Функции невербальных компонентов в системе языка: На материале сравнения рус. яз. с англ. Мудрая, Ольга Васильевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Паралингвистика и собственно лингвистика. Место невербальных компонентов в системе языка . 14-46

1. Подходы к проблеме невербальных средств коммуникации в истории языкознания. 14-26

1.1 Основные направления изучения невербальных средств коммуникации в истории языкознания . 14-22

1.2. Вопрос о происхождении языка в связи с проблемой невербальных средств. 22-26

2. Языковая система и невербальные средства коммуникации. Вербальные, паравербальные и параязыковые средства. 27 - 42

2.1. Основные направления изучения невербальных средств в рамках паралингвистики. 27-29

2.2. Кинесика и ее центральное понятие "жест". 29 - 34

2.3. Рассмотрение взаимоотношений между языковой системой и невербальными средствами коммуникации с точки зрения системной лингвистики. 34 - 42

Выводы. 43-46

Глава II. Классификация невербальных средств и их функций в системе языка . 47-113

1. Классификация невербальных средств коммуникации. 47-82

1.1. Виды классификаций невербальных средств по значению. 47 - 67

1.2. Анализ предлагаемой классификации. 67 - 82

2. Невербальные средства и вербальная речь. Функции невербальных средств по отношению к вербальной речи . 83 -110

2.1. Соотношение невербальных средств с вербальной речью. 83 - 94

2.2. Виды классификаций невербальных средств по речевым функциям. 94 - 99

2.3. Анализ предлагаемой классификации. 99 -104

2.4. Взаимосвязь предлагаемых классификаций невербальных средств по значению и по речевым функциям. 104 - 105

2.5. Взаимосвязь функций языка и речевых функций невербальных компонентов . 105 -110

Выводы. 111-113

Глава III. Национально-культурная специфика распределения коммуникативных функций между вербальными и паравер-бальными средствами в языках различных типов . 114 -167

1. Национальная и социальная специфика паравербальных средств. 114-127

2. Способы лексической номинации невербальных компонентов в русском и в английском языке. 128 -143

2.1. Характеристика способов лексической номинации невербальных компонентов . 128 - 135

2.2. Сопоставительный анализ устойчивых словосочетаний, выражающих невербальное поведение, в русском и в английском языке. 136 - 143

3. Соотношение вербальных и паравербальных средств в русском и в английском языке. 144-162

3.1. Анализ неудобовыразимых вербальными средствами сюжетов с точки зрения внутренней формы языка. 144 -156

3.2. Универсальные и неуниверсальные паравербальные средства. 156 - 157

3.3. Анализ паравербальных средств с позиций функционального синтаксиса. 157 - 162

Выводы. 163-167

Заключение. 168-174

Библиография. 175 -190

• Основные направления изучения невербальных средств коммуникации в истории языкознания
• Невербальные средства и вербальная речь. Функции невербальных средств по отношению к вербальной речи
• Взаимосвязь функций языка и речевых функций невербальных компонентов
• Характеристика способов лексической номинации невербальных компонентов

Введение к работе

Социальное поведение человека, при всем разнообразии конкретно-исторических условий и места человека в обществе, обусловлено, в первую очередь, возможностью общения людей. Главным средством человеческого общения выступает язык. Язык является по своей функции орудием общения, материально-духовным образованием, отражающим на себе все познавательное богатство человека в индивидуальном и общественном аспекте, позволяющим закрепить в материальной форме его индивидуальное и общественное сознание. Однако в речевом общении, кроме обычных для естественных языков, вербальных, т.е. акустических, знаков, используются те или иные дополнительные системы знаков неакустического, невербального характера, ставшие одним из объектов изучения особой лингвистической дисциплины - паралингвистики. Паралингвистика изучает функциональное использование невербальных средств (НВС) при формировании конкретных речевых высказываний, а именно: просодических явлений, таких как темп речи, тембр голоса, паузация и др., и кинесических явлений в виде телодвижений как совокупности целенаправленных перемещений и поз, проксемики как расположения общающихся относительно друг друга, жестов, мимики, манеры вести себя и т.п. Ведь общение осуществляется не только путем обмена языковыми знаками, но также, как отмечал известный языковед Ю.С.Степанов, путем обмена деятельностями и продуктами деятельности, путем демонстрации фрагментов рутинного ролевого поведения, намеренного нарушения правил речевого и неречевого поведения, жестов, манеры сидеть, расстановки мебели, эмоциональных интонаций, неосознанным отбором слов и т.дЛ 18, 82).

Подробное описание ситуаций применения невербальной фсестовой, кинетической) речи мы находим в статье А.В.Филиппова "Звуковой язык и "язык" жестов", где автор поясняет: "Кинетическая речь применяется, если: а) между собеседниками далекое расстояние, б) стоит большой шум, в) собеседники не знают языка друг друга, но рассчитывают на доходчивость метафорических и визуально-ономатопоэтических жестов, г) один из собеседников страдает недостатками голосового или слухового аппарата, д) торжественность обстановки не позваляет говорить (напр., указание при исполнении гимна, что упал платок), е) нужно соблюдать полнейшую тишину (например, перед включенным микрофоном или чтобы не спугнуть животное), ж) человек не желает перебивать чью-либо словесную речь (например, опоздав на собрание, входя, когда делается доклад, приветствует коллег поднятием руки), з) человек желает скрыть мысль от части присутствующих и сообщить что-то лишь одному из них или нескольким, и) человек не может говорить из-за временной блокады органов речи (напр., когда полон рот еды). Кроме того, жестовый способ позволяет обратиться к новому собеседнику в момент, когда производится словесная речь, обращенная к прежнему собеседнику (напр., жест "подождите" или "быстрее уходите" при беседе с другим).

Иногда человек предпочитает показать жестом, а не сказать словом ради краткости, простоты, чтобы подчеркнуть свою нерасположенность к разговору или когда считает, что жест выразительнее слова: указать рукой, дернуть предупреждающе за рукав. Жесты пускаются в ход при даче информации животным (постукивание по колену - знак собаке "иди сюда", жест "замахнуться угрожающе", "стегнуть кнутом" как знак ехать быстрее и т.п.), а также если они

сочетают рефлекторность и намеренную дачу информации вовне собеседнику (подпрыгивать от радости, мелко трясти головой, показывая, что холодно или очень неприятно). Особой серией является традиционно-ритуальные жесты, имеющие определенное денотативно - коннотативное значение (стойка смирно, рукопожатие, целование знамени)" (125, 29-30).

Что же касается вербальной речи, то устное изложение мыслей применяется в обычной речевой обстановке, т.е. при условиях: пространственной близости собеседников, относительной тишины, знания ими слов языка, способности говорить и слышать, если это не противоречит каким-либо правилам, не ведет к неприятным последствиям, если нет нужды скрывать мысли от рядом находящихся. Жестовая речь применяется при наличии хотя бы одного из противоположных вышеназванным условий; она имеет качества, благодаря которым в иные моменты приходит на помощь неэффективной или невозможной манифестации устной речи - жестовая речь не звучит, жесты видны дальше, чем слышны слова, или же видны там, где не слышны слова, часто более пиктографичны, наглядны, чем слова (125, 29). Поэтому изучение процессов вербальной передачи информации всегда должно опираться как на вербальные, так и на невербальные факторы (или, как писал Ш. Балл и, артикулируемые и неартикулируемые знаки(10))-

Многие лингвисты, как, например, Г.В.Колшанский, считали, что привлечение НВС к участию в коммуникации диктуется не ущербностью языковой системы, каким-либо пробелом в ее структуре, а лишь обстоятельствами внешнего порядка, связанными с характером коммуникации: соблюдением определенного темпа беседы, акцентированием смысла высказывания, внесением личностного

(

отношения к сообщению и т.д. (52, 6), В настоящей работе отстаивается
противоположная точка зрения; очевидно, что каждый язык обладает
неповторимыми достоинствами, но каждый язык имеет и целую шкалу
малых и больших недостатков, заключающихся в плохой
приспособленности данного языка выражать содержание того или иного
типа. Кроме того, в каждом языке есть свои благоприятные и
неблагоприятные внешние условия общения, которые определяют
языковую детерминанту. Эти положения прослеживаются в работах по
системной лингвистике, представленных исследованиями

Г.П.Мельникова и его учеников.

По нашему мнению, назначение НВС определяется их опосредованным включением в акт высказывания и выполнением ими функций:

1. функции подсобного элемента для достижения однозначности коммуникации в связи с обобщенным и полисемантическим характером собственно языковых средств или, вообще, их отсутствием;

2. функции компенсации элиминированных, по той или иной причине, в реальном процессе коммуникации некоторых языковых средств.

Подобный взгляд на роль НВС в коммуникации мы находим и у И.Н.Горелова, который , анализируя монографию Г.В.Колшанского "Паралингвистика", приходит к утверждению, что наличие паралингвистических компонентов, способных дополнять и даже замещать лингвистический знак, не согласуется с исходным положением Г.В.Колшанского относительно универсальности и полной самостоятельности языковой системы во всех ее проявлениях (27, 106).

Таким образом, вербальное и невербальное поведение в конкретной ситуации общения выступают в единстве, составляя главнейшие компоненты коммуникативного акта. Подтверждение этого положения мы встречаем у Л.М.Шелгуновой, которая пишет: "Речевое и неречевое поведение, вербальные (собственно речь, ее особенности) и невербальные формы речевого поведения (жест, мимика, интонация, поза, телодвижение и т.д., выражающие эмоциональное или психическое состояние, мотивированное условиями и обстоятельствами речи) выступают в единстве, являясь компонентами единого деятельностного акта, имеющего определенные мотивы и цели" (135, 7).

Использование человеком НВС в процессе вербальной коммуникации является настолько же естественным, как естественно и биологически закономерно взаимодействие нейрофизиологических процессов, участвующих в производстве речи. Изучение взаимодействия вербальных и невербальных средств в процессе общения помогает глубже ставить вопросы, касающиеся природы языка, его структуры и функционирования в живой речи. Участие тех или иных НВС в вы сказывай кии заранее предопределено самой системой языка, социальным характером его происхождения и биологической природой говорящего субъекта.

Проблемы НВС, в лингвистическом аспекте, изучались в нашей стране до сих пор не столь интенсивно, как они того заслуживают. Отечественных работ в этой области довольно мало, и они необъемные. Наиболее значительными являются монографии Г.В.Колшанского и Л.М.Шедгуновой, работы Т.М.Николаевой и Б. А. Успенского, Л.А.Капанадзе и Е.В.Красильниковой, а также диссертационные исследования по данной проблематике, выполненные Н.И.Смирновой,

З.З.Чанышевой, Е.Я.Кедровой, Т.Т.Железановой, Т.И.Малиной, СЯ.Мейнерте, СБ. Гончаренко, А.И.Галичевым и З.Ю.Заюнчковской. Необходимо, конечно, отметить и словари русских жестов и мимики, подготовленные А.А.Акишиной. Т.Е.Акишиной и Х.Кано. Но поле изучения НВС остается все еще очень широким.

