Польский вопрос во внешней политике Англии (1914-1921 гг.) Колмагоров Константин Николаевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Формирование основ политики Англии в польском вопросе в XIX - начале XX в 40

1. Британская дипломатия и польский вопрос в первой половине XIX в 40

2. Англия и польский вопрос во второй половине XIX - начале XX в .. 66

Глава П. Польский вопрос во внешней политике Англии в годы Первой мировой войны (1914-1918 гг.) 84

1. Политика Англии в польском вопросе в контексте мировой войны (1914-1916 гг.) 84

2. Подходы британской дипломатии к проблеме возрождения польского государства весной - осенью 1917 г 102

3. Лондон и проблема будущего польского правительства на заключительном этапе Первой мировой войны 121

Глава III. Англия и польский вопрос в период послевоенного урегулирования (1919-1921 гг.) 136

1. Вопрос о северо-западных границах Польши на Парижской мирной конференции и английская внешнеполитическая парадигма 136

2. Английская дипломатия и проблема установления восточных границ Польши на Парижской мирной конференции 160

3. Англия и проблема установления восточных границ Польши во время советско-польской войны 181

Заключение 204

Примечания 210

Список источников и литературы 232

• Британская дипломатия и польский вопрос в первой половине XIX в
• Политика Англии в польском вопросе в контексте мировой войны (1914-1916 гг.)
• Вопрос о северо-западных границах Польши на Парижской мирной конференции и английская внешнеполитическая парадигма

Введение к работе

Настоящее исследование посвящено польскому вопросу во внешней политике Великобритании во время Первой мировой войны и послевоенного урегулирования. Под «польским вопросом» понимается относительно устойчивый комплекс проблем в европейских международных отношениях, порожденный ликвидацией Речи Посполитой в результате разделов конца XVIII в. и связанный с перспективой возрождения польского государства под воздействием как национального движения самих поляков, так и противоборства европейских держав.

Первая мировая война и послевоенное урегулирование стали важным периодом не только в истории Англии, Полыни, но и всей Европы. Он характеризовался ростом интереса фактически всех европейских стран -как участников Антанты, так и Германского блока — к польскому вопросу. Именно в это время польский вопрос оказался так остро, как никогда ранее, на пересечении интересов различных государств и их внешнеполитических начинаний, ибо перспектива его «решения» была связана с радикальным территориальным переустройством Центральной Европы и далекоидущими изменениями в существовавшем до тех пор «балансе сил». Естественно, что Великобритания как одна из доминирующих мировых держав того времени не могла оставаться в стороне от происходящих событий.

Окончание мировой войны и появление в 1918 г. независимой Польши не сняло польский вопрос с повестки дня. Более того, на фоне появления чуждой западному буржуазному обществу Советской России активность Лондона в польской проблеме еще больше возросла.

Геополитические изменения, произошедшие в Европе в результате Первой мировой войны, сопровождались ломкой и исчезновением прежних государственных образований и возникновением на их обломках новых стран. Рост интереса к таким явлениям в настоящее время объясним: крах мировой системы социализма, распад СССР

стимулировали процесс геополитического переустройства как на европейском континенте, так и во всем мире. В этом смысле интерес к истории международных отношений периода Первой мировой войны и последовавшему мирному урегулированию является вполне закономерным явлением, позволяющим, исследуя опыт прошлого, ответить на многие актуальные вопросы настоящего.

Анализируя отношение Англии к польскому вопросу в 1914-1921 гг. можно понять как фундаментальные принципы политики Лондона, особенности дипломатического противоборства Великобритании и других стран, так и характер международных отношений, присущий той эпохе, механизмы большой европейской политики и особенности дипломатического взаимодействия Лондона и других ведущих внешнеполитических игроков на разных этапах решения польского вопроса.

В то же время актуальность темы исследования не исчерпывается
только «британским аспектом». Рассмотрение действий Великобритании
в польском вопросе позволяет оценить роль внешнего фактора в процессе
возрождения польской государственности, становлении

внешнеполитической ориентации и экспансионистских интересов Второй Речи Посполитой. Более того, анализ всего комплекса поставленных вопросов дает возможность изучить проблему становления и функционирования всей европейской составляющей системы международных отношений, складывавшейся в тот период.

Объектом исследования данной диссертации является внешняя политика Англии в польском вопросе в качестве одного из основных факторов международных отношений периода Первой мировой войны и формирования Версальско-Вашингтонской системы.

Основная цель работы состоит в определении места и роли польского вопроса во внешней политике Великобритании в переломную эпоху 1914-1921 гг.

В рамках поставленной цели основными задачами диссертации являются:

выяснить, как понимался «польский вопрос» руководством и внешнеполитическим ведомством Великобритании на разных этапах; имел ли он самостоятельное значение или играл лишь инструментальную роль в британской внешней политике;

определить, какие пути решения польского вопроса видела английская дипломатия в разное время, какие факторы влияли на изменения подхода Англии к перспективе возрождения польского государства;

- проследить непосредственно дипломатическую деятельность
Лондона в польском вопросе; объяснить причины роста и падения
активности британской дипломатии в польской проблеме в различное
время;

- определить характер и степень влияния дипломатии Великобритании
на процесс возрождения и становления Польши.

В процессе исследования данных задач, несомненно, возникнут другие, связанные с ними проблемы, которые также будут рассмотрены в диссертации. Кроме того, необходимо отметить, что основной акцент в работе будет сделан на изучении деятельности британской дипломатии в отношении польского вопроса. Экономические, военные и другие составляющие внешней политики Великобритании в польском вопросе в рассматриваемый период будут затронуты лишь по мере необходимости.

Методологическая основа диссертационной работы. В данном исследовании использовались как общенаучные методы (анализ, синтез, комплексность), так и методы, применяемые непосредственно при изучении международных отношений. Наиболее важным из числа последних был системный подход, в соответствии с которым международные отношения это не просто сумма отдельных компонентов (мировых политических процессов, внешней политики отдельных государств и т.п.), а сложный, но единый организм¹. В рамках данного исследования польская проблема рассматривается как часть системы международных отношений, соответственно британская внешняя

политика понимается и как элемент, и как фактор регулирования системы международных отношений.

При работе над данным исследованием использовался и традиционный для отечественной историографии сравнительно-исторический подход, в рамках которого проводился анализ причин, заставлявших британское руководство в разное время обращаться к польской проблематике и использовать «польскую карту» в своей внешнеполитической деятельности.

В диссертации нашли отражение и междисциплинарные связи (история и психология, история и политология, история и социология и т.п.), что в свою очередь потребовало обращения к социально-психологическому методу, без чего трудно объяснить мотивы, которыми руководствовались политические партии и группы в рассматриваемый период. При анализе движущих мотивов британской внешней политики необходимо учитывать и роль отдельных лидеров, руководствовавшихся своими собственными соображениями при принятие важных решений, что в свою очередь требует привлечения персонифицированного подхода.

Хронологические рамки. Тема диссертации охватывает период с 1914 по 1921 г. Однако автор счел необходимым обратиться и к предыстории вопроса, чтобы представить хотя бы в самом общем виде политику Великобритании в польском вопросе в XDC в. Целесообразность такого «выхода» за пределы указанных выше хронологических рамок диссертации связана прежде всего с необходимостью обозначить принципиальные подходы британской дипломатии к содержанию и перспективам решения польского вопроса в предшествующий период, что позволит лучше разобраться в проводимом английским МИД курсе в 1914-1921 гг. Без такого сравнения трудно будет выявить базовые, фундаментальные основы и продиктованные сиюминутными обстоятельствами конкретные действия британской внешней политики. Кроме того, обзор эволюции позиции Англии в польском вопросе с Венского конгресса до Первой мировой войны призван отчасти

компенсировать пробелы в этом вопросе, существующие в отечественной историографии.

Что же касается основных хронологических рамок диссертации, они обусловлены тем, что 1914 год стал переломным в истории международных отношений. Первая мировая война сказалась на изменении во внешней политике Великобритании, заставив ее руководство по-новому взглянуть на многие старые вопросы. В то же время начало войны вновь приковало взгляды дипломатических ведомств многих держав к польскому вопросу. От планов решения польской проблемы зависело во многом то, на чьей стороне будет нация, представители которой были вынуждены сражаться под знаменами сразу трех воюющих держав. Кроме того, перспектива решения польского вопроса серьезно воздействовала на важнейшего союзника Англии — Россию, которая одна противостояла на восточном фронте Германии и Австро-Венгрии. Естественно, данные обстоятельства не могли не повлиять на политику Великобритании.

Верхняя граница исследования - 1921 г. Эта дата знаменует собой окончание процесса разрешения польского вопроса: заканчивается советско-польская война, в основном завершается оформление границ независимого польского государства, происходят изменения и во внутриполитической жизни Польши (формируется парламентская республика, принимается конституция, проходят первые выборы). Данные процессы в свою очередь влияют на изменение внешней политики Великобритании: польский вопрос перестает быть актуальной внешнеполитической проблемой.

1921 год был знаменателен и по другим причинам. Это был период завершения формирования Версальско-Вашиштонской системы, закрепившей послевоенное устройство и тем самым, казалось бы, «покончившей» со всеми спорными вопросами, волновавшими руководство ведущих мировых держав до Первой мировой войны.

8 Обзор источников

В настоящем диссертационном исследовании использовались разнообразные по своему происхождению и видам источники, которые можно разделить на несколько категорий: дипломатические источники; материалы законодательных органов; документы, характеризующие деятельность исполнительных органов власти; мемуары и другие источники личного происхождения (дневники, личная переписка); пресса.

Исходя из предмета исследования, к числу наиболее многочисленных и информационно насыщенных относятся дипломатические источники, которые могут быть разделены на несколько групп:

1. Международные договоры, конвенции и соглашения, в принятии которых участвовали представители двух и более государств.

2. Заявления, ноты и меморандумы, официальных представителей разных государств.

3. Дипломатическая переписка.

Большинство из использованных в данной работе дипломатических источников цитируется по сборникам документов, в разное время опубликованным в Великобритании, Польше, России².

К первой группе относятся двусторонние и многосторонние договоры, конвенции, соглашения и решения, характеризующие как международную ситуацию периода 1914-1921 гг., так и отношение ведущих мировых держав и блоков (в данном случае - Антанты) к польскому вопросу.

Большой интерес представляет англо-франко-российский союзный договор от 23 августа 1914 г., запрещавший странам Антанты вести сепаратные переговоры с германским блоком, а также обязывающий Россию (впрочем, как Англию и Францию) согласовывать условия будущего мира и послевоенного территориального устройства Европы³.

К ключевым документам этой группы относится «Версальский трактат»⁴, характеризующий не только отношение стран-победительниц к польскому вопросу, но и в целом положение в Европе на момент

9 окончания Первой мировой войны. Из других документов, принятых на Парижской конференции, интересна декларация «О временной восточной границе Польши», вошедшая в историю как «Линия Керзона»⁵.

