Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Государственная политика в сфере юстиции и организационно-правовые основы функционирования аппарата Наркомюста РСФСР В 1929-1936 гг 39
1. Трансформация политико-правовых условий функционирования органов и учреждений юстиции РСФСР 39
2. Организация и функции структурных подразделений Наркомюста РСФСР 70
Глава II. Правовое положение органов суда, прокуратуры и следствия в системе Наркомюста РСФСР В 1929-1936 гг 92
1. Развитие структуры и характерные черты функционирования судебных органов 92
2. Органы прокуратуры РСФСР в условиях централизации надзора за законностью 121
3. Институт предварительного следствия в системе Наркомюста РСФСР 140
Глава III. Организационно-правовые основы функционирования коллегий защитников, нотариальных контор и исправительно-трудовых учреждений В 1929-1936 гг 156
1. Реорганизация и проблемы функционирования коллегий защитников 156
2. Правовое положение нотариальных контор 176
1. Исправительно-трудовые учреждения в системе Наркомюста РСФСР 184
Заключение 201
Библиографический список
- Трансформация политико-правовых условий функционирования органов и учреждений юстиции РСФСР
- Организация и функции структурных подразделений Наркомюста РСФСР
- Развитие структуры и характерные черты функционирования судебных органов
- Реорганизация и проблемы функционирования коллегий защитников
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В круг важных факторов, определяющих становление России XXI столетия как демократического правового государства входит и государственная политика в сфере юстиции. Она является неотъемлемым элементом модернизации общественных отношений и совершенствования правовой системы.
В условиях развития новой российской государственности система органов и учреждений юстиции претерпевает серьезные изменения. Трансформируется ее место и роль в сфере правоохранительной деятельности, взаимоотношения с различными структурами исполнительной и законодательной власти. Нормативно-правовая база, регламентирующая ее устройство, функции и деятельность продолжает совершенствоваться.
На первый план выходит задача совершенствования механизма участия органов и учреждений юстиции в правовых отношениях, затрагивающих права и свободы личности. Развитие системы мер, обеспечивающих их соблюдение и защиту, формирование соответствующей правовой базы, укрепление независимости судебной власти, совершенствование правоохранительных структур позволяют государству рассматривать себя равноправным субъектом мирового цивилизованного сообщества.
К сожалению, сегодня все еще приходится сталкиваться с тем, что в индивидуальном сознании юстиция ассоциируется с некоей внешней враждебной силой, а распространившиеся в предыдущие годы правовой нигилизм и произвол чиновничества работают на «теневую юстицию». Между тем, значение органов и учреждений юстиции в правовом государстве является первостепенным, поскольку они призваны быть его правовым каркасом.
Обеспечение единства правового пространства страны невозможно без создания централизованной системы органов и учреждений юстиции, подчиненных по вертикали Министерству юстиции. Министерство юстиции РФ -федеральный орган исполнительной власти, проводящий государственную политику и осуществляющий управление в сфере юстиции. Возложенные на Министерство функции реализуются его аппаратом, а также органами и учреждениями, входящими в систему Минюста России.
Для современной системы юстиции серьезной проблемой остается разработка ее структуры, функций и компетенции. Вопрос о распределении задач и компетенции по уровням системы и ее управляемость остается слабо проработанным не только в теоретическом, но и в историко-правовом отношении. В связи с этим, наряду с анализом актуальных проблем их современного развития большое значение имеет и осмысление соответствующего исторического опыта.
Органы и учреждения юстиции советского государства имеют неоднозначное прошлое. Многое в нем сегодня справедливо подвергается критике, что позволяет более глубоко и зримо определить причины возникновения и механизмы преодоления различных проблем, предотвратить повторение ошибок. Изучение исторического опыта способно оказать влияние в решении задач, направленных на совершенствование современной системы юстиции, поскольку подобные задачи ставились и раньше. Необходимо объективное и комплексное исследование прошлого системы органов и учреждений юстиции, нацеленное на выявление противоречивости пройденного ими пути как важной составной части государственного аппарата.
Таким образом, тема диссертационного исследования представляется отвечающей назревшим социально-экономическим, политическим и правовым потребностям в сфере укрепления государственности в России.
Степень научной разработанности темы исследования.
Первый этап историографии проблемы, охватывающий конец 30-х -середину 50-х гг., начался с издания небольших по объему брошюр об истории суда и уголовного процесса, а также адвокатуры в СССР1. Великая Отечественная война обусловила повышенное внимание к советской военной юстиции, включая ее историю1. Д.С. Карев в учебных целях предпринял попытку системной характеристики органов и учреждений юстиции, но при этом исторический аспект их развития выделен не был .
Стержневой темой в историко-правовой литературе, посвященной органам юстиции в послеоктябрьский период, стало рассмотрение проблем развития советской судебной системы. Одним из первых к ней обратился И.Т. Голяков . Появляется и обобщающее исследование по этой тематике, принадлежавшее М.В. Кожевникову. В 1947 г. вышло его исследование "История советского суда", переизданное спустя десять лет4. И.А. Ушаковым была защищена первая диссертация о становлении советского суда5, а вскоре вышла в свет монография П.П. Михайленко, характеризующая становление судебных органов и уголовного права в СССР6. Начала также разрабатываться история судебного строительства в союзных республиках в первые годы Советской власти . Л.Н. Гусев составил достаточно обширную подборку до кументов, характеризовавших развитие законодательства СССР и РСФСР по организации суда1.
В 1946 г. Н.Я. Левин защитил первую диссертацию, посвященную организации защиты в советском уголовном процессе, отдельная глава которой характеризует эволюцию института защиты в СССР . М.В. Кожевниковым были впервые охарактеризованы основные вехи пути, пройденного к тому времени советской прокуратурой3.
В целом, проведенные на данном этапе советскими учеными исследования стали отправной точкой для дальнейшего изучения историко-правовых аспектов развития советской юстиции.
Второй этап в историографии проблемы начался во второй половине 50-х и продолжался до конца 80-х гг. Появляются исследования, характеризующие становление социалистической законности, роль Наркомюста РСФСР в законодательном процессе и деятельность органов советской юстиции на региональном уровне. Однако хронологически все они были ограничены только первыми годами Советской власти4.
В связи с 40-летним юбилеем Советского государства активизировалась разработка истории советской судебной системы1. В дальнейшем исто-рико-правовые аспекты организации суда и правосудия в СССР получают отражение еще в ряде юбилейных публикаций .
Возросло количество статей3, монографий и диссертаций4 по этой проблематике, в том числе - на региональном материале5. Однако интересующий нас период в данных работах отражения не получил.
Несомненным достижением можно считать проведение обобщающих исследований истории судебных органов в ряде советских республик1. Применительно к РСФСР таких работ на данном этапе подготовлено не было, но началась разработка проблемы развития судебного управления в республике. Ее изучению применительно к 20-м гг. посвящена диссертация А.С. Смыкалина . В качестве объекта отдельного рассмотрения им впервые выделены органы специальной юрисдикции в системе Наркомюста РСФСР (к ним автор отнес арбитражные и земельные комиссии, трудовые сессии) . В дальнейшем изучение роли Наркомюста РСФСР по организационному руководству судами в 30-е гг. было продолжено в исследовании А.И. Казакова4. Он в частности показал, что органа, осуществлявшего функцию только судебного управления, ни в РСФСР, ни в общесоюзном масштабе не существовало до учреждения в 1936 г. Наркомюста СССР. Что же касается автономных республик, то в них Наркомюсты были наделены функциями судебного управления, в то время как Главные суды (отделения Верховного суда РСФСР), хотя и действовали на правах губернских судов, но судебным управлением, в отличие от последних, не занимались.
С середины 60-х гг. активизируется изучение истории прокуратуры, как отдельных регионов, так и в целом СССР1. Однако не было проведено исследований, посвященных развитию прокурорских органов РСФСР в интересующий нас период.
Статьи М.Ю. Рагинского и З.М. Онищука положили начало разработке проблематики, связанной с историей советского следственного аппарата . В дальнейшем связанные с этим вопросы рассматривались в публикациях Н.В. Жогина, В.В. Шимановского, Д.Л. Голинкова, Л.П. Маковской . Краткие сведения о развитии советского следственного аппарата приводились на страницах изданий учебного плана4. Следует особо подчеркнуть вклад B.C. Ломова в изучение генезиса предварительного следствия в Советском государстве. В его исследованиях на основе богатого архивного материала дана обобщающая картина эволюции следственных органов с 1917 г. до се редины 20-х гг.1 Однако развитие предварительного следствия в РСФСР с конца 20-х гг. еще не получило специального научного рассмотрения.
Первая попытка проследить основные вехи истории советского нотариата была предпринята в работе СИ. Юдельсона, носившей учебный характер2. Однако интересующий нас период в ней отражен не был. Это же можно сказать и о последующих исследованиях, посвященных развитию советского нотариата3.
