Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблема брака в творчестве В.В.Розанова 16
1. Брак и пол - единство и антиномии взаимоотношений 16
2. Влияние православного венчания и развода на брак 36
Глава II. Тема семьи в сочинениях В.В.Розанова 56
1. Анализ сущности семьи 56
2. Семья как фактор воспитания 78
Глава III. В.В. Розанов и вопросы семейно-брачных отношений в православной мысли 96
1. Взгляды православных мыслителей Х1Х-начала XX в. по вопросам брака и семьи...96
2. Подходы современных православных мыслителей к решению семейно-брачных проблем 121
Заключение 150
Литература 157
- Влияние православного венчания и развода на брак
- Анализ сущности семьи
- Семья как фактор воспитания
- Подходы современных православных мыслителей к решению семейно-брачных проблем
Введение к работе
Проблема укрепления семейно-брачных отношений для современного общества одна из важнейших. Рост числа разводов, низкий уровень рождаемости и пр. неблагоприятные факторы не могут не беспокоить. Исследователи отмечают и значительное возрастание негативного влияния многочисленных социальных, экономических, политических кризисов на семью, в которой сейчас происходит достаточно сложный процесс ценностных переориентации. Наблюдаются в семье и возрастание случаев проявления жестокости и насилия как взрослых над детьми и подростками, так и детей и подростков над взрослыми. Между тем роль и значение семьи в воспитании ребенка в настоящее время переоценить трудно. Именно здесь он формирует основы своей личности. А испытывающее в настоящее время мощное влияние массовой культуры общество, далеко не всегда и далеко не во всем способно оказать позитивное влияние.
Массовая же культура все активнее занимается популяризацией различного рода наслаждений и удовольствий. В этой связи взгляды на женщину, как на жену и мать, а на мужчину, как на мужа и отца, затухают, сглаживаются, а сексуальность приобретает гипертрофированную значимость. Приходится говорить и об отсутствии культуры пола. Во многом утрачено и положительное значение брака. А неупорядоченность брачных отношений - одна из причин роста преступности. По мнению многих исследователей, очень давно в России так остро не вставала проблема выбора добра и зла в вопросах брака и семьи. И это неслучайно. По состоянию семейно-брачных отношений обычно судят о нравственном
здоровье самого общества.
Данные отношения стали предметом самого широкого рассмотрения социологии, психологии, педагогики, но, к сожалению, не философии. У нас пока еще далеко не в полной мере сформулировано философское обоснование роли семьи в жизни человека и общества. В этом смысле идейное наследие В.В. Розанова - мыслителя, долгое время пребывавшего в забвении, представляет для современного исследователя несомненный интерес. И отнюдь не только потому, что именно он впервые в России вынес проблему брака и семьи на самое широкое обсуждение, приложив для ее решения немало стараний, используя весь свой талант публициста и полемиста. Взгляды и идеи этого самобытного отечественного философа проливают свет на многие актуальные именно для сегодняшнего дня проблемы. Розанов - один из самых современных наших мыслителей.
Центральный пункт его философских взглядов - пол, как феномен, из которого берут свое начало: характер человека, различные виды творчества и вообще вся история человечества. Брак же, по Розанову, - прежде всего мистическое поклонение полу. Именно такой брак создает счастливых людей - многодетных супругов, которые, продолжая род человеческий, тем самым исполняют первейший завет Божий - «плодитесь и размножайтесь». В семье, «натуральной любовью сцепленной», он видит подлинную святыню. По его мнению, семья - единственно чистое, безгрешное место на земле. В этой связи Розанов и критиковал историческое христианство как религию, оторвавшуюся от семьи, от «сосцов питающих».
Он постоянно утверждал: от того, как человек в молодости решит проблему брака и семьи во многом зависит его жизненный путь, счастье всей его жизни. Однако брак - источник радости - вполне может превратиться и в источник горя. Причину этого и Розанов, и православные мыслители часто обнаруживают в потере человеком «внутренней жизненной силы», в упадке брачного идеализма. Обществу необходим
апофеоз брака и семьи. С его помощью и церковь, и Розанов стремятся показать идеальные семейно-брачные отношения. А Розанов хотел еще заинтересовать и насущными проблемами жизни. Однако главную ценность его философского наследия следует искать не в решении конкретных задач, а в постановке извечно актуальных для человека проблем.
В начале, равно как и в конце XX в., В.В. Розанов - широко известный, активно обсуждаемый мыслитель. Его взгляды рассматриваются в фундаментальных работах по русской философии и по православному богословию А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского, В.В. Сербиненко, Г.В. Флоровского1 и др. Некоторые из них, выдержав ряд переизданий, стали уже классическими трудами по изучению нашего отечественного богословского и философского наследия.
Розанову посвящено и достаточно большое количество брошюр, книг, монографических работ, авторы которых рассматривают самые различные аспекты его жизни и творчества. При этом нельзя не отметить, что активность современных авторов уже значительно превосходит активность исследователей начала XX в.
И если в начале века книги и брошюры по творчеству Розанова написали: Э.Ф. Голлербах, Б.А. Грифцов, В. Дернов, В.Р. Ховин, В.Б. Шкловский 2 и некоторые др., то в конце века его взглядам посвятили монографии: В.В. Михайлов, А.Н. Николюкин, С.Н. Носов, СВ. Пишун, В.Г. Сукач, В.А. Фатеев. 3 Думается, что в скором будущем этот перечень будет значительно расширен.
Интересовались В.В. Розановым и в русской творческой эмиграции, где также оказалось немало исследователей его творчества: М.О. Курдюмов, A.M. Ремизов, А.Д. Синявский, М.М. Спасовский.4 К сожалению, эмигрантские книги пока еще широко у нас не переиздаются. Хотя есть и исключения. Например, книга A.M. Ремизова была переиздана в 1990 г. в Москве, а работа М.М. Спасовского - в 1968 г. в Нью-Йорке, а затем (в
сокращенном варианте) и в Москве5.
