Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фактический состав возникновения гарантийного обязательства 17
1. Элементы фактического состава возникновения гарантийного обязательства 18
А. Договор банковской гарантии -
1. Понятие -
2. Правовые особенности 26
3. Форма и порядок заключения 31
Б. Condicio juris 35
2. Правовое положение сторон договора банковской гарантии во время состояния подвешенности 40
3. Наступление condicio juris 46
Глава 2. Гарантийное обязательство 49
1. Содержание гарантийного обязательства -
2. Объект гарантийного обязательства 54
3. Субъекты гарантийного обязательства 56
A. Гарант и бенефициар —
Б. Множественность лиц в гарантийном обязательстве 62
B. Перемена лиц в гарантийном обязательстве 64
1. Замена бенефициара -
2. Замена гаранта 67
4. Гарантийное обязательство и основное обязательство 70
Глава 3. Исполнение гарантийного обязательства 76
1. Правовая природа исполнения -
2. Предмет исполнения 84
3. Способы исполнения 92
А. Исполнение третьим лицом и третьему лицу -
1. Исполнение третьим лицом -
2. Исполнение третьему лицу 95
Б. Частичное исполнение 96
4. Время и место исполнения 98
5. Возражения гаранта 101
Глава 4. Отношения сторон после исполнения гарантийного обязательства 110
1. Регрессное притязание гаранта против принципала -
2. Кондикционное притязание против бенефициара 118
Глава 5. Прекращение гарантийного обязательства 122
1. Общие основания прекращения гарантийного обязательства
2. Специальные основания прекращения гарантийного обязательства 130
Заключение 134
Список нормативно-правовых актов и других официальных материалов 136
Судебная практика 139
Список использованной литературы 148
- Элементы фактического состава возникновения гарантийного обязательства
- Содержание гарантийного обязательства
- Правовая природа исполнения
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В результате развития торговых отношений возникла необходимость в создании правового инструмента, который позволил бы кредитору при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником лежащей на нем обязанности в короткий срок получить удовлетворение со стороны третьего лица. Таким инструментом стала банковская гарантия.
Процесс создания этого инструмента протекал параллельно в нескольких странах. Поэтому многие вопросы, касающиеся использования банковской гарантии, оказались решенными по-разному, что вызывало затруднения в регулировании отношений с участием лиц, принадлежавших к разным государствам. Учитывая изложенные обстоятельства, Международная Торговая Палата приняла меры по согласованию норм о банковской гарантии и разработала Унифицированные правила для договорных гарантий (редакция 1978 г., публикация МТП № 325), а также Унифицированные правила для гарантий по требованию (редакция 1992 г., публикация МТП № 458). Кроме того, Организацией Объединенных Наций была подготовлена и открыта для подписания Конвенция от 11 декабря 1995 г. о независимых гарантиях и резервных аккредитивах.
Российский законодатель воспринял международный опыт использования банковской гарантии и, взяв за основу Унифицированные правила для гарантий по требованию, предусмотрел ее в качестве нового личного способа обеспечения исполнения обязательств (п. 1 ст. 329, § 6 гл. 23 ГК РФ) .
Об истории появления и развития банковской гарантии см. подробнее: Рубанов А. Международная унификация правил о банковской гарантии и Гражданский кодекс России // Хозяйство и право. 2000. № 5.
Предписания о банковской гарантии сразу же после своего появления в ГК РФ привлекли к себе внимание отечественных цивилистов. Возникающие при применении этих предписаний вопросы получили освещение в комментариях, монографиях и статьях. Проблематика банковской гарантии исследовалась В.В. Витрянским 3, Л.Г. Ефимовой 4, Е.А. Крашенинниковым 5, Л.А. Новоселовой б, Е.А. Павлодским 7, Н.Ю. Рассказовой 8, О.Н. Садиковым 9 и другими учеными.
