Политическая борьба во Франции по вопросам внешней политики в годы Июльской монархии Таньшина Наталия Петровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Орлеанистская Франция: основные проблемы и тенденции развития 42

1. Политическое развитие Франции в годы Июльской монархии 42

2. Формирование политического спектра во Франции в 1830-1840-е годы 49

3. Орлеанистская Франция и «европейский концерт»: на пути к диалогу 72

4. Движение и Сопротивление: внешнеполитический дискурс 78

Глава II. Либеральная Франция и «либерализирующаяся» Европа: общность принципов и борьба интересов 93

1. Франко-английское «сердечное согласие» как определяющий вектор внешней политики Франции при короле Луи Филиппе 93

2. Революция в Бельгии и проблема создания франко-бельгийского таможенного союза 105

3. Внутренняя борьба во Франции по вопросам политики в Испании в 1830-1848 годы 126

4. Политическая борьба во Франции по вопросам политики в итальянских государствах 154

5.Политика Франции в Швейцарии в 1830-1848 годы 171

Глава III. Июльская монархия и консервативные державы: попытка либерально-консервативного синтеза. 189

1. Орлеанистская Франция и Николаевская Россия: противоречия франко-русских отношений в 1830-1848 годы 189

2. «Германская угроза»: миф или реальность? Политическая полемика во Франции относительно политики в германских государствах 222

3. Тернистый путь франко-австрийского сближения: противоречия в Италии и оккупация Кракова 240

Глава IV. Франция и Восточный кризис 1839-1841 годов 254

1. Социально-экономические и политические интересы Франции на Ближнем Востоке 254

2. Политика правительства А. Тьера и подписание Конвенции 15 июля 1840 г 267

3. Война или мир? Дебаты по Восточной политике Франции 278

4. Вторая Лондонская конференция и выход Франции из международной изоляции 315

Глава V. Основные проблемы колониальной политики Июльской монархии 324

1. Алжир: «тягостное наследие Реставрации» или «вторая Франция»? Политическая полемика по вопросам завоевания и колонизации Алжира в 1830-е годы 324

2. Эволюция алжирской политики Франции в 1840-е годы 355

3. Внутренняя полемика во Франции в связи военными действиями на территории Марокко 374

4. Политика Франции в Океании и внутриполитический кризис в связи с «делом Притчарда» 383

5. Политическая полемика во Франции и Договор о праве осмотра 402

Заключение 418

Примечания 430

Приложения 479

Список использованных источников и литературы 498

• Политическое развитие Франции в годы Июльской монархии
• Франко-английское «сердечное согласие» как определяющий вектор внешней политики Франции при короле Луи Филиппе
• Орлеанистская Франция и Николаевская Россия: противоречия франко-русских отношений в 1830-1848 годы

Введение к работе

Франция в современном мире претендует на роль родины европейских политических и культурно-цивилизационных ценностей, цитадели подлинного европеизма, носителя современной либеральной демократии классического типа, двигателя европейской интеграции перед лицом глобализации и универсализма по американским стандартам. Страна, имеющая ценный исторический опыт взаимодействия с различными государствами, создания коалиций и выдвижения привлекательных идей сотрудничества, вполне способна придать международным отношениям столь необходимую сбалансированность в условиях формирования их новой пост-биполярной архитектуры.

Обращение к истории внешней политики Франции в весьма критический для нее постнаполеоновский период представляет несомненную актуальность. Франция, потерпевшая во втором десятилетии XIX в. тяжелейшее военное поражение и пережившая крушение внешнеполитического курса Наполеона I, направленного на достижение господствующего положения в Европе силовыми методами, стояла перед необходимостью разработки основ новой внешнеполитической концепции в условиях значительного ослабления ее позиций в системе международных отношений, закрепленной решениями Венского конгресса. Либералы - орлеанисты, то есть сторонники режима Луи Филиппа Орлеанского, руководившие Францией в годы Июльской монархии (1830-1848), полагали, что в изменившихся внешнеполитических условиях, в условиях плюрализма форм государственного устройства тогдашнего мира, а именно сосуществования абсолютистских и конституционных режимов, Франция могла укрепить свои позиции, отказавшись от прямой агрессии и насильственного распространения либеральных идей в Европе.

Все это представляет особую актуальность для современного российского общества, оказавшегося в сходных условиях. Современная Россия, после крушения сверхдержавы, обладавшей огромным влиянием на ход и решение международных проблем, располагавшая внушительным военным потенциалом и поддержкой союзников по социалистическому лагерю, в условиях распада биполярного мира, развала социалистического лагеря, а также значительного ос-

лабления экономического и военного потенциала, вынуждена серьезно переосмысливать свою линию поведения на международной арене, использовать свое моральное влияние и традиции для сохранения и подтверждения своей важной роли в решении внешнеполитических проблем, своего статуса великой державы, мнение которой не просто снисходительно выслушивают, но к которому серьезно прислушиваются.

Как в 1830-е годы, так и в современных условиях, осуществление умеренного, но твердого внешнеполитического курса является весьма сложным зачастую в силу его непопулярности в широких слоях населения. Как французы в первой половине XIX в. продолжали жить в плену «наполеоновской легенды», настаивая на осуществлении широкомасштабных программ с целью обретения былого величия Франции, не соизмеряя эти требования с изменившимися внешнеполитическими условиями и внутренними возможностями страны, так и значительные слои современного российского общества рассматривают умеренный внешнеполитический курс руководства страны как проявление слабости, как «угодничество» и «заигрывание» перед Западом. В этом отношении осмысление французского опыта также является весьма полезным.

Кроме того, анализ французского политического опыта представляет особую актуальность в современных условиях бурных научных дискуссий по вопросам либеральной идеологии и практики и национальных моделей либерализма. Ряд исследователей считают либерализм главенствующей идеологией большинства развитых стран, именуя его основной идеологией глобализирующегося мира¹. Другие говорят о кризисе либерализма, о том, что его нельзя рассматривать «как программу изображения одного-единственного типа режима как идеального для всего человечества...» и выдвигают альтернативную концепцию «плюралистского мировоззрения» в условиях сосуществования режимов, опирающихся на различные культурные традиции². По словам одного из видных политических теоретиков современности Джона Грея, «на руинах неолиберализма возникает не плюралистический либерализм, а плюрализм мирно-го сосуществования» . В любом случае, исследователи сходятся в одном: современный либерализм приобрел ряд новых качеств, ему все более свойственны

6 черты, традиционно приписываемые консерватизму. В настоящее время можно говорить о постепенном сближении и конвергенции неоклассического либерализма и консерватизма и определенной трансформации идеологии консервативного либерализма.

Все это весьма актуально для современного российского общества, когда закладываются краеугольные камни российского консерватизма и российского либерализма XXI в., и формируются магистральные направления развития этих идеологий (при всем отличии российского либерализма и консерватизма от созвучно названных идеологий, распространенных в странах Запада). Нынешняя Россия и с социально-экономической, и с политической, и с культурной точек зрения является открытой системой. Поэтому перед ней так остро стоит проблема выбора наиболее перспективных с точки зрения национальных интересов идеологических концепций и их возможного синтеза⁴. В этой связи анализ французского либерализма времен Июльской монархии, явившегося ярким образцом умеренного либерализма, вобравшего в себя многие положения, традиционно приписываемые консерватизму, представляется весьма интересным и небесполезным.

Научная новизна исследования заключается в существенном пересмотре устоявшихся научных стереотипов относительно внутри- и внешнеполитической истории Франции в постнаполеоновское время и в освещении ряда важных неизученных аспектов истории Франции первой половины XIX в.

Годы существования во Франции режима Июльской монархии (1830-1848) не являлись предметом пристального научного изучения, причем не только отечественных, но и зарубежных исследователей, в центре внимания которых были, прежде всего, революционные события (Великая французская революция, революция 1848 г., Парижская Коммуна), а также годы правления Наполеона I. Июльская монархия анализировалась как некое промежуточное звено, переходный период между революциями и Империями, когда не было достигнуто важных позитивных результатов, а напротив, зрели причины для очередного революционного взрыва.

В настоящем исследовании период существования во Франции режима Июльской монархии подвергается качественно новой интерпретации. Июльская монархия анализируется как важный этап генезиса современных политических институтов и либеральных традиций в этой стране, как период институционального оформления либеральных ценностей и категорий. Именно в 1830-1840 годы во Франции интенсивно развивался процесс государственного строительства, происходил упорный поиск политических структур, адекватных потребностям модернизирующегося французского общества и в максимальной степени учитывающих позитивные результаты завоеваний конца XVIII в.

В диссертационном исследовании предпринят комплексный анализ и качественно новая интерпретация основных политических течений, прежде всего различных оттенков либерализма, получившего развитие в 1830-1840 годы. Проблема партийно-политической истории Франции, прежде всего истории либерализма, до недавнего времени не была предметом пристального внимания отечественных исследователей (отметим появившиеся в последнее десятилетие статьи Е.И. Федосовой, Е.В. Киселевой, P.M. Каштанова, работы А.В. Ревякина, а также сборники статей по проблемам европейского либерализма, в которых рассматриваются некоторые аспекты, связанные с историей развития либеральных идей во Франции)⁵.

В советской исторической науке либералы - орлеанисты отождествлялись с консерваторами, или, по крайней мере, подчеркивалась их эволюция в 1840-е годы в сторону «крайнего консерватизма»⁶. Современные историки также склонны определять политику орлеанистов в 1840-е годы как политику «социального консерватизма».

Действительно, до сих пор не прекращаются споры о том, что такое «либерализм», поскольку это мировоззрение отличается метаполитичностью, многовариантностью, наличием различных национальных моделей. Представляется целесообразным использование «ситуативного определения» значения «либерализма» и его национальньк моделей, когда применительно к каждому крупному историческому событию (или процессу) устанавливаются те политические си-

лы, которые по отношению к нему являлись либо либералами, либо консерваторами.

Кроме того, представляется рискованным противопоставлять консерватизм либерализму, ибо между истинным консерватизмом и правильно понятым либерализмом гораздо больше общего, чем отличного. Это в полной мере применимо к либералам - орлеанистам времен Июльской монархии, полагавшим, что в правовом государстве (либеральная ценность), должно царствовать не только право, но и порядок (девиз орлеанистов - «Свобода и порядок»), а поэтому правовое государство должно быть сильным (консервативная ценность).

Неправомерным представляется также утверждение об эволюции в сторону «крайнего консерватизма» либералов - орлеанистов в 1840-е годы. Французские либералы, находившиеся у власти, которых современники зачастую справедливо обвиняли в доктринерстве, напротив, не до конца осознавали, что решение новых задач, выдвинутых новыми обстоятельствами, было невозможно в рамках прежних доктрин. Как справедливо отмечал Дж. Грей, «если вообще и возможна стабильность в политике, то ее обеспечивают постоянные изменения, а не застывший характер структуры основных свобод и легалистских конструкций»⁷.

