Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фоновые знания и речемыслительная деятельность 12
1.1 Фоновые знания как объект междисциплинарного исследования 16
1.1.1 Фоновые знания и реалии 16
1.1.2 Фоновые знания и семантика слова , 20
1.1.3 Фоновые знания как разновидность экстралингвистических знаний 22
1.1.4 К вопросу о классификации фоновых знаний 36
1.1.5 Структурная организация фоновых знаний и способы их репрезентации... 45
1.2 Фоновые знания и перевод 53
1.2.1 Особенности межкультурной коммуникации 53
1.2.2 Перевод в контексте когнитивно-коммуникативного подхода 55
1.2.3 О причинах переводческих трудностей 61
1.2.4 Фоновые знания как составляющая компетенции переводчика 64
Выводы 72
Глава 2. Вербальные репрезентации фоновых знаний в медиатекстах 74
2.1 Специфика англоязычных медиатекстов и особенности медиаиздания «The Economist» 75
2.2 Лингвистический аспект вербальных репрезентаций фоновых знаний 83
2.2.1 Лексико-грамматические средства вербализации фоновых знаний 84
2.2.2 Словообразовательные механизмы как способ вербализации фоновых знаний 91
2.2.3 Стилистические способы вербализации фоновых знаний 93
2.2.4 Цитация как способ вербализации фоновых знаний 95
2.2.5 Синтаксические средства вербализации фоновых знаний 96
2.3 Содержательно-смысловой аспект вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиаиздании «The Economist» 99
2.3.1 Особенности ВР трех типов фоновых знаний 99
2.3.2 Особенности ВРФЗ с точки зрения предметно-тематического деления 108
2.3.3 Особенности ВРФЗ с точки зрения области референции 114
2.3.4 Особенности ВРФЗ о реальной действительности с точки зрения содержательной составляющей 118
Выводы 138
Глава 3. Способы передачи вербальных репрезентаций фоновых знаний при переводе медиатекстов 140
3.1 Переводческий аспект вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах 142
3.2 Переводческие ошибки при передаче вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах 162
Выводы ' 193
Заключение 195
Библиография 203
Приложение 219
- Фоновые знания и реалии
- Фоновые знания и семантика слова
- Специфика англоязычных медиатекстов и особенности медиаиздания «The Economist»
- Переводческий аспект вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах
Введение к работе
В XX веке наступил момент, когда интерес исследователей от языка как системы переключился на язык как инструмент общения. В последние десятилетия в фокусе внимания оказались проблемы понимания и взаимопонимания, имплицитности и подтекста, языка и культуры и др. Целый ряд наук плодотворно занимается исследованием когнитивных структур и процессов, лежащих в основе любой человеческой деятельности, включая языковую. В рамках современной когнитивной лингвистики также большое внимание уделяется знаниям - сложному и многогранному феномену. Изучение способов их существования, получения, обмена, хранения, управления ими, а также способов их репрезентации позволяет значительно расширить традиционные рамки филологических исследований.
Процессы глобализации и активного взаимодействия культур предъявляют новые требования ко всем участникам международного взаимодействия. Переводчик рассматривается как посредник между коммуникантами, принадлежащими к различным лингв окультурным общностям с несовпадающими языковыми и концептуальными картинами мира1. При этом он, с одной стороны, является условным получателем сообщения, с другой стороны, - сам становится условным отправителем перекодируемого в процессе перевода сообщения. Когнитивные системы всех коммуникантов оказываются
1 Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики. - М.: ACT: Астрель: Хранитель, 2007.
одним из важнейших факторов, влияющих на процесс общения, и фоновые знания всех участников коммуникации, включая переводчика, безусловно, играют свою особенную роль.
Объект данного исследования - феномен фоновых знаний получателя текстов на английском языке и, в частности, переводчика.
