Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семиотический подход к переводу и проблема переводческого инварианта 8
1.1. Семиотическая теория значений 8
1.2. Речевая коммуникация и переводческий инвариант 23
1.3. Значения речевого знака и виды информации 35
Выводы по Главе 1 43
Глава 2. Прагматика перевода и переводческая эквивалентность 45!
2.1. От прагматики высказывания к прагматике перевода 45
2.2. Прагматические аспекты и содержание высказывания 55
2.3. Проблема переводческой эквивалентности 65
Выводы по Главе 2 78
Глава 3. Культурологический аспект прагматики перевода 80
3.1. Культурный компонент лингвоэтнического барьера 80
3.2. Прагматическая адаптация культурем-реалий 85
3.3. Прагматическая адаптация культурем ассоциативного и узуального характера 94
Выводы по Главе 3 114
Заключение 116
Библиографический список литературы
- Семиотическая теория значений
- Речевая коммуникация и переводческий инвариант
- От прагматики высказывания к прагматике перевода
- Культурный компонент лингвоэтнического барьера
Введение к работе
В настоящее время профессиональный перевод стал одной из самых важных составляющих межкультурных коммуникативных процессов. Перевод находит широкое применение на международных конференциях, в областях военного и экономического сотрудничества.
С увеличением роли профессионального перевода в жизни современного общества появилась необходимость в изучении факторов, влияющих на его качество. К таким факторам следует отнести не только уровень профессиональной подготовки переводчика (владение иностранным и родным языком, профессиональными видами перевода), но и ряд других языковых и не языковых факторов: тема перевода, эмоциональное состояние переводчика и многие другие.
Кроме того, для переводчика чрезвычайно важно знание теории' перевода, так как предметом изучения этой науки является процесс и результат перевода, а приемы, модели и теории, разработанные наукой о,-переводе, служат для переводчика незаменимыми ориентирами в его профессиональной деятельности.
В рамках переводоведения нас, прежде всего, интересуют прагматические проблемы перевода, связанные, главным образом, с воздействием речевого высказывания на получателя, или, другими словами, с пониманием получателем предъявляемого высказывания.
Поскольку речевое высказывание состоит из знаков языка, в поле нашего рассмотрения попадают также семиотические вопросы переводоведения. Согласно семиотике, знак (в том числе и языковой знак) обладает несколькими типами значений, благодаря которым он способен нести информацию об объективной действительности. В передаваемой знаками информации могут находиться сведения, которые могут быть не понятны иноязычному получателю в силу различий между культурами языковых общностей, к которым принадлежат коммуниканты. Каждый тип
значения знака может быть передан или, наоборот, опущен при переводе в зависимости от того, насколько велики различия в языках и культурах отправителя сообщения ИЯ и получателя сообщения ПЯ.
Объект исследования составляют формы переводных высказываний в их прагматической обусловленности.
Предметом исследования являются составляющие межкультурного барьера и приемы прагматической адаптации исходных высказываний, необходимость которых вызвана наличием межкультурного барьера в межъязыковой коммуникации.
Цель исследования заключается в выявлении и изучении путей преодоления межкультурных несоответствий в переводе при общем сохранении прагматических факторов коммуникативного воздействия на получателя в условиях опосредованной двуязычной коммуникации (на материале немецко-русских и англо-русских переводов).
Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих задач:
аналитического осмысления положений теории речевой деятельности и науки о переводе относительно прагматики высказывания и прагматики перевода;
выявления и анализа элементов концептуальной и языковой картин мира как факторов образования межкультурного барьера при переводе в свете ключевых положений лингвокультурологии;
- установления вариантных эквивалентных соответствий, а также
определения других путей и приемов преодоления межкультурных
расхождений в переводе, их рассмотрения и анализа с точки зрения
принципов семиотики и общих положений теории перевода.
