Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография проблемы 10
1.1. История терминов «славянская взаимность» и «панславизм» 10
1.2. Работы отечественных и зарубежных авторов по истории словацко-русских связей XIX в ..35
1.3. Характеристика источников 66
Глава 2. Теория славянской взаимности Я. Коллара в истории словацко- русских научных и культурных связей 75
2.1. Этапы словацкого национального Возрождения и возникновение теории славянской взаимности 75
2.2. Славянский вопрос в России 1820-1850-х гг. .97
2.3. Словацко-русские научные и культурные контакты первой половины XIX в 106
2.4. Ян Коллар и его теория в оценке российской периодической печати 1830-1850-хгг 153
Глава 3. «Славянство и мир будущего»: штуровская концепция славянской взаимности в России 199
3.1. Участие словаков в революции 1848 г. и Пражском съезде славян 199
3.2. Развитие теории славянской взаимности в трактате Л. Штура «Славянство и мир будущего» 221
Глава 4. Словацко-русские контакты после Крымской войны 243
4.1. Политика мадьяризации в Словакии и русско-австрийские отношения 243
4.2. Словацкое русофильство в 1863-1875 гг. и Этнографическая выставка в Москве 1867 г 250
4.3. Словаки и русские панслависты 267
Глава 5. Словацкий национализм и русский панславизм последней трети XIX в 293
5.1. Словацкий вопрос в российской общественной мысли 293
5.2. С Гурбан-Ваянский и его связи с Россией 317
5.3.Словацкое толстовство: Д. Маковицкий и Л.Н. Толстой 325
Заключение 345
Список сокращений 352
Список литературы и источников 353
- История терминов «славянская взаимность» и «панславизм»
- Этапы словацкого национального Возрождения и возникновение теории славянской взаимности
- Участие словаков в революции 1848 г. и Пражском съезде славян
Введение к работе
Проблемы славянской идеологии, к которым относится и идея славянской взаимности, являются предметом пристального внимания исследователей. Образ всеславянства, особой исторической роли «славянской цивилизации» оказали влияние на формирование национального самосознания и процесс складывания государственности народов Центральной и Восточной Европы. Эволюция идеи славянской взаимности отражает исторический процесс изменения и влияния государственных и культурных факторов на характер межславянских контактов. «Бархатная революция» в ЧССР и возникновение Словацкой Республики в 1993 г. придали новый импульс к изучению истории возникновения идеи славянской взаимности, различным проектам славянских федераций и союзов. Об этом свидетельствуют современные научные иссле-дования, а также то видное место, которое эта проблематика занимает на международных конференциях и симпозиумах1.
В Институте славяноведения РАН за период с 1993 по 2002 гг. состоялось 10 научных конференций, посвященных славянской идеологии и в первую очередь идее славянской взаимности. См.: Досталь М.Ю. Исследования по проблемам славянской идеологии в институте славяноведения и балканистики РАН // Славянский мир: проблемы изучения. - Тверь, 1998. - С. 48-55; международная конференция 1994 г. в Братиславе, организованная Институтом истории Словацкой академии наук, посвященная генезису национализма в Центральной Европе и славянской идее; международная конференции в Прешове (Словацкая республика) в ноябре 2003 г. «Национальный вопрос в Центральной Европе 1848-1938 гг.» (Narodnostna otazka v strednej Europe v rokoch 1848-1938. - Presov, 2005); большое место межнациональным связям было уделено на международной конференции, организованной Институтом всеобщей истории РАН в июне 2003 г. в Москве: «История империй: сравнительные методы в изучении и преподавании. См.: Российская империя в сравнительной перспективе: Сборник статей. — М.: Новое издательство, 2004.
На протяжении полутора столетий идея славянской взаимности присутствует в политическом и этнопсихологическом сознании народов Европы. При этом исторический опыт, полученный разобщенными славянами в разных странах, религиях и культурах, чаще перевешивает романтические представления о духовном и племенном родстве.
