Лингвокультурологические особенности устойчивых сравнений в русском и английских языках (на примере идеографического поля "Внешность") Подхлмутников Виталий Геннадьевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Категория сравнения в русском и английском языках 9

1.1 Сравнение как метод познания 9

1.2 Степени сравнения в русском и английском языках 19

Выводы 28

Глава 2. Устойчивое сравнение в системе языковых средств русского и английского языков

2.1 Структурно-семантические особенности устойчивого сравнения в русском и английском языках 30

2.2 Национально-культурные особенности устойчивого сравнения.. 41

Выводы 48

Глава 3. Устойчивые сравнения идеографического поля «Внешность» как средство представления ментальносте русского и английского этносов 50

Выводы 123

Заключение 126

Библиография 130

• Сравнение как метод познания
• Степени сравнения в русском и английском языках
• Структурно-семантические особенности устойчивого сравнения в русском и английском языках
• Устойчивые сравнения идеографического поля «Внешность» как средство представления ментальносте русского и английского этносов

Введение к работе

Проблема рассмотрения языка как кода, отражающего реальность и интерпретирующего ее с национально-культурных позиций, в настоящее время является едва ли не самой актуальной в лингвистике и ряде других наук. При этом особый интерес представляет не просто язык как система, а отдельные его единицы, среди которых устойчивое сравнение (УС) занимает одно из центральных мест.

Со всей яркостью отражая особенности менталитета нации, устойчивое сравнение концептуализирует существенный объем знаний человека об окружающей действительности, а также отношение последнего к ее фрагментам, и вместе с тем, участвует в трансляции национальных эталонов и стереотипов от поколения к поколению.

Настоящее исследование посвящено лингвокультурологическому анализу устойчивых сравнений, используемых русским и английским этносами для описания внешних физических качеств человека.

Объектом данного диссертационного исследования является корпус устойчивых сравнений идеографического поля «Внешность».

Предметом - национально-культурная специфика устойчивых сравнений русского и английского языков.

Теоретическое изучение устойчивых сравнений как фразеологических единиц в отечественной лингвистие началось в конце 60-х, начале 70-х годов в трудах В.В.Виноградова, А.В.Кунина, В.МОгольцева. В 90-е годы эта проблема стала активно разрабатываться в рамках новой антропоцентрической парадигмы в работах Л.А.Лебедевой, В.А.Масловой, за рубежом -незначительно в трудах М.Бассок, Л. Брейвик и др. Но, несмотря на актуальность последней, в современной лингвистике наблюдается недостаток исследований, выполненных в сопоставительном лингвокультурологическом аспекте.

Актуальность настоящего исследования обосновывается необходимостью изучения УС с типологических и национально-культурных позиций, так как именно эти компаративные единицы служат средством освоения эмпирически познаваемой действительности и одновременно — ее оценивания в образах-эталонах, совокупность которых в целом формирует некоторую стабильную языковую картину отражения объективной действительности. Последняя является своего рода реакцией на практические потребности человека, как необходимая ему когнитивная основа адаптации к миру.

Цель работы - исследование лингвистической и национально-культурной специфики устойчивых сравнений в русском и английском языках.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. обобщить результаты теоретических исследований сравнения как категории философской и лингвистической;

2. установить структурно-языковые особенности устойчивых сравнений в русском и английском языках;

3. выделить общие и национально-специфичные группы устойчивых сравнений в русском и английском языках;

4. объяснить существование как идентичных, так и различающихся эталонов в двух культурах;

5. описать основные ментальные установки русского и английского этносов в восприятии внешнего вида человека посредством анализа семантики устойчивых сравнений идеографического поля «Внешность».

Гипотеза исследования состоит в том, что основные категории, характеристики и свойства внешнего облика человека носят универсальный

характер для представителей русского и английского этносов, отличается лишь специфика их национально-культурного наполнения.