В настоящем исследовании дается качественно новая оценка внешнеполитического курса правящих кругов Франции в годы Июльской монархии. В отечественной и французской исторической науке сформировалось представление о внешней политике Франции в рассматриваемое время как о несоответствующей ее национальным интересам, как слабой, неуверенной и «весьма не-

дальновидной» , отмеченной «скандальными поражениями французской дипломатии»⁹. Такая оценка внешнеполитического курса правящих кругов Франции требует серьезного пересмотра. В 1830-1840-е годы Франция стояла перед необходимостью разработки основ новой внешнеполитической концепции, соответствующей реалиям постнаполеоновской Европы, учитывающей новое соотношение сил в Европе и изменившееся положение Франции в системе международных отношений, а также исходившей из реальных экономических возможностей страны и ее военного потенциала.

Кроме того, анализ внешней политики Франции в годы Июльской монархии в настоящем исследовании проводится в неразрывной связи с общеевропейскими процессами того времени, а именно с учетом формирования такого явления в истории международных отношений как «европейского концерта», то есть политики европейских государств, направленной на мирное разрешение возникающих международных противоречий, на коллективное разрешение всех спорных проблем посредством общей договоренности между державами.

Представляется также не вполне обоснованным устоявшееся в отечественной исторической науке мнение о том, что либералы - орлеанисты так и не смогли выработать четкую внешнеполитическую концепцию, сформулировать программу широкомасштабных действий, суливших возвращение Франции ее былого величия. Умеренные либералы во главе с такими теоретиками и практиками как Ф. Гизо, К. Перье, Л.-В. де Брой смогли очертить основные контуры либеральной внешнеполитической концепции, направленной на укрепление позиций Франции в Европе и мире. Несмотря на то, что эта концепция не была оформлена в зафиксированную внешнеполитическую программу, по многочисленным официальным заявлениям, выступлениям в парламенте, а также по практической реализации провозглашенных принципов, можно судить о наличии такой программы и о попытках ее реализации.

Кроме того, в диссертационном исследовании предложена качественно новая интерпретация основных направлений внешней политики Франции. В частности, пересмотру подвергаются франко-английские отношения тех лет и политика правящих кругов Франции, направленная на достижение «сердечного согласия» с Великобританией, которое в исследовании рассматривается не как самоцель внешней политики Франции, а как средство, с помощью которого либералы - орлеанисты пытались восстановить утраченные позиции Франции на европейском континенте и за его пределами.

Многие аспекты внешней политики Франции проанализированы с учетом привлечения новых исторических источников и нового прочтения прежних ис-точниковых публикаций. В научный оборот впервые вводятся не использованные ранее важнейшие документы из Архива внешней политики Российской им-

перии (далее АВПРИ), содержащие, прежде всего, донесения послов Российской империи во Франции К.О. Поццо ди Борго, П.И. Палена, поверенного в делах России во Франции Н.Д. Киселева, донесения российских дипломатов князя Х.А. Ливена и А.Ф. Матушевича из Лондона, а также отчеты и депеши вице-канцлера К.В. Нессельроде, представляющие особую важность как с точки зрения богатейшего фактического материала, так и авторских оценок внутриполитической жизни Франции изучаемого периода¹⁰. Кроме того, в научный оборот вводится обширная мемуарная литература, эпистолярные источники, а также материалы французской печати, ранее не подвергавшиеся детальному изучению¹¹.

Объектом исследования являются политическое развитие Франции в годы Июльской монархии и внешняя политика правящих кругов Франции в рассматриваемое время.

Предмет исследования составляет внутриполитическая борьба во Франции по вопросам определения внешнеполитической концепции и приоритетным направлениям ее внешней политики в условиях трансформации политического режима в стране и изменившегося положения Франции в системе международных отношений.

Цель исследования заключается в комплексном анализе положения постнаполеоновской Франции в системе международных отношений, а также в определении внешнеполитического курса французских умеренных либералов в 1830-1840 годы и реконструкции либеральной внешнеполитической концепции на основе анализа политических дискуссий, заявлений и практических действий либералов-орлеанистов по основным направлениям внешней политики Франции в эти годы. Реализация этой цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

- провести анализ основных направлений либеральной мысли во Франции в первой половине XIX в. и определить суть разногласий внутри либерального блока, а также между либералами и их политическими оппонентами по вопросам внутри- и внешнеполитического курса;

определить положение Франции в системе международных отношений после революции 1830 г. и исследовать становление внешнеполитического курса Июльской монархии;

сформулировать основные положения внешнеполитической концепции либералов-орлеанистов и определить ее соответствие национальным интересам Франции;

на основе тщательного изучения широкого круга источников всесторонне изучить ход партийно-политической борьбы как в парламенте так и за его пределами по основным вопросам внешней политики Франции;

подробно исследовать конкретные политические акции правящих кругов Франции в различных регионах мира: в Европе, на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Океании, выявив специфичность внешнеполитической деятельности либералов-орлеанистов;

на основе сопоставления теоретических выкладок и конкретных внешнеполитических шагов либералов-орлеанистов определить соотношение теоретического и практического компонентов во внешнеполитическом курсе орлеанистов.

Теоретико-методологическая основа исследования, имеющего конкретно-исторический характер, представляет собой синтез формационного и ци-вилизационного подходов к изучению политической истории. Их сбалансированное сочетание наиболее продуктивно в плане исторического познания. Методологическую основу исследования составляют такие принципы исторической науки, как историзм, объективность, комплексность, проблемно-хронологическое изложение материала при выявлении, отборе, классификации и критическом анализе исторических источников. В работе были использованы также общенаучные методы: структурно-функциональный, оценочный, логический, системный и личностно-психологический.

Использование структурно-функционального метода позволило изучить политическую историю Франции как некую целостность, обладающую сложной структурой, где каждый элемент системы выполняет определенные функции, удовлетворяющие потребности системы.

Изучение политической истории Франции на основе системного метода позволило выделить различные группы внутри правящей элиты Франции и широких кругов оппозиции, проследить суть разногласий внутри орлеанистского блока, а также между либералами и их политическими оппонентами. Такой подход позволил выявить соотношение теоретического компонента и его практической составляющей в конкретных внешнеполитических акциях либералов-орлеанистов.

Личностно-психологический подход сделал возможным изучение личностных факторов, оказывающих влияние на деятельность умеренных либералов и их взаимоотношения с оппозиционными группами и широкими слоями французского общества. Он позволил учесть психологические особенности, влиявшие на взгляды и деятельность представителей правящей элиты Франции.

Изучение ряда проблем потребовало применения междисциплинарных подходов. Глубже истолковать исследуемые исторические источники дает возможность использования методов и понятийного аппарата таких наук, как политология, социология, правоведение, статистика, культурология.

Хронологические рамки исследования определяются периодом существования во Франции режима Июльской монархии, то есть 1830-1848 годами. В то же время, в целях углубленного анализа исторического материала и создания целостной картины исследования, автору представляется обоснованным расширение в ряде случаев нижних хронологических рамок.

Степень научной разработки проблемы на сегодняшний день определяется рядом исследований по отдельным аспектам французского либерализма в рассматриваемый период и частичным освещением некоторых сюжетов изучаемой темы в общих трудах по истории внешней политики Франции.

Зарубежная историография. Непосредственно в годы Июльской монархии во Франции выходило множество научно-популярных работ, статей, политических эссе, написанных современниками событий, ведущими политиками, депутатами и журналистами. Анализ этих работ, которые следует оценивать как публицистические, будет представлен в разделе диссертационного исследования, посвященном характеристике источниковой базы исследования.

После 1848 г. политическая история Июльской монархии не была предметом серьезного научного изучения: в центре внимания исследователей бьши события революции 1848 г., Парижской Коммуны и франко-германской войны. В то же время, с установлением режима Третьей республики, когда идеи, сформулированные орлеанистами, обрели новое звучание, а у власти оказались некоторые из лидеров орлеанистов, во Франции появился ряд работ, посвященных

умеренным либералам . В работах М. Барду, Ж. Симона представлена своеобразная реабилитация деятельности лидеров орлеанистов в области внутренней и внешней политики; отмечается необоснованность обвинений орлеанистов в отступничестве от принципов либерализма, а основой их внешнеполитического курса называется политика, направленная на сохранение европейского мира и стабильности.

Из работ обобщающего характера, посвященных Июльской монархии, несомненный научный интерес представляет фундаментальный труд, написанный в конце XIX в. крупным французским исследователем Полем Тюро-Данженом «История Июльской монархии» . Делая вывод о внешнеполитическом курсе умеренных либералов, автор справедливо отмечал, что они исходили в своих действиях, прежде всего, из идеи необходимости сохранения мира в Европе, недопущения резкого обострения отношений между Францией и Великобританией как его гарантов, а критика правительственного курса со стороны оппозиции зачастую не носила объективного характера. По мнению П. Тюро-Данжена, последующая история показала, что политика правящих кругов Франции была разумной и оправданной.

В XX веке интерпретация французскими исследователями истории развития Франции в 1830-1848 годы претерпела существенную эволюцию. В первой половине XX века она развивалась в русле «классической» концепции, характерной для историков либерального и социалистического направлений¹⁴. Годы существования режима Июльской монархии рассматривались как период господства денежной аристократии; в политическом отношении - как система личного управления короля, опиравшегося на группу Сопротивления, состоявшую из консерваторов; в области внешней политики - как пренебрежение на-

циональными интересами Франции ради достижения мнимого «сердечного согласия» с Великобританией, постоянное унижение национальной чести Франции; в сфере экономики - как период интенсивного экономического развития, но с пренебрежением к чаяниям широких слоев населения. Так, например, крупный французский исследователь И. Лука-Дюбретон в работе «Реставрация и Июльская монархия» отмечал, что «Луи Филипп позволил Франции стать более богатой и процветающей, чем при Карле X; несмотря на некоторые проходящие кризисы, страна была в состоянии экономического роста, готовая занять первое место в Европе». В то же время, по мнению исследователя, политика Луи Филиппа и его правительств «могла подходить только классу собственников, богатой буржуазии, составлявшей меньшинство страны»¹⁵. Анализируя деятельность Ф. Гизо, Лука-Дюбретон отмечал, что «нет ничего более опасного, чем доктринер в действии», и добавлял: «Я не знаю, чему больше поражаться: его красноречию, его культуре или его нечувствительности к проблемам своего времени»¹⁶.

В то же время, в работах французских исследователей был накоплен огромный фактический материал, не потерявший своей значимости до настоящего времени. Кроме того, следует отметить ряд работ французских исследователей, важных не только с точки зрения ценного фактического материала, но и с точки зрения авторских выводов. Упоминавшийся выше И. Лука-Дюбретон, весьма критически оценивавший в целом годы правления Луи Филиппа, внешнеполитическую линию Июльской монархии оценивал положительно: «Была ли политика мира любой ценой, которую так часто критикуют, столь скверной для нас? Можем ли мы забыть алжирское завоевание и провозглашение нейтралитета Бельгии, который еще вчера был одной из основ европейского равновесия?»