Несмотря на то, что в современном славянском мире возобладала идея региональной идентичности, использованная в Европейском Союзе и самостоятельных национальных государствах Центральной и Восточной Европы (Чешская Республика, Словацкая Республика, Польская Республика, самостоятельные югославянские государства, Украина), не снят с повестки дня вопрос о сохранении объединительных тенденций славянских народов. Существует целый ряд национальных партий и международных организаций, которые в своих политических программах по-прежнему выдвигают лозунг славянского единства . Все это обуславливает научный интерес к изучению концептуальных основ славянского единства, к истории развития межславянских контактов.
В исторической науке признанным является факт, что теория славянской взаимности впервые была сформулирована в словацком национальном движении. Именно у словаков, не имевших в XIX в. своей государственности и входивших в состав Венгерского королевства, которое в свою очередь являлось частью Австрийской империи, идея славянская взаимности получила наиболее полное теоретическое и практическое воплощение.
Феномен словацкого происхождения теории славянской взаимности во многом объясняет история словацко-русских контактов в XIX в. На фоне распрей и раздоров «братьев-славян» эти отношения представляли собой редкий пример постоянства симпатий. На интенсивность и характер
2 См.: Славянское движение XIX-XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М., 1998; Кикешев Н.И. Славянский мир: прародины и предки. - М., 2003; В июле 2005 г. в Минске прошел очередной IX международный съезд славян.
словацко-русских взаимоотношений значительное влияние оказывали повороты внешней политики Австрийской и Российской империй. До сих в историографии нет комплексного научного исследования истории развития словацко-русских связей на протяжении всего XIX в.
Диссертация посвящена изучению эволюции теории славянской взаимности, а также практике ее воплощения в словацко-русских научных и культурных связях XIX в. Важнейшей частью исследования стало определение степени словацко-русского взаимовлияния на оформление теории славянской взаимности.
Хронологические рамки исследования включают период возникновения и развития словацко-русских научных и культурных связей с 1820-х гг. и доводятся до 1890-х гг. 1820-е гг. - время оформления теории славянской взаимности и начала первых научных контактов между словацкими и российскими учеными; 1890-е гг. - период появления в словацком национальном движении новых идей, политических программ и лидеров, прервавших русофильскую традицию словацко-русских взаимосвязей. В целом, 1820-1890-е гг. были временем, когда развитие словацко-русских контактов стало наглядным отражением эволюции теории и практики идеи славянской взаимности. Здесь можно выделить четыре этапа, которые и определили структуру данной работы:
1. 1820 - 1830-е гг. - романтический этап, эпоха Я. Коллара, время
публикации трактата «О литературной взаимности», возникновения теории
славянской литературной, культурной взаимности. Распространение
литературного панславизма у словаков и появления теории официальной
народности в России, возникновение политического интереса к славянскому
вопросу в России (письма М. Погодина к императору Николаю I).
2. 1840 - 1850-е гг. - этап формирования первых политических программ
в словацком национальном движении. Славянский съезд, 1848 г. в Праге.
Возникновение штуровскои концепции славянской взаимности и отклик на
нее в российском обществе.
1860 - 1870-е гг. - возникновение в словацком национальном движении австрославистских теорий. Организация Словацкой национальной партии (Slovenska narodna strana). Политика мадьяризации в Словакии и помощь австрийским славянам со стороны России. Славянский съезд в Москве 1867 г. Публикация трактата Л. Штура «Славянство и мир будущего».
1878-1898 гг. - развитие державного панславизма в России и разделение словацкого национального движения по принципу «русской или европейской ориентации» (мартинский центр и гласисты). Деятельность С. Гурбан-Ваянского.
География исследования - регион Центральной Европы: словацкие земли Венгерского королевства Австрийской империи (с 1867 г. - Австро-Венгрия) и Российская империя в границах до 1918 г.