Предмет данной работы составляет исследование вербальных репрезентаций фоновых знаний в сопоставительном плане. Ведь когда мы говорим о фоновых знаниях (ФЗ), представленных в тексте, то подразумеваем их вербальные репрезентации (ВР), способные активизировать потенциально имеющиеся в когнитивных системах коммуникантов фоновые знания, поскольку знания в общем и фоновые знания в частности, являясь частью человеческого сознания, недоступны прямому исследованию.
В современном мире одними из наиболее востребованных являются тексты средств массовой информации, в этой связи в подробном анализе нуждаются вербальные репрезентации фоновых знаний именно в медиатекстах2. В настоящее время современные неспециальные (то есть не имеющие сугубо профессионального характера) медиатексты глобальных изданий носят международный характер, у них формируется интернациональная целевая аудитория, состоящая из образованных получателей, владеющих английским
2 Использование термина «медиатекст», наряду с термином «текст средств массовой информации», представляется оправданным, поскольку отражает уровень развития технологий, используемых современными СМИ, а также современную практику представления одного издания в различных медиаформатах (бумажный, электронный вариант и др.).
языком в его роли международного языка, находящихся в любой точке земного шара. Профессиональный переводчик по определению является одним из таких получателей.
В качестве материала исследования были использованы тексты медиаиздания «The Economist» и их официальные переводы за 2006-2009 гг. (в общей сложности более 1000 страниц печатного издания)4. Также анализировались переводы, сделанные студентами - молодыми специалистами в рамках переводческих конкурсов и экзаменов5 по аспекту «общественно-политический перевод» дисциплины «иностранный язык - практика устной и письменной речи» (английский язык) на выпускных курсах факультета международных отношений МГИМО (У) МИД РФ в 2007-2009 гг. (около 200 работ).
Помимо традиционных методов сравнения, аналогии, обобщения, в качестве основных методов исследования использовались сопоставительный анализ, контекстуальный анализ, структурно-семантический и стилистический анализ, метод инференции, элементы метода статистического анализа и метода лингвистического моделирования.
3 Источником переводов стала интернет-версия журнала «РБК» с октября 2008 г. по январь 2009 г., эксклюзивно
размещавшего в упомянутое время переводы отдельных материалов «The Economist»
(). Отдельные тексты переводов приведены в приложении к диссертации.
4 Из исследуемого массива были исключены тексты рекламного характера.
5 Переводы выполнялись в домашних условиях с использованием любых вспомогательных средств на
усмотрение учащихся, срок выполнения - неделя.
Актуальность работы определяется, в первую очередь, тем, что в фокусе внимания оказались вербальные репрезентации фоновых знаний, типичные для медиатекстов. Большинство исследований, посвященных фоновым знаниям и их языковому выражению, проводилось на материале художественных текстов. К тому же, понятие «фоновые знания» не имеет до сих пор однозначной трактовки в теоретических исследованиях. Необходимость прояснить расплывчатость и неопределенность феномена фоновых знаний, систематизировать разнообразные подходы к его изучению, рассмотреть особенности функционирования вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах, а также стратегий и способов их перевода, которые до сих пор носят фрагментарный характер, также обусловливает своевременность работы и ее актуальность.
Цель исследования - выявить особенности вербальных репрезентаций фоновых знаний, типичных для неспециальных медиатекстов на английском языке, а также особенности способов их передачи в переводе на русский язык, что, в конечном итоге, позволит переводчикам такого рода текстов оптимизировать переводческие действия и повысить качество перевода.
Вышеназванная цель потребовала решения следующих исследовательских задач:
1) рассмотреть и уточнить существующие представления относительно понятия, структуры и типологии фоновых знаний;
2) рассмотреть и уточнить роль фоновых знаний в процессе перевода и их
места в качестве компонента переводческой компетенции;
выявить и описать особенности репрезентации фоновых знаний в неспециальных медиатекстах;
выявить и описать особенности перевода вербальных репрезентаций фоновых знаний в неспециальных медиатекстах;
выявить и описать особенности типичных переводческих ошибок, проистекающих из отсутствия или недостатка фоновых знаний или непонимания различий в их вербальной репрезентации на английском и русском языке.
