Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕКСТОВАЯ ПАРАДИГМА ФЕ В КАТЕГОРИАЛЬНОМ АППАРАТЕ ИССЛЕДОВАНИЙ ФРАЗЕОЛОГИИ 14
1.1. Фразеологическая системность как предпосылка парадигматической организации ФЕ 14
1.2. Функциональный аспект как предпосылка текстовой организации парадигмы ФЕ 36
1.3. Общая характеристика взаимосвязей в текстовых парадигмах ФЕ 47
Выводы к главе 1 61
ГЛАВА 2. СЕМАНТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТП ФЕ 63
2.1. Система семантических аспектов 63
2.2. Семантические аспекты как основа многообразия ТП ФЕ 78
2.3. Семантические аспекты как основа экспрессивности ФЕ в ТП 90
Выводы к главе 2 108
ГЛАВА 3. ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТП ФЕ 110
3.1. Система прагматических аспектов ПО
3.2. Прагматические аспекты как основа взаимодействия ФЕ с контекстом в рамках ТП 127
3.3. ТП ФЕ и юмористический прагмалингвистический тип дискурса 139
Выводы к главе 3 158
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 160
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 165
- Фразеологическая системность как предпосылка парадигматической организации ФЕ
- Система семантических аспектов
- Система прагматических аспектов
Введение к работе
Фразеология занимает особое положение в системе русского языка; это впервые было разносторонне обосновано Н.Ф. Алефиренко (1993, 15-16). Данная специфика позволяет раскрывать во фразеологической подсистеме актуальную лингвистическую проблематику.
Во фразеологических единицах /ФЕ/ проявляется та сложная связь между многообразием и единством языковой системы, научная актуальность которой становится всё значительнее. На материале фразеологии рассматриваются наиболее сложные способы взаимодействия единиц в тексте, что показано в исследованиях Т.Л. Павленко, Ю.С. Лычкиной. Укрепляется антропоцентрическая парадигма, и уже типичны такие констатации: «Изучение ФЕ в современной лингвистике происходит в рамках активно развивающейся антропоцентрической парадигмы, так как во фразеологизме в большей мере, чем в других языковых единицах, проявляется субъективный человеческий фактор, отражающий липгвокреативный потенциал человеческого мышления» (Грушевская, Луговая, 2006, 29, со ссылкой на Л.Ю. Буянову. Выделено нами. - Н.С.). Предпочтительность ФЕ в этом ракурсе объясняется их природой, о чем свидетельствует выделенная характеристика «в большей мере».
Актуализация проблемы связей между единицами также побуждает привлекать материал ФЕ, это проявляется в исследовании таких понятий, как валентность: «тщательное изучение валентности на фразеологическом уровне ... позволяет установить общие и неидентичные черты лексической и фразеологической валентности» (Скрипкина, 2006, 203). Фразеологические категории используются как опора для раскрытия лексических и синтаксических закономерностей (Булынина, 2006, 288). Специфику ФЕ обобщает «фразеологическая картина мира.., своеобразная сетка, накидываемая на наше восприятие, на его оценку... посредством специфических мыслительных проце-
дур - категоризации, объективации, структурации, языковой концептуализации» (Буянова, Коваленко, 2004, 3).
Связь между природой фразеологии и актуальными лингвистическими направлениями объясняет систему тенденций науки о ФЕ. Фразеологизмы раскрываются в новых аспектах. К ФЕ применяют разнообразные парадигматические измерения (Е.А. Добрыднева; СМ. Прокопьева). Фразеологическую подсистему начинают специально рассматривать в прагматическом плане (Ю.К. Волошин, В.А. Пономаренко). Во фразеологии подтверждаются, актуализируются определенные прагмалингвистические закономерности (Г.Г. Матвеева). Индивидуально-творческие преобразования ФЕ характеризуют в плане специфической системности художественного текста (И.А. Ба-сенко). Исследователи устанавливают смеховую спецификацию фразеологизмов (В.Т. Бондаренко); намечают взаимопредназначенность между свойствами определенных ФЕ и комизмом (И.А. Бутенко); связывают прагматику ФЕ, как и других единиц, с юмористической направленностыо текста (В.И. Карасик).
