Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические и теоретические предпосылки исследования места и роли юридической деятельности в механизме правового регулирования 14
1. Методологические проблемы исследования механизма правового регулирования в современном российском обществе 14
2. Механизм правового регулирования основные подходы к пониманию 42
3. Механизм правового регулирования в современном российском обществе: понятие и структура 70
Глава 2. Деятельность органов внутренних дел в структуре механизма правового регулирования 95
1. Первичный уровень структуры механизма правового регулирования и деятельность органов внутренних дел в нем 95
2. Деятельностный уровень структуры механизма правого регулирования общественных отношений и деятельность ОВД в нем 120
3. Деятельность ОВД в механизмах праворегламентации и правообеспечения 139
Заключение 168
Библиографический список 174
- Методологические проблемы исследования механизма правового регулирования в современном российском обществе
- Механизм правового регулирования основные подходы к пониманию
- Первичный уровень структуры механизма правового регулирования и деятельность органов внутренних дел в нем
- Деятельностный уровень структуры механизма правого регулирования общественных отношений и деятельность ОВД в нем
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена обстоятельствами как практического, так и теоретического порядка. Сегодня вряд ли можно оспорить тот факт, что потребности общества в регулятивном правовом воздействии удовлетворены полностью, а проблема эффективности правового регулирования окончательно решена как в юридической науке, так и в юридической практике. К.В. Шундиков, ссылаясь на неутешительные итоги приватизации в России в 1993-2003 гг., верно отмечает, что «российский законодатель далеко не всегда столь грамотно выстраивает инструментальную компоненту правовых конструкций. Новейшая история дает массу примеров неграмотности, ошибок и неудач правотворческих структур в деле «строительства» правовых механизмов»1. Перечень таких примеров можно продолжить - последним свидетельством наличия сбоев в работе механизма правового регулирования (далее -МПР), в частности, в социальной сфере, является не вполне удачная попытка замены льгот денежными компенсациями. Из-за отсутствия эффективных социально-юридических механизмов реализации закона достичь желаемого социального результата не удалось. Более того, в ряде регионов первой реакцией непосредственных адресатов этого закона стали акции гражданского неповиновения. Приходится констатировать, что недостатки в правовом регулировании имеют место и, что наиболее печально, необходимых выводов из неудачного опыта не извлекают ни законодатели, ни субъекты, призванные практически реализовывать и обеспечивать реализацию принятых законов.
Необходимо обратить внимание и на то, что правотворчество является хотя и основным, но не единственным способом введения юридических норм в процесс правового регулирования. Так, в соответствии с Конституцией РФ, составной частью правовой системы
Шундиков К.В. Правовые механизмы: основы теории // Государство и право. 2006. №12. С. 15.
России являются общепризнанные нормы и принципы международного права; согласно ст. 5 ГК РФ, к числу источников гражданского права отнесены также и обычаи делового оборота; после присоединения России к Европейской Конвенции по защите прав и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека, являющиеся обязательными для российского государства, в ткань правового регулирования вплетаются ранее не известные российскому праву правовые прецеденты. Механизмы вхождения норм, содержащихся в них, находятся пока в стадии формирования.
Недостаточная эффективность правового регулирования как проблема юридической практики, в свою очередь, в известной степени детерминирована отсутствием должного научно-теоретического осмысления вопросов, связанных с правовым регулированием и его механизмом. В отечественной теоретико-правовой науке при анализе правового регулирования доминирующим является подход, в основе которого лежит инструментальная концепция. С его позиций МПР сводится к известной триаде правовых средств (нормы права, правовые отношения и акты реализации). Под таким углом зрения он выступает как предельно обобщенная типичная схема, отражающая основные этапы регулятивного правового воздействия, характеризующая в большей степени генезис действия правовой нормы. Она не позволяет показать, кем, как и в процессе чего осуществляется правое регулирование, поскольку при рассмотрении МПР в этой плоскости его элементами выступают конечные результаты различных видов юридической деятельности, правовых процессов, что невольно провоцирует представление о том, что работа МПР осуществляется сама собой, без участия соответствующих субъектов. Это, в свою очередь, актуализирует необходимость соотнесения МПР с различными видами юридической деятельности, поскольку правовые средства не работают сами по себе, они всегда выступают инструментом достижения определенных целей в
процессе соответствующего вида юридической деятельности. Отсюда налицо необходимость дальнейшего анализа многообразия сторон и граней сложнейшей регулятивной социально-юридической системы, именуемой МПР.
Таким образом, есть все основания утверждать, что проблема, составляющая предмет настоящего исследования, является актуальной как в практическом, так и в научно-теоретическом плане.
Степень научной разработанности темы исследования.
Работы, связанные с проблематикой настоящего исследования, можно разделить на две группы: первые посвящены различным аспектам правового регулирования и связанным с ним механизмам, вторые -проблемам юридической деятельности.
Среди работ первой группы наиболее фундаментальными исследованиями МПР с позиций правового инструментализма являются труды С.С. Алексеева и В.М. Горшенева . В таком же ключе МПР анализируется и с позиции теории правовых средств (А.В. Малько , К.В. Шундиков4, В.А. Сапун5).
Отдельные вопросы МПР исследовались в соотношении с близкими правовыми явлениями: юридическим механизмом управления (И.Я. Дюрягин) , социальным механизмом действия права (В.П. Казимирчук ,
См.: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966.
