Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История вопроса 11
Глава 2. Грамматические особенности слов категории состояния в русском языке 19
2.1. Роль связки в категории состояния 21
2.2. Краткие прилагательные и категория состояния 25
2.3. Безличные формы в категории состояния 31
2.4. Качественные наречия и категория состояния 38
2.5. Фразеологические сочетания и категория состояния 40
Глава 3. Средства номинации состояния в английском и русском языках 43
3.1. Типы выражения состояния 48
3.2. Предикаты состояния 54
3.3. Употребление основных моделей обозначающих
состояние с новоанглийского по настоящий период 59
Глава 4. Слова категории состояния в современном английском языке 63
4.1. Проблемы определения статуса отдельной части речи 63
4.2. Особенности слов категории состояния в английском языке 66
Глава 5. Сопоставительный анализ слов категории состояния в английском и русском языке 80
5.1. Морфологическая структура слов категории состояния 80
5.2. Синтаксические функции слов категории состояния 81
5.3. Значения слов категории состояния 85
5.4. Связка и слова категории состояния 87
5.5. Происхождение слов категории состояния 89
5.6. Лексико-грамматические подклассы слов, выражающих состояние в английском языке 92
Заключение 96
Список использованной литературы 99
Словари 114
Приложение 115
- Роль связки в категории состояния
- Краткие прилагательные и категория состояния
- Типы выражения состояния
- Проблемы определения статуса отдельной части речи
Введение к работе
Прежде чем приступить к основной задаче данной диссертации - доказательству существования категории состояния как новой части речи в английском языке - следует задаться вопросом: а нужно ли вычленять какую-то новую категорию из числа остальных категорий давно принятых и установившихся в языке. Ведь вполне возможно, что материал, который дается в грамматиках и справочниках как английского, так и русского языков в рамках традиционной общепринятой номенклатуры в общем удовлетворяет практическим потребностям и потому, кажется, нет никакой нужды ее пересматривать и проверять ее последовательность. Однако, иногда бывает и так, что, по выражению академика Л.В. Щербы какая-то «новая классификация может особенно навязываться самой языковой системой». (Щерба Л.В., 1957:74-75). В этом случае ей очень трудно или просто невозможно найти место среди элементов этой системы и возникает необходимость выйти за ее пределы. Именно так и обстоит вопрос с категорией состояния, который до сих пор представляет собой одну из самых противоречивых проблем для отечественных лингвистов. Отсюда актуальность вопроса: на фоне отсутствия единой точки зрения попытаться сформировать такое определение, которое смогло бы подвести итог всем уже проведенным исследованиям в этом направлении. Тем более что значительный вклад в изучение категории состояния внесли именно отечественные ученые, которые, открыв данный феномен в русском языке, сделали возможным подобное откры-
тие в других языках. Первым группу слов обозначающих состояние выделил Л.В. Щерба в своей статье «О частях речи в русском языке» (1928). Формальными признаками этой категории, по его мнению, были бы «неизменяемость, с одной стороны, и употребление со связкой с другой: первым она отличалась бы от прилагательных и глаголов, а вторым - от наречий» (Щерба Л.В., 1957: 74). Он относит сюда такие выражения как « я рад, я готов, мне холодно и т.п.». Однако, автор не считал новую категорию яркой и убедительной в русском языке. Пытаясь избежать термина «состояние» за неимением лучшего, Д.И. Ов-сянико-Куликовский попытался отнести такие слова к предикативным наречиям (Овсянико-Куликовский Д.И., 1936: 111-114), но уже в то время было ясно, что они не могут считаться таковыми, так как сильно от них отличаются.