Актуальность исследования заключается и в том, что анализ различных типов текста, в которых реализуются фразеологические единицы, показывает растущую интенсивность их использования там, где юмор, ирония или сатира определяют основную стилистическую направленность текста. ФЕ как единицы вторичной номинации, в большинстве своем обладают большими возможностями в выражении эмоционально-оценочного отношения человека к окружающей его действительности. Эта природа фразеологических единиц обусловливает необходимость их исследования в рамках коммуникативно-прагматической и антропологической парадигм. Об актуальности коммуникативно-прагматического подхода в изучении фразеологизмов свидетельствуют недавние лингвистические работы (Н.Ф. Алефиренко, А.Т. Бозиева, Е.А. Добрыдневой, Е.В. Елисеевой, В.Н. Телия, Е.В. Тюменцевой, A.M. Эми-ровой). Комическое является оценочной категорией, свидетельствует о мироощущении и мировосприятии человека; в этой связи представляется актуаль-
ным исследование потенций фразеологических единиц в создании комического, изучение их способностей передавать комические интенции автора.
Актуальность подкрепляется и двумя общими теоретико-лингвистическими установками. Это интегративная тенденция - синтез совместимых подходов к тексту, развиваемый в 2000-х годах целым рядом исследователей: А. Вежбицкой, В.И. Карасиком, А.В. Пузырёвым, А.Д. Шмелёвым с опорой на идеи И.В. Арнольд, В.В. Виноградова, А. Гардинера, В.А. Кухаренко, Дж. Лайонза. Разрозненные установки недостаточны для объяснения сложных объектов современного научного сознания, исследуемых во фразеологии и в теории художественной речи, в лингвистике текста. Фразеологическая единица характеризуется комплексом многоплановых свойств. На эту черту нацеливают идеи А.В. Кунина, В.Н. Телия. Познавательную потребность обобщить аспекты ФЕ усиливают взаимосвязи между индивидуальными художественными мирами.
С фразеологическим аспектом идиостиля художника взаимосвязана разработка значимых проблем науки о русском языке: от коммуникативного стиля эпохи (И.А. Стернин) до разных граней комического (Л.М. Курносова). ФЕ в языке Л. Филатова не подвергались специальному исследованию, а они значимы для уяснения ряда соотношений: между универсалиями и национальными корнями текстово-языковых реализаций; между парадоксальными сближениями, семантическими контрастами, характерными для русской языковой картины мира. Показательна позиция самого Л. Филатова, который словами персонажа сказки-пьесы «Любовь к трем апельсинам» заявляет: «Я говорю народным языком, который всем и каждому знаком!.. Так говорят на сцене и на рынке, так отмечают свадьбы и поминки, и люди не придумали пока точнее и сочнее языка!..» Причем ещё показательнее, что в конкретном эпизоде пьесы эта метаоценка характеризует обсценные обороты и звучит из уст находчивой, но грубой, бескультурной особы. Общая справедливость данного суждения только подчеркивается таким прагматическим контрастом, специфическим для Л. Филатова.
Объект анализа - система ФЕ, реализованная в произведениях Л. Филатова. Акцентируются фразеологические средства создания комического в пьесах-сказках Л. Филатова. Описание фразеологических средств комического представляет собой благодатный материал для изучения смеха в лингвистических аспектах. Он расширяет представление об идиостиле Л. Филатова -значительного мастера слова, который не только пополнил корпус ФЕ русской речи, но и уже известные ФЕ сделал орудием, придавшим речи героев многогранное, в том числе комическое звучание.
В понимании ФЕ опираемся на единство дифференцированное и относительной широты. Такое понимание обусловлено общей и частной традициями. Общая традиция - установка разграничивать две противостоящих области: фразеологически связанные и свободные сочетания; отмечают также переходную зону между ними. Частная традиция - установка включать в подсистему ФЕ перифрастические выражения типа «принять решение» (отличаемые от фразеологизмов в крайне узком смысле), устойчивые сравнения, паремии. Избранное понимание в большей мере, чем узкое, обеспечено и лексикографически.