Научная новизна диссертационной работы заключается в использовании комплексного подхода, который помогает соединить разнообразную проблематику: этнолингвистическую, когнитивную, семантическую и лексическую, что позволяет выявить национальные особенности английской и русской картин мира.

Теоретическая значимость исследования выражается в том, что-его результаты расширяют уже имеющиеся представления о структурно-семантических и национально-культурных особенностях устойчивых сравнений в русском и английском языках.

Практическая ценность работы состоит в возможности использования результатов исследования при чтении курсов по сравнительной типологии английского и русского языков, интерпретации текста, а также спецкурсов, посвященных лингвокультурологической проблематике.

Материалом диссертационного исследования послужили УС, зафиксированные в словарях устойчивых сравнений, а также моноязычных и двуязычных фразеологических словарях русского и английского языков — всего 327 единиц.

В качестве методов исследования использовались:

1) синхронно-сопоставительный метод;

2) метод интроспективного анализа;

3) лингвостатистический метод.

В своем исследовании мы опирались на следующие теоретические положения, доказанные в лингвистической науке: 1. устойчивое сравнение как фразеологическая единица характеризуется воспроизводимостью и постоянством связи логических элементов его составляющих [Огольцев, 1978];

2. значение УС представляет собой сложную категорию, которая определяется как его логико-предметное содержание, представляющее собой обобщенное отражение предмета, явления или целого «кусочка» действительности [Уфимцева, 1962];

3. устойчивое сравнение является одним из способов отражения языковой картины мира отдельного человека и народа в целом [Маслова, 2001];

4. национально-культурная специфика устойчивых сравнений обнаруживается как в плане выражения, так и в плане содержания. В плане выражения - в наличии в их составе особых культурных примет-маркеров, а в плане содержания - в денотативной соотнесенности образа сравнения и сопутствующих ему коннотациях, которые отражают национальный колорит сравнения [Лебедева, 1999].

Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры английского языка факультета иностранных языков Омского государственного педагогического университета и на заседании кафедры теории словесности Московского государственного лингвистического университета (сентябрь 2002 года).

На защиту выносятся следующие положения:

1. в русском и английском языках УС в структурном отношении соотносятся с канонической трехкомпонентной, т.е. логической формулой сравнения: субъект сравнения — основание сравнения — объектная часть, вводимая одним из сравнительных союзов;

2. особенности морфологического оформления УС, а также иные их модификации определяются типологическими особенностями русского и английского языков;

3. образы-эталоны языкового сознания, лежащие в основе устойчивых сравнений обладают национально-культурной спецификой как в русском, так и в английском языках;

4. УС характеризуются наличием национальной эмотивной коннотации, которая складывается из эмоциональной реакции на сам образ и интерпретации образного основания в соответствии с культурными «идеалами» англичан и русских;

5. анализ семантики УС в сопоставляемых языках позволяет выявить важные ментальные установки, характерные для русского и английского языковых коллективов.

Дисертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Во введения обосновывается актуальность диссертационной работы, формулируются цели и задачи, описывается материал исследования -устойчивые сравнения, объясняются методы анализа экспериментальных данных, указывается теоретическая значимость и практическая ценность работы.

В Главе 1 «Категория сравнения в русском и английском языках» излагаются важнейшие теоретические постулаты, положенные в основу исследования. Отмечается, что процесс сравнения протекает в человеческом сознании и потому является по своей природе когнитивным. Также указывается на то, что на языковом уровне категория сравнения имеет прочную денотативную основу в семантике качественных прилагательных и наречий, так как качественные свойства обозначаемые последними могут иметь переменную количественную характеристику. Для выражения отношений между разными количествами одного качества служит грамматическая категория степеней сравнения.

Глава 2 «Устойчивое сравнение в системе языковых средств русского и английского языков» посвящена рассмотрению категории сравнения с собственно лингвистических позиций, описывается ее специфика в русском и английском языках. Отнесение устойчивого сравнения к выразительным средствам языка позволяет обнаружить определенные особенности на всех уровнях в системе языка, которые служат для логического и/или эмоционального усиления высказывания.