2 См.: Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972.
См.: Малько А.В. Правовые средства: вопросы теории и практики // Журнал рос. права. 1998. № 8; Его же. Стимулы и ограничения в праве. М., 2004.
См.: Шундиков К.В. Цели и средства в праве (Общетеоретический аспект): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 1999.
5 См.: Сапун В.А. Теория правовых средств и механизм реализации права. СПб.,
2002.
6 См.: Дюрягин И.Я. Право и правление. М., 1981.
7 См.: Казимирчук В.П. Социальный механизм действия права // Сов.
государство и право. 1970. № 10, Его же. Социальное действие права в условиях
развитого социализма: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1977.
1 *\
В.И. Гойман), механизмом правового воздействия (А.И. Бобылев), механизма правореализации3 и т.п.
Сегодня инструментальный подход к МПР, в основу которого положена триада правовых средств: нормы права, правоотношения и акты реализации субъективных прав и юридических обязанностей, стал доминирующим в отечественной юридической науке и излагается в большинстве учебников для юридических вузов. Однако наряду со ставшей традиционной узко инструментальной юридической трактовкой МПР в отечественной юридической науке имеет место подход, интерпретирующий его с более широких позиций, как инструментальных, так и социально-юридических.
Во многих концепциях элементный состав МПР расширяется за счет включения в него дополнительных компонентов - правосознания и режима законности (Р.К. Русинов), а то и всей системной совокупности явлений, рассмотренных в функциональном аспекте (В.Н. Кудрявцев, A.M. Васильев). Иногда МПР рассматривается как система, состоящая из правовых средств, субъектов, осуществляющих правовое регулирование или правовую деятельность, и юридически значимых результатов их деятельности (В.М. Сырых)6.
К сожалению, широкий подход к МПР на монографическом уровне своего развития не получил, хотя предпринимались попытки
См.: Гойман В.И. Действие права (Методологический анализ). М., 1992. См.: Бобылев А.И. Механизм правового воздействия на общественные отношения // Государство и право. 1999. № 5.
См.: Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма. Казань, 1980; Завадская Л.Н. Механизм реализации права. М., 1992.
4 См.: Теория государства и права. Учебник для юридических вузов и
факультетов / Под ред. В,М. Корельского и В.Д. Первалова. М., 1999.С. 269-271.
5 См.: Кудрявцев В.Н., Васильев A.M. Право: развитие общего понятия // Сов.
государство и право. 1985.№4.С. 12-19.
См.: Сырых В.М. Теория государства и права. Учебник для вузов. М., 2005. С.166-174.
сконструировать системный механизм действия права, объединяющий разнородные социально-правовые феномены1.
Работы второй группы, содержание которых образует теорию юридической деятельности, как правило, либо вообще не рассматривают проблемы МПР и его структуры, либо затрагивают их фрагментарно. Приходится констатировать, что, несмотря на обилие работ, посвященных различным видам юридической деятельности2, в теоретико-правовой науке деятельностный подход к исследованию МПР до настоящего времени реализован не был.
Таким образом, можно утверждать, что проблема видения МПР и определения в нем места и роли юридической деятельности (на примере деятельности органов внутренних дел) в предложенном в настоящей работе исследовательском ключе в общей теории права и государства ставится и решается впервые.
Объектом исследования в настоящей работе является правовое регулирование отношений в современном российском обществе и его механизм.
Предметом исследования - юридическая деятельность в механизме правового регулирования общественных отношений на примере функционирования органов внутренних дел МВД РФ.
Цели и задачи исследования. Целью работы является создание теоретическо-правовой концепции МПР, разработка методологических
См.: Шабалин В.А. Методологические вопросы правоведения (в связи с теорией и практикой социалистического управления). Саратов, 1972; Ленчик В.А. Механизмы действия права: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2002.
2 См. напр.: Горшенев В.М., Шахов И.Б. Контроль как правовая форма деятельности. М., 1987; Карташов В.Н. Юридическая деятельность: понятие, структура, ценность. Саратов, 1989; Бакулина Л.Т. Государственная" правореализующая деятельность: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998; Шагиев Б.В. Юридическая деятельность в современном российском обществе (теоретико-правовой аспект): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003; Елизаров А.Б. Контрольная юридическая деятельность в правовой системе общества: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2005 и др.
основ и апробация обоснования деятельности органов внутренних дел как элемента МПР в условиях российской действительности.
Для достижения указанной цели предпринимается решение следующих исследовательских задач:
- преодоление методологических проблем, с которыми связано
исследование МПР и создание на этой основе необходимых
методологических ориентиров и теоретических предпосылок для его
анализа;
на основе сопоставления основных подходов к пониманию МПР как теоретической конструкции и как реального, жизненного явления выбор наиболее оптимального подхода к его интерпретации и на этой основе, выработка операционального определения МПР;
выявление в рамках избранного подхода наиболее существенных сторон и системно-структурных характеристик МПР;
описание элементов инструментально-деятельностной структуры МПР;
идентификация деятельности органов внутренних дел в системе видов юридической деятельности;
установление места и роли деятельности органов внутренних дел в структурных уровнях в МПР.
выработка практических рекомендаций по совершенствованию правового регулирования юридической деятельности, осуществляемой в сфере функционирования органов внутренних дел РФ.