Языковым материалом для исследования явилась картотека фразеологических единиц; она составлена комплексно: сплошной выборкой из сказок-пьес Л. Филатова и дополнительной - из других произведений: «Сукины дети» и т.д.; в качестве основного использовано издание: Филатов Л.А. Избранное. М: ACT, 2006. 522 с. ФЕ лексикографированы по системе источников, из которых основные: Большой толковый словарь русского языка /Под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: РАН; Норинт, 2004. 1538 с; Федосов И.В., Ла-пицкий А.Н. Фразеологический словарь русского языка. М.: РАН; ЮНВЕС. 2006. 608 с; Новейший словарь иностранных слов и выражений / Отв. ред. Ю.Г. Хацкевич. М.; Минск: ACT; Харвест, 2002. 976 с; Солганик Г.Я. Толковый словарь: Язык газеты, радио, телевидения. М: МГУ, 2004. 749 с. Иллюстрации помечаются соответственно сокращениями БТС, ФФ, НСИ, ЯГ и номером страницы. Наиболее показателен БТС. Его отличает комплекс суще-
ственных признаков: единство в представлении слова и ФЕ, значимое для решаемых в работе задач; репрезентативность, включая совпадение с данными других авторитетных источников; полнота и соответствие времени создания текста Л. Филатова и его активного читательского освоения, вхождения в обновляемую русскую языковую картину мира. Приводимые ФЕ в словарных статьях представлены системно, преимущественно во фразеологических отделах. В контекстах ФЕ выделяются полужирным шрифтом. Из рассматриваемых текстов Л. Филатова путем сплошной выборки извлечено около 400 фразеологических единиц в 2000 контекстах, выступающих как единицы анализа.
Предмет настоящего исследования - специфические характеристики фразеологизмов в текстах Филатова, отражающие общую систему свойств ФЕ и своеобразие художественного мира автора.
Соответственно, предметным пространством исследования являются текстовые парадигмы (ТП) ФЕ. ТП ФЕ - это единство системных отношений, обобщающих две подсистемы: языковые («дотекстовые») парадигматические закономерности и закономерности текста, значимые для употребления фразеологических единиц и отражающие семантическую, функциональную, прагматическую специфику, включая качественно-количественную.
ТП определяется единством двух основных критериев. Это III наличие ФЕ, включенной хотя бы в один вид дотекстовых парадигматических отношений; 12/ любой вид текстовой связи между данной ФЕ и какой-либо иной ФЕ. Проиллюстрируем текстовую парадигму ФЕ, характеризующую в пьесе «Дилижанс» сферу метаязыка. Все ФЕ парадигмы так или иначе соотнесены с характеристикой манеры речи, в традиционном понимании -«язык о языке». Налицо соответствующие компоненты-маркеры: гово-рить(ся)/сказать, слово, называть(ся). См.:
Комендант: Он вас вчера приметил...
Пышка (в сторону): О, проклятье!..
Г-н Луазо (хихикает): И взял, как говорится, на прицел!..
«в зн. вводи, словосоч. Как говорят, как принято говорить» (БТС, 213);
Г-н Луазо (нервно): Нам надо рвать немедленно отсюда
Во весь, что называется, опор!..
«в зн. вводи, словосоч. Как принято называть, говорить» (БТС, 581);
Граф (разводитруками): Нет слов от возмущенья!.
«Нет слов, как. Невозможно выразить словами, как» (БТС. 1211).
Из парадигматических отношений здесь требует внимания вариантность, охватывающая связь между лексической и грамматической подсистемами. См.: Корнюде: Луазо...муж и жена. Ребята, мягко скажем, без затей.
В тексте выбран вариант ФЕ с компонентом - формой глагола 1-го лица множественного числа и семантикой совместности. Между тем фразеологически основным считается вариант с деепричастием - см.: «ГОВОРЯ, деепр. В составе вводных слов, в сочет. с нареч. или косвенным падежом сущ. образует устойчивые сочет. со знач.: выражаясь, излагая что-л. каким-л.
образом (в соответствии со знач. нареч. или сущ.) мягко говоря» (ЯГ, 147).
См. также толкование в другом источнике: «Говоря (в составе вводи, словосоч.). Выражая, излагая, рассматривая что-л. каким-л. образом (так, как обозначено наречием или существительным)» (БТС, 213). Выбор же варианта с компонентом СКАЖЕМ мотивирован именно в рамках текста, причем прагматическим условием: свойственная ему, в отличие от деепричастия, семантика совместного действия усиливает контактоустанавливающее назначение - служит принципу кооперации. Для сферы метаязыка такое назначение и способ его представления особенно оригинальны.
Ассоциативная связь определяет участие в этой парадигме и других ФЕ, характеризующих метаязык: само собой, в самом деле. В них метаязы-ковая функция может акцентировать определенную самоочевидность, ясность того, что передает текст в исходной форме. См.:
Пышка: В семье, само собой, не без урода,
Но в целом наш народ не так уж плох!..
