Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Источники и литература о политической ситуации на Украине в начале XVIII века
1.1 Источники 11
1.2 Историографический обзор 43
Глава 2. События первого десятилетия XVIII века на Украине в освещении европейских дипломатов, прессы и представителей украинской элиты .
2.1 Политическая ситуация на Украине до перехода верхушки казацкой старшины на сторону шведов 70
2.2 Проблема выбора гетманской администрацией политического курса в первые годы Северной войны 89
Глава 3. Шведский поход на Украину 1708 - 1709 гг. в дневниках и воспоминаниях участников событий
3.1 Планы Карла XII и Мазепы 129
3.2 Положение шведской армии на Украине в 1708-1709 годах. Изменение внутриполитической ситуации на Украине 152
3.3 Ситуация после Полтавы. Завершение украинского похода Карла XII 181
Заключение 204
Список источников и литературы 2
- Историографический обзор
- Проблема выбора гетманской администрацией политического курса в первые годы Северной войны
- Положение шведской армии на Украине в 1708-1709 годах. Изменение внутриполитической ситуации на Украине
- Ситуация после Полтавы. Завершение украинского похода Карла XII
Введение к работе
з
Трансформация Украинского гетманства в Малороссию - составную часть Российской империи, стала логическим завершением всей предыдущей вековой истории. Особое геополитическое положение Украины породило специфическую прагматичную политику верхушки украинского общества. Она характеризовалась стремлением казацко - старшинских кругов опереться на внешние силы и гибким лавированием между различными государствами Европы. Вся история Украинского гетманства демонстрирует нам образцы такой политики и, одновременно, ее обреченность. Политика лавирования могла быть успешной лишь тогда, когда Украину окружали равные по силе и политическому весу государства. Однако в конце XVII в. простор для политического маневра украинской старшины стал стремительно сокращаться: слабеющие Польша и Турция теряли свое влияние, а позиции российской администрации в украинских землях неуклонно укреплялись.
Актуальность исследования определяется не столько политическим звучанием тематики, сколько её недостаточной изученностью. Украинский поход Карла XII в отечественной историографии почти всегда рассматривался как эпизод Северной войны, в контексте общероссийских событий и без должного учета специфики социально-политической ситуации в украинских землях. Обстоятельства заключения польско-украино-шведского договора чрезмерно политизировались, в связи с чем характеристика причин его заключения и его оценки в российской и украинской историографии носят прямо противоположный характер.
Степень изученности темы. События Северной войны на территории Украины изучались отечественной, западной зарубежной и украинской исторической наукой на протяжении двух веков. Но тема данной диссертации
Шафиров П. П. Рассуждения, какие законные причины его царское величество Петр I к начатию войны против Карола 12 имел. СПб., 1717; Феофан Прокопович. История царствования императора Петра Великого. СПб., 1773; Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого: в 6 т. СПб., 1858-1863; Костомаров Н. И. Руина; Мазепа; Мазепинцы. Исторические монографии и исследования. М., 1995; Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 18 кн. М., 1993-1999; Ефименко А. Я. История украинского народа. СПб., 1906. Т. I- II; Грушевский М.С. Иллюстрированная история украинского народа. СПб., 1913; Крупницкий Б.Д. Гетьман Мазепа та його доба. Київ, 2003; Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. - М., 2002; Субтельный О. Мазепиці. Український сепаратизм на початку XVIII ст. Київ, 1994;Таирова-Яковлева Т. Г. Мазепа. М., 2007; Ковалевська О. Іван Мазепа у запитаннях та відповідях. Київ, 2008; Анисимов Е. В. Петр Великий: личность и реформы. СПб., 2009; Энглунд П. Полтава: Рассказ о гибели одной армии. М., 2009 и др.
4 никогда не становилась предметом отдельного комплексного исследования. Целый ряд вопросов остаются открытыми. До сих пор не выяснено, была ли у И. Мазепы политическая программа, или его переход на сторону шведского короля был вынужденной необходимостью и объяснялся лишь сложившимися обстоятельствами. Не вполне понятна роль генеральной старшины в выборе новой политической протекции и заключении договора со шведским ставленником польским королем С. Лещинским, а через него - с Карлом XII. Дискуссионными остаются обстоятельства развития переговорного процесса между украинским гетманом, шведской и польской сторонами, а также условия договоренностей. Нуждается в уточнении отношение украинского населения к действиям своего правительства и шведских войск и многое другое. Рискнем утверждать, что недостаточная разработанность этих вопросов не позволяет в полной мере понять особенности политической ситуации в Украинском гетманстве в первом десятилетии XVIII в.
