Юридическая и логическая природа разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации Теребков Алексей Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретические основы разъяснений Пленума Верховного Суда РФ 12

1. Объекты и предмет разъяснений Пленума Верховного Суда РФ ... 12

2. Понятие и природа высшей судебно-правовой конкретизации 24

3. Цели и функции высшей судебно-правовой конкретизации 42

4. Виды правоположений как результата высшей судебно-правовой конкретизации 56

5. Разъяснения федеральных законов при пробелах и неясности в них 72

6. Разъяснения оценочных понятий в федеральных законах 97

Глава 2. Критерии качества правоположений в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ 106

1. Логическая правильность правоположений 101

2. Юридическая правильность правоположений 120

3. Эффективность правоположений 132

Заключение 147

Список использованной литературы 159

• Объекты и предмет разъяснений Пленума Верховного Суда РФ
• Понятие и природа высшей судебно-правовой конкретизации
• Логическая правильность правоположений
• Юридическая правильность правоположений

Введение к работе

Актуальность темы исследования обусловлена применением судами общей юрисдикции норм и предписаний в первую очередь федеральных законов, имеющих абстрактно-общий характер и в ряде случаев страдающих определенными несовершенствами - неясностью, пробелами, противоречиями в содержании этих законов. Вследствие этого у судов возникают известные затруднения в понимании и применении их норм и предписаний. И эти затруднения влекут за собой нарушение конституционных принципов равенства лиц перед законом и судом, верховенства закона, поскольку действие закона не обеспечивается единообразным и правильным судебным правоприменением. Это диктует необходимость выработки единообразия и правильности в понимании (толковании) и применении всеми судами абстрактно-общих норм и предписаний, преодоления содержательных дефектов федеральных законов, а значит и правоприменительных трудностей в судебной практике.

Единообразие в системе судов общей юрисдикции достигается в первую очередь унифицирующими разъяснениями содержания федеральных законов и иных нормативных правовых актов Пленумом Верховного Суда РФ.

В этой связи правильное понимание разъяснений Пленумом Верховного Суда норм и предписаний в первую очередь федеральных законов как действенного способа обеспечения правильности и единообразия в судебном правоприменении и, соответственно, преодоления затруднений и дефектов в судебной практике приобретает особое прикладное значение, а определение понятия разъяснений Пленума, их природы, объектов, предмета, целей, видов и критериев -актуальное теоретическое значение, которое еще недостаточно изучено в теории права.

Степень научной разработанности темы. Вопросам разъяснений и конкретизации норм права в судебных решениях и приговорах, в правовом регулировании в целом, их социальному значению уделялось внимание в работах М.Г. Авдюкова, А.В. Аверина, В.А. Бабаева, Е.В. Васьковского, Н.Н. Вопленко, С.Н. Братуся, И.Я. Дюрягина, А.Б. Венгерова, Г.А. Гаджиева, М.А. Гурвича, В.В. Ершова, Н.Б.Зейдера, В.Д. Зорькина, В.Н.Карташова, Т.В.Кашаниной, В.Н.Кудрявцева, В.В. Лазарева, В.В. Лапаевой, В.М. Лебедева, М.Н.Марченко, Т.Н.Назаренко, С.Г.Ткачевой, А.Ф.Черданцева, Н.А.Чечиной, Г.Г.Шмелевой и других российских правоведов. Однако в их трудах не получило углубленного рассмотрения такое сложное и поныне дискуссионное правовое явление, как разъяснения норм и предписаний в первую очередь федеральных законов Пленумом Верховного Суда РФ. Рассматривались лишь отдельные стороны этого явления. Целенаправленного же его системного рассмотрения не осуществлялось, за исключением диссертационного исследования С.Г. Ткачевой, проведенного в 1973 году и применительно к условиям советского государства. Но и в этом исследовании все же неполно и достаточно традиционно рассмотрена конкретизация закона и его судебное толкование, при этом без выявления сложной функциональной природы конкретизации в ее прямой связи с разъяснениями высших судебных органов по вопросам судебной практики.

