Содержание к диссертации
Введение
I Глава. Культурологические основания европеизации русской культуры 14
1. Толерантность как принцип взаимодействия культур 14
2. Предпосылки и условия европеизации русской культуры 34
3. Сущность европеизации русской культуры 59
II Глава. Особенности европеизации русской культуры 84
1. Дворянская усадьба как символ европеизации русской провинции ..84
2. Европейские мотивы в архитектонике праздничной и
развлекательной культуры России XVIII - XIX веков 107
3. Феномен «русского европейца» в контексте русской культуры XVIII - второй половины XIX веков 131
Заключение 156
Список использованной литературы 159
- Толерантность как принцип взаимодействия культур
- Предпосылки и условия европеизации русской культуры
- Дворянская усадьба как символ европеизации русской провинции
Введение к работе
Актуальность исследования.
Мировую культуру нельзя представить без культуры России, а русская культура во всем многообразии своего содержания немыслима без культурного богатства, накопленного народами Европы. Уровень взаимопостижения и взаимопроникновения европейской и русской культур определяет не только вектор движения России в мировом культурном пространстве, но и влияет на характер взаимоотношений России со странами европейского сообщества. Указанные обстоятельства поддерживают постоянный интерес к теоретическим проблемам взаимодействия культур России и Европы, как в синхроническом, так и диахроническом аспектах. Кроме вышеозначенных факторов интерес к вопросам европейского влияния на культуру России обусловлен исторически сложившимися многочисленными экономическими, политическими, династическими связями между Россией и европейскими государствами. А единое религиозное основание в лице христианства обусловило рост и развитие культурных связей в области литературы, музыки, изобразительного искусства, архитектуры. Временами эти связи разрывались в ходе войн, конфликтов, межцерковных распрей, что приводило, с одной стороны, - к разрушению всей парадигмы межкультурного диалога, а с другой, - отдаляло русскую культуру от её исконно христианских (византийских) оснований и ставило в положение ученичества и поверхностного подражательства внешним образцам европейской культуры. Это обстоятельство порождало в русской общественной мысли протест против европоцентризма, который дошел до отрицания органической связи русской и европейской культур и выразился в пропаганде политики культурного изоляционизма России ("особый путь" (почвенники), "особая стать" - Ф.И.Тютчев) в мировом культурном пространстве.
Актуальность заявленного нами исследования обусловлена не только историко-культурной традицией, но и сложившимся спросом на изучение и
определение места современной русской культуры в мировом культурном
процессе. Сегодня невозможно рассчитывать на плодотворность
экономического, политического и социального сотрудничества без полноты и
объективности понимания существа межкультурного диалога, сходства и
различия локальных культур, процесса европеизации русской культуры как
необходимой константы в её поступательном развитии. Начавшись в конце
XVII - первой четверти XVIII веков процесс активной европеизации русской
культуры осуществлялся в рамках смыслов и значений диалога культур,
культурных контактов, культурного процесса, аккультурации и инкультурации,
основанных на толерантности, позволившей коммуникативные связи перевести
в русло динамического общения, построенного на устремленности материнской
(русской) культуры к восприятию, ассимиляции, интериоризации
инокультурных явлений. В ходе активного освоения и творческого
преобразования русской культурно-исторической системой
антропоцентрических, рационалистических и гуманистических идей, принципов и ценностей Европейского Просвещения была сформирована тринарная модель русской культуры, которая позволила культуре-реципиенту существовать в обновленном, модифицированном виде, черпая источник дальнейшего существования в своей открытости "чужому".
