Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Инверсия и интерпретация в истории русской архитектуры 12
1.1 Инверсия и интерпретация архитектурного стиля 12
1.2 Инверсия и интерпретация архитектурного стиля как особенность российской архитектуры XV-XIX в.в 27
Глава 2. Методология и практика постмодернизма в архитектуре 61
2.1. Стилеобразующие факторы постмодернизма 61
2.2 Принципы архитектуры постмодернизма 95
Глава 3. Инверсия и интерпретация как стилеобразующие факторы постмодернистской архитектуры современных российских городов. 116
3.1 Постмодернизм в гражданской архитектуре Москвы 118
3.2 Постмодернизм в гражданской архитектуре Нижнего Новгорода 136
3.3 Постмодернизм в гражданской архитектуре Ярославля 143
Заключение 157
Список литературы 160
Приложение. Иллюстрации 167
- Инверсия и интерпретация архитектурного стиля
- Стилеобразующие факторы постмодернизма
- Постмодернизм в гражданской архитектуре Москвы
Введение к работе
Исследование постмодернистского опыта применительно к архитектурной среде как элементу современной культуры затрагивает фундаментальные проблемы стилеобразования в качестве «генной» порождающей программы архитектурного творчества, его методологию. Предпринимаемый в диссертации искусствоведческий анализ истоков и приемов постмодернистского зодчества нацелен на избавление практической архитектуры от методологической слепоты и на усиление роли креативного начала в прагматической эстетике современной архитектуры. Историко-типологический подход к выявлению причин творческой пассивности постмодернистской архитектуры, производной, «вторичной» природы российского постмодернизма обусловливает актуальность данной работы.
Актуальность исследования определяется также установлением и исследованием в ней общих принципов, присущих произведениям различных исторических эпох, однако сосуществующих в едином пространстве архитектурной среды на основе преемственности композиционно-творческих интенций, формирующих современную постмодернистскую традицию.
Кроме того, актуальность данной работы усиливается явным дефицитом теоретических толкований современных проблем постмодернистского развития и реконструкции историко-культурной и в частности, историко-градостроительной среды.
Цель данной работы заключается в установлении значения инверсии и интерпретации как методологических принципов современной российской постмодернистской архитектуры.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач исследования:
- уточнение понятия «архитектурный стиль» с архитектуроведческой позиции в аспекте преемственности и взаимовлияния различных национальных культур;
- актуализация дефиниций инверсии и интерпретации применительно к
архитектурным стилям, составившим основу традиции российской
архитектуры;
- обобщение стилеобразующих факторов постмодернизма в архитектуре;
структурный анализ конкретных тенденций в архитектурном постмодернизме;
- систематизация эмпирического материала, а именно - архитектурной
практики постмодернизма как среды художественного воплощения
принципов инверсии и интерпретации;
- выявление и исследование вербальных и иконических признаков
архитектурного произведения как универсума культуры («Dasein») в
искусстве постмодернизма, принципиально исключающего активную
творческую позицию создателя в качестве субъекта архитектурного
процесса.
Поставленная цель определила объект исследования: это -постмодернистская архитектура современной России как универсальное выражение глобальных, национальных и региональных тенденций в их единстве «мозаичной культуры».
Предметом исследования определены художественные принципы формообразования, основанные на приемах инверсии и интерпретации и характерные для современного российского города как репрезентативного феномена постмодернизма.
Материал исследования составили явления объективной и субъективной инверсии и интерпретации архитектурного текста в современном российском городе. Материал эмпирического анализа составили постройки гражданской архитектуры Москвы, Нижнего Новгорода и Ярославля, сооруженные в период с 1990 по 2005 годы: торговые, развлекательные, административные и жилые сооружения.
5 Научная гипотеза. В исследовании предполагается:
- Важными концептуальными принципами российской архитектуры
являются инверсия и интерпретация стиля как воплощение опыта трансляции
и региональной адаптации мировых культурных тенденций (универсумов);
- архитектура российского постмодернизма в общемировом контексте
характеризуется вторичностью, что в историко-типологической
ретроспективе роднит ее с архитектурой предшествующих эпох;
российская архитектура постмодернизма на уровне иконичности демонстрирует высокую степень заимствования формальных мотивов;
- иконический образ современного российского города характеризуется
«цитатностью», унифицированностью архитектурных решений как
следствием нивелировки личности и роли архитектора в условиях
постмодернизма в качестве эстетически утвердившейся и экономически
поддерживаемой художественной системы.
