Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Категория диминутивности, средства ее выражения и методы описания 11
1. Диминутивность как понятийная категория 11
2. Средства выражения диминутивности 15
3. Диминутивность и средства ее выражения в германских языках 18
4. Дочерние германские языки и их место в типологии 20
5. Словообразовательная модель и типология 29
Глава II. История формирования диминутивных моделей в западногерманских языках 32
1. Исходные диминутивные суффиксы -kin и -lin 32
2. Суффикс -kin 37
2.1. Судьба суффикса -кіп на Британских островах 37
2.2. Суффикс -kin и его варианты на континентальной части Европы 42
2.2.1. Вариант диминутивного суффикса -kin - суффикс -ке 42
2.2.2. Фризская инновация - появлецие палатального уменьшительного суффикса he 46
2.2.3. Верхненемецкая инновация - суффикс -chen 50
3. Суффикс -lin 52
Выводы 56
Глава III. Диминутивные модели и их типология в современных западногерманских языках 57
1. Диминутивные модели в современных западногерманских языках 57
1.1. Суффиксальные диминутивные модели в английском языке 57
1.2. Суффиксальные диминутивные модели во фризском языке 68
1.3. Суффиксальные диминутивные модели в голландском языке 73
1.4. Суффиксальные диминутивные модели в плотдич 80
1.5. Суффиксальные диминутивные модели в немецком языке 83
1.6. Суффиксальные диминутивные модели в идиш 96
2. Типология диминутивных моделей в современных западногерманских языках 110
2.1. Исконные и вторичные модели 110
2.1.1. Диминутивные модели с первичными диминутивны ми суффиксами -kin / -lin в современных западногерманских языках 110
2.1.2. Вторичные (заимствованные) суффиксальные диминутивные модели в современных западногерманских языках. Периферийные общие модели 115
2.1.3. Соотношение исконных и заимствованных моделей в западногерманских языках 120
2.2. Общая валентность производящих основ и суффиксов 122
2.2.1. Особенности образования уменьшительных продуктивными суффиксами от имен собственных и от имен нарицательных в рассматриваемых языках 122
2.2.2. Общая валентность производящих основ в языках западногерманской подгруппы 123
2.2.3. Сочетаемость диминутивных суффиксов в языках 125
2.3. Грамматические характеристики диминутивов 125
2.3.1. Типологические характеристики имен уменьшительных западногерманских языков относительно категории рода 125
2.3.2. Типологичеекие характеристики имен уменьшительных западногерманских языков относительно категории числа 126
2.3.3. Образование уменьшительных от разных частей речи в западногерманских языках 127
Заключение 129
Список литературы 131
Приложение 1. Фламандский вариант голландского языка 142
Приложение 2. Берлинский диалект немецкого языка 143
Приложение 3. Идиш 145
Приложение 4. Список информантов 146
- Дочерние германские языки и их место в типологии
- Фризская инновация - появлецие палатального уменьшительного суффикса he
- Суффиксальные диминутивные модели в немецком языке
- Образование уменьшительных от разных частей речи в западногерманских языках
Введение к работе
Актуальность исследования определяется, во-первых, небольшим количеством работ в отечественной и зарубежной германистике, посвященных диминутивным образованиям по большинству из рассматриваемых языков. Подобные работы были выполнены на материале английского [Арнольд 1966; Шаховский 1969, 1987; Зятковская 1971, 1985; Каращук 1974; Мешков 1976, 1977; Миляева 1985; Буряковская 2008] и немецкого [Fleischer 1969; Кваша 1974; Макарчев 1974; Быбина 1978; Шадеко 1998; Шедогубова 2004] языков. Однако исследования велись изолированно, без рассмотрения взаимных связей и возможного влияния элементов этих языков друг на друга.
Основополагающим источником в вопросе изучения диминутивов германских языков следует считать особый раздел об уменьшительных
в фундаментальном труде В. М. Жирмунского «Немецкая диалектология» [1956], содержащий исчерпывающий обзор диминутивных образований в немецких диалектах и ряд ценных замечаний относительно диминутивов германских языков вообще.
Что касается фризского и голландского языков, становившихся объектом исследований отечественных [Миронов 1973; Жлуктенко, Двухжилов 1984; Берков 2001] и зарубежных авторов [Frings 1944; Fokkema 1948; Hutterer 1975; Tiersma 1985; Hoekkema 1992], то нам неизвестны специальные работы, посвященные именам уменьшительным в этих языках.