Впечатляющей характеристикой результатов действий британской внешней политики в польском вопросе периода послевоенного мирного урегулирования служит франко-польское политическое соглашение 1921 г. и прилагавшаяся к нему военная конвенция⁶. Для понимания британского отношения ко Второй Речи Посполитой периода завершения вооруженного противостояния капиталистических стран Запада и Советской России важными представляются и решения совещаний представителей ведущих стран Антанты за 1919 г.⁷

К первой группе дипломатических источников относятся также различные военные соглашения и двусторонние мирные договоры. Так, польско-латышское военное соглашение от 30 декабря 1919 г.⁸ не только характеризует польскую политику по отношению к Советской России, но и позволяет в данном контексте понять многие действия дипломатии Лондона Мирный договор между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польшей с другой, заключенный в Риге 18 марта 1921 г.⁹, показывает как специфику советско-польских отношений, так и в целом характеризует международную ситуацию того периода.

Следует также отметить русско-английскую конвенцию, гарантирующую неприкосновенность Тибета и Афганистана и соглашение о разграничении сфер влияния в Персии¹⁰. Несмотря на тот факт, что данные документы прямо не относятся к интересующей нас теме, они позволяют оценить динамику англо-российского сближения периода назревания Первой мировой войны, а также глубже понять причины временного ухода польского вопроса из сферы внимания британской дипломатии.

Источники данной группы позволяют оценить место и роль польского вопроса в контексте международных отношений первой четверти XX в.

10 Их анализ способствует раскрытию мотивов участия великих держав, и в первую очередь Великобритании, в решении польской проблемы.

Следующей группой использованных в работе дипломатических источников являются официальные заявления, ноты, меморандумы, программы, предложения, декларации, обращения, сделанные от имени государств, глав правительств (или уполномоченных министерств), глав правительственных делегаций.

В ней обширно представлены документы последнего этапа Первой мировой войны и периода обсуждения польского вопроса на Парижской мирной конференции. Несмотря на то, что документы этой группы зачастую носят на себе печать личного отношения тех или иных политических деятелей к рассматриваемым вопросам, они позволяют делать выводы об официальной позиции правительств, а также выявить особенности дипломатической борьбы и более отчетливо проследить различия во взглядах внутри правящих элит разных государств.

Наиболее значительным британским документом в этом ряду является «Меморандум из Фонтенбло», в котором Ллойд Джордж фактически обозначил отрицательную позицию британской делегации по вопросу расширения Польши за счет Германии, что рассматривалось британским премьером не иначе как «создание новых Эльзасов и Лотарингии»¹¹.

Интересными являются «предложения создания экономически и политически сильной Польши», сделанные главой МИД Бальфуром на встрече представителей ведущих держав Антанты 29 ноября - 5 декабря 1917 г.¹², а также датируемое ноябрем 1918 г. обращение британского руководства к МИД Франции и парижскому «комитету Дмовского», в котором высказывалось отрицательное отношении Лондона к планировавшемуся эндеками восстанию во Львове¹³.

При написании диссертации использовались заявления и обращения Ллойд Джорджа периода работы Парижской конференции, затрагивающие вопрос границ Польши, контрпредложения британского премьера французским и польским делегатам по вопросу расширения Польши на Восток и привлечения Польши к участию в войне с

11 Советами¹⁴. Интересен и «проект вольного города Гданьска», озвученный представителями британской делегацией в Париже в начале апреля 1919 г.¹⁵, следствием реализации которого стало бы лишение Польши выхода к Балтийскому морю. В этом ряду необходимо отметить обращение Керзона к советскому и польскому правительствам¹⁶, а также заявления, сделанные британской делегацией в июле 1920 г. в Спа по вопросу продвижения польских войск на Восток¹⁷, которые характеризуют отношение Лондона к идее Пилсудского о создании «дополнительного буферного пояса» вокруг Польши.

Нельзя обойти вниманием декрет Ю. Пилсудского «О восстановлении государства»¹⁸, с обнародованием которого у Лондона появилась реальная альтернатива правительству Дмовского, что позволяло британской дипломатии оказывать давление на Париж в связи с польским вопросом. Интересна реакция Великобритании на ноту главы польского МИД Василевского Чичерину от 22 декабря 1918 г. - первого документа, отражающего претензии Второй Речи Посполитой к Советской России¹⁹.

Заслуживают внимания заявления польских представителей в Париже о территориальных претензиях Польши, в том числе знаменитая пятичасовая речь Р. Дмовского 29 января 1919 г. с требованием доступа Польши к морю и включения в состав Второй Речи Посполитой Восточной Пруссии²⁰, заявления Падеревского о готовности Польши к координации действий с Деникиным²¹ и Грабского об аннексии Вильно и части украинских территорий²². Показательно и «Обращение начальника государства к гражданам бывшего Великого Княжества Литовского» от 22 апреля 1919 г.²³, не только характеризующее внешнюю политику Польши, но и во многом объясняющее инициативы, предпринятые британской делегацией в Париже в апреле - мае 1919 г.

Официальные ноты и коммюнике польского правительства и МИД периода советско-польской войны свидетельствуют о попытках найти общий язык с советским руководством в период контрнаступления Красной армии²⁴.

Кроме английских и польских документов, к данной группе источников относятся американские, французские и советские источники, затрагивающие рассматриваемые в диссертации вопросы. Среди них можно выделить прежде всего такие, как «14 пунктов» В. Вильсона , доклады Камбона по польскому вопросу на Парижской мирной конференции, являющийся, по сути, французским вариантом решения вопроса польских границ²⁶, а также февральские (1919 г.) обращения советского правительства к Польше с предложениями мирного решения вопроса о границах²⁷.

Отличительной чертой дипломатической переписки можно считать присущий ей «аналитический субъективизм», что объясняется во многом личными взглядами участников дипломатических баталий и персональным восприятием событий. Тем не менее, дипломатическая переписка позволяет проследить и «официальную линию», которой придерживались участники дискуссий, развернувшихся вокруг польского вопроса, выявить механизмы принятия важных дипломатических решений, а также изучить противоборство как между дипломатами разных стран, так и внутри национальных правительств и дипломатических ведомств.

Данную группу источников можно разделить на две подгруппы: дипломатическую переписку, отражающую контакты представителей разных государств, и внутреннюю дипломатическую переписку сотрудников МИД, посольств, дипломатических миссий.

На уровне межгосударственных связей наибольший интерес представляет переписка главы российского МИД Сазонова с британским послом Бьюкененом и руководством МИД Англии и Франции , а также сношения польского «Комитета» в Париже с руководством британского МИД³⁰.

Отношение поляков к позиции Англии, а также подоплеку некоторых шагов Лондона можно проследить по франко-польской дипломатической корреспонденции, в особенности по переписке Пилсудского и Клемансо, Падеревского и Миллерана³¹. Важна и переписка руководства советского

13 и польского МИД, позволяющая понять как политику Варшавы в отношении России, так и причины многих инициатив Великобритании в польском вопросе³².

Из документов «внутренней» дипломатической переписки, относящихся к XIX в., наибольший интерес представляет переписка британских премьер-министров (Ливерпуля и Пальмерстона), глав МИД (Пальмерстона, Рассела), а также английских послов в России и Бельгии - Нэпира и Понсонби . Польские источники ХГХ в. представлены перепиской повстанческих дипломатических представителей с центральным руководством³⁴. Российские документы данной группы — это послания руководителей государства, МИД, дипломатических представителей в Лондоне, Вене, Берлине, Париже, опубликованные в различных сборниках³⁵.

Рост интереса Великобритании к польскому вопросу во время Первой мировой войны отразился в переписке английского посла в России Д. Бьюкенена с руководством британского МИД³⁶.

Реакция на британскую политику в отношении польского вопроса, а также сведения о российских инициативах содержатся в корреспонденции российских дипломатов. Особо содержательны донесения российских представителей в Лондоне Бенкендорфа и Набокова, в Париже - Извольского, Риме — Нелюдова, а также указания и письма руководителей российского МИД — Сазонова и Милюкова, и заместителя Сазонова- Нератова³⁷.

Британская дипломатическая документация периода формирования Версальско-Вашингтонской системы представлена перепиской главы

английского правительства Д. Ллойд Джорджа с У. Черчиллем , а также перепиской премьер-министра и главы МИД Бальфура с британскими представителями в Польше и Румынии Румбольдом и Раттиганом³⁹. Показательна переписка Пилсудского и польских делегатов (в первую очередь — Падеревского) периода работы Парижской мирной конференции и советско-польской войны *.

Яркие характеристики политики Лондона в национальном и польском вопросах содержатся в письмах и телеграммах адмирала Колчака, руководителя дипломатической службы «омского правителя» - Сукина, посланника в Стокгольме Гулькевича, а также ранее упоминавшихся Сазонова и Набокова⁴¹.

В целом дипломатические документы всех видов и жанров в совокупности составили около V* всей источниковой базы диссертации. Однако весьма существенное значение в изучении темы имели и другие категории источников, в том числе и материалы законодательных органов власти (стенограммы заседаний, протоколы слушаний, декларации и т.п.) Англии и Польши⁴². Дебаты, которые велись в английском парламенте и польском сейме, в силу своей публичности, конечно, носили преимущественно декларативный характер. Вместе с тем они отражали позиции различных политических партий и общественных движений и сами являлись фактором формирования общественного мнения.

Отдельную, хотя и небольшую, категорию источников составляют документы, характеризующие деятельность высшей исполнительной власти - протоколы заседаний правительств (английского и польского). Их ценность состоит в том, что они, достаточно объективно освещают различные мнения по существу рассматриваемых вопросов в правительственных кругах, позволяют проследить процесс принятия и скрытые мотивы тех или иных решений⁴³.

Много интересных данных можно почерпнуть из мемуаров участников описываемых в диссертации событий, а также из исторических работ современников, написанных в жанре мемуаров. Конечно, к сведениям, содержащимся в данных работах необходимо подходить критически, но они во многом позволяют расширить круг наших знаний о дипломатической борьбе, развернувшейся вокруг польского вопроса, тем самым играя роль серьезного дополнения к «сухим» дипломатическим документам. Более того, мемуары позволяют оценить роль отдельных личностей в рассматриваемых событиях, а также

«вычленить» взгляды государственных и общественных деятелей из контекста официальной дипломатической позиции сторон, привлеченных к участию в решении польского вопроса.

Использованные в диссертации мемуары рассмотрим в хронологическом порядке, что позволит проследить изменение взглядов политических деятелей различных поколений на польскую проблему.

Одним из самых ранних источников такого характера являются «Мемуары» Ш.М. Талейрана⁴⁴, в которых особое внимание уделено всплеску политической активности европейских держав в начале 30-х гг. XIX в. Автор отмечает, что приоритетными направлениями «европейской составляющей» дипломатии Англии были Франция и Бельгия. Польский же вопрос интересовал Лондон лишь по мере необходимости привлечения Великобритании ко всем мировым проблемам, чего требовал статус великой державы⁴⁵.

