Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Трансформации брачности и разводимости в городах Западной Сибири в годы Второй мировой войны 62
1.1. Брачность в городах Западной Сибири 62
1.2. Разводимость в городах Западной Сибири 97
1.3. Брачность и разводимость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени 121
Глава 2. Трансформации семьи, рождаемости и детности в городах Западной Сибири в годы Второй мировой войны 142
2.1. Факторы, влиявшие на изменения рождаемости 142
2.2. Трансформации рождаемости 178
2.3. Семья и рождаемость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени 194
Заключение 207
Список использованных источников и литературы 216
- Разводимость в городах Западной Сибири
- Брачность и разводимость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени
- Трансформации рождаемости
- Семья и рождаемость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени
Разводимость в городах Западной Сибири
Также в 1980-е гг. ученые ставят вопросы, которые попадают в объектное поле исторической демографии. В сборнике «Население СССР за 70 лет», под редакцией Л.Л. Рыбаковского, был проведен анализ развития брачности и рождаемости за годы советской власти, период войны был рассмотрен как один из этапов82. Авторы выявили взаимодействие и взаимовлияние демографических и социальных процессов в историческом развитии. В этот же период формировалось методологическое поле историко-демографических исследований. Д.К. Шелестов опубликовал работу, посвященную их различным аспектам83. В статье «О некоторых отстающих участках нашей исторической науки» В.К. Яцунский поставил вопрос о необходимости преодоления отставания в этой области, которое стало очевидным84.
Однако нельзя говорить о полном отставании. Все больше появлялось работ, в которых историко-демографические исследования проводились с учетом региональной специфики. Так, сибирскими учеными были подготовлены и опубликованы крупные работы, в которых анализировались изменения численности и состава горожан Сибири в годы индустриализации. Авторы рассмотрели развитие населения Сибири в довоенный период85, а также в годы Великой Отечественной войны86. Ученые при изучении отдельных демографических процессов, таких как рождаемость, смертность, миграции и др., опирались на данные по краям и областям Сибири; при этом ими были отмечены региональные особенности. В.А. Исупов, исследуя городское население Сибири в первой половине ХХ века, рассмотрел также количественные показатели рождаемости, брачности, разводимости и репродуктивного поведения горожан в годы войны. На основе демографического анализа он пришел к выводу о том, что все семейные процессы в военные годы переживали кризис, одним из важных факторов которого была административно-командная система87.
К концу 1980-х гг., в СССР насчитывалось около 300 исследований по теории брака и семьи. Диапазон исследуемых проблем был широким. Однако внимание исследователей в основном было сконцентрировано на трех основных вопросах: рождаемость в семье и воспроизводство населения; профессиональные и семейные роли женщины и ее положение в обществе; воспитание детей и взаимоотношения детей с родителями. М.С. Мацковский развил традицию функционального подхода, взял на вооружение системный подход и показал связь между экономическими условиями жизнедеятельности общества и характером функций, исполняемых семьей, их иерархией88. Он обозначил функции семьи по отношению к обществу и общества по отношению к семье, а также общества и семьи по отношению к индивиду, исследовал диалектическую взаимосвязь между потребностями общества в институте семьи и потребностями личности в принадлежности к семейной группе. С.И. Голод одним из первых в отечественной науке, поставил вопрос о сохранении в новых условиях не просто нуклеарной семьи, а семьи моногамной89. А.Г. Вишневский связал исполнение семьей ее репродуктивной функции с жизненным циклом не только самой семьи, но и женщины, показав различия в демографических интересах общества и недемографических интересах семьи90. А.И. Антонов и В.М. Медков исследовали внутреннюю структуру семьи91. Таким образом, в течение 1980-х гг. наблюдается расширение круга изучаемых вопросов, освещающих развитие семьи. Тем не менее, несмотря на появление некоторых независимых исследований, специальные вопросы, касающиеся таких аспектов семьи, как брачность, рождаемость, разводимость, все еще оставались на втором месте. Исследование этих проблем в демографии было обусловлено интересом к социально-демографическим процессам, основным фактором которых они являлись.