В связи с этим настоящее диссертационное исследование нацелено на комплексное рассмотрение разъяснений главным образом федеральных законов в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ с определением их множественной, в т.ч. юридической, логической и функциональной, природы в рамках системы судов общей юрисдикции и правового регулирования в целом. Этим, по сути, конкретизирующим разъяснениям для удобства изложения дается краткое название - высшая судебно правовая конкретизация, исходя из понимания конкретизации как способа разъяснений.

Методологической основой исследования явяются такие общенаучные и частно-научные методы исследования, как абстрагирование, дедукция и индукция, анализ и синтез, сравнение, системный, структурно-функциональный, исторический и догматический методы.

Эмпирическую базу исследования составляют Конституция РФ, соответствующие его теме федеральные конституционные законы, федеральные законы, в том числе ГК, УК, ГПК, АПК, Налоговый кодекс РФ и другие нормативные правовые акты, в том числе из международного права, постановления Пленума Верховного Суда РФ по гражданским и уголовным делам за период с начала 1990-х годов и до настоящего времени.

Целью исследования является определение и раскрытие многоаспектной природы разъяснений главным образом федеральных законов Пленумом Верховного Суда РФ, их содержания и значения для судебной практики и законотворчества.

Выражающими эту цель задачами исследования являются:

- определение общего и непосредственного объектов высшей судебно-правовой конкретизации, обусловливающих ее необходимость;

- выявление основанного на компетенции Верховного Суда РФ предмета его разъяснений как высшей судебно-правовой конкретизации;

- определение понятия разъяснений Пленума Верховного Суда РФ на основе их объектов и предмета, связанных с правоприменительной неопределенностью содержания в первую очередь федеральных законов и необходимостью ее единообразного преодоления в судебной практике;

- определение наличия и раскрытие сложной природы высшей судебно-правовой конкретизации;

- определение целей и функций высшей судебно-правовой конкретизации в отношении судебной практики в системе судов общей юрисдикции;

- определение видов высшей судебно-правовой конкретизации и правоположении как ее результата на основе целей и функций этой конкретизации;

- выявление содержания способов разъяснений Пленумом федеральных законов при пробелах, неясности и наличии оценочных понятий в них;

- определение критериев качества правоположении в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ как формы выражения высшей судебно-правовой конкретизации и раскрытие содержания этих критериев в значении юридической и логической правильности, эффективности данных правоположении для судебной практики и правового регулирования в целом;

- выработка рекомендаций и предложений по повышению качества и роли высшей судебно-правовой конкретизации в совершенствовании судебной практики и правового регулирования в целом.

Объектом исследования является деятельность Пленума Верховного Суда РФ по конкретизированному разъяснению в особенности федеральных законов в целях преодоления их правоприменительной неопределенности, затруднений и правовых дефектов в судебной практике судов общей юрисдикции.

Предметом исследования являются природа высшей судебно-правовой конкретизации главным образом федеральных законов, ее назначение и виды, формы ее практического выражения, критерии качества и перспектива.

Научная новизна исследования заключается в комплексном исследовании и обосновании юридической и логической природы Разъяснений Пленумом Верховного Суда РФ федеральных законов, иных нормативных правовых актов, смысл и содержание которых вызывает у судов определенные затруднения вследствие наличия в этих актах

пробелов, противоречий и иных нарушений правотворческой техники.В диссертации разъяснения Пленума Верховного Суда РФ рассматриваются в единстве ее основных, системообразующих компонентов: объекта, целей, функций, логических средств, результатов и критериев получения достоверных, соответствующих действительному смыслу толкуемых нормативно-правовых предписаний. При этом обосновывается вывод о том, что суть разъяснений выражается в снятии неопределенности в содержании применяемых судами федеральных законов, иных нормативных правовых актов посредством нормативной конкретизации несных и неполных положений законодательства.

Более полно научная новизна исследования заключается в следующих выносимых на защиту основных положениях: 1. В правотворчестве и правоприменении конкретизация федеральных законов подразделяется на три вида: 1) подзаконную правотворческую конкретизацию, 2) подзаконную нормативную разъясняющую конкретизацию, 3 Правоприменительную (индивидуализирующу) конкретизацию. В этой классификации высшая судебно-правовая конкретизация относится к подзаконной нормативной разъясняющей конкретизации, поскольку Пленум Верховного Суда РФ по своим полномочиям не может изменять или дополнять нормы федеральных законов. Все его разъяснения должны осуществляться в пределах объема этих норм, их смысла, определенного законодателем.