Более подробно деятельность британской дипломатии в польском вопросе в 1830-1831 гг. освещена в «Записках» участника восстания Е. Хорошкевича⁴⁶. Автор, лично знакомый со многими представителями внешнеполитического руководства повстанцев, часто затрагивает вопросы, связанные с англо-польскими отношениями. В противовес Талейрану Хорошкевич говорит о наличие контактов между польскими дипломатическими представителями и руководством британского МИД. В контексте данной работы интересен приводимый Хорошкевичем факт, что именно французский посол в Лондоне способствовал активизации контактов между повстанческим руководством и Пальмерстоном на начальном этапе Ноябрьского восстания в Королевстве Польском. Характеризуя действия Великобритании, Хорошкевич приходит к выводу, что для Лондона, как, впрочем, и для «полонофильского» Парижа, Ноябрьское восстание было «ширмой», прикрываясь которой Европейские державы пытались решить бельгийскую проблему без участия России⁴⁷.

Внешнеполитические аспекты деятельности польского повстанческого правительства в 1863 г. отражены в «Показаниях и записках» Оскара

16 Авейде . Являясь членом Центрального Национального Комитета и правительства, О. Авейде характеризует задачу освобождения поляков как «первостепенную» для всех народов Европы⁴⁹. Этот тезис был следствием распространенных среди польских патриотов иллюзий относительно заинтересованности «Европы» в решении польского вопроса и готовности западных стран в оказании им действенной поддержки.

Проблему «русской угрозы» и возможность использования польского вопроса для ее предотвращения затрагивает в своих «Политических записках» английский политик Ричард Кобден⁵⁰. Его работа ценна в первую очередь тем, что позволяет составить мнение о позиции британской политической элиты по польской проблеме в ее историческом развитии.

В целом мемуарные источники XIX в., сообщая ряд интересных фактов, достаточно слабо освещают деятельность британской дипломатии в польском вопросе. Совсем иначе ситуация выглядит применительно к первой четверти XX в. Здесь воспоминания государственных деятелей и дипломатов разных стран имеют первостепенное значение для понимания ключевых проблем международной жизни, в их числе и польского вопроса.

Пожалуй, важнейшее место среди источников мемуарного жанра занимают сочинения английского премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа. Наиболее ценное из них - «Правда о мирных договорах»⁵¹, в которой автор описывает процесс создания Версальско-Вашингтонской системы. Мемуары содержат богатый аналитический и фактический материал по работе Парижской мирной конференции, позиции британской делегации и непосредственно самого Д. Ллойд Джорджа по польской проблематике.

По сравнению с вышеуказанным трудом «Военные мемуары» Ллойд Джорджа слабо затрагивают польскую тему, но проливают свет на разногласия, имевшие место в среде английского руководства по многим внешнеполитическим и военным вопросам и позволяют понять

предысторию некоторых шагов британского премьера в Париже в период работы конференции.

Еще один труд Ллойд Джорджа «Мир ли это?»⁵³ представляет собой синтез жанра мемуаров и попытки критического анализа ситуации в Европе, сложившейся после мировой войны. Польский вопрос, в отличие от «Правды о мирных договорах», где он еще рассматривается как преимущественно национальный, теперь предстает в контексте борьбы европейских держав за доминирование на континенте. Более резкая критика французского и польского руководства существенно отличает данную работу от предыдущих. Однако в целом и это сочинение органично вписывается в ллойджорджевскую попытку представить позицию Великобритании в польском вопросе на Парижской мирной конференции как «борьбу за интересы малых и угнетенных народов»⁵⁴.

Мемуары французского посла в России Мориса Палеолога «Царская Россия во время мировой войны» и «Царская Россия накануне революции» содержат богатый материал, позволяющий судить о координации действий МИД России и Великобритании в польском: вопросе в 1914-1917 гг⁵⁵. Несмотря на некоторые неточности в цитировании документов российского правительства относительно планировавшегося послевоенного устройства Польши⁵⁶, мемуары Палеолога позволяют составить впечатление о важности польской проблемы для руководства Антанты.

Значимость польского вопроса для Англии подчеркивает и П.Н. Милюков. Его «Воспоминания»⁵⁷, написанные в эмиграции, интересны не только тем, что Милюков был главой МИД во Временном правительстве, но и тем, что он лично встречался с ведущими деятелями британской внешней политики во время пребывания в Лондоне делегации Государственной Думы. Одним из вопросов, которые обсуждались во время этого визита, был польский.

Изучение темы диссертации невозможно без мемуаров одного из лидеров польского национального движения Романа Дмовского «Польская политика и восстановление государства». В диссертации

использовались два издания «Польской политики». Первое, появившееся еще при жизни автора в 1926 г.⁵⁸, содержит целый ряд «приложений» -заметок Дмовского о различных важных политических событиях и, в первую очередь, о его участии в работе Парижской мирной конференции и о встречах с Д. Ллойд Джорджем. Второе - ганноверское издание -вышло без приложений, они были переработаны автором и включены в общий текст расширенного двухтомного издания⁵⁹.

Особый интерес представляют сочинения У. Черчилля. При написании данной диссертации использовались две работы этого известного британского политика: американское издание «Неизвестной войны»⁶⁰ и «Мировой кризис»⁶¹. Сравнительный анализ этих двух работ в контексте интересующей нас проблемы позволяет делать выводы о степени роста заинтересованности руководства Великобритании польским вопросом по мере обострения ситуации в России. Если во время войны Лондон мало интересовался польским вопросом, как это видно из работ английского министра, то по мере нарастания «мирового кризиса», связанного не в последнюю очередь с рождением Советской России, польский вопрос становился одним из приоритетных направлений британской внешней политики.

«Мемуары дипломата» посла в России Д. Бьюкенена, написанные им вскоре после возвращения из России, затрагивают тему борьбы вокруг польского вопроса различных группировок в российском кабинете и реакцию на это Великобритании. При написании диссертации также использовалось и одно из первых изданий воспоминаний английского политика - американское .

Близкий к Бьюкенену С.Д. Сазонов в изданных уже в период эмиграции в Париже «Воспоминаниях»⁶³ уделяет польскому вопросу первостепенное внимание. Несколько десятков страниц своих мемуаров он посвящает планам российского МИД об устройстве будущей польской автономии и описанию борьбы, развернувшейся в Совете министров по данному вопросу. В то же время Сазонов не очень охотно затрагивает проблему британского участия в польском вопросе. Данный факт легко

объясним тем, что обвинение в лоббировании английских интересов было одним из основных, заставивших Сазонова покинуть кресло министра иностранных дел. В то же время воспоминания Сазонова могут быть использованы в качестве дополнительного материала к документам российского МИД, характеризующим польский вопрос в контексте англо-российских отношений периода Первой мировой войны.

В отличие от своих английского и французского коллег, а также главы российского МИД американский посол в дореволюционной России Д. Френсис обходит польский вопрос своим вниманием. Тем не менее, его мемуары позволяют понять «западную» точку зрения по многим вопросам международной жизни того времени, в числе которых одним из главных являлся вопрос места России в послевоенной Европе⁶⁴.

Работы британских дипломатов - членов английской делегации в Париже развенчивают ллойджорджевский «миф о борьбе Англии за интересы малых и угнетенных народов». Работа лорда Ховарда полна интересных фактов, доказывающих, что польский вопрос был лишь инструментом для английской дипломатии. Более того, «Театр жизни» содержит доказательства пренебрежительного отношения британского премьера к польскому руководству и к полякам вообще⁶⁵.

Еще более откровенно о сущности польского вопроса для английской дипломатии говорится в воспоминаниях английского посла в Париже лорда Берти «За кулисами Антанты 1914-1919». Британский дипломат открыто связывает польскую проблему с «русским вопросом»⁶⁶. В то же время автор высказывает мнение о целесообразности использования Польши в качестве буфера (borderland), после чего все русские - и белые и красные — «могут идти к черту»⁶⁷.

В целом эта группа мемуаров, затрагивающая вопрос урегулирования границ Второй Речи Посполитой, несмотря на тенденциозность многих высказываний, позволяет делать выводы о содержании британской политики в период работы Парижской мирной конференции.

Отдельно можно выделить группу мемуаров, посвященных советско-польской войне. К их числу относятся воспоминания Ю. Пилсудского⁶⁸ и

М.Н. Тухачевского⁶⁹. Они позволяют соотнести возрастание и падение активности Великобритании в польском вопросе с положением на фронтах войны.

Существенным недостатком данной категории источников является субъективное авторское восприятие многих проблем, а также «хронологическая оторванность» от рассматриваемых в диссертации событий. Тем не менее, данные документы имеют значительную информационную ценность и, хотя и не могут дать ответы на все поставленные вопросы, но вместе с другими источниками служат солидным подспорьем при освещении основных проблем, затронутых в диссертации.

Наряду с воспоминаниями использовались и другие источники личного происхождения. В данной работе они представлены письмами и дневниками участников событий. Будучи весьма субъективными, они помогают понять личное отношение разных политических деятелей к польской проблеме, проследить изменения в их позиции.

Дневник великого князя Константина Николаевича, брата российского императора Александра II , затрагивает события конца 50-х - начала 60-х гг. XIX т. Существенным дополнением к нему является дневник Владислава Чарторыйского, относящийся ко времени польского восстания 1863-1864-гг⁷¹.

Материал для освещения позиции британской дипломатии в период работы Парижской мирной конференции содержится в дневнике известного английского политического деятеля того периода лорда Ридделла⁷². Военные аспекты советско-польского противостояния затрагиваются в дневнике адъютанта Ю. Пилсудского М. Лепецкого . Интересующий нас период представлен ретроспективно, автор лично познакомился с маршалом уже после окончания советско-польской войны, но тот факт, что анализ событий ведется со слов самого Пилсудского, не может не подчеркнуть их ценность для исследователей.

Из числа писем, не имеющих официального характера, в данной работе использовалась личная переписка императора Александра II с

великим князем Константином Николаевичем за 1857-1861 гг⁷⁴. Их анализ позволяет выявить подоплеку англо-российского противостояния, проявившегося в польском вопросе в период восстания 1863 г.

В целом источники личного характера способствуют пониманию глубинных мотивов действий британской дипломатии в польском вопросе, облегчают анализ международных отношений изучаемого периода, позволяют определить роль польской проблемы во внешней политике Англии.

Не последнюю роль в рассмотрении интересующей проблемы сыграла пресса. При написании диссертации использовалась английская пресса за 1914-1921 гг., выборочно привлекалась английская, польская и российская пресса, относящаяся к периодам обострения польского вопроса в XIX - первой четверти XX в.

В настоящей работе британская пресса используется в основном для дополнительной характеристики действий британской дипломатии в польском вопросе периода восстания 1863 г. и дискуссии о Польше во время работы Парижской мирной конференции.

Материалы британской прессы периода восстания 1863 г. в основном дублируют друг друга. «Тайме», «Монинг Пост», «Дейли Ньюс», «Монинг Геральд» в своих статьях, затрагивающих польский вопросов большинстве случаев сосредотачивают внимание на «репрессиях» русских по отношению к полякам, а также затрагивают проблему уклонения Франции от совместного с Лондоном участия в решении польской проблемы. Публикации в отечественных «Санкт-Петербургских ведомостях», также затрагивавших эту проблему, свидетельствуют о том, что в России серьезно относились к возможности Лондона пойти на конфронтацию с Петербургом из-за российской политики подавления польского восстания.