Теоретическая значимость работы заключается в лом, что на основе анализа вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах уточнены определение понятия и категоризация фоновых знаний, которые авторы неспециальных медиатекстов предполагают имеющимися в наличии у потенциальных получателей и предложена категоризация вербальных репрезентаций фоновых знаний о реальной действительности, что представляет интерес для когнитологии, культурологии, лингвострановедения, лингводидактики и других наук. Определение тенденций и характерных особенностей перевода вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах способствует дальнейшему развитию переводоведения.
Теоретико-методологической основой исследования послужили работы отечественных и зарубелсных ученых, в частности, по когнитивной лингвистике (Н.Н. Болдырев, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Н.Н. Clark, Ch.J. Fillmore и др.), психологии и психолингвистике (А.А. Леонтьев, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин, Е. Rosh и др.), филологии (О.С. Ахманова, И.В. Гюббенет, В.А. Звегинцев, О.Л. Каменская и др.), теории перевода (B.C. Виноградов, В.Н. Комиссаров, СВ. Тюленев, А.Д. Швейцер и др.), лингвострановедению и теории межкультурной коммуникации (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, С.Г. Тер-Минасова, Г.Д. Томахин, Н.А. Фененко и др.).
Научная новизна исследования заключается в том, что феномен фоновых знаний в преломлении к переводу рассмотрен в рамках междисциплинарного подхода, позволяющего плодотворно интегрировать достижения научной мысли. Проведенное исследование позволило заново осмыслить отношение различных наук к понятию фоновых знаний, а также место и роль фоновых знаний в процессе межкультурной коммуникации. Впервые способы и особенности языкового выражения фоновых знаний в медиатекстах анализируются во взаимосвязи со способами и особенностями их перевода.
Практическая ценность работы заключается в том, что предложенные категории фоновых знаний и их вербальных репрезентаций помогают более системно подходить к отбору материала при обучении переводчиков. Кроме того, результаты данного исследования можно использовать как основу для
выработки новых, обоснованных критериев оценки компетенции переводчиков и специалистов-международников. Материалы диссертации могут быть полезны при подготовке курсов по обучению иностранному языку, межкультурной коммуникации, курсов общего и специального перевода, а также в таких сферах, как журналистика и связи с общественностью.
Апробация работы прошла в рамках ряда научно-практических конференций, в частности Третьего межвузовского семинара «Лингвистические основы межкультурной коммуникации» (Нижний Новгород, НГУ, 2005), Международной конференции молодых ученых «Ломоносов» (Москва, МГУ, 2008), Второго, третьего и седьмого межвузовского семинара по лингвострановедению «Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения» (Москва, МГИМО(У), 2004, 2005, 2009), XII Международной конференции «Ахановские чтения»: «Язык и ментальность» (Казахстан, Алматы, Казахский национальный университет имени Аль-Фараби, 2009). Ход работы и промежуточные результаты обсуждались на заседаниях филологического объединения кафедры английского языка № 1 МГИМО(У) МИД РФ. Кроме того, результаты исследования применялись в рамках проводимых практических занятий по аспекту «общественно-политический» перевод на третьем курсе факультета международных отношений МГИМО(У) в 2009 г.
Основные положения диссертации отражены в десяти научных публикациях (статьях и тезисах докладов) общим объемом 3,5 п.л.
На защиту выносятся следующие положения:
Вербальные репрезентации фоновых знаний являются основным
средством объективации фоновых знаний, инструментом их активизации в
когнитивной системе человека.
В неспециальных англоязычных медиатекстах вербальные репрезентации фоновых знаний относятся к определенным областям жизнедеятельности. При этом смыслообразующими являются вербальные репрезентации знаний о реальной действительности, в то время как вербальные репрезентации знаний об интертекстуальности несут, как правило, только стилистическую нагрузку и не являются смыслообразующими в данном типе текста.