Исследования в области невербальной коммуникации приобрели в последнее время особую значимость и в связи с развитием международных контактов, что привело к осознанию необходимости углубленного изучения иностранных языков и национальных культур; на этот факт обращалось особое внимание в специальном документе -"Постановлении по учету страноведения в практике преподавания русского языка", которое было принято на Второй сессии Исполнительного совета Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ), проходившей в Москве в 1968 г.

Таким образом, изучение НВС, сопровождающих языковое общение, так же необходимо, как и изучение самих языков, т.к. НВС являются неотъемлемой частью человеческой коммуникации. Невербальная коммуникация - это один из видов человеческого общения, тесно связанный и взаимодействующий с речевым общением. Все это обусловливает актуальность данной темы.

Цель исследования в данной области представляется следующим образом: понять причины распределения коммуникативных функций между вербальными и невербальными средствами в языках различных типов и тем самым обеспечить семиотическую полноту описания конкретных языков, т.к. современная лингвистика, по нашему мнению, описывает, хотя и центральную, но лишь часть языка. Такое исследование

/

I!

позволит уточнить границы паралингвистики и собственно лингвистики. Кстати, еще Ю.М.Скребнев отмечал противоречие между представлением о четких границах лингвистического объекта и неопределенности фактических границ между лингвистическим и экстралингвистическим (112,136). На наш взгляд, далеко не все НВС, относимые к ведению паралингвистики, являются неязыковыми, не входящими в систему языка. Поэтому прежде всего необходимо определить, что же представляет собой языковая система, и какое место в ней занимают те или иные НВС. Такой подход поможет выявить, какие единицы и явления, изучаемые в настоящее время паралингвистикой, должны оставаться объектом изучения собственно лингвистики несмотря на свою неакустическую природу.

Цель работы предопределила следущие конкретные задачи настоящего диссертационного исследования:

выяснить, какое место в языковой системе занимают НВС;

разграничить область лингвистики и паралингвистики с позиций системной типологии языков;

- выработать классификацию НВС, исходя из разграничения
языковых и неязыковых НВС;

выявить функции НВС по отношению к вербальной речи;

найти причины распределения коммуникативных функций между вербальными и невербальными средствами в языках различных типов;

провести сопоставление английского и русского языка с точки зрения соотношения вербальных и невербальных средств в данных языках.

Исследование опирается на наблюдение над реальным поведением коммуникантов, но непосредственными объектами анализа служат

словари жестов и мимики, изданные как в России, так и за рубежом, и фразеологические словари, вербализующие канонизированные в языке типичные НВС. Материал исследования включает также тексты русской и английской художественной прозы, на основе которых производится проверка важнейших положений работы, ведь язык является системой имен, кодифицирующих все явления мира, известные человеку, и благодаря этому все невербальное поведение может быть описано словом. Такой состав источников позволяет достаточно полно охарактеризовать все виды НВС.

Исследование проводится на основе методов системной лингвистики. Работа опирается на такие частные методы исследования, как традиционно-описательный, сопоставительный, количественный, лексикографический, а также метод компонентного анализа, метод контекстуального анализа и метод теоретической дедукции.

Научная новизна работы заключается в новом подходе к разграничению области лингвистики и паралингвистики с позиций системной типологии языков. Использование методов системной лингвистики позволяет формулировать своеобразие изучаемого языка через выявление своеобразия его функции, функция же каждого конкретного языка должна выводиться из внешней языковой детерминанты. Сопоставление нескольких естественных языков, в той или иной мере различающихся по своему грамматическому строю и, следовательно, по функции, поможет выявить такие факты, когда определенные типы содержаний, выражаемые в одном языке с помощью вербальных знаков, в другом языке выражаются НВС, и объяснить принцип этого различия. В этом и состоит теоретическая значимость данного диссертационного исследования.

Практическая ценность работы обуславливается возможностью применения выводов, полученных в результате исследования, в процессе преподавания иностранных языков, в частности, английского языка и русского языка как иностранного, а также при изучении своеобразия национальных культур.

Задачи и цели исследования определили структуру работы, которая включает введение, три исследовательские главы, заключение и библиографию.

Во введении раскрывается связь исследуемой проблемы с общелингвнстическими проблемами и уточняется ее место в языкознании, обосновывается выбор данной темы и формулируются задачи и цели исследования.

В главе I рассматриваются различные подходы к данной проблеме в истории языкознания и выясняется место НВС в языковой системе, что позволяет разграничить область лингвистики и паралингвистики и на этой основе вычленить паравербальвые средства (ПВС) из области паралингвистических и отнести их к ведению лингвистики. В главе II классифицируются НВС и определяются их функции в системе языка. Глава III посвящена национально-культурной специфике распределения коммуникативных функций между вербальными средствами и ПВС в языках различных типов, в частности, в русском и английском языке. Эта глава направлена также на выявление способов лексической номинации НВС.

В заключении формулируются основные выводы по работе.

Библиография отражает использованую научную литературу, а также включает список использованных словарей и художественных произведений.

Главе I. ПАРАЛИНГВИСТИКА И СОБСТВЕННО ЛИНГВИСТИКА. МЕСТО НЕВЕРБАЛЬНЫХ КОМПОНЕНТОВ В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА.

1. Подходы к проблеме невербальных средств коммуникации в истории языкознания.

Сегодня НВС изучаются различными науками: физиологией, антропологией, психиатрией, криминалистикой, психологией (в частности, психологией общения и этнопсихологией), этнографией, искусствоведением, социологией и семиотикой. Наукой, изучающей функциональное использование НВС для формирования конкретных речевых высказываний, выступает паралингвистика. Термин "паралигвистика", предложенный американским лингвистом А.Хиллом, ориентирован на связь наблюдаемых неязыковых явлений с языком (183, 408-409). Под паралингвистическими понимаются явления, сопутствующие языку (греч. пара "около"). Паралингвистика как научное направление стала интенсивно развиваться сравнительно недавно (с 50-х годов нашего столетия), хотя жесты и мимика издавна привлекали внимание ученых.

1J.Основные направления изучения невербальных средств коммуникации в истории языкознания.

Описание и первоначальная систематизация речевой жестикуляции была предпринята еще в трудах по античной риторике и сценической речи Аристотеля, Феофраста, Квинтиллиана и Цицерона. Коммуникативные возможности жестикуляции рассматриваются в двенадцати книгах риторических наставлений знаменитого римского

оратора Марка Фабия Квинтиллиана, жившего в І в.н.э. Приведем одну яркую красочную цитату:

"Движения всего тела помогают оратору, но руки... говорят сами. Не с их ли помощью мы требуем, просим, угрожаем, молим, выражаем отвращение и ужас, вопрос и отрицание? Не они ли передают нашу радость и печаль, сомнения, чувства вины и раскаяния, рисуют меру, количество, качество и время? Не они ли ободряют, просят, обуздывают страсти, осуждают, восторгаются, требуют сочуствия и, указуя в ту или иную сторону, на того или иного человека - не они ли освобождают нас от необходимости пользоваться наречиями и местоимениями?" (48).

Цицерон же писал: "Каждое движение души имеет свое естественное выражение в голосе, жесте, мимике. Движения должны отвечать диалогу и смыслу слов" (2,141).

Это направление, поставившее своей задачей практическое применение телодвижений, жестов и мимики в ораторской речи, на сцене и т.п., берущее начало еще в античности, нашло свое продолжение в XX в. в работах театрального критика С.Волконского, писавшего в своей книге "Человек на сцене" (1912): жест - это выявление внутреннего "я" путем внешнего "я", это есть самоизваяние, притом вечно меняющееся" (20,24), и добавлявшего в работе "Выразительный человек (сценическое воспитание жеста по Дельсарту)" (1913): жест "предупреждает слово, как молния предупреждает гром" (19). Данное направление получило свое развитие также у таких великих мастеров XX в., как Б.Брехт и К.С.Станиславский.

В этом отношении интересно широкое понимание жеста на сцене ("социального жеста") великим немецким драматургом Б.Брехтом. Для обозначения этого социального жеста в 1936 году Брехт ввел понятие "gestus", включавшее в себя:

3. мимику актера, его простые телесные движения,

4. его манеру держаться,

3) пространственное отношение между двумя персонажами,
расстановку актеров на сцене,

4) поведение группы персонажей,

5) отношение к окружению, выраженное как вербально, так и
невербально.

Это все социальный жест, т.е. выражение социальных отношений определенной эпохи (67, 10).

На протяжении всей истории лингвистических учений представители разных течений поднимали вопрос о роли НВС в коммуникации. Назовем такие имена, как Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Д.Локк, Р.Дидро, Э.Б.де Кондильяк, И.ГХердер, В. фон Гумбольдт, А. Шлейхер и Г.Штейнталь. В теоретическом плане научному исследованию коммуникативных движений в рамках современной психологии положили основу Герберт Спенсер и Вильгельм Вундт, а в плане эмпирического исследования - Ч.Дарвин. Центральной проблемой было выдвинуто соотношение внутреннего переживания и его внешнего поведенческого выражения. В.Вундт, считавший, под влиянием идей В. фон Гумбольдта, что язык - это единство деятельности духа и деятельности тела, и убежденный, что первейшими психофизическими проявлениями являются . движения, вводит специальный термин "выразительные движения" для обозначения НВС. Ч.Дарвин, говоря о соотношении языка, жестов и мимики, отмечал: "Способность членов одного и того же: племени сообщаться между собой при помощи языка имела первостепенную важность в развитии человека, вьфазительные же движения лица и тела весьма содействуют силе языка" (34, 204-205).

В русском языкознании важность изучения НВС признавалась такими известными лингвистами, как Ф.Ф.Фортунатов, А.А.Шахматов, И.А.Бодуэн де Куртенэ и Е.Д.Поливанов. Так, Ф.Ф.Фортунатов и А.А.Шахматов говорили о взаимоотношении "языка слов" и "языка жестов и мимики" (128; 89). Фортунатов, в частности, писал: "Язык, как совокупность знаков для мышления и для выражения мыслей и чувствований, может быть не только языком, материалом для которого служат звуки речи, но он может быть также и языком жестов и мимики, и такой язык существует в человечестве рядом с языком слов. Предметом изучения в языкознании служит именно язык слов, который по своей природе звуков речи способен достигать гораздо большего совершенствования сравнительно с языком жестов и мимики, но чтобы понять физические и духовные условия, делающие возможным появление языка, необходимо принимать во внимание и другие выражения мыслей и чувствований в наших движениях¹¹ (128,195-196).

В отличие от Ф.Ф.Фортунатова, И.А.Бодуэн де Куртенэ и Е.Д.Поливанов придавали большое значение языку жестов. И.А.Бодуэн де Куртенэ называл язык жестов оптическим языком и включал его как один из компонентов в общий процесс развития языка. Этот выдающийся лингвист считал, что три составные части определяют язык как средство общения, а именно:

5. язык говоримый, т.е. действующий на слух,

6. пение, тоже действующее на слух,

7. эмоциональные движения, действующие на зрение (13, 88).