В тех случаях, когда Пленум Верховного Суда РФ в целях снятия неопределенности - преодоления пробелов, неясностей и противоречий -самостоятельно начинает исправлять законотворческие ошибки, он неизбежно выходит за пределы своих полномочий и подменяет законодателя, с чем согласиться нельзя. Будучи по статусу правоприменительным органом и в силу конституционно закрепленного принципа разделения властей, суд, в том числе и Пленум Верховного Суда РФ, может только толковать действующие законы, а в случае

необходимости их совершенствования - использовать право законодательной инициативы, закрепленное в статье 104 Конституции РФ.

Таким образом, по своей юридической природе разъяснения Пленума Верховного Суда РФ федеральных законов, иных нормативных правовых актов представляют собой разновидность официального легального толкования-разъяснения. Соответственно по своей логической природе разъясняющая конкретизация представляет собой дедукцию, т.е. следование от общих норм права к конкретизирующим их смысл нормативным правоположениям. Недостаточный учет логической природы высшей судебно-правовой конкретизации российскими правоведами приводит к неточному пониманию и ее юридической природы, представлению о ее результатах как разновидности источников права.

2. Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ понимаются в исследовании как централизованный способ унифицирующего преодоления неясностей и иных затруднений (дефектов), возникающих в судебной практике при применении федеральных законов и иных нормативных правовых актов, посредством толкования их смысла и придания нормативной определенности многозначному, неясному, противоречивому или пробельному содержанию этих законов и иных правовых актов. Данные разъяснения определяются в исследовании как высшая судебно-правовая конкретизация с учетом понимания конкретизации как способа разъяснений и преодоления неопределенности, а также того, что она дается высшим судебным органом.

3. Объектом высшей судебно-правовой конкретизации является правоприменительная неопределенность содержания федеральных законов и иных нормативных правовых актов, создающая затруднения и дефекты в судебной практике. Эта неопределенность возникает

вследствие абстрактно-общего характера норм и предписаний федеральных законов и иных нормативных правовых актов, пробелов в них, неясности, противоречивости их норм и предписаний, наличия в них правовых оценочных понятий.

При этом следует заметить, что практически объект высшей судебно- правовой конкретизации заключается в ее предмете. Этим предметом являются «вопросы судебной практики», входящие в компетенцию Пленума Верховного Суда РФ и вызываемые правоприменительной неопределенностью содержания федеральных законов и иных правовых актов для судов общей юрисдикции. Данные вопросы судебной практики - это актуальные неясные, спорные вопросы разрешения дел, подведомственных и подсудных судам общей юрисдикции, выполнения задач их судопроизводства, которые закреплены за ними законодательно. 4. Высшая судебно-правовая конкретизация осуществляется в целях: а) преодоления затруднений и дефектов в судебной практике; б) обеспечения единообразия в судебной практике; в) обеспечения системности применения судами федеральных законов и иных нормативных правовых актов судами общей юрисдикции; г) обеспечения приоритетной реализации в судебном правоприменении правовых принципов, в особенности общепризнанных международно-правовых принципов и норм в их иерархии. Данные цели выражаются в соответствующих функциях конкретизирующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в отношении судебной практики. 5. Сообразно своим целям и функциям высшая судебно-правовая конкретизация может подразделяться на виды: - дефинитивную, таксономическую (аналитическую), преодолевающую и

системосогласующую, которым свойственны определенные логические операции и правила, в т.ч. правовой системности, в их сочетании или по отдельности. При этом объективированным результатом и формой выражения этой конкретизации - разъяснений Пленума Верховного Суда

РФ являются закрепляемые в его постановлениях правоположения, представляющие собой нормативные позиции, логически выводимые из смысла и содержания толкуемых законов, иных нормативных правовых актов. Сообразно применяемым логическим средствам и своему непосредственному содержанию (и в соответствии с данным видовым делением конкретизации) правоположения Пленума подразделяются в исследовании на следующие виды: дефинитивные, таксономические (аналитические), преодолевающие и системосогласующие.

