Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Долгие гласные в основах, восходящие к комплексам VCV с интервокальными сонантами 16
1.1. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным ртовым гуттуральным 17
1.1.1. Долгие гласные V: < VyV в общетюркских основах 17
1.1.1.1. Комплексы VyV с однородными гласными 17
[а:]<[ауа] 17
[ы:]<[ыуы] 17
[и:]<[иди] 18
[у:]<[УУУ] 18
[у:]<[У9У] 18
1.1.1.2. Комплексы VyV с неоднородными гласными 18
[а:]<[ауы] ~ [ауу] 19
[а:]<[оуа] 19
[э:]<[еди] ~ [еду] 19
[о:]<[оуу] ~ [оуы] 20
[о:]<[еду] ~ [уди] 20
[в:]<[вде] 20
1.1.2. Долгие гласные V: < VyV в монгольских заимствованиях 23
[а:]<[ауу] 24
[э:]<[еду] 25
[о:]<[оуо] 26
[о:]<[оуу] 26
[а:]<[ууа] 26
[э:]<[уде] 26
[а:]<[иуа] 27
[э:]<[иде] 27
[У0<[УУУ] 27
1.1.3. Долгие гласные V: < VyV неясного происхождения в некоторых монголизмах 28
1.1.3.1. Долгие гласные V: первом слоге монголизмов 28 тув. [а:] < п.-монг. [ауа] ~ монг. [а:] 28 тув. [у:] < [уду] ~ [иду] ~ монг. [у:] 28 1.1.3.2. Долгие гласные V: < VyV в непервом слоге монголизмов 28 тув. [а:] <п.-монг. [ауа] ~монг. [а:] 28 тув. [э:] < п.-монг. [эдэ] ~ монг. [э:] 29 тув. [у:] < п.-монг. [ууу] ~ монг. [у:] 29 тув. [у:] < п.-монг. [иду] ~ монг. [у:] 29 тув. [а:] <п.-монг. [ауа] -монг. [о:] 30 тув. [а:] < п.-монг. [ууа] ~ [о:] 30 тув [э:] < п.-монг. [эдэ] ~ [е:] 30 тув [э:] < п.-монг. [йде] ~ [е:] 30 1.2. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным носовым гуттуральным n: VnV > V: 33 1.2.1. Долгие гласные V: < VnV в общетюркских основах 35 [а:]<[апы] 35 [о:]<[олу] 35 [e:]<[egy] 35 [ы:]<[ыпы] 35 [э:]<[епе] 35 [у:]<[УЧУ] 36 [и:]<[ипи] 36 1.2.2. Долгие гласные V: < VnV < VyV 36 [о:] < [еде] < [еде] 36 [а:] < [ana] < [ауа] 36 [о:] < [еду] < [еду] 37 1.3. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальными гуттуральными пу: V: < VnyV: 39 [а:] < [апуа] 39 [а:] < [апуы]: 39 [Й < [Y0YY] 39 [5:] < [опуу] 39 1.3. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным ртовым губным |3: VPV > V: 40 [а:]<[ара] 42 [э:]<[ере] 42 [о:]<[орУ] 42 [у:]<[уРу]< [ури] 42 [У:]<[УРУ] 42 1.4. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным носовым губным m: VmV > V: 45 [а:] < [аты] < [ары:] 45 [о:] < [оту] < [оры] 45 [у:]<[уту] < [уРи] 46 1.5. Долгие гласные, восходящие к комплексам с другими интервокальными сонантами 47 1.6.1. Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным [/] 47 1.6.1. Долгие гласные, восходящие к комплексам с другими сонантами, выпадающими в единичных основах 48 [ы:]<[ыгы]] 48 [a:]<[ala]] 48 [в:] < [edy] < [ozy] 48 Глава II. Долгие гласные в корнях слов, не восходящие к комплексу VCV 53 2.1. «Первичные» долгие гласные 53 2.2. «Готовые» долгие гласные в монгольских заимствованиях 58 2.2.1. Долготы в первых слогах монголизмов 62 2.2.2. Долгие гласные в непервых слогах монголизмов 65 2.2.3. Долгие гласные в монголизмах, восходящие к кратким гласным в монгольских языках 72 2.3. Эмфатические долготы 73 2.3.1. Междометия, модальные частицы и основы с модальным значением 74 2.3.2. Долгие гласные в мимемах и основах, образованных от мимем 75 2.3.3. Лексика, относящаяся к детской речи, или слова, употребляемые в общении с детьми 76 2.3.4. Долготы в некоторых основах, обусловленные модальными значениями 77 2.4. Позиционные и возместительные долготы 78 2.5. Долготы, обусловленные контаминацией 81 2.6. Долгие гласные в русизмах 82 Глава III. Долгие гласные на стыке морфем и в аффиксах 85 3.1. Образование долгих гласных на стыке морфем 85 3.1.1. Образование долгих гласных на стыке морфем вследствие выпадения сонанта у в анлауте аффиксов 86 3.1.1.1. Образовании долгот при словообразовании 86 3.1.1.2. Образовании долгот при грамматических изменениях слов и в процессе словоизменения 86 3.1.2. Образование долгих гласных на стыке морфем вследствие выпадения согласных в ауслауте основ 92 3.1.2.1. Образование долгот вследствие выпадения согласных в ауслауте основ при словообразовании 92 3.1.2.2. Образование долгот вследствие выпадения согласных в ауслауте основ при грамматических изменениях слов 93 3.1.3. Образование долгот вследствие выпадения согласных при грамматических изменениях местоимений 95 3.2. Долгие гласные в аффиксах 98 3.2.1. Аффиксы с долгими гласными, образованные вследствие выпадения интервокальных согласных 98 3.2.1.1. Аффиксы словообразования 98 3.2.1.2. Аффиксы формообразования и словоизменения 102 3.2.2. Долготы в заимствованных аффиксах 106 3.2.3. Эмфатические, позиционные, возместительные долготы в аффиксах 107 3.3. Причины возникновения долгих гласных в тувинском языке 112 Заключение 117 Приложение 121 Список сокращений и символов 121 Список информантов и дикторов 124 Список источников 125 Библиография 128 Введение к работе
Тувинский язык — тюркский язык, на котором говорит коренное население Республики Тыва, входящей в состав Российской Федерации. Кроме того, он является языком тувинцев, проживающих на юге Красноярского края, в Северо-Западной Монголии и в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая [История Тувы 2001: 3]. Тувинский язык, по наиболее распространенной генеалогической классификации Н. А. Баскакова, вместе с древними тюркскими и современным тофаларским языками относится к уйгуро-тукюйской d-подгруппе уйгуро-огузской группы восточно-хуннской ветви тюркских языков [1969: 315-323]. Другая классификация, предлагаемая группой исследователей, объединяет тувинский язык вместе с тофаларским языком и диалектами тувинцев Северо-Западной Монголии (мончаков) в отдельную группу — тобаскую или урянхайскую [СИГТЯ 2002: 5]. Они образуют отдельную ветвь внутри сибирских языков [СИГТЯ 2002: 727]. Особое влияние на тувинский язык оказали древние тюрки — во время тюркского, уйгурского, кыргызского каганатов [Убрятова 1985: 22-23]. Некоторые исследователи считают, что тувинский язык образовался в результате тюркизации какого-то палеосибирского населения древними тюрками и уйгурами, поэтому он (вместе с тофаларским) наиболее близок к древнеогузскому и древнеуйгурскому языкам [Баскаков 1969: 317]. В его лексике и грамматическом строе прослеживаются параллели с языком ор-хоно-енисейских и древнеуйгурских памятников [Баскаков 1969:317; На-деляев 1989: 3-Ю: Рассадин 1971: 147; Убрятова 1985; Широбокова 2001]. Тувинский язык является результатом скрещивания тюркского языка с языком аборигенов, обитавших на территории Тувы, в котором победило тюркское начало [Черемисина 2002: 234]. Считается, что тувинский язык возник в результате тюркизации аборигенных племен древними уйгурами, и в нем в большей степени сохранилась уйгуро-тюркская основа [Наделяев 1986а: 59; СИГТЯ 2002: 602]. Со времени возникновения тувинского языка на него оказывали различное влияние многие другие тюркские языки и диалекты. В XIII-XIV веках усиливается монгольское языковое влияние, так как в то время Тува находилась сначала в составе империи Чингисхана (XIII-XIV вв.), затем под покровительством монгольских ханств Алтын-ханов и Джунгарии (конец XV - первая половина XVIII в.). С середины XVIII в. до начала XX в. территория Тувы