Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Русская экзотическая лексика во французском литературном языке .
1. Изучение русизмов во французском языке . 13-18
2. Русизмы во французских свидетельствах о России в различные исторические эпохи . 19-33
3. Источники для изучения русских экзотизмов во французских текстах. Основные тематические группы русской экзотической лексики во французском языке. 34-73
4. Особенности функционирования русских экзотизмов во французских литературных текстах. Кальки и полукальки. 74 - 86
5. Способы введения русских экзотизмов в текст. 87 - 98
6. Признаки лексико-семантического освоения русской экзотической лексики во французском языке. 99-109
Выводы 110-113
Глава II. Французская экзотическая лексика в русском литературном языке .
1. К проблеме изучения галлицизмов в русском языке . 114-124
2. Исторический аспект русско-французского двуязычия социальных верхов в России . 125-137
3. Источники и тематический состав французской экзотической лексики в русском литературном языке. 138-196
4. Лексико-семантическое освоение французской экзотической лексики и его показатели. 197-210
5. Использование французских экзотизмов в разных функциональных сферах. 211-219
Выводы 220-223
Заключение 224-228
Библиография 229-268
Указатель 1 269-273
Указатель 2
- Изучение русизмов во французском языке
- Русизмы во французских свидетельствах о России в различные исторические эпохи
- К проблеме изучения галлицизмов в русском языке
- Исторический аспект русско-французского двуязычия социальных верхов в России
Введение к работе
Современная лингвистика располагает большим числом исследований, посвященных общим проблемам заимствования, отдельным разрядам иноязычных слов или конкретным заимствованным словам. Однако одной из нерешенных проблем языкознания следует считать изучение экзотической лексики, то есть слов из разных языков, связанных с особенностями жизни других стран и народов и называющих явления, предметы и понятия инонациональной действительности при описании жизни, быта и культуры других стран и народов в различные исторические эпохи. Разумеется, речь идет не только о словах из малоизвестных (экзотических) языков, но и из языков западноевропейских, контакты которых с другими языками имеют многовековую историю.
Литературоведческий термин экзотизм впервые применен в лингвистике в 1937 году Л.А. Булаховским для характеристики слов из кавказских языков в произведениях М.Ю. Лермонтова и А.А. Бестужева-Марлинского [Булаховский 1937 : 49]. В последующем к названному термину обнаруживается неоднозначное отношение. Одни ученые принимают его, считая наиболее компактным и точно передающим особенности указанного типа лексики (А.Е.Супрун, Л.П.Ефремов, Л.П.Крысин). Другие сознательно избегают его употребления, пытаясь заменить его различного рода описательными конструкциями типа лексика ограниченного применения (А.Н.Гвоздев), неукоренившиеся заимствования (Р.А.Будагов), или же употребляют в этом же значении привычное обозначение варваризмы (А.А.Реформатский), термины этнографизмы и регионализмы (А.Я.Каташева), реалии (С.Влахов и С.Флорин) и даже, не совсем удачное, макаронизмы (С.И.Ожегов). В ряде работ термин экзотизм или экзотическая лексика употребляется с оговоркой «так называемая» (Е.М.Галкина-Федорук). Подобная оговорка, названная С.Влаховым и С.Флориным «ук-
4 лончивой дефиницией», встречается в различных исследованиях вплоть до 80-х годов XX века.
Термин экзотизмы {экзотическая лексика) окончательно утверждается в лингвистике в связи с появлением в конце 50-х годов статьи А.Е Супруна «Экзотическая лексика» [Супрун 1958 : 51-54], который считает закономерным и необходимым появление в любом языке слов, служащих для описания жизни других народов. Таким образом словарь заимствующего языка пополняется словами, необходимыми для восприятия его носителями особенностей чужой жизни и культуры. Термин экзотизмы признается более удобным по сравнению с описательными конструкциями в силу того, что он короче и может быть истолкован как слово а) чужое, необычное для данной местности; б) причудливое, характеризующееся своей странностью. Оба толкования одинаково справедливы применительно к любому экзотизму.
А.Е.Супрун отмечает незаменимость экзотизмов в исторических и географических описаниях, где они сближаются с терминами, а также их важную роль в произведениях оригинальной и переводной литературы для передачи реалий, чуждых носителю языка.
Указывая на возможность различной степени освоенности экзотизмов, автор статьи приходит к выводу, что некоторые экзотические слова в процессе функционирования в воспринимающем языке могут терять национальную окрашенность в результате полной лексико-семантической ассимиляции. Другие же слова, наоборот, могут приобретать экзотичность в определенных контекстах. Кроме того, важным является замечание А.Е.Супруна о том, что экзотизмы - это не только заимствованные, но и калькированные иноязычные элементы.