Во-вторых, настоящей работой мы хотели бы привлечь внимание к двум языкам, редко являющимся объектом исследования в современной германистике, несмотря на их особый статус. Он определен ярким языковым своеобразием и иноязьганым окружением, в котором оба языка получили свое окончательное оформление. Первым языком является идиш, язык евреев, которые проживают в России, Америке и Израиле, имеющий на сегодняшний день общепризнанный статус самостоятельного германского языка. Небольшое количество работ, преимущественно зарубежных, которые посвящены этому языку, описывают его в ряду других германских языков и носят часто узкий и прикладной характер [Jakobson 1962; Hutterer 1965; Agricola, Fleischer, Protze 1969; Lotsch 1990; Birnbaum 1992; Konig 1992].
Вторым языком, привлекаемым нами к исследованию, является язык меннонитов плотдич, носители которого проживают в России, Канаде, Южной Америке. Обладая сложным гетерогенным характером, плотдич часто получал в работах исследователей статус нижненемецкого диалекта [Jedig 1966; Авдеев 1967; Валл 1974]. Однако своеобразие этого языка позволило другим авторам [Nieuweboer 1963; de Graaf 1965, 1993; Quiring 1984; Rempel 1984; Tolksdorf 1985; Brandt 1991; Kanakin, Wall 1994] сделать вывод о его особом месте в ряду других западногерманских языков.
Между этими двумя языками устанавливается ряд сходных черт -примерно одинаковое количество носителей (исчисляемое, по меньшей мере, сотнями тысяч), проживающих по всему миру и сохраняющих языковое единство; ни идиш, ни плотдич не являются государственными языками, однако каждый из них обладает своей литературной традицией (богатой на идиш и относительно небольшой - на плотдич).
Оба языка получили свое окончательное оформление приблизительно в одно время (конец XVIII - начало XIX в.) на территории юга бывшей Российской империи в сходных социальных условиях, обслуживая две своеобразные этноконфессиональные общности. Отмечая чрезвычайно малое количество работ по двум указанным языкам в отечественной лингвистике, мы констатируем факт отсутствия работ, специально посвященных именам уменьшительным в идиш и плотдич. Сопоставительное исследование в области словообразовательных элементов по шести указанным языкам позволит выявить их общность и своеобразие.
Материал, на котором базируется исследование, разнороден и включает в себя: 1) монографические описания; 2) словари; 3) практические учебники; 4) художественные и фольклорные тексты (общим объемом свыше четырех тысяч страниц); 5) личные сообщения информантов - носителей языков. В связи с тем, что типология как метод исследования не предполагает учета экстралингвистических факторов, за основу исследования мы берем как языки, обладающие различным статусом, так и тексты разной жанровой отнесенности на этих языках.
В работе использованы следующие методы исследования: сравнительно-исторический, дескриптивный, структурно-типологический, метод полевой лингвистики (анкетирование, интервьюирование).
Научная новизна работы определяется выбранным типологическим подходом к предмету исследования, суффиксальным диминутивным моделям в шести западногерманских языках. В ходе работы выявлен инвентарь диминутивных словообразовательных формантов в английском, немецком, голландском, фризском языках, а также в двух дочерних немецкому языках - идиш и плотдич в их взаимной связи в диахронии. При этом суффиксальные диминутивные модели четырех языков - голландского, фризского, плотдич и идиш описываются в отечественной германистике впервые. В процессе исследования были выявлены соотношения рефлексов двух исконных диминутивных суффиксов и заимствованных формантов в рассматриваемых западногерманских языках, что также составляет новизну работы.
Положения, выносимые на защиту
Диминутивность как универсальная понятийная категория имеет разные средства выражения в германских языках.
Германские языки располагали двумя исконными диминутивны-
ми формантами -кіп и -lin, которые были разделены территориально: область распространения суффикса -kin охватывала север европейского континента и Британские острова, суффикс -lin был представлен на юге. Эти суффиксы имеют рефлексы в современных германских языках: английском, фризском, голландском, немецком, а также в дочерних языках немецкому - плотдич и идиш.
Заимствованные диминутивные суффиксы проявляют себя по-разному в западногерманских языках.
Имена уменьшительные рассматриваемых языков имеют различные морфологические характеристики.