Выдержала испытание временем и «Дипломатическая история Европы» Антонэна Дебидура, впервые опубликованная в Париже 1891 г. ¹⁸. Либерал А. Дебидур, в целом весьма критично оценивавший деятельность короля Луи Филиппа и именовавший в русле «классической» историографии правящие круги Франции в годы Июльской монархии «консерваторами», полагал, что французское правительство в своей внешнеполитической программе исходило из стрем-

ления сохранить европейский мир и равновесие сил. Он отмечал, что правительству приходилось отстаивать свою программу в упорной и постоянной политической борьбе и подчеркивал, что не всегда критика оппозицией внешнеполитического курса имела объективный характер. В частности, А. Дебидур полагал, что Ф. Гизо вовсе не стремился к достижению мира «любой ценой», «ценой унизительного и безоговорочного подчинения» и следования в русле британской политики¹⁹.

Важный фактический и аналитический материал содержится в работе видного французского историка первой половины XX в. Жоржа Вейля «Франция в годы конституционной монархии. (1814-1848)»²⁰. Автор, давая высокую оценку этому периоду в истории Франции (годы Реставрации и Июльской монархии он называет «одним из самых плодотворных и процветающих периодов -в нашей истории» ), считал его переходной эпохой между Старым порядком и новой, послереволюционной Францией, и, в то же время, отмечал наличие серьезных социальных противоречий в обществе.

Политическая история, история политических идей не являлась предметом первостепенного внимания французских исследователей в первой половине XX в., сконцентрировавших свои исследования на изучении экономической и социальной истории. Интенсивный рост политических наук и исследований политической истории Франции приходится на послевоенные годы. В 1950-1960 гг. появился ряд работ, посвященных анализу политической истории Франции, в том числе французского либерализма²².

Небывалый подъем левых сил и рост влияния марксизма в послевоенной Франции отразился и на интерпретации исследователями либеральной идеологии. В частности, в работе Доминик Баж, посвященной истории политических идей в годы Реставрации²³, весьма критично оценивается деятельность группы доктринеров. По мнению исследователя, доктринеры занимали позицию «последовательного оппортунизма», имея своей целью завоевание политической власти. В политическом отношении для них была характерна идея равновесия властей на основе свободы, в социальном - идея среднего класса как стержня

16 нации. В итоге, отмечает Баж, «много идей, плохо скоординированных, плохо адаптированных, мало плодовитых, однако, подходящих для изучения»²⁴.

Противоречивый характер французского либерализма в годы Июльской монархии отмечается в работе Ж. Тушара «История политических идей» . По мнению автора, никогда еще внутренние противоречия либерализма не были так очевидны, как в эпоху его кажущегося апогея. Такие противоречия он находит почти во всех областях: внутренней, внешней, социальной, экономической и конфессиональной политики.

На 1960 годы приходится и начало пересмотра устоявшегося взгляда на годы существования Июльской монархии, что в определенной степени было связано с распространением в исторической науке «ревизионистского» («критического») направления, заключавшегося в пересмотре фундаментальных постулатов «классического» видения революции конца XVIII в. На 1960-1980-е гг. приходится активизация интереса к проблемам политической истории Франции²⁶. Применительно к Июльской монархии «ревизия» началась во многом с работ крупного французского исследователя, специалиста в области политической истории Рене Ремона²⁷, и продолжена такими исследователями, как П. Ро-занваллон, Г. де Брой, Ж.- К. Карон.

Орлеанизм Р. Ремон характеризует как правительство элит, аристократию нотаблей, элиту по уровню богатства и социального положения, как «золотую середину», равным образом враждебную как деспотизму, так и анархии, привилегиям по рождению и социальному превосходству²⁸.

Кроме того, Р. Ремон одним из первых исследователей подверг пересмотру тезис классической историографии о том, что годы Июльской монархии явились «царством банкиров и крупной буржуазии». Анализируя социальный состав французского парламента, Р. Ремон пришел к выводу, что в парламенте промышленная буржуазия была представлена незначительно. По его мнению, политическая власть в годы Июльской монархии принадлежала гомогенной категории граждан, однородность которой основывалась скорее на идентичности

рода занятии и культурного уровня, чем на равенстве экономических условии . Однако эта точка зрения имеет и много оппонентов, отмечающих, что, вплоть

до настоящего времени, представители предпринимательских кругов редко когда сами заседают в парламентах.

Подробный анализ французского умеренного либерализма был представлен Луи Дельбезом в обобщающей работе «Основные течения французской политической мысли с XIX в.». В отличие от Д. Баж, автор пришел к выводу, что доктринеры создали настоящую политическую школу. Дельбез выделяет следующие заслуги доктринеров: высокий интеллектуальный уровень, чувство меры, умеренность Монтескье. В то же время, он полагал, что доктринеры не дошли до признания парламентского режима, их метод являлся «мало научным, практичным и реалистичным». По мнению исследователя, теория доктринеров не соответствовала другим эпохам, не являлась «транспортабельной», поскольку не содержала «всеобщих истин». Кроме того, Дельбез полагал, что для доктринеров была характерна ошибочная интерпретация французской революции: они полагали, что все завоевания были достигнуты к 1815 г., поэтому революция осуществила свои задачи. По словам исследователя, они должны были понимать, что гражданское равенство приведет однажды к равенству политическому и тогда их аристократический либерализм будет сметен, что и произошло в 1848 г. Кроме того, совершенно недостаточное внимание доктринеры уделяли, по мнению исследователя, социально-экономическим вопросам, что делало их философско-политическую систему «урезанной и недостаточной» .

Сложнейшая проблема взаимоотношений либерализма и демократии рассматривается в монографии Андрэ-Жана Тюдеска «Демократия во Франции, на-чиная с 1815 г.» . По мнению исследователя, политическая система Гизо - теоретика и практика режима представительного правления, покоилась на идентификации представительного режима с либерализмом, ограничивавшим доступ к власти средними классами, которые рассматривались как просвещенные и достойные представители всего населения. Идеи и деятельность Гизо в 1848 г., по верному замечанию Тюдеска, характеризуют его как противника демократии, идеи народовластия. Однако, по справедливому замечанию исследователя, Гизо

отрицал не саму идею демократии, а методы, которыми ее пытались претворить в жизнь.

Анализу идеологии орлеанизма посвящена работа видного французского историка, бывшего генерального директора Радио Франс Габриэля де Бройя «Орлеанизм»³². По мнению исследователя, именно в сфере внешней политики были наиболее полным образом осуществлены орлеанистские принципы и традиции. По словам де Бройя, во внешнеполитической области Гизо проводил политику «разумную, тонкую, с благими намерениями», выступая за решительный пацифизм и союз с Англией, однако эта политическая линия, по справедливому замечанию автора, вызывала в стране «только оппозицию, нападки и непопулярность»³³.

Проблема внутриполитической борьбы по вопросам разработки внешнеполитического курса и конкретных направлений внешней политики нашла определенное отражение в работах, посвященных анализу внешней политики Франции и международных отношений в рассматриваемое время³⁴.

Выше отмечалось, что внешняя политика правящих кругов Франции в годы Июльской монархии долгое время была объектом критики французских исследователей. Пересмотр устоявшейся концепции начался во многом с работ итальянского историка С. Мастеллоне и английского исследователя Р. Баллена.

Сильвио Мастеллоне, автор работы «Внешняя политика Гизо»³⁵, опубликованной в 1957 году, в противовес устоявшейся традиции весьма высоко оценивал внешнеполитическую деятельность Ф. Гизо, которого он называет «доминирующей политической фигурой» парламентской жизни Франции на протяжении 1815-1848 годов.

В противовес устоявшейся концепции (актуальной до сих пор в отечественной историографии), С. Мастеллоне считает, что орлеанисты, и, прежде всего, Ф. Гизо сумели разработать теоретическую базу своей внешней политики, которая должна была разрешить конфликт между конституционными и абсолютистскими державами. Однако, по верному замечанию Мастеллоне, Гизо позволил себя обольстить иллюзией людей «золотой середины», возможностью согласовывать противоречивые принципы и побеждать сразу и правых, и левых от

имени третьей гипотетической силы³⁶. С. Мастеллоне не рассматривает весь комплекс важнейших внешнеполитических проблем, стоявших перед Францией в 1830-1840-е годы: отмечая, что, как правило, авторы обращают свое внимание на изучении франко-английских отношений того времени, он сконцентрировался на освещении средиземноморской политики Франции.

Идеи, сформулированные С. Мастеллоне, были развиты английским исследователем Роджером Балленом, оценивавшим внешнюю политику Гизо как политику «осторожного реализма». Автор также полагает, что умеренные либералы смогли разработать целостную внешнеполитическую программу, заключавшуюся в признании Венской системы, действии в русле договоров 1815г., чтобы другие державы признали Францию как силу мира и порядка, а не войны и разрушения. Придерживаясь такого внешнеполитического курса, Франция со временем должна была занять свое законное место в концерте великих европейских держав³⁷.

В центре внимания Балл єна - англо-французские отношения 1830-1840-х годов. По мнению исследователя, в начале 1830-х годов Франция и Великобритания впервые за столетия рассматривали друг друга естественными и очевидными союзниками скорее, чем постоянными и непримиримыми врагами. Анализируя причины поражения «либерального альянса» между двумя странами, Р. Баллен пришел к выводу, что вигская концепция была «слишком грандиозной и нереалистичной»³⁸. Автор справедливо отмечал, оба правительства хотели поставить общие политические идеалы выше собственных национальных интересов. Однако этого так и не произошло. Кроме того, по мнению историка, союз был построен на незыблемых представлениях вигов относительно линии поведения государств с определенной формой правления на международной арене: виги полагали, что самодержавные государства по своей природе были агрессивными и поэтому никогда не могли кооперироваться с конституционными странами к их взаимной пользе. Они были уверены, что, напротив, конституционные государства могут и должны координировать свои действия. Кроме того, Баллен подчеркивал, что, несмотря на то, что виги представляли себе альянс с Францией как союз равных и взаимно полезных друг другу родственников, на

практике такого никогда не было: Пальмерстон полагал, что Франция должна была следовать за Англией, могла играть только вторую роль после нее, особенно в Западной Европе.

Большое внимание в работах, посвященных внешней политике Франции в указанные годы, уделяется колониальным проблемам, прежде всего вопросам завоевания и колонизации Алжира³⁹.

Мысль об Алжире как о «второй Франции» прослеживается в работе французского исследователя Жана Мартана «Возрождающаяся империя 1789/1871. Колониальная авантюра Франции». Автор отмечает, что Алжир никогда не рассматривался во Франции как колония в полном смысле этого слова, а являлся частью самой Франции. Ж. Мартан называл завоевание Францией Алжира «громоздким, стесняющим», справедливо отмечая, что в 30-40-е годы XIX в. во Франции еще не сложилось ясной программы действий по алжирскому вопросу, не было уверенности относительно положительных перспектив, выгод, которые можно будет со временем извлечь из Алжира.