вместе с Монголией была под властью Цинской династии [Маннай-оол 2004: 84, 85]. Монгольское языковое влияние по-разному отразилось на различных ярусах тувинского языка, особенно сильно в лексике, где отмечен мощный пласт монгольских заимствований. Начиная с конца XIX, фиксируется влияние русского языка, которое продолжается до настоящего времени. Ранние лексические заимствования проникали в тувинский язык, подчиняясь произносительным нормам тувинской фонетики. Объектом научного исследования тувинский язык становится со второй половины XIX века. Его изучали многие отечественные и зарубежные лингвисты. Исследования по фонетике тувинского языка на сегодняшний день довольно многочисленны. Проблемам звукового строя тувинского языка уделяли внимание в своих работах В. В. Радлов, Н. Ф. Катанов, А. А. Пальмбах, Ф. Г. Исхаков, Ш. Ч. Сат, 3. Б. Чадамба, Д. А. Монгуш, А. М. Щербак, В. М. Наделяев, Б. И. Татаринцев, С. Ф. Сегленмей, К. А. Бичелдей, М. Б. Мартан-оол и другие исследователи. Вокализм в фонетической системе тувинского языка представлен троичным противопоставлением гласных: долгих, фарингализованных и кратких; некоторые исследователи к ним добавляют также долгие назализованные гласные. Долгие гласные тувинского языка, как и в ряде других тюркских языков, вторичные, и они в значительной части возникли из стяжения гласных соседних слогов после выпадения находившихся в интервокальном положении сонантов. Вторичные долготы тюркских языков упомянуты в «Сравнительно-исторической грамматике тюркских языков». Более детальному анализу этих гласных посвящены работы М. Рясянена, А. М. Щербака, Е. И. Убрятовой, Н. А. Баскакова, Н. К. Дмитриева. Описание фонетической системы тувинского языка впервые было осуществлено Н. Ф. Катановым в его труде «Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня», который является основополагающим исследованием для тувиноведения. Н. Ф. Катанов, впервые описывая тувинскую грамматику, максимально полно провел сопоставление тувинского с другими тюркскими и монгольскими языками и, где только мог, осуществил наблюдения сравнительно-исторического характера. Его труд является отчасти первым опытом исторической грамматики тувинского языка, так как, пользуясь сравнением с другими известными к тому времени тюркскими языками, он во многих случаях объяснил происхождение тех или иных явлений. Н. Ф. Катанов разделял гласные на чистые краткие и чистые долгие. Он установил, что все долгие гласные тувинского языка восходят к комплексу гласный + согласный + гласный (далее ГСГ), и отметил согласные {г, /(,/", б), которые выпали в положении между гласными. Он отмечает возникновение долгих гласных в тюркских основах, монгольских заимствованиях и при стечении гласных в той и другой группе слов [1903: 23-35; 64-110]. «Стечением гласных» исследователь называет случаи, где долготы появляются на стыке морфем [1903: 23-30]. А. А. Пальмбах делил гласные тувинского языка на чистые гласные нормальной долготы, полудолгие гласные с гортанным отступом и долгие гласные. Он также отмечал наличие носовых гласных, но не считал их фонемами [955: 175-188]. Ф. Г. Исхаков также классифицировал тувинский вокализм в своей монографии «Тувинский язык. Материалы для научной грамматики. Очерк по фонетике». Говоря о долгих гласных в тувинском языке, он разделял их по группам: «тюрко-монгольские долготы», собственно тувинские долготы, долгие гласные при морфологических изменениях слов. «Тюрко-монгольскими» он называл гласные в монгольских заимствованиях, которые имеют долготу и в тувинском языке, и в языке-источнике,. Надо отметить, что термин содержательно не совсем удачен, поскольку не объясняется природа этих долгот [1957: 9-51]. В «Грамматике тувинского языка» Ф. Г. Исхакова и А. А. Пальмбаха характеристика тувинской звуковой системы дается в сопоставлении с татарским, хакасским, алтайским, якутским, уйгурским и казахским языками. Кроме обычных долгих гласных, авторами указываются также долгие с носовым оттенком, которые считаются лишь вариантами обыкновенных долгот, хотя в некоторых диалектах выступают в качестве самостоятельных фонем [1961: 35]. Подробное описание вокализма тувинского языка имеется в совместной работе Ш. Ч. Сата и Е. Б. Салзынмаа «Амгы тыва литературлуг дыл». Они различают краткие, долгие, фарингализованные гласные, также указывают на наличие гласных с носовым оттенком [1980: 58-62]. Б. И. Татаринцев в монографии «Монгольское языковое влияние на тувинскую лексику» подробно рассмотрел фонетическое освоение монго-лизмов, заимствованных в разные периоды. Он установил, что в ранних заимствованиях долгота гласных образована по тюркскому образцу, а более поздние, по признаку долготы гласных, в большей степени близки к современным монгольским языкам. Большую работу по изучению вокализма тувинского языка проделал К. А. Бичелдей. Кроме восьми кратких, восьми долгих, восьми фарингали зованных гласных фонем, автор выделяет восемь назализованных долгот, которые также, как он считает, имеют фонематическое значение [1979; 1980 а, б; 1984; 1985; 1986; 2001 а, б, в]. Фонематическую длительность гласных впервые экспериментально определил А. Ч. Кунаа и установил следующие параметры: краткие гласные реализуются в пределах 6, 9-14 сигм, долгие в пределах 27-37 сигм [1957: 26]. Зоны средней длительности реализации кратких и долгих гласных не перекрещиваются. Это доказывает, что длительность является постоянным и различительным признаком указанных групп гласных. Фонетика диалектов и говоров тувинского языка изучена недостаточно. Описание звукового строя диалектов в основном производилось слуховым методом: по монгун-тайгинскому [Бабушкин 1961], тандинскому [Сат 1963; Сарыкай 1973], овюрскому [Хертек 1964], тес-хемскому [Арагачи 1964], улуг-хемскому [Хертек 1968], пий-хемскому [Сарыкай 1968], тере-хольскому [Сат 1968; Серен 1989; Делгер-оол 1993], кара-хольскому [Хертек 1970], каа-хемскому [Чадамба 1973], эрзинскому [Кунаа 1973], барун-хемчикскому [Мартан-оол 1977], дзун-хемчикскому [Сегленмей 1983], бай-тайгинскому [Доржу 1997] говорам, а также по тоджинскому [Арцы-башева 1935; Чадамба 1974; Бичелдей 2001г], западному [Бабушкин 1960], диалекту тувинцев Северо-Западной Монголии [Монгуш 1983], юго-восточному [Бичелдей 1985; Куулар 1999; 2003] диалектам тувинского языка. Первое экспериментальное исследование было проведено А. Ч. Кунаа на материале тес-хемского говора. Он описал систему гласных и согласных фонем [1959]. В монографии К. А. Бичелдея «Звуковой строй диалектов тувинского языка» систематизированы и обобщены результаты инструментального обследования диалектов и говоров [2001]. Кроме того, И. Д. Дамбыра был исследован вокализм каа-хемского говора и С. В. Кечил-оол — консонантизм сут-хольского говора тувинского языка с использованием объективных экспериментальных методов [Дамбыра 2003; Кечил-оол 2004]. В тувинских диалектах по долготе и краткости гласных слуховым методом были установлены следующие отличия от литературного языка: а) соответствие кратких долгим гласным литературной нормы в