Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Русская позиция по вопросу об оккупации Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины
1. История боснийского вопроса в русско-австрийских отношениях до 1878 гг 51
2. Миссия генералаР.А. Фадеевав Боснии в 1878 г 72
Глава II. Интеграционная политика Австро-Венгрии в Боснии в оценке русских аналитиков
1. Российское консульство в Боснии и Герцеговине как центр сбора и анализа информации об австрийской оккупации 100
2. Опыт австро-венгерского управления в Боснии и Герцеговине в оценке российского государственного деятеля и ученого А.Н. Харузина 128
Глава III. Проблема изменения политического статуса Боснии и Герцеговины в русско-австрийских переговорах 1881-1908 гг.
1. Возможность изменения статуса Боснии и Герцеговины в 1881-1882 гг 149
2. Боснийская тема в русско-австрийских переговорах 1897 и 1908 гг 159
Заключение 182
Список источников и литературы 186
- История боснийского вопроса в русско-австрийских отношениях до 1878 гг
- Российское консульство в Боснии и Герцеговине как центр сбора и анализа информации об австрийской оккупации
- Возможность изменения статуса Боснии и Герцеговины в 1881-1882 гг
Введение к работе
С подписанием 1 (13) июля 1878 г. Берлинского трактата в истории балканских народов наступил новый этап. Для всех народов, о которых идет речь в статьях заключительного мирного договора, это был важный шаг в государственном развитии. Сербия, Черногория, Румыния получили независимость, Болгарии была предоставлена автономия. Хотя и не юридически, но фактически с принятием XXV статьи был также изменен статус Боснии и Герцеговины: этот вилайет Османской империи перешел под управление австро-венгерского правительства, оставаясь формально под верховным правлением султана.
Обращаясь к истории боснийской проблемы, следует сказать, что русская позиция по вопросу политического будущего Боснии и Герцеговины, формировалась в контексте изменений балканской политики России после Крымской войны. Она формировалась как под влиянием учета всей системы балканских факторов так и в результате постоянного наблюдении за всеми сторонами жизни края.
Боснийский вопрос в русской внешней политики в 1878-1908 гг. до сих пор не привлекал пристального внимания исследователей. С одной стороны это объясняется, по-видимому, второстепенной ролью новых австро-венгерских провинций на международной арене в рассматриваемый период. В это время в Боснии и Герцеговине не происходило «громких» событий. Великие державы начали подготовку к большой войне: формировались блоки - Тройственный союз и Антанта. Кроме того, на повестке были такие вопросы, как кипрский, македонский, сербо-болгарская война. Во внешней политике Россия переключила свое внимание на Дальний Восток. Во внутренней — петербургское правительство проводило политику контрреформ, и все силы были брошены на борьбу с революционными настроениями. В центре международного внимания появились новые объекты. Старый Свет вновь обратил внимание на Новый: это и мексиканский конфликт, и появление новой силы в лице Соединенных Штатов Америки. На Востоке возродилась империя Микадо. Казалось, что боснийская проблема уже отошла в историю.
Однако аннексия Габсбургской монархией Боснии и Герцеговины в 1908 г. вызвала не только сильный резонанс на Балканах, но и спровоцировала международный кризис. А в 1914 г. именно с выстрела в . Сараеве началась Первая мировая война.
Все это свидетельствует, что тридцать лет австрийской оккупации не означали еще окончательного решения перспектив боснийской государственности и вариантов изменения политического статуса Боснии и Герцеговины.
Диссертация посвящена исследованию трансформации позиции российского министерства иностранных дел по отношению к политическому статусу Боснии и Герцеговины в период австро-венгерской оккупации края.
Решающую роль в передаче провинций Османской империи - Боснии и Герцеговины - земель Габсбургской империи сыграла именно Россия. Формирование внешнеполитического курса в балканской политике петербургского кабинета по отношению к боснийскому вопросу было основано на глубоком анализе ситуации на местах. Внимание российских дипломатов и государственных деятелей привлекла оригинальная и конструктивная модель интеграции новоприсоединенных территорий, находившихся ранее в составе иной государственно-политической системы. Специфика задачи австро-венгерской администрации заключалась в том, что монархия получила провинции с преобладающим мусульманским и населением, сложным этноконфессиональным клубком проблем и традициями почти 400-летнего османского государственного управления. То есть, приходилось решать одновременно проблемы вестернизации, модернизации, секуляризации и интеграции в государственную систему дунайской монархии. Русская аналитика процесса инкорпорации Боснии и
Герцеговины в дуалистическую монархию стала одним из предметов исследования данной работы.