При переводе принципиальными становится различие языков с точки зрения свернутости/развернутости в плане языкового выражения (пара английский - русский).
Субъективная оценка переводчиком соответствия фоновых знаний предполагаемого получателя перевода фоновым знаниям предполагаемого
получателя оригинала также является определяющей при выборе необходимых вербальных репрезентаций.
В настоящее время наблюдается тенденция к «сворачиванию» вербальных репрезентаций фоновых знаний при передаче на русском языке с помощью калькирования и опущения нормативной экспликации.
Отсутствие или неполнота необходимых фоновых знаний у переводчика или непонимание им различий в вербальной репрезентации фоновых знаний на английском и русском языке может стать причиной неприемлемых вариантов перевода, т.е. сбоя коммуникации.
Структура работы обусловлена общим подходом к решению целей и задач исследования, логикой изложения. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, а также библиографии и приложения. В первой главе рассматриваются проблемы определения понятия «фоновые знания», теоретические вопросы осмысления их места в контексте речемыслительной деятельности, во второй главе анализируются особенности репрезентации фоновых знаний в неспециальных медиатекстах на примере текстов медиаиздания «The Economist», третья глава посвящена вопросам перевода соответствующих вербальных репрезентаций фоновых знаний. В приложении приводится иллюстративный материал, образцы исследованных текстов.
Фоновые знания и реалии
Как уже упоминалось выше, термин «реалия» во многих работах употребляется практически в качестве эквивалента термина «фоновые знания». В рамках лингвострановедения, лингводидактики и переводоведения было проведено довольно много исследований, посвященных, в частности, типологическим исследованиям реалий, соответственно, представляется необходимым рассмотреть достижения ученых в этой области и определить взаимоотношения понятий «реалия» и «фоновые знания».
Традиционным для отечественной науки является определение фоновых знаний О.С. Ахмановой, цитированное выше, повторимся: «обоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой для успешного общения» (Ахманова 1966: 498). С одной стороны, в нем говорится о сведениях, обеспечивающих взаимопонимание сторон при общении, то есть присутствует коммуникативный подход к явлению. С другой стороны, именно наличие слова «реалии» в значительной степени определило лингвокультурный подход к изучению фоновых знаний. Казалось бы, в данной дефиниции используется понятие «реалия» в общем значении, как, например, определяет его Энциклопедический словарь: «предмет, вещь, а таюке факт, социальный процесс, явление, существующие в реальной лшзни» (БЭС 1998). Однако в самом же Словаре лингвистических терминов О.С.Ахмановои приводится определение реалий как «разнообразных факторов, изучаемых внешней лингвистикой, таких как государственное устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т.п. с точки зрения их отображения в языке, а таюке как предметов материальной культуры, артефактов» (Ахманова 2007: 381). В дальнейшем в лингводидактике и лингвострановедении реалии стали трактоваться как «слова (и словосочетания), называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому» (Влахов, Флорин 2009: 49). Подмена широкого понятия более узким и дальнейшее употребление именно в этом значении оставило за рамками то общее, что объединяет различные менталитеты и культуры и, в конечном итоге, делает межличностное и межкультурное общение возможным. Кроме того, некоторую путаницу внесло то, что сам термин «реалия» понимается неоднозначно.
Существует, по крайней мере, двоякое понимание термина «реалия»: реалия-предмет как материальный объект или явление, характерные для истории, культуры, уклада жизни того или иного народа и не встречающееся у другого народа; и реалия-слово, то есть языковые единицы, обозначающие такие предметы и явления. Если вернуться к определению О.С. Ахмановой, видно, что здесь речь идет, с одной стороны, о предметах материального мира, а с другой стороны, об их отображении в языке.
