Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Миф - его влияние на человеческое сознание 14-30
1.1. Теоретические предпосылки исследования 14-16
1.2. Миф и Религия, общность и различие 17-21
1.3. Миф - источник ирреальной лексики 21 -23
1.4. Категориальность и основные критерии выделения мифологической лексики в языках различных систем 23-29
Глава II. Структурный анализ мифологической лексики в исследуемых языках 31-86
2.1. Лексический уровень 37-54
2.1.1 Корневые слова 37-41
2.1.2. Производные слова 41 -52
2.1.3. Сложные слова 52-54
2.2. Синтаксический уровень 55-60
2.2.1.Двусоставные словосочетания 56-58
2.2.2. Многосоставные словосочетания 59-60
2.3. Фразеологический уровень 60-75
2.3.1. Фразеологические единицы 61-75
2.4. Анализ мифологической лексики по лексико-грамматическим разрядам слов 75-84
2.4.1.Имена прилагательные 77-82
2.4.2. Глаголы 82-84
Глава III. Функционально-семантический анализ мифологической лексики в языках различных систем . 87-126
3.1. Возможные направления сопоставительных лексических исследований 87-90
3.2.Ополевой организации мифологической лексики 90-95
3.3. Л СП, объединённое под общим значением « положительные образы» 96-114
3.3.1 Микрополе лексических единиц, обозначающих имена богов, полубогов и божеств 96-106
3.3.2.Микрополе лексических единиц, обозначающих имена мифологических героев 106-114
3.4. ЛСП, объединённое под общим значением «отрицательные образы» 114-125
3.4.1.Микрополе лексических единиц, обозначающих имена демонов и дьявола 114-119
3.4.2 Микрополе лексических единиц, обозначающих имена духов 119-125
Заключение 126-131
Список использованной литературы 132-141
- Теоретические предпосылки исследования
- Миф и Религия, общность и различие
- Лексический уровень
- Возможные направления сопоставительных лексических исследований
Введение к работе
В ходе развития современной лингвистической теории изучение системных отношений и функциональных свойств языковых единиц различных уровней, их семантической корреляции вообще и сопоставление этих единиц, в частности, относится к наиболее актуальным проблемам современной науки о языке.
Большинство исследований по сопоставительному изучению двух и более языков до недавнего времени посвящались главным образом рассмотрению явлений морфологических и синтаксических, а лексические сопоставления носили частный и случайный характер.
Совсем недавно лингвисты еще отрицали типологический подход к исследованию лексики, связывая этот факт с тесной зависимостью словаря того или иного языка от нелингвистической реальности, а также, констатируя тот факт, что лексика - это как раз тот остаток, который получается после вычленения и рассмотрения явно структурированных уровней языка, это «область непрочно связанных между собой единиц, целостная характеристика которых представляется весьма затруднительной» [Martinet, 1962, С.87].
На современном этапе в силу признания системности самой лексики прежде всего, а также благодаря развитию типологической теории в целом, который произошёл благодаря накопленному опыту выявления так называемых «скрытых» категорий и интенсивному вовлечению в орбиту исследования широкого круга разнотипных языков позволили исследователям увидеть такие структуры, в которых определённые принципы организации лексической системы представляются весьма прозрачными, что позволяет подвергнуть лексический уровень типологическому анализу. Кроме этого, общетеоретическое положение о первичности в слове лексического и вторичности грамматического значения, вытекающего из того обстоятельства, что только лексика более или менее непосредственным образом связана с передаваемым в языке содержанием. Естественно предположить, что именно в плане лексики лежат фундаментальные черты языковой структуры, обусловливающие собой максимально широкую совокупность более частных признаков - координат других уровней [Кацнельсон, 1972,СЛ 18 и далее].
В этой связи особенно важным и плодотворным для дальнейшего развития лексической семантики является скрупулезное сравнительное изучение крупных категориальных явлений, присущих разным пластам лексики с тщательным выявлением черт сходства и различия, охватывающих основные уровни структуры языка при особом внимании к характеру пересечения отдельных микросистем и в их взаимодействии.
Возросший интерес к подобным исследованиям не случаен для современной лингвистики, поскольку он позволяет исследователю более чётко вскрыть сущность исследуемого явления, уточнить специфику смысловой структуры каждого из сопоставляемых языков, определить ряд изоморфных и алломорфных свойств, характерных для систем сравниваемых языков.