Актуальность темы исследования обусловлена:
недостаточной изученностью ряда прагматических аспектов высказывания в контексте механизма речевого воздействия в условиях как одноязычной, так и двуязычной опосредованной коммуникации;
- необходимостью установления соответствий между прагматическими
аспектами высказывания и прагматическими аспектами перевода с целью
выявления факторов, препятствующих пониманию иноязычного
высказывания;
- необходимостью изучения путей осуществления прагматической
адаптации с целью выявления переводческих приемов, наиболее
продуктивно способствующих преодолению межкультурного барьера при
переводе.
Теоретическую базу исследования составили фундаментальные положения лингвокультурологии, переводоведения и семиотики, разрабатываемые в трудах отечественных и зарубежных ученых (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров, И. Ю. Марковина, Л. С. Бархударов, В. Н. Комиссаров, Ю. С. Степанов, Ч. Моррис и др.)
Материалом для исследования послужили оригиналы и переводы на русский язык художественных произведений немецкой и американской литературы, а также двуязычные периодические издания.
Основными методами исследования стали метод сопоставительного анализа текстов оригинала и перевода, метод контекстуального анализа, метод анализа словарных дефиниций.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые культурологические проблемы перевода рассматриваются с позиций семиотики. Это позволяет обнаружить составляющие межкультурного барьера в значениях языкового и речевого знаков (денотативные значения — получающие языковую концептуализацию реалии как части языковой картины мира, референциальные значения - узус, сигнификативные значения - коннотации). Кроме того, впервые в исследовании проводятся параллели между элементами прагматической триады: прагматика знака (выражение отношения отправителя к описываемой ситуации действительности) - прагматика высказывания (воздействие на получателя с помощью описания действительности) - прагматика перевода (сохранение
воздействия с помощью передачи информации об описываемой в исходном высказывании ситуации).
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
Культурологический аспект прагматики высказывания как способность высказывания оказывать на рецептора воздействие путем сообщения ему сведений с помощью речевых знаков заключается в следующем: одно и то же высказывание в плане заданной взаимосвязи предметного и прагматического компонентов будет оказывать различное регулятивное воздействие на разноязычных получателей, являющихся представителями различных культур и обладающих вследствие этого, разными фоновыми знаниями.
Культурологический аспект прагматики перевода состоит в необходимости проведения прагматической адаптации или культурно-прагматической адаптации, которая заключается в преобразовании исходного текста с учетом фоновых знаний рецептора для оказания необходимого регулятивного воздействия.
Необходимость прагматической/культурно-прагматической адаптации диктуется наличием в высказывании лингвокультурного содержания, которое несет в себе концептуальные сведения о культуре (в широком понимании этого слова), сведения о «культурном компоненте» значения языкового знака, а также сведения о правилах речевого употребления слов и выражений в различных ситуациях общения. Языковые знаки различного уровня, сообщающие такие сведения и вызывающие в силу этого определенные трудности для их передачи при переводе, определяются через термин «лингвопереводческие культуремы». Для лингвопереводческих культурем характерна непроизвольная передача информации, органичной для одной лингвокультуры (ИЯ) и чуждой для другой лингвокультуры (ИЯ).
4. Результатом проведения прагматической адаптации является
отношение межкультурной эквивалентности, которое возникает в тех случаях, когда передаваемая в оригинале с помощью культурем информация представлена в переводе таким образом, что она (эта информация) способствует созданию необходимого с точки зрения общей стратегии речи отправителя коммуникативного эффекта на иноязычного получателя, не обладающего аналогичным коммуникативным и экстралингвистическим опытом (знаниями).
Теоретическая значимость исследования состоит в общем расширении аспектов и уровней изучения проблемы речевого воздействия с позиций семиотики, переводоведения, лингвокультурологии, что создает базу для дальнейшего междисциплинарного изучения лингвокультурного барьера, в интерпретации аспектов прагматики высказывания как элементов связи между коммуникативной целью, преследуемой отправителем, и коммуникативным эффектом (воздействием), оказываемым на получателя.