Методологической основой исследования избрана
материалистическая диалектика в сочетании с различными видами анализа, структурным синтезом, а также инструментальным, системным, и деятельностным подходами,
В реальной действительности МПР проявляет себя не как абстрактная теоретическая схема, а как объективированная, сложно организованная, развивающаяся система элементов, связей и отношений,
взаимодействующая с различными социальными явлениями и вызванная к жизни объективными потребностями общества, и поэтому к ее анализу следует подходить прежде всего с диалектико-материалистическах позиций, рассматривая как особую социальную (социально-юридическую) систему. Системное видение МПР, в свою очередь, невозможно без применения к исследуемому объекту системно-структурного метода.
То обстоятельство, что право в обществе выступает прежде всего как особый нормативный регулятор, как средство достижения определенных социальных целей, как инструмент решения социальных проблем, обусловило необходимость применения к предмету настоящего исследования инструментального подхода.
Учитывая, что любое средство, используемое для достижения тех или иных целей, любой инструмент, становится таковым не сам по себе, а в процессе человеческой деятельности, возникла потребность объединения инструментального подхода с деятельностным. Последний позволил представить МПР не только как предельно обобщенную теоретическую схему, но и как систему органично связанных видов правовой (праворегулирующей) деятельности, через которую в процессе и посредством которой осуществляется результативное юридическое воздействие на общественные отношения.
Для выявления и иллюстрации глубины проникновения друг в друга структур, участвующих в процессе правового регулирования различных правовых механизмов, был использован структурный синтез, позволяющий отразить сложность структурно-функциональных связей между использующимися в юридической деятельности правовыми средствами и представить их структурными блоками МПР применительно к различным звеньям правового регулирования.
Теоретической основой диссертации выступают идеи авторов, посвятивших свои работы различным аспектам правового регулирования, его процесса, стадий, предмета, механизма (Н.Г. Александрова, С.С.
Алексеева, B.C. Афанасьева, В.Н. Бутылина, С.Н. Братуся, Р.К. Русинова, Н.Н. Тарасова, В.А Шабалина, Л.С. Явича и др.) правового воздействия (В.П. Казимирчука, В.И. Гоймана, А.С. Мордовца и др.), правоприменения и правореализации (А.В. Аверина, Н.Л. Гранат, И.Я. Дюрягина, Л.Н. Завадской, В.В. Лазарева, Ю.С. Решетова и др.).
Существенное значение для настоящего исследования имеют также труды отечественных теоретиков, посвященные разработке философско-гносеологических и логико-методологических аспектов теории права и формированию ее понятийно-категориальных рядов (В.К. Бабаева, В.М. Баранова, A.M. Васильева, Р.Б. Головкина, Д.А. Керимова, П.Е. Недбайло, Т.Н. Радько, В.М. Сырых и др.).
При исследовании деятельностного аспекта правового регулирования диссертант опирался на разработки в области теории юридической деятельности (М.И. Байтина, В.М. Горшенева, И.С. Самощенко, В.Н. Карташова и др.) и положения инструментальной теории (А.В. Малько, К.В. Шундиков, В.А. Сапун и др.).
Эмпирической базой исследования являются: нормы российского законодательства, регламентирующие общественные отношения, в том числе и складывающиеся в процессе деятельности органов внутренних дел; публикации в периодической печати и данные социологических опросов, опубликованные в научных изданиях, иллюстрирующие работу МПР в современной России, роль юридической деятельности и место ОВД в нем.
Научная новизна диссертационного исследования определяется оригинальным авторским подходом к анализу механизма правового регулирования, объединяющим достоинства исконно юридического инструментального подхода с системно-структурным и деятельностным подходами и позволяющим акцентировать внимание на тех гранях исследуемого объекта, которые ранее либо не попадали в сферу исследовательского внимания, либо рассматривались дискретно, и
расширить имеющиеся научно-теоретические представления о правовом регулировании, его механизме, месте и роли органов внутренних дел в нем.
В работе предложена авторская инструментально-деятельностная концепция МПР, обосновано место в нем органов внутренних дел как субъектов юридической деятельности, сформулированы предложения по повышению эффективности работы отдельных элементов механизма правового регулирования правоохранительной деятельности, в том числе и функционирования органов внутренних дел.
Обоснованность и достоверность полученных результатов обеспечивается применением апробированных юридической наукой методов исследования, опорой на общепризнанные концептуальные положения общей теории права, широким кругом источников исследования.
На защиту выносятся следующие положения:
До настоящего времени в отечественной теоретико-правовой науке единую логически непротиворечивую теоретическую конструкцию МПР создать не удалось. Наличие различных подходов к трактовке элементного набора МПР следует рассматривать, с одной стороны, в качестве свидетельства сложности и многоаспектности явления, отражаемого понятием «механизм правового регулирования», а с другой -как показатель нормальной динамики самой теоретико-правовой науки.
Различные подходы к пониманию МПР следует рассматривать в качестве не конкурирующих, а взаимодополняющих, позволяющих, более полно охарактеризовать различные стороны МПР и наряду с этим восполнить пробелы, возникающие при его исследовании с позиций других подходов, а также компенсировать недостатки, имеющиеся в них.
С позиций инструментально-деятельностного подхода МПР может быть представлен как единая система различных видов праворегулирующей деятельности (юридической и правореализующей
деятельности соответствующих социальных субъектов), посредством и в процессе которых осуществляются нормативная правовая регламентация общественных отношений, обеспечение процесса реализации правовых норм и правовая саморегуляция непосредственных адресатов правовых норм.
