Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Семантико-синтаксический статус инфинитива 19
1.1. Частеречная принадлежность инфинитива 23
1.2. Соотношение инфинитива с другими частями речи 53
1.3. Эквиваленты русских инфинитивных конструкций в таджикском языке 76
Глава II. Причастие как категория гибридных глагольно-адъективных форм 93
2.1. Общая характеристика причастия как неличной формы глагола 93
2.2. Видовые образования и оттенки причастий 118
2.3. Грамматические признаки глагола и прилагательного в системе причастий 134
2.4. Переход причастий в другие грамматические категории 147
2.4.1. Адъективация причастий 147
2.4.2. Субстантивация причастий 168
2.5. Синтаксические функции причастий 177
2.6. Способы грамматического выражения причастий в составе глагольных форм 187
2.7. Краткие страдательные причастия в русском языке и способы их передачи на таджикский язык 196
Глава III Деепричастие - гибридная наречно-глагольная категория 204
3.1. Общая характеристика деепричастий 204
3.2. Русские деепричастия совершенного вида и их таджикские эквиваленты 211
3.3. Синтаксические свойства деепричастий в сопоставляемых языках 229
Заключение 249
Библиография использованной литературы 264
Источники иллюстративного материала 290
- Частеречная принадлежность инфинитива
- Соотношение инфинитива с другими частями речи
- Общая характеристика причастия как неличной формы глагола
- Общая характеристика деепричастий
Введение к работе
Глава I. Семантико-синтаксический статус инфинитива 19
Частеречная принадлежность инфинитива 23
Соотношение инфинитива с другими частями речи 53
1.3. Эквиваленты русских инфинитивных конструкций в
таджикском языке 76
Частеречная принадлежность инфинитива
В специальной лингвистической литературе русский инфинитив достаточно продолжительное время сближался с отглагольными именами существительными и оценивался как «глагол в виде существительного (Павский, 1942, 34) или как существительное, которое «отвлеченному понятию действия сообщает живое конкретное значение предметности» (Некрасов, 1865, 18). На способности инфинитива употребляться в предложении как существительное постоянно акцентирует внимание Ф.И.Буслаев, рассматривая при этом все случаи такого функционирования в связи с глаголом (Буслаев, 1959, 343).
Противоположную точку зрения высказывает А.А.Потебня, который считает, что собственно грамматические значения этой единицы - реальные и потенциальные. По его мнению, случаи кажущегося согласования сказуемого с инфинитивом в позиции, тяготеющей к среднему роду, - не что иное, как чисто языковой способ передачи неопределенности, независимо от того, чем выражено подлежащее; ср.: волновать больного вредно; где-то загромыхало; его тошнило. И наоборот, инфинитив не остается столь же нейтрален к глагольным свойствам.
В своих конкретных синтаксических наблюдениях А.А.Потебня систематизирует именно те языковые факты, которые свидетельствуют о тяготении инфинитива к глаголу при выражении таких специфических значений, как модальность, время, лицо (Потебня, 1958, 352, 356, 361). По его мнению, инфинитив не обладает способностью контактировать с существительными в одном сочинительном ряду: «В нынешнем русском литературном языке живо чувствуется глагольность неопределенного наклонения, - отмечает А.А.Потебня, - и поэтому сочетание его как равносильного с именами (например, желаю вам счастья и долго оісить) является стилистической ошибкой» (Потебня, 1958, 339). Очевидно, преобладание глагольного компонента в инфинитиве А.А.Потебня напрямую связывает с тенденцией его развития в русском языке.
Кроме того, инфинитивы распространяются не атрибутом, что характерно для существительных {интересный рассказ), а наречием {интересно рассказывать), как и все другие глагольные формы, для которых важна актуализация способа протекания действия: интересно рассказывал и т.п.
Наконец, в отличие от имен существительных, в том числе и отглагольных, инфинитив даже в типично именных позициях, используемый как субститут существительного, «не может быть ни настоящим подлежащим, ни настоящим дополнением, поскольку не заключает в себе своего субъекта, но требует его как прилагательное и глагол» (Потебня, 1958, 342).
