Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правовое регулирование составов преступных деяний против государства и преобразования в уголовном процессе по судебной реформе 1864 г.
1. Преступления против государства и ответственность за их совершение по уголовному законодательству пореформенного периода 14
2. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. как основа последующего развития уголовно-процессуального права и особенности применения его норм по политическим делам 39
Глава 2. Политический сыск и следственно-судебная деятельность по преступлениям против государства
1. Организационно-правовые основы политического сыска (III Отделение и жандармерия) 60
2. Следствие и суд по делам о государственных преступлениях 82
3. Содержание и исполнение наказаний в отношении политических преступников 108
Глава 3. Процессы по государственным преступлениям в пореформенный период: общественно-политический резонанс и уголовно-процессуальные особенности
1. Политико-правовая характеристика судебных процессов по преступлениям против государства 134
2. «Процесс 50-ти» 155
3. Дело Веры Засулич 172
Заключение 195
- Преступления против государства и ответственность за их совершение по уголовному законодательству пореформенного периода
- Устав уголовного судопроизводства 1864 г. как основа последующего развития уголовно-процессуального права и особенности применения его норм по политическим делам
- Организационно-правовые основы политического сыска (III Отделение и жандармерия)
- Политико-правовая характеристика судебных процессов по преступлениям против государства
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования.
Важнейшей составляющей судебной реформы 1864 г. было преобразование прежде всего уголовного судопроизводства, где впервые провозглашались сословность и независимость судов, гласность судебных следствий, вводились институты адвокатуры, присяжных заседателей и др. В целом это соответствовало начавшемуся середины XIX в. процессу либеральной модернизации российского общества. Такая модернизация, в свою очередь, была обусловлена грузом социальных противоречий, накопившихся в предшествующий период. Одно из основных противоречий - между формой государственного устройства (самодержавие) и потребностями общества в демократических изменениях - определенным образом было смягчено судебной реформой. Однако первые же уголовные процессы по делам о преступлениях, посягающих на государственные интересы, показали, что верховная власть была далеко не во всем удовлетворена обновленным уголовным судопроизводством. И уже с начала 1870-х гг. уголовно-процессуальные законы стали корректироваться в сторону ужесточения. Одновременно усиливались позиции органов политического сыска, где важнейшую роль играли III Отделение и жандармерия. И в этой связи представляется важным выявить причины такого явления, приведшие в итоге фактически к отказу от основных достижения судебной реформы в 1880 г. Такая постановка проблемы предполагает анализ содержания и основных тенденций в развитии уголовного судопроизводства по политическим делам, сопоставлении их с внутренней государственной политикой, общественным мнением, которое в пореформенной России поддерживало далеко не все меры репрессивного характера, исследование отдельных уголовно-политических процессов, выявление соответствующих закономерностей. Так, оправдание судом присяжных заведомо виновной в покушении на убийство петербургского градоначальника Веры Засулич в 1878 г. показало глубочайшую степень общественно-политического кризиса в стране. Вместе с тем, в историко-правовой литера-
туре при освещении вопросов, связанных с государственными преступлениями, основное внимание уделяется, как правило, политическим аспектам, при этом из поля зрения выпадает правовая проблематика. Это касается прежде всего развития уголовно-процессуального права, организационно-правовых основ ведения сыска по политическим преступлениям, особенностям правового регулирования и практики осуществления основных следственных действий и собственно судебного процесса. Не менее важной является комплексность исследования, когда в логической связи рассматриваются уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные аспекты правового регулирования составов преступлений против государст-. ва, производства по ним дознания, расследования, судебного рассмотрения, исполнения назначенных уголовных наказаний. Однако такому методологическому аспекту в историко-правовой литературе уделяется крайне мало внимания. Указанные обстоятельства диктуют необходимость обращения к данной проблематике для научного исследования на монографическом уровне с тем, чтобы, полнее и глубже изучив судопроизводство по государственным преступлениям в пореформенной России, выявить тенденции развития уголовного процесса, учесть опыт того времени при реализации судебной реформы в современной России. Важно также проследить структурное развитие основных сыскных органов - III Отделение и жандармерия, сопоставить их фактическую деятельности с нормами действующего уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практикой.
Степень разработанности темы.