В ряде сборников был кратко охарктеризован исторический путь, пройденный адвокатурой в СССР4. Публикуются работы, в общих чертах показывающие процесс зарождения адвокатуры в СССР5. В 1964 г. Е.П. Дубковым была защищена диссертация, посвященная организации советской адвокатуры, содержавшая лишь краткий очерк ее развития6. Последующие диссертации, посвященные правовому регулированию адвокатской деятельности, практически не затирагивали интересующий нас период7. При этом авторская позиция в них определялась идеологическими догматами того времени и запечатлела односторонне-позитивную оценку места адвокатуры в структуре правоохранительных органов, а также роли партийно-государственных органов в ее судьбе, что не соответствует реалиям того времени.
Изучение истории советской исправительно-трудовой политики и исправительно-трудовых учреждений, которые на отдельных этапах отечественной истории входили в структуру органов юстиции, началось с конца 50-х гг.1 Однако интересующий нас период не получил в них практически никакого отражения.
Таким образом, на данном этапе развития историко-правовых исследований не было предпринято попыток обобщающего анализа функционирования системы органов и учреждений юстиции РСФСР в 1929-1936 гг.
Третий этап изучения проблемы начался на рубеже 80-х - 90-х гг. и продолжается по настоящее время. Прежние позитивные оценки советской юстиции сменились на критически-обличительные . Вместе с тем появляются работы историков и юристов, стремившихся взвешенно и объективно рассматривать данную проблематику . По мере становления российской государственности, а также в связи с провозглашением и конституционным закреплением идей правового государства, появилась потребность в поиске по зитивных образцов деятельности представителей советского правосудия, возросло внимание к юристам как носителям властных функций, к их месту и роли в функционировании государственного аппарата. Поэтому приобрела актуальность тема противодействия со стороны юристов властному произволу. Стали получать отражение факты сохранения судьями, прокурорами, следователями, адвокатами верности своему профессиональному долгу даже в условиях массовых репрессий.
В.В. Скитович предпринял первую попытку проследить основные этапы развития советской административной юстиции1. Исследования по истории отечественной ювенальной юстиции также затрагивают отдельные аспекты ее развития в советский период2. В.Н. Садков провел исследование деятельности Наркомата юстиции РСФСР по созданию законодательного фундамента советского государства в первые годы Советской власти3.
Весомый вклад в изучение истории советского правосудия внесла монография американского ученого Питера Соломона «Советская юстиция при Сталине»4. Автор сосредоточил свое внимание на особенностях развития советского уголовного и уголовно-процессуального права5. По мнению П. Соломона большевистская идеология в целом и антиправовой подход в частности никогда не являлись главной движущей силой в развитии совет ского права и уголовной юстиции1. Исследователь приходит также к выводу, что набор судей и прокуроров из числа членов коммунистической партии автоматически не обеспечивал их лояльность режиму2. Это стало одной из причин тех трудностей, которые испытывало советское руководство страны при обеспечении должного проведения в жизнь своих инициатив в области уголовной политики. Возможности применения уголовного закона на практике, отмечает ученый, даже в условиях сталинского режима личной власти были ограничены, в том числе и по причине отсутствия полного совпадения между системой ценностей работников юстиции и теми нормами, внедрения которых от них требовали3. В целом, работа П. Соломона представляет несомненный интерес как для изучения сталинизма, так и для сравнительной истории и социологии советской уголовной юстиции.
В начале XXI в., в том числе в связи с 200-летним юбилеем Министерства юстиции России, были проведены научно-практические конференции, материалы которых синтезировали современные научные представления о различных аспектах пройденного пути и перспективах развития системы органов и учреждений юстиции4. Появился ряд публикаций об истории самого министерства и его органов - как небольших по объему статей, брошюр5, так и крупных обобщающих трудов6.
Активизировалась разработка регионального аспекта истории органов советской юстиции, в том числе и по интересующему нас периоду1 В некоторых областях Российской Федерации были изданы работы, преимущественно художественно-публицистического или документального характера, прослеживающие основные вехи исторического развития и отражающие современную деятельность местных органов юстиции2.
Особо следует отметить исследования О.И. Чердакова, посвященные характеристике принципов и этапов формирования правоохранительной системы Советского государства на протяжении 1917-1936 гг.3. Данную систему автор рассматривает как совокупность охранительных правовых норм (уголовное законодательство), правовой идеологии, органов и организаций, исполнявших правоохранительные функции. В советском государстве правоохранительные органы, как показал О.И. Чердаков, не всегда выполняли миссию охраны прав и свобод личности, чаще использовались как репрессивно-карательные институты. Правоохранительная система, по его мнению, функционировала как антидемократическая, ущемлявшая права граждан, а орга ны, призванные защищать интересы личности, превратились в проводников террора и репрессий1. При этом основное внимание автор уделяет анализу правовых основ развития органов внутренних дел, входивших в структуру НКВД. Развитие суда и прокуратуры характеризуется лишь в общих чертах и специально не выделяется задача рассмотрения организационно-правовых основ деятельности совокупности органов и учреждений Народного комиссариата юстиции в интересующий нас период.
В историко-теоретическом исследовании A.M. Евстратова показано соотношение правосознания и правовой культуры в ходе создания советского государства, их место в системе правового регулирования общественных отношений на протяжении 20-30-х гг. Автор отмечает, что отсутствие обобщающих исследований о деятельности партийно-государственных органов в указанной сфере «является очевидным пробелом в историко-правовой науке и обедняет арсенал научного материала, позволяющего оценить особенности формирования правосознания и правовой культуры нашего государства в 20-30-е годы XX века» . В одном из параграфов автор приводит краткие сведения об основных вехах развития правоохранительной системы РСФСР, но при этом сосредоточивает внимание не на органах юстиции, а на репрессивной роли ГПУ-ОГПУ и характеристике мест заключения в системе НКВД3.
В диссертации И.В. Ширяевой поставлена цель рассмотреть проблему прав человека применительно к деятельности советских правоохранительных органов в 1922-1941 гг.4 Однако в работе речь ведется не о всей системе правоохранительных органов того периода, а только об органах внутренних дел и государственной безопасности. В частности, хотя и выделен раздел «Место и роль правоохранительных органов в политической системе СССР в 1920-1930-х годах»1, в нем говорится, преимущественно, о самой советской политической системе, о роли партийного руководства в проведении репрессивной политики, о политической социализации граждан, о взаимоотношениях власти и молодежи и т.д. Органы юстиции при этом не попали в поле зрения автора.
В работе В.М. Сырых на основе опубликованных биографических сведений, статей и выступлений Н.В. Крыленко прослеживается его теоретическая и практическая деятельность как одного из ведущих создателей советского правосудия, как «предтечи и проводника судебного произвола и внесудебного террора», «идеолога и соучастника сталинского произвола и массовых репрессий». Как известно, Крыленко был одним из руководителей советской юстиции, а в 1931-1936 гг. возглавлял Наркомюст РСФСР. Проанализировав взгляды Н.В. Крыленко в конце 20-х гг., В.М. Сырых делает следующее заключение: «Ратуя за расстрел всех контрреволюционеров, а также лиц, по мнению суда способных стать ими в ближайшей или отдаленной перспективе, Н.В. Крыленко по существу предлагал реанимировать красный террор, чинимый ВЧК в первые годы советской власти. Таким образом, если пролетарское государство всех лиц, принадлежавших к бывшим имущим слоям России, ограничивало в правах, то Н.В. Крыленко предлагал лишать их права на жизнь» . Автор делает вывод о несостоятельности распространенного в литературе мнения, согласно которому «идеологической дубиной сталинских репрессий» был только Вышинский и доказывает, что именно «с легкой руки Н.В. Крыленко советский суд превратился в орудие произвола и расправы, чинимой Советской властью» .
С 90-х гг. на новый уровень вышло изучение возникновения и деятельности советских судебных органов, прежде всего - за счет расширения ис точниковой базы, что получило воплощение в ряде работ, в том числе на региональном материале1.
Заметной вехой в изучении истории советской судебной системы стала защищенная в 1998 г. диссертация И.Л. Лезова . В ней на основе обширного круга архивных источников рассматриваются проблемы формирования системы судов общей юрисдикции и характерные черты ее функционирования в СССР на протяжении 1917-1940 гг. При этом автор главное внимание сосредоточивает не на организационно-правовых основах функционирования судов, а на их деятельности. Несомненный интерес представляют факты и выводы, содержащиеся в параграфе посвященном дискуссии конца 20-х - начала 30-х годов об основных принципах судоустройства и судопроизводства в СССР.
