Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Специфика экономических отношений на рынке образовательных продуктов». 8
1.1. Экономическое содержание категории «образовательный продукт» 8
1.2. Структура экономических отношений на рынке образовательных продуктов 31
1.3. Характеристики процесса воспроизводства образовательных продуктов в российской экономике 50
ГЛАВА 2. Направления развития экономических 64 отношений на рынке образовательных продуктов
2.1. Совершенствование форм государственного регулирования рынка образовательных продуктов 64
2.2. Повышение эффективности бюджетно-финансовых и денежно- кредитных механизмов регулирования рынка образовательных продуктов 89
2.3. Совершенствование механизма воспроизводства образовательных продуктов 109
Заключение 129
Список использованной литературы 13 5
- Экономическое содержание категории «образовательный продукт»
- Структура экономических отношений на рынке образовательных продуктов
- Совершенствование форм государственного регулирования рынка образовательных продуктов
- Повышение эффективности бюджетно-финансовых и денежно- кредитных механизмов регулирования рынка образовательных продуктов
Введение к работе
Фактором содействия дальнейшему развитию Республики Таджикистан, в подступах к всеобъемлющему суверенитету, в еще большем приобщении республики к богатствам мировой цивилизации, обогащении экономической, политической и культурной жизни нашей страны служит русский язык. Значение этого фактора неоднократно подчеркивалось Президентом нашей Республики Э.Ш Рахмоновым. Интерес к сопоставительно-типологическим исследованиям русского и таджикского языков изначально был обусловлен, прежде всего, практической своей направленностью на совершенствование преподавания русского или таджикского языка в иноязычной аудитории, хотя следует отметить, что эти исследования никогда не теряли свою теоретическую значимость в решении прикладных вопросов таджикского и русского языкознания.
На современном этапе своего развития сопоставительно-
типологическое исследование русского и таджикского языков
получает все большую популярность, расширяя и углубляя рамки
своего охвата проблемами и аспектами, ставшими наиболее
актуальными для изучения. Наиболее популярными в этом плане
с самого начала становления сопоставительной типологии стали
различные аспекты проблемы синтаксиса. К настоящему времени
накопилось достаточно богатого материала по сопоставительно-
типологическому анализу синтаксической системы таджикского
языка с различными разноструктурными языками.
Типологическое сопоставление таджикского и русского
синтаксиса занимает в этом плане особое место, темами отдельных монографий, диссертаций, статей, учебных пособий и
других становились различные аспекты структурной и семантической организации и функциональной перспективы синтаксической системы названных языков в сопоставительном плане. В качестве объекта своего анализа сопоставительно-типологическое исследование синтаксиса избирает те проблемы, которые являются наиболее актуальными, господствующими в современном языкознании.
Изучение функций и ценности языковых знаков - основная
концепция лингвистики XX в., теоретические принципы которой
были разработаны еще Ф. де Соссюром, положило начало новому
подходу и рождению новых интерпретаций языковых явлений.
Представление о ценности языкового знака потребовало
описания языковых фактов не в изоляции друг от друга, а путем установления соотношения между единицами с учетом их места и функции в системе [Соссюр 1977,52]. Изучение функций и ценности языковых знаков породило новый подход и рождение новых интерпретаций языковых явлений. В связи с этим Ф. де Соссюром впервые боли разграничены типы соотнесенности языковых единиц между собой, названных и ассоциативными (парадигматическими в современной терминологии) и синтагматическими.
В современной трактовке языковых единиц на первый план выдвигаются задачи исследования «правильной» коммуникации, обеспечивающей однозначное толкование единиц создаваемого текста. Решению этой задачи, как отмечают исследователи, во многом способствует дальнейшее развитие теории актуального членения. Именно в теории актуального членения следует искать ключи к структуре текста, к решению собственно синтаксических
проблем, связанных со структурой и семантикой предложения [см. НиколаеваД978; Золотова,1982;]. Нерешенность, и неясность и, в то же время, важность многих проблем теории актуального членения позволяет нам вновь обратиться к ней, как к одному из средств организации текста.