Если мнения ученых относительно особенностей значения и стилистической окрашенности экзотизмов, а также их роли в воспринимающем языке совпадают, то в отношении статуса экзотической лексики в принимающем языке их точки зрения далеко не одинаковы. Попытка определять
5 экзотизмы с точки зрения особенностей языка-источника как слов из малоизвестных языков вызывает недоумение. Многие хорошо знакомые русским французские слова {франк, мадам, канапе, кузина и пр.) отнюдь не теряют своего национального колорита, даже пройдя длительный этап адаптации и укоренения, они не перестают соотноситься с чужой действительностью и употребляться для ее изображения. Неправомерна также попытка отказаться от термина экзотизм, принадлежащая, например И.Е.Гальченко, который считает, что слова, незнакомые жителям одной местности, могут быть хорошо известны жителям другой местности и, в силу этого, не восприниматься ими как экзотические [Гальченко 1980 : 4]. Он предлагает заменить термин экзотизм словом регионализм, основываясь при этом на не совсем объективном социологическом критерии. Представляется более объективным вслед за И.Г. Добродомовым рассматривать регионализмы в качестве одного из видов экзотической лексики: «Иногда они (иностранные слова) обозначают свойственные чужим странам или другим народам понятия (этнографизмы, регионализмы, экзотизмы)» [Добродомов 1979 : 85]. Противопоставлять или подменять эти термины было бы не целесообразно, ибо регионализмы связаны в большинстве случаев с лексикой из языков народов бывшего СССР, в большом количестве вошедшей в русский язык или вводившейся только отдельными авторами.
Наиболее отличающейся от большинства трактовок статуса экзо-тизмов в воспринимающем языке является точка зрения Л.П.Крысина. В отличие от исследователей, относящих эту лексику к пассивному словарю русского языка, он считает, что «любое иноязычное слово, входящее в русский язык, следует рассматривать как экзотизм до того момента, пока не заимствовался обозначаемый им предмет» [Крысин 1964 : 77]. Слова, обозначающие предметы и явления, не подлежащие заимствованию, он предлагает относить к разряду варваризмов. Полагая, что экзотизмы «не принадлежат ... системе использующего их языка, не функционируют в нем в качестве более или менее прочно связанных с лексическим и грамматиче-
ским строем этого языка единиц», он относит их за пределы русского языка [Крысин 1968 : 49], что совсем неверно. Действительно, многие экзотические слова могут использоваться лишь однократно и известны только по отдельным речевым актам. О роли таких экзотизмов говорил Л.А.Булаховский, считавший, что эта роль самим текстом данного произведения и оканчивается [Булаховский 1937 : 45]. По замечанию Л.П. Ефремова, слова, употребляющиеся окказионально и не входящие в число лексических единиц воспринимающего языка, представляют особый интерес. Другие же (например, названия монет, государственных органов) становятся неотъемлемой частью этого языка, постоянно используясь в устной и письменной речи [Ефремов 1973 : 166].
Необходимо более четко разграничить понятия «экзотизмы» и «варваризмы» в связи с тем, что использование последних часто диктуется той же задачей создания местного колорита. Убедительным выглядит их разграничение по функционально-семантическому принципу, предложенное Г.Л. Зелениным [Зеленин 1991 : 45], когда варваризм является стилистическим синонимом русского слова.
Не следует отождествлять экзотизмы с такими понятиями как «реалии» и «безэквивалентная лексика», выделяемыми в теории перевода и лингвострановедении и достаточно тесно соприкасающимися с понятием «экзотическая лексика». Реалии в языке перевода - это не только слова, обозначающие явления и предметы инонациональной действительности, но и специфические слова и выражения (междометия, обращения, особые иноязычные приветствия и т.д. [Влахов, Флорин 1986 : 55]. Безэквивалентная лексика рассматривается обычно как название слов одного языка, не имеющих в другом односложных, постоянных и независимых от контекста соответствий.
Иллюстрируя многоаспектность подходов к наименованию лексики, связанной с инонациональной действительностью, Г.Л. Зеленин приводит перечень терминов, используемых в научной литературе конца XX века,
7 насчитывающий тридцать наименований [Зеленин 1991 : 55-56]. Помимо уже упомянутых выше, в списке наименований имеются следующие: алие-низмы [Берков 1973 : ПО], бытовые слова [Левый 1971 : 128], заимствованные реалии [Влахов, Флорин 1986 : 35-37], иносистемные слова [Буда-гов 1965 : 124-128], коннотативные слова [Влахов, Флорин 1986 : 46], ксенолексика [СИС 1937:312], культурно-коннотативная лексика [Влахов, Флорин 1986 : 44], лексические (случайные) лакуны [Муравьев 1975 : 93], локализмы [Булаховский 1937 : 43], местные и национальные слова [Берков 1973 : 116) и т.д. Нельзя не согласиться с С. Влаховым и С. Фло-риным в том, что подобное многообразие играет отрицательную роль. Термин экзотическая лексика может заменить практически любое наименование перечня и является, таким образом, более удобным, в том числе, и для данного исследования. Для характеристики отдельных видов русской экзотической лексики в данной работе используются также термины экзотизм-историзм, экзотизм-вкрапление, экзотизм-регионализм, предложенные Г.Л. Зелениным [Зеленин 1991 : 57]. В качестве основополагающего для анализа собранного иллюстративного материала принимается предложенное им же развернутое определение экзотической лексики: экзотизмы - это «иноязычные слова и выражения, называющие предметы, явления, понятия, связанные с жизнью других стран и народов. Обладая местной, национальной, исторической окрашенностью, они способны служить средством создания колорита в художественном произведении, публицистике, переводах и т.п. Употребляясь в сочинениях научного характера, экзотизмы могут выполнять роль терминов. Экзотизмы могут употребляться как окказионально, так и входить в воспринимающий язык, пополняя фонд его периферийной лексики и регистрироваться в словарях (как правило, в словарях иностранных слов). Отдельные экзотизмы могут переходить со временем в заимствования, в разряд интернационализмов, социальной терми-
1 Французские исследователи используют термин «ксенизмы» (фр.хепізте). Hanp.,G.Martinovsky. L'evolution semantique en russe des emprunts au fnmcais et au vocabulaire international. Recherche de la methode. Revue des etudes slaves, 51, 1978, pp. 171-179. См. также J.- P. Colin.Trdsors des mots exotiques. P., Belin, 1986, p. 9.