Судопроизводство по государственным преступлениям в пореформенной России XIX в. было предметом исследования в трудах как дореволюционных, советских, так и современных авторов, в числе которых Виленский Б.В., Елинский В.И., Есипов Г. В., Владимирский-Буданов М.Ф., Карданова М.А., Кистяковский А.Ф., Кони А.Ф., Ларин A.M., Лурье Ф.М., Лядов А.О., Макалинский П.В., Максимова Л., Матиенко Т.Л., Мулукаев Р.С., Немытина М.В., Панухина Н. В., Петручак Л.А., Розин Н.Н., Сергеевский Н.Д., Сергеевич В.И., Сирица И.В., Смолярчук В.И., Беляев И.Д., Фойницкий И.Я., Че-бышев-Дмитриев А. О., Чукарев А.Г., Чубинский М.П., Тарасов А.В., Тро-
ицкий Н.А., Розин Н.Н., Гернет Н.М. и др. Вместе с тем авторы исследований, если иметь в виду правовую сторону исследования, затрагивали в основном только отдельные вопросы уголовно-политического процесса, без увязки уголовно-процессуальных норм с материальными уголовными нормами, а также с уголовно-исполнительными нормами. Кроме того, большинство работ по данной проблематике были изданы в советский период, когда превалировал односторонний политико-критический подход и основное внимание было уделено противопоставлению самодержавия и революционных организаций, в то время как собственно уголовно-процессуальные положения исключались из предмета исследований. Соответственно специальных и обобщающих исследований дознавательных, следственных и судопроизводственных особенностей политических процессов в рассматриваемый период, имея в виду прежде всего комплексное освещение вопросов, в современной юридической литературе до сих пор не было. В данной работе предпринята попытка определенным образом восполнить этот и другие пробелы.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом исследования являются уголовное судопроизводство по государственным преступлениям в пореформенной России в XIX в. (1864-1880 гг.). Предмет исследования составляют законодательные акты уголовно-процессуального характера, правоприменительные акты, касающиеся уголовно-политической сферы, приговоры судов, решения органов политического сыска по конкретным делам, практика проведения отдельных следственных действий, порядка исполнение приговоров, а также научные труды по этой теме.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают российскую историю с начала судебной реформы 1864 г. до 1880 г. Такие временные границы научного анализа заявленной проблематики обусловлены тем, что в этот период в сфере уголовного судопроизводства по преступлениям против государства наблюдаются характерные изменения. Нижняя граница очевидна. Что касается 1880 г., то именно в самом конце 1870-х гг. верховной властью уже был принят ряд решений, называемый в литературе началом контрреформ, в частности, была сужена гласность уголовно-политического судопроизводства, ограничена юрисдикция суда при-
сяжных и др. Тогда же была проведена реорганизация органов политического сыска (ликвидировано III Отделение). Таким образом, в период 1864-1880 гг. в наибольшей степени были реализованы принципы судебной реформы в уголовном судопроизводстве и одновременно начался отход от этих принципов, ярким проявлением которого стало создание чрезвычайного органа -Верховной распорядительной комиссии в 1880 г., а еще позже, после убийства императора Александра II, принятие закона о чрезвычайном положении и иных мер, в значительной мере ограничивающих политические свободы. В целом, такие хронологические рамки позволяют выявить важные особенности развития уголовного процесса по делам по преступлениям против государства.
Цель и задачи исследования.
Основная цель диссертационного исследования заключается в комплексном изучении особенностей развития судопроизводства по политическим делам в российском государстве в пореформенной России XIX в. (до 1880 г.) и на этой основе углублении познаний в истории развития российского судопроизводства по государственным преступлениям.
Для реализации этой цели поставлены следующие исследовательские задачи:
- дать характеристику преступлениям против государства в нормах
уголовного права и показать особенности их регулирования в Уложении о
наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое действовало в рас
сматриваемый период;
- проанализировать развитие судебной системы и уголовно-
процессуального права после принятия Устава уголовного судопроизводства,
проанализировать особенности применения норм уголовно-процессуального
права к политическим делам;
исследовать вопросы правового регулирования и практики производства основных розыскных и следственных действий по преступлениям против государства;
выявить особенности вынесения и исполнения приговора суда по государственным преступлениям;
охарактеризовать тенденции развития органов политического сыска и методы их работы;
дать политико-правовой анализ основных политических процессов в исследуемый период;
исследовать уголовно-процессуальные аспекты по отдельным наиболее характерным уголовно-политическим делам.
