Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Синергетика в контексте истории культуры 17
1.1. Единая теория кризиса. Кризисы культуры 19
1.2. Цикличность. Третья симфония Г. Малера: воплощение идеи цикличности 33
1.3. Кризисы в истории европейской культуры 39
1.4. Барокко. Синтезирующий характер барочной культуры 41
1.5. Модернизм - хаосогенная эпоха 47
1.5.1. Категория символа в русском модернизме 50
1.5.2. Поэтика хаоса. Поэтика хаоса в творчестве А. Блока 53
1.6. Постмодернизм и новая архаика 58
Глава II. Нелинейность художественного мышления 64
2.1. Множественность текстов 68
2.2. Рождение целого посредством случайного 74
2.3. Принцип неоднозначности 77
2.4. Система «Наблюдатель - Текст» 82
2.5. Спираль и Лабиринт 84
2.6. Открытая - закрытая формы. Цели-аттракторы 90
Глава III. Фрактальный принцип в культуре 98
3.1. Фрактал как фундаментальное понятие синергетики 98
3.2. Две модели фрактальных структур: соотношение с космогоническими архетипами 103
3.3. Принцип подобия: Книга Бытия и космология Платона 113
3.4. Семантический фрактал или фрактал смысла. «Хазарский словарь» М. Павича как семантический фрактал... 118
3.5. Структура «текст в тексте»: композиционный фрактал 128
3.6. Принцип подобия в музыке: ветвление древовидной модели 131
3.6.1. Фрактальный принцип в ритмической организации и в формообразовании... 133
3.6.2. Фрактальный принцип в гармонической организации музыки 136
3.6.3. Фрактальный принцип в музыкальной драматургии 140
Заключение 144
Библиография 147
- Единая теория кризиса. Кризисы культуры
- Множественность текстов
- Фрактал как фундаментальное понятие синергетики
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сегодня культура находится накануне самых серьезных изменений, в преддверии перехода в качественно иное состояние. Об этом свидетельствуют высокая информативность современной жизни, стремительные изменения, которые сопровождают бытие человека, ускорение темпов развития. Кроме того, современная культура поставлена перед необходимостью осознать, переосмыслить и переработать огромный опыт, накопленный предшествующими поколениями. В этой ситуации в культурологии становится необходимым такой взгляд, который предполагает целостный охват культуры, актуализирует многочисленный связи, возникающие между различными ее феноменами. Ключевую роль в ситуации перехода культуры может сыграть синергетика как новое мировидение и новое мышление, основанное на современных научных изысканиях. Синергетиче-ский подход подразумевает внимание к деталям и, в то же время, дает возможность увидеть самую широкую панораму развития культуры, помогает осознать ее единство и многообразие.
Синергетика является одним из ведущих направлений в современной науке, новой парадигмой научного знания. Синергетика - молодая отрасль науки, история этого направления насчитывает всего около трех с половиной десятков лет. Термин «синергетика» появился только в 1969 г., его автор, Герман Хакен, признается, что с самого начала «преследовал цель привести в движение новую область науки» [72, с.352], создать междисциплинарное направление исследований, а не только обосновать новую теорию. Синергетика, с подачи Г. Хакена, выступила как «учение о взаимодействии», как «направленность движения, а не... конечный результат» [72, с.353] и сегодня включает в себя целый ряд теорий. Широкий охват научного знания, новизна концепций, положенных в основу новой парадигмы, не исключают глубоких связей синергетики с предшествующими научными явлениями. Достаточно быстро стало понятным, что идеи, легшие в основу синергетической пара-
5 дигмы, существовали в науке и раньше, но не всегда были востребованы генеральным направлением мысли.
Научные истоки синергетической парадигмы многообразны, четко определить их спектр — трудновыполнимая задача. Еще в первой половине XX века появился ряд теорий, ставших ее предтечами. «Синергетика главным образом выросла из теории колебаний, развитой Л.И. Мандельштамом и его школой, и качественной теории дифференциальных уравнений, начало которой было положено в трудах Анри Пуанкаре» [78, с.55]. Другой источник новой парадигмы - тектология А.А. Богданова (1920-е гг.) характеризовалась автором как «всеобщая организационная наука» [72]. Кроме того, синергетика является продолжением многих идей кибернетики и общей теории систем, разрабатываемых в 60-е гг. XX века Н. Винером, А. Тьюрингом, Дж. фон Нейманом. Кибернетика также занималась изучением закономерностей процессов самоорганизации и образования структур, делая акцент на понятии информации, а не на «физических основах формирования структур» [50]. Нельзя не упомянуть о теории фракталов, являющейся важной и перспективной областью современного синергетического знания. Наука о фракталах берет начало в исследованиях еще середины XIX - начала XX веков, ее предтечами стали разработки Б. Больцано, К. Вейерштрасса, Н. фон Коха и других.
Таким образом, истоки синергетических идей обнаруживаются в научных изысканиях ХЕХ и XX столетий. Они порой извлекаются из забвения и становятся очевидными только благодаря ретроспективному взгляду, брошенному из сегодняшнего дня. Но если предшественники синергетики в мире науки более или менее установлены, то выявление ее истоков в наследии культуры - актуальная задача для исследования.