В Главе 3 «Устойчивые сравнения идеографического поля «Внешность» как средство представления ментальности русского и английского этносов» основное внимание сосредоточено на первичной, зрительно воспринимаемой стороне человека, его внешности, которая репрезентируется устойчивыми сравнениями. Подробно описываются нормы и правила, существующие в русской и английской культурах для представления облика человека. Отмечены факты использования устойчивых сравнений с позиций тендерных, жанровых и других различий. С позиций типологии культуры, национального менталитета в восприятии достоинств и недостатков внешности человека рассматриваются русские и английские УС - адъективные и глагольные одноэлементные компаративы. При этом выявляются разные способности русского и английского языков к модификации трехчленной структуры УС (субъекта сравнения - основания сравнения - объектной части, вводимой одним из сравнительных союзов) и к морфологическому оформлению компонентов.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, излагаются основные выводы, намечается перспектива дальнейшего изучения проблемы.

Сравнение как метод познания

Формирование представления о телесной субстанции или некотором проявлении материи непосредственно связано с познавательной операцией сравнения, которая, по словам Э.Сепира, есть самый древний вид интеллектуальной деятельности, предшествующий счету [Сепир, 1993].

С помощью сравнения обнаруживаются количественные и качественные характеристики предметов, классифицируются, упорядочиваются и оцениваются содержание бытия и познание. Посредством сравнения мир постигается как «связаное разнообразие» [ФЭС, 1983: 57].

В философии и логике сравнение традиционно определяется как «...познавательная операция, посредством которой на основе некоторого фиксированного признака — основания сравнения — устанавливается тождество (равенство) или различие объектов (вещей, состояний, свойств и пр.) путем их попарного сопоставления [ФЭС, 1983: 120]. При этом, например, М.Фуко добавляет, что сравнение представляет собой один из самых универсальных, самых очевидных, но вместе с тем и самых скрытых, подлежащих выявлению элементов, определяющих форму познания и гарантирующих богатство его содержания [Фуко, 1994]. В.А.Маслова, которая трактует сравнение с позиций лингвокультурологии, также справедливо отмечает, что сравнение является не просто способом познания мира, а «...способом закрепления результатов этого познания в культуре» [Маслова, 2001: 147].

Анализ научной литературы [Аристотель, 1983; Ибн Сина 1980; Ф.Бэкон 1938; Дж. Локк 1985; Д. Юм 1996, 2001; К.А.Гельвеций 1938; Дж. Ст. Милль 1898; А. Сен-Симон 1923; А.В.Савинов 1958; А.М.Плотников 1967; А.КУемов 1970; В.И.Бартон 1978 и др.] дает основания утверждать, что история изучения сравнения начинается с трудов древнеиндийских ученых, которые рассматривали последнее с филологических позиций и лишь отчасти уделяли внимание логической стороне сравнения. В санскритской филологии можно обнаружить довольно развитую классификацию «фигур, основанных на сходстве» у философа Руйяки [Keith, 1941: 398-400]. Последний рассматривает большое количество способов выражения сравнения. Сходные по содержанию работы можно найти и у древнегреческого философа Квинтилиана [Квинтилиан, 1834: 180-181].

Однако впервые значение сравнения как метода познания было детально рассмотрено Аристотелем, который полагал, что сама по себе материя не может быть познана, и представление о ней мы получаем лишь посредством сравнения различных материальных вещей [Аристотель, 1983: Phys. I, 7,191а 8-12]. Аристотель утверждал, что ничто не может быть названо большим или малым само по себе, но только, если оно сопоставляется с другим, как, например, гора называется малою, а пшеничное зерно большим - поскольку последнее больше однородных предметов, а первая меньше таких предметов. Таким образом, происходит сопоставление одного предмета с другим: ведь если бы вещь называлась большей или меньшей сама по себе, то гора никогда не называлась бы малою, а пшеничное зерно большим [Аристотель, 1983: Cat. 6, 5b 20].