Проблема, которая исследуется, выходит на несколько направлений, которые редко сводятся воедино в историографии: история балканских славян и формирование их национального самосознания и их государственной идеи; история международных отношений; борьба за сферы влияния и присоединение новых территорий; проблема югославянского государства и вопрос собирания этих земель; история внешней политики Российской империи; вопрос о характере и темпах проведения реформ в Турции.
Хронологические рамки. Хронологически работа охватывает период с 1878 г. по 1908 г. 1 (13) июля 1878 г. уполномоченные великих держав на Берлинском конгрессе предоставили Австро-Венгрии мандат на оккупацию Боснии и Герцеговины. Верхняя граница временных рамок определяется объявлением присоединения провинций к Дунайской империи 5 октября 1908 г. Босния-Герцеговина стала интегральной частью многонациональной империи Габсбургов. В предшествующие тридцать лет статус боснийских земель не был определен и являлся предметом международных договоров. Можно сказать, что теоретически оставалась возможность влиять на ситуацию в оккупированных территориях, чем пользовались соседние государства Сербия и Черногория. Их пропагандистская деятельность была направлена на то, чтобы использовать недовольство населения Боснии и Герцеговины австро-венгерским управлением в своих целях. Целью же молодых балканских государств было территориальное расширение за счет Боснии и Герцеговины. Однако, когда оккупированные области вошли в состав Австро-Венгрии, любые агитационные действия и споры о политическом положении Боснии и Герцеговины справедливо рассматривались как вмешательство во внутренние дела дунайской монархии, что, в частности, и стало поводом к Первой мировой войне.
Основной целью настоящего исследования является изучение всего комплекса внутренних проблем в оккупированных Австро-Венгрией областях, которые повлияли на выработку российской политики по боснийско-герцеговинскому вопросу в 1878-1908 гг.
Для достижения данной цели были сформулированы следующие исследовательские задачи: изучить характер и темпы инкорпорации боснийско-герцеговинского края в Австро-Венгрию; проанализировать степень готовности Петербурга на решительные действия по пересмотру политического статуса Боснии и Герцеговины; выявить факторы, обусловившие формирование русской программы по отношению к Боснии и Герцеговине; - реконструировать позицию российского МИДа по боснийско- герцеговинскому вопросу в 1878-1908 гг.
Поставленные задачи определили структуру работы, которая выстроена по проблемно-хронологическому принципу. Диссертационное сочинение состоит из введения, анализа источников, историографического обзора, трех глав и заключения.
Первая глава посвящена отношению петербургского кабинета к перспективам боснийской государственности в 50-70-е гг. XIX в. и попытке петербургского кабинета повлиять на ситуацию в османских владениях после подписания Сан-Стефанского прелиминарного мирного договора и до начала австрийской оккупации.
Во второй главе рассматривается русский взгляд на опыт австро-венгерского управления новоприсоединенными территориями на основе донесений русских консулов и анализ важного в научном отношении, но редко используемого в отечественной балканистике труда этнографа, историка и государственного деятеля А.Н. Харузина «Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии».
В третьей части диссертационного сочинения делается попытка выявить роль боснийско-герцеговинского вопроса в русско-австрийских двусторонних отношениях.
Новизна работы определяется самой постановкой проблемы, а также тем, что впервые вводятся в научный оборот ряд материалов Архива внешней политики Российской империи, касающихся боснийско-герцеговинского вопроса в 1878-1908 гг. Впервые привлекаются документы австро-венгерской администрации из Архива Боснии и Герцеговины о русском присутствии. Новый пласт источников позволяет обратиться к вопросам характера российской внешней политики, межимперских контактов Австро-Венгрии и России в области модернизации и сохранения имперского пространства; внутреннего развития Боснии и Герцеговины.
Методология. В процессе работы над темой использовались многие теоретико-методологические принципы. Создание системной, целостной картины развития Боснии и Герцеговины в пределах Австро-Венгрии в 1880ые-1908 гг. невозможно без междисциплинарного взаимодействия истории с другими социальными науками (этнологией, социальной антропологией, историей дипломатии). Это дает принципиально новую стратегию исследовательского поиска, отрицающую создание дисциплинарной иерархии, методологическую унификацию и предполагающую множественность видения изучаемого объекта и многосторонность его дисциплинарного истолкования.