6. Правоположения дефинитивной конкретизации характеризуются преодолением правоприменительной неопределенности для судов по смыслу неясных правовых понятий и терминов, их связей посредством применения определенных логических операций.

7. Правоположения таксономической конкретизации характеризуются преодолением правоприменительной неопределенности для судов правовых оценочных понятий посредством применения также определенных логических операций.

8. Правоположения преодолевающей конкретизации характеризуются преодолением правоприменительной неопределенности для судов пробелов в содержании законов и иных нормативных правовых актов посредством определенной логической операции.

9. Правоположения системосогласующей конкретизации характеризуются преодолением правоприменительной неопределенности для судов в наличии противоречий в содержании законов и иных нормативных правовых актов, между их нормами и правовыми принципами, включая общепризнанные принципы международного права, посредством применения также определенных логических операций.

10. Вырабатываемые Пленумом Верховного Суда РФ и выражаемые в его постановлениях правоположения должны удовлетворять требованиям логической и юридической правильности, а также эффективности,

которые находяится в отношении взаимозависимости. В связи с этим целесообразно введение со стороны Пленума Верховного Суда РФ систематической проверки выполнения в судебной практике (судами) принятых им постановлений и содержащихся в них правоположений с точки зрения их эффективности, а также мониторинга их регулятивного действия в системе судов общей юрисдикции.

11. Предлагается законодательно закрепить в разрабатываемом ФКЗ «О Верховном Суде РФ» правомочие его Пленума на конкретизирующие разъяснения федеральных законов и иных нормативных правовых актов с приданием этим разъяснениям подзаконного нормативного характера в системе судов общей юрисдикции.

С учетом наличия применяемой в судебной практике системы российского законодательства, включающей в себя и федеральные законы, рассматриваемые вопросы высшей судебно-правовой конкретизации содержания главным образом федеральных законов и даваемые по ним оценки и выводы имеют прямое отношение и к такой же конкретизации иных нормативных правовых актов в силу их определенного сходства с федеральными законами. Однако, заметим, что высшая судебно-правовая конкретизация иных нормативных правовых актов осуществляется довольно редко, видимо, в силу их аналогичной подзаконности и связанной с ней большей правоприменительной определенности. Поэтому они непосредственно не включены в объект настоящего исследования, но подразумеваются в нем.

Теоретическое значение исследования заключается в решении задачи, имеющей существенное значение для общей теории государства и права. Это выражается в уточнении юридической и логической, определении функциональной природы разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в системе судов общей юрисдикции и правовом регулировании в целом. При этом обосновывается неправомерность теоретических представлений отдельных российских правоведов о

возможности придания нормотворческого характера конкретизирующим актам толкования Пленумом Верховного Суда РФ федеральных законов и иных правовых актов.

Практическое значение исследования состоит в том, что его положения, выводы и предложения могут быть использованы в практике Пленума Верховного Суда РФ (как и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ), законодательном регулировании судебной деятельности, а также в учебной и преподавательской, научно-исследовательской работе студентов, аспирантов, соискателей, преподавателей и научных работников.

Объекты и предмет разъяснений Пленума Верховного Суда РФ

Природа и значение разъяснений Пленумом Верховного Суда РФ в первую очередь федеральных законов являются одной из сложных и актуальных теоретических и практических проблем правового регулирования. Эти разъяснения не могут быть адекватно понятыми и осуществляемыми прежде всего без необходимого определения их объекта - самих федеральных законов. Применительно к Российской Федерации данная необходимость обусловлена еще и тем, что в ее федеральном законодательстве наблюдается определенное разнообразие федеральных законов, закрепленное в Конституции Российской Федерации. И это разнообразие выражается в наличии различных видов федеральных законов, по отношению к которым понятие «федеральные законы» может рассматриваться как родовое (общее) понятие. В этой связи для целей настоящего исследования необходимо и видовое выделение федеральных законов.