некоторых словоформах; б) соответствие долгих кратким гласным литературного языка; в) образование долгих гласных на месте долготных комплексов. В юго-восточном диалекте долгие гласные в количественном отношении произносятся короче, чем в литературном языке, что обусловлено влиянием монгольской речи самих же жителей юго-восточной Тувы [Куулар 2003: 10-12]. Диалектологи в тоджинском диалекте и тес-хемском говоре признавали наличие назализованных гласных [Чадамба 1974: 18-19; Кунаа 1958: 8]. Вместе с тем, и в других диалектах тувинского языка также встречаются долгие гласные с большей или меньшей степенью назализации. Однако, не отрицая наличия в долгих назализованных гласных, исследователи тувинского языка, все же считают, что они недостаточно распространены, чтобы считать их самостоятельными фонемами [Исхаков, Пальмбах 1961; Сат, Салзынмаа 1980]. Более подробный анализ диалектных особенностей представлен в основной части работы. Диалектные различия в отношении долгих гласных ставят ряд вопросов, решение которых дает возможность яснее понять ретроспективу тувинского языка и перспективу его развития на фонетическом уровне. Долготы в тюркских языках, происхождение которых еще не известно, называют «первичными». «Первичные» долгие гласные существуют, например в якутском и туркменском языках. Поскольку большая часть слов с долгими гласными в указываемых современных языках соответствует словам с долгими гласными в древних памятниках, их называют «древне-тюркскими» или «первичными». Ряд ученых в тувинском языке также находит «первичные» долготы [Бичелдей 1989; Кормушин 2002: 602], в других тюркских языках им соответствуют краткие. Некоторые ученые констатируют, что долгие гласные в древнетюркских памятниках в отдельных случаях имели графическое изображение [Щербак 1970: 53-54; СИГТЯ 1984: 37-44]. В частности, они отмечены в языке орхоно-енисеиских памятников, в словаре Махмуда Кашгарского. Знак, обозначающий [а], в орхоно-енисейских памятниках ставился в неконечной позиции только там, где должно было стоять долгое [а:]; а там, где имелось [а] нормальной длительности, этот знак пропущен. Ф. Г Исхаков отмечает, что в словаре М. Кашгарского долгий [а] обозначался удвоенной буквой [1955: 160-161]. Отдельные исследователи полагают, что «первичные» долготы существуют и в монгольских языках [Рясянен 1955: 60-62; Shiro Hattori 1970: 181-195]. Ряд ученых выступает за «первичность» долгих гласных в тюркских языках. У Е. И. Убрятовой отмечается, что О. Бётлингк изучив якутские слова с долготами, заметил, что в других тюркских языках этим долгим гласным соответствуют краткие и нельзя установить здесь исчезновение какого-либо согласного. Он первым высказал идею о «первичности» этих гласных, его поддержал И. Буденц [1985: 18]. Е. Д. Поливанов, хотя и не отрицал существования «первичных» долгих гласных, но высказал предположение, что долготы на якутской почве «можно приписать влиянию звонкости следующего согласного» [по Щербаку 1970: 124]. Другие исследователи рассматривают вопрос о пратюркской долготе в общеалтайском плане [Мельников 1971: 303-307]. К. Г. Менгес, сравнивая тюркские слова кв:к небо и а:б охота с монгольскими хвхе; и aba, заметил, что односложным словам с долгими гласными тюркских языков соответствуют двусложные слова с обычными гласными в монгольских языках. Это навело его на мысль, что в алтайском праязыке не было долгих гласных, они в тюркском праязыке появились как следствие количественной компенсации выпавшего конечного гласного [по Щербаку 1970: 124]. М. Рясянен утверждает, что в якутском и туркменском языках сохранились исконные долготы. Из примеров К. Г. Менгеса он делает свои выводы: монгольские языки утратили долготы, а тюркские языки отражают здесь исконное положение. Для него вопрос о «первичности» долгот бесспорен [1955: 60-62]. У других исследователей вызывает сомнение наличие «первичных» долгот не только в тувинском языке [Татаринцев 1986: 153-155; 1990: 17-18], но и в якутском и туркменском языках [Убрятова 1985 8-18]. Е. И. Убрятова была убеждена в том, что термином «первичная долгота» называют те случаи, где проявления долготы пока еще не могут объяснить [1985: 18]. Много споров также по поводу процесса и причин возникновения «первичных» долгот [Щербак 1970: 47-59; 122-143]. По мнению ряда ученых, они образовались вследствие слияния гласного с согласным, или гласного с гласным, после выпадения согласного в сочетаниях VCV [Языки народов СССР. Тюркские языки 1966: 22; Щербак 1970: 123]. Н. К. Дмитриев отмечает, что В. В. Радлов не признавал наличия в тюркских языках долгих гласных «по природе» [Дмитриев 1955: 194]. С точки зрения А. Биишева, данные долготы появились в результате стяжения гласного су [1963: 118]. Для некоторых исследователей образование «первичных», долгих гласных в тюркских языках - процесс, происходивший в целях различения омонимов и предохранения гласных от редукции. [Щербак 1970: 124]. Сам А. М. Щербак считает, что «первичные» долготы развились из слогов с вершиной на вокалической части в тот период развития языка, когда слова в нем были моносиллабами. Он признает, что указанные долгие гласные древние, но не считает, что они существовали в тюркских языках изначально. Они отличаются от вторичных хронологически [1970: 47-59; 122-143]. В. М. Наделяев связывает образование «первичных» долгот с субстратным явлением и с троичной системой противопоставления согласных. Он считает, например, что первоначально предки якутов не были тюркоязыч-ным народом, а долгие гласные существовали в их языке-субстрате. Приняв тюркский язык, носители субстрата восприняли аллофоны перед сверхслабыми согласными как долгие. То же самое произошло и в туркменском языке [Наделяев 1986 а: 57]. Вопрос о «первичных» долготах в тюркологии остается одним из спорных. В отношении наличия «первичных» долгот в тюркских языках в диссертации мы придерживаемся следующего мнения: указываемые долготы не существовали в тюркских языках изначально. Но допускается их наличие в древних тюркских языках. Возможно, в древнетюркских языках имел место процесс удлинения гласных, обусловленное позицией. Он совершался неравномерно, и, вероятно, был региональным явлением. Высказываемая точка зрения обоснована тем, что материалы орхоно-енисейских рунических памятников и средневековых памятников, зафиксированных с помощью арабской графики, свидетельствуют, что долгие гласные в корневых словах существовали [СИГТЯ 1984: 37 - 52; Щербак 1970: 53 - 54]. Кроме того, учеными отмечается наличие в древнетюркских языках позиционной долготы гласных, связанной с качеством последующего согласного. Существовало противопоставление глухих и звонких согласных на конце односложных слов и в конце первых слогов многосложных слов. Такая оппозиция объясняется закономерностями построения слога, выражавшимися во взаимозависимости характера вторых согласных и гласных в слогах типа (C)VC: звонкие согласные следовали за долгими гласными, а глухость конечных согласных была связана с краткостью гласного, т.