Учитывая роль человеческого фактора в языке, а также антропоцентричность науки о языке в целом, нам представляется, что на современном этапе развития лингвистики самым актуальным является вопрос исследования лексического уровня, в целом, и мифологической лексики, в частности, ибо последние обозначают существенные в жизни человеческого общества понятия.
Настоящая диссертация посвящена исследованию языковых единиц, выражающих значение ирреальности в рамках одной микросистемы языка -категории ирреальности, а также анализу взаимоотношений и закономерностей функционирования разноуровневых языковых единиц на материале языков различных структур, а именно - английского и узбекского.
Выбор темы исследования определяется следующими факторами:
все возрастающим интересом к вопросам когнитивной семантики языковых единиц вообще и функциональной лексикологии в особенности;
- изучением языков с учетом целостности их системных признаков;
- пристальным вниманием к проблемам интеграции языковых уровней;
- постоянным обогащением словарного состава любого языка за счет перехода чисто терминологической лексики в общеупотребительскую.
Мифы, составляющие основу ирреальной лексики, известны в науке давно. Об этом свидетельствует обзор целого ряда произведений известных авторов, которые занимались историей возникновения мифов, собирали легенды, сказки и т.д.
Что касается мифологической лексики, то следует отметить, что данный пласт лексики по сей день ускользает от внимания лингвистов, хотя категория ирреальности в нашем понимании представляет собой конструктивное объединение разноуровневых языковых единиц. В исследуемых языках значение ирреальности лишь в немногих случаях может быть выражено морфологически. В преобладающем большинстве случаев это значение находит свое выражение в разноуровневых единицах языка. Многообразие языковых форм, актуализирующих значение ирреальности, обусловлено их различной номинацией.
Специфическим универсальным средством выражения значения ирреальности в исследуемых языках является лексическая единица, лексема. Будучи наиболее универсальной формой выражения понятия ирреальности, эта маркированная структура может служить исходной языковой единицей для выделения и последующего анализа всех других языковых единиц.
Следует отметить, что анализ теоретического и практического материала показал, что, несмотря на довольно высокую представленность исследуемого пласта лексики в языке, своеобразие их семантики и употребления в текстах не получило до сих пор достаточного теоретического осмысления и глубокого анализа.
Таким образом, недостаточная разработанность проблем, связанных с таким сложным и мало изученным явлением, как категория ирреальности и её репрезентация в системах сравниваемых языков обусловила выбор темы диссертации.
Из вышеизложенного вытекает обоснование актуальности настоящего диссертационного исследования.
Цель исследования - выявить изоморфные и алломорфные свойства выражения мифологической лексики в английском и узбекском языках путём исследования её структурно-семантических и функциональных характеристик мифологической лексики с учётом коммуникативного и когнитивного подходов.
Цель исследования определила решение следующих задач:
- установить критерии выделения мифологической лексики в исследуемых языках;
- уточнить категориальный статус понятия ирреальности;
- выявить арсенал многочисленных средств выражения мифологической лексики в плане межъязыкового изоморфизма и алломорфизма;
- охарактеризовать межъязыковую общность исследуемого пласта лексики;
- установить роль системных и семантических отношений в формировании структуры категории ирреальности;
- раскрыть принципы семантической организации этих средств в английском и узбекском языках;
- осуществить семантическую классификацию мифологической лексики с позиции её полевой организации как структурно-семантического образования;
- определить основные формы проявления семантических отношений между лексическими единицами, включёнными в разряд исследуемой категории, в процессе их текстовой реализации;
- выявить частотность употребления мифологической лексики посредством системы статистических подсчетов.
Объектом диссертационного исследования в настоящей работе являются лексические единицы со значением ирреальности с учетом их дифференторов на различных уровнях языковой иерархии.
Предмет исследования - структурно-семантическая и функциональная характеристика мифологической лексики в английском и узбекском языках.
Для достижения цели и решения, поставленных в работе задач, по изучению семантики и функциональной характеристики мифологической лексики, используется целый комплекс методов и приёмов анализа, выработанных в современном языкознании.
Ведущим в настоящем исследовании явился сравнительно- типологический метод, применение которого помогло определить сходные и отличительные особенности структуры исследуемых языков. При необходимости наложения и многоступенчатого развертывания словарных дефиниций применялся метод компонентного анализа. При определении статуса ФЕ использован метод фразеологической идентификации. Для моделирования лексических единиц широко были использованы элементы трансформационного анализа. Интерпретация языкового материала осуществлялась посредством таких классических методов исследования, как метод наблюдения и метод эксперимента. И, наконец, при обработке и оценке данных использованы также приемы статистического метода анализа языкового материала.