Относительно политики Франции в Океании автор сделал вполне обоснованный вывод, что «достижения Июльской монархии на Тихом океане завершились завоеванием нескольких архипелагов, мало населенных и не представляющих экономического интереса»⁴⁰. Однако он отмечал, что эти острова были превращены в «точки опоры», что должно было позитивно отразиться на развитии французского мореплавания и заморской торговли, а занятие Маркизских островов и островов Товарищества имело важное стратегическое и политическое значение для Франции⁴¹.

Колониальная политика Июльской монархии нашла определенное отражение в работе французского исследователя Ж. Арди «История французской колонизации»⁴². Автор справедливо отмечал, что к колониальной политике правительство Июльской монархии приступило далеко не сразу, поскольку во французском обществе шла упорная политическая борьба по вопросам целесообразности колониальной экспансии, а также вследствие нестабильной внутриполитической ситуации в начале 1830-х годов. В первые годы Июльской монархии, по словам Ж. Арди, либералы, пришедшие к власти, и вовсе заявили об от-

казе от колониальной политики. Осторожность и умеренность в вопросах колониальной политики кабинета Сульта-Гизо в 1840-е годы автор связывает с тем, что правящие круги Франции стремились избежать обострения отношений с европейскими государствами, прежде всего с Великобританией. Гизо стремился не допустить нарушения европейского равновесия сил, поэтому очень осторожно подходил к проектам расширения колониальных владений Франции, предлагавшимися морскими министрами.

Проблемам завоевания и колонизации Алжира посвящена работа Клода Мартена «История французского Алжира. 1830-1962»⁴³, в которой прослеживается политика Франции в Алжире начиная с первых дней его завоевания правительством Карла X и до подписания Эвианских соглашений 18 марта 1962 г. об условиях самоопределения Алжира и принципах будущих франко-алжирских отношений. В работе большое внимание уделяется проблемам политической борьбы во Франции по алжирскому вопросу, прослеживается эволюция политики французского правительства в Алжире по мере нарастания сопротивления Абд аль-Кадира.

Важные фактические сведения содержатся в работе Пьера Лаффона «История Франции в Алжире»⁴⁴. Автор верно отмечал наличие серьезных разногласий в правящих кругах Франции в первые годы после Июльской революции относительно «тягостного наследия» Реставрации. П. Лаффон справедливо подчеркивал взаимосвязь между внутриполитической нестабильностью в первое десятилетие после Июльской революцией, когда у власти сменилось 13 министерств, и отсутствием четкой концепции относительно действий Франции в Алжире, где за одиннадцать лет сменилось 13 генерал-губернаторов. Главу третью своей монографии, посвященную политике Франции в Алжире в 1830-1841 годы, автор назвал «Эрой лавочников», подчеркивая тем самым отсутствие четкой государственной программы относительно стратегической и тактической линии действий в Алжире.

Некоторые аспекты изучаемой темы нашли отражение в работах, посвященных анализу отдельных направлений внешней политики Франции в 1830-

1840 годы. В этих работах рассматриваются взаимоотношения Франции с Великобританией, Бельгией, Польшей, германскими государствами⁴⁵.

Важные сведения фактического и оценочного характера, необходимые для анализа политической борьбы во Франции по проблемам внешней политики, содержатся в работах, посвященных виднейшим государственным, политическим и военным деятелям Франции времен Реставрации и Июльской монархии: королям Карлу X и Луи Филиппу Орлеанскому, Ф. Гизо, А. Тьеру, К. Пе-рье⁴⁶.

Особо отметим исследование крупного французского исследователя Пьера Розанваллона «Момент Гизо». Автор первым во французской историографии последних десятилетий возродил научный интерес к изучению общественно-политических взглядов Ф. Гизо и подверг пересмотру устоявшуюся в исторической науке трактовку его взглядов и политической деятельности.

П. Розанваллон, отмечая недостаточную изученность истории Франции времен Реставрации и Июльской монархии, справедливо полагал, что политические институты Франции 1830-1840-х годов явились наброском, хоть и ограниченным, современных демократических институтов⁴⁷.

С именем П. Розанваллона связан отказ от традиционного противопоставления Гизо - либерального теоретика эпохи Реставрации и Гизо - консервативного практика Июльской монархии, а также отказ от тенденции фрагментиро-вать деятельность Ф. Гизо как либерального оппозиционера, теоретика парламентаризма, реакционного министра, догматичного протестанта. Для П. Розанваллона Ф. Гизо является некоей связующей нитью, неким «проводником», изучая обширное наследие которого, автор пытается проследить развитие либеральной политической культуры во Франции в XIX в.⁴⁸.

Упоминавшийся выше французский исследователь Габриель де Брой в работе, посвященной изучению государственной деятельности Ф. Гизо, дает высокую оценку его внешнеполитической деятельности. По мнению историка, Гизо смог выработать свою внешнеполитическую концепцию, которую можно охарактеризовать как «мир через стабильность». По словам де Бройя, восемь лет министерства Гизо, в промежутке от Ватерлоо до Седана, оказались «выне-

сенными за скобки традиционной французской политики авантюризма». Автор считает, что Гизо сформулировал новую внешнеполитическую концепцию, интегрированную в контекст порядка и стабильности, как внутри страны, так и за ее пределами. Сознавая хрупкость французского и в целом европейского общества, Гизо пытался проводить политику, адаптированную к потребностям времени, политику примирения. По словам исследователя, Гизо «имел смелость сохранять мир и бороться против военных фантазий»; начиная с Гизо мир стал неотъемлемой частью умеренной политики, а война или авантюра как часть революционного или республиканского наследства начала отходить в прошлое»⁴⁹.

Де Брой, однако, не идеализирует деятельность Гизо; как и С. Мастелло-не, главной ошибкой Гизо он считает его стремление проводить политику «золотой середины», которую он определял как фиксированную политическую линию в условиях быстро меняющегося общества⁵⁰.

Как видим, проблемы политической истории Франции, в частности, вопрос о развитии либеральной идеологии и ее практическом воплощении в годы Реставрации и Июльской монархии явились предметом серьезных научных исследований. За последние двадцать лет французская историческая наука претерпела существенную эволюцию в оценке режима Июльской монархии, который рассматривается как важный этап в развитии системы либерализма, парламентаризма и правового государства во Франции. Анализируя круг вопросов, связанных со становлением либеральной идеологии и ее практической реализации в области внутренней и внешней политики, западные исследователи в своих работах обращают внимание на наличие острой политической борьбы среди либералов по важнейшим внутри- и внешнеполитическим проблемам. Однако специального научного исследования, посвященного изучению становления и развития внешнеполитической концепции и внешнеполитического курса либералов-орлеанистов, в зарубежной исторической науке нет.

Отечественная историография. Интерес к историческим судьбам Франции XVIII - XIX веков в России всегда был значителен. В силу этого российская историография этого периода истории Франции была общепризнанно сильной. Российская историческая школа дооктябрьского периода много внимания уде-

ляла проблемам политической истории, в частности, исследованию либеральной идеологии во Франции. Особо следует отметить работы известных исследователей в области либеральной политической мысли П.И. Новгородцева, Б.Н. Чичерина, В.А. Бутенко, Н.И. Кареева⁵¹.

Работа видного российского исследователя В.А. Бутенко «Либеральная партия во Франции в эпоху Реставрации» посвящена деятельности группы доктринеров. В.А. Бутенко анализирует две тенденции в развитии либерального движения во Франции. Первая - умеренная, имеющая корнями учение Монтескье, которую представляли доктринеры. Вторая - радикальная, представленная группой независимых, сторонников идей Руссо. Исследование представляет большую ценность с точки зрения богатого фактического материала, обширного круга источников, важное место в котором занимают периодика и мемуарная литература. К сожалению, второй том труда В.А. Бутенко не был опубликован.

Противоречивый характер Июльской монархии подчеркивал Н.И. Кареев. Называя этот период в истории Францией «эпохой безраздельного господства буржуазии...когда вся власть находилась в руках банкиров, биржевиков...владельцев каменноугольных и всяких иных копей...», он в то же время подчеркивал, что именно эти годы явились временем «значительной политической свободы и законности», когда в политическую практику «входили... порядки настоящего либерализма, при котором считалось, что «король царствует, но не управляет»⁵².

Внешняя политика Июльской монархии была неоднозначно оценена русскими исследователями, что нашло отражение в работах, посвященных анализу международных отношений и внешней политики России. В частности, если С.С. Татищев весьма негативно оценивал внешнеполитический курс короля Луи Филиппа, подчеркивая, что невозможно установить партнерские и равноправные отношения с режимом, имеющим революционное происхождение, то либерал, барон Б.Э. Нольде занимал более сдержанную позицию в отношении Июльской монархии, критически характеризуя внешнеполитическую линию не короля Луи Филиппа, а императора Николая I .

Ряд аспектов внешней политики Франции в годы Июльской монархии и истории международных отношений постнаполеоновского времени нашел отражение в работах видного российского историка, академика Е.В. Тарле, в частности некоторые сюжеты, связанные с Восточной политикой Франции в преддверии Крымской войны, с русско-французскими отношениями непосредственно после Июльской революции⁵⁴.

В целом, в работах отечественных исследователей, основанных на обширной источниковой базе, накоплен богатый фактический материал, хотя отдельного исследования, посвященного анализу внешнеполитического курса либералов-орлеанистов, нет.

Перейдем к анализу отечественной историографии советского периода и современной российской историографии.

Как и во французской историографии, в советской исторической науке история Франции времен Реставрации и Июльской монархии в течение долгого времени не была объектом пристального внимания исследователей. Годы Июльской монархии рассматривались, как правило, в контексте изучения причин, приведших к февральской революции 1848 г. История политических идей того времени (за исключением революционно-демократического лагеря), прежде всего либерализма, также не была объектом тщательного изучения очественных специалистов.

Особую группу работ, опубликованных еще в годы существования СССР, составляют обобщающие труды по истории Франции 1815-1848 годов. Хотя основные выводы этих работ являются устаревшими, идеологизированными, в них содержится ценный фактический материал⁵⁵.

В трудах советского периода утвердился взгляд на Июльскую монархию как на время господства «финансовой аристократии». Так, в «Истории Франции» мы читаем: «Июльская революция 1830 г. закрепила победу буржуазии над дворянством. Но господствовала...не вся буржуазия, а только ее наиболее богатая часть - так называемая финансовая аристократия, в состав которой входили банкиры, крупные биржевые дельцы, в 40-х годах - также и «железнодорожные короли», владельцы угольных копей, рудников, лесов, крупные земле-

владельцы»⁵⁶. Основное внимание в этом исследовании, как, впрочем, и других работах советских историков, посвященных этому периоду истории Франции, уделяется проблемам социально-экономического развития, а также проблемам рабочего и массового движения.