е. звонкие согласные следуют за позиционно долгими гласными, а глухие -за краткими [СИГТЯ 2002: 619]. На первый взгляд кажется, что основные параметры долгих гласных в тувинском языке ясны и не вызывают вопросов. Но уже из предшествующего анализа работ тувиноведов возникает ряд проблем, связанных с долгими гласными: каковы основные механизмы образования долгих гласных; насколько активно возникновение долгот в тувинском языке по сравнению с другими тюркскими языками; а также существуют ли в тувинском языке «первичные» долготы, приемлемо ли выделять отдельный ряд долгих назализованных гласных, имеют ли они фонематическое значение и по какой причине появились назализованные долготы. Кроме того, неясны причины образования в нем вторичных долгот в целом. Актуальность исследования. Исследование отдельных фонетических явлений языка дает значительный материал для изучения его истории и ряда других проблем, относящихся к его современному состоянию, так как фонетика и морфология считаются ярусами более устойчивыми и менее подверженными изменениям. Кроме того, изучение звукового строя позволяет выявить контакты носителей разных языков и степень глубины взаимовлияния этих языков друг на друга. К настоящему времени осуществлены сбор и научное обобщение фонетических материалов по фарингализо-ванным гласным тувинского языка и по вокализму каа-хемского говора. Однако происхождение долгих гласных в тувинском языке все еще остается недостаточно изученным, хотя научные изыскания по этой проблеме могут способствовать решению ряда вопросов, связанных с языковыми контактами и субстратно-адстратным влиянием, что потребовало проведения специального исследования в сопоставлении с материалами монгольских языков и тюркских языков Южной Сибири. Цель работы. Основной целью диссертации является описание долгих гласных в тувинском языке, для чего необходимо по возможности в полном объеме выявить механизмы образования долгот и их отличия от тех же явлений в монгольских и соседних тюркских языках, определить возможные причины возникновения вторичных долгот, проверить наличие «первичных» в тувинском языке, установить, приемлемо ли выделять отдельный ряд долгих назализованных гласных и имеют ли они фонематическое значение. Задачи. В соответствиии с общими целями в работе ставятся конкретные задачи: собрать лингвистический материал; выявить сходства и разли чия долгих гласных в тувинском литературном языке и диалектах, в тувинском языке и соседних тюркских, а также в монгольских языках. Определить природу основных различий долгих гласных в диалектах и литературном языке, установить причины возникновения этих расхождений. Методика исследования. При анализе материала использовались описательный, сравнительно-сопоставительный, исторический, этимологический методы исследования. Кроме того, велись аудиовизуальные наблюдения автором над живой речью носителей тувинского языка. Материалами и источниками исследования послужили изолированные словоформы, извлеченные из Тувинско-русского словаря [М., 1955]. Источниками материалов для сравнения или этимологизации послужили следующие словари: Хакасско-русский [М., 1953], Ойротско-русский [М., 1947], Шорско-русский и русско-шорский [Кемерово, 1993], Древнетюрк-ский [Л., 1969], Большой академический монгольско-русский, I-IV тома [М., 2001-2002], «Тематический словарь северных диалектов алтайского языка» [Горно-Алтайск, 2004]; Тофаларско-русский и русско-тофаларский словарь В.И.Рассадина [Иркутск., 1955], а также словарь В. В. Радлова «Опыт словаря тюркских наречий», I-IV тома [СПб., 1893-1911], труд Н. Ф. Катанова «Опыт исследования урянхайского языка с указанием главных родственных отношений его к другим языкам тюркского корня» [Казань, 1903]; «Этимологический словарь тюркских языков» Э. В. Севортяна, 1-ІЙ тома [М., 1974; 1978; 1980]; «Этимологический словарь тюркских языков», IV-VI тома [М., 1989; 1997; 2000]; «Этимологический словарь тувинского языка» Б. И. Татаринцева, I - III тома [2000; 2002; 2004]; «Грамматика тувинского языка» Ф. Г. Исхакова и А. А. Пальмбаха [М., 1961]; монографии В.И. Рассадина «Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении» [М., 1978], «Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках» [М., 1980] и словарное приложение к «Фонетике и лексике тофаларского языка» [Улан-Удэ, 1971] и др. Кроме того, использовались материалы по диалектам и говорам тувинского языка из опубликованных и рукописных работ, указанных в списке источников. Часть материала была получена автором от информантов -носителей диалектов тувинского языка. Всего было собрано около 4000 словоформ и аффиксов. В указанных работах зафиксированы языковые материалы, существовавшие в определенный период развития рассматриваемых языков. Если соответствия какой-либо словоформы не обнаруживается в словарях современных тюркских языков Южной Сибири, то с необходимой ссылкой приводятся материалы В. В. Радлова, Н. Ф. Катанова, В. И. Рассадина. Использование материала этих источников в данной работе обосновано тем, что в исторической фонетике допустимо сопоставление с соответствиями, вышедшими из употребления в каком-то из языков. Сопоставительный материал, приводимый в работе, отражает направленность изменений, в том числе фонетических, в сравниваемых языках. Источники материала (двуязычные словари тюркских языков) в основном не оформлены специальными ссылками. Источниковедческие ссылки делаются в тех случаях, когда источниками сравниваемых соответствий служили другие труды, например, «Большой академический монгольско-русский словарь» или «Опыт словаря тюркских наречий» В. В. Радлова. Список источников можно найти в приложениях. Источниковедческие ссылки даются в круглых скобках, в отличие от библиографических, оформленных квадратными скобками. В данной диссертации словоформы тувинского языка передаются таким же образом, как и на письме, поскольку тувинская орфография в целом достаточно адекватно отражает произношение слов и, в частности, долгих гласных. Транскрипция использована в тех случаях, когда произношение отличается от графической трансляции. В частности, использованы специальные знаки, например, в указании носового оттенка долгих гласных. Материалы других языков даются соответственно их источникам. Научная новизна исследования. В работе впервые достаточно полно осуществлено системное изучение долгих гласных в тувинском языке не только в корневых основах, но и на стыке корневых и аффиксальных морфем, а также в аффиксах. Проведено исследование, в котором сделана попытка выявить причины образования вторичных долгот в тувинском языке. Опираясь на имеющуюся в литературе информацию о возникновении долгих гласных в тюркских языках, мы дополнили, уточнили и проанализировали долготные комплексы, на основе которых образовались долгие гласные тувинского языка, возможные пути и способы их появления. Путем сопоставления с тувинскими диалектными материалами, данными других тюркских языков Южной Сибири и монгольских языков выявлены специфические черты долгот в тувинском литературном языке и диалектах. Вновь полученные данные также позволили констатировать разли чия в современном литературном тувинском языке и диалектах относительно оппозиции «краткость/долгота». Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретические результаты и выводы, полученные в диссертационной работе, могут быть использованы в сравнительно-исторических и диалектологических исследованиях по тюркским языкам, при разработке курсов лекций по фонетике, сравнительно-исторической грамматике тюркских языков Сибири для студентов филологических факультетов Тывинского государственного университета и республиканских университетов Сибири; при составлении сравнительно-исторической грамматики тувинского языка. Материалы исследования будут способствовать всестороннему освещению исторически существовавших контактов носителей тувинского и других языков. Они могут послужить также дополнительным материалом для изучения различных явлений в звуковом строе и морфологии тувинского и других тюркских языков, а также представляют интерес для ареальнои лингвистики. Выводы и положения диссертации могут быть использованы также в практике преподавания родного языка в тувинской национальной школе. Положения, выносимые на защиту. 1. Долгие гласные тувинского языка являются вторичными образованиями. Есть несколько способов и причин образования долгот в тувинском языке: а) основным из них является стяжение соседних гласных в один долгий вследствие выпадения интервокальных согласных; б) образование эмфатических долгот; в) возникновение позиционных и заместительных долгот, а также долгот, обусловленных контаминацией; д) заимствования словоформ с «готовыми» долготами из монгольских языков; г) восприятие ударных гласных в русских заимствованиях как долгих. 2. Корневые долготы в основном образовались вследствие выпадения интервокальных сонантов и сочетания цг. На стыке основ и аффиксальных морфем, кроме сонантов, могут выпадать также и другие согласные. Поэтому стык морфем создает благоприятные условия для различных фонетических процессов, в том числе для образования долготы гласных. Образование вторичных долгот в целом началось на стыке морфем, которые постепенно слились в одну морфему и на современном этапе стали неразложимыми. В начале процесса образования вторичных долгот из долготных комплексов в интервокальном положении выпадали сверхслабые согласные - сонанты, затем этот процесс затронул и некоторые другие согласные звуки. В конечном итоге на стыке морфем стали выпадать и те согласные, которые, вероятно, не были затронуты этим процессом ранее. 3. Долгие гласные, восходящие к долготным комплексам с неоднородными гласными (с узким и широким), образованы по первому широкому гласному этого комплекса. 4. В тувинском языке долгие гласные распространены шире, чем в других тюркских языках Южной Сибири, где его долготам соответствуют либо долгие гласные, либо краткие, восходящие к вторичным долготам. Кроме того, в соседних тюркских языках чаще, чем в тувинском, сохраняются долготные комплексы или их рефлексы. 5. Сонант [rj] в тюркских языках Южной Сибири выпадает в интервокальном положении, образуя в тувинском и тофаларском языках факультативные назализованные долгие гласные. Носовой сонант часто сохраняется в алтайском и, отчасти, в хакасском языках, в отличие от тувинского и то-фаларского, где он повсеместно выпал. 6. «Первичных» долгот в тувинском языке нет. Те долгие гласные, которые в нем принято трактовать как «первичные», носят позиционный характер или являются результатами контаминации, выпадения интервокальных согласных. 7. Причина выпадения интервокальных согласных связана с ослаблением их артикуляции, что, вероятно, объясняется влиянием аборигенных племен Саяно-Алтая. Относить язык этих племен к какой-либо определенной группе довольно сложно, так как почти никаких данных о языке этих племен не осталось. Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложений. В приложениях помещены список принятых в работе сокращений и символов, список информантов, библиография. Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены во время выступлений на Международном симпозиуме, посвященном 110-летию дешифровки орхоно-енисейской письменности и 100-летию выхода в свет труда Н. Ф. Катанова «Опыт исследования урянхайского языка» (Кызыл, ТИГИ, 2003), и на пяти региональных конференциях: научно-практической конференции «Россия и Тува: 60 лет вместе», посвященной 60-летию добровольного вхождения Тувы в состав России (Кызыл, 2004); конференции, посвященной 60-летию кафедры хакасской филологии (Аба кан, 2003); на ежегодной конференции молодых ученых ИФЛ СО РАН (Новосибирск, 2004; 2005); ежегодной научно-практической конференции ТывГУ (Кызыл, 2004). Диссертант участвовал также со статьей в тренинге «Школы молодого автора» (Иркутск, 2004). Основные положения диссертации были изложены в курсах лекций «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» и «Древние языки» в Тувинском государственном университете и в шести публикациях: 1. Н. Ф. Катанов о долгих гласных тувинского языка // Письменное наследие тюрков. - Кызыл, 2003. - С. 71-72. 2. Долгие гласные в тувинском языке // Ученые записки Тувинского института гуманитарных исследований. Вып. 20. — Кызыл, 2004. - С. 330-338. 3. Причины возникновения долгих гласных в тувинском языке // Научно-популярный, методический журнал «Башкы», № 2. — Кызыл, 2005. - С. 72-75. 4. Удлинение гласных в тувинском и тофаларском языках, изменяющее грамматическое значение слова // Материалы XLIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». Языкознание. - Новосибирск, 2005. - С. 120-121. 5. К вопросу о «первичных» долгих гласных в тувинском языке // Ежегодник института саяно-алтайской тюркологии. Вып. 9. - Абакан, 2005. -С. 90-92. 6. Долгие гласные, восходящие к комплексу с интервокальными б, м II Ученые записки Тувинского института гуманитарных исследований. Вып. 21. — Кызыл, (в печати). Рассмотрим долготы, возникшие вследствие выпадения сонанта г [у] между однородными гласными. [а:] [ауа]: аваангыр ловкий, умелый, проворный, шустрый, расторопный, сноровистый . Соответствия: як. абыганай абыканай делать что-либо скоро, и старательно , тув. аваан ап-а-ган, где an- основа со значением быстрота, ловкость (ЭСТувЯ I, 44-45); догааштырар быть подходящим, подходить, соответствовать . Соответствия: хак. тогас-, алт., шор. тогаш- (РСл I, 1159) встречаться, натолкнуться на что-либо , тув. догааштырар ток-а-га-ш-, от корня ток равный, равно, ничья (ЭСТувЯ I, 176); хаан царь, хан, король , тоф. ha:n, хак. хан, алт. каан царь, хан , др.-тюрк. qagan верховный правитель, главный хан . Долгота в слове назализованная, обусловленная конечным носовым согласным к. Ср. монг. хаан, п.