Личные способы обеспечения, к числу которых помимо банковской гарантии относятся неустойка (п. 1 ст. 330 ГК РФ) и поручительство (абз. 1 ст. 361 ГК РФ), характеризуются тем, что они предоставляют кредитору возможность в случае неисправности основного должника получить удовлетворение из всего имущества обязанного лица. Они противопоставляются вещным (реальным) способам обеспечения исполнения обязательств, при которых, как, например, при залоге (абз. 1 п. 1 ст. 334 ГК РФ), удержании (абз. 1 п. 1 ст. 359 ГК РФ), задатке (п. 1 ст. 380 ГК РФ) и обеспечительной передаче вещи в собственность, кредитор может удовлетвориться из только стоимости специально выделенного имущества.
Однако многие из охватываемых этой проблематикой вопросов до сих пор остаются дискуссионными или недостаточно проработанными. Так, например, в цивилистической литературе нет единства мнений относительно правовой природы банковской гарантии и момента вступления ее в силу; по-разному трактуется присущее банковской гарантии свойство независимости от обеспеченного ею обязательства (ст. 370 ГК РФ); отсутствует развернутая характеристика возражений гаранта против бенефициара и отношений сторон после исполнения гарантийного обязательства; продолжаются споры о соотношении банковской гарантии с поручительством (п. 1 ст. 361 ГК РФ) и его разновидностями, в частности государственными и муниципальными гарантиями (п. 1 ст. 115 БК РФ).
В целях правильности применения предписаний § 6 гл. 23 ГК РФ Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ опубликовал Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Рое ния подвешенности // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2005. Вып. 12. сийской Федерации о банковской гарантии (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998 г. № 27) 10. Кроме того, отдельные вопросы, связанные с банковской гарантией, освещаются в Обзоре судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 февраля 1998 г. № 29) и, постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежны-ми средствами» , а также в Обзоре практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 января 2000 г. № 49) 13.
Возникновение трудностей при толковании и применении законодательства о банковской гарантии в значительной мере обусловлено недостатками предписаний § 6 гл. 23 ГК РФ. Так, например, содержащееся в ст. 373 ГК РФ положение о вступлении банковской гарантии в силу со дня ее выдачи не согласуется с тем обстоятельством, что договор банковской гарантии не может вызвать возникновение обязательства между гарантом и бенефициаром до наступления гарантийного случая, т. е. неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом обеспеченного гарантией обязательства. Абзац 1 п. 1 ст. 376 ГК РФ, посвященный возражениям гаранта против бенефициара, сформулирован без учета принятой в цивилистике классификации возражений на материальные и процессуальные. В подп. 3 и 4 п. 1 ст. 378 ГК РФ в качестве самостоятельных оснований прекращения обязательства гаранта перед бенефициаром предусматривается прощение долга, совершаемое в одном случае в письменной форме, а в другом - при помощи конклюдентных действий. При толковании предписания п. 1 ст. 379 ГК РФ можно прийти к неприемлемому выводу, что регрессное притязание гаранта против принципала возникает не по прямому указанию закона, а в силу договора о предоставлении банковской гарантии. Необходимо также отметить, что некоторые вопросы, касающиеся банковской гарантии, не получили законодательного разрешения (например, ГК РФ обходит молчанием вопрос о последствиях перевода на другое лицо долга принципала перед бенефициаром).
Сказанное свидетельствует о том, что проблематика банковской гарантии нуждается в дальнейшем исследовании с учетом работ отечественных и зарубежных цивилистов.
Предметом исследования выступает российское гражданское законодательство (предписания § 1 и 6 гл. 23 ГК РФ и сопряженные с ними предписания об исполнении и обеспечении исполнения обязательств, перемене лиц в обязательстве, прекращении обязательств, ответственности за нарушение обязательств и др.), а также правоотношения, возникающие в связи с использованием банковской гарантии.
Цель и задачи диссертации. Целью работы является исследование правовой природы банковской гарантии и разработка рекомендаций по совершенствованию законодательства о банковской гарантии и практики его применения. Эта цель достигается посредством решения следующих взаимосвязанных задач:
- выявления сущности банковской гарантии как сделки, а также определения ее правовых особенностей, формы, порядка заключения и момента вступления в силу;
- сопоставления банковской гарантии и поручительства;
- характеристики гарантийного обязательства (его содержания, объекта, субъектов, соотношения с обеспеченным гарантией обязательством);
- исследования правовой природы, предмета, способов, времени и места исполнения гарантийного обязательства;
- определения материальных и процессуальных возражений, которыми гарант может защищаться против бенефициара;
- анализа отношений сторон после исполнения гарантийного обязательства;
- рассмотрения общих и специальных оснований прекращения гарантийного обязательства.