С содержанием сущего, согласно Аристотелю, мы знакомимся, сравнивая его различные значения, модифицированные в каждой отдельной категории. «Все вещи, - говорит Аристотель, - присущи бытию как таковому, а, следовательно, содержат в себе нечто аналогичное - что у линии прямое, то у плоскости равное, а у числа нечетное и в области цвета - белое» [Аристотель, 1983: Met. XIV, 6,1093b 18-21].

Аристотель осознавал, что первый шаг к познанию сущности человек делает, высказываясь о ее качественной стороне. Несмотря на это, он считал, что для более всестороннего понимания качественных изменений необходимо провести анализ количества, так как определение количественной характеристики сущности есть необходимая предпосылка правильного понимания категории качества. Аристотелю была ясна зависимость качественных изменений от количественных преобразований.

Качества, в отличие от чистых количеств, могут принимать противоположные определения, например, быть присущими своему носителю в большей или меньшей мере. «Один человек, - писал Аристотель,- - имеет в меньшей мере здоровье, чем другой, или в меньшей мере справедлив, чем другой» [Аристотель, 1983: Cat. 8,10b 35-llaI].

Количество и качество составляют, исходя из сказанного, особую группу высказываний о сущности, без которых сущность хотя и существует, но полностью быть познана не может.

Вслед за Аристотелем на протяжении целого ряда веков проблема сравнения интересовала многих философов, однако принципиально нового по сути сказано не было. Различались лишь подходы к трактовке логической операции сравнения.

Так факт того, что процесс сравнения как таковой протекает главным образом в человеческом сознании стал поводом для различных идеалистических трактовок данной операции. При всем их разнообразии, все они могут быть сведены к обоснованию тезиса о том, что сравнение есть априорное свойство разума, которое упорядочивает хаос воспринимаемых чувствами данных не на основе общности или разнообразия объективных источников этих данных, а в соответствии с природой сравнивающего их сознания, т.е. сравниваются не вещи сами по себе, а переживания человека -факты его духовной природы.

Н.Ланге, например, утверждает, что сами по себе вещи не могут быть различными, как и сходными. Лишь для мышления, которое соединяет сравниваемые вещи, они связываются в представлениях о логических отношениях сходства и различия [Ланге, 1898: 255]. Определяя процесс мышления как «воспоминающее ведение», Г.Лотце отмечает, что оно представляется скорее «...соотносительной деятельностью, порожденною самим духом» [Лотце, 1866: 121]. Неокантианец Э.Кассирер в акте отождествления, имеющем место в процессах сравнения, видит функцию рассудка, не имеющую «...никакого непосредственного коррелята в сравниваемых переживаниях» [Кассирер, 1912: 35].

Однако, уже К.Маркс и Ф.Энгельс, критикуя философские положения М.Штирнера, а именно определение им логической операции сравнения, показывают, что сравнение осуществляется не только в сознании людей: преломляясь через него, оно может стать «самостоятельной силой» [Маркс, Энгельс, 1980]. «Нет ничего легче, - писали они, - как назвать равенство и неравенство, сходство и несходство - рефлективными определениями. Несравнимость есть также рефлективное определение, имеющее своей предпосылкой деятельность сравнения. Но для доказательства того, что сравнение вовсе не есть чисто произвольное рефлективное определение, достаточно привести только один пример, именно - деньги, эта установившаяся tertium comparationis всех людей и вещей» [Маркс, Энгельс, 1980: 442].

Степени сравнения в русском и английском языках

Общеизвестно, что характерной чертой качественных прилагательных и наречий является их охват категорией степеней сравнения, которая имеет прочную денотативную основу в их семантике, так как обозначаемые ими качественные свойства могут иметь переменную количественную характеристику.