Период послевоенного мирного урегулирования более богат газетными публикациями по польскому вопросу. Статьи в «Тайме», несмотря на официальный статус правительственного печатного органа, довольно слабо освещают деятельность британской делегации на

Парижской конференции. Данный факт объясняется прежде всего личной неприязнью Ллойд Джорджа и редактора и совладельца газеты Нортклиффа (Northclifr), организатора «Дэйли Мэйл». В большинстве случаев «Тайме» «уходила» от обсуждения данных вопросов, ограничиваясь лишь сухими фактами.

В отличие от «Тайме» материалы «Монинг Пост» более разнообразны. Относительно польского вопроса газета публиковала статьи как в поддержку инициатив британской делегации, так и материалы с их критикой. Появление последних связано с деятельностью автора критических отзывов ирландского депутата палаты общин О'Коннора и его взглядами на польскую проблему.

Вопрос границ Второй Речи Посполитой затрагивался и такими изданиями, как «Дэйли Телеграф», «Вестминстерская газета», «Санди Тайме», однако наиболее полно деятельность британской дипломатии в контексте данной проблемы освещалась «Манчестер Гардиан». Имея недоброжелателей в редакциях других влиятельных печатных изданий, Ллойд Джордж использовал эту газету в качестве рупора как для описания своей деятельности в Париже, так и для пропаганды своих идей о «вольном городе Гданьске» и необходимости проведения плебисцитов на спорных территориях, в первую очередь в Силезии.

Кроме того, при написании диссертации использовалась официальная газета польского правительства («Монитор Польски») для освещения инициатив польского МИД в период советско-польской войны. Ценность этого источника не в последнюю очередь обусловлена тем фактом, что на страницах газеты публиковались важнейшие документы, относящиеся к периоду становления и оформления границ Второй Речи Посполитой, в то время как в документальных сборниках данные источники зачастую приведены в урезанном виде.

Конечно, с учетом поставленных целей пресса для настоящего исследования играет вспомогательную роль. Тем не менее, ее привлечение позволяет осветить реакцию общественного мнения разных

23 стран как на деятельность британской дипломатии, так и на польский вопрос в целом.

Таким образом, для подготовки диссертации был привлечен большой круг разнообразных источников английского, польского, российского, французского происхождения, которые в свою очередь отражают взгляды представителей различный политических течений: английский либералов и консерваторов, польских эндеков и пилсудчиков, российских красных и белых. При этом использовались документы официального и личного характера, «открытые» и предназначавшиеся для внутреннего пользования. Все это позволяет надеяться, что настоящая диссертация обеспечена надежной источниковой базой для решения поставленных в исследовании задач.

Обзор историографии

В основу историографического обзора работ, посвященных отношению британской дипломатии к польскому вопросу, положен страноведческий принцип, что позволяет, с одной стороны, выявить отличия и общие тенденции, присущие историкам разных стран, с другой - проследить изменения в трактовке британской внешней политики в польском вопросе в рамках национальных исторических школ.

Придерживаясь хронологического принципа, автор предполагает в самом общем виде обозначить существующие в историографии подходы в изучении политики Великобритании в польском вопросе применительно к ХГХ — началу XX в., сосредоточив основное внимание на исторических трудах, посвященных непосредственно периоду 1914-1921 гг.

Английская историография. Из работ британских авторов, посвященных периоду XIX - начала XX в., особый интерес представляют работы Ч. Вебстера и Дж. Бетли⁷⁵.

В книге Ч. Вебстера «Внешняя политика Пальмерстона» всесторонне рассмотрены действия британской дипломатии во второй трети XIX в. В контексте интересующей нас проблематики этот труд важен с точки

зрения освещения реакции британского руководства на польские восстания 1830-1831 гг. и 1863-1864 гг. Интересно и сравнение дипломатии Лондона периода нахождения Пальмерстона во главе английского внешнеполитического ведомства и на посту премьер-министра.

Работа Дж. Бетли «Бельгия и Польша в международных отношениях 1830-1831 гг.» посвящена дипломатии этого богатого на события периода европейской истории. Отличительная черта данного исследования — рассмотрение польского восстания 1830-1831 гг. в контексте синхронного революционного цикла, охватившего такие страны Европы, как Франция и Бельгия. Автор противопоставляет политику Великобритании в бельгийском и польском вопросах. Основная идея Бетли состоит в том, что Лондон использовал польскую проблему для отвлечения Петербурга от наиболее злободневного, по его мнению, вопроса того времени - бельгийского. Ориентация польских патриотов на западные державы (и прежде всего на Англию), по мнению автора, «способствовала и решению вопроса о бельгийской династии без активного участия французов»⁷⁶.

Активность Лондона в польском вопросе всегда носила печать противодействия усилению России — такова позиция К. Моргана и группы английских историков, авторов современного издания «Оксфордской истории Британии» . Этот подход вообще является весьма традиционным для английской историографии, при чем он распространяется не только на XIX, но и на XX век, когда место империи Романовых заняла Советская Россия⁷⁸.

Проблемы, связанные с польским вопросом в 1914-1921 гг., освещены в британской историографии довольно слабо. Примечательно то, что английские историки практически не используют понятия «польский вопрос», им свойственно рассмотрение данной проблематики лишь в контексте внешней политики Великобритании или других великих держав. Отсутствие понятия, имеющего ключевое значение для российских и польских историков, возможно, обусловлено трезвой

оценкой тех целей, которые преследовала британская внешняя политика в отношении Польши.

Традиция рассмотрения польской проблематики «в контексте» других тем была заложена уже первыми английскими историками, обратившими внимание на польский вопрос и отношение к нему британской дипломатии в 1914-1921 гг. Написанная Г. Гучем и А. Вардом «Кембриджская история британской внешней политики»⁷⁹ оценивает действия Великобритании в польском вопросе как часть политики создания «стабильной Европы», которая не могла бы увенчаться успехом в случае присоединения ко Второй Речи Посполитой всех земель, на которые претендовали поляки. По их мнению, это привело бы к непомерному росту реваншистских настроений в России и Германии, что, в конце концов, спровоцировало бы очередной мировой кризис. Та же мысль прослеживается и в более позднем коллективном труде английских историков — «Новая кембриджская история нового времени. Эра насилия (1898-1945)»⁸⁰.

Фундаментальная шеститомная «История Парижской мирной конференции»⁸¹, изданная Темперлеем в начале 20-х гг., во многом дублирует выводы кембриджских историков. В четвертом и шестом томах, где автор затрагивает польскую проблематику, ясно говорится, что «европейский континент имел первостепенное значение для Великобритании, которая по отношению к нему руководствовалась принципом равновесия... сместившегося после войны в сторону Франции... Важность подходов к Ла-Маншу... делала невозможным передачу Гданьска французскому сателлиту Польше... »⁸².

Известный английский историк Р. Сетон-Уотсон в своей работе «Сараево. Изучение истоков войны»⁸³ высказывает убеждение не только о второстепенности польского вопроса для британской внешней политики, но и о закономерности его выдвижения на первый план лишь в случае необходимости давления на Россию.

Критически подходит к анализу британской внешней политики в отношении границ Второй Речи Посполитой английский историк

польского происхождения К. Смагожевский. В своей монографии «Выход Польши к морю»⁸⁴ он уделяет первостепенное внимание проблеме Гданьска. Расценивая придание Гданьску статуса «вольного города» как просчет дипломатии Лондона, Смагожевский оперирует традиционными для британской историографии понятиями «баланс сил» и «равновесие», отодвигая тем самым национальные интересы Польши на второй план . В то же время нужно отдать должное автору, еще в начале 1930-х гг. утверждавшему, что политика послабления, проводимая Англией по отношению к Германии в период работы мирной конференции в Париже за счет Польши, в конечном итоге обернется против самого Лондона

Работа В. Медликотта «Британская внешняя политика после Версаля»⁸⁶, изданная в 1940 г., также затрагивает польский вопрос и посвящена периоду между двумя мировыми войнами. В ней содержится довольно полный анализ противоречий, возникших во время становления Версальско-Вашингтонской системы между Англией и другими акторами международных отношений. Как видно из контекста, Медликотт склонен рассматривать польский вопрос и противостояние, возникшее по этому поводу между ведущими участниками Парижской конференции, как элемент борьбы за «стабильную Европу».

Отношение к польской проблематике «в контексте» империалистической внешней политики Великобритании и англосоветского противостояния прослеживается в трудах английских историков-марксистов А. Пейджа и А. Мортона. Многие их положения схожи с тезисами как советских историков, так и официальной английской историографии. Так, Пейдж рассматривает польский вопрос во внешней политике Великобритании в конце Первой мировой войны -начале периода послевоенного урегулирования через призму политики противодействия усилению Франции⁸⁷. Выводы члена коммунистической партии Великобритании Мортона более близки к позиции отечественных историков. Оценивая отношение Великобритании к Польше в 1919-1920 гг. как «политику подстрекательства к нападению на Советскую

Россию», автор в своей «Истории Англии» пытается доказать, что единственной и конечной целью Лондона было уничтожение большевизма даже ценой перехода огромной части российских территорий ко Второй Речи Посполитой и нарушения пресловутого «баланса сил»⁸⁸.

Характеристика англо-российских, а также и англо-советских отношений присутствует в работе либерального историка Марриота «Англо-российские отношения 1689-1943 гг.»⁸⁹. Для данного труда, изданного в период сближения Лондона и Москвы во время Второй мировой войны, характерно замалчивание польского вопроса и желание придать процессу оформления восточных границ Второй Речи Посполитой в 1920-1921 гг. характер несанкционированной Антантой экспансии Пилсудского.

Двухтомный труд другого историка Р. Ульмана «Англо-советские отношения 1917-1921 гг.»⁹⁰ более интересен для понимания действий британской дипломатии в период послевоенного урегулирования. Автор уделяет довольно много внимания польскому вопросу, однако и он не склонен рассматривать его как самостоятельную внешнеполитическую проблему. Автора больше интересует роль Польши в контексте отношений Великобритании с революционным режимом в России. Ульман приходит к выводу о значимости польского вопроса для британской внешней политики лишь в качестве элемента в противодействии продвижению большевизма на Запад.

Монография Г. Нельсона⁹¹, посвященная дипломатическому взаимодействию союзников по Антанте, базируется на архивных источниках британского внешнеполитического ведомства и достаточно полно характеризует польскую проблему в контексте англо-российских отношений периода Первой мировой войны. Как и его предшественники, Нельсон не склонен рассматривать польский вопрос в качестве самостоятельной международной проблемы. Он считает, что всплески активности Лондона в польском вопросе в период Первой мировой войны были продиктованы желанием Англии подготовить почву для

28 послевоенного решения польской проблемы, которая понимается как часть проблемы мирного урегулирования в Европе. Однако Нельсон в своих рассуждениях не замечает интересной закономерности: рост и падение активности британского внешнеполитического руководства в связи с польской проблемой напрямую зависели от успехов и неудач России на фронте.