Методологической основой исследования выступают законы и категории материалистической диалектики, частно-научные методы познания (историко-догматический, формально-логический, сравнительно-правовой), а также теория регулятивных и охранительных субъективных гражданских прав.
Источниками диссертации послужили работы отечественных и зарубежных (немецких, швейцарских, австрийских и английских) цивилистов. Основная масса источников представлена сочинениями М.М. Агар-кова, С.С. Алексеева, М.А. Гурвича, В.В. Витрянского, А.В. Власовой, А.В. Вошатко, П.Ф. Елисейкина, Л.Г. Ефимовой, О.С. Иоффе, О.А. Красав-чикова, Е.А. Крашенинникова, И.Б. Новицкого, Е.А. Павлодского, А.А. Павлова, Н.Ю. Рассказовой, О.Н. Садикова, В.И. Синайского, Е.А. Суханова, B.C. Толстого, Б.Б. Черепахина, А.С. Шиловской, О.Ю. Шилохвоста и др.
Кроме того, в диссертации используются труды таких зарубежных цивилистов, как Н. Becker, A. Blomeyer, Н. Brox, P. Btilow, C.-W. Canaris, L. Enneccerus, J. Esser, W. Flume, P. Gauch, J. Gernhuber, R.M. Goode, N. Horn, M. Holden, M. Keller, H. Koziol, K. Larenz, H. Lehmann, F. Leonhard, U. Loh-mann, D. Medicus, H.C. Nipperdey, P. Oertmann, H. Peter, H. Rey, P. Schlosser, W. Schluep, J. Schmid, Ch. Schobi, A. Stadler, A. Tuhr, R. Welser, H.P. Wester mann, H.-L. Weyers и др.
Научная новизна исследования состоит в том, что комплекс вопросов, связанных с природой банковской гарантии, анализируется на базе теории регулятивных и охранительных субъективных гражданских прав. В работе содержится развернутая характеристика фактического состава возникновения гарантийного обязательства как состава, который включает в себя договор банковской гарантии и наступление conditio juris, в качестве которого выступает неисполнение или ненадлежащее исполнение принципалом обеспеченного гарантией обязательства. Диссертант рассматривает не исследованный ранее вопрос о правовом положении гаранта и бенефициара в период состояния подвешенности, т. е. в период между заключением договора банковской гарантии и наступлением conditio juris. Исследуя соотношение между основным требованием и гарантийным обязательством, автор обосновывает положение о неполной акцессорности этого обязательства. В диссертации решается вопрос об ответственности гаранта за недостатки предмета, предоставленного им бенефициару вместо исполнения, дается отсутствующий в отечественной цивилистике анализ системы возражений гаранта против бенефициара, а также определяется управомоченное лицо по кондикци-онному притязанию, возникающему вследствие неосновательного обогащения бенефициара.
Положения, выносимые на защиту. Результаты диссертационного исследования выражаются в следующих основных положениях, которые выносятся на защиту:
1. Банковская гарантия есть не односторонняя сделка гаранта, а обязательственный договор, в силу которого гарант обязуется в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом обеспеченного гарантией обязательства предоставить бенефициару оговоренную денежную сумму.
Договор банковской гарантии характеризуется следующими право выми особенностями: 1) он входит в разряд консенсуальных договоров, поскольку считается заключенным в момент достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям; 2) согласно закону он является односторонним обязательственным договором, так как ст. 368 - 379 ГК РФ не возлагают на бенефициара обязанностей к предоставлению; 3) в отличие от договоров (купли-продажи, аренды, подряда и т. д.), обосновывающих регулятивные обязательства, договор банковской гарантии направлен на установление охранительного обязательства, состоящего из притязания бенефициара и корреспондирующей ему обязанности гаранта и, следовательно, относится к охранительным договорам, которые обладают той особенностью, что их действие ex lege поставлено в зависимость от наступления соответствующего условия права (condicio juris); 4) он представляет собой безвозмездный договор, потому что обязанности гаранта не противостоит обязанность бенефициара к встречному предоставлению; 5) поскольку договор банковской гарантии несет в себе обеспечительную цель, его действительность зависит от действительности сделки, порождающей основное обязательство, что свидетельствует о его каузальном характере; вместе с тем этот договор может рассматриваться в качестве абстрактной сделки в том смысле, что его действительность не зависит от действительности соглашения гаранта с принципалом о предоставлении банковской гарантии.
