Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в графике XX века Кудрявцев Владимир Геннадьевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Финно-пермская культурная традиция: основные пласты фольклора и важнейшие этапы истории древнего искусства финно-угорских народов 59

Глава II. Освоение фольклора в процессе формирования профессиональной графики в финно-угорских регионах Поволжья и Приуралья в конце XIX - начале XX вв 118

Глава III. Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в станковой, книжной и журнальной графике i половины XX века 152

Глава IV. Финно-угорский фольклор в развитии видов и жанров графики 1960-1980-х годов 200

Глава V. Современное искусство в системе национальных ценностей (по материалам международной выставки современного искусства финно-угорских народов «Ugriculture - 2000») 278

Заключение 306

Источники 317

Литература 317

Приложение 364

Словарь художников-графиков

• Финно-пермская культурная традиция: основные пласты фольклора и важнейшие этапы истории древнего искусства финно-угорских народов
• Освоение фольклора в процессе формирования профессиональной графики в финно-угорских регионах Поволжья и Приуралья в конце XIX - начале XX вв
• Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в станковой, книжной и журнальной графике i половины XX века
• Финно-угорский фольклор в развитии видов и жанров графики 1960-1980-х годов

Введение к работе

Актуальность темы. Ведущей тенденцией современного художественного процесса в республиках и автономных округах финно-угорских народов Волго-Уральского региона - в Удмуртской, Коми, Марийской, Мордовской Республиках и Ханты-Мансийском округе -становится актуализация этнического наследия финно-угорских народов и оригинальная творческая интерпретация фольклорных мотивов на основе профессионального мастерства, адекватного новейшим достижениям отечественной и мировой культуры. Проблема отражения фольклора в изобразительном искусстве финно-угорских народов Поволжья и Приуралья на материале станковой, книжной и журнальной графики до сих пор не была предметом специального искусствоведческого исследования. Ее' актуальность определяется объективной эстетической ценностью этого материала, его высоким потенциалом и видной ролью в духовной культуре народов финно-угорского мира. Художники, поднимая в своих произведениях огромный пласт фольклорного сюжетно-образного арсенала, проникая в глубины мифопоэтического мышления древних предков, способствуют своим творчеством укреплению духовных и культурных взаимосвязей между волжскими, пермскими, прибалтийскими финнами и уграми и развитию общей системы финно-угорской межэтнической солидарности. Процесс взаимовлияния и сближения художественных' культур финно-угорского ареала, развивающийся в этнопсихологической парадигме поиска древних общих этнических корней родства, становится особенно интенсивным в конце ХХ-начале XXI вв. Это подтверждают

выставки последних лет, в которых заметно проявляется фольклорно-мифологический пласт культуры. Во всех регионах финно-угорского мира наблюдается углубление научных исследований и рост интереса общественности к художественно-историческим ценностям родственных народов.

Необходимость научного исследования и критического анализа художественного наследия и всех сложных и противоречивых процессов его I современной «реанимации» (в диапазоне от спекулятивных стилизаций до, этнографических иллюстраций просветительского характера и смелых экспериментов модернистского и постмодернистского направлений) с бережным учетом всего ценного, что было в многовековом творческом опыте народов и в современном искусстве, являются важнейшей задачей как европейского и общероссийского искусствознания, так и формирующихся национальных научных школ (удмуртской, марийской и т.д.). Отечественной наукой накоплен большой опыт в изучении истории искусства народов России и шире - народов Евразии как по отдельным периодам, по отдельным регионам и национальным культурам, так и в системе их научного сопоставления, объединения, сравнительного анализа при синхронном рассмотрении. Вместе с тем существенным пробелом остается та область художественного наследия и современного состояния искусства, которая составляет специфический культурный фонд финно-угорских народов. Большинство изданий посвящены прежде всего искусству после 1917 года, с краткими экскурсами в историческое прошлое. В трудах же сводного характера предельная сжатость текстов по изобразительному искусству до 1917 года практически исключает не только развернутые анализы отдельных произведений, но и аргументированное построение последовательных концепций, выявляющих стилевые особенности, черты определенной школы, вклад отдельных мастеров и своеобразие их творческой личности. К тому же в изданиях такого типа (энциклопедии, сводные труды по истории

отечественного искусства) материал, как правило, раздроблен между

¹ республиками, регионами, этносами. Между тем, художественное наследие,¹ определяемое совокупностью творческих усилий нескольких родственных этносов, представляет собой феномен сложной, синкретичной, полиэтнической культуры, обретающей свои особенности и отличия в конкретных условиях России.

К началу XX века выявилось параллельное развитие, сближение и взаимодействие русской и мордовской, русской и марийской, русской и удмуртской, русской и коми, русской и чувашской, русской и татарской (и так далее - от Карелии на Севере до Осетии на юге и Якутии на Дальнем

! Востоке) культур. Исследование этого феномена перспективно и важно не; только для искусствознания, совершающего качественный переход от моноэтнических исследований к исследованию сложной совокупности этнических культур, различных национальных творческих сил, формирующих своеобразную картину художественной жизни региона, но и для других гуманитарных наук, для которых системы межэтнических контактов и связей, процессы соприкосновения, взаимообогащения национальных культур приобретают фундаментальное значение. Особую актуальность обретает исследование многовековой художественной

і культуры финно-угорских народов, имеющей профессиональные основы. Эта культура включала и богатейшее орнаментальное, и собственно изобразительное искусство, семантика и образная структура которого менялись в связи с общей эволюцией мировоззрения, с рецидивами языческой мифологии и парциальной магии, с процессами модернизации, с плодотворным влиянием русской и шире европейской светской культур.

Основу традиционной духовной культуры составляет совокупность представлений, в которой находят отражение сложные взаимоотношения природы, общества и человека. Профессиональное изобразительное

і искусство со свойственным ему своеобразным пластическим языком не.

только отражает народные фольклорно-мифологические представления об окружающей действительности - "картины мира", но и активно участвует как в консервации, так и в модификации этих "картин", имеющих непосредственное отношение к обрядовой жизни, верованиям людей. Художественные образы оказываются и своего рода материализацией и парафразой древних ритуалов, культовых действий и концентрированным выражением представлений о мире, особенностей менталитета и психологических стереотипов, и "волшебным" (обладающим энергией субъективной интерпретации, творческого преображения) "зеркалом" той природы, той действительности, которые формируют почву национальных культур.

Фольклор составляет важнейшую область духовной культуры финно-угорских народов региона Поволжья и Приуралья. В нем воплощены основные составляющие национального самосознания народов. Он! представляет большую эстетическую и историческую ценность богатством и разнообразием тем, отличается глубокой самобытностью и устойчивостью местных традиций. Особую эстетическую, культурологическую и искусствоведческую проблему составляет дихотомия "фольклор и изобразительное искусство", включающая - в различных исторических контекстах и стилевых вариациях - и непосредственное "отражение" или "переложение" на язык визуальных систем литературного фольклора (иллюстрации к народным сказкам, произведениям эпоса) и весьма сложные, имеющие свои особенности и в древних, и в традиционных народных¹ культурах, и в модернистских и постмодернистских новациях процессы сакрализации изображения и знака (орнаментальной системы, символического образа и т.п.) в контексте определенных фольклорных традиций, мифопоэтического мышления, включения изобразительных мотивов в систему ритуалов и магии. На развитие художественного сознания финно-угорских этносов оказали влияние истоки традиционной религиозной

обрядности, способность одухотворять, очеловечивать природу, также христианское миропонимание. Корни культуры финно-угорских народов основаны на языческом мировоззрении. Мифологическое сознание, бытующее в фольклоре, обрядах, выступает как особая форма общественного сознания, сосуществующая с религиозным и художественным сознанием [Измайлова А.С. 1999: 20].

! Характерной тенденцией творчества современных мастеров

изобразительного искусства стала ориентация на этнические традиции национальных культур, в большей степени, проявляющиеся в фольклорно-мифологическом материале. Интерес к этому материалу заметен практически во всех видах и жанрах искусства. Другой важной особенностью художественного творчества становится органическое слияние и сочетание в пластических искусствах общечеловеческих и национальных символов. Активно ведется поиск путей раскрытия национального характера с использованием стилистики народного искусства, характерных для

і материальной и духовной культуры финно-угров атрибутов, получивших і- I устойчивое и разнообразное воплощение в керамике, металлопластике, деревянном зодчестве, резьбе по дереву, вышивке. Художников особенно вдохновляют задачи "возрождения", переосмысления богатств этнических культур, формирования современной стилистики, насыщенной мотивами, оригинальными ценностями и символами этих культур. Эта особенность ярче и сильнее проявляется на современном этапе (с конца 1980-х - начала 1990-х годов). При этом мировоззренческие представления художественной элиты оказывают влияние на формирование мироощущения и мировосприятия

I современного человека. , ;,„ ;.

В широкий круг имен художников XX века, связанных своим

происхождением с финно-уграми Поволжья и Приуралья, входят такие

классические фигуры, как Н. Фешин, С. Эрьзя, А. Григорьев, К. Егоров, М.

Гарипов, В. Игнатов, и такие яркие современные творческие личности, как Г.

Райшев, С. Виноградов, А. Мошев, 3. Лаврентьев, И. Ефимов, А. Иванов, И. Ямбердов, С. Евдокимов, С. и Ю. Таныгины, Н. Токтаулов, Н. Макушкин, А. Алешкин, В. Михайлов, В. Мустаев, Ю. Лобанов, Ю. Дырин, И. Колчанова, П. Микушев, А. Потолицын, А.Тимушев. Это далеко не единый творческий мир, ибо талант, профессиональная культура и духовная ориентация каждого мастера создают вокруг него индивидуальное поле, но совокупными усилиями, направленными на поиск емких художественных образов, на выражение современными художественными средствами этнической идентичности и национального самосознания своих народов, они в значительной мере определили общий прогресс финно-угорской! художественной культуры нового времени, в частности, графического искусства, исследуемого в нашей диссертации.

В декларации «Об основных принципах, целях и задачах сотрудничества
финно-угорских народов мира», принятой 3 декабря 1992 года, участники
Всемирного конгресса финно-угорских народов заявили: «Мы являемся
открытым для всего мирового сообщества добровольным объединением
равноправных родственных народов, присоединившимся к

общеевропейскому процессу безопасности сотрудничества и руководствующимся Всеобщей декларацией прав человека, Парижской; хартией для новой Европы, 169-й Конвенцией Международной организации труда, касающихся прав коренных народов и национальных меньшинств; мы намерены осуществлять волю наших народов к сотрудничеству и оказанию взаимопомощи в области права, экономики, экологии, социальных вопросов, информации, образования, науки и культуры; учитывая различия конституций и конституционных систем наших стран и сознавая возможность разных подходов в стремлении к названным выше целям, мы намерены перед всем мировым сообществом отстаивать жизненные интересы наших народов, опираясь на принципы европейского гуманизма и нормы' международного права убеждены, ... наше сотрудничество будет служить

делу прогресса всех народов мира» [Пробуждение финно-угорского севера. Т. I: 320-321].

і Новая ступень философского обобщения действительности, характерная

для современного художественного творчества, сочетает общечеловеческие ценности с ярким выражением этнического своеобразия. Общность исторических корней финно-угорских народов региона не исключает локальных особенностей, что находит выражение в творчестве художников разных республик и областей Поволжья и Приуралья.

В сфере профессионального искусства ярко проявляются и интеграционные процессы, характерные для финно-угорской общественности. В этом плане важными событиями стали международные и

! региональные мероприятия, проводимые деятелями культуры и искусства финно-угорских республик и государств, сотрудничество творческих союзов. Все это способствует взаимопониманию, формированию общих черт культуры родственных народов, стремлению наметить перспективы дальнейшего сотрудничества во многих видах искусства. Однако в начавшемся позитивном процессе отражения в профессиональном искусстве этнического самосознания зачастую наблюдаются и негативные моменты. Это выражается, например, в чрезмерном увлечении некоторых профессиональных театров фольклорно-бытовыми подробностями.

І В изобразительном искусстве преодоление этой негативной тенденции;

идет более активно. Но и в современном декоративно-прикладном искусстве пока еще мало реализуются богатые этнические традиции. Учитывая возможности современных технологий и многообразие натуральных и искусственных материалов, эта область искусства смогла бы стать наиболее перспективной для творческого самовыражения. Единичные новаторские тенденции просматриваются в художественно-дизайнерских проектах удмуртских, коми и мордовских мастеров. А сложные и специфические вопросы, касающиеся стилеобразования в искусстве региона, включают в

себя целый комплекс профессиональных, мировоззренческих, художественно-конструкторских, технологических проблем.

К желаемым результатам смогут привести мероприятия в области
образования, связанные с подготовкой творческих кадров из среды финно-
угорской молодежи, причем осуществляются эти мероприятия и на
региональном, и на федеральном, российском уровне, и в системе;
международных отношений. В этом плане заслуживает внимания опыт
факультета искусств Удмуртского государственного университета,
Таллиннского университета искусств, на базе которых идет подготовка
художников по разным специализациям. Инициатива, энтузиазм многих
художников-педагогов и исследователей, активно разрабатывающих в своих
произведениях темы из этнической истории и духовной культуры
родственных народов, культивирующих внимание к древним истокам
искусства среди своих воспитанников, формируют позитивную тенденцию в
процессе художественного образования. .;.