Несмотря на злободневность, проблема актуального членения русского и таджикского языков в условиях нашей республики не стала предметом всестороннего сопоставительного изучения.
Актуальность решаемых в диссертации проблем связана прежде всего с конкретными задачами теоретического описания русского и таджикского языков как иностранного, обучения разнообразным видам речевой деятельности в устной и письменной (/юрмах, с одной стороны.
С другой стороны, как показывает исследование, русский и
таджикский языки существенно различаются в
функционировании порядка слов в них. Русскому предложению присущ относительно свободный порядок слов в том смысле, что за отдельным членом предложения не закреплено одно определенное место, и поэтому допустимо варьирование словопорядка без нарушения правил грамматической организации предложения. Порядок слов в таджикском языке не соответствует порядку слов в русском предложении. Таджикский язык, в отличие от русского, характеризуется более строгим порядком слов, в нем действуют правила закрепления за многими словоформами конкретного места по их соотношению с другими.
Усвоение порядка слов в предложении таджикского и русского языка представляет для учащихся таджикских и русских
школ серьезные трудности. Поэтому осознание закономерностей словопорядка в русском и таджикском предложениях поможет изучающим тот или другой язык, как иностранный или родной, правильно воспринимать точный смысл предложений и верно излагать свою мысль.
Цель исследования. Настоящая диссертационная работа преследует конкретную цель - установить основные способы и средства актуализации высказываний в русском и таджикском языках в сопоставительно-типологическом плане.
Задачи, в которых воплощается сформированная цель, предполагают:
1) определить степень разработанности проблемы
актуального членения предложения в русском и таджикском языках;
выявить способы и степень функционирования конкретного выражения актуального членения предложения в сопоставляемых языках;
установить различительные свойства в функционировании установленных способов актуального членения в сопоставляемых языках;
выявить средства, используемые тем или иным способом для выражения актуального членения предложения;
5) установить основные типы высказываний в русском и
таджикском языках с точки зрения коммуникативной
синтагматической и парадигматической зависимости.
Так как ведущим способом выражения актуального членения предложения в обоих языках является порядок слов, поэтому, очерчивая основные способы выражения актуального членения предложения в русском и таджикском языках, в работе
главное внимание уделяется анализу возможностей порядка слов в актуализации высказывания в сопоставляемых языках.
Б качестве иллюстративного материала приводятся наиболее показательные, яркие, четкие примеры, извлеченные из художественной литературы, а также из научных исследований, в которых можно довольно легко определить границы темы и ремы и вид актуальной связи.
Научная новизна данного исследования заключается:
во-первых, в определении роли основных положений
теории актуального членения применительно к организации
простого повествовательного предложения в сопоставительном
аспекте в русском и таджикском языках; во-вторых,
предварительно установлены основные понятия актуального
членения предложения в таджикском языке, в котором
конкретные типы простого предложения с точки зрения теории
актуального членения еще недостаточно изучены; в-третьих,
выявлены основные способы и средства актуализации
предложения и особенности их реализации в русском и таджикском языках; в-четвертых, порядок слов впервые рассматривается в сопоставительном плане с позиции актуального членения предложения в русском и таджикском языках; в-пятых, определены основные типы высказываний в сопоставляемых языках; в-шестых, выявлены особенности взаимодействия структурно-грамматического и актуального членения предложения в сопоставляемых языках, в зависимости от которых установлены закономерности устойчивости / свободности порядка слов и линейно-динамические структуры предложения в сопоставляемых языках.
Все это позволяет по-новому взглянуть на проблему взаимодействия коммуникативной и конструктивной структуры предложения б исследуемых языках, определить роль различных средств выражения актуального членения в формировании разных видов информации в таджикском и русском языках.
Основными методами исследования были:
а) метод непосредственного наблюдения над актуальным
членением единиц текста;
б) лингвистический эксперимент, содержанием которого
явились различного рода трансформации;
в) сравнительный (сопоставительный) метод, с помощью
которого выявились различия коммуникативных структур
анализируемых предложений // высказываний, а также типов
актуального членения предложения и высказывания.