3. Гарантийное обязательство возникает из фактического состава, в который входят два юридических факта: договор банковской гарантии и наступление условия права (condicio juris), состоящего в неисполнении или ненадлежащем исполнении принципалом обеспеченного гарантией обязательства.
До наступления condicio juris возникновение гарантийного обязательства находится в подвешенном состоянии. Однако поскольку договор банковской гарантии уже заключен и правопорядок признает за этим договором предварительное действие, бенефициар имеет относительно происходя щего с наступлением condicio juris приобретения притязания прочную правовую позицию.
5. Предварительное действие договора банковской гарантии заключается в возникновении права ожидания бенефициара и корреспондирующей этому праву обязанности гаранта. Право ожидания бенефициара относится к числу прав на приобретение и представляет собой право приобрести при наступлении condicio juris притязание против гаранта. Материальное содержание обязанности гаранта, корреспондирующей этому праву, заключается в квазипретерпевании им приобретения бенефициаром ожидаемого притязания.
6. В момент наступления condicio juris (неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом обеспеченного гарантией обязательства) предварительное действие договора банковской гарантии развертывается в полное действие завершенного фактического состава: обоснованное договором право ожидания бенефициара превращается в ожидаемое притязание, появление которого сопровождается возникновением охранительной обязанности гаранта предоставить бенефициару оговоренную денежную сумму.
7. Вопреки предписанию ст. 373 ГК РФ банковская гарантия не может вступить в силу со дня ее выдачи. Вступление сделки в силу выражается в наступлении правового последствия, на вызывание которого направлены волеизъявления участвующих в сделке лиц, в то время как правовое последствие, желаемое сторонами договора банковской гарантии, наступает не со дня выдачи гарантии, а с момента неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом основного обязательства.
Гарантийное обязательство является обязательством, не обладающим полной акцессорностью, поскольку оно сочетает в себе черты и акцессорных, и неакцессорных обязательств. Подобно любому акцессорному обязательству, оно возникает только при наличии основного обязательства. Вме сте с тем, как и всякое неакцессорное обязательство, оно продолжает свое существование даже после прекращения основного обязательства.
9. Исполнение обязательства, в том числе гарантийного, может быть охарактеризовано как предоставление, с наступлением последствия которого закон связывает прекращение обязательства независимо от воли предоставляющего и принимающего предоставление.
10. При решении вопроса об ответственности гаранта за недостатки предмета, предоставленного им бенефициару вместо исполнения, следует исходить из денежной природы прекратившегося гарантийного обязательства. Предоставляя взамен уплаты гарантийной суммы обесцененный вследствие присущих ему недостатков предмет, гарант причиняет бенефициару убытки, которые выражаются в разнице между стоимостью предмета, оговоренной в договоре о предоставлении вместо исполнения, и его действительной стоимостью. Эти убытки подлежат возмещению на основании ст. 15 ГК РФ. Кроме того, согласно п. 1 и 3 ст. 395 ГК РФ на сумму этих убытков со дня заключения договора о предоставлении вместо исполнения по день их возмещения должны начисляться проценты за пользование чужими денежными средствами.
11. В случае переадресовки бенефициаром исполнения гарантийного обязательства третьему лицу последнее наделяется уполномочием на получение исполнения. Выдача бенефициаром этого уполномочия является его односторонней сделкой, которая может быть обращена либо к третьему лицу, либо к гаранту.
