Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Специфика административно-правового положения сербской общности в Габсбургской монархии конец XVII века -1912 год. 23
Глава 2. Специфика социально-экономического развития сербов в составе Габсбургской монархии.
Глава 3. Особенности национально-освободительного движения австрийских сербов.
Заключение. 177
Примечания. 189
Список использованных источников и литературы. 210
- Специфика административно-правового положения сербской общности в Габсбургской монархии конец XVII века -1912 год.
- Специфика социально-экономического развития сербов в составе Габсбургской монархии.
- Особенности национально-освободительного движения австрийских сербов.
Введение к работе
В конце XX века произошел крах целого ряда полиэтничных государственных образований, таких как СССР, Югославия, Чехословакия. Этот процесс в ряде случаев сопровождался межнациональными военными конфликтами, принесшими смерть и разорение всем народам - участникам конфликтов. И сегодня эти процессы не канули в лету. Процесс национального самоопределения остаётся актуальной проблемой в XXI веке. Особенное значение эта проблема приобретает в условиях, когда интеграция все более становится насущной необходимостью, условием дальнейшего прогресса человечества. В странах Центральной Европы любые размышления на тему о путях и формах межнациональной интеграции не могут не отталкиваться от исторического опыта Габсбургской монархии, переставшей существовать в 1918 году. Ведь каждое из государств, составляющих регион Центральной Европы или примыкающих к нему - Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия, Польша, Хорватия, Черногория и Сербия, Словения, в той или иной степени являются наследниками Австро-Венгрии. Её уникальное историческое наследие еще долго будут использовать те, кто занят поисками путей разрешения национальных проблем.
Распад Габсбургской империи привел к вынесению национальных конфликтов за пределы отдельных государств, к превращению межнациональных конфликтов в межгосударственные. На протяжении многих веков совместного проживания славянских и неславянских народов в этом регионе возникали межнациональные конфликты. Даже во времена опасности и в противостоянии общему противнику они часто стояли по разные стороны. Достаточно вспомнить события 1848 - 1849 гг., когда Габсбурги смогли использовать даже буржуазно-демократические группировки ряда наций в борьбе против революционных национально-освободительных движений. Таким образом, отношения народов в Монархии исторически складывались не просто.
В советской научной литературе утвердился марксистско-ленинский стереотип Австро-Венгрии как «тюрьмы народов». «Создание в 1867 году двуединой Австро-Венгрии было лишь продолжением той же постоянной войны
Габсбургов с порабощенными народами. Не будучи в силах справиться с растущим национально-освободительным движением, австрийские правители переложили часть этих «забот» на Венгрию, выделив ее из других подвластных себе стран Австрия, потом Австро-Венгрия была и оставалась «тюрьмой народов» и тем самым подписала себе смертный приговор».
Вызовом многолетней традиции стали работы Т.М. Исламова, в которых он обращал внимание также на то, что негативное отношение к юго-западному соседу было характерно едва ли не для всей дореволюционной отечественной историографии. Поскольку «империя Габсбургов воспринималась как исторический противник России, как главная ее соперница на Балканах, к тому же «незаконно» властвовавшая над народами средней Европы - потенциальными проводниками русского влияния в регионе».3 Так же, продолжал Т.М. Исламов, образ «обветшалого царства, обреченного на гниение и распад» доминировал в начале XX века не только в российской историографии, но и в публицистике и общественном мнение двух враждующих с Германией держав Антанты.
Некоторое исключение составляли США, озабоченные в то время своими собственными проблемами. В силу этого там сложилась сильная школа по изучению истории Австро-Венгрии.4
Сегодня большинство историков сходятся в том, что прежнее остро негативные суждения о монархии Габсбургов «упускали из вида её позитивный опыт в полноценного экономического и культурного развития некоторых из населявших её наций» Какие бы сильные межнациональные противоречия не раздирали империю, сохранение её при наличии сильных соседей на западной и восточной границах, было для многих населявших её народов, вопросом жизни и смерти. Самим своим существованием, она внушала многим современникам надежды на возможность реформирования. Но осуществиться этим надеждам помешала имперская идея, лежащая в основе австрийской, а с 1867 года австро-венгерской государственности, в силу самой своей природы, отчаянно сопротивлявшаяся федерализму. По справедливому замечанию известного американского историка С. Вэнка «имперская идеология Габсбургов была явственно наднациональная, но она коренилась больше в феодальных и династических концепциях, чем в современных идеях интернациональной организации, основанной на независимых и автономных национальных составляющих».5 Стремясь сохранить свои владения, Габсбурги были вынуждены идти на компромиссы с национальными движениями, децентрализацию власти. Но Соглашение 1867 года с Венгрией «не стало волшебной палочкой, по мановению которой в империи Габсбургов воцарилось бы спокойствие и гармония».6 Компромисс оказался неудачным, ибо не решил жизненно важный вопрос согласования интересов империи с интересами наций. Лидеры всех национальных движений, кроме венгерского и отчасти хорватского, остались не удовлетворены степенью своего участия в государственном управлении. Что предопределило дальнейшую децентрализацию империи.
В сегодняшних условиях, когда между народами балканского региона существует целый комплекс противоречий, необходимо более углубленное изучение конкретных проблем в истории отдельных народов. В начале последнего десятилетия XX века произошел крутой поворот в исторических судьбах объединившихся вокруг королевства Сербии народов. После выхода из соза с Сербией Черногороии, окончательно завершился процесс распада Югославии на самостоятельные государства, начавшийся в 1991 году. В результате сербско-албанского вооруженного конфликта, в сербской провинции Косово-Метохия, под угрозой оказалась территориальная целостность самой республики Сербия. Неспокойно и в другом полиэтничном автономном округе республики - Воеводине, роль, которой в истории сербского народа чрезвычайно велика.
После захвата Сербии османами, сербская государственность была утрачена на многие столетия. Но, будучи раздробленной, в государственно-политическом отношении, при разном положении отдельных частей народа и неодинаковом уровне их общественного и культурного развития, сербская нация, тем не менее, не утратила национальную традицию. В результате массовой эмиграции сербов, на территории комитатов Венгрии, вошедшей в состав Габсбургской монархии, в конце XVII - нач. XVIII вв. сложился, помимо Османского, второй регион «сербских земель», - австрийский. Совокупность этих поселений стали частью полиэтничных областей, и получило неофициальное наименование - Воеводина. Сербы Воеводины были культурной элитой всего сербского народа до середины XIX века. Способствовали выработке и реализации программы выхода сербских территорий из состава Османской империи.