Основная цель диссертационного исследования - раскрытие сложной и противоречивой эволюции теории славянской ( взаимности на фоне исторической реконструкции словацко-русских научных и культурных контактов XIX в.; изучение взаимовлияния словацкого и русского факторов на развитие теории и практики славянской взаимности. Для достижения намеченной цели необходимо последовательное решение ряда задач:
выявление этапов развития словацко-русских научных и культурных связей и их особенностей в связи с изменениями внешнеполитической ориентации Российской и Австрийской империй, хода развития словацкого национального движения и внутриполитической ситуации в России;
компаративный анализ основных положений трактата Я. Коллара о славянской взаимности, сочинения Л. Штура «Славянство и мир будущего», взглядов С. Гурбан-Ваянского и российских приверженцев идеи славянской взаимности; определение их места и роли в развитии теории славянской взаимности и истории словацко-русских связей XIX в.;
историческая реконструкция практики словацко-русских контактов на примерах деятельности адептов идеи славянской взаимности;
- изучение проблемы взаимосвязи словацкого национализма и
русского панславизма в истории Австрийской и Российской империй в
последней трети XIX в.;
- определение места и значения теории славянской взаимности в
развитии славяноведения в XIX в.
Основополагающими в процессе работы над диссертацией стали принципы историзма, научной объективности и неразрывности исторического процесса. История возникновения и эволюции теории славянской взаимности на фоне развития словацко-русских связей рассматривается в тесной связи с процессами, которые происходили в социально-экономической, политической и духовной жизни Австрийской и Российской империй, в соответствии с этапами словацкого национального движения и формирования российской славянской политики. В качестве базового подхода к изучению заявленной темы был использован междисциплинарный подход к историческому исследованию, поскольку проблематика диссертации соотносится с несколькими научными дисциплинами: всеобщей историей, историей Отечества, историей международных отношений, славяноведением, теориями национализма, этнополитикой. В этой связи методология настоящего исследования включает понятийный аппарат, а также некоторые методы исследования, предлагаемые этими научными дисциплинами. При написании работы использовались и общенаучные методы исследования (логический, структурно-функциональный, метод классификации и систематизации), а также сравнительно-исторический.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в ней впервые в отечественной и зарубежной историографии предпринято комплексное и всестороннее исследование теории славянской взаимности на обширном архивном материале истории словацко-русских научных и культурных связей на протяжении восьми десятилетий XIX в. В научный оборот вводится значительный пласт новых исторических
источников, позволяющих правильно оценить значение и место теории славянской взаимности в истории словацко-русских связей, а также роль этих связей в истории межславянских контактов и в российской славянской политике. Сравнительное изучение широкого комплекса источников в свою очередь помогло преодолеть сложившиеся стереотипные оценки и предубеждения по отношению к идее славянской взаимности и панславизму лишь как к инструментам политических интриг противоборствующих западного и славянского миров. В работе представлен процесс складывания этнонациональных стереотипов, в частности формирование образа России в среде зарубежных славян и образа представителя словацкой нации в кругу российской читающей публики; возникновение представлений о предназначении своего народа, вырабатывавшихся национальной элитой.
Структура работы обусловлена задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографического списка источников и литературы, списка сокращений.
История терминов «славянская взаимность» и «панславизм»
Логика исследования диктует необходимость интерпретации используемых в работе и имеющих принципиальное значение понятий -«славянская взаимность» и «панславизм». В зарубежной и отечественной литературе нет однозначного определения этих терминов, а также истории их оформления .
Термин «славянская взаимность» широко вошел в историческую лексику после публикации в Австрийской империи в начале 1820-х гг. поэмы Яна Коллара «Дочь Славы». На понятия «нация» и «патриот» Коллар перенес высокие гуманистические принципы, включив тем самым славянскую национальную проблематику в область философской и социологической мысли.
Представления о славянской этнической общности были присущи культурным слоям разных славянских стран со времени раннего средневековья и издавна имели определенное общественное значение 4. Правящие круги славянских государств, а также церковь пытались использовать в своих политических и идеологических целях объективный факт славянского этнического родства. В эпоху формирования буржуазного общества основным следствием и одновременно элементом этнических процессов была трансформация патриархального местного самосознания в национальное. В полиэтнической Австрийской империи в условиях национального возрождения идеологическая борьба приобретала исключительное значение, здесь были сформулированы различные , концепции проблемы взаимоотношений между славянами.