12. Гарант может противопоставить бенефициару как материальные, так и процессуальные возражения. Под материально-правовым возражением гаранта (например, возражением об истечении давности) понимается его право воспрепятствовать путем заявления несогласия осуществлению направленного против него притязания бенефициара на предоставление гарантийной суммы. Это возражение не может приниматься во вни мание судом по долгу службы, если гарант не желает им воспользоваться. Процессуальное возражение гаранта есть его ссылка на то, что притязание, которое бенефициар пытается осуществить против него, не возникло (например, вследствие отпадения condicio juris), либо возникло, но в последующем прекратилось (например, ввиду истечения срока существования притязания бенефициара). В противоположность материально-правовому возражению это возражение должно учитываться судом по долгу службы.
13. В результате исполнения обязанности гарантом за гаранта происходит косвенное удовлетворение бенефициара как по требованию против основного гаранта, так и по требованию против принципала. Поэтому у бенефициара прекращаются оба эти требования, а у гаранта за гаранта возникают регрессные притязания против основного гаранта и принципала на возврат исполненного.
14. Уплачивая бенефициару гарантийную сумму, гарант совершает предоставление, которое имеет две каузы (правовые цели): каузу solvendi и каузу, состоящую в обеспечении исполнения основного обязательства. При уплате гарантом этой суммы после прекращения основного обязательства вторая кауза совершенного им предоставления не осуществляется. Поскольку с точки зрения обеспечительной каузы предоставление гаранта в этом случае оказывается безосновательным (sine causa), ему причитается кондикционное притязание против бенефициара.
15. Прекращение гарантийного обязательства по основаниям, предусмотренным подп. 3 и 4 п. 1 ст. 378 ПС РФ, происходит посредством заключения между бенефициаром и гарантом договора о прощении долга (ст. 415 ГК РФ). В случае подп. 3 входящее в фактический состав этого договора волеизъявление бенефициара осуществляется через конклюдентное действие, а в случае подп. 4 оно облекается в письменную форму.
К специальным основаниям прекращения гарантийного обязатель ство относится не только названное в подп. 2 п. 1 ст. 378 ГК РФ истечение срока существования притязания бенефициара, но и перевод принципалом на другое лицо долга по обеспеченному гарантией обязательству при отсутствии согласия гаранта.
17. В диссертации обосновывается необходимость внесения в § 6 гл. 23 ГК РФ ряда изменений, в частности:
а) абз. 1 п. 1 ст. 376 ГК РФ нужно изложить в такой редакции: «Гарант вправе отказывать бенефициару в удовлетворении его притязания, если представленные бенефициаром при заявлении этого притязания документы не соответствуют условиям договора банковской гарантии»;
б) абз. 2 п. 1 ст. 376 ГК РФ необходимо исключить из текста закона;
в) предписание подп. 2 п. 1 ст. 378 ГК РФ следует заменить предписанием: «если до истечения определенного в договоре банковской гарантии срока бенефициар не заявит притязание гаранту»;
г) подп. 3 и 4 п. 1 ст. 378 ГК РФ необходимо объединить в один подпункт, изложив его в следующей редакции: «вследствие отказа бенефициара от своего притязания по гарантии путем письменного заявления об освобождении гаранта от его обязанности либо посредством возвращения документа о гарантии гаранту»;
д) формулировку п. 1 ст. 379 ГК РФ надлежит заменить следующим предписанием: «Если гарант совершил исполнение по банковской гарантии, то он вправе требовать от принципала в порядке регресса возмещения исполненного».
Теоретическое и практическое значение работы. Содержащиеся в диссертации выводы и положения могут использоваться при дальнейшем исследовании банковской гарантии, а сформулированные автором предложения de lege ferenda - при совершенствовании предписаний § 6 гл. 23 ГК РФ. Результаты проведенного исследования могут применяться в преподавательской деятельности по курсам гражданского и предпринимательского права.
Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре гражданского права и процесса Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Основные положения диссертационного исследования отражены в опубликованных автором работах и в докладе на научной конференции аспирантов ЯрГУ, посвященной актуальным проблемам правоведения (Ярославль, 19 мая 2007 г.).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, включающих в себя шестнадцать параграфов, заключения, списков использованных нормативно-правовых актов и других официальных материалов, материалов судебной практики и литературы.