Предмет исследования. Предметом настоящего искусствоведческого исследования является графика финно-угорских народов России, прежде всего выделенные крупным планом графические школы (при всей условности понятия "школа" по отношению к не всегда еще достаточно зрелой, формирующейся национальной художественной культуре) нынешних суверенных республик Волго-Уральского ареала Российской Федерации -Коми, Марий Эл, Мордовии и Удмуртии. Сравнительная молодость этого искусства, становление и развитие которого в этих регионах практически целиком вмещается в одно столетие с небольшими "выходами" в конец XIX' века и в начинающийся XXI век, разумеется при рассмотрении графики в парадигме профессионального станкового искусства, ибо в более широком плане элементы графического искусства можно обнаружить и в народном творчестве (резьбе, вышивке и т.д.), и в восходящих к глубокой древности памятниках археологических культур (орнаментированная керамика,

художественный металл, резьба по кости). Все это обязывает проследить общую историческую картину становления и развития графики: выявить имена первых профессиональных мастеров среди финно-угорских народов России, поднять материал графических разделов художественных выставок разных лет с участием финно-угорских художников, проанализировать полиграфическую продукцию, включающую важные пласты книжной и журнальной иллюстрации, определить общее соотношение творческих сил в

I разных республиках финно-угорского ареала, приоритетные направленияі -, развития графического искусства на разных этапах, выделить крупным планом творчество наиболее ярких и талантливых художников, собрать информативный материал (отраженный прежде всего в приложении к диссертации - в биографическом словаре художников-графиков и в библиографии), связанный с развитием графики в данном регионе с конца XIX века до настоящего времени.

В то же время диссертация не претендует на исследование профессиональной графики финно-угорских народов России во всей полноте,

I во всем многообразии тех жанров и видов, в которых работали художники,; ;,, уделяя, в соответствии с индивидуальными особенностями их таланта и с требованиями времени на разных этапах своего творчества и общей исторической эволюции искусства народов России преимущественное внимание станковому рисунку, графическому портрету, сюжетно-тематическому эстампу, ориентированному на отражение современной народной жизни в героико-драматической или лирической интерпретации, политической и бытовой сатире, плакате и так далее. Сформировавшись как светское искусство финно-угорских народов профессиональная графика на

I всем протяжении XX века (особенно в советский период, когда важнейшие; направления ее развития стимулировались государственными заказами и определенными идеологическими установками) отличалась огромным сюжетно-тематическим многообразием, охватывала различные социальные и

политические проблемы, отражала разнообразные грани повседневного быта, включала иллюстрации к художественным произведениям (и к политическим: лозунгам и программным директивам) весьма широкого содержания. Равномерный анализ всего этого огромного материала, достойного многих специальных исследований, не входит в нашу задачу.

В этой связи и целью настоящей диссертации, и предметом ее исследования является конкретная проблема, а именно фольклорное начало в графике финно-угорских народов, связи этой графики с основными пластами литературного фольклора, особенности интерпретации эпоса, сказочных, легендарных мотивов (включая широкий комплекс религиозной языческой, исторической мифологии) в графике разных исторических периодов, в творчестве разных художников. Выделение этой задачи не освобождало автора от необходимости дать общую картину развития графики широкого финно-угорского региона тем более настоятельной, что некоторые ее периоды, пласты, творчество многих мастеров оставались до сих пор неисследованными и неизвестными не только широкой аудитории, но и специалистам. Результаты архивных изысканий диссертанта, проведенных Москве, Санкт-Петербурге, Йошкар-Оле, Казани, Хельсинки, открывающие забытые имена художников-графиков, претендующие на первую публикацию их произведений и фактов их творческой биографии, сознательно включены' нами в текст настоящей диссертации, даже в том случае, если эти имена, произведения и факты непосредственно не связаны с интерпретацией фольклора, однако существенны для воссоздания общей картины развития графического искусства, для понимания того контекста, в котором совершалось отражение фольклорной тематики в этом виде искусства.

Цели исследования заключались: в анализе важнейших тенденций в современном художественном процессе, характерном для культуры финно-угорских народов и связанном с обращением к фольклорному наследию, а также к археологическим и этнографическим материалам; в исследовании!

роли этого процесса в формировании самобытных творческих коллективов и в их интеграции в системе финно-угорской культуры; в расширении фактологической основы истории искусства финно-угорских народов России; в том, чтобы включить в историю искусства накопленный наукой материал археологических открытий, фольклорно-этнографических исследований; в том, чтобы ввести в научный обиход ряд новых неопубликованных фактов, почерпнутых из архивных и музейных фондов, с выставок и из мастерских современных художников; в том, чтобы привлечь общественное внимание к богатству художественного наследия и сложности современного творческого процесса, способствуя тем самым повышению востребованности искусства и ответственности художников, совершенствованию эстетического воспитания масс.

Методологические проблемы, которые с самого начала встали перед диссертантом, таким образом ограничившим предмет и обозначившим главную проблему исследования, выявились прежде всего в следующих трех аспектах:

1) Сама постановка вопроса, отраженная в названии диссертации и выделяющая на первом месте фольклор ("Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в графике XX века"), предполагала, очевидно, междисциплинарный характер исследования с выделением значительного внимания специфическим проблемам фольклористики. Между тем, данная диссертация целиком остается в парадигме историко-искусствоведческой науки, базируется на искусствоведческой методологии; внимание диссертанта сосредоточено на том, как интерпретируются фольклорные мотивы в творчестве художников, к каким результатам в развитии станковой и книжной графики приводит обращение к тем или иным мотивам национального (или общего для ряда близких народов) фольклора, какую пластическую выразительность, какую эстетическую, нравственную и гражданскую ценность обретает миф в изобразительном искусстве. Что

касается мифологии, содержания, типологии, жанровой структуры поэтики фольклора, истоков и наслоений фольклорного наследия, особенностей эпоса, устного литературного творчества, происхождения различных легенд и т.п., то автор не претендует на самостоятельное исследование в этой сфере, черпая характеристики и выводы из богатой научной литературы, основанной на профессиональных исследованиях фольклористов. В

' диссертации фольклор исследуется не в полном объеме, не как! самостоятельный феномен культуры, а лишь в той мере, в какой он становится философско-мировоззренческой основой, сюжетно-тематической канвой, базой эстетических реминисценций и перспективой творческих открытий в изобразительном искусстве, в графике.

2) Считая приоритетным направлением диссертации исследование национальных художественных культур, творчества художников, связанных своим происхождением и этническим самосознанием с финно-угорскими народами России (а в соответствии с более узким, очерченным в диссертации

! ареалом Поволжья и Приуралья, прежде всего марийских, удмуртских,: мордовских, коми, ханты и манси художников), диссертант с самого начала столкнулся с проблемами несовпадения условных границ "национального искусства" и национального (или общего для народов финно-угорского мира) фольклора, финно-угорской мифологи, становящейся объектом интерпретации в графическом искусстве. С одной стороны, далеко не все "национальные" художники финно-угорского ареала России (в том числе такие крупнейшие фигуры, как основоположники местных школ, нынешние лидеры, без которых немыслима история искусства, история

! профессиональной графики этих народов) проявляют последовательный интерес к "своему" фольклору (творчество марийского художника революционной эпохи А.В. Григорьева в этом отношении особенно показательно). С другой стороны, национальный фольклор представляет собой тематический тезаурус, не только теоретически доступный для

иллюстраций и субъективных интерпретаций художникам любой иной этнической среды, географической зоны и даже государственной принадлежности, но и практически часто используемый в искусстве других народов. Сокровища финно-угорского фольклора обретают свою вторую жизнь в графике отнюдь не только одного этнического (и даже суперэтнического, если так обозначить общность ряда родственных финно-угорских народов) блока, но и всего мира. Наиболее ярким свидетельством тому могут служить иллюстрации к знаменитому карело-финскому эпосу "Калевала": на протяжении XX века они создавались не только в Карелии, но и в мастерских художников Москвы, Санкт-Петербурга, Таллинна, Хельсинки, так что и в национальном измерении следовало бы вести речь об этом эпосе в русской, финской, эстонской графике и так далее. В данной же диссертации главным предметом исследования является "национальная графика", получившая на протяжении XX века развитие в творчестве марийских, удмуртских, мордовских, коми художников. Это не значит, однако, что диссертация строится на принципах "сегрегации", искусственного отрыва от национальных культур финно-угорских народов Поволжья и Приуралья того наследия и того современного творческого вклада, который формируется творчеством художников (прежде всего¹ русских, а также татар, башкир, немцев и представителей других национальностей), которые живут в регионе, являются российскими гражданами, проживающими в финно-угорских республиках, черпают свое вдохновение из жизни, древней истории, фольклора, мифологии местных народов, которую они хорошо знают, глубоко изучают и высоко ценят. Вряд ли можно было бы провести настоящее исследование, игнорируя или исключив из поля внимания творчество русских художников, постоянно работающих в Марийской Республике и особое внимание уделяющих графической интерпретации марийского фольклора, - таких, как, например,; А.С. Бакулевский или И.А. Михайлин. Без их произведений история

претворения финно-угорских фольклорных мотивов в графическом искусстве была бы неполной и неполноценной.

3) Выбор темы и основной проблематики исследования предопределен;

стремлением диссертанта проследить процессы того "этнического ренессанса" (подъема национального самосознания, этнической мобилизации и консолидации, крепнущей солидарности между родственными народами, их духовного единения), который в очень сложных и драматических противоречиях (со срывами, историческими паузами, периодами торможения и даже временного поражения национально-освободительных движений XX века), но все же непрерывно разворачивается и имеет обнадеживающую перспективу. В этой связи финно-угорский фольклор рассматривается отнюдь не как случайно выбранный и формально ограниченный блок; определенных сюжетов (аналогичный любому другому сюжетно-тематическому блоку, вычлененному из литературы, истории или современной действительности), но, прежде всего, как основа национальной концепции в творчестве того или иного художника, как опора его национального самосознания, важнейший стимул этнического пафоса, проявления национальных чувств. Надо отметить, что в истории отечественного искусства были и такие периоды, когда обращение к фольклорным мотивам имело совсем иное содержательное наполнение, и были художники, искавшие в фольклорном наследии отнюдь не ИСТОКИ| национального возрождения, а нечто совсем иное (к примеру, иронические "детские игры" примитивистов начала XX века или помпезно дидактические иллюстрации с "правильными" сказочными героями 1950-х годов). Однако, в контексте не только современных художественных, но также этнополитических и этнокультурных процессов фольклорная тема в искусстве занимает прежде всего стимулирующую национальное самосознание и внутригрупповую межэтническую солидарность роль.

Это обязывает нас к уточнению вопросов, связанных с финно-угорской общностью народов, ибо только на основе четкой позиции возможно объединение целой группы республик (выбранных в данной диссертации отнюдь не по принципу их географического соседства) и национальных культур, имеющих между собой особые духовные связи и постоянные точки

соприкосновения.

Обращаясь к исследованию искусства, культуры, религии народов финно-угорской общности, мы вынуждены прежде всего определить границы проблемного поля нашего исследования в этническом измерении, что позволяет нам рассматривать финно-угорский мир России как реальный исторический феномен, как определенную константу современной действительности. Хотя в этнологической и политологической интерпретации финно-угорской общности народов существуют значительные расхождения, продолжаются острые споры.

Итак, финно-угорская группа народов уральской языковой семьи состоит из пяти подгрупп: в прибалтийско-финскую подгруппу входят финны, эстонцы, карелы, ингерманландцы (или финны-ингерманландцы), вепсы (дореволюционное название "чудь"), ижорцы (ижора), ливы (перечислены в порядке убывающей численности); в саамскую группу — саамы (устаревшее название "лопари"); в пермскую группу - коми (устаревшее название "зыряне"), коми-пермяки и удмурты (устаревшее название "вотяки"); в волжскую группу - мордва-мокша и мордва-эрзя, луговые, восточные и горные марийцы (устаревшее название "черемисы"); в угорскую группу - венгры, ханты (устаревшее название "остяки") и манси! (устаревшее название "вогулы"). «Марийцев, мордву, коми-зырян, коми-пермяков, удмуртов, - пишет К.И. Куликов, - объединяет ряд специфических признаков: они входят в одну этноязыковую общность, имеют схожие черты быта, культуры, одинаковый уровень социально-экономических отношений. За свою историю эти народы испытали воздействие одних и тех же внешних

сил: татаро-монгол, Казанского ханства; их общественно-политическое развитие нарушено русской цивилизацией» [Куликов К.И. 2000: 234].