Прежде всего отметим, что к федеральным законам относятся те законы, которые принимаются высшим законодательным органом Российской Федерации - Федеральным собранием, начиная с его Государственной Думы. Однако к федеральным законам следует относить и законы, которые принимаются иным образом - на всенародном референдуме либо в соответствии со статьями 135 (Конституционным Собранием) и 136 (с участием субъектов Федерации) Конституции Российской Федерации. С учетом этого и положений статьи 76 Конституции Российской Федерации выявляются четыре вида федеральных законов: 1) Конституция Российской Федерации как Основной закон страны, 2) законы о поправках в Конституцию

Российской Федерации, 3) федеральные конституционные законы, 4) обыкновенные (обычные, текущие), в том числе кодифицированные, федеральные законы, принимаемые по предметам исключительного или совместного ведения Российской Федерации, определенным в статьях 71 и 72 Конституции Российской Федерации. Между этими видами федеральных законов существует иерархическая связь, выражающая содержательную соподчиненность этих видов, т.е. их юридическую силу по отношению друг к другу. Наивысшей юридической силой обладают в этом иерархически последовательном перечне видов законов в первую очередь Конституция Российской Федерации, законы о поправках в нее, непосредственно после нее и данных законов - особо соответствующие (ратифицированные) международно-правовые акты, а наименьшей юридической силой - обыкновенные (обычные, текущие) федеральные законы.

Данное иерархически-видовое деление федеральных законов, выражая их содержательную соподчиненность (соответствие и непротиворечие), предполагает его императивный практический учет в конкретизации этих законов, осуществляемой в процессе правового регулирования и особенно в такой его стадии, как правоприменение, включая судебное. Это значит, что осуществляемая в правотворчестве (как первой стадии правового регулирования) и судебном правоприменении конкретизация федеральных законов в силу их видовой иерархии должна быть системной, т.е. она должна исходить из этой иерархии во избежание в итоге своей незаконности. И, прежде всего, это относится к наиболее широко и часто осуществляемой в правовом регулировании конкретизации обыкновенных (обычных, текущих) федеральных законов. Эта конкретизация должна учитывать наличие у обыкновенных федеральных законов должного содержательного их соответствия вышестоящим федеральным законам - федеральным конституционным законам, законам о поправках в Конституцию Российской Федерации и, наконец, самой этой Конституции, а также ратифицированным международно-правовым актам. При этом обыкновенные федеральные законы уже сами по себе могут выступать и иногда выступают конкретизацией данных вышестоящих законов. И ее можно назвать первичной иерархической конкретизацией федеральных законов.

Наряду с данным видовым делением в отечественной литературе выделяют такие виды законов (включая и федеральные), как кодифицированные и некодифицированные (простые) законы, с признанием приоритета первых перед последними.1 Это также может иметь определенное значение для понимания конкретизации таких видов федеральных законов. К этому можно отнести и видовое деление законов на общие и специальные с таким же его определенным значением (учета приоритетности) для их конкретизации, особенно в судебной практике. Само по себе определение видов федеральных законов как объекта их конкретизации представляется явно недостаточным для ясного представления о ней, являясь, по существу, лишь предпосылкой и одним из необходимых условий юридически правильной конкретизации этих законов. Наиболее значимым для адекватного понимания и осуществления конкретизации федеральных законов, по мнению соискателя, является их собственное содержательное определение, отвечающее существу конкретизации. И таким ее существом предварительно можно считать определенную логико-прикладную операцию с ее объектом - данными законами как документально оформленным и предметно-дифференцированным нормативно-властным содержанием государственного управления делами классового общества.

Понятие и природа высшей судебно-правовой конкретизации

Для перехода к определению понятия «конкретизация федеральных законов» представляется правильным исходное понимание и признание закономерной зависимости конкретизации любых понятий и суждений от содержания и степени обобщенности (числа) отражаемых ими явлений и их отношений. Чем больше круг обобщаемых в понятиях и суждениях явлений (предметов, субъектов, событий, процессов, действий и т.д.) и их отношений (утверждения или отрицания и т.д.), а также объем их индивидуальных признаков, но меньше объем их общих признаков, тем глубже, чаще и определеннее может быть и нужна их понятийная конкретизация в практических целях. И наоборот: чем меньше этот круг и больше объем их общих признаков в обобщении, тем меньше возможна и нужна их конкретизация. В полной мере это можно отнести и к федеральным законам - содержащимся в них многозначным абстрактно-обобщающим и оценочным понятиям и суждениям.