«Само собой (разумеется), в зн. еводн. словосоч. и частицы. Ясно, безусловно, конечно» (БТС, 1142);
Мадам Луазо {испуганно): Да спятили вы, что ли, в самом деле?!.
(г-ну Луазо) Уж ты-то точно не в своем уме!..
«1. в зн. нареч. В действительности; действительно, точно. 2. в зн. вводи, словосоч. Действительно, правда; в конце концов» (БТС, 1147).
Функционирование этой ФЕ показывает значимость для парадигмы еще одного отношения - полисемии: в текстовой реализации совмещаются два лексико-семантических варианта, первый и второй. ТП в подобных случаях и ярко отличается в функциональном плане от дотекстовой парадигмы, и в то же время жестко опирается на её возможности.
Примечательна еще одна ФЕ, достаточно обособленная, но принадлежащая данной текстовой парадигме.
Графиня {сморщив носик): Анфан террибль!.. Ребенок моветона!..
«Человек, шокирующий окружающих бестактным поведением или творчеством» (НСИ, 69).
Характеристика, которую таким образом даёт графиня другому персонажу, Корнюде, служит и самохарактеристикой графини. (Как в библейском эпизоде с Павлом и Савлом). Выбор иноязычного, макаронического оборота демонстрирует установку на повышенный статус, на аристократизм. Ни в чьей более речи нельзя представить подобную ФЕ. И уже своей иноязычной формой она прагматически функциональна и парадигматически закономерна. (Более того, это употребление обладает метапланом: оборот-галлицизм анфан террибль в устах персонажа-француженки может быть соотнесен и с ранее цитированным суждением профессора И.А. Бутенко, в котором подобная - разговорная - фразеология именуется enfante terrible современной лингвистики и это обозначение концептуально детерминируется...).
Критерии, определяющие наличие текстовой парадигмы, соотносятся с критерием её отсутствия. Так, в тексте возможна ФЕ, лишенная дотекстовых парадигматических связей и не соотносительная с другими ФЕ текста ни
семантически, ни прагматически; такая ФЕ не входит в ТП, хотя может участвовать в иных, комплексных лексико-фразеологических объединениях.
При анализе учитывается различная степень продуктивности тех или иных ТП ФЕ в языке Л. Филатова.
Цель исследования - систематизировать семантические и прагматические аспекты ТП ФЕ, позволяющие представить единство и многообразие специфики ФЕ в творчестве Л. Филатова.
Целью определены задачи диссертации:
Дать характеристику взаимосвязей в ТП ФЕ, соотнося общие и специфические характеристики фразеологизмов в творчестве Л. Филатова.
Обосновать систему семантических аспектов ТП ФЕ, причем специально охарактеризовать метафоричность ФЕ в семантическом плане как их существенную черту в исследуемых текстах.
Обосновать прагматическими аспектами ТП ФЕ характеристику устойчивых сочетаний в связи со спецификой творческой манеры автора.
Выявить объем и характер фразеологических средств комического в идиостиле Л. Филатова; описать языковые средства комического на фразеологическом уровне в аспекте их прагматической заданности на комический эффект, при этом - проанализировать комические потенции узуальных и трансформированных ФЕ.
На защиту выносятся следующие положения:
Для текстовой парадигмы ФЕ в произведениях Л. Филатова принципиально взаимодействие семантических и прагматических аспектов. Первые - это специализация значений и системных смысловых отношений, определяемая у ФЕ в тексте. Прагматические аспекты ТП ФЕ - это признаки, характеризующие реализацию цели речевых актов.
Семантические аспекты ТП ФЕ в материале связаны с соотношением традиционного и инновационного. В реализации фразеологической подсистемы у Л. Филатова синтезируются традиционные схемы и новаторские приемы; последние характеризуются своеобразием семантических переносов.
Это единство обеспечивает определенную устойчивость в проявлении исто-рико-национальных характеристик языка.
Прагматические аспекты ТП ФЕ связаны с соотношением «общеязыковое / индивидуально-авторское». Грамматическое, семантическое наполнение фразеологизма отражает общеязыковую норму. Прагматизация семантических и грамматических характеристик в ФЕ отражает специфику текстового пространства. Контекстуальные связи ФЕ проявляют именно индивидуально-авторскую линию.
