Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правовой порядок: понятие и особенности его социально-философского анализа 30
1.1. Филоеофско-юридическая природа и теоретико- практическое значение категории "правопорядок" 32
1.2. Опыт философского осмысления правового порядка в западноевропейской и российской культурных традициях 57
Глава 2. Правовая реальность России конца XX века и наличные ориентации в процессах её познания и преобразования .137
2.1. Динамика российского общества и правопорядок как способ существования его государственности 138
2.2. Неадекватность предметности и познаваемости бытия права как фактор неустойчивости в деятельности органов государства 157
2.3. Источники деформаций правового порядка в современном российском обществе 175
Глава 3. Основные социально-философские стратегии познания правового порядка в современном российском обществе 193
3.1. Социальные процессы - детерминирующие основания динамики правового порядка 194
3.2. Правовой порядок как феномен культуры 209
3.3. Единство социального и социетального оснований правового порядка как выражение его сущности 227
Глава4. Процессы модернизации, основные социокультурные тенденции динамики российского общества и проблема обновления его правовых институтов и технологий 243
4.1. Реформирование социальной сферы жизнедеятельности современного общества как фактор модернизации правовых отношений в России 244
4.2. Многообразие детерминирующих оснований динамики правового порядка в российском обществе 260
4.3. Трансформация роли насилия в процессах и технологиях современного правового порядка 279
Глава 5. Поиск новой парадигмы и приоритетов в процессах становления и развития сов ременного правового порядка в России 294
5.1.Современное конституционное демократическое государство как модель правопорядка и проблемы ее адаптации в российском обществе 295
5.2. Социально-культурная ориентация правоохранительных органов как путь к их обновлению 305
5.3.Смена доминирующих оснований в деятельности органов государства по совершенствованию правопо рядка в российском обществе на рубеже XX - XXI веков 315
Заключение 332
Библиография 341 -353
- Опыт философского осмысления правового порядка в западноевропейской и российской культурных традициях
- Неадекватность предметности и познаваемости бытия права как фактор неустойчивости в деятельности органов государства
- Единство социального и социетального оснований правового порядка как выражение его сущности
- Многообразие детерминирующих оснований динамики правового порядка в российском обществе
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования
збранный путь либеральной модернизации и обновления, на который Россия вступила более десятилетия назад, оказался для её государственности в целом и для правоохранительной системы, - в особенности, одним из самых тяжелых и в какой-то мере непосильным. Распад СССР в начале 90 -х годов, углубляющаяся из года в го депрессия всех основных сфер жизнедеятельности общест-ва(экономической, политической, правовой и духовно-нравственной) , война В Чечне существенно подорвали несущие конструкции российской государственности. Наиболее зримым и ярко выраженным проявлением этой угрозы выступает деградация правового порядка в стране, в которой находят свое выражение основные качественные черты состояния российского государства. Эффективное государство XX века -это прежде всего организованный и контролируемый правопорядок.
Правопорядок в современном российском обществе - ключ к решению основных проблем модернизации страны. Это так, поскольку именно способность к регулированию социальных отношений посредством институтов и инструментов права выражает в интегрированном виде потенции и действенность современного государства, его реальные возможности направлять, регулировать и контролировать усложняющиеся динамику социальных систем. В нем же реально выражена способность (или неспособность) государства воздействовать на процессы преобразования российского общества, функционирования механизмов контроля и регулирования основных сфер его жизнедеятельности. Поэтому, совершенно естественным для современного российского государства является стремление переломить ситуацию именно в
отношении стабилизации и в последующем дальнейшего упрочения правового порядка в стране. Более того, реальные процессы преобразования российской государственности показали, что применение альтернативных праву рычагов разрушает современное государство. Почти каждый год последнего десятилетия в стране в той или иной степени подстверждал эту закономерность.
Вместе с тем, - очевидно, что несмотря на предпринимаемые усилия ситуация упадка в этой ключевой, базовой сфере не только не преодолена, но даже не остановлено ее ухудшение. Кризисная конфигурация правовых процессов по прежнему остается предметом особой остроты для всего российского общества. И более того, - все более отчетливо обозначает себя дилемма: либо процессы преобразований будут введены в правовое русло, либо хаотизация общественных отношений разрушит уже ослабленные и подточенные опоры государственного каркаса. Опыт преобразований восьмидесятых - начала девяностых годов в стране уже показал, что особо сдерживающих начал для процессов развала государства не так уж и много. Поэтому механизмы и потенциал правовых институтов и инструментов должны быть рассмотрены как жизненно важные и значимые факторы, вне и помимо которых чрезвычайно проблематичен поиск стабилизационной модели развития современной России. Ведь на протяжении всей "видимой", то есть доступной для изучения и анализа, истории, удельный вес и значение этих институтов постоянно повышались и к настоящему времени они стали основными базовыми и опорными скрепами государственности в её современном состоянии.
Реальные же процессы модернизации страны на рубеже второго и третьего тысячелетия фактически выявили еще более жесткую закономерность: вне процессов упрочения правопорядка никакие позитивные изменения в её жизнедеятельности оказываются уже недостижимы-
7 ми и невозможными в силу того, что применение альтернативных праву рычагов и средств разрушает современное государство. Осознание необходимости противопоставить хаосу именно механизмы правового регулирования, правовой порядок стало доминирующей и в немалой степени объединяющей идеей (что само по себе уже уникально) не только для политической и научной элиты российского общества, но и для рядовых россиян. Практически все проводимые с 1992 года социологические опросы показывают, что в числе первых трех приоритетов государства россияне включают именно проблему правопорядка и борьбы с преступностью. Сама проблема осознается российским обществом как ключевая и жизненно значимая. Озабоченность этим положением проявляют и высшие государственные органы.
Именно это обстоятельство определяет не только теоретическое, но и политической звучание самой проблемы правового порядка в стране. Абсолютно оправданным и естественным выражением озабоченности граждан страны проблемами правопорядка стала и реакция высших органов власти Российской Федерации, которые как в своей кадровой, так и в нормотворческой практике заявляют приоритетный характер задач перелома ситуации в правовой сфере. Так, в Послании президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 12 марта 1997 года "Порядок во власти - порядок в стране" эти задачи заявлены не просто приоритетными, но первостепенными в деятельности государства. Именно этими обстоятельствами были мотивированы и перемены в Правительстве России, осуществленные в 1999 году. Однако, дело даже не в самой по себе "злободневности" проблемы, которая осознается и обществом и государственными органами России. Дело прежде всего в поисках новых ресурсов развития страны, которые неразрывно увязаны с решением задач правовой сферы.