Количественная характеристика данных свойств обычно выявляется сопоставлением нескольких предметов или действий - терминов сравнения, которым данное качество присуще: одни предметы или действия служат объектами сравнения, другие - его основаниями.

Для выражения отношений между разными количествами одного качества, обозначаемого разными формами того же самого слова, служит грамматическая категория степеней сравнения.

В отечественном языкознании, в отличие от зарубежного, проблема категории степеней сравнения имеет долгую историю, которая характеризуется различными подходами к ее трактовке.

Первым, кто обратил внимание на эту проблему в России был М.В.Ломоносов. В своей «Российской грамматике» он предложил систему трех степеней сравнения, исключив при этом из нее образования с оценочно-субъективной семантикой типа плоховат, близехонько [Ломоносов, 1982]. Но уже в работах И.Ф.Калайдовича, а именно, в «Грамматике русского языка», можно найти разделение на степени значения и степени сравнения. По его словам, в первых предметы и качества рассматриваются без отношения к другим предметам и качествам, в последних одни предметы и качества сравниваются с другими [Калайдович, 1834: 51]. Таким образом, уже И.Ф.Калайдович подошел к очень важному вопросу разделения степеней сравнения и форм субъективной оценки. О данной необходимости впоследствие говорил также Н.И.Греч, выделивший: неотносительные степени качества - «...в коих нет сравнения между предметами», и относительные, или степени сравнения — «...в коих качество определяется по сравнению предметов между собою» [Греч, 1834: 78].

Подобной же точки зрения придерживался Г.П.Павский [Павский, 1850: 126-127]. Хотя нужно заметить, что последний указав на отличительные черты этих двух степеней, пришел к выводу о возможности их объединения под одной рубрикой степеней сравнения, так как кажадая из них предполагает сравнение, в первом случае с нормой, во втором - с другими носителями признака.

В последующие годы данная проблема подробно рассматривалась в работах А.Х.Востокова и Ф.И.Буслаева [Востоков, 1859; Буслаев, 1959]. А.Х.Востоков выделил шесть степеней сравнения: положительную, уменьшительную, смягчительную, усиливательную, сравнительную и превосходную, из которых вторая, третья и четвертая, имея средствами своего выражения прилагательные с суффиксами субъективной оценки, фактически являлись тем, что уже у К.С.Аксакова выходит за рамки категории степеней сравнения. «Определяя качество вещи с его наружной стороны, - говорит К.С.Аксаков, - они еще не определяют самого качества, а выражают лишь его субъективную оценку» [Аксаков, 1880: 127]. Что же касается Ф.И.Буслаева, то он вернулся к трехчленной конструкции М.В.Ломоносова, отказавшись от подразделения на относительные и безотносительные степени качества.

В дальнейшем, вопрос разграничения относительных и безотносительных степеней качества входит в то русло, в котором он продолжает находиться и по сей день. А.С.Никулин первым вводит в обиход термин эмфатическая степень, которая, как он полагает, объединяет различные формы, основной особенностью коих является экспрессия, а не выражение большей степени проявления качества [Никулин, 1937]. Об этом же говорил В.В.Виноградов, заменив термин А.С.Никулина «эмфатическая степень» на термин «формы субъективной оценки», поясняя это следующим образом: «От этих форм, обозначающих субъективную оценку качества или меры качества по отношению к норме этого качества, но безотносительно к сравнению предметов, обладающих этим качеством, следует решительно отделять формы степеней сравнения. Формы субъективной оценки, выражающие «смягчение, усиление и уменьшение качества», сами по себе никакого сопоставления предметов по степени качества не обозначают» [Виноградов, 1972:199].

В последние десятилетия происходит некоторое переосмысление проблемы степеней сравнения, ее исследование выходит за рамки только сравнения и связано с выделением категорий «относительных» и «безотносительных» степеней качества, которые представляют собой «...широкие функционально-грамматические категории, объединенные единым инвариантным значением, находящим средства формального выражения на различных уровнях иерархической языковой системы» [Воротников, 1999: 21].