Изучение процессов самоорганизации в сложных системах поначалу находилось исключительно в сфере внимания представителей естественных наук, но сейчас все больше гуманитариев проявляют заинтересованность проблемами синергетики. Более того, синергетика, будучи необычайно емким понятием, привлекает не только ученых, но и самые широкие слои творче-
ских и мыслящих людей. Среди них есть и художники, и музыканты, и режиссеры, словом, люди, наделенные яркими креативными способностями, открытые новым идеям, желающие узнать мир во всем многообразии его проявлений.
Таким образом, синергетическая парадигма предполагает не только и не столько свод научных теорий, сколько особое отношение к миру, особый тип мышления. Такое мышление носит вероятностный характер, предполагает глубочайшие связи между различными явлениями, ориентируется на принципиальную сложность универсума. Это мышление называют нелинейным1, признавая тем самым его зависимость от жесткого детерминистического линейного мышления, сформировавшегося в науке Нового времени.
Однако совершенно очевидно, что нелинейное мышление соприкасается с самыми глубинными пластами человеческой культуры. Наиболее древние, архаичные формы сознания неожиданно обнаруживают свое сходство с новейшими идеями современной науки. Анализируя феномены синергетиче-
ского знания, исследователи нередко обращаются к мифологическим образам
q древних культур: Космос и Хаос, Инь и Янь, Пустота-шунья «как полнота -
непроявленного мира» в китайской традиции [46, 47]. В круг синергетиче-ских терминов вовлекаются такие, казалось бы, далекие от современной науки понятия как совершенные тела Платона, космические вихри Декарта, монады Лейбница [72].
Синергетика - это еще и «новый взгляд человека на мир и на самого себя в этом мире», «новый диалог человека с природой» [72, с.8], новая философия. Поэтому правомерно рассматривать синергетическую парадигму в самом широком контексте, который может быть назван «единым полем мировой культуры» (термин А.Е. Чучина-Русова [141]), и тогда начала синергетики теряются в глубине тысячелетий. Истоки синергетической парадигмы оказываются многочисленными, многообразными и порой весьма древними.
1 Термин «нелинейное мышление» был введен Л.И. Мандельштамом в 30-е гг. XX столетия [78].
Выявление генетических основ синергетики необходимо для ее дальнейшего развития. Исследование данной темы будет способствовать, прежде всего, укреплению философской базы синергетики, которая, безусловно, существует, но пока еще не превратилась в самостоятельную область исследований. Философское обоснование синергетической парадигмы - одно из важных и перспективных направлений в современном знании. Философия синергетики должна способствовать формированию человека с принципиально новым мировоззрением. Такое мировоззрение предполагает умение ориентироваться в сложном и противоречивом мире, избегать, по мере возможности, насильственного решения проблем, уметь прогнозировать будущее и выбирать наиболее оптимальный вариант развития ситуации из множества возможных.
Тема исследования предполагает также «перевод» некоторых идей синергетики в визуальную, образную форму, и возможности культурологии в этом плане достаточно велики. О необходимости синтеза интеллектуального и образного начал говорят исследователи: «Мыслеобразы - тот зыбкий, но тем не менее проходимый мост, который ведет к отдаленным приложениям синергетики, в том числе к таким феноменам, которые трудно поддаются логическому и даже вербальному анализу» [72, с.81]. Идеи синергетики, воплощенные в образах культуры, - это самый простой способ объяснить некоторые сложные, порой парадоксальные положения теории самоорганизации.
Степень разработанности проблемы. С момента своего появления синергетика была «заряжена» философским и культурологическим импульсом. Сам термин несет в себе «глубокие духовные и религиозные смыслы» [72, с.351], перекликаясь с некоторыми положениями христианской теологии, в частности, с учением о синергии. Г. Хакен вкладывал в слово «синергетика», по его собственному признанию, предельно общее представление о совместной «энергии что-то сделать» [72, с.352]. Таким образом, с самого начала синергетика возникла на пересечении не только различных естественнонаучных, но и философских, религиозных, культурологических направлений.
8 В философском контексте развивал положения теории диссипативных
структур и Илья Пригожий, глава брюссельской школы неравновесной, неклассической термодинамики. Исследования, проведенные И. Пригожиным, внесли ряд существенных изменений в представления человека о времени, пространстве, движении, о взаимоотношениях человека и природы. Рассуждения о диссипативных структурах, о необратимости процессов И. Пригожий развивал в рамках философской проблемы «существующего и возникающего» [113, 115, 116]. И. Пригожиным были заложены основания «философии нестабильности» [114], по-новому оценивающей существующие в Универсуме соотношения порядка и беспорядка, проблему контроля над реальностью, нарративный элемент в науке.
Синергетика культуры - достаточно молодое направление научной мысли. Однако существует ряд исследований, сыгравших роль предшественни-ков данного направления, все они посвящены проблемам, возникающим на стыке гуманитарных и естественных наук, на стыке науки и культуры. Среди зарубежных авторов, работавших в этом «жанре», можно назвать Ф. Капру, Дж. Кальоти. Широкий резонанс получила книга Ф. Капры «Дао физики», в ней автор проводит ряд аналогий между некоторыми положениями современного научного знания и восточными философско-религиозными учениями. Дж. Кальоти - автор книги «От восприятия к мысли» [65], в которой изложены положения, касающиеся нарушения симметрии, неоднозначности восприятия, самоподобия в природе и культуре.