Гендерная проблематика продолжала обсуждаться и в 1980-е гг. Актуальность обретал вопрос о характере воздействия государственной политики на роль женщины в семье. В 1981 г. Е.Ч. Новикова в традиционной манере преувеличения роли политики советского государства описала стратегию защиты материнства на разных этапах советской власти92. В 1985 г. С.В. Поленина охарактеризовала опыт советской политики в отношении женщины: «Концепция решения женского вопроса в условиях социализма исходит из того, что женщина выполняет в обществе три основные социальные функции: гражданки, труженицы, матери. Этим обусловлен тот факт, что на разных этапах развития советского государства специфические вопросы, связанные с участием женщин… решались… как задачи государственные. Поэтому они не только рассматривались, но и реа-лизовывались одновременно с осуществлением других задач, стоящих перед обществом…»93. Исследовательница объясняла формирование советской гендерной политики в войну необходимостью поиска баланса между задачами защиты интересов материнства и решения насущных потребностей в военной промышленности. В целом, к концу 1980-х гг. в советской историографии устоявшийся стереотип трудового подвига так и остался непоколебим
Брачность и разводимость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени
Исходя из изучения данных, представленных в табл. 2 и табл. 5, мы делаем вывод, что поднявшийся летом 1941 г. брачно-свадебный бум затронул, в первую очередь, более старшие возрастные когорты. В 1939 г. потенциальные брачные партнеры еще имели холостой статус. Война внесла значительные коррективы в представления о браке и брачности этих поколений, изменила социальные и возрастные стереотипы.
Анализ брачного состояния населения этих же регионов в 1959 г. демонстрирует совершенно иную структуру брачности. Во-первых, существенно увеличилось число людей, состоящих в браке. Произошли и изменения в возрастной структуре брачности. К 1959 г. в браке состояло более 50 % всех мужчин и почти 50 % всех женщин, в каждом из исследуемых регионах.
В 1959 г. структура брачности поколений, которые переживали события Второй мировой войны в активном репродуктивном возрасте, существенно отличалась от 1939 г. для этих же поколений. Так, в 1959 г., муж 94 чины, рожденные с 1914 по 1919 гг., которым в 1939 г. исполнялось от 20 до 24 лет, были в Алтайском крае в браке на 97,4 % от численности мужского поколения по региону, в Новосибирской области – 97 %, в Омской области – 96,8 %. Их ровесницы, несмотря на свою высокую брачную активность в годы войны, имели следующие показатели брачности. В Алтайском крае – 64 %, в Новосибирской области – 66 %, в Омской области – 64,1 %. Мужчины, рожденные с 1910 по 1914 гг., которым в 1939 г. исполнялось от 29 до 29 лет, к 1959 г. находились в браке в Алтайском крае на 97,4 %, в Новосибирской области на 97,3 %, в Омской области на 97,1 %. Женщины, рожденные в эти же годы, состояли в браке в Алтайском крае на 55,5 %, в Новосибирской области – на 57,4 %, в Омской области – на
56.3 %. Поколение, рожденное с 1904 по 1909 гг., также имело значительную брачную диспропорцию. Женатых мужчин в Алтайском крае было 97 % от поколения, в Новосибирской области – 96,7 %, в Омской области –
96.3 %. Замужних женщин было в Алтайском крае 46,9 %, в Новосибирской области 48,2 %, в Омской области – 47,1 %. Эти данные, в сравнении с данными 1939 г., показывают, с одной стороны, образовавшееся в результате действия такого фактора, как война, гендерное неравенство. Поколения, которые в 1939 г. только собирались вступать в брак, т.е. люди, рожденные с 1920 по 1924 гг. и с 1925 по 1929 гг., также находились бод воздействием гендерного перекоса, не такого кардинального, но также значительного: мужчины этих поколений были женаты более чем на 90 %, однако немногим более 70 % их ровесниц имело мужей.