В свою очередь Е.Д.Поливанов указывал, что "значение слов дополняется разнообразными видоизменениями звуковой стороны, куда входит главным образом мелодия голосового тона..., и, наконец, -

жестами". В противоположность Фортунатову он утверждал, что жесты (как и просодические явления) должны изучаться лингвистикой: "Не надо думать, что эти стороны речевого процесса есть нечто не подлежащее ведению лингвистики, то есть науки о языке. Только, разумеется, рассмотрение этих фактов... составляет особый самостоятельный отдел лингвистики" Q01, 290).

Известный русский ученый Л.П.Якубинский писал в 1923 году о "мимическом, пантомимическом и жестикуляционном интонировании" высказываний, считая при этом, что мимика и жесты представляются не чем-то посторонним, случайным при разговоре, а органически входящим в него, даже сросшимся с ним (139,123).

Сознание необходимости включения в той или иной форме лингвистического исследования факторов, непосредственно сопровождающих речь, в задачи современного языкознания отчетливо было выражено в "Теэизах Пражского кружка", в которых концепция функционального Подхода к языку естественно требовала расширения понятия "средства языкового общения". В связи с этим в указанных тезисах обращалось внимание на то, что "следует систематически изучать жесты, сопровождающие и дополняющие устные проявления говорящего при его непосредственном общении со слушателем, жесты, имеющие значение для проблемы лингвистических региональных союзов"((05, 25). Р.О.Якобсон, со своей стороны, считал, что "необходимо подвергнуть обстоятельному разбору формальный состав и семантику различных мимических системі с выделением знаковых инвариантов внутри каждой из них. Исследованию подлежат этнологическая разверстка и географическое распространение отдельных систем, равно как и роль,

І*

отведенная им в процессах коммуникации (степень соотнесенности и иерархическая значимость жеста, мимики и слова)" (26,289).

И русские, и зарубежные лингвисты высказывались о необходимости точных и единообразных систем описания НВС различных национальных культур. Первая такая попытка была предпринята еще в 1832 г. неаполитанским каноником Андреа де Йорио, который сравнивал жесты и телодвижения, изображенные на античных вазах, картинах и в скульптурах, с современными. Это, по сути , был первый мимико-жестовый словарь. Труд де Йорио положил начало этнографическо-этйологическому направлению в исследовании НВС.

Попытку семантизировать употребляемые жесты делал и С.Волконский, который , к примеру, разделял жесты рук на две группы по расположению ладони:

Ладонь кверху - жест Ладонь книзу - жест

просящего дающего

вопрошающего отвечающего

убожества чванства

души нараспашку этикетности

воспринимающего поучающего

молящего благославляющего

Первыми серьезно за разработку проблемы межнациональных различий взялись немецкие исследователи 30-х годов, такие, как Ганс Понтер, Франц Ленц, Л.Ф.Клаусс, Оттомар Руц и др. Занимались этой проблемой и некоторые французские (Неувиль, Фоули), испанские (Вилар) и американские (Ботигер) ученые. Но все они сводили различия в невербальной коммуникации исключительно к биологическим факторам, к расовой наследственности и выделяли на этом основании высшие и

низшие расы (высшей, конечно, провозглашалась нордическая раса). В этой связи большоіе значение имела работа американского антрополога Д.Эфрона "Жест, раса и культура", появившаяся в начале 40-х годов, в которой опровергались расистские теории и определяющим фактором признавалась социальная среда. Работа подкреплялась кратким словарем южно-итальянских описательных и символических жестов, составленным коллегой Эфрона, профессором С.Ван Вином.

НВС, рассматриваемые в связи и под углом зрения семиотики, стали интенсивно изучаться с 50-х годов. Среди зарубежных ученых, активно разрабатывающих данную проблематику, необходимо отметить Д.Трейгера, Р.Бфдвистлла, П.Экмана, У.Фризена, ДжЛайонза, Д.Кристала, Р.Квирка, МРенски, У.Ла Барра, С.Фелдмана, М.Аргайла и др. В советском языкознании изучением НВС занимались Т.М.Николаева, Е. А.Успенский, Г.В.Колшанскнй, Н.И.Смирнова, А.В.Филиппов, А.А.Акишина, Л.А.Капанадзе. Е.В.Красильникова, И.Н.Горелов, Е.М.Верещагин, В.Ґ.Костомаров и др.

60-70-е годы были отмечены активным обсуждением проблемы НВС. Этой тематике была посвящена конференция по вопросам паралингвистики и кинесики*, состоявшаяся в Блумингтоне (США) в 1962 году, в работе которой принимали участие такие видные ученые, как Р.Бердствилл, У.Ла Барр, А.С.Хейз; СССР представлял Э.Станкевич. Особое внимание на конференции было уделено необходимости преподавания кинесики. А.С.Хейз, в частности, утверждал, что преподаватели английского языка очень заинтересованы в проведении

*Термин "кинесика" впервые ввел Р.Бердвистлл в качестве науки, изучающей общение людей через телодвижение (151,10-15).

межъязыкового сравнения жестов, например, в английском и французском, английском и итальянском и т.д. А.С.Хейз отмечал, что имеющийся материал бессистемен, разбросан и непригоден для преподавателей (179(, 160). В поддержку этого мнения выступил и Р.Бердвистлл, заявивший, что телесные движения могут быть представлены в виде системы моделей, и они должны быть изучены каждым носителем языка, если он стремится стать активным членом общества (179, 160). В результате конференции был заключен контракт между Министерством образования США и университетом штата Индиана.

Социальная значимость данной проблематики обусловлена, в первую очередь, расширением и углублением культурных контактов между различными странами, а также необходимостью обучения иностранным языкам, В советском языкознании проблемой обучения НВС занимаются Т.М.Николаева, Н.И.Смирнова, В.Д.Девкин, А.И.Галичев, Л.А.Козлова и др. В частности, В.Д.Девкин, как и американский ученый А.С.Хейз, видит при изучении иностранного языка необходимость располагать сведениями хотя бы о наиболее существенных знаках "кинетического" языка изучаемой культуры. Лингвисту представляется также необходимым при изучении иностранного языка составить словарь основных конвенциональных жестов и сравнить их с кинетическими знаками родного языка. Он полагает, что это не менее важно, чем знание культуры, географии и истории, государственного строя, экономики, уклада жизни, быта и нравов страны изучаемого языка; без этого невозможно полное взаимопонимание между представителями разных народов (35, 97-9І8). Подобные словари стали появляться в 70-80е г.г. Назовем несколько:

Th. Brun. The International dictionary of sign language, 1969.

Dictionary of Italian by gestures, 1970.

Sattz R.L., & Cervenka E.J. Handbook of gestures: Colombia and the United States, 1972J

Bauml B.J| A dictionary of gestures, 1975.

- Meo-Jilio G„ Mejia S. Diccionario de gestos. Espana e
Hispanoamerica, 1980.

- Акишина A.A., Кано X. Словарь русских жестов и мимики, 1980.

- Акишинаі А.А., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в
русской речи. Лингвострановедческий словарь, 1991.

Итак, мы рассмотрели основные направления в изучении НВС. Посмотрим теперь, как решался вопрос о происхождении языка в связи с проблемой НВС.

1.2. Вопрос о происхождении языка в связи с проблемой невербальных средств.

Вопрос о соотношении вербальных и невербальных средств тесно связан с вопросом о том, что возникло прежде - звуковое общение или общение жестами. В истории языкознания выдвигались различные теории происхождения язЫка и, в частности, жестовые теории происхождения языка (Э.Б> де Кондильяк, Л.Гейгер, В.Вундт, Я.Ван-Гиннекен, Н.Я.Марр). Современный лингвист И.НГорелов поддерживает точку зрения о примарности авербального способа коммуникации. Он считает, что жест (указательный, описательный или имитирующий) или фонация (эмоциональная или имитирующая) - эти средства легли в основу человеческой коммуникативной деятельности. Именно они обладают в

ситуации конкретностью, но могут быть сами по себе достаточно глобальными, что і необходимо и для образования протопонятий через обобщение, и для целей номинации в отсутствии объекта номинации: имитация рычания вызовет образ того, что рычит, описательный жест -внешний облик или направление движения того, о чем сообщается. Фонация естественна и универсальна, поэтому может быть имитирующей; жест нагляден. То и другое мотивировано и не требует ни внешних (по отношению к субъекту) средств, ни высокой (относительно современного уровня) степени абстракности мышления. И.Н.Горелов полагает, что сложившаяся веками техника использования паралингвистических компонентов сохранилась в основных своих (универсальных) проявлениях без особых изменений, а возможно, и передается генетическим кодом. Она , по гипотезе этого исследователя, представляет собой "функциональный базис речи", включающий и механизм образования протопонятий; на этот базис с течением времени "наложился" качественно иной знаковый конструкт - второсигнальная система в ее нынешнем понимании, но изменился - не в меньшей мере - и механизм мышления. И все же, по мнению ученого, "рудименты" древнейшего состояния коммуникации настолько сильны и активны, что современная деятельность человека не только использует их в коммуникативном аспекте, но и развивается с помощью самых различных "неязыковых" (в смысле естественного языка) систем. Отсюда, заявляет И.Н.Горелов, и проистекает противоречие, отмечавшееся еще Ю.М.Скребневым, между представлением о четких границах лингвистического (объекта и неопределенностью фактических границ между лингвистическим и экстралингвистическимйТЗ) 113-114).

По убеждению А.А.Реформатского, мнение о том, что когда-то люди общались только при помощи жестов, и жесты в определенный период заменяли язык, лишено всякого основания ^07, 290); жесты всегда выступают как нечто вторичное для людей, имеющих звуковой язык. Среди жестов нет "слов", и жесты сами по себе не могут называть и выражать понятия 07, 367).

Другой современный лингвист, А.В.Филиппов, придерживается той точки зрения,; что "язык возник и развивался из общения звуко-интонационными голосовыми сигналами, необходимо сочетавшимися с первоначально моторными движениями лица и остального тела" (125, 19). В этом, по его Мнению, - синкретизм речи, который сохранился в значительной мере до наших дней. А "семиотические жесты как самостоятельные коммуникативные единицы - позднейший продукт отъединения кинетического сопровождения звуко-интонационной речи; некоторые из числц таких движений и конфигураций преобразовались в кинетические знаки, которые довлеют себе. Кинетические фрагменты, отринутые от звуко-интонационной линии, сохраняют лексическое значение тех слов, которые они привычно для говорящих сопровождали или сопровождают (если употребляются изолированно), и имеют лексическое и грамматическое значение тех слов, заменителями которых они выступают (если являются анклавами в устную речь)" (125, 19). Данная точка зрения перекликается с положением И.А.Бодуэна де Куртенэ о том, что язык развивался из психофизиологической деятельности, которая с течением времени дифференцировалась на язык говоримый, пение и эмоциональные движения; и эти три составные части определяют язык к&к средство общения (13*, 88).