8 нологии. Экзотическая лексика не должна смешиваться с варваризмами, выполняющими в языке-рецепторе стилистическую функцию и употребляемыми, как правило, с целью характеристики персонажа в художественном произведении.» [Зеленин 1991 : 57].
Целью данной работы является параллельное рассмотрение и сравнительно-сопоставительное изучение русской экзотической лексики во французских литературных текстах и французских экзотизмов в русских литературных текстах при учете процессов освоения чужой лексики в обоих взаимодействующих языках.
Задачи исследования:
1. Выявить социолингвистические факторы, обусловливающие появ
ление русской экзотической лексики во французском литературном языке
и французских экзотизмов в русском литературном языке.
Охарактеризовать тематический состав русской и французской экзотической лексики соответственно во французском и русском языках.
Раскрыть особенности функционирования русских экзотизмов во французских текстах и французских экзотизмов в русских текстах, показать особенности авторских приемов раскрытия семантики и стилистических свойств русских и французских экзотизмов в контексте литературных произведений, показать своеобразие графического и грамматического оформления экзотизмов в соответствующих текстах.
Проанализировать условия лексико-семантического освоения экзотизмов и выявить показатели их лексико-семантической освоенности.
Выявить примеры использования французских экзотизмов в разных функциональных сферах.
Для решения указанных задач привлекался лексический материал из художественных произведений французской и русской литературы XVII - XX веков, переводных произведений, очерковых и публицистических текстов XX века, комедий, произведений эпистолярного жанра, а также толковых словарей, различных словарей иностранных слов, некоторых
9 двуязычных словарей и других справочных изданий, из которых было извлечено более 2500 примеров.
Актуальность работы: существующий ряд исследований, посвященных непосредственно французско-русскому языковому взаимодействию, оставляет без внимания важнейшую проблему - комплексное изучение и системное описание экзотической лексики русского происхождения во французском языке и французских экзотических слов в русском языке, вызывая необходимость проведения сравнительно-сопоставительного исследования названного разряда слов во взаимодействующих языках.
Научная новизна работы заключается в попытке впервые определить сопоставительно состав и функции русских экзотизмов во французских текстах и французских экзотизмов в русских текстах, выявить особенности функционирования русских экзотизмов в произведениях французской литературы и французских экзотизмов в произведениях русской литературы и показать возможность и критерии их ассимиляции соответственно французским и русским языками, а также проиллюстрировать использование французских экзотизмов в других функциональных сферах.
Объектом исследования являются французские и русские тексты, содержащие соответственно русские и французские экзотические слова.
Предметом исследования является русская и французская экзотическая лексика, изучение особенностей функционирования русских экзотизмов во французских текстах и французских экзотизмов в русских текстах, исследование авторских приемов раскрытия семантики и стилистических свойств русских и французских экзотизмов в контексте литературных произведений, а также условий и показателей их лексико-семантического освоения.
Методы исследования: использовались описательный метод, с помощью которого даны разноуровневые характеристики экзотизмов; тематический метод, метод лексикографического анализа и словарных дефиниций, описательно-аналитический метод, компаративный и статистический
10 методы, метод контекстуального анализа. Методика комплексного описания экзотизмов включала следующие аспекты: выявление семантики рассматриваемых лексем, специфики становления их значения в заимствующем языке, определение особенностей их лексико-семантического освоения, изучение контекстного окружения, влияющего на возможности их лексико-семантической ассимиляции, описание особенностей графического оформления и формальных признаков усвоения.
Теоретическая значимость работы заключается в разработке методики комплексного исследования и описания параллельных процессов лексико-семантического освоения заимствованной лексики в русском и французском языках, которая может быть рекомендована при сравнительно-сопоставительном изучении заимствований в других языках.
Практическая значимость исследования состоит в том, что основные теоретические положения и выводы, а также данные анализа языкового материала могут быть использованы в области филологических наук в разделах курсов по общему и сравнительно-историческому языкознанию, лексикологии, стилистике, истории языка, при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров.
Структура работы определяется ее целью и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, который содержит перечень использованных научных работ и словарей. В список источников включены использованные в процессе отбора лексического материала литературные произведения и прочие материалы. В отдельное приложение вынесены указатели русских и французских слов, рассматриваемых в диссертации.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Экзотические слова русского и французского происхождения занимают важное место среди иноязычных слов в словарном составе французского и русского языков XVIII-XX в.в. Их разнообразие дает возмож-
ность классифицировать их по тематическому признаку и установить различие типов по статусу в соответствующих лексических системах.
Функционирование русских экзотизмов во французском языке и французских экзотизмов в русском - сложный и многосторонний процесс их адаптации к условиям чужого языка, в котором многие из них получают значительные изменения стилистического, формального и семантического характера.
Семантико-стилистические и функциональные особенности французских и русских экзотизмов с наибольшей яркостью проявляются в текстах произведений русской и французской художественной литературы. В воспринимающем языке экзотические слова подвергаются лексико-семантическому освоению, результатом которого являются расширение их значения и словообразовательной активности или приобретение ими новых значений.
Определяющим в процессе становления значения французских и русских экзотизмов является способ введения их в контекст, в котором они реализуют такие свои свойства, как культурно-национальная окрашенность, местная и историческая отнесенность и т.д.
