике научного дискурса применим метод детерминационного анализа.
В предыдущем параграфе нами было показано, что исследования метафор группируются вокруг двух подходов, предлагающих редукционистское и синергийное решение проблемы референциальности метафорической речи, онтолого-гносеологического статуса метафоры. В настоящем параграфе противопоставление редукционистских и синергийных метафорологий, предпринимаемое в целях определения их адекватности понятию дискурса, будет продолжено с привлечением разделительной категории «когнитивная источниковость» метафоры.
Подходы к сущности метафоры представляют собой совокупность ее теорий, придерживающихся единых мировоззренческих и методологических оснований. Подходы, таким образом, различаются принципами, лежащими в основе теорий. Укажем также, что, помимо философско-методологических, имеются нефилософские теории метафоры. Лингвисты, к примеру, метафору рассматривает с точки зрения лингвистического содержания ее понятия -того места, которое данный троп занимает в системе языка и речи. Для этого информация о метафоре систематизируется в виде сводных таблиц (обнаруживая общность с линнеевским стилем мышления), которые отражают лексикологическую организация языка. Схожим образом психологи изучают процессуальные и содержательные особенности метафоризации для характеристики индивидуального или группового психопортрета актора речи [208. С. 121]. Однако задачи философского анализа, выходящие за область частно-научных интересов, оправдывают необходимость создания фундаментальной теории метафоры, эксплицирующей метафоричность смыслопорождающих структур и устанавливающей взаимосвязь между базисными для познания метафорами и универсалиями человеческого бытия.
Широко известна философская классификация метафорологий по принципу объяснения происхождения метафоры. В результате выделяются субституциональный, или заместительный, (Аристотель, Ф. Уилрайт) интеракционистский (М. Блэк, А. Ричарде) и прагматический (Д. Дэвидсон, Дж. Серль) подходы. С точки зрения субституционального подхода метафора является имплицитным сравнением и без семантических потерь заменяется аналогичным по значению буквальным высказыванием. Интеракционистский подход не сводит метафоризацию к механизмам сравнения, но видит причину возникновения метафоры во взаимодействии «фокуса» и «рамки» компонентов с прямым и переносным значением. И, наконец, прагматический подход объясняет происхождение метафор прагматическими, а не семантическими причинами.
Существуют и другие, менее распространенные философские классификационные принципы. Онтология метафоры раскрывается также в решении вопроса о генетической связи метафоры и понятия. Можно дать классификацию теорий метафоры, в которой на данной основе выделяются традиционный и нетрадиционный метафорологический подход. Так, идея первичности метафоры, объединяет метафорологии Ж.-Ж. Руссо, Ф. Ницше, Ж. Деррида, У. Эко в нетрадиционный подход. Согласно нетрадиционным теориям, в событии метафоры происходит переход не с буквального на фигуральный язык, но, наоборот, фигуральный смысл языка стирается и превращается в буквальный язык понятий. Применительно к науке, в свете отказа от буквализма, а значит, от метафорологических теорий сравнения (субституционализма), нетрадиционными теориями пересматривается вопрос об иконичности научной метафоры, зарекомендовавшей себя механизмом смыслопорождения.
Противоречия между традиционной и нетрадиционной метафорологией отражают противоречия, возникающие между редукционизмом и синергизмом. Традиционные теории метафоры придерживаются редукционистского подхода, а нетрадиционные — синергийного подхода. Конструктивистские тенденции, усиливающаяся в современной науке, заставляет пересмотреть традиционные презентистские основания метафорологии и создать теорию метафоры, соответствующую принципам конструктивизма.
Метафоричность как атрибут постнеклассического этапа развития науки
Цель третьего параграфа заключается в том, чтобы представить метафоричность как свойство, внутренне присущее современной науке, выявить на этом пути внутринаучные и экстранаучные, традиционные и нетрадиционные основы метафоризации дискурса постнеклассической науки.
Известно, что метафоры существовали и в классическом естествознании. Значит, помимо факторов метафоризации, возникших в современный период, существуют и такие, которые появились под влиянием тенденций, характеризовавших традиционную науку. Если тенденция продолжает развиваться в настоящее время, то не исчезает значение связанного с ней фактора метафоризации. К эволюционировавшим вместе со сменой типа рациональности факторам принадлежит дефицит семантических ресурсов буквального языка.