Иногда к такому пониманию термина «реалия» добавляется еще один аспект: исследователи говорят о (1) реалиях-предметах и явлениях внеязыковой действительности, (2) реалиях-концептах, отражающих реалии-предметы, и (3) реалиях-средствах номинации реалий-концептов. Н.А. Фененко и А.А. Кретов «в связи с очевидной терминологической неопределенностью термина реалия», представляют типологию реалий в виде: R-реалии (фр. realite), С-реалии (фр. concept culturel) и L-реалии (фр. lexeme), сохраняя термин реалия «в качестве родового» (Фененко, Кретов 1999: 89). В.П. Конецкая, например, рассматривает реалии не просто как особые предметы объективной реальности, но как «особые референты - элементы объективной реальности, отраженные в сознании, то есть предметы мысли, с которыми соотнесено данное языковое выражение», таким образом также отделяя реалии-референты от их языкового выражения (Конецкая 2000: 463).
Тем не менее, в рамках лингвострановедения и лингводидактики практически не проводилось различия между изучением знаний о реальной действительности и знаний о языковом отображении реальной действительности. «Знание о мире (экстралингвистическое знание) и языковое очень часто не разграничиваются, рассматриваются во взаимодействии или как составная часть знания о мире», отмечает Е.С. Кубрякова (Кубрякова 2004: 10). По мнению А.А. Залевской, языковые знания и знания о мире функционируют по принципу «взаимодополнительности» (Залевская 1999: 166-167). Однако в результате большое количество, в частности, типологических исследований было проведено в отношении языкового выражения реалий и фоновых знаний в их лингвострановедческом понимании — как знаний о несовпадающих аспектах. языков и культур.
Фоновые знания и семантика слова
Существует точка зрения, согласно которой фоновые знания входят в семантику слова, составляя один из компонентов значения.
Н.Г. Комлев, который, предложил понятие «культурно-исторический компонент» значения, высказал мысль о том, что слово, отражающее предмет или явление действительности определенного социума, не только означает его, но и создает при этом некоторый фон, ассоциирующийся с этим словом. Поэтому в семантике слова должен содержаться некоторый компонент, фиксирующий именно данный социальный фон, в котором слово существует. «Признавая наличие «внутреннего содержания слова», то есть факта, что слово-знак выражает нечто кроме самого себя, мы обязаны признать и наличие культурного компонента - зависимость семантики языка от культурной среды индивидуума» (Комлев 1969: 120).
А.А. Леонтьев говорил о существовании «национальных смыслов». «Нельзя отрицать, что два слова в двух разных языках, обозначающих один и тот же предмет в культуре двух народов и являющихся переводными эквивалентами, неизбежно связываются с нетождественными содержаниями, и это позволяет говорить о «национальных смыслах» языковых знаков» (Леонтьев 1977: 125).
Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров ввели понятие «национально-культурного компонента» слов, а номинативные единицы языка, содержащие такой компонент, они называют лексикой с национально-культурным компонентом семантики (особо выделяя в этой связи афоризмы и фразеологизмы). Согласно их точке зрения, в семантической структуре номинативных единиц языка присутствует экстралингвистическое содержание, которое прямо и непосредственно отражает обслуживаемую языком национальную культуру (Верещагин, Костомаров 1990: 35). Схожую точку зрения высказала в своем исследовании Е.В. Владимирова, утверждая, что фоновые знания можно считать частью семантики слова, выражающей его имплицитный смысл, и, наряду с пресуппозициями, их можно отнести к подтексту. При этом, по мнению Е.В. Владимировой, они «не должны рассматриваться» как внеязыковые (Владимирова 2003: 105).
В середине и даже в конце прошлого века методы когнитивной лингвистики еще не были широко распространены и, видимо, таким образом ряд ученых стремился преодолеть узость чисто языкового, структурального подхода к изучению фоновых знаний и их отображения в языке, однако в настоящее время мнение, что фоновые знания принадлежат лишь области семантики и не являются внеязыковым феноменом, кажется не вполне оправданным и с ним трудно согласиться. Представляется, что фоновые знания, как и знания вообще, относятся к разряду когнитивных феноменов и в языке получают лишь свое знаковое отображение, так же, как они могут получать знаковое отображение и в других семиотических системах.