4. В структуре МПР целесообразно выделять три основных
структурных уровня: 1) первичный, который образуют социальные
субъекты, участвующие в правовом регулировании, применяемые ими в
процессе праворегулирующей деятельности правовые средства, методы и
формы этой деятельности; 2) уровень различных видов юридической
деятельности, объединяющих первичные элементы в функциональные
регулятивные системы; 3) уровень социально-правовых механизмов -
объединений различных видов праворегулирующей деятельности в
функциональные регулятивные системы - механизмы
праворегламентации, правообеспечения и правовой саморегуляции,
сообразно обслуживанию основных звеньев правового регулирования
(сосредоточения правовой активности социальных субъектов).
5. Классификационная модель методов праворегулирующей
деятельности может быть дополнена видами, выделяемыми по следующим
основаниями: по количеству правовых ситуаций, для разрешения которых
необходимо применение определенных правовых средств на нормативный
и казуальный, и по характеру волеизъявления относительно применения
правовых средств на односторонне-волевой и договорный.
6. Рабочие классификационные модели юридической и
правореализующей деятельности.
7) Выводы о месте деятельности органов внутренних дел в МПР.
8 Авторские предложения по совершенствованию действующего законодательства, регулирующего правоохранительную деятельность.
Теоретическая и практическая значимость исследования связана с возможностью использования положений и выводов диссертации в
правотворческом процессе при совершенствовании работы МПР и правовой регламентации деятельности ОВД, а также в праворегулирующей практике. Разработка проблем, исследуемых в настоящей работе, будет способствовать развитию элементов теории права и государства, в частности, внутринаучных теорий (теории правового регулирования и теории юридической деятельности), развитию ее понятийно-категориального аппарата.
Дидактическое значение работы заключается в том, что ряд ее положений, материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе при изучении теории государства и права и специальных учебных курсов: «Обеспечение прав человека в правоохранительной деятельности», при написании курсовых и дипломных работ по данной тематике.
Апробация работы.. Основные теоретические положения и практические выводы диссертации: 1) неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Уфимского юридического института МВД России; 2) излагались на научно-практических конференциях и научно-методических семинарах; 3) используются в процессе проведения занятий с курсантами и слушателями в филиале Уфимского юридического института МВД России; 4) отражены в опубликованных работах автора.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.
Методологические проблемы исследования механизма правового регулирования в современном российском обществе
По мнению известного отечественного теоретика права В.Н. Карташова, методология современной юридической науки находится в состоянии кризиса1. Об этом же фактически говорят и другие современные ученые. Так, например, Д.А. Керимов в своей книге «Методология права» пишет, что представители правоведения пренебрегают методологическими проблемами своей собственной науки2. О недостаточном внимании ученых методологическому значению правовых понятий говорит Т.Н. Радько3. На то, что методология юридической науки является ее «слабым местом» указывает и Н.Н. Тарасов4.
Необходимость анализа теоретических конструкций, отражающих такой сложный социально-юридический феномен, как МПР, диктует, в свою очередь, необходимость отбора и упорядочения познавательных средств, определения таких алгоритмов их использования, при котором можно получить максимальный научно-теоретический результат. Именно в связи с этим основное внимание в настоящем параграфе диссертационного исследования мы уделим рассмотрению методов изучения сложных явлений правовой действительности, к которым относится и МПР.
Развитие науки сопровождается появлением не только новых объектов, целей исследования, но и методов и средств познания. Усложняется сама структура науки современного общества, возрастает ее роль как производительной, двигательной силы прогресса, усложняется и углубляется методология научных исследований, формируются целые отрасли, опосредующие процессы научного познания. Наука XX - начала XXI в. повернулась «лицом к себе», активно познает себя как систему изучения и преобразования человеком окружающего мира.
Недостаточный уровень эффективности усилий, предпринимаемых для улучшения ситуации во всех отраслях общественной жизни нашей страны, объясняется очевидным несоответствием применяемой методологии истолкования и решения социальных проблем их содержанию, которое оказывается гораздо богаче, сложнее и многограннее, нежели используемые познавательные средства и методики. Основными сдерживающими факторами необходимого и давно назревшего методологического обновления, на наш взгляд, служат определенный консерватизм и сохранение состояния закрытости отечественной правовой науки.
На сегодняшний день достаточно распространены аргументы, доказывающие независимость результата исследования от метода, а тем более от системы методов. Приверженцы методологического «анархизма» в юриспруденции исходят из того, что в сфере права, которое суть явление сугубо конвенциональное, теория не играет особой роли. Юриспруденция, полагают они, - это техника, совокупность актуальных практик, а не теория. Но отказ от любых системных методик в исследовании, как справедливо полагает А.И. Демидов, оборачивается примитивизмом, элементарными ошибками, практическим бессилием правовой науки, которая сосредоточивает свои основные усилия на толковании, а не на созидании законодательства и не способна обеспечить условия его эффективного действия1. необходимости реального и последовательного совершенствования методологии говорят серьезные трудности, а порой и просто невозможность в рамках сложившихся подходов решить как общие вопросы правоведения (пределы и возможности правового регулирования, природа государства, права, правосознания, их культурная детерминация), так и частные (причинность в криминологии, сфера допустимого в правоохранительной деятельности, способы и пределы толкования Конституции, законодательства, оценка социального значения многих видов преступлений, разработка эффективных мер борьбы с ними).