В отечественном знании, как уже было сказано, существовали многочисленные предпосылки для формирования нового научного мировоззрения. Традиции Л.И. Мандельштама, А.А. Богданова, В.И. Вернадского и других, получившие новое звучание в контексте синергетической парадигмы, стали основой для дальнейших разработок в этой области.
Работы Е.Н. Князевой и СП. Курдюмова [68-72] охватывают самый широкий круг проблем, связанных с синергетикой, и являются своего рода энциклопедией, обобщающей знания естественнонаучного плана и гуманитар-
9 ную направленность исследований. Научный тандем, объединяющий усилия
как специалиста в области философии (Е.Н. Князева), так и специалиста в области физики (СП. Курдюмов), стал гарантией высокого уровня исследований, проведенных на пересечении разных областей знания. Работы Е.Н. Князевой и СП. Курдюмова посвящены исследованиям процессов самоорганизации в творчестве [69, 72], а также затрагивают сферу синергетики познания, синергетики образования [72]. «Синергетика в контексте культуры», а именно соотношение идей синергетики и образов культуры, пересечение традиций Востока и Запада, подробно рассматриваются в одной из глав монографии Е.Н. Князевой и СП. Курдюмова [72].
Взаимодействию математики и искусства посвящены исследования А.В. Волошинова [10, 30-35]. В них рассматриваются «математические начала» формообразования в музыке, архитектуре, литературе, живописи, выявляется единство фундаментальных закономерностей, присущих этим видами искусства. Нахождение общего алгоритма, действующего при формировании «конструкции» того или иного произведения, указывает на центральную для синергетики проблему «единства в многообразии».
Концепция А.Е. Чучина-Русова, озаглавленная автором как «Единое поле мировой культуры» [141-146], подчинена принципам нового синергетиче-ского мировидения. Различные явления культуры рассматриваются в их непрерывном взаимодействии, обмен, общение культур является одним из центральных положений теории А.Е, Чучина-Русова. Концепция возникает на пересечении и переплетении положений естественных наук и искусствоведения. Среди признаков, характеризующих «единое поле мировой культуры», А.Е. Чучин-Русов выделяет четыре основных: архетипичность, антитетич-ность, голографичность и цикличность.
И.А. Евин внес существенный вклад в формирование такого направления научной мысли как синергетика искусства. В своих исследованиях И.А. Евин [57] в русле синергетической парадигмы рассматривает такие феномены как неустойчивость, полимодальность, неоднозначность в искусстве. Эти
10 и другие явления он напрямую связывает с процессами самоорганизации, с кризисными точками в истории систем.
Развивает и дополняет положения, изложенные И.А. Евиным и А.В. Во-лошиновым, книга Р.А. Браже «Синергетика и творчество» [21]. Нужно отметить, что в своем исследовании Р.А. Браже делает акцент на творчестве русского символизма и модернизма, в котором синергетические идеи воплотились с особой очевидностью.
Рассмотрению истоков синергетических идей посвящены работы Т.П. Григорьевой [46, 47], которые направлены на выявление многочисленных образцов нелинейного мышления в культурном наследии Востока. Принципы недвойственности, непротиворечивости, непротивопоставления, Единства сущего характерны для ментальности Востока, в частности, для китайской традиции, но, в то же время, они совпадают основными положениями синер-гетического мировоззрения.
Цель и задачи исследования. Цель данного исследования заключается в выявлении генетических истоков синергетической парадигмы, в погружении идей синергетики в самый широкий культурологический контекст, и, в то же время, в обосновании синергетического подхода к осмыслению культуры.
Для достижения поставленной цели сформулированы следующие задачи:
показать своеобразие кризисных, переходных этапов в истории культуры, как периодов нелинейного стиля мышления, аккумулирующих идеи синергетики;
охарактеризовать современный этап развития культуры как «синерге-тический», основанный на тотальном расширении принципа всеобщего взаимодействия;
показать, как воплощаются в художественной культуре, в том числе и в модернистской и постмодернистской культуре XX столетия, принципы нелинейного мышления;
выявить генезис фрактального принципа самоподобия - одного из основополагающих для нелинейного мышления;
обосновать термины «семантический фрактал» и «композиционный фрактал».
показать важность принцип самоподобия для европейской традиции художественного (музыкального) творчества.
Теоретические и методологические основы исследования. В качестве методологической основы диссертации выступают несколько актуальных для современного знания концепций.
Единая теория кризиса [4], ставшая основой для рассмотрения проблем синергетики в историческом аспекте, не имеет пока завершенного вида, она находится в стадии формирования и уточнения. Теория кризиса вплотную связана с теорией самоорганизации и является составной частью синергети-ческой парадигмы. Единая теория кризиса расширяет знания о неустойчивых, нестабильных состояниях системы, позволяет выявить сходство и различия таких состояний и их причины. Теория находится на пересечении различных наук, обобщает данные о кризисах в социальных, биологических и абиотических системах.