Резко возросшее внимание к славянской этнической общности относится к концу XVIII - первой половине XIX вв. Это был периоде складывания социальной структуры буржуазного общества, формирования наций, зарождения национальных движений. Теории славянской общности служили в качестве средства обоснования национальных интересов, а у словаков, не имевших собственных национально-правовых институтов в рамках Венгерского королевства, которое входило на особых правах в состав Австрийской империи, эта теория стала дополнительным, а в начальный период и основным средством обоснования национальных интересов.
Понятие славянской взаимности по своей сути универсально и включает все исторические, языковые, культурные, идейные связи славян, дающие им историческое право для оформления конкретных объединительных теорий и программ, союзов - региональных или этнических. В большинстве случаев, как свидетельствует история славянских народов, эта идея становилась в конкретных обстоятельствах основой для оформления панславистских доктрин.
Громадное значение для распространения идеи славянской взаимности имело начавшееся со времен Петра I возвышение России, рост ее мощи, усиление политического и культурного влияния в Европе. Могущество России, героическая борьба русского народа против наполеоновского нашествия, наконец - помощь России делу восстановления сербской государственности служили большинству лидеров славянских национальных движений в качестве веских доводов в пользу способности их народов к самобытному национальному существованию.
Эти же аргументы в пользу конструктивности идеи славянской общности в процессе формирования славянских наций были основными и для русской дореволюционной и советской историографии. Долгие годы эти методологические построения были характерны и для работ чехословацких ученых. В советский период развития исторической науки, несмотря на заданную конъюнктуру исторических исследований, многие исследователи объективно оценивали значение доктрин национального единства. Так, историк-славист В.И. Фрейдзон, автор разделов о концепциях славянской общности в труде «Освободительные движения народов Австрийской империи», справедливо замечал: «Сознание этнического родства славян отвечало в тех условиях интересам национальных движений и именно поэтому получило распространение. Что касается попыток использования представлений о славянской общности для, формулирования доктрин национального единства всех или некоторых славянских народов, то их несоответствие объективному процессу выяснялось по мере формирования наций. Только реальная действительность, которая развивалась не всегда так, как предполагали те или иные идеологи, определяла жизненность или фантастичность их теорий» .
Выпячивание всеславянства, миссионерской роли новых наций на фоне стареющих европейских народов неизбежно приводило к неприятию этой идеи здравомыслящими интеллектуалами в Европе и России. С другой стороны, любая мысль о славянском родстве - историческом, языковом или литературном - у противников славян, представителей «стареющих народов» сразу же связывалась с пан-идеей, явно политической, а значит опасной и несущей реальные планы подчинения или поглощения. Факт необходимости такой всеславянской иллюзии в национальном возрождении малых славянских народов, о чем свидетельствуют современные научные исследования, не мог повлиять на восприятие этой идеи ее неславянскими современниками.
До недавнего времени в советской историографии избегали даже употребления терминов «национализм» и «панславизм», трудно было представить научное обоснование «терминов-изгоев». Они в основном использовались политологами и критиками буржуазной идеологии. Разработка националистического дискурса шла независимо в зарубежной науке. На сегодняшний день это привело к тому, что современному российскому ученому при анализе межславянских контактов прошлых веков приходится преодолевать порой противоположные оценочные оттенки одних и тех же понятий, используемых в дореволюционной отечественной славистике, трудах славистов периода «социалистического лагеря», зарубежных исследованиях.
Этапы словацкого национального Возрождения и возникновение теории славянской взаимности
В XIX в. Словакия являлась одной из наиболее отсталых в правовом и экономическом отношении территорий Австрийской империи и входила в состав Венгерского королевства. По сравнению с другими народами, словацкое национальное возрождение проходило в особо сложных, неблагоприятных обстоятельствах. Под национальным возрождением словаков в данном случае понимается процесс формирования словацкой нации в условиях нового времени - времени становления буржуазного общества.
В марксистской историографии было принято определение национального возрождения словаков как исторического периода разложения феодализма и перехода к капитализму, когда постепенно формировались нации нового времени и национальные движения. Исходя из этого определения, в марксистской чехословацкой и в советской исторической литературе было принято деление всего процесса словацкого национального возрождения на четыре фазы:
В чехословацкой историографии чаще всего выделялось три этапа национального возрождения словаков . Так, в докладе словацкого ученого В. Матулы на XVI Международном конгрессе историков в Штутгарте в 1985 г. весь процесс словацкого национального возрождения ограничен 1780-1848 -гг. и в нем соответственно выделено три этапа, совпадающие с первыми тремя этапами советской периодизации 3.