Экзотизмы в равной степени являются средством достижения бытовой и исторической достоверности и ярким колористическим средством при описании инонациональной действительности.
Русские экзотизмы в современном французском языке сохраняют элемент чуждости и необычности, даже подвергаясь в нем адаптации и в результате длительного пребывания, поскольку обозначают понятия и предметы, которые по ряду причин не могут соответствовать образу жизни, принятому в стране воспринимающего языка.
Французские экзотические слова в русском языке XVIII-XIX в.в. обозначали новые и модные предметы и понятия и входили в русскую жизнь, становясь частью русского словаря. В современном русском языке значительная часть подобных слов имеет статус заимствований. Многие
12 слова устарели или остались неизвестными, поскольку явились достоянием инноваций прошлых веков. Слова, называющие специфические для французской действительности реалии, сохраняют отпечаток экзотичности до наших дней.
8. Появление новых французских слов в современном русском языке вызвано потребностью наименования новых понятий и предметов, а также тенденцией к замене словосочетаний или описательных оборотов односложными наименованиями. Активизация употребления старых французских слов, подвергшихся некоторому «опрощению», но оставшихся достаточно престижными, связана с расширением их лексической сочетаемости в результате их использования в других функциональных сферах.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и общего языкознания и были представлены на научных конференциях Московского государственного областного педагогического института (1997-2008 г.г.), на межвузовских конференциях «Новое в лингвистике и методике преподавания иностранных языков» (ОЗПИ, 1998 г.), «Русское слово» (ОЗПИ, 2000 г.), на международной научно-практической конференции «Лингво-культурные взаимодействия. Роль родного и иностранного языков в подготовке учителя» (МГОПИ, 2008 г.), а также нашли отражение в ряде публикаций.
Изучение русизмов во французском языке
В своей истории французский народ общался с другими народами, что проявилось в заимствовании французским языком слов из других языков и в заимствованиях из французского в другие языки.
Заимствования из русского языка во французский отражают историю развития отношений между Россией и Францией. В IX - XII в.в. преобладают устные заимствования, проникающие во французский письменный язык путем непосредственного общения французов с русским населением или через переводчиков-толмачей. Интенсивность заимствований возрастает в XVIII веке: параллельно устным заимствованиям знакомство с русским языком осуществляется через книги. Начало книжного общения определяет появление калек и полукалек.
Интерес к русскому языку во Франции определяют политические, экономические и научно-технические отношения между Россией и Францией. В процессе распространения русского языка во Франции можно выделить два периода: I. Индивидуальный период в изучении русского языка (2-ая половина XVI в.-70-е г.г. XIX в.); П. Период, когда изучение русского языка приобретает организованный, систематический характер (70-е г.г. XIX в.- наши дни). Внутри второго периода исследователи выделяют три основных этапа: 1) с периода франко-прусской войны 1870 г. до Октября 1917г. - начало распространения русского языка; 2) время между двумя мировыми войнами (1917-1939 г.г.) - укрепление позиций русского языка; 3) после окончания второй мировой войны, когда русский язык начинает приобретать все более весомые черты мирового языка.2
Французскими учеными вопрос о русизмах специально не рассматривался. До 1917 г. французские словари зарегистрировали только несколько десятков слов, заимствованных из русского языка: steppe, samovar, boyard, pope, isba, ta iga и др. Французские лингвисты фактически интересовались только такими заимствованиями, которые в той или иной степени могли быть сближены со словами основного словарного фонда, словами глубоко проникающими во французский язык. Некоторые исследователи3 отмечают, что отбор русских слов для словарей проводился по недостаточно четким критериям и во многом зависел от вкуса и произвольных установок, принятых их составителями.
Казалось бы, основным критерием для включения слова в лексикон должна была бы являться степень его распространенности и частотность употребления в письменном или устном языке. Однако из введения к словарю Гатцфельда, Дармстетера и Тома, довольно подробно освещающего вопрос о русизмах, можно заключить, что основным критерием для включения русского слова в словарь являлась утрата им своей «экзотической окраски»: «Даже такие термины как tsar, rouble, knout, наиболее распространенные во Франции, не могут считаться лингвистически усвоенными французским языком, так как они отражают предметы и учреждения, не свойственные французскому народу» 4.
А. Доза в своей «Истории французского языка» отмечал: «Славянские языки, помимо слов, полученных через немецкий язык, дали нам непосредственно (через письменность) только специальные слова, связанные главным образом с предметами и обычаями русских (boyard, XVII в.- одно из самых древних заимствований; steppe, XVIII в., и др.».5 Те же данные приведены в его работе « Precis d histoire et du vocabulaire francais», изданной в Париже в 1949 г.
Заимствования из русского языка даны А. Доза и другими французскими учеными очень суммарно. Слово boyard не отмечено в списке Ф. Брюно.6 В свою очередь А. Доза не включает в свой список слово kwas, отмеченное Ф. Брюно. Ф. Гоэн вовсе не упоминает о русских заимствованиях. Некоторые русские лингвисты отмечают, что труды зарубежных ученых 20-50 г.г. XX века, исследовавших историю словарного состава французского языка и пути пополнения его иноязычной лексикой, посвящены, в основном, обильному вкладу английского языка во французскую общественно-политическую терминологию XVIII-XIX в.в., а также заимствованиям из многих других языков. В то же время эти труды не содержат данных о новых словах и выражениях, заимствованных из русского языка советской эпохи и получивших достаточно широкую сферу употребления .