Глубокий анализ уголовного и уголовно-процессуального законодательства как основы создания репрессивной системы в СССР дан В.Б. Романовской3. Значительный интерес для понимания эволюции российской уголовной юстиции представляет постановка и решение в ее докторской диссертации задачи соотнесения истории репрессивных органов и общественного правосознания в России на протяжении ХІХ-ХХ вв.4 В ряде работах данная проблематика анализируются и применительно к интересующему нас периоду. Например, предметом специального рассмотрения стали особенно сти проявления карательной политики в деятельности местных судебно-прокурорских органов в годы, предшествовавшие массовым репрессиям1. Объектом изучения стали судьбы самих судебных работников в 30-е годы .
Изучение сущности и эволюции репрессивной политики и практики в СССР было проведено в обстоятельной монографии В.Н. Кудрявцева и А.И. Трусова3. Свое внимание ученые сосредоточили на анализе механизмов реализации карательной политики центральными внесудебными органами советского государства. В связи с этим вводится понятие «политическая юстиция», подразумевающее разветвленную политико-юридическую систему, которая руководствовалась в основном ведомственными административными правилами, составившими основу «юриспруденции террора». Задача авторов заключалась в том, чтобы показать, в чем именно заключались нарушения законности, каковы были методы, которыми пользовались функционеры репрессивных органов.
Е.С. Андреевой была защищена диссертация, посвященная истории арбитражных судов . Одним из аспектов исследования стала характеристика законодательных основ деятельности арбитражных комиссий в 1922-1930 гг., а также Государственного арбитража СССР в 1930-е гг.
Обобщающему рассмотрению истории военных судов России, включая и советский период их развития, посвящена монография Н.А. Петухова5. Это исследование, несомненно, стало крупным вкладом в научную разработку истории отечественной военной юстиции.
Исследование процесса формирования принципов советского судопроизводства в 1917-1936 гг. предпринято в диссертации К.А. Алакпарова. В ней, в частности, проведен анализ дискуссий 20-х - начала 30-х гг. о принципах судоустройства и судопроизводства; характеристика законодательного закрепления принципов организации суда и судопроизводства в СССР в середине 30-х гг.1
С начала 90-х гг. все больше внимания стало уделяться проблеме судеб прокурорских работников в период сталинских репрессий, негативной роли, которую сыграл в этом А.Я. Вышинский2. В серии «Возвращение к правде» была издана книга «Расправа. Прокурорские судьбы»3. Составители двухтомника высказали мнение, что в 30-е гг. были попытки противостояния фактам беззакония и массовых репрессий. Попытку по-новому оценить опыт деятельности советской прокуратуры предпринят авторами вышедшего в 1993 г. сборника статей «Советская прокуратура. Очерки истории»4. В нем освещаются лишь некоторые аспекты деятельности прокуратуры: надзора за расследованием преступлений и за производством дел в судах, развитие связей с общественностью, разработка научной организации труда. Однако об организационно-правовых основах функционирования прокурорских органов в интересующий нас период практически ничего не говорится.
В фундаментальном труде А.Г. Звягинцева и Ю.Г. Орлова «Распятые революцией: Российские и советские прокуроры XX века. 1922-1936 гг.»5 впервые были приведены документальные и неизвестные биографические сведения о жизни, профессиональной деятельности и судьбах прокуроров, занимавших руководящие посты в центральном аппарате Прокуратуры РСФСР и СССР. Позднее эти вопросы получили отражение в других исследованиях указанных авторов1. Данные работы восполнили многие пробелы в истории прокуратуры, представляя в своей совокупности насыщенную уникальными данными летопись ее развития.
Со второй половины 90-х годов стали публиковаться работы, посвященные истории органов надзора за законностью на местном уровне2. На-пример, прошлому Тверской прокуратуры был посвящен сборник статей , а также насыщенные богатым фактическим книги В.В. Барышева4. Прошлое прокуратуры Краснодарского края получило отражение в книге "Очерк истории Кубанской прокуратуры"5. Она содержит немало познавательных фактов и замечательных биографий, однако интересующий нас период представлен в ней очень кратко, основное место в содержании отведено последним нескольким десятилетиям и современной деятельности краевой прокуратуры. В очерках о прокурорах и прокуратуре Владимирской области, к сожалению, период с 1917 по 1941 гг. представлен лишь выдержкой из одного документа за 1926 г.6
Весомый вклад в научное рассмотрение интересующей нас проблемы внесла монография, посвященная истории прокуратуры Ивановской области1. На основе ранее не изучавшегося документального материала, преимущественно из центральных и местных архивов, были исследованы организационно-структурные основы развития и изменения в кадровом составе прокуратуры Ивановской области с 1920-х до конца 90-х гг.
К 280-летию прокуратуры были приурочены специальные учебные по-собия по истории прокуратуры и юбилейные очерки, изданные в различных регионах России и содержащие интересные документальные материалы, которые позволяют существенно обогатить наши представления в том числе о советской прокуратуре3.
За последние годы внимание исследователей привлекли отдельные стороны деятельности прокуратуры интересующего нас периода4. Так, судьбам военных прокуроров посвящены очерки А.А. Стукалова и СЮ. Ушакова5. В статье В. Бобренева на основе изучения ранее не публиковавшихся архивов Главной военной прокуратуры прослеживается складывание механизма репрессий и развитие взаимоотношений между военными прокурорами и сотрудниками особых отделов, представлявших ОГПУ-НКВД в РККА1.
Рассмотрению эволюции предварительного следствия в органах уголовной юстиции советского государства в 1917-1941 гг. посвящена диссертация Е.В. Сидоровой. Автор стремится проследить развитие следственных органов в структуре не только Наркомюста, но также ВЧК и военного ведомства, доказывая, что наличие следственного аппарата в органах государственной безопасности и большая роль дознания в предварительном расследовании в значительной степени снижало его эффективность. Небесспорным представляется объяснение передачи народных следователей в структуру прокуратуры в 1928 г. только их недостаточной квалификацией, которая и компенсировалась подчинением «компетентным прокурорам». Дело в том, что уровень профессиональной квалификации многих прокуроров тогда не был выше, чем у следователей. Особый интерес представляет предпринятая Е.В. Сидоровой попытка проследить ограничение процессуальной самостоятельности следователя и превращение предварительного расследования в полностью розыскное на протяжении 30-х гг. . Вместе с тем, в исследовании практически отсутствуют сведения об организации и функционировании следственных органов на местах и о проблемах их взаимоотношений с вышестоящими органами юстиции.
Изучение органов предварительного следствия было продолжено в работах B.C. Ломова и Н.В. Ломова3. Значительное внимание авторами уделено анализу нормативно-юридических основ организации и деятельности следст венного аппарата в структуре Наркомюста РСФСР, но при этом хронологически они не выходят за рамки середины 20-х гг.
Таким образом, на протяжении последних лет историко-правовая наука существенно продвинулась вперед в освещении прошлого советских следственно-прокурорских органов, в том числе на региональном уровне. Однако отсутствует специальное исследование, комплексно раскрывающее организационно-правовые основы управления органами прокуратуры и следствия в системе Наркомюста РСФСР.
С конца 80-х гг. появляются работы, по-новому рассматривающие правовое положение адвокатуры в советском государстве. Так, в статье А.А. Рогачевского дана критическая оценка реализации права на защиту в советском уголовном судопроизводстве1. На качественно новый уровень данная проблематика была выведена благодаря переводу на русский язык монографии канадского исследователя Ю. Хаски . Автор показывает, что с конца 20-х гг. произошло резкое свертывание профессиональной автономии и снижение стандартов во всех сферах юридической деятельности. Однако "к счастью для страны очень многие специалисты сохранили профессиональное уважение к себе и своему делу, продолжали использовать все предоставлявшиеся возможности для добросовестного выполнения работы и стремились поддерживать профессиональный уровень требований и норм . Ю. Хаски приходит к выводу, что юристы и в 30-е гг. продолжали пользоваться значительной степенью независимости, так как это имело практическую ценность, обеспечивая веру народа в систему правосудия. Эмпирическую базу работы составили в основном сведения, почерпнутые из периодики, причем преимущественно 20-х гг., а также официально публиковавшиеся распоряжения и циркуляры руководящих органов юстиции. Не были привлечены архивные источники и практически не представлен материал о деятельности защитников на местах.
С конца 90-х гг. проведены серьезные и основательно документированные исследования развития адвокатуры Дона, Урала, Сибири1. В них показаны условия и специфические черты формирования адвокатского сообщества в этих регионах, прослеживается изменения его кадрового состава и трансформация корпоративных ценностей. В общих чертах изложение развития российской адвокатуры, в том числе и в советский период, дается в отдельных параграфах ряда диссертаций . Аналогичные по содержанию разделы представлены в монографиях и учебных изданиях, опубликованных в последние годы .
