Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения фразеологии.10
1.1. Предварительные замечания 10
1.2. Понятие «фразеологизм» в современной лингвистике .11
1.3. Сопоставление как один из методов исследования фразеологии разносистемных языков24
1.4. Сопоставительные исследования в тюркской фразеологии 30
1.5. История изучения кумыкской фразеологии42
Выводы по 1-й главе 51
Глава 2. Структурная типология фразеологических мо делей русского и кумыкского языков с компонентами «баш» и «голова» в кумыкском и русском языках53
2.1. О необходимости изучения структурной организации ФЕ 53
2.2. Уровневая классификация ФЕ в связи с проблемой эквивалентности.56
2.3. Структурно-грамматическая характеристика ФЕ с компонентом «баш//голова» в сопоставляемых языках 60
2.3.1. Глагольные фразеологизмы с компонентом «баш //голова» 63
2.3.1.1. Двухкомпонентные глагольно-субстантивные фразеологизмы .64
2.3.1.2. Многокомпонентные глагольные фразеологизмы 70
2.3.1.3. Модели двухкомпонентных ФЕ русского языка 74
2.3.1.4. Многокомпонентные ФЕ русского языка .77
2.4. Формальная характеристика именных ФЕ .80
2.5. Особенности формоизменения фразеологизмов .90 Выводы по 2-й главе .99
Глава 3. Семантическая характеристика фразеологизмов с компонентом «голова.102
3.1. Соматизм «голова» и его значения в кумыкском и русском языках 102
3.2. ФЕ с компонентами баш и голова, выражающие интеллектуальные способности человека.103
3.3. ФЕ со значением предмета 113
3.4. ФЕ со значением признака .118
3.5. ФЕ со значением состояния .121
Выводы по 3-й главе 125
Заключение 127
Список использованной литературы .134
а) на русском языке 134
б) на иностранных языках 152
Лексикографические источники 153
Источники цитированных примеров 154
- Сопоставление как один из методов исследования фразеологии разносистемных языков
- История изучения кумыкской фразеологии
- Уровневая классификация ФЕ в связи с проблемой эквивалентности
- ФЕ с компонентами баш и голова, выражающие интеллектуальные способности человека
Введение к работе
Актуальность исследования определяется прогрессирующим развитием сопоставительных исследований фразеологических систем неродственных языков, таких как кумыкский и русский, в которых накоплен богатый фактический материал, отражающий факты и явления культур этих народов особенности мировосприятия и менталитета языковых сообществ. Кроме того, в существующих исследованиях недостаточно выявлена специфика грамматической структуры кумыкских фразеологических единиц (далее – ФЕ) и их семантических особенностей.
Степень изученности темы. Фразеологизмам с соматическим компонентом в кумыкском и русском языках посвящено всего одно специальное исследование М.И. Мугидовой [2005], в котором очень мало уделено внимания структурно-семантическим особенностям ФЕ с соматонимом баш «голова». В русском языкознании специальных исследований ФЕ с компонентом «голова» также немного [Ежова 2009].
Объектом исследования являются ФЕ с компонентами «баш» и «голова» в кумыкском и русском языках, широкое использование которых имеет глубокие исторические корни.
Предметом исследования являются структурно-грамматические и лексико-семантические особенности ФЕ с соматизмами «баш» и «голова» в разноструктурных кумыкском и русском языках.
Цель исследования выявить структурно-семантические и функционально-стилистические сходства и различия между кумыкскими и русскими фразеологизмами с соматическими компонентами «баш» и «голова».
Поставленная цель определила задачи исследования: а) из фразеологических фондов кумыкского и русского языков выявить фразеосемантическое поле с соматическими компонентами «баш» и «голова» в кумыкском и русском языках; б) проанализировать структурные типы данных соматических ФЕ и определить наиболее типичные и специфические модели для каждого из исследуемых языков; в) дать семантическую характеристику ФЕ, исследовать и описать их функционально-стилистическую и эмоционально-экспрессивную коннотации.
Теоретической базой исследования послужили работы отечественных ученых, внесших вклад в разработку проблем фразеологии: Ю.Ю. Авалиани, И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюновой, Н.Н. Амосовой, Е.Ф. Арсентьевой, А. Вежбицкой, A.M. Бабкина, В.В. Виноградова, А.В. Кунина, В.М. Мокиенко, А.И. Молоткова, А.Д. Райхштейна, Л.Н. Ройзензона, Н.П. Солодуба, Э.М. Солодухо, В.Н. Телии, А.В. Жукова, В.П. Жукова, А.М. Чепасовой, Н.М. Шанского, 3.Г. Ураксина, С.Н. Муратова, М.Ф. Чернова, А.А. Юлдашева, А.А. Хуснутдинова, Г.X. Ахунзянова, М.Т. Тагиева, Э.М. Ахунзянова, Л.К. Байрамовой, З.З. Гатиатуллиной, Ф.С. Сафиуллиной, Р.А. Юсупова, А.З. Абдуллаевой, Д.М. Хангишиева, Н.Х. Ольмесова, К.С. Кадыраджиева, Н.Э. Гаджиахмедова, А.Г. Гюльмагомедова, С.Н. Гасановой и других.