В конце 80-х - 90-х г.г. XX века и по настоящее время интерес французских ученых к исследованию слов, пришедших во французский язык из других языков, не угасает.9 Но, к сожалению, о русских экзотизмах и заимствованиях в этих исследованиях либо не упоминается вовсе, либо они рассматриваются без должного внимания в общем потоке иностранных слов. Более подробно, но по традиции в общем контексте иностранных заимствований во французский язык, русские экзотизмы описывает и даже делает попытку классификации французский исследователь Жан-Поль Колен в своей книге "Tresors des mots exotiques".10 Принимая за основу принципы тематической классификации, автор попытался объединить в каждой из предлагаемых им рубрик фигурирующие во французском языке экзотические слова из разных языков мира. Слова снабжены комментарием (различного объема) и, если это представляется возможным (по замечанию автора), указанием даты вхождения слова во французский язык11 в соответствии с данными словарей Эмиля Литре [1863-1873], Grand Dictionnaire Encyclopedique Larousse [1982-1985], Tresor de la langue francaise [1971-1994], Grand et Petit Robert [1985]12. Большая часть слов иллюстрируется примерами из произведений классической и современной французской литературы различных жанров. Доля русских экзотических слов в общем списке сравнительно невелика: около 50-и. В основном, это слова, давно ставшие интернациональными терминами {steppe, taiga, morse, mammouth), экзотизмы-историзмы (verste, boyard, cosaque, tsar), бытовая лексика (blini, pirojki, kwas, vodka, samovar), советизмы (nomenklatura, tcheka, goulag и другие). Изучение литературных произведений и анализ лексикографических источников позволяют расширить приводимые французскими исследователями списки заимствований из русского языка.
Вопрос о русизмах во французском языке привлекал внимание и русских ученых. Многие исторические исследования посвящены анализу известий иностранцев о России (В.В. Бартольд, Ю.В. Готье, Е.Е. Замысловский, В.О. Ключевский, В.В. Кордт, Ю.А. Лимонов, М.А. Липатов, Б.А. Рыбаков, А.А. Севастьянова, Н.Г. Устрялов, Л.А. Хорошкевич и др.). Западноевропейские вхождения привлекают внимание литературоведов (М.П. Алексеев, П.Н. Берков, Н.К. Гудзия, К.Н. Державин, В.М. Жирмунский и др.) . Имеются также работы, в основе которых лежит анализ иностранных сведений по русской этнографии, военной истории, религии, географии и пр.
Русизмы во французских свидетельствах о России в различные исторические эпохи
Русско-французские языковые отношения, как и отношения между любыми другими языками, определяют, помимо лингвистических, экстралингвистические факторы: политические, экономические, культурные и другие контакты. Их первые свидетельства обнаруживаются уже в XI веке - это широко известная подпись дочери Ярослава Мудрого Анны на одной из французских грамот.
В эпоху Средневековья и в Новые времена количество русских слов во французском языке крайне ограничено. Но сам факт их проникновения весьма знаменателен. Упоминание о России мы встречаем в ряде поэм французского средневекового эпоса, например, в поэме «Бев де Гастон» [1220], в «Романе об Александре» [Roman d Alexandre, 1175], в книге «Ide et Olive» [XIII в.], в которых именование Руси еще не имеет устоявшейся формы: Rossie, Roussie, Russie ". Посетив в начале XV века русские земли, рыцарь из Фландрии Г. де Ланнуа составил о них мемуары, в которых упомянуто около 20 русских слов. Эти путевые записки Г. де Ланнуа, фактически являющиеся одним из первых франкоязычных свидетельств о России и незаслуженно забытые на 400 лет, были изданы в Монсе в 1840 г. и переизданы в Брюсселе в 1844 г.23
О более конкретном знакомстве с русской лексикой свидетельствует (в оригинале выполненное на латинском языке) описание путешествия на юг России фламандского монаха Рубрука, проделанное им по поручению Людовика IX, в книге Р. Бержерона «Путешествие Рубрука» [R. Bergeron. Le voy- age de Rubruquis. La Haye, 1575]. Из 25 русских слов, отмеченных в этом произведении, большая часть относится к географической терминологии (названия городов, селений и рек Восточной Европы и местного населения) и может быть классифицирована как экзотическая лексика: Города: Херсонес - Kersona; Судак (Сурож - Сугедея) - Soldaia; Шемаха - Samach; Тифлис - Tiphlis; Нахичевань - Vaxnam. Народности: русские - les Russiens - les Russes; татары - les Tartares; мордвины - les Mordas; лезгины - les Lesques; грузины - les Georgiens. Горы: Кавказские - monts de Caucase. Реки: Волга — Volga; Араке -Araxes; Дон - Tana is. Название Дона дается в античной форме (Tana is). Слова оформлены грамматически: существительным предшествует артикль, соблюдены правила образования множественного числа.
Почти полное отсутствие бытовых русских слов может быть объяснено тем, что фламандец посетил лишь юг России, опустошенный и выжженный татарами (по его замечанию). Из бытовых терминов встречается слово кумыс - cosmos, которое употребляется с частичным артиклем, указывающим на его вещественное значение. Описывая свое путешествие к монголам, монах Рубрук подробно рассказывает об изготовления кумыса из кобыльего молока, употребляя при этом тюркское слово кымыз — cosmos. Он отмечает также, что « высший сорт кумыса называется черным молоком — caracosmos, hoc est nigrum cosmos - и употребляется знатью (1253 - 1255 годы)».24 Тюркским же является и сочетание кара кымыз, что в переводе на русский язык означает черное молоко.