В конце 90-х гг. активизировалось изучение истории нотариата в России4. Историко-правовой аспект становления этого института проанализирован в диссертациях СП. Выменец, Л.Л. Шаповаловой и А.Г. Олеиновой5. Исследователями были подготовлены основательно документированные очерки истории нотариата ряда регионов России, в том числе, изданные в рамках серии «Золотые страницы российского нотариата»1. Однако интересующий нас период, как правило, представлен в указанных изданиях относительно небольшими по объему разделами, в общих чертах отражающими хронику становления советского нотариата. К настоящему времени лишь несколько небольших статей специально посвящены организации нотариата непосредственно в советский период2. При этом организационно-правовые основы функционирования нотариата в системе Наркомюста специально не изучались.
Глубокую научную разработку проблемы формирования и функционирования советской исправительно-трудовой системы получили в трудах СИ. Кузьмина и М.Г. Деткова . Исследователи, в том числе применительно к рассматриваемому нами периоду, раскрывают методологические основы формирования исправительно-трудовой политики Советского государства, вопросы развития организационно-управленческих структур системы испол нения наказания в виде лишения свободы, содержания процесса исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, организации труда в местах лишения свободы и т.д.
В дальнейшем вопросы становления в РСФСР системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы стали предметом рассмотрения во многих исследованиях, включая диссертации1 и обобщающие издания, подготовленные авторскими коллективами .
Указанная проблематика получила отражение также на страницах ряда учебников и учебных пособий . Возрастает количество работ, посвященных истории пенитенциарных учреждений в различных регионах России4. Вместе с тем, в большинстве указанных исследований авторы рассматривают развитие организации исполнения уголовных наказаний в структуре ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД, не ставя своей задачей выделить в качестве объекта изучения органы и учреждения, подведомственные Наркомюсту РСФСР в интересующий нас период.
Таким образом, несмотря на то, что к настоящему времени изучение исследователями различных аспектов развития органов и учреждений юстиции Советской России достигло значительных успехов, в качестве предмета самостоятельного исследования еще не выделялась проблема обобщающего научного анализа организационно-правовых основ функционирования системы Наркомюста РСФСР в 1929-1936 гг.
Объект исследования - организационно-правовые отношения, связанные с функционированием системы Народного комиссариата юстиции РСФСР в 1929-1936 гг. Система - это интегрированная в единое целое упорядоченная совокупность взаимосвязанных элементов с определенными свойствами. Организация системы включает в себя как структурный компонент, фиксирующий относительно статическое положение элементов, так и динамику развития связей между ними, обеспечивающих функционирование системы. Функция (от лат. functio — исполнение) - конкретное направление деятельности субъекта по решению определенного круга поставленных перед ним задач1. Функционирование - это реализация, исполнение определенных функций, т.е. процесс, посредством которого достигается основное предназначение того либо иного органа или учреждения. Система Наркомюста РСФСР институционализировалась в совокупности органов и учреждений2, в качестве элементов входивших в ее структуру и осуществлявших целенаправленную, нормативно урегулированную деятельность по реализации государственной политики в сфере юстиции.
Предмет исследования -органы и учреждения, находившиеся в ведении Наркомюста РСФСР в 1929-1936 гг. В институциональном аспекте определяющими для характеристики правового статуса органов и учреждений юстиции являются их структура и организация деятельности, а в функцио нальном - направления этой деятельности и компетенция (права и обязанности, определяющие круг предметов ведения, т.е. вопросов, которые орган или учреждение вправе решать, или на которые распространяется его юрисдикция)1. Соответственно этому институционально-функциональный подход применительно к анализу правового статуса органов и учреждений юстиции предполагает рассмотрение их организационной формы, функций и компе-тенции в установленной сфере деятельности .
Хронологические рамки исследования. С конца 20-х гг. в условиях осуществления политики «социалистической реконструкции» народного хозяйства произошли кардинальные изменения в официальных трактовках сущности государства и права, места и роли органов и учреждений юстиции. Это отразилось и на организационно-правовых основах функционирования системы Наркомюста РСФСР. 3 июня 1929 г. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР было принято новое «Положение о Народном комиссариате юстиции РСФСР». Значительное влияние на всю систему союзных и республиканских органов и учреждений юстиции, в том числе в РСФСР, оказало утвержденное 24 июля 1929 г. ЦИК и СНК СССР Положение «О Верховном суде Союза ССР и Прокуратуре Верховного суда Союза ССР».
В последующие годы произошел целый ряд реорганизаций в системе Наркомюста РСФСР (в связи с передачей в нее исправительно-трудовых учреждений, созданием Прокуратуры СССР и т.д.), но при этом до 1936 г. к ней продолжали относиться судебные, прокурорско-следственные органы, коллегии защитников.
Постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 июля 1936 г. был образован Народный комиссариат юстиции СССР. Произошедшие изменения и некоторые новые принципы организации системы органов и учреждений юстиции, как Союза ССР, так и союзных республик, были закреплены в Конституции СССР, принятой 5 декабря 1936 г. а спустя полтора месяца - в Конституции РСФСР, принятой 21 января 1937 г. В 1936 г. «произошло юридическое и структурное завершение создания правоохранительной системы СССР»1. В своей основе данная система функционировала на протяжении двух последующих десятилетий.
Цель данной работы заключается в комплексном исследовании организационно-правовых основ функционирования системы Наркомюста РСФСР в 1929-1936 гг.
Указанная цель предопределила круг конкретных задач исследования:
- показать трансформацию политико-правовых условий функционирования органов и учреждений юстиции РСФСР на протяжении рассматриваемого периода;
- исследовать изменения в структуре, функциях и компетенции центрального аппарата Наркомюста РСФСР;
- раскрыть организационно-правовые основы функционирования органов суда, прокуратуры и предварительного следствия в системе Наркомюста РСФСР;
- определить правовое положение коллегий защитников и нотариальных контор;
- охарактеризовать структуру исправительно-трудовых учреждений в ведении Наркомюста РСФСР.
Методология исследования. Под методом автор понимает совокупность приемов, средств и правил, с помощью которых постигается предмет изучения, накапливаются и обрабатываются новые знания. Автор опирался на современные методы познания, разработанные философией, теорией права и государства. За основу методологии в данной диссертации взята материалистическая диалектика, а в качестве определяющего принципа исследования для выступает историзм, требующий объективного и всестороннего рассмотрения явления в его развитии. В ходе решения цели и задач исследования использованы следующие методы научного познания.
Общенаучные методы: анализ (раскрытие существенных признаков, свойств и качеств сложного государственно-правового явления посредством выделения и характеристики его частей, элементов); синтез (оценка явления на основе объединения свойств его составных частей).
Частнонаучные методы - социологический, статистический и историко-генетический при выявлении причинно-следственных связей в развитии изучаемых государственных органов и учреждений.
Частноправовые (специально-юридические) методы. Формально-юридический применялся при определении понятий, при анализе юридико-технической составляющей статуса и правоотношений органов и учреждений юстиции, при толковании сущности различных норм и институтов, уяснении и объяснении содержания нормативно-правовых актов, а также тех факторов и условий, в которых они принимались и действовали.
Теоретическую основу исследования составили положения, характеризующие юридическую природу и историю функционирования органов и учреждений, которые на разных этапах развития российского государства относились к системе юстиции, содержащиеся в трудах российских и зарубежных правоведов: Ю.Г. Галая, А.А. Демичева, М.Г. Деткова, A.M. Евстратова, СМ. Казанцева, Т.П. Коржихиной, СИ. Кузьмина, В.Н. Кудрявцева и А.И. Трусова, В.М. Курицына, Р.С Мулукаева, М.В. Немытиной, В.Б. Романовской, А.С Смыкалина, П. Соломона, В.Г. Тимофеева, Ю.П. Титова, Ю. Хаски, О.И. Чердакова и др.
При определении теоретико-методологического фундамента исследования автор стремился учесть положения, анализирующие органы и учреждения юстиции как специфическую систему, раскрывающие ее роль в регулировании общественных отношений и осуществлении правоохранительных функций, содержащиеся в работах Н.С Ельцова, Ю.И. Колесова, Г.В. Куликова, В.Ф. Степанищева, СВ. Филипчук, А.Ф. Шестакова, Л.И. Черкесовой.
Важную роль в разработке авторского подхода к изучению темы сыграли исследования К.А. Алакпарова, В.Г. Бессарабова, В.А. Букова, О.Л. Васильева, А.Г. Звягинцева и Ю.Г. Орлова, А.И. Казакова, И.Л. Лезова, B.C. Ломова, Л.П. Маковской, В.Н. Садкова, Е.В. Сидоровой, В.М. Сырых.
Эмпирической базой исследования стали проанализированные автором различные массивы историко-архивных и юридических документов, основу которых составляют:
I. Нормативные акты, опубликованные в Собраниях узаконений РСФСР и СССР. Значительную источниковую ценность для автора представило также шеститомное издание «Судебная власть в России: История, документы», подготовленное под редакцией Р.С. Мулукаева и А.Я. Малыгина, в котором пятый том посвящен советскому периоду1.