Практическая значимость работы заключается в том, что содержащиеся в ней материалы и выводы могут быть использованы для подготовки переводчиков на занятиях по практическому курсу перевода и в лекционном курсе по теории перевода.
Апробация работы. Основные положения исследования нашли свое отражение в статьях, опубликованных в сборниках материалов научных конференций. Работа обсуждалась на заседании кафедры германских языков Военного университета. Отдельные положения прошли апробацию во время учебных занятий по теории перевода.
Семиотическая теория значений
Принципиально важным для целей нашего исследования является понимание того, что слова естественного языка есть знаки, которые используются людьми для построений речевых высказываний. В этой связи нам, прежде всего, представляется необходимым выяснить, как устроены и как функционируют знаки. Наиболее полным и точным ответом на вопрос о том, что такое знак, является, по нашему мнению, следующее определение: знак - это материальный, чувственно воспринимаемый предмет (вещь, явление, действие, признак), выступающий в качестве представителя (заместителя, репрезентанта) другого предмета, свойства или отношения и используемый для получения, хранения, переработки и передачи информации.1 Из этого определения можно сделать вывод о материально-идеальном характере знака, так как «с одной стороны, знак нечто обозначает, обладает некоторым содержанием; с другой стороны, это нечто обозначаемое выражается определенным материальным образом, то есть знак имеет некоторое выражение».2 Итак, каждый знак имеет, во-первых, материальную сторону - это его означающее, или план выражения, и, во-вторых, идеальную сторону - означаемое, или план содержания. В этой связи нам чрезвычайно интересным представляется высказывание Фердинанда де Соссюра о том, что «овладеть по-настоящему знаком, следовать за ним, как за воздушным шаром в полете, будучи уверенным в его захвате, можно только тогда, когда полностью понята его природа - двойная природа, никоим образом не заключающаяся в оболочке и тем более в его духе, в том водороде, которым он наполнен и который сам бы ничего не значил без оболочки». Это сравнение великого лингвиста ясно демонстрирует зависимость друг от друга материальной (означающее) и идеальной (означаемое) сторон знака: как смысл должен быть опредмечен, так и предмет должен быть осмыслен (иметь смысл). Вне этого единства знак не может быть образован. Следовательно, «знак таковым является лишь постольку, поскольку он обладает значением». Однако материально-идеальный характер знака не отражает его строение в полном объеме, так как планом содержания знака является не репрезентируемый им предмет, а представление о нем. Поэтому, несмотря на двойственный характер знака, его структуру образуют три составляющих: 1. данный в ощущениях объект реальной действительности; 2. возникающий в сознании людей мысленный образ данного объекта; 3. принятое в человеческом обществе наименование объекта.
Эти три составляющих соответствуют элементам триады «означающее - означаемое - вещь». В трудах многих ученых, исследовавших строение знака, для обозначения указанных элементов используются различные, иногда противоречащие друг другу термины. В нашей работе модель строения знака мы изобразим с помощью треугольника Фреге. Согласно этой модели общее строение знака можно представить следующим образом:
Исключительно важной представляется роль знаков для всех сфер общественной жизни, поскольку «любой обмен информацией основывается на применении знаков, используемых в качестве носителей информации; без знаковых систем (одной из которых является язык) невозможен ни один информационный процесс... более того - возникновение и развитие науки,1, техники и культуры были бы невозможны без существования и использования знаков».2 Но что же отличает от всех других знаков языковой знак? Ответом на этот вопрос является утверждение Ф. де Соссюра о том, что «любой материальный предмет уже является для нас знаком, то есть впечатления от него мы ассоциируем с другими впечатлениями... единственной особенностью языкового знака является то, что он вызывает более точные ассоциации, чем любой другой знак...»3 Следовательно, языковые знаки (слова) играют, прежде всего, опосредующую роль, которая неразрывно связана с их фиксированными значениями, и состоит в том, что «значение слов, отражающее познавательный опыт конкретного сообщества людей, говорящих на одном языке, обеспечивает человеку возможность конвенциональной ориентации в мире». Представленные на рисунке элементы и связи между ними есть слово языка. Характер связей между этими тремя элементами Ю.С. Степанов описывает следующим образом: «Слово называет или обозначает предмет; слово имеет смысл; смысл отражает свойства предмета в сознании человека».1 На связь между языковым знаком и сознанием человека, равно как и на материально-идеальный характер языкового знака указывает также Георг Клаус: «...языковой знак (слово, группа слов, предложение) есть форма существования (= материальная оболочка) мыслительного отражения (понятие, суждение)...мыслительное отражение есть значение языкового знака. Под значением знака понимается, стало быть, нечто мыслительное, отражение, которое человек имеет в своем сознании». Об отношениях знака и значения следует добавить, что «знак и значение неразрывно связаны друг с другом. Не может быть языкового знака без значения и значения без языкового знака...Значение приобретается предметом или явлением, выступающим в роли знака в связи с его отношением с чем-то, что не является знаком».