Своеобразие обнаруживают диминутивные модели двух самых молодых германских языков, плотдич и идиш. Каждый из этих языков наследует один из двух общегерманских диминутивных суффиксов (отражение -кіп для плотдич и отражение -lin для идиш); при этом плотдич использует единственную диминутивную модель, а идиш, помимо вариантов, восходящих к общегерманскому -lin, как ни один другой из германских языков, располагает большим количеством заимствованных диминутивных формантов.
По соотношению исконных и заимствованных моделей западногерманские языки распадаются на:
а) четыре группы по продуктивности исконных диминутивных
суффиксов (при этом первый тип реализован в английском языке, не
обнаруживающем диминутивных исконных моделей продуктивного
характера; второй тип представляют языки, диминутивные модели ко
торых восходят к общегерманскому -kin (фризский, голландский, плот
дич); третий тип воплощен в идиш, диминутивные модели которого
восходят к обще германскому форманту уменьшительных -lin; четвер
тый тип представлен в немецком языке, в котором рефлексы обоих
диминутивных формантов закреплены в литературной норме).
б) две группы по продуктивности заимствованных диминутивных
суффиксальных моделей (первую группу образуют языки фризский,
голландский, плотдич и немецкий, фактически не имеющие продук
тивных заимствованных моделей; во второй группе находятся языки
английский и идиш, в которых образование имен уменьшительных
осуществляется при помощи заимствованных диминутивных средств)
Практическое применение работы заключается в возможности использования материала исследования при написании работ, посвя-
щенных типологии германских языков. Материалы настоящей работы могут быть применены при чтении курсов лекций по лексикологии и истории германских языков, по сравнительной типологии, а также по проблематике межкультурной коммуникации, послужить отправной точкой для сопоставлений с аналогичными явлениями в языках других семей, в том числе неродственных.
Апробация работы и публикации. Основные положения работы и результаты исследования на Международных студенческих конференциях «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирский государственный университет 2009-2011 гг.), на Международной конференции «Проблемы образования в полиэтническом пространстве Сибири» (Институт филологии СО РАН, стендовый доклад, 2008 г.), на Международной конференции «Немцы Сибири» (Омск, 2010 г.), на региональной конференции «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» (Новосибирск, Институт филологии СО РАН, Новосибирский государственный университет, 2010 г.). По теме работы имеется 8 публикаций, из них 3 статьи в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.
Дочерние германские языки и их место в типологии
При разграничении понятий «язык» и «диалект» особого внимания заслуживают результаты сложного взаимодействия внутриязыковых (структурных) и экстралингвистических (генетических, пространственных и социокультурных) факторов.
В специальной литературе не подвергается сомнению особый статус языка африкаанс [Миронов 1969; Хуттерер 1975; Берков 2001]. Время его формирования - XVII век, когда в Южной Африке возникают первые поселения голландских колонистов, период интеграции и смешения различных нидерландских диалектов с другими, преимущественно близкородственными языками (немецкий, английский). Состав первых партий переселенцев был очень неоднородным, и носители самых разных диалектов страны вступили в общение друг с другом в условиях изоляции [Миронов 1969; 10].
Несмотря на непрекращавшиеся генетические связи с голландским языком, вопрос об отношениях африкаанс и нидерландского либо не отмечается [Миронов 1969; Берков 2001], либо получает неадекватную оценку, согласно которой африкаанс относится к креольским языкам [Мечковская 2001: 183]. Как известно, креольский язык является нативизацией пиджина, которым африкаанс, как нам думается, в период своего формирования не был. Исследователь пиджинов и креольских языков М. В. Дьячков отмечает, что пиджин является межэтническим вспомогательным языком, выполняющим минимум функций в очень ограниченной сфере коммуникации при нерегулярных языковых контактах. При этом пиджинизирую-щийся язык не является родным ни для кого из говорящих [Дьячков 1989: 8]. Как правило, эти образования отличаются примитивностью и узостью сферы использования. Все вышеизложенное для африкаанс не характерно.
Между тем чрезвычайно яркое структурное своеобразие африкаанс, особенности его морфологической структуры, характеризующейся чертами, не свойственными другим германским языкам, в том числе наиболее близкому нидерландскому, не позволяют рассматривать его в качестве диалекта голландского или национального языкового варианта, каким является, к примеру, бельгийский вариант нидерландского языка. Грамматика африкаанс - результат развития голландского в условиях его изоляции, при котором произошла максимальная аналитизация строя и сближение африкаанс с английским языком (чрезвычайно слабая морфологическая оформленность частей речи, распад флексии вызвал максимальное упрощение грамматической системы) [Миронов 1969: 39 и далее].