Методы и приемы исследования. Специфика исследуемого материала и поставленные в работе задачи обусловили выбор традиционных методов лингвистического описания, наблюдения, метода сопоставления, идентификации и классификации, а также элементов статистического анализа.
Научная новизна исследования заключается в том, что это первое многоаспектное исследование своеобразия структурно-семантической организации ФЕ с соматонимами «баш» и «голова» в агглютинативном кумыкском и флективном русском языках. Сопоставление одноименных ФЕ в таких типологически разносистемных языках, как кумыкский и русский, показывает особенности их этнокультурного выражения.
Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что в сферу научного исследования вовлекаются специфические данные одного из мадоисследованных тюркских языков, которые могут стать научной базой для дальнейших сравнительных, сопоставительных и типологических исследований фразеологических систем тюркских и других языков. Исследование вносит определенный вклад в дальнейшую разработку когнитивной теории метафоры.
Практическая ценность работы заключается в возможности использования его результатов, прежде всего, для преподавания русского языка в кумыкской аудитории. Материал и результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания курсов «Фразеология», «Фразеография», «Лингвокультурология» на двухпрофильных отделениях филологических факультетов университетов, а также при подготовке фразеографических разработок.
Фактический материал для исследования был извлечен путем сплошной выборки из одноязычных, двуязычных фразеологических словарей, произведений художественной литературы кумыкских авторов и национального корпуса русского языка.
На защиту выносятся следующие положения:
1. ФЕ с соматическими компонентами «баш» и «голова» характеризуются многообразием структурных моделей и отражают разновидности структурно-семантических типов свободных словосочетаний. Наибольшее разнообразие структурных типов образуют глагольные и субстантивные ФЕ.
2. В структурном отношении в зависимости от самостоятельности слов-компонентов, фразеологизмы делятся на одновершинные и двухвершинные. Одновершинные состоят из соединения служебного слова с одним знаменательным словом. В русском языке в роли такого служебного слова используется предлог, а в кумыкском языке послелог. Одновершинных ФЕ с компонентом «голова» в русском языке значительно больше, чем в кумыкском языке. Двухвершинные и многовершинные ФЕ в обоих языках представлены многообразием структурных типов. Подавляющее большинство ФЕ с компонентами «баш» и «голова» составляют единицы, имеющие структуру словосочетаний.
3. Во фразеологических системах сопоставляемых языков представлен разный порядок следования компонентов ФЕ: в кумыкских фразеологизмах глагол почти всегда занимает постпозицию, а в русских – препозицию. Компоненты кумыкских глагольных фразеологизмов более устойчивы, так как их перестановка в большинстве случаев невозможна или приводит к разрушению смысловой организации фразеологизма. Русские ФЕ допускают перестановку компонентов без ущерба для общего смысла ФЕ.
4. В кумыкских ФЕ наиболее употребительными являются существительные, прилагательные и причастия, а в русских – существительные и прилагательные. Наиболее продуктивными в кумыкском языке являются структурные типы соматических ФЕ «существительное + существительное» и «существительное + прилагательное», а в русском – «прилагательное + существительное» и «предлог + существительное».
5. ФЕ обоих языков присущи общие и специфические черты. Общее заключается в наличии одинаковых структурных типов ФЕ, каждый из которых имеет свой набор грамматических категорий, хотя в большинстве фразеологизмов реализуются не все формы присущих данному языку категорий. Специфические особенности в грамматических характеристиках кумыкских и русских ФЕ связаны в основном с наличием или отсутствием тех или иных категорий в грамматических системах сопоставляемых языков, а также со специфическими особенностями граммем общих для обоих языков категорий.
6. В семантическом плане ФЕ делятся на следующие фразеосемантические группы: а) ФЕ, выражающие интеллектуальные способности человека; б) ФЕ со значением предмета; в) ФЕ со значением признака; г) ФЕ со значением состояния. Среди фразеосемантических групп самой многочисленной оказалась группа со значением характеристики интеллектуального состояния человека, которая относится к ядру фразеосемантического поля с соматическими компонентами «баш» и «голова». Во всех фразеосемантических группах отмечается противопоставление ФЕ по признакам положительной и отрицательной оценки.
7. Основная масса ФЕ построена на метафорическом и метонимическом переосмыслении и призвана называть, выделять черту характера, склад ума, особенность или необычность человека. Наряду с общностью смысловых групп, в сопоставляемых языках выделяются и специфически построенные структурно-семантические модели, а также ФЕ с особой семантикой. Русский язык обладает большим многообразием метафорических и метонимических структурно-семантических моделей: «голова сад», «голова дерево», «голова солома», «голова опилки», «голова птица» и др. Однако во фразеологической системе кумыкского языка представлены структурно-семантические модели, не типичные русскому языку.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы обсуждались на расширенном заседании кафедры теоретической и прикладной лингвистики и кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного университета, научных итоговых конференциях преподавателей и аспирантов ДГУ, а также на научно-теоретическом семинаре «Поиск».