Однако в последнее десятилетие в России издано и переиздано немало философских и прочих работ, авторы которых творчеству В.В. Розанова уделяют весьма значительное внимание. Одни из них (М.Н. Громов, А.В. Гулыга, В.А. Кувакин, СБ. Неволин, В.Ш. Сабиров, Д.П. Святополк-Мирский, В.В. Харчев) посвятили ему главы в различного рода исследованиях, другие (А. Белый, А.Н. Бенуа, З.Н. Гиппиус, С.Н. Дурылин, А.В. Мень, М.М.Пришвин, Д.В. Философов, O.K. Шиманская) рассматривают его главным образом в контексте своих целей и задач, третьи (Н.А. Бердяев, В. Германов, Ю.Н. Говоруха-Отрок, В.Д. Губин, В. Ерофеев, В.Н. Ильин, Д.С. Мережковский, Н. Минский, Н.К. Михайловский, К.В. Мочульский, П.П. Перцов, В.П. Свенцицкий, B.C. Соловьев, Н.Н. Страхов, П.Б. Струве, М.М. Тареев, С.Н. Трубецкой, Г.П. Федотов, Г.В. Флоренский, Л. Шестов) написали статьи, раскрывающие различные этапы биографии Розанова, разнообразные аспекты его взглядов.
Отношение к идеям Розанова таких во многом разных исследователей его творчества определяется в первую очередь или их религиозными убеждениями, или различиями социально-политического характера. Понятно, что книга В.А. Кувакина, изданная в 1980 г., не может не отличаться от книги А.В. Гулыги, опубликованной в 1995 г.6 Неудивительно и то, что в советское время Розанов был известен в России преимущественно как литературный критик.
Среди авторов, пишущих о Розанове, можно встретить и противников, и популяризаторов его взглядов. И, конечно, суждения о нем они высказывают самые различные. И если, например, Г.В. Флоровский - один из наиболее строгих его оппонентов, указывал на его религиозную слепоту, то В.В. Зеньковский, напротив, убеждал, что резко осуждающий историческое христианство Розанов, религиозный мыслитель. Любопытно и то, что В.А. Кувакин, для которого последнее означало отрицательную
оценку, и А.В. Гулыга, сочувствующий религиозным поискам Розанова, -определяют его философские построения как религиозный натурализм7.
Большинство исследователей творчества Розанова не сомневаются в том, что он внес весомый вклад в осмысление семейно-брачных отношений. Но серьезных работ, специально посвященных данной проблеме его творчества, в нашей философской литературе пока еще нет. Не разработана еще сколько-нибудь основательно у нас и тема влияния взглядов Розанова на русскую православную мысль. Между тем многими православными мыслителями отмечается: критика Розановым христианства обусловлена прежде всего его неприятием христианских взглядов на брак и семью. Однако эти взгляды также недостаточно исследованы и в богословской, и религиоведческой литературе. Хотя, конечно, они не могли не рассматриваться в работах многих авторов.
Русская православная церковь также издавала литературу по проблемам брака и семьи. В различных изданиях можно прочитать, что «многодетная семья - одна из форм распространения христианства». Хотя и далеко не во всех, ибо значительная часть православных авторов все же отдает предпочтение не браку и семейной жизни, а безбрачию и девству. Амвросий Медиоланский, Амвросий Оптинский, митрополит Антоний (Сурожский), Т.В. Барсов, Блаженный Иероним, протоиерей В. Воробьев, И.М. Громогласов, архимандрит Евлогий, А. Жураковский, протоиерей Г. Каледа, А.Л. Катанский, протоиерей Г. Нефедов, С. Николаев, А. Переверзев, епископ Петр (Екатериновский), протоиерей В. Ригин, СВ. Троицкий, протоиерей И. Мейендорф, протоиерей В. Цыпин, протоиерей С Четвериков, Г.И. Шиманский работали над разрешением этих проблем.
Полагаем, что среди этого обширного, но отнюдь не законченного перечня авторов, наиболее фундированная, теоретически обоснованная работа, позволяющая понять современный богословский взгляд на семейно-брачные отношения, написана СВ. Троицким8. Она, пожалуй, активнее
других разрушает сформировавшиеся еще в средневековье православные стереотипы на брак и семью. И тем самым в значительной мере приближает православие к изменяющейся жизни. Именно у него получают основательную поддержку и систематическое развитие многие идеи Розанова. Это, к сожалению, совсем не характерно для православных богословов, которые, как правило, обращались и обращаются к творчеству нашего мыслителя эпизодически и, как правило, лишь для обоснования, укрепления своих собственных позиций
В религиоведческой литературе, исследующей самые различные аспекты истории, теории русского православия, и вопросам творчества В.В. Розанова, и проблемам семейно-брачных отношений до настоящего времени специального внимания не уделялось. Однако это отнюдь не означает, что данные темы полностью выпали из сферы внимания наших ученых. В целом ряде работ Н.С. Гордиенко, Л.И. Емелях, Н.П. Красникова, П.К. Курочкина, Н.М. Никольского, М.П. Новикова, Л.Е. Шапошникова, O.K. Шиманской, И.Н. Яблокова они в той или иной мере рассматриваются.
Цель данной работы - содержательный анализ идей Розанова и православных мыслителей по проблеме семейно-брачных отношений, выяснение специфики позиции мыслителя по данным вопросам, влияние его творчества на русскую православную мысль. Для достижения поставленной цели диссертант решает следующие задачи:
изучает влияние биографии мыслителя, событий его личной жизни на формирование и развитие его творчества;
анализирует эволюцию идей Розанова по проблеме семейно-брачных отношений;
- исследует взгляды отечественных православных мыслителей по
вопросам брака и семьи;
- рассматривает полемику Розанова с православными богословами по
проблеме семейно-брачных отношений;
выявляет влияние идей Розанова на взгляды православных мыслителей (как церковных, так и нецерковных) по вопросам брака и семьи;
уточняет некоторые понятия, использующиеся Розановым и православными мыслителями при решении различных аспектов семейно-брачных отношений;
выясняет различия церковной позиции с позицией Розанова по вопросам значения православного венчания и развода;
изучает взгляды Розанова на двойственную (мистическую и физиологическую) природу брака, связь брака с полом;
анализирует идею Розанова о религиозных корнях семьи, ее «рациональной непостроимости»;
рассматривает вопрос о соответствии мировоззренческих позиций Розанова христианскому вероучению.