Специфику «именных» употреблений инфинитива последовательно учитывают современные лингвисты. Например, И.П.Распопов разграничивает субстантивные и инфинитивные дополнения не только по их грамматическим особенностям, но и по семантико-синтаксическим функциям: дополнения - существительные обозначают предмет в его отношении к другому действию (Распопов, 1980,226).
Несколько иное мнение высказывает А.М.Пешковский, полагая, что инфинитивы в формах словосочетаний глагольны и реализуют те же самые валентные связи при управлении и примыкании. Аргументируя свою точку зрения, он в качестве довода приводит тот факт, что инфинитив, тесно связанный с глаголами, может быть образован от каждого глагола и имеет те же видовые и залоговые значения, что и у глаголов (Пешковский, 1957, 132-133).
Развивая свое суждение, А.М.Пешковский вместе с тем видит грамматические различия между инфинитивными и финитными формами, которые по-разному определяют производящее действие: в инфинитиве - лицо неопределенное, а личный глагол выражает 1-ое, 2-ое или 3-е лицо. Данный факт дает А.М.Пешковскому основание признавать инфинитив, при всей его очевидной «глагольности», формой, «не дошедшей на один шаг до глагола» (Пешковский, 1938, 132). Скрытый в нем «элемент субстантивности» позволяет причислять его к смешанным частям речи, подобно причастиям, совмещающим признаки глагола и прилагательного.
А.А.Шахматов также поддерживал идею объединения инфинитива с глаголом, которую он развивал, исходя из того, что данная языковая форма «по происхождению своему является косвенным падежом отглагольного существительного...
Соотношение инфинитива с другими частями речи
Для понимания языковой специфики инфинитива необходимо определить его статус в соотношениях с существительными, прилагательными и причастиями. Прежде чем рассматривать эти соотношения, следует выявить грамматические свойства существительного, которыми обладает инфинитив. Так, в таджикском языке инфинитив, подобно именам существительным, может иметь при себе артикль -е, сочетается с предлогами, послелогом -ро, принимает суффикс множественного числа -хо и входить в изафетную конструкцию: Гулбиби як гупчаи ношукуфтае буд, ки умеди як олам шукуфтащо дар дил дошт (Айнй, Гуломон, 23) - Гулбиби была подобна нераскрывшемуся бутону и мечтала скорее повзрослеть.
Близость инфинитива к имени существительному по значению, образованию и происхождению проявляется и в синтаксическом использовании неопределенной формы, которая может употребляться в роли любого члена предложения. Здесь проявляется общеязыковая тенденция, которая часто обнаруживается в языках самых разных систем, то есть то свойство инфинитива, которым он обладает как в русском, так и в таджикском языке.
Номинативные свойства инфинитива в сопоставляемых языках дают ему возможность выступать в роли следующих членов предложения: а) подлежащего: Гуфтан мумкин пест - нельзя сказать; Курить здоровью вредить; б) сказуемого: Орзуи деринаи ман хондан буд (Чалил, Шуроб, 33) Моей давней мечтой было учиться; в) дополнения: Сафир аввал чй кор карданро падолист (устн. речь) Посол вначале не знал, что делать. г) обстоятельства.
В функции обстоятельств инфинитивы выступают с предлогами. Предлоги при этом, как правило, теряют свое основное пространственное значение, заменяя его значением времени, причины или следствия. Например, предлог дар Добычно обозначает в, внутри) при сочетании с инфинитивом передает значение синхронности, одновременности. При этом действие, выраженное инфинитивом, более длительное: Дар зинда буданам як келин мекардам, ба орзу мерасидам (устн. речь) - Если бы я, пока э/сив, привел в дом невестку, то достиг бы своей мечты.
Можно высказать предположение, что предлоги используются для выражения взаимоотношения не двух предметов, а двух действий, одно из которых выражено сказуемым основного глагола, а второе -инфинитивом. После предлога то - до тех пор, пока, вплоть до в северных говорах, а подчас и в литературном языке инфинитив приобретает в финале -а (то дидана - до встречи).