Общепринятым и определенным является тот факт, что в области внутренней политики России центральным направлением является процесс формирования и развития правового демократического государство. Это позиция стала основополагающей и в новой Конституции страны 1993, в которой правопорядок закреплен как базовое понятие (статья 72, пункт б относит его поддержание к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации). А между тем, практика развития страны за последнее пятилетие показала, что реальные наличные средства и механизмы осуществления этой цели далеко не во всем согласованы с интересами государственного аппарата, субъектов хозяйственной деятельности (в том числе и предпринимателей), встречают массу других препятствий, что в немалой степени тормозит процессы правового развития/Теоретической же проработки проблем правопорядка мы не имеем. Поэтому как процесс реальных преобразований общества, так и логика динамики философско-правового знания по поиску выхода российского государства из состояния кризиса в конечном итоге центрируются именно на проблеме правопорядка. ]
Однако, признания этого недостаточно. Важно избавиться и от иллюзий того, что новый по своей природе характер правовых проблем можно решать в основном привычными, сложившимися в практике прошлой правоохранительной системы. Это не в меньшей степени затрагивает и сферу теории. Необходимо также ясное и отчетливое осознание фундаментального противоречия современного этапа развития российского общества: страна фактически утратила ту систему обеспечения правопорядка, которая на протяжении многих десятилетий обеспечивала стабильность и устойчивость её институтов - систему, которая основывалась на классовой идеологии и сильном государстве, но теоре-
1 См Стратегические цели и приоритетные задачи МВД России, основные направле-
тически эта утрата до сих пор даже не отражена и ей не предложена обоснованная и концептуально разработанная альтернатива. Общество живет уже принципиально новыми установками и реалиями, обусловленными демократизацией и рыночными преобразованиями, а представления и ориентации в сфере теории правопорядка остаются не пересмотренными. Ведь последняя фундаментальная работа в этой области была издана десятилетие назад (работа Т.М. Шамба "Демократизм социалистического правового порядка". - М., 1989).
Следует, однако, отметить, что непосредственно предшествующий концу 80-х годов период в области теории права был насыщен активным поиском новых подходов и оснований анализа, которые бы тем не менее не выходили за рамки общей методологии, сложившейся в прошлом. Достаточно интересными, основательными для своего времени стали работы, в которых была предпринята попытка "раздвинуть" идеологическую парадигму правопорядка. Это прежде всего исследования Керимова Д.А., Кайназарова В.В., Кудрявцева В.Н., Казимир^гуяа В.П., Лазарева В.В., Попова Л.Л., Розина Л.М., Нерсесянца B.C., Сава-нели Б.В., Борисова В.В., Васильева A.M., Строговича М.С., Таллер Р.И., Явич Л.С. и др. В ряду этих исследований фактически "подспудно" вызревала уже философско-аналитическая тенденция в понимании феномена правопорядка. Однако общая платформа рассмотрения оставалась социально-классовой.
Даже неспециалисту ясно, что разрабатывавшаяся до 90-х годов парадигма правопорядка была более идеологической (хотя и оправданной для того времени), нежели научной конструкцией и с распадом того типа государства, которому она соответствовала, утратили значимость
ния и средства их реализации. Ч. 1,2 М., 1996 г.
10 многие из фиксированных в этой теории положения. И сложившаяся к настоящему времени система государственности в России, как бы идеологически её не оценивали, просто не оставляет места для многих из тех установок и принципов деятельности государственных органов, которые представлялись эффективными и значимыми на советском, социалистическом этапе развития страны. Кардинально изменилась и структура общества, и характер государства, да и сама система координат, на которой основывалась деятельность органов правопорядка (социалистическая законность, этатистский характер приоритетов в идеологии деятельности и т.д.).
Естественным и закономерным ответом на теоретическую односторонность и неполноту в понимании процессов права стала очень активная и плодотворная работа, которую развернули с начала 90- х годов такие видные ученые как, С.С. Алексеев, Д.А. Керимов, B.C. Нерсесянц, Э.А. Поздняков, Ю.В. Тихонравов, выпустивших фундаментальные исследования по философии права. Этими работами фактически возобновлена прерванная с 20 - х годов XX в. традиция углубленного социально-философской анализа процессов развития права в его соотношении с динамикой других сфер жизнедеятельности российского социума. Следует также выделить в этом ряду и работу И.П. Малиновой "Философия права (от метафизики к герменевтике)" - Екатеринбург, 1995, в которой основательно проработаны историко-философские проекции проблем права, взятые в их сопряжении с трудными вопросами методологии анализа. Обстоятельное монографическое исследование по смежным проблемам философии права выпущено также А.П. Семитко, исследовавшего феномен правовой культуры в качестве фактора и критерия прогресса права. Все эти работы являются, кроме прочего, свидетельством актуальности всего комплекса вопросов, относящихся в области философии права.
Вместе с тем, необходимо отметить, что в рамках названного круга исследованиях вне поля внимания их авторов (каждый из них, что естественно, имел собственные научные цели и задачи) - остались проблемы правопорядка как особой, специфической области правовых явлений, процессов и факторов, имеющих собственную теоретическую и практическую сферы функционирования и динамики. Недостаток анализа этой сферы создает немало трудностей.
Более того, считаю возможным утверждать, что одним из базовых противоречий современного этапа модернизации российского общества и государства является именно несоответствие между потребностью в устойчивом правопорядке в стране и отсутствием обобщенных теоретических моделей для оценки состояния, динамики механизмов и тенденций его развития. Именно этим прежде всего обусловлен интерес к избранной теме исследования. Теоретическая разработка этих вопросов имеет и более прикладное, "практическое измерение", связанное с необходимостью формирования ясной государственной стратегии в этой сфере.
Степень научной разработанности проблемы.
По своим истокам и обобщенным формам постановки проблемы порядка и права уходят своими корнями в основание европейского философского сознания. Уже на ранних этапах развития античной философской классики ( прежде всего в учениях Платона и Аристотеля) социальные феномены закона (права) и порядка рассматривались как во взаимосвязи, так и в относительной самостоятельности друг по отношении к другу.
Наиболее весомую теоретическую разработку взаимодействия права и устойчивых форм социальной жизнедеятельности можно обнаружить в учениях Средневековья - в трактатах императора Юстиниана,
12 Ульпиана, Фомы Аквинского, Грациана, а так же в трудах исследователей Нового времени - Т. Гоббса, Э. Бёрка, Д. Дидро, Ж. Даламбера. Вместе с тем, на фоне упрочения юридических начал в европейской культуре вплоть до XIX века строго очерченного философского смысла сам термин "правопорядок" так и не обрел. Развитие собственно категориального статуса понятия правопорядка связано уже с формированием философии права в период немецкой классики прежде всего И. Кантом, Г. Гегелем и пост классики - К. Марксом.
Значительное продвижение проблематики правопорядка связано так же с исторической философско-правовой школой А. Меркеля, К. Савиньи, позитивистской, а позднее и прагматистской традициями, в которых само понятие приобрело ключевое значение - Р. Иеринга, О. Холмса, Р. Паунда, Дж. Франка и др.
Исключительная роль правопорядка осознается в так называемой теории "чистого права" Ганса Кельзена. Одновременно с этим активное развитие получает российская философско-правовая традиция интерпретации правопорядка, сформировавшаяся к концу XIX века и нашедшая свое яркое выражение прежде всего в работах Ф. Регельсберге-ра, Б.А. Кистяковского, П.И. Новгородцева, И.А. Ильина, С.А. Муром-цева, Б.Н. Чичерина и др.