Г. Нельсон затрагивает и другой важный этап деятельности британской дипломатии — Парижскую мирную конференцию. Он весьма подробно освещает деятельность британской делегации в Париже, а также указывает на различия в трактовке отдельных вопросов послевоенного устройства Европы различными представителями британской политической элиты. Действия английской дипломатии в польском вопросе показаны им как часть британской внешнеполитической парадигмы периода послевоенного урегулирования, в которой учитывались все важнейшие внешнеполитические проблемы, стоявшие перед Великобританией, и в первую очередь вопрос противодействия большевизму и проблема создания «сбалансированной» Европы.

Подход Темперлея и «кембриджцев» к оценке политики Великобритании и роли польского вопроса для Лондона в 50-60-е гг. XX в. вновь ярко проявился в работах английских историков Э. Карра, автора «Германо-советских отношений между двумя мировыми войнами. 1919-1939 гг.»⁹² и «Международных отношений между двумя мировыми войнами. 1919-1939 гг.»⁹³, и А. Майера, автора работы «Версальская политика и дипломатия умиротворения, сдерживания и контрреволюции 1918-1919 гг.»⁹⁴. Авторы считают политику Великобритании по отношению к Польше в 1918-1919 гг. единственно возможной, оправдывая ее необходимостью сохранения «баланса сил»⁹⁵. В то же время Карр признает, что такой политикой Лондон во многом способствовал «будущему сближению России и Германии по вопросу нового раздела Польши»⁹⁶.

29 В ряду уже названных сочинений несколько особняком стоит работа

Н. Стоуна «Восточный фронт» . Относительно значимости польского вопроса в политике Великобритании автор монографии в основном повторяет выводы своих предшественников. Однако в отличие от большинства из них он не склонен рассматривать действия английской дипломатии как часть британской доктрины, конечной целью которой было создание основанной на балансе сил Европы. Н. Стоун, основываясь на собственных наблюдениях, пытается доказать, что политика Лондона в отношении Польши была в разное время детерминирована конкретными внешнеполитическими реалиями, что в какой-то мере является отходом от традиционной для британской историографии оценки действий английской дипломатии в польском вопросе как части «спланированной акции».

Большое значение для понимания отношения Лондона к польскому вопросу имеют работы Норманна Дэвиса — одного из ведущих английских полонистов. Его двухтомная монография «Божественная

Oft ^^

игра» охватывает историю Польши с X в. по середину 1980-х гг. Другая работа Дэвиса «Белый орел, красная звезда», изданная в 1972 г." и вышедшая в переводе на польский язык в 1998 г. — одно из фундаментальных английских произведений, посвященных советско-польской войне. В контексте интересующей нас тематики важна вторая работа, так как в ней критически оценивается политика Лондона по отношению к Польше как политика «сталкивания одинаково неприемлемых для руководства Великобритании поляков и Советов»¹⁰¹.

Особый интерес представляет многотомная монография «официального историографа У. Черчилля» М. Гилберта. В своей работе «Уинстон Черчилль»¹⁰² автор показывает изменение отношения британского руководства к польскому вопросу в конце Первой мировой войны и во время работы Парижской мирной конференции. Основанная на английских источниках работа Гилберта раскрывает споры и конфликты, царившие в английском кабинете между премьер-министром и МИД, с одной стороны, и «военной партией», во главе которой был

зо Черчилль, с другой. В то же время историк в вопросе о значении польского вопроса для британской дипломатии не выходит за рамки традиционной для английских исследователей концепции. Действия британской дипломатии в польском вопросе рассматриваются автором постольку, поскольку они необходимы для освещения политики кабинета и непосредственно военного министра в «русском вопросе».

В целом английская историография внесла немалый вклад в изучение данной проблемы и наметила основные направления исследования внешней политики Великобритании в польском вопросе, что оказало заметное влияние на историков во многих странах и, в первую очередь, США . В то же время необходимо отметить, что небольшое количество работ, посвященных теме диссертационного исследования, в которых даже отсутствует ключевое понятие «польский вопрос», не позволяет выделить какие-либо этапы в развитии английской историографии данной проблемы, как это можно сделать по отношению к отечественной и польской историографии.

Польская историография. Из работ польских историков, затрагивающих предысторию интересующей нас проблемы, особый интерес представляет книга известного ученого Шимона Ашкенази «Очерки и портреты»¹⁰⁴. В ней содержатся характеристики наиболее известных польских политических и военных деятелей XIX в., а также несколько «очерков» по отдельным проблемам, один из которых посвящен британской внешней политике в польском вопросе в XIX в. Несмотря на то, что в книге используется довольно обширный фактический материал, Ашкенази присуще рассмотрение английской политики противодействия России в качестве некой парадигмы, в основе которой таилось желание Лондона помочь полякам в их борьбе с оккупантами. Автор, зачастую противореча самому себе и в некоторой степени идеализируя английскую дипломатию, высказывает твердое убеждение о наличии у Великобритании четкой линии поведения в польском вопросе, хотя приводимые факты скорее позволяют рассматривать политику Лондона в качестве «реактивной».

31 Справедливости ради отметим, что польский историк в некоторых случаях позитивно оценивает и российскую политику по отношению к Польше, считая, что «реформы Александра I заложили возможность мирного сосуществования русских и поляков..., которой не удалось воспользоваться по вине обоих народов...»¹⁰⁵.

Подобной Ашкенази точки зрения по вопросу «польской парадигмы» во внешней политике Великобритании придерживался и Т. Гжебинёвский, автор монографии «Польский вопрос в освещении английской прессы ХГХ века»¹⁰⁶. Хотя в его работе отмечается, что интерес к польскому вопросу особенно пробуждался у англичан лишь в периоды восстаний в Царстве Польском или обострений отношений с Россией, он, как и предыдущий автор, считает, что сочувственное отношение британской общественности к судьбе поляков было искренним и постоянным на протяжении фактически всего ХГХ — начала XX в.

Марксистская историография англо-польских отношений периода, предшествовавшего Первой мировой войне, весьма внушительна. Наиболее изученными являются периоды 1830-1831 и 1863-1864 гг., когда внимание всего мирового сообщества было приковано к польским восстаниям. Реакция Великобритании на данные события наиболее досконально разобрана в монографиях Е. Дуткевича, А. Барщневской-Крупы, М. Рушича, а также в статьях Г. Коцого и В. Заевского¹⁰⁷.

Современная польская историография, посвященная истории англопольских отношений в XIX в., еще не достаточно полно рассмотрела весь круг интересующих нас проблем, однако основные подходы к изучению отношения британской дипломатии к польскому вопросу уже намечены. Так, Е. Сковронек и А. Цетнарович, занимающиеся личностью А. Чарторыйского и в целом национальным движением в ХГХ в. , склонны рассматривать деятельность британской дипломатии как один из факторов, позитивно влиявших на ход освободительной борьбы поляков.

Применительно к периоду 1914-1921 гг. польской историографии принадлежит основной вклад в изучение интересующей нас проблемы.

Польским исследователям удалось осветить фактически все вопросы, связанные с исследованием «польского аспекта» британской дипломатии периода Первой мировой войны и становления Версальско-Вашингтонской системы. При этом необходимо отметить отсутствие единства взглядов польских исследователей по многим частным и некоторым принципиальным вопросам. В развитии польской историографии по теме диссертации можно выделить три этапа:

1) Труды, появившиеся по «горячим следам» событий в межвоенный период (1918-1939 гг.). 2) Работы конца 40-х - конца 80-х гг. XX в. 3) Работы современных польских ученых (с начала 1990-х гг.).

Из довоенных работ немалый интерес представляет книга С. Кутшебы «Возрожденная Польша» . Основное ее содержание связано с периодом становления Второй Речи Посполитой и последующего развития, которое, по мнению историка, неминуемо должно было привести к установлению «режима санации». Автор подробно освещает взаимодействие двух основных лидеров возрождавшейся Польши (Пилсудского и Дмовского) с руководством Великобритании в период подготовки и работы Парижской мирной конференции. Кроме того, данная работа содержит критический анализ действий польской делегации в Париже, а также сведения, указывающие на отсутствие единства в рядах польского руководства в 1919-1920 гг., что с выгодой для себя было использовано британским руководством в Париже.

Еще большее значение имеет работа Е. Лукашевича «Польша — держава»¹¹⁰. Любопытен тот факт, что посвященная возрождению Польши в 1918-1921 гг. книга, вышла в свет в 1939 г., за несколько месяцев до исчезновения Второй Речи Посполитой. Автор монографии довольно подробно анализирует процесс становления границ возрожденной Польши. Рассматривая политику отдельных держав в польском вопросе в период работы Парижской мирной конференции и советско-польской войны, он приходит к вполне закономерному, но новому для польской историографии того периода выводу, что у Польши на тот момент не было союзников, а все державы, включая

33 Великобританию и Францию, старались лишь использовать новое государство для достижения своих целей, которые, по мнению Лукашевича, были продиктованы текущей международной ситуацией, а не были частью продуманного плана действий в польском вопросе.

Иной позиции придерживались многие другие довоенные польские историки, занимавшиеся проблемой англо-польских отношений XIX — начала XX вв., такие как А. Хандельсман и 1\ Верешицкий. Вслед за Ашкенази они писали о наличии у Лондона «польской доктрины»¹¹¹.

В целом, несмотря на спорность некоторых утверждений историков довоенного периода, многие их оценки политики Великобритании в польском вопросе до сих пор присутствуют в польской историографии.

Послевоенный этап изучения вопроса продлился до конца 1980-х гг. Данный период характеризуется прежде всего главенством марксисткой идеологии во всей польской исторической науке.

Януш Паевский, автор классических работ «Вокруг польского вопроса: Париж, Лозанна, Лондон» и «Восстановление польского государства», посвященных дипломатической деятельности заграничных представителей национального движения, также затрагивает проблему англо-польских отношений периода Первой мировой войны и становления Второй Речи Посполитой . Отличительной чертой работ Паевского является приверженность убеждению, что британская политика в польском вопросе во время Первой мировой войны целиком соответствовала российским интересам, что заставляло поляков-патриотов «активизировать контакты с Францией и использовать свои ресурсы для пропаганды идеи подключения к войне США, в которых польское руководство (прежде всего И. Падеревский) надеялись найти союзника для противодействия Лондону» .

Иные взгляды у польских историков-эмигрантов. Работы данной группы исследователей ставят своей целью показать, что Англия даже еще, до появления Второй Речи Посполитой прикладывала все усилия, дабы помочь полякам вернуть утраченную независимость. Активно эту

идею высказывали в 1969 г. историки - представители парижской эмиграции - П. Вандыщ и А. Синцала^1,4.

Подобной точки зрения придерживается и «лондонец» Т. Пичковский, написавший работу «Англия и Польша (1914-1939 гг.)»¹¹⁵, которая была издана на польском языке в Великобритании в 1975 г. Свои предположения автор подкрепляет обильным цитированием английских документов. Появление работы Пичковского стало крупным успехом польских ученых-диссидентов, нарушивших тем самым монополию историков-марксистов на интерпретацию данной темы.