В данном исследовании впервые проделан в достаточной мере целостный и всесторонний анализ проблемы семейно-брачных отношений в творчестве В.В. Розанова и отечественных православных мыслителей. Разработана система теоретических положений, рассматривающих особенности их взглядов и взаимоотношений. В результате диссертантом был обоснован ряд положений и выводов, характеризующихся научной новизной:
уточнены некоторые исходные понятия взглядов Розанова и православных мыслителей по вопросам брака и семьи;
проделан целостный анализ его творчества по проблеме семейно-брачных отношений;
обобщены и конкретизированы идеи православных мыслителей по вопросу брака и семьи, выявлены основные параметры концепции;
исследовано соотношение устойчивости и изменчивости православных взглядов в этой сфере, установлена их связь, как с незыблемостью святоотеческих традиций, так и с изменениями
современного религиозного сознания;
предпринят сравнительный анализ идей Розанова и православных мыслителей по проблемам брака и семьи;
рассмотрено влияние его взглядов на позицию православной церкви при формировании семейно-брачных отношений;
Методологической и теоретической основой диссертации являются принципы: Диалектической цельности и органичности, формирующие русскую духовную традицию, необходимую для осмысления и строительства семейно-брачных отношений. Соотношения конкретно-исторического и логического, позволяющий, с одной стороны, изучить конкретные характеристики семейно-брачных отношений, их соответствие или несоответствие историческим реалиям, а, с другой, - проследить особенности эволюции взглядов на брак и семью. А также объективности, историзма, взаимодействия феноменов общественного сознания. Привлекался сравнительный (компаративный) анализ. Широко использовались и идеи отечественных философов, богословов, религиоведов. Обращение к ним позволило уточнить ряд понятий, нуждающихся в связи с их неоднозначностью, в некоторых разъяснениях.
Даже определение брака, во многом заимствованное христианством из римского законодательства, пришло к нам из Византии. Законность в нем обуславливалась согласием двух свободных сторон. Именно такое определение брака было введено в государственные законы большинства христианских государств. Однако христианство постоянно стремилось наполнить старую форму брака новым содержанием, изменить отношение к нему. Брак становится таинством. И если в брак вступали христиане, то брак сразу же (без каких-либо специальных процедур) становился христианским.
Но оставался вопрос: является ли брак таинством извечно, сам по себе, или только христианство сделало его таинством? При этом одни утверждали, что брак - таинство, так как человек в браке становится «два
одной плотью», что, конечно, превышает категории нашего разума. Другие же, подразделяя брак на сакраментальный и несакраментальный, полагали, что брак может стать таинством только через вмешательство церкви, которая в обряде венчания передает брачующимся божественную благодать. Без церковного освящения брак, хотя и признанный законным (например, заключенный государственной органом), таинством не является.
Розанов заявлял, что законность брака должна определяться исключительно согласием сторон, а не сложившейся в эпоху раннего средневековья церковной формой его заключения. Его возмущало, что браком называли только венчанные церковью союзы, а все остальные -«блудом», «сожительством» или «незаконным браком».
В настоящее время в нашем обществе под браком понимают союз мужчины и женщины, имеющий целью создание семьи. Брак - это семейные отношения между супругами. В православной же церкви о браке обычно говорится как о взаимном согласии жениха и невесты10, хотя согласие вовсе и не стоит на первом месте, а в ряду других факторов, определяющих действительность брака (возраст, вступающих в брак, состояние их психического здоровья, вероисповедание и пр.). Таким образом, в обществе все же значительно более придерживаются позиции Розанова, чем в церкви.
Понятие же «девство» в христианстве выражает безбрачие, добровольное уклонение от брака «во имя Христа». С точки зрения православной церкви, это отнюдь не естественное, а приобретенное «подвигом и борьбой духа» состояние человека.
Понятие «православная мысль» - одно из базовых понятий отечественного религиоведения, также нуждается в уточнении. В диссертации используется определение, сформулированное Л.Е. Шапошниковым, который, указав на его объемность, очертил его границы. С одной стороны, к этому феномену можно отнести и Розанова, как и некоторых других отечественных философов, «которые не являются
выразителями церковных взглядов, но в то же время само их творчество укоренено в православную духовную традицию». С другой стороны, понятие «православная мысль» можно рассматривать и «как взгляды, вписывающиеся в контекст догматики, церковной доктрины, т. е. являющиеся собственно православными»11. В проделанном исследовании данное понятие используется как в первом, так и во втором значении.
Источниковую базу диссертации составили работы В.В. Розанова. Массовое издание его трудов с конца 80-х гг. XX в., собрания сочинений - с 1994 г. позволяет знакомиться с ними непосредственно и лично. К работе над диссертацией были привлечены и его труды, не вошедшие в собрание сочинений, и исследования (от конца XIX до начала XX в.), в той или иной мере посвященные решению Розановым проблемы брака и семьи. Значительную помощь оказали и сочинения православных богословов, так или иначе рассматривающих проблемы семейно-брачных отношений. Широко привлекались и различного рода периодические издания (журналы): «Богословский вестник», «Христианская мысль», «Христианское чтение», а также - «Журнал Московской патриархии». Особо следует отметить «Новый путь», опубликовавший представляющие несомненную важность для темы диссертации «Записки религиозно-философских собраний в С.-Петербурге».
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в качестве теоретико-методологической основы для научной разработки различных аспектов проблем семейно-брачных отношений в отечественной философии и православном богословие. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке вузовских лекционных курсов и спецкурсов по философии, социологии, религиоведению, педагогике, а также в работе методических семинаров, при разработке семинарских занятий, в реферативной практике.