На всем протяжении прошлого столетия историками науки и самими учеными отмечаются лавинообразные темпы роста научно-технического знания. На начальной стадии освоения результатов научного творчества метафора зачастую становится единственно адекватным способом и средством обозначения его результатов. Решающую роль здесь играет исходная метафоричность естественных языков» [211. С. 108]. Метафора выполняет в данном случае компенсаторную функцию по отношению к буквальным ресурсам естественного языка, на основе которого формируется концептуальный аппарат науки. Приобретенное знание на начальном этапе своего усвоения функционирует в качестве гипотезы. Примечательно, что ученые давно заметили гипотетический характер научных метафор. «Можно привести немало примеров из истории науки, - пишет В.В. Петров, - когда ученые с помощью метафор высказывали предположения, которые затем подтверждались или не подтверждались... многие научные метафоры являются гипотезами, которые могут быть подтверждены или опровергнуты» [138. С. 206-209]. Так, выдвинутое в механике XVII-ro столетия антиаристотелианское метафорическое предположение о том, что действие может совершаться на расстоянии, подтвердилось и легло в основу теории дальнодействия, но также построенные на метафоре гипотезы о флогистоне, теплороде и эфире в дальнейшей научной практике не нашли подтверждения. Метафоры в гуманитарных науках несут в себе то же познавательное значение, какое в естествознании выполняют гипотезы. Тогда в условиях все увеличивающейся интенсивности роста научно-технического знания метафоры становятся атрибутом постнеклассической рациональности, неотчуждаемым концептуальным элементом ее теорий, что позволяет нам говорить о метафорической атрибутивности постнеклассической науки.
Однако ошибочно полагать, что наука классического периода лишена дисциплинарно значимых метафор. Можно согласиться с тем, что метафоры вводились в научные теории как временные заместители буквальных средств вербализации. По крайней мере, такой могла быть декларируемая цель введения метафор учеными, работавшими в рамках классического естествознания. Но, напротив, метафора затем не сменялась буквальным понятием. С течением времени введенная как конвенциональное допущение метафора, теряя свою метафоричность, образовывала терминологический каркас науки. Происходил разрыв с языком повседневности, а вместе с ним и со «здравым смыслом» обыденного словоупотребления, но сама метафора оставалась необходимым элементом научного дискурса. Так произошло с метафорами классической механики «работа» и «сила». Физический термин «работа» обозначает движение, направленное против вектора силы сопротивления; вбивание гвоздя в металлическую пластину не есть работа с точки зрения физики, так как в данном случае отсутствует параметр движения. В контексте физики «работа» уже не воспринимается как конвенциональное допущение, однако отличие ее физического понимания от аналога в повседневном языке обнаруживает стертую метафоричность данного термина. Механика не может отказаться от метафоры материальная точка, не отказавшись вместе с тем от механистического понимания передвижения, то есть от метафоры движения.
Чтобы показать неслучайный характер метафоры «сила», попробуем заменить ее на метафору «энергия». Тогда вместо ньютоновой механики нами будет получена механика гамильтоновского образца. А если рассматривать «даже тяжесть, так как это не есть усилие, производимое руками...лишь как грузы [а не как силу - A.M.], движимые машинами» [132. С. 3], то мы получим образец рассуждений критикуемых И. Ньютоном механиков-практиков. Полное исключение метафор «сила» и «энергия» из категориального аппарата классической механики приведет исследователя к физической теории Г. Герца. При этом, как отмечает И. Ньютон, «вся трудность физики...состоит в том, чтобы по явлениям движения распознать силы природы, а затем по этим силам объяснить остальные явления» [там же]. Таким образом, даже классическое естествознание, несмотря на свои метатеоретические и идеологические манифестации, располагает в своем категориальном составе дисциплинарно значимыми метафорами.
Современный научный дискурс еще более метафоризирован по сравнению с классическим этапом своего развития. Например, классические технические науки были предметно ориентированны на совершенно определенный класс технических систем, в который входили различные механизмы, машины, радиотехнические устройства. Однако и в ХХ-ом столетии появляются дисциплины, которые ориентированны на решение комплексных научно-технических задач, то есть являются проблемно-ориентированными.
Метафора как детерминационный фактор научно-исследовательской деятельности
Целью данного параграфа является экспликация детерминационного смысла метафор, функционирующих в научно-познавательной деятельности.