Движение к методологическому плюрализму, как представляется, предполагает; 1) расширение горизонта рациональности, признание ее несводимости только к аналитическим методикам; 2) представление о методологии как способе сочетания, синтеза методов и их интерпретаций, унификации; 3) признание возможностей разных методов и их использование для оптимизации результатов познания.
Так, различные детерминистские методики и представления позволяют учитывать разнообразные типы зависимости правовых явлений от факторов внешней и внутренней среды: экономики, культуры, религии. Вполне приемлемыми оказываются идеи нелинейной, многоканальной, или многофакторной, детерминации с учетом преломления действия внешних факторов в сознании и поведении людей.
По-прежнему велико значение формально-юридических методов, обеспечивающих такие важные параметры познания и созидания правовой среды, как 1) логическая стройность, непротиворечивость, соответствие лексическим нормам, грамматическим правилам; 2) наличие всех внутренних компонентов, делающих закон способным к реализации, переводящих пожелание в действие и направляющих его к предвидимым последствиям; 3) вписанность в систему уже действующих в обществе норм и отношений, продуктивное взаимодействие с ними.
Использование принципов синергетики - науки о самоорганизации в сложных системах - дает возможность выявить тенденции глобальной эволюции правовых систем, нелинейность разворачивающихся здесь процессов, действие факторов и аттракторов, новое видение механизмов формирования и поддержания правопорядка. Благодаря синергетическим представлениям достигается понимание упорядоченности как результата сложного взаимодействия разнонаправленных тенденций бытия, соотношения стохастических и целесообразных механизмов в его становлении. Здесь порядок складывается не только из законов, но и из таких параметров существования социальной системы, как ограничения, инвариантность, постоянство соотношений, регулярность1. Становится ясно, что установление правопорядка просто невозможно осуществить только за счет целенаправленных усилий, без учета и использования действующих в системе собственных процессов самоорганизации.
В свете синергетических представлений становится очевидным, что правовая среда входит в качестве составляющей в более общие, фундаментальные управленческие и организационные процессы.
Такая возможность вырастает из понимания значения мира человеческой субъективности как посредника между объективной и субъективной реальностью. Правовая регуляция рассматривается при этом как один из видов колоссального многообразия рассеянных, скрепляющих общество и имеющих множество источников отношений власти, в которых она «находит себе основания, обоснование и правила, благодаря которому она расширяет свои воздействия и маскирует свое чрезмерное своеобразие» . При этом в зоне исследовательского интереса оказывается та многообразная мыслительная и культурно-историческая среда, которая подпитывает, искажает, дополняет, усиливает, блокирует правовую регламентацию, наполняя ее совершенно неожиданным смыслом, порождая последствия, не учтенные никаким законодателем. Конечно, можно исходить из того, что такой зависимости просто нет, не видеть той реальной множественности норм, от которых зависит право, увеличивать и без того большую «зону умолчания», но это значит по-прежнему не иметь и не предлагать никаких вариантов ответов на вопросы о факторах, влияющих (определяющих или блокирующих) эффективность правовой регуляции, о «теневых» нормах и социальных институтах, их поддерживающих, причинах радикальных различий в трактовке и понимании значения фундаментальных правовых понятий в зависимости от культурной среды их формирования и т.д.
Механизм правового регулирования основные подходы к пониманию
Несмотря на то, что категория «механизм правового регулирования» разрабатывается в отечественной юридической науке около полувека, до настоящего времени многие вопросы, связанные в ней, остаются дискуссионными.
Сравнительно долго в центре внимания общей теории права и государства находились преимущественно правовые нормы, их классово-волевая сущность, структура, классификация и система, их объективизация в нормативных актах, формы реализации в правоотношениях, юридическая техника и т.д.1 Повышенный интерес к функционированию права и к процессу правового регулирования возник, примерно, в 60-х годах прошлого столетия и был обусловлен выдвижением принципиально новых требований к эффективности регулирования общественных отношений посредством права. По мнению Комарова С.А., столь пристальное внимание к «данной проблеме объясняется тем, что в связи с необходимостью повышения организующей, творческой роли права в жизни общества важно выяснить различные пути его воздействия на общественные отношения, на сознание и поведение людей, рассмотреть соотношение воздействия и регулирования, выяснить особенность, специфику элементов механизма правового регулирования» .
Изучение вопросов правового регулирования неразрывно связано с пониманием права, установлением его назначения и роли в обществе. В этом аспекте данная проблематика затрагивается в работах большинства современных исследователей-правоведов. В независимости от того, каким образом подходят к определению сущности права конкретные ученые, роль права как особого регулятора общественных отношений очевидна для сторонников всех концепций и правовых теорий (исключение могут составить лишь представители правового нигилизма). Регулятивное свойство коррелируется с целями и возможными способами и границами воздействия права (или посредством права) на определенную область общественных отношений.