Военные операции противоборствующих сторон нас интересовали лишь с позиции их влияния на положение основных участников конфликта. Поэтому мы не ставили перед собой цель рассмотреть в работе ход Полтавского сражения. К тому же, это - тема специального исследования. Она достаточно хорошо разработана отечественной исторической наукой. В последнее время появились работы российских исследователей, посвященные событиям
петровской эпохи, в том числе основанные на шведских источниках , а в связи с 300-летием Полтавы ожидается выход целого ряда новых работ.
Предметом диссертационной работы является военно-политическая обстановка на Украине накануне и в ходе украинского похода Карла XII.
2 Грушевський М. С. Шведско-український союз // Записки Наукового Товариства ім. Шевченка. Львів, 1909. Т. 92. С. 12.
3 Бесбах С. Полтавское сражение. М., 1939; Епифанов П. П. Полтавская битва. М., 1959; Злоин А. И. Полтавская битва. М., 1988; Кафенгауз
Б. Северная война и Ништадский мир. М.; Л., 1944; Кротов П. А. Совершенный камень во основание Санкт-Петербурха. Полтавская
баталия: некоторые итоги и перспективы изучения // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы конференции. - СПб., 2003.
С. 1 - 10- 121; Мавродин В. В. Петр I. М., 1948; Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1957; Павленко Н. П., Артамонов В.А. 27
июня 1709. М., 1989; Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. М., 1959; Порфирьев Е. И. Полтавское сражение 27 июня 1709 года. М.,
1959; Полтавская баталия в сочинениях Феофана Прокоповича//Историографический сборник. Вып. 14. Саратов, 1988. С. 153-161;
Тельпуховский Б. С. Северная война. 1700-1721 гг. М., 1946; История Северной войны 1700-1721 / Под ред. И. И. Ростунова. М.: Наука,
1987; Юнаков Н. Северная война. Компания 1708-1709 гг. // Труды императорского русского военно-исторического общества. СПб, 1909.
Т.2,4идр.
4 Анисимов Е. В. Петр Великий: личность и реформы. СПб.,2009; Кротов П. А. Битва при Полтаве. СПб., 2009.
5 Артамонов В. А. Осада Полтавы в 1709 г. (по шведским источникам) //Вопросы истории. №11. 2004. С. 112-121.
Цель диссертационной работы - реконструировать политическую ситуацию на Украине в первом десятилетии XVIII в. на основании иностранных и отечественных источников.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
выявить лакуны в историографии политической ситуации на Украине первой половины XVIII в.
выделить важнейшие факторы, оказавшие влияние на формирование политической ситуации в Украинском гетманстве накануне и в ходе «украинского похода» Карла XII;
рассмотреть условия возникновения и процесс развития оппозиционных взглядов казацкой старшины и гетмана;
исследовать обстоятельства подписания и содержание шведско-польско-украинского договора и его влияние на военные планы Карла XII;
заполнить лакуны в освещении отдельных событий «украинского похода» Карла XII.
Хронологические рамки исследования определяются его целью. За нижнюю границу принято время начала поиска украинской старшинской верхушки контактов с польской и шведской стороной, то есть 1701 год. Верхней границей стал 1709 год, когда остатки разбитой под Полтавой шведской армии переправились через Южный Буг.
Географические рамки исследования ограничиваются, в основном, территорией Украинского гетманства и Правобережной Украины. Ситуация в Прибалтике, Польше, Литве и России рассматривается лишь в той степени, в которой она позволяет выявить внешние факторы, определявшие политическую обстановку в украинских землях 1700 - 1709 гг.
Источниковая база исследования. В диссертационной работе использован широкий круг источников. В связи с этим к исследованию были привлечены документы как отечественного, так и иностранного
6 происхождения. Среди них актовые материалы Петра I и гетмана И. С. Мазепы, личная и дипломатическая переписка руководителей государств и высших должностных лиц России, Украины, Польши, донесения иностранных посланников при русском и европейском дворах, сообщения иезуитов, документы походных канцелярий Петра и генералитета русской армии. Ценная информация содержится в дневниках и воспоминаниях непосредственных участников событий. В работе впервые был использован полный дневник суперинтенданта евангелической церкви Словакии Д. Крмана и воспоминания лейтенанта К. де Турвиля об отступлении шведской армии после Полтавского поражения, а также ряд ранее не публиковавшихся документов из архивных фондов РГАДА и СПбИИ РАН. В работе над данным исследованием важным видом источников стали казацкие летописи и периодическая печать ряда европейских стран 1703 - 1710 гг.
