Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Концепции категории посессивности в лингвистике 9
1.1. Проблема посессивности в трудах по языкознанию 9
1.1.1. Основные тенденции толкования термина «посессивность» 12
1.2. Посессивность как понятийно-языковая категория 18
1.3. Знаковая природа посессивности 23
1.4. Оппозиции внутри категории посессивности 26
1.4.1. Проблема неотчуждаемой принадлежности 3 5
1.5. Посессивность, экзистенциальность, локативность 38
1.6. Моделирование посессивного пространства
1.6.1. Возможные типы посессоров 47
1.6.2. «Личная сфера» одушевлённого посессора 49
1.6.3. Границы посессивного пространства неодушевлённого посессора 51
Выводы по I главе 54
ГЛАВА II. Синтагматика и парадигматика посессивных отношений 56
2.1. Основные средства выражения посессивных отношений
2.2. Статические предикативные посессивные конструкции 62
2.3. Конструкции, содержащие скрытый посессивный предикат 73
2.3.1. Согласованные именные конструкции 75
2.3.1.1. Именное сочетание с посессивом 75
2.3.1.2. Грамматический статус и семантика компонентов именного сочетания с посессивом 80
2.3.1.3. Генезис согласованных именных конструкций с посессивами 86
2.3.1.4. Именные сочетания с притяжательными прилагательными 92
2.3.2. Управляемые посессивные конструкции 97
2.3.2.1. Процесс исторического развития управляемых биноминальных конструкций 107
2.3.2.2. Адъективные посессивные конструкции
2.4. Динамический аспект посессивных отношений 115
2.5. Отрицательная принадлежность 119
2.6. Посессивные конструкции в структуре высказывания 121
Выводы по II главе 137
Заключение 140
Цитируемая литература 143
Список литературы
- Посессивность как понятийно-языковая категория
- Возможные типы посессоров
- Конструкции, содержащие скрытый посессивный предикат
- Адъективные посессивные конструкции
Введение к работе
Анализ гетерогенных языковых единиц, объединённых общностью выполняемой ими семантической функции, продолжает вызывать интерес лингвистов. Не угасает интерес и к категории посессивности, которую одни исследователи выделяют как один из типов реляционности, другие – в качестве самостоятельной категории, состоящей, в свою очередь, из субкатегорий: принадлежность / обладание; актуальность / виртуальность; постоянство / временность и пр.
Актуальность исследования определяется важностью места, занимаемого посессивностью в системе языка, своеобразием её функционирования и необходимостью дальнейшего изучения семантической структуры категории и разноуровневых средств её выражения.
Научная новизна исследования заключается в рассмотрении посессивности как знака, обладающего как планом выражения, так и планом содержания, в учёте при анализе основных средств выражения посессивных отношений не только синхронического, но и диахронического фактора, важного для характеристики изменения «картины мира», в выделении текстовых функций посессивности, а также характера «преломления» посессивных отношений при переводе с одного языка на другой.
Целью исследования является анализ коррелирующих средств посессивного выражения в сопоставляемых языках (французском и русском) и определение функций посессивных конструкций в тексте.
Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:
-
уточнить особенности знаковой природы посессивности;
-
выделить субкатегории внутри категории посессивности;
-
построить модель посессивного пространства;
-
определить актанты посессивных отношений;
-
выявить коррелирующие посессивные конструкции во французском и русском языках;
-
определить тенденции развития средств выражения посессивности при помощи диахронного анализа;
-
раскрыть сущность функций, выполняемых посессивными конструкциями в тексте;
-
выявить степень преломления посессивных отношений при переводе с французского языка на русский.