Внешняя политика Франции в годы Июльской монархии в работах советских историков оценивалась как неудачная. В упоминавшейся выше «Истории Франции» отмечалось «падение международного престижа государства в результате очень серьезных неудач политики правительства Гизо»⁵⁷. Недовольство внешней политикой правительства Гизо со стороны широких слоев населения рассматривалось авторами этого издания как одна из главных причин падения режима Июльской монархии в 1848 г.: «С 1841 по 1848 г. международный авторитет Франции неуклонно падал. Ни завершение покорения Алжира в 1847 г., ни другие колониальные приобретения не могли остановить рост недовольства широких слоев населения политикой финансовой олигархии...Реакционная политика и провалы Гизо ускоряли приближение революционной развязки»⁵⁸.

Аналогичная оценка внешней политики Франции в годы Июльской монархии давалась в работе видного советского историка Н. Застенкера «Революция 1848 года во Франции». По мнению автора, Июльская монархия «предпочитала вести пассивную внешнюю политику, делая уступку за уступкой соперникам Франции и избегая всяких столкновений с ними»⁵⁹. Н. Застенкер сделал следующий вывод о внешней политике Франции в годы Июльской монархии: «Реакционная и трусливая внешняя политика финансовой аристократии, систематически унижавшая французское национальное достоинство, вызывала у мелкой буржуазии рост патриотических и шовинистических настроений и еще больше усиливала недовольство июльской монархией»⁶⁰.

Внешняя политика Франции времен Июльской монархии была предметом критики видных отечественных специалистов по истории Франции А.И. Молока и Ф.В. Потемкина. По их мнению, политика, проводимая Луи Филиппом на международной арене, была политикой защиты мира любой ценой, а именно ценой оскорбления французского национального чувства, систематических уступок политическим противникам Франции и ее торговым конкурентам⁶¹.

Отдельную группу работ составляют исследования, посвященные проблемам политической истории Франции в годы Июльской монархии, в частности, развитию либеральной идеологии⁶².

Такие крупные советские исследователи, как М.А. Алпатов, Б.Г. Реизов занимались изучением политических и философских взглядов Ф. Гизо. Как и для французской исторической науки, для советских исследователей было характерно противопоставление Гизо - либерала периода Реставрации и Гизо -консервативного министра в годы Июльской монархии. В целом французский умеренный либерализм рассматривался советскими исследователями как консервативное общественно-политическое течение.

Кроме того, для советских исследователей было характерно противопоставление взглядов и деятельности Гизо до революции 1848-1849 годов и после. Так, М.А. Алпатов, анализируя концепцию классовой борьбы Гизо, отмечает, что постепенно она эволюционировала в сторону сглаживания остроты социальных противоречий. По словам М.А. Алпатова, после 1848 г., оставаясь сторонником конституционной монархии, Гизо даже не зарекался и от монархии абсолютной!⁶³

Такое противопоставление не вполне соответствует действительности. Гизо, как и его политические сторонники, не отвергали революцию, но они были противниками насильственных методов, которыми она совершалась, противниками экстремизма и террора. Гизо настаивал на необходимости мирного, эволюционного развития общества на основе социального консенсуса различных слоев общества. Он не обращал свои взоры к абсолютизму, он верно отмечал заслуги абсолютной власти на определенном этапе развития общества, но был против анархии, справедливо полагая, что если при абсолютизме общество может существовать, то при анархии - нет.

Некоторые аспекты социально-политических взглядов Ф.Гизо явились предметом исследования Б.Г. Реизова. Отмечая заслуги Гизо - историка, Б.Г. Реизов дал критическую оценку деятельности Гизо - политика, полагая, что «его «объективность» была сведена к монархизму, увлекшему Францию в бездну бонапартизма»⁶⁴.

Также негативно оценивал политическую деятельность Ф. Гизо видный советский исследователь В.М. Далин⁶⁵. Отмечая, что как историк Гизо оказал большое влияние на развитие исторической мысли в Европе, и в частности в России, В.М. Далин полагал, что «политическая деятельность Гизо не принесла ему лавров, и его узкое «доктринерство» явилось одним из немаловажных факторов, ускоривших падение монархии.

Как видим, советская школа франковедения накопила весьма ценный материал относительно различных аспектов социально-экономического и политического развития Франции в годы Июльской монархии. В то же время, весьма односторонняя и как правило, негативная оценка внутри- и внешнеполитической деятельности орлеанистов, выдержанная в строгом идеологическом ключе, нуждается в глубоком переосмыслении и переоценке с точки зрения исторической правды и объективности.

Кардинальные перемены, происходящие в российском обществе и исторической науке, начиная со второй половины 1980-х гг., поиск новой системы координат и мировоззренческих установок, обусловили особо пристальный научный интерес отечественных исследователей к проблемам западноевропейского либерализма XIX века и, в частности, политической истории Франции в годы Реставрации и Июльской монархии⁶⁶.

Несомненный интерес представляют статьи Е. И. Федосовой, посвященные изучению взглядов и деятельности Ф. Гизо, а также ее статьи по вопросам внешней политики Франции в годы Июльской монархии⁶⁷. Автор делает попытку комплексного изучения взглядов Ф. Гизо и его политической деятельности, прежде всего на посту министра иностранных дел. Е.И. Федосова высоко оценивает социально-политические взгляды Гизо как видного представителя французского либерализма, теоретика и практика системы представительного правления.

Внешнеполитическая концепция правительства Июльской монархии, по мнению Е.И. Федосовой, включала в себя стремление к ликвидации международной изоляции Франции путем разрушения Венской системы. Как полагает Е. И. Федосова, после революции 1830 г. сторонники Сопротивления полагали, что

Франция сможет выполнить свою основную задачу - значительно усилить свои позиции в Европе, только при условии развала всей Венской системы⁶⁸.

Между тем, отметим, что далеко не все политические деятели Франции, такие, как Ф. Гизо, Л.-В. де Брой, даже А. Тьер в начале 1830-х годов настаивали на необходимости ее разрушения. «Пока здание Венского конгресса стоит на ногах, - говорил В.-Л. де Брой, мы должны будем его уважать»⁶⁹.

Анализируя в целом внешнюю политику Франции в 40-е годы XIX в., Е.И. Федосова делает вывод, что ей «не хватало масштабности»⁷⁰. По ее мнению, правительство Гизо не смогло создать широкомасштабной программы внешней политики, сулящей возвращение былого величия Франции.

Отдельным аспектам социально-политических взглядов Ф. Гизо посвящена статья P.M. Каштанова «Франсуа Гизо: у истоков либерального европеизма»⁷¹. Автор дает высокую оценку взглядам и деятельности Ф. Гизо, справедливо отмечая, что без учета его взглядов невозможно понять интеллектуальную историю европейского либерализма . Исследователь справедливо отмечает, что попытка Гизо выявить духовную сущность Европы, предпринятая им в работе «История цивилизации во Франции», достойна внимания как сама по себе, так и потому, что она оказала влияние как на внутреннюю, так и на внешнюю политику Гизо - государственного деятеля, а также на дальнейшее развитие европейской идеи.

Проблемы политического развития Франции в годы Реставрации, в частности, деятельность группы доктринеров, нашли отражение в работах Е.В. Киселевой⁷³. Автор предприняла попытку по-новому осветить события эпохи Реставрации, которая, по замечанию Е.В. Киселевой, «открывает эпоху либеральных преобразований, совершавшихся в стране на протяжении XIX в.»⁷⁴.

Как считает Е.В. Киселева, доктрина либеральных конституционалистов, согласно которой монархия Бурбонов является носителем справедливости и закона, не выдержала испытания временем. Привязанность к цензитарной системе противопоставила их неуклонно развивавшемуся в стране в XIX в. республиканскому движению⁷⁵. В то же время, говоря о заслугах доктринеров, исследователь справедливо отмечает, что они содействовали упрочению в политиче-

зо ской практике Реставрации конституционных принципов, проповедовали лояльность и терпимость ко всем политическим группировкам, призывали решать конфликты в обществе посредством закона⁷⁶.

В коллективном сборнике «Либерализм Запада XVII - XX веков» проблемам французского либерализма посвящена третья глава с характерным названием: «Трудные судьбы французского либерализма». Авторы справедливо отмечают, что если английский либерализм отмечен печатью компромиссов, то французский, наоборот, является абстрактным, доктринерским, бескомпромиссным. В работе делается вывод, что орлеанизм, характеризуемый как превосходство социальных элит, имевший справа от себя легитимистов, а слева - республиканцев, не сумел остаться центром и эволюционировал вправо⁷⁷.

Перейдем к анализу работ отечественных историков, посвященных проблемам внешней политики Франции в 1830-1848 годы. Специального исследования, посвященного комплексному анализу основных внешнеполитических проблем Франции в годы Июльской монархии, в отечественной исторической науке нет. Однако отдельные аспекты внешней политики Франции в эти годы нашли отражение в работах отечественных исследователей, посвященных изучению отдельных проблем внешней политики Франции в указанные годы, и в работах обобщающего характера, посвященных вопросам международных от-ношений . Несомненный научный интерес представляет работа А.В. Ревякина «История международных отношений в новое время», в которой автор справедливо отмечает, что умеренная и компромиссная политика в рамках «европейского концерта» позволила сохранить в течение почти сорока лет мир в Европе, а также способствовала интенсивному экономическому развитию европейских государств, однако вызывала критику в широких кругах общественности, как политика, не соответствующая национальным интересам, ущемляющая национальное самосознание⁷⁹. По мнению В.В. Дегоева, европейские лидеры того времени обладали такими свойствами, как гибкость, умеренность, осторожность, объединенные общим понятием - прагматизм, что позволило выйти из кризиса, вызванного революциями 1830-1831 годов и сохранить мир в Европе, что являлось, по мнению историка, их первостепенной задачей⁸⁰.

Значительное внимание в отечественной исторической науке уделялось проблемам колониальной политики, прежде всего завоеванию и колонизации Францией Алжира.

Особо следует отметить работы Р.Г. Ланды, посвященные завоеванию и колонизации Францией Алжира и борьбе алжирского народа против европейской колонизации⁸¹. Рассматривая вопрос о причинах завоевания Францией Алжира, Р.Г. Ланда выражает несогласие с мнением ряда французских исследователей, согласно которому для Карла X и его правительства алжирская экспедиция бьша прежде всего операцией престижа. По мнению исследователя, у французского правительства существовали серьезные социально-экономические и политические причины, исходя из которых Франция приступила к завоеванию Алжира. Как справедливо отмечал Р.Г. Ланда, «совпадение устремлений монархии, военных кругов и буржуазии явились главным двигателем агрессивного вторжения Франции в Алжир»⁸².

Отдельные аспекты политики Франции в Алжире нашли отражение в работах Н.Г. Хмелевой, посвященных борьбе арабов против французского завоевания и внутренней политике Абд аль-Кадира⁸³. Автор прослеживает позицию различных слоев французского общества относительно завоевания Алжира накануне военной экспедиции 1830 г., анализирует историю взаимоотношений между Францией и Алжиром, формулирует причины и цели экспедиции против алжирского дея. Основное внимание Н.Г. Хмелева уделила борьбе арабов против французского завоевания.