Речевая коммуникация и переводческий инвариант
Наличие у языкового знака в процессе семиозиса трех типов значений ставит перед переводчиком вопрос о порядке очередности их передачи при переводе. В связи с этой проблемой Л.С. Бархударов указывал, что «одной из задач теории перевода является установление того, что можно назвать порядком очередности передачи значений: учитывая, что существуют различные типы значений, необходимо установить, какие из них пользуются преимуществом при передаче в процессе перевода, а какими можно «жертвовать» с тем, чтобы семантические потери при переводе были минимальными».1 Но какой именно тип значений должен быть сохранен в переводе прежде всего? Для ответа на этот вопрос нам представляется необходимым решить проблему, связанную с понятием переводческого инварианта (инварианта перевода).
Как мы уже указывали ранее, семиозис языкового знака - это акт речевого общения. То есть слова естественного языка функционируют как знаки в речевой деятельности людей, которая, в свою очередь, есть «частная, отдельная форма (момент, аспект) глобальной жизнедеятельности человека, представляющая собой побуждаемую потребностью в знаковом согласовании деятельностей, целесообразную, соотносимую с действительностью, внутреннюю или внутреннюю и внешнюю активность, совершаемую в виде речепсихических действий и операций с использованием ресурсов естественного языка».2 Речевая деятельность человека в роли отправителя или адресата сообщения называется коммуникативной деятельностью. Коммуникативная деятельность адресата - это вторичная коммуникативная деятельность, первичной же коммуникативной деятельностью является коммуникативная деятельность отправителя.1
Любая деятельность (специфически человеческая форма активности, заключающаяся в целенаправленном взаимодействии с объективной действительностью) характеризуется, кроме прочего, наличием мотива (определенной потребности, возникающей из предыдущих взаимодействий человека с действительностью) и цели (формируемого в сознании образа результата деятельности, связанного с удовлетворением соответствующей потребности). Что же касается коммуникативной деятельности, то, как указывает профессор Сидоров Е.В., мотивом коммуникативной деятельности отправителя сообщения «является переживаемая им необходимость речевого управления деятельностью адресата».3 В свою очередь, цель коммуникативной деятельности отправителя есть нужное ему влияние на деятельность партнера, т.е. «искомым результатом, конечным продуктом речепсихической активности говорящего является...какая-то работа, какая-то активность, которую по намерению говорящего должен совершить слушающий (читающий)».5 Отметим также, что речевое управление предполагает наличие знакового продукта, следовательно, мотив производства высказывания состоит в том, «чтобы предложить реципиенту словесно реализованную знаковую программу совершения им некоторой последовательности речепсихических действий и операций, знаменующей получение искомого эффекта коммуникации».1 Таким образом, первичная коммуникативная деятельность, т.е. коммуникативная деятельность отправителя сообщения представляет собой «речепсихическую активность, направленную на координацию деятельности получателя сообщения с помощью текста, и совершается в виде речепсихических действий и операций с использованием ресурсов языка». Отметим также, что «речевое воздействие как акт общения, направленный на перестройку смысловой сферы личности, всегда оперирует текстами, без адекватного понимания которых невозможно говорить о какой-либо эффективности воздействия».3