Методологической основой исследования послужили работы, посвященные анализу категории посессивности (А.В. Бондарко, А.Л. Ленца, Л.И. Лухт, О.Н. Селиверстова, К.Г. Чинчлей, Ш. Балли); изучению отдельных посессивных конструкций (Е.М. Вольф, Т.А. Иванова, В.П. Липеровский, Е.В. Падучева, Л. Теньер, Э.Бенвенист, Б.Потье); основным положениям семиотики (Р.К. Гарипов, Ю.С. Степанов, Р.Г. Пиотровский); и лингвистике текста (Р.К. Гарипов, Г.В. Колшанский, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, И.П. Севбо, Г.Я. Солганик).
Методы лингвистического исследования, использованные в работе, обусловлены её целью, задачами и характером материала. В процессе осуществления поставленных задач применялись такие методы, как трансформационный, метод компонентного анализа, семасиологический, контекстуальный анализ, сопоставительный метод, моделирование.
Объектом исследования является категория посессивности, взятая в единстве плана содержания и плана выражения, в синтагматическом и парадигматическом аспектах.
Предметом исследования послужили посессивные единицы в произведениях французских писателей XIX - XX вв. О. де Бальзака, Э.Базена, Э. Даби, Э. Золя, Г. де Мопассана, А.Моруа, П. Мериме, Р. Роллана и их переводах, выполненных М. Абкиной, Н.Брандиси, Е. Гунстом, Н.Жарковой, Т.Ивановой, М.И.Казас, К.Локсом, Е.Любимовой, Ф.Мендельсоном, О.Моисеенко, Н.И.Немчиновой, А.Тетеревниковой, Р.Розенталь, Н.Столяровым, С.Тархановой, А.Худадовой.
Теоретическая значимость диссертации определяется кругом поставленных проблем и полученных результатов. Исследование категории посессивности на материале французского и русского языков позволяет переосмыслить проблему категоризации посессивных отношений, теорию знака, теорию и практику перевода.
Практическая ценность работы. Данные, полученные в результате исследования, могут быть использованы при разработке курса лекций по сравнительной типологии французского и русского языков, по теории перевода, а также на занятиях по практике перевода со студентами 3-5 курсов факультетов и институтов иностранных языков.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Категория посессивности имеет семиотическую структуру, характеризующуюся асимметричностью плана содержания и плана выражения.
-
Ядерным средством выражения притяжательных отношений являются предикативные конструкции, на периферии находятся структуры, содержащие скрытый посессивный предикат.
-
В тексте посессивные отношения могут либо устанавливаться, либо находиться в пресуппозиции, т.е. соответствовать реме высказывания в первом случае, и теме – во втором. Для сообщения о наличии посессивных отношений используются предикативные конструкции, а сочетания со скрытым посессивным предикатом встречаются в контекстах в связи с предупомянутостью посессивных отношений. В этом случае в качестве ремы выступает сообщение о местонахождении объекта, либо его качественная или количественная характеристика.
-
Конструкции с латентным предикатом (согласованные и управляемые) являются своего рода «посессивными свертками», в которых наблюдается компрессия информации. Они открывают целую гамму возможностей для интерпретации.
-
При переводе с французского языка на русский семантика посессивной конструкции может варьироваться: сохраняться, преломляться и утрачиваться. В зависимости от установки переводчика статическая посессивность может перерасти в динамическую, либо на основе посессивных могут развиться отношения локальные или определительные.
Апробация работы. Содержание работы обсуждалось на лингвометодических семинарах кафедры французского языка БГПУ, в ходе ежегодных научно-практических конференций профессорско-преподавательского состава Башкирского государственного педагогического университета им. М.Акмуллы. Основные положения диссертации были представлены на научных конференциях в Саратове (1999г.), в Уфе (2003г., 2004г., 2006г.), в ходе Интернет-конференции в Днепропетровске (2006г.) и нашли отражение в 11 публикациях, в т.ч. в двух публикациях в научном журнале «Вестник Челябинского государственного университета», включённом Высшей аттестационной комиссией в перечень рецензируемых изданий, и монографии «Семиотика посессивных конструкций (на материале французского и русского языков)» (2008г.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списков научной и художественной литературы и приложения.