Ранними предшественниками этих двух ученых можно считать А.Х. Востокова, который в своей «Русской грамматике» присоединил весь этот разряд к категории глагола и Ф.И. Буслаева, отразившего концепцию А.Х. Востокова в своей «Исторической грамматике». Однако, наиболее близко подошел к данному вопросу А.А. Шахматов после выхода «Очерка современного русского литературного языка», где он касался преимущественно отдельных морфологических и синтаксических своеобразий краткой формы имени прилагательного. Значительную роль в выделении слов категории состояния, как отдельной части речи русского языка, сыграл В.В. Виноградов. Практически применив созданный Л.В. Щербой критерий синтаксических свойств слова, он создал новую систематизацию
частей речи в своем труде «Русский язык». Тем самым принимались во внимание морфологические, словообразовательные и семантические свойства слова. Таким образом, уже в первой половине XX века у русских ученых накопился солидный объем данных о категории состояния, что сделало возможным попытку выделить эту категорию в других языках. Первым указал на такую возможность в грамматике английского языка проф. Б.И. Ильиш. Он назвал новые слова «The Statives» стативами и указал на их морфологические и синтаксические особенности. Б.И. Ильиш подвергся острой критике со стороны Л.Б. Бархударова в статье «О так называемой категории состояния» (1958), где все эти слова были вновь отнесены к разряду кратких прилагательных. В защиту новой категории выступали такие ученые как Л.Л. Йофик, Е.М. Галкина-Федорук, Н.С. Поспелов, Л.В. Птицына и др. В.Г. Вильман трактовал данную категорию как понятийную «категорию английского языка» (1949). Сравнительно недавно проблему категории состояния в общем рассмотрела А.В. Ли (1982), дав детальный анализ выражения состояния в английском языке. Л.Л. Лисина коснулась вопроса валентности слов категории состояния (1970). Н.В. Левина рассмотрела слова категории состояния в качестве ядра функционально-семантического поля состояния и проследила этапы их употребления в английском языке (1985). B.C. Волков посвятил диссертацию описанию именного сказуемого слов категории состояния (1993). Что касается английских филологов, то они использовали термин «состояния» или «статива» для обозначения особой категории глагола в древнееврейском языке (Web-
ster's New International Dictionary). Только Есперсен в своей «Исторической грамматике» коснулся вопроса о происхождении слов категории состояния, однако, он так же отнес их к прилагательным или отглагольным прилагательным, что до сих пор характерно для иностранных грамматик. Таким образом, научной новизной исследования можно считать тот факт, что впервые рассматривая «стативы» в английском языке мы будем в большей степени опираться на достижения русских ученых в этой области. В частности, мы постараемся дать новую оценку конструкции «глагол-связка + слово категории состояния». Целью исследования является доказательство абстрагированности слов категории состояния от других частей речи, а, следовательно, права этих слов на развитие и существование в пределах только им свойственных качеств и признаков. Рассмотрение слов будет проходить в сопоставительном плане в русском и английском языке. Цель исследования определяет конкретные задачи.
Выявить характерные черты слов категории состояния в русском языке.
Выявить характерные черты слов категории состояния в английском языке.
Определить отличие слов категории состояния от остальных способов выражения состояния в языке.
4. Дать характеристику слов категории состояния как самостоятельной, независимой морфологической категории.
Объектом исследования будет функционально-
семантическое поле состояния, а предметом исследования будут непосредственно слова категории состояния. В данной работе используются следующие методы: сравнительно-сопоставительные методы при помощи которых будут выявлены черты сходства и различия категории состояния в русском и английском языках, методы структурно-семантического анализа, которые позволят определить место категории в языке, однако, основным методом исследования будет метод лингвистического описания.
В соответствии с целью и задачами исследования диссертация состоит из восьми частей: введения, пяти глав, заключения и приложения.
В первой главе излагается история слов категории состояния, которая ведет свое начало с конца XVIII века и длится по настоящее время.
Вторая глава посвящена описанию характерных черт слов категории состояния в русском языке. Рассматриваются источники их пополнения и связи с другими частями речи.
Третья глава раскрывает вопрос о средствах номинации состояния в английском языке и объясняет правомерность ис-
пользования термина «состояния» наряду с общепринятыми терминами «действие», «обозначение предмета» и др.
Четвертая глава рассматривает категорию состояния в современном английском языке.
В пятой главе проводится сопоставительный анализ слов категории состояния в английском и русском языке.
В конце каждой главы делаются выводы по рассмотренному материалу, а в заключении, в конце работы, подводится итог предпринятому исследованию.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования категории состояния, особенности её функционирования в английском и русском языках вносят определённый вклад в грамматику, лексикологию, теорию и практику перевода.