По теме диссертации опубликовано 9 статей. Три статьи опубликованы в журналах, рекомендованных ВАК РФ.
Поставленные задачи и материал анализа определили композицию диссертации. Она состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников цитированных примеров. В конце каждой главы приводятся краткие выводы.
Сопоставление как один из методов исследования фразеологии разносистемных языков
В последние годы сопоставительному исследованию подвергаются ФЕ разных языков, как генетически родственных, так и не являющихся таковыми. Кумыкский и русский языки являются достаточно изученными языками, однако фразеологизмы этих языков в сопоставлении со многими тюркскими языками еще не исследованы. Всякое лингвистическое описание, которое выходит за рамки одного языка, всячески предполагает установление подобий и различий, которых можно обнаружить лишь на основе сопоставления и сравнения. Сопоставительный анализ ориентирован на обнаружение различного [Общее языкознание 1978: 229]. Соответственно, лингвистика предполагает решение по крайней мере двух задач: 1) показать, в чем языки уподобляются друг другу как семиотические системы особого рода; 2) показать, чем создается идиоматичность каждого конкретного языка, выделенная на тех или иных основаниях. Первая задача - поиски общего, вторая - поиски различного [там же]. В статье «О сопоставительном методе» А.А. Реформатский, основываясь на личном опыте, пишет: «Если язык - система и все в нем подчинено системе, то при изучении языков нельзя оперировать единичными изолированными фактами, вырывая их из системы. Факты языка - любого яруса языковой структуры необходимо брать в тех категориях, в которых они представлены в данном языке. Тем самым должно проводиться сопоставительное изучение не фактов, а категорий своего и чужого» [Реформатский 1962: 19].
Сравнительно-сопоставительное изучение языков, направленное на выявление сходств и различий, позволяет проникнуть в суть языковой природы, помогает дать их глубокую и детальную характеристику. Однако многие явления в области сопоставительной грамматики, лексикологии, фразеологии и синтаксиса кумыкского языка не имеют всестороннего освещения либо вообще не привлекают внимания кумыковедов. В первую очередь это относится к фразеологии, представляющей собой один из наиболее интересных аспектов для сопоставительных исследований. Именно в ней наиболее ярко отображается своеобразие жизни, традиции, культуры и менталитета того или иного народа.
Характер задач исследования, как известно, определяет и выбор методов, при помощи которых они наиболее эффективно решаются. Необходимость выявления общего и специфического в репрезентации языковой картины мира нескольких неродственных языков совершенно закономерно ставит вопрос о целесообразности применения сопоставительного метода, который наряду с другими методами (метод компонентного анализа, валентный анализ, дистрибутивный анализ, статистический метод и др.) способствует успешному решению поставленных задач. Следует отметить, что в лингвистической литературе в настоящее время наряду с термином «сопоставительный» широко используется и термин «сравнительный» метод. И это, конечно, не случайно. Некоторые ученые не разграничивают эти приемы исследования. Еще А. Богородицкий, уделявший большое внимание типологическим изысканиям в области разноструктурных языков, писал: «Сравнение может быть не только генетическое, но также и аналогическое (т.е. типологическое), т. е. можно сравнивать однородные явления и в языках неродственных». Классик типологических исследований, академик И.И. Мещанинов употребляет термин «сопоставление», что, однако, не исключает из арсенала используемых им терминов также и термин «сравнение»: «Типология устанавливается на языковом материале, выполняющем соответствующую функцию. Изучение сложившихся в нем систем во всем разнообразии их типологий уточняется сравнительными сопоставлениями». Главная сущность этого метода заключается в том, что сопоставлению подвергаются не просто изолированно взятые формы языка, вне их дистрибутивных связей и отношений с другими его элементами, а формы как типовые модели системного, микросистемного характера в количественной и качественной соотнесенности их компонентов как в границах данной модели, так и в пределах всего языка в целом. Сопоставительный анализ всех языковых средств, выражающих одно общее понятие, например - времени, модальности, числа и так далее, дает лингвисту возможность выявить качественно-количественную соотнесенность соответствующих моделей и построить на базе этого сопоставительного анализа «поле» с ядром и периферийными формами выражения исследуемого понятия. А это даст возможность более четко и твердо определять грамматическую сущность тех или иных языковых явлений. Сопоставление структурных моделей, выражающих одно общее грамматическое значение, благодаря чему эти модели выступают как члены единой парадигмы, позволило выявить специфическую сущность исследуемых форм и их структурно-семантическую взаимозависимость, обусловленную общей типологией языков. Таким образом, становится очевидным, что для кумыкского языка типично согласование по лицу, числу и принадлежности, поскольку все эти категории имеют ясно выраженную грамматическую оформленность. Согласования по падежам нет, ввиду отсутствия грамматической категории рода. Сопоставление согласования, как единого типа связи слов в тюркских и, скажем, в индоевропейских языках, может служить яркой иллюстрацией, подтверждающей замечание И.И. Мещанинова: «Даже тогда, когда мы сопоставляем сходные построения, наличие которых обнаруживается в разных языках, мы устанавливаем в них те или иные отклонения, обусловливаемые использованием данного приема различными языковыми системами».