Наконец, говоря об актуальности темы исследования, необходимо особо отметить то, что современная Россия переживает реформационный бум схожий по масштабам и формам осуществления с модернизацией страны, предпринятой Петром I и его последователями. В этих условиях ясность представлений о сущности и особенностях европеизации позволит не только в полной мере реализовать европейские идеалы либерализма и гуманизма, но и предотвратить трагедии, которые пережила Россия в XX веке, когда антропологизм и индивидуальность как авторство были насильственно заменены идеологическим монологизмом и политическим тоталитаризмом, которые вывели страну за пределы не только европейского, но и мирового
культурного пространства. Поэтому диссертант обратился к означенной теме исследования, с целью проанализировать сущностное содержание и феноменологические особенности процесса европеизации русской культуры с тем, чтобы уточнить некоторые теоретические позиции в вопросах культурного развития страны.
Степень научной разработанности проблемы.
Тема европеизации русской культуры не может быть объективно и достаточно полно исследована без опоры на общеметодологические труды классиков современной культурологии, культурной антропологии и исторической этнографии. К ним мы относим работы Билза (Beals R.), Б.Малиновского (Malinowski В.), А.Крёбера (Krober А.), Ф.Боаса (Boas F.), Л.Уайта (White L.), М.Херсковица (Hersovitz М.). В их трудах отображены проблемы культурного процесса, межкультурных коммуникаций, аккультурации, инкультурации, культурной диффузии и культурной адаптации. Они рассматривали динамические культурные процессы через их конечный результат, который определяли как культурную адаптацию и ассимиляцию. К настоящему времени накопился значительный массив публикаций, в которых с позиции семиотики изучаются пути развития русской культуры, её внутренних детерминант, обусловивших процесс восприятия идей, ценностей и образцов европейской культуры (Ю.М.Лотман, Б.Успенский, В.М.Живов, М.Б.Плюханов, и др.). В свою очередь Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Б.И.Краснобаев, Г.В.Драч, Л.А.Черная предложили на основании личностно-деятельного подхода к культуре разработанного Э.С.Маркаряном, В.Е.Давидовичем, Ю.А.Ждановым, П.С.Гуревичем новый термин "новая русская культура". С точки зрения авторов границы этого понятия позволяют выделить четыре главных отличия русской культуры нового времени: светский характер, открытость, готовность к активному общению с другими культурами, переход в мировоззрении от теоцентризма к антропоцентризму.
Ряд отечественных исследователей, опираясь на изучение общественной мысли, быта и нравов русского общества начала нового времени, показали цельную картину обновления русской жизни, проанализировали степень и значимость "западного влияния" на русскую культуру (А.М.Сахаров, В.С.Шульгин, А.К.Леонтьев, А.И.Рогов, Л.Н.Пушкарев, М.А.Ильин, А.С.Лаппо-Данилевский). О подготовленности и закономерности петровских реформ в России писали С.Ф.Платонов, М.Раефф (Raeff М.), О.Брайен (O'Brien), которые считали, что инициатива по европеизации русской культуры исходила со стороны России, и потому сам процесс европеизации подвергался "селекции" со стороны верховной власти. Тему культурной селекции в ходе процессов модернизации России продолжили в своих работах зарубежные историки культуры Р.Витрам (Wittram R.), Дж.Кракрафт (Cracraft J), Р.Ступерич (Stupperich R.) А.Мюллер (Muller А.). В большом и сложном процессе "трансплантации" европейской культуры на русскую почву они видели лишь ослабление власти церкви и секуляризацию земель и не обратили внимание на зарождение внутренних движений в русской культуре, за исключением Х.Роджера отметившего возникновение национального самосознания у русских людей, как реакцию на "европеизацию".
Поиск новых путей изучения истории русской культуры был связан с "поворотом к человеку", поэтому публикации трудов Н.Бердяева, П.Сорокина, Г.Федотова, В.Зеньковского, Г.Флоровского, Ф.Степуна позволили восстановить недостающее звено "человековедения" в изучении культурного процесса вообще и европеизации русской культуры, в частности.
Изучению процессов освоения европейской культуры дворянством и перенесении её на культурную почву российской провинции занимались А.И.Герцен, ПЛ.Чаадаев, Б.Н.Чичерин, Н.А.Бердяев, И.М.Гревс, С.М.Соловьев, Н.К.Пиксанов и другие. Они увидели в появлении дворянской культуры, олицетворенной в дворянском усадебном комплексе и в праздничной городской культуре положительные результаты творческого переосмысления
идеалов Европейского Просвещения и перенесения их на культурную почву России.