Таким образом, любая конкретизация есть, прежде всего, логический процесс, противоположный (обратный) другому логическому процессу - абстрагирующему обобщению. И она необходимо связана с последним своим общим объектом - определенными явлениями и их отношениями. Если обобщение есть познавательный процесс перехода от явлений и их отношений в их частных, индивидуальных признаках к этим же явлениям и отношениям, но в их общих признаках, которые они имеют наряду с частными, индивидуальными, то конкретизация есть познавательный и прикладной процесс перехода от явлений в их общих признаках к этим же явлениям, но в их частных, индивидуальных признаках, которые они имеют в связи с их общими признаками. Это значит, что с точки зрения логики обобщение является логической формой, именуемой индукцией, а конкретизация - дедукцией. Следовательно, и конкретизация федеральных законов как частное выражение конкретизации вообще любых предметных явлений и их отношений в своей основе является, прежде всего, не чем иным, как логической формой, называемой дедукцией. Она не может быть произвольной, так как должна подчиняться логическим правилам дедукции, без чего она не может быть истинной. В связи с этим в целях подчеркивания логической природы и истинности конкретизации федеральных законов будет правильным считать ее в целом условно дедуктивной конкретизацией федеральных законов и по этому признаку отличать ее от произвольной конкретизации.

В этой связи диссертант полагает дискуссионным мнение о возможности подразделения конкретизации законов (норм права) на юридическую конкретизацию как особую форму правотворческой деятельности и логическую конкретизацию, свойственную любому познавательному процессу, в том числе и уяснению норм в процессе правоприменительной деятельности. Конкретизация закона (его норм) всегда имеет логическую природу, независимо от того, применяется ли она в подзаконном правотворчестве или в правоприменении. В обоих этих случаях конкретизация связана с познавательно-мыслительным процессом. И было бы странным признавать возможным подзаконное правотворчество как форму конкретизации норм закона, которое бы не было связано с познавательно-мыслительным процессом, т.е. было бы произвольным, импульсивным, механическим и т.п. процессом, не связанным с работой сознания человека. Более того, по мнению диссертанта, подзаконная правотворческая конкретизация основывается на должной (и в чем-то предварительной) логической конкретизации норм закона, являющейся, как сказано ранее, не чем иным, как главным образом дедуктивной конкретизацией этих норм. Последняя выступает необходимой предпосылкой правильной юридической конкретизации норм закона. Более того, подзаконная конкретизация является правовым практическим выражением логической конкретизации закона. Поэтому они необходимо связаны и не могут противопоставляться друг другу. Различение же правотворческой конкретизации и просто конкретизации норм закона правильнее проводить не по указанному, а по какому-то другому основанию, о чем речь пойдет далее.

С позиции признания конкретизации федеральных законов в целом логическим процессом представляется правильным и продуктивным подход к ее определению как частному выражению конкретизации вообще - в философском плане. Именно с точки зрения данного подхода в отечественных юридических исследованиях делались небезуспешные попытки раскрытия понятия «конкретизация норм права». Так, еще в 1982г. Г.Г. Шмелева определила ее следующим образом: «Основываясь на диалектико-материалистическом понимании соотношения общего, особенного и единичного, а также соотношения абстрактного и конкретного, конкретизацию можно рассматривать как процесс перевода понятий с высокого уровня общности и абстрактности на более низкий уровень, как их движение от меньшей конкретности к большей, результатом которого выступает более конкретное понятие».9 И далее: «конкретизация понимается как мыслительный процесс, направленный на достижение большей конкретности понятий, соотносящихся между собой как общее относится к особенному или же как общее (особенное) -к единичному. Отсюда представляется возможным охарактеризовать логический механизм осуществления конкретизации. Таковым выступает логическая операция, называемая в формальной логике «ограничение понятия». Она заключается в построении цепи понятий, находящихся в родо-видовых отношениях, т.е. понятий, «движущихся» от рода к виду. Чтобы осуществить такой переход, необходимо уменьшить объем исходного понятия путем увеличения его содержания, приписывая ему особые родовые признаки.10 Новое (видовое) понятие будет входить в исходное (родовое) по объему, но его содержание, по-прежнему вбирая в себя содержание исходного понятия, расширится вместе с тем за счет дополнительных видовых признаков.