Проблема исследования определяется необходимостью формирования системных оснований искусствоведческого анализа концептуальной базы и практики постмодернистской архитектуры в современной российской культуре, что невозможно без выявления концептов постмодернистского формообразования российской архитектуры. Проблема исследования состояла в том, чтобы, раскрыв художественную специфику постмодернистской архитектуры с учетом реалий российской действительности, выработать системный подход к архитектурной критике и, опосредовано, к методологии зодчества, архитектуры и градостроительства, в контексте постмодернизма.
Отсюда следует теоретическая новизна исследования, которая заключается в следующем:
впервые сделана попытка сопряжения методов традиционного искусствоведческого анализа исторических феноменов российской архитектуры с мировым постмодернистским опытом построения теории и критики архитектуры;
в качестве материала исследования выбрана актуальная, еще не подвергнутая всестороннему, комплексному анализу архитектурная практика российского постмодернизма;
впервые постмодернистская архитектура России рассматривается в контексте мировой архитектурной практики;
исследование культурных кодов российского постмодернизма смоделировано на основе обоснования инверсии и интерпретации стиля в традиции и преемственности отечественной архитектуры.
Методология исследования имеет междисциплинарный характер и определяется пересечением нескольких дискурсивных полей. Прежде всего, нами востребованы фундаментальные исследования и локально углубленные в практику работы, проблематика которых определяется следующим образом:
всеобщая история архитектуры (Э.Э.Виоле-ле-Дюк, З.Гидион, И.Э.Грабарь, С.Кэлоуэй, Т.Ф.Саваренская);
история русской архитектуры и градостроительного искусства (К.Н.Афанасьев, Н.И.Брунов, Н.Н.Воронин, И.Э.Грабарь, Н.Ф.Гуляницкий, С.П.Заварихин, А.В.Иконников, Е.И.Кириченко, И.С.Николаев, П.А.Раппопорт, В.Н.Седов, Т.А.Славина, Ю.С.Ушаков,);
история, теория и критика современной архитектуры (Р.Вентури, В.Л.Глазычев, Ч.Дженкс, Г.Земпер, А.В.Иконников, Л.Крие, М.Рагон, М.Тафури, У.Эко);
исследования по типологии, классификации, морфологии и композиции архитектурных объектов, а также историографические и ареальные исследования (Б.Г.Бархин, М.Г.Бархин, В.Л.Глазычев, Ч.Дженкс, С.Кэлоуэй, К.Линч, А.Росси, А.В.Степанов, Д.Уоткин, З.Н.Яргина);
методика архитектурного творчества и проектной деятельности (Б.Г.Бархин, М.Г.Бархин, А.К.Буров, М.Я.Гинзбург, В.Л.Глазычев, И.С.Николаев, А.В.Степанов, З.Н.Яргина);
В сочетании с традиционными методами историко-архитектурного и архитектуроведческого анализа мы использовали комплексный подход в изучении междисциплинарных структур как научно-теоретических, так и предметно-художественного дискурсов, основанный на концептуальных работах в области культурологии и теории художественной культуры (М.М.Бахтин, Т.С.Злотникова, М.С. Каган, Ю.М.Лотман,).
Различные дискурсивные поля исследования соединяются на основе взаимосвязанных синергетических принципов теории систем, семиотических традициях толкования культуры и герменевтического учения о принципах интерпретации знаковых явлений культуры (Р.Барт, М.М.Бахтин, Л.Берталанфи, В.С.Библер, Ю.М.Лотман, У.Эко).
Интегрирующая, системообразующая роль семиотики и герменевтики заключается в возможности сочетания искусствоведческого анализа предметно-художественного материала постмодернистской архитектуры с изучением теоретических представлений о ней.
Основные методы, применяемые в отдельных частях диссертации, -
компаративный, сравнительно-типологический, функционально-
структуралистский.
Данные методы востребованы с опорой на работы по стилистике современной архитектуры (В.Л.Глазычев, Ч.Дженкс, Р.Крие, С.Кэлоуэй, Ч.Мур, А.Росси, Д.Уоткин, У.Эко), а также на редакционные обзоры ведущих периодических изданий мира, посвященных проблемам современной архитектуры (L'ARCA, Build, Detail, Intelligent Architecture) , на резюме жюри общероссийских и международных конкурсов, изданиях Всемирных конгрессов архитектуры.