Развитие сербской нации, разделенной на обособленные части, дает прекрасную возможность проанализировать и сравнить процессы исторического развития в западной и восточных частях югославянского ареала. И на примере решения «сербского вопроса» в Австрийской монархии попробовать обобщить уникальное историческое наследие, для более глубокого понимания современных проблем в этом регионе.
Научная значимость и новизна заключается в том, что на основе рассмотрения широкого круга источников был проведен комплексный анализ политико-правовового статуса сербов в Габсбургской монархии. Исторически сложилось две области наиболее массового расселения сербов, в составе монархии - Военная Граница и область с гражданским управлением. Автор выдвигает исторически обоснованную концепцию формирования и трансформации этих этнических образований в состав полиэтнического государства. Исследует также специфику экономического социального и культурного развития сербов в инонациональной и иноконфессиональной среде.
Основываясь на широкой и разноплановой источниковой базе, выделяются основные этапы развития сербской общности, обусловленные рядом внутриполитических и международных факторов. С другой стороны, выявляется степень зависимости изменений в правовом положении так называемых «австрийских сербов» от политической, экономической, конфессиональной и этнической ситуации в государстве.
Кроме того, изучение специфики развития сербской общности, позволяет выявить и проанализировать этапы этого развития, охватывающей практически весь хронологический период существования данной общности в составе Габсбургской монархии. Предпринята попытка обобщить обширный фактический и правовой материал, по данным проблемам. Многие источники, прежде всего документального характера, либо впервые вводятся в научный оборот, либо не рассматривались ранее в контексте поставленных задач.
Хронологическими рамками исследования являются конец XVII века -1912 год. В конце XVII века положение сербов в Австрийской империи было закреплено юридически манифестом императора Леопольда I 1690 года о православных переселенцах. А имперские акты 1691 и 1695 годов закрепили за сербскими церковными иерархами ряд существенных привилегий. С этих документов, определивших статус сербов, начинается история правового развития части сербского народа в составе Габсбургской монархии. Верхняя хронологическая рамка - 1912 год - обусловлена тем, что последним усилием центра удержать в подчинение регион было решение венгерского правительства об окончательной ликвидации в 1912 сербской церковно-школьной автономии. Термин Воеводина получил реальные географические и политические границы лишь после 1918 года.
Необходимость освещения предшествующих событий, вызвавших массовое переселение сербов и обусловивших особенности правового положения сербов в Габсбургской монархии, требует рассмотрения социально-экономической и политической ситуации в регионе, что заставило автора обратиться в первой и второй главах к событиям предшествующего периода (к XVII веку).
Теоретико-методологической основой исследования послужил историко-материалистический диалектический подход, основанный на принципе историзма, включающем в себя анализ объекта исследования (регион сербских поселений на территории Венгрии, ставший частью более обширной полиэтничной исторической области) как системы. Изучение внутренней структуры сербской общности в процессе развития, выявление качественных изменений и их причин как внутреннего, так и международного характера в их взаимосвязи. Данный подход подразумевает объективно-исторический анализ конкретно-исторических факторов, определивших характер и специфику изучаемой проблемы, и системную обработку доступных исследователю исторических источников и литературы. На этой основе анализируются общие закономерности и специфические проявления предмета исследования -особенностей общественно-политического развития «австрийских» сербов в составе Габсбургской монархии. В рамках этой методологии рассмотрены политические, социально-экономические и этно-конфессиональные проблемы данного исследования.
Целью исследования является изучение особенностей социально-политических институтов сербской общности в составе Габсбургской монархии с конца XVII века до 1912 года. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие конкретные задачи:
Изучить политические и социальные институты сербской общности, сформировавшиеся к периоду массового переселения в пределы Габсбургской монархии.
Проанализировать особенности правового статуса сербов в двух обособленных областях массового расселения сербов - «Военной Границы» и области с гражданским управлением.
3. Выявить особенности правового положения сербов в этих двух областях с точки зрения их социально-экономического развития.
4. Показать влияние внутренней политики австрийского и венгерского правительств на правовой и социально-экономический статус сербов.
Исследовать влияние национальной политики австрийского и венгерского руководства на процесс формирования сербской нации и специфику политической борьбы сербов.
Выявить особенности идеологического оформления сербского национального движения, сформулировавшего конкретные задачи национально-освободительной борьбы.
7. Определить роль австрийских сербов в формировании общесербской национальной идеи и их влияние на национально-освободительную борьбу в Сербии.
Источниковая база работы: Огромный правовой материал, характеризующий политику, проводимую австрийским и венским правительствами, по отношению к сербам, борьбу последних, за свои права, расстановку политических сил в сербском обществе, а также межнациональные отношения содержат публикации: «Тумапи повластица. Закона уредаба и других нарепена српске народне црквене аутономи)'е у YropcKoj, XpeaTCKOj и Славонии.» Нови Сад, 1897.; Вучковип В. «Политичка акция Cp6njy тужнословенским прокра]инама Хабсбуршке монархіє 1859-1874гг». Београд. 1965г., содержащей документы, зафиксировавшие политические акты Сербии в Южнославянских землях Габсбургской монархии; Гра1)а за HCTopnjy српског покрета у Во]водини 1848-1849г.»/сост. Р. Петровип. Београд, 1952.; «У]едиН)Єна омладина српска и н>ено доба. 1860-1875: Tpalja из coejeTCKHX архива». Составитель В.Н Кондратьева.7 Постановления и петиция сербских скупщин, проходивших в Пеште, Нови Саде, Бечкереке заслуживают особого внимания. Эти документы отражают национально-политические стремления австрийских сербов. Их сравнительный анализ позволяет проследить эволюцию национально-освободительной идеи, а также политических и национальных требований сербов в Австрийской монархии. В
90-е годы XIX века на сербских национально-церковных саборах в Венгрии 1902-1907гг разгорелся конфликт между церковными и светскими депутатами. Генеральный консул России в Будапеште акцентировал внимание МИД России на данную проблему, так как опасался, что раскол в обществе приведет к ослаблению национальной борьбы сербов за свои права в Австро-Венгрии. Эти документы содержатся в Архиве внешней политики Российской империи. (АВПРИ, Ф,151. Политархив. Оп.482.)8. Большое количество документальных свидетельств по истории и структуре национально-церковных саборов содержатся в работе В. Чубриловича «Српска православна црква под турцима од XV до XIX века» // Зборник филозофског факултета. Београдки универзитет. 1960; Нами также были использованы имперские акты, которые закрепляли за сербской церковной иерархией ряд привилегий.