Проведенный анализ показал, что инфинитив в таджикском языке обладает большим количеством признаков имени существительного, чем в русском языке. То, что инфинитив в русском языке по своему происхождению связан с существительным, бесспорно. Это доказывает существование слов типа знать, стать, печь, которые застылы в одном падеже, по-видимому, дательном; ср. «неусеченный» суффикс инфинитива -ти в глаголах: нести, вести и дательный падеж существительных: к печи, к ночи и т.п.
На дательный падеж указывают и такие диалектные северорусские обороты, как вода испить, трава косить, голова сложить, душа спасти (из былины о Василии Буслаеве), сенная борода завить (по Архангельскому словарю Подвысоцкого - старинный обряд по окончании полевых рШот) и т.п.
Не менее интересны расхождения номинативных свойств инфинитива в русском и таджикском языках. В таджикском языке инфинитив способен образовывать инфинитивные словосочетания, в которых связь слов осуществляется с помощью изафета, предлогов, послелогов и путем примыкания. Инфинитив, принимая изафет, образует инфинитивно-изафетную конструкцию, в которой выявляются его номинативные свойства. Распространяющие слова инфинитивно-изафетных словосочетаний, выступая с номинативными частями речи и с другими, связанными с ним словами, имеют различные значения. Этот вид инфинитивных словосочетаний, в свою очередь, делится на два типа:
а) к первому типу словосочетаний в таджикском языке относятся те обороты, которые являются простыми; в подобных конструкциях инфинитив связывает один-два распространенных члена, например: Чй кор кунам, ки шумо фацат барои ханда кардани ман фиристодаед (Икромй, Тирмор, 13) - Что мне делать, раз вы прислали, только чтобы посмеяться надо мной;
б) ко второму типу инфинитивных словосочетаний относятся те обороты, которые по своей структуре являются сложными. В этом случае инфинитив связывает большую группу слов и словосочетаний, например: ... Гаптонидани як цавони монанди худатро медонй (Айнй, Гуломон, 83) - ...ты помнишь, как свалил парня, похожего на тебя.
Общая характеристика причастия как неличной формы глагола
Глагол считается одной из самых ёмких грамматических категорий языка, являясь к тому же наиболее конструктивным по сравнению со всеми другими категориями частей речи. Антитеза имени и глагола как структурная особенность многих языков была осознана еще в античной философии и лингвистике. Платон, Аристотель, Донат изучали имя и глагол как две главные части речи. Эта теория, воспринятая и продолженная русской грамматикой ХУ111 в., способствовала формированию своеобразного учения о глаголе как о центральной категории языка, присвоившей себе основные формы и функции других грамматических категорий и создавшей свои особые «колонии» в области всех главных частей речи (кроме имен числительных и местоимений). В связи с этим необходимо сразу оговориться, что некоторые русские грамматисты термин «глагол» предлагали заменить каким-либо другим, более понятным, названием.
