Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологическая база культурологического анализа модернизации традиционных (незападных) культур
1.1. Теоретико-методологические основания исследования процессов модернизации российского общества с. 23
1.2. Проблемы модернизации традиционных сообществ в контексте синергетической парадигмы с. 55
1.3. Исследование механизмов самоорганизации традиционных культур в условиях социальных трансформаций с. 80
Глава 2. Культурный фундамент модернизационных преобразований российского общества
2.1. Российская модернизация как отражение культурной гетерогенности российской цивилизации с. 119
2.2. Специфика исторического взаимодействия традиций и новаций в отечественной культуре с. 158
Глава 3. Особенности культурной самоорганизации этнокультурных сообществ Волго-Уральского региона в условиях модернизационных преобразований
3.1. Механизмы самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях российской модернизации с. 188
3.2. Сравнительный анализ процессов обновления культурной практики народов Волго-Уральского региона и малочисленных этносов Севера и Сибири с.226
3.3. Роль государственного регулирования в жизнедеятельности традиционных народов России с. 254
3.4. Проблемы и перспективы обновления культур народов Волго-Уральского региона в современной России с. 285
Заключение с. 320
Литература с.328
- Теоретико-методологические основания исследования процессов модернизации российского общества
- Российская модернизация как отражение культурной гетерогенности российской цивилизации
- Механизмы самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях российской модернизации
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современная Россия переживает едва ли ни самый обширный социокультурный кризис в новейшей истории. Неоспоримым проявлением данного кризиса явился распад СССР, а также разочарование граждан страны в социалистической модели общественного развития. Эти кризисные процессы обозначились сравнительно быстро по историческим меркам времени. Между тем, еще в середине XX века в мировом пространстве социокультурного развития конкурировали две стратегии обновления традиционных сообществ: капиталистическая и социалистическая. Практика социалистического строительства в СССР, основанная на марксистской теории, жестком централизованном управлении обществом, подкреплялась реальными успехами общественного развития, в процесс которого были активно интегрированы все народы страны.
В тот же период перед целым рядом стран, освободившихся от колониальной зависимости, остро вставала проблема выбора стратегии реформирования общества. Как ответ на конкурентную ситуацию в середине 50-х годов в западной науке возникает теория модернизации, предлагающая молодым государствам "универсальные способы преобразований", обеспечивающие "скачок в современность" и выравнивание уровня развития по параметрам европейских (т.е. капиталистических) стран. Данная стратегия модернизации предполагала механический перенос западных институтов на традиционные культуры, а также использование технократических методов социального управления. Однако практика подобной модернизации в традиционных сообществах вместо экономического роста и торжества демократии привела к кризисным процессам во всех сферах общественной жизни, в том числе и сфере культуры. Постепенно элита развивающихся стран приходит к осознанию противоречия между необходимостью развития как условия самосохранения общества, с одной стороны, и
бесперспективностью копирования европейских образцов, разрушающих собственные культуры - с другой.
В известной мере данное противоречие было преодолено в опыте модернизации некоторых стран Юго-Восточной Азии, которые отвергли путь форсированного внедрения западных институтов и ценностей, обратившись к селективному их использованию. При этом западные инновации внедрялись с расчетом задействовать собственные традиции, которые могли бесконфликтно интегрироваться с современными реалиями, что позволяло укрепить социальную базу процессов обновления. Успешный опыт модернизации ряда азиатских стран приводит к формированию иных моделей модернизации, к возникновению новой версии современности, принципиально отличной по своим культурным характеристикам от западного образца.
В проблемах развития и обновления традиционных культур немалое значение принадлежит модернизационному опыту России. Как известно, в нашей стране проблемы модернизации приобрели особую актуальность уже в XVIII веке. Именно с этого периода властвующая элита делала неоднократные попытки реформировать российское общество по западноевропейскому образцу. Во второй половине XX века в условиях советской модели преобразований были достигнуты серьезные продвижения в таких направлениях, как индустриализация хозяйственного организма, массовое жилищное строительство, достаточно эффективное социальное обеспечение, создание современной системы образования и масштабных информационных систем, доступ населения к культурным ценностям и т.п.
Однако и сегодня Россия продолжает оставаться во многих отношениях "классическим примером традиционного общества"1. Многочисленные преобразования сопровождаются болезненными, подчас разрушительными процессами в определенных сферах культуры и в жизни людей, следствием чего становится усиление традиционных черт и обращение к прошлой
культуре как к утраченному благу. Кроме того, модернизационные достижения не стали препятствием для кризиса советской модели и распада СССР, масштабной духовной дезориентации населения современной России. Поэтому без ответа на вопрос, какое значение имели для нашей страны предыдущие этапы европеизированной модернизации, российское общество вряд ли сможет создать новую модель развития, позволяющую отечественной культуре интегрироваться в динамику XXI века.
Научная проблема исследования. Изложенные выше тенденции в освоении европеизированной модернизации позволяют сформулировать проблему, приобретающую важное теоретическое и практическое значение для развития современного мира. При немалом объеме научной информации
0 практике освоения западных образцов развития народами иных
цивилизационных ареалов, остается слабо проработанным вопрос о том, как
реагируют механизмы традиционных культур на внедрение сверху
инокультурных форм, каким образом в этих условиях взаимосвязаны
процессы спонтанной самоорганизации традиционных сообществ и политика
реформ.
Разрешение данной проблемы позволит получить содержательные результаты о сущности самих процессов модернизации в традиционных культурах. В этом плане отечественный модернизационный опыт содержит обильный и малоосвоенный материал для осмысления. Однако в отечественной и зарубежной литературе о российской модернизации аналитическое внимание чаще всего сосредоточивалось либо на обществе в целом, либо на русской культуре и активности русского народа в новых условиях. Но Россия является полиэтнической, поликонфессиональной страной, что требует особого внимания при анализе модернизации. Особенно интересной для изучения проблем самоорганизации в контексте обновления российского общества следует признать социокультурную практику народов Волго-Уральского региона, которая является вполне представительной по
1 См. Кара-Мурза С.Г. Исмат и проблема Восток - Запад. М., 2002. С.23.
объему исторического времени, по содержательным и функциональным аспектам самоорганизации, а главное - по результатам интегрирования этих народов в современные реалии.
Состояние разработанности проблемы. Сложность анализа литературы по проблемам обновления традиционных культур связана с тем, что сама теория модернизации к моменту своего возникновения имела длительную предысторию, поскольку опиралась на методологические принципы эволюционного подхода к объяснению социокультурной динамики, представленные в концепциях Г.Спенсера, Э.Тейлора, Л.Г.Моргана, Гегеля, О.Конта, К.Маркса и Ф.Энгельса. Однако уже в начале XX века ситуация кризиса культуры поставила под сомнение постулаты линейного прогрессизма и детерминизма в истолковании культуры. В трудах НЯ.Данилевского, К.Леонтьева, П.А.Сорокина, О.Шпенглера утверждаются идеи множественности и уникальности культур, цикличности их развития, слабой проницаемости культуры для влияний извне. В дальнейшем эти идеи дополняются представлениями об обусловленности типов и видов культуры природно-климатическими, историческими, религиозными факторами (работы Н.С.Трубецкого, Н.А.Бердяева, ГШ.Милюкова, Л.Н.Гумилева), представлениями о культуре как целостности, находящейся во взаимодействии с окружающей средой и динамика которой определяется ее "ответом" на внешний "вызов" (позиция А.Тойнби). Однако утверждение этих идей не означает перехода от парадигмы прогресса к парадигме множественности культур. Они сосуществуют и полемизируют друг с другом, модифицируясь под влиянием мировой практики и новых идей науки.