Советский период развития философско-правовых исследований характеризуется прежде всего монополизацией теоретического сознания политико-идеологической, упрощенной моделью марксистского учения. В рамках этого процесса сам институт права понимается в качестве способа установления классового порядка. Само же понятие правопорядка увязывается: - во-первых, с формационным его основанием (буржуаз-
2 См. Регельсбергер Ф. Общее учение о праве. (Под ред. проф. Ю.С. Гамбарова. -М., 1897; Русская философия права: философия веры и нравственности. - Спб, 1997;
13 ный, социалистический и т.п.); во-вторых, - с инструментарием социальных преобразований, в котором превалирует насильственная составляющая; - и в-третьих, - он понимается как исторически преходящий этап в развитии общества, который неизбежно должен быть изжит в ходе коммунистического строительства. Правопорядок в рамках этой парадигмы не имеет самостоятельной ценности и исторически недолговечен.
Основания такого видения правопорядка были заложены в российской историко-философской традиции XX века В.И. Лениным и получили свое дальнейшее развитие в работах Д.И. Курского, А.Я. Вышинского, П.И. Стучки, И.П. Разумовского, М.А. Рейснера, А.К. Сталь-гевича, Е.Б. Пашуканиса, Явича Л.С. Для этого направления характерна сугубо идеологизированная, нормативная и конструктивистская модель понимания процессов и проблем правопорядка. Редким исключением стали уже на закате этой традиции сугубо теоретические проекции категории правопорядка (см. Васильев A.M. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. - М., 1976).
Первые попытки выхода за пределы узко нормативной и конструктивистской парадигмы были предприняты в работах В.Н. Кудрявцева, В.В. Борисова, Б.В. Саванели, Е.А. Лукашевой, Ю.В. Волкова, Д.А. Керимова в 60-70 годы, а позднее они получили свое развитие в работах Е.К. Кайназарова, Т.М. Шамбы, В.В. Барчука. Современные же исследователи, - вероятно в силу не вполне благоприятного методологического наследия предпочитают саму проблему правопорядка оставлять в тени философско-правовой теории. Наиболее фундаментальные работы 90-х годов в области философии права - С.С. Алексеева, И.П. Малино-
Поляков А.В., Козлихин Ю.Н. Власть и право: из истории правовой мысли. - Л.,
14 вой, B.C. Нерсесянца, Э.А. Позднякова, А.П. Семитко, Ю.В. Тихонра-вова, А.К. Черненко лишь обозначают общий контур проблемы правопорядка, обходя наиболее существенные её вопросы.
Между тем, сама практика модернизации не дает более возможности мириться с таким положением проблемы правопорядка в социальной философии. Очевидно, что всякое серьезное реформирование создает угрозу и государству, которое само становится объектом деструкции со стороны тех общественных сил, которые ищут способы либо повысить свой собственный экономический, политический или иной статус, упрочить свое влияние за счет ослабления институтов социального контроля. Поэтому это время создает совершенно реальную угрозу именно для правоохранительной сферы, снижает её потенциал и возможности, способствует деструкции правоотношений и системы их защиты. Этому необходимо противопоставить более четкую координацию, а также осознанную и обоснованную идеологию и технологию переходного периода. Без современной теоретико-методологической доктрины (концепции) в сфере правопорядка сделать это также невозможно. И это еще одна, чрезвычайно важная сторона интереса к проблеме.
На пути решения этих проблем мы сталкиваемся с тем, что лишь в ограниченной мере можем опереться на потенциал теории, которая разрабатывалась в непосредственно предшествующий настоящему период развития страны. Мы имеем в данном случае нетипичную ситуацию, обусловленную тем, что на протяжении многих десятилетий (с 20-х по 80 -е годы) исследования проблем правопорядка на социально-философском уровне были фактически подменены идеологическими, строго ограниченными рамками классового подхода, обоснованиями
1996 и др.
15 верности практической политики государства в данной области. На мой личный взгляд в этом факте мало предосудительного.
Эта ситуация была как бы задана самой историей, сложившейся в этот период революционной логикой, доминированием той политической доктрины (доктрины упрощенного, выхолощенного марксизма), которая взяла верх в государстве и которая действовала по законам того времени, в котором демократические формы и методы ведения политической борьбы находились еще в самой ранней стадии развития не только в России, но и во всей Европе. Правовые идеи, принципы и технологии реализации правового порядка выстраивались в этих идейно-теоретических работах того времени соответственно природе и сущности социально-политической системы страны. Важнейшими же величинами этой системы являлись власть Советов, ведущая роль КПСС и коммунистическая перспектива. Соответственно этому теория правопорядка имела под собой в качестве основы именно социалистическую идеологию и практику.
Само право рассматривалось лишь как идеологическая форма классовых отношений. Исторические аспекты этой ситуации достаточно основательно рассмотрены в ряде работ и это избавляет от необходимости детального обращения к ним. Для нас важнее другое.
Важно то, что содержательно в современных условиях невозможно уже не только ограничиться той позицией в понимании правопорядка, которая доминировала в российской юридической и социально-философской традиции советского периода их динамики, но и некритически отнестись к той методологии, на которой она основывалась. И прежде всего это относится к тому, что правопорядок рассматривался как исключительно классовый институт (относившийся собственно исключительно к сфере надстройки, то есть, рассматривавшийся в качестве вторичного, второстепенного), сущность которого определялась (на
начальных этапах развития советского государства) как насильственное подавление сопротивления отмирающих классов и сословий и созиданием неантагонистических норм (в период зрелого социализма) регулирования общественных отношений. Короче говоря, сущность правопорядка увязывалась лишь с классовым его содержанием и единственной методологической позицией анализа признавалась марксистская теория. Сам характер развития России в 90 - е годы показал не только недостаточность и ограниченность такой позиции, но и потребовал разработки более широкого и многостороннего методологического основания как в теории правопорядка, так и в её "проекциях" на сферу разработки стратегии и тактики соответствующих государственных структур, его обеспечивающих.
Правопорядок - не только научное, но и конституционное понятие. И поскольку и в области теории, и в сфере реального государственного
"строительства" в российском обществе за последнее десятилетие произошли коренного характера изменения, то и в теории, и на практике мы не можем больше использовать тот социально-философский смысл и содержания понятия "правопорядок" которые формировались как бы в совершенно другую эпоху. Это требует особо ясной и четкой трактовки его как теоретического, так и прикладного практического аспектов содержания, их четкого разграничения и сопоставления. Именно эти соображения в немалой степени послужили основанием для постановки ряда задач настоящего исследования, определили круг его вопросов.
Объект и предмет исследования.
Объектом научного анализа выступают те реальные явления и процессы социальной действительности, которые в процессах своей динамики оказывают обусловливающее (факторное) влияние на уровень и
17 характер правопорядка в российском обществе. Кроме того, в качестве объектов выступают те явления историко-философского процесса европейской и российской культуры, в которых нашли свое отражение представления и учения о правопорядке. Предметом диссертационного исследования является обнаружение и изучение закономерных связей и зависимостей в процессах современной динамики правовой сферы в российском обществе, рассмотрение перспективных тенденций развития правоохранительной деятельности государственных и общественных институтов. Имея в виду системный характер закономерных связей в обществе, в качестве предмета анализа выделен правопорядок как определенная целостность, отдельные стороны которой (преступность, правонарушения, уровень законности и т.д.) специально и сознательно не акцентированы.