Таким образом, вопрос о месте африкаанс среди германских языков нуждается в более внимательном рассмотрении при учете трех структурных составляющих: его словарного состава, грамматики и фонетики. Учитывая все вышеизложенное и опираясь на языковые, исторические и генетические факторы, наиболее удачным нам представляется термин «дочерний язык» (Tochtersprache), предложенный А. Бахом, а затем использован ный к. Хуттерером, хотя данный термин не получает строгого определения авторов [Бах 1956; 191; Hutterer 1975: 285].
Другим не менее ярким примером подобного рода в западногерманской языковой подгруппе является идиш. Так же, как африкаанс, он прошел путь своего формирования вдалеке от материнского языка, в данном случае немецкого. Согласно исследованиям, идиш возникает в Центральной и Восточной Европе на основе средненемецких диалектов с обширными заимствованиями из древнееврейского и арамёйского, а также из романских и славянских языков [Wolf 1962; Jakobson 1962; Хуттерер 1975; Берков 2001]. Этот язык, которым пользовались евреи средневековой Германии (иврэтайч), являлся не особым языком, но этнокультурным диалектом немецкого. К XVII в., по мере миграции еврейского населения, сфера употребления иврэ-тайч сокращалась, и в XVIII в. этот диалект перестал существовать. Стать самостоятельным языком идиш мог только за пределами Германии. Переселявшиеся в Восточную Европу евреи получали возможность создавать свои небольшие города - штетл (идиш городки ), где иврэтайч выступал как язык общения в том виде, каким он был принесен из Германии. Но постепенно в новых условиях изоляции он начал развиваться как самостоятельный язык. И если подобное развитие африкаанс привело к оформлению в нем грамматического своеобразия, то своеобразие идиш - прежде всего фонологическое, которое усугублялось с течением времени в результате германо-славянского взаимодействия.
Совершенно естественно, что идиш в его современном виде не считается диалектом немецкого не только потому, что он сложился вне Германии и немцы на нем никогда не говорили, но и потому, что ему свойственны особенности, принципиально отличающие его не только от немецкого, но и от прочих германских языков вообще. Своеобразен, прежде всего, его звуковой строй - типологически наиболее важная и яркая языковая подсистема.
Достаточно отметить две черты, возникшие в идиш в результате несомненного сильного влияния соседних славянских языков: в вокализме - полное свертывание противопоставления гласных по долготе и краткости; в консонантизме - утверждение фонологической значимости палатализации, охватывающей большинство локальных рядов согласных [Jakob-son 1962: 403; Плоткин 1993: 92].
Так, в идиш не используются оппозиции усеченности и огубленности, но представлена оппозиция сужения, отсутствующая в немецком, а в локальной оппозиции маркирован не передний, а задний ряд. В консонан тизме идиш используется дополнительная тембровая оппозиция палатализации, неизвестная немецкому [Плоткин 1993: 92].
Особенности грамматического строя этого языка объясняются, с одной стороны, естественным ходом развития германского языка, оказавшегося в изоляции, с другой стороны, влиянием славянских языков. Степень славянского влияния на различные подсистемы языка неодинакова. Например, сфера морфологии имени практически им не затронута, в то время как область глагола подверглась значительному воздействию со стороны славянской глагольной морфологии [Плоткин 1996].
Лингвисты рассматривали идиш как разновидность немецкого и иногда оценивали его как «испорченный» вариант, жаргон, а также «смешанный» язык (Mischsprache), в котором роль негерманских компонентов в структуре значительно завышается, исходя из прёдставления о том, что словарный состав языка является едва ли не важнейшим его компонентом [Там же]. Очевидно, что вопрос о месте идиш среди германских языков должен рассматриваться при необходимом учете трех его составляющих -словарного состава, грамматики и лексики. Появление в языке идиш новых форм, неизвестных немецкому, но имеющихся в других германских языках, обусловлены общегерманским эволюционным потенциалом. Таким образом, есть все основания считать идиш дочерним относительно немецкого языка.