Посессивность как понятийно-языковая категория
В концепции А.В. Бондарко понятийные категории противопоставляются функционально-семантическим категориям (полям), так как структура понятийного поля определяется членением целого на части и связями на понятийной основе, а структура функционально-семантического поля строится на сегментации, определяемой соотношением значений конкретных средств данного языка. Термин «функционально-семантическое поле» относится к системе понятий грамматики, исследующей языковые единицы не только в направлении от формы к значению, но и от значения к форме. Теория поля разрабатывалась в советском языкознании с 60 - 70 гг. XX века. Функционально-семантическое поле трактуется А.В. Бондарко как двустороннее единство, формируемое грамматическими, лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, взаимодействующими на основе общности их функций и базирующимися на определённой семантической категории.
А.В. Бондарко выделяет моноцентрические и полицентрические структурные типы функционально-семантических полей. Моноцентрические поля, базируясь на грамматической категории, являются сильно центрированными. Полицентрические поля опираются на некоторую совокупность различных языковых средств, которые не образуют единой однородной системы форм.
Для структуры функционально-семантического поля, так же, как и понятийного поля, характерно отношение центра и периферии. Центром (ядром) поля является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории. Так, группа учёных под руководством А.В. Бондарко относит категорию посессивности в русском языке к разряду функционально-семантических полей диффузной двуядерной структуры, характеризующейся предикативностью и атрибутивностью [Бондарко 1996; 99]. Б.А. Серебренников чётко разграничивает универсальные явления в языке и лингвистические универсалии. Поскольку основу лингвистической уни версалии составляет «единообразие языкового, а не понятийного признака» [Серебренников 1974; 52], а исследование проявлений (семантической) мыслительной категории в разных языках сводится к констатации различий в плане её выражения, не представляется возможным считать категорию посессивности лингвистической универсалией. Она - одно из универсальных явлений в языке.
Другой крайностью является взгляд на категорию посессивности как языковую. Так, К. Писаркова рассматривает посессивность как лексико-грамматическую категорию, так как притяжательные отношения находят своё выражение в средствах, относящихся к лексическому и грамматическому полям [Писаркова 1974; 176].
С.Д. Кацнельсон причисляет категорию посессивности к разряду языковых, а именно морфологических категорий, лишённых семантического содержания. По мнению С.Д. Кацнельсона, формы притяжательности выражают «некое, далее не специфируемое отношение между двумя предметами, призванное актуализировать один из них, конкретизировать его», но отношение актуализации «редуцировано до минимума в расчёте на контекст и имеющиеся у слушателей знания» [Кацнельсон 1986; 156].
Интересно утверждение Т.В. Цивьян, согласно которому универсальные оппозиции не равны, но лишь положены в основу грамматических оппозиций. Для грамматической категории, соответствующей какой-либо универсальной оппозиции, существует некий центр или locus, где она проявляется особенно ярко, семантически значимо, не подвергаясь трансформациям. При этом суще-ствует и периферия, где та же оппозиция семантически ослаблена или даже нейтрализована [Цивьян 1973; 248]. Интерпретация структуры грамматической категории Т.В. Цивьян перекликается с учением А.В. Бондарко о функционально-семантических полях.
P.M. Бирюкович, беря за основу учение Т.В. Цивьян о грамматической категории, делает вывод о морфологическом характере категории посессивности, основанной на общей универсальной понятийной категории включённости / невключённости одного предмета в сферу существования другого предмета [Бирюкович 1980; 106].