Основная гипотеза исследования состоит в предположении о том, что существенное расширение методологических оснований при исследовании выделенных объектов анализа и строгом соответствии его предмету, а так же выход за пределы узко социального видения правопорядка, позволят существенно обогатить не только возможности понимания современных процессов в сфере права в России, но и помогут преодолеть раскол теоретического и практического оснований в деятельности правоохранительных органов РФ, сформировать адекватную концептуальную основу по их развитию.
Цель и задачи исследования.
Цель предпринятого исследования заключается в разработке теоретико-методологических оснований для анализа и выявления основных мегатенденций динамики правопорядка в современном российском обществе, которые бы интегрировали в себе наиболее плодотворные наличные философские стратегии, взятые независимо от их социально-классовой и идеологической ориентации (чему в прошлом уделялось
18 основное внимание). Эта целевая установка обусловлена фактической утратой четкости и действенности как в теоретических, так и в ценностных ориентациях государства и общества в сфере правовой политики в период модернизации общества, а так же тем, что наличные способы видения правовой действительности не являются вполне адекватными происходящим процессам её динамики.
Поскольку такого рода работа в силу множества причин не проводилась долгое время, постольку в рамках данного исследования в новом ракурсе предпринят анализ не только материала непосредственно относящегося к заявленной проблеме, но и представлены историко-философские и теоретические обобщения собственно методологического, общефилософского характера для того, чтобы расширить само исследовательское поле теоретической разработки проблемы. Все это обусловлено необходимостью преодоления излишней зауженности и односторонности анализа правопорядка , которая была характерна для господствовавшего на протяжении многих десятилетий социально-классового его рассмотрения. Конечно, последнее отнюдь не означает, что социальная парадигма исчерпала себя и не является плодотворной. Речь идет только о том, что она в современных условиях представляется уже недостаточно полной и не может поэтому рассматриваться в качестве единственно верной и научно полновесной. Поставленная цель, её сложность и многомерность обусловили также характер и содержание основных исследовательских задач, к которым относятся прежде всего:
Во-первых, выявление и рассмотрение сущности и своеобразия категориального статуса понятия "правопорядок" в социальной философии и его отличия от использования этого понятия в юриспруденции. Исходной основой для реализации этой задачи стало рассмотрение и сопоставление смысловых полей, типологических схем и принципов их анализа в сравниваемых научных теориях;
Во-вторых, на основе выделения метаюридического аспекта в содержании правопорядка как социального феномена исследовать и сопоставить основные линии и методологические позиции при его философском анализе, которые проявились в западноевропейской и российской культурных традициях, оказавших наиболее весомое влияние на современную интерпретацию его (правопорядка) явлений и процессов.
В-третьих, выявить те базовые признаки и черты бытия права, которые могли бы стать исходными для формулировки социально-философского определения понятия правопорядка и представить соответствующую формулировку для применения её к анализу процессов динамики сферы права в современном российском обществе;
В-четвертых, осмыслить основные мегатенденции социально-правовой динамики сообщества и их взаимоотношение с процессами наличной модернизации российского социума и государства в аспекте интересов упрочения правопорядка в качестве ключевого фактора прогресса России как особого социально-культурного организма;
В-пятых, выявить, сформулировать и обосновать основные стратегические линии коррекции и изменений в деятельности (включая и её методы) правоохранительных органов, которые в большей мере в сравнении с наличными отвечали бы современному состоянию правовой действительности и социетальным, а не только социальным её основаниям.
Методология и теоретические источники исследования.
В процессе работы автор исходил прежде всего из того положения, что современная гносеология органически вплетена в многообразные способы духовно-практической активности человека. Поэтому при разработке проблем правопорядка важно обеспечить учет всего многообразие проекций и практик анализа соответствующих феноменов. И более того, чрезвычайно полезным является не только реализация на ос-
20 нове принципа дополнительности теоретического и практического проекций правопорядка, но и максимально полное использование наличных философско-правовых стратегий его анализа. Приоритетной, доминирующей установкой при проведении исследования стала ориентация на принципы научной рациональности, предполагающие максимально возможное дистанцирование от оценочных оснований при рассмотрении проблемы, апелляцию к критическим и обоснованным доводам рассудка и разума.
Придерживаясь позиции обоснованного методологического плюрализма, автор наряду с возможностями рассмотрения проблем правопорядка в современном российском обществе на основе системного анализа, опирался так же на потенциал методологии философской компаративистики, синергетики и герменевтики. Предметом рассмотрения стали прежде всего классические идеи как западноевропейской фило-софско-правовой традиции - Платона, Аристотеля, Т. Гоббса, И. Канта, Г Гегеля, К. Маркса, так и российской - К.Д. Кавелина, B.C. Соловьева, П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяковского, И.А. Ильина, Б.Н. Чичерина, Н.М. Коркунова, С.А. Муромцева, М.М. Сперанского и др. Исследовательская позиция автора связана также с убеждением в том, что хотя методологический потенциал основных традиционных философских стратегий отнюдь не исчерпан (включая и марксистскую парадигму), тем не менее, на современном этапе изучения правопорядка особо необходимы обобщения результатов исследований специалистов различного профиля (и философов, и правоведов, и психологов, и этиков и др.). Отмечая особый вклад в современные способы видения сферы права таких специалистов как С.С. Алексеев, B.C. Афанасьев, Д.К. Керимов, B.C. Нер-сесянц, И.П. Малинова, Э.А. Позднякова, Э.Ю. Соловьева, Ю.В. Тихо-нравова, автор обращается к содержательно значимым исследованиям проблематики, представленным в работах А.И. Александрова, Р.Г. Ап-
21 ресяна, А.С. Ахиезера, В.В. Борисова, A.M. Бушуева, В.В. Барчука, СЕ. Вицина, Е.В. Волкова,, И.А. Гобозова, Н.Л. Гранат А.А. Гусейнова, О.Г. Дробницкого, В.Д. Зорькина, Г.Г. Заиграева, В.Н. Иванова, В.П. Илларионова, В.В. Ильина, Э.В. Кузнецова, Ю.М. Лотмана, И.П. Малиновой, А.В. Опалева, Ю.К. Плетникова, И.В. Пономарева, А.В. Разина, А.П. Семитко, Н.М. Смирновой, Т.М. Шамбы С.А. Экштута, В.А. Четвернина и др.
Идеи, получившие развитие в представленной работе в той или иной степени рассматривались, обсуждались или критиковались в работах ряда зарубежных авторов и прежде всего - в работах Э. Аннерса, Р. Аноффа, Л. Брайса, Р. Будона, П. Гилла, Р. Дарендорфа, Л. Козера, Р. Нисбета, Т. Парсонса, Б. Смарта и др.
Научная новизна исследования.
Диссертация на принципиально новой основе восстанавливает прервавшуюся в середине 80 - х годов традицию социально-философского исследования феномена правопорядка. В работе представлен оригинальный для российской социально-гуманитарной науки подход к основаниям понимания правопорядка в обществе, который впервые позволяет дистанцироваться от традиционного сугубо социального и идейно-политологического контекста видения правовой сферы и тем самым дает возможность существенно расширить философско-правовой горизонт анализа проблемы.