Универсальность, сходство типов структурно-семантических моделей в системе нескольких языков может рассматриваться как признак генетического родства. Однако, даже при наличии одинаковых структурных моделей, количественно-качественный анализ исследуемых структур свидетельствует об их специфических особенностях, обусловленных спецификой различных путей развития каждого из этих языков. Поскольку сопоставление языковых моделей и их структур направлено на выявление тенденций развития этих языков и их специфических отличий друг от друга, оно имеет не ретроспективный, а перспективный характер. Задачей типологического исследования, однако, является не только установление сходных, универсальных форм и конструкций в сопоставляемых разноструктурных языках, возникших в результате воздействия внутрилингвистических импликационных закономерностей или вследствие контактирования различных языков. В задачу таких исследований входит также и выявление отличительных свойств, характеризующих структуру исследуемых языков. Сопоставительное рассмотрение отдельных подсистем и микросистем как родственных, так и неродственных языков содействует разрешению более широких, более общих проблем как чисто типологического, так и общеязыковедческого плана. Целесообразное синхронное сопоставление ФЕ, с выявлением существенных межъязыковых сходств и различий, осуществляется на разных уровнях обобщения материала; в нашем случае возможно сопоставление конкретных ФЕ, фразеосемантических групп, структурных разрядов фразеологии и целых фразеологических систем. Значительно менее разработано межъязыковое сопоставление на уровне фразеологических групп и разрядов. Некоторые аспекты, касающиеся фразеологических систем, были намечены в работах А.Д. Райхштейна [1980: 8-11]. А.Д. Райхштейн в работе «О сопоставлении фразеологических систем», отмечает, что до сих пор синхронно-сопоставительное направление фразеологических исследований наиболее интенсивно развивалось на уровне конкретных ФЕ, взаимодействуя, главным образом, с двуязычной лексикографией и теорией перевода. И на самой начальной стадии, по его мнению находится сопоставление целых фразеологических систем, т.е. совокупных фразеологических составов, охватывающих собственно фразеологизмы, а также все прочие устойчивые словесные комплексы языка, характеризующихся в каждом языке определенной генетической, структурной, семантической и функциональной общностью [Райхштейн 1980: 8]. Сопоставление по различным признакам определенной группы ФЕ из разных, даже неродственных языков - работа чрезвычайно увлекательная и представляет большой исследовательский интерес. Фразеологизмы отражают национальную маркированность. Сопоставительный анализ кумыкских и русских фразеологизмов показывает, что национальная маркированность выражаемого ими сознания достигается за счет устойчивых компонентов фразеологизмов, устойчивых реалий, отражающих особенности менталитета, национальных ценностей, культуру и быт народа. Исследование ФЕ рассматриваемых нами языков предполагает их классифицирование по самым разнообразным признакам. Сопоставительные исследования должны преследовать цель не только теоретического характера, но и практического, они важны для преподавания иностранных языков в национальной школе и для переводческой практики.
История изучения кумыкской фразеологии
Основные вопросы кумыкской фразеологии, такие как определение понятия фразеологической единицы, отграничение ее от нефразеологических образований, определение объема фразеологии и др. решались и решаются на основе разработки теоретических проблем общей фразеологии, предпосылки которой были созданы в результате интенсивных фразеологических исследований трех последних десятилетий в нашей стране. Впервые фразеологией кумыкского языка начала заниматься К.X. Даибова [1972, 1973]. В 1973 году она защитила кандидатскую диссертацию, посвященную кумыкской фразеологии. Именно она впервые в описательном плане дает классификационные характеристики кумыкским фразеологизмам, рассматривает их грамматические и семантические особенности применительно к своей трактовке. Она же издала два небольших по объему фразеологических словаря. Один из этих словарей издан на кумыкском языке в качестве пособия для учителей кумыкских школ [1973]. Скорее всего, это не пособие для учителей кумыкских школ, а краткий толковый словарь кумыкских ФЕ, потому что словарь, кроме толкований фразеологизмов на кумыкском языке и примеров из художественных произведений не содержит никаких методических указаний к изучению ФЕ кумыкского языка.