Итак, рассмотренные иногда диаметрально противоположные взгляды на предмет отнесения категории посессивности к разряду понятийных или собственно языковых, безусловно, имеют право на существование. В некоторых случаях это объясняется замешательством исследователей перед широким набором средств выражения посессивных отношений, который иногда «затмевает» план содержания. Анализ различных точек зрения на проблему категоризации посессивных отношений позволяет сделать вывод о том, что в материальной действительности существуют объекты, находящиеся в определённых отношениях друг к другу. Наше сознание фиксирует эти отношения, и в процессе коммуникации эта связь между двумя объектами экстралингвистической действительности находит своё выражение при помощи разнообразных средств, и понятийная категория становится языковой. Это объясняется тем, что законы мышления практически едины. Поэтому содержательная сторона категории посессивности сходна во всех языках, а формальная - различна. Следовательно, невозможно считать категорию посессивности чисто понятийной в силу того, что мыслительные категории, как правило, рассматриваются безотносительно к тому или иному способу выражения. Также нерационально относить категорию посессивности к разряду собственно языковых. Вследствие того, что данная категория наглядно демонстрирует онтологическую связь языка с мышлением, следует квалифицировать её как понятийно-языковую.
Возможные типы посессоров
Если глагол avoir специализируется на выражении значения обладания, то отношения принадлежности выражаются при помощи конструкции etre а, которая рассматривается многими лингвистами как частный случай реализации лексико-грамматической конверсии. В высказываниях Jean а ипе auto — L auto est a Jean возможность применения конверсии, по нашему мнению, обусловливается логическими отношениями между субстанциями, обозначенными существительными; наличием конверсивных отношений обладания / принадлежности. Таким образом, в вышеприведённых примерах с изменением места членов синтаксической структуры меняются и содержательные отношения между ними: обладание в исходном предложении уступает место отношению принадлежности. Следовательно, etre а можно считать трансформом глагола avoir. Данные конверсивы выражают две стороны одного отношения — притяжатель-ности. Конверсивы etre а и avoir представляют содержание высказывания как функционально различное: глагол avoir ориентирует высказывание на субъект и позволяет выделить в качестве нового объект обладания, тогда как etre а представляет имя объекта обладания в качестве темы, а имя посессора выступает как рема.
Однако трансформация предложений с глаголом avoir при помощи кон-версива etre а не всегда возможна. Возможность применения трансформа etre а указывает на свободную синтаксическую связь между глаголом и прямым дополнением - именем объекта обладания, которое, по моему мнению, должно находиться с посессором в отношениях отторжимой принадлежности и быть способным к смене обладателя: II avait encore des cheveux, en effet [Bazin 1970 ; 58] У него ещё оставались волосы Ф Les cheveux etaient encore a lui, en effet или высказывание Enfin elle avait sa voix [Bazin 1970; 175] А ещё у неё был голос не может быть трансформировано как Enfin la voix etait a elle.
Семантику статичного обладания можно обнаружить в некоторых отсуб-стантивных причастиях прошедшего времени. Данные толковых словарей свидетельствуют о том, что подобные глагольные формы содержат в себе семантику обладания определённым предметом: агтё, dente и др.
Особый интерес представляет сделанное Н.Д. Арутюновой наблюдение над французским и испанским языками, где конструкция, служащая для сообщения о предметном содержании мира, сформировалась на базе глаголов обладания (фр. avoir, исп. haber), но сам синтаксический принцип построения конструкций различен: в испанском языке безличные предложения с глаголом hay (от haber) противопоставляются личным предложениям с глаголом tener: En el huerto hay mamanos В саду есть яблони и Jo tengo manzanos У меня есть яблоки . Таким образом, наблюдается не только синтаксическое, но и лексическое различие: в высказываниях о мире сохранился глагол haber, в то время как во всех прочих случаях, и прежде всего в высказываниях о человеке, используется глагол tener, первоначально имевший значение «держать».
Во французском языке в обоих случаях употребляется личная конструкция с глаголом avoir, но применительно к предметному миру используется де-лексикализованный субъект, функция которого ограничена грамматическим значением, причём в бытийную конструкцию включён наречный показатель «у»: II у a des pommiers dans се jardin В этом саду есть яблони и II a des pommes У него есть яблоки .