На наш взгляд, мнение А.В.Филиппова о синкретизме речи заслуживает доверия, как, впрочем, и гитотеза И.Н.Горелова о том, что сложившаяся веками техника использования НВС выступает как "функциональный базис речи". Представляется, что связь языка со всеми сопровождающими формами общения человека является органически необходимой, что она существует в силу единой биологической организации человека и обусловлена развитием ранее нечленораздельных форм общения в животном мире и постепенным возникновением в процессе совместной трудовой деятельности членов первобытного коллектива принципиально нового средства общения - посредством членораздельной речи. Мимические, имитирующие сигналы животных -это и есть эволюционный предшественник знакового поведения человека.

Выдвигаются гипотезы, что некоторые черты жестикуляции и мимики являются генетическими признаками человека. Эти врожденные способы выражения эмоций, по сути дела, ничем не отличаются от так называемых "выразительных движений" у животных. Не исключено, что такие особенности нашей мимики, как приподнятые брови в знак удивления или плотно сжатые губы и пристальный взгляд в сторону противника как выражение гнева, были унаследованы пралюдьми от своих обезьяноподобных предков и сопровождали человека на всем длинном пути его эволюции. Они же, вероятно, служили основой общения наших далеких прародителей. В подтверждение этой мысли приведем высказывание американского лингвиста У.Стокоэ: "Коммуникация посредством системы жестов не является исключительно человеческим видом деятельности, так, в широком смысле этого термина, знаковый язык так же древен, как и сама человеческая раса, и его предыстория равным образом не ясна. Взять хотя бы гипотетический

пример, пожимание плечом, которое для большинства говорящих сопровождает определенное речевое высказывание, то это движение может быть настолько слабым, что даже не осознается большинством говорящих" (204, 7).

Отличие же невербальной системы человека от знакового поведения животных, по-видимому, заключается в степени универсальности передачи различных содержаний. Кроме того, невербальные средства коммуникации человека сосуществуют одновременно с вербальными. С течением времени язык человека приобрел совершенно новое качество как в гносеологическом, так и в социальном плане. Абстрагирующий характер языка потребовал совершенно новой| структуры, но он не устранил тех примитивных биологических форм общения, которые были свойственны его предкам. Весь рассмотренные материал подтверждает параллелизм слова и жеста: слово и жест возникли, развивались и существуют параллельно, и объяснение этому факту мы находим в знаковой природе данных явлений.

* * *

Итак, мы | осветили основные подходы к проблеме НВС, предпринимавшиеся в языкознании. Обратимся теперь непосредственно к рассмотрению вопріоса о языковой системе и месте НВС в ней.

2. Языкормш система и невербальные средства коммуникации. Вербальные и паравербальные средства.

2.1. Основне направления изучения НВС в рамках паралингвистики.

Как уже указывалось выше, изучением НВС занимается особая лингвистическая дисциплина - паралингвистика. Круг вопросов, обсуждавшихся первоначально в пределах паралингвистики, охватывал (и до сих пор зачастую включает) все виды фонации (от говорения до вокального искусства), все виды кинесики (от жестов до пантомимы) и все виды общения с участием так называемого ситуативного контекста (от диалога до врачебного интервью). В узком смысле к паралингвистическим явлениям относят только просодические средства. Основы такого Подхода были заложены американским лингвистом Дж.Трейгером, который выделял 2 вида паралннгвистических явлений:

1) вокализации, которые, в свою очередь, подразделялись на
характеризаторы (смех, плач, шепот, завывание и т.п.), квалификаторы
(тип интенсивности произнесения, высота тона и т.д.) и разделители
(междометия, кашель, чихание, храпение и т.п.);

2) голосовые качества (темп речи, диапазон высоты тона, диапазон
измерения ритма, тЬмбр и т.п.) (206)-

Среди последователей такого узкого понимания паралингвистики можно назвать Д.Кристала, Р.Квирка, М.Ренски, а также Э.Станкевича, М.В.Давыдова и НІИ.Смирнову.

Существует! и еще одно узкое истолкование предмета паралингвистики, і когда к паралингвистическим относят только кинетические явления. Основоположником такого подхода выступает американский лингвист Р.Бердвистлл, который ввел сам термин "кинесика", охватывавший коммуникативные жесты, мимику и

телодвижения. По мнению этого ученого, паралингвистика имеет свой предмет исследования (кинесические средства) и свои единицы: кины, кинемы, кинеморфы и кинеморфные структуры (по аналогии с лингвистическими единицами) (179, 166). Последователями этого направления являются К. Леви-Строс, М.Аргайл, С.Стокоэ, а также Н.В.Глаголев, ГХ.Ерохин, З.Ю.Заюнчковская и А.В.Филиппов.

В широком смысле как паралингвистические рассматривают все явления, сопровождающие вообще всякую языковую деятельность (Ч.Хоккет, а также Т.М.Николаева и Б.А.Успенский).

Некоторые языковеды, такие как Г.В.Колшанский, З.З.Чанышева, В.Г.Нугаева и Т.И.Малина, выделяли 3 сферы в паралингвистике:

1) просодическую, 2) кинетическую и 3) графику текста.

Нам ближе подход, идущий от А.Хилла, в соответствии с которым в паралингвистике; вычленяются 2 основные группы компонентов, в трактовке О.С.Ахмановой определяющиеся следующим образом:

8. кинетические, включающие всю совокупность телодвижений -выразительных жесігов, участвующих в человеческом общении (В, 195);

9. просодические - ритмико-интонационные свойства фонации, характеризующие речь на данном языке и создающие совокупность звуковых явлений, не входящих в системы собственно дифференциальных фонологических противопоставлений: различные интонационные модуляции голоса,! дополнительные призвуки, окраска голоса и т.п. (в,367).

Среди сторонников этого направления отметим Дж.Лайонза, А.И.Галичева, Н.В.НакаШидзе, В.И.Шаховского и И.Н.Горелова.

В последнее! время обращается внимание и на коммуникативное значение дистанций между общающимися, и на роль расположения

партнеров в успехе общения. По степени близости (отдаленности)
^w партнеров общения выделяют 4 дистанции или зоны общения: интимную,

4^

личную, социальную и публичную. Первые две дистанции свидетельствуют о том, что общающиеся являются близкими друзьями; социальной дистанции придерживаются люди, вступающие в официальные контакты: публичная имеет место между чужими людьми. В американской психологии общения это направление исследования получило название проксемики. В паралингвистике проксемика рассматривается как пространственная сторона речевой человеческой коммуникации. Основателем этого направления выступает американский исследователь Е.Т.Холл, в русском языкознании этой проблеме посвящена диссертация А.И.Галичева.

Итак, мы рассмотрели все направлення в рамках паралингвистики.
Данная работа посвящена кинесическому аспекту как паралингвистики,
так и лингвистики, проскольку , как уже было оговорено во

Введении, настоящее исследование направлено на уточнение границ паралингвистики и лингвистики и на выявление тех НВС, которые изучаются в настоящее время паралингвистикой (а точнее, ее кинесическим разделом), но должны быть признаны объектом изучения собственно лингвистики, несмотря на свою неакустическую природу.

v^

2,2, Кинесика и ее центральное понятие "жест ".

Центральным понятием к и неси к и является понятие жеста. По определению А.А.Капанадзе и Е.В.Красильниковой, жест - это "условный кинетический акт, отличающийся коммуникативным характером от других актов безусловного кинетического поведения (при выполнении биологических или рудовых функций)" (47,464).

зо Определение А.В.Филиппова более развернутое. В своей статье "Звуковой язык и "язык" жестов" он пишет: "Жест (кинетическая значимая единица) как семиотическое понятие мы определяем как знаковую единицу общения и сообщения, которая имеет мануальную, мимическую или другую пантомимическую форму выражения, выполняет коммуникативную\ функцию, характеризуется воспроизводимостью и смысловой ясностью для представителей какой-либо нации или для членов какой-либо социальной группы" (125, 16). Под это определение не подводятся всякие другие телодвижения: неизобразительное, часто беспорядочное, "паралингвистическое" махание руками во время устной словестной беседы ^їли устного монолога; действия без цели обозначения (типа "сесть на стук", "вырвать из рук записку", "закурить", "приложить ладонь к глазам, вглядываясь"); чисто рефлекторные движения (вздрогнуть от неожиданности, опустить вниз глаза, отшатнуться, присесть от страха, отдернуть руку от горячего); различные нервные манеризмы (грызть ногти, держать собеседника за пуговицу, нервно барабанить пальцами по предмету, сидеть нога на ногу, качая ею и, в частности, непреднамерено улыбаться или смеяться) (125, 18) А.В.Филиппов считает, что всякие сугубо индивидуальные жестикуляционные движения рук во время беседы, эти "трудноописуемые разнообразные ненормированные движения" не имеют сколько-нибудь четкой значимости, и их не следует приравнивать к семиотически полноценным жесТам и смешивать с ними. Точно также обычные движения и передвижения человека, направленные на достижение какой-либо цели (зажечь папиросу и т.п.), не являются семиотическими единицами, ибо это не знаки, по мнению А.В.Филиппова, т.к. в этих случаях нет обозначаемого и, следовательно, нет обозначения,

отсутствует сообщение. Даже в таких ситуациях, когда человека просят не курить, а он демонстративно закуривает или когда он намеренно небрежно швыряет на прилавок деньги, описанные акты не будут общепринятыми знаками, потому что рефлекторным движениям такого типа не свойственна знаковость, т.к. форма не призвана передать какое-либо значение, 'Пишет автор статьи. Носитель языка такими непроизвольными актами (напр., хождением из угла в угол) вовсе не стремиться дать собеседнику что-то понять или выразить свое отношение к чему-либо, как бывает при общении (125, 18-19)

А.В.Филлипова поддерживает Е.Я.Кедрова, которая также отличает телодвижения, участвующие в коммуникации - жесты, от телодвижений, служащих для производства не зависимых от речи, самостоятельных действий, не являющихся жестами, типа сесть, повернуться, облокотиться, взять книгу и т.д. (49,29). По мнению исследовательницы] следует отграничивать от жестов и различные эмоциональные состояния говорящего, такие как вздрогнуть, покраснеть, грызть ногти, ходить взад и вперед и др.

Итак, большинство лингвистов под термином "жест" понимают коммуникативные телодвижения, движения рук, головы и мимику.

Н.В.Глаголев выделяет паралингвистическую кинесику как особую часть "кинетического" поведения человека и рассматривает ее как некоторую часть языковой коммуникации, свойственной только человеку. Эту часть кинесики человека в ее отношении к языковой коммуникации в пределах паралингвистической функции и в отличие от биологической кинеЬики, связанной с физическими и другими функциями, он называет паракинесикой, В паракинесике Глаголев вычленяет три плана:

10. пластическое телодвижение как совокупность не зависимых от языковой информации целенаправленных перемещений и поз -интеркинесический инспиратор (общий план кинесики);

11. жест - основной кинесический актуализатор (центральный план кинесики);

3) мимика как совокупность жестов лица - интракинесический
комментатор языкфвой информации (частный план кинесики) (26,65).