Проблема детерминационного смысла метафоры логически вытекает из признания за ней модельных качеств и свойств, но сама постановка проблемы варьируется. Она может быть поставлена исходя из толкования предназначения метафоры. Если метафора применяется, чтобы разъяснить научную концепцию, то ее детерминантность называют «педагогической». Как пишет В.В Петров, «эти метафоры облегчают наше понимание, но не имеют большого значения для углубления теоретических представлений» [138. С. 197]. Действительно, в этом случае метафоры выступают простой заменой формального сравнения и, не имея собственной когнитивной источниковости, относятся к локальному уровню метафорического функционирования. Такой метафорой может считаться «шуба ионов» в химии. Другие метафоры, реализующие в той или иной мере свой эвристический потенциал, используются не только для обучения уже существующему знанию, но для приращения нового знания. Благодаря свойствам гипотетичности, нестрогости, незавершенности, открытости метафоры могут быть употреблены с целью создания предпосылок к научному открытию. Тогда ее детерминантность становится эвристической. Так, высокая методологическая эффективность дисциплинарной для максвелловской электродинамики метафоры поля привела к использованию «полевых» метафор как в других областях естествознания, так и за дисциплинарными пределами естествознания.
Помимо когнитивной источниковости, метафоры обладают суггестивным потенциалом. Если с помощью чувственно-наглядных свойств метафорической речи пытаются сформировать мнение собеседника, тогда целью использования метафор является не столько познание, сколько убеждение, и в данном случае детерминантность становится суггестивной по своему характеру. Здесь показательна семантическая трансформация понятия «фанатичность». Панрационализм эпохи Просвещения отождествлял фанатичность с дикостью, характеризовал фанатика как человекоподобное животное. Однако идеология германского национал-социализма прошлого столетия метафоризировала понятие фанатичности, закрепив его новую семантику в речевом клише «фанатично преданный Рейху». Здесь понятие «фанатичность» наделяется уже семантикой безграничной преданности, семантикой наивысшей степени патриотизма. Схожим образом к аффективному участию в избирательном процессе призывал политический императив «голосуй сердцем», тиражируемый российскими средствами массовой информации в предвыборную президентскую кампанию 2000-го года.
Однако идея метафорической детерминантности, основанная на факторе целеполагания, не может быть принята в науке. Ведь чтобы определять тип детерминантности по цели применения метафоры, необходимо быть уверенным, что ученый использует метафоры сознательно. Зачастую же научно-метафорическая практика протекает в неотрефлектированной форме. Нередко случается, что ученый оперирует метафорами автоматически: предмет его исследования конструируется рамками определенного типа дискурсивной формации, и преодоление сложившихся границ научно-метафорической практики, характеризующей дискурсивную формацию, всегда влечет за собой изменение предметности исследования. Поэтому чем уже область.профессиональной компетенции ученого, тем определенней его предмет и тем ограниченней его сознательный выбор при использовании метафор.
Поскольку целью данного параграфа является экспликация детерминационного смысла метафор для научного познания и исследования практики его возникновения, то необходимо выбрать такой исследовательский подход, в котором бы проблемное поле обсуждения метафорической детерминантности было структурировано в соответствии вычленением ракурсов научно-познавательной деятельности. Наука, как и многие другие исследуемые объекты, познаваема посредством рассмотрения ее «статического» и «динамического» бытия. Тогда и научная метафора является элементом научного языка и в то же время способом функционирования научного знания. Поэтому проблема метафорической детерминантности подлежит рассмотрению в двух аспектах -содержательном и коммуникативном. С содержательной точки зрения, метафоры обусловливают выбор форм концептуализации теоретического знания, с коммуникативной точки зрения, метафоры обусловливают восприятие научной теории адресатом (если отсутствует адресат, тогда о самой коммуникации приходится говорить только в весьма условном -автокоммуникативном - смысле). Анализ содержательной и коммуникативной метафорической детерминантности позволит нам сложить представление о влиянии применяемых в науке метафор на логику развития научного дискурса.
Социально-гуманитарные метафоры и их роль в постнеклассической науке
Цель данного параграфа заключается в определении методологического статуса и детерминантного смысла метафор постнеклассического научного дискурса. В связи с этим основной задачей параграфа выступает анализ метафор «горизонта», «текста» и «игры», поскольку, по нашему предположению, посредством метафор данного типа реализуется постнеклассическая рациональность, присущая современной науке.