Теперь, продолжая поиск решения проблемы инварианта, обратимся к описанию акта речевого общения, предложенному отечественным ученым В.Н. Комиссаровым. Он указывал, что «осуществляя акт речи, Источник преследует какую-то цель, выполняет определенное намерение. Это намерение может состоять в том, чтобы сообщить Рецептору какие-то знания, оказать идеологическое, эмоциональное или эстетическое воздействие на Рецептора, побудить его к каким-то действиям или реакции, вызвать у него определенные ассоциации, воспоминания и т. п. ... В соответствии со своим намерением Источник передает Рецептору информацию о каких-то материальных или идеальных объектах и отношениях между ними».1 Наиболее четко процессы первичной и вторичной коммуникативной деятельности прослеживаются в диалоге, последовательность событий в котором можно, по указанию Е.В. Богачевой, представить следующим образом: «Инициатор диалога, выстраивая первую, инициирующую реплику, выражает, прежде всего, свое коммуникативное намерение (интенцию) и эмоциональное состояние,...и, пользуясь общим со вторым коммуникантом кодом, воздействует на него, либо сообщая новые знания..., либо побуждая его к совершению некоторого действия...Партнер инициатора, выстраивая вторую, реактивную реплику, сопоставляет полученную информацию с той, что имеется в его «банке данных», тезаурусе, понимая суть сказанного и вычленяя намерения инициатора, совершает ряд когнитивных операций и определяет направление собственного реагирования...»2
Таким образом, если намерение отправителя сообщения заключается в достижении цели, которая, как мы выяснили, представляет собой оказание нужного ему влияния на деятельность получателя, то совершенно ЛОГИЧНЫМ и правильным представляется вывод о том, что «передача информации -это одна из сторон знаковой координации деятельностей, способ осуществления такой координации, поскольку информация передается для координации деятельностей, но не наоборот».3 Частью этой передаваемой информации, как указывает В.Н. Комиссаров, составляет цель, преследуемая Источником сообщения.4 Опять же, если исходить из того, что цель отправителя заключается в оказании определенного влияния, т.е. воздействия на адресата, то совершенно верным, на наш взгляд, будет утверждение о том, что из трех названных выше параметров текста (структура, семантика (содержание), потенциал воздействия) именно потенциал воздействия имеет первостепенное значение при сопоставлении текстов оригинала и перевода. Если же принять, что воздействие на получателя заключается в вызове у него определенной реакции, то совершенно правильным, на наш взгляд, будет вывод Л.К. Латышева о том, «исходный и переводной тексты должны быть в первую очередь равноценны по своей способности вызывать реакции у своих адресатов».1 Эту способность Л.К. Латышев предлагает называть регулятивным воздействием, «так как, воздействуя на адресата, текст определенным образом регулирует (изменяет) его мыслительную деятельность, его эмоции, его поведение».2
От прагматики высказывания к прагматике перевода
Итак, любое высказывание создается для того, чтобы произвести на получателя определенное воздействие. Как пишет, касаясь этого вопроса, А. А. Леонтьев, «типичное речевое высказывание - это высказывание, так или иначе регулирующее поведение другого человека».1 Это воздействие, именуемое также прагматическим воздействием или коммуникативным эффектом , находит свое отражение в функции высказывания, сведения о которой составляют информацию прагматического компонента смысла. Как указывает В.Н. Комиссаров, характер такого прагматического воздействия (коммуникативного эффекта) определяется тремя основными факторами: содержанием высказывания, характером составляющих высказывание знаков и воспринимающим рецептором.3 То есть, желая оказать воздействие на получателя, отправитель с помощью речевых знаков передает ему некую информацию. Опираясь на изложенные выше рассуждения, мы можем сделать вывод о том, что прагматика высказывания есть его способность оказывать на определенного рецептора определенное воздействие путем сообщения ему определенных сведений с помощью определенных речевых знаков.