Решающим условием для выделения дочернего языка является его структурное своеобразие. При всей важности пространственного обособления его не достаточно, так как в противном случае речь идет скорее о гораздо более частом феномене колониальных, островных говоров (Sied-lungsmundart), идентификация которых не представляет большой сложности (например, немецкие говоры России - верхнегессенский говор Омской области, швабский говор в Казахстане, волынский говор Западной Сибири и Казахстана, северобаварский говор Алтая, нижненемецкие говоры, представленные в закрытых поселениях на Урале, в Западной Сибири, Казахстане [Berend 1994: 29]).
Однако на территории Украины в XVIII в. складывается особое языковое образование, по устоявшейся традиции относимое к говорам, но при этом имеющее все основания претендовать на статус дочернего языка. Речь идет о платдойч, или плотдич (Plautdietsch) - языке меннонитов, приверженцев бдной из протестантских церквей, разбросанных по всему миру. Поначалу немногочисленные последователи фризского проповедника Менно Симонса, основавшего первую общину в Гронингене (Нидерланды) в XVI в., в результате длительных гонений со стороны церковных и светских властей, неоднократно меняли свое место жительства. Примерно в середине XVI в. меннониты начинают переселяться из Нидерландов на территорию Пруссии и Польши. Получив в 1789 г. особое приглашение и привилегии русского царского правительства, первая группа меннонитов поселяется в устье реки Хортица при Днепре (позже так называемая старая колония (Altkolonie)). Следующее поселение было основано недалеко от первого на реке Молочная (Neukolonie) [Penner, Gerlach, Quiring 1984; Quiring 1985; Tolksdorf 1985].
Фризская инновация - появлецие палатального уменьшительного суффикса he
Примерно в средненидерландский период (XIV-XVI вв.) во фризском языке зарождается новое явление - палатализация заднеязычных смычных согласных, т. е. продвижение места их артикуляции вперед, которое могло сопровождаться (хотя необязательно сопровождалось) их последующей ассибиляцией на щелевую - проточную. Такая палатализация представляла собой характерную ингвеонскую (преимущественно англофризскую) особенность. В отдельных языках и диалектах это явление охватывало разные группы согласных в разных условиях и давало неодинаковые результаты. В истории английского языка это хорошо известное «щепление заднеязычных» привело к становлению аффрикат ts и dj [Плот-кин 1976: 42 7; Плоткин 1982: 47; Миронов 1973: 57].
Исследователи отмечают, что исходным районом распространения данного явления была Западная Фрисландия [Миронов 1973: 58]. Следствием вышеуказанных процессов во фризском стало, в частности, преобразование рассматриваемого нами диминутивного суффикса -кіп / -кет при сохранении начального -к и отпадении конечного согласного оформился алломорф -ке, реализация которого обусловлена фонетическим окружением, а также появление алломорфов -je, je (где -кіп подвергался_палатали-зации по схеме: -ке(п) -kje je / sje / -je, давая новые палатализованные варианты имевшегося диминутивного показателя).
Эти суффиксы уменьшительных во фризском языке исторически находились в отношениях дополнительного распределении относительно друг друга, что регулировалось правилами:
- суффикс -{t)sje присоединяется к существительным, основа которых заканчивается на t, d, п, I. После t, d это -sje: для имен собственных: Geartsje,Auksje; в именах нарицательных: staHtsje маленькая конюшня board=sje дощечка part=sje частичка ;
-суффикс -je присоединяется к основам на согласные -к, -ch, -ng (переходит в -пк)\ koek=je уменьшительное от пирожное wank=je щечка [Жлуктенко, Двухжилов 1984: 129].
Действие фризской палатализации шло с севера на восток и на запад, оказывая влияние как на нижнесаксонский, так и на нижнефранкский племенные диалекты.
Так, нижнесаксонский воспринял палатализованную форму je. Данный суффикс представлен в западной части северной Германии вплоть до Гамбурга. Не признаваемый литературной нормой, он остается достоянием гамбургского диалекта:
B6n=tje конфетка D6n=tje маленький рассказ, анекдот Bal=je детский тазик, ванночка Ind=je игра в индейцев Miet=je девушка Piepman=tje канарейка Portemonno=tje кошелек Quidd=je - обозначение человека, приехавшего в Гамбург, т. е. «чужак» (часто так называют носителей верхненемецких диалектов) Smu(u)=tje корабельный повар , рассказик [Schmachthagen2010].