Взаимосвязь семантических и прагматических аспектов ТП в произведениях проявляется в отборе единиц (их метафоричность относится к духовной сфере) и в ассоциативных связях. Указанная специфика ФЕ сопутствует основному эстетическому эффекту произведений Л. Филатова - комическому.
Методологическая база исследования представлена единством общефилософских, общенаучных и частнонаучных принципов. Общенаучными принципами являются два основных: феноменологический и парадигматический. Опорный частнонаучныи методологический принцип - обоснование сущностной специфики фразеологии как полисистемы, включающей ряд подсистем (В.Ю. Меликян; Т.Л. Павленко; Н.А. Янко-Триницкая). Единство и многообразие характеристик ФЕ определяются общеаналитическим комплексом, продуктивным для современной теории языка. Обосновываются системные соотношения между основными феноменами и аспектами: ФЕ-контекст, ФЕ - коррелятивное свободное сочетание, ФЕ как целое - компонент этой ФЕ. Компоненты объекта соотносятся в формальном, семантическом, функциональном, прагматическом планах. Обоснование и реализация избранной методологии раскрываются в первую очередь современными отечественными и зарубежными лингвистами: Н.Д. Арутюновой, Б. Браун, В.Л. Дашевской, А.В. Куниным, Л.А. Лебедевой, Р.У. Лонгакром, Ю. Най-дой, Дж. Пётефи, Ю.С. Степановым, В.Н. Телия, В.И. Шаховским.
Основными методами, используемыми в работе, являются описательный и контекстологический. Учитываем, что выбор метода включает решение двух вопросов: «о способах выявления нового материала и его внедрения в научную теорию и ...о способах систематизации и объяснения этого материала» (Степанов, 2002, 5). Материал выявлен описательно, а систематизирован комплексно, с преобладанием структурно-семантического анализа. Структурно-семантический анализ ФЕ помог раскрыть объект в совокупности его дифференциальных признаков, из которых важны форма (структура) и значение (семантика) в их нерасторжимом единстве. Комплексное исследование потребовало использования и функционального анализа. Его смысл состоял в том, чтобы установить авторские интенции и определить способы их реализации.
Научная новизна результатов исследования определяется в трех основных позициях. Во-первых, систематизированы аспекты текстовой парадигмы ФЕ: семантические и прагматические. Во-вторых, фразеологическая подсистема определенного периода развития русского языка охарактеризована во взаимосвязях: «традиционное / инновационное» и «общеязыковое/индивидуально-авторское». В-третьих, обоснована специфическая метафоричность ФЕ.
Теоретическую значимость результатов составляет их осмысление в свете категорий общего и особенного, абстрактного и конкретного, а также понятия «парадигма». В работе рассмотрены две сферы устроенное объекта (в терминологии В.А. Белошапковой): общего и особенного, т.е. общих закономерностей языковой системы и особенностей подсистемы. Продуктивность определенных ФЕ объяснена на основе «существенных отличий ФЕ, составляющих специфику отдельных уровней организации фразеологической подсистемы языка». Кроме того, выявлена, во-первых, избирательность, характерная для динамики языковой подсистемы. А во-вторых, намечены общие и индивидуально-неповторимые черты ФЕ в филатовском идиостиле, уникальном по лингвоэстетическому потенциалу. С ними связана особая,
всенародная «востребованность» цитат из «Сказки про Федота-стрельца, удалого молодца». Соотношение общего и особенного объясняет тенденцию к узуализации окказиональных, индивидуально-авторских ФЕ, которая позволяет подтвердить теоретическую значимую связь между ТП ФЕ и многоаспектной характеристикой личности. Эта связь, в свою очередь, реализует более общую теоретическую проблему субъективности в языке.
Практическая ценность избранного проблемного комплекса проявляется в двух взаимосвязанных аспектах: лексикографическом и дидактическом. Лексикографическая значимость реализуется в первую очередь как создание словаря нового типа, в котором обобщаются метафорические и национально-культурные компоненты семантики ФЕ в тексте.
Дидактическая значимость связана с высокой востребованностью творчества Л. Филатова в различных условиях обучения. Предпринятый в работе анализ может дать материал для интегрированных уроков по филологии в школе и для занятий в вузе при изучении курсов современного русского языка, стилистики, лингвистического анализа текста, культуры речи.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования излагались в докладах и сообщениях на научно-практических конференциях, на научно-методических семинарах кафедры русского языка и теории языка Ростовского государственного педагогического университета (2002-2006 гг.).