Другую группу источников составили документы, позволяющие судить о влиянии политики России на политические и национальные процессы в Воеводине и Сербии. Это в первую очередь материалы в публикации «Внешняя политика России XIX и начала XX века». Документы российского министерства иностранных дел. М, 1963г. Сер. I. Т. III-IV; Архив внешней политики Российской империи, ф. 33, оп.1, ф.32, оп. 1, 1747 г., д.5; В Российском государственном архиве древних актов находятся проекты создания повстанческих войск из сербов и других православных народов, которые Россия могла бы использовать для борьбы с Турцией (Ф. 32, 1713 г., д.5.) а также «Споменик Српске Крал>евские Академи]'е». Београд. 1894. Кн>. XXIV. Особый интерес в данном источнике представляет внешнеполитическая программа, получившая название "Начертание" в котором содержаться ссылки на историческое право. В документе намечались непосредственные задачи Сербского княжества во внешней политике, исходя из внутреннего положения страны и международной обстановки;
Для выявления правового положения сербов на территории Военной Границы были привлечены следующие публикации: «Основни граничарски закон из 1807 (1808) године» / Зборник за истори|у, 1988, № 38.; Архив братьев Тургеневых. Вып. 4. Пг. 1915.; а также работы С. Гавриловича «Срби у YropcKoj и питание мадьаризащуе у npBOJ половини XIX века»/ Историйки часопис, 1976, № 23.; Глас Српске Академие наука и Уметности9, 1983, 1986 гг. и работа В. Крестича «Неприхватаиве оцене о Србима BoJHe кра.іине»/Историіски гласник, 1984, № 1-2. Они содержат богатейший материал по политической и экономической истории граничар, об особенностях социальной структуры общества, юридические документы, зафиксировавшие изменение статуса Военной Границы и передачу этих ю территории под управление гражданским властям.
Объяснить изменение характера борьбы в национальных движениях, возможно лишь проанализировав Конституционные реформы, которые были приостановлены Октябрьским Дипломом (1860г.) и Февральским патентом (1861г.). Отчёты Министерства Иностранных дел России за 1866 год, раскрывающие взаимосвязь Восточного вопроса с основной дипломатической стратегией, направленной на отмену положений Парижского мира, повлекшего изменение внутригосударственной политики, а именно созданию дуалистической монархии в Австрии. Австро-Венгерское Соглашение
1867г. - основной государственный закон о делах общих и о способах их трактования (21/ХП. 1867) политических организаций даёт представление о причинах способствовавших дальнейшим дезинтеграционным процессам в империи, так как это Соглашение не решило целого ряда национальных и территориальных вопросов. В рамках данного договора было заключено венгерско-хорватское соглашение - «Нагодба», которое было оформлено как статья XXX свода венгерских законов, и провозгласило государственную общность Венгрии с Хорватией11.
Значительное количество материала, по интересующим нас проблемам, содержатся в источниках личного характера. Они помогают приоткрыть занавес, скрывающий закулисные интриги, лучше познакомиться со взглядами политических деятелей, отдельными аспектами политики европейских кабинетов и событиями кризисных лет. Из воспоминаний и частной переписки следует отметить: дневник П.А. Валуева, министра внутренних дел. 1856-1876. М., 1961г.; письма М.Ф. Раевского - АЛ. Толстому (1856-1862гт. обер-прокурор Синода), в которых сообщались сведения о внутренней ситуации в Австрии. Особый интерес у А.П. Толстого вызывала карта конфессионального разделения народов Австрийской империи, а также отношение правительства к различным верованиям. Из многочисленных корреспондентов М.Ф. Раевского - протоирея русской православной церкви при императорском посольстве в Вене (1842-1884гг.), патриарх И. Раячич, черногорский митрополит Иларион, архиепископ Белградский, митрополит сербский Михаил и др. В 40-80-е годы XIX века Синодом велась регулярная переписка также с ведущими учеными, политиками из славянских земель. В дополнение к вышеназванной переписке Раевского М.Ф с Толстым А.П. были привлечены материалы Святейшего Синода и канцелярии его обер-прокурора, которые хранятся в Российском Государственном Историческом Архиве (Ф.797.0п.27.Д 224в.), раскрывающие новые грани во взаимоотношениях России с зарубежными славянами. Материалы главного соборного органа православной церкви, непосредственно подчиненного монарху, свидетельствуют о целенаправленных усилиях по укреплению православного вероисповедания в Австрийских землях. Отмечая глубокие симпатии русского правительства к славянам, русский посол в Вене Новиков, указал на трудности, создаваемые для России этнической её близостью к славянам и симпатии к ней. Он писал, что «не следует славян проявлять неблагодарность, требуя от нас слишком много сразу либо, пытаясь революционными действиями навязать нам свою волю».12
Из воспоминаний и выступлений политических и общественных деятелей следует выделить труды Н. Кристича, С. Милетича, В. Иовоновича
Дневник Н.Кристича содержит интереснейший материал, характеризующий политику венского двора против России в Дунайских княжествах. Взгляды С. Милетича являлись определяющими для национально-политических принципов сербской либеральной буржуазии. Он был противником идеи укрепления Австрийской империи и создания в империи центра объединения южных славян. Буржуазные общественно-политические принципы национального движения были изложены и в публицистике В. Иовановича, который писал в 1864г. из Женевы: «я не поддерживаю такое положение, когда русские делают на востоке за нас то, что нам необходимо делать самим; но нам необходима их поддержка в том, что мы предпринимаем ради общеславянского будущего».14 Сборник М. Полита-Десанчича дает представление о взглядах политиков на будущее Сербии. В частности, высказывая свою точку зрения на будущее объединение южных славян, он считал, что ядром будущего югославянского государства должны быть Сербия и Черногория.15 Произведения реюлюционного демократа С. Марковича, который являлся у сербов основоположником материалистической философии как мировоззренческой системы. Он видел задачу науки в том, чтобы раскрыть законы, пути и средства построения общества социальной защищенности людей.16
Несомненную ценность для нашей работы оказали публицистические труды ведущих венгерских политических деятелей. Отражающие взгляды последних на характер будущего дуализма и роль Венгрии в этом союзе. Д. Андраши, Г. Кемень и А. Трефарш, выступая в «Пеште наші» накануне австро-прусской войны, требовали от австрийского правительства «активизировать соглашение с Венгрией и «освободить» руки для решения вопроса с Пруссией» . Входившие в лагерь «Пеште хириёк» деятели консерватизма - Я. Терек, А. Форгач, хотя и дискутировали с «Пеште наші», сходились со своими либеральными оппонентами, что «вместо бесплодной и сомнительной немецкой политики нужно переориентироваться на восточное балканское направление, которое основано на историческом праве венгерской короны». В начале 60-х гг., венгерские деятели постепенно приходят к выводу, что решение венгерского вопроса является частью общеевропейской перестройки. Один из идеологов венгерского либерализма Й. Этвёш также отмечал в журнале центристской группировки партии Деака, что великие державы скорее согласятся на независимость Венгрии, чем на её вхождение в Германский союз .