В качестве технического приема-описания избран ономасиологический подход к исследованию, а именно «от семантических категорий к формальным средствам их выражения» поскольку только в этом случае тип функциональной грамматики, по мнению А.В. Бондарко выступает во всей полноте её признаков [ Бондарко, 2001,С.95-106].
Достоверность полученных результатов диссертационного исследования обеспечивается научной базой, методологией и методикой исследования, использованием современных методов лингвистического исследования, 9ных результатов теоретической концепции работы, решением поставленных задач и постановкой новых проблем.
Методологической базой диссертационного исследования послужили фундаментальные исследования в области теории языкознания, в целом, германистики и тюркологии, в частности.
Материалом для исследования послужили лексические единицы, полученные методом сплошной выборки из лексикографических источников и художественных произведений современных английских, американских и узбекских авторов. Использовались в основном толковые, энциклопедические, фразеологические, двуязычные и другие словари. Проверка языковой реализации осуществлялась селекцией примеров из художественной литературы английских, американских и узбекских авторов преимущественно XX столетия.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые:
- выявлен и обоснован категориальный статус мифологической лексики в исследуемых языках;
- осуществлён комплексный (системный, структурный и функционально-семантический) анализ исследуемой категории в плане её внутриязыковой и межъязыковой реализации системой разноуровневых средств, объединённых на основе единой категории;
- определены особенности взаимосвязей лексических и грамматических единиц в рамках исследуемой категории;
- описано и проанализировано воплощение в лексическом значении ирреальности различных лексико-грамматических разрядов слов, таких, как: существительные, прилагательные, глаголы;
- предложена лексико-семантическая классификация мифологической лексики с позиции её полевой организации как структурно-семантического образования;
- осуществлён текстовой анализ мифологической лексики с целью установления специфики функционально-семантического взаимодействия данных средств с элементами контекста.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в дальнейшей разработке общей теории и методики сопоставительно-типологического изучения разносистемных языков. Значимость исследования заключается также в дальнейшем углублении нашего представления о системном характере языка, в целом, и о системности лексического уровня, в особенности, об органической связи лексических и грамматических явлений. Результаты исследования способствуют дальнейшему углублению представлений о категории ирреальности в системах обоих сравниваемых языков, а также позволят внести определённый вклад в решение общих проблем лингвистической семантики и функциональной лексикологии.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования материалов, теоретических положений и результатов исследования при ведении научных изысканий в области общего и сравнительно-типологического языкознания, германистики и тюркологии, в вузовских курсах «Сравнительная типология английского и тюркских языков», «Лексикология английского языка», «Лексикология узбекского языка», «Лингвистический анализ художественного текста», в спецкурсах и спецсеминарах по сопоставительной лексикологии английского и узбекского языков.
На защиту выносятся следующие положения, отражающие научную новизну и отличительные особенности диссертации:
1. Категория ирреальности является лексической категорией и как универсалия, она входит в состав семантических полей любого языка мира.
2. Парадигматический и синтагматический анализ лексических единиц ирреальной лексики в английском и узбекском языках выявил как черты изоморфизма, так и существенные черты алломорфизма.
3. Категория ирреальности в исследуемых языках представляет собой конструктивное объединение языковых единиц разных уровней, которые образованы средствами прямой, косвенной и фразеологизированной номинации.
4. Конституенты категории ирреальности находятся в отношениях комплементарной дистрибуции, они не дублируют друг друга, а способствуют более полной реализации данного значения.
5. Категория ирреальности может входить в состав основных лексико- грамматических разрядов слов.
6. Особой мобильностью характеризуются имена существительные, которые представлены во всех лексико-семантических группах слов, обозначающих мифологическую лексику.
Рабочая гипотеза исследования основана на том, что функциональная лексикология разносистемных языков как раздел лингвистики будет глубоко раскрыта, если исследование лексикона будет осуществляться на основе комплексного системно-уровневого подхода к анализу языковых единиц с учетом их структуры, семантики и функционирования в тексте.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 7 статьях автора, опубликованных в ряде журналов и научных сборников.
Диссертация была предметом обсуждения и прошла апробацию на объединённом заседании кафедр узбекского и иностранных языков (ХГУ) Худжандского государственного университета имени академика Б.Гафурова (протокол №9 от 21.04.04), на объединённом заседании кафедр общего языкознания и кафедры английской филологии при факультете магистратуры (УзГУМЯ) Узбекского государственного университета мировых языков (протокол №2 от 3.09.04), на заседании кафедры английского языка и типологического языкознания (РТСУ) Российско-Таджикского (славянского) университета (протокол №6 от 16.02.06) и рекомендована к защите.