Главные положения единой теории кризиса оказываются необходимыми для понимания характера неустойчивых эпох в истории культуры, аккумулирующих синергетический стиль мышления. Идеи нелинейности занимают столь важное место в переходные моменты истории постольку, поскольку философия, наука, искусство кризисных эпох отражают современное им нестабильное состояние мира. А особенности переходных этапов в истории культуры как раз и позволяет выявить единая теория кризиса.
Исследование нелинейного мышления, в контексте истории культуры актуализирует теорию этногенеза Л.Н. Гумилева [48-49], в которой концепт кризиса играет важную роль. Концепция А.Е. Чучина-Русова [141-146], в которой рассматривается взаимодействие двух противоположных, антитетиче-
12 ских начала, действующих в культуре, помогает уточнить понятие цикличности, рассматриваемое в данной работе.
Теория мифа, разработанная в трудах виднейших отечественных и зарубежных исследователей, таких как М. Евзлин [56], Дж. Кемпбелл [80], К. Ле-ви-Строс [82], Е.М. Мелетинский [96], В.Н. Топоров [130], М. Элиаде [151-152] актуализировала архаический пласт знания, опосредованный синергетикой. Исследования в области мифологического мышления стали базой для обоснования таких концептов как движение по спирали, фрактальный принцип и др.
Большое значение для представленного диссертационного исследования имеет теория символа, изложенная в трудах Вяч. Иванова [60], А.Ф. Лосева [89], Ю.М. Лотмана [91]. Она стала основой для понимания характера кризисных эпох в истории культуры как эпох символических. Также теория символа послужила базисом для разработки таких терминов как «семантический фрактал» и «композиционный фрактал». Исследования Ю.М. Лотмана [91-92], внесшие большой вклад в разработку принципов семиотического анализа художественного текста, раскрывающие проблему соотношения текста и языка, также играют значительную роль в данной работе.
В процессе исследования диссертант неоднократно обращался к «Словарю культуры XX века» [121] - в своем роде, уникальному словарю-гипертексту, который охватывает феномены философии, психоанализа, лингвистики, семиотики, поэтики, стихосложения и литературы минувшего столетия. Автор «Словаря» В.П. Руднев - семиотик, лингвист, философ - не ограничивается констатацией фактов, а излагает собственную оригинальную и стройную культурологическую концепцию.
Опорой для многих положений, изложенных в диссертации, послужили эстетические и культурологические концепции Волошинова А.В. [10, 30-35], касающиеся различных аспектов синергетики культуры, синергетики искусства. В частности, ориентирами для данного исследования стали основные положения по эстетике фракталов [33], опыт изучения антропоморфных пат-
13 тернов в искусстве [10], методы анализа художественных произведений с по-
$ зиций нелинейного мышления [10, 30-33, 35].
Значительное место в работе уделено рассмотрению феноменов музыкального творчества. Исследования музыковедов Т.Н. Ливановой [84], М.Н. Лобановой [85-57], С.С. Скребкова [124] посвящены, по преимуществу, явлениям истории музыки. Феномены музыкальной культуры разных эпох рассмотрены музыковедами в широком ракурсе культурологических проблем. В вопросах теоретического музыкознания опорой для исследования диссертанта послужили работы И. Лаврентьевой [81] и Е.В. Назайкинского [103].
Отдельного внимания с точки зрения значимости для данной работы за-
с служивают исследования Б.В. Асафьева [7], посвященные процессуальности
музыкальной формы, и его теория трех функций (initio - motus - terminus).
* Концепции Б.В. Асафьева отличает огромный потенциал, их значение для
дальнейшего развития музыковедения и теории культуры трудно переоценить. Рассуждения Б.В. Асафьева о природе движения в музыке оказываются удивительно созвучными идеям синергетики, а потому послужили основой для разработки некоторых положений, касающихся фрактального принципа в культуре. Не менее актуальны для сегодняшнего дня и концепции И. Барсовой [13], в частности, ее рассуждения о тенденциях к открытой и к замкнутой форме.
Диссертант обращался также к методу музыкально-теоретического анализа, нацеленного на выявление особенностей структуры музыкального сочинения. Применялись и основы литературоведческого анализа, который позволил обозначить контуры системы «наблюдатель (рассказчик) - текст», а также указать на специфические особенности такого феномена как семантический фрактал.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
1. Синергетическое научное мировидение выступает в качестве базиса
* для всеобъемлющей культурологической установки, актуализирующей сис-
темные качества культуры, способствующей целостному ее охвату.
Выявлены и рассмотрены принципы нелинейного мышления в художественной культуре.
Разработаны принципы искусствоведческого анализа, базирующиеся на синергетических законах.
Нелинейность художественного языка определена ведущим фактором искусства XX столетия.
Обоснованное еще мифосознанием тождество микро- и макрокосмов полагается определяющим для действия фрактального принципа самоподобия.
Фрактальный принцип последовательно рассмотрен на разных уровнях художественного произведения: от протоуровня художественного языка до мегауровня композиционных схем.
В качестве методологической базы для рассмотрения некоторых аспектов истории культуры использована единая теория кризиса - новое междисциплинарное направление в науке.