В отечественном языкознании концепцией такого рода является концепция А.В.Бондарко, выделившего сложные содержательно-формальные единства, называемые им «функционально-семантическими полями», которые представляют собой «...систему разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических и т.п.), объединенных на основе общности и взаимодействия их семантических функций» [Бондарко, 1984: 5]. Одним из таких полей, выделяемых А.В.Бондарко в русском языке, является поле комларативности, группирующееся вокруг категории степеней сравнения.

Структурно-семантические особенности устойчивого сравнения в русском и английском языках

Неотъемлемой частью любого языка являются его выразительные средства, представляющие собой, по определению И.Р.Гальперина, те фонетические, морфологические, словообразовательные, лексические, фразеологические и синтаксические формы в системе языка, которые служат для логического и/или эмоционального усиления высказывания [Гальперин, 1981]. Одним из таких выразительных средств является сравнение.

По словам В.МОгольцева, в процессе речевого общения наиболее широкое и интенсивное применение находят так называемые образные сравнения, назначение которых состоит в выражении представления о конкретных, индивидуальных признаках предметов и явлений действительности. Автор подразделяет данный вид сравнений на две категории: 1) сравнения индивидуально-творческие, или свободные, и 2) сравнения общенародные, или устойчивые [СУСРЯ, 2001: 5].

Первая категория ассоциируется со сравнениями литературными, к которым прибегают писатели в целях художественной изобразительности, а также с теми, которые непрерывно порождаются в повседневной устной речи и утрачиваются в общем потоке речевой деятельности. Вторая категория представляет собой чаще всего фразеологические единицы (далее ФЕ), характеризующиеся воспроизводимостью, поэтому их В.М.Огольцев предлагает называть устойчивыми сравнениями [СУСРЯ, 2001: 5].

Свободные и устойчивые структуры, таким образом, являются, во-первых, элементами разных уровней (синтаксического и фразеологического), а, во-вторых, элементами разных проявлений речевой деятельности: свободные компаративные структуры оказываются принадлежностью речи, а устойчивые -принадлежностью языка как системы. Причем в первом случае, как отмечает Ю.С.Степанов, целью их может быть характеристика предмета с самых разных точек зрения, но чаще всего они применяются для воспроизведения его неповторимого облика [Степанов, 1985].

Называя вторую категорию сравнений «устойчивыми» В.М.Огольцев имеет в виду проявляющееся в этих единицах постоянство связи логических элементов сравнения (Ср. в рус. яз.: задиристый - как петух, неуклюжий - как медведь; в англ. яз.: as red — as a turkey-cock, as white - as snow), т.е. тот факт, что объект сравнения здесь всегда оказывается связанным со строго определенным основанием (tertium comparationis), равно как и с определенным или ограниченным субъектом сравнения.

По существу именно из этого положения исходит большинство авторов при разграничении индивидуальных и устойчивых сравнений (далее УС) [Степанов, 1985; Лебедева, 1999 и т.п.]. При этом выдвигаются различные приемы практического определения того, насколько данное сравнение является достоянием коллективного сознания говорящих, и с этой целью прибегают к определению частотности УС на основе статистического обследования текстов, к приему опроса информантов или же к лингво-статистическому обследованию живой разговорной речи как сферы максимальной употребительности устойчивых сравнений [Неведомская, 1973].

В структурно-логическом отношении УС принято разбивать на две части: сравнительную и сопроводительную. При этом важным оказывается выделение компонентов структурно организующих, вариантных и факультативных. Под компонентом, в данном случае, следует понимать «...любой внутриструктурный элемент, выполняющий предназначенную ему компаративную функцию, независимо от того, предстает ли он как слово или как морфема» [Огольцев, 1978: 94].