По теме диссертации опубликовано 8 работ, общим объемом 3,5 п.л., из них 8 статей, в том числе в изданиях списка ВАК РФ - 1.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Фразеологическая системность как предпосылка парадигматической организации ФЕ
В развитии понятийного аппарата фразеологической науки отражаются закономерности, актуализирующие парадигматическую организацию объекта, а также принципиальную взаимосвязь семантического и прагматического аспектов.
Основной закономерностью, характеризующей фразеологическую системность и парадигматическую организацию как её вектор, можно считать целочастную динамику. Эта закономерность проявляется при становлении и развитии фразеологии как раздела лингвистики, значима для её единиц, для их взаимных связей и отношений. Рассматриваемые процессы позволяют несколько условно выделить три основных периода в категоризации фразеологической системности.
Первый период - выявление в общем пространстве лингвистических исследований XVIII - начала XX века особого феномена (позднее названного фразеологией). Соответствующие специфические единицы были определены на ранних этапах развития отечественной лингвистики - в понятийно-терминологическом аппарате «речений», «знаменований». Первые наблюдения и мысли о существовании в системе русского языка особых «фразем» и особых «слитных речений» зародились в недрах отечественной лингвистики в XVIII и XIX столетиях и связаны с именами М.В. Ломоносова, И.И. Срезневского, В.К. Поржезинского, Ф.Ф. Фортунатова. Идея семантической неразложимости отдельных словосочетаний была отчетливо выражена А.А. Шахматовым в начале XX века в книге «Синтаксис русского языка». Специфичные объекты требуют спецификации познания. И во втором периоде категоризации фразеологической системности выделяется особая область знаний - с обоснованием семантической неразложимости соотносится выделение новой лингвистической дисциплины (1920-1940-е годы). О необходимости признания фразеологии самостоятельной лингвистической дисциплиной еще в 1928 году писал Е.Д. Поливанов: «Я позволю себе употребить термин «фразеология» для обозначения особой дисциплины (наряду с фонетикой, морфологией, синтаксисом и ... лексикой), занимающей по отношению к лексике то же положение, какое синтаксис занимает по отношению к морфологии» (1928/2006, 233). Подчеркнем, что соотносимость новой дисциплины с морфологией, синтаксисом, лексикой имела и имеет разнообразные плодотворные последствия. В их числе - уместное распространение на фразеологию понятий и приемов, подтвердивших свою объяснительную силу в смежных подсистемах: понятия «парадигма», приемов контекстуального анализа.
Третий период категоризации фразеологической системности - выявление общих и специфических единиц, связей, отношений. Начало этому выявлению положено известными трудами академика В.В. Виноградова. В рамках данного периода, длящегося и в настоящее время, взаимодействуют четыре основных направления. Во-первых, складывается систематика Ф1І по различным признакам. С этим, во-вторых, взаимосвязано обоснование самих системных, классификационных признаков. В-третьих и в-четвертых, устанавливаются связи в системе и отношения между ФЕ.
Так, в нижеследующем примере, лексикографирусмом по специальному словарю, фразеологичность оборота КАК-НИКАК определяется системными связями: внешними и внутренними. К внешним принадлежит его корреляция с лексемами КАК и НИКАК. Из внутренних наиболее очевидна и существенна полисемия оборота с достаточной отдаленностью у радиально связанных между двумя фразеологических значений, из которых первое относится к сфере меры, а второе - к области уступки. Пышка: Оделись бы! - прошу его с укором...
Ведь перед вами дама как-никак! (Д) «1. хоть как-то, хоть в какой-то мере, степени и т.п. 2. всё же, всё-таки» (ФФ, 206).
Как раз отдаленность семантических связей при вполне четких рамках полисемии акцентирует значимую для единицы системность. В отмеченном комплексе связей проявляются системообразующие признаки, среди которых релевантно наличие общих и дифференцирующих формальных параметров и сем. Для системности принципиальны корреляции данной единицы с соотносительными в общем текстовом пространстве творчества Л. Филатова - например, с ФЕ «КАКОЙ-НИКАКОЙ» в произведении «Золушка до и после». Эти корреляции свидетельствуют об определенных устойчивых тенденциях фразеоупотребления, прежде всего об акцентировании незначительности (см. в толковании элемент «хоть какой»). Она являет принципиальную готовность языковой личности к приятию любых «даров судьбы», заниженные запросы, такое отсутствие претензий, которое причудливо, оригинально и в то же время типизированно сочетается с амбициями. Мачеха: Но были, вероятно, и у вас какие-никакие ухажеры?.. Хотя б на перспективу?.. Про запас? (3) «Про запас. Разг. На непредвиденный случай, когда понадобится». «Какой-никакой. Прост. Любой, хоть какой, какой бы то ни был». Причем оба примера из разных произведений подчеркивают семанти-ко-прагматическую сочетаемость данного компонента «хоть какой» с другими фразеологическими значениями.