Теоретико-методологической основой исследования являются принципы историзма, научной объективности, комплексного анализа, а также такие методы исторического исследования как системный, сравнительно-исторический.
Научная новизна исследования. Политическая ситуация на Украине впервые в российской историографии рассматривается с широким привлечением комплекса источников иностранного, украинского и русского происхождения. Это позволило уточнить и выявить ряд новых факторов, влиявших на формирование политической ситуации в Украинском гетманстве накануне и в ходе украинского похода Карла XII, определить время подписания украино-шведско-польского договора и реконструировать более полную картину отступления разбитой под Полтавой шведской армии к Бендерам.
Научная и практическая значимость исследования. Исследование вносит определенный вклад в изучение политической истории и дипломатических отношений в Европе в начальный период Северной войны. Материалы исследования и полученные выводы могут быть использованы при создании трудов по политической истории Украинского гетманства первой
7 четверти XVIII в., обобщающих курсов дипломатической истории Европы и России, спецкурсов по истории Украины.
Апробация работы. Основные выводы высказывались и обсуждались на конференциях, а также на круглом столе Центра по изучению истории Украины СПбГУ. Основные положения и результаты исследования изложены в пяти публикациях общим объемом 2, 9 п.л.
Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, трех разделенных на параграфы глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Историографический обзор
События 1708-1709 гг. на Украине а, точнее, в той ее части, которая именовалась Украинским гетманством, породили огромное количество актовых, военно-тактических и картографических материалов, дипломатических отчетов, свидетельств эпистолярного жанра: дневников, воспоминаний, личной переписки непосредственных участников похода шведской армии и представителей гетманской администрации, публикаций в европейских периодических изданиях. Они содержат сведения об особенностях климата, местности, о дипломатических обычаях русского двора и видных государственных деятелях, о социальном положении различных слоев общества, фактах социальной борьбы, особенностях черт народов, населявших страну, о вооруженных силах, их численности и способах комплектования. Но для исследователя важен не только факт наличия письменных известий по интересующему периоду, но и возможность их изучения. Из всех перечисленных выше источников более доступными длительное время были лишь публикации в периодических изданиях.
Актовые и дипломатические документы, кроме предназначенных для широкого публичного ознакомления, хранились в фондах с ограниченным доступом архивов Швеции, Австрии, Англии, Голландии, Франции, Польши и Италии. Что же касается дневников и воспоминаний каролинцев, то лишь незначительная их часть к середине XVIII в. была опубликована. Это объясняется длительным пребыванием авторов в русском плену и личным характером записок. Наиболее значимым среди них, с точки зрения ценности содержащейся информации, безусловно, является дневник Карла Густава Адлерфельда - официального историографа Карла XII. В 1740 г. он впервые издан в Амстердаме на французском языке и почти сразу же был переведен на английский и немецкий. Перевод на французский язык и публикация дневника К. Г. Адлерфельда были осуществлены его сыном Александром. Он же дополнил записки своего отца воспоминаниями (реляцией) анонимного шведского старшины (майора), критически отзывавшегося о действиях шведских генералов в компании 1707-1709 гг. Шведские историографы позже пришли к мнению, что этим неизвестным майором был секретарь королевской полевой канцелярии Петр Шёнстрём (Peter Schonstrom). С выводом шведских исследователей согласен Теодор Мацкив, видный исследователь эпохи гетмана И. Мазепы, представитель исторической школы, сформированной украинской диаспорой в 20-80-е гг. XX в.7 Этот источник лучше прочих дневников и воспоминаний участников похода изучен и чаще всего цитируется. Доверие историков, начиная с Г. А. Нордберга, к приводимой автором обширной информации имеет под собой ряд оснований. Во-первых, К. Г. Адлерфельд был человеком высокообразованным. Родившись в семье высокопоставленного чиновника шведского королевского двора, он получил прекрасное образование, вначале - в университете в Упсале, затем - за границей. Во введении к дневнику особо подчеркиваются его способности к изучению иностранных языков. Во-вторых, К. Г Адлерфельд занимал при шведском короле ключевые должности - вначале был камер-юнкером, затем — камергером. В 1700 г. Карл XII, уподобившись полководцам древности, лично поручил К. Г. Адлерфельду вести дневник (точнее, подробную хронику) королевских деяний в административной и военной сферах. С началом военных действий против стран — участниц Северного союза, значение дневниковых записей в глазах Карла только возросло. Полученное поручение добросовестно исполнялось К. Г. Адлерфельдом вплоть до 27 июня 1709 г. В этот день он
13 погиб, отступая в группе придворных и солдат с поля проигранной Полтавской битвы. Должность официального историографа шведского короля давала К. Г. Адлерфельду доступ к широкому кругу документов, а положение придворного предоставляло возможность получать информацию, доступную лишь узкому кругу лиц. Дневниковая форма записей позволила их автору фиксировать не только решения и действия короля, но и описывать особенности местности, нравы населения и их отношение к шведским солдатам, бытовые условия и будни армии, давать характеристику политиков, военных противников и союзников Карла XII, в том числе и гетмана И. С. Мазепы. Но не менее интересны и важны для исследователя авторские рассуждения и оценки, сопровождающие повествование о происходящих событиях.