Что же касается нижнефранкского (на основе которого в дальнейшем оформился нидерландский язык), то под действием фризской палатализации здесь начинается глобальное изменение процесса образования уменьшительных, что объясняет важность рассмотрения фризского языка в рамках нашего исследования. Смягчение уменьшительного -ken в je / -je является ингвеонизмом фризского происхождения, который, проникая в XIV в. на север Голландии, распространился затем на юг и под влиянием Амстердама закрепился в новонидерландском языке [Миронов 1973: 57; Valette 1928: 65; Frings 1944: 38; Энгельс 1935: 35].
Следует отметить, что закрепление палатализации в голландском происходило уже в XIII-XIV вв., постепенно распространяясь на юг. С. А. Миронов приводит следующие примеры письменных памятников: ketelgin маленький котелочек stikeltiaen маленький кусочек stiertgin бычок [Миронов 1973: 58].
Изначально в письменных памятниках XIV-XV вв. превалируют уменьшительные на -ken, -sken, -екеп, а палатализация к к - еще редкое явление и лишь позднее, в связи со смещением диалектной базы, становится орфоэпической нормой голландского литературного языка. Таким образом, палатализация уменьшительного суффикса в нижнефранкском (нидерландском) представляла собой постепенный процесс, который, однако, неуклонно вел к закреплению смягченного варианта диминутивного показателя.
Очевидно, что к XVI в. палатализация носила в голландском языке спордическйй характер, о чем свидетельствует смешение новых (палатализованных) и старых (не смягченных) форм в письменных памятниках того времени. Таким «смягченным» формам, как volkjen народец , boekje книжечка , broertje братец противостоят старые непалатализованные формы [Миронов 1973: 59].
Постепенно исконно нидерландские формы на -ке(п) на протяжении XVIII-XIX вв. вытесняются и уступают место палатализованным вариантам -je, je, -pje, которые становятся, в конце концов, единственно признаваемыми в литературном языке суффиксами. Подчеркнем, что фризское происхождение данного преобразования, которое, распространяясь с севера на юг, постепенно вытесняло суффикс -ken [Там же: 62]. С. А. Миронов отмечает, что в Южных Нидерландах в ряде современных диалектов -ken продолжает сохраняться, однако эта форма явно вытесняется более устойчивым и продуктивным -(fiff e не только под воздействием голландской и фризской экспансии, но и в результате распространения аналогичных автохтонных вариантов [Там же: 62]. Ф. Энгельс писал, что из фризского языка нидерландский заимствовал смягчение уменьшительного окончания -ken в je, -je: mannetje - Mnnchen человечек , bietje - Bienchen пчелка , halsje-Hlschen шейка и т. д. [Энгельс 1935: 35].
Итак, уменьшительные голландского языка, как собственные, так и нарицательные, образуются при помощи диминутивных суффиксов фризского происхождения. Сам по себе этот факт очень любопытен и заслуживает особого внимания, так как такое смягчение согласных в прочих позициях полностью отсутствует в голландском (например, голл. kaas - фризск. t siis сыр ,голл. fork- фризск. tsjerfo церковь [Tiersma 1985: 3; Миронов 1973:55]). Тот же смягченный вариант уменьшительного суффикса древнегер-манского происхождения обнаруживается в языке плотдич.
История этого языка, как уже отмечалось выше, носит смешанный характер. В период своего окончательного формирования этот язык был представлен на юге России двумя диалектами старой и новой колоний. Несовпадения различного рода между двумя диалектами сохраняются ив настоящее время; в качестве одного из таких различий выступает диминутивный суффикс, представленный двумя вариантами соответственно: в языке меннонитов Хортицы он трансформировался в -Іде, молочинский диалект имел je (t d) [Rempel 1984; Wall, Wendel, Jedig 1979]. Оба варианта носят продуктивный характер.
Так, словарь языка меннонитов X. Ремпеля отражает вариант диминутивного -kje: Spool=kje маленький бассейн Ma=kje девочка Murra=kje мамочка Mum kje замужняя женщина [Rempel 1984].
Автор указывает на принадлежность всех диминутивов плотдич к среднему роду. Сохранение палатализованного к перед у характерно для других позиций в слове, например: Kjoakj церковь , Kjosch вишня [Rempel 1984].