На уровне монографического исследования высказаны новые основания и аргументы для' выявления и научной интерпретации базовых мегатенденций динамики правовой сферы современного российского общества, предложены меры по совершенствованию ключевых направлений деятельности правоохранительных органов, учитывающие прежде всего стратегически значимые перспективы их развития.
22 На защиту выносятся следующие основные положения:
1.В работе обоснована мысль о том, что процессы модернизации российского общества выявили неадекватность, неполноту и противоречивость сугубо юридического видения правопорядка (в качестве феномена, складывающегося в результате осуществления норм права и характеризующего уровень соблюдения законности и т.п.). Такая позиция зауживает саму проблему, не позволяет выявить социальные, технологические и темпоральные аспекты правовой устойчивости и определенности. А это значит, что только в пределах такого понимания невозможно сформировать и реализовывать социальные стратегии по упрочения правопорядка. Поэтому предлагается основания для дифференциации категорий "правопорядок" ("юридический порядок") - в правоведении и социальной философии. Правопорядок как метаюридическая категория отражает социальные, культурные и личностно-бытийные качества общественной динамики, что позволяет учесть многообразие тех факторов исторической реальности, которые находят в нем свое выражение.
На основе социально-философской методологии предложено определение понятия правопорядка, в котором отражены как собственно социальные, так и культурологические его основания. Правопорядок понимается как способ бытия права в социальном пространств, в котором совокупность его объективированных проявлений и субъективных форм обеспечивает доминирование юридических принципов и норм в процессах функционирования и развития социума, способствует его устойчивости и интеграции, позволяет разрешать возникающие социальные конфликты правовыми средствами.
Опираясь на анализ основных философско-правовых стратегий, автор показал, что феномен правопорядка может быть более адекватно понят и проанализирован, если будет рассмотрен не столько как соци-
23 альное, сколько как социетальное образование. Такой ракурс анализа позволяет осуществить смещение методологического центра тяжести, которое позволяет полнее учесть в процессах правового нормирования не только структурный, функциональный аспекты, но и культурологический "срез" этого феномена, понять его в качестве особого явления культуры. Социетальное видение правопорядка, кроме того, дает возможность использовать методологию синергетического анализа. Синер-гетический анализ расширяет горизонт видения правопорядка , позволяя рассмотреть его состояние не в качестве антитезы преступности, - чем чаще всего и ограничивается социальное его понимание), а в качестве противовеса тенденциям хаотизации культурных комплексов, антитезы процессам деградации духовно-нравственной сферы жизнедеятельности общества. Кроме того, такое понимание дает возможность более полно отразить при разработке модели правопорядка в стране международный (мировой - общий), региональный (особенный) и локальный (специфический) социокультурные контексты правопорядка в современном российском обществе.
4. В диссертации проведено сравнительно исследование процессов развития западноевропейской и российской философско-правовых стратегий понимания правопорядка. Выявлено, что наиболее значимыми чертами западноевропейской традиции является формализация и юри-дизация в ходе социального развития морального, религиозного и научного форм (видов) общественного сознания. И в соответствии с этим для западноевропейской философской культуры характерна дискретно-инструментальная интерпретация правопорядка, а для российской культуры характерна морализация правового сознания и соответствующая этому континуально-теологическая модель видения этого феномена. Поскольку эти мировоззренческие стратегии в определенной мере зеркально противоположно отражают один и тот же феномен, то прямое
24 заимствование правового инструментария и технологий непродуктивно и чревато в большей мере потерями, нежели позитивными результатами, 5.Диссертантом сформулирован и обоснован тезис: правопорядок в современном российском обществе не может быть стабилизирован только силой и волей государства. Возможности правового конструктивизма и идеологического нормативизма и соответствующих им дисциплинарных начал резко снизились. Поэтому в интересах упрочения правопорядка необходим более широкий диалог и взаимодействие со структурами развивающегося гражданского общества, развитие интеграции органов правопорядка с обществом.
На основании выделения качественных параметров современного этапа развития российского общества диссертантом выделены и акцентированы основные линии совершенствования правоохранительной системы посредством реализации в ней антропологического и культурологических приоритетов. Это позволило бы задействовать один из самых мощных и действенных ресурсов правопорядка - личностный.
Автором особо выделена в качестве узловой для правовой системы страны проблема насилия. При этом показаны ограничивающие возможности и потенции силы в сфере правопорядка в современном обществе, что недостаточно осознается как в теории, так и на практике. Обоснована необходимость минимизации насильственной составляющей в деятельности правоохранительных органов за счет освоения ненасильственных методик разрешения правовых коллизий и конфликтов. При всей неизбежности применения насилия ( в условиях роста преступности и терроризма) необходимо видеть, что стратегически педалирование силового начала в деятельности правоохранительных органов неэффективно и потому стратегически мало перспективно. Насилие позволяет в основном только консервировать наличную ситуацию, но мало что дает в плане решения проблем правопорядка. В какой-то степени
25 оно даже осложняет эти проблемы, так как всякое насилие ( в том числе и то, которое проявляет себя "со стороны" органов правопорядка) необходимо вводить в правовое русло. Осознание этого - достаточно сложный и длительный процесс, требующий длительной и кропотливой профилактической работы и специального обучения сотрудников соответствующим методам. Кроме того, неоправданное насилие коррумпирует сами органы правопорядка, усугубляет и без того немалое отчуждение их от населения. Поэтому так важна минимизация силового начала, его строгая экономия, дозирование, адресность и локализация в пространстве и времени.
8. В работе показана многомерность процессов правопорядка и насущная значимость на современном этапе реформирования соответствующих государственных структур в случаях инновационных изменений использовать опыт и методологии юридической и философской герменевтики, культурологического анализа с тем, чтобы вносимые изменения были эффективными, долговременными и не разрушали сложившегося потенциала в сфере права. Правопорядок может быть "выращен" на поле культуры страны, а не привнесен разрозненными и несистемными заимствованиями.
Теоретическое и практическое значение диссертации состоит прежде всего в обновлении и углублении научно-философской базы, расширении теоретического горизонта исследования ключевого феномена жизнедеятельности современного российского государства и общества - феномена правопорядка. Такая работа в условиях существенных, переломных изменений фундаментальных основ жизнедеятельности российского общества приобретает характер императивного требования, что обусловлено тем, что в такие периоды развития издержки социально-философского видения непосредственно влекут за собой негативные практические последствия.
Осуществленное в диссертации исследование сущности социально-культурных оснований правопорядка позволило выдвинуть ряд новых и уточнить некоторые наличные теоретические положения для того, чтобы на их фундаменте разработать пути решения комплекса стратегически значимых проблем развития правоохранительной системы страны. Положения, выдвинутые в работе, проясняют так же вопросы соотношения общемирового и российского контекстов современной правовой динамики.
Разработанные теоретические положения и предложенные их идейно-практические проекции могут быть использованы как в процессах развития научных исследований современного российского общества, так и в преподавании курсов философских проблем общественного развития, теории государства и права, теории управления органами внутренних дел и др.
Апробация работы и внедрение результатов исследования.