Идейная позиция журнала «Србска летопис» отражала взгляды политических сербских деятелей. В издании сотрудничали многие представители сербской интеллигенции. Журнал являлся одним из главных каналов распространения достижений национальной и инонациональной литературы и гуманитарных наук среди сербов, также регулярно помещались материалы о России, ее географии, истории, современной жизни. На его страницах часто разворачивалась довольно жаркая политическая полемика. Содержание менялось в соответствие с требованиями времени. В 1859 нескольким представителям сербской буржуазной интеллигенции в Воеводине удалось возглавить редакцию газеты «Србски дневник», которая ранее находилась в руках консервативного деятеля Д. Медаковича, и сплотить вокруг этого политического органа весьма активную буржуазно-демократическую и либеральную группу. Большой интерес представляют сербские либеральные издания «Сербске народне новине» с литературным приложением «Сербский народний лист», «Непредок», «Вестник». В газете «Застава» пропагандировались радикальные национально-освободительные идеи. Её издателем был С Милетич.
К работе были привлечены автобиография Й. Суботича (1817-1886), литератора и авторитетного общественного и политического деятеля. В 40-х годах он играл активную роль в «Сербской матице»"20' А также работа М. Живановича21. О жизни и деятельности Г. Магарашевича, редактора первого выпуска журнала «Серпска летопис»
Степень изученности темы.
Негативное отношение к юго-западному соседу было характерным едва ли не для всей дореволюционной отечественной историографии, поскольку империя Габсбургов воспринималась, в первую очередь, как исторический противник, к тому же незаконно «властвовавшая над народами средней Европы -потенциальными проводниками русского влияния в регионе». Образ «обветшалого царства доминировал, обречённого на гниение и распад» . Особенно хочется отметить, автора первого в России капитального труда по истории средневековой Сербии А.А. Майкова.23 О международных отношениях и внутреннем положении на Балканском полуострове он написал более 150 статей. А.А. Майков отвергал мнения австрийских и некоторых русских газет о том, что Омладина является «скопищем подпольных интриганов и революционеров».
До недавнего времени в отечественной историографии проблемам Воеводины XIX в. практически не уделялось специального внимания. К числу наиболее полных работ, характеризующих основные проблемы воеводинской истории, можно отнести обобщающие труды Института славяноведения и балканистики. Это «Формирование национальных независимых государств на Балканах» (конец XVIII 70-е годы XIX в.) и «Освободительные движения народов Австрийской империи» в двух томах.
Сегодня большинство историков сходятся в том, что прежнее, остро негативное суждение о монархии Габсбургов как о «тюрьме народов» упускали из виду её позитивный опыт в обеспечении полноценного экономического и культурного развития некоторых из населявших её наций. Известный российский историк Т.М. Исламов в 50-70 гг. сломал сложившуюся традицию. Он сумел показать противоречивость исторического процесса, проявившуюся в политических, социальных, экономических, этнических и иных сферах. Трудно переоценить его вклад в написание таких коллективных трудов, как «Освободительные движения народов Австрии» (в 2-хтомах), «История Венгрии» и т.д. Исламов обращается к двум концептуально важным, сложным дискуссионным проблемам - проблеме Средней Европы, как исторического региона и проблеме вариантности исторического развития. Обращение к Австро-Венгрии, как, к примеру, и позитивной модели наднационального государственной организации полиэтнического общества стало вызовом многолетней традиции. С именем этого ученного связанно утверждение в отечественной историографии регионального принципа.
Существует обширная литература по связям России с зарубежными славянскими народами, но до недавнего времени не было предпринято специального исследования материалов, связанных с «православной идеей» в европейской дипломатии в XIX веке. В этой связи интересна статья О.В. Лебедевой (Павленко)24, в которой отмечается, что в немногочисленных дореволюционных работах рассматривались некоторые благотворительные акции России с данными о количестве и характере пожертвований. Эта помощь расценивалась как свидетельство гуманности и готовности российского общества поддержать славян «страдавших под турецким и австрийским владычеством»25. В советских исследованиях тема религиозной благотворительности долгое время вообще не поднималась. Сергей Александрович Никитин был первым, кто затронул этот вопрос. В монографии «Славянские комитеты в России» (1960) он особо подчеркнул деятельность М.Ф. Раевского (1811 - 1884), который был настоятелем русской посольской церкви в Вене с 1842 года. Материалы протоколов благотворительных комитетов, подробно исследованные Никитиным С.А., показывают, что посольская церковь была своего рода соединительным звеном между российской и славянской интеллигенцией. Это подтверждают и сведения изданной в 1978 г. обширной корреспонденции из архива М.Ф.Раевского (Зарубежные у славяне и Россия. Документы архива М.Ф.Раевского.М.,1975.).
Большой правовой материал, отражающий этапы проведения аграрной реформы 1848 года в Австрийской империи собран и проанализирован в исследованиях И.И. Костюшко.26
Из работ, вышедших за последние десять лет, следует отметить сборники статей, выпущенные Институтом славяноведения и балканистики РАН: «Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика», подготовленный на материалах одноименной международной научной конференции (ноябрь 1996 г.); «Центральная Европа в новое и новейшее время» в котором историки России, Австрии и Венгрии излагают взгляды на специфику развития центральноевропейского региона. Коллективную монографию «Славянские матицы XIX век», где на новом уровне знаний представлена история Сербской Матицы, находящейся в центре культурной жизни сербов с 1826г. Предыстории складывания конфессиональных противоречий на территории Воеводины, посвящены статьи С.А. Романенко, И.С. Достяна и А.В. Карасёва в коллективной монографии «Роль религии в формировании южнославянских наций», М., 1999..