Ранние теории модернизации, базирующиеся на методологических принципах эволюционизма, унаследовали от него основные подходы к анализу социокультурной динамики: признание универсальности модернизационного процесса для разных стран мира; понимание модернизации как вестернизации; абстрагирование от культурной специфики
традиционных сообществ. Критика ранних теорий модернизации в работах Ш.Эйзенштадта, Р.Пандея, С.Хантингтона, Дж.Джеремани, Дж.Коулмена, С.Х.Насра и др., приводит к их постепенной трансформации в конце XX -начале XXI века. Теории модернизации дополняются идеями многовариантности путей социального развития, альтернативности и нелинейности исторического процесса, зависимости результатов развития от исходных условий. Все это позволяет говорить о сближении теории модернизации с представлениями о социокультурной динамике, характерными для цивилизационного подхода, а также для синергетической теории. Данное обстоятельство делает актуальным рассмотрение теории модернизации через призму синергетического подхода.
В советском обществоведении проблема социального развития приобретала иную, нежели в западной теории, целевую определенность и содержательное наполнение, что определялось теоретическими установками марксизма и практикой построения социализма в СССР. Однако социалистическая модель преобразований так же, как и модернизация западного типа, рассматривалась в качестве безальтернативной и предрешенной по своим результатам. И только распад СССР переориентировал интерес отечественных ученых к широкому кругу проблем социокультурной динамики, включая и теорию модернизации. История отечественных преобразований стала активно обсуждаться с разных познавательных и мировоззренческих позиций.
Все разнообразие точек зрения на проблему развития России можно свести к двум полярным позициям. Для одной из них характерна опора на славянофильскую идею уникальности и особого предназначения русской культуры, абсолютизация православия и сведение к нему социокультурной специфики России (А.Г.Дугин, В.Аверьянов, С.Г.Кара-Мурза и др.). В рамках другой обосновывается трагическое отставание России от мирового модернизационного процесса, в авангарде которого находятся западные страны, необходимость "безоговорочного принятия" западных ценностей как
единственно доступного способа для России "удержаться на плаву"2 (А.Г.Вишневский, СНХавров, В.Л.Иноземцев, В.К.Кантор, И.И.Кравченко, В.А.Красилыциков, А.В.Оболонский, И.Г.Яковенко и др.). Стремясь объяснить специфику реформ в России, исследователи, как правило, противопоставляют российскую модернизацию западной по всем основным параметрам, касающимся как источников социального развития, так и его содержания. При этом подчеркивается неорганичный, экзогенный, частичный характер модернизации в России, цикличность российских реформ, широкое использование мер принуждения и насилия и т.п.
Вместе с тем, в работах, выполненных в рамках цивилизационного подхода, развиваются представления, преодолевающие ограниченность двух крайних позиций и обосновывающие необходимость творческой интерпретации инокультурного опыта в соединении с ценностями постиндустриальной эпохи (Г.А.Аванесова, О.Н.Астафьева, В.Г.Буров, Д.Г.Горин, Б.С.Ерасов, Н.Н.Зарубина, В.Б.Земсков, Б.Г.Капустин, С.В.Лурье, В.М.Межуев, А.С.Панарин, В.С.Степин, В.В.Трепавлов, В.Г.Федотова и др.). В рамках данного подхода социальные изменения рассматриваются как следствие культурных факторов, а специфика российской модернизации -как один из аспектов проблемы цивилизационной специфики России в целом.
Отмечая разнообразие точек зрения на проблемы обновления российской культуры в нашей науке, следует подчеркнуть, что анализ специфики отечественной модернизации осуществляется по преимуществу через осмысление макропроцессов российской истории: общей логики социального развития, причин циклического характера реформ и т.п. (работы А.С.Ахиезера, В.В.Ильина, И.И.Кравченко, В.А.Красилыцикова, С.А.Ланцова, В.В.Лапкина, В.М.Межуева, А.С.Панарина, И.К.Пантина, Л.В.Полякова, В.Г.Федотовой, Л.И.Семенниковой и др.). Вместе с тем, в последнее время в отечественной науке фиксируется перенос акцента на
2 Вишневский А.Г. Модернизация или контрмодернизация: чья возьмет? // Общественные науки и современность, 2004, №1. С. 25.
анализ микропроцессов: развития этнических сообществ и культур, культуры повседневности, субпроцессов, происходящих в "местной" истории разных российских территорий (Г.А.Аванесова, О.Н.Астафьева, В.Г.Бабаков, Н.Н.Зарубина, Б.КМиронов).
Однако в целом в нашей научной литературе такие установки не получили глубокого развития в объяснении замедленного и болезненного характера отечественных преобразований. На гетерогенный характер отечественной культуры обращается недостаточное внимание как со стороны политиков, так и со стороны теоретиков, что ведет к упрощенному пониманию самих преобразований, когда этнические культуры рассматриваются как пассивный объект реформаторской деятельности, не оказывающий существенного влияния на результаты обновления. Следует признать и объективные сложности в исследовании подобных процессов. Во-первых, рассмотрение этнических культур до самого последнего времени велось в рамках этнологических исследований, в большинстве которых делался акцент на этнопсихологических феноменах, а также на артефактах материальной культуры. Во-вторых, большинству этнографических исследований присущ описательный характер. Этническая культура рассматривается как замкнутая система, а ее специфические черты - как статичные характеристики, не зависящие от конкретно-исторических условий существования и развития этносов.
Исключения в данном случае составляют немногочисленные исследования в области исторической этнологии и этнической культурологии, в которых получают осмысление проблемы динамики этнических культур, роли традиции как механизма, обеспечивающего устойчивость и обновление культуры; выявляется связь этноспецифического и универсального в жизни народов (В.В.Карлов, Р.Г.Кузеев, С.В.Лурье, Э.С.Маркарян). Теоретические подходы, разрабатываемые указанными авторами, представляют наибольшую эвристическую ценность, с точки зрения реализации задач данного исследования - анализа особенностей
культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях модернизационных преобразований.