Этот же суффикс встречается у некоторых современных авторов, которые пишут на плотдич (подробнее об этом речь пойдет в третьей главе).
Очевидно, что большее распространение с течением времени получил другой вариант того же суффикса - je: baun t d томик , связочка bain=t d ножка ЫЫ э картинка [Wall, Wendel, Jedig 1979].
Таким образом, древнегерманский суффикс -kin, который в результате смягчения проникал из области фризского языка на юго-восток и юго-запад, представлен в виде нескольких палатализованных вариантов на территориях нижнесаксонского и нижнефранкского языков. Закрепление этих смягченных форм в качестве продуктивных определило основные возможности образования уменьшительных в таких языках западногерманской подгруппы, как фризский, голландский, плотдич, а также в нижненемецких диалектах.
Суффиксальные диминутивные модели в немецком языке
Из всех рассматриваемых нами языков немецкий является единственным, литературная норма которого признает два уменьшительных суффикса -chen и -lein, восходящих к древнегерманским -kin и -Нп. Они имеют диалектные варианты; для -chen: -дэ{п), -ке, je, -fe{ri) и другие возможные алломорфы; для -lein: -И, -1э, -э1э, -I, -al и прочие [Жирмунский 1956: 440; Knig 1992: 157]; из всех вариантов последнего нормой признается только -lein и -el [Степанова 2000: 120].
Зона распространения -chen и его вариантов - преимущественно северная и центральная территория Германии, тогда как -lein и его производные представлены в языке жителей юга Германии, Австрии и Швейцарии. Кроме того, существует зона смешения (область рейнско-пфальцских говоров, от франкского на западе до тюрингского и верхнесаксонского на востоке [Смирницкая 1988: 130 и далее]), где оба конкурирующих друг с другом суффикса сосуществуют в разговорной речи. Эта зона будет рассмотрена нами отдельно (см. п. 5,5 «Зона смешения суффиксов на -к и на
Далеко не все имена существительные немецкого языка образуют уменьшительные, а также не все слова с -chen являются диминутивами. Во-первых, возможны случаи, когда диминутивный суффикс не вычленяется по формальным причинам, являясь частью основы, В таком случае существительное уменьшительным не является: Zeichen рисунок , Kuchen пирог , н.нем. Lachen простыня , Mrchen сказка ; во-вторых, слова, уже содержащие суффиксы, не допускают сочетания с -chen: Brille очки , Serviette салфетка ; не образуют, как правило, уменьшительных заимствования: Kino кино , Restaurant ресторан , Computer компьютер , а также некоторые исконно немецкие слова: Abend вечер , Morgen утро , Rcken спина , See озеро , Strafie улица , Straufi букет [Warig 1980].
Замечания подобного рода можно сделать по поводу другого суффикса уменьшительных -el. Нашему рассмотрению не подвергаются существительные с исходом на -el, который не является уменьшительным: так, в словах типа Apfel яблоко , Stiefel сапог , Spiegel зеркало -/ является частью основы; исключаются из рассмотрения случаи, когда -el является суффиксом, но не уменьшительным (в словах со значением предметов, часто инструментов): Hebel рычаг , Flgel крыло , Lffel ложка [Степанова 2000: 119].
В настоящем разделе суффиксы будут рассмотрены в следующем порядке: -chen, -el (и его вариант -1е) и, наконец, -lein.
Диминутивный суффикс -chen, получивший в современном немецком литературном языке наибольшее распространение, образует уменьшительные практически от любого имени собственного: Katharinchen, Lott-chen, Mariechen, Karlchen, Hnschen, Kurtchen.
Ряд диминутивов на -chen входит в состав идиоматических выражений, например:
sein Mt=chen anj-n КйЫеп сорвать на ком-то злость, досаду (разг.) j-m ein Schnipp=chen schlagen обмануть кого-то, сыграть с кем-то злую шутку (разг.)
etw. am Schnr=chen haben хорошо владеть чем-либо, хорошо что-то знать [Стецанова 2000: 99].
Таким образом, диминутивная модель с суффиксом -chen, который восходит к древнегерманскому -kin, очень широко представлена в современном немецком языке. Очевидно, в силу своей нейтральности (в сравнении с рассматриваемым ниже -leiri), эта модель является доминирующей в языке.
Другой германский суффикс -lin представлен на территории Германии множеством алломорфов. Так, в швабском диалекте суффикс -Ъ встречается как в личных, так и в нарицательных именах
Отмеченные диалектизмы входят в литературный язык как слова, обозначающие специфические реалии [Duden 1986].