В работе показана роль актуального членения в формировании единиц текста, равных предложению, а в некоторых случаях и превышающих предложение.
Выделенные схемы актуального членения единиц текста дают возможность определить действие законов актуального членения при создании текста.
Практическая ценность исследования. Сфера приложения результатов проводимого исследования весьма широка: типология языков, теория и практика перевода и т.д. Особый интерес представляет такая область применения практических результатов сопоставления, как разработка лингвистических основ обучения русскому и таджикскому языкам в иноязычной школе. Знание механизма взаимодействия систем родного и иностранного языков дает объективную научную базу
"для прогнозирования, выявления и решения многих проблем формирования активных навыков использования языковых средств для выражения той или иной информации" [Шанский 1973,13].
Кроме того, материалы данного исследования могут быть успешно использованы:
І) в учебном процессе на филологических факультетах вузов при введении спецкурсов, спецсеминаров, при чтении лекционных курсов и на практических занятиях по синтаксису, культуре речи, стилистике и выразительному чтению;
в организации УИР и НИРС по сопоставительной типологии языков и методике преподавания русского и таджикского языков;
при составлении и доработке программ, учебников, учебно-методических пособий по русскому и таджикскому языкам как для общеобразовательной школы, так и для высших учебных заведений; 4) для расширения и углубления теоретических знаний об актуальном членении, роли порядка слов и других средств актуального членения в русском и таджикском языках и для развития практических навыков словорасположения у переводчиков и редакторов;
5) для разработки общей теории актуального членения предложения, коммуникативной структуры предложения и функциональной грамматики, что является одним из ведущих направлений исследования предложения в современном языкознании.
Апробация работы и внедрение ее результатов. Содержание диссертации излагалось по частям в виде докладов на
ежегодных научных конференциях профессорско-
преподавательского состава Курган-Тюбинского государственного университета им. Носира Хусрава (2002 - 2006 гг.), на Республиканской научно-практической конференции молодых ученых и специалистов, на Международной конференции, посвященной 2700-летию Куляба (2006 г).
По материалам диссертации опубликовано восемь статей, из которых две находятся в печати.
Диссертация обсуждалась на объединенном заседании
кафедр русского и таджикского языков, английского языка и
типологического языкознания Курган-Тюбинского
госуниверситета.
Структура работы определяется поставленными в ней исследовательскими задачами. Объем диссертации состоит из 136 страниц текста компьютерного набора, включающего введение, три главы, заключение и библиографию (наименования использованной литературы).
Экономическое содержание категории «образовательный продукт»
Кардинальные изменения, происходящие в последние десятилетия в экономической и социальной сферах развитых стран, императивы зарождающегося информационного общества, стремительное развитие научных знаний, информационных и коммуникационных технологий ставят качественно новые задачи перед мировым сообществом. В этих условиях возрастает роль высшего образования, которое наряду с наукой становится глобальным фактором общественного развития, выдвигается в число наиболее важных национальных и общемировых приоритетов, выступает в качестве «важнейших компонентов культурного, социального и экономически устойчивого развития людей, сообществ, наций»[41].
Решение комплекса задач на национальном, региональном и глобальном уровнях настоятельно требует серьезных изменений в системе высшего образования, внесения корректив в парадигму его развития в XXI веке. Как отмечено в Декларации первой Всемирной конференции «Высшее образование в XXI веке: подходы и практические меры» (Париж, 1998), «перед самим высшим образованием встают грандиозные задачи, требующие его самого радикального преобразования и обновления, подвергать которым его еще никогда не приходилось...»[41]. Становится все более очевидным, что национальные системы высшего образования не могут развиваться вне глобальных процессов и тенденций, вне запросов мирового рынка труда. По мнению исследователей и политиков, в XXI веке высшая школа ни одной страны не сможет готовить специалистов, отвечающих требованиям постиндустриального информационного общества и обеспечивать устойчивое развитие страны, развиваясь на эндогенной основе.