Методология исследования основывается на методах материалистической диалектики, историзма и системности научного анализа, являющихся общепринятыми в историко-правовом исследовании. Характер диссертационного исследования обусловил также применение таких методов, как статистический, сравнительно-правовой, анализа и синтеза и др. В процессе исследовательской работы диссертантом использовались результаты исследований, содержащиеся в научных трудах дореволюционных, советских и современных авторов, материалы архивов, а также ряд литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты судебной деятельности, в том числе Устав уголовного судопроизводства, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, нормативно-правовые акты, регулирующие деятельность органов политического сыска, а также мест лишения свободы, где под стражей содержались обвиняемые и осужденные политические преступники. Важнейшим источником стали также материалы конкретных следственно-судебных дел - процесса 50-ти, дела Веры Засулич и др.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые осуществлено монографическое комплексное научное историко-правовое исследование уголовного судопроизводства по политическим делам в период 1864-1880 гг., включая исследование норм как материального, так и процессуального права, структурного развития основных карательных органов политического сыска, особенностей производства отдельных следственных действий, производства судебного следствия, содержания и исполнения приговоров по государственным преступлениям. Автором проанализирован ряд
правовых актов, которые еще не были предметом научного исследования с
точки зрения выявления закономерностей развития уголовно-
процессуальных процедур при совершении преступлений против государственной власти. В работе на примере процесса 50-ти, дела Веры Засулич и других показаны особенности реализации принципов судебной реформы применительно к уголовно-политическим делам. Диссертант осуществил анализ противоречия между стремлением верховной власти сохранить существующий государственный строй, используя для этого соответствующее уголовно-процессуальное законодательство, и стремлением российского общества к демократическим переменам.
В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:
Составы преступлений против государства в рассматриваемый период определялись Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845г., которое после отмены телесных наказаний и в 1863 г. и судебной реформы 1864 г. было соответствующим образом скорректировано и переструктурировано. Однако содержание преступных деяний против государственной власти по сути своей не изменилось. Как и прежде, наиболее тяжкими были покушение на императора и членов его семьи, бунт, измена. Помимо этого, государственные интересы включались в объект преступлений против правосудия, покушения на государственных деятелей, антиправительственная пропаганда и др. Наряду с Уложением действовали военно-уголовные законы, в которых также имелись аналогичные составы государственных преступлений. За совершение этих деяний в большинстве случаев предусматривались наказания, связанные с лишением и ограничением свободы.
Принятый в рамках судебной реформы Устав уголовного судопроизводства стал основой развития уголовно-процессуального права в пореформенной России. Уставом было изменено уголовное судопроизводство в русле передовых западноевропейских правовых идей того времени. Вместе с тем, ряд общепризнанных социально-правовых ценностей не был воспринят новым российским уголовно-процессуальным законом, и прежде всего речь идет об отказе закрепить универсальную презумпцию невиновности. Тем са-
мым верховная власть, опасаясь активизации выступлений политических оппонентов, оставляла для себя дополнительный правовой рычаг маневрирования в противодействие революционному движению. Кроме того, в отношении преступлений против государства, указанных в Разделе третьем Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, законодатель определил ряд особенностей, которые дополнительно ограничивали права обвиняемых и подсудимых. В частности, это касалось запрета рассматривать политические дела по указанным категориям преступлений присяжными заседателями, сужения гласности такого рода процессов: соответствующие дела могли рассматривать только окружные суды и Верховный уголовный суд, а несколько позже (1872 г.) было образовано Особое Присутствие Правительствующего сената, которое и стало рассматривать все значимые политические процессы. Помимо Устава уголовного судопроизводства в России функционировали военные суды, деятельность которых регулировалась специальными законами и которые рассматривали дела о преступлениях, совершенных военнослужащими; к концу исследуемого периода компетентность этих судов значительно возросла.
3. Судебная реформа 1864 г. первоначально не изменила организационно-правовой статус органов политического сыска в России - как и до нее таковым с прежними полномочиями оставалось III Отделение е.с.и.в.к. и жандармерия, поскольку Устав уголовного судопроизводства не затрагивал полномочий этих органов. Однако и последующие преобразования органов политического сыска предусматривали увеличение полномочий III Отделения и жандармерии. Такой подход законодателя объяснялся усилением революционного движения, которое в рассматриваемый период все активнее принимало формы террора. На укрепление существующего государственного строя были направлены изменения в содержании функций общей полиции. К концу 1870-х гг. стала очевидной неспособность спецслужб обеспечивать в необходимой мере безопасность государственной власти. Ярким свидетельством этого стало убийство террористами сначала начальника III Отделения, а затем, уже после ликвидации этого органа, и самого императора.
Предварительное расследование по делам о преступлениях по общему правилу производил судебный следователь, который в судебной стадии уже не мог участвовать в роли члена суда по тому делу, которое он расследовал. Судебные заседания в большинстве своем были открытыми, однако уже с середины 1870-х гг., после первых политических процессов, на которых подсудимые использовали принцип гласности и открытости для пропагандистских целей, власть решила в официальных изданиях (прежде всего в «Правительственном вестнике») не публиковать стенографические отчеты, а также ограничивать число лиц, желающих присутствовать в судебных заседаниях. Персональный состав высших судебных инстанций формировался исключительно по «высочайшему усмотрению», включая утверждение сословных представителей, что позволяло самодержавию в целом держать в своих руках осуществление большинства политических процессов.