Особо отметим исследование «Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке» Ю.В. Костяшова, и его статью «Сербские граничары» написанную, на основе анализа широкого круга документальных источников, коллективную монографию «На путях к Югославии: за и против. Очерки национальной идеологии югославянских народов. Конец XVIII - начало XX вв». В монографии анализируется отношение югославянских народов к проблеме югославизма на различных этапах их исторического развития такими известными в кругах специалистов авторами, как В.И. Фрейдзон, А.В. Карасев, А.Л. Шемякин, Е.К. Вяземская, В.И. Косик.
Сербская историческая наука проблемами австрийских сербов после революционного периода начала заниматься более или менее серьёзно лишь после 1918 года. Тем не менее, стоит упомянуть о двух работах. Это прежде всего книга И. Джорджевича о Благовещенском Соборе 1861г., являющаяся сборником речей и Постановления Собора и представляет собой первоклассный источник для изучения этого важного представительного политического форума. Книга И. Радонича «Сербы в Венгрии», в которой критиковалась политика Вены, Будапешта в период, когда Сербия «сражалась против австро-германского вторжения». Оценка, даваемая И. Радоничем, характерна для правого крыла сербской буржуазной историографии. После завершения Первой мировой войны и создания югославского государства интерес к истории сербов в Венгрии значительно вырос. Белградская историческая школа, возглавляемая консервативным сербским историком, в период между двумя войнами - Слободаном Йовановичем, обратила внимание, прежде всего, на Сербию. Касаясь истории сербов в Воеводине, представители Белградской исторической школы, интерпретировали её применительно к своим интересам. Сербские историки из Воеводины посвящали своё внимание преимущественно проблемам новейшей истории Воеводины и особенно изучению деятельности сербской народной либеральной партии. Отметим исследование В. Стаича «Светозар Милетич. Его жизнь и деятельность» ввиду его документальной ценности. Во второй половине XIX века сербские ученые, занимавшиеся проблемами становления независимого Сербского государства, широко привлекали материалы отечественных, а также австрийских, английских, германских, российских архивов. Была проделана большая работа по поиску и публикации документальных материалов о политической истории Сербского государства последней четверти XIX - начале XX века.28. А. Раденич, известный сербский историк, публикуя документы Архива внешней политики Российской империи в 1973 году, отмечал, что они являются для исследователей «необходимым первоклассным историческим материалом» 29. Труды А. Раденича, М. Екмечича, В. Казимировича, М. Войводича30 и др содержат большое число важнейших материалов из архивохранилищ бывшей Югославии, Австрии, Великобритании, Франции, Германии. В связи с чем, монографии этих ученых по праву могут рассматриваться не только в историографическом плане, но и как документальные публикации по проблемам. Большое значение в сербской науке уделяется проблемам политической и национальной борьбы австрийских сербов. Основное внимание уделяется событиям революции 1848 года. С позиции марксисткой методологии попытался осмыслить и осветить важной период сербской истории (1848-1879гг.) Н. Петрович. В 1958 г. историк опубликовал книгу «Светозар Милетич 1826-1901гг.», где отражена политическая борьба сербов в революции 1848-1849 гг и в сжатой форме дан целостный обзор послереволюционного периода. А. Раденич, давая оценку сербскому национальному движению в революции 1848 года, отмечает его узконациональный характер, что соответствует взглядам многих современных европейских ученых Подробно об экономическом положении Воеводины изложено в работе известного воеводинского ученого, автора многих трудов по истории политической жизни Воеводины второй половины XIX века
Лазара Ракича. Также сведения об австрийских сербах можно найти в монументальных изданиях «Исторэд'а српског народа».
Что касается венгерских историков, то приоритетным направлением их интересов также являлось изучение революционных событий в Венгрии. Первые работы по истории венгерской революции были написаны радикальными деятелями революции и эмиграции М. Хорватом и Д. Ираньи в соавторстве с французским историком и публицистом Ш.-Л. Шассэном. В 1921 году вышла книга видного деятеля левого крыла венгерской социал-демократии Э. Сабо.34 Во второй половине XIX века венгерские историки значительно расширили рамки исследований, они исследовали экономические и социальные отношения, национальные проблемы и др. Большое значение в изучении истории революции в Венгрии имели работы И. Реваи. Положение крестьянства и его борьбы в эпоху революции освещены в книге академика Д. Эмбера. Вопросу царской интервенции против революционной Венгрии посвящена работа Э. Андич. Она же написала монументальное исследование «Церковная реакция во время революции 1848-1849 гг. в Венгрии»37. В исследованиях венгерских историков и экономистов И.Т. Беренда и Д. Ранки дан развернутый анализ австро-венгерских экономических связей в период с 1876 по 1918 год. В контексте современных межэтнических отношений особую актуальность приобретает изучение проблем национализма. Венгерский историк П. Ханак, в своей работе, прослеживает эволюцию венгерского национализма в XIX -начале XX вв. и влияние политики «мадъяризации» на политические и культурные организации национальных меньшинств.39
Западных историков интересовали и продолжают интересовать сюжеты связанные с революцией 1848-1849 гг, международными отношениями и оккупацией Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. В западной историографии существуют различные мнения по поводу «православной миссии» России на Балканах, в частности в Сербии и в Воеводине. Еще в 30-е годы профессор Оксфордского университета Б.Самнер в книге «Россия и Балканы» отмечал, что она служила инструментом для осуществления внешнеполитических амбиций России в Центральной и Юго-Восточной Европе. Такие исследователи, как Г.Кон, СБ. Кимбалл, М.Б. Петрович, Н.В.Рисновски и др. 40 - попытались выработать компромиссную формулировку: идея религиозного единства, имевшая гегемонистскую направленность, стала существенным компонентом дипломатии России лишь в последней трети XIX века.
Свидетельством возросшего в 1980-е - 1990-е годы интереса российских и зарубежных историков к проблемам экономического развития, социальных и национальных отношений, внутренней и внешней политики дуалистической империи Габсбургов стали международные научные конференции, состоявшиеся в США и России в 1990, 1993 и 1996 годах. В опубликованных материалах этих конференций рассмотрены противоречивые процессы экономической, национально-государственной и социокультурной модернизации полиэтнического общества в 1867 - 1918 годах.41 Проблемы экономического развития в этот период рассматривают в своих трудах американские историки Дж. Комлош, Р. Рудольф и Д. Гуд.42 Австрийский историк Т. Клетечка в своей работе показал влияние государственного переустройства империи на национальные проблемы.