В XVI столетии проникновение русской лексики во французский язык усиливается. Одним из факторов, способствующих увеличению притока русских слов, следует считать зарождающееся капиталистическое производство, требовавшее новых рынков сбыта и тем самым влиявшее на развитие внеш- ней торговли. Русская лексика встречается в специальных географических и исторических трактатах [Olaus le Grand. Histoire des pays septentrionaux. An-vers, 1561], а также в описаниях России, сделанных французскими путешественниками-купцами, например, Жаном Соважем из Дьеппа. [Memoire du voyage en Russie, fait en 1586 par Jehan Sauvage ... par Louis Lacour. A Paris, 1855].25
Анализируя русские лексемы, встречающиеся в перечисленных произведениях, нужно отметить, что большая их часть употребляется для описания географического положения России, перечисления народов, городов, рек и т.д. Например: Circassy pietihorski - черкесы пятигорские; Vuareczkoie more -Варяжское море; Iepiphanovu liez -Епифанов лес и т.д.
Имеется так же экзотическая лексика, относящаяся к экономике и быту русского народа. В ее составе можно выделить: а) торговую номенклатуру (в основном отражающую природные богат ства России): beluga — белуга; sterlet - стерлядь; schevuriga — севрюга; osseter — осетр; lepouszetz — песец; des Rossomaka — россомахи; б) термины транспорта: le stolp — столб (путевой); vuolok — волок; в) сословную и служебную терминологию: czar — царь; knez - князь; clops — холопы; przistaw — пристав; г) названия одежды: la schapka - шапка; д) военную терминологию: ип kisteni - кистень; nedelsenik - неделыцик (военный чин).
Графика русской лексики не отличается единообразием. Русизмы переносятся во французский язык в их национальной форме. Встречаются искажения слов, которые могут быть объяснены незнанием передающими ни письменного, ни устного русского языка, а также различиями в фонетических системах обоих языков. Имеются и точные воспроизведения слов в их архаической диалектной форме: knez. В редких случаях заимствуемая лексика сближается в своем оформлении с моделями французского языка (народная этимология): Colonne - Коломна; Mosier - Мозырь.
Необходимо отметить и морфологическое оформление русских слов. Как правило, имена существительные снабжаются артиклем, соответствующим обычно грамматическому роду русского языка. Однако артикли множественного числа les, des не влекут за собой изменения имени существительного, которое в большинстве случаев не получает признака множественности: On trouve des rossomaxa. (Находят россомах.) Dans laforet Bransky il у a des pezech. (В Брянском лесу водятся песцы.)
Недостаточно полное оформление русских слов по грамматическим нормам французского языка способствует тому, что они особенно ясно ощущаются как инородные. Обращает на себя внимание использование перифраз для объяснения непонятных терминов:
Les samoyede vent dire se mange soi-meme. Ceux qui tuent, trahissent s appellent Potzmetzchetz. (Самоеды - это значит «ест самого себя». Те, кто убивают, предают, называются подметчиками).
К проблеме изучения галлицизмов в русском языке
Один из важнейших этапов формирования языка русской нации - вторая половина XVIII века, поэтому глубокое и всесторонне изучение всех языковых контактов и явлений этого времени по материалам различных памятников крайне необходимо для понимания истории русского языка и его современного состояния. Одной из составных частей процесса становления русского языка является заимствование иноязычных элементов. Причем, наиболее ощутимым в этот период, получившем название галломании, было влияние на русское общество французской культуры, литературы и французского образа жизни в целом, что нашло яркое отражение и в языке: функционирование в лексическом составе русского языка галлицизмов в этот период было особенно активным. Это также время возникновения и развития щегольского жаргона - одного из явлений разговорной речи определенных социальных кругов, носившего яркий отпечаток французского влияния. На первый взгляд, проблема функционирования галлицизмов в русском языке данной эпохи представляется в определенной мере исследованной, а выводы достаточно установившимися [Виноградов 1982 : 148-188]. Однако при внимательном рассмотрении истории вопроса становится очевидным, что это впечатление оправдано лишь в самых общих чертах, несмотря на известное количество публикаций и диссертационных работ, посвященных иноязычной лексике данного периода [Василевская, 1969; Зинова, 1987 и др.]. И если речь идет о воссоздании полной картины становления русского литературного языка или написании исторической лексикологии русского языка, то именно вопросы взаимодействия русского и французского языков во второй половине XVIII века в плане становления лексической системы, совершенствования семантики и перестройки синтаксиса оказываются недостаточно разработанными. Поскольку французский язык в указанный период занимал ведущее положение в отношении проникновения лексики в русскую языковую систему, и на фоне других иноязычных влияний его роль была доминирующей, то изучение разносторонних аспектов проблемы русско-французского языкового контактирования для данного периода наиболее актуально.
Понятие галлицизм фиксируется в русских письменных источниках с 1759 г. (лат. gallicismus, через фр. gallicisme) и означает «слово, оборот речи по образцу французского языка или буквально переведенное с французского» [Словарь русского языка XVIII в. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1989. Вып. 5, с. 85].