В результате правовое регулирование рассматривается в качестве «регламентации общественных отношений посредством общеобязательных правил поведения и основанных на них предписаниях индивидуального значения, обеспеченных в необходимых случаях государственным принуждением»2 или как «воздействие права на общественные отношения при помощи системы специальных юридических средств»3, при этом особо подчеркивается, что «нельзя согласиться с пониманием регулирования общественных отношений, основанном на ... властном государственном предписании, принуждении»1. В обоих приведенных (достаточно типичных) определениях правового регулирования явно прослеживаются те концепции правопонимания, которых придерживаются ученые: нормативистская (или школа позитивного права) в первом случае, и социологическая - во-втором.
Представители интегральных постнеоклассических школ правопонимания правовое регулирование определяют по-разному, например, в виде совокупности правовых циклов, которые обладают свойствами общезначимых и обязательных масштабов поведения, непосредственно выражающих возведенную в закон волю экономически господствующего слоя населения . Указанную формулировку определения правового регулирования предлагает в своих работах В.Д. Чурсин. Не останавливаясь подробно на отдельных ее моментах, позволим себе заметить: в науке право на существование имеют различные точки зрения, однако подобное изменение советской трактовки . права (даже с благородной целью адаптации положений советского варианта правопонимания к современным условиям) вряд ли себя оправдывает.
Из приведенных суждений видно, что большинству ученых не удалось избежать обращения к категории «правовое регулирование», которая является одной из основных в теории правопонимания, имеет важное, ключевое значение для правоведения. На это в одной из своих работ указывает академик С.С. Алексеев: «На ее основе оказывается возможным, не отрываясь от юридической почвы и в полной мере используя исходные данные аналитической юриспруденции, ... перейти рубеле сугубо юридической догматики, столь необходимой в области юридических знаний и все же узкой по своим теоретическим потенциям»3. Для отображения процесса правового регулирования, момента его движения, функционирования правовой формы в теории права была выработана категория «механизм правового регулирования». Впервые в советской юриспруденции выдвинул идею о механизме воздействия права на общественную жизнь Н.Г. Александров, справедливо определив важность исследования внутренних взаимосвязей и функционирования данного механизма.
Однако основное свое внимание ученый уделил формам воздействия права как системы норм на общественные отношения и их специфическим чертам . Механизм права был представлен автором в виде системы взаимосвязанных правовых норм, а к основным формам их взаимодействия отнесены: 1) установление запретов на совершение определенных действий; 2) наличие правоспособности или правового статуса граждан и юридических лиц; 3) определение компетенции органов государственной власти, управления, правосудия; 4) существование правовой взаимосвязи между участниками общественных отношений. Указанным формам, по мнению Н.Г. Александрова, соответствуют их проявления: 1) правовые запреты; 2) правоспособность, или правовой статус; 3) компетенции органов государственной власти и 4) правовые отношения.
Со временем представление о содержании рассматриваемого нами явления несколько изменилось. И к настоящему моменту в юридической литературе видение МПР фактически представлено следующими основными концепциями.
Наибольшее распространение получили положения, сформулированные С.С. Алексеевым в серии работ, посвященных функционированию права . Его монография «Механизм правового регулирования в социалистическом государстве» стала наиболее значимой для разработки указанной темы1. В ней автор развивает тезис о существовании трех основных стадий процесса правового регулирования: регламентирования общественных отношений, действия юридических норм и реализации субъективных юридических прав и обязанностей. На последней из названных стадий норма объективного права и получает свое воплощение в поведении конкретных лиц - участников правоотношений. В соответствии с перечисленными этапами автор выделяет и три основных элемента его механизма: юридические нормы, правоотношения и акты реализации субъективных прав и обязанностей. Кроме этого С.С. Алексеев подчеркивает, что общее значение в МПР играют правосознание и законность2.
Первичный уровень структуры механизма правового регулирования и деятельность органов внутренних дел в нем
В рамках предыдущего параграфа настоящего диссертационного исследования мы установили, что основным конструктивным элементом МГТР выступает праворегулирующая деятельность, необходимость же обращения к другим его элементам продиктована рядом обстоятельств.
Понятие ЮД является достаточно широким, позволяющим охватить своим содержанием ее субъектов, средства, методы и формы, тем не менее необходимость обращения к первичному уровню очевидна: одни и те же субъекты могут осуществлять различные виды ЮД; в рамках различных видов ЮД могут использоваться одни и те же правовые средства и методы; для всех видов ЮД (при всем многообразии правовых форм), а также для большинства случаев правореализующей деятельности характерна общая юридическая форма (правоотношение). Поэтому все указанные элементы МГГР нуждаются в самостоятельном рассмотрении и анализе.
В качестве социальных субъектов, участвующих в процессе правового регулирования, необходимо различать субъектов ЮД и субъектов деятельности правореализующей. В большинстве случаев субъектами ЮД выступают государственные органы и органы местного самоуправления, а также должностные лица указанных органов - носители правосубъектности в виде компетенции. Однако утверждение о наличии государственной монополии на осуществление ЮД представляется весьма дискуссионным1. Подобное утверждение было в известной степени обоснованным в «советский» период, хотя и с определенными оговорками. Так, В.Н. Карташов в качестве субъектов ЮД «(решающих органов)» называет «...либо непосредственно государственные учреждения, либо управомоченные государством на ту или иную разновидность деятельности общественные организации»1. Действительно, одни виды ЮД (правотворческая, правосистематизирующая, интерпретационная) в это время находились в исключительном ведении государства. Другие виды, например, правоприменительная, осуществлялись в основном непосредственно государственными органами и их должностными лицами, но в отдельных случаях некоторые их полномочия могли быть делегированы общественными организациями (товарищеские суды по месту жительства, добровольные народные дружины).