С буржуазными реформами 1860-х гг. российская верховная власть поставила себя в чрезвычайно трудное положение. Стремясь сохранить политико-государственное статус-кво, она не могла не реагировать на преступления против государства и реагировать жестко. Однако, с другой стороны, царизм не мог повернуть вспять реформы сразу же после их начала, ибо это означало бы международную изоляцию. В этих условиях политические процессы по государственным преступлениям приобретали свою специфику. Они уже не могли, разумеется, происходить тайно, как в ХУ1 Ив.,: обвиняемые и подсудимые обретали право на защиту, чего не было, например, во время процесса над декабристами. Процессы получали освещение в прессе внутри страны, имели немалый общественный резонанс, в том числе за рубежом, что было впервые в общественно-политической истории России. Вместе с тем, верховная власть не имела намерения изменить самодержавный государственный строй, который формально по-прежнему характеризовался как абсолютная монархия. На этом фоне первый же политический процесс, проведенный в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства («процесс нечаевцев» в 1871 г.), показал верховной власти, что не оправдался ее расчет на гласность таких процессов, с помощью которого власть стремилась представить революционеров в негативном для общества виде. В результате, был
принят ряд актов, совокупность которых существенно ограничивала демократические принципы уголовного судопроизводства, причем в такой степени, что же в середине 1870-х гг. стали появляться мысли о начале контрреформ.
Состоявшийся в 1877 г. «процесс 50-ти» был проведен в целом в соответствии с действующими уголовно-процессуальными законами. Дело рассматривалось Особым Присутствием Правительствующего Сената, то есть высшей судебной инстанцией. Ряд подсудимых отказались от защиты. Трое подсудимых были оправданы. На этом процессе впервые в таком количестве и одновременно были привлечены к ответственности за совершение политических преступлений представители низших сословий. Впервые судебная трибуна столь высокого суда была использована для пропаганды социалистических идей, и такую тактику использовали подсудимые на многих процессах. И, хотя абсолютное большинство подсудимых по процессу 50-ти были признаны виновными в составлении противозаконного сообщества, имевшего «целью в более или менее отдаленном будущем ниспровержение и изменение порядка государственного устройства», и осуждены к различным наказаниям, верховная власть осталась недовольной его исходом, поскольку было очевидно, что в общественном мнении этот процесс она проиграла.
Процесс по делу Веры Засулич (1878 г.) наиболее ярко высветил глубину общественно-политического кризиса, в котором оказалась Россия. С чисто правовой точки зрения виновность революционерки Засулич в покушении на петербургского градоначальника Трепова в соответствии с действовавшими тогда нормами уголовного права (ст. 9, 1454 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных) достаточно убедительно была доказана прокурором К.И. Кесселем и не вызывала никаких сомнений. Даже защитник П.А. Александров в своей известной речи не ставил прямо вопрос об оправдании Засулич. Тем не менее, она была оправдана судом присяжных. Между тем в любом государстве преступление есть общественно опасное деяние, и такое деяние не может не быть ненаказуемым. Если оно ненаказуемо, как это имело место в деле Засулич, и, более того, приветствуется обществом, то это есть свидетельство серьезной социальной болезни. Принимаемые и приме-
няемые властью законы вступили в противоречие с фактическими общественными отношениями, которые все более и более насыщались идеями правового равенства, недопустимости сословного деления людей, идеями конституционализма. Но власть не желала принимать таких перемен, вопреки ожиданиям и требованиям общества. Вместе с тем, власть уже боялась, как раньше, творить явное беззаконие в отношении политических оппонентов, учитывая, помимо изложенного, и международную критику. Отсюда нерешительность власти в позиционировании к деянию Засулич и связанным с ним другим фактам. На этом фоне самодержавие и революционное движение были двумя крайними позициями, не желавшими идти на компромисс. А в середине - основная часть общества, которая, наблюдая это из своей повседневной жизни, делала свой выбор. По делу Засулич общество сделало выбор не в пользу власти. Именно в этом состоит главный итог процесса по делу Засулич, когда юридические государственные законы становятся ничтожными перед преобладающим общественным настроем. Однако для верховной власти империи ни процесс по делу Засулич, ни другие процессы не стали поводом для решительной реорганизации общественных отношений в демократическом направлении.