Судьба дневника К. Г. Адлерфельда настолько удивительна, что можно считать чудом и невероятной удачей, что мы можем познакомиться с его содержанием. После гибели автора дневник сохранил, пронеся через краткосрочный русский плен, вюртембергский принц Максимилиан Эмануэль. Когда принц неожиданно умер в сентябре 1709 г. на Волыни, дневник перешел к его духовнику и секретарю Погану Венделю Бардили, который и доставил его вместе с личными вещами матери принца в Штутгарт. Так дневник оказался в Германии, и уже оттуда был переправлен вдове К. Г. Адлерфельда в Стокгольм.
Й. В. Бардили также вел дневник, и его свидетельства заслуживают особого внимания и доверия. Бардили был немцем из Ройтлингена -небольшого городка под Штутгартом. Получив теологическое образование в Тюбингенском университете, он сделал хорошую карьеру - в 1703 г. стал личным полевым капелланом М. Э. Вюртембергского. Во время Северной войны Й В. Бардили прошел путь от Саксонии до Полтавы, неотлучно находясь при шведской армии, неоднократно бывал в главной квартире Карла XII, многое там видел и слышал. Для нас важна не только высокая информированность этого человека, но и то, что, будучи немцем, он занимал положение стороннего наблюдателя и старался объективно оценивать происходящие события. Судьба Й. В. Бардили сложилась, в общем, удачно. После возвращения из русского плена в течение двадцати лет он преподавал историю в коллегии Штутгарта, а в 1730 г. стал советником вюртембергского двора. Умер Й. В. Бардили 28 августа 1740 г.8 Два издания его дневника, правда, с некоторыми сокращениями, вышли к 1730 г.9 Полностью воспоминания были опубликованы незадолго до смерти - в 1739 г. К ранее изданному тексту здесь прилагалась реляция о Полтавской битве и подробный журнал отступления шведов к Переволочной, бегства Карла XII, И.Мазепы и их спутников через степи южного Приднепровья в Бугу. Эта очень важная для историка вставка носит в публикации 1739 г. название «Описание путешествия от Полтавы через дикое поле к Бендерам». Автор реляции привел, как ему казалось, истинные причины вторжения Карла XII в Россию и Украину. Позже реляция была включена сыном К. Г. Адлерфельда . в дневник отца. Полный текст дневника Й. В. Бардили вышел в 1739 и 1755 гг. во Франкфурте и Лейпциге. Об интересе к воспоминаниям немецкого капеллана свидетельствуют их неоднократные переиздания: французский перевод был опубликован в Амстердаме уже в год смерти Й. В. Бардили. Популярность этих дневниковых записей объясняется, в частности, возросшим в Европе интересом к украинским казакам и гетману И. Мазепе, к повседневной жизни простого украинского населения.
Если и далее придерживаться хронологической последовательности появления в печати дневников каролинцев, то следующим сочинением необходимо назвать вышедший в 1740 г. в Стокгольме двухтомный труд Г. А. Нордберга «История короля Карла XII».10 В основу этого исторического труда были положены дневниковые записи автора. Нордберг также использовал архивные материалы и воспоминания других каролинцев
Проблема выбора гетманской администрацией политического курса в первые годы Северной войны
Большинство иностранных свидетельств, использованных в главе, принадлежат лицами, не причастными непосредственно к событиям 1708 -1709 гг. на Украине. Взгляд со стороны позволял им формировать независимое суждение о действиях главных участников конфликта. Следует признать, что данная оценка не может быть в полной мере применена к актовым материалам гетманской администрации и отдельным казацким летописям.