Практическая ценность результатов работы видится в том, что основные выводы и положения работы могут быть использованы в курсах грамматики и истории языка, грамматических справочниках, а так же в теории и практике как художественного, так и обычного перевода,
Апробация работы. Результаты настоящего исследования докладывались автором на заседании кафедры иностранных языков МПУ, на семинарах кафедры. Основные положения диссертации отражены в опубликованных статьях.
###
Итак, мы рассмотрели вопросы, касающиеся обоснования темы исследования, вычленили объект исследования, определили его цель, задачи, указали методы, с помощью которых будет проводится исследование, что позволяет нам перейти к изложению материала первой главы - история категории состояния в русском языке.
Роль связки в категории состояния
Так как формы времени в категории состояния аналитич-ны, то вся эта категория в целом носит яркий отпечаток аналитического строя. Формы: мне было тепло - мне будет тепло, являются чистыми формами времени и наклонения, без всякой примеси видовых и залоговых значений. Однако в современном русском языке не совсем четко ограничиваются экзистенциальные глаголы «быть, было, будет, стать, станет» от омонимичных связок, образовавшихся тоже от глаголов бытия. Долгое время о связке думали, как о третьем члене предложения. В первой половине XIX века А.Х. Востоков в своей «Русской грамматике» поколебал эту теорию и указал, что вышеупомянутые глаголы не связки, а глаголы, выражающие бытие, существование и являющиеся в предложении сказуемым. Но, по словам Е.М. Галкиной-Федорук, это категорическое указание А.Х. Востокова не вполне правильно. В структуре русского языка имеются и глаголы бытия, и омонимичные им формы связок, образовавшиеся из этих же глаголов, потерявших свое лексическое значение, или специализировавшиеся в функции связки именного члена сказуемого к субъекту-подлежащему. Ограничить связки «есть, было, будет» от этих же омонимичных глаголов не всегда легко и просто (Галкина-Федору к Е.М., 1958:183).
А.А. Шахматов пишет: «Смысл связки, ее основная задача состоит в том, чтобы выразить те временные отношения, которые не могут быть выражены неглагольными сказуемыми сами по себе: в русском языке настоящее время выражается отрицательно, именно отсутствием связки (Шахматов А.А., 1941: 167). Далее он приводит определение связки: «Под связкой разумеется служебное слово, служащее ...для сочетания слова с тем или иным представлением. ...к связкам относятся и вспомогательные глаголы, но большая часть их не утратила своей глагольности, своего конкретного, реального значения; перешли в связку только формы настоящего времени глагола «быть» - это повело к окончательной утрате их, причем утрата их в значении связки повела и к утрате настоящего времени глагола «быть» в реальном его значении: существовать, находиться.» (Шахматов А.А., 1941: 270-271).
А.А. Потебня понимает связку «как средство присоединения атрибута к подлежащему, возникшее из глагола с вещественным значением. Вообще нет ничего невероятного в том, что глагол, как «есть» и некоторые другие может утратить все свое вещественное значение. Рядом со случаями, где ее значит «быть налицо, иметься» есть и другие, где ее совершенно лишено значения бытия» (Потебня А.А., 1888: 110-112). На вопрос может ли отвлеченное значение стать чисто формальным, А.А.Потебня отвечает утвердительно.
Д.Н.Овсянико-Куликовский доказывая теорию необходимости глагольного сказуемого в каждом предложении выдвинул следующее предположение о движении глаголов в связки. Он пишет «на ранних ступенях развития связка конкретна и первоначально выражалась всеми глаголами; последние в этой роли сохраняли свое лексическое значение... в архаическую эпоху сказуемое было составное - из знаменательной связки и имени (существительного, прилагательного, причастия). Дальнейшее движение выразилось: а) в постепенном ограничении числа глаголов, могущих служить связками; б) в утрате глаголами связками их конкретных значений и приобретения абстрактных и в) в превращении составного сказуемого в простое гла гольное, причем связка совсем исчезает, и вся предикативность сосредоточивается в сказуемом» (Овсянико-Куликовский Д.Н., 1917: 26).