-монг. каган хан, царь, государь (Рассадин 1980: 187). Ф. Г. Исхаков относит долготу в этом слове к тюрко-монгольским долготам [1957: 35-43]. Хотя в этом нет абсолютной уверенности, с большей долей вероятности можно сказать, что долгота восходит к древнетюркскому комплексу -ауа-, так как другие тюркские языки сохраняют соответствия этому комплексу. Но надо заметить, что в семантике тув. хаан заметно монгольское влияние. [ы:] [ыуы]: ыы-сыы плач, вопль . Соответствия: хак. сыыт сыхтаг плач, причитание (ср. сыгыт- прослезиться ), шор. сыгыт сыыт плач , алт. ий, уйг. йиги плач , тув. ыы-сыы сопоставимо с узб. йиги-сиги и восходит к форме ыгы-сыгы (ЭСТЯI, 79); ср. тув. ыгла- плакать ; амдыы тот, тот самый . Соответствия: тоф. амды теперь, сейчас , алт. эмди, шор. амды амда сейчас др.-тюрк. amdi, amti настоящий, теперешний . В тувинском языке имеются диалектные варианты амдыгы, ам дыкы, амды, из которых первые две имеют долготные комплексы и соотносятся с тувинской литературной формой, а третий соответствует данным других тюркских языков. [и:] [иди]: бичии 1) маленький, мелкий , 2) немного, немножко, чуть-чуть . Соответствия: тоф. бичии очень маленький, очень мало , хак. кичик, алт. кичик, др.-тюрк. Ыса. Относительно происхождения долгого гласного выдвигаются две гипотезы: во-первых, долгота эмфатическая, во-вторых, тув. бичии бичи-ги, где бичи- — вариант глагольной основы бич- резать [ЭСТу-вЯ I, 231-233]. В материалах Махмуда Кашгарского есть аффикс -гы и его варианты, которые в старых и древних тюркских языках образовывали имена, в том числе со значением признака, от любого глагола (каґкі / katgi твердый, жесткий kat- твердеть, становиться жестким ) [Севортян 1966; 231-232]. Вероятно, в образовании отглагольного имени бичии участвует этот аффикс или его варианты; чиире- брезговать, питать отвращение . Соответствия: тел. чіра- оттолкнуть , др.-тюрк. йери-, йигире- иметь, питать отвращение , от йиг грубый, жестокий, плохой (ЭСТЯIV, 201-202). [у:] ІУУУІ: буугар (буук-) скучать, тосковать, томиться . Соответствия: хак. пуглан рассердиться, надуться , алт. (диал.) пуган муган мукан быть слабым, утомленным, мучиться (РСл IV, 1362; 2171; 2174). Тув. буук- буг-ук (ЭСТувЯ I, 304); буур лось, сохатый . Соответствия: як. буур самец оленя , уйг. бугра олень . Тув. буур буг-ур или буг-у-р (ЭСТувЯ I, 305-306); [YHYOY]: буурек 1) почка, почечный, кончик пальца руки . Соответствия: тоф. бвврек, алт. бдрдк, хак. пугурек пурек, шор. пуграк, др.-тюрк. bogyr bogrek,cip. п.-монг. бугере-. Тув. буурек бугурек, который сохранился в диалектах хакасского, алтайского языков (ЭСТувЯ I, 32); дундууштээр бросать прямо вверх . Тув. дундууштээр дундууште- дундууште- дундук-уш-те- (ЭСТувЯ II, 293-294). Долготный комплекс VyV с одинаковыми гласными образовал долгие гласные того же качества, что и гласные в комплексе. Долготный комплекс VyV с качественно неоднородными гласными в словах тюркского происхождения в тувинском языке также образовал дол гие гласные. В комплексе в основном присутствуют — первым компонентом широкие гласные, а вторым — узкие, т.е. это сочетания типа ауы ауу, еди еду, оуы оуу, уди еду: [а:] [ауы] [ауу]: аа молозиво . Соответствия: хак. оос, шор. о:с у:с, огус, др.-тюрк. ayuz молозиво (РСл I, 173), тув. аа аг-ы аг-у (ЭСТувЯ I, 29-30), в отличие от хак. оос огус; дааш шум, звук, гул . Соответствия: тоф. дааш, хак. табыс, алт. табыш звук, голос , др-тюрк. tavis, tavus звук, голос (ЭСТувЯ I, 29). В тувинском языке имеется глагол дагжа- звучать, издавать звуки , поэтому дааш дагыш, дагжа- даг(ы)ша- (ЭСТувЯ II, 29). Возможно, варианты, подобные алт. табыш, имеют интервокальный [р] вторичного происхождения, который восходит к [у]. Интервокальный [0], который отражен в древнетюркских примерах последовательно сохраняется в огузских языках, а группа кыпчакских языков сверхслабые [у] и [f$] перевела в [0] [СИГТЯ 2002: 279-280], таким образом, [0] в указанном примере вполне может быть вторичным по отношению к [у]. араазай очень высокий, высоченный, очень крупный . Возможно араа-зай арагысай ара-гы-са-й (ЭСТувЯ I, 125). В комплекс [оуа], оба гласные широкого ряда, и долгота образовалась не по первому гласному как в других комплексах, а по второму: [а:] [оуа]: шаар далекий, бескрайний \ далеко, далёко , дээр шаар вверх, высоко . Соответствия: тоф. sa:ru вверх (Рас: 1971; 230), хак. чогар, кызыл. шогар, саг. чогары запад , як. сонору, др.-тюрк. йокары вверх, наверх (ЭСТЯ III, 214). По образованию долгих гласных с тюркскими языками очень схожи языки монгольской семьи, в которых анализируемое явление достаточно изучено. Б. Я. Владимирцов детально рассмотрел комплекс VCV, который образовал в халха-монгольском языке долгие гласные [1989]. Изучением этого процесса в бурятском языке занимался В. И. Рассадин [1982]. Б. И. Татаринцев отразил подобные явления в тувинском языке в монографии «Монгольское языковое влияние на тувинскую лексику» [1976]. Долгие гласные вторичного образования в монгольских языках, в отличие от долгих гласных тюркских языков, образованных по первому гласному долготного комплекса, появились в результате регрессивной ассимиляции. Причиной этого процесса является, по мнению монголоведов, ослабление интервокального согласного перед вторым ударным гласным комплекса VCV, где долгота образовалась по второму гласному комплекса [Рассадин 1982: 44]. Исследователи датируют начало процесса исчезновения интервокального согласного XIII столетием [Татаринцев 1976: 63]. Развитие долгих гласных из комплекса VCV в монгольских языках прошло несколько стадий. Ш. Хаттори считал, что их пять [1970: 181-195], но В. И. Рассадин указывает четыре стадии: 1) VCV 2) VV (сочетание гласных, в том числе неоднородных; на месте согласного - хиатус, или зияние) 3) VV (сочетание гласных без хиатуса) 4) V: (один долгий гласный) [1982: 42]. Завершился этот процесс примерно в XIV-XV веках или позднее [Татаринцев 1976: 63]. Но, как считает В. И. Рассадин, в некоторых монгольских языках процесс образования вторичных долгот еще продолжается [1982: 57]. Опираясь на вышеуказанные работы, рассмотрим долгие гласные в ранних заимствованиях из монгольских языков, проникших до образования вторичных долгот в языке-источнике. Таких монголизмов в тувинском языке немало. [а:] [ауу]: калчаа бешеный, сумасшедший , цэнг. калчыы (Уламсуренгийн 2003, 148). Соответствия: тоф. galzu:, алт. кал/у, хак. халча сердитый; злой, бешеный , шор. кал/а бешеный, дикий , п.-монг. yaljayu, монг. галзуу. Вероятно, диалектное калчыы восходит к монгольской форме с «готовой» долготой типа галджуу, заимствовано в тот период, когда в монгольских языках шипящие еще не перешли в свистящие; чалгаа 1) лень, ленивый , 2) лентяй, лодырь . Соответствия: алт.]алку, шор. чалакай, п.-монг. Jalgayu, монг. залхуу лень, ленивый . В этих монголизмах в тувинском языке образовался широкий долгий гласный [а:]. В алтайских примерах ксиу у бешеный , jcuiKy лень гласные узкого ряда второго слога могли образоваться самостоятельно по узкому огубленному гласному долготного комплекса, согласно фонетическим законам алтайского языка [Рассадин 1980: 20]. Долготы в них утеряны, функционируют гласные нормальной долготы. Тофаларское тоф. galzw. бешеный это, видимо, позднее бурятское заимствование, учитывая озвончение начального согласного и огубленность долгого гласного [Рассадин 1971: 117]. [э:] [еду]: кеъжээ 1) прилежный, старательный, упорный, трудолюбивый , 2) сильный, способный, умелый , 3) трудный, сложный, суровый . Соответствия: шор. кичанкей старательный , п.