В качестве одной из методологических основ исследовательской работы был избран принцип историзма. Он подразумевает под собой рассмотрение этнополитических процессов в исследуемом регионе в динамике, что допускает некоторую подвижность хронологических рамок, и их взаимосвязь с другими явлениями и процессами. Принцип объективности, являющийся наиболее важным в ходе работы над исследованием, предполагает максимально возможное абстрагирование от стереотипов и мифов и привлечение широкого комплекса исследовательской литературы и источников, что позволяет приблизиться к постижению исторической реальности и адекватно интерпретировать изучаемое событие в историческом контексте. Приверженность принципу объективности особо актуализируется при исследовании межнациональных отношений и процесса становления нации, так как национализм и мифологизация исторического прошлого стали неотъемлемой частью традиций многих исторических школ.
Практическая значимость работы.
В 1992 г. было создано независимое государство Босния и Герцеговина, что вызвало кровопролитную войну в регионе. Перед исследователями встала задача написания истории новой страны, где немаловажным моментом является австро-венгерский период ее прошлого. Государство Босния и Герцеговина готовится вступить в Евросоюз, и история пребывания изучаемых областей в дунайской монархии используется политиками страны в качестве одного из основных аргументов для облегчения и упрощения интеграции в современную Европу.
Материалы диссертации представляют ценность при дальнейших исследованиях по истории балканских народов, взаимоотношений России и Австро-Венгрии во второй половине XIX — начале XX вв., характера межимперских отношений. Положения диссертационной работы могут быть использованы при разработке учебников и учебных пособий, лекционных и специальных курсов по истории балканских стран и народов, дипломатических и международных отношений, взаимоотношений России и Австро-Венгрии в новое время.
При цитировании источников XIX в. в работе используется современная орфография. Даты даны по старому стилю, в случае двойной датировки даты нового стиля приведены в скобках.
История боснийского вопроса в русско-австрийских отношениях до 1878 гг
Балканский проект Екатерины Второй, который предусматривал создание царства на территории бывшей Византийской империи путем раздела Балканского полуострова между Австрией и Россией. Согласно плану, западную часть полуострова должны были занять Габсбурги187.
В 40-х гг. ХГХ в. в Вене высказывалась мысль опередить Сербию в ее планах присоединения Боснии. Различные проекты захвата были и в 1850-е гг., прежде всего в военных кругах . Именно в это время наблюдается активизация венской политики. Австрийское консульство в Сараеве было основано в 1850 г., а открыто 19 апреля 1851 г. с приездом первого австрийского консула Марко Вулетича. В 1853 г. было открыто вице-консульство в Мостаре, затем были созданы консульские агентства в Банялуке (1852 г.), Тузле (1854 г.), Ливно (1853 г.)189. В 1852 г. Австрийская империя добилась от Порты покровительства над католиками Боснии и Герцеговины190. Вена с открытия консульств не пропускала случая, чтобы не вмешаться в дела, касающиеся христиан, особенно католиков Боснии и Герцеговины. Об этом еще в одном из своих первых донесений писал А.Ф. Гильфердинг191. Так как Габсбургская империя по географическому положению находилась недалеко, оттуда приезжали путешественники и офицеры Военной границы, к которым также обращались боснийцы и герцеговинцы. В то время, как российское консульство обязано было советовать терпение и благоразумие, австрийские консулы действовали менее осторожно и даже подстрекали местное население к сопротивлению помещикам и властям . Однако, как заметил секретарь консульства в Сараеве А.С. Ионин, то, что боснийцы во время волнений 1857-1858 гг. принимали помощь от Австрии, для них не значило, что в их планы входило совместное будущее с Габсбсургской монархией193. Позже к названным выше методам прибавилось привлечение новых подданных из Боснии и Герцеговины. Это происходило в основном во время восстаний. Так, известно, что австрийские агенты раздавали паспорта жителям восставших районов. По сведениям российских дипломатов, австрийцы добивались того, чтобы все больше боснийцев и герцеговинцев принимали австрийское подданство в надежде на защиту и покровительство. На 1864 г. в одной Боснии проживало до 120 тыс. австрийских подданных194.
Во второй половине 60-х гг. XIX в. во внешней политике Габсбургской империи восточный вопрос выходит на одно из первых мест. Также в это же время обостряется ситуация на полуострове и активизируется Сербия со своими планами создания Балканского союза и практической подготовкой восстания в Боснии; большую роль сыграла кажущаяся готовность великих держав пойти на уступки восставшим на острове Крит, вплоть до его присоединения к Греции. Сербское княжество надеялось создать сходную ситуацию в Боснии и Герцеговине и присоединить эти территории.