К структурно организующим компонентам УС относят объект сравнения, который может быть представлен в русском языке именем существительным в именительном или косвенном падежах с предлогом и без него, субстантивированной частью речи, глаголом, и в исключительных случаях наречием, в английском — существительным в общем падеже с предлогом и без него, или глагольной конструкцией [Огольцев, 1978; Лебедева, 1996]. Ср.: высокий как каланча, зубы как у лошади, как в воду опущенный; as ugly as sin, as if come out of a bandbox.

Обычно структурно организующим компонентом является одно слово, в том числе в случаях, когда конструкция оказывается предикативной (Рус. яз. -живет, как сыр в масле катается; Англ. яз - as fresh as a rose), но иногда он может быть представлен двумя именами, связанными сочинительным союзом и (Рус. яз. - как небо и земля).

Все лексическое многообразие средств выражения объекта сравнения дает только самое общее представление о богатстве и самобытности языка. Система УС раскрывается лишь в связях объекта сравнения с предметами и свойствами предметов действительности, закрепленных коллективным языковым сознанием, т.е. его компаративной валентностью (термин В.М.Огольцева). Последняя подразделяется автором на внутреннюю и внешнюю [Огольцев, 1978].

Устойчивые сравнения идеографического поля «Внешность» как средство представления ментальносте русского и английского этносов

Концептуальное осмысление категорий культуры находит свое воплощение в естественном языке, точнее в его единицах, прежде всего через их ассоциативно-образное содержание. По словам И.М.Сеченова, «...все, что человек воспринимает органами чувств, и все, что является результатом его мыслительной деятельности (от целостных картин мира до отдельных признаков и свойств, отвлеченных от реалий, до расчлененных конкретных впечатлений), может соединяться в нашем сознании ассоциативно» [Сеченов, 1873: 13]. У представителей одной и той же лингвокультурной общности вся совокупность этих ассоциаций складывается в некую систему, которую Н.И.Жинкин назвал «универсальным предметным кодом» (УПК) [Жинкин, 1998]. УПК находит свое языковое выражение в узуальных метафорах, паремиях и фразеологизмах, но наиболее отчетливо он проступает в устойчивых сравнениях, служащих средством освоения эмпирически познаваемой действительности и одновременно - ее оценивания в образах-эталонах, имеющих прямое отношение к условиям жизни носителей данного языка, к их культуре, обычаям и традициям.

Закрепление ассоциативных признаков в значении УС — процесс культурно-национальный, он не подчиняется логике здравого смысла. Из бесконечно многочисленных и многообразных ассоциаций, устанавливаемых индивидуально-речевыми актами образного сопоставления, язык закрепляет лишь незначительную их долю. Эти ассоциации подвергаются прихотливому отбору в соответствии с нравами и обычаями народа, особенностями его культуры и истории.

Но если УС обладает национально-культурной спецификой, то, очевидно, последняя должна иметь свои средства воплощения в их знаковой организации и свой способ указания на данную специфику. По словам Л.А.Лебедевой, национально-культурная специфика устойчивых сравнений обнаруживается как в плане выражения, так и в плане содержания [Лебедева, 1999]. В плане выражения - в наличии в их составе особых культурных примет-маркеров (реалий, этнонимов, архаизмов и т.п.), требующих этимологического или историко-культурного комментария при их переводе. Ср.: нужны как в петров день варежки (рус. яз.); as tall as a maypole (англ. яз). Реалия, выступающая в функции эталона, становится таксоном культуры, поскольку она говорит не о мире, но об «окультуренном» мировидении [Телия, 1996: 242].

В плане содержания национально-культурная специфика УС может быть обнаружена в образном его основании и сопутствующих ему коннотациях, которые и отражают «национальный колорит» сравнения [Лебедева, 1999]. Возникновение коннотаций, т.е. закрепление тем или иным языковым коллективом ассоциативных признаков - процесс культурно-национальный, он не подчиняется логике здравого смысла. Коннотацию, мы вслед за В.Н.Телия, определяем как - совокупность той информации, которая выражает отношение говорящего/слушающего к объекту из мира «Действительное», из чего следует, что само это отношение основано на каких-то знаниях о мире «Действительное», на чувственном восприятии объектов из этого мира [Телия, 1996].