-монг. qecegu, монг. хецуу трудный, затруднительный, тяжелый, серьезный, умелый, опытный ; бгшээ тодж. разновидность глинистого сланца . Соответствия: алт. билу, хак. пило, п.-монг. bilegti, монг. билуу, оселок, точильный камень, брусок ; элээр трезво, трезвый . Соответствия: тоф. элэ:р, алт. эруул, п.-монг. eregiil, монг. эруул трезвый ; квгээр большая кожаная фляга , монг. хвхуур бурдюк из шкуры крупного рогатого скота , п.-монг. квгегур кегэгур фляжка, кувшин из металла для чая, небольшой кожаный бурдюк для вина ( БАМРС, 4-15), хак. кугар кожаный турсук (Рассадин 1980: 36), як. кугувр большой бурдюк из кожи для хранения жидкостей (Рассадин 1980: 69). В приведенных примерах долгие гласные тюркских языков, как правило, не соответствуют долготам современных монгольских слов. Из сочетаний [ауу], [еду] в монгольских языках образовались гласные [у:], [у:], тогда как в тувинском - [а:], [э:]. Этому несоответствию авторы «Грамматики тувин ского языка» дают следующее объяснение: долгие гласные в монгольских заимствованиях тувинского языка могут восходить к долготам в современ ных монгольских языках, т.е. слово заимствуется с уже образовавшимся долгим гласным. Но существуют и более ранние монголизмы, в которых долгие гласные образовались в тувинском языке самостоятельно. Соответ ственно образовавшиеся долготы отличаются друг от друга [Исхаков, Пальмбах 1961: 33]. «Первичные» долготы, как известно, свойственны для якутского и туркменского языков. Такие долготы обычно не соотносятся с комплексом VCV, и в тувинском языке в основном им соответствуют краткие гласные. Для тюркских языков Южной Сибири, к которым относится тувинский, характерны вторичные долгие гласные. В середине прошлого века исследователи находили в тувинском и хакасском языках по одному слову с так называемым «первичными» долгими гласными [Исхаков 1955: 163]. В настоящее время в этих языках, по мнению ученых, таких слов несколько. В тувинском языке К. А. Бичелдей приводит 5 основ с первичной долготой, в кара-хольском говоре И. В. Кормушин указывает также 5 основ, в хакасском языке «первичные» долготы найдены в 8 основах [Бичелдей 1989: 16; Кормушин 2002: 602; Гюльсум Килли 2003]. В онгудайском говоре алтайского языка хотя и фиксируются словоформы, сохраняющие «первичные» долгие гласные, но А. А. Шалданова считает, что это лишь осколки прежней их системы [2003: 12]. В этом разделе ставится задача установить, существуют ли в тувинском языке «первичные» долготы. Составители «Грамматики тувинского языка» Ф. Г. Исхаков и А. А. Пальмбах считали, что в слове дуун вчера возможна первичная долгота. Но, тем не менее, в этой же работе не отвергается и другая версия возникновения долгого гласного: слово дуун образовано слиянием двух основ: указательного местоимения дуу дуу и существительного хун день - дуун дуудун дуу хун [1961: 31]. В этимологическом словаре тувинского языка анализировались все известные версии происхождения этого слова и образования долготы в нем. Автор словаря склонен считать правомерной версию, согласно которой долгота в слове образовалась слиянием указательной частицы те ти де, варианта с гласным нормальной долготы, и существительного хун [ЭСТувЯ II, 302]. К. А. Бичелдей к примерам с «первичными» долготами относит следующие слова: куура- сохнуть (ср. туркм. гу.рї— гу:ра, якутск. ку:р-), даадыла- выбирать более вкусное (ср. туркм. да:т- пробовать, вкушать ), ээр- лаять (ср. туркм. yip-, у:р-), acuta— ыыла- плакать (ср. туркм. а:гла-) [1989: 16]. Основа куура- сохнуть имеет соответствия в тюркских языках, в которых признано наличие первичных долгот. Но, вместе с тем, не следует упускать из виду другое тувинское слово, семантически идентичное ему: курга- сохнуть, высыхать , в котором нет долготы. В современном тувинском языке есть лексема куурар-, воспринимаемая, наряду с основным, также в значении становиться серым при солнечных лучах , т.е. под лучами солнца объект, высыхая, становится бледным. Мы полагаем, что в куура- имеет место результат контаминации, т.е. долгота появилась под влиянием глагола куурар- становиться серым, бледным , который образовывается от прилагательного куу серый . Нынешнее положение в языке таково, что его носители в значении «сохнуть» употребляют, скорее, форму курга-, нежели куура-. Основа даадыла- выбирать более вкусное , связывается Б. И. Татарин-цевым со словом даъдыглыг вкусный . Долгота ученым объясняется комбинаторными характеристиками гласного [а], т.е. на фоне узкого [ы] второго слога произошло позиционное удлинение широкого гласного первого слога. Следует отметить, что удлинение первого слога в этом слове характерно не только для тувинского языка, в одном из диалектов хакасского языка также имеется форма с долгим гласным таады- (ЭСТувЯ 2002: 46-47), также в шорском: таам вкусный (ср. алт. тату сладость, сладкий, вкусный ). В связи со сказанным, отметим, что следует считать позиционной и долготу в первом слоге тувинского диалектного веру вместо лит. вру 1) вверх , 2) наверх , 3) выше . В других тюркских языках Южной Сибири долгому гласному соответствуют краткие, кроме хакасского диалектного (саг.) д.ре в значении вверх, верхняя часть . Тем не менее, Э. В. Севортян считает долготу в хакасской, туркменской, тувинской формах этимологической [ЭСТЯI, 542]. В формах аала—ыыла- плакать невозможно утверждать наличие «первичного» долгого гласного. В некоторых тюркских языках есть основа агы (турк. а:гы) плачь, стенание, рыдание с вариантом ыгы (фиксируется как компонент тув. парного слова ыы-сыы вопли ) (ЭСТЯ I, 79). От подобной основы и происходит тув. аа ыы в составе указанного глагола. А туркменское агла- (см. ЭСТЯ I, 80), вероятно соотносится с тув. формой ыгла плакать , в которой гласный - краткий. К основе образованной от звукоподражательного слова мы относим форму ээр- лаять , долгота которой, однако, не эмфатическая. Долготу в слове считают «первичной», опираясь на туркм. yip—у:р- лаять [Бичел-дей 1989: 16]. Но в тувинском языке долгота назализованная, также как и в тофаларском е:г лаять . Э. В. Севортян считает корневой долгий гласный «первичным». Однако далее отмечает, что появление качества тувинского гласного [е:] вместо [у:] неясно [ЭСТЯ I, 626-627]. Назализация долгого гласного указывает на выпадение носового сонанта [л]. Правомерно соотносить данную основу с др.