Так, в частности, В.Ф.Андреев в работе «Знаменательные и служебные слова в русской речи» писал: «Термин «глагол» есть перевод латинского слова «глагол» по-русски, следовало бы употреблять речение - «слово». Речение - «глагол» (verbum) показывает, что он есть главное слово в речи или предложении, то есть как бы он преимущественно сказывает или говорит мысль предложения. Название «глагол» употребляется, очевидно, в соответствии термину «сказуемое» (Андреев, 1952, 13). Согласно точке зрения В.В.Виноградова, термин «глагол» неудачен, и его лучше бы заменить «...более подходящим термином «имя действенное» (Виноградов, 1958, 27). Г.Г.Павский, считая глагол «словом по преимуществу» и находя в нем «изображение мыслей» (в отличие от «изображения понятий», присущего именам), различал в категории глагола четыре типа слов: а) глагол в полном виде; б) глагол в виде имени существительного -неопределенное наклонение; в) глагол в виде имени прилагательного -причастие; г) глагол в виде наречия - деепричастие (Павский, 1956, 15). С этой точки зрения открывались два грамматических пути. Прежде всего, представлялось возможным выделить из глагола группу форм, наиболее далекую по своему строю от личных форм {вижу, видишь), и объявить их особым грамматическим классом. В этом случае все остальные глагольные формы отходили к другим частям речи и рассматривались как особая система отглагольных словообразовательных категорий. По этому пути пошла и фортунатовская школа. Ее представители даже делали попытку упразднить и понятие глагола в области морфологии. Кроме того, они разбили систему форм глагола на отдельные грамматические группы, отнеся причастия и формы прошедшего времени на -л к родовым словам и признав инфинитив особым грамматическим классом. Из круга глагольных форм на первый план выступили «личные слова». По естественной диалектике научного поведения - одна крайность порождает другую, ей противоположную. Упраздненный в морфологии глагол со всей своей системой форм вида, залога, времени, наклонения и лица (включая и инфинитив), со всеми своеобразиями своего управления возрождается у тех же лингвистов в синтаксисе. В конце концов, без «глагольного слова» не могли совсем обойтись и ученики Ф.Ф.Фортунатова. Сначала они допускали понятие глагола лишь в синтаксисе. Так, друг против друга - в морфологии и синтаксисе - оказались две странные картины. На одной - морфологической - в разных грамматических клетках, как разные «грамматические слова», размещались такие формы: 1) личные: читаю, -ешь, -ет, -ем, -ете, -ют; читай, -те; 2) родовые: читал, читала; ср.: читал бы; читающий, читавший, читанный, читаемый; 3) инфинитив: читать; 4) деепричастие: читая, читавши (прочитавши). Правда, более осторожные грамматисты и тут соединяли формы: я читал - я лежал и я читал бы - я лежал бы (т.е. формы прошедшего времени и условно-сослагательного наклонения на -л) - с личными, спрягаемыми словами {читаю и т.п.) в систему спряжения одного и того же слова. На другой картине, отнесенной к синтаксису, выступала - под названием «глагольность слова» - такая многочисленная, но грамматически объединенная группа форм: читаю, читай, я читал, я читал бы, читать, читая, читающий, читавший, ср.: читаемый, читанный.
«Можно было бы, - пишет А.М.Пешковский, - назвать эту группу «глагольным словом», но есть опасность, что в нее прокрадутся тогда и такие «глагольные» слова, как облезлый, четкий, спешный, спешка, писание, битва и т.д.» (Пешковский, 1957, 18). Отсюда появляются даже несколько сенсационные названия отдельных статей, вроде статьи Г.В.Винокура «Глагол или имя?» (Винокур, 1986, 20).
Очень показателен протест ААШахматова против грамматического «дифирамба глаголу», который не обнаружил ни малейшей склонности к столь распространенному взгляду на глагол как на существенный признак предложения. Точно так же не признавал он усмотренного Овсянико-Куликовским «оглаголения» и в главном члене безглагольного односоставного предложения. Ссылаясь на работу А.Миллера, А.А.Шахматова, он считал именные предложения унаследованными из индоевропейского праязыка. Во всех современных синтаксических системах - у А.А.Потебни, Ф.Ф.Фортунатова, А.М.Пешковского, Дельбрюка, Пауля и Вундта -он слышал незаслуженный «дифирамб глаголу» (Шахматов, 1941, 72).
Общая характеристика деепричастий
В русском языке вид глагола репрезентируется основой глагола, поэтому причастия могут быть совершенного и несовершенного вида, так как принадлежность к тому или иному виду свойственна всем формам глагола.
Способ реализации выражения видового значения в русских причастиях тот же, что и у личных форм, например: решавший -решивший, строивший - построивший и др.
Однако для грамматической категории вида у причастий характерны особенности, в частности, такие, как независимость и самостоятельность выбора видовых форм причастий от формы вида глагольного сказуемого. Причастия настоящего времени действительного и страдательного залогов выражают только значение несовершенного вида. Действительные причастия прошедшего времени противопоставляются по видам более регулярно, чем страдательные причастия прошедшего времени, имеющие больше форм совершенного вида.