В то же время и государственные, и административные границы, и природные зоны, и климатические пояса расселения, и социально-экономические особенности, и формы ведения хозяйства, образ жизни, столь непохожий, например, у оленеводов-кочевников заполярной тундры и хлеборобов Среднего Поволжья, вносят свои диссонансы и признаки

! разнообразия в финно-угорский мир, а если "единство веры" считать; признаком принадлежности народов к единой цивилизации, то никакого цивилизационного единства в обширном евразийском финно-угорском ареале обнаружить нельзя, ибо разброс религий и конфессий здесь очень велик - от католичества венгров до шаманизма обских угров, от лютеранства финнов, эстонцев, ингерманландцев, ливов до православия "крещеных"' русскими миссионерами карел, вепсов, коми, мордвы, марийцев, удмуртов, впрочем всегда остававшихся наполовину "язычниками". И к этому еще надо, прибавить никем и никогда не сосчитанную, но, вероятно, весьма

I многочисленную группу финно-угров Поволжья и Приуралья, которые приняли ислам еще в ту эпоху, когда их земли входили в состав Волго-; Камской Булгарии, а затем Казанского ханства, и постепенно утратили свою прежнюю этническую идентичность, были ассимилированы татарами [Кудрявцев В.Г. 19986, 2001ж, 20036]. Сравнительно небольшая группа бесермян является ныне единственным осколком финно-угорской этнокультурной общности, где доминирующее положение мусульманской религии сочетается с сохранением языка (наречие удмуртского) и самосознания, не подверженного тюркской ассимиляции.

і При сравнительном анализе удельного веса различных лингвистических

семей и групп народов России в общем населении Российской Федерации в мирное время за период с 1959 по 1989 годы выяснилось, что доля народов финно-угорской группы уменьшилась с 2,6 до 2,2 % [Народы России 1994:

34]. О губительных темпах этого сокращения по отношению к своему народу с болью говорит Виктор Того: по его данным, из 5148 человек по национальности водь, зарегистрированных в 1848 году, к 1989 году на земле осталось только 62 человека, а из 17 800 человек по национальности ижора, зарегистрированных в том же 1848 году, - 820, причем за минувшее с той поры десятилетие численность и тех, и других еще уменьшилась в два и даже в три раза [Того В. 2000: 435].

В целом, современная этнодемографическая панорама финно-угорского мира может быть представлена в следующей таблице [Народы России 1994, Народы и религии мира 1998]:

Учитывая всю условность и неточность таких понятий, как "национально-государственные образования" или "титульные нации", понимая, что любая республика или автономия не может быть и никогда не

! является "моноэтничным" государством одного народа, мы все же должны! отметить, как весьма существенное для самих народов угро-финского мира обстоятельство, что венгры, финны, эстонцы имеют опорные пункты "своей национальной" государственности в независимых странах за рубежами России в Венгрии, Финляндии и Эстонии; пять (мордва, удмурты, марийцы, коми, карелы) - в республиках, являющихся субъектами (бывшими автономными республиками) Российской Федерации: Республика Мордовия (в 1930-1934 гг. - Мордовская АО, в 1934-1994 гг. - Мордовская АССР, с 1994 г. -Республика Мордовия; столица г. Саранск), Удмуртская Республика

і (в 1920-1932 гг. - Вотская АО, в 1932-1934 гг. Удмуртская АО, в 1934-1990; гг. - Удмуртская АССР, с 1990 г. - Удмуртская республика; столица г. Ижевск), Марийская Республика (в 1920-1936 гг. - Марийская АО, в 1936-1992 гг. - Марийская АССР, с 1992 г. - Марий Эл, или Марийская Республика; столица г. Йошкар-Ола), Коми Республика (в 1921-1926 гг. -Коми-зырянская АО, в 1936-1992 гг. - Коми АССР; столица г. Сыктывкар), Республика Карелия (в 1920-1923 гг. - Карельская Трудовая Коммуна, в 1923-1940 и 1956-1991 гг. - Карельская АССР, в 1940-1956 гг. - Карело-Финская ССР; столица г. Петрозаводск); коми-пермяки, ханты и манси - в

] автономных округах: Коми-Пермяцкий (образован в 1925 г. в составе! Пермской области; административный центр г. Кудымкар; с 2003 г. Коми-Пермяцкий АО объединен с Пермской областью, административный центр г. Пермь), Ханты-Мансийский (образован в 1930 г. в составе Тюменской области, до 1940 г. назывался Остяко-Вогульский автономный округ; административный центр - г. Ханты-Мансийск); и остальные не имеют "собственных" государственно-территориальных образований или

! І.

автономий, хотя нередко проживают компактно на территориях, которые сами они считают своей исторической родиной.

Доля "коренных" финно-угорских народов в населении республик и округов, образованных по национально-территориальному принципу и являющихся субъектами Российской Федерации, отражена в следующих показателях (на 1989 год) [Численность населения и некоторые социально-, демографические характеристики национальностей Российской Федерации

1992:23-25,29-39].

Большинство исследователей придерживается точки зрения о формировании финно-угорских племен и области их расселения в евразийском Приуралье. Расселение на обширной территории и взаимодействие финно-угорских племен с различными племенами иных

языковых семей привели к дифференциации финно-угров. Как отмечал!

академик Б.А.Рыбаков, к глубокой древности относится отделение восточной ветви финно-угров, составляющей основу угорских языков и племен; в дальнейшем отделилась пермская группа (прикамско-финские племена), позднее дифференцировались еще две группы - прибалтийско-финская и

поволжско-финская [Финно-угры и балты в эпоху средневековья 1987: 5]. В средневековье финно-угорские группы уже не были едиными, а состояли из различных в культурном отношении племенных образований, которые послужили основой формирования ранних народностей.

Относительно пермских народов остается неясным вопрос о первоначальной территории их формирования. Одни исследователи относят их предков к носителям ананьинской и сложившихся на ее основе археологических культур железного века, занимавших обширную

і территорию, охватывавшую бассейны рек Камы, Вятки, низовья Белой и Средней Вычегды; другие ограничивают их прародину пространством к северу от верховьев Камы и Вятки, включая среднее течение Вычегды. В первом случае родиной народов коми следует считать бассейн Верхней Камы, откуда в конце I тысячелетия н.э. часть коми (будущие зыряне) пошла на север, в бассейн Вычегды, а коми-пермяки остались на первоначальной территории. Предки же удмуртов продвинулись в бассейн Вятки. Во втором случае предполагается, что происходило движение части коми (будущих пермяков) в верховья Камы, а предков удмуртов - в верхнее и среднее

I течение Вятки. Этногенез и этническая история удмуртов пока еще не до, конца исследована. Археологический материал свидетельствует, что их предки занимали территорию низовьев реки Белой, юга современной Удмуртии, бассейна верхней, средней и нижней Вятки. Основой формирования древних удмуртов послужили автохтонные племена Волго-Камья, также определенную роль сыграли некоторые иноэтнические включения, имевшие место в разные исторические периоды (индо-иранские, угорские, раннетюркские, славянские и позднетюркские этносы). По мнению В.Е. Владыкина, истоки этногенеза удмуртов, очевидно, идут с ананьинской

I археологической культуры. Ананьинские племена вели оживленный, этнокультурный обмен с близкими и дальними соседями, наибольшее значение для них имело скифо-сарматское влияние. Скотоводство и

земледелие, наряду с охотой и рыболовством, занимали одно из ведущих мест в хозяйстве пермского населения [Владыкин В.Е. 2000: 433]. На основе ананьинской культуры на рубеже нашей эры вырастает ряд прикамскихі культур, с которыми у удмуртов обнаруживается неразрывная генетическая связь [Владыкин В.Е. 1983; Владыкин В.Е. 1994а: 55].

Относительно полно по сравнению с другими финно-угорскими народами Поволжья и Приуралья исследованы марийцы. Известны носители археологических культур, положившие начало в первых веках н.э. формированию марийских племен, а их прародиной признано правобережье Волги. В эпоху средневековья шли одновременные процессы макро- и микроконсолидации, в результате которых мокша и эрзя сформировались как два субэтноса в составе мордовского этноса [Народы Поволжья и Приуралья' 2000: 7-9].

В материальной и духовной культуре финно-угорских народов много общего. Ближайшие предки коми-зырян, коми-пермяков и удмуртов (прапермяне) жили в I тыс. до н.э. на огромной территории от Волго-Камья на юге до бассейна Печоры на севере, от западных склонов Урала на востоке до Северной Двины на западе. Они поддерживали культурные и торговые связи с отдаленными племенами и народами: со скифами, народами Египта, Средней Азии и Ирана и испытывали мощное культурное воздействие со стороны развитых южных соседей. Не случайно в пермских языках! сохранились слова иранского происхождения, свидетельствующие о тесных контактах носителей этих языков [Народное искусство коми 1992: 4]. Земли перми вычегодской были рано открыты как русскими, так и булгарскими купцами-торговцами. Пушнина являлась основным богатством края, поэтому она влекла сюда иноземных купцов. Меха из северной тайги вывозились не только на Русь и в Волжскую Булгарию, но и в страны Западной Европы, мусульманские государства Средней Азии. В обмен на меха поступали разнообразные украшения, предметы домашней утвари. Уникальное и

самобытное народное искусство коми донесло до наших дней яркие своеобразные элементы древней языческой культуры, органично взаимосвязанной с традиционным мировоззрением, хозяйственной жизнью и бытовым укладом [Савельева Э.А., Королев К.С. 1990: 81-83].

Присоединение Коми края к Новгородскому княжеству завершается в; -': XIII в. С этого времени здесь распространяется христианство, но господствующей религией местного населения остается язычество: культ деревьев, животных, духов-покровителей. В XVI в. завершился переход от многобожия к языческому дуализму, что нашло отражение в фольклоре - в мифе о борьбе доброго Ена со злым Омолем. В изобразительном искусстве духи и божества воплощались в резных и рубленных из дерева идолах, которые стояли в домах, а также в языческих храмах - "кумирницах". Однако уже с XIV в. активное распространение христианства, проповедь которого идет в Коми край из Устюга и из Москвы, ведет к систематическому! -уничтожению "кумирниц" и языческих идолов.

Русское население в Вятском крае быстро росло с начала XIII в. Тогда многие жители Владимиро-Суздальской и Нижегородской земли, спасаясь от монголо-татарского ига, бежали в глухие вятские леса. Южная группа удмуртов попала под власть Волжско-камской Булгарии, позднее - Золотой Орды и Казанского ханства. Первое русское летописное сообщение непосредственно об удмуртах относится к концу XIV в.

Марийцы и мордва являются коренными этносами Среднего Поволжья. Первые подразделяются на три этнографические группы: луговые,! .'»,. восточные, горные, которые отличаются по языку и традиционной культуре. Культурные и экономические связи древних марийцев имелись также с иранскими, а затем тюркскими племенами (хазарами). После распада волжской общности марийцы более всего контактировали с пермскими племенами, их близкими соседями на северо-востоке. Формирование

марийской народности происходило во второй половине I - начале II тысячелетия н.э. [Архипов Г.А. 1973: 102-103].

Формирование древней мордвы относится к периоду со II - III вв. по VII в. н.э. Территорией формирования культуры древнемордовских племен было Окско-Сурско-Цнинское междуречье. В VI - VII вв. завершается складываение основных элементов древнемордовской культуры и в это время начинается развитие двух субкультур: на севере в Окско-Сурском междуречье сложились базовые элементы культуры мордвы-эрзи, на юге в Верхнем Посурье - мордвы-мокши. Тесные экономические и культурные связи мордва имела с Прикамьем, Кавказом, позднее - со славянскими племенами, с арабским Востоком. В I - начале II тысячелетия н.э. мордовские мастера в совершенстве владели техникой обработки цветных металлов (меди, серебра, золота) и их сплавов, при изготовлении ювелирных украшений применяли способы ковки, литья, штамповки [Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века 1999:120, 127, 151, 153, 154]., Этнокультурные взаимодействия в регионе на протяжении длительного времени между тюркскими (башкиры, татары, чуваши) и финно-угорскими! (марийцы, мордва, удмурты, коми) народами, как отмечают исследователи^ были постоянными и глубокими [Сепеев Г.А. 1985: 141-174]. Процесс взаимовлияния и взаимообогащения художественных культур народов Поволжья и Приуралья характеризует и современную ситуацию.

Таковы общие параметры того финно-угорского мира, в рамках которого мы рассматриваем процесс отражения и интерпретации фольклора в графическом искусстве.

Во всех регионах, где компактно проживают финно-угорские народы, имеются профессиональные творческие союзы художников, композиторов, театральных деятелей. Однако удельный вес представителей финно-угорских народов в них порой недостаточен. Анализ взаимопроникновения разных течений, общих процессов формирования и взаимодействия национальных

! культур в регионе Поволжья и Приуралья, выступающем на исторической' арене как контактная зона целой совокупности этнических культур, важен в контексте формирования новых тенденций в искусстве. Графическое искусство финно-угорских народов не отделено от всей художественной культуры этих этносов. Предысторией его развития является народное творчество.