Этот дисбаланс, который образовался в результате войны, определял брачность пяти поколений. Несмотря на то, что с годами его действие постепенно нивелировалось, тем не менее, оно в течение еще долгих лет определяло матримониальное поведение. В первую очередь, это сказалось на возрасте вступления в брак. Если в 1939 г. в возрасте 20-24 лет в браке находилось 28,23 % женщин в Алтайском крае, 29,23 % в Новосибирской области, 28,55 % в Омской области, то в 1959 г. эти показатели существенно увеличились. В Алтайском крае в браке состояло 48,11 % женщин данной возрастной когорты, в Новосибирской области – 51,37 %, в Омской области – 45,70 %. Изменились в том числе и показатели ранней брачно-сти. Если в 1939 г. в возрасте 15-19 лет в браке состояло лишь 4,45 % женщин в Алтайском крае, 3,99 % в Новосибирской области, 3,13 % в Омской области, то в 1959 г. число женщин, которые состояли в браке к этому возрасту, выросло. В Алтайском крае оно составило уже 9,81 %, в Новосибирской области 9,97 %, в Омской области – 7,10 %. Таким образом, брач-ность помолодела. Теперь женщины стремились, не откладывая, как можно быстрее вступить в брак. Мужская ранняя брачность также увеличилась с 1939 г., хоть и не так значительно, как женская. Если в 1939 г. в возрасте 15-19 лет, состоящими в браке объявили себя 15-19-летние мужчины в Алтайском крае – 1,62 %, в Новосибирской области – 1,22 %, в Омской области – 0,97 %, то в 1959 г. это число составило в Алтайском крае 3,44 %, в Новосибирской области – 2,82 %, в Омской области – 2,38 %.
Таким образом, переписи населения отразили значительный гендер-ный дисбаланс, который образовался в результате войны, а также «помо-лодение» брачности. Причем, первое во многом определило второе. Учитывая затяжное влияние Второй мировой войны на брачность, она сформировала новый брачный возрастной стереотип, который продолжал играть роль фактора смещения брачного возраста в молодые группы даже через 14 лет после окончания войны.
Следовательно, брачность, как играющий основную роль в определении динамики образования семей показатель, за годы войны изменился. Ее изменения отразились на таких данных, как динамика числа заключаемых браков, возрастная структура вступления в брак, первичность и повтор-ность браков, изменение доли населения, состоящего в браке. В годы Второй мировой войны одним из основных факторов, определивших брачность, стала массовая мобилизация мужчин активного возраста для вступления в брак. Сокращение числа потенциальных женихов создало на брачном рынке огромное число невостребованных невест. Вслед за этим в составе женского населения начало стремительно расти число молодых вдов, многие из которых также пополняли брачный рынок. В первую очередь гендерная диспропорция сказалась на числе заключаемых браков, которое сократилось в целом по региону и в отдельных областях.
Эта гендерная диспропорция влияла на матримониальное поведение женщин. К 1943 г. все большее развитие получает такое явление, как смещение женской брачности в молодые возрастные группы. Мужская же брачность поляризуется либо в ранних брачных возрастах, либо в поздних. Фактически, это означало, что женщины, которые «не успели» вступить в брак к определенному возрасту, теряли эту возможность. Это постепенно входит в норму матримониального поведения и продолжает сохранять свою актуальность в течение долгих лет даже после окончания войны. Усиливается брачная мобильность. В структуре брачности все меньше становилось первичных браков. Причем, женская брачная мобильность превышала мужскую. Вплоть до 1945 г. росло число повторных браков.
Трансформации рождаемости
Летние месяцы – традиционный период усиления эпидемиологической активности. Увеличение числа смертей в период с мая до сентября говорит о том, что медицина была не в состоянии контролировать многие заболевания: традиционно низкие температуры для Сибирского региона являлись естественным способом контроля активности многих опасных бактерий и вирусов. Теплое же время года становилось временем появления множества инфекционных заболеваний. В этих условиях тяжелая обстановка в медицинском обслуживании гражданского населения была основной причиной того, что теплый период года становился временем интенсификации смертности. Слабый врачебный контроль многих заболеваний оказывал влияние на количественные показатели родительского поколения. Однако развитие медицинской науки и совершенствование способов борьбы с инфекционными заболеваниями приводили к сокращению уровня смертности. То, что за годы войны здравоохранению так и не удалось победить мертво-рождения до конца, было одной из сторон непростой эпидемиологической обстановки в регионе. Особенностью влияния многих инфекционных и вирусных заболеваний на течение беременности является то, что они убивают плод внутриутробно, или же калечат еще не рожденного младенца. Мертво-рождением считается рождение ребенка, умершего на поздних стадиях беременности внутриутробно. Т.е., большинство случаев приходится на смерть ожидаемого и запланированного ребенка. К 1944 г. уровень мертво-рождений вырастает относительно общего количества рождений317. Однако в абсолютном выражении число фактов рождения мертвых детей сокращалось.