Как уже упоминалось выше, мы считаем, что фоновые знания - это разновидность знаний в их широкой, когнитивной трактовке.
Такой подход имеет давние традиции. О.Л. Каменская, к примеру, рассматривая проблему «язык и мышление», упоминала четыре важных аспекта, в соответствии с которыми именно знание определяет функционирование языка в социуме: 1) язык как средство обеспечения двусторонней связи между индивидуальным и коллективным знанием; 2) язык как средство создания нового знания; 3) язык как средство компрессии, «сжатия кода»; 4) язык как средство хранения знания (Каменская 1990: 11).
Язык, по словам В.А. Звегинцева, «служит средством дискретизации знаний, их объективации и, наконец, интерпретации» (Звегинцев, 1996: 195). Ж. Фоконье уподобил язык верхушке когнитивного айсберга (Fauconnier 2003). И если язык сам по себе («язык как система») уже довольно детально изучен лингвистикой, то знание еще только недавно попало в сферу повышенного интереса различных наук. Ускоренное развитие науки и лавинообразное увеличение информационного потока в мире вывели на передний план исследований вопросы поиска, передачи, кодирования, получения, воспроизведения, хранения, использования информации. Создание искусственных языков не сгладило, а, наоборот, заострило проблему взаимоотношений языка и знания.
При этом именно язык дает ключ к пониманию человеческого мышления и поведения, недоступных пока что для непосредственного наблюдения. Язык также выступает инструментом объективирования предметного мира, средством категоризации, хранения и обмена уже имеющейся информации и получаемых извне сведений. Все эти функции языка определяются общественно-трудовой деятельностью человека. «Без общения нет общества, без общества нет человека социального, нет человека культурного, человека разумного, homo sapiens», -замечает по этому поводу С.Г. Тер-Минасова (Тер-Минасова 2004: 11). Обслуживая функционирование человеческого общества, язык является средством коммуникации, предназначенным, в первую очередь, для объективации имеющегося у коммуникантов знания.
Когнитивная лингвистика является одной из когнитивных наук - наук «о знании и познании, о результатах восприятия мира и предметно-познавательной деятельности людей, накопленных в виде осмысленных и приведенных в определенную систему данных, которые каким-то образом репрезентированы нашему сознанию и составляют основу ментальных, или когнитивных процессов» (Кубрякова 1994: 34). Когнитивная лингвистика занимается «как репрезентацией собственно языковых знаний в голове человека, так и тем, как и в каком виде вербализуются формируемые человеком структуры знания» (Кубрякова (КСКТ) 1996: 53-54).
Специфика англоязычных медиатекстов и особенности медиаиздания «The Economist»
Помимо традиционных национально-ориентированных изданий, существует целый ряд глобальных изданий. Среди такого рода медиаизданий можно назвать как самые популярные телеканалы CNN, ВВС World, Euronews, News Channel, газеты и журналы «Time», «Newsweek» и др.
«The Economist» является одним из самых известных глобальных медиаизданий15. Еще с середины XIX века издание сделало ставку на читателей из европейских стран и США, не ограничивая свою аудиторию только Великобританией. При том, что его штаб-квартира находится в Лондоне, издание выходит из печати одновременно в шести странах и в ближайшие дни поступает в продажу практически во всех крупных городах мира. В настоящее время четыре пятых более чем миллионного тиража распространяется за рубежом. За исключением рекламных блоков и дополнительного раздела в британской версии, посвященного исключительно внутренним новостям, читатели во всем мире получают одну и ту же версию издания.