Элементы фактического состава возникновения гарантийного обязательства
В п. 1 ст. 374 ГК РФ неисправность принципала именуется «нарушением». При этом не учитывается, что если банковская гарантия обеспечивает охранительное обязательство (см. ниже, гл. 2, 1), то неисполнение или ненадлежащее исполнение этого обязательства, как правило, не является правонарушением, поскольку охранительная обязанность может выступать объектом гражданского правонарушения лишь в случаях, прямо предусмотренных законом (см.: Крашенинников Е.А. Основания возникновения притязаний. С. 3). Так, например, в силу специального предписания п. 1 ст. 395 ГК РФ лицо может нарушить свою охранительную обязанность, заключающуюся в возврате денежной суммы. Од- на-ко нельзя квалифицировать в качестве правонарушения неисполнение лицом охранительной обязанности исправить поврежденную вещь. С учетом сказанного в п. 1 ст. 374 ГК РФ слово «нарушение» было бы желательно заменить словосочетанием «неисполнение или ненадлежащее исполнение». 4 Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки. С. 10. Прим. 18. рассматривать ее в качестве односторонней сделки гаранта 6. Однако в абз. 1 п. 1 ст. 382 ГК РФ также не говорится, что уступка требования представляет собой договор между цедентом и цессионарием. Тем не менее договорная природа уступки не подвергается сомнению ни одним серьезным цивилистом . Отсюда следует, что при выявлении правовой природы банковской гарантии решающее значение должно придаваться не «формальному анализу текста ст. 368 ГК РФ», а исследованию сущности этой сделки. Л.Г. Ефимова в своих рассуждениях руководствуется предписанием ст. 371 ГК РФ, согласно которому банковская гарантия не может быть отозвана гарантом, если в ней не предусмотрено иное. Если бы банковская гарантия, пишет автор, «представляла собой договор, то приведенная норма была бы бессмысленной, учитывая, что расторжение договора подчиняется общему правилу ст. 450 ГК РФ и возможно либо по соглашению сторон, либо по решению суда» . Оставляя в стороне ошибочное утверждение Л.Г. Ефимовой о возможности расторжения договора по соглашению сторон - расторжение договора есть исключительно юрисдикционный способ аннулирования договорного обязательства и осуществляется не соглашением сторон, а преобразовательным решением суда , — оставляя это в стороне, обратим внимание на следующее. Предписание ст. 371 ГК РФ есть конкретизированное применительно к заключению договора банковской гарантии предписание ст. 436 ГК РФ о безотзывности оферты. Не подлежит никакому сомнению, что волеизъявление оферента является не односторонней сделкой 10, а лишь составной частью предполагаемого договора п. Следовательно, и выраженное в документе о гарантии волеизъявление гаранта на совершение договора банковской гарантии, вопреки утверждению Л.Г. Ефимовой, не может рассматриваться в качестве сделки . дельно взятые, не являются односторонними сделками, хотя они и являются волеизъявлениями, направленными на юридические последствия. Каждый из участников заключаемого договора желает вызвать определенные правовые последствия не своим односторонним волеизъявлением, а в сочетании и единстве с согласным волеизъявлением другой стороны» (Черепа-х и н Б . Б . Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 31 - 32). «Фигурируя в качестве составных частей договора, оферта и акцепт не являются односторонними сделками, так как каждый из договорных контрагентов стремится вызвать желаемое им правовое последствие не автономно - вызванная офертой связанность оферента не свидетельствует о пра-восделочном характере оферты, потому что эта связанность наступает и тогда, когда оферент ее не желает, - а через совпадающие волеизъявления обеих сторон» (Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки. С. 7. Прим. 7). 12 Причисляя банковскую гарантию к односторонним сделкам, Л.Г. Ефимова в то же время допускает заключение гарантом и бенефициаром договора банковской гарантии, который, по ее мнению, «не противоречит закону» (Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. В.П. Мозолина и М.Н. Ма-леиной. С. 691). Однако количество волеизъявлений, из которых состоит предусмотренная законом сделка, не являющаяся многосторонней сделкой, определяется законом и является величиной постоянной. Поэтому фактический состав банковской гарантии не может состоять в одних случаях только из волеизъявления гаранта, в других — из волеизъявлений гаранта и бенефициара. Те, кто усматривают в банковской гарантии одностороннюю сделку, не учитывают следующие обстоятельства.
