Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лексико-тематическая характеристика фитонимической лексики азербайджанского языка 24
1.1. Названия, относящиеся к анатомии растений 25
1.2. Названия деревьев, кустарников и ягод 33
1.3. Названия злаков и трав 62
Глава 2. Генетические и семантические особенности фитонимической лексики 65
2.1. Исконная фитонимическая лексика 65
2.2. Заимствованная фитонимическая лексика 75
2.2.1. Многозначность и омонимия фитонимов 75
2.2.2. Разновидности полисемии в системе фитонимов 79
2.2.3. Фитонимы в составе фразеологии 81
2.2.4. Синонимия фитонимии 82
Глава 3. Словообразовательные особенности фитонимической лексики азербайджанского языка 87
3.1. Именное словообразование 87
3.2. Глагольное словообразование 107
Заключение 124
Литература 131
Список условных сокращений 147
- Названия деревьев, кустарников и ягод
- Исконная фитонимическая лексика
- Синонимия фитонимии
- Именное словообразование
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Изучение фитонимическои лексики азербайджанского языка в сравнительном освещении является одной из наиболее актуальных задач тюркологии В сопоставительном плане вопросы фитонимическои лексики указанных языков исследованы во многих работах. В сравнительном же освещении фитонимическая лексика азербайджанского языка все еще не стала объектом исследования
В работе комплексно рассматриваются многие стороны азербайджанской фитонимическои лексики В то же время огузкая лексика исследуется в сравнении с лексикой кыпчакских, карлукских и булгарских языков Привлекаются к анализу данные диалектов различных тюркских языков, а также старописьменные памятники азербайджанского языка.
Сравнительное, историческое и типологическое изучение древней лексики азербайджанского языка, особенно его диалектов и говоров, способствует выявлению словообразовательных моделей, установлению закономерностей лексико-семантического развития этой группы терминов. Выбор таких лексико-семантических разрядов лексики азербайджанского языка, как термины флоры и названия анатомии растений, не случаен, так как именно эти лексико-семантические разряды относятся большинством лексикологов к древнейшей исторической лексикологии каждого языка Общность этих терминов и составляет сущность родственных отношений между исследуемыми языками
Объект исследования - лексика азербайджанского языка.
Предмет исследования - фитонимическая лексика азербайджанского языка
Выбор темы обусловлен тем, что лексика огузских языков содержит в своем составе архаизмы и историзмы, имеющие определенные параллели в древнетюркском языке Фитонимическая лексика огузских языков включает в свой состав и такие не менее древние лексико-семантические разряды, как названия явлений природы, глаголы, прилагательные, имеющие семантическую связь с фитонимическими терминами
Основная цель нашего исследования заключаются в описании и историческом анализе древней фитонимическои терминологии в пределах лексики азербайджанского языка в сравнении с другими тюркскими языками Исследуемая проблема предусматривает решение следующих задач
-
дать лексико-тематическую характеристику фитонимическои лексики азербайджанского языка в сравнении с другими тюркскими языками,
-
установить уровни продуктивности способов словообразования в фитонимическои лексике,
-
дать генетическую и семантическую характеристику фитонимическои лексики азербайджанского языка /]
3 ']
Теоретико-методологическая основа исследования - труды отечественных и зарубежных ученых, имеющие принципиальное значение для понимания сущности рассматриваемой проблемы и соответствующей ее интерпретации - А А. Баскакова, М.Ш. Ширалиева, А А Асланова, НК. Дмитриева, А А Ахундова, А М. Щербака, Э Р. Тенишева, К М. Мусаева, В И Кормушина и др.
Основные методы исследования: описательный, исторический, сравнительный и типологический
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем сделана попытка суммарно представить фитонимическую лексику, связанную с наиболее древними периодами в истории азербайджанского языка. Проанализирован большой материал по фитонимической лексике указанного языка в сравнении с другими тюркскими языками, определена многообразная словообразовательная и лексико-семантические система (сложение, сочетание слов, метафоризация, субстантивация, метонимия), дана оценка языковых процессов, связанных с заимствованием, выявлены лексические пласты исконного слоя, анализированы общетюркские и межтюркские группы слов. Многие термины рассматриваются в тесной связи с этнографией, историей и культурой, что помогает раскрыть их сущность
Научная новизна состоит и в том, что в научный оборот вводятся новые данные по структуре, морфемике, семантике исконных пластов лексики азербайджанского языка в описательно-типологическом освещении.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что исследование фитонимической лексики азербайджанского языка на лексико-семантическом и морфологическом уровнях имеет первостепенное значение для разработки вопросов описательной, сравнительной и сравнительно-исторической лексикологии и морфологии азербайджанского и других тюркских языков, так как оно проливает свет на целый ряд невыясненных вопросов фонетической, лексико-семантической и морфологической структуры исторической терминологии указанных языков и выявляет историю развития его многих структурных закономерностей на различных уровнях языка
Практическая значимость исследования определяется тем, что материалы и результаты исследования фитонимической лексики азербайджанского языка могут быть использованы при решении различных вопросов синхронической и диахронической лексикологии азербайджанского языкознания, при составлении различного рода лексикографических работ, в частности при создании толковых, двуязычных, исторических, диалектологических и этимологических словарей, а также в практике преподавания азербайджанского языка в вузах и школах, в спецкурсах и спецсеминарах, при составлении учебников и учебно-методических пособий
Апробация и публикация работы.
Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, на различных республиканских конференциях По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные результаты исследования.
Основными результатами исследования являются проведенный критический анализ современного состояния лингвистических работ по проблеме фитонимической лексики азербайджанского языка, а также тюркского и общего языкознания в целом
Определено место фитонимической терминологии в системе азербайджанской и тюркской лексикологии Дана функциональная, лексико-семантическая и морфологическая характеристика фитонимической лексики указанных языков. Выявлены общие и различительные признаки азербайджанской и тюркской лексики
Основные положения, выносимые на защиту
-лексико-морфологические закономерности и особенности фитонимической лексики имеют свою специфику, в том числе особенности внутренних и внешних связей и тенденций в семантическом развитии терминологических разрядов, а также их морфологическая структура на уровне синхронии и диахронии,
-установление универсальных моделей в морфологическом развитии терминов фитонимического разряда с целью использования их при составлении фавнительно - исторических грамматик и этимологических словарей
Структура и объём диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, литературы и списка условных сокращений. Общий объем диссертации составляет 147 страниц компьютерного набора.
Названия деревьев, кустарников и ягод
В газахском диалекте азербайджанского языка зафиксирована древнейшая основа дарангы «тополь», имеющая и второе значение «хворост». Эта основа, по-нашему мнению, имеет тесную генетическую связь со следующими тюркскими фитонимами: карач.-балк., кирг., кумык., ног. терек «тополь», «дерево»; др.-тюрк., terek «тополь»; узб. XIV в. и совр. дарахт, уйг. дарах, кирг. дарах дарак «дерево». Л.В. Дмитриева возводит эту группу слов к персидскому дерахт «дерево» (Дмитриева 1972 : 157). В тюркских языках основа имеет по составу согласных два варианта: 1) терек, 2) дарак, т.е. глухой и звонкий. По составу гласных эта основа также имеет два варианта; 1) мягкорядный вариант терек; 2) твердорядный вариант дарак. По ауслаутной характеристике данная основа распадается уже на варианты: 1) дарак, терек; 2) дарах; 3) дарангы. История тюркских согласных показывает колебание звуков -к, -х, -нг типа алы=г=ыз = алы-нг-ыз - алы-х-ыз «возьмите» вплоть до полного их исчезновения, ср. азерб. диал. алы-ыз. Следовательно, можно предположить, что все три основы (терек, дарах, дарангы) являются закономерными вариантами исходного фитонима.
ЛСР: дерево - вид дерева - лес
Нухинское диалектное атагар имеет следующие значения: дерево; лес; вид дерева; низкорослое дерево. Данная основа, видимо, имеет этимологичес-кую связь с общетюркским фитонимом от, ут «трава» и восходит к праформе отагар. Переход общетюркских лабиализованных гласных -о-, -у- в азербайджанский -а-можно достаточно убедительно продемонстрировать на примере вышеотмечен-ного азербайджанского диалектизма дарангы «тополь», восходящего к праформе дорангы//дурангы. Вариант с гласным у- сохранился в узбекском туранга «тополь», а с гласным -о- в древнетюркском тограк «тополь» (ДТС : 571).
ЛСР: ветвь - дерево - палка
Азербайджанская диалектная основа будама «палка» (газах.) имела первоначально значение «дерево». Его рефлексы сохраняются в якутском мае «дерево» и в монгольских языках, ср. монг. мод(он), бур. модо(н), калм. модун «дерево».
Азербайджанская основа будама с другой стороны имеет связь и с общетюркским фитонимом будаг «ветвь». Можно предположить, что обе основы восходят к общему архетипу с исходным значением «дерево». Некоторые сомнения вызывает якутская основа мае «дерево», которая отличается от остальных тюркских параллелей вокализмом и консонантизмом. Если колебание гласных в корне (а-у) еще можно объяснить материалом других тюркских языков, то появление согласного -с- вместо азербайджанского -д-трудно объяснить в фонетическом плане.
ЛСР: почка - росток - орех - лесной орех, лещина
Желудь: азерб. диал. чэрт «желудь; крепкий орех», чэтэнэ «крепкий орех» (нухинск.). Эти основы имеют параллели в других тюркских языках, ср. карач.-балк. чэртлеуйик; ног. эмен шетлевиги «желудь», тат. имэн чиклевеге (Бурганова 1958 : 243); в кумыкском языке им соответствует основа чертлевюк «лещина, лесной орех». В диалектах азербайджанского языка представлена и глагольная основа чэртмэк «пускать ростки». Видимо, глагол является результатом семантического развития корневого термина. В составе второй азербайджанской диалектной основы чэтэнэ «крепкий орех, орех, жёлудь» произошло выпадение сонорного -р-, который сохранен в первом синониме чэрт, т.е. семантико-фонетическое развитие шло по следующей схеме: чертене - четене.