Рассмотрим кратко специфические черты массовой коммуникации, которыми обладают все СМИ, а также особенности глобальных изданий на примере медиаиздания «The Economist». 1) массовость получателя. «Массовая коммуникация происходит в том случае, если сообщение получает или использует большое количество людей, зачастую состоящее из различных по своим интересам и коммуникативному опыту групп...», - отмечает В.Б.Кашкин. По его мнению, в процессе массовой коммуникации его участниками «считаются не отдельные индивиды, а мифологизированные собирательные субъекты: народ, партия, правительство, армия, олигархи. Даже отдельные личности предстают как имиджевые мифологемы: президент, лидер партии, медиа-магнат и т.п.» (Кашкин 2000: 23, 80). При этом, по словам А.Д.Швейцера, «создавая текст, ориентированный на массового реципиента, автор строит обобщенную, «усредненную» модель его фоновых знаний, от которых зависит адекватная интерпретация» (Швейцер 1993: 77). В отличие от традиционных СМИ, которые в значительной степени рассчитаны на внутреннюю, «домашнюю» аудиторию, глобальные издания практически не имеют национальных «привязок»16, они ориентируются на широкую интернациональную образованную аудиторию. «The Economist» можно увидеть в руках нескольких человек практически на любом авиарейсе, какой бы авиакомпанией и в какую бы точку мира он ни совершался. 2) коллективность отправителя. Информация обезличена, т.е. в создании медиатекстов принимает участие, как правило, множество людей, а не один автор. Т.Г. Добросклонская называет их «участниками информационного процесса». Это журналисты, телеоператоры, фотокорреспонденты, комментаторы и др. (Добросклонская 2005: 181). Коллегиальность особенно характерна для глобальных медиаизданий. Еще на заре своей деятельности «The Economist» избрал анонимность основополагающим принципом своей редакционной политики. Подразумевается, что содержание важнее авторства: то, что написано, важнее, чем кто именно это написал. Наиболее ярко этот принцип сформулировал Джефри Кроузер (Geoffrey Crowther), редактор издания с 1938 по 1956 гг., утверждая, что анонимность позволяет редактору быть «не хозяином, но слугой» того, что несомненно выше его личного мнения17. В настоящее время «The Economist» использует материалы англоговорящих корреспондентов из разных регионов мира, при этом прежде чем попасть в номер, все статьи проходят коллегиальное обсуждение и обязательную редакцию. Именно поэтому практически все материалы не подписаны, а являются коллективным продуктом издания. 3) социальная значимость. Основные функции газетного текста информировать и воздействовать. В разных изданиях данные функции представлены в разной степени, при этом отмечается также наличие сопутствующих функций, таких, как идеологическая, рекламная, развлекательная и др. Различие также основывается на условном делении изданий на «качественные» и «популярные». В качественных СМИ функция информирования будет преобладать над функцией воздействия, а с точки зрения тематики значительное количество информации будет на международные, внутриполитические и экономические темы.
Социальная значимость глобальных СМИ не вызывает сомнений. Они влияют на мнение образованной части общества по всему миру. Как правило, основные читатели подобных медиаизданий - это работники транснациональных компаний, международных организаций, фирм и корпораций, ведущих активную международную торговлю, представители государственных правительственных структур, общественные и культурные деятели и т.п. По сути, это те, кто «делают» современный мир, кто играет в нем не последнюю роль. По словам нынешнего редактора издания Руперта Пеннант
Переводческий аспект вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах
Практический опыт перевода таких, например, явлений, как реалии или персоналии описан практиками и обобщен в теоретических работах (см., например, Влахов, Флорин 2009 и др.), однако наблюдения и рекомендации относительно способов и методов перевода вербальных репрезентаций фоновых знаний в медиатекстах все еще представляются фрагментарными и недостаточными. Проанализированный в рамках работы материал позволяет проследить тенденции и характерные особенности перевода ВРФЗ в медиатекстах.