Таким образом, в прагматике высказывания следует, на наш взгляд, выделять четыре аспекта: для чего создается высказывание (цель коммуникации), о чем/что сообщает высказывание (сведения), как представлена информация в высказывании (характер речевых знаков), кому предназначено высказывание (рецептор). Исходя из того, что текст (высказывание) является связующим звеном семиозисов по порождению и восприятию сообщения, знаковым продуктом первого семиозиса и знаковой программой организации второго семиозиса1, мы полагаем, что аспекты прагматики высказывания есть элементы связи между коммуникативной целью, преследуемой отправителем, и коммуникативным эффектом (воздействием), оказываемым на получателя.
Как указывает Л.К. Латышев, «задавая тексту определенную функцию, отправитель текста рассчитывает на нужный ему коммуникативный эффект, т.е. на определенную ответную реакцию получателя текста. В тех случаях, когда коммуникативная цель достигается, функция реализуется в коммуникативном эффекте». Связь между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через функцию высказывания мы предлагаем называть функциональным аспектом прагматики высказывания. Характер связи, представленный в данном аспекте прагматики, заключается в том, что каждая из возможных функций высказывания есть определенный способ достижения цели коммуникации, так как в высказываниях с разными доминантными функциями наибольшей коммуникативной ценностью обладают разные виды передаваемой информации. По словам О.И. Иссерс, «речевая активность людей направлена на то, чтобы заставить «другого» действовать в интересах говорящего»3, т.е. «говорящий пытается заставить партнера по коммуникации действовать в соответствии с его требованиями (желаниями), то есть стремится получить от слушающего прогнозируемую реакцию». Как было сказано ранее, независимо от своей функции все высказывания несут в себе определенную информацию, т.е., в конечном итоге, изменяют информационный запас получателя. Именно здесь, на наш взгляд, находит свое выражение коммуникативная функция языка, которая, согласно А.А. Леонтьеву, «является..., в сущности, функцией регуляции поведения».1 По мнению ученого, кроме регуляции «ничего другого в понятии «коммуникации» не содержится; другой вопрос, что эта регуляция может быть непосредственной или опосредованной, реакция на нее - моментальной или задержанной».2 Эту точку зрения разделяет и Л.К. Латышев: «Любое изменение информационного запаса является фактором, регулирующим поведение человека. Вся разница только в том, насколько быстро и явно это регулирующее воздействие проявляется».3 Итак, любое высказывание выполняет коммуникативную функцию, сообщая получателю некую информацию и изменяя тем самым его информационный запас. Это приводит к реакции со стороны получателя, которая является результатом регуляции его поведения говорящим. Реакция на воспринятое высказывание может быть более% быстрой и явной или, наоборот, более медленной и незаметной, в зависимости от того, какой вид информации обладает наибольшей коммуникативной значимостью. Таким образом, задавая высказыванию некую функцию и определяя тем самым коммуникативную значимость каждого из видов передаваемой информации, говорящий фактически выбирает способ регулирования поведения собеседника.
Если исходить из того, что коммуникативная цель любого высказывания состоит в регулировании деятельности получателя, а передача информации - это способ такого регулирования, то можно сделать следующий вывод: высказывания, которым для достижения определенной цели коммуникации заданы разные функции (т.е. у которых наибольшей коммуникативной значимостью обладают разные виды информации), могут оказывать на определенного получателя одинаковый коммуникативный эффект. И действительно, ответами на вопрос «где я могу взять эту книгу?» могут быть, по крайней мере, два высказывания: «эта книга стоит на второй полке слева» и «возьмите эту книгу на второй полке слева». Первое высказывание обладает коммуникативной функцией, второе — регулятивной. Однако оба эти высказывания побуждают получателя к одному и тому же действию, должны вызвать у него одинаковые реакции, т.е. оказывают одинаковое регулятивное воздействие. Как мы указали в предыдущей главе, регулятивное воздействие высказывания является одним из аспектов понятия переводческого инварианта. Тот факт, что высказывания с разными функциями могут оказывать одинаковое регулятивное воздействие, указывает на то, что инвариант перевода может быть сохранен даже при изменении функции высказывания. Именно в этом на наш взгляд, состоит функциональный аспект прагматики перевода.