Галлицизмы - очень важное явление в истории русского языка. Это одна из ступеней формирования его лексической системы. Из общего количества заимствованных слов галлицизмы составляют 1/3, т.е. приблизительно 4% словарного состава современного русского литературного языка. [Филин 1981 : 80]. В изучаемый период заимствования из французского языка были представлены гораздо шире, поэтому изучение их состава в лексической системе русского языка, а также общего влияния на его развитие нуждается в дальнейших исчерпывающих исследованиях на различных языковых уровнях с привлечением еще неизученных или мало изученных материалов.
Работы, в которых проблема французских заимствований так или иначе рассматривалась, можно разделить на несколько групп. Первую группу составляют исследования, в которых галлицизмы изучались в общей массе заимствованных слов и на уровне этимологического анализа, истории происхождения и других компонентов (толкование некоторых слов имеются у Соболевского, 1904; Смирнова, 1910, Огиенко, 1915). В современной науке замечания о природе, появлении и функционировании галлицизмов имеются в работах Черных, 1956; Гальди, 1958; Сорокина, 1965; Козловой, 1970; Буда-гова, 1972. Библиографические данные об изучении заимствованной лексики, в том числе и галлицизмов, в период с 1918 по 1970 г.г. содержатся в брошюре Е.А Левашова [Левашов, 1983].
Вторую группу составляют специальные работы, посвященные галлицизмам [Готлиб, 1966; Петренко, 1975; Хаютина, 1975; Пылакина, 1976; Ка-линевич, 1978; Димитрова, 1984]. Большинство из них затрагивают различные аспекты функционирования лексем в современном русском языке: особенности грамматической ассимиляции рассматривает В. И. Петренко; М. М. Калиневич проводит анализ с точки зрения фонологии, морфологии и акцентуации; результаты семантического освоения галлицизмов в современном русском языке и сопоставление этих данных с другими языками содержатся в исследованиях Г, М. Готлиба и Т. Р. Димитровой. Из работ исторического характера известны диссертация О. М. Добровольского-Доливо, который рассматривает становление лексем одной тематической группы: военной терминологии, и О. Н. Пылакиной, исследующей французские заимствования конца XVII - начала XVIII века. Различным аспектам изучения заимствованной лексики XVIII века в переводных текстах посвящена статья Е. Э. Биржаковой «О роли переводных текстов в изучении иноязычной лексики» [Биржакова и др., 1972].
Третья группа работ посвящена общим направлениям развития заимствованной лексики, в том числе и французского происхождения [Хютль-Ворт, 1974; Борисова, 1979; Шетэля, 1980; Кустра, 1981; Виноградов, 1982]. Важным исследованием является монография ленинградских ученых «Очерки по истории лексикологии русского языка XVIII века», в центре которой изучение заимствованной лексики, ступеней ее адаптации, определение важнейших процессов, проходивших в языке «переломного» XVIII века. Изменениям в русской лексической системе конца XVII - начала XIX века, особенностям заимствования и функционирования иноязычной лексики в указанный период посвящена монография «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала XIX века» [М., Наука, 1981].
Историко-лингвистическое исследование процесса заимствования русским языком иноязычных слов в столь отдаленный период и при наличии особых условий контактирования сталкивается с рядом трудностей, противоречий и вопросов, не поддающихся однозначному решению.
Изучение функционирования французской лексики в русском языке данного периода прежде всего предполагает двусторонний подход к данному явлению: социолингвистический и лингвистический. По мнению Л. В. Щер-бы, языковое контактирование - одна из тех проблем, где только лингвистические методы недостаточны. [Щерба 1950 : 44). Чрезвычайно важным является изучение условий, в которых происходит контактирование. Языковые явления так тесно связаны с внеязыковои действительностью, что не могут быть раскрыты только на основе лингвистического подхода. Социальный аспект обязательно фигурирует при рассмотрении культурно-исторических предпосылок русско-французского языкового контактирования и социального значения французского языка в России, поскольку русско-французское двуязычие - явление, свойственное речевому узусу определенных социальных групп.
Известно, что галлицизмы - это слова (выражения или конструкции) заимствованные из французского языка и воспринимающиеся как чужеродные элементы [Ахманова 1969 : 95]. Это лаконичное и обобщенное определение не представляется исчерпывающим, так как практический материал содержит множество случаев частичного, переходного характера, а также примеров «затемненной этимологии». Все это вызывает необходимость расширения рамок понятия галлицизм.
Исторический аспект русско-французского двуязычия социальных верхов в России
Проникновение и закрепление иноязычной лексики в любом языке, как правило, являются следствием активизации различных взаимоотношений двух или нескольких этнических общностей и обусловлено, таким образом, социально-историческими факторами. В.В. Виноградов подчеркивал, что «история лексики тесно и органически связана с историей производства, быта культуры, науки, техники, ... общественных мировоззрений. Тут связь истории языка с историей общественного развития обнаруживается непосредственно и всесторонне» [Виноградов 1953 : 187]. Поэтому изучение конкретных исторических условий межэтнического контактирования, его социальных, экономических, политических, культурных аспектов очень важно для суждений и выводов о различных сторонах процесса заимствования языковых элементов. Без данных истории внешних отношений той или иной народности невозможно понимание роли и места иноязычного материала в ее словарном составе. Для изучения функционирования галлицизмов в русском языке это особенно важно, ибо русско-французское двуязычие определенных социальных классов в течение нескольких десятилетий XVIII-XIX в.в. носило характер явления социального и общественного.