Богатый фактический материал содержится в обобщающих работах отечественных исследователей по истории арабских стран и Алжира в частности⁸⁴.

Достаточно изученной в отечественной исторической науке является проблема обострения Восточного вопроса в конце 1830-х - начале 1840 гг. В центре внимания исследователей - либо политика России на Востоке, либо взаимоотношения Османской империи с европейскими государствами.

Политике России на Ближнем Востоке посвящена работа В.А. Георгиева «Внешняя политика России на Ближнем Востоке в к. 30 - н. 40-х годов XIX в.»⁸⁵. Автор провел детальный анализ дипломатических переговоров, привед-

ших к заключению Конвенции 15 июля 1840 г. и Конвенции 13 июля 1841 г. В работе содержится также оценка внешнеполитической линии французских правительств, возглавляемых А. Тьером и Н. Сультом. В.А. Георгиев позитивно оценивает внешнеполитическую линию правительства А. Тьера, отмечая, что, «внешнеполитические демарши Франции в какой-то степени помогли ей и продемонстрировали истинную ценность заявлений союзных держав». Кроме того, по мнению В.А. Георгиева, «глобальные размеры французского шантажа» имели следствием «перетягивание» на сторону Франции малых государств Европы⁸⁶. Анализируя англо-французские разногласия, приведшие к заключению Конвенции 15 июля 1840 г., В.А. Георгиев сделал обоснованный вывод, что англо-русское сближение носило временный характер, а разрыв Великобритании с Францией «не отвечал традиционному курсу и политической линии анг-

лийского правительства» .

Проблемы, связанные с Восточным кризисом 1839-1841 гг. нашли отражение на страницах коллективной монографии «Россия и черноморские проливы (XVIII - XX столетия»⁸⁸. Анализируя Лондонские конвенции 40-х гг. XIX в., авторы монографии призывают к объективной оценке действий русского правительства, считая неправомерным рассматривать Лондонской конвенцию 13 июля 1841 г. как однозначное поражение царской дипломатии.

Что касается непосредственно работ, посвященных проблемам политической борьбы по вопросам внешней политики, то здесь можно привести лишь монографию М.Н. Машкина «Французские социалисты и демократы и колониальный вопрос»⁸⁹, содержащую важный фактический материал по изучению позиций фурьеристов, сен-симонистов, коммунистов-утопистов по колониальным вопросам, прежде всего по алжирской политике Франции. Автор пришел к выводу, что в годы Июльской монархии сторонниками колонизации Алжира выступали представители различных слоев французской буржуазии, а оппозиция алжирской политике носила в значительной степени тактический характер⁹⁰.

Как видим, несмотря на то, что историография внешней политики Франции в 1830-1848 гг. насчитывает большое количество работ, комплексного научного исследования, посвященного проблемам формирования внешнеполити-

ческого курса французских либералов и политической борьбы по вопросам внешней политики в годы правления Луи Филиппа Орлеанского, нет ни в зарубежной, ни в отечественной исторической науке.

Источниковая база исследования. Круг источников, в которых нашли отражение различные аспекты внутриполитической истории Франции и основных направлений ее внешней политики в годы Июльской монархии, достаточно обширен и разнообразен и включает как неопубликованные источники, представленные архивными документами, так и опубликованные источники, представленные законодательными актами, парламентскими документами, материалами французской и зарубежной прессы и публицистики, мемуарной литературой, эпистолярными источниками, статистическими данными.

Источники официального происхождения. При работе над диссертационным исследованием был использован широкий круг неопубликованных и опубликованных документов официального характера. К первым относятся материалы Архива внешней политики Российской империи (фонд 133 Канцелярия МИД; фонд 137 Отчеты МИД; фонд 184 Посольство в Лондоне; фонд 187 Посольство в Париже; фонд 161 Санкт-Петербургский Главный архив; фонд 182 Миссия в Кракове) за 1830-1848 годы, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Особенно ценный материал содержится в дипломатической переписке послов Российской империи во Франции графа Карла Осиповича Поццо ди Борго, графа Петра Ивановича Палена, а также поверенного в делах России во Франции графа Николая Дмитриевича Киселева с вице-канцлером Карлом Васильевичем Нессельроде. В донесениях содержатся важные сведения о внутриполитическом состоянии французского общества, о борьбе политических групп, приводятся парламентские выступления французских политических деятелей и комментарии к ним российских дипломатов. Основная часть архивных документов вводится в научный оборот впервые.

Кроме того, при написании исследования использовались материалы Российского государственного архива социально-политической истории (далее РГАСПИ), фонд 467 «Документы периода революции 1848 г. и Второй респуб-

лики во Франции. 1816-1901 гг.», которые также вводятся в научный оборот впервые и содержат важные сведения относительно партийно-политической борьбы во Франции по проблемам колониальной политики, прежде всего, завоевания Алжира, а также по некоторым вопросам европейской политики.

Опубликованные источники представлены следующими группами документов. Применительно к теме исследования на первом месте по значимости стоят парламентские дебаты, стенограммы которых публиковались в ежедневной правительственной газете «Le Moniteur universel». Изучение парламентских дебатов позволило дать многостороннюю оценку деятельности правительства, проследить непосредственные столкновения присутствующих в нижней и верхней палатах политических соперников. Парламентские дискуссии дают возможность получения достоверной информации о позициях политических сил и конкретных политиков, эволюции их отношения к внешней политике правительства, увидеть изменения во внешнеполитических концепциях политических сил.

К недостаточно исследованной, но очень важной группе источников следует отнести периодическую печать, позволяющую проследить реакцию политических сил на событие «по горячим следам», что особенно важно в периоды перерывов в работе парламента. В ходе работы над диссертацией были активно использованы материалы французской правительственной и оппозиционной прессы, а также российские газеты и журналы за 1830-1848 годы⁹¹. Изучение прессы дало возможность установить основные проблемы, волновавшие французское общество, а также детализировать позиции политических сил.

Особенно важные материалы, позволяющие детально проследить политическую борьбу во Франции по внешнеполитическим вопросам в указанное время были почерпнуты из упоминавшейся выше правительственной газеты «Le Moniteur universel» и газеты «Le Journal des Debats» (редакторы Флери, де Саси, Сен-Марк Жирарден, Мишель Шевалье), в течение восемнадцати лет поддерживавшей политику орлеанистов, и которая, в отличие от «Le Moniteur universel», разъясняла и аргументировала политику правительства.

Несомненный интерес представляют материалы, содержащиеся на страницах газеты «La Presse», основанной в 1836 г. Эмилем де Жирарденом. «La

Presse» занимала более радикальные позиции, чем «Le Journal des Debats». В целом, она выступала в поддержку действий правительства, хотя к концу существования режима Июльской монархии возникли некоторые разногласия с кабинетом Гизо. Появление «La Presse» французский исследователь Ж. Вейль назвал «революцией» во французской прессе, а самого Жирардена - отцом современной французской прессы⁹². Дело в том, что французские газеты традиционно имели высокую цену и продавались только по подписке⁹³. Э. де Жирарден установил подписную цену в 40 франков в год. Стоимость была снижена за счет публикации в газете платных объявлений рекламного характера⁹⁴. «La Presse» насчитывала 20 тыс. подписчиков, что позволяло ей в 1838 г. помещать объявлений на 150 тыс. франков⁹⁵.

Среди оппозиционных изданий, использованных при работе над настоящим исследованием, особый интерес представляют материалы, содержащиеся на страницах газеты «Le Constitutionnel» (редактор Верон), отражавшей интересы левого центра, возглавляемого А. Тьером), а также газеты «Le Siecle» (возглавлял газету Шамболль, бывший сотрудник Армана Карреля), органа династической левой, возглавляемой Одилоном Барро. «Le Siecle» была создана по аналогии с «La Presse»: подписка на нее также составляла 40 франков в Париже, 48 франков в провинции⁹⁶.

Взгляды легитимистов нашли отражение на страницах газет «La Quotidi-enne» и «La Gazette de France» (возглавлял аббат де Женуд, придерживающийся концепции монархии одновременно легитимной и демократической).

В исследовании также были использованы материалы республиканских газет «Le National» и «La Reforme», на страницах которых содержится масса критических статей в адрес внешнеполитической линии французских кабинетов. Изучение республиканской прессы позволило сделать вывод о некоторой непоследовательности в критике оппозиции, которая зачастую не носила конструктивного характера, а являлась средством дискредитации режима Луи Филиппа⁹⁷.

Среди русской прессы следует отметить материалы, содержащиеся в петербургской газете консервативного направления «Северная пчела». В отделе

«Зарубежные известия» широко освещались материалы иностранных газет и публиковались редакционные комментарии к ним.

Важные сведения содержатся также на страницах петербургской газеты «Русский инвалид», органа военных кругов, систематически освещавшей ход заседаний французского парламента, дебаты по внешнеполитическим вопросам. Ценные сведения содержатся также на страницах газеты официального характера «Московские ведомости».

Следующую важную группу источников составляют законодательные акты, международные договоры, торговые соглашения, представленные как в различных сборниках официальных документов, так и на страницах официальных правительственных печатных органов⁹⁸. Изучение этого комплекса источников позволяет проанализировать конечные результаты политических дискуссий, вылившиеся в заключение конкретных договоров, соглашений или в принятие законодательных актов.

Кроме того, важные сведения содержатся на страницах сборников официальных документов, посвященных отдельным аспектам политического развития Франции в 1830-1848 гг. В частности, несомненный научный интерес представляет сборник документов, озаглавленный как «Ретроспективное обозрение или секретные архивы последнего правительства. 1830-1848 годы»⁹⁹, опубликованный сразу же после Февральской революции во Франции, в марте 1848 г. В сборнике содержится переписка ведущих политических деятелей Франции, короля Луи Филиппа по важнейшим проблемам внешней политики, а именно, по поводу революции в Бельгии, по вопросу о политике Франции в Испании и Алжире¹⁰⁰.

Развитие органов периодической печати во Франции в годы Июльской монархии позволяет проследить сборник «Документы по истории национальной прессы в XIX и XX веках»¹⁰¹. На страницах этого издания представлены статистические сведения относительно тиража французских периодических изданий, как правительственных, так и оппозиционных.

Изучение позиций крупнейших французских политиков по основным направлениям внешней политики потребовало обращения к сборникам парламент-

ских выступлений. В работе использовались парламентские выступления виднейших французских политиков и политических оппонентов Франсуа Гизо (1787-1874) и Адольфа Тьера (1797-1877)¹⁰², охватывающие весь период их политической деятельности и позволяющие проследить эволюцию их взглядов на важнейшие внешнеполитические проблемы, стоявшие перед Францией.