Появление на природном ландшафте русской провинции дворянской усадебной культуры привлекло внимание авторов, изучающих, главным образом, художественную сторону структуры и образа усадебного комплекса. Так появились исследования искусствоведческого характера П.П.Вейнера, Н.Н.Врангеля, С.Маковского, И.Э.Грабаря, А.Н.Бенуа, И.Ф.Анненского и других. Они пытались определить эстетическую ценность усадебных коллекций изобразительного и прикладного искусства, садово-парковой зоны, различных строений. Только с 70-х годов XX века стали появляться публикации Ю.М.Лотмана, Д.С.Лихачева, Т.П.Каждан, О.С.Евангуловой, А.П.Вергуновой, В.А.Гороховой, Л.В.Ивановой и других, в которых дворянская усадьба представала как сложное социокультурное явление со своей типологией, функциями и субъектным началом. Интерес к провинциальной, в том числе и дворянской усадебной культуре вновь активизируется в конце 80-х годов прошлого века. В этом направлении успешно работают А.М.Панченко, Л.В.Кошман, Ю.М.Лотман, Г.М.Прохоров, Е.П.Щукина, В.Г.Щукин, Т.О.Хворых, Н.И.Завьялова, В.Д.Лелеко, Н.И.Ромах, 0.В.Ромах, В.С.Семина и другие. В работах названных авторов предпринята попытка с культурологических позиций рассмотреть своеобразие культурного мира провинциальной дворянской усадьбы, в недрах которой формировалось не только культурное "ядро", но и выковался новый культурный феномен -"русский европеец".
Возникновение и становление нового типа личности в результате освоения идеалов Европейского Просвещения, носителя светского национального и культурно-исторического самосознания, изучали И.Г.Эверс, В.С.Соловьев, А.С.Пушкин, А.С.Хомяков, К.Д.Кавелин, К.Н.Леонтьев, П.Н.Милюков, Т.А.Коваленко, П.С.Шкуринов, В.К.Кантор, Л.В.Полагутина, А.Н.Копылов и другие.
Не осталась без внимания исследователей праздничная и развлекательная культура петровского и послепетровского периода русской истории. Авторы (М.М.Бахтин, Р.Генон, Ю.С.Башкирцева, Н.В.Сиповская, Д.В.Рач-ковский, И.Т.Касавин, В.Е.Катаев, Е.В.Дуков, Ю.М.Лотман, А.И.Костяев, В.Одоевский, Д.Д.Зелов и другие) обращали внимание на игровое, символическое, церемониальное начало праздников и развлечений, на их общедоступность и некоторый демократизм в иерархии участников, что было принципиально новым в пространстве русского традиционного праздника и ритуала.
Между тем, достигнутые результаты в изучении круга проблем историко-культурологической и теоретико-культурологической тематики не снимают вопроса их дальнейшей теоретической разработки. До сих пор остаются дискуссионными вопросы целесообразности европеизации России; противоречивым оценкам подвергаются формы, методы и средства внедрения на русскую культурную почву идеалов, норм и ценностей европейской культуры; с большим сомнением воспринимаются положительные результаты европеизма. Неоднозначность толкований и оценок европейского культурного влияния на русское сообщество заставили автора обратиться к означенной теме диссертационного исследования и рассмотреть ее с позиции интегративного культурологического знания.
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы, опираясь на методы философии, культурологии и культурной антропологии, исследовать процесс европеизации русской культуры в его сущностном выражении и феноменологических проявлениях.