В результате проведенного исследования диссертант пришел к ряду выводов, которые сформулированы в основных положениях, выносимых на защиту:
Генезис синергетической парадигмы выявлен в самых различных пластах культуры. Прежде всего, плодородной почвой, продуцирующей идеи нелинейности, выступает архаическая культура и определяющее ее мифологическое мышление. Возвращение к мифу, и, следовательно, возвращение к нелинейному мировидению происходит также в переходные, кризисные эпохи европейской культуры (хаосогенные этапы по терминологии А.В. Воло-шинова, W-культуры по терминологии А.Е. Чучина-Русова).
Переходным эпохам свойственно особое отношение к хаосу, под которым понимается всякое отклонение от канона, доминирование динамики над статикой, парадоксальность и неоднозначность языка искусства, эсхатологические мотивы в творчестве. Эпохи барокко, модернизма (преимущест-
15 венно, в его русском варианте) и постмодернизма, рассматриваемые в данном исследовании, воплотили поэтику хаоса в полной мере.
Нелинейность, воплощенная в художественном тексте, может быть проявлена по-разному. Один из аспектов такого воплощения — множественность, диалогичность текстов, составляющих одно произведение. Выделены три аспекта такой множественности, проявленные в феноменах интертек-стовости, гипертекстовости и в виде структуры «текст в тексте».
В самоорганизующихся системах особую роль играют спиралевидные структуры. В художественных произведениях данная структура может быть использована сознательно, но чаще она проявляет себя на подсознательном уровне, в виде архетипических образов. Вариантный метод развития, вариантные структуры в музыкальном творчестве являют собой аналог движения по спирали, указывают на процессы самоорганизации в музыке.
Два мифопоэтических образа обнаруживают свою генетическую связь с фрактальным принципом научного и художественного мышления: образ человека, подобного Космосу, и образ Мирового Древа. Данные аналогии позволяют выявить две модели фрактальной структуры, характерные для художественного наследия разных эпох.
Первая модель базируется на принципе подобия макро- и микрокосмов. Идея уподобления человека Космосу и Космоса - человеку формирует в художественной практике модель «вложенных друг в друга» сущностей. На композиционном уровне это проявляется в виде «композиции концентрических кругов» или структуры «текст в тексте».
Вторая модель тернарно-бинарного свойства конкретизирует идею иерархически выстроенной материи или идею Мирового Древа. При рассмотрении схем классических музыкальных сочинений выявлены фрактальные структуры, состоящие из 5-7 предфракталов.
6. Воплощение фрактального принципа в художественных произведени
ях вызывает к жизни феномены, которые обозначены в данной работе как
семантический фрактал и композиционный фрактал. Семантический фрак-
тал также в основе своей связан с космогоническим мифом и предполагает самоподобие смысловых пластов произведения. Композиционный фрактал прежде всего основывается на принципе «текст в тексте», выявленном в различных видах искусства.
Теоретическая и практическая значимость работы определяется возможностью дальнейшего исследования генезиса синергетических идей в заданном русле. Положения и выводы, предлагаемые в работе, способствуют дальнейшей разработке такой области знания как синергетика культуры, помогают все более активному сближению гуманитарных и точных наук, взаимопроникновению науки и искусства. Также данное исследование может служить импульсом к расширению классических параметров искусствоведческого анализа. Представляется возможным использовать материалы диссертации в рамках различных гуманитарных спецкурсов по культурологии, философии культуры, эстетике, истории мировой художественной культуры, истории и теории музыки.
Апробация работы. Основные положения диссертации излагались автором на Всероссийской конференции «Синергия культуры» (г. Саратов, декабрь 2001г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Интеграционные процессы в современном обществе» (г. Саратов, ноябрь 2002г.), на Региональной научной конференции «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (г. Саратов, март 2003 г.), на УШ Международной конференции «Образование. Экология. Экономика. Информатика» из серии «Нелинейный мир» (г. Астрахань, сентябрь 2003 г.), на Межрегиональной научной конференции «Комплексный анализ современных проблем науки и общества» (г. Саратов, сентябрь 2003 г.).
Структура работы обусловлена основными целями и задачами данного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Библиография представлена 181 работой отечественных и зарубежных авторов.
Единая теория кризиса. Кризисы культуры
Синергетическое мировидение, как известно, исключает жесткий детерминизм. Мир в синергетической парадигме становится непредсказуемым, нестабильным, открытым. В будущее устремляется не один магистральный путь, а несколько альтернативных, в большей или меньшей степени равнозначных. В связи с распространением теории самоорганизации не только будущее приобрело иные очертания. Прошлое также потеряло свою однозначность и стабильность. Мир вообще оказался необычайно подвижным, в нем ничего невозможно зафиксировать навечно. И потому одинаково бессмысленной кажется линейная цепочка причинно-следственных связей, протянутая как в прошлое, так и в будущее. Всякая яркая и заметная новая идея, согласно концепции самой синергетики, может изменить и перспективу, и ретроспективу. Синергетическое знание существенно меняет представления о том, каким был мир в прошлом, и каким будет его завтрашний день.