Многовековое развитие традиционного искусства финно-угорских народов Поволжья и Приуралья имеет непосредственное отношение к формированию не только современного декоративно-прикладного

I творчества, но и к зарождению традиций графики, живописи, скульптуры,! т.е. профессионального изобразительного искусства. Формирование этих традиций можно обнаружить и в элементах реалистической изобразительности, и в стилизованных, подчиненных орнаментальной схеме формах. В них немало таких качеств, какие можно рассматривать как эстетические истоки той художественной выразительности, которая сложилась позднее в профессиональном искусстве. Это линейно-ритмическая выразительность, колористическая культура (особо богатая цветовая гамма вышивки), пластичность художественных форм изделий из дерева, керамики,

I кости и металла. \

В фольклоре родственных этносов существует немало близких сюжетов и художественных образов. Для народов, не имевших письменности, устное творчество было одним из способов передачи информации, общения и средством воспитания. Народ не выделял в отдельную область устно-поэтические произведения. По Т.Г. Перевозчиковой (Владыкиной), у удмуртов все, что воплощалось в художественных образах, носило название мадь, мадькыл, мадиськон (от мадьыны - сказывать, рассказывать, славить, петь, загадывать). Корень этого слова имеет параллели во многих финно-

I угорских языках, обозначая одновременно и основные жанры фольклора и, определяя его главное назначение - учить, советовать, передавать опыт,'

познавать мир. Удмуртский фольклор в совокупности представляет исторически сложившуюся художественную систему, его жанровая система обусловлена образом жизни крестьянской общины, кругооборотом природных явлений, жизненным циклом человека (молодость, зрелость,! старость). Самобытны заклинания (приговоры, клятвы, проклятья), заклички (обращение к природным явлениям, птицам, зверям), заговоры (хозяйственные, лечебные, любовные). Они посвящены утилитарно-магическим целям. Календарные и семейные праздники сопровождаются обрядовыми песнями, для которых характерны сравнения, сравнительные конструкции образов-символов, символические ситуации, предметная символика. Необрядовый раздел фольклора включает прозаические произведения - несказочные (предания, былички, побывальщины) и сказочные (о животных, волшебные и новеллистические) [Перевозчикова Т.Г. 1993:270,272-276].

В.Е. Гусев в своей книге "Эстетика фольклора" аргументирует. собственное определение сущности и специфики фольклора, включающего археологические, исторические, психологические, социологические, этнографические, литературоведческие, искусствоведческие аспекты его изучения. Объем значения термина, обозначающего сложное и комплексное явление, расширялся до явлений духовной и некоторых видов материальной культуры народа [Гусев В.Е. 1967: 4].

Устное народное творчество марийцев богато по содержанию и| разнообразно по видам и жанрам. В легендах и преданиях нашли отражение различные моменты этнической истории, воспеваются образы народных героев и богатырей. В.А. Акцорин к наиболее древним по происхождению относит мифы и легенды о богатырях, которые двигаются по карликовым лесам, возводят курганы из песка или земли, вытряхнутой из обуви, у них образ жизни кочевой, а не оседлый. В некоторых вариантах мифа богатырь изображен как всадник, сошедший с неба для установления порядка на земле.

В мифах, легендах преданиях божества предстают в виде оленя, селезня, лебедя, в человеческом облике — в образе всадника-великана, иногда пастуха, сошедшего с неба [Марийский фольклор: Мифы, легенды и предания 1991: 7, 11].

Марийские сказки в аллегорической форме повествуют о социальной ! жизни народа, восхваляют трудолюбие, честность и скромность, высмеивают}

лень, бахвальство и жадность. В них повествуется о борьбе человека с враждебными ему силами природы. В марийском фольклоре распространены образы матери вод "вуд кува", страшной чудовищной ведьмы "вувер кува". Человек должен выдерживать напор этих злых сил, убегать от преследования до тех пор, пока члены роды (отец, мать, сестры или небесные родичи - души предков) не придут на помощь. Не воин и не богатырь являются героями, а чаще всего смелая находчивая девушка, нежная и отважная. Ее образ вызывает уважение. В сюжете сказок она любима всеми: и родными, и

I чужими, и зверями, и птицами. Это - Сереброзубая Пампалче. Она не; сомневается, что перехитрит могущественного владыку вод, с легкостью пускается в опасный путь, быстро находит выход из затруднительной ситуации, убегает от преследователей. В другой сказке "Сорок один жеребенок" героиня также смела и отважна. Она не боится отправиться в трудную дорогу и прогнать медведя с дороги, не боится идти переодетой мальчиком к чужим людям, с успехом "обводит вокруг пальца" своего простодушного друга-возлюбленного. Образ национального героя из теста Нбнчык Патыра из опасного удальца в начале сказки к ее концу

і превращается в богатыря - опору слабых и защитника справедливости. В, других марийских сказках охотно изображаются животные, часто они бывают очеловеченными, юмор в сказках мягок [Марийские народные сказки 1945: 7].

В марийском фольклоре самобытны песни (трудовые, бытовые, гостевые, свадебные, сиротские, рекрутские, поминальные, песни-раздумья).

У мордвы особенно интересны исторические песни, обрядовая поэзия, в которых переплетаются лирические, эпические и драматические мотивы. Ярки песни-предания о Тюште - первом предводителе народа, об эрзянской девушке Литова, взятой на небо молнией (аналог в мокшанском фольклоре — Стирьава). Наиболее популярным жанром устного народного творчества являются сказки (волшебные, фантастические, бытовые, сказки о животных).

В произведениях коми-зырянского фольклора (эпические поэмы,

сказания) воспевались подвиги героев Пери-богатыря, охотника Йиркапа,

і Педора Кирона и т. д.; рассказывалось о колдунах Кбрт-Айке, Яг-Морте,^!

Шипиче и др. Особое место в эпическом фольклоре коми занимает ижмо-

колвинский эпос о Сюдбее, трех братьях Вай, Старике Сядэе, Горностаевом

совике, Вавлё. Большинство эпических произведений является совместным

созданием коми и ненцев. Самый развитый жанр - сказки (волшебные, о

животных, бытовые, шуточные, небылиц и т.п.), разнообразны пословицы,

поговорки, загадки, богаты песни (лирические, трудовые), частушки,

импровизации. Дохристианские верования коми выражались в

обожествлении стихийных сил природы: Войпель - хозяин леса (возможно,

олицетворение сурового северного ветра), Иома - хозяйка лесных животных.!

Народ обожествлял отдельные виды деревьев: березу, ольху - дерево душ, а

также животных: утку, медведя, щуку; особое значение в качестве оберега

придавалось щучьим зубам. Коми-пермяки также сохранили богатое устное

поэтическое творчество с многообразием жанров и поэтической

образностью. Эпос представлен преданиями о Пере-богатыре, Кудым-Оше и

других "чудских" богатырях и их подвигах, преданиями о чуди, о

первонасельниках Прикамья. Среди сказок выделяются волшебные, бытовые,

детские, сатирические, сказки о животных, популярны былички, поговорки,

пословицы, загадки [Народы Поволжья и Приуралья 1985: 39-40, 67]. і

Финно-угорский фольклор в XX веке пополнился новыми эпосами:

мордовскими "Сияжар" и "Масторава", марийским - "Югорно". В них

представлена целостная картина быта, нравов, обычаев и социального ! устройства общества и отражена этническая история, эстетические взгляды; народа, его мировоззрение.

В развитии финно-угроведения в регионе можно выделить несколько этапов. Первые этнографические сведения появляются в XVIII в. и связаны с деятельностью первых академических экспедиций. В XIX - начале XX вв. российские и зарубежные участники других академических экспедиций опубликовали немало ценной информации о традиционной культуре финно-угорских народов. С середины XIX в. до I трети XX в. складывались основные направления изучения культуры финно-угорских народов, они I охватывали, прежде всего, основные отрасли традиционного финно-! угроведения (языкознание, этнографию, фольклористику). Проведению этих исследований способствовали Русское географическое общество (создано в 1845 г.), Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете (создано в 1878 г.), Финно-угорское общество в Гельсингфорсе (создано в 1883 г.). В материалах ученых того периода отмечены основные черты этнического облика финно-угорских народов [Сепеев 1993: 121-126].

Изучению религии и мифологии посвящены труды многих отечественных и зарубежных исследователей С.А. Токарева, A.M.

I Золотарева, М.М. Бахтина, М.И. Шахновича, В.Я. Проппа, Е.М.,

Мелетинского, О.М. Фрейденберга, Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова, А.Я. Гуревича, Ю.М. Лотмана, П.И. Мельникова-Печерского, Е.А. Хелимского, В.В. Напольских, В.Я. Петрухина, А.Ю. Айхенвальда, В.Е. Владыкина, И.Н. Гемуева, А.С. Сагалаева, Н.Ф. Мокшина, А.К. Микушева, А.Ф. Ярыгина, В.А. Акцорина, П.Ф. Лимерова, Ю.А. Калиева, Т.П. Девяткиной, Н.Г. Юрченковой Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, М. Элиаде, У. Холмберга (Харва), К.Ф. Карьялайнена, А.-Л. Сникала, М. Хоппала и многих других, в которых традиционное мировоззрение рассматривается в системе целостной , картины мира. Основные мифологические сюжеты финно-угорских народов₍

Поволжья и Приуралья нашли систематическое изложение в проведенных А.Ю. Айхенвальдом, В.Я. Петрухиным и Е.А. Хелимским исследованиях, а также в энциклопедии «Мифы народов мира» [А.Ю. Айхенвальд, В.Я. Петрухин, Е.А. Хелимский 1982: 163-192; Мифы народов мира 1980-1982]. Значимость их работ состоит в том, что сравнительный анализ сведенной! воедино финно-угорской мифологии доказал утверждение о древней мифологической традиции финно-угров, о сходстве и самостоятельности возникновения мифологических представлений в космогонии, антропогонии, системе божеств и духов-покровителей.

Самобытные мифологические традиции финно-угорских народов впервые нашли цельное и полное отражение в книге В.Я. Петрухина "Мифы финно-угров". Он отмечает, что на рубеже 1-го и И-го тысячелетий н.э. стали формироваться самостоятельные культурные и мифологические традиции западных прибалтийско-финских народов (финнов, карел, эстонцев, ливов,| вепсов, води, ижоры), поволжских финноязычных народов (мордвы и марийцев), пермских народов (коми и удмуртов), также зауральских угров (ханты и манси) [Петрухин В.Я. 2003: 6]. Общие мифы о сотворении Мира, прежде всего Земли, и общие имена богов напоминают о некогда единой финно-угорской мифологии, реконструкцией которой занимаются венгерский мифолог М. Хоппал, отечественные ученые Е.А. Хелимский, В.В. Напольских, В.Е. Владыкин, П.Ф. Лимеров и другие. У прибалтийских и поволжских финнов и зауральских угров сохранились мифы о водоплавающей птице, которая ныряет на дно Мирового океана и достает! Землю, реже встречаются мифы о птице, снесшей яйцо, из которого был сотворен Мир (у саамов, карел, коми). К общим мифам относятся также миф о медведе-первопредке, о небесной охоте на гигантского оленя или лося, о добывании светил у обитателей преисподней. Уральский хребет был географической осью, вокруг которой формировались финно-угорские и самодийские народы; в мифах зауральских (обских) угров Урал считается

поясом бога, сотворившего мир и бросившего свой пояс на землю, у коми — перьями гигантской птицы. Мифологическая Вселенная была разделена на три основные зоны. Полярная звезда была центром верхнего, небесного мира. Ее касалась мировая ось - гора, гагантское дерево или столп. Там обитали небесные боги, прежде всего творец Вселенной (неслучайно, имена богов Ильмаринен, Инмар, Ен родственны и означают небо, воздух, погоду; общее

і и другое название небесного божества - финского Юмала, коми Йомаля,; марийского Юмо, саамского Юбмела). Святилищами лесных жителей были культовые урочища - скалы с рисунками-петроглифами и рощи [Петрухин В.Я. 2003: 5-8].

Хроники и путевые заметки путешественников представляют описание уникальных особенностей древнего быта этнических особенностей, религиозно-магических обрядов и верований (И. Барбаро, Р. Барберини, Ф. д'Авиль, И.Г. Георги, М.Е. Евсевьев, М.Т. Маркелов, И.И. Лепехин, А.Ф. Юртов). Они первыми опубликовали финно-угорский фольклор. Сведения о

I традиционных верованиях и обрядах, реконструкция всей сложной системы;

!

финно-угорской мифологии дана П.И. Мельниковым (А. Печерским), В.Н. Майновым; эмпирические материалы о духовной культуре, особенности религиозно-мифологических воззрений народов более проникновенно даны И.Н. Смирновым. Интерес X. Паасонена к мифологии закономерно вытекал из его исследовательской и экспедиционной работы по лингвистике и фольклористике. Творчество У. Харвы продвинуло финно-угристику вперед, в частности, в изучении истории и культуры финно-угорских народов. Частичная реконструкция, например, мифологии мордвы представляет монография Т.П. Девяткиной "Мифология мордвы", а другой подход представлен исследованиями А.И. Маскаева, И. Т. Самородова, А.Д.' Шуляева и др. Существенное значение для формирования системы религиозно-мифологических представлений финно-угорских народов, для анализа процесса мифотворчества и познания традиционного видения мира и

І і

образа мышления менталитета, его мифологии имеют работы Н.Ф. Мокшина'

"Религиозные воззрения мордвы", "Мордовский этнос".