В современной лингвистике существует и еще более широкое понимание термина "жест". Так, Л.М.Шелгунова, оперируя им, имеет в виду жест, мимику, интонацию, телодвижение, позу, выражение лица, взгляда, а также ийформацинно значимое эмоциональное и психическое состояние (135, 53); т.е. она включает в объем данного термина все то, что исключается из него А.В.Филипповым, Е.Я.Кедровой и др. Л.М.Шелгунова в (качестве синонима термина "жест" в широком смысле употребляет термин "невербальное поведение".

Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров говорят о невербальных языках, под которыми они подразумевают а) соматический или жестовыи язык и б) язык повседневного (обычного, обиходного, привычного, рутинного) поведения. Первый из них - соматический язык - включает в свой состав:

12. жесты - значащие телодвижения, исполняемые сознательно и в расчете на наблюдателя;

13. мимику - значащие движения лица;

14. позы - значащие положения человеческого тела, сохраняемые в течение определенного времени (краткого или продолжительного), позы -это статичный аналог жестов;

4. выражения лиц - значащие фиксированные положения лицевых мышц; это статичный аналог мимики;

5. разнообразные симптомы душевных движений и состояний, в частности, перемены цвета лица человека (16, 197-198).*

Явления 1) г 4) объединяются, по мнению авторов, такой важной чертой, как намеренность, произвольность, а явление 5) отмечено непроизвольностью. Все эти пять явлений называются соматизмами, т.е. любыми значащими признаками, положениями или движениями лица и всего тела человека. Под соматическим языком соответственно подразумевается со»окупность, во-первых, со мати з мов (т.е. их инвентарь, аналог словарного Ісостава в вербальном языке) и, во-вторых, правил их исполнения, сочетания друг с другом, редукции, усиления, включения в речевую ситуацию, а также воприятия адресатом (т.е. аналог грамматики) (16,199).

Мимическая, жестовая коммуникация - утверждают Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров - это настоящий, хотя и беззвучный язык" (14, 26). Второй невербальный язык, язык повседневного, привычного поведения, они тоже считают подлинным языком, т.е. средством передачи информации от человека к человеку, только информативность э|того языка принципиально отличается от способов передачи информации вербальным и соматическим языком: новая

* Г.Шпет еще в 1927 г. обратил внимание на правильные

Г.Штейфаля соображения v о "римптомах" состояния, переживания, вызванного

выражаемым (или | воспринимаемым) в речи содержанием, что делает

видимым это состояние, но не обозначает его, в отличие от слова или

даже общепринятого жеста (136,104).

информация передается здесь не соблюдением принятых в данном

обществе норм поведения, а отклонением от них или их нарушением (15,

156; 16, 199). Изучение невербальных языков так же необходимо,

убеждены авторы,! как и изучение вербальных, и невербальные языки

должны стать одним из объектов страноведения.

і Особо необходимо отметить ряд статей, посвященных

изображению речевого жеста в произведениях художественной прозы.

Здесь мастер слова, описывая персонаж и его речь, одновременно

описывает и его жестикулюцию, мимику, его невербальное поведение. К

таким работам относятся статьи А.С.Лоханова (63), А.А.Илюшина (46),

В.В.Одинцова (93), Л.С.Тепляковой (121), А.В.Филиппова (126) и

Л.М.Шелгуновой (134), а также диссертации Е.Я.Кедровой (49) и

Н.В.Накашидзе (80).

2.3. Рассмотрение взаимотношений между языковой системой и невербальными средствами коммуникации с точки зрения системной лингвистики.

Обзор взглядов на предмет паралингвистики и кинесики показывает их многообразие и противоречивость. Думается, что для того чтобы обеспечить семиотическую полноту описания конкретных языков, необходимо, прежде всего, понять причины распределения коммуникативных ' функций между вербальными и невербальными средствами. В этом смысле, нам кажется, что Е.Ф.Тарасов и Ю.А.Сорокин верно уловили диалектику существования вербальных и невербальных форм поведения, утверждая, что невербальные формы поведения существуют лингвистически и паралингвистически (120,29). Е.Ф.Тарасов и Ю.А.Сорокин делают вывод о том, что возможны случаи,

когда невербальное поведение развертывается в вербальной форме и тем самым принадлежит в определенной мере к вербальному уровню или когда невербальные средства коммуникации замещают речевое высказывание, сохраняя его структуру или передавая речевую структуру в измененном виде. Эти случаи, считают авторы, можно рассматривать как не принадлежащие собственно вербальной культуре, но при описании их вербальными средствами они могут рассматриваться как пограничные, т.е. принадлежащие и вербальной и невербальной культуре 20,30).

Единственное положение Тарасова и Сорокина, с которым нельзя согласиться, так это трактовка вербальных средств как речевых, а невербальных - как неречевых. НВС - это средства речевые, они непосредственным и теснейшим образом связаны с речью. Как пишет Н.И.Смирнова в своей диссертации, это "связь, приводящая к смысловой и эмоциональной завершенности высказывания, к выражению модальности в нем, к сообщению речи значительной доли ее информативности, і без которой в ряде случаев общение было бы затруднительным, к максимальной ее компрессии; связь, дающая основания считать кинетические и паралингвистические явления кинетическими и: паралингвистическими параметрами речи, ее неотъемлемой, органической частью, ее моторно-звуковым аспектом, а саму речь моторно-звуковым феноменом^ 13, 5).

Возвращаясь к диалектике существования вербальных и невербальных федств, хотелось бы еще обратить внимание на весьма существенное высказывание Т.М.Николаевой и Б.А.Успенского по этому поводу: "Соответственно и жесты могут быть вставлены в устную речь, играя роль идеограмм; в этом случае жесты не будут

паралингвистическнмн явлениями (поскольку являются элементами речи, а не сопровождением ее)". (85, 66-67).

Следует признать, что представители практически всех направлений современной лингвистики описывают хотя и центральную, но лишь часть языка. Очевидно, что ядро языковой системы составляют вербальные, другими словами, фонационно-артикуляционные средства, которые и описываются лингвистами. Не рассматриваются в них следующие явления, относимые к ведению паралингвистики:

а) фонационные невербальные звукоподражания, звуковые и
артикуляционные | жесты (например, различные интонационные
модуляции голоса; дополнительные призвуки, как-то: всхлипывания,
покашливания и т.іп.; окраска голоса; звуковые последовательности типа
ха-ха-ха, та-та-та, тге-пс-тр, особенно присущие детской речи).

б) невербальные, но не параязыковые средства, сами по себе
являющиеся знаками специализированных знаковых систем и
выступающие в качестве денотатов вербального языка, имеющие
вербальные средства выражения (как, например, символические и
изобразительные жесты). Эти невербальные, но языковые средства
следует отличат^ от невербальных неязыковых, собственно
паралигвистических (а, точнее, параязыковых) средств, не имеющих
отношения к семиотике, не являющихся знаками чего-либо еще, кроме
самих себя (т.е. от экспрессивных жестов, состояний, отношений и манеры
поведения в определенных ситуациях). Здесь уместно вспомнить
определение жеста Л.В.Филипповым и его призыв различать жест как
кинетическую значимую единицу и всякие другие телодвижения как,
например, неизобразительное, часто беспорядочное, "паралингвисти-

ческое" махание руками во время устной словесной беседы или устного монолога и т. п. (125,18).

НВС, входящие в систему языка наряду с вербальными, далее будем называть паравербальными средствами или компонентами языка (ПВС) в отличие от паротзыковых средств (ПЯС).

При таком рассмотрении проблемы становится ясным, что границы паралингвистики, считавшей до настоящего времени своим предметом любые Кинетические и просодические НВС, сопровождающие языковую деятельность, неоправдано широки, в то время как границы собственно лингвистики должны быть несколько расширены за счет осознания того факта, что любой естественный язык включает в себя и определенную подсистему паравербальных знаков как необходимую свою часть, а именно: символические, изобразительные и так называемые "звуковые" жесты в широком понимании этого термина (под "звуковыми жестами" имеются: в виду различные звуковые последовательности и междометия, имеющие коммуникативную направленность)'''. Полное описание языковой системы, таким образом, должно включать вербальные и невербальные, но коммуникационно социализированные (по нашей терминологии, паравербальные) средства, и, следовательно, лингвистика должна подразделяться на вербальную и паравербальную лингвистику (вспомним идею Е.Д.Поливанова о том, что рассмотрение НВС должно составлять "особый самостоятельный отдел лингвистики" (101,290)). К ведению же паралингвистики как "околоязыковой" науки должны относиться такие кинетические и просодические явления, которые не имещт коммуникативной направленности и являются

г-

*Более подрббно о звуковых жестах см. работы 25 и 101.

только симптомам^ каких-либо экспрессивных состояний и показателями межсубъектных отношений.

Теоретический базой настоящего исследования является системная лингвистика. Как: известно, призывы рассматривать язык как систему нашли широкий отклик среди лингвистов лишь после появления "Курса общей лингвистики" Ф. де Соссюра. Однако в настоящее время все более общепризнанной становится точка зрения, что собственно системным было только то направление европейского языкознания, которое освоило и развило идеи В. ф|он Гумбольдта (44; 45; 187; 5ft; П; 76). И представлено оно наиболее ярко российскими языковедами И.И.Срезневским, АЛ.Потебней, И.А. Бодуэном де Куртенэ и их непосредственными учениками, такими,; например, как Е.Д.Поливанов.

Соссюриансгво, узурпировавшее термин "система языка", выхолостило из стоявшего за ним понятия почти все собственно системное, кроме идеи наличия схемы взаимосоотнесенности у элементов системы, рассматриваемой лишь "в себе и для себя", и объявило "экстралингвистиче)жими" проблемы связи языковой системы с надсистемой, поскольку эти связи будто бы разрушают систему, охарактеризовав при этом не имеющими отношения к системности все диахронические процессы в эволюции системы, а также вообще все то в языке, что в нем является "субстанцией", а не формой.

Все эти аспекты изучения языка, отлученные структурализмом от европейской лингвистики, которая изначально была системной, стали постепенно, со всякими извинениями, возвращаться в лоно языкознания уже как самостоятельные и лишь "побочные" дисциплины под названиями социо- и психолингвистики, функциональной, коммуникативной, диахронической лингвистики и т.п. К числу таких

репатриантов с новым паспортом относится и "паралингвистика". Связывание результатов всех этих частных направлений в целостную картину языковой; системы в ее актуальном функционировании и в диахронических перестройках, вызванных потребностями варьирования функции языка Э коллективе его носителей, началось благодаря возрождению идей і основоположников системной лингвистики более 30-ти лет назад, причем снова в России (i7h.