ЛСР: крупица - зародыш - росток
Азербайджанский диалектизм дишэ бот. «росток» (сальянск.), связан, по-нашему мнению, с названием жёлудя в кыпчакских языках, ср. казах. туьйиршиги «змея». Казахская основа туьйиршик восходит к пракыпчакско-му тююрчик, т.е. он состоит из первичной базы тююр и аффикса с уменьшительным значением -чик. Эта исходная база сохраняется во многих кыпчакских языках, ср. например, кум. тююр «крупица, зародыш». Азербайджанская основа дишэ представляет стяжение праформы дииршэ(к), где выпали слог -up- и конечный ауслаутный согласный.
ЛСР: бот. почка - шишка - желудь.
Азерб. тумурджуг бот. «почка» прошла сложный фонетический и семантический путь. В первую очередь эта основа сопоставима с кумыкским термином томпур бот. «шишка». Сюда же примыкает татарская основа туйыра «дуб», которая в сочетании со словом акале «шишка» дает новую семему «жёлудь».
ЛСР: эв - бот. почка - зародыш - зерно - орех - жёлудь.
В составе азербайджанского диалектного глагола эвдгшег «собирать зерно» (джебраильск. говоры) представлен древний фитонимический корень эв «зерно», отсюда и глагол эвдгшег «собирать зерно». Корень эв со значением «зерно» подтверждается данными древних тюркских языков, ср. др. тюрк, эвин «зерно», эвинтюш «плод», ср. калм. экн «зерно». Исходная семема «зародыш» прослеживается в составе древнетюркского прилагательного эвинлиг «беременная». Кстати, азербайджанский диалектный глагол эвдимег «собирать зерно» имеет в древнетюркском полную параллель эвдимек «собирать (зерно)» (ДТС : 189).
По мнению К.С. Кадыраджиева (2004 : 29) эти основы имеют связь в этимологическом плане с татарским аькаьле в составном фитониме туйыра аъкаьлесе «жёлудь» и узбекским хакалок «жёлудь».
Татарская параллель восходит к праформе желе, а узбекская - акала -желе. ЛСР: зерно - орех - жёлудь - дуб - лес
Азерб. мэшэ «лес» имеет в турецком языке семему «дуб». Татарская диалектная основа моъшке «жёлудь» позволяет все эти основы вместе, и предположить их генетическое единство. В этом случае, возможно, его пратюркское происхождение.
ЛСР: шишка - орех - жёлудь - дуб
В азербайджанском литературном языке в значении «жёлудь» употребляется составной термин палыд гозасы, состоящий из дендронима палыд «дуб» и основы гоза «шишка дерева», имеющая несомненное родство с общетюркским гоз/Ікоз «орех». Основа палыд, как и гоза возводятся к персидскому источнику.
ЛСР: дерево - большое дерево - жёлудь - орех
Азербайджанская диалектная основа cap «большое дерево» (ордубадск. диал.) имеет связь с чагатайским фитонимом сангарак «орех», а также с монгольским самар в том же значении, ср. царсны самар «жёлудь». В данном случае можно предположить, что азербайджанская основа восходит к праформе сангар и образовалась в результате ее стяжения.
ЛСР: зерно - еда - каша - плов
Зерно: азерб. аш «каша; плов» восходит исторически к прасемеме «зерно», которая сохраняется в других тюркских языках, ср. др.-тюрк. ашлык «зерно», «злак», «хлеб»; карач.-балк. ашлык, казах, астык; кум. ашлыкь «зерно, урожай». В тюркских языках сохраняются производные и от ламбдаизированного корневого варианта ал-, ср. азерб. диал. алысын «осенняя трава», ала «сорняк», ала-ула «зелень». Ламбдаизированные основы представлены и в алтайских языках, ср. кор. аль «хлебные злаки», «зерно». По мнению Э.В. Севортяна основа аш заимствована из иранского источника, где имеется древний глагол ашамидан «есть, питаться» (Севортян 1974 : 80). По мнению К.С. Кадыраджиева, этимология Э.В. Севортяна не учитывает наличия ламбдаизированного варианта, как в тюркских (алысын, ала), так и в алтайских (кор. аль) (Кадыраджиев 1981 : 15). А его присутствие означает, что вариант аш является вторичным и восходит этимологически к праформе аль. В случае заимствования корневого элемента аш- из персидского источника, он не мог перейти в ламбдаизированный вариант аль. Скорее всего, как отмечает упомянутый автор, скорее всего персидский глагол ашамидан сам заимствован из древнего тюркского источника.
Исконная фитонимическая лексика
Генетические особенности - это особенности, связанные с генезисом, т.е. с происхождением лексики. С этой точки зрения фитонимическая лексика азербайджанского языка подразделяется на исконную и заимствованную пласты.