В своей диссертационной работе «Фразеология кумыкского языка» К.X. Даибова выявляет семантические типы ФЕ кумыкского языка (сращения, выражения и сочетания), ею же предпринята попытка отграничения ФЕ от свободных словосочетаний. Автор характеризует типы ФЕ с точки зрения их семантической спаянности компонентов, частеречной принадлежности, а также с точки зрения происхождения. Исследование К.X. Даибовой является заметным вкладом в развитие кумыкской фразеологии. Однако ряд проблем кумыкской фразеологии остались еще нерешенными. Долгое время в кумыкском языкознании не было специальных исследований, посвященных особенностям кумыкских фразеологических единиц. Было опубликовано несколько статей, выполненных в описательно-синхронном аспекте [Гаджиахмедов 1984, 1986, 1989; Ольмесов 1989]. В них авторы особое внимание уделили структурно-семантическим и лексическим особенностям кумыкских ФЕ. Необходимо особо отметить большой вклад в развитие кумыкской фразеологии А.З. Абдуллаевой [2001]. Автор в своей диссертационной работе уточняет многие положения о составе и семантической организации фразеологических единиц кумыкского языка.
А.З. Абдуллаева приходит к выводу, что фразеологические словосочетания как самостоятельные единицы языка должны быть выделены на основе различных признаков, определяющими из которых являются: устойчивая связь между компонентами, воспроизводимость, исходящая из целостности значения единицы, образное отражение действительности (метафоричность для всех без исключения), особый характер значения, связанный с образностью, выражение понятий, а не суждения. В данном случае соискатель основывается на утвердившейся в теоретической литературе точке зрения, претендующей на универсальность. Как известно, авторы, занимающиеся непосредственно прикладной идиоматикой (следовательно, оперирующие более наглядными и доказательными категориями), приходят и к иным выводам. Так, Г.X. Ахунзянов в своей диссертации «Идиомы (исследование на материале татарского языка)» — многоаспектном исследовании, базирующемся на полном списке идиом современного татарского литературного языка, доказывает, что идиома (у А.З. Абдуллаевой — фразеологическое словосочетание, фразеологическая единица) виртуально выражает либо понятие, либо суждение. Значение, соотносимое с логическим суждением, свойственно, прежде всего, пословицам. Кроме того, корпус идиоматики составляют не только образные, метафоричные выражения, но и необразные, эмоционально нейтральные. В частности, такие единицы представлены и в иллюстративной части третьей главы диссертации А.З. Абдуллаевой.
Чтобы получить хоть какое-то реальное представление о вложенном автором в его исследование труде, достаточно вспомнить, что ей пришлось проштудировать огромное количество специальных описаний идиом, начавшихся особенно интенсивно издаваться с конца 60-х годов. При этом отметим, что автор, в основном, опирается на специальное исследование З. Ураксина «Фразеология башкирского языка».
В самом начале своего исследования А.З. Абдуллаева рассматривает критерии, лежащие в основе определения фразеологизма, категориальные признаки и грамматическую форму фразеологизмов, формально-структурные модели кумыкских фразеологизмов. Далее автор дает лексико-семантическую характеристику кумыкским фразеологизмам, описывает особенности генонимических, соматических, зоонимических, фитонимических ФЕ. Интересными представляются суждения А.З. Абдуллаевой относительно соотнесенности общего значения ФЕ со значениями его компонентов, а также о системной организации ФЕ. Автор подробно описывает признаки ФЕ в формально-грамматическом аспекте. Интересными являются предположения автора относительно валентно-стных свойств ФЕ и их формообразования. В то же время считаем необоснованным классификацию фразеологических единиц по их частеречной принад-44 лежности, т.е. деление их по этому признаку на атрибутивные, адъективные, местоименные и квантитативно-именные фразеологизмы и объединение их в одну «субстантивную модель фразеологизмов». К тому же, термин «атрибутивный фразеологизм» также использован неверно. Большое место в работе А.З. Абдуллаевой уделено происхождению кумыкских фразеологизмов и их составу. В составе ФЕ кумыкского языка автор выделяет монгольские элементы, тюркский пласт ФЕ, исконные и заимствованные ФЕ. Сравнительно полно разработан и раздел «Источники образования фразеологизмов кумыкского языка». Изложение этого вопроса требует от автора обширных познаний в области современной идиоматики и тенденций ее исторического развития. Необходимо установление времени или условий, способствовавших возникновению той или иной идиомы. Во многих случаях необходимо привлечение данных смежных наук. Так, например, возникновение оборота гёз тиймек «сглазить» может быть объяснено (предположительно) сравнительно легко, а появление и образование ряда выражений вообще не может быть объяснено. Одним словом, диахронический аспект не только исследования, но и описания результатов исследования трудно увязать с синхронией в работе, основной задачей которой является анализ фразеологического корпуса кумыкского языка в синхронном срезе. Вне поля зрения исследователя остались и этнокультурные особенности функционирования фразеологизмов. В состав фразеологизмов попали некоторые лексикализованные и грамматикализованные сочетания слов, а также аналитические формы глаголов типа эки къабатлы «двухэтажный», гьайран болуп къалмакъ «восхищаться», сабур болмакъ «успокоиться», туваргъа бармакъ «пасти скот» и т.д. Их в работе достаточно много. Изучая сложные и составные слова в современном кумыкском языке, Р.М. Зубайылова [2005] обратила внимание на отличие сложных слов от ФЕ. Эти различия, по-мнению автора, сводятся к следующему: а) сложные слова имеют морфемный состав в отличие от ФЕ, состоящих из самостоятельных слов; б) компоненты сложных слов объединяются одним самостоятельным ударением, тогда как ФЕ, имеют два или более ударений, что говорит об относительной самостоятельности лексем, входящих в их состав; в) в отличие от сложных слов фразеологизмам свойственна ярко выраженная эмотивность и образность [Зубайылова 2005: 107]. На сегодняшний день в кумыкском языкознании есть одна работа, выполненная на материале соматических фразеологизмов в сопоставительном плане -это диссертационное исследование М.И. Мугидовой «Соматические фразеологические единицы кумыкского и русского языков» [2005]. Однако в этой работе автору не удалось определить общие и специфические особенности в структурной и семантической организации исследуемого лексического разряда ФЕ. В этой работе повторяются те же проблемы, которые решались в докторской диссертации А.З. Абдуллаевой. Ряд задач, поставленных в диссертации, в частности, причины, способы, время образования соматических фразеологизмов в кумыкском и русском языках, пути морфологического и деривационного развития соматических фразеологизмов, способы их семантического развития, к сожалению, остались не нерешенными.