Известный американский историк, редактор «Ежегодника по австрийской истории» (США) соглашаясь, с тем, что прежние резко негативные оценки монархии Габсбургов были явным преувеличением, одновременно оспаривает тезис американских и британских историков И. Деака, Б. Елавич, Ф.Р. Бриджа, А. Скеда о некоем наследии позитивного опыта Австро-Венгрии. Основываясь при этом на западных политологических теориях империи как особой формы политической структуры, в которую заложен механизм распада
Анализ использованной нами литературы позволяет говорить, что в отечественной и зарубежной историографии собран и обобщен обширный материал, касающийся экономического и конфессионального развития, а также истории национально-освободительных движений в Габсбургской монархии. Но следует признать, что исследования, вслед за источниками весьма неравномерно отражают историю «австрийских» сербов. В отечественной науке нет специальных исследований, посвященных общественно-политическому развитию австрийских сербов, охватывающих практически весь хронологический период существования данной общности в составе Габсбургской монархии. В работах российских историков, вышедших в течение последних 15 лет, главным образом изучаются отдельные проблемы экономического развития, специфики религиозных и этнических отношений, в ограниченные хронологические периоды. Для отечественной историографии традиционно обособленное изучение истории Военной Границы и Воеводины. В сербской историографии сложились различные исторические школы: «Белградская» и «Воеводинская». И одной и второй школе присуще различные концептуальные подходы к трактовке исторических событий, в рамках современной научной полемики. Но главное различие в том, что представители Воеводинской школы видят особый исторический путь развития Воеводины. В то время как Белградская школа рассматривает Воеводину в контексте общесербского исторического развития. Следует отметить, что в целом в сербской историографии, на наш взгляд, идеализируется роль сербов в общебалканских интеграционных процессах, придается преувеличенное значение православному фактору в межнациональных отношениях.
Вместе с тем западная историография традиционно искажает политику России на Балканах и преуменьшает ее значение в национальном и культурном развитии народов Юго-Восточной Европы. При этом возвышается роль и значение Австрии, Германии и Великобритании в этих процессах.
В целом названная литература отечественных и зарубежных специалистов не только дала автору обширный материал по некоторым аспектам работы, но и позволила опереться на теоретические положения, разработанные в данных исследованиях.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что его содержание и выводы могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по истории Балкан и Юго-Восточной Европы, при написании учебных пособий, при чтении лекционных курсов, проведении семинарских занятий, спецкурсов и спецсеминаров по всеобщей истории и истории мировых цивилизаций, при подготовке и написании дипломных и курсовых работ. Диссертант уже использовал материалы своей работы при чтении курсов истории государства и права зарубежных стран Международном институте экономики и права.
Специфика административно-правового положения сербской общности в Габсбургской монархии конец XVII века -1912 год.
В результате эмиграции сербов с захваченной османами территории Сербии в многонациональной империи Габсбургов образовалась новая самостоятельная этническая общность, правовое положение которой было юридически оформлено в конце XVII - начале XVIII века. Бежавшие от османского нашествия балканские сербы обрели убежище на территории комитатов южной Венгрии, ставшей частью Габсбургской монархии. Расселяясь на новых территориях, сербы сохраняли, сформированную к этому времени систему социальной организации и социальных связей. В эмиграционном процессе можно выделить несколько этапов, обусловленных объективными причинами и оказавших влияние на политический статус сербской народности в границах империи.
В 1459 году, оказавшись под турецким господством, Сербия на длительное время прекратила самостоятельное государственное развитие. Основным условием поддержания национальной общности для сербов стало сохранение христианской веры, православия.1 Таким образом, османское завоевание привело к укреплению тесной связи между «сербством» и православием. Во многом это зависело от положения и деятельности сербских церковных институтов в условиях существования в исламском государстве. Церковь имела иерархическое устройство. Высшее духовенство было близким к светским феодалам, а низшее - к городским и сельским жителям. Первоначально Османская империя довольно толерантно относилась к своим новым подданным-христианам. После падения Деспотовины не нарушились права сербского патриарха Арсения II (1453 - 1463). Но хотя организационное единство Печской патриархии поддерживалось, она оказалась в тяжелом экономическом и финансовом положении. Выросли всевозможные поборы, проходившие через сербские земли турецкие войска, грабили церкви и монастыри. Лучшие церкви превращались в мечети, а недвижимая собственность монастырей переходила турецким военным ленникам. В 20-е гг. XVI века печская патриархия была ликвидирована, сербская церковь вошла в состав Охридской архиепископии, автокефальность которой османы признавали. Высшие церковные должности оказались в руках греков. Но, тем не менее, некоторые смещенные епископы остались и далее на своих местах. Высший клир сам выбирал своих архиепископов, хотя они официально не признавались Охридом. Такое положение сохранялось вплоть до 1557 года, когда Печская патриархия была восстановлена. Для сербов восстановление патриархии, получившей достаточно широкие права и привилегии, приобрело громадное значение, так как позволило объединиться под общей церковной властью, выполнявшей не только религиозные, но в какой-то мере и государственные функции. В условиях иноземного господства церковь играла большую роль в этносоциальном объединении сербского народа. На церковных саборах избирались патриархи, митрополиты, епископы, которые утверждались султанами и получали соответствующие бераты (грамоты) за определенную плату. Духовенство пользовалось юрисдикцией в брачных отношениях, решало некоторые гражданские дела и споры сельского и городского населения. На церковных саборах, в присутствии высшего клира, еще сохранявшихся феодалов-христиан, народных старейшин решались общественные дела. Церковь выступала посредником в отношениях между православным населением и турецкими властями.2 Более того, в отношениях с иностранными государствами представляла весь сербский народ и действовала от его имени. У печского патриарха находится «Престол всей сербской земли», утверждалось в некоторых церковных документах.3 Сербская церковь была не только очагом национальной культуры, но и местом сходок окрестного населения, где шла торговля, заключались договора или брачные сговоры.