По утверждению лингвистов, индоевропейский язык был «быть» - языком. Глагол «иметь» возник позднее, развившись из глаголов со значением «держать, хватать», ср. древнегр. i/siv — иметь держать. В старославянском языке jbmeti развилось из jemti - брать.
Таким образом, в романских и германских (habeo) языках прослеживается тенденция к дифференциации принципов выражения значений бытия и обладания; в русском (esse) языке, напротив, те и другие высказывания часто строятся по одному образцу. Русский язык изобилует лексическими единицами, служащими для выражения посессивных отношений, соответствующими семантической модели «S имеет О». В зависимости от семантического оттенка можно подразделить посессивные глаголы русского языка на 3 группы: 1. посессивно-диспозитивные глаголы, констатирующие наличие объекта в распоряжении субъекта: быть у + род.п., владеть, держать, иметь, содержать, обладать и т.д.; 2. посессивно-пациентивные, имеющие семантику «поддержание объекта субъектом в определённом состоянии»: беречь, сохранять, хранить, экономить, дрожать над чем-либо, караулить, сторожить, трястись над чем-либо, и пр.; 3. посессивно-бенифициативные, характеризующие использование объекта субъектом в целях извлечения выгоды: располагать, распоряжаться, управлять, использовать, пользоваться, пооїсивиться и др. Основной глагольной конструкцией, выражающей значение обладания в русском языке, является конструкция, состоящая из глагола «быть», предлога «у» с именем посессора в родительном падеже и имени объекта обладания в именительном падеже (у X естьУ): у меня есть брат. В книжном, официальном языке вместо «есть» употребляется «имеется»: в стене имелось отверстие. Существует и другой вариант предикативной притяжательной конструкции с нулевой формой глагола «быть» - «у XY».
О.Н. Селиверстова на основе сопоставительного семантического анализа предикативных притяжательных конструкций «у X есть Y» и «у X Y» делает вывод о том, что первая конструкция сообщает о существовании, наличии объекта обладания у посессора, а вторая конструкция, соответственно, может содержать информацию о том, какой именно объект обладания находится во владении посессора. Кроме того, конструкция «у X есть Y» не употребляется в том случае, когда объект обладания находится в неотчуждаемой собственности посессора (у вас доброе сердце), в то время как относительно отторжимые и от чуждаемые объекты обладания допускают употребление этой предикативной конструкции: у него есть жена, у Феди есть галстук.
Нельзя согласиться с утверждением О.Н. Селиверстовой, что конструкция «у X есть Y» имеет притяжательное значение (у меня есть велосипед = я им владею ), а конструкция с нулевой формой глагола «быть» не выражает посессивного отношения (у меня велосипед — в данный момент находится в моём распоряжении, но может мне не принадлежать ). Мы считаем, что обе конструкции наделены посессивной семантикой разной природы: первая утверждает наличие объекта в собственности посессора, вторая не только сообщает о наличии (временном или постоянном) объекта обладания у посессора, но и содержит дополнительную информацию, а также обладает большим количеством возможных контекстов употребления: ср. у меня есть лыжи и у Пети лыжи (потому он так быстро или медленно бежит).
В отрицательных предложениях настоящее время глагола «быть» в русском языке представлено формой «нет», а объект обладания употребляется в родительном падеже: у него нет лыэ/с.