В ходе реализации цели исследования были поставлены
следующие задачи:
рассмотреть толерантность как принцип
межкультурного диалога и культурного процесса;
изучить предпосылки и условия европеизации русской культуры в контексте изменения мировоззренческих парадигм и концептуальных фреймов;
определить внутреннее содержание процесса европеизации как модернизации русской культуры;
проследить формы и методы освоения ценностей европейской культуры в контексте праздничной городской и провинциальной усадебной культуры;
выявить характерные особенности феномена "русский европеец как субъектного результата европеизации русской культуры.
Объектом диссертационного исследования является европеизация культурного пространства России.
Предметом исследования выступают причинно-следственные связи и сущностное отношение между культурами народов Европы и России, явленные в различных модификациях культурного процесса.
Теоретико-методологической основой диссертационного исследования выступают историко-культурные, культурфилософские, культурологические концепции русской культуры как саморазвивающейся системы.
Основными методами исследования являются:
метод системного анализа;
метод семиотического и семантического анализа;
типологический метод;
герменевтический метод;
аксиологический метод.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что:
Во-первых, европеизация русской культуры рассмотрена как историческое событие класса культурных явлений, осуществленных в
контексте культурного процесса: культурный диалог, аккультурация, инкультурация.
Во-вторых, обоснована детерминированность процесса европеизации архитектоникой русской культуры позднего Средневековья и начала Нового времени, испытавшей состояние смыслового напряжения и асимметрии между текстом и контекстом, между ядром культуры и её периферическими пластами.
В-третьих, раскрывается внутреннее содержание процесса европеизации как модернизации русской культуры;
В-четвертых, исследована феноменальность дворянской культуры как светского, европейски ориентированного пласта национальной (локальной) культуры.
В-пятых, показаны особенности феномена "русского европейца" как субъектного результата европеизации русской культуры. Научно-практическая значимость:
а) научная значимость работы заключается в том, что результаты
диссертации позволяют дать ответы на ряд дискуссионных вопросов,
связанных с европеизацией русской культуры и тем самым восполнить пробел
в изучении истории русской культуры Нового времени, более полно
представлять эволюционные процессы обогащения материнской культуры
России новыми смыслами и значениями, придавшими ей гуманистически-
просветительский вектор развития, основанный на светском, личностном и
рационалистическом началах, выработанных европейской философией,
Просвещением и общественной мыслью;
б) практическая значимость диссертации обусловлена тем, что опыт
решения проблем культурного развития страны в эпоху радикальных перемен,
предпринятых Петром I и его последователями, может быть полезен и сегодня,
особенно, в части образования и воспитания молодого поколения в духе
идеалов европейского гуманизма, демократии, свободы и всестороннего
развития личности; основные выводы, положения и материалы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по теории культуры, истории культурного развития России, по культурной антропологии, искусствознанию, а также в нормативных и специальных лекционных курсах по Истории мировой культуры, по Истории русской культуры, по Отечественной истории и Краеведению. Положения, выносимые на защиту;
Европеизация русской культуры, начавшись в границах перехода от позднего Средневековья к Новому времени, осуществлялась в рамках межкультурного диалога опиравшегося на принцип толерантности. В ходе диалога преодолевались элементы культурного этноцентризма и утверждались принципы этнорелятивизма, позволившие не только принять как данность культурные различия России и Европы, но и направить вектор культурного процесса в направлении межкультурной компетенции, лежащей в пределах процесса инкультурации, развернувшегося в рамках преобразуемого культурного пространства. Восприятие европейской культуры сопровождалось созидательной адаптацией к новым культурным паттернам и их творческой интериоризацией.
В период позднего Средневековья и начала Нового времени теоцентрическое миропонимание в России дошло до предельного самораскрытия, вступив в стадию статики. Это привело к возникновению социокультурной асимметрии, в недрах которой возникли новые концептуальные смысловые структуры - фреймы, ассоциированные с новым культурным концептом. Основу этого концепта представляли новые оценки человека как индивидуальности и личности; понимание истории с позиции динамизма, новизны, рационализма и идеалов гуманизма. Это обусловило рост национального самосознания и возникновение нового культурного синдрома, базировавшегося на смене мировоззренческих парадигм.