Теоретическое значение исследования. Результаты диссертационного исследования позволяют существенно расширить знания об истории российского права в целом и уголовного судопроизводства в частности. Теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить определенный научный интерес в изучении истории развития форм судопроизводственной деятельности в нашей стране.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что собранный и обобщенный историко-правовой материал может быть использован в учебном процессе при изучении историко-правовых дисциплин, а также соответствующих разделов ряда других правовых дисциплин (прежде всего уголовного процесса). Он представляет также интерес для законодателя при осуществлении судебной реформы в России на современном этапе.
Апробация результатов исследования получила выражение в опубликовании автором статей научного характера общим объемом 2,1 печатных
листов. Выводы и предложения доводились диссертантом до сведения научной общественности и практических работников на международных и всероссийских конференциях и семинарах по проблемам истории права, гражданского и уголовного процесса в Ростове-на-Дону, Краснодаре, а также на межкафедральных и региональных семинарах вузовских ученых и практических работников (2000-2006 гг.). Результаты диссертационного исследования используются при проведении лекций, семинарских занятий в учебных заведениях МВД России и вузах других ведомств. Положения диссертационного исследования использовались при подготовке рабочих программ по ряду тем в учебных курсах по истории государства и права России, гражданскому и уголовному процессу.
Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение и библиографический список использованной литературы.
Преступления против государства и ответственность за их совершение по уголовному законодательству пореформенного периода
Как будет показано ниже, преступления против государственных интересов содержались не только в Разделе третьем, но и в других разделах. Заметим еще в порядке общей характеристики, что именно Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845г. определяло составы преступлений против государства и наказания за их совершение в течение рассматриваемого периода (1864-1881 гг.), поскольку судебная реформа 1864 г. затронула преимущественно процессуальные аспекты, оставив в силе действующие до реформы уголовные законы. Вместе с тем в течение исследуемого периода законодатель вносил некоторые изменения, о которых будет сказано ниже.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. государственным преступления, имеющим ярко и однозначно выраженный политический характер, посвящен отдельный раздел, который заменил собой раздел третий т. XV кн. 1 Свода законов Российской империи и в котором говорилось о «преступлениях государственных по первым двум пунктам: 1) злоумышление против священной особы императорского величества и членов императорского дома и поношение императорского величества злыми и вре-дительными словами; 2) бунт и измена противу государя и государства». Составители Уложения отказались от архаичных формулировок Свода законов и попытались более современно сформулировать основные составы государственных преступлений, представлявшие действия (или бездействие), направленные как непосредственно против императора - главы государства, так и против государства - на ниспровержение или подрыв существовавшего политического строя.
Вместе с тем Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. оказалось не свободным от влияния предшествующего законодательства, и не только Свода, но и Соборного уложения 1649 года4, Артикула воинского 1715 г.5 и др. Так, Глава I определяет ответственность за умышленные деяния, объект посягательства которых - жизнь, здоровье, честь императора, его положение и прерогативы. Речь идет также об обнаружении умысла свергнуть императора с престола, лишить его свободы, власти или ограничить последнюю либо совершить над ним какое-либо насилие. Формулировка ст. 263 Уложения напоминает арт. 19 Артикула воинского, но содержит и новые весьма существенные дополнения о лишении власти верховной или ограничении ее. Состав преступления определен крайне нечетко, недостаточно четко обозначен объект посягательства.
Как представляется, причина скрыта не в низком уровне законодательной техники, а в стремлении обеспечить в случае необходимости широту и свободу судебно-административных репрессий. В ст. 264 Уложения устанавливается наказание не только за оконченное преступление, но и за все более ранние стадии совершения указанного предыдущей статьей преступного деяния. Статья дает основание полагать, что ответственность устанавливается и за так называемый голый умысел, характерный для прежнего законодательства и оставшийся в Уложении, но в более замаскированной форме.
Согласно ст. 265 наказываются равно с главными виновными все соучастники совершения государственного преступления и прикосновенные лица (недоносители), а согласно ст. 266 к тому же наказанию приговаривались те же лица и за деяния (предусмотренные ст. 263), совершенные относительно наследника престола, супруги государя и других членов императорского дома. В ст. 267 определяется ответственность за новый состав государственного преступления - составление и распространение печатных сочинений или изображений с умыслом возбудить неуважение к императору как главе государства или к его личным качествам, возбудить недовольство системой управления в стране. Закон предусматривает ответственность не только за оконченное преступление, но и за приготовление к нему. Все соучастники наказывались одинаково - лишением всех прав состояния и каторгой. Виновные только в составлении сочинений или изображений либо только в хранении их наказывались значительно мягче (вплоть до применения к ним ареста от семи дней до трех месяцев и последующего полицейского надзора). В ст. 268-269 предусматривается такое государственное преступление как словесное оскорбление императора. Этот состав был известен и ранее, например в арт. 20 Артикула воинского. Есть и новый состав - повреждение портретов и других изображений императора. Ответственности подлежат и прикосновенные лица - попустители и недоносители. Пьяное состояние преступника (если он действовал без умысла) являлось обстоятельством, смягчающим наказание. Согласно ст. 270 наказываются те же деяния, но совершенные против наследника престола, супруги императора и членов императорского дома.