Е.М.Галкина-Федорук дает свое представление о процессе развития номинативного сказуемого «именно впервые глагол «быть», будучи самым абстрактным, встал на путь связки, и только потом уже он втягивал в свою орбиту другие глаголы, могущие выступать в роли связки. В настоящее время связка -чисто служебная часть речи. Ее главная функция - присоединение обозначенного каким-либо признака к подлежащему. А так как признак в предмете-подлежащем или в явлении-подлежащем может и не стать или не быть в настоящем, но возникнуть в будущем, то связка вместе с тем показывает время существования обозначаемого признака: он поэт, он был поэт, он будет поэт.(Галкина-Федорук Е.М., 1958: 185). Это обстоятельство чрезвычайно важно для того, чтобы понять функцио- нирование категории состояния как в английском, так и в русском языке. Слова связки выражают не только время существования признака подлежащего, но утверждают наличие самого предмета или наличие состояния. Ввиду того, что глагол быть в значении «существовать» сам по себе абстрактен и лишен лексических признаков, этот глагол и стал наиболее приспособленным для выражения связки.
Следовательно, «глаголы «есть, было, будет», употребленные как выражение существования, наличия какого-либо явления, но без отношения его к лицу подлежащему, не являются «связью», но выполняют свою функцию показателя времени, в котором пребывает явление или вещь, предмет» (Галкина-ФедорукЕ.М., 1958: 185).
Историю категории состояния необходимо ставить в связь с исторической судьбой глагола «быть» (т.к. термины, служащие для обозначения понятия «быть» , первоначально имели более конкретное значение, выражая определенную форму «бы-вания», т.е. «пребывания в определенном состоянии» и, в особенности, «пребывания в том или ином месте». Лишь на почве длительного процесса дифференциации постепенно образуется абстрактное значение «бытия» в смысле «существования» или же в смысле «присущности» той или иной совокупности свойств или состоянии независимо от конкретного содержания последних. На этой почве устанавливается использование глагола «быть» в качестве связки (служащей лишь для присвоения предмету того или иного свойства или состояния).
Краткие прилагательные и категория состояния
Как отмечает В. В. Виноградов: «категория состояния развивается в современном русском языке преимущественно за счет наречий и имен прилагательных. Краткие формы имен прилагательных, утратив склонение и укрепившись в позиции сказуемого, приобретают оттенок времени. Они перестают быть названиями, а становятся предикативными характеристиками. Форма времени неотрывна от понимания таких слов, как: «мал» (ср. малый), «велик» (ср. великий), устарелое и народно - по этическое «люб» и т.п. Ограничение синтаксических функций этих форм привело к изменению их смысловой структуры». (Виноградов В.В., 1980: 402) Такая точка зрения подверглась критике со стороны Е.М. Галкиной-Федорук. По ее мнению «состояние - совершенно иное понятие, чем единичный признак. Поэтому включение в категорию состояния имен прилагательных, выражающих признак - качества, свойство предметов, оправдано быть не может. Не убеждает и аргумент, что имена прилагательные краткой формы должны быть включены в категорию состояния по тому, что они приобретают оттенок времени. Оттенок времени выражается в связке, а не в кратком прилагательном». И дальше... «Не убедителен так же аргумент, что краткое прилагательное перестает быть названием, а становится словом-характеристикой: ведь каждый предикат, чем бы он ни был выражен, есть название и характеристика». (Галкина-Федорук Е.М., 1958: 273-274) Кроме того, слова «рад», «горазд» и др. выражая признак подлежащего, изменяются и по числам, и по родам. В кратких прилагательных развиваются значения, не свойственные полным прилагательным, и складываются новые синтаксические связи. Например, «готов», в фамильярно-просторечном употреблении, значит: «пьян». М. В. Панов обозначал слова категории состояния термином «безличные прилагательные» (Панов М. В. 1960: 3-14) , а В.Н. Мигирин - «бессубъектными прилагательными» (Мигирин В.Н. 1970: 150). Таким образом, многие краткие формы прилагательных резко отличаются от соотносительных полных не только своими значениями, но и конструктивными возможностями. Русским грамматистам из школы А.А. Потебни казалось, что краткие прилагательные, в силу своей предикативности, подвергаются сильному синтаксическому влиянию со стороны глагола и усваивают некоторые его конструктивные свойства. Так, многие краткие прилагательные (особенно в разговорной речи ) приобретают способность сочетаться с инфинитивом.