Результаты исследования освещались в докладах на международной научной конференции «Проблемы билингвизма и интерференции» [Ташкент, 2001], а также на межвузовских, региональных и республиканских конференциях: «Маънавият ва маърифатни ривожлантиришда тил ва адабиётнинг инсонпарварлик роли» [Бухара,2001], научно-теоретической конференции профессорско-преподавательского состава филиала Таджикского государственного университета коммерции в городе Худжанде [Худжанд, 2002], на ежегодных научно-методических конференциях профессорско-преподавательского состава Худжандского государственного университета (ХГУ) имени академика Б.Гафурова [Худжанд, 1997-2003], на научно-методических конференциях профессорско-преподавательского состава Узбекского государственного университета мировых языков (УзГУМЯ) [Ташкент, 1998-2003].
Основные положения диссертации апробированы в ходе проведения теоретических и практических занятий на факультете иностранных языков ХГУ имени академика Б.Гафурова.
Структура и объем диссертации предопределены поставленными перед ней задачами. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы.
Во введении излагаются основные цели и задачи диссертационного исследования, обосновываются его актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, сообщаются источники анализируемого материала и перечисляются методы его интерпретации.
В первой главе «Миф - его влияние на человеческое сознание» даётся краткий экскурс в историю изучения возникновения мифа и мифического сознания, анализируются общность и различие мифа и религии, обосновывается источник ирреальной лексики, а также определяется её категориальный статус.
Во второй главе «Структурный анализ мифологической лексики в исследуемых языках» выявляются и описываются способы выражения мифологической лексики на различных уровнях языковой иерархии, а именно лексическом, фразеологическом и синтаксическом.
В третьей главе «Функционально-семантический анализ мифологической лексики в языках различных систем» осуществляется семантическая классификация ирреальной лексики в контекстной актуализации.
В заключении подводятся итоги исследования, оцениваются результаты наблюдений по исследовательским главам, делаются основные выводы, а также намечаются перспективы дальнейших разысканий.
Теоретические предпосылки исследования
Миф сыграл немаловажную роль в истории развития человеческого сознания. Загадка мифа привлекала внимание исследователей на протяжении многих столетий, но и сейчас миф хранит в себе немало тайн, требующих объяснений и разгадок. Таинственность мифа привлекает к себе взоры многих ученых-исследователей, вызывает оживлённые дискуссии среди философов, историков, этнологов, лингвистов и т.д., что подчёркивает его актуальность. Основной причиной такого интереса является стремление учёных понять и объяснить особенности человеческого самосознания в начале начал. Иначе говоря, какими бы фантастическими не представлялись нам «отражения действительности» первобытного человека, основой для возникновения мифа служила та действительность, которая в первобытном сознании представлялась реальной. Страх первобытного человека перед природой возбудил его воображение и стал основной причиной возникновения мифических богов и мифов о них. Наши наблюдения показали, что главной и основной причиной возникновения мифа было стремление первобытного человека побороть неподвластные ему силы природы, обуздать их, быть выше их. Миф для первобытного человека стал своего рода - оригинальным оружием, направленным против неизвестности и страха. «Первая и главная причина превращения фактов ежедневного опыта в миф есть верование в одушевление всей природы - верование, которое достигает высшей своей точки в олицетворении её» [Тайлор, 1989, С. 129].
Обожествление природы первобытным человеком, создание богов по своему подобию ознаменовало начало возникновения «эпохи мифа» и «мифического сознания».
Исследованию природы мифа были посвящены работы учёных-исследователей различных направлений: культурологов, антропологов, социологов и философов. Более глубокому изучению данного вопроса /мифа/ были посвящены труды таких видных учёных, как: А.Ф. Лосев, Я.Э.Голосовкер, В.В. Иванов, М.А. Ливщиц, М.Н. Стеблин-Каменский, О.Фрейденберг, Ф.Х.Кессиди, Л.Я.Штейнберг, Е.М.Мелетинский, Д.Е.Хайтун, М.Дрезден, У Норман Браун, С.Н.Крамер, М.Г. Джеймс, С.А Токарев и др.