Среди зарубежных исследователей наибольший вклад в изучение

финно-угорских народов Поволжья и Приуралья внесли финские ученые, для

которых идея финно-угорского родства послужила стимулом сравнительного

изучения языков, устного народного творчества и искусства, быта,

материальной и духовной культуры. Свою лепту в финно-угроведение

внесли финские исследователи М. Кастрен, X. Паасонен, А. Хейкель, У.

Сирелиус, Ю. Вихманн, А. Хямалайнен, И. Маннинен, У. Холмберг (Харва).

І I

М.А. Кастрен в 1845-46 гг. посетил марийцев, удмуртов, коми, собрал;

сведения по мифологии, религии, фольклору, языку, описал обряды и

обычаи.

"Калевала" Элиаса Леннрота (1802-1884) внесла вклад в изучение

финской мифологии, соединив воедино народную поэзию и эпические песни.

Первая публикация "Калевалы" состоялась в 1834 году, второе дополненное

издание осуществлено в 1849 году. В начале 1840-х годов Р. Крейцвальд

(1803-1882) начал собирать эстонские эпические песни, они были изданы в

1862 году на эстонском языке и получили название "Калевипоэг" [Hoppal М.

^! 1989: 16]. |

Финские ученые А. Хейкель, В. Порко, Г. Рамстедт, X. Паасонен продолжили собирательскую деятельность и методом комплексного исследования сумели охватить многие стороны духовной жизни финно-угорских народов. Их научная деятельность протекала при творческом сотрудничестве с местными краеведами. К примеру, мариец Тимофей Евсевьев, удмурт Кузебай Герд собирали для Финно-угорского общества и Национального музея Финляндии художественный и этнографический материал.

' Финские ученые, сотрудничая с представителями зарождающейся'

национальной интеллигенции, установили деловые научные связи. В этот

круг вошли: марийцы Т.Е. Евсевьев, В.М. Васильев, Г.Г. Кармазин, В.А. Мухин, Л.Я. Мендияров, С.Г. Эпин, В.Т. Соколов, Ф.Е. Егоров, И.Я. I Моляров, П. Глезденев, Я. Афанасьев, С. Степанов, удмурты И.В. Васильев,! К.А. Андреев, Г.Е. Верещагин, И.С. Михеев, К. Герд, Д.И. Корепанов, представители мордвы М.Е. Евсевьев, М.Т. Маркелов, коми Г.С. Лыткин, П.А. Сорокин, В.П. Налимов, А.А. Цембер, К. Жаков, И.А. Куратов. Таким образом, со второй половине XIX - начала XX в. финно-угроведение стало оформляться в самостоятельное направление науки и включало комплексные исследования по лингвистике, фольклору, этнографии, археологии и мифологии.

С середины XIX в. общественное внимание в России обратилось к

I истокам народной жизни, в том числе к фольклору и основам традиционного!

мировоззрения. Фольклором и мифологией мордвы заинтересовался русский¹

ученый А.А. Шахматов. С XIX в. начинаются краеведческие исследования у

коми (статьи М. Михайлова, В.Н. Лыткина о европейском Севере, о

фольклоре местного населения). Важная роль в развитии краеведения

принадлежит А.А. Цемберу. По его инициативе в 1911 г. в Усть-Сысольске

был открыт краеведческий музей и организовано отделение Архангельского

общества изучения Русского севера. В конце XIX - начале XX в. были

опубликованы первые крупные научные работы Г.С. Лыткина, К.Ф. Жакова,

I П.А. Сорокина, В.П. Налимова. После революции 1917 г. заметно₍

і активизируется краеведческая работа, в которую вовлекались и художники.!

Таким образом, краеведческая работа выполняла важную роль в становлении и развитии научных знаний.

Торможение в развитии финно-угорских связей и научного сотрудничества наступает в конце 1920-х и нарастает в 1930-40-х годах. В послевоенный период изучение декоративно-прикладного искусства финно-угорских народов Поволжья и Приуралья (марийцев, мордвы, удмуртов) и их соседей - чувашей было продолжено в Государственном музее этнографии

народов СССР под руководством этнографа Т.А. Крюковой. В своих исследованиях она использовала сравнительно-исторический метод, раскрывший большие перспективы в изучении народной художественной культуры и получивший широкое признание в отечественной науке. Т.А. Крюкова выделила наличие в культуре финно-угорских народов Поволжья и Приуралья общих черт, свидетельствующих о близости их древних ИСТОКОВ,; также обусловленных историческими, экономическими и социальными условиями различий [Крюкова Т.А. 1949]. Впоследствии М.А Некрасова впервые выдвинула актуальные задачи изучения и сохранения основ народного искусства, теоретически обобщив и наметив перспективы его развития [Некрасова М.А. 1983, 1988]. Однако уже в 1970-80-х годах прерванные связи восстанавливаются, а в последние годы интерес исследователей возобновляется и охватывает многие отрасли науки: языкознание и археологию, историю и литературоведение, этнологию и искусствоведение, социологию и фольклористику.

Совершенно справедливо отмечает современный немецкий исследователь Андреас Каппелер, что "...полиэтничность является постоянной константной российской истории, так что ни история России в целом, ни регионов и народов не может быть исчерпывающе исследована и представлена без учета и понимания всего полиэтнического комплекса и взаимоотношения частей и целого" [Kappeler А. 1982: 8-9]. В своей монографии "Россия как многонациональная империя" он исследует веками существовавший в России национальный вопрос и выдвигает идею компаративного его рассмотрения в контексте с включением в состав империи территорий этнически и конфессионально чужеродного населения, вооруженного сопротивления или ответов на эту экспансию или готовности к сотрудничеству, характера полиэтнического государства и его социально-экономической, административной и экономической структуры, а также процессов модернизации и полинациональных движений. С выходом в свет

этого исследования западная историография изменила свою позицию в

сторону большего внимания к изучению регионов проживания российских

народов, в том числе и финно-угорских. Они стали доступными для

исследователей, установивших тесные научные контакты с российскими

учеными. А финский этнодемограф Сеппо Лаллукка на основе собственных

полевых исследований объективно и полно представил финно-угорские

меньшинства, ранее обойденные вниманием западной общественной наукой.

I На анализе демографического и этносоциологического материала ученый_!

¹ і

представляет процессы, происходящие у финно-угорских народов России,

подвергнутых ассимиляционной эрозии, а также выделяет возросшую

дисперсность их расселения [Lallukka S. 1990]. В своих публикациях

западно-европейские исследователи год от года показывают возрастающий

интерес к культуре финно-угорских народов. Их привлекает проблема

сохранения этнической идентичности, традиционных устоев в материальной

и духовной культуре. В этом плане заслуживают внимания работы и других

исследователей.

, Процесс научного осмысления культуры родственных народов сегодня

протекает в нескольких центрах исследования. Различные аспекты феномена

культуры финно-угорских народов разрабатывают ученые. Финно-угорское

общество в Хельсинки и сегодня является подлинным международным

центром исследования финно-угорской языковой семьи в целом и отдельных

ее народов в частности. По инициативе правительства Республики Марий Эл

и поддержке государственных структур Российской Федерации столица

Марий Эл - Йошкар-Ола стала местом проведения I Всероссийской научной

конференции финно-угроведов в 1994 году. Вторая конференция состоялась

в Саранске в 2000 году, третья - в Сыктывкаре в 2004 году. А научные

і исследования по финно-угроведению в Волго-Уральском регионе;

координируются созданным в Йошкар-Оле на базе Марийского научно-исследовательского института языка, литературы и истории им. В.М.

Васильева Научным центром финно-угроведения, который проводит исследовательскую программу "Финно-угры Поволжья и Приуралья" иі издает с 1994 года периодический научный журнал "Финно-угроведение". Проблемы духовной и материальной культуры финно-угорских народов исследуются учеными Ижевска (в Удмуртском государственном университете и в Удмуртском институте истории, языка и литературы УНЦ УрО РАН), Сыктывкара (в Сыктывкарском государственном университете и в Институте языка литературы и истории Коми НЦ УрО РАН), Йошкар-Олы (в Марийском государственном университете и в Марийском НИИ языка, литературы и истории им. В.М. Васильева), Саранска (в Мордовском государственном университете и в Мордовском НИИ гуманитарных наук),' также в нескольких зарубежных центрах (Институт уралистики Гамбургского университета, Германия, университета г. Уппсала, Швеция, в университетах Финляндии, Венгрии, Эстонии).

Создание финно-угорских кафедр, разработка спецкурсов в университетах, проблемные научно-исследовательские лаборатории и разработка комплексных программ, работа специализированных советов по защите кандидатских и докторских диссертаций, подготовка специалистов в вузах России, Эстонии, Финляндии и Венгрии - все это способствует

процессу углубленного изучения культур финно-угорских народов и!

определению перспективных научных направлений финно-угроведения в Волго-Уральском регионе.

Литература вопроса, затрагивающая круг проблем, связанный с отражением фольклора в графике финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, на которую опирался диссертант, включает в себя, во-первых, искусствоведческие исследования, посвященные общим проблемам развития графического искусства как в целом, так и по отдельным его видам и жанрам (труды А.А. Сидорова, П.М. Дульского, П.Е. Корнилова, В.А. Фаворского, В.Н. Ляхова, А.Д. Чегодаева, Н.И. Шантыко, И.А. Свиридовой, C.M.J

Червонной, Е.П. Ключевской, Н.А. Розенберг и др.); во-вторых, историческую литературу, характеризующую процессы этногенеза финно-угров Поволжья и Приуралья, археологические памятники древности, фольклор и этнографию (труды Г.А. Архипова, Т.Б. Никитиной, В.В.; Никитина, B.C. Патрушева, Э.А. Савельевой, Л.И. Ашихминой, В.Е.¹ Владыкина, Р.Д. Голдиной, М.И. Ивановой, Т.Г. Владыкиной, К.И. Куликова, К.Н. Санукова, Г.А. Сепеева, В.А. Акцорина, А.Е. Китикова, А.К. Микушева, Л.С. Грибовой, В.А. Оборина, Г.Н. Чагина, К.М. Климова, К.К. Васина и др.), и сравнительно небольшой круг непосредственно касающихся различных аспектов графики искусствоведческих исследований.

Истоки и современные проблемы финно-угроведения широко освещаются в трудах ученых разных специальностей - этнологов, археологов, историков, социологов, историков искусства, культурологов. Среди них - А.-Л. Сникала, С. Лаллукки, И. Лехтинен (Финляндия), Г.А. Архипов, В.В.¹ Никитин, Т.Б. Никитина, К.Н. Сануков, B.C. Патрушев, Г.А. Сепеев, В.А. Акцорин, Т.Л. Молотова, А.Е. Китиков, Н.С. Попов, Г.И. Соловьева (Марий Эл), Н.Ф. Мокшин, Н.В. Шилов, Н.И. Бояркин, В.А. Юрченков, Н.Г. Юрченкова (Мордовия), В.В. Пименов, К.И. Куликов, В.В. Напольских, В.Е. Владыкин, Т.Г. Владыкина, Л.С. Христолюбова, Н.И. Шутова, Н.А. Розенберг, К.М. Климов, А.И. Поляк (Удмуртия), Ю.П. Шабаев, И.Л. Жеребцов, Э.А. Савельева, Л.С. Грибова, Н.Д. Конаков (Коми).

Проблема взаимосвязей между финно-угорским фольклором и

і изобразительным искусством, назревшая еще в XIX веке, была связана с:

изучением материальной и духовной культуры финно-угорских народов с

момента создания в Гельсингфорсе Финно-угорского общества, в

деятельности которого наравне с учеными активное участие принимали

художники. Первым таким ярким и неутомимым графиком-исследователем

был финн Агатон Рейнхольм (1857-1887). В его графических произведениях

запечатлены памятники материальной и духовной культуры и живые

непосредственные наблюдения из жизни финно-угорских народов (ныне хранятся в коллекции Национального музея Финляндии в Хельсинки) [MV: КА SUKA 21: 100-317, 325: 109-110]. Его творчество было итогом целенаправленного освоения и отражения в произведениях графики этнографии и фольклора финно-угорских народов. Нами впервые предпринята попытка освещения художественного наследия графика на страницах научного журнала "Финно-угроведение" [Кудрявцев В.Г. 1995:; 96-104]. А. Рейнхольм также подготовил иллюстрации к нескольким томам экспедиционных материалов ученого А.О. Хейкеля, но наиболее ценными в его творческом наследии являются отображающие фольклор самостоятельные станковые графические произведения.