Например: «Почему ж так получается? - А потому, что ты врать здоров». У некоторых кратких прилагательных (тоже преимущественно в разговорной речи) возникает своеобразное значение чрезмерной степени обладания каким-нибудь признаком, качеством (слишком) в сочетании с инфинитивом или отдельно (например, «велик, мал, молод»). Синонимична конструкция «слишком + чтобы с инфинитивом». Легко заметить, что у значительной части кратких прилагательных развиваются типы падежного управления, однородные с глаголами той же основы. Например: «я зол на кого-нибудь, на что-нибудь» (в значении : сердито; ср. злиться на кого-нибудь, на что-нибудь; сердит на кого-нибудь, на что-нибудь. На этом фоне не удивительно, что отдельные слова этого типа приобретают даже способность управлять: 1. Винительным падежом. Например: «я должен ему большую сумму денег» или «мне нужно метр шелку». 2. Родительным падежом. Например: «мне совестно людей вокруг». 3. Дательным падежом. Например: «кому как, а простым смертным страшно».
Но лексические значения многих кратких форм не настолько далеко отошли от значений соотносительных полных форм, чтобы можно было видеть в них самостоятельные слова, оторвавшиеся от категории имени прилагательного. С именем прилагательным сближает эти формы общность словообразовательных признаков, у некоторых - наличие сравнительной степени. Кроме того, у многих кратких форм синтаксический отрыв от категории имени прилагательного не сопровождается изменением их лексических значений (ср. кроток - кроткий). Возникает своеобразное несоответствие между лексическими и грамматическими границами слов. Нечто подобное наблюдается и в отношении многих качественных наречий на -о, -е и -ски к лексически однородным именам прилагательным (Например поспешно, весело и т.п.). Однако в категории состояния есть целый ряд и таких слов, которые в современном русском языке уже не могут быть связаны ни с каким другим определенным грамматическим классом. Они не имеют соотносительных полных форм, хотя грамматически однородны с краткими формами имени прилагательного. Они образуют грамматическое ядро категории состояния. Например: «должен, солон, прав» (ср. правый), «виден» (ср. видный) и некоторые другие. Таким образом, категория все более освобождается (вычленяется) от других категорий.
Причина развития и распространения категории состояния кроется в противоречии между морфологическими и синтаксическими свойствами имен. Морфологически имя противопоставлено глаголу, а синтаксически имя так же может быть сказуемым, как и глагол. Однако имя в русском языке не может приобрести основные семантические свойства глагола, даже если оно употребляется только как сказуемое. Устанавливается глубокое грамматическое различие между понятием действия, протекающего во времени, наделенного сложными оттенками пространственно-видовых значений и иногда предполагающего разнообразное предметное окружение, и между понятием качественного состояния, в котором являются лица и предметы или которое может быть у лиц или у предметов. Но, конечно, сложная и тонко развитая система глагола с его категориями лица, времени и наклонения, с его разнообразными формами управления должна была оказать громадное организующее воздействие на новую категорию состояния (Виноградов В.В. ., 1980:404).
Типы выражения состояния
Постулируя значение состояния, как свойственное только данной группе слов, тем не менее, вполне закономерно задать вопрос: а могут ли формы каких-то других частей речи обладать подобным значением и если да, то отличается ли это значение от того, которое несут слова категории состояния. Самыми близкими по такому значению представлялись причастные ing - формы, которые сопоставлял со словами категории состояния еще Б.А. Ильиш. Сравнивая выражения:
The child is asleep. - The child is sleeping, он отмечал, что в первом случае речь идет именно о состоянии, а во втором - о действии или же о процессе протекания действия (Ильиш Б.А., 1951 : 176). Таким образом, различие между этими единицами номинации состояния виделось в передаче значений «статальности - процессуальности» или «квалифика-тивности - процессуальности». По словам Л.О. Пипаст «глагол и слова категории состояния по-разному представляют состояния в статике и динамике» (Пипаст Л.О., 1952 :10). Однако, на поверку оказалось, что адекватно передать на русском языке оттенки, «статики» или «динамики» в английских предложениях: 1) I have been sleeping for two hours; 2) I have been asleep for two hours, практически невозможно, если только не перейти на уровень простых ассоциаций. Такие ученые, как Г.Н. Воронцова попробовали провести грань между этими двумя предложениями с помощью разного перевода, соответственно: 1) Я спал (проспал) два часа; 2) Я (пробыл) был во сне два часа. (Воронцова Г.Н., 1940: 154). Но второй вариант перевода явно не является нормативным для русского языка, поскольку единственно правильным и в первом и во втором случае был бы перевод: «Я спал (проспал) два часа». Схожую картину можно наблюдать и при переводе с русского языка на английский. Сравним русское предложение:
1) «До прибытия спасательной команды корабль дрейфовал в неспокойном море», с соответствующим эквивалентом в английском языке:
2) «Until a rescue team came the ship had been adrift in the stormy sea; Until a rescue team came the ship had been drifting in the stormy sea», (пример автора)
И тот, и другой переводы совершенно адекватно отражают значение русского предложения: из-за того, что в русском языке значение состояния, передаваемое в английском, как с помощью слов категории состояния, так и глагольными формами, выражается, в основном, глаголом. В этой связи представляется бессмысленным деление состояния на «статальное» и «процессуальное».