-тюрк. erjra- реветь, стонать (ДТС: 175). В этимологическом словаре мы находим основу oij- с подражательным значением. Автор словаря указывает, что значение рычать в группе слов на orj- более раннее [ЭСТЯ I: 518]. Семантика лаять могла получить развитие на основе значения рычать . В тувинском языке нередко происходит разогубление гласного [в] (ср. едурек эдирек утка ). Поэтому, долгота в глаголе возникла следующим образом: ээр- эц-ер эу -up эц orj. Сходная ситуация наблюдается в случае с тув. ээремчик паук , долготу в которой Э. В. Севортян считал «первичной», связав с основой 6:р- плести, заплетать, сплести [ЭСТЯ I: 544]. Но думается, что правомерно связывать его с еуир- прясть, сучить (ЭСТЯ I, 227), родственным тувинской основе ээр- крутить, прясть . Б. И. Татаринцев в тезисах доклада «О реальности «первичных» долгих гласных в тувинском языке» проанализировал подобные двусложные основы и пришел к выводу, что долготы в них вторичны, могли возникнуть в комбинаторных условиях, также не исключена эмфатическая долгота. Исследователь отмечает, что «первичные» долготы — особенность туркменского и якутского языков, а в тувинском языке их едва ли можно считать сколько-нибудь заметным явлением [1990: 17-18], хотя отдельные случаи очень напоминают «первичную» долготу. Выпадает начальный согласный [у] аффиксов, следующих за основами с конечными гласными. Авторы «Грамматики тувинского языка» к аффиксам, у которых выпадают согласные в анлауте, относят показатели принадлежности, дательного падежа, а также причастий на -галак, -гы дег, -ган, -гола, -гыже, -гай и деепричастия на -гаш. Кроме указанных выше случаев этот процесс наблюдается также при словообразовании: а) в производных основах на -гаш -гач, означающих орудие, реже — субъект и место: челээш радуга челе-геш, ср. тодж. чэлегеш, тоф. челээш радуга (исходя из тоджинского варианта слова, можно предполо жить, что основа сначала функционировала с огубленным гласным в пер вом слоге и могла быть производной от глагола челе- прислонить к чему либо ; чередование в/е в тувинском языке довольно распространено), оза лааш стоящий в стороне, удаленный, отдаленный озала-гаш, тув. был гааш мешалка былга-гыш, тоф. булупааш веселка, палочка, лопаточка для размешивания . б) в существительных на -га. Аффикс чаще образует существительные от звукоподражательных основ: пвдулээ резина педуле- издавать звук пед — падения чего-то мягкого, удара чем-то мягким , чызылаа диал. мед ведь чызыла- издавать звук удара чыъс\ сыйтылаа стриж сыйтыла издавать писк сыйт\ Общим для этих производных в тюркских языках является семантика орудия/приспособления, а также название процесса в его овеществленно-результативном и процессуальном значениях [Севор тян 1966: 227-228]. Аффикс имеется также в тофаларском, хакасском и ал тайском языках, но образование долготы вследствие выпадения согласного аффикса происходит только в тофаларском языке: чыттаа нос медведя чыттагы чытта- нюхать + -гы [Рассадин 1978: 68]. Долготы, образованные путем выпадения начального [у] аффикса при грамматических изменениях форм слов и в процессе словоизменения, бо лее многочисленны, чем при словообразовании. Таковы долготы, образованные на стыке морфем при склонении имен существительных: а) при образовании форм дательного падежа на -га/-ге: шалаа на полу шала пол + -га, кижээ человеку килей человек + -ге, бакшаа учи телю башкы учитель + -га. Подобные фузионные изменения зафикси рованы и в других южносибирских тюркских языках: тоф. эмши врач эмшээ, хак., шор. пала ребенок палаа ребенок . Но в тувинском и других языках Южной Сибири те же и подобные им существительные в форме дательного падежа, могут употребляться и с сохранением долготного комплекса: шалага на полу шала пол + -га, тув., шор. кижиге человеку кижи человек + -ге, бакшыга учителю башкы учитель + -га, ховуга в степи хову степь + -га; шор. палага ребенку ребенок пала ребенок . В алтайском литературном языке в указанной ситуации вообще не происходит выпадения интервокального согласного и не образуется долгота: бала ребенок + -га (д.п.) балага, айу медведь + -га (д.п.) айуга. Особенно многочисленны такие долготы при грамматических изменениях глагола в деепричастных и причастных формах, а также при словоизменении: б) -галак/-гелек, -калакАкелек: бодаалак тот, кто вот-вот подумает , дищнээлек тот, кто еще не охотился на белок , хак. тдреелек альт еще не родившийся богатырь . В алтайском и шорском языках согласный на стыке морфем не выпадает: бичигелек бичи- писать ; шор. адагалац еще не на звал . в) -гы дег: При выпадении согласного на стыке основы и аффикса появ ляются долгие гласные в тувинском и хакасском языках: тув. евглээ дег евс слово, которое надо сказать , ырлаа дег кижи человек, который, похоже, будет петь , ыраваа дег аъттар лошади, которые не могли уйти далеко ; хак. ырлаадаг кызычах девочка, которая, похоже, будет петь . В алтай ском языке после основ на гласные присоединяются варианты того же аф фикса: -гадый/-гедий/-годый/-гбдий: тблбгддий тот, который, возможно, заплатит , juzeduu тот, который, возможно, будет есть , где интервокаль ный согласный не выпадает и долгота отсутствует. В настоящее время в тувинском языке зафиксированы также случаи, когда причастия на -гы дег употребляются с интервокальным согласным: ойнагы дег артист артист, который бы сыграл , чугаалагы дег эвес кижи он не тот человек, который мог сказать , т.е. долготный комплекс не образует долготу. Это характерно для речи людей среднего возраста и моложе. Но в отрицательной форме причастий на -гы дег интервокальный согласный все же выпадает повсеместно. Вероятно, это обусловлено тем, что выпадение анлаутного [у] аффиксов началось сначала после аффиксов отрицательной формы и в этой позиции больше закреплено: свглевээ дег сое слово, которое не должно быть сказано , кылбаа дег кижи человек, который не мог этого сделать ; г) -галаЛгеле: тув. бодаста с тех пор, как подумал , хадаала с тех пор, как подул ветер , алт. келгели с тех пор, как пришли , алт. келбегели с тех пор как не приходил , иштегели с тех пор, как он трудился . В современ ной тувинской разговорной речи также отмечены случаи употребления данной формы глагола с сохранением долготного комплекса: чоругала с тех пор, как ушел ; д) -гыже/-гиже: Согласный г аффикса выпадает, если глагол оформлен отрицательной формой: албааже . пока не возьмет , келбээже пока не придет . Если глагольная основа на гласный не оформлена аффиксом от рицательной формы, тогда согласный в анлауте форманта, как правило, не выпадает: чуругуже до тех пор, пока не нарисует , санагыже до тех пор, пока не сосчитает . В хакасском языке начальный согласный варианта рассматриваемого аффикса выпадает, если присоединяется к основам в отрицательной форме: тооспаанча пока не закончит , в алтайском же языке его выпадения не происходит: карыганча пока не состарится , тутпаганча пока не схватит . е) -гайЛгей: тув. ырлаай пусть поет , барбаай сен ладно, не иди , хак. ойнаай ладно, пусть играет , итпеей ладно пусть не делает , алт. ойногой пусть играет , конбогой пусть не ночует . В алтайском языке и в этом случае сохраняется долготный комплекс без образования долготы; ж) -ган/-ген, номчаан прочитал номчу- читать + -ган, соксаан пре кратил сокса- прекращать + -ган, албаан не брал алба- не брать + -ган.Долгие гласные, восходящие к комплексам с интервокальным ртовым гуттуральным
Комплексы VyV с неоднородными гласными
«Первичные» долгие гласные
Образование долгих гласных на стыке морфем
Похожие диссертации на Долгие гласные тувинского языка В сравнении с тюркскими языками Южной Сибири и монгольскими