Русско-французские отношения уходят своими корнями в древнейшую историю России. Первым их свидетельством признают брак дочери Ярослава Мудрого Анны с французским королем Генрихом I в 1048 г. После его смерти она продолжала участвовать в государственных делах во время правления сына Филиппа, что подтверждается ее подписью на одном из государственных документов. Но в последующие века отношения между Россией и Францией носили характер единичных торговых связей и не имели широких масштабов и серьезных последствий. Лишь в XVI в. французы открыли для себя «Московию». Поняв, что «северным варварам» можно поставлять товары с немалой прибылью, они пытались установить первые дипломатические отношения, носившие отпечаток чисто торговых интересов [Безобразов 1892 : 1-2]. С тех пор французские посланники периодически появлялись в России, заключали торговые договоры, французским купцам разрешено было торговать в ряде городов. Причем французы пользовались небольшими льготами [Мулюкин 1909 : 194].
В царствование Ивана Грозного (1533-1584 г.г.) необходимость непосредственных политических и торговых отношений признавалась уже с обеих сторон [Иконников 1893 : 3]. При Борисе Годунове (1598-1605) восемнадцать русских юношей были отправлены за границу, в том числе, и во Францию, а французские купцы обосновались в Москве.
Нерегулярные торговые отношения продолжаются и в XVII в. Ряд фактов подтверждает возникновение дипломатических отношений, но они свидетельствуют об их непостоянстве [Иконников 1893 : 14-15].
В царствование Алексея Михайловича, после объявления войны Польше, на Россию смотрят уже как на политическую державу. К этому времени относятся также интенсивные контакты со Швецией и Турцией.
При Дмитрии Самозванце отмечено кратковременное оживление связей с французами, но из-за несовпадения политических интересов отношения становятся на длительное время натянутыми, и даже торговля ведется через посредничество других государств.
Таким образом, в течение XVI-XVII в.в. предпринимались попытки установления постоянных дипломатических и торговых отношений между Россией и Францией, однако трудности сообщения и политические обстоятельства, а также религиозные причины этому препятствовали.
Петр I понимал важность непосредственных отношений с Францией. Его деятельность вызывала симпатию со стороны французов, и французские министры убеждали Людовика XIV (1661-1715) в пользе тесных сношений с Россией. Но даже после подписания Вестфальского мирного договора и заключения ряда французско-русских союзов попытки установления диплома тических отношений заканчиваются неудачей для обеих сторон, что не мешает прежнему интересу к России со стороны французских торговых кругов. В 1717 г. Петр I предпринимает путешествие в Париж, результатом которого становится подписание договора о постоянных дипломатических отношениях. Это был первый политический союз. Первым министром в Петербург назначается Кампредон, а в Париж - сначала В.Л. Долгорукий, а затем Б.И. Куракин. Возрастает число французов, проживающих в России. Во Францию посылаются молодые люди для изучения военных наук и кораблестроения. В это время в России зарождается интерес к французской культуре. Из Франции выписывались инженеры, архитекторы, аптекари, в русской армии разрешено было служить французским переселенцам, в Петербурге появилась французская колония, и одна из улиц на Васильевском острове называлась Французской. Но французский язык еще не был распространеным явлением в русских образованных кругах.
После смерти Петра установить более близкие отношения и регулярные контакты не удалось, поскольку события политического характера мешали дальнейшему сближению государств. При императрице Анне усилилось немецкое влияние. Период отчуждения и натянутых отношений закончился в 1738 году. В конце 1739 года в Санкт-Петербург в качестве чрезвычайного французского посла прибыл маркиз де ла Шетарди. В грамоте, врученной им императрице сообщалось, что его пребывание при дворе «имеет целью способствовать взаимной дружбе» [Бантыш-Каменский 1902 : 103]. Несмотря на политику правительств и дипломатов представители образованного русского общества проявляли возрастающий интерес к французской культуре. Франция была весьма притягательна, так как являлась лидером и законодателем в области культурных достижений.
Вступление на престол Елизаветы ознаменовало конец немецкого владычества при русском дворе и начало французского. Французские вкусы, моды, костюмы, манеры стали водворятся при дворе и в обществе [Ключевский 1993 : 341]. Знание французского языка считалось признаком образованно сти. Всякий образованный человек должен был знать французскую литературу, одеваться по парижской моде. В России появился французский театр, а вслед за ним и первый профессиональный русский. Увлечение новым миром идей, тяготение образованной части русского населения к более развитой в культурном отношении цивилизации приобретали все более широкий размах, но политические и экономические отношения России и Франции оставались нерегулярными и характеризовались то сближением, то отчуждением.
Восшествие на престол Екатерины II также не улучшило политических отношений между государствами. Новое обострение возникло в 1764 году, вслед за приглашением императрицы иностранцам переселяться в Россию. Среди французского населения нашлось много желающих, и французское правительство, серьезно встревожившись, обратилось с протестом к князю Голицыну. Ухудшение отношений достигло высшей степени, дипломатические отношения были почти разорваны, князь Голицын покинул Париж. Французский двор был озлоблен еще и тем, что Россия одержала ряд политических и военных побед [Мартене 1902 : 2]. Вплоть до конца XVIII века официальные отношения между Россией и Францией были далеки от взаимной и искренней дружбы. Ни настоятельные предложения Петра, ни симпатия Елизаветы к Людовику XV, ни уважение Екатерины к французским просветителям и щедрость на подарки не в состоянии были улучшить взаимные отношения государств.
Однако политические разногласия не мешают Франции оказывать влияние на Россию в области культуры. Активный процесс «европеизации» русского общества, начало которого совпало с восшествием на престол Елизаветы, продолжается.