Ценные сведения, касающиеся политической полемики во французском парламенте по важнейшим внешнеполитическим проблемам начала 1830-х годов, содержатся на страницах 12-томного собрания писем, воспоминаний и парламентских выступлений генерала Мари Жозефа Поль Ив Рок Жильбера дю Мотье де Лафайета, являвшегося после Июльской революции одним из лидеров группы Движения. В работе использовалось шеститомное собрание работ М.Ж. Лафайета, опубликованное в Париже-Лондоне в 1837-1838 годах¹⁰³.

Источники неофициального происхождения. Богатейшая информация, касающаяся личностного восприятия важнейших социально-политических проблем, стоявших перед Францией в 1830-1840-е годы, содержится в недостаточно исследованной, обширнейшей мемуарной литературе, позволяющей проследить миропонимание авторов в сфере внешней и внутренней политики, их отношение к важнейшим политическим событиям. При изучении этой группы источников очень важно отличить объективную оценку автором действительности от его субъективного восприятия исторических событий и от субъективной оценки автором мемуаров его собственной деятельности.

Среди использованных в исследовании мемуаров политических деятелей особое значение представляют мемуары Ф. Гизо¹⁰⁴, содержащие важный фактический материал по наиболее актуальным проблемам внешней политики, характеристику основных политических течений, а также авторскую оценку важнейших событий жизни Франции в годы Реставрации и Июльской монархии. Большой интерес представляет и богатый документальный материал, представленный в конце каждого тома мемуаров, в частности, публикуемая переписка Ф. Гизо в должности министра иностранных дел с генерал-губернатором Алжира Т.Р. Бюжо, статистические данные различных министерств и ведомств.

Среди мемуаров, принадлежащих руководителям парламентской оппозиции, несомненный интерес представляют воспоминания лидера династической левой Барро (1791-1873)¹⁰⁵, возглавлявшего в палате депутатов левую оппозицию, выступавшую против всех правительственных кабинетов, за исключением тех, которые возглавлял А. Тьер. На страницах своих мемуаров О. Барро дал оценку, как правило критическую, важнейших внешнеполитических акций французских правительств, а представил подробный анализ политических установок сторонников Движения и Сопротивления в области внутренней и внешней политики.

Важные сведения по изучаемой теме содержатся на страницах воспоминаний генерала, с 1843 г. маршала, герцога д 'Исли (1844) Тома Робера Бюжо (1784-1849) относительно его пребывания в алжирской провинции Оран в 1836 г.¹⁰⁶. Мемуары Т.Р. Бюжо представляют особое значение для изучения эволюции его взглядов на политику Франции в Алжире. Также в этом издании содержится переписка Бюжо, командующего войсками в провинции Оран (с 23 мая по 11 ноября 1836 г.).

Важные сведения содержатся также на страницах мемуаров крупного политического деятеля герцога Леона-Виктора де Бройя (1785-1870)¹⁰⁷. Изучение воспоминаний Л.-В. де Бройя как одного из идеологов орлеанизма, позволяет четче сформулировать основные принципы внешне- и внутриполитической программы умеренных либералов, проанализировать его аргументацию приоритетных направлений и принципов внешней политики Франции, его трактовку идеи невмешательства и его отношение к Венской системе договоров.

Ценный фактический материал содержится и в воспоминаниях других политических деятелей Франции времен Реставрации и Июльской монархии: А. де Токвиля, Ш.М. Талейрана, Ш. Ремюза, Ж. Лаффита¹⁰⁸.

Политическая полемика по вопросам колониальной политики происходила во Франции не только в стенах парламента или на страницах периодических изданий, среди парламентариев и общественности. Значительные разногласия по этим вопросам были и в среде военных деятелей Франции, которые на практике исполняли предначертания правительства.

В этой связи особый интерес представляют недостаточно исследованные эпистолярные материалы, воспоминания и отдельные работы таких видных французских военных деятелей, как маршалов Клозеля, Вале, Бюжо, Пелисье, герцога Жуанвильского, генерала Дамремона, принимавших непосредственное участие в завоевании и колонизации Алжира¹⁰⁹.

Богатейший фактический материал содержится в материалах переписки генерал-губернатора Алжира, сторонника оккупации всей территории страны, маршала Клозеля¹¹⁰. Особый интерес представляет переписка Клозеля с президентом Совета А. Тьером и военным министром маршалом Мезоном, с лидером алжирского сопротивления Абд аль-Кадиром, беем Туниса и другими арабскими вождями. Кроме того, здесь приводится переписка Клозеля с другими французскими военными, действовавшими в Алжире, в частности, с его помощником генералом Рапателем.

Важные сведения содержатся на страницах переписки маршала Вале, ставшего в 1839 г. генерал-губернатором Алжира¹¹¹. Здесь приводится его переписка с президентом Совета маршалом Сультом, военным министром Шнейде-ром, старшим сыном короля Луи Филиппа герцогом Орлеанским, которого предполагали одно время на пост генерал-губернатора Алжира. Кроме того, на страницах этого издания содержится переписка маршала Вале с лидером алжирского сопротивления Абд аль-Кадиром и с другими руководителями арабов.

Важной группой источников неофициального характера являются мемуары, работы публицистического характера, переписка французских дипломатов, а также зарубежных дипломатических и политических деятелей . Особый научный интерес представляют материалы, содержащиеся на страницах переписки княгини Д.Х. Ливен, мемуаров князя К. Меттерниха, воспоминаний посла Австрийской империи во Франции графа Р. Аппоньи.

Следующую группу источников неофициального характера составляет французская публицистика, прежде всего материалы влиятельного политического ежемесячника, поддерживавшего политику правительства, «La Revue des Deux Mondes», статьи и критические работы виднейших французских политиков разных политических направлений, таких как А. Ламартина, Л. Блана, А.

Тьера¹¹³, а также обширная группа работ научно - публицистического характера, посвященных колониальным проблемам, прежде всего вопросам завоевания и колонизации Алжира¹¹⁴.

Русская публицистика представлена в исследовании материалами исторического и политического журнала «Сын Отечества», уделявшего большое внимание проблемам международных отношений; литературного и политического журнала либерального направления (до 1861 г.) «Русский вестник» и журнала демократического направления «Отечественные записки». В 1850-1860-е годы там публиковались, в частности, отрывки из мемуаров Ф. Гизо с комментариями и рассуждениями таких известных российских специалистов, как К.К. Арсеньев, Е.М. Феоктистов.

В целом, несмотря на определенную степень изученности отдельных групп источников, большинство материалов, составляющих источниковую базу настоящего исследования, требует дальнейшей разработки и вовлечения в научный оборот.

Структура исследования. Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, расположенных по проблемному принципу, заключения, примечаний и приложений, а также списка использованных источников и литературы. Структура исследования отражает значимость внешнеполитических проблем и охватывает внешнеполитические направления, являвшиеся предметом острой политической полемики.

Политическое развитие Франции в годы Июльской монархии

Конец XVIII - начало XIX веков явились для Франции важнейшим этапом в процессе становления и развития государственности, адекватной потребностям зрелого капиталистического общества, завершившимся только во второй половине XIX в., в годы существования Третьей республики. На этом пути Франции пришлось пережить революцию 1789-1799 годов, включая якобинский террор, военную диктатуру Наполеона I, Июльскую революцию 1830 г., революцию 1848-1849 годов, бонапартистский режим Наполеона III, революцию 1870 г.

1830-1840-е годы явились периодом интенсивного развития во Франции системы парламентаризма и правового государства. Именно тогда были сформулированы политические правила и традиции, пережившие режим Июльской монархии. «Парламентаризм, который Франция практикует до сих пор, своими корнями уходит в конституционную монархию», - писал французский исследователь Р. Ремон115.

Июльская революция разрешила противоречие, заложенное в тексте Хартии 1814 г. между законным троном и конституционными учреждениями. Она воплотила в жизнь идею конституции сената от 6 апреля 1814 г. о суверенитете нации. Идеалы демократии, развившиеся в революционную эпоху, глубоко проникли в массовое сознание французов и противостояли монархии по «божественному праву». Франция осталась монархией, но наследственная власть исчезла навсегда116.

Очень точное и объективное определение июльским событиям дал Ф. Р. де Шатобриан, несмотря на то, что его нельзя было назвать сторонником режима Луи Филиппа Орлеанского. В «Замогильных записках» он писал: «Недалекие умы, разумеется, видят в Июльской революции просто-напросто ряд уличных стычек; однако люди мыслящие понимают, что в три июльских дня человечество пережило событие огромной важности: принцип королевского суверенитета уступил место принципу суверенитета народного, наследственная монархия -монархии выборной. 21 января французы узнали, что могут распоряжаться жизнью короля; 29 июля - что могут распоряжаться короной»117.

2 августа Карл X подписал отречение в пользу своего внука герцога Бор-досского и вскоре с семьей покинул Францию, отплыв в Великобританию. 7 августа 1830 г. палата депутатов, предварительно объявив трон вакантным, предложила его Луи Филиппу, герцогу Орлеанскому, и его потомкам по мужской линии в порядке первородства. Через два дня состоялась церемония гражданской коронации: герцог Орлеанский принял присягу на верность конституции, подписал Хартию, после чего ему были вручены королевские регалии. Отныне он именовался Луи Филиппом I, «королем французов».

Как справедливо отмечал А.В. Ревякин, столь необычная церемония возведения на трон, противоречившая вековым традициям династии, о которых совсем недавно напомнил Карл X, символизировала важную перемену в характере режима конституционной монархии по сравнению с периодом Реставрации. Хотя его основные составляющие - король, Хартия, палаты - оставались неизменными, их относительная роль изменилась. Власть короля отныне основывалась не на божественном праве, а на суверенитете нации. Хартия рассматривалась в качестве договора между французским народом и свободно избранным им королем, который теперь обязан был уважать конституционные права и свободы граждан. Таким образом, парламентское правило заменяет правило авторитарное.

Следовательно, был сделан крупный шаг в направлении укрепления конституционного строя и перехода от наследственного к выборному способу передачи государственной власти. Возникла промежуточная между наследственной монархией и республикой форма государственности, которая несла отпечаток личности нового короля .

Новый государственный строй был законодательно оформлен в конституционной Хартии 1830 г. В ней отсутствовало вступление, в котором говорилось, что королевская власть «дарует» французам основные свободы и права; они были признаны естественными и неотъемлемыми. Отношения между королем и нацией отныне строились не на праве «октруа», а на принципе договора119.

Каким же образом интересы французской нации были представлены в обеих палатах французского парламента - в палате депутатов и палате пэров?

В годы Реставрации в палате депутатов число дворян не опускалось ниже 40 %: в 1815 г. они составляли одну вторую палаты, в 1821-58 %. С 1830 г. происходит постепенное сокращение числа дворян: в палате 1840 г. насчитывалось 45 «псевдодворян» и 92 «истинных» дворянина. Численность палаты депутатов, наоборот, увеличилась: в 1814 г. она насчитывала 258 депутатов, в 1815-402; после Июльской революции, в соответствии с законом от 19 апреля 1831 г. было установлено число депутатов в 459 человек. С этой точки зрения конституционная монархия порвала с революционной традицией и создала новую, более благоприятную почву для развития парламентаризма во Франции.