современной К основным положения ^системной лингвистики, используемым в

данной работе, относится идея обусловленности грамматического строя языка своеобразней условий общения, идея наличия, в связи с этим, внутренней определяющей черты языкового строя - его детерминанты. Учение о детерминанте, конкретизирующее и развивающее Гумбольдтово понятие внутренней формы языка, находит свое выражение в работах Г.П.Мельникова, который считает, что знание о детерминанте позволяет понять, для чего и ііочему система имеет именно данный, а не какой-либо другой набор единиц и их свойств, а также схему (структуру) отношений и взаимодействий между этими единицами. В современной системной лингвистике в связи с этим различается внутренняя и внешняя детерминанта системы. Внутренняя детерминанта языка - это то главное свойство каждой ; языковой системы, потребностью поддержания которого объясняется наличие всех остальных устойчивых признаков языковой системы, это внутренняя форма языка.*

' а. фон ІТумбольдт определял внутреннюю форму языка следующим образом: "Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка" (30).

Выбор той или иной внутренней детерминанты языка мотивируется внешней детермин&нтой, т.е. своеобразием внешних условий, в которых протекает основная масса актов общения между членами данного языкового коллек|тива. А функции и особенности строя каждого конкретного языка в соответствии с положениями системной лингвистики должны выводится из языковых детерминант (68; 69; 70).

Использование методов системной лингвистики, позволяющих формулировать своеобразие внутренней формы изучаемого языка через выявление своеобразия его функции, помогает определить, какие типы содержаний в языке определенного морфологического класса более эффективно выражать с помощью вербальных знаков естественного языка, а для какиіі типов содержаний предпочтительнее использовать знаки паравербальйои природы, входящие в систему естественного языка как необходимая, при выполняемой языком его специфической функции, хотя и периферийная подсистема. Сопоставление нескольких естественных языков, в той или иной мере различающихся по своему грамматическому строю и, следовательно, по функции, позволит также выявить такие факты, когда определенные типы содержаний, выражаемых в одном языке с помощью вербальных знаков, в другом языке выражаются ПВС. Использование принципов системной лингвистики, кроме того, должйо помочь найти объяснение причин своеобразия распределения вербальных и паравербальных средств знакообозначения определенных содержаний в конкретных естественных языках.

Каждый язык обладает неповторимыми достоинствами, и каждый язык имеет целую шкалу малых или больших недостатков, заключающихся в плохой приспособленности выражать содержание того или иного типа. Это связано с тем, что каждый язык складывается под

РОССИЙСКАЯ

,::. Л'.'-:^ЖЇГ '

влиянием как благоприятных, так и неблагоприятных внешних условий общения. Всякий язык, формируясь как вербальный, претендует на универсальность, но в конкретных условиях типовой коммуникации тратит свои вербальные потенции прежде всего на совершенствование вербальных средств выражения определенных типов содержаний и, следовательно, оказывается не вполне универсальным, в результате чего возникают некоторые лакуны эффективных вербальных средств выражения каких-то других определенных типов содержаний, и эти лакуны язык поневоле в некоторой степени ликвидирует за счет использования НВС, а точнее, ПВС. Эту идею высказывал еще Г.В.Колшанский, указывавший на универсальный характер языка, с одной стороны (S2), и на ограниченность языковых средств, с другой стороны: "Ограниченность средств языка и необходимость безграничного выражения любого вида содержания - одно из фундаментальных противоречий языка вообще - заставляет язык в целях коммуникации использовать арсенал средств, не относящихся непосредственно к языку, так называемые паралингвистические средства..." (53,55).

Как уже указывалось выше, функции каждого конкретного языка должны выводиться из языковой детерминанты. Так, например, в русском языке такой детерминанты о и является высокая степень событийности, поэтому несобытийные ситуации, не содержащие никакой динамики, являются неудобовыразимыми и скорее будут выражаться ПВС, чем событийные, удобовыразимые, ситуации. Поскольку строй языка специфичен, то специфичны у него и удобовыразимые сюжеты, и благоприятные условия общения, и, соответственно, неудобовыразимые сюжеты и неблагоприятные условия общения. Поэтому у каждого типа языка его невербальная часть, а точнее, паравербальные заполнители

лакун будут своеобразны. Здесь уместно вспомнить высказывание Л.П.Якубинского о том, что жесты и мимика являются органически входящими в вербальную речь, даже сросшимися с ней (139,123); и этот прирост, по всей видимости, в каждом языке своеобразен, т.к. своеобразна и основная, вербальная часть языка.

Итак, ПВО развиваются преимущественно для неу добо выразимых вербальными средствами сюжетов, хотя и удобовыразимые, но достаточно громоздкие или требующие высокого владения языком сюжеты также могут выражаться ПВС ПВС, которые находятся на периферии языка (скорее всего, в поле наиболее неудобовыразимых сюжетов при имеющейся языковой детерминанте), могут не только дублировать и усиливать основные, вербальные единицы языка, но и в определенных случаях восполнять их содержание. Таким образом происходит компенсация недоосвоенной вербальной техники жестовой техникой, ПВС. Следует отметить, чтошеудобовыразимость, когда язык отказывается от вербализации каких-либо сюжетов, происходит не столько из-за редкой потребности в их выражении, сколько из-за того, что данная ситуация плохо "влезает^и в грамматику данного языка, определяющуюся языковой детерминанто&і Поэтому, по-видимому, именно среди неудобовыразимых для данного языка, но требующих достаточно частого выражения сюжетов, и будут вырабатываться ПВС, в чем и состоит их основная функция в системе языка. Проверка справедливости этой гипотезы и является главным мотивом выбора объекта исследования.

Выводы.

В истории языкознания предпринимались разнообразные подходы к проблеме невербальных средств коммуникации (НВС). Так, направление, поставившее своей задачей практическое применение телодвижений, жестов и мимики в ораторской речи, на сцене и т. п., берет свое начало еще в античности в трудах Аристотеля, Феофраста, Квинтиллиана и Цицерона и находит свое продолжение у С.Волконского, Б.Брехта и К.С.Станиславского.

На протяжении всей истории лингвистических учений представители разных течений поднимали вопрос о роли НВС в коммуникации (Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Д.Локк, Г.Дидро, Э.Б. де Кондильяк, И.Г.Гердер, В. фон Гумбольдт, А.ШяеЙхер и Г.Штейнталь). В теоретическом плане научному исследованию коммуникативных движений в рамках современной психологии положили основу Г.Спенсер и В.Вундт, а в плаке эмпирического исследования - Ч.Дарвин.

В русском языкознании важность изучения НВС признавалась Ф.Ф.Фортунатовым, А.А.Шахматовым, И.А.Бодуэном де Куртенэ, Е.Д.Поливановым и Л.П.Якубинским. Е.Д.Поливанов утверждал, что рассмотрение НВС составляет особый самостоятельный отдел лингвистики.

Этнографическо - этнологическое направление в исследовании НВС ведет свое начало от А. де Йорио (1832). Но серьезные исследования НВС разных национальных культур стали проводиться с 40-ых гг. нашего столетия.

НВС, рассматриваемые в связи и под углом зрения семиотики, начали интенсивно изучаться с 50-ых гг.. В результате активного

обсуждения данной проблематики был поднят вопрос о необходимости обучения НВС в процессе обучения иностранным языкам.

Вопрос о происхождении языка в связи с проблемой НВС по-разному решался в истории языкознания, выдвигались и жестов ые теории происхождения языка. Но нам ближе точка зрения, идущая от Бодуэна де Куртенэ и развитая А.В.Филипповым, которая заключается в том, что язык возник и развился из общения звуко - интонационными голосовыми сигналами, необходимо сочетавшимися с первоначально моторными движениями, в чем проявляется параллелизм слова и жеста.

Изучением НВС в настоящее время занимается особая лингвистическая дисциплина - паралингвистика. Внутри паралингвистики различают узкий и широкий подходы к изучению НВС. Последователи узкого подхода исследуют либо только просодические, либо только кинетические явления. В широком смысле под паралиигвистическими понимаются все явления, сопровождающие вообще всякую языковую деятельность. Мы поддерживаем направление, идущее от А.Хилла, в соответствии с которым в паралингвистике вычленяются две основные группы компонентов: кинетические и просодические. Отдельным течением в паралингвистике выступает проксемика, исследующая пространственную сторону речевой коммуникации.

Данная работа посвящена кинеснческому аспекту паралингвистики и лингвистики. Центральным шшятием кинесики является понятие жеста, которое тоже неоднозначно трактуется разными лингвистами. Мы считаем наиболее ясным и четким следующее определение Л.А.Капанадое и ЕВ. Красил ьннковой: жест - это "условный кинетический акт, отличающийся коммуникативным характером от

других актов безусловного кинетического поведения (при выполнении биологических или трудовых функций)". В качестве синонима термина "жест" в таком понимании мы используем термин '."НВС".

Данное диссертационное исследование рассматривает НВС с позиций системной лингвистики и использует детерминантный подход к выявлению языковых функций. В данной работе НВС исследуются с целью определения их места и функции в системе языка. Ставится также задача уточнения границ паралингвистики и собственно лингвистики в связи с выдвигаемой гипотезой о том, что далеко не все НВС, относимые на сегодняшний день к ведению паралингвистики, являются неязыковыми, не входящими в систему языка.

В результате анализа НВС среди последних были выделены:

а) невербальные, но языковые средства (а именно: символические,
изобразительные и "звуковые" жесты в широком понимании этого
термина), входящие в систему языка наряду с вербальными, но
находящиеся на ее периферии в отличие от вербальных средств,
составляющих ее ядро;

б) невербальные неязыковые средства незнакового характера
(экспрессивные жесты, состояния, отношения и манера поведения), не
входящие в систему языка.

Другими словами, НВС были подразделены на ларавербальные (ПВС) и параяэыковые (ПЯС).

При таком рассмотрении проблемы границы лингвистики должны быть расширены за счет включения ПВС в объект своего изучения , а границы паралингвистики, соответственно, несколько сужены. Полное описание языковой системы, следовательно, должно включать вербальные и ларавербальные средства, а лингвистика вследствие этого

должна подразделяться на вербальную и паравербальную. К ведению же паралингвистики следует относить кинетические и просодические явления, не имеющие коммуникативной направленности и являющиеся показателями экспрессивных состояний и межсубъектных отношений.

В процессе изучения данной проблемы нами выдвинуто предположение, что ПВС развиваются преимущественно для требующих достаточно частого выражения, но неудобовыразимых вербальными средствами сюжетов при имеющейся языковой детерминанте. В этом, по-видимому, и заключается основная функция ПВС в системе языка. Такая трактовка функционального разграничения НВС. используемых в актах коммуникации, на собственно языковые и внеязыковые и, соответственно, излагаемая методика уточнения границ между языковой и "паралингвистической" системой в известной литературе не предлагалась.

Основные направления изучения невербальных средств коммуникации в истории языкознания

Сегодня НВС изучаются различными науками: физиологией, антропологией, психиатрией, криминалистикой, психологией (в частности, психологией общения и этнопсихологией), этнографией, искусствоведением, социологией и семиотикой. Наукой, изучающей функциональное использование НВС для формирования конкретных речевых высказываний, выступает паралингвистика. Термин "паралигвистика", предложенный американским лингвистом А.Хиллом, ориентирован на связь наблюдаемых неязыковых явлений с языком (183, 408-409). Под паралингвистическими понимаются явления, сопутствующие языку (греч. пара "около"). Паралингвистика как научное направление стала интенсивно развиваться сравнительно недавно (с 50-х годов нашего столетия), хотя жесты и мимика издавна привлекали внимание ученых.