Основным пластом лексики азербайджанского литературного языка и его диалектов являются исконные слова, составляющие подавляющее большинство и возникшие в азербайджанском языке или унаследованные от языка - основы.
Среди исконных фитонимов выделяются несколько хронологически различных слов: слова общетюркского, межтюркского, общеогузского и собственно азербайджанского уровня.
Термины растительного мира представлены в азербайджанском языке в значительном количестве. Изучение фитонимов может оказать существенную помощь и другим научным дисциплинам, в том числе и историческим, и географическим. Многие вопросы, связанные с историей возникновения земледелия или растениеводства, находят свое разрешение в результатах анализа различных фитонимов.
Всесторонний подход к исследованию фитонимов может помочь и в разрешении проблемы тюркской прародины.
Говоря об общетюркской фитонимической лексике азербайджанского языка, необходимо отметить, что значительную часть общетюркских фитонимов азербайджанского языка составляют слова, связанные с обозначением самих деревьев, трав, злаков и анатомических особенностей этих растений.
Рассмотрим здесь наиболее характерные единицы этого уровня. К таковым относится, например, фитоним агадж с общим значением «дерево». Он представлен во всех тюркских языках, ср. тур. агач, чув. йывас и т.д. За пределами тюркских языков эта основа встречается в монгольских языках в форме агц и в значении «клен». Наиболее древняя форма этого слова сохраняется в алтайском ангаш = ангач.
Из названий злачных растений наиболее интересно слово арпа «ячмень». В тюркской лексикологии широко дискутируется вопрос о происхождении этого культурного термина, хотя тюркский первоисточник фитонима признается многими исследователями (Щербак 1966 : 33). Г. Рамстдет сопоставляет эту основу с афганским фитонимом орбу = шан (Ramstedt 1949 : 15). Н.А. Сыромятников сопоставляет тюркское слово арпа с японским ana «шелуха зерна», который возводится им к праформе арпа.
Общетюркское название травы также трактуют двояко. Э.В. Севортян полагает, что оно пратюркского происхождения (Севортян 1974 :481), однако его противники не исключают возможности индоевропейского происхождения этого фитонима (Щербак 1966 : 34).
К.С. Кадыраджиев восстанавливает здесь праформу окта (ср. чув. ута) с диссемией «1) трава; 2) зелье, лекарство» и в качестве доказательства приводит древний тюркизм огто «лекарство», сохранившийся в алтайских языках (1981 : 111).
Огузская фитонимия подразделяется на три группы:
а) общеогузская лексика: к общеогузской лексике можно отнести, например, основу со значением «платан»: азерб., тур., туркм. чинар. Представлена эта основа и за пределами огузских языков, ср. уйг. чинар и т.д. В ряде тюркских языков отмечены и другие фитонимы с аналогичной семантикой, ср. др.-тюрк. афылгу, ног. агшагаш, узб. далаб и т.д. По мнению ряда исследователей данная основа чинар является иранизмом, ср. перс, ченар (Дмитриева 1972 : 201). Однако другие исследователи достаточно убедительно показывают тюркское происхождение данного фитонима (Кадыраджиев 1981 : 114). б) межогузская: адачайы «шалфей», букв.: «островной чай», встречается также в турецком языке. В эту же группу входит фитоним нанэ «мята», имеющийся также в турецком языке. Видимо, к межтюркским фитонимам можно отнести и основу мерджгшэк «чечевица», которая представлена и в турецком языке. Сюда же можно отнести основу юлаф «овес», ср. также тур. юлаф. Точно также собственно огузской является азербайджанско-турецкая основа кетен «лен».
Название тополя агджаговаг в азербайджанском языке имеет соответствие в турецком ковак. Но составное название агджаговаг является в этой форме собственно азербайджанской. Л.В. Дмитриева, исследуя это слово, предположила, что компонент говаг (тур. ковак) восходит к семеме «перхоть» (Дмитриева 1972 : 207). По нашему мнению, основа говаг скорее всего связана с глаголом гов- «гнать» и обозначает такую особенность тополей, как сгон пуха поздней весной.
К межогузскому пласту можно отнести и основу уъвез «рябина», которая имеет параллель в турецком уъвез. В остальных тюркских языках представлены различные основы, передающие это значение, ср. чаг. габыра, тат. минеш, туркм. мелеш, чув. тілеш, кирг. четий, узб. четен, башк. мышар, казах, балам, кум. палам, тат. диал. пайлан. Диапазон семантики данных основ довольно широк: калина, рябина, бузина, пихта; в) лексика конкретного огузского языка: собственно азербайджанским в системе огузских языков является фитоним гаргы «камыш, тростник». Такая основа имеется в турецком карты, но в другом значении, а именно «копье». Корень фитонима гаргы отмечается в узбекском гаров «камыш, тростник». Название руты узерлик в системе огузских языков встречается только в азербайджанском языке, но тем не менее эта основа имеется за пределами огузских языков, в кыпчакских и карлукских языках, ср. кум. юзелдирик. Л.В. Дмитриева ставит азербайджанский фитоним в один ряд с киргизским ысырык (Дмитриева 1972 :232). Такой подход не убедителен ни фонетически, ни морфологически. Фитоним пытырган «репейник, лопух» не имеет никаких соответствий по другим тюркским языкам. Формальные признаки этого фитонима (основа пытыр-, аффикс -ган -) говорят о тюркском характере данного слова, ср. в этом отношении название крапивы кичиткэн, где выделяется такой же аффикс -ган, -юн. Название подорожника богайярпагы Л.В. Дмитриева сравнивает с татарским бакаяфрагы (Дмитриева 1972 :221). Татарская основа состоит из терминов бака сшягушачий» + яфрагы «лист». Однако в азербайджанском языке первый компонент фитонима богай не имеет сохранившейся семантики и поэтому эта основа не может быть сопоставлена с татарским синонимом.