Характеризуя социальный состав палаты депутатов, следует отметить, что если в 1827 г. крупные собственники составляли 41,5 % общего числа палаты, то в 1840 г. - 36 %, то есть происходило их постепенное сокращение. Число представителей либеральных профессий в палате депутатов, наоборот, возросло: если в конце режима Реставрации они составляли 5,2 %, то в начале 1840 г. -почти 20 % (87 человек). Число представителей буржуазных профессий оставалось примерно на прежнем уровне: 14,8 % в годы Реставрации, менее 13 % в 1840 г. (60 человек из 459) 120.

Франко-английское «сердечное согласие» как определяющий вектор внешней политики Франции при короле Луи Филиппе

Стремление к укреплению связей между двумя странами было взаимным: не только Франция нуждалась в сотрудничестве с Великобританией, но и английское правительство в те годы было заинтересовано в установлении партнерских отношений с Июльской монархией. По словам А. Дебидура, Великобритания приветствовала Июльскую революцию во Франции «как торжество своей политики»265. Однако не менее, а может быть, более важной, чем общность политических режимов, была заинтересованность правящих кругов Великобритании в установлении добрососедских отношений с Францией для осуществления своих внутриполитических целей. Великобритания стояла на пороге проведения избирательной реформы; соответственно, она нуждалась в сохранении международной стабильности, что было возможно только в случае проведения правящими кругами Франции умеренного внешнеполитического курса, гарантом которого представлялось в начале 1830-х годов правительство К. Перье266. Этим объясняются взаимные уступки, на которые пошли правительства К. Перье и лорда Грея: французский кабинет выразил согласие понизить ввозные пошлины на английские товары267, а также рассмотреть вопрос о праве осмотра кораблей в целях борьбы с работорговлей; правительство Грея, в свою очередь, не противодействовало политике Франции в Алжире и не протестовало против отправления французской эскадры в Адриатическое море в начале 1832 г. в связи с нахождением австрийских войск на территории Папской области. Как доносил К.О. Поццо ди Борго, «есть интересы, объединяющие эти страны и служащие сохранению союза между ними»268. Особую заинтересованность Франции в установлении партнерских отношений с Великобританией подтверждает тот факт, что пост посла Франции в Лондоне занимали виднейшие французские политики тех лет: Ш.-М. Талейран, Л.-В. де Брой, О.-Ф. Себастьяни, Ф. Гизо.

Назначение Ш.-М. Талейрана послом Франции в Великобритании непосредственно после провозглашения режима Июльской монархии представлялось для короля Луи Филиппа оптимальным залогом укрепления двусторонних связей, символом англо-французского союза. Талейрану, ставшему тогда одним из самых близких и влиятельных советников Луи Филиппа, было поручено содействовать сохранению мира и формированию тесного согласия между двумя дворами. Кроме того, сближение между Францией и Великобританией было скреплено и тесными династическими отношениями .

Однако англо-французское сближение вызывало серьезные опасения консервативных дворов, прежде всего российского кабинета. Уже в начале 1831 г. Поццо ди Борго писал, что этого сближения нельзя допустить, а необходимо, напротив, перетянуть Англию на сторону России, Австрии и Пруссии, чтобы совместными усилиями предупредить возможный «всеобщий заговор против существующих устоев»270. Он отмечал, что Талейран стремился реализовать «свою любимую со времен свержения Наполеона идею: создать союз двух стран как противовес остальному континенту»271. В конце 1832 г. в Петербург из Лондона была послана обстоятельная записка о состоянии дел в Европе, составленная русскими дипломатами Поццо ди Борго, Ливеном и Матушевичем. В записке констатировалось, что Великобритания и Франция, вследствие общности государственных порядков и политических целей, находятся в тесном союзе. Авторы записки полагали, что вследствие этого, Россия, Австрия и Пруссия должны объединить свои усилия и составить общую программу действий. В то же время, в России понимали, что «сердечное согласие» между Францией и Великобританией являлось весьма непрочным вследствие конкурентной борьбы между двумя странами. Вице-канцлер К. В. Нессельроде придерживался аналогичного мнения и полагал, что линия на сближение с Францией была вызвана опасениями правящих кругов Великобритании усилением позиций России и, соответственно, англо-русскими противоречиями. Однако в отличие от Поццо ди Борго он полагал, что «альянс между двумя кабинетами (французским и английским. — Н.Т.) основывался не на сходстве интересов, чего не существовало, а на зависти Великобритании по отношению к нам. Следовательно, то, что сокращает зависть, ослабляет и альянс»272.

Эта линия на сближение России с Великобританией и разрушение англофранцузского «сердечного согласия» отчетливо проявилась в годы Восточного кризиса 1839-1841 годов, на которые пришлось обострение франко-английских отношений. События конца 1830-х - начала 1840-х годов показали хрупкость «сердечного согласия» вследствие острых противоречий и конкурентной борьбы между двумя странами. Как справедливо отмечал русский публицист К.К. Арсеньев, Великобритания «сочувствовала политическому устройству Франции, но между французами и англичанами было слишком мало народной симпатии, между их правительствами - слишком много противоречивых интересов .

В феврале 1840 г. в самый разгар Восточного кризиса послом Франции в Великобритании был назначен Ф. Гизо, сменивший на этом посту маршала О.-Ф. Себастьяни, чьи действия по Восточному вопросу вызвали критику со стороны французского правительства274. Особую помощь Гизо, не бывавшему до этого времени в Англии, оказала княгиня Д.Х. Ливен, которая «заочно» ввела его в высший свет лондонского общества .

Положение Гизо было осложнено тем, что почти сразу после его приезда в Лондон во Франции вследствие министерского кризиса правительство Н. Сульта ушло в отставку, и был сформирован кабинет под руководством политического оппонента Гизо А. Тьера (министерство 1 марта 1840 г.).

Несмотря на серьезные разногласия между Тьером и Гизо по вопросам внутренней и внешней политики, Гизо решил остаться на дипломатическом посту, получив заверения президента Совета, что новое министерство сохранит статус-кво по основным внутри- и внешнеполитическим вопросам, но если оно будет склоняться к левому центру, Гизо подаст в отставку276.

Орлеанистская Франция и Николаевская Россия: противоречия франко-русских отношений в 1830-1848 годы

В годы Июльской монархии отношения между двумя странами были весьма сложными, хотя император Николай І в первые годы своего правления придавал большое значение укреплению отношений между Россией и Францией650. Накануне русско-турецкой войны 1828-1829 годов наметилась даже тенденция к сближению двух стран (еще в апреле 1826 г. Великобритания и Россия подписали соглашение по греческому вопросу, а 6 июля 1827 г. правительство Карла X присоединилось к Лондонской конвенции).

Потепление в русско-французских отношениях в годы русско-турецкой войны способствовало возникновению плана Ж. Полиньяка, направленного на коренной пересмотр Венских договоров, включая и территориальные изменения в Европе. Полиньяк считал, что для осуществления его замысла было необходимо заручиться содействием России651. Директору политического департамента де Конту было поручено выработать план раздела Османской империи и перераспределения территорий Центральной Европы и Рейнской области652. Совет принял план Полиньяка, и герцогу Мортемару, послу Франции в Санкт-Петербурге, было предложено в конфиденциальной депеше разузнать о намерениях русского двора. Однако о грандиозном плане Полиньяка Николай узнал после заключения Адрианопольского мирного договора, когда проект потерял свое значение. Несмотря на это, в течение зимы 1829-1830 гг. Полиньяк продолжал разработку основных пунктов своего проекта. Он даже начал вести секретные переговоры, о которых вскоре стало известно. Но, несмотря на все его старания, план был нереальным, и вскоре о нем забыли.

В 1830 г. во время экспедиции французской армии в Алжир император Николай неоднократно пользовался случаем для «самого большого восхваления» мужества французского войска в Африке. Он даже направил в Алжир офицера генерального штаба, «специалиста в области борьбы с магометанскими народами»653.

Политика президента Совета Ж. Полиньяка, выражавшего интересы крайне правых, вызывала беспокойство русского двора. Николай опасался, что она приведет Францию к новой революции. За четыре месяца до начала революции Николай писал графу Дибичу о своих опасениях: «Во всяком случае, прискорбно сказать, что сумасшествие короля всему тому причина»654. Кроме того, император полагал, что Полиньяк был склонен к сближению с Меттерни-хом и Веллингтоном, и что его назначение будет тормозить русско-французское сближение.

Случилось именно то, чего боялся Николай I: 25 июля 1830 г. Карлом X были подписаны в Сен-Клу ордонансы, фактически отменявшие конституционную Хартию, а уже 31 июля, 1, 2, 3, 4 августа известия о победе революции, о бегстве короля, о воцарении герцога Орлеанского поступили в Петербург.

Июльская революция 1830 г., падение династии Бурбонов и восшествие на французский трон Луи Филиппа Орлеанского вызвали у Николая I, ревностного защитника самодержавия, на все царствование которого оказали влияние события 14 декабря 1825 г., чрезвычайную озабоченность. По его мнению, французы, совершив революцию, нарушили спокойствие в Европе и совершили преступление против законного порядка, основанного решениями Венского конгресса. Император Николай полагал, что Луи Филипп, приняв корону из рук революционеров, врагов европейского спокойствия и тишины, заслуживал открытого неодобрения. Он считал, что Франция продолжала оставаться очагом всех движений, отвергавших монархию милостью Божьей655.

Похожие диссертации на Политическая борьба во Франции по вопросам внешней политики в годы Июльской монархии

"Арабский вопрос" в политике Германии накануне и в годы Второй мировой войныШерстюков, Сергей Андреевич

Корейский вопрос во внешней политике СШАРолин Алексей Николаевич

Особенности политико-правового и социально-экономического развития сербской общности в Габсбургской монархии конец XVII века - 1912 годКривенченко Алла Владимировна

Де Голль и голлистское движение во Франции в борьбе за признание и власть, 1940 - 1962 гг.Арзаканян Марина Цолаковна

Колониальный вопрос в политической жизни Франции в 80-е годы XIX векаБуйко, Оксана Любомировна

"Германский вопрос" во внешней политике Советского СоюзаТимошенкова Екатерина Петровна

Негритянский вопрос в политике правительства США (1933-1941) Ниязов Улугбек Адхамович

Борьба в конгрессе США по вопросам внутренней политики администрации У.Дж. Клинтона: проблема разделенного правления : 1994-2000 гг.Спиридонова, Татьяна Владимировна

Европейская конфедерация профсоюзов и ключевые вопросы социальной политики Европейского Союза :1 ноября 1993 г. - 1 мая 2004 г. Железова Ольга Евгеньевна

Македонский вопрос и политика коминтерна : 1919-1925 гг.Войтова Яна Николаевна