Модернизация русской культуры выразилась в десакрализации всех сторон общественной жизни, в понимании необходимости отказа от монологического построения культуры, внедрения в культурную ткань новых смыслов, значений, символов, освоенных с помощью когнитивного стиля общения средствами языка. В ходе европеизации культура-реципиент адаптировалась к культуре-донору посредством своей культурологической пластичности, благодаря которой восприняла "острый галльский смысл", "сумрачный германский гений". Это позволило перевести "внешний" диалог русской и европейской культур во "внутренний" диалог фрагментов национальной культуры и существовать в обновленном, модифицированном виде, что наиболее ярко демонстрирует светское национальное самосознание, специализированные кинезические системы, новые языки пространственной коммуникации.
Дворянская культура периода активной европеизации складывалась из двух составляющих: усадебной и праздничной, развлекательной культур. Усадебная культура охотно и быстро приспособилась к "спрессованности" культурного процесса Нового времени, взяв на себя роль "культурного гнезда", локализованного границами территориально-поселенческого образования. В дворянской усадьбе проходило формирование "ядра" новой культуры, преодолевшей порог "отстраненного" развития. Праздничная и развлекательная культура периода европеизации заключала в себе значительный гносеологический потенциал, разворачивая сознание участников в сторону нравственных и эстетических сторон жизни, задавая невербальную, некатегоризированную установку на восприятие европейской культуры.
Европеизация внесла в социальную структуру России понятие о равенстве внутри дворянского сословия, что привело к изменению всей системы взаимоотношений с верховной властью. Модернизация русской культуры обусловила смену ментальной парадигмы, которая затрагивала не только дворянское сословие в целом, но и отдельную личность. Через систему
образования и воспитания транслировались новые философские концепции, ценностные ориентации, которые послужили основой возникновения нового человека - русского европейца. Мировоззренческой основой формирования русского европейца стало христианство в своем первоначальном виде. В основе идеологии русского европейца лежала западная, антропоцентрическая модель мира, которая предполагает установление "гражданского общества свободных личностей" (К.Д.Кавелин), торжество разумной, цивилизованной деятельности, динамизм и просветительский оптимизм.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре
культурологии, её основные результаты докладывались на международных, всероссийских, межвузовских научно-практических конференциях: "Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии" (Тамбов, 2003); "Социальное партнерство трех секторов общества как фактор совершенствования системы социальной защиты" (Тамбов, 2003); всероссийской научно-практической интернет-конференции "Проблемы государства, права, культуры и образования в современном мире" (Тамбов, 2004); "Профессионально-личностные качества специалиста социальной сферы как аспект социального образования" (Тамбов, 2004); "IX Державинские чтения" (Тамбов, 2004); "X Державинские чтения" (Тамбов, 2005); "Интеллектуальный потенциал культурологии" (Тамбов, 2005), в научных статьях, помещенных в тематических сборниках, СЭИ "Аналитика культурологии".
По теме диссертации опубликовано 16 работ научно-теоретического и методического характера.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав , заключения и списка использованной литературы.
Толерантность как принцип взаимодействия культур
Диалог и взаимодействие между культурами возможны при наличии ряда факторов, среди которых ведущее место занимает толерантность как норма поведения, как мировоззренческий и культурологический принцип. Толерантность возникает в результате преодоления наивного реализма, который строится на абсолютизации локальной (материнской культуры), а все что выходит за пределы «собственной», культуры отторгается как чужое, безобразное, недопустимо безнравственное . Из приведенного определения толерантности следует, что она представляет собой один из элементов категориальной матрицы, одну из универсалий культуры, которая сопрягается с другими категориями и универсалиями, такими как интолерантность, свобода, плюрализм, насилие, ненасилие и прочие. Иными словами, чтобы обеспечить существование мира, богатство проявления культурных форм, необходимо признание того факта, что внутри субъекта культуры существует и живет не мономир, а система равноправных, духовно-смысловых центров, которые соотносятся с различными мотивами, целями, ценностями и действиями. Если полицентричность нарушается, то индивид не сможет выйти за собственные пределы, не сможет осуществлять рефлексию над своими основаниями, а она возможна лишь как рефлексия отношений «Я-Ты».