Рост мертворождений был вызван действием санитарно-медицинского фактора. С одной стороны, эпидемиологическая ситуация в регионе несколько улучшилась к 1944 г., однако не настолько, чтобы можно было говорить о стабилизации фона заболеваемости в городах – по-прежнему от болезней и эпидемий умирало большое число людей. В частности, об этом свидетельствует помесячная динамика смертности, представленная в формах 1а за 1944 г. 318
С другой стороны, общее отношение медицинского персонала к пациентам характеризовалось тем, что основные усилия были направлены на сохранение боеспособности мужчин. В условиях военного времени это было одной из первостепенных задач большего числа госпиталей. Беременные женщины с инфекционными заболеваниями находились далеко не на первом месте в системе приоритетов врачей и медсестер. В тыловых больницах не хватало медикаментов, в стационарах – коечных мест, медперсонала319. Западная Сибирь не являлась исключением320. Поэтому пациентки, поступавшие с жалобами, часто были предоставлены сами себе, что в итоге не только способствовало развитию основного заболевания, но также приводило к заражению женщины новыми болезнями. Однако, начиная с 1943 г., медицина делала успехи, что постепенно вело и к сокращению мертворож-дений.
Основным способом избежать нежелательных родов для женщин в годы войны по-прежнему оставался аборт, который с 1936 г. был приравнен по юридическим последствиям к преступлению. Запрещение абортов в стране, население которой не имело возможностей планирования семьи, привело к массовым криминальным абортам (термин «криминальный аборт» используется в официальной медицинской статистике, например в форме 90), многие из которых заканчивались тяжелыми последствиями для здоровья матери. М.Д. Ковригина характеризовала эффективность закона следующим образом. «В первые два года после издания закона о запрещении абортов количество «подпольных» абортов было небольшим. Однако начиная с 1938 года их число вновь начало расти»321. В период запрета было налажено производство нелегального аборта. «Аборт, после того как он был запрещен, когда производство его стало незаконным, превратился в дорого оплачиваемое преступление»322. Ситуация осложнялась еще и тем, что не только лица, прерывающие беременность, но и сами женщины привлекались за эти действия к наказанию. В результате, многие женщины не прибегали к медицинской помощи при возникновении осложнений из страха перед уголовным наказанием, что нередко приводило к смертельным исходам323. В это же время периодическая печать находила все новые аргументы contra: «Аборт, особенно подпольный, часто приводит к смерти женщи-ны»324. Криминальный аборт фактически был абортом по социальным показателям, вынужденной мерой для избавления от нежелательной беременности325. Парадокс практики по запрещению прерываний беременности по социальным показателям заключался в том, что еще в 1920-е гг. было доказано, что в большинстве случаев к ней прибегают по социальным показателям и ее запрет мгновенно превращает ее в подпольную: «Легализация абортов резко повысила обращаемость в больницы женщин, ранее прибегавших к услугам частных абортистов. Число зарегистрированных абортов начало поэтому быстро расти»326. В годы войны практика криминальных абортов не теряла своей актуальности. Об этом свидетельствуют показатели, демонстрирующие значительное увеличение числа искусственных прерываний беременности.
Семья и рождаемость в городах Западной Сибири в условиях правовой системы военного времени
Фактически, это было единственным послаблением в случае воссоединения семьи после войны. Указ 8 июля 1944 г. затрагивал не только отцовство, но также и материнство. Он разграничивал его на три основные группы: малодетная мать, состоящая в официальном браке, многодетная мать и одинокая мать. Законопроект предельно ясно определял права и обязанности каждой группы. Причем, если одинокие матери, согласно указу, имели право на определенные выплаты и льготы со стороны государства, то женщины, родившие детей в законном браке, таких преимуществ имели значительно меньше. Многодетные матери получали гораздо больше преимуществ, объявлялись героинями, при условии, что воспитывали единовременно определенное число живых детей, при том, что на момент принятия закона прошло лишь два года после резкого скачка детской смертности, а на 1944 г. детская смертность хоть и снизилась, но все еще сохранялась на достаточно высоком уровне. Шестью годами раньше, в 1938 г., в Германии национал-социалистами был принят аналогичный закон «Mutterkreuz», который также предусматривал несколько степеней отличия материнства и определенные
Вестник Верховного Совета СССР. 1945. №15. С. 76. преимущества в случае многодетного материнства374. Учитывая, что «пропагандистская машина Геббельса», как и в Советском Союзе, всячески превозносила любые социальные нововведения правительства, сталинское правительство, по всей вероятности, попросту скопировало проект закона. Однако при этом не были учтены такие факторы как то, что в Германии в конце 1930-х гг. также был подъем рождаемости, связанный с численными колебаниями родительского поколения375, а также то, что в Германии в довоенный период культура материнства коренным образом отличалась от культуры материнства в России на завершающем этапе войны. Поэтому результаты поддержки многодетного материнства в 1944 и 1945 гг. не соответствовали ожиданиям.