Основа дэвэдабаны «мать-и-мачеха» (букв.: «пята верблюда») является собственно азербайджанской, так как в других тюркских языках она не встречается.
Собственно азербайджанской является и основа алагуты «крапива», состоящая из двух компонентов: алаг «сорняк» +уты «трава».
Название «ковыля» аготу состоит из прилагательного аг «белая» + оту «трава», название тимофеевки пишиггуйругу, букв.: «кошачий хвост».
Как полагают некоторые исследователи, основа сармашыг «вьюнок» имеет соответствие в кыпчакских языках, ср. башк. сырмалсык (Дмитриева 1972 : 217). Однако здесь следует учитывать фонетические особенности данных фитонимов. В азербайджанском языке основа сармашыг связана генетически с глаголом сармашмаг «обвиваться», в то время как в башкирском языке основа сырмалсык связана с глаголом сырмал - «обвиваться», восходящим к праформе чырмал-, ср. кумык, чырмалмакь «обвиваться», т.е. иначе говоря, глаголы сармашмаг и чыр-малмакь гетерогенны и не могут быть сопоставлены.
Следовательно, основы сармашыг и сырмалсык - разные фитонимы, не имеющие друг к другу никакого генетического отношения.
Основа айрыготу «пырей» в системе огузских языков встречается только в азербайджанском языке и в этом плане является собственно азербайджанской. Во второй части этого фитонима определенно вычленяется определитель оту «трава». Первая часть айрыг сопоставима с древнетюркским айрук = адрук в таком же значении. Можно предположить, что в данном случае древнетюркского согласного в азербайджанский -й-: адрук -айрыг.
Название подсолнечника кюнебахан является азербайджанской, хотя его составляющие компоненты использованы и в других тюркских параллелях, но в отличие от них в азербайджанской модели использован аффикс причастия настоящего времени -ан, в то время в других тюркских моделях используются другие форманты, ср. туркм. гюнебак=ар, тат. коьнбаг=ыш. В близкородственном турецком языке название подсолнечника образуется на основе понятия «луна», ср. айчичеги « подсолнечник», букв.: лунный цветок.
Синонимия фитонимии
Под лексическими синонимами понимаются слова и группы слов, которые соответствуют одному и тому же означаемому и, относясь к одной части речи, способны заменять друг друга без изменения смысла текста, ср. шитгт, тинк «рассада». Слова-синонимы представлены в общности своих отдельных значений, поэтому, если речь идет о многозначных словах, имеется в виду тождественность отдельных значений этих слов, и, таким образом, слова, не совпадающие по своему семантическому объему, могут входить в разные синонимические ряды, ср. говун «дыня», но бисдэн «переспелая дыня», билэрчин «сорт дыни», боздэли «сорт дыни»; битиш «всходы», тинк «рассада», шитил «рассада»; бёулу, човдар «рожь». Случаи полного совпадения смысловых структур многозначных слов в азербайджанском языке практически не встречаются, и многозначные слова обычно являются частичными синонимами, ср. ийнэ «игла, шип, тернии». Отождествляя синонимы по значениям, отметим, что каждое из значений многозначного слова может иметь свой синоним либо в виде отдельного однозначного слова, либо эквивалентного значения другого многозначного слова, ср. как синонимы здесь рассматриваются лишь те слова и значения, которые относятся к действующей лексико-семантической системе литературного языка как общетюркского явления и поэтому архаичные слова, используемые отдельными авторами «по случаю», а также региональные слова и значения синонимами не считаются.
Однотипность выделения синонимов на лексико-семантическом уровне обеспечивается тем, что синонимами считаются, как определено выше, значения, соотносимые с одними и теми же внелингвистическими объектами (денотатами), ср. гылчыг «колючка, шип, хвоя». Из этого вытекает, что отдельный синонимический ряд представляет собой синхроническую группировку слов с общей номинативной функцией и тождественную по своему денотативному значению, тождество значения очерчивает границы синонимического ряда как лексического явления и препятствует превращению его в предметно-теоретический ряд, делая крайние члены его подлинными синонимами. Поэтому в синонимический ряд не включаются слова, отличающиеся «оттенками» значения, которые не обусловлены контекстом, ср. гадаг «гвоздь, шип, колючка». Шаткость и неопределенность понятия «близость семантического значения слов», нередко принимаемая за основу определения синонимов, заставляют отказаться от него и считать их словами с разными значениями, образующими тематическую группу слов, объединенных общей понятийной основой, ср. гарзах «кожура ореха» = гарзах «кожура плода (вообще)» = габыг «кожура, скорлупа».