Традиционно под образностью языковых единиц понимается их способность создавать наглядно-чувственные представления о предметах и явлениях действительности [Маслова, 2001: 44]. Характеризуя образность как категорию лингвистическую, СММезенин отмечает, что любая ее форма, как речевая, так и неречевая, содержит в своей логической структуре три компонента: 1) референт, коррелирующий с гносеологическим понятием предмета отражения; 2) агент, т.е. предмет в отраженном виде; 3) основание, т.е. свойства предмета и его отражения, обязательное наличие которых вытекает из принципа подобия [Мезенин, 1983]. Н.Д.Арутюнова, в свою очередь, больший упор делает на психологические признаки образа, который, по ее словам, есть категория сознания, а не действительности. Образы погружаются в сознании в принципиально иную сеть отношений сравнительно с той, которая определяет место их оригиналов (прообразов) в реальном мире. Сознание развертывает для них новый контекст, в котором особую роль приобретают реорганизующие картину мира ассоциативные отношения. Образ формируется восприятием, памятью, воображением, накопленными впечатлениями. Это в большой мере механизмы стихийного, непроизвольного исследования мира и жизни [Арутюнова, 1999:318].

Образы, лежащие в основе устойчивых сравнений, чаще всего прозрачны для данной лингвокультурной общности, так как отражают характерное для нее мировидение и миропонимание, и могут не восприниматься полностью или частично представителями иного языкового коллектива. И здесь мы согласны с мнением Ю.А.Сорокина и И.Ю.Марковиной, которые утверждают, что культуросфера определенного этноса всегда содержит ряд элементов стереотипного характера, как правило, не воспринимающихся носителями другой культуры. Авторы называют их лакунами [Сорокин, Марковина, 1987]. Эти элементы формируются в процессе социализации личности, в особых природно-исторических условиях, когда человек начинает идентифицировать себя с определенным этносом, культурой и осознавать себя их частью. Данную особенность можно также объяснить тем, что разный национальный менталитет может воспринимать по-разному одни и те же предметные ситуации. Национальный менталитет нередко как бы заставляет органы восприятия человека видеть одно и не замечать другое [Попова, Стернин, 2001: 66]. Т.Шибутани в этом смысле делает важное замечание, касающееся того, что всякое восприятие избирательно, кумулятивно и конструктивно. Это не простая реакция на стимул, но ряд процессов, в ходе которых люди обращают внимание и реагируют на то, к чему они уже заранее чувствительны, формируют гипотезы относительно свойств объекта или предмета, с которым они столкнулись, и затем подкрепляют свои ожидания, осуществляя дальнейшее наблюдение. Люди, выросшие в различных культурах, используют разные гипотезы, поэтому они повышенно чувствительны к различным сигналам и в той же самой ситуации будут конструировать различные перцептуальные объекты. Выяснение расхождений в восприятии одной и той же ситуации весьма затруднительно, ибо в их основе лежат представления, которые считаются само собой разумеющимися и не обсуждаются. Каждое значение переплетается с тысячью других в одной организованной схеме [Шибутани, 1999].

Но культурно значимый смысл самого образа поддается осознанию лишь тогда, когда само образное содержание будет соотнесено с категориями, концептами, эталонами, стереотипами, национальной культуры и интерпретировано в этом пространстве материальных и духовных достижений народа. То есть экспликация культурно-национальной значимости УС достигается на основе сознательного или бессознательного соотнесения его живого значения с теми «кодами» культуры, которые известны говорящему. Таких кодов может быть несколько. В.Н.Телия выделяет лишь самые сильные для обыденного сознания: это коды, зафиксированные как прескрипции в религиозных текстах; как прескрипции народной мудрости, запечатленные в пословицах; и как эталоны обиходного опыта [Телия, 1996].