В Главе II ст. 271 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных очень схожа со ст. 19, 20 главы II Соборного уложения, арт. 19, 137 Артикула воинского. Она предусматривает ответственность за многие деяния, рассматриваемые законодателем как тяжкие государственные преступления, - восстание против государя, заговор, намерение свергнуть его с престола, изменить образ правления, установленный порядок передачи престола по наследству. Так же как и Свод законов (ст. 223 тома XV), под бунтом против власти в Уложении понимается восстание «скопом» (т.е. выступление многих людей, подданных государства), подготовленное тайно, заговорщически и сопряженное с насильственными действиями. Виновными признавались как те, кто стоял во главе организации заговора, так и принявшие в нем участие, оказавшие помощь заговорщикам в любой форме, не донесшие о заговоре. Но при общем сходстве с предшествовавшим законодательством статья имеет и существенные особенности: она указывает на такие преступные действия, как намерение изменить форму правления или изменить порядок передачи престола по наследству.
Устав уголовного судопроизводства 1864 г. как основа последующего развития уголовно-процессуального права и особенности применения его норм по политическим делам
Судебной реформе 1864 г. предшествовало многолетнее и тщательное изучение опыта западноевропейских стран, отбор и творческое использование того, что могло дать положительные результаты в конкретных условиях России того времени. Так, Устав уголовного судопроизводства 1864 г., как известно, заимствовал континентальную систему судопроизводства, взяв при этом за основу Уголовно-процессуальный кодекс Франции 1808 г. (первый в мировой истории уголовно-процессуальный кодекс) . В результате судебной реформы на смену инквизиционному розыскному процессу пришел процесс состязательный, основанный на свободной оценке судом доказательств, рассмотренных в ходе гласного судебного разбирательство.
По образцу государств, где давно уже утвердились буржуазные основы судопроизводства, в России была установлена так называемая смешанная форма судопроизводства, при которой уголовное разбирательство осуществляется в две стадии. Первая - предварительное разбирательство, негласное, письменное, не знающее равноправия сторон. Вторая стадия - судебное разбирательство, оно основывается на гласности, устности, состязательности при свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению судей, разделенных на коронный суд и скамью присяжных заседателей. Только по малозначительным делам, подлежавшим рассмотрению в мировых судах, разделение уголовного судопроизводства на стадии отсутствовало24.
Разработка проектов нового процессуального законодательства, как основ судоустройства, началась в первой половине XIX века. Закончив работу над Сводом законов, II Отделение с.е.в.к. под руководством М. М. Сперанского приступило к подготовке проекта Устава судопроизводства по преступлениям и проступкам, продолженной затем под руководством Д. Н. Блудо-ва. Руководящим принципом для разработчиков служило известное указание Николая I: «Недостаток результатов прежних работ происходил, главнейше, от того, что всегда обращались к сочинению новых законов, тогда как надо было сперва собрать вполне и привести в порядок те, что уже существуют»25. Результатом работы второго отделения стал Проект о следствии, разработанный совместно с Министерством юстиции26. Однако этот проект утвержден не был. Аналогичная судьба постигла и ряд других проектов. В литературе отмечается, что во всех проектах инквизиционный порядок в них оставался неизменным как при расследовании, так и при рассмотрении дела в суде27.
В 1859 г. под руководством того же Д. Н. Блудова был составлен так называемый Устав судопроизводства по преступлениям и проступкам, который мыслился в качестве процессуального дополнения к Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Этот проект также мало чем отличался от упомянутого выше, за исключением того, что обвиняемому в завершающей стадии предварительного расследования предоставлялось право приглашать защитника и родственников. Дело в том, что в условиях неопределенности материально-правовой классификации преступных деяний наименование этого законопроекта не только теряло смысл, но, более того, заводило законодателя в определенный тупик. Действительно, как можно было дифференцировать судопроизводство по преступлениям и проступкам, если в уголовном законе эти понятия зачастую были очень запутаны? «Устав судопроизводства по преступлениям и проступкам» опять-таки становился сугубо условен в своем наименовании, не столь лингвистически удобном и удачном, чтобы за него держаться. Основой же будущего Устава уголовного судопроизводства стали Основные положения уголовного судопроизводства от 29 сентября 1862 г. - составная часть Основных положений преобразования судебной части в России28.