Степень разработанности проблемы. Данная диссертация относится к относительно узкому направлению исследовательских трудов, рассматривающих современную архитектуру прежде всего как часть культуры, как ее отражение в системе материально - пространственной и
8 художественно - предметной среды жизнедеятельности, в социо -культурной сфере.
Изолированность русской советской архитектуры, ее официально-декларативное, идеологизированное противопоставление мировому художественному контексту и особенно коллапс так называемой антиархитектуры шестидесятых годов прошлого века привели к запоздалому по отношению к мировой практике оформлению в нашей стране архитектурного постмодернизма и, следовательно, к несформированности теории и критики, разрыву в отечественной историографии архитектуры. Формально предоставленная в конце восьмидесятых годов свобода творчества была ограничена теоретической и методологической «слепотой» практикующих архитекторов, что привело к характерным, в настоящее время представлениям об отечественной постмодернистской архитектуре как о несамостоятельном, вторичном явлении - феномене архитектурного «импорта», концептуально и художественно (даже архетипически) компилятивном явлении, зачастую слепом «калькировании».
В то же время постмодернизм в архитектуре как изначально регионально детерминированный, местный феномен культуры всегда обращен к историко-культурному контексту и генерируется двумя (как минимум) источниками: отечественной / региональной / местной - и мировой культуры, воссоздавая и варьируя связи между ними.
Существовавший долгое время разрыв этих связей, как и пренебрежение историческими традициями единства мирового и в особенности европейского зодчества (органичной частью которого всегда была российская архитектура) не могли не обусловить дефицит идей, скудность мотивов, бедность форм и невыразительность образов все же возникшего отечественного архитектурного постмодернизма.
В данной диссертации, посвященной исследованию теоретико-методологических основ современной российской постмодернистской архитектуры как локального культурного явления, делается попытка
9 раскрытия методических принципов взаимодействия универсумов, хронотопов общемирового постмодернизма с традициями российской архитектуры.
С точки зрения разработанности изучаемой проблемы, можно констатировать: важнейшая проблема формирования местных школ архитектуроведения, архитектурной критики постмодернизма как регионального феномена решается в настоящее время путем пополнения, в основном, переводными изданиями (большей частью американо-британскими), обращенными к своим ареалам и контекстам с анализом местных специфик (М.Ботта, Р.Бофилл, Р.Вентури, Ч.Дженкс, Л.Крие, К.Кук, Р.Максвелл, Ч.Мур, Р.Стерн, Дж.Стирлинг, К.Форстер).
Отечественные исследования современной российской архитектуры постмодернизма носят фрагментарный характер и в жанровом отношении представляют собой отдельные научные статьи, чаще публицистического свойства (Е.Асс, В.Глазычев, Б.Голдхорн, Е.Гонсалес, С.Заварихин, В.Паперный, Г.Ревзин, С.Ситар, В.Хайт).
Интерактивного по своим методологическим основаниям искусствоведческого исследования означенной в диссертации проблемы до настоящего времени нет. Данная ситуация объясняется отчасти сложившимся традиционным (по инерции постсоветского периода архитектурной критики) негативным отношением к постмодернистской архитектуре как «чуждому явлению», «американизму».
Отсюда следует, что теоретическая значимость данной работы заключается
в междисциплинарном характере исследования, построенного на компаративном принципе изучения феноменов отечественной, современной мировой и региональной архитектуры в научных традициях системного анализа, семиотики и герменевтики;
в обосновании дефиниций инверсии и интерпретации архитектурного стиля как основы традиции российской архитектуры;
в разработке инверсионно - интерпретационной модели анализа
свойств и определении средств композиции как универсума
постмодернистской архитектуры, где взаимодействуют контекст,
типологический характер объекта и индивидуальность творца.
* в актуализации художественного опыта постмодернистской архитектуры с учетом взаимообусловленности мировых, национальных и региональных традиций, моделей и приемов, принципов формирования архетипов. Практическая значимость заключается в следующем:
на основе разработанных принципов возможно проведение аналогичных научных исследований современной отечественной и зарубежной архитектуры, локализованной как в городской, так и в загородной среде;
работа может представлять интерес для теоретиков и историков архитектуры, искусствоведов, культурологов, архитекторов;
ее материалы могут быть использованы в практике преподавания курсов истории русской архитектуры, теории и критики современной архитектуры, истории региональной архитектуры.
На защиту выносятся следующие положения:
Существуют такие вербальные и иконические признаки архитектурного произведения как универсума культуры («Dasein») в пространстве постмодернизма, которые принципиально исключают активную творческую позицию создателя как субъекта архитектурного процесса.