Конструкции, содержащие скрытый посессивный предикат
Семантика постоянности, привычности может переходить в семантику любви, привязанности к тому, что вводится через посессив. (25) Vonz avez voire peinture [Dabit У вас Dice есть ваша живопись . 1973; 248]. (26) Се п est pas топ Ferdinand qui peintces machines-la [Zola 1971; 262]. (27) Nous regardions notre Marcas, comme des amateurs qui ont epuise tout lew credit et toutes lews ressources pour equiper un bdtiment, doivent le regarder mettant a la voile. [Balzac 1963; 399]
Семантика привычного, любимого по отношению к первому лицу приобретает дополнительное значение "хороший, положительный, со знаком плюс". В работе Е.М. Вольф, посвященной языковым средствам выражения оценки, подчёркивается связь посессивов с оценкой. "Зона первого лица притяжательных местоимений соотнесена с положительной частью оценочной шкалы или смягчает отрицательную оценку, а зона второго и третьего лица — с отрицательной" [Вольф 1975; 180]. По мнению Р.Л. Вагнера, посессивы не только способны иметь эмоционально-оценочные смыслы, выражение аффективности -их основная функция. Е.М. Вольф: « Le possessif est de mise pour suggerer une valeur affective, il sert a souligner le sentiment de deference, de respect, soit un sentiment d irritation ou de mepris » употребление посессива становится обязательным для выражения аффективного значения, - уважения и почтения, -или презрения и негодования [Wagner 1991; 86]. Так, первое лицо можно считать носителем положительной оценки, как во французском, так и в русском языках.
He узнаю я больше моего Фердинанда... Это не он фабрикует такие изделия [Золя 1966; 488]. Как судовладельцы, исчерпавшие весь свой кредит и все свои деньги на то, чтобы снарядить корабль, радостно смотрят, когда он поднимает паруса, так смотрели мы на нашего Маркаса. [Бальзак 1986; 322]
Вчера вечером я сидел за столом... И тогда... тогда отчаяние удесятерит мои силы, я пущу в ход руки, колени, грудь, голову, зубы и задушу его, раздавлю, искусаю, раздеру в клочья!.. Я подкарауливал его, всё моё существо было до предела напряжено. Зажёг обе лампы, зажёг восемь свечей на камине, как будто чем ярче свет, тем легче его увидеть!
Напротив меня моя кровать, старинная дубовая кровать с колонками; направо камин, налево дверь - я долго не прикрывал её, стараясь завлечь его... [Мопассан 1993; 259]
В нижеприведённом отрывке из новеллы Ги де Мопассана «Орля» посессив первого лица единственного числа повторяется двенадцать раз, тогда как в переводе Э. Линецкой лишь три раза. Посессив первого лица в данном случае отнюдь не передаёт семантики чего-то привычного или чего-то положительного. Изобилие посессивов в оригинале подчинено сюжетной канве: герой новеллы всеми силами старается оградить себя от вторжения чего-то потустороннего и пытается очертить своё личное пространство. Однако то, что является для французского языка нормой, в языке перевода может показаться странным. Так, тенденция в изобилии вставлять посессивы может сделать текст излишне архаичным, лишить его динамизма. (28) Je те suis assis hier soir a ma table ...Et alors ! ... alors j aurais la force des desesperes; j aurais mes mains, mes genowc, ma poitrine, топ front, mes dents pour I etrangler, I ecraser, le mordre, le dechirer. Et je le guettais avec tons mes organes surexcites. J avais allume mes deux lampes et les hint bougies de ma cheminee, comme si j eusse pu, dans cette clarte, le decouvrir. En face de тої, топ lit, un vieux lit de chene a colonnes; a droite, ma cheminee; a gauche, ma porte fermee avec soin apres I avoir laissee longtemps ouverte pour I attirer [Maupassant 1974; 304]