Содержание гарантийного обязательства
Корреспондирующую притязанию бенефициара охранительную обязанность гаранта, вопреки взгляду, который проводится в некоторых менения права и режим социалистической законности в СССР. Ярославль, 1975. Вып. 1. С. 6 и ел.; Крашенинников Е.А. Структура субъективного права и право на защиту // Проблема защиты субъективных прав и советское гражданское судопроизводство. Ярославль, 1979. Вып. 4. С. 79. 4 О понятии притязания см.: Крашенинников Е.А. Право на иск// Проблемы совершенствования законодательства о защите субъективных гра жданских прав. Ярославль, 1988. С. 5; Он же. Гражданско-правовые при тязания // Вопросы совершенствования правоприменительной практики гра жданского и трудового законодательства: Тез. докл. респ. науч. конф. 24 - 25 нояб. 1989 г. Вильнюс, 1989. С. 128 - 131; О н же. К теории права на иск. Ярославль, 1995. С. 9-18; Он же. Понятие и предмет исковой дав ности. Ярославль, 1997. С. 5 - 15. 5 Об отличительных особенностях исполнительных притязаний см.: Крашенинников Е.А. Исполнительные притязания // Субъек тивное право: проблемы осуществления и защиты. Владивосток, 1989. С. 40 -42; Он же. К теории права на иск. С. 36 — 39. судебных постановлениях 6, нельзя отождествлять с обязанностью принципала по основному обязательству. Ведь если бы они были тождественны, то пришлось бы признать, что в случае обеспечения банковской гарантией обязанности арендодателя (принципала) к предоставлению арендатору (бенефициару) земельного участка гарант обязуется предоставить бенефициару этот участок. Однако такой вывод противоречит предписанию ст. 368 ГК РФ, согласно которому гарант может обязаться лишь к предоставлению бенефициару денежной суммы (см., ниже, 2)7. Рассматриваемая обязанность гаранта, чего не учитывают Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ и некоторые другие арбитражные су- 6 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Восточ но-Сибирского округа от 30 апреля 1997 г. № А19-3535/96-5-Ф02-334/97- С2-4/21 // Использован текст, содержащийся в СПС «Гарант»; постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 17 августа 2000 г. № КГ-А40/3575-00 // Использован текст, содержащийся в СПС «Гарант»; по становление Федерального арбитражного суда Московского округа от 23 но ября 2000 г. № КГ-А40/5320-00 // Использован текст, содержащийся в СПС «Гарант»; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Запад ного округа от 22 марта 2001 г. № 4717 // Использован текст, содержащийся в СПС «Гарант». 7 «...Обязательство гаранта носит денежный характер и заключает ся только в уплате соответствующей суммы денег. Гарант не обязан выпол нить какие-либо иные действия, составляющие объект основного обязатель ства» (Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. В.П. Мозолина и М.Н. Ма- леиной. С. 691 (автор комментария - Л.Г. Ефимова)). ды , не является ответственностью за неисполнение или ненадлежащее исполнение принципалом обеспеченного гарантией обязательства. Как известно, основание гражданско-правовой ответственности включает в себя три условия: 1) гражданскую правоспособность потенциально ответственного лица; 2) охранительную гражданско-правовую норму, гипотеза которой указывает на правонарушение, а санкция -на охранительное субъективное гражданское право и охранительную гражданскую обязанность, возникающие при наличии предусмотренного гипотезой юридического факта; 3) гражданское правонарушение 9 10. Нетрудно видеть, что закон не связывает возникновение обязан- 8 См., напр.: постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 мая 1997 г. № 5491/96 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1997. № 8. С. 51; постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 сентября 1997 г. № 4061/97 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. № 1. С. 64; п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии; постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11 июня 1997 г. № А19-3645/96-3-Ф02-471/97-С2(7/30) // Использован текст, содержащийся в СПС «Гарант».