Система семантических аспектов
Принципы семантического анализа позволяют выделить четыре соответствующих взаимосвязанных аспекта ТП ФЕ. Это семантическая основа образности ФЕ, корреляция нетрансформированных и трансформированных оборотов, смысловой аспект взаимоориентации «ФЕ-стихотворная речь» и аспект, соотносящий семантику ФЕ и языковую индивидуальность автора. Подчеркнем своеобразный парадокс: семантические характеристики единиц в современной лингвистике становятся тем богаче, чем полнее проявляются другие их свойства: функциональные, коммуникативные, когнитивные, прагматические, эстетические - эту взаимосвязь объясняем корреляциями между признаками разных планов. Соответственно, в настоящем подразделе уделено внимание теоретическим аспектам образности, преобразований, экспрессивности в их взаимообусловленности с семантикой.
Обратимся к первому семантическому аспекту ТП ФЕ - смысловой основе образности. Образность как реальное свойство языковых единиц различных уровней проявляется в их способности вызывать в нашем сознании наглядные представления, яркие картины, на фоне которых мы воспринимаем предметно-вещественное и понятийно-логическое содержание этих единиц.
Образность как категория, узуально закрепленная за словами с переносными образно мотивированными значениями и определенной частью фразеологизмов, выступает при формировании их значений в роли активно действующего структурообразующего фактора: способствуя экспрессивности и яркой эмоциональности этих языковых единиц, создавая объективные предпосылки для выражения многообразного диапазона оценок (от «прекрасно», «замечательно» до «недопустимо», «отвратительно») по отношению к называемым ими фрагментам действительности, образность становится одним из основных стимулов формирования коннотативного компонента их семантики (Солодуб, 2004, 19).
При выявлении специфики фразеологической образности следует исходить из трех объективных свойств, которыми характеризуется фразеологический образ.
Фразеологический образ широко известен носителям языка - это образ в системе языка, и в этом отношении он вполне идентичен другому образу в системе языка - тому, что характеризует слова с переносным образно мотивированным значением.
Коннотативное воздействие фразеологического оборота оказывается, как правило, более сильным, более впечатляющим, чем воздействие образа «лексического»: рус. слон (перен.) - «большой, неуклюжий человек» и семантики «слон в посудной лавке» (Черданцева, 1977, 45). Коинотативные возможности многих фразеологических единиц строятся на алогизме сочетания компонентов (ср. на рыбьем меху, решетом воду носить), на контрастности.
Фразеологическая образность характеризуется - в сравнении с образностью лексической - большей степенью конкретизации, детализации, экспрессивной экспликации слова. По своей образной структуре фразеологизмы восходят к различного рода тропам: метафорам (стреляный воробей), гиперболическим метафорам (звезды с неба хватает), метонимиям (положа руку на сердце) синекдохам (светлая голова).
Фразеологический образ - это одновременно и объективная данность (социально закрепленное за данным фразеологизмом и социально значимое образное содержание), и ее субъективное восприятие участниками коммуникации.
Коннотативная направленность фразеологической номинации достаточно ярко проявляет себя и при сопоставлении с индивидуально-авторской образной номинацией, представленной целыми словесными комплексами, подвергшимися глобальной семантической трансформации, как отмечено в статье с показательным названием «Образность фразеологизмов и фразеологическая номинация» (Сологуб, 1989, 4 и след.).
Система прагматических аспектов
На прагмалингвистике рубежа ХХ-ХХ1 веков сказывается многоплановость исследовательских направлений. В ней находит отражение существование значительных различий во взглядах - нередко до пределов несовместимости - на сущность языка, относительную значимость устанавливаемых языковых величин и, в тесной связи с вышеназванным, в понимании задач языкознания.