Самые общие представления о народном и профессиональном изобразительном искусстве народов Поволжья и Приуралья дают историко-этнографические очерки "Мордва" [1981] и "Удмурты" [1993], самостоятельно подготовленные коллективом ученых научно-исследовательских институтов и филиалов РАН. В них освещаются многие! стороны материальной и духовной культуры. Разделы об изобразительном искусстве Мордовии и Удмуртии в этих очерках написаны В.Н. Мартьяновым и К.М. Климовым. В очерке В.Н. Мартьянова особо выделена роль первой школы живописи в Саранске, созданной в 1837 году, освещено творчество первых профессиональных мастеров - архитектора из мордвы М.Н. Варенцова-Коринфского, эрзьянского скульптора - Степана Дмитриевича Нефедова (псевдоним Эрьзя, 1876-1959) - получившего еще при жизни мировую известность. Многие образы скульптора основываются

на этнических культурных архетипах мордвы. Хотя у Эрьзи нет работ,

посвященных конкретным персонажам мордовской мифологии, фольклорные и этнические традиции народа выражаются через элементы национального и общечеловеческого. "Он облекал в плоть скульптурных образов душу своего народа. И в нем пустило настолько глубокие корни, что он, много лет живя

40 .i_n, на чужбине в Южной Америке, оставался национальным художником" -

отмечал о его творчестве известный скульптор СТ. Коненков [Коненков СТ.

1988: 147]. Особое внимание обращено на образы простых людей из народа в

таких произведениях мастера, как "Мордовка" (1917), "Портрет матери"

(1940), "Портрет отца" (1944). Отмечено значение фольклорных,

исторических сюжетов, мотивов народной жизни и традиций крестьянского

быта в полотнах "Дети в старой деревне", "Возвращение с сенокоса",

"Праздник в мордовской деревне", "Эрзянка" (1937) Ф.В. Сычкова (1870—

I 1958), в исторических картинах "Суд старейшин" (1935) Д. Ануфриева^ ^

"Насильственное крещение мордвы" (1935) И. Абрамова, "М. Евсевьев среди¹

народа" В. Попкова, в графических листах Н.С Макушкина. К.М. Климов в

своем очерке отметил фольклорно-этнографическую направленность,

характерную для акварельных листов Якова Васильева и для произведений

современных удмуртских художников. Он особо выделяет творчество одного

из ведущих мастеров изобразительного искусства Удмуртии СН.

Виноградова, который хорошо знает народные обычаи и обряды

(произведения "Праздник весны" - 1967, "Ткачиха" - 1967, "Удмуртская

изба" - 1971, "Пельнянь" - 1979). Автор также отмечает определяющие

современный уровень изобразительного искусства черты: пристальное:

внимание и бережное отношение к национальным традициям, творческое

сочетание национального и общечеловеческого, традиционного и

профессионального. Наиболее ярко эти черты выразились в творчестве

известного графика М.Г. Гарипова. Он, обратившись к удмуртскому

фольклору, убедительно передает своеобразие национального быта, его

графические листы развиваются от условно-плоскостной трактовки

изображения к пространственно-иллюзорной, именно в них «...утверждается

отношение к национальному быту как к яркому и радостному зрелищу» ...

[Удмурты 1993: 303]. ;

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ^БИБЛИОТЕКАМ

Комплексному освещению важной в "искусствоведении проблемы ансамбля на материале традиционного народного творчества удмуртов, имеющего в своих истоках сложные проявления во взаимосвязи с! социокультурной и природной средой и сложившимися самобытными художественными традициями в области пластических искусств, посвящена книга К.М. Климова "Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве ХІХ-ХХ вв." В ней внимание уделяется этническим художественным аспектам становления и развития ансамбля, начиная от древности и средневековья. "В истории искусства финно-угорских народов Приуралья были свои крупные этапы, каждый из которых отмечен собственным кругом художественных проблем - пишет автор. - Одним из таких этапов был и ананьинский период... В это время ощутимо воздействие, степного скифо-сарматского ираноязычного мира. В искусстве раннего железа получает развитие своеобразный звериный стиль на местной древней основе" [Климов К.М. 1999: 40]. Это сформировавшееся яркое художественное явление древности финно-пермян в сопоставлении со скифо-сарматским искусством отличается тем, что основной его особенностью является "факт преобладания в нем вотивных (культовых) предметов в виде небольших литых ажурных пластин с изображением на лицевой стороне зооморфных и зооантропоморфных "божеств", часто в многократном повторении. Это своеобразные "языческие иконы" [Климов К.М. 1999: 43]. Вj образной символической структуре культового литья К.М. Климов видит воплощение концепции мироздания. Он подчеркивает, что все то, что с течением времени стало мебелью и утварью, а также основные элементы будущей традиционной архитектуры и в целом всей материальной культуры финно-пермских народов Восточной Европы - все это создается в этой природно-географической среде, в эту эпоху, наполняется мифотворческим смыслом, и не случайно для расшифровки многих явлений культуры ананьинского времени автор привлекает богатые материалы фольклора,

этнографии, народного искусства. Однако, отмечая появление и развитие определенных видов ремесел, совершенствование планировочных традиций и конструктивных особенностей построек и декора в народном зодчестве, ансамбле костюма, на наш взгляд, терминологически не совсем точными являются определения, касающиеся художественных направлений, школ и стилей. Нужно признать, в искусствознании в целом проблема терминов¹ мало разработана и остается открытой до сих пор.

В контексте освоения религиозно-мифологического сознания важной вехой является исследование В.Е. Владыкина "Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов" [Владыкин В.Е. 1994а]. Сложное синкретическое языческое мировоззрение удмуртов раскрывается в сравнительном сопоставлении с другими народами. Картина мира удмуртов предстает цельной, неповторимо оригинальной и в то же время органично связанной с материальной и духовной культурой других финно-угорских (и не только финно-угорских) народов. Весь комплекс духовной культуры удмуртов анализируется в неразрывном контексте с естественной средой обитания удмуртского этноса с учетом этнокультурных параллелей и сопоставлений. В книге основное внимание уделено общему и особенному в системе язычества удмуртов, пантеону божеств, языческому клиру, семейно-родовым и аграрным культам; религиозному синкретизму, воршудной организации, традиционном представлении удмуртов об идеальном устройстве мира и т.д. Ученый впервые дал синтез религиозно-мифологических представлений

удмуртов как целостной системы. Традиционное мировоззрение удмуртов

рассматривается как одна из важнейших характеристик этноса, феномен его сознания, неотъемлемая часть народной культуры.

Вопросы этнической истории, этногенеза финно-угорских народов занимают важное место и в других исследованиях В.Е. Владыкина, Н.Ф. Мокшина, Л.Н. Жеребцова, Л.С. Грибовой, Г.А. Сепеева. Они в коллективном исследовании "Народы Поволжья и Приуралья. Исторко-

этнографические очерки" (М., 1985) дали историко-этнографическое описание народов Волго-Уральского региона с древнейших времен до наших дней. Эта книга содержит сведения о территории расселения и численности описываемых народов, освещает процесс этногенеза и социально-политической истории народов, в ней показаны процессы взаимного сближения и культурного развития финно-угорских (коми-зыряне, коми-пермяки, удмурты, мордва, мари) и тюркских (чуваши, татары, башкиры) народов. Исследователи отмечают, что этнографическое районирование¹ может существенным образом содействовать пониманию культурно-исторического процесса, и подчеркивают, что этнокультурные взаимодействия и взаимовлияния большинства этих народов на протяжении длительного времени были постоянными и глубокими [Народы Поволжья и Приуралья 1985: 5]. Например, в духовной культуре коми-зырян (автор Л.Н. Жеребцов) отмечены пользующийся популярностью балет "Яг-Морт", ансамбль "Асья кыа" ("Утренняя заря"), а фольклорные традиции в изобразительном искусстве разрабатываются Р.Н. Ермолиным, В.В. Поляковым, С. Торлоповым, Н. Жилиным, Э.В. Козловым и др. В разделе о] коми-пермяках (автор Л.С. Грибова) выделяется период 1918-1923 гг. в связи с деятельностью уполномоченного Наркомпросом в Пермской губернии художника П.И. Субботина-Пермяка - собирателя народного творчества, организатора и преподавателя местных художественных школ и мастерских, также названы имена его учеников Л.И. Тараканова, И.И. Крохалева, А.А. Горкунова, Т.И. Чистоевой, выделено творчество книжного графика А.В. Мошева; выявляется, каким ценным вкладом в народную художественную культуру являются памятники древнего пермского звериного стиля и пермской деревянной скульптуры XVI-XVIII вв.; приводится тот факт, что! сыном крепостной пермячки был архитектор и художник А.Н. Воронихин -автор проекта Казанского собора в Санкт-Петербурге. К сожалению, изобразительное искусство удмуртов представлено фрагментарно в этой

книге. Лишь упоминаются имена художников С. Виноградова, П. Елкина, А.*

Ложкина, приведены даты открытия художественно-графического;

факультета (ныне факультет искусств) Удмуртского государственного

университета (1959), музея изобразительных искусств в Ижевске (1980). А

исследователи из Мордовии В.А. Балашов и В.Н. Мартьянов выделяют роль

художника К.А. Макарова в создании в Саранске школы живописи (1837),

отмечают творчество его сына И.К. Макарова (автора полотна "Две молодые

мордовки", 1840), выделяют вклад первого архитектора из мордвы В.Н.

Воронцова (Коринфского), художников Ф.В. Сычкова, С.Д. Эрьзи.

Современный художественный процесс они связывают с именами В.,

Беднова, М, Шанина, А. Родионова, В. Попкова, В. Илюхина. Раздел!

"Марийцы" подготовлен Г.А. Сепеевым. В нем названы источники

формирования и развития профессионального искусства, связанные с

древними художественными традициями и результатами взаимодействия

самобытной культуры марийского народа с российской и европейской

художественной культурой, отмечаются первые, стоящие у истоков

профессионального искусства, марийские художники А.В. Григорьев, К.Ф.

Егоров, Е.Д. Атлашкина, также выделено творчество современных мастеров

- скульптора Ф.П. Шабердина, графиков А.Г. Орлова и З.Ф. Лаврентьева,,

живописцев И.В. Ефимова и Н.В. Токтаулова, разрабатывающих

фольклорную тематику.

Изданный нститутом этнологии РАН в 2000 году том "Народы

Поволжья и Приуралья" серии "Народы и культуры" (ответственные

редактора В.А. Тишков и СВ. Чешко) содержит этнографическое описание о

коми-зырянах, коми-пермяках, марийцах, мордве, удмуртах. Однако такие

несправедливые утверждения, что у удмуртов до 1917 года не было

профессионального изобразительного искусства (автор Л. Христолюбова), не

может являться объективной оценкой и выглядит анахронизмом, бытующим

і в современной научной литературе. Такая тенденция в характеристике!

творческого процесса была присуща периоду советской истории и зачастую механически переносилась из одного издания в другое, приобретая необоснованный характер формулировок и выводов.

I Основные вопросы развития профессионального изобразительного!

искусства народов Поволжья и Приуралья входят в круг интересов ряда московских историков искусства. Е.М. Костина - автор разделов об искусстве Мордовской, Удмуртской и Марийской республик 1920-50-х годов в "Истории искусства народов СССР" отмечает деятельность художников 1920-30-х годов, устройство тематических выставок, обмен опытом с художниками других республик, развитие искусства во время Великой Отечественной войны и пополнение отряда творческой интеллигенции новыми кадрами художников. Она пишет, что "к концу 20-х и особенно 30-х

I годов заметны значительные сдвиги в области станкового изобразительного; творчества народов Поволжья и Приуралья" [История искусства народов' СССР 1972: 161] и выделяет факты по сбору и научному изучению разнообразных образцов народного творчества созданными повсеместно краеведческими музеями; сообщает о деятельности домов народного творчества, изостудий, изосекции, о возникновении, кроме существующей с дореволюционного времени Казанской художественной школы, других специальных учебных заведений в регионе. Но, к сожалению, в ее очерке никак не отмечена деятельность Козьмодемьянских государственных

I свободных художественных мастерских, созданных в 1919 году и студии; изобразительного искусства в Йошкар-Оле (1938), основателем которой был! первый марийский выпускник Всероссийской Академии художеств Г.С. Зиновьев.

Финно-пермская культурная традиция: основные пласты фольклора и важнейшие этапы истории древнего искусства финно-угорских народов

Религиозно-мифологические традиции уральских народов, сохраняющие древнейший общеуральский субстрат, являются великим культурным достоянием и ценнейшим материалом для научного осмысления [Мифология коми 1999: 4]. Так как мифология является самым древним, архаическим, идеологическим образованием, имеет синкретический характер, то в ней переплетены зародышевые элементы многих областей духовной культуры (религии, философии, науки, искусства); в соответствии с законами мифологической реальности развивалось и искусство [Мифологический словарь 1991: 654, Напольских В.В. 1993: 7].

Мифологические представления финно-угорских народов восходят к эпохе их общности примерно 3-2 тыс. до н.э. Древние финно-угры расселились к 1-му тыс. н.э. из Приуралья и Поволжья до Прибалтики и Северной Скандинавии, заняв лесную полосу Восточной Европы и достигнув Средней Европы. Самостоятельные мифологические традиции сформировались у прибалтийско-финских народов (финнов, карел, эстонцев, вепсов, ижорцев, ливов, води и др.), также саамов, мордвы, марийцев, удмуртов, коми, обских угров (ханты, манси) и венгров. В процессе развития финно-угорская мифология, близкая самодийской и другим мифологиям урало-алтайских народов, была подвергнута воздействию и сама влияла на мифы соседних народов; значительным было влияние иранской, тюркской, славянской и балтийской, на заключительном этапе - исламской и христианской мифологий [Мифы народов мира 1982: 563].