1J.Основные направления изучения невербальных средств коммуникации в истории языкознания.

Описание и первоначальная систематизация речевой жестикуляции была предпринята еще в трудах по античной риторике и сценической речи Аристотеля, Феофраста, Квинтиллиана и Цицерона. Коммуникативные возможности жестикуляции рассматриваются в двенадцати книгах риторических наставлений знаменитого римского оратора Марка Фабия Квинтиллиана, жившего в І в.н.э. Приведем одну яркую красочную цитату:

"Движения всего тела помогают оратору, но руки... говорят сами. Не с их ли помощью мы требуем, просим, угрожаем, молим, выражаем отвращение и ужас, вопрос и отрицание? Не они ли передают нашу радость и печаль, сомнения, чувства вины и раскаяния, рисуют меру, количество, качество и время? Не они ли ободряют, просят, обуздывают страсти, осуждают, восторгаются, требуют сочуствия и, указуя в ту или иную сторону, на того или иного человека - не они ли освобождают нас от необходимости пользоваться наречиями и местоимениями?" (48).

Цицерон же писал: "Каждое движение души имеет свое естественное выражение в голосе, жесте, мимике. Движения должны отвечать диалогу и смыслу слов" (2,141).

Это направление, поставившее своей задачей практическое применение телодвижений, жестов и мимики в ораторской речи, на сцене и т.п., берущее начало еще в античности, нашло свое продолжение в XX в. в работах театрального критика С.Волконского, писавшего в своей книге "Человек на сцене" (1912): жест - это выявление внутреннего "я" путем внешнего "я", это есть самоизваяние, притом вечно меняющееся" (20,24), и добавлявшего в работе "Выразительный человек (сценическое воспитание жеста по Дельсарту)" (1913): жест "предупреждает слово, как молния предупреждает гром" (19). Данное направление получило свое развитие также у таких великих мастеров XX в., как Б.Брехт и К.С.Станиславский.

В этом отношении интересно широкое понимание жеста на сцене ("социального жеста") великим немецким драматургом Б.Брехтом. Для обозначения этого социального жеста в 1936 году Брехт ввел понятие "gestus", включавшее в себя:

1) мимику актера, его простые телесные движения,

2) его манеру держаться,

3) пространственное отношение между двумя персонажами, расстановку актеров на сцене,

4) поведение группы персонажей,

5) отношение к окружению, выраженное как вербально, так и Aневербально.

Это все социальный жест, т.е. выражение социальных отношений определенной эпохи (67, 10).

На протяжении всей истории лингвистических учений представители разных течений поднимали вопрос о роли НВС в коммуникации. Назовем такие имена, как Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Д.Локк, Р.Дидро, Э.Б.де Кондильяк, И.ГХердер, В. фон Гумбольдт, А. Шлейхер и Г.Штейнталь. В теоретическом плане научному исследованию коммуникативных движений в рамках современной психологии положили основу Герберт Спенсер и Вильгельм Вундт, а в плане эмпирического исследования - Ч.Дарвин. Центральной проблемой было выдвинуто соотношение внутреннего переживания и его внешнего поведенческого выражения. В.Вундт, считавший, под влиянием идей В. фон Гумбольдта, что язык - это единство деятельности духа и деятельности тела, и убежденный, что первейшими психофизическими проявлениями являются . движения, вводит специальный термин "выразительные движения" для обозначения НВС. Ч.Дарвин, говоря о соотношении языка, жестов и мимики, отмечал: "Способность членов одного и того же: племени сообщаться между собой при помощи языка имела первостепенную важность в развитии человека, вьфазительные же движения лица и тела весьма содействуют силе языка" (34, 204-205). В русском языкознании важность изучения НВС признавалась такими известными лингвистами, как Ф.Ф.Фортунатов, А.А.Шахматов, И.А.Бодуэн де Куртенэ и Е.Д.Поливанов. Так, Ф.Ф.Фортунатов и А.А.Шахматов говорили о взаимоотношении "языка слов" и "языка жестов и мимики" (128; 89). Фортунатов, в частности, писал: "Язык, как совокупность знаков для мышления и для выражения мыслей и чувствований, может быть не только языком, материалом для которого служат звуки речи, но он может быть также и языком жестов и мимики, и такой язык существует в человечестве рядом с языком слов. Предметом изучения в языкознании служит именно язык слов, который по своей природе звуков речи способен достигать гораздо большего совершенствования сравнительно с языком жестов и мимики, но чтобы понять физические и духовные условия, делающие возможным появление языка, необходимо принимать во внимание и другие выражения мыслей и чувствований в наших движениях11 (128,195-196).

Невербальные средства и вербальная речь. Функции невербальных средств по отношению к вербальной речи

НВС и вербальная речь тесно связаны в процессе коммуникации. Несомненно, что смысловое единство высказывания требует определенного взаимодействия планов содержания вербальной речи и НВС. Слушающий должен воспринять сообщение как целое, т.е. правильно соотнести слышимое и видимое. При изучении НВС важно определить, как они соотносятся с вербальной речью во временном и содержательном планах. Анализ речи персонажей художественных произведений показывает, что НВС либо приходится на паузы (молчание, разрыв в вербальной речи), либо накладывается на словесный текст (течение вербальной речи).

Простейшим случаем НВС во время паузы является жестовый ответ на словесный вопрос, т.е. жест-реплика. Жест здесь оказывается эквивалентным целому высказыванию:

Окаемов... Вас сегодня обидели, Машенька?

Маша (испуганно). Вы разве знаете?

Окаемов кивает головой. J

(Советская драматургия, с. 258).

НВС может замещать слово. Л.А.Капанадзе и Е.В.Красильникова приводят следующие примеры в русском языке:

- У тебя ведь своя (жест, изображающий движение рук на руле автомобиля) есть // зачем ты в автобусе ездишь?

- Который час? - У меня нету (указывает на то место на руке, где носят часы) (47,470). Особый случай представляет собой жестовое заполнение паузы, возникающей при нехватке нужного слова. Пауза может быть заполнена специфическим поисковым жестом. У него несколько вариантов: пальцы движутся в щепоти; указательным пальцем в воздухе рисуются круги; пальцы сложены в неподвижную щепоть, и рука движется от локтя и др. Пауза в этих случаях не сознательная, а вынужденная. В предшествующем слове обычно бывают приметы, предсказывающие ее (слово перед паузой произносится более замедленно, с растяжкой, с особой интонацией незаконченности). Поисковый жест может быть двух видов: либо это "чистый" поиск слова, и говорящий сосредоточен на выборе соответствующей лексемы; либо это поиск с явной апелляцией к собеседнику (помоги!) и тогда этот жест сближается с апеллятивным.

НВС может приходиться на паузу внутри высказывания или в конце его на границе с другим высказыванием. Эту особенность отмечают и американские ученые А.Т.Диттман и Л.Г.Ллевеллин, которые установили, что НВС встречаются в основном в наиболее "критических" точках речевого потока: в начале фонематических предложений и в начале речевых пауз (170,104-105). В этих случаях НВС как бы вклинивается внутрь высказывания, претендуя на какое-то синтаксическое место в нем. Как писал В.В.Виноградов, "в речевой общественной практике разговорного обмена мыслями, в связи с конкретной ситуацией, при наличии мимики и жестов как вспомогательных выразительных средств, при большой экспрессивной силе интонаций формируются структурные типы предложений, в которых отсутствует словесное выражение каких-нибудь отдельных членов, ясных из контекста и ситуации... Такие предложения, в словесной ткани которых "не хватает" одного или нескольких членов, обычно называются неполными" (18,29). Таким образом, для этих случаев характерна смысловая и синтаксическая разорванность или неполнота высказывания, восполняемая НВС. а также прерванность интонационной линии или интонационная незаконченность высказывания,

В последнее время лингвисты начинают обращать внимание на грамматику НВС (22;56;66;111;125:141;]45;155 . Выдвигаются самые различные, порой прямо противоположные точки зрения на морфологию и синтаксис НВС. Так, Д.И.Рамишвили. как и многие другие исследователи, отказывает языку жестов в способности выражать "даже такие простые, но не носящие конкретный характер, содержания, которые обозначаются словами пока, только, кроме, еще. когда и т.п." Более того, Д.И.Рамишвили утверждает: "Глобальный характер... жестов, невозможность создания словоформ... отсутствие в нем действительной грамматической структуры исключают уатовия, необходимые для языка как средства общения" (106,41). Б.Ф.Поршнев же провозглашал, что "каждому слову и каждому предложению в нашей современной речи может быть подобран лингвистический эквивалент - будь то слово, фраза, обширный текст или паралингвистический знак"(Ю2,474). И.Н.Горелов заявляет, что он располагает материалом, показывающим, что паралингвистический компонент может практически заменить любой член предложения (27,104). Л.А.Капанадзе и Е.В.Красильникова указывают на то, что жест может занимать субъектные, объектные, предикативные или обстоятельственные позиции в синтаксической структуре высказывания (47,470). Вопросам синтаксиса НВС посвящена диссертация Т.И.Малиной (66) и статья М.Аргайла (145). А.В.Филиппов сравнивает структуры звукового языка и "языка" жестов на фонетическом, словообразовательном, лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях (125,25-29). Исследователь приходит к выводу, что почти все основные термины лексикологии, морфологии и синтаксиса могут быть привлечены кинесистами. Так. жесты бывают моносемантическими и полисемантическими, синонимическими и антонимическими, омонимическими и паронимическими, вариантными и окказиональными, исконными и заимствованными, архаическими и неологическими, а также профессиональными, жаргонными, диалектными, возвышенными, шутливыми и вульгарными. Жесты могут выступать эквивалентами междометий, наречий, числительных, местоимений, реже прилагательных - предикативов и существительных. Кстати, югославский лингвист Р.П.Волос тоже отмечает, что жест может выполнять функции частей речи: местоимения

"Кто ответит?" - рука вверх; "Я".

"Кто за это предложение?" - рука вверх: "Я", наречия

Взаимосвязь функций языка и речевых функций невербальных компонентов

1) Референтивная (коммуникативная) функция - важнейшая функция языка как средства общения. Это функция обозначения предметов и явлений внешнего мира.

2) Эмотивная (экспрессивная) функция сосредоточена на адресанте (говорящем). Ее цель - прямое выражение отношения говорящего к том, о чем он говорит. Эта функция реализует прагматический аспект лексического значения; она служит для выражения эмоционально-оценочных характеристик с помощью стилистически-маркированных единиц.

3) Конативная (апеллятивная) функция, наоборот, сосредоточена на адресате (слушающем).