П. Выступления и работы руководителей советского государства и органов юстиции: Л.М. Кагановича, М.И. Калинина, В.М. Молотова, И.В. Сталина, а также Я.Н. Бранденбургского, А.Я. Вышинского, Н.В. Крыленко, Ф.Н. Нюриной, М.С. Строговича, Н.М. Янсона и др.
III. Делопроизводственные документы, среди которых, главное место занимают архивные материалы фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ): Ф. А-353 - Народный комиссариат юстиции РСФСР; Ф. Р-8131 - Прокуратура СССР; (фонды А-461 - Прокуратура РСФСР и А-428 -Верховный суд РСФСР, к сожалению, содержат дела, начиная лишь со второй половины 30-х гг.); Ф. Р-9474 - Верховный суд СССР; Ф. Р-9492 - Министерство юстиции СССР. К числу делопроизводственных документов относятся также стенограммы и материалы съездов, пленумов, конференций Коммунистической партии. Из архивных документов данного ряда в диссертации использованы хранящиеся в Российском государственном архиве, со циально-политической истории (РГАСПИ) дела из фонда 17 по описи 3 (Политбюро ЦК ВКП(б)) и описям 114, 117 (Оргбюро, Секретариат ЦК ВКП(б)). Почерпнутый в центральных государственных архивах общероссийский материал в диссертации подкрепляется документальными данными, изученными автором в фондах архивов Ивановской и Ярославской областей.
Важным источником явились ведомственные документы, изданные в 20-30-е гг. руководящими органами юстиции. Это постановления, циркуляры, инструкции коллегии Народного комиссариата юстиции и его отделов, Верховного суда и Прокуратуры РСФСР и СССР, другие подзаконные акты. Значительное количество данных почерпнуто из опубликованных в последние годы документальных сборников, раскрывающих историю организации и деятельности местных органов юстиции.
IV. Периодическая печать. Прежде всего, следует выделить издававшийся с января 1922 г. журнал «Еженедельник советской юстиции» — орган НКЮ РСФСР, рассчитанный главным образом на практических работников юстиции. В 1930 г. вместо него начал выходить журнал «Советская юстиция». Юридическим теоретическим журналом являлся журнал «Революция права» — орган Секции общей теории права и государства Коммунистической академии, издававшийся с 1927 г. С 1930 г. он стал выходить под названием - «Советское государство и революция права», а с 1932 г. - «Советское государство» и освещал уже не только общетеоретические проблемы, но и конкретные вопросы строительства государственного аппарата, в том числе - органов юстиции. Важные сведения о работе органов прокуратуры и следствия содержатся в журнале "Социалистическая законность", издававшемся с 1934 г. (до №10 за 1935 г. назывался "За социалистическую законность").
V. Мемуары, дневники и другие документы личного происхождения. Данный круг источников носит субъективный характер, и работа с ним требует критического отношения к приводимым фактам и сведениям, отражающим нередко определенную политическую конъюнктуру и меркантильные интересы пишущего. В диссертации использованы воспоминания политиче ских деятелей и записи бесед с ними, переписка руководителей советского государства, дневниковые записи, относящиеся к рассматриваемому периоду, а также мемуары работников юстиции.
Обоснованность и достоверность результатов исследования определяются избранной методологией исследования, методами сравнительного анализа, опорой на научные достижения отечественных и зарубежных исследователей, всесторонним подходом к анализу сложных социально-исторических и политико-правовых явлений и процессов, а также широким спектром собранного эмпирического материала. Изученный автором корпус источников содержит в себе презентативную базу информации, позволившую провести комплексное научное исследование по избранной теме в соответствии со сформулированными целью и задачами.
Научная новизна диссертационного исследования определяется прежде всего тем, что в нем впервые осуществлено изучение организационно-правовых основ функционирования системы Наркомюста РСФСР на протяжении 1929-1936 гг. Предпринята попытка комплексного анализа правового положения входивших в эту систему органов суда, прокуратуры, предварительного следствия, нотариата, а также коллегий защитников, исправительно-трудовых учреждений. При этом автором формулируется и аргументируется собственная позиция по ряду дискуссионных вопросов, связанных с деятельностью органов и учреждений советской юстиции. В научный оборот введен широкий круг ранее не изучавшихся архивных документов, позволяющих дополнить и уточнить различные аспекты развития советской юстиции в 1929-1936 гг.
В результате были получены следующие, имеющие научную новизну, результаты:
1). дана оценка факторам, сущности и содержанию государственной политики в сфере юстиции, проводившейся в условиях коренной ломки общественных отношений периода «социалистической реконструкции народного хозяйства»;
2). уточнены изменения в организации структурных подразделений центрального аппарата наркомата юстиции РСФСР в указанных хронологических рамках;
3). выделены и раскрыты характерные черты функционирования судов общей и специальной юрисдикции, а также общественных судов в системе Наркомюста РСФСР и роль наркомата в организационно-правовом регулировании их деятельности;
4). показаны институциональное и кадровое развитие органов прокуратуры и предварительного следствия, а также их взаимоотношения с органами ОГПУ-НКВД;
5). выявлены и рассмотрены особенности организации и функционирования коллегий защитников и нотариальных контор;
6). определено правовое положение исправительно-трудовых учреждений в период их нахождения в системе Наркомюста РСФСР с декабря 1930 г. по октябрь 1934 г.
Основные положения, выносимые на защиту:
1). Общие тенденции, проявившиеся в управлении народным хозяйством после свертывания НЭПа, а также утверждение режима личной власти Сталина и серьезные изменения в официальных трактовках сущности государства и права обусловили трансформацию политико-правовых условий развития системы советской юстиции. Государственная политика в сфере юстиции стала опираться на методы прямого принуждения, подавление инакомыслия, усиление уголовной репрессии, использование во все больших масштабах принудительного труда. Она приобрела ярко выраженный карательный характер и порождала антиправовую практику, что обесценивало общественные идеалы, на которые ориентировала социалистическая идеология. Ограничивалась независимость и искажалось предназначение органов и учреждений советской юстиции, а их функционирование нацеливалось на решение задач, присущих административно-политическим структурам власти.
2). В конце 20-х гг. была проведена реорганизация аппаратов Прокуратуры республики и Верховного суда, которые вошли в структуру Наркомюста РСФСР на правах управлений, что укрепляло его положение в качестве нераздельного органа по судебному управлению и наблюдению за законностью, осуществлявшего руководящую роль в деятельности судов и прокуратуры. Однако в результате последующего нарастания бюрократизации государственного аппарата и концентрации власти в его верхних эшелонах, а также усиления административно-репрессивных методов управления возобладала тенденция к созданию в советской правоохранительной системе специализированных и централизованных на общесоюзном уровне ведомств. Это привело к оформлению прокурорско-следственных и судебных органов в самостоятельные государственные структуры, уже не входившие в систему республиканских Наркомюстов.
3). В начале рассматриваемого периода в советском государстве функционировали две организационно не связанные между собой системы прокурорского надзора - Прокуратура Верховного суда СССР и прокуратуры союзных республик. Если на союзном уровне воспроизводился дореволюционный подход к учреждению прокуратуры в составе судебных органов, то в РСФСР прокуратура функционировала как составная часть структуры республиканского Наркомюста. Однако двойного подчинения органов прокурорского надзора РСФСР при этом не было, поскольку по отношению к ним Прокуратура Верховного суда СССР не имела никаких контрольных полномочий. Ситуация изменилась после учреждения в 1933 г. Прокуратуры СССР, которая стала осуществлять «общее руководство» деятельностью республиканских прокуратур, а наркоматы юстиции обеспечивали «оперативное руководство». Такой дуализм, однако, стал причиной трений между указанными ведомствами по вопросу разграничения полномочий, завершившихся передачей прокурорско-следственных органов из системы Наркомюста РСФСР в Прокуратуру СССР.
4). На рубеже 20-х - 30-х гг. под влиянием идей о возрастающей роли общественности в функционировании государственного аппарата, удешевлении его содержания, борьбы с бюрократизмом, преодолении «параллелизма» в работе различных органов, упрощения судопроизводства а также проблем кадрового обеспечения Наркомюст осуществлял активный поиск организационных мер, способных повысить эффективность работы органов и учреждений юстиции. С этой целью была предпринята попытка провести объединение управленческих функций суда и прокуратуры на местах, развернулись кампании по привлечению общественности к деятельности органов юстиции (так называемое «соцсовместительство»), по установлению над ними шефства рабочих коллективов, по активизации «выдвиженчества» для повышения рабочей прослойки среди работников юстиции. Однако эти меры не привели к достижению тех результатов, на которые они были ориентированы.