И тем не менее, основной вклад в изучение британской дипломатии в польском вопросе в период Первой мировой войны - 20-е гг. XX в. принадлежит польским историкам-марксистам. Работы Г. Яблоньского, В. Перелмутера, Я. Красуского, М. Лешика¹¹⁶, несмотря на то, что они непосредственно не посвящены изучаемой теме, во многом подготовили почву для появления монографии М Новак-Кильбиковой. Ее работа «Польско-британские связи 1918-1923 гг.» - фундаментальный труд, посвященный английской дипломатии в польском вопросе периода становления Версальско-Вашиштонской системы. Отличительная черта данной монографии - последовательная критика политики Лондона, которую автор трактует как часть политики создания «санитарной зоны» вокруг «инфицированной» большевизмом России.

Работы более молодых представителей марксистского направления польской историографии — Я. Осицы, Г. Батовского, А. Гарлицкого — в тех аспектах, которые соответствуют теме данной диссертации, ориентируются на монографию Новак-Кильбиковой, которая по праву считается автором наиболее серьезного исследования по интересующей нас проблеме¹¹⁸. В духе взглядов Новак-Кильбиковой рассматривают вопросы внешней политики Д. и Т. Наленч - авторы изданной в 1986 г. монографии «Юзеф Пилсудский — легенды и факты»¹¹⁹.

В целом для историографии времен ПНР присуще негативное восприятие британской дипломатии и критический анализ всей внешней политики «капиталистической» Великобритании.

С иных позиций подходит к рассмотрению данного вопроса современная польская историография. Для неб характерно замалчивание многих вопросов, необходимых для понимания проблемы «польского аспекта» британской дипломатии. Последняя рассматривается через призму отношения Польши к странам Антанты ив целом получает позитивные оценки. На фоне происходящего расширения НАТО и Евросоюза польская историография стремится сгладить противоречия, когда-либо возникавшие в отношениях между Варшавой и Лондоном. Более того, создается образ, говорящий, что дипломатия Великобритании изначально отстаивала интересы польского национально-освободительного движения, а позже — интересы возродившегося польского государства. В таком духе, к примеру, написана монография А. Чубиньского «Борьба по вопросу восточных границ Польши в 1918-1921 гг.»¹²⁰, а также статья Т. Кулака «Между Германией и Россией — позиция Романа Дмовского в отношении западных польских земель»¹²¹.

Подобные веяния прослеживаются и в работах общего характера. В. Рошковский в своей «Истории Польши» вообще обходит вопрос англо-польских взаимоотношений . Изданная в 2002 г. Польской Академией наук под редакцией профессора Я. Паевского «Всеобщая история (1871-1918)» также не рассматривает подробно данный вопрос, однако утверждает, что польский вопрос был «головной болью западных демократий»¹²³.

Характеризуя в целом польскую историографию, можно сделать вывод, что на протяжении XX в. существовало два подхода к оценке британской дипломатии в польском вопросе, которые условно можно назвать «позитивным» и «негативным». Если «позитивисты» во многом приближали польскую историографию к концепциям, свойственным английской школе, то приверженцы негативной оценки позиции Лондона, и в первую очередь историки-марксисты, наоборот, пересекались в своих взглядах с позицией российских историков.

Отечественная историография. Весомый вклад в изучение польского вопроса и британской внешней политики сделан российскими и советскими исследователями.

Оценки роли британской дипломатии в польском вопросе встречались еще в дореволюционной историографии. Дипломатическая борьба, развернувшаяся вокруг польского вопроса в период становления Венской системы, освещена СМ. Соловьевым¹²⁴. Историей возникновения польского вопроса, а также анализом внешнеполитической ориентации польского национально-освободительного движения занимался и Н.И. Кареев . Свой вклад в изучение польского вопроса внес и профессор Петербургского университета П.А. Кулаковский, рассматривавший данную проблематику через призму интересов России . Он утверждал, что любое вмешательство иностранных держав, и прежде всего Великобритании, в польский вопрос чревато ущемлением интересов России. Работы Кулаковского интересны и тем, что демонстрируют отношение части русской интеллигенции к самим полякам -«прирожденным иудам, смешавшимся с евреями... настолько, что уместнее именовать Галицию... «Новой Галилеей»¹²⁷.

Для советской историографии зачастую было свойственно рассмотрение предыстории интересующей нас проблемы в рамках других, более общих тем. В контексте дипломатической борьбы и международных отношений XIX - начала XX в. рассматривает данную тему «История дипломатии» под редакцией В.А. Зорина¹²⁸.

Самым изученным периодом, несомненно, является польское восстание 1863-1864 гг. Фундаментальное исследование В.Г. Ревуненкова освещает все аспекты дипломатического противостояния, развернувшегося вокруг польского вопроса в период назревания и во время Январского восстания в Царстве Польском¹²⁹. Используя большое количество источников, он вполне обоснованно оценивает дипломатию великих держав (и в первую очередь Великобритании) в польском вопросе как «темную дипломатическую игру»¹³⁰. Работа М.В. Миско «Польское восстание 1863 г.»¹³¹ посвящена внутренним аспектам

истории восстания. Как и В.Г. Ревуненков, он склонен рассматривать дипломатию Великобритании в польском вопросе в рамках политики, направленной на установление «баланса сил» на континенте. Подобные мысли встречаются и в работах других советских историков¹³².

Переходя к характеристике работ отечественных историков, посвященных непосредственно периоду 1914-1921 гг., прежде всего отметим определенную смену ориентиров, вызванную Первой мировой войной. Осознавая связь судеб России и других держав Антанты, историки и публицисты стали рассматривать польский вопрос как часть политики проводимой в целом Антантой, хотя вместе с тем признавали, что решающее слово в судьбе поляков должно принадлежать правительству Российской империи. Таким духом проникнута статья В. Орловского «Польский вопрос в международной политике» .

Как уже отмечалось, советские историки рассматривали интересующую нас проблематику в контексте более широких тем, не выделяя специально «польский аспект» британской дипломатии периода войны и послевоенного урегулирования. Примером такого подхода являются работы И.М. Лемина, Ф.Д. Волкова, В.Г. Трухановского¹³⁴. В рамках русско-английских и советско-английских отношений касаются польского вопроса B.C. Васюков, А.В. Игнатьев, В.М. Хвостов, В.А. Рыжиков¹³⁵.

Косвенное обращение к интересующей нас проблеме находим и в монографиях отечественных ученых, посвященных отдельным представителям английского руководства Особенно здесь выделяются работы К.Б. Виноградова «Дэвид Ллойд Джордж» и В.Г. Трухановского «Уинстон Черчилль»¹³⁶, которые позволяют понять истоки тех или иных действий британской дипломатии, а также выяснить причины противостояния, которое возникло вокруг польского вопроса в британской политической элите в 1914-1921 гг.

Современные российские историки продолжают традиции советской историографии. Проблема роли польского вопроса в английской внешней политике эпизодически затрагивалась в работах В.А. Зубачевского, Л.Б.

38 Миляковой, З.С. Белоусовой, Н.А. Строгановой, М.И. Мельтюхова¹³⁷. Анализ политики различных держав в польском вопросе в 1914-1918 гг. содержится в монографии А.И. Уткина «Первая мировая война»¹³⁸. Польская тема в контексте англо-российских отношений периода Первой мировой войны рассматривается в статье А.Ю. Бахтуриной «П.Н. Милюков и польский вопрос»¹³⁹. Попытка определения роли польского вопроса в системе международных отношений содержится и в изданной под редакцией А.Д. Богатурова «Системной истории международных

~ 140

отношении» ..

Несмотря на, казалось бы, внушительное количество монографий и статей, перекликающихся в той или иной мере с темой данной диссертации, среди них нет обстоятельного исследования, посвященного дипломатии Великобритании в польском вопросе периода Первой мировой войны и послевоенного урегулирования, что еще раз подтверждает актуальность данной темы.

Подводя итоги историографическому обзору, можно выделить два основных подхода, которые использовались учеными при обращении к данной теме:

4. Отношение Англии к польскому вопросу рассматривается «в контексте» других вопросов, стоявших перед британской внешней политикой, что прежде всего характерно для английской и отечественной историографии.

5. Польский вопрос выделяется в качестве «самостоятельного» направления внешней политики Великобритании, что в разное время было свойственно польской историографии.

Оценки действий Великобритании в отношении польской проблемы схематично можно также представить в виде двух альтернативных подходов: 1. «Критический» подход, более всего свойственный отечественной и польской историографии периода существования Народной Польши. 2. Положительная оценка действий Великобритании, присущая английской историографии и большинству работ историков

39 Второй Речи Посполитой. Тенденция возвращения к такому подходу прослеживается и в польской историографии последнего десятилетия.

В целом необходимо отметить, что политика Англии в польском вопросе в 1914-1921 гг. еще недостаточно изучена в историографии, хотя опубликованные работы российских и зарубежных авторов создали достаточную базу для разработки данной темы.

Структура работы. Настоящая диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, а также примечаний, списка источников и литературы. Во введении определяется научная актуальность темы, хронологические рамки, формулируются цель и задачи, дается обзор источников и историографии по изучаемой проблеме. Разделение диссертации на главы и параграфы произведено в основном по хронологическому принципу. В первой вводной главе «Англия и польский вопрос в XIX в.» представлена предыстория вопроса. Вторая глава «Англия и польский вопрос в период Первой мировой войны (1914-1918 гг.)» посвящена действиям британской дипломатии в годы Первой мировой войны. В третьей главе «Англия и польский вопрос в период послевоенного урегулирования (1919-1921 гг.)» рассказывается об участии Англии в послевоенном решении польского вопроса. Последняя глава работы отличается от двух предыдущих тем, что в ней деление на параграфы произведено с учетом проблемно-хронологического принципа. Это связано с тем, что при решении польского вопроса в послевоенный период была важна не столько последовательность событий, сколько всесторонняя характеристика нескольких узловых проблем, составлявших содержание процесса возрождения польской государственности. В заключении диссертационного исследования подводятся некоторые итоги и делаются общие выводы о сущности английской политики в польском вопросе и той роли, которую он сыграл при формировании внешнеполитической программы Англии накануне и во время создания Версальско-Вашингтонской системы.

Британская дипломатия и польский вопрос в первой половине XIX в

Англия и польско-саксонский вопрос на Венском конгрессе.

Польский вопрос никогда не входил в число приоритетных направлений британской внешней политики. Шимон Ашкенази вполне резонно характеризует англо-польские отношения до возникновения польского вопроса (то есть до момента исчезновения Речи Посполитой с карты Европы) как «эпизодические», что не позволяет говорить о наличии у руководства Великобритании особой внешнеполитической доктрины по отношению к Польше1. Определенный интерес к польским делам обнаружился у британского руководства только в начале XIX в., после того как территории, ранее входившие в состав Речи Посполитой, стали объектом экспансии Наполеона.