Следующий аспект прагматики высказывания - отношение между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через содержащиеся в высказывании сведения - мы предлагаем называть семантическим аспектом. Вполне естественно, что высказывания, описывающие разные ситуации действительности, оказывают на получателя разное воздействие (например, известие о победе или поражении команды).
Далее, принимая во внимание позицию З.Д. Львовской, согласно которой в семантической субструктуре текста содержится информация о том, что и как говорится1, мы считаем возможным включить в данный аспект прагматики связь между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через характер речевых знаков. Связь эта проявляется в том, что «одно и то же сообщение может быть по-разному оформлено».2 Еще К.И. Чуковский указывал на ту разницу, которая существует между высказываниями «светловолосая дева, отчего ты дрожишь?» и «рыжая девка, чего ты трясешься?»1
Исходя из всего вышесказанного, мы полагаем, что семантический аспект прагматики высказывания есть его способность оказывать воздействие с помощью представленного определенным образом (как говорится) содержания (что говорится). Иными словами, в этом аспекте прагматики отражено воздействие на получателя семантического компонента смысла высказывания, который представляет собой «план предметно-понятийного, языкового содержания текста (реализация интенции автора через описание предметных ситуаций действительности)». Очевидно, что для описания в речи какой-либо ситуации действительности отправитель сообщения использует знаки языка. Семантический компонент смысла, таким образом, это результат [ деятельности отправителя по отбору лингвистических (языковых) средств для описания определенным образом определенной ситуации. Как указывалось ранее, такой отбор отправитель осуществляет, ориентируясь на свою цель коммуникации. Исходя из этого, семантический аспект прагматики перевода заключаются в том, что «одной и той же коммуникативной цели можно добиться разными лингвистическими средствами».3
Культурный компонент лингвоэтнического барьера
Итак, создавая речевое произведение, отправитель преследует некую цель. Цель эта заключается в том, чтобы оказать на получателя определенное воздействие. Чтобы оказать на получателя высказывания нужное воздействие, отправитель передает ему определенную информацию, используя для этого языковые знаки, обладающие собственным планом содержания. Способность высказывания оказывать желаемое воздействие -есть его прагматика. Всякое высказывание предназначено какому-то получателю. Поэтому решающим фактором для реализации прагматики высказывания является то, как (правильно или нет) получатель понял заложенную в высказывание информацию. В этой связи встает вопрос о том, что может в условиях двуязычной коммуникации помешать правильному пониманию информации.
Таким препятствием является лингвоэтнический барьер, к которому относится все то, «что не позволяет носителю ПЯ непосредственно воспринимать текст на ИЯ и реагировать на него так же, как если бы он был носителем ИЯ».1 Задача переводчика заключается в том, чтобы, осуществив прагматическую адаптацию, преодолеть лингвоэтнический барьер, установив тем самым между текстом (высказыванием) на языке оригинала и текстом (высказыванием) на языке перевода отношения межкультурной эквивалентности. Исходя из этого, наибольший интерес для нас представляют те факторы лингвоэтнического барьера, которые в той или иной степени связаны с культурой, то есть составляют его культурный компонент. Еще раз отметим необходимость максимально широкого понимания термина «культура». Как указывает А.Т. Хроленко, в конце 1980-х годов насчитывалось свыше 500 определений этого понятия. «Авторам определений культура представляется как: - общий и принятый способ мышления; - ненаследственная память коллектива; - социально унаследованная совокупность практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни; - ценностный отбор, осуществляемый обществом; - идеальное представление; - след, оставляемый искусственным окружением в сознании личности; - система прецедентов и правил; - система, стоящая между человеком и миром; закрепленная методика организации окружающего человека пространства в разумно-духовное пространство и т.д.»1