В противоположность первому лицу посессив второго лица чаще имеет оттенок отрицательной семантики, которую Т.М. Николаева рассматривает как 1 "скрытую цитацию, отсылку к адресату", поскольку передаётся мнение адресата, часто имитируется его манера говорить, подвергается критике его излюбленная тема разговора. "Поэтому твой - это о ком ты говоришь, о ком ты любишь говорить, возможно, кого ты любишь" [Николаева 1989; 239]. (29) Je donnerais ип doigt pour tenir ton milord dans la montagne, chacnn im maquila au poing [Merimee 1976; 537]. (30) Qu elle vienne me voir si elle a quelque chose a me dire, ta marquise. [Balzac 1963; 258] (31) Si ta marquise avait voulu nourrir ou vetir ses enfants, le diable ne Геп await, certes, pas empeche! [Balzac 1963; 264] (32) Ma chere enfant, tu epouseras ton Sommervieux, puisque tu le veux; permis a toi de risquer ton capital de bonheur [Balzac 1963; 74]. Я с удовольствием отдал бы палец, -ответил я, - лишь бы встретиться с твоим милордом в горах и, чтоб у каждого из нас была в руке макила [Мериме 1986; 371]. Если у твоей маркизы есть до меня надобность, пускай приедет сюда. [Бальзак 1983; 501] Пожелай твоя маркиза накормить или одеть своих сыновей, сам сатана не остановил бы её. [Бальзак 1983; 507] Дорогая моя, ты можешь выйти замуж за своего Сомервье, раз ты этого хочешь; ты вольна поставить на карту свой капитал счастья [Бальзак 1982; 83]. Приведённые примеры демонстрируют одинаковую тенденцию использования посессива второго лица как носителя пейоративной семантики.
Большой интерес представляют сочетания посессивов с именами собственными (32). Для этих именных групп характерно несобственно-посессивное значение, осложнённое эмоционально-оценочными смыслами. В сочетании с посессивом до предела суженная семантика имени собственного способна изменяться, наполняться новым содержанием, расширяя свои границы.
Самым важным фактором, определяющим значение посессивных конструкций, является характер контекста или тип ситуации. Так, в дескриптивных контекстах с сопоставлением двух лиц посессивы могут передавать сопоставительно-уподобительные отношения: (33) Et il a ton car act ere, avec да ! [Bazin 1979; 322] (34) L ozil de faucon du jeune homme lui permit de distinguer une femme an fond de cette voiture. [Balzac 1963; 190]. Ко всему прочему у него твой характер! (такой же, как у тебя) Ястребиным своим взором молодой щеголь сразу разглядел в уголке кареты женскую фигуру... [Бальзак 1983; 34] Коннотативный компонент семантики связан с выражением посессивами эмоциональной оценки или по отношению к говорящему, или по отношению к слушающему, и объектов с ними соотносящихся. Устойчивые коннотации закрепляются за посессивами. В результате возникают некие формулы, речевые клише votre serviteur ваш покорный слуга .
Русский язык демонстрирует большую связанность между элементами внутри предложения, которая обеспечивается синтетическими средствами, и меньшую - между элементами более крупных единиц (сверхфразовых единств, текста), в противоположность французскому языку, где степень связанности элементов текста намного выше, благодаря удачному сочетанию синтетических и аналитических средств.
Сопоставительный анализ высказываний, содержащих посессивные единицы, в параллельных текстах позволяет сделать следующие выводы.
В зависимости от установки переводчика и норм переводящего языка посессивные отношения могут сохраняться, т.е. передаваться при помощи эквивалентных конструкций. В этом случае посессивность соответствует структуре А А (см. приложение): (35) Fortunato se senti seul possesseur Фортунато почувствовал себя един
Адъективные посессивные конструкции
Определение посессивности как категории подтверждается наличием таких оппозиций, как внутренний / внешний характер обладания, реальная / виртуальная принадлежность, отторжимая / неотторжимая, временная / постоянная, абсолютная / относительная принадлежность, обеспечивающихся гетерогенными средствами выражения.
Посессивность представляет собой структуру, включающую в себя указание на посессора и объект обладания, состоящие в отношениях неотчуждаемости, отчуждаемости и полуотторжимости.
С точки зрения семиотики, посессивный знак является двусторонней единицей, обладающей планом содержания и набором языковых средств, служащих для его выражения. Означаемое знака имеет достаточно сложную структуру: в роли денотата выступает нерасчленённый образ посессивной ситуации; десигнат специфицирует тип связи обладателя с объектом. Кроме того, в означаемом можно выделить третий компонент — коннотат, находящийся в латентном состоянии.