Прагматика углубленно нацелена на специфику тех или иных эмпирических пространств. Так, для рассмотрения ФЕ в тексте «Тихого Дона» М.А. Шолохова оказалась адекватна конкретизация прагматики как особенностей употребления, а именно отнесенности к социально-диалектному составу - см.: «зоны функционально-семантического поля могут быть дифференцированы и в прагматическом аспекте. При таком подходе в центре поля оказываются общеупотребительные ФЕ. На периферии ... расположены ФЕ ограниченного употребления - диалектные, жаргонные и грубопростореч-ные..» (Лычкина, 2005, 9). Данному плодотворному подходу сообразна и трактовка текстовой парадигмы ФЕ - с опорой на традицию В.А. Кухаренко - как такой группировки фразеологизмов, которая отнесена к определенному персонажу текста, см.: «Самая яркая текстовая парадигма в романе, включающая большое количество единиц, - это группа фразеологизмов, определяющих характер Григория Мелехова (44 ФЕ)» (Лычкина, 2006, 111). Указанная трактовка сближает парадигму и поле.
Рассматриваемый же нами материал побуждает акцентировать другую парадигматическую линию и несколько иные прагматические аспекты. Для исследуемых ТП ФЕ существенны взаимодействия по различным формальным и семантическим линиям всех ФЕ данного текста, а также всего творчества автора как сверхтекста. При этом текстовая парадигма вступает во взаимно-неоднозначное соответствие с общесистемной, «дотекстовой»: в одном ракурсе первая шире, чем вторая, поскольку с необходимостью включает ФЕ из разных дотекстовых единств, закономерно объединяемые в тексте. В другом же ракурсе текстовая парадигма ФЕ уже, чем «дотекстовая», поскольку не все члены общесистемной парадигмы ФЕ обязательно реализуются в определенном тексте.
Это акцентирование также согласуется с подходом В.А. Кухаренко и с определенными лингвистическими традициями.
Отмеченное разнообразие феноменов, констатируемое как общее место в прагмалингвистике, побуждает уточнить опорную интерпретацию. В работе исходим из широко понимаемого концепта «интерес», на который опираются другие прагматические понятия и которым потому может определяться сфера прагматического: «способность отправителя речи вызвать интерес получателя речи к речевому событию способствует её воздействеиности и эффективности» (Матвеева, 2006, 134). Для художественного текста, соответственно, прагматически показательны средства, специально нацеленные вызвать интерес.
Подчеркнем, что в этой связи к наиболее органичным прагматическим характеристикам относят игровое, в том числе смеховое начало. Ему свойственна особая гибкость воздействия, связанная с природой комизма: «...комическое для полноты своего действия требует как бы кратковременной анестезии сердца» (Бергсон, 1992, 12). Смеховая позиция служит разнообразным эстетически необходимым установкам: безучастию; активному вмешательству, когда смехом автор переворачивает ситуацию, разряжает ее, гасит злые импульсы или, как отмечал М.М. Бахтин, испытывает личностную цельность, порой творя смех-убийцу и часто в агрессивных остротах снижая тех, кто выше по статусу. Учет этих особенностей укрепляет аргументацию в пользу существования в системе прагмалингвистических типов дискурса его характерного типа- юмористического.
Для систематики прагматических аспектов ТП ФЕ в материале необходимо конкретизировать общие прагмалингвистические характеристики. Наиболее значимы две характеристики: связь языковой единицы и её использования; установка на воздействие.
Так, исследователи обращаются к тому, что является социальной предназначенностью языка, а именно к использованию языковых единиц в речевой деятельности (на материале ФЕ - особенно Телия, 1991). В прагма-лингвистической школе Г.Г. Матвеевой обобщаются разноплановые аспекты этого использования.
На современном этапе в языкознании появились работы, направленные на исследование речевых сообщений с учетом речевого воздействия как важнейшего компонента человеческого общения (Агапова, 2002, 13; Матвеева, 1999). Наиболее общей тенденцией лингвистических исследований можно считать рассмотрение языковых единиц в их взаимодействии с прагматическими факторами речевого акта (Арутюнова, 1990, 389). Оно поддерживается активизирующимся антропоцентризмом. Обращение к «человеческому фактору» продолжает оставаться в центре исследований во многих областях знаний: в отечественной и зарубежной науке, развивающей теорию речевой деятельности (Леонтьев, 1969, 1999; Сорокин, Тарасов, Шахнарович, 1979, с опорой на работы Дж. Остина, X. Грайса, Дж. Серла).