Поиск методологически эффективных метафор постнеклассической науки уместно начать с напоминания тех тенденций метафоризации, которые, доминируют в современной науке. К их числу относятся тенденция к интеграции, как междисциплинарной, так и трансдисциплинарной, или экстранаучной. В постнеклассической науке традиционная интеграция, основанная на проведении аналогий между коррелятивными формами знаний, представлениями, может подчиняться принципу дополнительности, согласно которому аналогию правомерно проводить даже между взаимоисключающими друг друга представлениями. В таком случае аналогия становится внутренне некоррелятивной, а метафора, выражающая основанный на этой аналогии тип научной интеграции, будет постнеклассической по своему происхождению.
К нетрадиционным факторам метафоризации относятся также постнеклассический тип наглядности и конструктивизм современного научного знания. Постнеклассическая наука ориентируется в большей степени на конструктивистские основания для научного познания и отходит от абсолютизации принципов презентистской гносеологии, сфокусированных на понимании акта познания как отражения. В этой связи особая роль при концептуализации научных идей отводится метафорическому языку.
Метафоры не имеют буквальных, «отражательных» референциальных связей с объективно существующей реальностью, их референция всегда опосредована оценивающей деятельностью познающего субъекта. Предметом метафоризации может быть даже то, что отсутствует в «деятельностной» среде субъекта, и поэтому не может быть «отражено». С конструктивистской эпистемологией тесно связан философский принцип доверия субъекту познания, выдвинутый Л.А. Микешиной [См. 116], и такой нетрадиционный фактор метафоризации, как антропометричность современной науки.
Таким образом, приведенные факторы метафоризации постнеклассического научного дискурса обнаруживают существование в нем диалогической установки, свидетельствуют о выстраивании внутри него «полифонических» когнитивных связей. Постнеклассический дискурс вырабатывает исторически совершенно особый - коммуникативный тип рациональности, присущий современной науке. Коммуникативный тип рациональности находится ближе к проблемам и задачам «наук о духе», в русле которых, надо полагать, он первоначально вызрел. Поэтому в поиске методологически эффективных метафор логично обратиться в первую очередь к корпусу социально-гуманитарных дисциплин.
Еще одним аргументом, позволяющим предположить методологическую эффективность в условия постнеклассического дискурса именно у социально-гуманитарных метафор, является диверсификация направлений метафорического переноса. Для традиционного языка науки, сложившегося в эпоху Нового времени, существовало три легитимных источника метафоризации: латинский или древнегреческий язык, обыденная речь, или язык повседневности, а также устоявшаяся научная терминология. Наибольшее развитие в Новое время получило естествознание и, следовательно, естественнонаучная терминология — механицистская, а затем биологическая - оказалась устоявшейся в достаточной мере для того, чтобы поставлять другим дисциплинам образцы методологически эффективной метафоризации. Путем экстраполяции в общественные науки естественнонаучной терминологии возникают метафоры «невидимая рука» (А. Смит), «социальная физика» (О. Конт), «социальный атом» (М. Вебер), общественные процессы «ассимиляции-диссимиляции» (Г. Спенсер).
Постнеклассический научный дискурс подвергается метафорическим переносам с противоположным вектором - от социально-гуманитарных к естественным наукам. Тому есть как минимум две причины. Во-первых, укрепление междисциплинарных связей вплоть до снятия эпистемических барьеров, которые способствовали «сакрализации» точных наук в эпоху классической рациональности и препятствовали структурной экстраполяции научных знаний. Во-вторых, интенсивное развитие, углубление самого социально-гуманитарного знания, которое постепенно занимает авангардные позиции в среде постнеклассического дисісурса. Дело в том, что революционные открытия, совершенные в какой-либо отрасли научного знания предопределяют ее главенствующее положение среди других наук. Так было с механикой после открытия законов Галилея и Ньютона и их предыстории в виде разработок теории пространственного передвижения макроскопических тел. Так было с физикой после предложения в 1803-ем году Дж. Дальтона объяснять химические факты тем, что все химические элементы построены из мельчайших частиц, и последовавшего за этим закрепления в науке атомистической концепции. Так было с биологией после открытия закона сохранения и превращения энергии, признания существования биологической клетки и выдвижения теории естественного отбора. На современном этапе лидируют направления социально-гуманитарных наук, развитие которых вылилось в такую общенаучную познавательную ситуацию, когда, по словам И. Пригожина, новое отношение к миру предполагает сближение деятельности ученого и литератора.