В XIX веке широкое распространение получила лингвистическая теория мифа, представителями которой были М.Мюллер, А.Потебня и А.Кун. Будучи эрудированными лингвистами, представители этой теории переносили лингвистические методы в изучение мифологии и пришли к выводу, что миф есть своего рода «болезнь языка». Также немаловажный вклад в изучение мифа внёс К.Леви-Строс основоположник структуралистической теории мифа. Самые продуктивные концепции и теории о мифе были разработаны представителями эволюционистской школы Л.Леви-Брюль, Дж. Фрэзер и К.Леви-Строс. Представители эволюционистского (сравнительно-этнографического) метода внесли огромный вклад в исследование структуры и природы мифа, соотношения мифа и других духовных образований первобытного общества.
Исследуя уровень развития первобытного сознания, представитель сравнительной этнологии Э.Б. Тайлор проводит параллель между детским и первобытным мировоззрениями: «Происхождение и первоначальное развитие мифа должны были быть продуктом человеческого ума в его раннем детском состоянии» [Тайлор, 1989,С. 129]. Сравнивая сознание первобытного человека с детским, Тайлор, по нашему мнению, имел в виду одинаковый уровень мировоззрения у первобытного человека и ребёнка, так как дети очень восприимчивы ко всякого рода сказкам, небылицам (так как в этот период их фантазия находится в возбуждённом состоянии) страшилкам и т.д., принимая их за настоящее, реальное событие и факт действительности. В начальный период развития человеческого сознания, как мы считаем, ещё отсутствует присущий более зрелому возрасту скептицизм, выделяющий миф в ранг «фантастической выдумки» [Тайлор, 1989,С. 129]. Тайлор считает нашу действительность «временем скептицизма и критики», иначе говоря, если следовать логике и период мифотворчества, по Тайлору, олицетворяется с «детством», то нашу действительность «время скептицизма и критики» справедливо считать периодом «зрелости» человеческого сознания. Слово «сознание», по нашему мнению, кроет в себе значение «знание» - стремление человека к познанию, объяснению фактов действительности. Детское сознание, как и сознание первобытного человека, не сковано привычными для нас мерками, он творец в своём мире - воображаемом мире - ирреальном мире. Миф для первобытного человека - действительность, ирреальная реальность, что свойственно и детскому мышлению, и, наверное, поэтому в нашем взрослом скептическом сознании сохранились образы мифических богов и героев, знакомые с детства, например такие образы, как: Геракл /Геркулес/, Зевс, Прометей, Одиссей Персей, Кентавр, Гермес, Афродита, Афина, Гера; Ажина, Алвасти, Дев, Пари, Шайтон, Жин, Анцо, Семурр, Бобо Дехдон, Цамбар ота, Биби Сешанба, Биби Мушкилкушод и.т.д.
Возвращаясь к вопросу о возникновении мифа и мифического сознания, а также, основываясь на наши наблюдения, мы попытались схематически отобразить наше восприятие вопроса о возникновении мифического сознания следующим образом: первобытный человек /первобытное сознание и страх перед неизвестностью/ + природа /природные явления и катаклизмы, окружающие первобытного человека/ = своеобразное оружие против страха и собственного бессилия перед природой, — ирреальный мир или воображаемый мир, в котором, в понимании первобытного человека, существуют боги и божества, созданные им по своему подобию, понятные только ему.
Миф и Религия, общность и различие
Для решения поставленных перед исследованием задач немаловажным является выяснение взаимовлияющих и взаимообусловливающих факторов мифа и религии. Другими словами, следует определить, существует ли религиозный мотив мифа? Вопрос о соотношении религии и мифологии по -разному решался учёными разных направлений. Старая, т.н. мифологическая (астрально-мифологическая, натуристическая), школа, которая впервые начала систематически исследовать мифологический материал, главным образом индоевропейских, но отчасти и других народов, не ставила этого вопроса в прямой форме, потому что религией в то время считались лишь сложные вероучения - христианство, ислам, иудаизм и др., мифология же рассматривалась как древняя поэзия. При этом сторонники мифологической школы не разграничивали миф в этом понимании от народных, религиозных верований.