Содержание диссертации, её основные идеи и теоретические положения изложены в индивидуальном монографическом исследовании, научных статьях, тезисах выступлений, аналитических материалах (общим объемом свыше 42 п.л., - см. Список публикаций в конце автореферата). С отдельными положениями и предварительными результатами исследования автор выступал на более чем двадцати научно-теоретических, научно-практических конференциях, круглых столах, семинарах (1992 - 1999 гг.), среди них: Научно-практическая конференция по проблемам совершенствованию преподавания социально-гуманитарных и юридических дисциплин в учебных заведениях МВД (Уфа, 1992); Научно-практическая конференция "Новая парадигма образования и её социокультурные детерминанты" (М., 1994); Всероссийская научно-практическая конференция "Национальная безопасность России: социальные и духовно-нравственные аспекты" (М., МГУ, 1995);
27 Международная научно-практическая конференция "Проблема борьбы с преступностью в современных условиях" (Иркутск, 1995); Научно-практическая конференция МВД России "Духовность. Правопорядок. Преступность" (М., 1996); Всероссийская научно-практическая конференция "Стратегические цели и приоритетные задачи МВД России. Основные направления и средства их реализации." (М., 1996); 1У Всемирный русский Собор "Здоровье русской нации" (М., 1997); Научно-практическая конференция "Ценностно-нормативные основания деятельности силовых органов правового государства." (Голицино, 1998); Международная конференция благотворительной организации "Ветераны войн XX века" (М, 1999); Межвузовская конференция по проблемам философии права (Ростов-на- Дону, 1999) и др.
Материалы и положения диссертационного исследования использовались при подготовке предложений и аналитических материалов в Совет Безопасности РФ в 1994-1995 гг., при проведении научных исследований по планам НИР Академии управления МВД России в 1992-1998 гг.
Кроме того, ряд положения и идей диссертационного исследования нашли свое отражение в преподаваемых автором курсах: "Философия и социология ненасилия" (Академия МВД России, 3 факультет, курсы повышения квалификации психологов 1993-1995 гг.); специальный курс для студентов юридического факультета Академии труда и социальных отношений "Типология государства и права" (1994-1997 гг.); курсах философии для слушателей и соискателей Академии управления МВД России в 1992-1999 гг
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, включающих 14 параграфов, заключения и библиографии (общий объем работы 357 машинописных страниц).
Структура нашего исследования определена, отчасти, методологической установкой движения научного поиска от бытия правопорядка к его сущности и далее - к развитию его понятия и ключевым характеристикам в специфических особенностях российской действительности. Эта испытанная неоднократно в науке со времен Гегеля логика анализа позволяет гармонизировать исторический и логический аспекты проблемы, использовать различные философские стратегии современного уровня независимо от их методологической и идеологической направленности. Её использование даёт также возможность сосредоточить внимание на наиболее значимых в контексте современной динамики общества тенденциях, что - в свою очередь, может способствовать прикладным интерпретациям теоретических положений.
Предваряет же заявленную логику исследования анализ особенностей социально-философского статуса самого понятия "правопорядок"(начиная с этимологии самого термина), а также историко-философское введение в особенности становления и последующего развития проблематики правового порядка в социальной теории -"Правовой порядок: понятие и особенности его социально-философского анализа ". Этому посвящена первая глава Далее, соответственно заявленной методологии, - во второй главе "Правовая реальность России конца XX века и наличные ориентации в процессах её познания и преобразования" представлены общие характеристики бытия права, свойственные ему черты и тенденции динамики. Содержание третьей главы "Основные социально-философские проекции в познании правового порядка в современном российском обществе" ориентировано на то, чтобы показать, что сущностные черты правопорядка (его основания) не монистичны , как это принято было считать, а по меньшей мере дуалистичны, в них всегда представлено и социальное, и социе-тальное (в виде прежде всего элементов культуры) начала. В ряду фак-
29 торов культуры выделены духовно-нравственные ее начала и основания
И соответственно, следующий этап - синтез бытия и сущности правопорядка позволяет перейти к понятийному уровню рассмотрения процессов правопорядка, учитывая при этом основные тенденции динамики российского общества (этому посвящена четвертая глава -'''Процессы модернизации, основные социокультурные тенденции динамики российского общества и проблема обновления его правовых институтов и технологий."). Последняя, пятая глава работы посвящена поиску новой парадигмы анализа процессов правопорядка, а также рассмотрению возможных приоритетов в деле совершенствования организации и технологий осуществления правосозидающей и правоохранительной деятельности российского государства. Заключение содержит в себе теоретические обобщения основных результатов предпринятого исследования, а также некоторые "практические проекции" и интерпретации из этих результатов, которые могли бы стать основой для формирования предложений по совершенствованию деятельности правоохранительных органов в современном российском обществе. Приведен также библиографический список использованной в ходе работы над рукописью литературы.
Опыт философского осмысления правового порядка в западноевропейской и российской культурных традициях
Если мы обратимся к собственно концептуальным, социально-философским идеям и учениям, то прежде всего должны выделить и показать (естественно, кратко и суммарно) истоки формирования тех категориальных структур, которые в последующем составили основание для формирования соответствующих теорий и нашли свое отражение и "объективацию" в практике социального развития.
При этом возникает ряд трудностей. Прежде всего, оказывается весьма трудным в истории правовой культуры отделить категориальные структуры от терминологических их форм, процессов их становления и изменения, специфики духовных образований, в рамках которых происходило их развертывание. Поэтому важно на первом этапе сопоставить прежде всего терминологический и ценностно-концептуальные основания правовых учений. Более поздние процессы универсализации правопорядка могут быть поняты при условии учета как регионального (в нашем случае западноевропейского и российского), так и общего (прежде всего индоевропейского) контекстов их исторического развития. Исходным при этом может быть анализ происхождения соответствующих терминов в языковых структурах, культурных комплексах прежде всего европейских и ближайших к ним стран и народов.
Этимология исходных терминов, отражающих процессы правового регулирования и порядка. Сам институт права, о чем свидетельствуют прежде всего историки культуры и лингвистики появляется почти одновременно именно в странах индоевропейского ареала, обнимающего собой социальное пространство от Центральной Азии до Атлантики и имеющего общие цивилизационные корни. Эти корни опять же нашли свое выражение на первоначальном этапе прежде всего в единых формообразованиях и терминах языкового пласта культуры. И это закономерно ! Становление любого социального института фиксируется на ранних этапах, как правило, посредством терминологизации самого явления в конкретной языковой форме.
Современные фундаментальные словари и соответствующие научные исследования в этой области 19 свидетельствуют о том, что правовая реальность возникает как бы на рубеже, на стыке становления ценностного культурного комплекса особого рода регуляции поведения людей, выраженного в формах долженствования, не сводящихся к традиционному, "обычному" действию и появлению особого словесного их обозначения. Несомненно, что теоретическая и прежде всего философская рефлексия этих феноменов появляется значительно позднее и достигает отчетливой артикуляции и ясного выражения прежде всего в Европе - в период античной классики (У-1У вв. до н. э. ).