Примечания
1 См.: Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. - СПб.,
1999; Зеньковский В.В. История русской философии. - Л.,1991. - Т.1.Ч.2;
Лосский Н.О. История русской философия. - М.,1991; Сербиненко В.В.
Русская религиозная метафизика (XX век): Курс лекций. - М.,1996;
Флоровский Г.В. Пути русского богословия. - Киев, 1991.
2 См.: Голлербах Э.Ф. В.В. Розанов. Жизнь и творчество. - Пг., 1922;
Он же. В.В. Розанов. Личность и творчество. - М., 1918; Грифцов Б.А. Три
мыслителя. - М.,1911; Дернов В. Брак или разврат?: По поводу статей г.
Розанова о незаконнорожденных детях. - СПб.,1900; Ховин В.Р. На одну
тему.-Пб.,1921;ШкловскийВ.Б. Розанов.-Пг., 1921.
3 См.: Михайлов В.В. Сущность социальной философии В.В. Розанова.
М., 1986; Николюкин А.Н. Василий Васильевич Розанов: (Писатель нетрадиционного мышления). - М., 1990; Он же. Голгофа Василия Розанова.
М.,1998; Носов С.Н. В.В. Розанов: Эстетика свободы. - СПб., 1993; Пишун СВ. Социальная философия В.В. Розанова. - Владивосток, 1993; Он же. «Религия жизни» В.В. Розанова. - Владивосток, 1994; Сукач В.Г. Жизнь В.В. Розанова «как она есть».-Москва.- 1991. -№ 10-11; 1992. -№ 1-4; 7-8; Фатеев В.А. В.В. Розанов. Жизнь. Творчество. Личность. - Л., 1991.
4 См.: Курдюмов М.О. О Розанове. - Париж, 1929; Ремизов A.M.
Кукха: Розановы письма. - Нью-Йорк, 1982; Синявский А.Д. «Опавшие
листья» В.В. Розанова. - Париж, 1982; Спаеевский М.М. В.В. Розанов в
последние годы своей жизни: Среди неопубликованных писем и рукописей.
- Берлин, 1939.
5 См.: В.В. Розанов: pro et contra. - СПб., 1995. - Кн. II. - С.431-443.
6 См.: Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. - М., 1995; Кувакин В.А.
Религиозная философия в России: Начало XX века. - М., 1980. И причина,
по-видимому, не может быть объяснена исключительно датами выхода в
свет этих книг. В опубликованной в 1989 г. обширной статье, посвященной
Розанову, В. А. Кувакин по-прежнему называет его не только
«консерватором», но и «реакционером», «охранителем», хотя и добавляя
при этом - «ярким» и «талантливым». Однако, оставаясь в целом верным
своим ранее высказанным оценкам, он в новых условиях все же
корректирует их. И выступая, например, за «многомерное» понимание
истории России, пишет: «Идейное наследие Розанова, каким бы
экзотическим оно не представлялось современному сознанию, должно быть
осмысленно глубоко и объективно». - Кувакин В.А. Василий Васильевич
Розанов: «Моя душа сплетена из грязи, нежности и грусти» // Вестник МГУ.
Сер. философия. - 1989. - № 3. - С.54.
7 См.: Зеньковский В.В. История русской философии. - С.103;
Флоровский Г.В. Пути русского богословия. - С.459; Гулыга А.В. Русская
идея и ее творцы. - С.137; Кувакин В.А. Религиозная философия в России:
Начало века. - С.64.
Его книга «Христианская философия брака», впервые изданная в 1932 г. в Париже, у нас длительное время не переиздавалась. Однако совсем недавно она дважды выходит в свет. В Москве (вместе с работами B.C. Соловьева и И. Мейендорфа) и в Киеве (под несколько иным названием). См.: Соловьев B.C. Смысл любви; Троицкий СВ. Христианская философия брака; Мейендорф И. Брак в Православии. - М.,1995; Троицкий СВ. Философия христианского брака. - Киев, 1996.
9 См.: Гордиенко Н.С Православные святые: кто они? - Л., 1979; Он же. Современное русское православие. - Л., 1987; Емелях Л.И. Происхождение христианского культа. - Л., 1971; Красников Н.П. Православная этика: прошлое и настоящее. - М., 1981; Он же. Социально-
этические воззрения русского православия в XX веке. - Киев, 1988; Курочкин П.К. Эволюция современного русского православия. - М., 1971; Никольский Н.М. История русской церкви. - М.,1983; Новиков М.П. Православие и современность. - М., 1965; Шапошников Л.Е. Консерватизм, новаторство и модернизм в русской православной мысли XIX - XX веков. -Н. Новгород, 1999; Он же. Философия соборности: Очерки русского самосознания. - СПб., 1996; Шиманская O.K. Проблема семьи и брака в Петербургских религиозно-философских собраниях 1901-1903 годов // Духовность: современность и ретроспектива. - Н. Новгород, 1995; Яблоков И.Н. Социология религии. -М, 1979.
10 По определению православной церкви, «брак есть таинство, в
котором жених и невеста пред священником и Церковью дают свободное
обещание во взаимной их супружеской верности, и союз их
благословляется, во образ Христа с Церковию, и испрашивается им
благодать чистого единодушия к благословенному рождению и
христианскому воспитанию детей». - Полный православный богословский
энциклопедический словарь. - М., 1992. - С.395-396.
11 Шапошников Л.Е. Консерватизм, новаторство и модернизм в
русской православной мысли XIX - XX веков. - С.4.
Влияние православного венчания и развода на брак
Полагая, что церковь чрезвычайно завышает значимость венчания Розанов считал, что ценность брака в том, что лежит за венчанием, после венчания. «Нет полов - нет брака, не будет венчания... Но если бы и было венчание, при отсутствии полов - оно не произвело бы брака»61, - писал он. Брак - таинство, о венчании же как о тайне ничего не сказано ни в Ветхом, ни тем более в Новом Завете. Оно возникло позднее, и весь свет его, по Розанову, - отраженный свет. В браке сам человек, или, точнее, чета человеческая, в образе «двух в плоть єдину», повинуется «заложенному в них Богом». «Супруги суть носители даров Божьих к размножению, -утверждал мыслитель, - ... без этих даров нет и не начинается самый брак... А когда они уже даны (Богом) - брака не может не быть» . Основываясь на подобного рода идеях, Розанов определил три варианта отношения к супружеству.