В произведениях швейцарского поэта Й. П. Гебеля (J. Р. Hebel), современника И. В. Гете, одного из первых авторов, писавших на диалекте, находим много уменьшительных с -// - типичным суффиксом уменьшительных швейцарского, являющегося национальным вариантом немецкого языка
Широкое использование уменьшительных является одной из характерных особенностей южнонемецких диалектов вообще [Жирмунский 1956: 442 и далее; Merkle 1975: 107-108].
Кроме этих, в сущности, диалектных вариантов, нормой признается только -el и -lein, причем использование второго ограничено литературной письменной речью.
Являясь продуктивным и нечастотным [Стейанова 2000: 120], суффикс -el оформляет многие имена личные
Намного чаще этот суффикс встречается в варианте, дублирующем суффикс -chen у слов, производящая основа которых оканчивается на -g, -ch, не допускающих непосредственного сочетания с -chen; в результате получается формант -elchen, который часто трактуют как «расширенный суффикс от -chen» [Степанова 2000: 120], например
Другой суффикс уменьшительных - -lein, представляет собой продуктивный частотный суффикс существительных среднего рода. Он закреплен языковой нормой, но незнаком в таком виде немецким диалектам [Жирмунский 1956: 439-451]. Его добавление к именам собственным допустимо, хотя и не так распространено, как добавление иных, более разговорных вариантов на /, упомянутых выше
Итак, в немецком языке сосуществуют две диминутивные модели, суффиксы которых восходят к древнегерманским -kin и -Ли; литературная норма признает оба суффикса. Между тем области;их преимущественного употребления обусловлены, как правило, стилистически: если образования с -lein часто сопровождаются в словарях пометами «поэтическое», «возвышенное» или «устаревшее», то уменьшительные с -chen имеют более нейтральный и, безусловно, частотный характер [Knig 1992: 157].
Немецкий национальный литературный язык, сформировавшийся на основе верхненемецких диалектов, отличается от нижненемецкого (как и от других германских языков) общим изменением в системе согласных. Основная группа явлений перебоя образует границу между нижненемецким и верхненемецким [Жирмунский 1956: 33]. Однако граница между уменьшительными на -chen и на -Нп значительно отклоняется на еевер от линии, отделяющей средненемецкие диалекты от южнонемецких по признакам перебоя; образуя переходную полосу, она охватывает широкую область гессенских и нижнефранкских гово ров.
Образование уменьшительных от разных частей речи в западногерманских языках
В рассматриваемых нами языках образование имен уменьшительных в подавляющем большинстве случаев осуществляется за счет того, что производящая основа существительного, соединяясь с диминутивным суффиксом, «порождает» новое имя уменьшительное. Так образуется большая часть имен нарицательных уменьшительных: в английском {book книга + -ie = bookie книжечка ), во фризском {nest гнездо + -ке = nestke гнездышко ), в голландском (jenge мальчик + je =jengetje мальчонка ), в плотдич {t inf ребенок + 9 = t int d ребеночек ) в немецком {Kleid платье + -chen = Kleidchen платьице ) в идиш {vint ветер + -/ = vintl ветерок ).
Производящая основа может быть представлена именем прилагательным, например, нем. Liebchen - ласковое обращение к любимому человеку (от ПеЪ милый, любимый [Wahrig 1980]), плот. Kjleenakje малышок (от kjleen маленький [Rempel 1984]), однако таких случаев субстантивации прилагательных с целью образования уменьшительного не так много.
Очевйдно, особое место принадлежит голланцскому, в котором в качестве производящих основ широко выступают другие части речи.
Это могут быть не только прилагательные {brutaaltje нахал, наглец - brutaal брутальный ), но и глаголы {kiekje любительский снимок - tie-ken снимать, щелкать ), наречия {apartje разговор с глазу на глаз от apart отдельно, особо ), числительные {eentje - уменьшительное от ееп один ) и даже предлоги (ommetje - разг. прогулка от от, отте вокруг ) [Голландско-русский словарь 1954]. Такая широкая способность к субстантивации с целью образования диминутива разных частей речи еще раз подтверждает вывод о высокой валентности производящих основ в этом языке, а также указывает на широкую употребляемость уменьшительных в голландском.