Важными концептуальными и методологическими принципами российской архитектуры являются инверсия и интерпретация стиля как воплощение опыта трансляции и региональной адаптации мировых культурных тенденций (универсумов культуры).
В общемировом контексте российская архитектура постмодернизма «вторична», производна по своей природе и характеризуется высокой степенью заимствования формальных мотивов.
Для современной российской архитектуры существует необходимость сбалансированности инверсионного и интерпретационного начал архитектурного формообразования.
Личный вклад диссертанта состоит, прежде всего, в работе с объектом исследования, не имеющем научной традиции рассмотрения. Исследование совершено с привлечением личного опыта критического анализа и преподавания теории и истории архитектуры; личного опыта реального и конкурсного архитектурного проектирования. И если в отношении первого автор разрабатывает методологию анализа постмодернистской архитектуры современного российского города, то в реализации практического опыта диссертант выступает как автор архитектурных объектов в Москве, Московской области, Ярославле, а также как участник международных и всероссийских архитектурных конкурсов.
Апробация работы. Материалы исследования используются автором в курсах лекций «История русской архитектуры», «История региональной архитектуры», спецкурсах «Архитектура постмодернизма» и «Теория и критика современной архитектуры и градостроительства». Основные положения обсуждались на научных конференциях молодых ученых в ЯГПУ им. К.Д. Ушинского (2003 - 2005 гг.); на всероссийской выставке-семинаре НТТМ 2004 (ВВЦ, Москва, 2004г.); на Всемирном конгрессе архитектуры (Международный выставочный комплекс, Берлин, Германия, 2002 г.); на ежегодных выставках-семинарах «Город молодых» (ЦСИ Арс-Форум, Ярославль 2001 - 2004 г.г), выставке творческой инициативы «ПТАХИ» (Ярославль, 2003 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, содержащего 180 наименований, приложения, иллюстраций. Общий объем работы - 173 стр.
Инверсия и интерпретация архитектурного стиля
Исследование явлений инверсии и интерпретации архитектурного стиля, очевидно, нужно начать непосредственно с определения архитектурного стиля и выявления стилеобразующих факторов. При этом не ставится задача опровергнуть смысл фундаментальных определений архитектурного стиля, представленных теоретиками зодчества разных эпох, такими как Виолле-ле-Дюк (33) или Г.Земпер (55). И уж тем более не являлось целью - ввести понятие архитектурного стиля заново.
Тем не менее, необходимо дать авторскую трактовку этого понятия в рамках данной работы.
Не рассуждая о том, что такое стиль в искусстве, необходимо сразу же сделать оговорку, что в словосочетании «архитектурный стиль» слово «стиль» употребляется в суженном смысле по отношению к известной эстетической традиции.
Ле Корбюзье говорил: «стили - это ложь» . Фрэнк Ллойд Райт и Вальтер Гропиус утверждали, что единый стиль, выражающий характер и цельность архитектора, должен одушевлять всю его работу. В данной диссертации в словосочетание «архитектурный стиль» вкладывается функционально ограниченное понятие некоторой общности архитектурных сооружений, схожих по следующим характеристикам, признакам: концептуальная (смысловая) программа, методика проектирования, средства выразительности.
Ле Корбюзье. АрхитектураXX века. — М., 1970. -СП. Концептуалъностъ как фактор архитектурного стиля Программа сооружения заключается в следующих целях возведения сооружения.
Для кого построено здание: будут ли это социальные, родовые или, например, религиозные, обособленные группы людей, возможно, члены семьи.
Какую функцию будет выполнять здание: жилое, культовое, общественное или хозяйственно-бытовое строительство.
И, наконец, смысловая нагрузка или идеология здания - то, какую художественную, конструктивную идею закладывали автор и заказчик здания.
Упомянув термин «заказчик», хотелось бы подчеркнуть, что именно «заказчик» (один человек, группа людей или определенный социальный слой общества) в подавляющем большинстве случаев обусловливает программу архитектурного стиля. «Архитектура, среди прочих, это утилитарное, прикладное искусство»1, а конкретные признаки и степень утилитарности обусловлены заказом. Приведем несколько примеров того, как программа определяет облик не только единичного здания, но в целом архитектурного направления эпохи.