Правовая природа исполнения
Для того чтобы выявить природу исполнения гарантийного обязательства, следует обратиться к рассмотрению правовой природы исполнения обязательства вообще. В цивилистической литературе по этому вопросу нет единства мнений. Одни считают, что исполнение обязательства опосредствуется встречными волеизъявлениями должника и кредитора, т. е. представляет собой договор \ По мнению других, исполнение обязательства осуществляется через две односторонние сдел-к и: сделку должника, совершаемую с целью прекращения лежащей на нем обязанности, и сделку кредитора, посредством которой он реализует свою обязанность к принятию предложенного должником исполне-ния . Третьи рассматривают исполнение обязательства как юриди- " При осуществлении исполнения, пишет B.C. Толстой, «каждая из сторон обязательства преследует цель прекратить лежащую на ней обязанность и для этого достаточно их самостоятельной активности. А потому действия, совершаемые субъектами в процессе исполнения, являются односторонними сделками» (Толстой B.C. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 24). Аналогичный взгляд проводится Е.А. Сухановым: «Исполнение обязательства как правомерное и волевое действие (поведение) должника, направленное на прекращение имеющейся у него обязанности ческий поступок, т. е. правомерное юридическое действие должника, с которым нормы права связывают правовые последствия независимо от того, было ли направлено это действие на указанные последствия или нет . Представители договорной теории исходят из того, что при исполнении обязательства воля сторон должна быть направлена на его прекращение. О несостоятельности этого предположения свидетельствуют следующие об- (долга), представляет собой сделку, причем одностороннюю», которая «рассчитана на соответствующее ей волеизъявление (согласие) кредитора по принятию предложенного должником исполнения, по сути представляющее собой другую одностороннюю сделку» (Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 3. С. 48, 49). 3 «Важнейшим юридическим поступком... является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а в определенных случаях и неимущественной) обязанности» (Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 154). Находясь под явным влиянием О.А. Красавчикова, М.В. Кротов говорит: «...действия по исполнению обязательства относятся к «иным действиям граждан и юридических лиц», которые в силу подп. 8 п. 1 ст. 8 ГК РФ признаются юридическими фактами, но не являются сделками» (Кротов М.В. Понятие и природа сделки // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2005. Вып. 12. С. 22). Как видно из приведенной цитаты, автор не дает позитивной характеристики действия по исполнению обязательства, поскольку к числу упомянутых в подп. 8 п. 1 ст. 8 ГК РФ «иных действий граждан и юридических лиц» относятся и такие действия, в частности спецификация и находка, которые по своим правовым признакам существенно отличаются от исполнения обязательства. стоятельства. Во-первых, в случае исполнения обязательства по передаче движимой вещи в собственность удовлетворение кредитора происходит посредством совершения сторонами вещного договора - традиции . Желаемое отчужда-телем и приобретателем правовое последствие договора о передаче вещи в 4 Е.А. Суханов рассматривает традицию не как особый вещный договор, а как одностороннюю сделку отчуждателя по исполнению договорного обязательства (см.: Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд. М., 2005. Т. 2. С. 50). Между тем согласно п. 1 ст. 224 ГК РФ для перехода права собственности на вещь необходима ее передача с волей сторон - отчуждателя и приобретателя - о перенесении права собственности (animus transferendi et accipiendi dominii). При этом волеизъявление каждой стороны, взятое само по себе, не является сделкой, поскольку оно не вызывает желаемого правового последствия. Поэтому следует признать правильным мнение цивилистов, квалифицирующих традицию в качестве двусторонней сделки (см., напр.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Часть особенная. Вещное право. Б.м., 1896/1897. С. 408; Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. С. 6, 172; Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 238 - 240; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 10-е изд. М., 1912. С. 502; Синайский В.И. Русское гражданское право. 2-е изд. Киев, 1917. Вып. 1. С. 190; Крашенинников Е.А. Условие в сделке: понятие, виды, допустимость. С. 5. Прим. 10; Он же. Фактический состав сделки. С. 8 с прим. 10 и 11; Грачёв В.В. Правовая природа традиции // Сборник статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 19 и след.; Тузов Д.О. О правовой природе традиции // Сборник статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 67 и след.; Хаскельберг Б. Л. К вопросу о правовой природе собственность состоит в переходе права собственности от отчуждателя к приобретателю. С переходом права собственности на задолженную вещь обязательство по ее передаче прекращается в силу прямого указания п. 1 ст. 408 ГК РФ, даже если отчуждатель и приобретатель не оговорили этого косвенного законного действия традиции .