Наиболее полно концепция человеческого бытия, в основе которого лежит межличностное и межкультурное общение представлена у создателя германевтики Ф. Шлейермахера. «Самосознание личности формируется только в соотнесении с самосознанием Другого. Так «Я» и «ТЫ», человек и человек становятся коррелянтами в их духовном бытии, они находятся в отношении чистого взаимоопосредованния.
Отсюда возникает проблема предела толерантности в культурном процессе. Оперирование любым понятием в культурологии предполагает определение объема его содержания и, следовательно, той части действительности, отражением которой оно является. В современной философско-культурологической литературе вопрос о пределах толерантности является спорным по следующим причинам:
1- понятие толерантности настолько полимодально, что нет общепринятых определений. Поэтому неосторожное обращение с ним может привести к теоретическому и практическому произволу;
2- в силу этического происхождения понятие «толерантность» является оценочной категорией, для которой понятие «истины» неприемлемо. Между тем «истина» очень хорошо отделяет одно понятие от другого. Всякий нормальный индивид, безусловно, верит в истинность своей позиции. Но здесь и начинаются трудности, так как истина в известном смысле нетерпима: то, что «не мое» - не является истиной. Однако, это «не мое» на каких-то основаниях должно быть мной принято, в противном случае невозможно никакого сосуществования. Вопрос, казалось бы, решается просто в отношении общезначимо терпимого или общезначимо нетерпимого, так как в этом случае мы руководствуемся предзаданной истиной, полученной от наиболее общего субъекта - человечества. Например, общепризнанны, как позитивные в любой культуре, такие ценности как любовь, милосердие, сострадание, верность и т.д. Общезначимо неприемлемыми признаются предательство, ненависть, геноцид, расизм, рабский труд детей, торговля человеческими органами и т.п. Но в силу абстрактности данных ценностей даже в отношении них трудно определить предел терпимости»1.
Терпимость кончается тогда, когда возникает реальная угроза таким общечеловеческим культурным ценностям, как свобода, достоинство и сама человеческая жизнь. Однозначно нетерпимым сегодня признается осуждение людей за их сущностные качества: расовые признаки, биологические и физиологические особенности, половые влечения. Отсюда мы вправе сказать, что толерантность не должна являться самоцелью, а быть принципом в межкультурном взаимодействии во имя достижения гуманного сосуществования носителей различных культурных систем.
Для большей ясности в понимании места и роли толерантности в диалоге культур необходимо обраться к этимологии слова «толерантность».
Предпосылки и условия европеизации русской культуры
Определение предпосылок и условий европеизации русской культуры предполагает анализ понятия переходного периода в культуре. Стержнем переходного периода как некоего открытого культурного пространства является проблема человека, поиск ее новых решений. Поисковый, творческий характер переходного времени отражается во всех сложных переплетениях нового и старого, светского и сакрального, своего и чужого, «родного» и привнесенного из вне. Именно в эту эпоху поворот к проблеме человека сопровождается познавательным бумом. Способы решения проблемы человека, его связи с Абсолютом и миром составляют качественные характеристики антропоцентрического типа культуры, к коему относится русская культура Нового времени.
Философско-антропологический подход к истории российского сообщества позволяет выделить два важнейших для судеб отечественной культуры переходного периода:
а) - переходный период от «язычества» до принятия и утверждения христианства (Х-ХИ вв.);
б) - переход от Средневековья к Новому времени (XVII-XVIII вв.).