4) Фатическая (контактная) функция сводится к установлению, поддержанию или, наоборот, прекращению социально-массового и индивидуального контакта. Она имеет своей целью проверить, действует ли канал связи, привлечь к себе внимание собеседников, проверить, внимательно ли они слушают говорящего. Эта функция играет важную роль в организации диалога, сцеплении его частей. Основная задача семантического анализа языковых единиц в их фатической функции заключается в раскрытии их особого (нередко отличного от исходного) "контактного"значения. 109

5) Метая з ы ко в ая функция (или функция толкования) возникает из необходимости проверить, пользуются ли говорящий и слушающий одним и тем же кодом.

6) Поэтическая (или эстетическая) функция характеризуется направленностью на само сообщение. Эта функция - центральная, хотя и не единственная функция словесного искусства; тесно взаимодействуя с другими функциями, она определяет сущность "поэтического языка", главный признак которого - образность (86, 122-136).

Вспомним высказывание Е.Я.Кедровой о том, что в жесте, как и в слов , неразрывно связаны коммуникативная и эмоционально-экспрессивная функции, и можно говорить лишь о преобладании одной из них (49, 14). И.Н.Горелов и А.И.Галичев заявляли, что НВС обладают способностью выполнения всех функций языкового знака (за исключением поэтической), отраженных Р.Якобсоном. В данной работе разделяется эта точка зрения. Мы считаем, что ПВС принимают на себя референтивную, эмотивную, конативную, фатическую и метаязыковую функции. Конативная и фатическая функции особенно характерны для символических ПВС, а метаязыковая функция - для изобразительных ПВС. ПЯС же берут на себя часть языковых функций, а именно: референтивную, эмотивную и конативную функции.

Если модель Якобсона направлена только на функционирование языка (а из функций языка мы уже выводим функции НВС), то модель Д.Хаймса включает и невербальные аспекты коммуникации:

Обстановка Тема...форма сообщения...речевое событие канал связи код В канале связи среди прочих называются выразительные телодвижения, мимика, тактильные ощущения. Код, помимо вербального компонента, включает также и невербальный, кинетический. Обстановка имеет два аспекта: вербальный и невербальный с точки зрения речи, кинетический и некинетический в плане телодвижений (186).

Более сложный вывод, следующий из всех этих наблюдений, состоит в том, что НВС несет самостоятельную нагрузку в коммуникативном акте и что в коммуникации осуществляется сложное взаимодействие каналов связи. При этом необходимо помнить, что отношение между вербальными и невербальными элементами - не однонаправленная зависимость, а взаимодействие, и роль НВС в коммуникативном акте самостоятельна и высокозначима. Однако, подобный подход не означает принижения роли вербальной речи. Очевидно, что вербальная составляющая является центральной, наиболее структурированной частью коммуникативного целого, при том что содержание ищет себе средства выражения и в языковой, и в неязыковой системах.Выводы.

Проанализировав многочисленные классификации невербальных средств (НВС) по значению, предложенные как советскими, так и иностранными лингвистами, мы разработали свою классификацию, преодолев, как нам кажется, недостатки уже существующих систем. Наша классификация НВС по значению может быть представлена в виде следующей схемы:

Данная классификация была подтверждена в результате ее проверки на материале русской и англо-американской художественной литературы.

Соотнесение НВС с вербальной речью показало, что НВС либо приходится на паузы (разрьгв в вербальной речи), либо накладывается на течение вербальной речи.

Характеристика способов лексической номинации невербальных компонентов

Особый интерес представляет выявление способов лексической номинации НВС в письменной речи. Данный вопрос подробно рассматривается в статьях А.В.Филиппова (125; 126) и Л.С.Тепляковой (121) и в диссертациях З.З.Чанышевой (130), Е.Я.Кедровой (49) и Г.Г.Ерохина (38). Эти исследователи полагают (что подтверждается и нашими наблюдениями), что НВС могут передаваться на уровне :

1) слова: глаголами типа взглянуть, кивнуть, нахмуриться, отвернуться, отмахнуться, поклониться, покраснеть, схватить, указать, ухмыльнуться и т.п., to bend, to blush, to bow, to frown, to nod, to pat, to point, to shudder etc и соответствующими существительными и причастиями в русском и в английском языке, а также деепричастиями в русском языке.

2) словосочетания:

а) свободного словосочетания: подать руку, поднять брови, похлопать по плечу, указать пальцем на картину, нарисовать в воздухе круг, сделать зигзагообразное движение рукой и т.п.; to flash a smile at smb.. to show to a place, to give a gesture of lassitude etc.

б) устойчивого словосочетания: развести руками, пожать плечами, бросаться с распростертыми объятиями, валиться в ноги, сжать кулаки,

Возможно, существуют и другие способы лексической номинации НВС (например, на морфемном уровне), но они нами обнаружены не были. схватиться за голову, повесить нос и т.п.; to beat goose, tobite one s tips, to bite one s thumb at smb., to cock a snook, to hold oneself upright, to stretch out a helping hand to smb., to shake hands etc. 3) предложения:

- Запорожцы отвесили все поклон в ноги. (Н.В.Гоголь, с. 34).

- Sabina; First tell me my fortune.

[The Fortune Teller laughs dryly and makes the gesture of brushing away a nonsensical question..,] (T. Wilder, p. 173).

3.3.Чанышева обнаруживает определенную избирательность каждой группы НВС (символилеских, изобразительных, экспрессивных) по отношению к различным уровням лексических средств. Описывая передачу НВС на уровне слова, 3.3. Чанышева опирается на работу А.А.Илюшина, в которой тот глаголы невербального поведения называет глаголами жеста (46, 20-25). По определению З.З.Чанышевой же, это глаголы не-речи (130, 62), т.к. в их семантической структуре отсутствует ЛСВ речи (130, 38). Но главный их признак состоит в том, что они описывают "коммуникативно значимые формы кинетического поведения коммуникантов" (130, 62). В зависимости от характера и степени отражения кинетических компонентов Чанышева выделяет следующие классы глаголов не-речи; кинетические , мимические, зрительного контакта, механического действия и эмоционального состояния.

В эту группу входят глаголы, обозначающие собственно жесты (движения рук и головы), а также коммуникативно значимые телодвижения и позы.

Исследование глаголов не-речи показало, что в целом они служат для передачи экспрессивных (эмоциональных и модальных) НВС т.е.. по нашей классификации, ПЯС; хотя некоторые ПВС также могут быть выражены глаголами не-речи, например, такие кинетические глаголы, как "кивнуть" и "поклониться" выражают условные НВС. а кинетический глагол "указать" - указательное НВС. Мимические глаголы, как и глаголы зрительного контакта, тоже могут служить для выражения ПВС.

З.З.Чанышева на уровне слова выделяет два основных типа средств, передающих НВС:

1) непосредственно, т.е. они являются названиями кинетических явлений, сопутствующих речи (улыбка, взгляд и т.п.); в плане выражения ими эмоций наблюдается неопределенность;

2) опосредованно, т.е. через отражение эмоционального состояния или чувств (счастливый, печальный и т.п.); в плане выражаемых ими эмоций наблюдается определенность и конкретность. Но, как отмечает исследовательница, паралингвистические факторы этой группы, являясь обозначением эмоционального состояния и межсубъектных отношений, содержат тем самым возможность, но не обязательность их проявления в кинесике" (130,54).

С этой точки зрения интересна классификация кинем по степени эксплицитности их выражения, предложенная Н.В.Накашидзе: I. Неопределительная вербализация кинем.

1.1. Кинемы, в которых внешние признаки движения эксплицированы, но значение не пояснено.

1.2. Кинемы, в которых значение движения пояснено, внешние признаки же не эксплицированы.

2. Определительная вербализация кинем (эксплицированы и значение, и внешние признаки движения) (80, 28-45).

Анализ художественных произведений позволяет сделать вывод, что свободные словосочетания служат обычно для передачи экспрессивных и изобразительных ПВС, хотя и устойчивые словосочетания могут отражать данные группы НВС. В английском языке экспрессивные НВС образуются по следующим моделям:

VD - to look wearily/ruefully etc.

VP - to look harassed etc.

VN(prp N) - to keep a smile, to make eyes at smb etc.

AN - a curious/troubled/puzzled look etc.

N prp N - a smile of pity/amusement etc.

V prp N - to say with a grin etc.

В русском языке самой распространенной моделью, по наблюдению Е.Я.Кедровой (44), является модель с деепричастием, хотя и все вышеуказанные модели имеют место:

УУдеепр. - сказать, хмурясь, нахмурившись/потупясь, и т.д.

VPart - сказал, нахмуренный, и т.д.

VD - посмотреть горестно/удивленно и т.д.

V(A)N - сделать гримасу/ отчаянный жест и т.д.

VN(N) - сделать жест отчаяния и т.д.

V рф N - сказать с усмешкой/поклоном и т.д.

AN - недовольный взгляд, рассерженное лицо и т.д.

N prp N - улыбка грусти, взгляд любви и т.д.

Способы лексической репрезентации в тексте на уровне свободных словосочетаний экспрессивных НВС типа to make a perplexed motion, to make a gesture of helplessness/amnoyance/ hopelessness/despair, to look at smb. sharply etc.; сделать отчаянный/негодующий/протестующий жест, сделать презрительную гримасу, сделать плачущее лицо/испуганные глаза/жалостливое выражение лица, резко взглянуть и т.д. не указывают на то, какой именно жест сделан, а лишь имплицируют его путем обозначения выражаемых эмоций. Экспрессивные НВС обладают некоторой условностью традиционного национального проявления чувств и эмоций. Такая форма обозначения НВС ориентирована на европейскую культурную общность, у которой при определенном варьировании обнаруживается и сходство НВС.

Степень привязанности к вербальному тексту у экспрессивных НВС слабее, чем у изобразительных. Однако нельзя говорить об абсолютной независимости экспрессивных НВС от речевого высказывания. Эта несамостоятельность особенно выявляется при анализе креолизованных сообщений: Она сделала большие глаза (как выражение удивления).

Похожие диссертации на Функции невербальных компонентов в системе языка: На материале сравнения рус. яз. с англ.

Диахрония категории имени прилагательного : на материале языков разных системИконникова, Ольга Николаевна

Выражение пространственных отношений в лакском, английском и русском языках : на материале падежных систем, послелогов и предлоговРашидова, Аида Гаджиевна

Лексико-стилистический алломорфизм в системе разноструктурных языков : на материале переводовМусина, Елена Владимировна

Особенности вербализации концепта "возраст" в системах типологически разных языков : на материале английской, французской и русской лексикиЩербо Полина Алексеевна

Типология морфемного варьирования : На материале морфонологических систем говоров водского языкаМаркус Елена Борисовна

Топонимы в языковой системе : На материале немецкого и башкирского языковКунаккужина Луиза Михайловна

Система междометия в общей парадигме языка : на материале осетинского и русского языковПарсиева, Лариса Касбулатовна

Глагольный вид в системе средств выражения иллокутивных функций : На материале разноструктурных языковХонг Тэк Гю

Система межчастеречных компаративных конструкций неравенства : на материале английского языка в сопоставлении с русскимФедеряева Наталья Олеговна

Межкатегориальные связи в системе неличных форм глагола : На материале русского и таджикского языковДжабборова, Мархабо Тухтасуновна