После образования независимой Словацкой республики в 1992 г. в определенной мере была прервана преемственность чехословацкой и словацкой историографии. Новые политические условия диктовали необходимость определенного пересмотра истории словацкого народа. Во многом это относится и к оценке словацкого национального возрождения. Написанная в первая «История Словакии» принадлежит перу известного словацкого историка Д. Ковача 4. В этой работе обозначились новые подходы при характеристике периода национального возрождения, в определенной степени сохранен континуитет с чехословацкой историографией. Так, традиционный период словацкого возрождения хотя и назван периодом «возникновения новой словацкой нации», но в нем специально выделен раздел «всеславянская взаимность», связанный с именами Я. Коллара и П.И. Шафарика»5. Д. Ковач указывает, что уже в колларовом варианте славянская взаимность носила политический характер. Русский фактор в этой теории он относит к велению времени - «Россия в этот период усилила свою мощь». Но уже с 1831 г. после подавления польского восстания русским царизмом, по мнению Д. Ковача, данный фактор не играл в словацком движении заметной роли. Характеризуя штуровский этап движения, который Д. Ковач считает полностью политическим, он дает характеристику сочинения Л. Штура «Славянство и мир будущего». Эту работу он считает реакцией на депрессию после подавления революции 1848 г., подчеркивая, что ее нельзя рассматривать как завещание Л. Штура, тем более, что оно осталось неизвестным словацкой публике 6. Здесь Д. Ковач отказывается от прежней линии чехословацкой историографии, разработанной в исследованиях о Л. Штуре В. Матула.
Среди новейших схем периодизации словацкого национального возрождения отметим работу Станислава И. Киршбаума, опубликованную в США в 1995 г. В его работе «История Словакии: борьба за выживание» процесс национального возрождения ограничен периодом от кодификации словацкого языка А. Бернолаком в 1790 г. до штуровского романтизма, а завершается изложением содержания поэмы «Детван» Сладковича, изданной в 1853 г. Американский автор связывает процессы словацкого возрождения с развитием литературного языка словаков и церковным вопросом. В главе о национальном возрождении вообще не упоминается роль российского фактора и место идеи славянской взаимности. СИ. Киршбаум относит Коллара и Шафарика к идеологам панславизма, подчеркивая при этом, что сам термин «панславизм» был введен ранее в 1826 г. другим словаком Я. Геркелем. Панславизм в данном случае ограничивается идеей Геркеля о едином литературном славянском языке.
Парадоксом словацкого национального возрождения СИ. Киршбаум считает тот факт, что словаки - лютеране, принадлежавшие к конфессии, которая не была официальной религией в Габсбургской империи, религией большинства, стали политическими вождями словацкого национального движения 8.
Вслед за последними американскими публикациями изменились и оценки периодизации движения в словацкой историографии. Так, в изданной в Братиславе в 2000 г. на английском языке «Краткой истории Словакии» нет традиционного раздела о словацком национальном возрождении. Этот период определен как «период структурных перемен»: 1711 - 1848 гг. -«модернизация», «начало становление гражданского общества», «национальное движение словаков» 9.
Более того, в работе молодых словацких историков отмечено, что «процесс формирования современной словацкой нации, часто не совсем точно обозначаемый и как национальное возрождение (подчеркнуто автором - Г.Р.), растянулся в своем непрерывном развитии и на вторую половину XIX в.»10 В работе четко не оговорен начальный период словацкого национального движения. Но структура работы, логика изложения материала позволяют определить начальную дату - 1711 г., год заключения Сатмарского мира. Правда, в отдельных случаях подчеркивается, что интерес к изучению прошлого, языка собственного этноса рос и развивался среди образованных людей Словакии еще с конца XVII в.