Теория самоорганизации представляется достойным ответом на глобальный научный и цивилизационный кризис. Явившись на свет, синергетика весьма активно начала завоевывать ведущее положение не только в естественнонаучной среде, но и в гуманитарном знании. Один из насущных вопросов современности: «...как синергетика, погружаясь в культуру, видоизменяет саму культурную среду? Какие новые или прежние неявные, молчаливо поддерживаемые связи и контуры она резонансно высвечивает в этой среде?» [72, с.93].
Удивительным видится то, с какой легкостью синергетика перешла границы естественнонаучной отрасли, в которой родилась, и занимает ниши, казалось бы, ей не свойственные. Объяснить этот феномен можно только тем, что синергетика не только отвечает неким глубинным запросам современности в объяснении окружающего мира, не только предлагает оптимальный сценарий развития человека и человечества, но апеллирует к истокам челове ческой цивилизации, к тем сокровенным и важным идеям, что выпестованы тысячелетней историей культуры.
Поскольку синергетика рассматривает мир не в стационарном состоянии, а на этапе становления, в центре внимания науки оказалось большое число понятий, которым ранее не придавалось серьезного значения. Теория самоорганизации ввела ряд категорий, которые существенно отличают пост-неклассическую современную науку от науки классического периода. Некоторые из таких категорий указывают на особую роль неустойчивости и хаоса. «С философской точки зрения синергетика посвящена рассмотрению становящегося Бытия, самого Становления... Но становление... есть кризис системы, смены одного устойчивого типа функционирования на другой» [4, с.210-211]. Категория кризиса в синергетической парадигме стала важным ориентиром в осмыслении мира, кризисные явления оказались в зоне пристального внимания науки.
Синергетику нередко характеризуют как область знания, включающую несколько важнейших принципов, несколько основополагающих идей, наиболее значимых для характеристики новой парадигмы. Все они так или иначе связаны с кризисом. Три важных принципа (или, как их порой называют, три «принципа НЕ») характеризуют этап становления системы:
— НЕлинейность;
— НЕустойчивость;
— НЕзамкнутость.
Нелинейность нередко понимается как сложность системы [78], а также означает неравномерное развитие, которое может протекать то быстро, с ускорением, то медленно, квазистабильно. Быстрое развитие характерно для режимов с обострением. При наличии нелинейной положительной обратной связи скорость всех процессов многократно увеличивается, и даже малое возмущение (малая флуктуация) может оказать серьезное воздействие на систему в целом. Флуктуации на микроуровне системы представляют собой хаос. В моменты неустойчивости хаос может «прорваться» на более высокий уровень и изменить траекторию развития целого.
Нелинейность среды подразумевает собой многочисленные точки ветвления процессов эволюции - так называемые бифуркации. В истории любой системы можно насчитать множество бифуркаций и каждая из них представляет собой кризис. Каждая «развилка» на пути развития - это возможность выбора между двумя или более сценариями развития событий. Как только точка бифуркации пройдена, путь в прошлое закрыт, процессы перестают быть обратимыми. Зато впереди возникает новая бифуркация и, следовательно, новый кризис.
Неустойчивость системы выявляет возможности ее становления и развития. Нестабильность - одна из самых существенных характеристик любой развивающейся системы. Нестабильность - свойство природы, которое в наш век вышло из-под контроля, которое проявляет порой беспрецедентную враждебность человеку. Непредсказуемое, кризисное состояние природной среды грозит человечеству катастрофой.
Однако не всякая неустойчивость - зло. Если бы в системе не нарушалось равновесие, движения и развития не существовало бы вовсе. Слово «кризис», как и другие феномены неустойчивости, нередко предполагает эмоциональную и глубоко негативную смысловую окраску. Но, подобно тому, как, благодаря синергетике, меняются представления о хаосе, иные, более глубокие аспекты открываются сегодня и в понимании кризиса.
Множественность текстов
Издавна прием совмещения нескольких текстов применялся в художественных произведениях, это позволяло автору избежать последовательного линейного изложения, оставить «между строк» то, что невозможно высказать словами. Сосуществование разнородных текстов в рамках одного сочинения аналогично строению сложной системы, состоящей из нескольких более простых. Взаимодействие простых систем, механизмы их согласования - один из моментов, которому в синергетике уделяется большое внимание. Примеры такого объединения разных структур, разных «темпомиров», которое в результате рождает качественно новое целое, в изобилии встречаются в художественной практике. Это обстоятельство еще раз подтверждает тезис о генетической связи творчества и синергетической парадигмы.
Труды Тартуского университета положили начало изучению феномена «политекстовости» в культуре XX столетия. Ю.М. Лотман [92] говорит о том, что помимо «прямолинейной» способности текста передавать информацию от автора к читателю, существует вторая - противоположная - функция: рождение новых смыслов. От того, какую цель преследует автор, зависит само «устройство» текста, его структура. Если текст призван генерировать смыслы, если его назначение - быть «мыслящим», «самодостраивающимся», то структура текста будет гфинципиально неоднородной.
Интертекст. Интертекст, по определению В. Руднева «строится из цитат и реминисценций к другим текстам» [121, ст. Интертекст]. Этот феномен характерен не только для эпохи модернизма - постмодернизма, но берет начало в самых древних пластах культуры. Например, по принципу интертекста организовано всякое пиктографическое, в частности, иероглифическое, письмо.