Основные области культурного сознания, как подчеркивает финский исследователь А.-Л. Сникала, «связаны с картиной мира и базовыми ценностями сообщества, а мифология является репрезентацией именно этих основополагающих структур... Особенность мифа заключается в том, что он имеет способность включать в себе как временной, непосредственно присутствующий фактор, так и вечное, трансцендентное» [Siikala A.-L. 2000: 127-140]. Центральными в подсистеме традиционной космогонии являются космогонические мифы. Они являются фундаментом мифологии. Не случайно в литературе употребляется термин «космогония» («происхождение мира»), когда речь идет о представлениях, связанных с устройством мира (то есть о «космологии»), «космогонический миф может стать тем же ключевым звеном, восстановление которого позволит реконструировать некоторый комплекс космологических представлений древних уральцев как важнейшую подсистему прауральской мифологии. Рассмотрение мифов о начале мира, имеющихся у уральских народов, приводит к заключению о том, что для уральцев возникновение мира ассоциировалось, как правило, с возникновением земли» [Напольских В.В. 1991: 16-17].

Общая космогоническая традиция, восходящая к глубокой древности, лежит в основе культурно-исторической общности финно-угорских и самодийских народов. Археологические, этнографические, фольклорные источники дают представления о характере этой мифологической системы. В верхнем таксономическом ряду главенствующее положение занимало солнце (Шунды у удмуртов, Шонди у коми, Кече у марийцев, Чи, Ши у мордвы).

При реконструкции религиозно-мифологической картины мира уральского народа-предка В.В. Напольских выявляет различие между уральским и финно-угорским периодами. Для уральского периода характерны пережитки тотемизма в виде веры в происхождение от животных и растений: у удмуртов в названиях родов-воршудов, у уржумских мари празднике медведя. К мезолитической эпохе культурно-исторической общности он относит уральский космогонический миф - миф о ныряющей птице (МНП - по В.В. Напольских). Ее изображения связаны с промысловой охотничьей магией (наскальные изображения писаниц Вишеры). Обычно их находят на местах общинных мольбищ. Богатая общеуральская (прауральская) мифология отводит в своей целостной системе водоплавающей птице основную роль [Напольских В.В. 1991: 15-16].

Образ прародительницы мира мифологической водоплавающей птицы утки является одним из древних и популярных в искусстве финно-угорских народов. Бог-демиург (коми Ен, марийский Кугу Юлю, удмуртский Инмар, у обских угров Нуми-Торум и др.) велит плавающей по первичному океану птице или младшему брату в облике птицы (коми Омоль, марийский и удмуртский Керемет, мансийский Куль-Отыр и др.) достать со дна земли. Из нее бог творит Землю и все полезное на ней, а его брат из земли, утаенной во рту, - горы и все вредное; другой вариант космогонии - творение из яйца, снесенного птицей (в финской, эстонской, саамской, коми мифологиях). Представление об определенном мировом порядке, в основе которого лежит разделение мира на верхний, средний и нижний части, наглядно иллюстрирует ритмически чередующийся узор на керамической посуде эпохи неолита [Патрушев B.C. 2001: 93]. В эту эпоху фигурки водоплавающих птиц были включены в композиции с горизонтально размещенными прямыми или волнистыми линиями, символизировавшими водную поверхность [ГуринаН.Н. 1972: 42].

Мир в финно-угорской мифологии разделяется на три основные зоны: верхнюю - небо с Полярной звездой в центре, среднюю - земля, окруженная водами океана, нижнюю - загробный мир холода и мрака. Мировой осью служило дерево, столп или гора. Верхний мир считался обителью небесных богов - демиурга, громовника и др. Землю воплощали женские божества, иногда выступавшие супругами высших божеств. На земле обитали божества - покровители промыслов и духи - хозяева природы (лешие, водяные и т.п.). Для финно-угорской мифологии характерны духи (матери природы и стихий: леса, воды, огня, ветра и т.д.). В нижнем мире обитал противник бога, творец зла, со злыми духами и мертвецами. Образы небесных богов различных финно-угорских традиций, возможно, восходят к прафинно-угорскому божеству, имя которого связано с названием неба, воздуха: Ильмаринен у карел и финнов, Ильмарис у саамов, Инмар у удмуртов, Ен у коми; во-вторых, коми Иомаль, финский Юмала, эстонский Юммал, саамский Юбмел, марийский Кугу Юмо. Финны поклонялись Тапио, божеству леса, Ахти -богу вод, дававшему рыбу; Эйнемойнен создавал песни; Раккой творил лунные затмения, Льекио - бог трав, корней, деревьев и т.п.; от Ильмаринена зависела погода на море, удачное плавание [Мифы народов мира 1982: 564].

Образ водоплавающей птицы, чаще утки, получил распространение в культуре Среднего Поволжья еще в неолите [Никитин В.В. 1980: 65]. В неолите и в эпоху бронзы «изображениями утки украшают утилитарные вещи, служившие предметами личного пользования: керамику, деревянные ковши, ложки из рога» [Грибова Л.С. 1975: 67]. Тогда же появляются и скульптурные изображения водоплавающих птиц (уток, гусей) из рога и глины в виде миниатюрных фигурок.

Освоение фольклора в процессе формирования профессиональной графики в финно-угорских регионах Поволжья и Приуралья в конце XIX - начале XX вв

Становление профессионального изобразительного искусства у финно-угорских народов России интенсивно проходило на основах европейской академической культуры начиная со второй половины XIX - начала XX века. Предпосылкой для этого служило традиционное декоративно-прикладное искусство, на базе которого с помощью развитых центров художественного образования воспитывались первые художники -уроженцы края.

Органическое слияние локальных традиций народной культуры с прогрессивными принципами русской и шире европейской художественной школы стало главным вектором процесса становления и развития профессионального изобразительного искусства. Синтезируясь и развиваясь, местные этнические традиции превращаются в образную систему художественного творчества. В рамках единого художественного целого начинали проявляться разнообразные стилевые приемы и творческие индивидуальности. Объединенными творческими усилиями художников региона формируется многонациональная художественная культура.

История и фольклор народов Поволжья и Приуралья в этот период стали важнейшим тематическим арсеналом искусства нового времени. К этому и подвела неустанная работа ученых, художников-путешественников, этнографов.

Как социальный и эстетический феномен фольклор в России был раскрыт раньше, чем получили оценку художественные ценности археологических культур. Особое значение придавалось в фольклоре отражению действительной народной жизни и национальной истории.

Усилившееся в первой половине XIX века в России общественно-политическое движение против самодержавия и крепостничества после разгрома восстания декабристов привело новую силу в лице революционных демократов В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.П. Огарева. Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского. Их деятельность и передовые идеи сыграли важную роль в развитии отечественной общественно-политической и научной мысли. Борьбе за свободу и равноправие народов они придавали большое значение. «Не зная народа, - писал А.И. Герцен, - можно притеснить народ, кабалить его, завоевать его, но освобождать нельзя» [Герцен А.И. 1959: 77]. Воочию узнав жизнь народов в условиях царской России А.И. Герцен, вспоминая о своей политической ссылке в Вятской губернии в 1835-1837 гг. писал: «Настоящий клад для земской полиции — это вотяки, мордва, черемисы ... Исправники дают двойной откуп губернаторам за назначение их в уезды, населенные финнами. Полиция и чиновники делают невероятные вещи с этими бедняками» [Герцен А.И. 1958: 135-136]. Другой революционер-демократ В.В. Берви (1829-1918) под псевдонимом Н. Флеровский остро ставил вопросы подготовки национальных кадров, использования местных языков в практике государственного управления, их изучения в гимназиях и университетах. «Мы так привыкли к рутинным, или, лучше сказать, первобытным взглядам на вещи, - писал он, - что нам даже кажется странным представить себе мордвина или черемиса чиновником, еще страннее нам покажется мысль вести переписку в присутственных местах на языке мордвы или черемис или мысль об обучении этим языкам в гимназиях и университетах. Между тем, что может быть справедливее мысли, что мордвин, чуваш или татарин, который платит такие же подати и отправляет такие же повинности, должен был бы пользоваться и теми же самыми удобствами со стороны администрации. Будет совершенно справедливо, если им будут управлять люди, знакомые с его языком и с его бытом, если он будет подавать бумаги на своем языке и если прямо к нему относящиеся бумаги будут на этом же его родном языке. Конечно, все это невозможно без того, чтобы сами органы власти не пополнялись мордовским и черемисским элементом» [Берви-Флеровский Н. (В.В. Берви) 1958: 199]. Флеровский подчеркивал, что Россия - славяно-финское государство: «Искренний, тесный союз русских с финскими племенами возможен и был бы для нас крайне выгоден... Если бы нам удалось поднять это племя, связать его посредством вышедшей из его среды интеллигенции, вникнуть в его потребности и удовлетворить их, мы бы сделали для себя несравненно более полезную вещь и западный край несравненно теснее связали бы с восточным, чем посредством попыток русификации, которые могут быть только неудачными... Мы должны проникнуться убеждением, что нам всего более следует опасаться тех ложных, псевдопатриоических чувств и убеждений, которые в господствующем племени нередко распространяют искатели мест и обогащения в надежде воспользоваться на счет подвластных; самая надежная политика эта та, которая делает подвластные племена счастливыми» [Берви-Флеровский В.В. 1958: 201-202].

Самобытная культура финно-угорских народов привлекла многих исследователей и художников-путешественников. В российской и зарубежной литературе, в архивах, музейных и частных собраниях содержатся графические произведения из жизни финно-угорских народов Поволжья и Приуралья (рисунки, акварели, гравюры, зарисовки, а также различные схемы, планы, чертежи и т.п.). В основном они имеют этнографический характер и являются ценным изобразительным источником в изучении материальной и духовной культуры финно-угорских народов. Например, к началу XVII в. относятся описания Адама Олеария с изображениями костюма марийских женщин, деревянных построек Козьмодемьянска и других городов Среднего Поволжья, гравюры к книге Г.Ф. Миллера [Олеарий А. 1866, Миллер Г.Ф. 1871]. Занятия, обычаи, творчество народов в самых отдаленных краях Российского государства описываются и изображаются в трудах ученых-исследователей XVIII в. И.И. Лепехина, И.И. Георги, Г.Ф. Миллера. Рисунки, иллюстрирующие быт и культуру финно-угорских народов России, хранятся в Музее антропологии и этнологии Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (выполнены во время Академических экспедиций XVIII в.). В них показаны мужская и женская одежда, украшения, оружие, вышивка [Шафрановская Т.К. 1965: 155]. В отделе редких книг Государственного Эрмитажа находятся «Воспоминания из путешествий по Волге Академиков Императорской Академии художеств Григория и Николая Чернецовых» [СПб., 1838-1862]. Живописное расположение Козьмодемьянска и Васильсурска, занятия марийских крестьян запечатлены в дневнике и зарисовках братьев Чернецовых. Основоположник латышского реалистического искусства К.Ф. Гун в своих акварелях и рисунках запечатлел народные типы марийцев Вятской и Казанской губерний, пейзажи этих мест [Эглит А. 1955]. «Знакомясь с живописной природой Вятской и Казанской губерний, с жизнью тамошних жителей - татар, чувашей, Гун с исключительной тщательностью зарисовывает народные типы, предметы быта этих народов, их костюмы, собирает и записывает народные предания, поговорки, песни, пишет исследователь творчества художника А. Эглит. - Все эти рисунки, дополненные затем в 1863, 1872 и 1874 гг. лифляндскими, русскими и приволжскими этнографическими типами Нижегородской, Московской, Тверской губерний, составили солидный альбом, значительная часть которого была опубликована в известном этнографическом труде Паули «Народы России» [Эглит А. 1955: 12; Pauli Т. 1861]. Среди зарисовок К.Ф. Гуна для нас представляют особый интерес акварели «Марийка в национальном костюме», иллюстрирующая книгу Паули «Народы России», «Черемисы Нижегородской губернии (Васильсурска)» (1872), «Наброски крестьян г. Козьмодемьянска» (1874), карандашные рисунки «Сура близ Васильсурска» (1872), «Волга у Васильсурска» (1872).

Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в станковой, книжной и журнальной графике i половины XX века

Зарождение профессиональной графики и ее становление у финно-угорских народов Поволжья и Приуралья связано с периодом первой русской революции. Возникновение национальной демократической печати, издание первых журналов, календарей, книг и газет в центре многонационального региона - Казани, также в Москве, Краснококшайске (Йошкар-Оле), Ижевске, Саранске, Сыктывкаре, предпринятое первыми просветителями, учеба уроженцев края в художественных учебных заведениях России и за границей, отражение финно-угорской тематики в произведениях отечественных и зарубежных художников - все это способствовало общему подъему художественной культуры региона. Немногочисленные книги на языках финно-угорских народов и о них на русском языке, изданные в XIX - начале XX века, могут служить объективными предпосылками для развития книгоиздательского дела и книжной графики.