Участие словаков в революции 1848 г. и Пражском съезде славян
С 1847-1848 гг. наступает новый период в истории становления славянской идеологии, продлившийся до 1856 г. В этот краткий, насыщенный значительными политическими событиями этап развития происходит радикализация славянской идеи. Звучат лозунги революционного воссоединения славянских народов. Польское восстание в Кракове 1846 г. вынудило Россию пойти на сближение с Австрией. В России начинаются гонения на славянофилов, разгоняют Кирилло-Мефодиевское братство. Участник Славянского съезда в Праге анархист М. Бакунин попадает в тюрьму. В университетских учебных планах изъяты курсы по истории зарубежного славянства.
Примечательно, что в то время, когда официальные круги России начали широкое наступление на все славянское, на западе, в австрийской публицистике, создается образ русской панславистской угрозы. Европейское общественное мнение охватывает русофобия. Возможно, что независимая от официальной России деятельность М. Бакунина, панславистские высказывания в 1848 г. дипломата Ф.И. Тютчева давали повод для таких настроений \
Николай I вплоть до Крымской войны выполнял свои обязательства перед Австрией. Ее отказ от союза накануне войны вызвал у него негодование (исследование С.С. Татищева) . Был подведена черта под почти столетним союзом двух держав.
Большие изменения произошли и в словацком национальном движении. Там появились новые лидеры, и среди них - Людевит Штур.
Революционные события 1848 г. привели в движение почти все слои европейского общества. Многие ранее не включенные в арсенал революционных сил народы начали активную политическую борьбу и оказались в центре внимания. Славянская проблема принимает в Европе ту действительную окраску, которая ранее лишь приписывалась ей. Фантом панславизма впервые приобретает реальные контуры в событиях І 848-1849 гг. Почти во всех европейских государствах, в том числе и в России, революционные потрясения европейских режимов потребовали уточнения социально-политических и идейных программ общественных движений.
Словацкий народ впервые в своей истории самим ходом революционных событий 1848-1849 гг. был поставлен в центр борьбы за судьбу Австрийской империи. Оказавшись в гуще событий, когда немцы, австрийцы и чехи решали судьбу объединенной империи, а Венгрия отстаивала свою самостоятельность, словаки выступили с собственной Политической программой, подготовленной лидерами словацкого движения, выдвинутыми в ходе развития национального возрожденческого движения. В эту программу борьбы словаков за национальные права в рамках империи органично входил и вопрос о созыве славянского съезда в Праге. Инициаторами и активными участниками съезда были Л. Штур, И.М. Гурбан, М. Годжа, Б. Носак, а также представитель одновременно чешского и словацкого движения П.И. Шафарик.
Весна 1848 г. в Австрийской империи была связана с тремя важнейшими событиями: обнародованием долгожданной конституции, подготовкой и созывом в Германии Франкфуртского собрания, а также славянским съездом в Праге. Они проходили ца фоне революционных движений в Венгрии и некоторых славянских землях. В исторической литературе славянский съезд рассматривался порой с диаметрально противоположных позиций, исходя из политических или национальных интересов авторов.
В немецкой историографии пражский съезд 1848 г., как правило, оценивался негативно, а иногда иронично. Его первыми критиками стали издатели «Новой Рейнской газеты» К. Маркс и Ф. Энгельс. В работе «Демократический панславизм» Ф. Энгельс писал: «Народы, которые никогда не имели своей собственной истории, которые с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, не жизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность»3. Конгресс был оценен немецкими социалистами как съезд мечтателей и фантазеров, историческая ирония заключалась, по их мнению, в том, что он был разогнан солдатами той же нации, другим славянским военным съездом.
По мнению Ф. Энгельса, в этих событиях проявилась контрреволюционность панславизма. «Панславизм, - писал он в работе «Борьба в Венгрии», - это союз всех малых славянских наций и национальностей Австрии, и, во вторую очередь, Турции для борьбы против австрийских немцев, мадьяр, и, возможно, протиэ турок... Панславизм по своей основной тенденции направлен против революционных элементов Австрии, и поэтому он заведомо реакционен... Непосредственной целью панславизма является создание славянского государства под владычеством России от Рудных до Карпатских гор до Черного, Эгейского и Адриатического моря...»