Логическая правильность правоположений

Исходя прежде всего из логической природы разъяснений норм и предписаний федеральных законов в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, можно утверждать, что общим критерием правильности выработки и формулирования включаемых в них правоположений является логическая правильность последних. В своем конкретном, практическом выражении эта логическая правильность заключается в соблюдении при данных разъяснениях выведенных в логике правил определенных логических операций осуществления конкретизации - определения или ограничения, деления понятий и суждений, сравнения, дедукции, индукции и т.д.

С учетом сказанного логическая правильность правоположений в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ как критерий их правильности есть строгое соответствие определения и формулирования этих правоположений правилам логических операций осуществления конкретизации как способа разъяснений применяемых в судебной практике несовершенных норм и предписаний федеральных законов (как и иных нормативных правовых актов), т.е. тем правилам, которые присущи этим логическим операциям в их связи с видами высшей судебно-правовой конкретизации и ее правоположений.

Критерий логической правильности правоположений в постановлениях Пленума Верховного суда РФ наиболее четко и ясно применим, как представляется, в отношении таких видов высшей судебно-правовой конкретизации, породивших эти правоположения, как дефинитивная конкретизация (в отношении многозначно абстрактных, неясных, нечетких понятий и суждений), таксономическая конкретизация (в отношении оценочных понятий и суждений), преодолевающая - восполняющая конкретизация (в отношении пробелов в законах) и попутно эквивалентная конкретизация (в отношении несоразмерности прав и обязанностей, а также в некоторой степени мер ответственности).

Как было отмечено в первой главе, этим видам конкретизации свойственны главным образом определенные логические операции, имеющие свои логические правила и, добавим здесь, законы логики. Так, дефинитивной конкретизации свойственно применение главным образом логических правил определения, ограничения и деления понятия и суждения, сравнения и анализа. А преодолевающей (восполняющей) конкретизации - логических правил сравнения, таксономической -логических правил деления понятия. Поэтому логическая правильность созданных в результате осуществления этих видов высшей судебно-правовой конкретизации правоположений будет являться строгим соответствием данных правоположений правилам либо определения и ограничения или деления понятий и суждений, либо сравнения, анализа, дедукции, индукции, абстрагирования и т.д.

Однако, как отмечалось ранее, высшая судебно-правовая конкретизация нередко осуществляется в сочетании разных ее видов применительно даже к одному и тому же объекту. Поэтому здесь необходимо применение сочетания (учет взаимодействия) разных логических операций, и соответственно, разных их логических правил, выработанных в логике. И это сочетание, надо полагать, должно быть правильным, а не произвольным. Отсюда: определение правильного (допустимого, необходимого и достаточного) сочетания логических операций и свойственных им логических правил и законов является логико-прикладной проблемой судебной практики на уровне Пленума Верховного Суда РФ.

Как представляется, исходным основанием решения данной проблемы является определение собственного объекта высшей судебно-правовой конкретизации, т.е. какого рода правоприменительная неопределенность выявлена (или прогнозируется) в судебной практике -многозначная абстрактность норм, предметный пробел в законе, оценочное понятие, неясное понятие или суждение, противоречие норм и предписаний и т.д. Лишь на основе вначале данного объектного определения можно далее определять, а на основе каких логических операций и свойственных им логических правил (в т.ч. их сочетания) возможно и необходимо преодоление правоприменительной неопределенности искомого объекта высшей судебно-правовой конкретизации с достижением его правоприменительной определенности как антиномии первой. В этом, по мнению соискателя, можно видеть закономерность процесса разъясняющей конкретизации норм и предписаний в особенности федеральных законов.

С точки зрения изложенного содержательного смысла логической правильности правоположений как результата высшей судебно-правовой конкретизации (в первую очередь для дефинитивной конкретизации) важно, что, в частности, определение юридического понятия имеет существенное функциональное значение для судебной практики (судебного правоприменения). Оно заключается в том, что «с помощью определения мы ограничиваем класс рассматриваемых объектов и, следовательно, указываем границы применения вводимого понятия»51 {курсив мой - А.Т.). Это значит, что конкретизация многозначных абстрактных, оценочных законодательных понятий Пленумом Верховного