Первый усматривает в супружестве преимущественно грех. Данной точки зрения придерживались многие богословы. По Розанову же, к благу и для христианства, и для брака «разорвать связывающий их узел». Тогда христианство не будет пачкаться браком, а брак избавится от презрения со стороны христианства и, не полагаясь более на помощь церкви, сможет сам попробовать «создать нужные ему гимны».
Если же супружество не «свято» и не «грешно», то брак не религиозный акт, а всего лишь форма социального отношения. В этом, втором варианте, брак по существу сводится к церемонии. А поэтому брак должен быть государственным, государством санкционируемым. Приглашенная же, позванная церковь может вмешиваться, но не может управлять. Ибо церковь «от Бога», а брак, как и ряд других похожих феноменов, «от земли».
Но когда супружество свято, а к этому последнему варианту Розанов склоняется значительно более, чем к двум предыдущим, то суть брака заключена не в обряде, а в супружестве63. Между церковью и супругами должны быть отношения равноправия. И поскольку еще в раю первая чета человеческая была благословлена на супружество Богом, брак несравненно древнее христианства. А поэтому христианская церковь, делает вывод Розанов, не может управлять браком. Первое и основное не должно покоряться и ограничиваться вторым и второстепенным.
Мирянин, автор статьи «О воззрениях г. Розанова на супружеское соединение», заявлял о полной несовместимости полового сближения с христианской настроенностью и этим как бы подталкивал к выводу, что в христианстве таинство брака никоим образом не содержится. И действительно, Розанов не переставал повторять, что брак проклят христианской церковью, иначе венчание не получило бы такой силы. Брак гадок, а «переделывание» его из «гадкого в годное» происходит через венчание. Венчание возникло не иначе как наряд, одеяние, красота, эстетика, утверждал мыслитель, без всякого сакрального значения и даже без юридического обязательства. Это - всего лишь художество, а не «таинство» и не закон .
При этом он уверен, что в венчании ничего брачного нет, это только «горстка сухоньких слов, маленьких нравоучений, аллегорических формул и жестов», не имеющих к браку никакого отношения. Так, например, в тех редких случаях, когда жених по каким-то причинам не может присутствовать в храме во время венчания, а заключение брака необходимо, церковь допускает его замещение другим лицом. Однако в таинстве замещение невозможно, указывает Розанов. И этим, по его мнению, наглядно доказывается, что в венчании ничего сакрального не происходит.
Что же на самом деле понимает церковь под браком, в чем она, по Розанову, видит его смысл? И если брачные союзы, основанные на любви, растящие детей без венчания не признаются законными, что же в таком случае в глазах церкви реальное супружество, как не состоявшийся обряд венчания. Культивируя значимость «благословения пресвитера», церковь, по словам нашего мыслителя, уничтожала, сводила на «нет» и даже объявляла недействительным благословение Богом Адама и Евы. Розанов сожалел, что между Ветхим и Новым Заветом, как и между ветхозаветным прошлым и днями христианской эры, - огромное различие.
Благословение венчающего священника стало важнее благословения Бога. В результате, в венчании накапливается какая-то отрицательно-разрушительная сила. И она тем более действенна, чем активнее ее фетишизируют. Содержание же брака признается «гадкой вещью», а исправление его воспринимается как важнейшая функция венчания. Обряд занял место таинства, и это, по мнению Розанова, не случайный недосмотр, а вполне осознанно совершенное преступление. «Жилец убил хозяина и занял его место», - с прискорбием извещает он об этом.
Розанов пишет: «Нигде не сказано «венчание есть таинство»... потому что оно «не» таинственно, «не» мистично, потому что оно до глубины постижимо и до дна рационально. «Таинством» назван «брак», т.е. самое происхождение жизни брачной, что открывается назавтра после венчания и оканчивается с могилою»5. В конечном итоге, только превращение вчерашних юноши и девушки в отца и мать - вот, что, по мысли Розанова, тайна. Церковь же отнесла смысл религиозного таинства к формальной его стороне, к слову, к церемонии. Совершенно очевидно, что слова «да прилепится муж к жене своей и будут два в плоть єдину» относятся именно к реальному «брако-исполнению», а не к «слово-глаголанию», настаивает Розанов. Но «все ... религиозные учения облепили именно «слово-глаголание», не пророняя никакого луча в самую вещь брака, реальный ритм пола»66.
Христианство, отняв у людей благоговение перед жизнью, превратив ее в унылую подготовку к смерти, несовместимо с плотской сущностью брака. В этой связи Розанов сравнивал происходящие в церкви свадьбу и похороны. Свадебная процессия, считал он, смотрится в церкви нелепо, напоминая «случайно залетевший рой пчел». Похороны же походят чрезвычайно торжественно. Вокруг покойника все поэтично, ему возводят всевозможные почести и даже немножко приклоняются перед ним. Отношение к браку, делает вывод Розанов, у церкви не искреннее. Слова благословения брачующимся она произносит губами, но не сердцем. А поэтому он считает, что свадьба в Кане Галилейской едва ли не принимается «всуе» в учении о браке.
Анализ сущности семьи
Однажды Розанов, обдумывая свою жизнь, написал: «Есть люди, которые рождаются «ладно» и которые рождаются «не ладно». Я рожден «не ладно»: и от этого такая странная, колючая биография, но довольно любопытная»1. Появился он на свет в многодетной семье мелкого чиновника лесного ведомства. Отец рано умер и Розановы жили в основном на выплачиваемую за него небольшую пенсию. К тому же семья не была дружна. «Как я чувствовал родных? - задает себе вопрос Розанов. - Никак. Отца не видел и поэтому совершенно и никак его не чувствую и никогда о нем не думаю... Маму ... при жизни ... ее не почувствовал и не любил» . Мы все были в ссоре, вспоминает он, все бродили, а не жили.