Первый период завершил эпоху «космической телесности»1 и открыл период «души», т.е. выделил человека как субъекта истории из ряда равных природных объектов. Второй переходный период имеет ряд существенных отличий от первого. Во-первых, в нем нет резкой смены идеи Абсолюта как в первом случае. Во-вторых, в нем отсутствует начальная хронологическая граница. В третьих, он гораздо сложнее первого по своим параметрам, проявлениям и последствиям. Третье отличие концентрируется вокруг социальной интеграции и актуализации личностных свойств человека. «Она выражается мерой реализации человеческого потенциала в содержании всех видов деятельности и на протяжении всего жизненного пути человека. В явлении своей собственной объективации человек как личность, как объект и предмет своей собственной активности представляет собою общественно значимое, общественно историческое явление...» .
При переходе к Новому времени период «души» уступает место эпохе «разума». Этот поворот был вызван тем, что старое понимание человека и Абсолюта исчерпало свои мировоззренческие, аксиологические возможности, дошло до предельного самораскрытия, вступило в стадию статики, которая обусловила объективное появление и субъективное ощущение социокультурной неполноты и социокультурной асимметрии российской истории, смысловое напряжение между культурными текстами и контекстом, ментальным ядром культуры и ее периферическими пластами. Уже к середине XVII века стало очевидным, что архитектоника культурного ядра России характеризуется парадигматикой, т.е. нарушением традиционно сложившихся жанров, стилей, сюжетов и мотивов. Возникшая на этой основе социокультурная асимметрия явилась той базой, на которой выросли впоследствии новые концептуальные смысловые структуры - фреймы1. Именно фреймы (frame- англ. Рамка; строение; образ мыслей; система) организуют новое мировосприятие, мироотношение и поведение людей, так как аккумулируют в себе традиционную (типическую) и возможную новую информацию, которая может быть ассоциирована с каким-либо культурным концептом. В этом смысле концептуальные фреймы выступают как культурно-исторически обусловленная форма организации знаний о мире и человеке. В этом качестве они выполняют роль строительных «кирпичиков» процесса формирования нового мировоззрения и через него управляют поведением человека или общества «от имени» культуры, к которой они принадлежат или которую они осваивают как «чужую», «иную» (в нашем случае - европейскую). Фреймы помогают нацелить людей на создание предпосылок для формирования соответствующих программ преодоления сферы «Между», для стимулирования, поддержания, развития способности людей идеально и практически переходить «Между» аспектами, уровнями культуры, «Между» культурой как исторически сложившимся организованным опытом, и программой воспроизводственной деятельности .
Дворянская усадьба как символ европеизации русской провинции
Традиционно под провинцией в пределах одной страны понималась территория, находящая за пределами столиц. Вместе с указанным территориальным подходом к определению провинции существует понимание провинции как социокультурного пространства, со свойственной ей культурной средой. Культурная среда представляет собой «устойчивую совокупность личностных и вещественных элементов данной культуры, духовно-идеологических отношений и институтов»1. Она включает в себя личностные, вещественные, нормативные и духовно-идеологические свойства.
В России сложилась определенная традиция историко-культурного осмысления феномена провинции. Представление о провинции связывается с наличием обозримого и наглядного, наряду с непознанным, чужим и даже чуждым. В основу качественно новых представлений о культурном «провинциализме» легло развитие Гердеровских идей однонаправленности, всеобщности и необратимости исторического процесса, уникальности исторического (культурного) факта, а также идей сохранения культурного субстрата в процессе дальнейших его перемен и последовательной древовидной дифференциации1.
В истории культуры России первые представления о провинции восходят к XVII веку. Именно тогда, по словам Г. Федотова «выковался особый тип русского человека - московский тип, исторически самый крепкий и устойчивый из всех сменяющихся образов русского национального лица» .