Если говорить о плане выражения, то посессивными предлагается считать конструкции, включающие в себя средства различных языковых уровней (лексического, грамматического, словообразовательного), главным компонентом семантики которых является идея некой сопричастности двух объектов экстралингвистической действительности, при которой один из них включается в сферу бытия другого.
Посессивность представляется структурой с чётко выраженным предикативным ядром. Посессивные предикаты эксплицитно или имплицитно присутствуют в посессивных структурах, выражая семантику притяжательно-сти. В зависимости от этого выделяются посессивные конструкции с латентным предикатом и конструкции с эксплицитным предикатом. Широкознач-ные глаголы обусловливают отнесение любых конструкций в разряд посессивных. Глаголы с узкой семантикой квалифицируют связь между субъектом и объектом как отношения владения / собственности.
В зависимости от семантической доминанты посессивные глаголы французского и русского языков подразделяются на посессивно-диспозитивные, посессивно-пациентивные и посессивно-бенефициативные.
Тип связи между компонентами обусловливает выделение трёх типов конструкций, содержащих латентный посессивный предикат: согласованных, управляемых и соположенных.
Именные группы с посессивами представляют собой согласованные свёрнутые синтаксические конструкции, содержащие скрытый предикат, в которых наблюдается компрессия информации. Посессивы обладают широким диапазоном сочетаемости с именами и их эквивалентами, они способны соотноситься с практически любым наименованием посессора. На этом основании их категориальные потенции более широки и разнообразны в противоположность другим средствам выражения притяжательности.
Биноминальные конструкции, как французские, так и русские, связанные при помощи управления, также характеризуются скрытой предикативностью, однако они не представляют такой широкой возможности интерпретации, как сочетания с посессивами. В развёртывании подобных структур большую роль играет семантика левого компонента сочетания, поскольку именно он определяет широту диапазона возможных контекстов, в то время как правый компонент действует как ограничитель.
Диахронный анализ согласованных и управляемых посессивных конструкций на материале французского и русского языков свидетельствует о глубоких расхождениях, обусловленных тем, что аналитический французский язык развился на базе синтетического латинского, а русский язык сохранил синтетизм.
Функции посессивных конструкций в тексте распределяются в зависимости от того, устанавливаются притяжательные отношения или являются пре 141
суппозицией. Выделяются следующие текстовые функции посессивных конструкций: интродукция, акцентуация посессивных отношений и анафора.
Характер контекста и тип речевой ситуации определяют прагматические коннотации посессивных конструкций. В контекстах, где основной предикат уже предсказан, посессив является избыточным. Для этих именных групп характерно несобственно-посессивное значение, осложнённое эмоционально-оценочными смыслами. Возникает либо значение «постоянного действия, характерного для данного лица», либо семантика «любви, привязанности» к тому, что вводится через посессив. Посессивы первого лица можно считать носителем положительной оценки, как во французском языке, так и в русском. В противоположность первому лицу посессив второго лица чаще имеет оттенок пейоративной семантики. В дескриптивных контекстах с сопоставлением двух лиц посессивы могут передавать сопоставительно-уподобительные отношения.
При транспонировании с французского языка на русский посессивные отношения могут сохраняться, в этом случае переводчик использует коррелирующие языковые формы без ущерба для передачи смысла. Притяжательные отношения могут «преломляться», если дословный вариант противоречит нормам языка перевода. Наконец, посессивные отношения могут быть утрачены при переводе, когда происходит смещение смыслового центра высказывания. Так, в зависимости от установки переводчика, норм переводящего языка и контекста можно наблюдать сохранение, преломление и утрату притяжательных отношений.
Похожие диссертации на Категория посессивности в языке и речи : на материале французского и русского языков