С годами, когда Розанов уже сам стал отцом, он все же принял мать «каким-то больным чувством». «Дети, - напишет он, - как мало им нужны родители, когда они сами входят в возраст». Товарищи, своя жизнь, будущее - вот что волнует их. Когда же Розанов сам почувствовал усталость от жизни, он «вызвал тень матери из гроба» и «страшно с ней связался». В какой-то мере для него чувство к матери сливается с патриотическим чувством. Он любит и «бесконечно печальную Русь», и свою несчастную мать. Часто по ночам он вспоминает о ней, ее образ овеянный грустью, приходит к нему. «Грусть - моя вечная гостья, - замечает Розанов. - И как я люблю эту гостью. Она в платье не богатом и не бедном. Худенькая. Я думаю, она похожа на мою мамашу. У нее нет речей, или мало»3.
Розанов утверждал, что всю жизнь он прожил с болью «какой-то беспредметной, беспричинной, почти непрерывной». Она стала частью его натуры и в значительной мере определила невозможность семейного счастья. Философ убежден, что все ошибки, грехи с самого детства имеют продолжение в пожилом возрасте и старости. Ведь наша жизнь, наша биография «есть организм», а не отдельные поступки. При этом он часто пишет о чувстве бесконечной своей слабости, которое не покидало его с детства. Проявилось оно и при выборе образования. «Например, - поясняет Розанов, - на факультет я поступил потому, что старший брат был «на таком факультете», без всякой умственной и вообще без всякой (тогда) связи с братом. Я всегда шел в «отворенную дверь», и мне было все равно, «которая дверь отворилась». Никогда в жизни я не делал выбора, никогда в этом смысле не колебался... И всегда мысль: «Бог со мною»4. Бог, был уверен он, дал ему дар слова, талант писательства и тоску одиночества. «Страшное одиночество за всю жизнь. С детства, - отмечает мыслитель. - Одинокие души суть затаенные души. А затаенность - от порочности. Страшная тяжесть одиночества. Не от этого ли боль?»5.
Не избежал этого чувства Розанов и со своей первой женой А.П. Сусловой. И даже в пору влюбленности уже было понятно и ему, и ей, что «мы идем куда-то в бездну ... но мы оба ничего об этом не говорили ... а про себя каждый непрерывно об этом думал» . Однако что-либо изменить или сопротивляться этому Розанов не мог. Его жизненное состояние, как он сам подметил, было похоже на поезд, движущийся по строго определенному маршруту. «Пока другая сторона не освобождалась от своей ко мне любви, этого было совершенно достаточно, чтобы я никогда не освободился от своей»7, - с грустью рассуждал он.
Однако судьба улыбнулась ему, он познакомился с семейством Рудневых - Бутягиных, ставшим для него поистинне «душевным оазисом». Он писал К. Леонтьеву: «Кстати: что для Вас - Оптина Пустынь, то для меня ... одна семья духовная (или вернее - род), в котором вот уже 3-й год я исключительно провожу свободное время» . И утверждал, что, благодаря этому знакомству, он как бы родился во второй раз. «И собственно, «Рудневы-Бутягины» (вдова - дочь) были настоящими моими «родителями», родителями души моей»9,. - восклицал Розанов. Его дочь Татьяна в воспоминаниях о своем отце, писала: «Мама была очень молчаливая, сдержанная и с оттенком некоторой суровости. Свои чувства она не любила выражать внешне, но любила отца самоотверженно, горячо, до самозабвения»10. Не очень грамотная женщина, чем она нередко шокировала некоторых гостей Розанова, она по многу раз читала все его книги и статьи «и как-то интуитивно все понимала». И надо сказать, Розанов прислушивался к ее мнению.
Знакомство с этой семьёй было для Розанова поистине судьбоносным. Он рассказывал: «Я был удивлён. Моя «новая философия», уже не «понимания», а «жизни», - началась с великого удивления... Как жизнь может жизнь благородна и в зависимости от одного этого - счастлива; как люди могут во всём нуждаться ... и жить благородно и счастливо, жить с тяжелыми, грустными, без конца грустными воспоминаниями: и быть счастливыми по тому одному, что они ни против кого не грешат»11. Новое мировоззрение, которое сам Розанов назвал «философией жизни», нашло свое выражение в его работах несколько позже. Варвара Дмитриевна возродила его. «Если бы не любовь «друга» и вся история этой любви, - как обеднилась бы моя жизнь и личность. Все было бы пустой идеологией интеллигента. И, верно, все скоро оборвалось бы»12, - вспоминал философ. Именно эта любовь, как никакие другие обстоятельства, как никакая другая сила пробудили его могучие источники творчества.
Незадолго до смерти он передал на хранение своему душеприказчику С.Н. Дурылину некоторые документы. Среди них было и письмо, которое Розанов просил прочитать членам его семьи после своей смерти. Дурылин вспоминает, что рассказ в нем строился по контрасту: что было при А.П. Сусловой, что стало В.Д. Бутягиной. «Письмо было потрясающее, -вспоминает он. - Любовь и ненависть, благословения и проклятия сплелись в нем. В нем был крик спасшегося от гибели»13. И этим спасением была не очень образованная Варвара Дмитриевна, ставшая в жизни Розанова его «нравственным гением». Он, называя ее «мамочкой», «другом», посвятил ей много прекрасных строк. Благодаря ей Розанов понял, какая «любовь к человеку есть настоящая, не преуменьшенная против существа любви и ее задачи, - где любящий совершенно не отделяет себя в мысли и не разделяет как бы в самой крови и нервах от любимого»14. Союз этот, в отличие от первого, оказался многодетным. С рождением детей, а их у Василия Васильевича и Варвары Дмитриевны было пятеро, росло желание юридически узаконить семью.