XDC век принес всем народам Европы не ведомые ранее потрясения. Начало этого столетия было ознаменовано продолжением начавшейся еще в 1789 г. Великой французской революции, из которой постепенно вырастала империя Наполеона Бонапарта. Эти события, первоначально имевшие значение только для французской нации, позже в той или иной мере наложили отпечаток на судьбы всех европейских народов.

Великобритания не осталась в стороне от происходивших на континенте событий. Руководство Англии негативно восприняло известие о начале революции во Франции. Превращение же последней в империю и еще большее усиление наполеоновской экспансии в Европе потребовало от Лондона концентрации усилий на предотвращении попыток Парижа достичь доминирующего положения на континенте. Все остальные вопросы отходили в тень на фоне победоносного шествия французской армии по землям Старого Света. В свете этих фактов трактовался и польский вопрос, который рассматривался британским руководством не как вопрос будущего польской нации, а как элемент политики разрушения выстроенной Наполеоном системы, позволявшей Парижу занимать главенствующее положение на континенте.

В противовес Англии поляки приветствовали успехи Наполеона. Лидеры польского освободительного движения связывали все свои надежды на возрождение Речи Посполитой с военным и политическим гением французского императора. Народ, незадолго до этого лишенный собственной государственности, воспринимал французского полководца, боровшегося с поработителями поляков, как освободителя и вполне резонно рассматривал его врагов в качестве собственных .

Надежды поляков частично оправдались. По условиям Тильзитского мира 1807 г. Россия отказывалась от противодействия Наполеону и присоединялась к континентальной блокаде, направленной против Англии. За счет части польских земель, отошедших после разделов Речи Посполитой к Пруссии, было образовано Княжество (Герцогство) Варшавское.

«Заблокированная» Великобритания не принимала в тот момент участия в решении польского вопроса. Находясь в состоянии войны с Францией, Лондон расценивал любое изменение европейских границ, проводившееся Наполеоном, как действия, враждебные интересам Англии Ослабление участников антинаполеоновской коалиции автоматически усиливало Бонапарта в глазах руководства британского внешнеполитического ведомства. В то же время Лондон не был склонен концентрировать свое внимание на польском вопросе. Польский историк Т. Гжебинёвский, посвятивший свой труд исследованию роли польского вопроса в общественно-политической жизни Великобритании XIX в., отмечает, что в период наполеоновских войн английская пресса совершенно не интересовалась польским вопросом, и он фактически не рассматривался в британском парламенте3. Подобное невнимание вполне объяснимо. Начало дискуссии по данной проблематике означало пересмотр европейских границ, а это, в свою очередь, ставило бы под сомнение целесообразность восстановления прежних государств Европы, что, несомненно, усилило бы внешнеполитический престиж Франции и оправдало бы многие действия Наполеона, который активно занимался «перекройкой» границ в Европе. Кроме того, обсуждение подобных вопросов было чревато потерей союзников, таких как Австрия и Россия, для которых польский вопрос казался давно решенным.

Реальное подключение Великобритании к польскому вопросу произошло лишь на Венском конгрессе, когда пришло время пересмотра результатов завоевания Наполеона.

Польская проблема как часть обширного польско-саксонского вопроса привлекла к себе огромное внимание участников Венского конгресса. По ней сразу же обнаружилось две точки зрения. Первая была представлена Россией и Пруссией. Александр I, войска которого, преследуя отступавшую армию Наполеона, заняли герцогство Варшавское, открыто дал понять, что данные территории будут принадлежать России4. Союзником Александра в этом деле выступил прусский король Фридрих Вильгельм III, желавший получить компенсацию за польские земли в Саксонии, которая поддерживала Наполеона5.

Другого мнения придерживались представители Англии, Франции и Австрии. Они опирались на сформулированный Талейраном «принцип легитимизма», по которому изменение европейских границ должно было проводиться с ориентацией на 1792 г., то есть на то время, когда Европа еще не подверглась территориальным изменениям, вызванным французской революцией и наполеоновскими войнами. Разумеется, за их общей позицией скрывались различные внешнеполитические цели.

Австрия не хотела допустить усиления своего соседа (России), а также опасалась волнений среди собственного польского населения, которое могло возмутиться, «завидуя» либеральным преобразованиям на территории российской Польши. В случае включения Герцогства Варшавского в состав России Александр I обещал целый ряд реформ, важнейшей из которых должна была стать Конституция, превращавшая царя в конституционного монарха и объединявшая все польские земли в составе России в единое Королевство Польское7. Кроме того, как участник борьбы за гегемонию в Германии, Австрия не могла не опасаться усиления Пруссии, которое последовало бы в случае присоединения к последней Саксонии8.

Франция, представленная на конгрессе Талейраном, Польшей не интересовалась. Как и Австрию, Францию беспокоило возможное расширение России на Запад. К тому же Талейран старался использовать противоречия, вспыхнувшие в стане союзников по польско-саксонскому вопросу, для обеспечения наиболее выгодных условий для преодоления дипломатической изоляции, в которой оказалась Франция на конгрессе.

Внешнеполитической линии Лондона была присуща традиционная для Англии ориентация на «баланс сил», позволявший Великобритании, сохраняя гегемонию в Европе, играть на противоречиях континентальных держав. Если Меттерних и Талейран своей дипломатией старались решить частные внешнеполитические проблемы, возникновение которых было связано с политическими реалиями того времени, то британский МИД работал на долгосрочную перспективу, пытаясь организовать на континенте ситуацию, максимально удовлетворявшую Лондон и позволявшую ему в будущем играть роль европейского арбитра. Правительство Англии всерьез опасалось превращения России в европейского гегемона, чье могущество и так необычайно возросло «на развалинах французской империи»9. Такие предположения имели под собой почву. Министр иностранных дел Великобритании Каслри цитировал в своем послании премьер-министру Ливерпулю 25 ноября 1814 г. слова российского императора: «Я дам необходимое Пруссии, но не уступлю ни одной деревни Австрии. Я завоевал герцогство, у меня есть 480 тыс. человек, чтобы его удержать». «Царь заявляет, что он один компетентен решать польский вопрос», -добавляет Каслри в своем послании10.

Политика Англии в польском вопросе в контексте мировой войны (1914-1916 гг.)

Первая мировая война стала причиной обострения национальных противоречий во всех полиэтнических странах Европы. Народы, ранее вынужденные мириться со своим подчиненным положением, увидели в войне шанс если не на обретение независимости, то на улучшение положения и получение автономных прав. Эти новые тенденции вынуждали правительства держав к пересмотру позиций по многим национальным проблемам, одной из которых был польский вопрос, становящийся козырной картой в большой политической игре. От ее искусного розыгрыша зависело не только то, на чьей стороне выступит нация, представители которой воевали в армиях трех стран, но и будущий баланс сил в Европе.

Великобритания вступила в Первую мировую войну совместно с Францией и Россией. «Согласие» подразумевало общность усилий этих трех держав в борьбе против Германии и ее сателлитов. В то же время участие в Антанте сковывало активность британской дипломатии в отношении многих вопросов, которые другими союзниками рассматривались как сугубо внутренние проблемы, решение которых зависело лишь от них, а не от желаний «туманного Альбиона». Ввиду наличия германской угрозы Лондон был вынужден мириться с таким положением вещей, делая вид, что многие спорные вопросы отходят в сферу юрисдикции союзников, и ограничиваясь лишь ролью «консультанта».

Польский вопрос относился как раз к числу тех вопросов, в которых Англия не собиралась идти на столкновение с Россией. Ввиду этого британское правительство решило, не нагнетая напряжения, ограничиться лишь небольшим давлением на Россию с целью направить решение польское проблемы в наиболее выгодное для себя русло.

Польская проблема действительно стояла очень остро перед правительством Российской империи. Победа в мировой войне сулила России территориальные приращения за счет польских владений Австро-Венгрии и Германии. Обустройство этих земель потребовало бы от правительства осторожных шагов, что объясняется необходимостью сглаживания противоречий между русскими и поляками. В то же время был возможен и другой путь - насильственная русификация польских земель с целью их скорейшей и более полной интеграции в состав империи. Этот путь был чреват ростом традиционных антирусских настроений среди поляков, что, несомненно, могло привести к новым конфликтам и восстаниям. Наряду с ростом классовых противоречий в России подобное разрешение польского вопроса было чревато возможностью ускорения назревания новой революции, которая на фоне грядущей послевоенной разрухи и голода грозила смести саму империю Романовых1.

Таковы были перспективы развития русско-польских отношений при успешном для России завершении мировой войны. После ее начала варианты разрешения польского вопроса заполнили российскую прессу и публицистику. Польский вопрос как отдельно, так и как часть «национального» вопроса рассматривался многими политическими движениями России того периода. Необходимость его скорейшего разрешения была особенно очевидна на фоне того, что Германский блок, проигрывавший в объеме экономического потенциала, активно пытался использовать межнациональные противоречия внутри стран Антанты. Германия и Австро-Венгрия официально объявили одной из целей войны освобождение польских земель от «московского ярма» . Все это требовало от официального Петрограда разработки нового курса в польском вопросе. Первым таким шагом стало появление 13 августа 1914 г. воззвания главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, в котором говорилось об объединении всех польских земель под скипетром русского царя. Отечественная историография склонна рассматривать этот документ как попытку противодействия германским инициативам в решении польского вопроса, главной целью которой было будущее ослабление Германии и Австро-Венгрии и захват важных для них промышленных районов .

Российская позиция в польском вопросе стала фундаментом отношения в целом Антанты к данной проблематике. В виду этого советской историографии не свойственно отдельное рассмотрение «польского аспекта» внешнеполитической линии, проводимой английским правительством в 1914-1916 гг.4 Польская историческая наука также обходит эту проблему, ссылаясь на неопределенность отношения Лондона к польскому вопросу в данный период5. Данная неопределенность, по мнению польских историков, обуславливалась необходимостью сохранения России в качестве союзной Лондону державы6.

Действительно, Лондон как союзник России по Антанте в целом поддерживал «польские» притязания Петрограда и через своего представителя в России Бьюкенена выражал свое согласие с линией, проводимой Россией в польском вопросе; В августе 1914 г. посол Бьюкенен сообщал в телеграмме, что воззвание Николая Николаевича появилось «вполне своевременно» и что оно сможет повлиять на спад мощного антирусского движения в среде английского общественного мнения, «основанного на вопросах польском, еврейском и финляндском» .

Уже на следующий день после появления воззвания Верховного Главнокомандующего оно стало предметом обсуждения в английском парламенте. Воззвание было торжественно зачитано Э. Греем, после чего было отмечено, что «решение польского вопроса очень важно для Англии» . Лондонская «Тайме» писала в эти дни: «Россия может дать и даст, что обещала... Национальное возрождение поляков в Русской Польше будет приятно Западной Европе»9. Эти примеры, отражающие реакцию союзников России, можно охарактеризовать как весьма положительную оценку действий Петрограда. В то же время нельзя не заметить скрытый намек на необходимость более радикальных шагов российского правительства в польском вопросе. Особенно ярко это проявилось в сообщении из столицы Франции, где содержавшийся в самом воззвании термин «самоуправление» были склонны рассматривать как «полную автономию» .