Считается, что на линейную структуру, организованную слева направо, интертекстовые ссылки накладывают третье измерение, придают ей объем и глубину. Девизом эпохи интертекста могут стать слова Томаса Манна из романа о докторе Фаустусе, слова, которые, между прочим, произносит сам черт: «Можно поднять игру на высшую ступень, играя с формами, о которых известно, что из них ушла жизнь».
Организация художественного сочинения по принципу интертекста свойственна не только литературе. Живопись и, в особенности, музыка XX века состоят из многочисленных намеков, реминисценций, цитат и аллюзий.
В музыке XX века феномен интертекста возникает в связи с полистилистическим направлением композиторского творчества. Полистилистика -способ мышления музыкальными стилями, это музыка о музыке. Полистилистика в XX веке сама становится стилем. Возможностью ввести в свое произведение «чужое слово» и высказать через него свои мысли пользовались многие композиторы XX века.
Пожалуй, одним из первых, кто положил начало этому феномену, был австрийский композитор Густав Малер. В симфонических произведениях Малера можно встретить фрагменты его собственной музыки, написанной ранее: таким образом, композитор пользуется не чужим словом, а собственным, но с неменьшим эффектом. Другой, более радикальный пример использования полистилистики также можно отыскать в творчестве Г. Малера. Его Первая симфония получила довольно скандальную известность именно благодаря использованию полистилистических, интертекстуальных приемов. В Ш части симфонии композитор ввел тему, поразительно напоминающую цыганские наигрыши, звучавшие на венских улицах. Это была не столько цитата, сколько намек и аллюзия. Столь откровенное смешение высокого симфонического жанра с вульгарными уличными мотивами привело публику в замешательство и возмущение.
Позже традиции полистилистики продолжили Д.Д. Шостакович - его Пятнадцатая симфония построена на принципе вкрапления мелодий советских песен в симфоническую ткань, и А. Шнитке, для которого различные стили были, по его собственному выражению, «клавишами единой клавиатуры» [138].
Гипертекст. Гипертекст идею нелинейности воплощает в еще более утрированном виде. Если завуалированную цитату или мифологему читатель может и не заметить или проигнорировать, то гиперссылку не заметить сложно. На данный момент можно говорить о двух значениях термина. Гипертекст в первом значении слова относится исключительно к эпохе электронных документов. Гипертекст в этом случае подразумевает и наименование языка, на котором пишутся web-страницы - hyper text markup language (html, язык разметки гипертекстов), и сам электронный документ. Гипертекст содержит так называемые гиперссылки - метки, по необходимости отсылающие пользователя к другим текстам и документам.
Само слово «гипертекст» насчитывает уже почти четыре десятка лет. Термин обязан своим происхождением Теодору Нельсону - программисту, математику и философу, который и ввел его в обиход. Еще на двадцать лет раньше, в 1945 году, идея гипертекста была описана советником президента США Ванневаром Бушем как концепция нового устройства для хранения информации. Таким образом, гипертекст насчитывал уже довольно длительную по меркам современной эпохи историю к тому моменту, когда появилась основная среда для его существования - Интернет (вторая половина 80-х гг.) [27].
Второе значение термина было актуализировано в эпоху постмодернизма. Гипертекст выступает как знаковая характеристика современной культуры. По определению, данному «Словарем культуры XX века», это «текст, устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов». [121, ст. Гипертекст]
Окончательно развести два значения термина достаточно сложно. Сложно и определить, какое из них следует трактовать более широко: с одной стороны, художественные сочинения, написанные как гипертекст, существуют в рамках html-языка и html-документов, с другой, гипертекст как явление культуры может вести свою «родословную» от самых древних времен, идея (еще безымянная) дала толчок к тому, чтобы возник сам язык html и феномен электронного текста.
Считается, что гипертекст и электронная среда - понятия неразрывно связанные. Однако необходимо сказать о том, что гипертексты (или тексты, построенные по тому же принципу) существовали задолго до эпохи электронных документов и даже задолго до того момента, когда человеком был изобретен искусственный разум. Гипертекстом, по сути, является любой словарь или энциклопедия, содержащие ссылки на другие статьи того же словаря или энциклопедии. В широком смысле роль ссылок играют списки литературы, приведенные в научных или научно-популярных текстах. Как огромный гипертекст выстроена Библия. Принцип гипертекста, воплощенный в художественных произведениях разных эпох, показывает, что истоки синер-гетической парадигмы многообразны и могут быть выявлены в искусстве древнейшего времени.
Фрактал как фундаментальное понятие синергетики
Важной частью синергетической парадигмы является теория фракталов - объектов с особыми свойствами, которые продуцируются самоорганизующимися системами. В современной науке фракталам уделяется большое внимание, множество природных феноменов обнаруживают фрактальные свойства. Нет сомнений, что в культуре, которая есть «вторая природа», проявления фрактального принципа встречается столь же часто. Фрактал, таким образом, становится еще одним звеном, связующим синергетическую парадигму с самым широким культурным контекстом.