Однако по законам Российской империи Розанов являлся двоеженцем и официально не был ни мужем Варвары Дмитриевны, ни отцом собственных детей. В любой момент его могли подвергнуть церковному и гражданскому наказанию: двоеженцев, разлучив с семьей, ссылали на поселения. Члены его семьи не только не имели каких-либо прав на пенсию или другую материальную поддержку государства после его смерти, они даже не могли носить его фамилию. Для глубоко и искренне верующей Варвары Дмитриевны такая семейная жизнь была, конечно, крайне мучительна и переживалась как тяжкий грех. Скорее всего эти неблагоприятные обстоятельства семейной жизни и явились причиной постигшей ее болезни, от которой она так и не смогла оправиться. Болезнь жены стала причиной глубокого пессимизма писателя. Розанов вспоминает, что за три года до болезни, она, предчувствуя, говорила: «Давай эти немногие годы проживем хорошо». Розанов пишет: «И я весь замирал. Едва слышно говорил: «Да, да!». Но в действительности этого «да» не выходило». Талант толкал его все писать и писать. «Эти строки, - с горечью понимает он, - они отняли у меня все; они отняли меня у «друга», ради которого я и должен был жить, хотел жить, хочу жить»15. Но прожить счастливо в свой семье бывает труднее, чем построить благополучный город. Ведь для первого, с ироничной грустью замечает Розанов, достаточно хорошего губернатора, а для второго не хватит и всего таланта Л. Толстого.
Семья как фактор воспитания
Заявляя, что единственным местом, в котором человек может проявить личное творчество, есть семья, Розанов стремился раскрыть сакральное значение рождения детей. Ребенок придает красоту и святость семье. Мыслитель обращал внимание, что дом, в котором нет детей, темен и мрачен. Если же дети в нем есть, то в семье как будто все светится, «духовно светится». Рядом с детьми и взрослые меняются в лучшую сторону. «Невинность», - так говорим мы о младенце. «Но только ли это одно? - спрашивает Розанов. - Не виновен ни в чем и камень, и есть разница в содержании этих предикатов у него и у младенца: младенец имеет положительное в себе, т.е. в нем есть не только отсутствие греха, но и присутствие святости»73. В его глазах остался отсвет загадки, с которой он соприкоснулся. Эта загадка, по Розанову, и рождает религиозную связь детей с родителями. Дети - религиозные существа Они находятся в религиозной связи с родителями по религиозности их рождения. Следовательно, дети должны не просто благодарить родителей за квартиру и стол, а почитать религиозно.
В этой связи Розанов соглашается с одним из своих корреспондентов, что сила любви родителей влияет на детей. Если сильна эта любовь, то и дети будут сильны и упорны, даже при недостаточном внимании родителей к их целенаправленному воспитанию. «Ребенок нуждается не столько в физическом пропитании, - постоянно повторял мыслитель, - сколько в здоровой и чистой вокруг себя атмосфере семьи»74.
На известное изречение, что родители должны любить детей, а дети уважать родителей Розанов отвечал, что родители должны уважать детей, а дети любить родителей. Он справедливо полагал, что процесс воспитания в семье очень важен как для развития ребенка, так и для развития взрослого. «Ребенок так же воспитывает взрослого, как и воспитывается им, - писал Розанов. - Он от взрослого получает факты, знания, поучения (самая печальная и при неумении бесполезная сторона воспитания), но своею невинностью, веселостью, играми, забавами и, наконец, зарождающимися пороками он его воспитывает, а в последнем - и угрожает»75. Именно поэтому мыслитель уделял дошкольному воспитанию чрезвычайно большое значение.
Школа же, по Розанову, оставляет семье лишь «механическую» часть воспитания, заключающуюся главным образом в контроле за посещением ребенком школьных занятий. Уродующая ребенка система государственного образования, отнимает почти все время учащихся, которые в своей семье превращаются в простых «квартиросъемщиков». Но, проводящиеся в переполненных классах уроки, по убеждению мыслителя, не только не способны должным образом воспитать детей, но и реально обучить их чему-либо. В то же время «семье оставлен только труд родить и дать «первое молочко» ... кой-какого научения, однако быстро обрываемого, от 9 лет она уже дает своему ребенку только ночлег, на вечер - комнату и керосиновую лампу, поутру - чай и еду - в Зчаса»76. В результате, семья не только «опустела и запустела», но и «заледенела», ибо только дети в состоянии ее согреть.
Неудивительно, что Розанов приветствовал новые правила Министерства народного просвещения, опубликованные в печати в феврале 1867 г. Его вполне устраивало, что, вводя в гимназиях в конце учебного года переходные экзамены, эти правила определяли приоритеты домашнего, а не школьного обучения. Таким образом, гимназия могла стать помощницей семьи. Создавалась реальная возможность значительно повысить эффективность во взаимоотношениях как школы и семьи, так и образования и воспитания.
Выступая за приоритеты семьи, Розанов полагал целесообразным провести реформирование школы, начиная с младших классов. По существу он призывал к «замене многолюдных, дурно обучающих и совсем не воспитывающих младших классов средней школы множеством маленьких подготовительных школ с частной инициативой, близко стоящих к семье и всего лучше поручаемых руководству местного священника»77. Но в отличие от церковной сельской школы здесь, по его мнению, роль священника уже не самостоятельная, а подчиненная. Ибо священник только посредник между семьей и гимназией, куда после начальной подготовки и должны переходить учащиеся.
Итак, Розанов заявлял, что обучение должно находиться в руках семьи и церкви. И прежде всего это касалось той его части, которую принято называть «элементарным». «Им, а не государственной школе, должен быть предоставлен, по крайней мере, отроческий возраст... Его воспитание есть долг семьи, забота прихода; и нельзя, не развращая их, снимать с них этого долга»7 , - писал он. Тем не менее, данная проблема решалась им далеко не однозначно, по участию церкви в воспитательном процессе у него возникали и определенные сомнения.