Междисциплинарный характер предпринятого исследования потребовал обращения к научным источникам разной предметной направленности и тематики. Поскольку анализ особенностей культурной самоорганизации народов России осуществляется в нашей работе через призму основных положений синергетики, важную группу источников составляют работы по общей теории систем и синергетике (А.А.Богданов, И.Пригожин, И.Стенгерс, Г.Хакен, Е.Седов, Г.А.Аванесова, О.Н.Астафьева, В.В.Василькова, К.Х.Делокаров, Е.Н.Князева, С.П.Курдюмов, Н.Н.Моисеев, А.П.Назаретян, Н.В.Поддубный, В.Л.Романов, В.С.Степин, Г.П.Черный и
ДР-)-
Анализ проблем модернизации народов Волго-Уральского региона
потребовал обращения автора к источникам, в которых исследовались: общие
теоретические аспекты проблемы модернизации в современном мире
(Э.Аллард, Дж.Алмонд, Д.Аптер, Э.Гидденс, Э.Дюркгейм, А.Инкелес,
Д.Лернер, А.Турен, Ф.Фукуяма, Ю.Хабермас, Ф.Хайек, С.Хантингтон,
Ш.Эйзенштадт, А.Г.Вишневский, Н.НЗарубина, Б.Г.Капустин, Я.Келлер,
Л.В.Поляков, Б.С.Старостин, В.Г.Федотова, В.Цапф); опыт модернизации
традиционных культур в мировом масштабе (Р.Бенедикт, Я.М.Бергер,
В.Г.Буров, Ю.М.Галенович, В.Г.Гельбрас, О.В.Гаман, А.А.Игнатьев,
М.Н.Корнилов, НКсенофонтова, М.Лапицкий, И.А.Малевич); специфика
российских реформ и процессов обновления на различных этапах истории
(В.О.Ключевский, П.Н.Милюков, Р.Пайпс, А.С.Ахиезер, М.С.Ельчанинов,
Б.С.Ерасов, Н.Н.Зарубина, В.В.Ильин, В.К.Кантор, С.Г.Кара-Мурза,
Б.Н.Миронов, ИВ.Кравченко, В.В.Лапкин, В.М.Межуев, А.С.Панарин,
И.К.Пантин, Л.В.Поляков, Л.И.Семенникова, В.В.Согрин, В.Г.Федотова и
ДР-)-
Таким образом, исследование особенностей культурной
самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях
отечественной модернизации опирается на значительный массив идей и концепций, которые, тем не менее, достаточно разрознены в силу междисциплинарных границ, что осложняет понимание интересующих нас процессов. Систематизация и интерпретация данных материалов с позиций синергетической теории позволяет в немалой степени преодолеть эту разрозненность и получить целостное представление о процессах развития и обновления этнических культур в ходе модернизации.
Объектом исследования являются процессы культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в разные периоды истории. В качестве представительных единиц анализа взяты тюркоязычные народы Волго-Уральского региона: татары, башкиры, чуваши.
Предметом исследования выступают механизмы культурной самоорганизации татарского, башкирского, чувашского народов в условиях модернизационных преобразований.
Цель исследования состоит в анализе механизмов трансформации и обновления культур указанных народов Волго-Уральского региона, их адаптации к модернизационным изменениям, при одновременном исследовании результатов подобной адаптации.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих исследовательских задач:
критически проанализировать базовые идеи теории
модернизации и выработать авторское концептуальное видение
модернизации традиционных (незападных) культур, базирующееся на
принципах теоретической культурологии, а также на синергетическом
видении культурных изменений;
описать пульсирующую динамику российского общества в
ходе модернизации;
выявить механизмы культурной самоорганизации
татарского, башкирского, чувашского народов в процессе
модернизационных преобразований;
осуществить сравнительный анализ процессов обновления культурной практики указанных народов, с одной стороны, и культурных изменений малочисленных коренных этносов Севера и Сибири - с другой, а также перспектив развития тех и других в начале XXI века;
выявить роль государственного регулирования социокультурной практики традиционных народов России в условиях модернизации;
разработать концептуальную модель анализа российской
модернизации, обосновывающую необходимость сбалансированности
целей и результатов современной российской модернизации с
механизмами самоорганизации этнокультурных сообществ России.
Отметим, что в работе не ставилась задача исследования механизмов
самоорганизации русской культуры в условиях преобразований.
Особенности изменений русской культуры затрагиваются автором лишь в
общем контексте анализа проблемы. Вместе с тем, автор осуществляет
сравнительный анализ процессов обновления культурной практики народов
Волго-Уральского региона с культурными изменениями малочисленных
народов Севера и Сибири. Это обусловлено следующими обстоятельствами:
во-первых, выделенные регионы входят в состав современной России, а
следовательно, их этнокультурное развитие определяет перспективы
модернизации российского общества в XXI веке. Во-вторых, татарская,
башкирская, чувашская культуры, с одной стороны, и культуры
малочисленных народов Севера и Сибири - с другой, демонстрируют
принципиально различные изменения в результате модернизации, что
позволяет делать более обоснованные выводы о специфике механизмов
самоорганизации традиционных культур России.
Гипотезы исследования
1. На каждом этапе российской модернизации ее главные цели и задачи вырабатывались государственной элитой в соответствии с догоняющей
^И*Пв* *» <т.оШению к
Неи*«Ы« ВКИоадвем ар 3ап^ой Нврояе, Ч10 „.
««—**. И хт Х Вародов «4«- в УНИА ^«и^ось
. «^ 6l:z;исто— пр-яке ^г*-—
<*Щность ^ Г ПОЛН«ниЧесед, . ВП0лн<>ймере
-^сь MtHpoBaT- - -тевд ин:!;олии« -деРнизавди
<**ооРт,иза ' ^ К и^льтурным „.Г ОСОВК
разные МЄХанВЗМЬ"РадИЦИов РадВМ л^ет ва
^""е народы Россви радщиот,ых на
— ^Гыобноатения- * «^L ^
**»««.„ ^"Р^ннзации Юп НЄ№ШХ »^P«ax
a raJT РЄДЄЛЄНЯаЯ—РонизаВД^ " ^ ^^Ральс^
СГГ"глуб№ад --ГГГ ср~ *-**>*.
особенности п**ескне основы »n«, йла-
^ыурологичег^ яРинципов - хся в работе
теоретических положений работы автор использует идеи эволюционистской парадигмы объяснения социокультурной динамики, в рамках которой разрабатывалась теория модернизации в ее различных модификациях. Изучение специфики российской цивилизации и ее развития на различных этапах истории определило обращение автора к целому ряду идей теории цивилизации, основные положения которой оказываются созвучными синергетическим представлениям о развитии сложных самоорганизующихся систем.
Анализируя специфические особенности этнических культур России, мы опирались на теорию этноса в ее отечественной интерпретации, рассматривающую этнос как объективную социальную общность и позволяющую исследовать феномены этнических культур в контексте динамических изменений. Специфика этнических культур России исследуется в работе с позиций их исторического развития, что позволяет рассматривать каждый элемент культуры и его изменения как имеющие адаптивную функцию.
При этом исследование психологических аспектов адаптации к культурным нововведениям опиралось на труды западных и отечественных авторов, выполненные в рамках гуманистического психоанализа, социальной психологии, культурной и философской антропологии.