Термин «фрактал» был введен в научный обиход математиком Бенуа Мандельбротом в 1975г. [175]. Слово «фрактал» происходит от латинского fractus - «изломанный», и указывает, прежде всего, на характерную для фрактала дробную размерность. Фрактальная кривая, таким образом, отрицая все принципы евклидовой геометрии, не является не линией, и не плоскостью, а чем-то средним, а фрактальный объект, в свою очередь, - это уже не плоскость, но еще и не объем. Фракталы долгое время считались своего рода «ошибкой природы», их просто не хотели замечать, а открытия, сделанные учеными в области фрактальной геометрии, оставались на периферии научной жизни. Фракталы казались недоразумением, окном в хаос. Фрактальные «монстры» «не были другой геометрией, это были, скорее, «темные» и «запретные» зоны геометрического анализа, в которых традиционные методы не работали» [129, с. 13].
История возникновения фрактальной теории уходит в середину XIX столетия. Предшественниками и предтечами Бенуа Мандельброта можно назвать Бернарда Больцано, автора книги «Парадоксы бесконечности» (1851г.), Карла Вейерштрасса, указавшего в докладе Берлинской академии наук (1872г.) на существование негладкой непрерывной функции, график которой самоподобен. Знаменитая кривая Коха («звезда» Коха), которую неизменно приводят в качестве примера во всех исследованиях по фракталам, была построена еще в 1904 г. шведским математиком Нильсом Фредериком Хельгой фон Кохом. Не менее знаменитые «салфетки» или треугольники Вацлава Серпинского созданы в 1912 году. Этот краткий обзор не включает имена многих и многих математиков, физиков, инженеров, которые обращались в процессе своей деятельности к явлениям, получившим впоследствии наименование фрактальных объектов.
Фрактал объединил две основополагающие идеи, два важных принципа - принцип подобия части и целого, и принцип иерархической упорядоченности. Обе идеи указывают на признаки формы, структуры, т.е. на некие статические характеристики. Но, что парадоксально, оба принципа имеют непосредственное отношение и к процессам становления, формирования, рождения на свет чего бы то ни было. Таким образом, третий основополагающий принцип выявляется как следствие первых двух - это принцип динамического роста и движения вообще. Подобие играет роль мощного динамического фактора, это - импульс, толчок, провоцирующий движение и изменение, это алгоритм роста и развития. Поэтому понятно, что фрактал заключает в себе мощное креативное, творческое начало.
Простые - линейные - фракталы следуют принципу самоподобия с абсолютной точностью. В таком фрактале любая его часть есть точная копия целого. В нелинейных фракталах аффинный принцип выдержан с меньшей точностью, но зато многообразие таких объектов необычайно велико. Именно нелинейные фракталы позволили Б. Мандельброту говорить о том, что природные объекты в большинстве своем близки по своим качествам к нерегулярному, нелинейному фракталу. Бесчисленные изломы береговых линий, очертания облаков, контуры деревьев, структура легких человека и система кровеносных артерий принадлежат к фрактальным объектам и обнаруживают свойства самоподобия.
Сегодня фрактал приобрел некую «метафизическую» сущность, стал философской и эстетической категорией. Феномен фрактала затрагивает такие традиционно философские проблемы как бесконечность, время, пространство, соотношение части и целого. Фрактал апеллирует к бесконечности и в этом плане он амбивалентен. Развернутый в линейном времени он напоминает шпенглеровскую «дурную бесконечность» - проклятие фаустианской души, с другой стороны, бесконечное самоподобие фрактала создает ощущение особой целостности и удивительной красоты. Хотя на данный момент не предложено развернутого философского обоснования фрактального принципа, ясно, что подобие и субординация, иерархическая упорядоченность яв ляются основополагающими принципами для всех аспектов бытия.
Феномен фрактала в приложении к логической проблематике широко освещен в монографии В.В. Тарасенко «Фрактальная логика» [129]. Автор берет в качестве отправного пункта многочисленные совпадения между геометрическими «монстрами» и логическими парадоксами, известными еще с самых древних времен. Такие совпадения обнаруживаются в исторической сфере: хронологически совпадают периоды активизации внимания к парадоксам и к фракталам, и в сфере социальной: и тот, и другой феномен долгое время находились за пределами социальной «нормы», за границами офици-ального знания. Помимо таких «внешних» совпадений есть и более существенные: совпадения самодостаивания, цикличности и бесконечности. Так, «парадокс - это самореферентное суждение, суждение о суждении» [129, с.31], ему свойственно так называемое качество самоприложимости. Непрерывное движение по кругу заставляет мысль «зацикливаться». Фрактал же являет собой бесконечное изменение одного и того же объекта в соответствии с единым алгоритмом. «Если процесс итераций остановить, то «монстр» тут же превратится в обычную ломаную линию с конечным количеством особых точек» [129, с.32].
Однако фрактал может быть соотнесен с философской проблематикой и в самом широком, онтологическом аспекте: будучи феноменом современного научного мышления и современного становящегося мировоззрения, фрактал может помочь в осмыслении новой философии бытия, устраняющей конфликты и противоречия позитивистского противопоставления идеального и материального.