В случае, когда автор сомневается в наличии необходимых знаний в когнитивной системе предполагаемого получателя текста оригинала, объяснение приводится в самом тексте, как, например, в статье «Doubly damned»72. В статье обсуждается, почему президенту США Б. Обаме предстоит непростой выбор в отношении применения смертной казни или помилования признавшегося в проведении ряда терактов, среди них теракта 11 сентября 2001 г., Халида Шейха Мохаммеда (Mr Obama has repeatedly said that, once in office, he will move swiftly to close down both the Guantdnamo detention camp and the military commissions... Could Mr Obama agree to accept a decision — and of the most extreme kind — by a court for which he has so little regard that he wants it scrapped?).
Чтобы помочь читателю понять затронутую здесь проблему автор считает необходимым дать развернутое толкование одного из ключевых понятий «the special military tribunals»: «commissions» set up to try the suspected foreign terrorists being held in Guantdnamo Bay. Далее приводятся дополнительные сведения, расширяющие знания читателя: ...the latter [the military commissions] condemned by human-rights groups as "deeply flawed". Unlike ordinary American courts, the commissions can admit as evidence information obtained through coercion (but not torture)...
Переводчику при этом нет необходимости оценивать наличие фоновых знаний в когнитивной системе предполагаемого получателя текста перевода, а остается только, следуя автору, перевести те дополнительные, необходимые по мысли автора оригинала, сведения, которые требуются для понимания основной мысли статьи.
Однако по своей сути, как уже отмечалось, ВРФЗ служат цели создать фон, назвать объекты, понятия, события и т.п., которые должны быть, по мнению автора, читателю известны и которые должны служить отправным пунктом, темой, для введения новой информации, составляющей рему статьи. Как показывает анализ, в случае перевода медиатекстов, как правило, переводчики подразумевают, что у предполагаемого получателя текста оригинала и предполагаемого получателя текста перевода фоновые знания будут совпадать. Соответственно, переводчики следуют за авторами настолько близко к оригиналу, насколько это позволяют средства языка перевода, и не считают необходимым расширять и/или детализировать текст перевода.
Например, в статье «Trains v planes»73 («The Economist» Nov 6th, 2008), речь идет о возрастающей конкуренции со стороны железнодорожных перевозок, с которой сталкивается итальянская авиакомпания «Альиталия» . Однако что это за компания не упоминается нигде в статье, в отличие от других компаний, после названия которых следует пояснение {easyjet, one of Europe s leading low-cost operators; Trenitalia, the state-owned rail operator; Nuovo Trasporto Viaggiatori (NTV), a private-sector operator), а состояние компании и ситуация вокруг нее описываются крайне лаконично: the phoenix-like rebirth of Alitalia, a reborn Alitalia, the revived Alitalia. Автор, а вслед за ним и переводчик (возрожденная Alitalia; Alitalia, возрождающаяся подобно птице феникс; возрооїсдаемая Alitalia), считают, что подобная информация была бы избыточна: ведь читатель, по их мнению, должен знать, почему эта крупнейшая итальянская авиакомпания «возрождается».
Еще один пример. В статье «Goodbye G7, hello G20»75 саммит «Большой двадцатки», прошедший 15 ноября в столице США Вашингтоне, без всяких комментариев сравнивается с другим саммитом, в городке Бреттон-Вудс: Not а new Bretton Woods - but a decisive shift in the old order. В переводе эта фраза переведена также без каких-либо пояснений: Конечно, этот салімит не стал новым Бреттон-Вудсом, но все же он ознаменовал решительный сдвиг в старом порядке... Переводчик, очевидно, вслед за автором не допускает сомнения, что у читателей оригинала и перевода есть фоновые знания, что в Бреттон-Вудсе, расположенном в штате Нью Гемпшир в США, в 1944 г. прошла ставшая исторической Валютно-финансовая конференция Организации Объединённых Наций (The United Nations Monetary and Financial Conference), имевшая схожую со встречей «Большой двадцатки» цель - урегулировать международные валютные и финансовые отношения.