Информационному обществу необходима новая система образования человека в течение всей его жизни. При быстрых изменениях информационной среды люди должны иметь возможность постоянно получать новое образование. В будущем периоды рабочей деятельности человека будут чередоваться с периодами его подготовки. Движение к постиндустриальному информационному обществу связано с переходом к новому типу трудового стиля, определяемому не только изменениями в технологии и роли информации в производстве, но и новыми организационными формами, появление которых предрекал О. Тоффлер [169].
Сферу образования можно характеризовать, с одной стороны, как составную часть национального хозяйства (народнохозяйственного комплекса), функционирующую по общим экономическим законам, господствующим на данном этапе социально-экономического развития общества, а с другой стороны, как системообразующую основу всего социально-экономического развития, формирующую новые всеобщие экономические законы и закономерности. Такая характеристика может считаться достаточной в силу неравномерного по скорости происходящих процессов перехода общества из индустриального в постиндустриальный этап своего развития, когда главной сферой экономики становится сфера услуг, а лимитирующим фактором - информация. Одновременно такая характеристика экономических отношений в сфере образования позволяет в дальнейшем анализе сосредоточить внимание не на воспроизводстве благ в вещной форме (в силу тривиального подобного анализа в сравнении с вещной формой продукта, производимого в иных сферах хозяйствования), а на воспроизводстве благ в форме услуг.
Основываясь на вышеотмеченном, можно полагать, что природа экономических отношений в сфере образования может быть объяснена природой потребностей в образовании и их однонаправленностью у различных субъектов. Такой подход позволяет нам абстрагироваться от определения сферы образования как системы социализированных институтов, которые занимаются чем-то вроде приготовления "профессионалов", "выпускников", "студентов", "специалистов" и тому подобное, и рассмотреть образование не только как результат, но и как процесс производства продукта, удовлетворяющего чьи-либо потребности вместе с присущей ему системой производственных отношений.
Главной целью деятельности в сфере образования оказывается не некий продукт как материальное благо, а сам человек. Материальные блага (учебники, пособия, дидакс-материал и тому подобное) являются скорее побочным следствием, чем целью. Результат деятельности в сфере образования невоспроизводим - прежде всего потому, что он состоит непосредственно в развитии личности творящего субъекта, и ещё потому, что каждый новый субъект отношений, складывающихся в процессе производства, имеет индивидуальные качества и характеристики, которые не могут быть скопированы или воспроизведены.
При массовом характере образовательного производства оно отличается высочайшей степенью наличия субъект - субъектных отношений (несмотря на попытки перенести акценты на дистанционную форму организации образования и тому подобное, что при кажущейся экономической эффективности реально является механизмом торможения перехода из индустриального периода развития общества в постиндустриальный). Производство образовательных услуг без усилий со стороны субъекта-потребителя, направленных на потребление, усвоение услуги, бессодержательно и не имеет смысла.
Невоспроизводимость и индивидуальность продукта подобных усилий дополняется тем, что в каждом конкретном случае результат не зависит напрямую от количества затраченной энергии и рабочего времени. Связь между затратами труда и его результатами в сфере образования не отслеживается.
Согласно статистическому анализу, мотивация деятельности в сфере образования не может быть объяснена с позиций реализации экономических (материальных) интересов производителей продукта образования. Так, в настоящее время в России заработная плата в сфере образования составляет 60% от зарплаты в промышленности и 30% от зарплаты в строительстве и в органах государственного управления. Другими словами, мотивы деятельности в образовании перестают быть непосредственно зависимыми от внешних материальных обстоятельств и приобретают имманентную индивидуальную специфику.
Нельзя не отметить и обстоятельство, что продукт, выступающий целью образовательной деятельности, неотчуждаем, ибо приобретённые человеком в процессе деятельности удовлетворение или раскрытие новых способностей не могут быть у него отняты. Отчуждаемым, хотя и невоспроизводимым, может быть только (материальный или нематериальный) продукт как результат творческой деятельности, да и то при известных обстоятельствах.