Выделение «московского типа» человека было обусловлено делением дворянства в XVII веке на московское (привилегированное) и городовое (служилое). «Городовые» имели ущербный статус по сравнению со столичными боярами и дворянами. Его можно было изменить в случае получения службы в столице. Но уже во II половине XVII века эта тенденция сменилась антитезой: уездные дворяне и московские люди3. К началу XVIII века внимание исследователей к взаимоотношениям столицы и провинции стало традиционным. Именно тогда русские историки обнаружили «человека из провинции» и в лексиконе укрепляется само слово провинция, а периферийные города, крепости и погосты превращаются в административные центры. В столицах зримо сказывается влияние европейской культуры, а в провинции сохраняются в неприкосновенности верность традиционной культуре. Этот дуализм в культурном пространстве первой трети XVIII в. был отмечен одним из авторов журнала «Современник», который писал: «Со времен Петра Россия, обратив взоры на Европу, стала считать себя как бы ее провинцией.... Можно сказать, что в отношении к Европе Петербург - провинциал первой руки, Москва - второй, а остальная Россия - третьей». Тогда же, видимо, сложилась конфликтная ситуация между европеизированной, новой, столичной русской культурой и культурой провинциальной, традиционной, опирающейся на фундамент Древней Руси с ее крестьянским общинным укладом. Вместе с тем, процесс проникновения европейской культуры в российскую «глубинку» шел достаточно стремительно, что позволило Д.С. Лихачеву написать: «Русская провинциальная культура не только явилась фундаментом русской литературы и искусства XVIII- XX веков, но так же и материального богатства культуры»1. С мнением Д.С. Лихачева нельзя не согласиться, так как массив памятников русской культуры наполнен материальными образцами культуры XVIII-XIX вв. (усадьбы, парки, дворцы, гроты, галереи, сады, картины, скульптуры и т.п.)
Московская топография, доминирующая в провинциальной («восточной») русской культуре представляет «собой генетический метатип места, усадебности, восходящий к мифическому первохолму, появившемуся в первозданном океане. Доминирующая петербургская топография («западная») воплощает архетип мифической реки-океана, водной границы, идею горизонтального движения»2. Между ними происходит ритмичный диалог, в котором тон задает то одна, то другая сторона и они как бы перетекают друг в друга, в зависимости от общего спора Запада и Востока, от доминирования рациональной или эмоциональной полярности культур. Отсюда становится понятным относительность пространственно-психологического деления мира русской культуры на Запад и Восток. Границы этого деления условны. Восток и Запад - это то единство противоположностей, которое является условием нормальной жизнедеятельности целого (в нашем случае культуры русской провинции). Биполярное положение России породило в ее культуре чувство раздвоенности между Западом и Востоком. Вместе с тем, нельзя не заметить, что социокультурный состав русской провинции XVIII века в своем творческом (субъективном) выражении был представлен дворянством, крестьянством и городским населением (купцы, ремесленники, торговые люди). Каждая из названных групп обладала собственной субкультурой, которая входила в материнскую локальную культуру и имела с ней как сходство, так и различие. Различия были вызваны социальным положением, социальным настроением, образованием, господством тех или иных традиций и другими причинами. В культурных процессах, развернувшихся в России в XVIII столетии, дворянское сословие восприняло положительно радикальные реформы Петра I и его последователей по модернизации и европеизации русского общества. Она сумела приспособиться к быстрым темпам перехода от средневековья к Новому времени, предпочтя «спрессованность» культурного процесса, параллельность нескольких стилевых направлений в художественной культуре, четко прослеживаемой хронологии в культуре Европы. Поэтому не случайно русская усадьба как структурный элемент провинциальной русской культуры XVIII -XIX веков приняла на себя роль своеобразного «культурного гнезда», локализованного границами территориально-поселенческого образования. В функциональном отношении она представляла собой, по словам П.Н. Милюкова «месторазвитие», внутри которого не только поддерживалась старина в отдельных своих проявлениях, но и создавалась новая русская культурная традиция, соответствующая общественным идеалам Просвещения . Концепцию Милюкова П.Н. об усадьбе как о «месторазвитии» развил Ю.М. Лотман. Он писал о том, что: «Оппозиция «свое -»чужое», которая реализуется в русской культуре XVIII века как противопоставление «Россия - Запад», наряду с антиномией «высокое -жизкое» является одной из основных конструктивных черт ее как целого....