Именно в это время планы захвата Боснии Австрией начали обретать все более четкие очертания, поскольку для Вены это стало средством отчасти возместить материальные и моральные потери последних лет195. Так, например, в 1866-1867 гг. австрийский полковник Ленк составил оперативный план вторжения в Боснию1 . В феврале-марте 1867 г. австрийское правительство узнало о готовящемся в Боснии и Герцеговине Сербией восстании и не помедлило провести усиление на южных рубежах. Военным представителям в Далмации поступило указание вторгнуться в Боснию и Герцеговину, если такой же шаг предпримет Сербия. При этом Австрия заручилась поддержкой Франции. Затем последовало устное предупреждение князю Михаилу. Несмотря на эти разногласия, Австрия продолжила курс укрепления отношений с Белградом.
Российское консульство в Боснии и Герцеговине как центр сбора и анализа информации об австрийской оккупации
Порта в июле 1878 г., после Берлинского конгресса, стремилась оттянуть момент ввода оккупационных войск Австро-Венгрии и пересмотреть решение боснийского вопроса. С этой целью она пыталась договориться с дунайской монархией в двустороннем порядке. Великий визирь Савфет-паша предлагал австро-венгерскому правительству через посла в Стамбуле Ф. Зичи оккупировать Герцеговину и Иовипазарский Санджак, а Боснию оставить под управлением Порты. Зичи, даже не испрашивая мнения своего правительства, отклонил предложение. 24 июля, в день, когда граф Андраши уведомил, что ввод австро-венгерских войск начнется 28 числа того же месяца, в Вену прибыл уполномоченный османского правительства Кара Теодори-паша с заданием попросить отложить сроки оккупации . Однако Вена и на этот раз дала отрицательный ответ Стамбулу. Порте было ясно, что оккупация Боснии и Герцеговины значила окончательную потерю провинций. 29 июля 1878 г. вооруженные силы Австро-Венгрии приступили к оккупации Боснии и Герцеговины согласно мандату, выданному великими державами на Берлинском конгрессе. Р. Дониа, что для умиротворения мятежного вилайета, австро-венгерские власти направили три типа военных формирований: 1) на начальной стадии оккупации для отражения крупномасштабного сопротивления населения была отправлена регулярная имперская армия; 2) чтобы установить и поддержать порядок, работала жандармерия; 3) целью вспомогательной части жандармерии было уничтожение разбойничьих отрядов в горах Боснии и Герцеговины .
Уже в начале 1878 г., как сообщало российское министерство иностранных дел, жителям Боснии и Герцеговины было известно о возможной оккупации их вилайета . Местное население готовилось к вооруженной борьбе с австро-венгерскими войсками. Оснащенной современным оружием армии из 268 тысяч человек понадобилось четыре месяца, чтобы сломить сопротивление православных, мусульман и некоторой части католиков369.
Поскольку в 1877-1878 гг. Россия и Турция находились в состоянии войны, русские дипломаты покинули территорию Боснии и Герцеговины, где российские представительства существовали с 1856 г. Тем не менее, министерство иностранных дел России, продолжало получать сведения о ситуации в оккупированных провинциях. С целью сбора информации министр-резидент в Черногории А.С. Ионин отправил осенью 1878 г. секретного агента А. Марича в оккупированные территории для сбора информации. Документы Архива внешней политики Российской империи подтверждают, что Ионин решился на этот шаг по совету генерала Р.А. Фадеева370.
То, что эта провинция формально оставалась частью Османской империи, дополнительно подтверждалось двусторонним договором между австро-венгерским правительством и Блистательной Портой - Енипазарской конвенцией, подписанной в апреле 1879 г. Согласно этому документу, Турция соглашалась на оккупацию Боснийского вилайета. Кроме того, особо оговаривались права султана как халифа - верховного главы мусульман-суннитов и права самих магометан и исламской религии: военные и гражданские власти согласно второй статье Апрельской конвенции должны были «с величайшей заботливостью следить за тем, чтобы каким-либо образом не был нанесен ущерб чести, достоинству, обычаям мусульман, равно как их религиозной свободе, свободе личности и личной собственности»371. М.Ю. Золотухин в исследовании «Россия, западноевропейские державы и Османская империя в период международных кризисов на Балканах» пишет, что «по настоятельному требованию Вены в конвенцию был включена секретная статья о том, что «всякое нападение извне на один из гарнизонов в санджаке будет рассматриваться как нарушение политического положения, созданного Берлинским конгрессом, им ему будет дан отпор объединенными силами Австрийской монархии и Османской империи» ".