Юридическая правильность правоположений

Юридическая правильность правоположений в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ заключается в их соответствии нормам конкретизированно отражаемых ими федеральных законов (по понятийному объему и содержанию этих норм), их юридической силе, особо - предписаниям Конституции РФ и общепризнанным принципам и нормам международного права, правовым принципам и пределам правового регулирования, а также в особенности компетенции Пленума Верховного Суда РФ, требованиям законодательной техники. Лишь при соответствии данных правоположений всей совокупности перечисленных видовых требований, конкретизирующих этот также общий критерий качества правоположений, можно говорить об их юридической правильности. В более узком значении эту юридическую правильность можно понимать как законность правоположений Пленума Верховного Суда РФ.

Соответствие правоположений высшей судебной конкретизации норм и предписаний федеральных законов компетенции Верховного Суда РФ определяется предметными «вопросами судебной практики», отражающими подведомственность и подсудность дел судам общей юрисдикции, а также задачи видов судопроизводства, которые в своей совокупности и образуют судебную компетенцию. Эта компетенция выражает функциональные пределы (границы) высшей судебно-правовой конкретизации, выход за которые будет означать ее юридическую неправильность, т.е. незаконность. Более конкретно данное соответствие заключается в выработке и постановлении Пленумом правоположений в пределах гражданского, трудового, уголовного, налогового, семейного, земельного, административного, в известной мере конституционного и иного материального законодательства, уголовно-процессуального, гражданско-процессуального и административно-процессуального законодательства, недостаточно определенно (по факту или в прогнозе) для судов регулирующего отношения с участием граждан и некоммерческих организаций.

По вопросам же арбитражно-процессуального, определенной части конституционно-правового, гражданско-правового, налогово-правового и тому подобного регулирования предпринимательских и иных отношений с участием в них субъектов предпринимательской деятельности и государственных, иных органов Пленум Верховного Суда РФ не правомочен в целом и самостоятельно вырабатывать конкретизированно разъясняющие правоположения. Лишь по общим для названных лиц (граждан, некоммерческих организаций, коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей, государственных и иных органов, других субъектов права) вопросам гражданско-правового, налогово-правового и иного правового регулирования, входящим в содержательно совпадающую с ними предметную компетенцию Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, могут вырабатываться общие правоположения, выражаемые в совместных постановлениях Пленумов данных Судов. Практические примеры наличия и реализации такой правомерной возможности совместной высшей судебной конкретизации норм и предписаний федеральных законов приводились в ходе рассмотрения вопросов первой главы.

Следует при этом заметить, что требование о соответствии правоположений высшей судебно-правовой конкретизации компетенции Верховного Суда РФ относится ко всем видам, объектам и случаям этой конкретизации - многозначной абстрактной общности, пробелам, неясности, противоречивости в особенности норм и предписаний федеральных законов, которые создают правоприменительную неопределенность (и как ее следствие - судебные затруднения и ошибки) в первую очередь для судов общей юрисдикции.

Правоположения высшей судебно-правовой конкретизации должны соответствовать и иным общим пределам правового регулирования, имеющим различное выражение, например, в виде нуждаемости общественных отношений в правовом регулировании в силу наличия в них конфликтности интересов. Только в пределах этой нуждаемости, выраженной в нормативно не определенном практическом наличии конфликтности в регулируемых правоотношениях, допустима и необходима высшая судебно-правовая конкретизация. Отсутствие такой нуждаемости делает эту конкретизацию излишней и, полагаю, неправомерной.

Особо здесь следует назвать и пределы ограничения прав и свобод человека и гражданина, определенные для всей системы российского законодательства в части 3 статьи 55 и статье 56 Конституции РФ, а в отношении собственно гражданских прав - в п. 2 ст. 1 ГК РФ.

Так, согласно части 3 статьи 55 Конституции РФ, права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Это значит, что и правоположения высшей судебной конкретизации норм и предписаний федеральных законов могут вырабатываться и формулироваться только с учетом этих максимальных пределов ограничения правового регулирования на всех его стадиях (компонентах) - правотворчества, правореализации (включая судебную) и правозащиты (также включая судебную) как применения мер юридической ответственности.57 При этом в силу части 3 статьи 56 Конституции РФ не подлежат ограничению в условиях чрезвычайного положения права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23