Особо следует сказать о документе, который стал второй частью упомянутых Основных положениях преобразования судебной части и именуется Основными положениями уголовного судопроизводства . Он был утвержден Императором Александром II 29 сентября 1862 г. По форме Основные положения напоминают концепцию, которая была выработана для того, чтобы обозначить ключевые элементы будущего Устава уголовного судопроизводства. Но в отличие от многих других концепций, известных в истории права, этот документ, во-первых, имеет статус полноценного законодательного акта; во-вторых, речь не идет о наборе общих положений, а именно о уголовно-процессуальном кодексе, хотя, безусловно, имевшим сокращенный вид.
Организационно-правовые основы политического сыска (III Отделение и жандармерия)
В рассматриваемый период (1864-1880 гг.) розыск по деяниям, содержащим признаки преступлений против государства, производило III Отделения е.и.в.с.к. - высший орган политического сыска в России. Дознаватель-ные, а отчасти и следственные функции выполняла также жандармерия. Кроме того, на начальном этапе производства дела розыск осуществляла общегражданская полиция с последующей передачей материалов III отделению. Однако именно последнее являлось тем государственным органом, которое обязано было обеспечивать безопасность существующего государственного строя от преступных посягательств. III Отделение было, как известно, образовано после восстания и следствия над декабристами в 1826 г. И практически сразу деятельность этого органа политического сыска обрела в российском обществе далеко не позитивные оценки. Так, основоположник народничества А.И. Герцен называя его «центральной шпионской конторой»64 и жестоко обличая его деятелей: Бенкендорфа и даже самого императора. Учитывая, что деятельность III Отделения освещена в литературе достаточно подробно65, основное внимание уделим юридической стороне дела, связанной с регулированием и методами работы этого органа политического сыска по предотвращению и пресечению преступлений против государства.
Предварительно еще отметим, что учреждение III Отделения стало шагом на пути формирования единой и целостной системы политического сыска в России. На это была нацелена и структура нового учреждения, состоявшего первоначально из четырех экспедиций, имевших следующие функции: I экспедиция ведала всеми политическими делами - "предметами высшей полиции и сведениями о лицах, состоящих под полицейским надзором". II экспедиция - раскольниками, сектантами, фальшивомонетчиками, уголовными убийствами, местами заключения и "крестьянским вопросом". III экспедиция занималась специально иностранцами. IV экспедиция вела переписку о «всех вообще происшествиях», ведало личным составом, пожалованиями и др. экспедиция (создана в 1842 г.) занималась специально театральной цензу «66 рои .
Первоначально аппарат непосредственно 111 Отделения был сравнительно небольшим (32 чиновника), и сам по себе он не мог охватить всю территорию империи. Поэтому на местах делами политической полиции занимались местные жандармские управления. Вся страна была разделена на несколько (сначала пять, потом восемь) жандармских округов, во главе которых стояли высшие жандармские чины. Округа, в свою очередь, распадались на отделения. Жандармерия стала своеобразной вооруженной силой Третьего отделения, необходимой для проведения его мероприятий при арестах, несении обязанностей «наблюдательной полиции». Официально корпус жандармов был создан Николаем I указом от 28 апреля 1827 г. Его командир обладал правами командующего армией. Первоначально жандармские части, подчиненные Третьему отделению, включали в свой состав 4278 чинов. В их числе - 3 генерала, 41 штабс-офицер, 160 обер-офицеров, 3617 рядовых и 457 нестроевых чинов. В последующие годы численность генералов возросла в 4 раза, офицеров и нижних чинов в 1,5 раза67. В целом авторитет этих служб после их создания постепенно падал, хотя формально их власть, напротив, возрастала. Это объяснялось, на наш взгляд, тем, что самодержавие, которое защищало ведомство, изживало себя, а надежды на положительные изменения, связанные с реформами начала 1860-х гг., оправдывались далеко не во всем. В 1870-е годы наступил кризис политического розыска, что выразилось в неспособности III Отделения противостоять революционному движению народничества, их террористическим актам, и в итоге в 1880 г. оно было ликвидировано.