Впервые применил понятие «миф» к христианскому вероучению крупный историк религии, либеральный богослов Д.Штраус («Жизнь Иисуса»1835), пытавшийся снять мифические наросты и наслоения с облика «исторического Иисуса». Больше сблизили мифологию и религию этнографы эволюционистской школы. По мнению Э. Тейлора, в основе всей мифологии лежит примитивное анимистическое мировоззрение, из которого и вся религия черпает своё содержание. Этот взгляд по-разному варьировался этнографами-эволюционистами. Н.Харузин видел в мифологии главный источник для познания религиозных верований народа, поскольку мифологический материал используется в культе. Согласно Харузину, без мифологии - своего рода мировоззрения первобытного человека - нельзя уяснить себе и религию. Американский этнограф Д.Бринтон тоже подчёркивал тесную связь с религией, считая, что сама мифология по существу религиозна; однако, по его мнению, не религия происходит из мифологии, а мифология происходит от религии, подлинные мифы являются плодами того проникновения в божественное, которое составляет реальную и единственную основу всех религий. К. Прайс полагал, что миф - необходимая составная часть культа.
Сходные взгляды высказывались и в марксистской литературе. Так, Г.В.Плеханов находил, что религиозные представления - это мифологический элемент религии.
Некоторые лингвисты, как, например М.И. Шахнович, видят в мифе два смысла - широкий и узкий смыслы. В широком смысле, по мнению М.И.Шахновича, миф воспринимается как - «фантастический вымысел, объясняющий происхождение или сущность какого-нибудь предмета или явления природы и общественной жизни, чаще путём перенесения на них человеческих понятий и свойств, в узком смысле - это религиозный вымысел, основанный на вере в сверхъестественные существа и силы» [Шахнович, 1971,С. 19]. В обоих утверждениях М.И.Шахновича фигурирует слово «вымысел», общее для обоих смыслов, иначе говоря, плод фантазии, выдумка первобытного человека. Чем примечателен данный пример, с которого мы начали данный параграф? Он примечателен тем, что М.И.Шахнович во втором, узком смысле мифа совмещает миф и религиозный мотивы мифа .То есть автор, по нашему мнению, объединяет оба понятия, эта точка зрения о роли религии в мифе и вообще в первобытном человеческом сознании наиболее близка нашей, именно поэтому мы начали этот параграф с этой цитаты. Основываясь на результатах нашего исследования, мы пришли к выводу, что общим для обоих понятий является вера в созданные воображением, фантазией образы. Мы считаем, что мифология и религия базируются на вере в сверхъестественное, сверхчувствительное, которые в свою очередь являются продуктом человеческой фантазии, воображения и не могут быть реальными, материальными, общие корни мифа и религии подчеркиваются также и в философии: «...все мифологи и историки религии сходятся на том, что миф и религия в первобытном сознании тесно связаны, связующим звеном между ними является деятельность (фантазии) воображения и вера в созданные фантазией образы» [Кессиди,1972,С50].
Наши наблюдения показали, что греческая мифология менее религиозна по сравнению с тюркской мифологией (мусульманской). Все греческие мифы, как известно, дошедшие до нас благодаря римским авторам, в сущности лишь заменившим имена греческих божеств на латинские, (собственно от древнейшей римской мифологии мало чего сохранилось, по - видимому, из - за её примитивности), известны нам больше по Гомеровским и Гессиодовским поэмам, а также некоторым греческим трагикам, такими как: Гораций, Вергилий, Овидий и т.п.
Что касается тюркской мифологии, то здесь ситуация совсем иная. Ислам оказал огромное, точнее сказать - губительное влияние на мифологию тюркоязычных народов. Он полностью разрушил прежние мифологические корни тюркской мифологии. После принятия ислама некоторые местные языческие божества перетрансформировались в образы мусульманских святых. Ислам «пощадил» лишь образы, генетически близкие с иранской мифологией, влияние которой на мифологию тюркоязычных народов продолжалось и после принятия ими ислама.
Лексический уровень
Результаты анализа показали, что основной состав мифологической лексики - это около 40% от общего количества проанализированного фактологического материала - представлен в виде корневых морфем. В целом это вполне закономерно, т.к. лексика мифов сама по себе является ирреальной, выдуманной первобытным человеком в процессе развития человеческого общества, поэтому в её разряде встретились лексические единицы, обозначающие имена богов, а также обожествлённых героев в мифах народов исследуемых языков.
В массиве проанализированного языкового материала обнаружены лексические единицы, принадлежащие к различным мифологиям. Наблюдается чёткое разбиение языковых номинаций английского языка, включённых в состав греческой, римской, христианской, скандинавской, египетской и индийской мифологий. В то время как лексические единицы узбекского языка соотносимы с общемусульманской, арабской, общетюркской, общеиранской, современной таджикско-персидской мифологиями. Примечателен факт объединения мусульманской и тюркской мифологий, а таджикская мифология вместе с персидской продолжила древнеиранскую сочетая и преобразуя её с мусульманской. Как показали наши наблюдения, тюркская мифология в 8 -11 веках нашей эры поэтапно по мере вторжения ислама была преобразована в мусульманскую, заимствуя при этом основную часть таджикской мифологии особенно раннюю таджикско - персидскую мифологию.