А.А. Драздаускас, рассматривающий «сказуемые состояния», выраженные словами категории состояния или предлож-но-именными сочетаниями с предлогами on, in, предложил рассматривать их в противопоставлении с «процессными сказуемыми». По его мнению, «сказуемое состояние» занимает «промежуточное место между не процессным квалификативным и процессным сказуемым» и «...по строению сильно напоминает аналитическую форму, тяготея при этом к процессному сказуемому. Они, как правило, имеют эквивалент - процессное сказуемое, выраженное одной словоформой:
The house was ablaze/ was blazing, blazed.
То, что данными образованиями характеризуется не активный процесс, а определенное временное состояние субъекта, сближает их со сказуемым квалификативным — не процессным по содержанию». (Драздаускас А.А., 1970: 13).
О.Е. Филимонова считает, что «наряду с частным признаком стативности исследуемые элементы наделены категориальными признаками; was asleep - признаком квалификативности, a was sleeping - признаком процессуальности» (Филимонова О.Е., 1978: 12). Кроме того, она приводит две особенности в сочетаемости «процессуальной стативной синтаксемы», выраженной глаголом в форме длительного разряда, не характерные для «квалификативной стативной синтаксемы». Представленная глаголом live, она может сочетаться со субстанциальной инструментальной синтаксемой, выраженной сочетанием существительного с предлогом: Now he was living on a doctor s income, в то время как процесуальная синтаксема, представленная глаголами drift и float, сочетается с локативными синтаксемами, указывающими на направление движения (Филимонова О.Е., 1978: 13). Следует отметить, что указанные особенности распространения «процессуальной стативной синтаксемы» имеют очень ограниченную лексическую базу - всего три слова: live, drift, float, вследствие чего они носят индивидуальный характер и не могут рассматриваться в качестве индикаторов процессуального значения всех «стативных синтаксем», выраженных глагольными формами. Более того, в этих случаях «процессуальные синтаксемы уже не номинируют состояние и не являются, следовательно, эквивалентами слов категории состояния.
Подводя итог вышесказанному, можно признать, что состояние, передаваемое с помощью слов категории состояния или предложных сочетаний, не может иметь активного значения, но, по-видимому, эквивалентное или процессное сказуемое так же не имеет активного характера, что затрудняет разграничение «процессного сказуемого» и «сказуемого состояния» А.А. Драздаускаса.
Очень часто, при сравнении каких-либо двух синонимичных конструкций, решающим моментом для определения их индивидуальных особенностей может оказаться эмоциональное или экспрессивное значение, которым данные конструкции обладают. Чисто с грамматической точки зрения конструкции типа Continuous в этом случае, выражая действие или процесс протекания действия в его развитии, представляются более предпочтительными, если речь идет об эмфазе. В то же время, слова категории состояния передают нейтральное значение состояния без каких-либо эмоциональных оттенков. Данный вопрос детально рассматривала А.Г. Елисеева, которая указала на то, что «формы Continuous регулярно используются при необходимости представить процесс как нечто важное, заслуживающее особого внимания» (Елисеева А.Г., 1977: 38).