Начало недовольства украинского населения гетманством Мазепы было положено условиями Коломакского договора, подписанного им при избрании на должность в 1687 г. Старшину и рядовых казаков не устраивал целый ряд ограничений и запретов. В частности, запрещался переход посполитых в казаки, отменялись аренды, существенно ограничивалась возможность самостоятельных дипломатических сношений, в особенности с Польшей, Турцией и Крымом - основными партнерами во внешнеполитических связях Украинского гетманства. На Левобережье вводился стрелецкий полк. Эти меры органично вписывались в общероссийскую политику Петра, нацеленную на концентрацию всех сил и рычагов управления в одних руках. Но они противоречили устоям Украинского гетманства и многие уже тогда почувствовали серьезную опасность для автономии Левобережной Украины. Эти опасения нашли отражение в летописи Самуила Величко, считавшего, что меры русского царя были направлены на то, чтобы «народ Малороссийский всякими мерами и способами с великороссийским народом соединить ... Державою обще ... и никто б голосов таких не испускал, что Малороссийский край гетманского регименту». Оппозиция в среде казацкой старшины вызревала медленно, но неуклонно. Ее руководителем . (или активным участником) был представитель влиятельной казацкой старшины стародубский полковник Михаил Миклашевский. Переговоры о новом статусе Украины в составе Речи Посполитой, вначале под эгидой Августа II, позже - С. Лещинского, он начал еще в 1703 г. Они велись через Троцкого каштеляна Михаила Казимира Коцела. Об этих переговорах сообщил в Париж Ж. де Балгаз174, немногим позже о них стало известно и в Швеции. Основой договоренностей должны были стать Гадячские статьи 1658 г., подписанные украинским гетманом И. Выговским с Речью Посполитой. Знал ли об этих переговорах И. С. Мазепа? Мы не располагаем никакими сведениями, подтверждающими или опровергающими осведомленность гетмана по данному вопросу. Вероятно знал, поскольку М. Миклашевский входил в число немногих представителей казацкой старшины, пользовавшихся большим доверием гетмана. Но нет никаких сведений, что переговоры велись с согласия И. С. Мазепы. Элита казацкого сословия, недовольная концентрацией власти на Украине в руках гетмана, могла действовать и в обход главы автономии. Более того, в то время гетман еще продолжал следовать в русле политики Петра I. Подтверждение существования в среде казачества оппозиции находим и в отчете австрийского посла в Москве Отгона-Антона Плейера от 8 февраля 1702 г., где сказано о нежелании казацкой старшины воевать со шведами и неодобрении ею действий Мазепы, активно сотрудничавшего с Москвой. Для И. С. Мазепы эти переговоры не были тайной (об этом говорят предупреждения гетманом Петра о «шатости» в среде казачества), но мы не располагаем информацией о мерах по их пресечению. Позже они отвлекали русскую администрацию от тайных связей уже самого гетмана со шведской партией в Польше, установившихся в 1706 г. Гибель полковника М. Миклашевского в походе 19 марта 1706 г., а также неустойчивая
Но в начале Северной войны украинский гетман всеми своими действиями продолжал демонстрировать безусловную поддержку Москвы, умело скрывая от казацкой старшины свои сомнения и планы. Опасения гетмана имели под собой веские основания: царскому правительству поступило более двадцати доносов на тайные сношения И. С. Мазепы с Крымом, Турцией, Швецией и Францией. Недоверчивость гетмана еще более усилилась после известного дела генерального судьи В. Кочубея и полтавского полковника И. Искры.