5). Функционирование системы Наркомюста РСФСР в рассматриваемый период отличали не только трудности и недостатки, но и определенные положительные черты. К середине 30-х гг. усиливается ориентация органов и учреждений юстиции на соблюдение законности и процессуальных норм в их деятельности. Принимается ряд нормативных актов, имевших важное значение для ограничения внесудебных репрессий, повышения авторитета советских судов, организации правосудия в труднодоступных регионах Севера и Дальнего Востока и т.д. Значительных успехов Наркомюсту удалось достигнуть в оказании бесплатной юридической помощи гражданам, в обеспечении органов юстиции национальными кадрами и т.д.
6). Система Наркомюста РСФСР включала в себя нотариальные конторы и коллегии защитников, роль которых на протяжении рассматриваемого периода повышалась, поскольку государство к середине 30-х гг. стало активно декларировать необходимость обеспечения личных прав граждан, включая имущественные. В сравнении с судебно-прокурорскими органами их деятельность была менее политизирована. При этом если организационно-правовые основы функционирования нотариата имели законодательное за крепление, то деятельность коллегий защитников регламентировалась ведомственными актами наркомата юстиции.
7). Проведенный анализ системы мест лишения свободы, подведомственных Наркомюсту РСФСР, а также структурных изменений в аппарате руководивших ими Главного управления мест заключения, ас 1931 г. - Главного управления исправительно-трудовых учреждений, показывает, что законодательно и в ведомственных актах были обстоятельно закреплены принципы и организационные основы их функционирования. При этом исправительно-трудовые колонии в гораздо большей степени, чем исправительно-трудовые лагеря в системе ОГПУ-НКВД соответствовали природе и назначению исправительно-трудовых учреждений. Однако и в этих учреждениях декларировавшаяся цель перевоспитания осужденных не получила реального воплощения.
Теоретическая значимость исследования состоит, прежде всего, в том, что на основе сочетания юридического и конкретно-исторического подходов рассмотрены в единстве различные элементы системы Наркомюста РСФСР, что создает основу для дальнейшего развития научных исследований в этом направлении. Многие проблемы, затронутые в диссертации, ранее либо не подвергались всестороннему комплексному анализу, либо требовали переосмысления применительно к новому уровню историко-правовой науки. Сформулированные автором положения и обобщенные историко-юридические материалы способствуют расширению и углублению научных представлений о советских органах и учреждениях юстиции.
Практическая значимость диссертации определяется ее направленностью на целостное осмысление эволюции отечественной системы органов и учреждений юстиции, решение задач совершенствования их деятельности на современном этапе развития Российского государства. На основе глубокого изучения историко-архивных и нормативно-правовых материалов в диссертации предложен авторский взгляд на состояние системы Наркомюста РСФСР в 1929-1936 гг., который может быть полезен для решения современ ных задач модернизации организационно-правовых основ функционирования органов и учреждений юстиции. Содержащиеся в диссертации материалы могут быть использованы при создании общих и специальных трудов по истории отечественной юстиции, в ходе дальнейшей научной разработки проблем развития центральных и местных органов суда, прокуратуры, следствия, а также адвокатуры и нотариата. Определенную помощь результаты исследования могут оказать при подготовке историко-правовых курсов и спецкурсов в учебных заведениях юридического профиля.
Апробация и внедрение результатов исследования. Всего по теме диссертации автором опубликовано 7 работ общим объемом свыше 20 авторских п.л., в том числе 2 монографии. Результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института ФСИН России. Диссертационные материалы были включены в содержание учебного пособия «История правоохранительных органов России», в течение нескольких лет апробировались автором и его коллегами при чтении лекционных курсов по истории отечественного государства и права России, истории правоохранительных органов России.
Трансформация политико-правовых условий функционирования органов и учреждений юстиции РСФСР
Избрание мобилизационного пути развития народного хозяйства, провозглашение лозунга усиления классовой борьбы по мере продвижения к социализму, ускоренные темпы индустриализации и проведение насильственной коллективизации, утверждение командно-административной системы управления обществом и режима личной власти Сталина - данные обстоятельства стали одними из определяющих для периода, получившего официальное название «социалистической реконструкции». В эти годы произошла существенная трансформация политико-правовых условий функционирования органов и учреждений юстиции РСФСР.
Намеченный руководством страны курс борьбы с «классово-чуждыми элементами» потребовал ужесточения репрессивной политики1. Среди руководящих работников Наркомата юстиции РСФСР широкое распространение получило мнение о необходимости максимального упрощения процессуальных норм в целях ускорения судопроизводства2.
Так, участники Второго Всероссийского совещания местных судебно-прокурорских работников в ноябре 1929 г. поддержали выдвинули лозунг: «Минимум формы и максимум классового содержания в судебных делах, где речь идет о врагах нашего класса»1. Предлагалось расширить признаки состава преступлений по статьям 58-8 (о приготовлении терактов) и 59-10 (об антисоветской агитации) и заявлялось, что в условиях усиления классовой борьбы процессуальные ограничения применительно к этим преступлениям «объективно играют роль защитника классового врага» и зачастую позволяют «топить разбирательство в болоте бюрократизма» . Получила распространение необоснованная переквалификация уголовных обвинений в политические3.
11 января 1930 г. коллегия НКЮ приняла решение об организации судебно-следственных бригад на период весенней сельскохозяйственной кампании в составе народного судьи, следователя, милиционера4. По сути, это были своего рода разъездные «тройки» в сельской местности, наделенные чрезвычайными полномочиями5.
11 февраля 1930 г. коллегия НКЮ рассмотрела вопрос «Об итогах борьбы органов юстиции с кулацким террором»6. В тот же день на ее заседании был обсужден опыт расширения прав и обязанностей низовых органов юстиции в трех округах (Курском, Армавирском, Челябинском), предпринятого на основе Постановления ВЦИК и СНК от 26 августа 1929 г. Суть опыта сводилась к тому, чтобы в связи с коллективизацией и задачей ликвидации кулачества максимально упростить и ускорить судопроизводство. Было отмечено, что «выявилась полная возможность дальнейшего упрощения деятельности органов юстиции» и решено расширить подсудность примирительных камер и товарищеских судов (в меньшей степени связанных процессуальными «условностями»), а также круг дел, разрешаемых в нарсудах без права обжалования. Опыт рекомендовано было распространить на все округа в РСФСР1.
Несмотря на фактическое утверждение репрессивного начала в уголовном праве и судопроизводстве, в официальной пропаганде заявлялось, что советская юстиция осуществляет защиту прав трудящихся и именно Республика Советов представляет собой образец подлинно гуманного правосудия в противовес буржуазным идеям о «правовом государстве». 4 ноября 1929 г, выступая в Институте советского строительства, Л.М.Каганович заявил: «Если человек, претендующий на звание марксиста, говорит всерьез о правовом государстве и тем более применяет понятие «правового государства» к советскому государству, то это значит, что он... отходит от марксистско-ленинского учения о государстве»2. При этом Каганович заявил, что в условиях реконструктивного периода «мы идем не к ослаблению роли пролетарского государства, не к смягчению пролетарской диктатуры, не к ослаблению борьбы с классовым врагом, а к еще большему усилению роли пролетарского государства, к еще более решительной борьбе с классовым врагом»3.
5 марта 1930 г. коллегия НКЮ своим постановлением утвердила принятую на совещании членов коллегии НКЮ и руководителей органов юстиции автономных республик и областей РСФСР (15-18 февраля 1930 г.) резолюцию «Об очередных задачах органов юстиции». В ней на первый план выдвигались задачи коллективизации, раскулачивания, борьбы с «правым уклоном», подчеркивалась необходимость привлекать к уголовной ответственности виновных в невыполнении промфинпланов, прогульщиков, бракоделов и т.д.
Исходя из установок, изложенных в известном выступлении Сталина «Головокружение от успехов», руководство органов юстиции высказалось против перегибов в карательной политике. П. Стучка осудил местные инициативы, пренебрегавшие законом, а также заявления судебно-прокурорских работников о том, что «революционная законность была делом прошлого». Стучка также заклеймил случаи произвола, «фантастическое море беззакония» на местах1.
1 апреля 1930 г. коллегия НКЮ призвала местные органы юстиции «вести самую решительную борьбу с арестами, производимыми лицами, не имеющими на то права»2. В мае 1930 г. коллегия НКЮ указала на необходимость «систематической борьбы с беспринципным исполнением со стороны судебно-прокурорских работников указаний и предложений по конкретным делам со стороны отдельных местных организаций»3. В июле того же года, вернувшись к этому вопросу, НКЮ потребовал «о всех случаях тенденций местных руководящих работников рассматривать революционную законность как нечто тормозящее социалистическое строительство сообщать в центральную прокуратуру»4. 21 мая 1930 г. коллегия НКЮ в Постановлении «О работе судебно-следственных бригад» отметила «излишнюю суровость репрессии» в их деятельности и констатировала, что со своими задачами они не справились, так как «были лишь послушным придатком в руках административных органов». На места давалось указание постепенно свертывать деятельность бригад5. 1 сентября 1930 г. коллегия НКЮ приняла Постановление «Об итогах работы судебно-следственных бригад», в котором было заявлено об окончательном отказе от их организации.