Однако, несмотря на значительную схожесть нового указа с немецкой пронаталистской политикой, авторы закона доказывали его оригинальность. Г.А. Митерев указывал на то, что сама идея закона принадлежала М.И. Калинину и В.М. Молотову. По его воспоминаниям, была создана специальная комиссия, которая и занималась выработкой нового законодательного акта. В эту комиссию также вошли: О.В. Макеева, Н.В. Мананникова, А.Ф. Тур и др. В группу входило 7-8 человек. «Признаюсь, что за все годы своей работы на посту народного комиссара, а затем министра здравоохранения я не трудился с б ольшим удовлетворением и радостью ни над одним другим докумен-том»376.
Оценивая указ 8 июля 1944 г., специалисты по истории правовой политики характеризуют его как «этот указ отбросил наше законодательство на столетие назад»377. Для городских поселений Западной Сибири, тем не менее, в последние годы Второй мировой войны, в 1944 и 1945 гг., данная мера не принесла значительного демографического эффекта. К концу 1945 г. рождаемость в регионе поднялась незначительно. При этом, доля рождений в не зарегистрированных браках оставалась стабильной в 1944 и 1945 гг. во всех городах Западной Сибири.
Советское правительство пыталось сформировать накануне и в годы войны комплекс пронаталистских мер, которые бы способствовали росту уровня рождаемости. Для этих целей было предпринято два наиболее значительных шага. Первый был связан с постановлением от 27 июня 1936 г. и предполагал, с одной стороны, комплекс мер по социальной защите материнства, выразившихся в регулировании законодательства в отношении алиментных обязательств, расширении сети детских дошкольных учреждений, дополнительных финансовых выплатах многодетным, а с другой – в уголовном наказании за проведение операций по искусственному прерыванию беременности. Второй шаг – указ 8 июля 1944 г. – был характерен тем, что демонстрировал попытку изменения подхода к пронатализму. В первую очередь, это выражалось в институциализации одинокого материнства. Также этот закон усиливал финансовую помощь многодетным семьям. Еще одной чертой закона стало то, что он внес поправки и уточнения в основные положения налога на холостяков, принятого еще в 1941 г. Кроме того, в годы войны, правительством был выпущен ряд постановлений, действие которых было направлено на социальную охрану семей военнослужащих. Теоретически, эти законодательные акты также могли сыграть свою роль в попытках государства поддерживать уровень рождаемости в военный период.
Тем не менее, для городов Западной Сибири, действие этих законов имело противоречивое значение. Более того, вся пронаталистская система Советского государства в 1930-1940-е гг. обернулась здесь прямо противоположными, от ожидаемых, результатами. В первую очередь, рождаемость на всем протяжении военных лет сокращалась. При действующем антиабортном законодательстве, здесь в годы Великой Отечественной войны с каждым годом росло число абортов. Обещанное государством разворачивание сети дошкольных учреждений обернулось расширением коечного фонда в уже дей ствующих детских садах и яслях, что говорит об уплотнении уже существующих групп. Большинство матерей были одно- и двухдетными. Рождения в многодетных семьях к 1945 г. составляли меньшинство из общего числа рождений. Соответственно, из этого можно сделать вывод о том, что, несмотря на ярко выраженный пронатализм сталинского законодательства, оно не смогло оказать существенного устойчивого влияния на уровень рождаемости. Ожидаемых результатов достигнуто так и не было. Незначительный компенсаторный период во второй половине 1945 г. был лишь реализацией отложенных рождений, но никак не результатом мер социальной политики государства.