Интерес к гетману И. С. Мазепе и к украинскому казачеству нарастал в Европе по мере активизации военных действий России против Турции в Азовских походах, а, затем, с началом Северной войны. Европу интересовала не только роль казаков в операциях русской армии, но и своеобразие администрирования украинских земель, быт украинцев, личность гетмана. По этой причине в донесениях в Вену О.-А. Плейер много внимания уделяет казакам, а секретарь французского посольства в Варшаве Жан де Балюз, ездивший в Москву с предложениями о посредничестве в заключении мира между Швецией и Россией в 1704 г., подробно описывает встречу с правителем Украинского гетманства, которая произошла на обратном пути из Москвы в Батурине. Характеризуя гетмана И. С. Мазепу, он восхищается его большим политическим опытом и осведомленностью в делах иностранных государств. И, что важно для объяснения дальнейших поступков гетмана, - его умением или вовсе молчать, или «говорить и не сказать». Тем не менее, Ж. де Балюз высказывает предположение, что «Мазепа едва ли любит московского царя, поскольку ни слова не произнес по поводу моих жалоб на жизнь в Москве». Характеризуя украинский народ,
Положение шведской армии на Украине в 1708-1709 годах. Изменение внутриполитической ситуации на Украине
Что нам известно о планах гетманской администрации? Пожалуй, самым авторитетным среди шведских свидетельств является рассказ канцлера шведского короля графа К. Г. Пипера, попавшего в плен под Полтавой, о его встрече с Петром І в Киеве, куда граф вскоре после пленения был доставлен. Эту встречу, а, по сути, - допрос, К. Г. Пипер датирует 25 июля 1709 г. Безусловно, Петр, а вместе с ним присутствовавшие граф Г. И. Головкин и подканцлер П. П. Шафиров, хотели из первых рук узнать о политических планах Карла XII относительно союза с Англией, Голландией, Пруссией, королем Августом II и другими европейскими государствами. Царь не мог не задать вопрос о И. Мазепе: общеизвестно, как тяжело Петр перенес известие об измене гетмана. По этому поводу К. Г. Пипер дал весьма ясный ответ: «Я подтвердил, что мы с ним никаких, даже малейших отношений (не имели) до этого времени, когда мы так далеко зашли на Украину, что Его Королевское Величество не оставил ему (Мазепе) иного выхода ... и он поддался». Столь же определенно К. Г. Пипер высказался по поводу предположения царя о посреднической роли Польши (С. Лещинского) в организации шведского похода на Украину. «Мазепа был нам абсолютно неизвестен до той минуты, когда он при известной местности прислал к нам своего посла и через него предложил Е. К. В. принять его в подданство», 7- утверждал первый министр шведского короля. Правда, возникают сомнения в искренности графа К. Г. Пипера. Будучи человеком государственным, к тому же, патриотом Швеции, он мог скрыть истинные отношения с украинским гетманом. А, возможно, хотел показать, что Карл самостоятельно принимал решения и глава Украинского гетманства здесь ни при чем. Суждение о неискренности К. Г. Пипера до сих пор имеет место в ряде исследований событий Северной войны на Украине. Существует и иная точка зрения. Украинский историк С. Томашевский высказал сомнение по поводу наличия серьезных причин, вынуждавших графа К. Пипера говорить неправду, тем более, искажать истинные события в личном дневнике. Но нам также известно, что К. Г. Пипер делал записи, находясь в плену. Ему не доверяли, за ним осуществлялся постоянный надзор, а значит, далеко не все граф мог доверить дневнику. Именно поэтому мы не можем полностью согласиться с С. Томашевским.
Обратимся теперь к письму Филиппа Орлика: «Ежели Мазепа перед тем, пока на службе царского величества с войском не был в Польше, и пока диявол княгиню Дольскую союзом кумовства в тайные с ним конференции не впровадил... по человеческу разсуждати могу, что он, Мазепа, тверд был в свой верности ... к царскому величеству».370Орлик рассказывает о миссии Ф. Вольского (1705 г.), прибывшего к гетману от короля С. Лещинского во время военных действий казацких войск под Замостьем.371Его рассказ практически повторяет факты, известные нам по другим документам, рассмотренным нами в предыдущей главе. Были ли в то время у гетмана какие-либо планы относительно выхода из-под протекции России — судить трудно ввиду отсутствия документов. Но действия И. С. Мазепы в то время не дают оснований усомниться в сохранении им верности русскому царю.