Уровневая классификация ФЕ в связи с проблемой эквивалентности
Среди фразеологических единиц соматического лексико-семантического поля с компонентом «голова» следующие три структурных типа: 1) фразеологические единицы, эквивалентные слову. Теория эквивалентности ФЕ слову восходит к теории идентификации экспрессивных фактов, разработанной Ш. Балли, который указывал, что самым общим признаком фразеологического оборота, заменяющим собой все остальные, является возможность или невозможность подставить вместо данной ФЕ простое слово. Такое слово Ш. Балли называл словом-идентификатором [Балли 1905; Кунин 1986: 8-10]. Наличие подобного синонима Ш. Балли рассматривает в качестве внутреннего признака целостности фразеологизмов. Среди эквивалентных слову фразеологизмов с компонентом «голова» в сопоставляемых языках мы обнаружили три структурно-семантических типа: 1. Кумыкские и русские фразеологизмы полностью совпадают по струк туре и семантике, они же в обоих языках являются эквивалентными слову: баш урмакъ соотв. бить челом «кланяться», башын инжитмек соотв. морочить го лову «надоедать, докучать, досаждать кому-л.», башына биле соотв. себе на уме «скрытный; расчётливый, хитрый»; башына миндирмек соотв. посадить на го лову «избаловать», башына минмек (букв. на голову посадить) соотв. сажать (сесть) на голову «избаловать», башына тюшмек соотв. свалиться на голову 1) понять, уразуметь; 2) выпасть на долю.
Текстовые примеры перевода произведений Ю.Гереева с кумыкского на русский подтверждают сказанное выше: «Сен халкъны башын инжитеген кю-юнгню къачан къояжакъсан»! - деп сорады ол – Ты когда перестанешь морочить людям головы? – спросил он (Ю. Гереев). 2. Кумыкские фразеологизмы с компонентом баш эквивалентные слову не имеют структурно-семантических соответствий с компонентом голова в рус ском языке: баш салмакъ «озаглавить», баш урмай деепр. «не кланяясь», баш чыгъармакъ «понять», баш экмек «поклониться», башын алып гетмек (букв. взять голову и уйти) «исчезнуть, пропасть», башын ашамакъ (букв. голову съесть) «погубить кого-л.», башын сёйлемек (букв. о голове говорить) «сплет ничать», башын сукъмакъ «соваться, вмешиваться не в свои дела», башын тутгъан (лар) (букв. тот, кто держит голову) «руководители», башына акъ гир ген (букв. к голове белое вошло) «поседел», башына акъ тюшмек (букв. на го лову белое упало) «поседеть», башына гьакъыл къуймакъ соотв. вправить мозги «вразумить», башына етишмей (букв. в голове не хватает) соотв. голова еловая «ненормальный, глупый», башына урмакъ (букв. ударить в голову) «опьянеть», башына чакъы биле «скрытен, хитер». Сопоставим: (в оригинале) Алимни геч яхшысын этип ва огъар баш эге туруп, олар аста булан арты ерли юрюп уьйден чыкъдылар - (в переводе) Пожелав алиму спокойной ночи и кланяясь ему, они потихоньку, двигаясь задом, удалились из дома (Ю. Гереев). 3. В третью группу вошли фразеологизмы русского языка, не имеющие соответствий в кумыкском языке: голова варит «кто-либо сообразителен, догадлив, понятлив», голова горит чья «кто-либо сильно взволнован, возбужден, взвинчен», голова на плечах «кто-либо умен, сообразителен и т. п.», голова садовая «несообразительный, нерасторопный, неловкий человек; разиня», дырявая голова 1) «человек с очень плохой памятью, рассеянный, забывчивый»; 2) у кого «кто-либо имеет плохую память, забывчив, рассеян», дубовая голова [башка] прост. «тупой, бестолковый человек; тупица», забубенная голова (головушка) «бесшабашный, разгульный, отчаянный человек», мякиная голова [башка] прост. «глупый человек, дурак», пролетная голова (головушка) устар. «человек, много испытавший, побывавший в различных переделках» [У Шу-Хуа 2007], в первую голову «прежде всего». Сопоставим оригинал и перевод: ...