В синонимический ряд не могут быть включены и слова с неодинаковыми семантическими признаками, близость значений не может выходить за рамки денотативного значения и синонимы не должны различаться по своей семантике, ср. классы слов, где особенно часто выступает противопоставление видового родовому, ср. бургу «прутья ивы», тал «ивовый прут» = сёйюд «ива». Подобные тематические группы, в состав которых входит обобщающее родовое слово и частные видовые слова, не образуют синонимических рядов, поскольку каждый их член обозначает особый предмет или действие, ср. габыг «кора» = гарзах «кожура».
Говоря о синонимах как о словах, тождественных по значению, следует заметить, что специфика синонимов-значений «относится скорее к употреблению, к области чувственного, а не логического восприятия, и связана такая специфика не с семантикой, а со стилистикой», иначе говоря, «существуют слова с абсолютно идентичным значением, но не слова с абсолютно идентичным употреблением» (ЛС 1967 : 55). Поскольку в значении слова кроме денотативного аспекта выделяется также сигнификативный, под которым подразумевается семасиологическая информация относительно обозначаемого, то есть семантической точки зрения, синонимия интересна выявлением возможных различий в значениях слов, направленных на один и тот же денотат, и взаимоотношений между ними, ср. айыртмач «бот. побег» = бечэ «побег»; аглама «сорт яблок» - алма «яблоко»; бюрмэлюх, коллуг «куст»; ваган «переспевшее зерно», дэн «зерно»; гамыш «тростник», габар «камыш (для построек)»; энджир «инжир», габлаї/губла «неспелый инжир». Поэтому в качестве основы синонимии как языкового явления нужно рассматривать «те взаимоотношения между значениями слов, которые обусловлены особенностями слова как явления языка» (ОПС 1966:186).
Современные языковеды вслед за древними авторами признают, что «мы автоматически стремимся различать синонимы и склонны считать, что два или более слова различные по форме, не могут обозначать в точности одно и то же или не могут обозначать нечто совершенно одинаковым способом» (Ульманн 1970 : 265), и, что «уже звуковая форма слова оказывается источником разнообразных смыслов оттенков» (Виноградов 1947:12).
Реляционные семантические свойства синонимов часто непостоянны и, будучи обусловлены разным отношением к ним носителей языка на основе субъективных психологических и логических ассоциаций и характеристик, меняются от одного человека к другому, причем в литературно-книжном языке, каким является азербайджанский литературный язык, они могут носить «головной», умозрительный характер, ср. агбуйнуз, гуру агадж «сухое дерево».
Различия в содержании слов чаще связываются с внутренней формой слова, показывают ей, какие признаки денотата обобщены в данном случае, и выявляющей его смысловую соотнесенность с другими словами, ср. агадайы, агамири, агджагыз «сорта винограда». В результате этого устанавливаются разные смысловые ассоциации ряда синонимов, их эмоциональная окрашенность и экспрессивность, ср. аджыпэнджэр, аджытэрэ «кресс-салат». «Ни одно слово не стоит одиноко в сознании говорящего. Слова всегда ассоциируются с каким-то гнездом слов через свою семантику, или даже морфему, или даже через свои фонемы (Белкин 1968), ср. быдама «палка, ветка», но будама «хворост»; шафталу «персик (вообще)», бэлкэ «персик (сушеный)». Имея единое денотативное значение, один из членов синонимического ряда может обладать более четко выраженной окраской, характерной своим употреблением в разных стилях письменной речи, которые можно назвать абсолютными синонимами, и лексемы с постоянной ярко выраженной экспрессией, связанные с употреблением в определенных жанрах письменной речи, которые назовем экспрессивными или жанровыми синонимами, ср. алабэхли//албалы «вишня», аладыНбунджул «прут»; хыяр, ерпенек, барама «огурец»; истиот, бибэр, бамийэ «перец».