В исследовании задействованы принципы культурфилософского и цивилизационного анализа; научные методы, адекватные комплексу исследовательских задач: компаративный анализ, принцип мультипарадигмальности познавательного процесса; системный анализ; синхронный и диахронный анализ; метод восхождения от абстрактного к конкретному; исторической реконструкции, изучения явлений на основе тождества и различия; диалектика единичного, особенного и общего и др.
Научная новизна исследования. Впервые в отечественной культурологии разработана концептуальная модель анализа процессов модернизации в полиэтническом, поликонфессиональном российском
обществе, базирующаяся на основных принципах синергетического подхода, а также подробно проанализированы механизмы самоорганизации народов Волго-Уральского региона в ходе российской модернизации. В работе исследуется влияние на спонтанно-традиционную практику указанных этносов государственного регулирования; выявлено меняющееся соотношение в этнических культурах традиций и новаций; определены способы и каналы приобщения новых поколений этих народов к современным хозяйственным занятиям, социальным технологиям, образовательным и информационным системам. Выявлены факторы, определяющие интенсивность этнокультурного развития народов в ходе модернизации. Особое внимание уделено культурно-религиозному реформаторству и обновлению традиционного ислама как своеобразной ответной реакции на светские преобразования в российском обществе.
В качестве углубленного методологического приема в работе осуществлен сравнительный анализ механизмов самоорганизации народов Волго-Уральского региона и малочисленных народов Севера и Сибири. Полученные данные позволили определить причины асинхронного развития народов, а также оценить перспективы их развития в начале XXI века. В работе предлагается авторское видение целей, стратегии и тактики российской модернизации на современном этапе, критериев ее успешности по отношению к различным этнокультурным сообществам. Обосновывается необходимость сбалансированности целей и результатов российской модернизации с механизмами самоорганизации этнокультурных сообществ России.
В ходе критического анализа теорий модернизации и мирового опыта социального развития автором выработано концептуальное видение модернизации традиционных (незападных) культур, базирующееся на основных положениях теории культуры и синергетического подхода. В работе представлен анализ таких важных теоретико-практических проблем, как: эвристический потенциал теории модернизации для исследования
социального развития; пульсирующая динамика развития социокультурных систем (включая российскую цивилизацию) в ходе модернизации; механизмы самоорганизации традиционных культур; факторы, определяющие противоречивость модернизации в полиэтническом обществе и др.
На защиту выносятся следующие положения:
Конец XX - начало XXI века характеризуется разнообразием моделей модернизации традиционных сообществ. Попытки науки объяснить этот опыт, используя концептуальный аппарат теории модернизации, приводят, во-первых, к признанию значимости культурной детерминации социального развития; во-вторых, к предельной релятивизации представлений о целях модернизации, ее методах и средствах, критериях эффективности. Следствием данных изменений становится то, что теория модернизации теряет свою концептуальную определенность и перестает быть надежным теоретико-методологическим основанием анализа развития традиционных культур.
Сдвиги в осмыслении процессов модернизации выдвигают на первый план вопросы самоорганизации традиционных культур. Изучение данных процессов позволяет сделать вывод о том, что главной проблемой модернизации в традиционном обществе является проблема выбора между свободой и порядком. В силу этого модернизация в традиционных культурах приобретает непредсказуемый, частичный, замедленный характер. Развитие общества в ходе такой модернизации осуществляется в пульсирующем режиме реформ и контрреформ, что обусловлено необходимостью коррекции результатов модернизации и синхронизации развития в различных сегментах социокультурного пространства.
Сложность и противоречивость модернизации в России определялась предельной гетерогенностью, асинхронностью развития локальных культурных миров. Противоречие между потребностью в универсализации и синхронизации социокультурного пространства как предпосылки
обновления, с одной стороны, и потребностью в сохранении культурной самобытности этнических субстратов как условия стабильности общества - с другой, определило замедленный, пульсирующий характер российской модернизации. Властвующая элита вынуждена была ориентироваться не столько на желаемый, сколько на возможный, осуществимый в данной среде результат; корректировать цели, задачи, методы модернизации с учетом этнического разнообразия и интересов народов. В силу данных причин задача синхронизации развития этнических культур не была решена, что позволяет говорить о незавершенности российской модернизации.
4. Огромная роль государства в ходе отечественной модернизации
определялась необходимостью включения разных народов страны в
процессы обновления, согласования темпов и ритмов их культурного
развития. В течение всего периода модернизации наблюдается пульсация
двух векторов национальной политики государства: "евразийского" и
"атлантического". Если евразийский принцип предполагал опору на
традиционные механизмы самоорганизации народов и их постепенную
трансформацию с учетом новых исторических реалий, то в рамках
атлантического доминировала установка на культурную ассимиляцию
народов в соответствии с моделью "плавильного тигля". Неспособность
власти сбалансировать цели и результаты модернизации с механизмами
самоорганизации этнокультурных сообществ обусловливала утрату их
культурной самобытности, вела к тому, что присущие им механизмы
самоорганизации приобретали оппозиционный характер, дестабилизируя
отечественную культуру в целом.
5. Интенсивность этнокультурного развития народов Волго-Уральского
региона в ходе модернизации определялась факторами: историческими
(длительность вхождения народов в состав России); территориальными
(нахождение на перекрестке путей из Европы в Азию; близость к
промышленным, культурным, информационным центрам); экономическими
(достаточно высокий уровень экономического развития; наличие устойчивых
экономических связей с русским народом); социально-политическими (протекционистская политика государства по отношению к народам страны); культурными (легитимация предпринимательской деятельности в сакральной традиции; культурно-религиозное реформаторство).
Модернизация, открывая указанные культуры внешним влияниям, меняет соотношение в них традиций и новаций. Центрами инновационных процессов до революции были сегменты социокультурного пространства, наиболее открытые для потоков социального метаболизма; технологиями распространения новаций - торговля, отхожие промыслы, служба в армии и др. В советский период диффузия новаций осуществляется за счет развития городского образа жизни, коммуникаций, образования, сети культурных учреждений. Наиболее продуктивной формой взаимодействия традиций и новаций был их синтез, создающий новый тип социокультурной регуляции. Таким синтезом традиций и новаций стала коммунистическая идея, определившая достижения социалистической модернизации и вобравшая в себя представления о социальном порядке, свойственные российским этносам.
Развитость этнического самосознания татар, башкир, чувашей порождала у них потребность в обновлении своих культур, стремление модифицировать традицию в соответствии с новыми историческими задачами. Функцию синтеза традиции и новаций выполняла национальная элита, которая формировалась по мере расширения масштабов российской модернизации. Результатом модернизации народов стала их достаточно глубокая интеграция в социокультурное пространство российской цивилизации, которая осуществлялась как двусторонний процесс. С одной стороны, в ходе модернизации складывались механизмы цивилизационной интеграции народов. С другой - осуществлялась постепенная адаптация этнических сообществ к новым социальным реалиям за счет собственных механизмов самоорганизации. Именно поэтому исламские народы региона на современном этапе по своим социокультурным характеристикам гораздо
ближе русскому народу, нежели народам традиционной исламской культуры зарубежных стран.