Культовые постройки Новгорода XVB., выстроенные по заказу новгородского купечества, скромны и невелики в размерах. Отличительной их чертой является возведение хозяйственного подцерковья или подклета для хранения ценного имущества заказчиков. В этом же ряду могут быть названы произведения каменного культового зодчества залесских земель XII - XIII вв., где «плоскостной строчный характер резьбы, напоминающей народную вышивку, подавляющее количество рельефов с изображением библейских персонажей наряду с образами владимирских князей, а также мифологических зверей и птиц, убедительно свидетельствуют о
Яргина 3. Н. Градостроительный анализ.— М., 1984. - С. 41. значительности светского начала в придворных храмах» . Стремление усилить воздействие архитектурных произведений, всемерно использовать возможность изобразительного искусства для выражения в религиозной форме политических идей характерно для строительства, осуществлявшегося князьями. Такая тенденция, постепенно нарастая, получит дальнейшее развитие во владимиро-суздальском зодчестве и станет одной из наиболее характерных его черт.
Эти особенности культовых построек демонстрируют то, как задача, поставленная заказчиком перед автором, воплощается во внешнем виде сооружения, причем здесь приведены примеры как функциональных требований (в первом случае), так и идеологических требований (во втором), составляющие программу архитектурного стиля.
Необходимо отметить, что утилитарная программа архитектурного стиля не совпадает с типологией архитектурных сооружений или идеологией культурной эпохи. И типология, и идеология, безусловно, оказывают свое влияние на облик отдельных сооружений, но ни тот, ни другой факторы не являются достаточными для формирования облика целого стиля. Типология не обуславливает стиль. Идеология формирует только направление искусства, а архитектурный стиль как одна из составляющих общего направления лишь соотносится с идеологией, но никогда не служит формой общественного сознания. Поэтому мы и употребляем понятие «утилитарная программа», которое вмещает в себя стилеобразующие возможности типологии и идеологии.
Стилеобразующие факторы постмодернизма
Постмодернизм, как относительно новый термин, нередко толкуется эссеистски - расплывчато, превратившись в новую догму. Этот термин впервые встречается у Р. Панвица в его «Кризисе европейской культуры» (1914). Как обозначение реакции на модернизм его использует Ф. де Онис в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии». В 1947 году А.Тойнби в книге «Изучение истории» придает ему культурологический смысл, рассматривая как символ западного господства в религии и культуре.
Первое использование термина «постмодернистский» в архитектурном контексте восходит к 1949 г. и принадлежит Джозефу Хаднату в статье «Постмодернистский дом» из книги «Архитектура и дух человека». Настоящую популярность этот термин обрел благодаря американскому архитектору, исследователю, критику, концептуалисту Ч.Дженксу. В книге «Язык архитектуры постмодернизма» автор придал ему принципиально иной смысл. Постмодернизм, по Дженксу, означал отход от экстремизма и нигилизма, а также частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры. «Обосновывая свой антирационализм, антифункционализм и антиконструктивизм в архитектуре, Дженкс настаивал на примате в ней создания эстетизированного артефакта».2
Теоретической основой эстетики постмодернизма стали философские взгляды ведущих французских постструктуралистов и постфрейдистов. Их концепции, возникшие в конце 1960х годов, в 1980-90-е годы оказались для западноевропейской эстетической ситуации определяющими. Жак Деррида, чье имя прочно вписано в круг ассоциаций, спонтанно возникающих при произнесении слова «постмодернизм», и чья теория деконструкции стала одним из основных концептуальных источников постмодернистской эстетики, обновил и во многом переосмыслил в постструктуралистском ключе прежнюю линию в исследованиях культуры и искусства.
В оригинальной философской концепции, известной как деконструктивизм, Деррида интерпретирует мотивы философских размышлений Г.Гегеля, Ф.Ницше, З.Фрейда. Объектом ревизии для него становится вся классическая западноевропейская философская традиция. В принципе Деррида не отрицал одну из составляющих идеи "конца истории", гласившую, что философия суть внешне толерантная, жесткая имперская "идеология" западного этноса (в данном контексте критерием "идеологизма" выступает амбиция частного дискурса на роль абсолютного, универсального).