Напомним, что в период с осени 1704 по весну 1705 гг. шведы одержали несколько громких побед в Польше и Литве. Правда, русская армия тоже не бездействовала: сосредоточив свои силы в районе Полоцка, Гродно, она разгромила крупные силы литовского гетмана В. Сапеги — союзника Карла. Но это событие коренным образом не изменило соотношения сил, и русские дипломаты настойчиво продолжали искать пути заключения мира со Швецией. Петр готов был вернуть Карлу XII
Прибалтику, но не соглашался терять Ингерманландию с Петербургом. Это принципиальное разногласие сделало невозможным дальнейшее продолжение переговоров. С. Понятовский, хорошо знавший ситуацию на переговорах, пишет: «Шведский король, всегда опасаясь (и вполне справедливо) появления московитов на Балтийском море, не хотел ничего слышать о мире без возвращения ему Петербурга, поэтому виды на мир скоро исчезли». К тому же, внутреннее положение в самой России дестабилизировалось крестьянскими и казацкими выступлениями. Особенно опасны были восстания в Астрахани (1705 г.) и на Дону (1707-1708 гг.). Неспокойно было и на Украине. Ситуацию в Украинском гетманстве, известную нам по предыдущей главе, описывал Ф. Орлик, указывая на «многие обиды, поношения, унижения, досады, коней разграбление и смертные побои казакам от Великороссийских начальных и подначальных», намерение Петра часть казацких полков «в драгуны устроить», опустошение хозяйств украинских посполитых постоями русских войск, проходивших через украинскую территорию (сравните с донесениями иностранных посланников в России). Тайная переписка украинского гетмана с княгиней А. Дольской, продолжавшаяся на протяжении всего 1706 г., свидетельствует о посреднической роли княгини в переговорах С. Лещинского с И. С. Мазепой. Содержание писем, переданное Ф. Орликом, позволяет предположить наличие каких-то договоренностей, в частности, о вступлении польских войск на Украину (сравните с Г. Бельке) и обещании протекции Карла ХП.374Но не торопил ли события польский король, пытаясь выдать свои предложения за уже достигнутые договоренности? Воспоминания генерального писаря Ф. Орлика дают основание думать, что, не позднее лета - начала осени 1707 г., И. С. Мазепа укрепился в намерении добиться у шведского короля согласия на протекцию. Было ли это только политическое решение, или оно соединилось с личными мотивами. Как отмечалось выше, основными факторами, утвердившим гетмана в решении принять новую протекцию, стали военные советы 1707 г. в Жолкве (апрель, октябрь) и 1708 г. в Бешенковичах. Ф. Орлик свидетельствует о сложных отношениях гетмана с А. Д. Меншиковым и обидах на царя Петра за недооценку его бывших заслуг, отказ прислать дополнительные войска ввиду угрозы вторжения шведов на Украину, ожидание реформ, призванных разрушить само Украинское гетманство. Это опять же созвучно с замечаниями дипломатов.
Мотивы поиска украинским гетманом прямой протекции шведского короля понятны, но шведские источники убеждают нас, что в 1707 г. король и слышать ничего не хотел о Мазепе. Мог ли после этого И. С. Мазепа доверять обещаниям шведского ставленника на польском троне?
Альтранштадский мир 1706 г. укрепил позиции С. Лещинского и ускорил развитие событий на Украине. В противоречивых условиях развития политической ситуации на Украине антимосковская старшинская партия почувствовала важность момента для решения давних планов о выходе из-под покровительства Москвы и заключения более выгодных условий союза с Польшей. Здесь уместно напомнить о Стародубском полковнике М. Миклашевском. Полковники Миргородский, Прилуцкий и Лубенский, не зная о намерениях гетмана, требовали от него защитить их от великороссийских притеснений: «як мы за душу Хмельницкого всегда Бога молим и имя его блажим, что Украину от ига Лядского освободил, так противным способом и мы и дети наши во вечные роды душу и кости твои будем проклинать, если нас за гетманства своего, по смерти своей в такой неволи заставишь».376 В отличие от источников, рассмотренных нами в предыдущей главе, у Ф. Орлика мы находим косвенное подтверждение существования старшинской оппозиции в 1707- 1708 гг. Выше нами отмечалась крайняя скудость украинских документов, освещающих развитие
Ситуация после Полтавы. Завершение украинского похода Карла XII
Но один из эпизодов Полтавской баталии, несомненно, вызывающий интерес, до сих пор нуждается в дополнительном изучении. Он связан с отступлением шведской армии, мазепинцев и запорожцев от Полтавы к Переволочной, а затем — к Очакову и Бендерам. Составить достаточно полную и ясную картину событий, происходивших в шведском лагере после поражения, длительное время не представлялось возможным: по приказу Карла XII документы полевой канцелярии были уничтожены. Этот пробел отчасти заполнили появившиеся в конце 20-х - начале 30-х гг. XVIII века дневники и воспоминания шведских офицеров, священников, придворных и дипломатов, разделивших участь шведского короля. Однако эти свидетельства были разрознены и не давали целостного представления об отступлении шведской армии. Лишь публикация серии дневников и мемуаров каролинцев (о ней упоминалось в первой главе) позволила исследователям открыть ранее неизвестные факты последних дней украинского похода шведской армии и их украинских союзников53 .