По многим показателям социокультурного развития культуры татар, башкир, чувашей заметно отличаются от культур малых северных народов. Данное отличие коренится в специфике архаичных культур древних народов Северной и Сибирской Евразии, которые, в течение тысячелетий существуя без особой динамики и связей с культурами более цивилизованного юга, оставались на уровне перехода от племенной организации культуры к этнической. В силу этого они обладали меньшей степенью резистентности к инокультурным влияниям, подвергаясь постепенной ассимиляции и деэтнизации. Форсированная модернизация, осуществляемая без учета культурной специфики народов, обусловила разрушение традиционных механизмов самоорганизации и деградацию самих этнических сообществ.
Синхронизация развития народов Волго-Уральского региона в ходе модернизации создала предпосылки преодоления ими бифуркационной стадии и стабилизации социокультурной динамики в начале XXI века, результатом чего стал их достаточно высокий инновационный и адаптивный потенциал, способность к обновлению. В то же время состояние культур северных народов можно охарактеризовать как близкое к катастрофе, чреватое постепенным вымиранием ее носителей. Поэтому полная синхронизация развития этнических культур вряд ли когда-либо возможна, поскольку она означала бы исчезновение таких редких культурных сообществ, как аборигены Севера и Сибири. Их выживание в условиях инокультурного доминирования не может быть обеспечено за счет присущих им механизмов самоорганизации, но требует специально разработанной государственной системы мер по их защите и сохранению.
10. Целью отечественной модернизации в XXI веке должно стать
обеспечение жизнеспособности российской культуры, частью которой
выступают традиционные культуры народов страны. Стратегия и тактика
реформ должны быть направлены на активизацию процессов
самоорганизации этнических сообществ; учитывать темпы и ритмы обновления различных элементов социокультурной системы; корректировать цели, задачи и методы обновления по мере изменения свойств социокультурной среды. В качестве критерия эффективности модернизации должны использоваться интегральные показатели разного типа и направленности (индекс развития человеческого потенциала, качество жизни и др.), которые позволяют определить не только степень соответствия поставленных целей и полученных результатов, но и "социокультурную цену", которой достигнуты эти результаты.
Научная и практическая значимость результатов и выводов исследования. В диссертационном исследовании на основе идей культурологической теории и принципов синергетического подхода выработана авторская концептуальная модель анализа модернизации в полиэтническом обществе, которая может быть использована в качестве методологического основания исследования процессов социокультурной динамики, в том числе для анализа и оценки проектов социокультурного развития России в XXI веке.
Отдельные аналитические материалы и выводы исследования могут быть использованы для теоретического обоснования целей, стратегий и методов политики обновления в российских регионах, а также для разработки практических рекомендаций по управлению процессами модернизации в современном российском обществе.
Основные положения и выводы исследования могут быть использованы также в высшей школе при разработке спецкурсов по культурологии, этнологии, социальной философии, философии политики, государственному управлению и региональной политике.
Апробация результатов и выводов исследования. Основные идеи и результаты исследования представлены автором в монографиях и научных статьях, в докладах и сообщениях автора на научных и научно-практических конференциях, в том числе на международной научно-практической
конференции «Образование - путь согласия» (Уфа, 1995); международной
научно-практической конференции "Инновационные процессы в
образовании, науке и экономике России на пороге XXI века" (Оренбург,
1997); всероссийской научно-практической конференции "Оценка качества
общего образования как фактор развития школы" (Самара, 2000);
всероссийской научно-практической конференции "Развитие и саморазвитие
ученика и учителя" (Орск, 2001); всероссийской научно-практической
конференции "Актуальные проблемы подготовки кадров для развития
экономики Оренбуржья" (Оренбург, 2002); региональной научно-
практической конференции "Модернизация образования: проблемы и
перспективы" (Оренбург, 2002); региональной научно-практической
конференции "Россия как трансформирующееся общество: экономика,
деловая культура, управление" (Оренбург, 2003); всероссийской научно-
практической Интернет-конференции "Новые инфокоммуникационные
технологии в социально-гуманитарных науках и образовании: современное
состояние, проблемы, перспективы развития" (Москва, 2003);
международной научно-практической конференции "Россия как
трансформирующееся общество: экономика, деловая культура, управление
(региональный аспект)" (Оренбург, 2004); всероссийской научно-
практической конференции "Модернизация образования: проблемы, поиски,
решения" (Оренбург, 2004); межрегиональной научно-практической
конференции "Совершенствование системы дополнительного
педагогического образования в условиях модернизации российского образования" (Оренбург, 2004); международной научно-практической конференции "Толерантность в межконфессиональном и межэтническом взаимодействии" (Оренбург, 2005); IV Российском философском конгрессе "Философия и будущее цивилизации" (Москва, 2005); всероссийской научно-практической конференции "Образование и вызовы XXI века" (Оренбург, 2006) и др.
По теме диссертации опубликовано 30 научных работ, в том числе 2 монографии. Положения и основные идеи исследования обсуждались на кафедре культурологии ИППК Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, на кафедре культурологии Оренбургского государственного университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения и списка литературы.
Теоретико-методологические основания исследования процессов модернизации российского общества
Исследование процессов трансформации и обновления культур народов Волго-Уральского региона в условиях модернизационных преобразований предполагает использование в качестве теоретической базы анализа теории модернизации, которая активно разрабатывается для объяснения процессов, происходящих в различных странах мира во второй половине XX - начале XXI века. Рассмотрим условия возникновения теории модернизации, этапы ее развития, основные положения и методологические принципы.