Возможность изменения статуса Боснии и Герцеговины в 1881-1882 гг
Российский уполномоченный представитель на Берлинском конгрессе П.А. Шувалов сообщал, что, несмотря на то, что, в XXV статье окончательного мирного трактата говорится об «оккупации без определения срока», все представители европейских государств считали, что оккупация означало именно аннексию537. Петербургские политики также не исключали того, что передача Боснии на временное управление в действительности может обернуться не чем иным, как окончательным присоединением.
Одно обстоятельство успокаивало русских дипломатов: оккупация обнаружила огромную брешь в системе дуализма. В петербургском министерстве прогнозировали, что увеличение славянского населения Габсбурской монархии станет «причиной слабости в случае войны с нами» . Как отмечается в утвержденном царем Александром II проекте инструкции послу в Вене П.П. Убри, еще одной причиной относительно спокойного отношения к оккупации было то, что Австро-Венгрия «будет прикреплена к Адриатике, далеко от Черного моря»539.
Осенью 1881 г. началось движение в Боснии и Герцеговине против австро-венгерского управления.
Восстание вспыхнуло на пограничных с Черногорией районах Герцеговины. Центром повстанцев было село Кривоши. Как докладывал Н.К. Гире Александру III в секретном сообщении 29 января 1882 г., «живя в пределах Черной Горы они (восставшие жители Герцеговины — Л.П.) подвергаются нравственному и материальному влиянию (Черногории - Л.П.) в течение веков. Население не отличается ничем от населения Черногории и привыкло уважать князя (Николу - Л.П.) как единственного своего правителя» .
Поводом к восстанию 1881-1882 гг. стало введение Веной всеобщей воинской обязанности. Учитывая, что Порта в 1868 г. издала фирман об освобождении православных от воинской службы, а мусульмане должны были служить только султану, австро-венгерские власти нарушили свои обязательства по отношению к местному населению. Однако информацию о восстании они пытались тщательно скрыть от иностранных держав, говорилось в отчете МИД за 1881 г. по Боснии и Герцеговине, чтобы избежать международного вмешательства541.
Истинной причиной мятежа, который начался в Герцеговине, X. Капиджич считал нерешенность аграрного вопроса542. В аграрных отношениях продолжали действовать прежние, турецкие, законы. При этом имперские власти, не ущемляя прав мусульманских землевладельцев, стремились сочетать старые порядки с австро-венгерской системой, что вызывало недовольство местного населения543. Граф Андраши на Берлинском конгрессе обещал в первую очередь решить эту проблему; он утверждал, что Порта не способна самостоятельно разобраться с земельными отношениями, и именно поэтому Австро-Венгрия вводит свое управление в Боснии и Герцеговине .
Убедительной представляется версия П. Шугара, согласно которой причина перехода к гражданской администрации была финансовой: австро венгерская армия в Боснии и Герцеговине в 1879 г. потратила 15 млн. флоринов, тогда как первый гражданский бюджет в 1880 г. составлял всего 6 млн. Дворцовые круги желали рассматривать оккупацию как присоединение новой провинции в империю, так как ни одна из частей монархии не находилась под военным управлением. С конституционной точки зрения легче было проводить военное управление, так как армия была общеимперским институтом545.
Думается, что причиной восстания был комплекс вышеназванных причин. Лучше всего выразил эту мысль посол России в Вене П.П. Убри в конфиденциальном письме Гирсу от 28 января (9 февраля) 1882 г.: «военный закон, косвенные налоги, таможенное объединение с Австрией, пошлины и, наконец, руководство» были ошибками, которые допустило австро-венгерское правительство546.
Восстание в Герцеговине вызвало большой резонанс в международном сообществе. Великие державы поняли, что в связи с восстанием венский кабинет может объявить аннексию Боснии и Герцеговины: этот мятеж мог быть как раз подходящим поводом для окончательного присоединения оккупированных территорий. Для этого было и юридическое обоснование. Согласно дополнительному протоколу к секретному договору, возобновляющему Союз трех императоров и подписанному 6 (18) июня 1881 г., уполномоченные всех трех дворов постановили, что Габсбургская империя сохраняет за собой право аннексировать Боснию и Герцеговину в любой момент, который она признает подходящим5 7.