Эту информацию существенно дополняют свидетельства славянских авторов, речь о которых шла выше.535Но среди них отсутствуют записки украинцев - мазепинцев и запорожцев. Причиной тому стало как отсутствие традиций ведения дневниковых записей в среде казацкой старшины (хотя среди них было немало образованных людей), так и сложность сложившейся ситуации. Практически лишенные в бендерской эмиграции каких-либо средств существования, они в большей степени были обеспокоены решением насущных жизненных проблем. Подтверждением тому может служить судьба бывшего генерального писаря Ф. Орлика, начавшего вести дневник лишь в 20-е годы XVIII в. Часть генеральной старшины при поддержке господаря Молдавии решила повиниться перед Петром I, бросила больного гетмана и переехала в Яссы. Позже, по понятным причинам, они не желали вспоминать о прошлом. Сходные чувства должны были испытывать и те из старшины, кто еще раньше покинул гетмана, был прощен Петром и всячески демонстрировал свою преданность царю. К ним, в частности, можно отнести полковника Иг. Галагана.
Известно, что И. С. Мазепа, несмотря на все перипетии переправы через Днепр и Буг, сохранил свои бумаги и постоянно держал их при себе в специальной шкатулке. Однако незадолго до своей смерти 22 сентября (3 октября) 1709 г. он приказал сжечь эти документы, дабы не причинить вреда упомянутым в них лицам. Отсутствие записок украинцев ограничивает возможности исследователя в определении характера взаимоотношений И. Мазепы и Карла XII, казаков и шведских солдат в условиях изменившейся политической ситуации, когда надежды на расширение вольностей с помощью Швеции окончательно рухнули. В итоге, мы вынуждены искать истину в весьма разноречивых и неоднозначных оценках иностранцев, далеко не всегда понимавших особенности государственного, экономического и военного положения Украины.
Первая попытка проследить на основании иностранных источников маршрут отступления Карла XII и И. Мазепы после Полтавской битвы принадлежит Вильгельму Лагусу - действительному члену Одесского общества истории и древностей.536 В. Лагус сопоставил свидетельства нескольких участников похода шведского короля и предпринял реконструкцию пути беглецов до Переволочной, а затем, через степи юга Украины к Бугу.
В конце XIX в. этой же проблемой заинтересовался екатеринославский краевед, историк запорожского казачества Д. И. Яворницкий.537 Оперируя краеведческим материалом и отдельными свидетельствами иностранцев, он дополнил составленную В. Лагусом реконструкцию событий. Рассказывая о событиях начала XVII в. на Украине, Н. И. Костомаров
Обратимся к запискам лейтенанта Ф. X. фон Вейе, непосредственно участвовавшего в боевых действиях. Он подробно описывает организацию и охрану обоза накануне сражения: «Около четвертого часа пополудни в воскресенье, король издал приказ по армии, чтобы вся артиллерия и весь обоз собрались на противоположной стороне от Полтавы, на расстоянии четверти мили от города по дороге к Новым Сенжарам в лесу, вместе с больными и раненными, под защитой Лифляндского шляхетского полка, Карельской конницы, драгун Веннерштедта, Шлиппенбаха, Шрейтерфельда и Альбедиля».543 Об организации шведского обоза писал прапорщик Г. А. Пипер, который зимой 1708-1709 гг. отморозил ноги и поэтому постоянно там находился. Он отмечает, что «...для прикрытия его (обоза) оставлено было шесть слабых полков, считавших в себе менее тысячи человек да тысячи две или три запорожских казаков». И. Мазепа находился при обозе.544 Если в первом случае о казаках речи нет, то во втором находим подтверждение их присутствия. Дополнительную информацию об устройстве обоза находим в «Сказании» генерал-лейтенанта А. Юлленкрука - генерал-квартирмейстра Карла XII, под руководством которого он и обустраивался. Для большей безопасности от нападения русских казаков рядом с лагерем предполагалось построить земляное укрепление. «Однако же этого сделано не было, потому что рабочие, из запорожцев, не являлись до самого утра».