Подобного рода недопонимание потребовало от российского МИД дополнительных разъяснений, которые появились на следующий день в депешах Сазонова российскому представителю в Риме Нелюдову, где говорилось, что «пока преждевременно облекать общие обещания, содержащиеся в воззвании, в юридические формулы... Необходима готовность отложить эти вопросы до конца войны». Копия этой депеши была отправлена и в российское посольство в Лондоне11.

«Недопонимание» было характерно и для лондонских политиков. Чтобы прояснить ситуацию, 14 сентября 1914 г. было проведено совещание главы российского МИД Сазонова с английским послом Бьюкененом и французским послом Палеологом, где кроме «разъяснений» проходило обсуждение плана включения в состав «восстановленной в рамках Российской империи Польши» территорий Восточной и Западной Галиции, нижнего течения Немана, Познани и Силезии12. Никаких конкретных решений на данном совещании принято не было. Английский посол сослался на то, что он не уполномочен подписывать столь важные бумаги. Английский МИД в телеграмме, адресованной Бьюкенену в конце сентября 1914 г., сообщал, что «Лондон надеется на действия России в соответствии с воззванием Николая Николаевича»13.

Эта, казалось бы, малоговорящая фраза помогает понять, что Англия старалась под прикрытием одобрения действий России, оказать определенное давление на Петроград с целью ускорить процесс дарования «объединенной Польше» (конечно же, в рамках России) прав автономии. Английский МИД подобного рода действиями старался «привязать» вопрос о «польских» приобретениях России к проблеме либерализации режима управления Русской Польши.

На этом этапе Англия уже имела средство для давления на Россию. Еще 23 августа 1914 г. был подписан англо-франко-российский договор о союзе, который запрещал сепаратные мирные переговоры с Германским блоком и обязывал каждую из держав согласовывать друг с другом условия будущего мира14. Россия, а вместе с ней и польский вопрос при его послевоенном разрешении, привязывалась к позиции Франции и Англии, что позволяло последним в будущем оказывать дополнительное давление на Петроград. Ситуация усугублялась тем фактом, что территориальные требования держав-участников Антанты еще не были документально закреплены, что, в свою очередь, заставляло Сазонова лавировать и не выдвигать своих предложений до выяснения официальных позиций Лондона и Парижа, чем по его личному поручению занимался посол во Франции Извольский15.

Вопрос о северо-западных границах Польши на Парижской мирной конференции и английская внешнеполитическая парадигма

Исчезновение старых континентальных империй, распад и появление на их обломках новых государственных образований открывало правительству Великобритании, страны, победившей в составе Антанты в Первой мировой войне, перспективу закрепления своего влияния в послевоенной Европе и вместе с тем ставило перед Лондоном целый ряд вопросов, решение которых требовало безотлагательных действий.

Клубок проблем, опутавший Европу после окончания самой кровопролитной на тот момент войны в истории человечества, в то же время давал победителям шанс заняться основательным переустройством континента, построением своего рода универсальной системы безопасности, основанной на возможности регулирования и предотвращения конфликтов, которые за пять лет до этого привели к катастрофе, жертвой которой стали 10 млн. убитых и более 20 млн. искалеченных.

Основные вопросы, острота которых требовала от послевоенного европейского сообщества незамедлительных решений, условно можно отнести к двум большим группам:

1. Проблемы, вытекающие из межнациональных противоречий и связанные так или иначе с исчезновением старых и появлением новых акторов международных отношений.

2. Вопросы, возникшие на почве социальных противоречий и приведшие к чрезмерной радикализации отдельных субъектов международных отношений (революции в России и Германии, радикализация настроений в других странах).

Участие в решении этих проблем, разумеется, должно было вписываться в рамки внешнеполитической концепции Лондона. Империалистический гегемон XIX в. не хотел расставаться со своим положением и был готов дать бой любому конкуренту.

Понимание курса на «удушение коммунизма» как этапа в возвращении Лондона к проведению политики «баланса сил» не ново в современной отечественной историографии. Существует тенденция рассматривать эту политику как «стремление создать в Европе замкнутый экономический блок, из которого бы исключались Россия и Германия».

В то же время было бы уместнее рассматривать «баланс сил» скорее как политический фактор сдерживания не столько Германии и Советской России, сколько, в первую очередь, Франции, претендовавшей после Первой мировой войны на статус сильнейшей державы на континенте . Некоторые представители западной марксистской историографии уже давно именно в этом ключе оценивали послевоенную внешнюю политику Великобритании по отношению к Франции, Германии и Польше3. Впрочем, им, как и советским историкам, свойственно рассматривать действия Лондона в «польском» и «русском» вопросах как реализацию единственной цели - «уничтожения большевизма любой ценой»4.

Польский вопрос относился к первой группе основных проблем, стоявших перед английским правительством в Европе. Он, как и другие «национальные вопросы» того времени (финский, эстонский, латышский, литовский, грузинский, азербайджанский и т.д.), возникновение которых было связано с распадом Российской империи, являлся частью обширного «русского вопроса». Последний, в свою очередь, невозможно идентифицировать лишь как «национальный», так как в понимании руководства Англии он вбирал в себя весь клубок противоречий (как национальных, так и социально-политических), охвативший территорию исчезнувшей империи.

Ввиду всего вышесказанного было бы неправомерно рассматривать польское направление политики английского МИД обособлено от «русского фактора», как, впрочем, и в отрыве от событий, одновременно проходивших в других частях Европы, где так же, как и в Польше, реализовывалась попытка выстроить элементы подконтрольной руководству стран-членов Антанты «системы европейской безопасности».

Кроме того, польский вопрос был непосредственно связан с вопросом будущего Германии, что давало Англии, удаленной (в географическом смысле) от непосредственной зоны конфликта, шанс для маневра.

Именно на таком восприятии европейских политических реалий того периода основывался подход английского правительственного кабинета к решению польского вопроса. Расписанный ниже алгоритм действий британского правительства в сложившейся ситуации позволяет прийти к убеждению, что в основе британской внешнеполитической парадигмы периода послевоенного урегулирования лежала уверенность в возможности совместить решение насущных проблем Европы с укреплением влияния Лондона на континенте.

Все предпосылки для этого у Лондона имелись. Многие конкуренты, которые на протяжении XIX в. не раз пытались нарушить баланс сил, были либо разгромлены, либо истощены многолетней изматывающей войной. Германия потерпела сокрушительное поражение и, как казалось в Лондоне, не скоро должна была от него оправиться. Россия, в которой полыхали революция и гражданская война, также вряд ли могла претендовать на ту роль, которую она играла в довоенном мире. В результате выхода из мировой войны Россия потеряла последние призрачные шансы на участие в разделе Оттоманской империи, что позволяло Лондону не опасаться давления на Индию с севера. Маловероятная возможность нового объединения старых союзников — России и Франции - на почве противодействия непредсказуемому Берлину - извечной фобии парижских политиков, конечно же оставалась, но лишь при условии сохранения в России консервативного строя и правления.

В противовес этому Британия, несмотря на финансовые проблемы, которые в достаточной мере подорвали бюджет страны, вышла из войны с новыми территориальными приобретениями за счет колониальных владений разгромленной Германии. В то же время британские политики понимали, что старая колониальная империя уже пережила период своего расцвета и нуждается в серьезном реформировании. Этот факт также имеет важное значение для понимания политики английского руководства, которому нужна была «стабильная» Европа, при сохранении которой Лондон, занятый решением колониальных вопросов, мог продолжать оказывать решающее влияние на континентальные дела .

Сложившаяся в Европе ситуация как нельзя лучше способствовала воплощению в жизнь британской внешнеполитической доктрины баланса сил, а необходимость разрешения уже упоминавшихся ранее насущных европейских проблем создавала все необходимые предпосылки для ее реализации. Польский вопрос, давно уже не вспоминавшийся британскими политиками, стал в этом отношении одним из краеугольных камней в фундаменте новой Европы, которая, по задумке Лондона, должна была стать площадкой для воплощения старых чаяний английской политической элиты.

В отношении Польши стратегия поведения английской делегации на Парижской мирной конференции была разработана еще в конце ноября -начале декабря 1918 г. При определении подхода Англии к этому вопросу обнаружились серьезные противоречия между премьер-министром Ллойд Джорджем и частью будущей английской делегации в Париже. В результате в начале декабря 1918 г., после долгих споров был разработан меморандум, который должен был стать ориентиром английской делегации по польскому вопросу. В отношении восточных границ англичане решили ориентироваться на «линию Керзона». На западе Лондон был согласен передать Варшаве часть Верхней Силезии, Познаныцину, несколько западнопрусских поветов. Отдельным пунктом значилась «северная граница». По этому пункту разгорелись жаркие споры. Единственным портом на данной территории был Гданьск, однако передача Гданьска Польше встретила серьезное сопротивление Ллойд Джорджа. Английский премьер предложил хитроумное решение: Гданьск не достанется ни Польше, ни Германии - он должен стать вольным городом. Часть членов кабинета (Бальфур, Ховард) сочли это нарушением «вильсоновского обещания», где черным по белому было написано, что Польше будет гарантирован выход к морю. Этот вопрос был тем не менее быстро решен: Польша должна была получить право использовать или построить порт на Висле, который откроет ей выход к морю. Если поляки будут требовать Восточную Пруссию, Англия должна была настоять на проведении там плебисцита. Отдельные оговорки были в отношении Львова и Вильно. Лондон признавал, что эти города польские, однако «в связи с удаленностью этих территорий от Польши» считалось невозможным их включение в состав Второй Речи Посполитой6. На этом и порешили. Вооружившись рекомендациями, английская делегация отправилась в Париж.

Похожие диссертации на Польский вопрос во внешней политике Англии (1914-1921 гг.)

Международные конференции по военно-морским вопросам и англо-американские отношенияБекзатова Ботакоз Болатбековна

"Германский вопрос" во внешней политике Советского СоюзаТимошенкова Екатерина Петровна

Негритянский вопрос в политике правительства США (1933-1941) Ниязов Улугбек Адхамович

"Арабский вопрос" в политике Германии накануне и в годы Второй мировой войныШерстюков, Сергей Андреевич

Европейская конфедерация профсоюзов и ключевые вопросы социальной политики Европейского Союза :1 ноября 1993 г. - 1 мая 2004 г. Железова Ольга Евгеньевна

Политическая борьба во Франции по вопросам внешней политики в годы Июльской монархииТаньшина Наталия Петровна

Македонский вопрос и политика коминтерна : 1919-1925 гг.Войтова Яна Николаевна

Польский вопрос в политике Великобритании и США в 1939-1947 гг.Чернышев Евгений Юрьевич

Борьба в Конгрессе США по вопросам внешней политики и национальной безопасности администрации Р. Никсона в условиях разделенного правления : 1969-1974 гг.Макаров Роман Александрович

Разделенное правление в политической истории США второй половины XX века : вопросы внутренней политикиЛапшина, Ирина Константиновна