Он эки йыл Месей этген гюнагьларын яза юрюген тептерин де алып, созулуп ден-гизге багъып чапды - Взяв [в руки] свою тетрадь, в которой были записаны им грехи Месей за [последние] двенадцать лет, рванулся бежать к морю сломя голову (Ю. Гереев). В переводе вместо кумыкского фразеологизма созулуп чапды использован соматический фразеологизм сломя голову. Среди эквивалентных словосочетанию фразеологизмов с соматическим компонентом «голова» в сопоставляемых языках мы обнаружили три структурно-семантических типа: 1. Кумыкские и русские фразеологизмы полностью совпадают по структуре и семантике и являются в обоих языках эквивалентными словосочетанию: башына миндирмек соотв. посадить кого-л. на голову «чрезмерно избаловать», башындан аягъына ерли соотв. с головы до ног, оьзюню башына соотв. на свою голову «под свою ответственность, себе во вред», башын чайкъамакъ соотв. «качать головой, выражать недовольство». «Гьей амалсыз! Тюлкю май тёгюп къулагъынгны биширмеген бусанг, сангырав болмас эдинг»! – деп, докътур ба-шын чайкъап муну ёлгъа салды - Когда Ненев Хаджи-къатын, пролежав десять дней в больнице, читая дуа, покидала [больницу] с выздоровевшим от ожога лисьим жиром ухом, то доктор, провожая ее, качая головой, сказал: «Эх, бедняжка! Если бы не обожгла лисьим жиром ухо, то не стала бы глухой» (Ю. Гереев). 2. Кумыкские фразеологизмы эквивалентные словосочетанию не имеют структурно-семантических соответствий с компонентом «голова» в русском языке: башын-бавун тапмай «чёрт не разберет», къаны башына чапмакъ (букв. кровь к голове бежать) «кровоизлияние мозга», башында ел ойнай (букв. ветер в голове играет) соотв. ветер в голове «никаких забот, ни о чем не думает», ба шында ойнатмакъ соотв. посадить кого-л. на голову «чрезмерно избаловать», жыкъы баш (букв. гармошка голова) «пустая голова», багъыр баш (букв. мед ная голова) соотв. пустая голова. Ср.: башына aт тепмек груб. (букв. его голову лошадь лягнула) соотв. с ума сойти, потерять голову «становиться психически больным, ненормальным человеком» … «Гишиге инанып, оьзюню сюювюн айтмагъа ярайгъан затмы, авлия башына ат тепмеген буса», - деди Алжанат (А. Гьамитов). 3. Русские эквивалентные словосочетанию фразеологизмы не имеют структурно-семантических соответствий с компонентом «голова» в кумыкском языке: на свежую голову «пока еще не утомлен, пока не устал или после того, как отдохнул (делать что-либо)», через голову «не ставя в известность, минуя того, к кому непосредственно следует обращаться или через кого следует дейст вовать, валить с больной головы на здоровую, о двух головах «неосмотрительно смелый, рискующий жизнью, не боящийся смерти, наказания, жестокой распра вы», светлая голова «очень умный, ясно, логично мыслящий человек». То ли ей что ночью приснилось, да она заспала и забыла, то ли на свежую голову пало само, но только, проснувшись, она уже точно знала, что делать дальше (Ва лентин Распутин. Живи и помни).
ФЕ с компонентами баш и голова, выражающие интеллектуальные способности человека
Поскольку древние люди представляли человека центром мироздания и видели в нем воплощение Вселенной, считалось, что вертикальное членение человеческого тела повторяет устройство мира: голова соотносится с небом, ноги - с землей, а пуп - с центром мира. Голова - часть тела, которая ассоциируется с верхом, главенством, интеллектуальными способностями человека, рассматривается как средоточие жизненной силы, вместилище души и ума [Слав. мифол. Энц. словарь 2002: 106; Савченко 2010].
Фразеологизмы с концептом баш//голова в кумыкском и в русском языках раскрывают тему «наличие или отсутствие умственных способностей человека». Образность таких фразеологизмов связана с аллегорическими представлениями о голове как физическом вместилище мыслей, идей.
Среди этих словосочетаний встречаются эквивалентные: гьакъыллы баш // умная голова, авлия баш // глупая голова, агьмакъ баш // дурацкая голова, ачыкъ баш // светлая голова. Кумыкский фразеологизм ачыкъ баш, на наш взгляд, является калькированием из русского языка. Она не встречается в произведениях классиков кумыкской литературы. Только у И.А. Керимова в романе «Йырчы Къазакъ» мы обнаружили всего один пример с данным фразеологизмом: Мурады къыргъа, гечеги таза гьавагъа чыгъып, эркин тыныш алмакъ, ачыкъ башы булан ойлашып, бир хыялгъа гелмек. «Его цель – выйти на улицу, на свежий воздух, легко дышать и со светлой головой прийти к какому-то решению».