Организация и функции структурных подразделений Наркомюста РСФСР
С конца 20-х гг. аппарат НКЮ РСФСР постоянно реорганизовывался, периодически создавались комиссии по пересмотру его структуры и штатов. В результате рассмотрения предложений Наркомюста и Верховного суда было принято Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 30 января 1928 г. «О порядке руководства судебными органами РСФСР»1. Исходя из необходимости установления единства судебной политики и управления судебными органами в Постановлении признавалось целесообразным реорганизовать коллегию НКЮ таким образом, чтобы в ней максимально было обеспечено единство руководства всеми отраслями деятельности наркомата. В этих целях предусматривалось создание организационно-инструкторского управления (Оргинстра), осуществлявшего общее руководство аппаратами Верховного суда и Прокуратуры республики. Постановление подчеркивало руководящую роль НКЮ РСФСР в деятельности судов и прокуратуры. Если раньше аппараты Государственной прокуратуры и Верховного суда обладали организационной автономией и в системе НКЮ представляли собой, как тогда образно говорили, «две штанины, ничем не связанные»- 2, то теперь была осуществлена централизация их организационного устройства. Нарком юстиции получал двух заместителей -Прокурора республики (до этого нарком являлся одновременно и республиканским прокурором) и Председателя Верховного суда. Таким образом, организационно Верховный суд вошел в состав Наркомюста. Руководство судебной практикой оставалось в компетенции Верховного суда. Директивные указания общего характера судам должны были исходить от НКЮ через Верховный суд и от Верховного суда с санкцией НКЮ.
На основании Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 30 января 1928 г. коллегия НКЮ 17 мая 1928 г. рассмотрела предложенную Н.М. Янсоном новую структуру центрального аппарата НКЮ, а 14 июня 1928 г. утвердила ее1. В состав коллегии были введены представители Верховного суда. Руководство НКЮ РСФСР осуществляли нарком, два его заместителя (по линии Прокуратуры республики и Верховного суда), коллегия (при ней действовал секретариат наркома и коллегии). 29 ноября 1928 г. коллегия НКЮ утвердила новые штаты и структуру наркомата .
В связи с развернувшейся индустриализацией правительство стремилось сократить расходы на административно-управленческий аппарат. Однако, как отмечал Н.М. Янсон, первоначально планировавшиеся Нарком-юстом на 1929 г. расходы не только не сократились, но должны были превысить прежний уровень на 8 млн руб. Поэтому последовало распоряжение правительства эти деньги изъять из административно-управленческого сектора и направить на индустриализацию страны3. На заседании коллегии НКЮ от 10 января 1929 г. был поставлен вопрос «О сокращении бюджета Наркомюста РСФСР»4. Возникла необходимость реорганизации структуры и пересмотра штатов центрального аппарата НКЮ.
В целях конкретизации компетенции структурных подразделений НКЮ 10 января 1929 г. коллегия приняла ряд Положений, определявших функции и организацию работы основных отделов: «Положение об отделе законодательных предположений»5, «Положение об оргинстре»6, а также «Положение об административно-финансовом управлении НКЮ» . Руководство наркомата обратило внимание всех судебно-прокурорских работников на необходимость проводить «жесткую линию на систематическое снижение административно-управленческих расходов», добиваться упрощения аппарата1. Дополнительным фактором такой реорганизации явилось решение XVI партийной конференции в апреле 1929 г. о проведении «чистки» в целях улучшения личного состава государственного аппарата и «изгнания из него бюрократизма и излишеств». Руководство НКЮ ставило тогда решение этой задачи во главу угла своей административно-финансовой и кадровой деятельности2.
Структура и компетенция наркомата применительно к новым экономическим и политическим условиям, в которых действовали органы юстиции, получила нормативное закрепление в Положении «О Народном комиссариате юстиции РСФСР», утвержденном Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 3 июня 1929 г.3 По сравнению с предыдущим Положением 1923 г. в нем указывались место и роль Наркомюста в системе других центральных органов РСФСР в соответствии с Конституцией РСФСР 1925 г. и «Общим положением о народных комиссариатах РСФСР»4. НКЮ подчинялся ВЦИК, его Президиуму и СНК РСФСР (ст. 2). Руководство НКЮ осуществляли нарком, состоявшая при нем коллегия и его заместители: Прокурор Республики и председатель Верховного суда. О взаимоотношениях НКЮ РСФСР и его центральных органов с Наркомюстами и судебными органами автономных республик в Положении ничего не говорилось, однако в ст. 3 указывалось, что они определялись Положением о судоустройстве РСФСР 1926 г.
К функциям Наркомюста ст. 4 Положения относисла: а) проведение единой судебной политики на территории РСФСР; б) надзор за законностью действий органов власти, хозяйственных органов и общественных организаций; в) общее руководство деятельностью органов юстиции, а также разработка мероприятий по упрощению и улучшению их организации; г) наблюдение и руководство деятельностью всех органов расследования в области борьбы с преступностью; д) совместная с НКВД РСФСР разработка мероприятий в области исправительно-трудового дела и осуществления надзора за исправительно-трудовыми учреждениями; е) надзор за органами ОПТУ и за специальными судебными учреждениями (Особая Коллегия высшего контроля по земельным спорам, земельные и арбитражные комиссии, комиссии по делам о несовершеннолетних и т. п.); ж) предварительное рассмотрение и дача заключений по всем вносимым в законодательные органы проектам постановлений, носящих по своему содержанию законодательный характер; з) разъяснение действующих законов по запросам как центральных ведомств и организаций, так и местных исполнительных комитетов.
Развитие структуры и характерные черты функционирования судебных органов
Деятельность судов РСФСР в рассматриваемый период, особенно в сфере уголовной юстиции, уже получила освещение в исследованиях М.В. Кожевникова, А.И. Казакова, И.Л. Лезова, П. Соломона и других авторов. В наши задачи не входит рассмотрение вопросов правоприменительной практики судебных органов и процессуального порядка рассмотрения ими дел. Ниже предпринимается попытка охарактеризовать институциональный аспект функционирования судов общей и специальной юрисдикции, а также общественных судов в системе Наркомюста РСФСР и раскрыть роль наркомата в организационно-правовом регулировании их деятельности.
Как уже отмечалось выше, к концу 20-х гг. наметилась тенденция к упрощению судопроизводства, что было обусловлено, прежде всего, коренным изменением внутренней политики советского государства. Отказ от нэпа на местах подчас связывался с окончанием вынужденного периода сохранения суда как «буржуазного» атрибута. В частности, не дожидаясь решения «сверху», председатель областного суда области Коми АССР в 1929 г. даже издал Циркуляр "Об отмирании суда"1. Однако подобные «левацкие» настроения были пресечены Наркомюстом. Тем не менее, реформирование судебных органов продолжалось в течение всей первой половины 30-х гг.
На XVI съезде ВКП(б) было принято решение об изменении территориально-административного устройства страны, нормативно закрепленное в
Постановлении ЦИК и СНК СССР от 23 июня 1930 г.1 В связи с ликвидацией округов предусматривалась ликвидация и окружных судов, функции которых и большая часть дел по подсудности передавались народным судам.
Руководствуясь решением XVI съезда ВКП(б) об изменении территориально-административного устройства, 11 июля 1930 г. коллегия НКЮ приняла постановление «О реорганизации системы органов юстиции в связи с упразднением округов». В нем предусматривалась передача из окружных народным судам «всей подсудности вплоть до высшей меры социальной защиты». Лишь особо значимые дела предлагалось рассматривать областными (краевыми) судами, а Верховный суд выступал как кассационная инстанция . На основании утвержденного ЦИК и СНК СССР 23 июля 1930 г. закона «О ликвидации округов» 1 августа 1930 г. коллегия НКЮ приняла постановление «О перестройке структуры органов юстиции в связи с ликвидацией округов». Оно также предусматривало передачу подсудности окружных судов народным судам, но уже оговаривалось, что областной (краевой) суд может любое дело изъять «на свое усмотрение. Коллегия предложила разделить состав краевого (областного) суда на группы, каждая из которых руководила бы работой народных судов определенного количества районов и рассматривала все кассационные дела народных судов4.