Причастия обладают не всеми видовыми значениями, присущими личным формам глагола, ибо, по мнению Л.Л.Буланина, они не способны выражать действие повторяющееся, типичное, конкретное, единичное. Не может быть выражено при помощи причастия и значение действия как обобщенного факта (Буланин, 1976, 155).
Как известно, категория вида тесно связана с категорией залога. Если действительные причастия прошедшего времени образуются от глаголов как совершенного, так и несовершенного вида, то страдательные причастия того же времени происходят, как правило, от глаголов совершенного вида. Кроме того, действительные причастия передают значения всех способов действия, а страдательные
- обозначают преимущественно результативный характер действия или направленность действия на достижение результата: Туарег замолчал и задумчиво стал подгребать лесгоревшие стебли на середину костра (СУР, 82)
Категория вида в том значении, в каком она употребляется в русском языке, в таджикском языке отсутствует. Однако глаголы способны выражать характер действия с точки зрения особенностей процесса его протекания. Причастные формы таджикского языка могут выражать завершенность, абсолютность и продолженность, т.е. незаконченность действия. Последнее значение в причастиях настоящего определенного времени, так же, как и в личных формах глагола, реализуется с помощью вспомогательного глагола истодан -стоять, пребывать: Окиламак ... як охи пурдард кашида истода ба гапаш давом намуд (Икромй, Шуроб, 45) -Дядя Акил тяжко вздохнув, вздохнув, продолжил разговор; Холаи цома духта истодагй аз паси айнак ба писарчааш нигарист (Толис, Тобистон, 42) - Женщина, которая шила чапан, сквозь очки посмотрела на сына.
В результате сопоставления выявилось, что категория залога в данных языках, несмотря на их тесную связь, с переходностью глагола не совпадает.
Весьма примечательной особенностью причастий является противопоставление переходных глаголов непереходным. Причастия сохраняют значение переходности (непереходности) того глагола, от которого образуются: читающий (книгу) - (китобро) хонда истода, строивший (дом) - (биноро) сохтагй - являются переходными, а формы засмеявшийся (от радости) - (аз хурсандй) хандидагй, блестящий (от чистоты) - (аз тозагй) дурахшида - непереходными.
Для таджикского языка, в отличие от русского, характерно наличие морфологических средств образования переходных глаголов от непереходных. К их числу относится суффикс -он, вносящий в глагол каузативную семантику. Соответствующее противопоставление полностью сохраняется в причастных формах, например: нишастагй -сидевший - шинондагй - посадивший, гузашта - прошедший -гузорандагй - проведший и т.д.
Подобно личным формам глагола, причастия в сравниваемых языках бывают действительного и страдательного залогов, причем, в обоих языках причастия, образованные от непереходных глаголов, как правило, страдательные. Наличие этих общих черт не исключает существенной разницы в реализации категории залога в причастиях.
В русском языке действительные и страдательные причастия четко дифференцируются морфологически и семантически, причем существуют специальные суффиксы, при помощи которых образуется каждый из типов причастий.
Категория залога представляет собой систему грамматических форм глагола, показывающих направленность или ненаправленность глагольного действия на предмет, обозначенный подлежащим.
Это определение применимо, в первую очередь, к личным формам, а по отношению к причастиям оно нуждается в уточнении, так как причастие может сочетаться не только с подлежащим, но и с любым членом предложения, выраженным именем существительным (реже местоимением), например: Отделенный полосой нетронутого песка от главной колеи, тянулся неглубокий, но отчетливый след, уносящийся через Танезруфт к невидимой цели (СУР, 62); Из девяти кнопок, еще не испробованных мною, каждая представляла шараду (Грин, Алые паруса, 9).
Таким образом, можно предложить следующую формулировку функции залога причастия: залог причастия показывает направленность или ненаправленность действенного признака к существительному (или местоимению), к которому относится причастие.