Сегодня с утверждением о монополии государства на юридическую деятельность согласиться сложно, поскольку существует множество субъектов, не являющихся ни государственными органами, ни их должностными лицами, и которые, тем не менее, занимаются деятельностью, являющейся по своему характеру юридической. Это адвокаты, нотариусы, частные детективы, правозащитные организации, организации, оказывающие юридические услуги населению и др.
К тому же после принятия Конституции 1993 года субъектами некоторых видов ЮД, которые в советский период были в исключительном ведении государства (правотворчество и правоприменение), стали органы местного самоуправления, а в ряде случаев непосредственно граждане, проживающие на той или иной территории.
Подобный подход к пониманию ЮД В.Н. Карташов в последующих своих работах переносит и на юридическую практику. Определяя последнюю как деятельность по изданию (толкованию, реализации, систематизации и т.п.) юридических предписаний, взятую в единстве с накопленным правовым опытом (социально-правовой памятью), и рассматривая ее признаки, он указывает, что неотъемлемым свойством такой практики, является профессионализм ее субъектов (профессиональная пригодность, наличие у них фундаментальных, специальных и прикладных знаний о механизме создания реализации, толкованию и т.п. правовых предписаний, практический опыт в конкретной разновидности юридической практики, высокий уровень правовой активности)1.
Отсюда следует, что субъектом юридической практики (следовательно, и деятельности) могут выступать только профессионалы. Вместе с тем вполне очевидно, что отдельный гражданин, участвуя в референдуме, зачастую не обладает теми признаками, которыми, как считается, характеризуются субъекты юридической практики. Также вряд ли можно говорить об обязательном наличии «фундаментальных, специальных и прикладных знаний о механизме создания, реализации, толкования и т.п. правовых предписаний», например, у лиц, осуществляющих управленческие полномочия в организациях и предприятиях (прием на работу, наложение дисциплинарных взысканий).
Субъектами правореализующей деятельности выступают непосредственно граждане, их объединения и организации, реализующие имеющиеся у них субъективные права и юридические обязанности. В качестве субъектов правореализующей деятельности следует рассматривать и сотрудников государственных органов и органов местного самоуправления, в тех случаях, когда они не выступают носителями правосубъектности в виде компетенции, либо не являются лидирующими, решающими субъектами правоприменительных отношений, а своими правореализующими действиями обеспечивают процесс решения юридических дел решающими субъектами.
Анализ деятельности ОВД и его соотнесение рассмотренным элементам первичного уровня МПР позволяет установить, что ОВД в целом, что и должностные лица, служащие там, в процессе правового регулирования общественных отношений выступают именно субъектами ЮД - носителями государственно-властной компетенции. Вместе с тем, понятие «деятельность ОВД» охватывает не только внешний, но и внутренний, внутриорганизационный аспект. В данном случае, будучи участниками трудовых и служебных правоотношений, они выступают субъектами деятельности правореализующей, как непосредственные адресаты правовых норм.
Правовые средства, являющиеся следующим элементом первичного уровня МПР, представляют собой различные элементы «материи права», а также социальные явления, приобретающие в процессе правового регулирования юридическое значение и использующиеся в процессе правового воздействия на общественные отношения.
На начальной стадии правового регулирования общая регламентация, упорядочение общественных отношений осуществляется при помощи правовых норм регулятивного и охранительного содержания, выраженных в системе нормативно-правовых актов и обособленных в правовых институтах комплексных юридических образованиях. Этот блок правовых средств обеспечивает введение и поддержание разнообразных юридических режимов, выражающих особенности отдельных отраслей права и правовых институтов и регулируемых ими общественных отношений (юридические режимы централизованного и децентрализованного регулирования, правовые режимы коммерческого и социального найма жилой площади и т.д.).
Следующий «блок» ПС обеспечивает действие права на стадии возникновения прав и обязанностей участников правоотношений. Главным средством перевода общих предписаний правовых норм в плоскость их практического действия выступают правоотношения. К ПС, обеспечивающим движение правоотношений, их возникновение и развитие, относятся юридические факты в их институционном выражении: договоры, односторонние правоустанавливающие акты, а также правообеспечительные ПС. Особое и самостоятельное значение в процессе действия правовых норм имеют способы правового регулирования: дозволения, запреты, позитивные обязывания, сами выступающие под определенным углом зрения в качестве эффективных ПС регулирования общественных отношений.
Наконец, на завершающей стадии правового регулирования реализация права осуществляется при помощи специальных ПС, в единстве и взаимодействии составляющих механизм реализации права.
На уровне законодательного закрепления ПС составляют статическую часть МПР. Правильный выбор законодателем ПС регламентации общественных отношений способствует их наиболее оптимальному включению в механизм социально-экономической и политической системы, обеспечивает взаимодействие с экономическими, социально-политическими, нравственными и иными рычагами, а также проведению социально-экономической реформы и демократизации общества.
Деятельностный уровень структуры механизма правого регулирования общественных отношений и деятельность ОВД в нем
Средний, деятельностный уровень структуры МГТР образован праворегулирующей деятельностью. Объединение различных явлений юридической и правореализующей деятельности в единую конструкцию праворегулирующей деятельности сопряжено с определенными логико-теоретическими проблемами, основной из которых является существенная разность конструктивных компонентов, что создает известную методологическую трудность оперирования этими понятиями в одном «логическом ряду».