Следует отметить, что общетюркские и персидско-таджикские по происхождению элементы узбекской мифологии в дальнейшем были существенно преобразованы и переосмыслены под мощным влиянием мусульманской мифологии.
Таким образом, подобные преобразования в целом были обусловлены языковыми контактами тюркских племён, предков узбеков, с другими народами и историческими изменениями, проходившими в их идейно-мировозренческой структуре общества.
В следующей таблице приводится количественное и процентное соотношение лексических единиц, принадлежащих к той или иной группе. Перечень даётся по степени убывающей частотности.
Как явствует из таблицы, корневые морфемы получают довольно широкую степень распространённости в системах обоих сравниваемых языков. В составе мифологической лексики, обнаруженной в английском языке, значительное место занимают лексические единицы, принадлежащие к греческой мифологии, это 220 языковых номинаций, что составило больше половины всего состава, включённого в исследуемый разряд, а именно 57,8%. Далее следуют лексические единицы из римской мифологии, это 80 единиц или 21,4%. Христианская, скандинавская, египетская, индийская мифологии включили в свой состав примерно одинаковое количество лексических единиц, это по 20 языковых номинаций, что занимает всего лишь по 5,2% (общ.20.8%) от всего массива проанализированных корневых морфем.
Примерно подобное распределение получают лексические единицы, обнаруженные в узбекском языке. Наибольшая степень распространения относится к мусульманской (арабской) мифологии и это вполне справедливо: 80 лексических единиц или 42%. Далее второе место получают лексические единицы, относительные тюркской мифологии 50 лексических единиц или 26%, персидско - таджикская мифология представлена 40 единицами или 21%. Наконец, на последнем общеиранская мифология охваченая 20 языковыми номинациями, что составляет 11%.
Результаты анализа показали, что наибольшее количество корневых морфем в сравниваемых языках представлены греческой и мусульманской мифологиями. Это вполне закономерно, ибо Zeus - Зевс - Царь богов из греческой мифологии является богом, которому подчиняются все остальные боги. Аллох, - Allah, единый, всемогущий, признается в качестве создателя мира и людей, главой и отцом всех богов исламе. Имя бога Аллох. существовало и до мусульманства, о чём свидетельствует древнеарабская мифология. Как предполагают, данная лексическая единица образована из нарицательного существительного «я/шд» с определённым артиклем, что означает «известный бог, этот бог, бог по преимуществу», однако в узбекском языке арабское Аллох, представляет собой корневое слово.
В мусульманской мифологии бог един и считается единым для иудеев и христиан. Коран резко подчёркивает единственность Аллаха. У него нет никаких сотоварищей. «Признавать существование сотоварищей Аллаха-главное преступление против ислама» [Мифы народов мира, 1987, С.З].
Структурный тип корневых слов в целом представлен именами существительными. Например, англ.: Diana - покровительница животных и охоты (из латинской мифологии). Amur- («любовь») в римской мифологии -божество любви, соответствует греческому Эроту; Anubis - (греч.), Иппу (егип.), в греческой мифологии бог - покровитель умерших, почитался в образе лежащего шакала чёрного цвета или дикой собаки Саб ( или в виде человека с головой шакала или собаки), Апубис-Саб считался судьёй богов (по-египетски "Саб"- "судья" писался со знаком шакала); Apollo- в греческой мифологии сын Зевса и Лето, брат Артемиды, олимпийский бог, включивший в свой классический образ архаические и хтонические черты догреческого и малазийского развития. Данные греческого языка не позволяют раскрыть этимологию имени Аполлона, что свидетельствует о неиндоевропейском происхождении образа. Ares - Арей, в греческой мифологии бог войны, коварной, вероломной, войны ради войны, в отличие от Афины Паллады -богини войны честной и справедливой. Древнейший миф об Арей, свидетельствует о его негреческом, фракийском происхождении. Aphrodita-Афродита, в греческой мифологии, богиня любви и красоты, также богиня малайзийского происхождения. Этимология этого негреческого имени богини не ясна.