Проблемы определения статуса отдельной части речи
Прежде чем приступить к характеристике слов категории состояния, как отдельной части речи английского языка, хотелось бы рассмотреть еще одну неординарную, но вполне обоснованную точку зрения на данную проблему. Речь идет о классификации частей речи вообще, или о том, что является основанием, по которому эти части выделяются. Еще Л.В.Щерба в своей статье «О частях речи в русском языке» упомянул о том, что «различение частей речи едва ли можно считать результатом «научной» классификации слов». (Щерба Л.В., 1928:5) Действительно, отсутствие однозначных, как в математике, принципов разделения ставит под сомнение его точность. Ведь члены деления, которые должны взаимно исключать друг друга, на самом деле, могут быть подводимыми под разные категории одновременно. Этот факт также нашел отражение в вышеупомянутой работе Л.В.Щербы, в которой отмечал, что «если в вопросе о частях речи мы имеем дело не с классификацией слов, то может случиться, что одно и тоже слово окажется подводимо под разные категории» (там же). М.И.Стеблин-Каменский, поставив за основу выражение Л.В.Щербы, что «Всякая классификация подразумевает субъективизм классификатора», считает, что в лингвистике, в отличие от точных наук, principum di visionis выбирается произвольно. В качестве примера он приводит периодическую систему элементов Д.И.Менделеева, которая представляет собой классификацию, вполне удовлетворяющую основным правилам деления объема понятия и основанную на наиболее существенном признаке объекта классификации -атомном весе элементов (Стеблин-Каменский М.И., 1974:20). Согласно М.И.Стеблин-Каменскому, бессмысленно рассматривать такие «спорные» группировки слов, как категория состояния, модальные слова и т.п. в качестве отдельных частей речи, поскольку само понятие частей речи очень расплывчато. В качестве примера он берет наиболее ясный пример - существительное и оспаривает его основное значение предметности из-за того что являясь предметным в своем грамматическом значении, в своем лексическом значении оно может быть как предметным (стол, стул), так и не предметно (красота, хождение, равенство) (Стеблин-Каменский М.И., 1974:21). При этом становится непонятным, какое значение является главнее. Если исходить из такого подхода, то говорить о категории состояния как о новой части речи получается целесообразным ровно на столько, насколько можно говорить о существительном или глаголе, как о самостоятельной грамматической категории. При этом категория состояния оказывается не «категорией в категории прилагательного», а группой слов, наделенной общими грамматическими и лексическими признаками которые явно отличают ее от прилагательных и других частей речи. Наличие противоречивости при определении категориального статуса той или иной группы слов действительно встречается, и в по следующих главах мы не раз столкнемся с трудностями, при определении решающих факторов для разграничения частей речи. Для того чтобы их избежать оговорим еще раз что же в действительности является грамматической (и вообще какой-либо) категорией.
Category - это функционирующая система, состоящая из элементов, схожих по своим качествам, количеству и т.п., или имеющих другие общие черты (Cambridge International Dictionary of English, 1995). В New Webster Encyclopedic Dictionary of the English language слово category означает «наивысший класс, к которому относятся определенные объекты, или который охватывает данные объекты» (перевод автора 1971: 128).
В любом конкретном поле деятельности человеческого познания (включая язык) категории представляют собой результат очень специфичного отражения объективной реальности. В сфере языка категории - широчайшие и наиболее общие характеристики лингвистического феномена, не обязательно всегда постоянные. Язык всегда находится в развитии и его динамичный характер также находит свое отражение в обобщениях, сделанных на уровне категорий. Категориальная система состоит из частей и связующих звеньев между этими частями, которые язык приобрел на конкретной ступени своего развития (перевод автора Modern English Grammar: Morphology and Syntax., 1998:27).
Грамматическая категория связанна с определенным выражением определенного значения, которое систематически встречается и повторяется в языке. Такая категория является отражением наиболее общих свойств, которыми обладают словоформы и лексико-грамматические классы слов в целом (там же). Категория состояния отвечает всем выше перечисленным требованиям, и поэтому может быть выделена в качестве абстрагированной от других грамматических категорий А теперь перейдем к рассмотрению функционирования данной категории в современном английском языке.