Характерная особенность азербайджанской синонимии - обилие синонимов с тождественными значениями, которые можно назвать абсолютными или, точнее, полными синонимами, ср. алышых//мыджур «хворост; ветки»; гайсы, бадамджан «абрикос»; кёроьвюз, джэфори, багданус «петрушка»; алаг, ала, барынджы «сорное растение, сорняк», бэгэлэ, бёйюрткэн «ежевика». Абсолютные синонимы - это разные наименования, «из которых одно повторяет другое, ничего к нему не добавляя, ничего не оттеняя» (ЛС 1967 : 124). Это семантически предельно идентичные слова, не имеющие объектных стилистических различий, которые в полном смысле слова являются эквивалентными, равнозначными словами, ср, нанэ, бадиян «мята». Часть современных языковедов отрицательно относится к понятию «абсолютные синонимы» и заявляет, что в языке не существует абсолютно тождественных слов, что синонимы нельзя смешивать с лексическими дублетами и что слова-дублеты или тождесловы, не являются синонимами, «так как их ряды не обладают сложной структурою, присущей настоящим синонимическим рядам» (Горнунг 1965 : 98). Рассматривая «абсолютные синонимы» как семасиологически тождественные единицы, заметим, что степень внешних ассоциативных связей у каждого из них, очевидно, приближается к нулю, ср. алудж, алча «алыча»; ардыш, наррат «ель», асрал, кетен «лен»; галаган, алабота «чертополох»; алаг, гаф, каг «сорняк» и т.д.
Таким образом, семантическая структура фитонимической лексики полностью подчиняется общим и типологичным закономерностям тюркской семасиологии.
Именное словообразование
Аффикс -джан
Данный редкий формант азербайджанского языка состоит, по-нашему мнению, из компонента -джа- и уменьшительного аффикса -н. Он представлен в составе азербайджанского фитонима бадамджан «дикий абрикос». Основа этого фитонима бадам- является омонимом термина бадам «миндаль» иранского происхождения. Здесь возможны два подхода к этимологии данного слова. Во-первых, основу бадам- можно рассматривать как семантическое развитие иранизма бадам «миндаль»; во-вторых, не исключено, что это случайное двух генетически различных основ.
Аффикс -Паи
Данный формант встречается в азербайджанском и других тюркских языках редко. В составе фитонимов вьщеляется древняя основа бадыиан «мята», здесь представлены аффикс -йан и первичная база бады-. Возможно, это название основано на обозначении цвета растения, ср. азерб. диал. бад «глина (на печи)». Их объединяет общий признак - серо-темноватый оттенок цвета.
Аффикс -ды, -ди, -ду, -дю
Данный аффикс имеет сложную структуру. В его составе представлен древний показатель -д (ср. азерб. ард «задняя сторона»), к которому наращивается расширительный показатель -ы.
Этот формант можно отметить в составе фитонима алады «прут». В составе данного фитонима выделяется первичная основа ала с предположительным значением «прут, побег». Она, по-нашему мнению, является семантическим вариантом известного фитонима ала «сорняк, сорное растение».
Аффикс -сын, -син, -сун, -сюн
Такой аффикс характерен в основном для кыпчакских и карлукских языков. Тем не менее, он встречается и в ряде огузских основ. В данном случае его можно отметить в составе азербайджанского диалектного слова алысын «осенняя трава». Как показывают материалы кыпчакских языков, этот аффикс играет расширительную роль, ср. кум. сув «вода, напиток» - сувсун «напиток». Исходя из этих особенностей данного аффикса, можно предположить, что основа алы- является фонетико-морфологическим вариантом фитонима ала.
Аффикс -мадж, -медок
Аффикс -ма является отглагольным. Его можно отметить в составе фитонима айыртмадж «побеги растений; веточки растений». Основа образована от глагола айырт- «отделять». Видимо, семантика новой основы развивалась по схеме: отделенный - растопыренный - побег - ветки. Типология такого образования широко представлена в тюркских и алтайских языках. Так, например, в якутском языке имеется основа арбай- «ива», образованная на базе глагола арбай-«растопыриваться, быть раскидистым о ветвях дерева». Точно также образовано монгольское тэрээ- «род кустарника» от глагола тэрээ- «растопыриваться, разветвляться» (о дереве)». В кыпчакских языках основа тармак «ветка» также связана с аналогичным по семантике глаголом тарой- «растопыриваться, широко разветвляться (о дереве)». К отглагольному имени айыртма наращивается расширительный аффикс -дж, в результате чего и образуется новый фитоним.
Аффикс -джагыз
Данный аффикс представлен в составе фитонима агджагыз «сорт винограда». Основа образована от прилагательного аг «белый, светлый». Сам аффикс является сложным, это сочетание двух уменынительно-деривацион ньгх показателей: джаг+ыз. Фонетический вариант -джыгаз известен в азербайджанском языке гораздо шире, ср. гызджыгаз «девчонка».
Аффикс -па,-пе
В современном азербайджанском языке сохраняется древняя тюркская основа арпа «ячмень», имеющая параллели во всех тюркских языках каз., уйг., туркм., кирг, к.-калп., узб., арпа; хак., г.- алт. арба, чув. орпа, урпа «ячмень», кум. арпа, тур. арпа и т.д. В монгольских языках данная основа встречается в двух формах ареайііарбай. Семантическая структура азербайджанского термина связана, по нашему мнению, с межтюркским корневым компонентом - термином ар-, видимо, со значением «зерно, почка растений». Наиболее измененные параллели представлены в чувашском урпа и монгольское арбай. Корневой компонент ар= первоначально мог обозначать только «зерно», затем это значение было перенесено на ячмень. Фонетическая структура азербайджанского термина содержит ротацированный корень ар= из зета - варианта аз-.