Основные положения указанного ведомственного акта вошли в принятое ВЦИК и СНК РСФСР 10 октября 1930 г. Постановление «О реорганизации местных органов юстиции в связи с ликвидацией округов»5. В ведение народных судов были переданы все подсудные упраздненным окружным судам гражданские и уголовные дела, за исключением дел по государственным и некоторым другим преступлениям, подлежавших рассмотрению краевых (областных) судов. Краевые (областные) суды стали кассационной инстанцией в отношении всех дел, рассматриваемых народным судом. В состав суда кассационной инстанции в выездных сессиях обязательно привлекался в качестве члена один народный судья. Народные судьи стали избираться райисполкомами, а в городах — горсоветами. Таким образом, судьи оказывались зависимы от местной исполнительной власти, хотя и подчеркивалось, что они не могли быть досрочно отозваны от занимаемой должности без ведома краевых (областных) судов.
Данный подход согласовывался с представлениями руководителей Наркомюста. Как писал в 1930 г. Н.О. Лаговиер, советское законодательство отвергает принцип несменяемости и независимости судей и закрепляет «зависимость суда от государства» как «зависимость от общих целей и задач советского государства, а не от чиновников местной власти»1. Позднее, в соответствии с Положением о дисциплинарной ответственности работников юстиции от 10 августа 1933 г., снятие и перемещение народных судей стало осуществляться уже не райисполкомами и горсоветами, а обл(край)исполкомами с согласия областного (краевого) суда . Это должно было сделать судей более независимыми от местных властей.
Ликвидация окружных судов в 1930 г. привела и к ликвидации института уполномоченных в них. Некоторые краевые (областные) суды самостоятельно учредили в районах институт старших народных судей с функциями прежних уполномоченных. Наркомюст РСФСР подобную инициативу мест резко осудил, определив ее как «совершенно неудачную отсебятину» и потребовал упразднять указанные должности. Обсуждение этого вопроса на IV совещании руководящих работников органов юстиции краев (областей) РСФСР вызвало острые дебаты. Ряд представителей органов юстиция выступил в защиту института старших нарсудей, призывая воздержаться от его упразднения1. В дальнейшем, несмотря на негативную позицию Наркомюста, институт старших народных судей продолжал существовать и развиваться в ряде краев (областей). Регулирование деятельности и установление прав и обязанностей старших народных судей проводилось самими краевыми (областными) судами. Так, президиум облсуда Центрально-Черноземной области возложил на старшего нарсудью: подбор технического персонала камер народного суда; распределение работы между собой и другими судьями; наблюдение за выполнением плана работы; контроль за точным и своевременным выполнением заданий и требований облсуда и других органов; наблюдение за составлением отчетных докладов; оказание помощи остальным судьям в практической работе; своевременное ознакомление их со всеми законами, циркулярами и директивами высших судебных органов; осуществление руководства всей общественно-политической работой судработников в районе; представительство в райкоме и в райисполкоме по всем вопросам, касающимся нарсуда2. Старшие судьи также осуществляли ревизии и обследования судебных участков народного суда, по результатам которых делали доклады на президиуме краевого суда. В.М. Кожевников считает ошибочным учреждение должностей старших народных судей, поскольку они подменяли квалифицированное руководство со стороны краевых и областных судов . К этому следует добавить, что отсутствие правовой регламентации деятельности старших народных судей и выполнение ими функции судебного управления отрицательно сказывалось на их собственной работе.
Реорганизация и проблемы функционирования коллегий защитников
В конце 20-х гг. руководство Наркомюста выдвинуло задачу реформы коллегий защитников. Ее реализация серьезным образом изменила организационно-правовые основы функционирования этого института. Исследователи называют конец 20-х - середину 30-х гг. самостоятельным этапом в развитии советской адвокатуры, связанный с ее переходом на коллективные формы работы через объединение адвокатов в юридические консультации1.
Отношение к членам коллегий защитников (ЧКЗ) в эти годы оставалось двойственным. С одной стороны, признавалась необходимость их сохранения в условиях социалистического строительства. Так, 24 января 1929 г. коллегия НКЮ указала, что «на переходный период, пока существует правовое регулирование, кодексы законов и суды, а население вследствие недостаточности культурного уровня и по иным причинам в значительной части не может обходиться без юридической помощи и... участвовать в процессе лично - необходима особая организация правового представительства, деятельность и функции которой будут видоизменяться впредь до ее полной ликвидации»2. С другой стороны, констатировалось, что институт защиты оказался «в организационном и идеологическом тупике», не имел авторитета в глазах трудящихся и тянул назад всю систему советской юстиции. Причины этого тогда определялись рядом факторов. Во-первых, состав коллегий характеризовался высоким удельным весом представителей дореволюционного адвокатского корпуса, во-вторых, за период нэпа ЧКЗ оказались в материальной зависимости от частнокапиталистического сектора, что, в свою очередь, порождало зависимость идейную и «субъективное истолковывание закона в интересах подзащитного». В результате указывалось, что между пролетарским судом и защитой существуют «идеологическо-правовые ножницы» .
Следует добавить, что в условиях начавшейся «социалистической реконструкции» иначе, чем в период НЭПа, стало определяться назначение защитников. От них требовалась, прежде всего, реализация социального заказа Советского государства, а не защита частноправового интереса клиента. Деятельность защитника непосредственно увязывалась с обслуживанием нужд судебного аппарата, который мог бы «воспринимать доводы защитника как серьезные беспристрастные соображения своего специалиста» . Защитник характеризовался как своего рода сведующий в праве «юрисконсульт», дающий советы и разъяснения часто плохо разбирающимся в праве судьям и прокурорам.
Наряду с этим высказывались и достаточно взвешенные для того времени суждения о роли защиты. Так, заместитель председателя Ленинградского облсуда Г. Беляков критически отозвался как о предложениях упразднения защиты, так и о ее оценке как единственной гарантии недопущения ошибок судами. Он выступил против общепринятой тогда формулы, что защитник должен быть помощником судьи в выяснении истины. Защитник, подчеркивал Г. Беляков — помощник подсудимого или истца. «Роль защитника в суде состоит в том, чтобы помочь трудящимся доказать свое право, а обязанность суда состоит в том, чтобы защитить это право, когда оно доказано» . Однако данная точка зрения не получила широкого распространения, поскольку не вписывалась в господствовавшие тогда представления о принципах пролетарского правосудия.
Согласно Положению о НКЮ от 3 июня 1929 г.1, на наркомат возлагалось общее руководство организацией юридической помощи населению и наблюдение за коллегиями защитников. Непосредственное руководство и контроль за деятельностью коллегий осуществляли Верховный Суд РСФСР, а на местах - областные, краевые и губернские суды. В автономных республиках, согласно Положению о судоустройстве и Постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 10 октября 1930 г. «О реорганизации местных органов юстиции в связи с ликвидацией округов» коллегии защитников организовывались при Главных судах или отделениях Верховного суда РСФСР .
Реорганизация коллегий была инициирована Наркомюстом. и проходила в двух направлениях: 1) «коллективизация» их членов, которая означала и своего рода их «советизацию», воплощая стремление властных структур окончательно превратить защитников в разряд советских служащих ., 2) регламентация условий их профессиональной деятельности.
Следует подчеркнуть, что ни «Основы судоустройства СССР», ни Положение о судоустройстве РСФСР не предусматривали никаких коллективов защитников. В них обычной формой деятельности ЧКЗ называлась индивидуальная практика и правовая помощь населению через сеть юридических консультаций, в деятельности которых обязаны были участвовать все ЧКЗ. Но это участие заключалось в осуществлении приема посетителей каждым защитником отдельно от всех прочих в своем кабинете. В ходе реформы консультации стали рассматриваться как основа коллективов ЧКЗ. В их деятельности должна была воплотиться идея организации совместного труда защитников с целью, как тогда говорилось, повышения качества услуг населению по сравнению с индивидуальной «кабинетной» практикой. Для самих ЧКЗ работа в коллективах была менее привлекательной с точки зрения распределения нагрузки и заработка. Фактически при сохранении индивидуального труда вводился принцип коллективного потребления.
Практика образования в отдельных коллегиях защитников трудовых коллективов была отмечена еще в 1927 г.1 4 июня 1929 года НКЮ издал циркуляр, по которому адвокаты, работавшие в коллективах, приравнивались по статусу к рабочим и служащим. А это означало снижение квартплаты и налогов2.
В ходе «коллективизации» ЧКЗ была проведена масштабная «чистка» их рядов. Она была объявлена Наркоматом юстиции РСФСР в марте 1929 г. в целях изгнания из коллегий всех «антисоветских, недисциплинированных или своекорыстных элементов», а также защитников, продемонстрировавших нежелание или неспособность «надлежащим образом выполнять задачи за-щиты в советском суде» . В начале сентября 1929 г. Рабкрин и НКЮ РСФСР объявили о новой «чистке» коллегий защитников4, которая продолжалась более года. В результате чисток состав некоторых корпораций сократился более чем наполовину. Так, Саратовская коллегия лишилась за время чистки 40 из 70 своих членов5.