Следует также оговорить, что всякая историческая периодизация в этих вопросах достаточно условна и не имеет сама по себе существенного значения, так как, во-первых, становление таких институтов и соответствующих им представлений - длительный процесс, измеряемый столетиями и, во-вторых, - оно происходит в ходе активных контактов различных народов и стран. В силу этого, а также для того, чтобы избежать произвольных выкладок и гипотез, следует обратиться только к смысловой, "идеографической" области сформировавшихся на ранних этапах циви-лизационного развития терминов (послуживших непосредственной про-тоформой социально-философской рефлексии), не затрагивая при этом архаический, мифологический их контекст.
И прежде всего, приходится констатировать, что в группе основных индоевропейских языков (начиная с санскрита, включая иранскую группу, итало-кельтские, германский, греческий и др. языки) правовые термины чаще всего употребляются в сопряжении со смыслом двух базовых семантических групп в языке: групппе, обозначающей религиозные представления, - с одной стороны и власть, - с другой. А поскольку обычно в языковом пространстве того времени особо фиксировалось то обстоятельство, что представление общества совпадает с границами наличной в нем власти, - во-первых, и влиянием того или иного божества, -во-вторых, то мы понимаем, что правовые термины неразрывно увязаны с властными и религиозными "конструктами". В ряду базовых правовых терминов индоевропейского языкового ареала этимологическое первенство принадлежит, пожалуй, тем, которые выражаются в современном языке в значениях "порядок" и "закон" с доминированием первого. Так, в ведических текстах порядок обозначается как rta, иранский вариант arta, латинский - ars, artus. Этим термином обозначалось "гармоническое соответствие всех частей некоего целого".
Неадекватность предметности и познаваемости бытия права как фактор неустойчивости в деятельности органов государства
Модернизация общества - естественная и общепринятая современная форма осуществления социального прогресса тогда, когда она сопровождается разработкой и предварительным внедрением переходных технологий, механизмами адаптации к новым условиям основных элементов структуры общества и т.п. процедурами. Основная характеристика таких процессов - сохранение устойчивости социума. Процессы же так назы-ваемого реформирования, а точнее - ревореформирования (ведь в действительности наряду с эволюционными в этих процессах не меньше и революционных черт и свойств, которые выражены и в методах, средствах достижения целей, в уроЩеполитМеского насилия, накале борьбы и т.п.) политических и идейно-мировоззренческих оснований и структур российского общества привели к резкому нарушению стабильности во всех основных сферах социальной жизни. Эти процессы выявили вместе с тем и наиболее слабые, кризисные узлы развития страны.
Эти кризисные узлы нашли свое выражение в самых различных сферах жизнедеятельности российского социума. Однако, наиболее заметными для общества стали сферы экономики, политики. И несмотря на отмеченную озабоченность общественного мнения состоянием преступности, осознания масштабности и многогранности проблем в сфере правовых отношений не произошло не только на уровне обыденного, но и на уровне теоретического сознания.
Это неполнота глубины деформации правопорядка выразилась и в том, что одновременно с этим процессами в обществе сформировалась и получила всеобщую поддержку идея необходимости установления и развития правового государства как надежного гаранта от социального бесправия россиян, в котором они находились на протяжении почти всей истории своей государственности. Правовое государство, как было признано и теоретиками, и большей частью политической элиты, выступает уже самим процессом своего развития условием становления и укрепления рыночных отношений и демократических преобразований. На рубеже 80-90-х г. эта идея стала доминирующей и в массовом сознании российского социума. При этом, что характерно, почти не акцентированы вопросы о том, какими социальными, а не только экономическими ресурсами (потребностями и интересами каких именно групп, слоев населения и т.д.) эти идеи могут быть осуществлены в ближайшей перспективе. Поэтому сама постановка вопросов в "повестку дня" воспринимается нередко с недоверием и настороженностью, как стремление отвлечения внимания общества от более значимых и насущно важных вопросов. Однако такое недоверие относится не к идее права, выстраданной российским обществом особенно в XX веке, а к формам её интерпретации.
Однако, наряду с упрочением единения общества вокруг правовой идеи происходит резкая дестабилизация социального порядка, растет волна преступности, становятся нетерпимым разрыв между ожиданиями и результатами в области прав. Эта ситуация потребовала точной социальной диагностики происходящего и, наряду с этим, - укрепления государства как гаранта правового порядка. В силу же различных причин за последующий после августа 1991 г. период этого не произошло. Произошли только существенные изменения как в субъектах власти в России, так и в направленности того курса, который был обозначен первоначально в качестве цели начатой в 1985 г. перестройки. В результате важнейшее дело коренных правовых преобразований оказалось как бы замороженным, а потребность в них ещё более выросла. Такое положение обострило правовую ситуацию до крайних пределов и до сих пор выступает источником повышенной социальной напряженности.
Сама социально-правовая и криминогенная ситуация в стране становится во многом неконтролируемой и неуправляемой государственными органами. В результате этого многие социальные слои и группы российского общества утратили не только ориентиры правового порядка и соответствующего ему действия, но и саму систему координат .
Из этого положения необходимо выбираться. Как показывают социологические исследования, подавляющая часть россиян воспринимает правовое положение как кризисное, требующее существенных изменений. Но как и в каком направлении их осуществлять - это остается все ещё недостаточно проработанным ни в рамках массового сознания, ни в пределах теоретических поисков. Несомненно только то, что никого не устраивает больше движение "вслепую". Однако, если оценивать ситуацию реально, то именно в таком положении и оказалось общество, а вместе с ним и основные государственные структуры, жизнедеятельность которых в силу этого обстоятельства теряет определенность и устойчивость.
Такое положение усугубляет и без того непростую социально-политическую и экономическую напряженность, усиливает отчуждение населения от властных структур. Выборные кампании декабря 1993, декабря 1995 и июня 1996 гг., активизация протестного поведения трудящихся различных регионов страны особенно четко это продемонстрировали. А ведь без активного и массового участия россиян невозможно осуществить сколько-нибудь значительные политические и правовые преобразования.
Единство социального и социетального оснований правового порядка как выражение его сущности
В ряду причин и условий, определяющих характер и содержание правопорядка, мы можем, таким образом, выделить как бы две основные величины, которые и являются ключевыми, наиболее существенными в его (правопорядка) процессах и явлениях. Это, во-первых, факторы социального плана в широком смысле этого слова (социально-экономические, политические, структурные и т.д.), и это, во-вторых, факторы социеталь-ные. Между первыми и вторыми существуют, конечно, только относительная, а не абсолютная разница. Но она оказывается существенной и значимой в данном случае. Игнорирование этого различения не дает возможности отразить на уровне социально-философского анализа правопорядок в полноте его оснований и особенностей функционирования
Между тем, современная ситуация в методологии и идеологии позволяет выделить и рассмотреть такие факторы и стороны социального бытия, которые в силу прежде всего мировоззренческих и политических ограничений, свойственных недавнему прошлому страны, не попадали в поле внимания российских исследований проблем правового порядка. Это прежде всего - явления социальной солидарности, национальные и этнические ценности и т.п. Эти факторы в традиции западноевропейской социологии выделяются зачастую особо в качестве так называемых "общностных" структур. Их совокупность социологом А. Келлером была обозначена в начале XX века термином "социетальное". Сам термин "социетальное" и соответствующие ему теоретические предпосылки и принципы получили активное развитие в теории структурно-функционального анализа виднейшего теоретика социологии Т. Парсон-са. (The Social System. N.Y./ 1951).