По мысли Дерриды, «помимо всех великих слов философии, которые в целом мобилизуют внимание, - разум, истина, принцип, - принцип основания говорит также о том, что основание должно быть дано. ...Нельзя отделять этот вопрос об основании от вопроса, направленного на это «нужно» и «должно быть дано». «Нужно», как представляется, таит в себе самое существенное в нашем отношении к принципу. Оно отмечает для нас существование, долг, долженствование, требование, приказание, обязательство, закон, императив. С этого момента основание может быть дано, оно должно быть дано»1. Другими словами, как полагает Деррида, «мыслить бытие» есть задача вечная и неизбывная; поиск того, «почему» -процесс бесконечный. («Позиции» Деррида). Направление философской мысли, выбранное Дерридой, - это вектор «усталости от всего», что соответствует состоянию постоянного сомнения и является ответом времени. В первые десятилетия после окончания второй мировой войны консерватизм был существенно потеснен с общественной авансцены. Либерально -реформистские настроения подогревались иллюзиями начального этапа научно-технической революции, когда казалось: предстоящий прогресс науки и техники настолько всемогущ, что сам по себе снимет все противоречия общественной жизни. Однако «либеральная эйфория потускнела к концу 1960-х годов и развеялась в 1970-е.
Очевидные тупики «Великого отказа», вандализм бунтов «новых левых», «контркультура» и «антикультура» побудили обывателя с тоской оглядываться на «добрые старьте времена», все более скептически относиться к плодам развития цивилизации вообще, к идее человеческого прогресса как такового. «Золотой век» все чаще видится теперь в прошлом и реконструируется как антипод современности. Возникнув как тенденция обыденного сознания, «ностальгия по прошлому» проложила дорогу консерватизму на мировоззренческом уровне.
Постмодернизм в гражданской архитектуре Москвы
Как же выглядит архитектура демократии и рыночной экономики в столице? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, стоит вернуться в середину 1980-х, к моменту возникновения постмодернизма в архитектуре России. В это время в архитектуре было свое собственное «диссидентское движение» - «бумажники». В их проектах присутствовала ностальгия по историческому городу, чья подлинность и руинированность противостояли брутальному рационализму советского градостроительства. Это было подлинно художественное воплощение сопротивления технократическому характеру советского планирования и разрушению исторической ткани города. С ужесточением в эпоху перестройки градостроительных нормативов эта ностальгия стала главным фактором урбанистического планирования. Это вовсе не означает, что «бумажники» начали строить.
Большие проектные институты быстро адаптировались к новой ситуации, заметив спрос на исторические стили. Надо отметить еще, что вновь образованные градостроительные советы считали вполне нормальной практику корректировки чужих проектов в том случае, если они не вписывались в общую тенденцию. И инвесторы подталкивали архитекторов к внедрению историзма: проекты в этом стиле легко получали согласование, а их помпезность и представительность отвечала вкусовым предпочтениям нуворишей.
Возможности же столичных архитекторов реализовывать идеи, накопленные в 1980-х годах в ходе движения «бумажной архитектуры», были довольно ограниченны. Их амбиции тормозились сильным политическим влиянием сторонников средового консерватизма, не готовых отдать город на растерзание архитекторов. Сильное столичное правительство использовало тягу населения к «историчной архитектуре», чтобы навязать городу эклектичный «московский стиль», создающийся проектными институтами, которые в прошлые десятилетия строили модернистские коробки.
Инверсия историзма в современной архитектуре Москвы
Чтобы понять особенности присутствия историзма в российской архитектуре последнего десятилетия, следует оценить его парадоксальность.
Во-первых, Москва - единственная из столиц, где историзм, как первичное направление постмодернизма, принял характер государственной политики. Исторический декор превратился в вид пропуска на реализацию проекта. Ни одному постмодернисту на Западе столь комфортные условия существования не предоставляются.
Во-вторых, по масштабам волны историзма Москва превратилась в один из главных центров антимодернистской реакции в мире. «Материал фестивалей «Зодчество» последовательно продолжает демонстрировать движение «московского стиля» на Русь» - эта реакция тиражируется провинцией»1
В-третьих, «учёт контекста, среды, уважение к истории - ценности, которые всеми признаются в качестве базовых. Можно возразить, что эти ценности вовсе не противопоказаны современной архитектуре». ! Но, принимая это возражение, следует помнить о том, что сами по себе они принадлежат парадигме историзма и модернизму не свойственны. То, что модернисты готовы их разделить, есть их шаг в сторону компромисса с постмодернистами. В этом смысле историзм как ведущее направление постмодернизма в московской архитектуре и как широкая система ценностей является доминирующим не только на уровне власти, но также в умах городской элиты общества.
Похожие диссертации на Архитектура современного российского города: инверсия и интерпретация постмодернизма