Аффикс -дай, -дей.
Азербайджанская основа bugday «пшеница» имеет в тюркских и монгольских языках широкие параллели: кум. будай, уйг. пуктай, каз. бидай и т.д. В монгольских языках эта же основа даёт множество производных и составных терминов, ср. калм. будаа «зерновой хлеб», шара будаа «просо», цагаан будаа «рис»; халх. будаа/н/ «крупа, каша», гурвалжин будаа «гречневая крупа», цагаан будаа «рис», хар. будаа «просо», будаа «манная крупа», шар будаа «пшено», будаатай «крупяной, рисовый», будаатай хуурга «пилав», будаатай шел «рисовый суп, крупяной суп», бур. будаа «крупа», сагаан будаа «рис», упаан будаа «просо», шара будаа «пшено», пмонг. бугудай «пшеница».
Семантически тюркская основа бугдай, видимо, также восходит к корневому бут= со значением «колос» - «острие, острый конец, колосок». Этот корень представлен в составе межтюркской основы буг=да «нож», ср. башк. бойза - богда, ног. мийда - богда «нож». В плане фонетики такой переход (-г- -и-) является для тюркских языков вполне закономерным В ряде тюркских языков корневой согласный утрачивается, ср. кум. будай из праформы бугдай.
Аффикс - чаг, -чек
Азербайджанская основа бурчаг «горох» является общетюркской основой, имеющей древние параллели и в монгольских языках: каз. буршак, кирг. буурчак, уйг. пучок, г.-алт. мырчак, туркм. бурчак, коман. бурцак «горох», тур. бурчак, чув. пурчай «горошина», монг. буурцаг, пмонг. бугурцаг, бур. буурсаг и т.д.
В тюркологии существует мнение о происхождении данного термина от тюркского глагола бур - «вить, крутить» (Севортян 1978 : 275). Другие исследователи полагают, что здесь выделяется базовая основа богур//богуз в значении «зерно, семя, горох» и аффикс =чак (Кадыраджиев 1981:107). В пользу последнего предположения свидетельствует письменно - монгольская параллель бугур=цаг «горох», где база бугур= реально представлена. Тем не менее, мы полагаем, что этимология Э.В. Севортяна также не лишена интереса. По нашему мнению основа бурчак действительно может быть связана с глаголом бур= «вить», «крутить», но только в том случае, если праформа будет восстановлена в виде бургу=чак, т.е. с утраченным серединным формантом =гу=. Это предположение может быть подтверждено данными многих тюркских языков, где аффикс =гу принимает активное участие в словообразовании ср. азерб. бургу «бурав» и т.д.
Аффикс -и, -ы
В диалектах азербайджанского языка сохраняется ботанический термин силы «овес» имеющая в тюркских и монгольских языках следующие параллели: каз., к.-калп. сулы, туркм. суле, хак., г.-алт. сула, кирг. сулуу, уйг. сулу, чув. селе «овес», кум. сулу. В семантическом аспекте данная основа является, видимо, производной от семемы «колос». Значение «колос» подтверждается наличием в тюркских языках корневого компонента сюл= со значением «острый, колоть», ср. межкыпчакскую основу сюлче «копьё». В плане фонетики следует обратить внимание на существование двух вариантов данного термина: твёрдорядного и мягкорядного. Азербайджанская параллель относится ко второй разновидности. Праформа данного термина восстанавливается в виде сулуг.
Аффикс -ча,-че
Название плода карагача ахча образовано при помощи отмеченного аффикса -ча. Корень ах в составе данной основы восходит, видимо, к прилагательному аг «белый, беловатый». В составе корня произошел фонетический переход: агча - ахча.
В диалектах азербайджанского языка сохранилась древняя основа арча «можжевельник», имеющая в литературном языке синоним ардыж. Основа арча имеет в тюркских языках следующие параллели: каз. арша, туркм., кирг., узб. арча, хак. арчын, г.-алт. артыш, чув. орча, урча «можжевельник». В монгольских языках представлены фонетические варианты арса//арца. В семантическом аспекте данная основа рассматривается как производная от первичной базы ард при помощи аффикса =ча (Севортян 1974 : 182). По мнению Г. Рамстедта, данная основа происходит от прилагательного ариг «чистый» (Ramstedt 1957:21). Г. Дёрфер связывает эту основу с глаголом арт- «увеличиваться, возрастать» (Doerfer 1965 : 29). По нашему мнению, данная основа восстанавливается в виде ар=ча, где первый компонент ар= находит соответствие в восточно-тюркском термине арыг «лес». Основы ар=ыг и ар=ча содержат в своем составе общий корень ар- с древним значением «дерево, кустарник растение», бут «куст, кустарник» (Рамстедт 1957 : 630); монг. бут «куст, заросль», пмонг. бута «куст купа, группа растении, трав», узб. бута «куст, кустарник».
Похожие диссертации на Фитонимическая лексика азербайджанского языка