Итак, помимо языковых факторов лингвоэтнического барьера (расхождение языковых систем и языковых норм), которые мы оставим за рамками нашего рассуждения, существуют факторы, в которых четко прослеживается связь языка и культуры. К таким факторам, во-первых, следует отнести расхождение в речевых нормах (узусах) ИЯ и ПЯ. Узус «может рассматриваться как правила речевого поведения человека. Соблюдение этих правил представляет собой необходимую предпосылку для того, чтобы оно (поведение) стало частью общественной практики и было адекватно воспринято членами общества». Узус, таким образом, отделяет то, что уместно в данной ситуации общения от того, что неуместно. В связи с наличием такого рода расхождений в узусах ИЯ и ПЯ следует, на наш взгляд, говорить о культуремах узуального характера, которые несут в себе информацию о нормах речевого поведения языковой общности ИЯ и требуют от переводчика проведения прагматической адаптации. Кроме того, узус «связан с теми концептами инокультурной общности, которые образуют в сознании получателя информации сеть ассоциаций, соотносимых с устойчивыми ассоциатами его культуры».1 В этой связи нам представляется необходимым различать так же и ассоциативные культуремы, которые несут в себе информацию о коннотациях, то есть «дополнительных значениях» тех или иных языковых единиц.
Вторым элементом культурного компонента лингвоэтнического барьера является расхождение преинформационных запасов носителей ИЯ и ПЯ, которое «имеет место в связи с недостаточностью у носителей ПЯ спектра знаний, создающих культурно-исторический фон произведения на ИЯ, иными словами, связано с расхождением запасов экстралингвистических знаний, которые используются при восприятии и интерпретации текстов». Исходя из этого, мы считаем целесообразным говорить о культуремах-реалиях, несущих в себе информацию о некой экстралингвистической реальности, которая должна быть известна получателю для правильного понимания высказывания ИЯ. В связи с тем, что преинформационные запасы носителей ИЯ и ПЯ различны, переводчик и в этом случае сталкивается с необходимостью проведения прагматической адаптации.
Столь значительное влияние связи между языком и культурой на деятельность переводчика позволяет утверждать, что переводчик «в определенной степени... лингвострановед, так как, являясь носителем одной культуры, он в равной степени обладает знаниями о другой культуре, культуре переводного языка».1 Более того, «переводчику приходится выполнять сложный когнитивный процесс, в ходе которого происходит не простое перекодирование знаков одной языковой системы в знаки другой системы, а попытки усвоения «чужого» мира посредством инструментария родного языка с таким расчетом, чтобы в другой культуре мог бы быть достигнут прагматический эффект, сопоставимый с оригиналом».
Подводя итог тому, что было сказано в этом разделе работы, мы считаем возможным сделать следующие выводы:
1. В своей профессиональной деятельности переводчик сталкивается с необходимостью проведения прагматической адаптации исходного текста, вызванной наличием в межъязыковой коммуникации межкультурного барьера (культурного компонента лингвоэтнического барьера), который возникает вследствие несовпадения фоновых знаний разноязычных коммуникантов, а также из-за различия речевых норм ИЯ и ПЯ.
2. В исходном тексте культурный компонент лингвоэтнического барьера представлен так называемыми культуремами - языковыми единицами разных уровней, в которых проявляются указанные выше несовпадения и различия и которые вследствие этого не позволяют иноязычному получателю понять заключенную в них информацию, препятствуя тем самым реализации прагматики исходного высказывания.
3. В зависимости от того, какой именно неязыковой фактор лингвоэтнического барьера находит свое отражение в культуреме, мы различаем культуремы узуального характера, культуремы ассоциативного характера и культуремы-реалии.
4. Культурологический аспект прагматики перевода заключается, таким образом, в проведении прагматической адаптации с целью установления между текстами ИЯ и ПЯ отношений межкультурной эквивалентности путем применения в отношении культурем тех или иных переводческих приемов.