В свою книгу «В темных религиозных лучах» он включил небольшую заметку из журнала «Век». В ней рассказывалось об услышанной в одной из петербургских церквей проповеди о первостепенной важности церковно-религиозного воспитания детей. Однако в общем-то традиционные православные идеи, разделяемые и самим Розановым, неожиданно вызвали у него весьма резкое замечание. «Поразителен этот вечный порыв духовенства, во всем, всегда, к «первому месту», - писал он. - Но поистине исполнилось: «первые да будут последними»1. Отчего же так? По-видимому, причину следует искать в изложенном в этой же заметке комментарии проповеди одним из прихожан, по мнению которого православное духовенство, много говоря о религиозном воспитании детей, почти ничего не делает для спасения этих же детей от голода. Вместе с тем Розанов утверждал, что вне религии хорошее семейное воспитание не возможно. Основываясь на некоторых идеях Ветхого Завета, он внушал, что когда жена и муж ощущают друг в друге религиозное начало, свет этой религии падает и на детей. И это превращает семейное воспитание в единственно действенное воспитание.
Подходы современных православных мыслителей к решению семейно-брачных проблем
О Розанове в современной православной литературе упоминается не очень часто. Это прямое следствие спорности его идейного наследия с христианской точки зрения. Вместе с тем мы по-прежнему находим и ссылки на работы Розанова, и цитаты из них. Так, например, ректор Православного Свято-Тихоновского богословского института протоиерей В. Воробьев заявляет, что взгляды Розанова не всегда согласуются с православным вероучением. Однако он одобрительно относится к тому, что наш мыслитель хорошо осознает недостаточность историко-канонического и морального подходов русского православия. Профессор Московской духовной академии архимандрит Платон говорит о «справедливом слове Розанова», а протоиерей Г. Каледа советует прочитать работы Василия Васильевича, посвященные Достоевскому. Вспоминают современные богословы и о насмешках Розанова над любовью из-за принципа долга и пр. Хотя при этом имя его часто, к сожалению, появляется как бы вскользь, лишь упоминается67. И все же вполне определенно можно говорить о влиянии его идей на православных мыслителей не только прошлого, но и настоящего.
Однако если ранее взгляды Розанова на брачные отношения, как одну из форм, средств, способов служения Богу, как «на такое дело, которое, наравне со всеми прочими христианскими делами, должно совершаться ... во славу Божию», вызывали сомнение у некоторых православных мыслителей, то в дальнейшем круг сомневающихся несколько сузился. Подобное отношение к сфере семейно-брачных проблем становится особенно значимым в условиях современного мира, когда, по замечанию протоиерея Г. Каледы, каждый христианин «должен выработать в вопросах семьи и брака, взаимоотношения полов, свою внутреннюю позицию»69. Самостоятельно, без должного руководства для многих это весьма затруднительно.
Написанная в 30-х гг. XX в. книга протоиерея В. Свенцицкого не обходит стороной рассматриваемую проблему. Диалоги «Духовника» -представителя священства и «Неизвестного» - выразителя взглядов интеллигенции наиболее любопытны в части, касающейся таинств церкви. «Двойственность заключается в самом отношении Церкви к браку: с одной стороны, таинство, а с другой - что-то «нечистое»»70, - говорит
«Неизвестный». И в этом замечании явно угадываются сомнения Розанова. Общность их позиций становится еще очевиднее, когда «Неизвестный» начинает задавать вопросы следующего рода: Почему церковь не создала специальных молитв для брачной жизни? Если брак чист, то зачем очистительная молитва над роженицей? Откуда происходят запрещения для определенных дней супружеского общения?
«Духовник» же хорошо понимает, что истинность проясняется не столько научными доказательствами, сколько внутренним религиозно-духовным опытом. Однако он так же уверен, что его спор с «Неизвестным» - не что иное, как цепь этих самых доказательств. И этот спор совсем не бессмыслен. Ибо если на скептиков и безбожников доказательства не подействуют, то сомневающихся в своем неверии «основные посылки логики приводят к истинам веры». Именно так и произошло с «Неизвестным», он в отличие от В.В. Розанова был удовлетворен объяснениями.
Однако «Духовник» явно идет против логики, когда утверждает: «Таинство - это необходимое внешнее священнодействие для передачи Божественной благодати - такой общий и непреложный закон... В отдельных случаях, когда это угодно Богу, благодать может быть преподана без установленных внешних священнодействий», а путь брака «менее совершенный / по сравнению с девством. - А.К./ путь, но тоже святой»71. Причину того, что верующие не видят в браке таинства и легко от него отказываются, «Духовник» усматривает в том, что учение церкви ими понимается неправильно.
Вместе с тем, очевидно, что некоторые идеи Розанова постепенно овладевают и «крепкими умами». «Но если не будет в браке любви ... благодать окажется бездейственной, а брак, хотя и законный, в церковном смысле, и потому не блудный, но мертвый, и семья - мирским делом, а не домашнею Церковью»72, - приходит к этому выводу «Духовник». Однако все это скорее повторение, чем сколько-нибудь существенное развитие дискуссии В.В. Розанова с православными мыслителями на религиозно-философских собраниях начала XX в.
Некоторые дополнительные штрихи к их портрету дал протоиерей А. Мень, предпринявший попытку оценки этих событий в новых исторических реалиях. И хотя в работе религиозно-философских собраний, по его мнению, «проявилось много незрелого путаного, смутного», они все же «послужили важным импульсом для развития мысли в России»73. Живо и образно рисуя основных участников дискуссий, А. Мень делает и некоторые поправки (в том числе и фактические) к воспоминаниям некоторых из них74.
Взгляд православного священника останавливается и на одной из центральных фигур собраний. «Вот невзрачный на вид Василий Розанов, автор гениальных эссе, неподражаемый стилист, мыслитель, мучительно метавшийся между страстной любовью к христианству и столь же страстной ненавистью к нему» 5, - пишет А. Мень. И именно реакция Розанова на высказывания многих своих оппонентов была, с его точки зрения, наиболее яркой. Явные симпатии у протоиерея вызывают также мысли Розанова об опасности конфронтации церкви и интеллигенции в России. И, конечно, А. Мень отмечает существенные разногласия во мнениях участников собраний по проблеме брака и семьи.