Становление профессиональной графики в регионе, прежде всего, было связано с развитием книгоиздания и периодической печати на языках народов этого края. Художники создавали рисованные шрифты, заголовки, титульные листы, обложки, иллюстрации к книгам, журналам, газетам. Удмуртская книга, например, начинает развиваться в тот период, когда еще не было общелитературного удмуртского языка и научно разработанных правил грамматики, сложившегося алфавита [Розенберг Н.А. 1989: 98]. В то время крайне скудной была материальная база издательств; сказывалось отсутствие специалистов в области издательского дела и полиграфии. В процессе становления издательской деятельности финно-угорских народов решались задачи формирования разных типов и видов изданий, стало уделяться внимание их иллюстрированию, активнее стали привлекаться в книжное дело художники.

Просвещение малочисленных народов России выявило к концу XIX -началу XX века в науке, литературе и искусстве талантливых выходцев из «инородцев». В начале XX века возникает марийская письменная литература, что было связно с деятельностью марийских литераторов, живших и работающих в Казани в годы первой русской революции. Росту национального самосознания финно-угорских народов способствовали их первые периодические издания: «Марла календарь» у марийцев (издавался в Казани с 1906 по 1913 годы на марийском языке), «Валда ян» («Светлый путь» - на мокшанском языке, «Сятко» на эрзянском языке) у мордвы, «Муш» («Пчела»), «Кузили» («Муравей») у удмуртов.

«Марла календарь» выходил в скромном оформлении. Наборный орнамент, небольшие заставки, концовки из растительных орнаментов чередовались на обложке и в тексте. Шрифтовая часть более тщательно прорабатывалась в календаре за 1909 год. Обложка оформлена легкой изящной рамой. Здесь и шрифт, и рама вносили строгость и цельность в решение обложки. На ней также размещен рисунок, изображавший марийцев в страдную пору летних полевых работ, подписанный «Э.Спориус». Рисунки этого художника публиковались во многих издаваемых в Казани книгах. Обнаруженные нами документы подтверждают, что «подвергались испытанию на звание учителя рисования в средних учебных заведениях Русаков, Спориус, Ликанин, Фищев, Никаноров ... и при особой описи документы и рисунки их на предмет удостоєння изначенных лиц искомых званий» [РГИА. Ф. 789. Оп. 12, 1903 г. Д. 93-И. Л. 1]. 15 сентября 1903 года было выписано «Свидетельство из Императорской Академии художеств Эмилию Спориусу в том, что Совет Академии признавая достаточно подготовленным в рисовании постановлением своим 5 мая 1903 года, состоявшимся, определил выдать Спориусу свидетельство на право преподавать рисование в средних учебных заведениях» [РГИА, ф. 789, оп. 12, 1903 г., д. 93-И, л. 7]. Рисунки Спориуса просты и ясны. Они содержат элементы национальной вышивки, сельской архитектуры.

Первым иллюстрированным произведением марийской литературы стало стихотворение основоположника марийской литературы С.Г. Чавайна «Ужара» («Заря»). Оно было опубликовано в «Марла календаре» за 1909 год с иллюстрациями Спориуса,. Небольшая заставка с изображением цветов, птиц, восходящего солнца ассоциируется с пробуждением как природы, так и национального самосознания марийцев. Многофигурную композицию с изображением марийских детей с книгами в руках на фоне здания учительской семинарии художник поместил на обложку календаря за 1910 год. Фольклорный материал в иллюстрациях Спориуса органично вошел в учебную литературу. Спориус иллюстрировал книги, авторами которых являются марийские просветители В. Васильев, П. Глезденев, С. Григорьева и В. Ипатов. Среди этих работ - и акварели, и рисунки тушью. Эти иллюстрации посвящены крестьянскому быту и пейзажам марийского края. Спориус впервые использует страничную (полосную) иллюстрацию в издании «Кумшо марла книга» («Третья книга для чтения на марийском языке»), также содержащем фольклорный материал. Рисунки здесь выделяются четкой линией силуэтов, тщательной проработкой деталей.

Однако нужно заметить то, что марийская тема в воплощении казанского художника не всегда достоверно представляет аутотентичный этнический материал. Произведения Чавайна (С. Григорьева) привлекали внимание марийских, татарских и русских графиков. И сама личность писателя интересовала многих мастеров изобразительного искусства.

Влияние казанской печатной графики, для которой было характерно частое использование клише с декоративными растительными элементами, прослеживается в оформлении первых книг и газет на языках финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. Об этом свидетельствует оформление первой марийской газеты «Война увер» («Военные известия», издавалась с 1914 по 1917 годы в Вятке) и «Ужара» («Заря», с 1917 года издавалась в Казани). В них разработан шрифт, прорисованы концовки, состоящие преимущественно из растительных мотивов в виде ветки с листьями, ягодами. В изображение входят и геометрические формы: используется прямая рама, кружевное обрамление.

С осени 1918 года Казанская Первая Государственная типография стала центром издания периодических изданий на языках народов Поволжья. Здесь выпускали татарские, удмуртские, чувашские и марийские книги. Первый номер марийской газеты «Йошкар кече» вышел 1 октября 1918 года. Выделенное крупными буквами название, небольшие концовки и заставки, состоящие из стилизованных листьев, фигурные рамки из набора типографических элементов определяли графическое лицо газеты «Йошкар кече». Наборный орнамент отличался изяществом растительных мотивов. Нередко «Йошкар кече», как и другие газеты, иллюстрировались своеобразными графическими натюрмортами. Марийская национальная печать испытала влияние имевшей опыт и полиграфическую базу татарской графики. «В этой традиционной графике самой сильной стороной был растительный орнамент, тончайшие узоры извилистых линий, затейливых арабесок, сочетавшихся с сочным реалистическим изображением плодов, цветов, трав, различных натюрмортов, с тонко стилизованными астральными и архитектурными мотивами, - отмечает в своем исследовании СМ. Червонная. - Все это перешло из татарской в марийскую газетную графику.

Финно-угорский фольклор в развитии видов и жанров графики 1960-1980-х годов

С 1960-х годов профессиональное изобразительное искусство в финно-угорских республиках Поволжья и Приуралья вышло на широкую художественную арену. За стремительным ростом в полиэтническом Российском государстве якутской, татарской, чувашской графики возникли сильные творческие коллективы в других республиках: в Марий Эл, Удмуртии, Коми и Мордовии. Графика развивается столь же интенсивно, как и живопись, скульптура, декоративно-прикладное искусство: увеличивается число художников-графиков, выставок с их участием, обогащается художественная стилистика. В это время продолжает активную деятельность и начинает свой творческий путь группа молодых финно-угорских художников, получивших образование в ведущих художественных учебных заведениях страны. Среди них мариец 3. Лаврентьев, удмурт М. Гарипов, коми В. Игнатов, мордвин Н. Макушкин и другие. В 1980-е годы в художественной жизни наблюдается обогащение как стилистической, так и образной выразительности, получает дальнейшее развитие фольклорная тема. Художники стремятся по-новому использовать и переосмысливать традиции народного творчества, наследие древнего и средневекового искусства финно-угров, иллюстрируют национальный эпос. На этой основе формируется самобытное искусство со своеобразным арсеналом изобразительных средств. Национальная специфика органично сочетается с общей направленностью, связанной с выработкой художественно-эстетической программы, объединяющей историко-культурный комплекс региона.

В развитии профессионального изобразительного искусства финно-угорских народов России большая роль принадлежит региональным отделениям Союза художников России в Мордовии (организован в 1935 г.),

1 Удмуртии и Карелии (организованы в 1940 году), Коми (организован в 1942 году), Марий Эл (организован в 1961 году). Наличие квалифицированных кадров художников и состояние изобразительного искусства дало основание правлению Союза художников России 6 апреля 1961 года принять решение: «Учитывая важность развития национального изобразительного искусства и принимая во внимание имеющиеся в республике возможности для дальнейшего творческого роста новых кадров, образовать в Марийской АССР отделение Союза художников РСФСР в составе 7 членов СХ и 8 кандидатов в члены СХ» [ГАРМЭ. Ф. Р-989. Оп. 1. Д. 1. Л. 2]. 1 июня 1961 года на общем учредительном собрании художников республики было принято решение о создании Марийского отделения Союза художников России. С принятием на II съезде СХ СССР в 1968 году и изменением в Уставе оно получило название Союз художников Марийской республики и соответствующие права, касающиеся приема новых членов, проведения республиканских съездов (2 декабря 1971 года состоялся первый съезд художников Марийской республики) [ГАРМЭ. Ф. Р-989. Оп. 1. Д. 1. Л. 3].

Характерной тенденцией развития современного художественного творчества стала направленность на фольклор и этнические традиции. Это проявляется практически во всех видах и жанрах искусства. Активно ведется поиск путей воплощения национального характера, определяются наиболее устойчивые черты декоративно-прикладного и народного искусства, ставшие общими для финно-угров атрибутами в металлопластике, деревянном зодчестве и резьбе по дереву, вышивке. Использование духовного богатства этнической культуры финно-угорских народов все сильнее проявляется в современной графике, которая способствует формированию оригинальных приемов и стилистических черт. Истоки культуры финно-угорских народов, основанные на богатых традициях фольклора и мифологии, образно осмысливаются современными графиками, их мироощущение и мировосприятие направлено на разработку этих актуальных творческих проблем.

Обращение к художественному наследию финно-угорских народов обнаруживается в работах удмуртов М. Гарипова, В. Михайлова, Ю. Лобанова, В. Мустаева, марийцев А. Иванова, Ю. Таныгина, С. Евдокимова, И. Ямбердова, 3. Лаврентьева, И. Ефимова, коми В. Игнатова, А. Мошева, мордвы А. Алешкина, Н. Макушкина, ханта Геннадия Райшева. Общая устремленность их творчества на более глубокое изучение духовных ценностей накладывает определенный отпечаток на профессиональное искусство, нацеленное на качественно новую ступень философского обобщения. Общность культуры финно-угорских народов проявляется во многих пластах материальной и духовной культуры и выражается своеобразными этническими символами.

В 1960-1980-е годы более активной и разнообразной по форме стала выставочная деятельность. Принципиальной особенностью изобразительного искусства этих лет является его широкий выход на общероссийскую, всесоюзную, международную арену, определяются глубокие взаимосвязи между творческими коллективами. В 1962 году в Казани прошла неделя марийской литературы и искусства и состоялась выставка работ марийских художников [ГАРМЭ. Ф. 981. Оп. 1. Д. 4. Л. 20-21]. Подобные мероприятия проводились в Москве (1987), Киеве (1990), Венгрии (1995), Эстонии (1994), Финляндии (1993, 2000). Достижения художников края показали Дни литературы и искусства Мордовской республики в Йошкар-Оле и Марийской республики в Саранске (1973), Москве (1980), Киеве (1990). Организованные в эти дни выставки, встречи художников, просмотр произведений в мастерских, в музеях способствовали 1 укреплению дальнейшего сотрудничества как между отдельными художниками, так и творческим коллективами, общественными организациями региона. Проведение зональных выставок в России также активизирует творческую деятельность региональных отделений Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России» и оставляет заметный след в культурной жизни финно-угорских республик. Одной из самых крупных выставочных зон России является «Большая Волга», объединяющая среди десяти других творческих коллективов удмуртских и марийских художников. Важным событием в культурной жизни страны явилась выставка произведений художников автономных республик России в 1971 году в Москве. Москвичи и гости столицы впервые тогда познакомились с художественной культурой и искусством финно-угорских республик. Выставка свидетельствовала о глубоком интересе художников к проблеме этнического характера и о поиске средств выражения его своеобразия. На смену этнографизму и описательности искусства 1920-1930-х годов приходит вдумчивое постижение основ народной жизни. Графический раздел выставки был представлен тематическим эстампом, книжной иллюстрацией и сатирической графикой. Отмечая общие, характерные для искусства бывших автономных республик черты, в экспозиции выставки Ю. Нехорошев увидел особенность выражения национального характера через воссоздание образов литературного фольклора, народного мифологического творчества [Нехорошев Ю. 1971: 1].

Похожие диссертации на Фольклор финно-угорских народов Поволжья и Приуралья в графике XX века

Образ мира в живописи и графике Якутии XX векаТимофеева Влада Владиславовна

Станковая графика Прикамья второй половины XX века. Проблемы. Тенденции. ИменаСуворова Анна Александровна

Компьютерная графика в экранных искусствах рубежа XX - XXI вековСелезнев, Артем Евгеньевич

Развитие естественнонаучного образования татарского и русского народов в Среднем Поволжье и Приуралье, Х - начало XX вв. Мингазов Рамиль Хаернасович

Развитие гуманистической демократической традиции в отечественной педагогике 70-х годов XIX века - начала XX века Юдина Надежда Петровна

Развитие системы военного образования в Российской империи : вторая половина XIX века - начало XX векаЧистяков, Александр Владимирович

Инструментарий новой музыки камерных жанров второй половины XX векаРадвилович Александр Юрьевич

Самообразование школьников в отечественной педагогике второй половины XX векаЮденко Татьяна Анатольевна

Система воспитания в детских благотворительных учреждениях конца XIX - начала XX вековЯнина Мария Александровна

Искусство "историзма" в системе государственного заказа второй половины XIX - начала XX векаСавельев Юрий Ростиславович