Вообще же, различать явления и процессы, которые зафиксированы в терминах "социальное" и "социетальное" стали еще раньше. Первоначально это было связано с именами М. Вебера и Э. Дюркгейма, которые разделили понятия "общество" и "общности". Соответственно этому разделению, "социальное" отражает все то, что происходит в обществе, что определяет и обеспечивает его функционирование, развитие и динамику конкретных элементов, структур в нем, а "социетальное" понимается как такое единство (буквально -"жизнеединение") взаимодействующих элементов этого общества, в котором и через которое выражены качество и особенности всего, что делает его единым . Это то, что "склеивает" общество в некое целое.
Социетальное характеризует прежде всего структуру, институты и нормы, сложившиеся в данном обществе исторически. И если к социальной сфере в широком её понимании, мы относим все то, что находится во взаимодействии с её основаниями - экономическими, политическими, правовыми (теми, которые выражены структурно, которые объективированы), то социетальные факторы лежат как бы в другой плоскости, они связаны с личностным взаимодействием людей. Социетальное выражает неразрывное единство структурного и личностного начал в социуме. Исследуя социетальное, мы обращаемся к имманентно присущим свойствам и особенностям социальных субъектов. И прежде всего - связанным с культурой. Правовой порядок при этом предстает как результат деятельности людей, заданной определенным смысловым содержанием, как проявление определенных тенденций в культуре. Применительно же к обозначенной проблеме, социетальныи аспект предполагает прежде всего анализ особенностей российской культуры.
В исследованиях проблем правопорядка, проводившихся в последние десятилетия в России, постановка и выделение названного, "социетального" ракурса практически отсутствует. Между тем, этот аспект проблемы выявил свою значимость в современных условиях особо потому, что для преодоления дестабилизирующих процессов в сфере права необходимо учесть всю совокупность факторов, определяющих стабильность правовых отношений. Значимость же явлений и процессов, которые по современной терминологии относят к "социетальным" "подготовлена" самой логикой исследования нормативного регулирования общественных процессов, логикой совершенствования правовых отношений. Эта логика не терпит упрощений и изъятий. Тем более, что имеются социально-философские и общие методологические разработки, которые позволяют реализовать в исследовании выделенный его ракурс.
Еще И. Кант обратил внимание на нерасторжимость связи между внутренними качествами личности (и соответствующих культурных её свойств) с наличными механизмами реализации закона в том или ином обществе. В "Критике практического разума" он, например, отмечает, что как бы зеркальным аналогом закона является человеческая совесть. Она действует как дополнительный и необходимый контролер. Совесть представляет собой, по Канту, механизм соотношения поступков человека с тем "законом", который живет в каждом человеке. И в соответствии с этим подходом оказывается, что если ослабляются внутренние (внутри личностные) механизмы саморегуляции, если разбалансируются социе-тальные (общностные) структуры, то и законы не действуют или действуют слабо. Они остаются не реализованными, являясь больше предметом дискуссий на законодательных ассамблеях, в прессе или в теоретических размышлениях. Нормой же действительных взаимоотношений они в этом случае не становятся.
Многообразие детерминирующих оснований динамики правового порядка в российском обществе
За последние десятилетия в российских социально-гуманитарных науках достаточно прочно утвердился стереотип о зависимости всех основных сфер жизнедеятельности общества, и прежде всего, политики и права от экономики. Между тем, из многочисленных фактах мы видим, что по отношению к конкретным этапам социальной динамики эта слишком упрощенная модель общества, не отвечает реалиям. Что особенно хорошо видно, когда мы обращаемся к проблемам правового порядка. Экономические отношения выступают лишь одним (хотя и весьма значимым) из факторов в системе причинных зависимостей правоотношений. Экономический фактор не только не является единственной причиной правонарушений, но даже в тех случаях, когда его влияние несомненно, он лишь опосредованно (наряду с внеэкономическими явлениями и процессами) обусловливает действия людей, нарушающих соответствующие социальные и правовые нормы.
Социологический анализ показывает, что среди факторов, существенно влияющих на правопорядок в современных условиях в большой мере сказывается и отсутствие социально-политического равновесия в российском обществе, и региональные и национальные конфликты, и негативные изменения в системе духовно-нравственных ценностей. Экономический же редукционизм (сведение к экономическим причинам) лишь дезориентирует и науку, и практику. В действительности мы являемся свидетелями такого этапа развития российского государства, когда принимаемые политические решения власти "весят" в качестве факторов не меньше, чем экономические процессы.
Конечно, сказанное не означает, что правопорядок в российском обществе не определяется экономическими процессами, не зависит от них. Речь идет только о том, что причины процессов и явлений правопорядка значительно сложнее. Определение степени и характера этой зависимости требует всегда конкретного исследования, выявления особенностей периода развития социума и свойственных ему тенденций.
Выделяя важнейшие для современной России тенденции динамики, прежде всего большинство исследователей отмечают становление и развитие нового типа экономических отношений, что в свою очередь затрагивает и весь спектр взаимосвязей политической и правовой сфер. Важно при этом иметь в виду, что экономические преобразования далеко не всегда и не во всем сопровождаются утверждением правовых форм отношений и соответствующей ей активизацией деятельности государства. Ясно, что сама логика развития страны требует либерализации и свободы для всех форм собственности. Но ведь ясно и другое. А именно: необходимость утверждения четких и достаточно жестких, контролируемых правил, упорядочивающих систему экономических отношений, которые может установить только государство.
Цивилизованность в этом плане - это прежде всего сплав экономических и правовых, легитимных для современного общества регуляторов производственно-хозяйственных, коммерческих, трудовых отношений. Непременным условием реформирования, которое можно обеспечить только с помощью институтов права, является единство экономического пространства. Сложившиеся тенденции сепаратизма (Чеченская Республика, особые отношения с Татарией и т.д.) снижают потенциал права изначально. Но, к сожалению, это далеко не единственный дестабилизатор возможностей права в России.
Уровень правопорядка выражается в большом числе параметров. Отчасти и в том, - насколько четко и полно регулируется государством производственно-хозяйственная и коммерческая деятельность. В определении уровня правопорядка экономическая составляющая особенно значима в период реформирования общества. Но реализуется она во взаимосвязи со всеми элементами института нормирования страны и потому непосредственно зависима от его состояния и эффективности. К сожалению, приходится констатировать, что сами экономические преобразования не только не сопровождаются упреждающей системой правового регулирования, но приводят к существенным потерям в уже имевшемся потенциале правового обеспечения экономических отношений.
Подрыв этого потенциала был особо стимулирован в 1992-1993 годах в связи с резкой переориентацией на неолиберальную модель развития. Поскольку внедрение этой модели предполагает (но только по мере её освоения обществом, что не было учтено) минимизацию государственного регулирования экономических отношений, включая и отношения собственности, то это само по себе влечет свертывание и соответствующих функций государства. Но реально произошло в какой-то мере "бегство" государства и из сферы социальной, что усугубило трудности в процессах правопорядка.