Пользуясь значительными правами, Печская патриархия в первое время своего существования проявляла покорность турецкой власти. Но такое положение длилось недолго. Уже в последнем десятилетии XVI и начале XVII в. политическая позиция сербкой церкви резко изменилась. В громадной военно-феодальной Турецкой империи к этому времени уже наметились первые признаки ее упадка. Из-за снижения завоевательных доходов, ощущался недостаток средств в казне, военно-ленная система разлагалась. Эти процессы привели к повышению поборов с населения и к отмене финансовых льгот, которыми обладали некоторые слои христианского населения. Обострение социальных противоречий в Османской империи вело к росту антагонизма между мусульманами и христианами. Усилился религиозный фанатизм среди мусульман, все больше дискриминаций допускалось в отношении христианского населения, участились случаи насильственного обращения в ислам. Права и привилегии, закрепленные султанскими бератами за Печской патриархией, за православными монастырями, оставались на бумаге. Сербская церковь оставалась институтом феодального типа, но уже не составляла часть господствующего класса, стала лишь терпимой в исламском государстве.4 Их имущество, земельные владения расхищались. В церковных и монастырских записях конца XVI и XVII вв. содержатся постоянные сетования на беззакония и грабления.5 Так в одной из них, относящейся к 1608 году, говорится: «И в это время была христианам беда от измаилтян, многие святые обители и церкви запустели и великая печаль была для всех людей, налоги на христиан выросли в четыре-пять раз».6 Все это привело к подъему в сербских землях антитурецкого движения. Оно было тесно связано с Долгой войной 1593 - 1606 гг., которая велась между Османской империей и Австрией. Локальные, но достаточно массовые восстания балканских христиан вдохновлялись надеждами на помощь западных держав.
Специфика социально-экономического развития сербов в составе Габсбургской монархии.
Когда Сербская деспотовина была завоевана османами, в ней уже сложилась сословная монархия. Власть царя зависела от законов, установленных сабором, который являлся сословно-представительным органом. Законодательство, довольно подробно определяло правовое положение всех сословий. Высшими сословиями в государстве были духовенство и властелы - высшая феодальная знать. Эти сословия имели особые налоговые льготы, а властелы к тому же обладали широкими наследственными правами на владения, пожалованные царем. Они занимали все важнейшие должности в центральном и местном аппарате. Таким образом, шло интенсивное развитие иммунитета и оформление властельского сословия, обладающего монополией на политическую деятельность.1 После утраты государственности, положение изменилось. Завоевывая земли христианских народов, османы обычно уничтожали местный доосманский феодальный класс. Та же учесть, постигла и Сербию. Церковь оставалась институтом феодального типа, но уже не составляла часть господствующего класса. Таким образом, после утраты своей государственности социальная структура сербского общества претерпела серьезные изменения, повлиявшие на последующее развитие сербской нации. Практически уничтожив сербский господствующий класс, османы сохранили сложившиеся к этому времени в Сербии традиции земельно-рентных отношений. С придания этим отношениям публично-правового характера, начинается формирование нового османского господствующего класса. В XVII веке в землях, вошедших в состав Османской империи, интенсивно развивается процесс почитлученья (читлук - баштина). В системе аграрных отношений Османской империи появляется новая фигура янычарского аги, который захватывал государственные и крестьянские земли, превращал крестьян в бесправных арендаторов или батраков, создавал иногда домениальную запашку и зачастую создавал крупное товарное хозяйство. В деревне появлялись уже новые сельскохозяйственные культуры, в известной мере возрастала товарность производства, связанная с ростом городов и торговли и способствовавшая выделению сельской верхушки, зарождавшейся сельской, торгово-ростовщической буржуазии. В Северной Сербии этому процессу способствовали подъем животноводства, в частности свиноводства и наличие надежного рынка сбыта в австрийских владениях . В целом в XVII веке христианское население оказалось в неблагоприятных условиях. Усилился религиозный фанатизм среди мусульман, все большие дискриминаций допускалось в отношении христианского населения, участились случаи насильственного обращения в ислам. В церковных и монастырских записях конца XVI и XVII вв. содержатся постоянные сетования на беззакония и ограбления.3 Ведущую роль в политической жизни сербского народа играла церковь, которой принадлежало особое место в политической структуре общества. Так как позволила объединиться под общей церковной властью, выполнявшей не только религиозные, но в какой-то мере и государственные функции. Именно сербский патриарх и поддержавшие его на саборе влиятельные церковные и светские деятели, от имени сербского народа, признали австрийского императора наследственным королем сербского народа. После завоевания Сербской деспотовины, началась эмиграция сербов, в том числе и в Габсбургскую монархию. После целого ряда австро-турецких войн, в конце XVII века эмиграция приняла массовый характер. Земли, на которых селились сербы, представляли собой равнинную местность, пересеченную многочисленными и полноводными реками. Но сильная заболоченность этих мест требовала постоянных мелиорационных работ. К хозяйственным трудностям добавлялись страшные последствия войны. Социально-экономические отношения на вновь присоединенных землях формировались довольно хаотично. По отношению к сербам в правящих кругах боролись две точки зрения. В расселении сербов на венгерской земле были заинтересованы как венгерские феодалы, нуждавшиеся в рабочей силе, так и Габсбурги, использовавшие сербов для обороны границ своих владений. В конце концов, в Вене решили разделить сербов, что привело к созданию двух областей, которые различались по правовому статусу - Военная граница и область с гражданским управлением. Последние были включены в систему аграрных отношений основанных на принципах австрийского и венгерского феодализма. Повинности государственных и частновладельческих (спахийских) крестьян было примерно одинаковым. За основу налогообложения был взят средний надел крестьянина, так называемая «сессия». Денежная рента включала в себя земельный налог, выкуп за барщину, ценз и т.д. Натуральная рента была представлена десятиной и девятиной. Также осуществлялся сбор таможенных пошлин, акцизов от торговли вином, налогов на мельницы, занятий рыболовством и т.д. Владельцы имений присваивали себе различные права и вводили не предусмотренные законами сборы. Очень тяжелой была повинность по содержанию военных, имевших право на бесплатный постой в случае следования войска через сербские села. Форшпанская обязанность, выражавшаяся в обязанности безвозмездного подвоза, занимала значительное место в общем объеме феодальных повинностей. И восполняла плохо развитую систему сообщения.4
Основным населением особой области - Военной Границы в составе Австрийской монархии, были граничары, главную массу которой составляли сербские переселенцы. Хотя многие государства, на протяжении всего средневековья имели подобные пограничные области, имелись они и в Сербском средневековом государстве. Но нигде им не принадлежало такое первостепенное значение, как в Австрии на протяжении XVI - XIX веков5. Эта пограничная область, обладала, по сравнению с внутренней территорией, особым военным устройством. Помимо сербов граничарами становились хорваты, немцы, венгры, румыны и представители других этнических групп. Но австрийские власти по-своему выделяли сербов среди остальных граничар. Иосиф II, направляя инструкцию своим комиссарам с характеристикой народов, населявших Военную Границу, о «валахах писал как о «неразвитых, непонятливых и наклонных к воровству»; хорваты -«страшные и неразборчивые истребители лесов, беспорядочные хозяева, и поэтому в этом отношении с ними дозволительна всякая строгость Сербы же очень способны и менее наклонны к обману; они прирожденные воины и еще более ловкие купцы. Их умножение весьма желательно Переселение по возможности большия людей расциянской (сербской) нации из Турции гораздо желательнее, нежели всякия другая».6
В начале XVIII века население Военной Границы делилось на четыре категории:
- милиция, состоявшая из пехоты и конницы - участвовавшая в активных военных действиях;
- чардацкое войско, которое охраняло границы Габсбургской монархии. Военная Граница являлась еще и своеобразным защитным кордоном от проникновения в страну чумы и других опасных болезней с Востока. Вдоль границ располагалась цепь контумацев - санитарных зон, в которых по нескольку недель проходили карантин въезжавшие в страну лица, а также перегоняемый на продажу скот. Карантинные меры, компенсировались отчасти тем, что на границе с Турцией были созданы так называемые растелы -площади для торговли с двойной параллельной оградой посередине, через которую заключались сделки;7
- отставные войны;
- внештатные жители - не способные к военной службе.