Ситуация послевоенного времени, расколовшая мир на две антагонистические системы, поставила на повестку дня западной науки вопрос о перспективах развития стран, освободившихся от колониальной зависимости, об изучении политических, социальных, культурных процессов, характерных для данных стран, о выработке теоретических и практических рекомендаций по управлению данными процессами. Ориентированность на "развивающиеся страны" обусловила то обстоятельство, что теория модернизации возникает, во-первых, как альтернатива марксистской теории социального развития, обосновывающая преимущества капиталистического (т.е. западного) пути развития. Во-вторых, она возникает как альтернатива философским концепциям социокультурной динамики, созданным в рамках цивилизационного подхода (О.Шпенглер, А.Тойнби, П.А.Сорокин и др.). Концепциям кризиса западной культуры, "заката Европы" была противопоставлена оптимистическая теория, опирающаяся на методологические принципы эволюционного подхода, восходящего к работам Гегеля, О.Конта, К.Маркса, Э.Дюркгейма и др. За более чем полвека своего существования теория модернизации претерпела существенные изменения в своих базовых положениях под воздействием реальных процессов, вносивших коррективы в ее содержание. В соответствии с данными изменениями в развитии теории модернизации выделяются 3 этапа. Первый этап (50-60-ые годы XX века) - ранние теории модернизации, возникшие как результат осмысления опыта модернизации западных стран и попыток использовать данный опыт в практике развивающихся стран. Исходной мировоззренческой посылкой теорий модернизации на данном этапе была эволюционистская идея общего пути развития для всего человечества, на который разные страны вступают в разное время. Методологической базой теорий модернизации стал структурно-функциональный подход Т.Парсонса и Р.Мертона, рассматривающий общество как системную целостность, каждый элемент которой может быть не только качественно описан, но и измерен при помощи количественных методов. В рамках данного подхода выполнены работы М.Леви, Д.Истона, Г.Алмонда, Д.Эптера, Ф.Риггза и др., для которых характерно стремление разработать всеобщую модель социальной системы, обладающую универсальной применимостью, и создать таким образом теоретический базис для анализа конкретных социальных систем. Закономерными следствиями подобной исходной посылки стали следующие черты ранних теорий: признание универсальности законов, принципов, институтов, определяющих достижение современности разными странами; выделение главного фактора модернизации, который рассматривался как двигатель общественного прогресса,преобразующий все другие сферы общественной жизни (например, экономика, технология и т.д.); отождествление современности и Запада и - как следствие - отождествление модернизации и вестернизации, т.е. модернизации по западному образцу; рассмотрение Запада в качестве "идеального образца", цели развития, по степени приближения к которому может быть оценен успех (или неуспех) любой "туземной" модернизации, а всякого отклонения от данного образца - как "контрмодернизации", "антимодернизации" или "квазимодернизации"; выделение системы критериев, позволяющих определить степень модернизированности того или иного общества; признание завершенности западной модернизации, непротиворечивости, интегрированное той системы, которая сложилась в западном обществе; игнорирование культурной специфики модернизирующихся стран, всех конкретных (географических, исторических, культурных и пр.) условий существования того или иного общества; рассмотрение культурной традиции развивающихся стран как препятствия на пути модернизации, которое должно быть "преодолено", "разрушено", поскольку консервирует социальную "отсталость"; а разрушение традиций - как главное условие развития свободы, утверждения рациональности и т.д1.
Следует отметить, что предпосылки подобного отношения к культурной традиции были заложены в концепции М.Вебера, который рассматривал западный капитализм, основанный на протестантской этике, как уникальный опыт, не воспроизводимый ни в одной стране мира, и не находил ни в одной из мировых религий (кроме протестантизма) духовных
Критику ранних теорий модернизации в работах: Пандей Р. Критика западоцентриша в теориях модернизации//Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия. М., 2001. С. 469-470; Брасов Б.С. Цивилизации: Универсалии и самобытность. М., 2002. С. 373; Капустин Б.Г. Современность как предмет политической теории. М., 1998 и др. предпосылок формирования капитализма западного типа2. Другим идейным источником ранних теорий модернизации следует признать теорию К.Маркса, который рассматривал культуру как вторичный, "надстроечный" аспект социальной жизни, подлежащий постепенному отмиранию и замене новой культурой, соответствующей типу материального производства. Синтез этих двух, казалось бы, противоположных по своей сути концепций порождает негативное отношение к культурной традиции как препятствию на пути модернизации.
Таким образом, в ранних теориях модернизация рассматривается как линейное движение общества от "отсталости" к современности со всеми мировоззренческими и методологическими следствиями, характерными для эволюционистской парадигмы. В рамках данных теорий постулируется жесткое и однозначное противопоставление традиций и новаций, традиционного и современного общества, отождествление первых с отсталостью, вторых - с прогрессом, который носит универсальный характер.
С.Хантингтон, один из ведущих исследователей проблем модернизации в западной науке, называет 9 основных признаков модернизации, которые в явном или неявном виде присутствуют во всех ранних теориях:
1) модернизация - это революционный процесс, так как предполагает радикальную перестройку всей социальной системы, всех ее структур;
2) модернизация - это комплексный процесс, поскольку он не ограничивается отдельным аспектом или аспектами общественной жизни;
3) модернизация - это системный процесс, так как изменение ведущих факторов общества неизбежно ведет к его полной системной трансформации;
4) модернизация - это глобальный процесс: начавшись некогда в Западной Европе, она становится неизбежной судьбой всего мира;
2 См. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. 5) модернизация - это протяженный процесс, поскольку кардинальные изменения, происходящие в жизни общества, не могут быть завершены в одночасье, но охватывают период жизни нескольких поколений людей;
6) модернизация - это ступенчатый процесс, так как все общества, вставшие на путь модернизации, должны пройти одни и те же стадии развития;
7) модернизация - это гомогенизирующий процесс, так как все современные общества в основных своих характеристиках одинаковы;
8) модернизация - это необратимый процесс: раз начавшись, она не может не завершиться успехом, несмотря на временные неудачи, отступления и "откаты";
9) модернизация - это прогрессивный процесс, так как несмотря на все проблемы, сопровождающие данный процесс, современное общество - более высокая ступень в развитии человечества, нежели традиционное3.
Второй этап развития теорий модернизации - 70-80-ые годы XX века, когда убежденность в неотвратимости социального прогресса была существенно поколеблена негативными процессами и противоречиями, характеризующими как западный, так и незападный мир. Во-первых, модернизация стран 3-го мира, сопровождаемая механическим переносом западных образцов на традиционные культуры, вместо экономического роста породила кризисные процессы, разрушение традиционных культур без соответствующего формирования основ современного общества, социальную и культурную деградацию, а впоследствии и "откат" от модернизации как средство самосохранения и самозащиты обществ от ее разрушительных последствий. Во-вторых, кризисные процессы (студенческие движения, экономический спад, активизация маргинальных групп) в 60-ые годы охватывают сами западные страны. В-третьих, в Юго-Восточной Азии
3 См. Huntington S. The change to change II Comparativ politics in the post-behavioral era. Boulder, Colorado: Lynne Rienner, 1988. P. 360-363. возникает первый центр капитализма, основанный на собственной культурной традиции, а не на копировании западных образцов.
Радикальные изменения социокультурного контекста сопровождаются критикой ранних теорий модернизации по двум основным направлениям. Первым из них становится дихотомическое противопоставление традиции и современности, которые находятся в сложных и противоречивых отношениях в обоих типах общества. Так, например, израильский исследователь Ш.Эйзенштадт, рассматривающий традиции как "способы легитимации социополитического порядка" и "способы решения возникающих перед обществом проблем"4, подчеркивает, что, чем сильнее общество разрушает традиционные компоненты социальной регуляции, тем более оно само подвергается разрушению, хаосу, а не утверждению нового порядка. Возможна успешная модернизация, осуществляемая под традиционно-культурной оболочкой и даже самими традиционными элитами. Модернизация незападных обществ, даже если она исходит от нетрадиционных элит, приводит к возрождению традиционных аспектов и образов данного общества5. Следовательно, успешная модернизация возможна при опоре на некоторые элементы традиционной регуляции, отвечающие ее направленности. Именно использование традиции в качестве предпосылок социального развития обеспечивает устойчивое функционирование современного общества. А потому главной задачей элит должно стать селективное использование традиций, а не их слом6.
Следствием критики ранних теорий модернизации стало, по мнению того же автора, утверждение нескольких важных аспектов вариативности институциональных сторон модернизации, а именно: 1) признание того, что модернизация может иметь частичный характер, т.е. создание новых
4 Эйзенштадт Ш. О неопределенности термина "традиция" // Сравнительное изучение цивилизаций... С. 237.