Возможные направления сопоставительных лексических исследований
В современной лингвистике наблюдается значительный рост интереса ученых к содержательной стороне языка. Это объясняется, прежде всего, тем, что без разработки проблематики значения невозможно познание закономерностей естественных языков.
Об успешных попытках изучения различными путями лексикона и его содержательного аспекта свидетельствует ряд монографических работ по семасиологии, которые ведутся, как зарубежными, так и отечественными лингвистами такими как: И.В.Арнольд, В.А.Звегинцев, Э.М.Медникова, А.А.Уфимцева, Д.Н.Шмелев, Е.Найда, E.Leisi, J.Lyons, S.Ullmann, И.Кучкортаев, Х.Г.Нигматов, Р.Р.Сайфуллаева, Н.М.Махмудов, А.Нурмонов, Ш.С.Сафаров, С.Р.Рахимов, Д.У.Ашурова, Г.Х.Бакиева и др.
Представители разных школ и направлений безоговорочно выдвигают на первый план изучение особенностей семантических групп лексических единиц, ибо без предварительного их анализа практически невозможно сделать обобщающие выводы относительно лексико-семантической системы языка в целом [Уфимцева,1962,С44]. Благодаря широким семасиологическим изысканиям к настоящему моменту сложилось устойчивое представление о системно-иерархической организации лексико-семантического уровня языка, что, безусловно, принимается как одно из достижений современной лингвистики. Такие исследования имеют, несомненно, большое теоретическое значение и дают богатый материал для практики преподавания иностранных языков, теории перевода, а также составления словарей и других лексикографических пособий.
Несмотря на такое обильное количество исследований лексико-семантической системы языка в целом, в исследуемых нами языках отсутствуют специальные работы, посвященные изучению семантической структуры межуровневых единиц, передающих значение ирреальности. Хотя языковые факты свидетельствуют о том, что средства выражения категории ирреальности отличаются не меньшим разнообразием.
С другой стороны, для современного периода развития языкознания характерен повышенный интерес исследователей к изучению функциональной стороны языка. Совершенно справедливо отмечает А.В.Бондар ко, что понятия системной и функциональной лингвистики не противопоставлены друг другу, а неразрывно связаны друг с другом при подходе к предмету исследования, во-первых, со стороны структуры изучаемых единиц, классов и категорий, когда на передний план выдвигается вопрос «как это устроено?» и, во-вторых, со стороны их функций, когда актуальны прежде всего вопросы «каково назначение данной системы и ее элементов, чему они служат?», «как это функционирует?» [Бондарко, 2001,С. 95-106].
Следует оговориться, что на необходимость разграничения слова как единицы словаря и слова в употреблении указывал еще А.И.Смирницкий [Смирницкий, 1954, С.6].
Рассматривая слово вне употребления как единицу словарного состава языка, можно ранжировать значения согласно общепринятым лексикографичекским принципам, а также используя некоторые методы семасиологического анализа [Никитин, 1974].
Рассматривая слово в употреблении, т.е. в контексте, обычно не говорят о значимости одного из нескольких значений данной лексической единицы, ибо только это значение и никакое другое является приемлемым для данного контекста.
Отсюда вытекает следующий вывод: и парадигматический и синтагматический аспекты характеризуют отношения между значениями полисемантичного слова каждый со своей стороны, а в совокупности — дополняют друг друга, иллюстрируя включенность слова в систему языка.
Подобный подход находит отражение, в частности, в активизации контрастивных исследований в области лексикона. В любом случае путь к решению такой сложной проблемы мы видим в скрупулезном сравнительном изучении языковых единиц со значением ирреальности и тщательном выявлении черт сходства и различия, охватывающих основные уровни структуры языка при особом внимании к характеру пересечения отдельных микросистем в их взаимодействии. Поэтому при сопоставлении различных модификаций нас интересуют не столько изменения структурного состава элементов, столько различия в характере или функционировании, их устойчивость и распространение.
Причем, на наш взгляд, более полную картину функционирования и взаимопроникновения исследуемых языковых единиц может дать тщательное изучение связей и взаимодействия в речи лексического и грамматического уровней языковой структуры.
В этой связи в настоящей главе перед нами поставлены следующие задачи: - осуществить семантический анализ языковых единиц категории ирреальности с целью выявления семантической сложности на первый взгляд простых форм; - выявить структуру смысловых связей в лексическом фонде языка; - дать лексико-семантическую классификацию ирреальной лексики с точки зрения особенностей их функционирования в речи; определить влияние контекстуальных условий на функционирование и семантику конституентов мифологической лексики.