Особенности национально-освободительного движения австрийских сербов
На рубеже XVII - XVIII вв. война Священной лиги с Османской империей пробудила у образованных сербов надежды на освобождение с помощью Австрии от османского господства. В этих условиях в начале XVIII века Д. Бранкович, в прошлом политик, интернированный затем австрийскими властями, создал фундаментальный рукописный труд «Славяно-сербские хроники», в котором выразил мнение о принадлежности сербов к славянскому миру. В хрониках мечты о «иллирийском королевстве», появившиеся в связи с австро-турецкой войной переплетались с мыслями о родстве и близости славян, особенно южных славян, с идеей освобождения сербов от иноземного господства.1
После поражения австрийских войск и массового переселения сербов в Австрийскую империю, стала очевидной тщетность надежд на близкое освобождение народа от османского гнета. Встал вопрос об утверждении положения сербов в империи. В связи с чем, на первый план выходят идеи величия прошлого сербов и сербской государственности, призванные убедить в законности стремлений сербов быть самостоятельным народом и занять особое положение в Габсбургском государстве.Эти идеи наиболее полно были отражены в вышедшей в Вене книге «Стематофафия. Изображение оружий иллирических», созданной под идейным руководством печского патриарха Арсение IV, перешедшего в габсбургское государство и возглавившего православную Карловицкую митрополию. В ней обосновывалась мысль о целостности «Иллирии», т.е. особой близости православных южнославянских народов как предпосылки правомочности патриаршей власти Арсение IV над ними. Это было первое печатное проявление у сербов сознания общности на основе православия единоверной с ними части южных славян. Уже на этом этапе оно было тесно связано с актуальными вопросами сербского политического развития.
После Прутского похода 1711 года Петра I, хотя и неудачного для России, но, тем не менее, пробудившего у южных славян надежды на помощь российского правительства в деле ослабления над ними власти Порты. У сербов и других южных славян получило широкое распространение понимание их родства с русским народом. В отношении сербов к России доминировали православный аспект и надежды на всевозможную помощь и поддержку.2 Отметим, что в первой половине XVIII века у воеводинских сербов господствовала церковная культура, и сербская православная церковь играла главную роль в развитии практических сербско-российских контактов. Именно она формировала у сербов взгляд на Россию как единоверную с ними державу, противостоящую османской Турции.
Одним из выдающихся культурных деятелей Воеводины был 3. Орфелин (1726-1785). Он, подчеркивая родство русского и сербского народов, выразил новый взгляд на Россию, ее историю и современное автору положение. По словам историка, он предпринял географическое, историческое и политическое описание России, «чтобы благосклонные читатели возъимели напред точное понятие о состоянии, о могуществе и о величестве онаго царства», а «из древней Российской истории увидели б они, коль в глубокой тме неучения и беспорядочнаго правления Россия, и что Петр Велики был первой, который собственным своим разумом и собственным своим трудом оную из такой тмы вывел на свет, на котораго без блистания великаго и удивления смотреть не можно». В монографии 3. Орфелина Россия представлена, как наиболее близкая сербам конкретная, реальная модель разрешения проблем, модель государственного обновления под руководством «просвещенного» монарха. Его творчество, отмеченное новыми для сербов чертами, как в идейном содержании, так и формах выражения, подготовило сербское Просвещение. Он скрытно поддерживал реформы Марии-Терезии, касавшиеся православной церкви, обличал злоупотребления высшего клира; обвинял православных сановников в «эгоизме и корысти», «безбожных доходах», писал о невежестве приходских священников, ненасытности и распущенности монахов. Но дерзкие мысли о пороках в клерикальной среде не мешали ему поддерживать тесные связи с Карловицкой митрополией, писать богословские произведения. Его творчество и деятельность ознаменовали важные сдвиги в духовной жизни образованных представителей воеводинских сербов, начавших воспринимать идеи европейского Просвещения, углубили разделение между церковной идеологией, следовавшей средневековым традициям, и светской, отвечающей запросам новых социальных слоев.
Господствующей фракцией в среде формирующегося буржуазного класса были воеводинские торговцы. Это создавало возможность для самостоятельных идеологических выступлений городской торгово-предпринимательской буржуазии, в отличие от Хорватии, где в рассматриваемое время подобный социальный слой находился под влиянием либерального дворянства. Но сербская буржуазия, отличавшаяся хозяйственным универсализмом, также имела разнообразные контакты с православной феодально-клерикальной верхушкой. Наиболее активная часть буржуазии рассматривала церковно-религиозные привилегии православного населения, как основу общественного развития сербов, стремясь приспособить «историческое государственное право» и церковно-религиозные привилегии к своим потребностям.5