5 Впоследствии этот процесс возрождения традиционных ценностей был назван С.Хантингтоном
"индигенизацией", характерной для успешно модернизирующихся стран (см. Хантингтон С. Столкновение
цивилизаций. М., 2003).
6 См. Эйзенштадт Ш. О неопределенности термина "традиция" // Сравнительное изучение цивилизаций...институтов и организационных принципов не обязательно приводит к целостному изменению общества, а может, напротив, сопровождаться укреплением традиционных систем; 2) признание системной жизнеспособности переходных обществ через создание своих особых механизмов стабильности и самосохранения; 3) признание относительной самостоятельности символической сферы по отношению к структурным аспектам социальной регуляции7.
Другим направлением критики ранних теорий модернизации стала критика их мировоззренческих и методологических оснований: с одной стороны, распространение под влиянием достижений социалистических стран идей о "праве" на собственное развитие, идей "особого", "третьего" пути, отличного от западного образца, критика европоцентризма, упрощенного прогрессизма и универсализма; с другой - критика структурно-функционального подхода как неадекватного задачам исследования моментов качественной трансформации социальных систем.
Перенос акцента с "идеальных моделей" на изучение процесса социального развития стимулирует в западной науке, во-первых, исследования, выполненные в рамках социально-процессуального подхода и направленные на изучение изменений, характера взаимосвязей между различными сферами общества (Ф.Катрайт, Х.Алкер, К.Дейч, Р.Тантер); во-вторых, сравнительно-исторические исследования, анализирующие реальный опыт модернизации в различных странах в компаративистском плане, выявляющие общность и специфику модернизационных процессов (С.Блэк, Ш.Эйзенштадт, Р.Бендикс и др.).
Реакцией на теоретические и методологические изъяны теории модернизации стало также возникновение и развитие в 70-80-ые годы концепций культурной самобытности, которые, признавая необходимость решения задач хозяйственной модернизации, стремились осмыслить их на основе эндогенных ценностей8. Однако, подчеркивая необходимость сочетания внешних и внутренних источников развития для поддержания определенного единства и стабильности общества, концепции самобытности не создали целостной теории социального развития, отражающей все многообразие социокультурной динамики, что стало основанием критики данных концепций как в западной науке, так и в работах ученых из развивающихся стран.
class2 Культурный фундамент модернизационных преобразований российского общества
class2
Российская модернизация как отражение культурной гетерогенности российской цивилизации
Сложность определения цивилизационной специфики России обусловлена тем обстоятельством, что она сложилась как целостное образование "на перекрестке" различных культур и цивилизаций, вобрав в себя их различные элементы. Данное положение было благоприятно для России, поскольку определяло разнообразие цивилизационного потенциала, определяющего ее адаптивные возможности. С другой стороны, именно культурная гетерогенность России, провоцирующая конфликты, расколы и дестабилизирующая все российское общество, стала одной из главных причин ее "неимоверно затянувшейся" и болезненной модернизации.
Между тем, следует признать, что в исследованиях, посвященных выявлению специфики российской цивилизации, фактор полиэтничности и поликонфессиональности России либо не признавался в качестве определяющего, либо вовсе игнорировался. В одной из первых работ, раскрывшей самостоятельный характер российской цивилизации, - работе Н.Я. Данилевского "Россия и Европа" - проблема полиэтничности российской культуры получает достаточно противоречивую, неоднозначную интерпретацию. С одной стороны, Россия характеризуется как государственное объединение различных племен и народов, в котором "всякая народность имеет право на самостоятельное существование в той именно мере, в какой сама его осознает и имеет на него притязание"1. С другой стороны, идея создания Всеславянского Союза основывается на признании исторической неизбежности полной ассимиляции неправославных народов России. "Такие племена, как, например, баски..., кельты... и наши многочисленные финские, татарские, самоедские, остяцкие и другие племена, - пишет мыслитель, - предназначены к тому, чтобы сливаться постепенно и нечувствительно с той исторической народностью, среди которой они рассеяны, ассимилироваться ею и служить к увеличению разнообразия ее исторических проявлений 2.
Данное противоречие концепции Н.Я.Данилевского было впоследствии унаследовано и евразийцами. Подчеркивая позитивную роль монголо-татарского нашествия в формировании российской государственности и туранского элемента в национальной психологии русского народа, они практически игнорировали роль исламских народов в развитии российской цивилизации. Исходя из представлений о вселенской роли православия, Н.С.Трубецкой пишет: "Евразийство стоит на почве Православия, исповедуя его, как единственную подлинную форму Христианства, и признает, что в качестве единственной истинной веры Православие и могло сыграть в русской истории роль творческого стимула". С одной стороны, признание синтеза различных культур как основы своеобразия евразийской цивилизации, с другой - опора на идею духовной исключительности православия - противоречие, ставшее наиболее уязвимым местом концепции евразийцев.
Подобная позиция воспроизводится и в ряде современных исследований, в которых вся социокультурная специфика России сводится либо к православию как духовному основанию российской цивилизации (А. Тойнби, С. Хантингтон и др.), либо к русской культуре и русскому народу как главному этническому субстрату российской цивилизации (В .П.Агафонов, ОАПлатонов) - при абстрагировании от полиэтнической специфики России. Между тем, как отмечает Г.ААванесова, ментально-психологический и духовный контур российской социокультурной системы складывался не только под влиянием психологии и мышления русских, но и под влиянием духовных характеристик множества народов и этнических групп: финно-угорских, тюркских и др. А следовательно, российская духовная структура-контур не тождественна русской4. Именно поэтому без учета этнического многообразия России невозможно адекватное понимание ни специфики российской цивилизации и культуры, ни особенностей российской модернизации на различных этапах отечественной истории.
Специфика российской цивилизации состояла в том, что изначально она формировалась как государственное объединение не только близкородственных, но и генетически далеко отстоящих друг от друга культур. К концу XIX века в России насчитывалось свыше 150 больших и малых этносов5, принадлежащих разным культурным мирам и традициям, и более 60 религиозных направлений. Подобная предельная неоднородность России нередко становится основанием для самых резких выводов, противоречащих распространенному мнению большинства философов и культурологов. Так, Л.И.Семенникова утверждает, что Россия не является самостоятельным цивилизационным типом, так как является крайне неоднородной в цивилизационном отношении. Это "особый, исторически сложившийся конгломерат народов, относящихся ко всем существующим типам цивилизаций, объединенных мощным централизованным государством"6.
Данное утверждение подвергается вполне обоснованной и справедливой критике рядом исследователей7, однако, на наш взгляд, оно имеет под собой серьезные основания, связанные как со спецификой самой российской цивилизации, так и с причинами методологического характера. В качестве последних следует отметить отсутствие в современной
4 Аванесова Г.А. Самоорганизация российского общества с позиций системной динамики и государственное управление // Синергетика и социальное управление.... С. 187. См. Российская цивилизация: Учебное пособие для вузов / под общ. ред. М.П.Мчедлова. М., 2003. С.568.
6 Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 2003. С.44.