Проведение сначала крестьянской 1861 г., а затем судебной реформы 1864 г. на первых порах никак не повлияли ни на содержание функций III Отделения, ни на его руководящий состав, что лишний раз подчеркивало нежелание верховной власти даже в условиях реформирования отказываться от самодержавности государственного строя. В то время руководителем III Отделения был В.А. Долгоруков (возглавил ведомство в 1956 г.). Подвижки начались после покушения на императора, совершенного бывшим студентом Московского университета Д.В. Каракозовым 4 апреля 1866 г., который в центре Петербурга выстрелил в Александра II, но не попал . В обвинительном акте по делу Д.В. Каракозова указывалось: «Провидению угодно было сохранить драгоценную для России жизнь возлюбленного монарха. Крестьянин Костромской губернии... Осип Комиссаров, стоявший в толпе народа, увидевший направленный против государя императора пистолет, толкнул преступника в локоть, вследствие чего пуля пролетела над головою его величества. Сделавший выстрел побежал вдоль Невы, по направлению к Прачеш-ному мосту, но был задержан городовым, унтер-офицером дворцовой команды Степаном Заболотиным (бляха № 66), который вырвал у него двухствольный пистолет, другой курок которого был взведен»69.
Политико-правовая характеристика судебных процессов по преступлениям против государства
Политико-правовая характеристика политических процессов в рассматриваемый период (1864-1880 гг.) не может быть объективной без уточнения в целом общественно-политической ситуации, сложившейся в России в середине XIX в. В этой связи необходимо заметить, что общественно-политический кризис, сложившийся в России к середине XIX в., наглядно проявился в ходе Крымской войны, где Россия понесла немало потерь. Как нам представляется, военный потенциал России мог быть больше, если бы Российское правительство следовало по пути демократических преобразований, которые происходили в западных странах. В этом случае, во-первых, активнее могло осуществляться экономическое развитие, отчего напрямую зависит военная мощь государства, и, во-вторых, основная масса военнослужащих - выходцев из низших сословий, имела бы, вероятно, более высокий уровень патриотизма, поскольку сословная принадлежность к низам в то время уже бесспорно унижала человеческое достоинство и вызывала недовольство власть имущими, которое, собственно, в дальнейшем и стало трансформироваться в революционное движение, сопровождаемое преступлениями против государства.
Ситуация в стране усугублялась заметной активизацией крестьянского движения (прежде всего на Юге России). Согласно известному высказыванию видного государственного деятеля Беккендорфа, «крепостное состояние есть пороховой погреб под государством». А такой известный общественный деятель, как М.П. Погодин в 1854 г. писал: «Несчастные крестьяне, которые, выведенные из терпенья, берут нож в руки и подвергаются за то кнуту и каторжной работе в сибирских рудниках, неужели не заслуживают лучшей участи? Ведь это те же самые люди, что теперь священнодействуют в Севастополе с таким мужеством, с таким самоотвержением, и спасают не только русскую честь, но даже наше значение, нашу будущность! Когда-нибудь терпению будет конец, попадет одна несчастная искра, и все вспыхнет!»2 . До и после этого в России прокатывались крестьянские волнения. И хотя они были локальными, сам их факт свидетельствовал о ненормальном положении с социально-правовым положением этой категории населения. В контексте нашей проблематики это обстоятельство важно потому, что, как будет показано ниже, основная часть содержащихся в местах лишения свободы представляла собой именно категорию крестьян.
Нарастание общественно-политического кризиса отражалось и в том, что значительно более резкими в своих суждениях становились представители либеральных направлений общественной мысли России. Усиливалась критика западных стран по поводу «рабства» в России. В совокупности эти и другие обстоятельства диктовали необходимость социальных преобразований. В противном случае, если бы они не наступили, Россию могли ожидать новые бунты. Понимая это, властная верхушка вынуждена была пойти на ряд известных реформ (прежде всего крестьянская, судебная, земская), которые в литературе справедливо обозначаются как буржуазная модернизация российского общества. Сложнейшие социально-экономические процессы, происходившие в России в этот период, то есть в 1860-70-х гг., сопровождались ломкой старых социальных структур и традиций. Болезненные изменения, затрагивающие все слои общества, находили отражение в сфере общественной мысли, стимулировали поиск путей скорейшего разрешения стоящих перед страной проблем, способствовали росту радикальных настроений у части общества.
При этом проведение крестьянской реформы не сняло многие насущные вопросы общественной жизни России. Содержание этой реформы резко критиковали тогдашние российские оппозиционеры, находившиеся в эмиграции. Так, Н.П. Огарев вскоре после обнародования соответствующих законов и давая им общую крайне резкую негативную оценку, писал, что «так-то опять плетьми да каторгой хотят заставить народ верить, что новый приказ-ной закон есть божеская правда» . Примечательно, что определенное недовольство ходом этой реформы ив целом общественных преобразований проявляли (причем в организованных формах) провинциальное дворянство. Впервые со времен декабристов представителями этого сословия был поставлен вопрос о созыве народных представителей.