Для преодоления этой трудности и разрешения указанных проблем в качестве методологического ориентира следует принимать во внимание не разность этих явлений, а их общность - то, что позволяет им участвовать в процессе правового регулирования и обеспечивать эффективное упорядочение общественных отношений, реализовывать регулятивный потенциал права. Для этого целесообразным видится обращение к анализу понятий «юридическая деятельность» и «правореализующая деятельность».
Понимание ЮД в научной юридической литературе неоднозначно. В свое время некоторые авторы пришли к выводу, что «чисто» правовой деятельности (как и правовых отношений) со специфическим правовым предметом не существует , Так, Ю.С. Решетов по этому поводу писал: «Говоря о правореализующей деятельности, следует иметь в виду не какую-то особую разновидность человеческой деятельности, вписанную в нее в качестве одной из структурных единиц, наряду с производственной, социально-политической, духовной деятельностью, а перевод соответствующих принципов и норм права из потенциального состояния в поведенческое, процессуальное состояние, в ходе которого решаются политические, социальные, идеологические задачи»2.
Схожую позицию занимает и Я.В. Турбова, которая полагает, что ЮД предстает не только как профессиональная деятельность должностных лиц по применению права (правоприменительная деятельность), но и с более широких позиций - как деятельность всех субъектов права, реализующих права и обязанности с помощью правовых средств в различных типах правового регулирования: правовая активность, правореализующая деятельность в составе общедозволительного и разрешительного регулирования .
Безусловно, прав Ю.С. Решетов, говоря о том, что право, опосредуя различные сферы общественных отношений, выступает средством решения различных экономических, политических, социальных и идеологических задач. Вместе с тем, вполне очевидно, что, например, урегулированная правом хозяйственная (производственная) деятельность имеет совершенно иные цели и иное содержание, нежели, скажем, правотворческая или правосистематизирующая. Поэтому полагаем, ставить их в один ряд вряд ли возможно.
Сложно согласиться также и с приведенным выше тезисом Я.В. Турбовой о том, что ЮД - это «деятельность всех субъектов права, реализующих права и обязанности с помощью правовых средств в различных типах правового регулирования: правовая активность, правореализующая деятельность в составе общедозволительного и разрешительного регулирования». В данном случае речь скорее может идти о соответствующем виде правореализующей практики, но никак о ЮД.
Деятельность членов гражданского общества можно рассматривать как юридическую только в том случае, когда она направлена на обеспечение работы различных социально-правовых механизмов, обеспечивающих действие права. Подобный подход демонстрируют авторы учебного пособия «Социология права», понимая под юридической деятельностью правомерную деятельность граждан и иных субъектов права, направленную на сохранение либо совершенствование юридического МПР, в том числе его компонентов: механизма правотворчества, правореализации и государственного принуждения»1.
Представляется, что уравнивание различных видов ЮД, различающихся между собой конкретными целями, задачами, субъектно-объектным составом и результатами вряд ли справедливо. В связи с этим не лишенной оснований видится позиция Б.В. Шагиева, предлагающего двухаспектную концепцию ЮД . По его мнению, с позиций широкого понимания ЮД представляет собой деятельность различных субъектов права, использующих правовые средства для обеспечения юридического МПР. Суть узкого подхода заключается в том, что это - государственно- властная деятельность только государственных органов и их должностных лиц, выражающаяся в издании различных правовых актов (нормативных правовых и правоприменительных, а в ряде случаев интерпретационных), влекущих определенные юридические последствия.
Анализируя юридическую деятельность на примере правовых форм деятельности государства, Б.В. Шагиев отмечает, что «хотя и правотворчество, правоприменение и другие виды ЮД связаны с фактическим разрешением специфических, относительно самостоятельных и разноплановых задач, имеющих общегосударственное значение, тем не менее, каждая из них регламентируется различными по своей специфике блоками материальных и процессуальных норм н сопровождается (завершается) различными правовыми последствиями»1. Как полагает автор, вне этих видов собственно ЮД, любая иная деятельность государства, заканчивающаяся фактическим проведением в жизнь текущих и других законов во всех сферах общественной жизни, не может претендовать на чисто юридическую форму, хотя она в решающих чертах и основывается на действующем праве. Такая организационная деятельность, которая не требует полного и строгого юридического оформления, считает автор, не связана с совершением юридически обязательных актов .
Б.В. Шагиев утверждает: «Осуществление организационных действий - это повседневные и разнообразные проявления управленческой деятельности, лишенные юридической оболочки»1. С этим утверждением сложно согласиться. «Юридическая оболочка» присутствует в виде правовых отношений, в рамках которых происходит реализация возложенных на субъект юридических обязанностей, прежде всего обязанностей общего характера, которые реализуются в общих правоотношениях. Справедливости ради следует отметить, ниже автор оговаривается, что организационные мероприятия во многом влияют на правовую реальность и в коечном счете юридически опосредованы. Далее, используя в качестве научного инструментария категорию «юридическая деятельность», он предлагает выделять условно в ее содержании две разновидности: «собственно-юридическую» и организационно-юридическую». В этом случае, по его мнению, «этимологические и содержательные проблемы в большей степени снимаются» .