7 См. например: Трепавлов B.B. Многонациональная цивилизация России: поиски закономерностей /
Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия. М., 2003. С. 350-гуманитарной науке единства в понимании факторов цивилизационной интеграции. Так, по А.Тойнби, духовным основанием цивилизации является религия, создающая единую систему ценностей и механизмов социокультурной регуляции; для С.Хантингтона главным фактором цивилизационной интеграции является самоидентичность, осознание людьми своей принадлежности к некоему общему, надэтническому "Мы"9. Для Н.Я.Данилевского главным фактором, определяющим развитие культурно-исторического типа, является сильное государство, обеспечивающее политическую независимость народа и создающее условия для развития культуры10. Такая позиция характерна и для Э.Сервиса, который считает государство составной частью цивилизации и связывает с его возникновением подъем цивилизации". Б.С.Ерасов в качестве духовного основания цивилизации рассматривает культуру, ее этические, когнитивные, экзистенциальные, коммуникативные и т.п. характеристики . И наконец, Ю.В.Яковец выделяет несколько типов цивилизаций в зависимости от характера их интеграции: 1) цивилизации, основанные на общности языка и этнического происхождения; 2) цивилизации, возникшие на основе длительного вхождения народов в состав единого многонационального государства и являющиеся государственными объединениями; 3) цивилизации, возникшие на основе религиозного единства, формирующего единообразие системы ценностей и механизмов регуляции социальной практики; 4) цивилизации, представляющие собой "социокультурные смеси
Позиция Л.И.Семенниковой, восходящая к концепции цивилизации А.Тойнби, базируется на том, что православие, которое оказало значительное влияние на менталитет основной общности, не может рассматриваться в качестве духовного основания российской цивилизации в силу ее поликонфессиональности. Однако, на наш взгляд, религия, особенно в современном мире, является важным, но далеко не единственным маркером цивилизационной идентичности. В качестве таковых в современных цивилизациях могут выступать общие черты объективного порядка, такие, как язык, общая история, государство, обычаи, традиции, а также субъективная самоидентификация людей. Цивилизация - это самый высокий уровень культурной общности, который выявляется, во-первых, через обособление данной общности от других подобных образований; во-вторых, через выявление общих черт, объединяющих различные этнические культуры и создающих чувство общности у представителей различных этнических сообществ.
Механизмы самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях российской модернизации
Переход от анализа общесоциальных и общекультурных процессов самоорганизации к исследованию процессов локального уровня, от макроуровня системы к мезо- и микроуровню, требует обращения к таким понятиям, как "регион" и "региональная культура". Отмечая многозначность понятия "регион", связанную с различием оснований выделения составных частей единой пространственно-территориальной целостности, в качестве базового мы используем определение региона, основанное на культурно-исторических критериях. В данном случае под социокультурным регионом страны понимается "территория, отличающаяся от соседних областей существенными социокультурными характеристиками и процессами (стратификационным и национальным составом населения, традициями, этнолингвистическими особенностями, элементами образа жизни и т.п.)"1.
Духовной репрезентацией социокультурного региона как особого историко-географического пространства является региональная культура -специфическая форма бытия общенациональной культуры, которая находит свое воплощение в формах духовного освоения мира и материальных артефактах, в особенностях межкультурных коммуникаций и ценностно-нормативной системы, типе личности, способах ее самоидентификации и самоактуализации2. В качестве базовых предпосылок становления социокультурного региона и формирования региональной культуры выступают геоприродные условия региона, особенности этнических и этногенетических процессов, место региона в стране, характер и плотность связей с другими территориями; системно-институциональная основа общества, представленная властными и хозяйственно-экономическими структурами и др.
Волго-Уральский регион представляет собой уникальный социокультурный феномен, по разнообразию форм малой традиции не имеющий себе равных ни в России, ни в Европе. Так, на рубеже XIX - XX веков в составе финно-угорских и тюркских народов данного региона зафиксировано 120 этнографических групп и подгрупп, из них 58 -этнотрадиционных, остальные 68 - "новые", сложившиеся в период сXVI по XIX века3. В течение многих веков этот регион, находящийся в самом центре Евразии, являлся той лабораторией, где осуществлялся синтез различных культурных начал: мировых и языческих религий, православной и исламской традиций, земледельческой и номадической культур, где "смешались два потока мировой истории - восточной и западной" (Н.А.Бердяев). Центральным положением региона обусловлено то обстоятельство, что в нем, как в фокусе, воплотились наиболее яркие черты пограничной цивилизации: полиэтничность, поликонфессиональность, способность вбирать в себя элементы других культур, веротерпимость, способность к культурной адаптации и др. Постоянное взаимодействие и взаимопроникновение культур этого региона, живой хаотический процесс развития этнических культур региона способствовал выработке общих надэтнических элементов материальной и духовной культуры, формированию региональной культуры, которая в течение многих веков выступала как основа стабильности и межнационального сотрудничества этнических сообществ региона.
Основными факторами формирования надэтнических элементов региональной культуры, на наш взгляд, были, во-первых, общность природно-экологических условий проживания данных народов, обусловливающих характер их адаптации к природной среде и определяющих специфику типа хозяйства, материальных и духовных элементов культуры. Во-вторых, особенности этногенетических и этнических процессов в данном регионе, общность происхождения, связанного с добулгарским и булгарским этапами этнической истории, обусловившая архаичный субстрат общих черт в культурах народов региона. Значимым фактором формирования надэтнических элементов культуры была также общность социально-политического положения данных народов в составе Российской империи. При всем различии условий включения в состав России (насильственное присоединение татар и добровольное -башкир и чувашей), их социально-политический статус в российском обществе был одинаковым: в допетровской России они входили в разряд казенных крестьян, облагаемых ясаком, с 1724 года - переведены в разряд государственных крестьян, положение которых, по оценкам исследователей, было более легким, нежели положение русских помещичьих крестьян.
Формированию надэтнических элементов культуры способствовала также общность социально-экономического положения народов региона, которые вплоть до начала XX века существовали в условиях крестьянской общины, унифицированной по образцу русской передельной общины. У тюркских народов она выполняла те же функции, что и русская община: управленческую, производственную, финансово-податную, судебную, представительскую, функцию социальной защиты, воспитательную, культурную и т.д4. Отношения в общине регулировались нормами обычного права - своеобразным "моральным кодексом народа", регламентирующим все сферы общественной жизни и основанным на крестьянских представлениях о том, что такое справедливость. Так, предпринятая в 1888 году попытка кодификации норм обычного права выявила их значительное совпадение в различных регионах России, независимо от их исторической и культурной специфики. Причины такого единства были связаны с особенностями традиционной крестьянской культуры, для которой была характерна ориентация на выживание и "моральная экономика", а не экономические принципы эффективности, максимизации прибыли и рационального использования трудовых ресурсов. Крестьянский образ жизни определял принципы общинной солидарности, характерные для большинства народов России. Так, обычай помочей, бытовавший у русских, существовал и в татарской, башкирской (эмэ), и в чувашской (нимэ) культурах.