В русском языке диапазон сочетаемости лексемы голова с прилагательными, в которых оцениваются умственные способности человека, значительно шире, чем кумыкском. Например, таким русским ФЕ, как худая голова, золотая голова, бесталанная голова, удалая голова, дырявая голова, дубовая голова в кумыкском языке эквивалентов нет. Однако и в кумыкском языке имеются ФЕ, которые не имеют эквивалентов в русском языке, например, фразеологизмы элек баш (букв. сито голова) «дырявая голова», башы чыкъмакъ «понимать что-л., разбираться в чём-л.», жыкъы баш (букв. гармошка голова) «легкомысленная голова».
Во многих языках название головы имеет ментальное значение. Эта часть тела представляется в языковой картине мира как вместилище, в котором находится мозг [Аркадьев 2002: 76]. В соответствии с этим высказыванием, локусом интеллектуальных и ментальных состояний человека в кумыкской и русской языковых картинах мира является гьакъыл // ум. Наполненность головы мозгами, знаниями указывает на наличие ума у человека, а ее пустота говорит об отсутствии ума, например, бош баш // пустая голова.
Согласно наивным представлениям кумыков и русских в голове локализуются ум, мудрость. Наличие или отсутствие ума, способностей и таланта в 1 обоих языках связывают с наличием или отсутствием головы у человека. В сопоставляемых языках это такие антонимичные ФЕ, как башы бар (букв. голова есть) «умный человек» - башы ёкъ (букв. головы нет) «глупый человек» и с головой – без головы. Подобную антонимическую пару в русском языке образуют ФЕ с царем в голове и без царя в голове. В отличие от кумыкского языка ФЕ без головы передаёт в русской языковой картине мира еще обстоятельственное значение «не обдумав, безрассудно». «Эт че?! Без головы воевать не диво. Примеров тьма», подхватывал ко времени проснувшийся Артюха Колотушкин (Виктор Астафьев. Обертон). ФЕ с отрицательной характеристикой интеллектуальных способностей человека в обоих языках оказалось больше, чем ФЕ с положительной характеристикой. Большинство ФЕ с отрицательной характеристикой человеческого интеллекта принадлежит к просторечному стилю и носит неодобрительный характер. В русском языке ФЕ со значением «несообразительный, бестолковый, тупой, глупый» оказалось 17: голова садовая, пустая голова, дубовая голова (башка), не хватает в голове, голова мякиной набита, голова соломой набита, дырявая голова, бесталанная голова (головушка), ежовая голова, чугунная голова, непокрытая голова [Мокиенко 1990: 106], без головы, воронья голова [Глу-хов 1988: 14], дурья голова (башка), мякинная голова, пустая голова, без царя в г олове.
Значение «сообразительный, умный, рассудительный человек» в сопоставляемых языках выражается следующими фразеологизмами: а) в кумыкском языке (всего 3 ФЕ): башы ишлей (букв. голова работает) // голова (башка, котелок) варит; башы бар (букв. голова есть) // голова на пле чах; ачыкъ баш //светлая голова; б) в русском языке (всего 7 ФЕ): большая голова, иметь голову на плечах, голова на месте (на плечах), голова (башка, котелок) варит, дружить с голо вой, золотая голова (макушка), светлая голова. В русском языке, в отличие от кумыкского, много диалектных фразеологизмов с соматонимом голова: кремлёвская голова, не голова, а дом советов 1 (сельсовет), соломенная голова, в голове много масла (сала) и др. Некоторые из них относятся к жаргонизмам. Встречаются случаи, когда литературный и диалектный варианты ФЕ соотносятся друг с другом как антонимы, например, лит. большая голова и диал. маленько головы. Таким образом, местом осуществления умственной деятельности является, несомненно, голова - вместилище мозга [Букулова 2006: 7]. В русском языке семантема «ум – глупость» представлена большим количеством ФЕ. В обеих фразеологических картинах мира представление об умственном процессе осмысляется через образы эксплуатации головы, работы головой [Бу-кулова: 2006: 8]: голова работает, голова идёт кругом, голова пухнет, пошевеливать в голове, не дружить с головой, морочить голову. Одним из сущностных признаков концепта голова в кумыкской и русской фразеологии является указание на размеры головы. Только в русской фразеологии «размеры головы свидетельствуют об умственных способностях человека» [Савченко 2010: 14]. Фразеологизм большая голова свидетельствует об уме, о сообразительности, а диалектное маленько головы о глупом, несообразительном человеке, хотя в русских паремиях наблюдаем в некоторых случаях и несоответствие больших размеров головы и умственных способностей человека: Голова, что чан, а ума ни на капустный кочан [Даль 1994: 357].