Структура экономических отношений на рынке образовательных продуктов
Для характеристики экономических отношений в сфере образования следует охарактеризовать эти отношения с позиции производимого продукта как блага. Современная экономическая теория разделяет блага на частные и общественные. Различия между ними иллюстрируются в Таблице 6; знание этих различий позволяет определить место общественных благ в системе экономических объектов современной рыночной экономики. Общественным благам присущи свойства неконкурентности в потреблении и неисключаемости. Первое свойство означает, что увеличение числа потребителей блага не влечет за собой снижения полезности, доставляемой каждому из них. Второе подразумевает, что ограничение доступа потребителей к такому благу практически невозможно. Критерий П. Самуэльсона, который гласит, что «возрастающее потребление такого блага каждым индивидом не уменьшает объем его потребления любым другим (меньше для Вас не означает меньше для меня)»[200], позволяет структурировать экономические объекты, как частные, так и общественные, следующим образом. Частные блага: рост потребления на одну единицу одним индивидом снижает потребление (полезность), доступное другим, на одну единицу автоматически, то есть трансакционные издержки по ограничению потребления стремятся к нулю. Примером частного блага может служить товар в его традиционном понимании. Перегружаемые общественные блага: рост дополнительного потребления не снижает объем полезности блага, но только до определенного предела. По его достижении объем потребления (полезности) блага для всех индивидуумов начинает снижаться (например, общественный транспорт). Клубные (коллективные) блага: сходны с перегружаемыми общественными благами. Различие между ними состоит в том, что клубные блага потребляются сравнительно небольшой группой индивидов; для таких благ трансакционные издержки по ограничению потребления невелики, поскольку, не внося плату, индивид не может пользоваться благом (например, бассейны, теннисные корты и т.п.). Исключаемые общественные блага: рост дополнительного неисключаемого потребления возможно ограничить из-за небольших трансакционных издержек такого ограничения (например, кабельное телевидение). Чистые общественные блага: рост дополнительного неисключаемого потребления существует, как правило, в национальных масштабах, и его невозможно ограничить из-за высоких трансакционных издержек (например, национальная оборона). Блага, находящиеся в промежутке между частными и чистыми общественными, называются смешанными общественными благами (impure public goods). Также выделяются ресурсы совместного пользования, например, ирригационные системы или хранилища подземных вод. Они характеризуются свойством, сближающим их с чистыми общественными благами, а именно: им свойственна сложность исключения из потребления при одновременном несоперничестве в потреблении. Как отмечает Н.В. Пахомова, к категории общественных благ, или ресурсов совместного пользования, относится большинство экологических благ [124]. Следует признать, что в западной экономической литературе существует несколько вариантов классификации и типологии общественных благ в форме дерева группировочной классификации, комбинационных группировочных таблиц, кубического и сферического, графического изображения критериев общественных благ. Целям проводимого нами исследования в большей мере соответствует группировка общественных благ с учетом набора соответствующих критериев, предложенная Е.Н. Жильцовым (таблица 7) [66]. Поскольку такое деление общественных благ позволяет: 1) обосновать государственное вмешательство в образовательный сектор; 2) определить масштабы и формы взаимодействия государства и рынка, что, в конечном счете, отражается на механизме их обеспечения. Невозможность добровольного объединения (кооперации) индивидов, направленного на обеспечение общественных благ, вытекает из сущностных характеристик общественных благ, а именно: неисключаемости и несоперничества в потреблении. Иллюстрацией провала попытки стремления индивидов к кооперации отражена в игре, получившей название «дилемма заключенных». Случай общественных благ в такой игре рассматривается, в частности, Р. Инманом [196]. Представим себе двух агентов, решающих, обеспечивать ли им общественное благо, которое принесет каждому из них по $6 выгоды, а общие издержки составят $8. Они могут объединиться (назовем это решение стратегией С) или нет (стратегия N) для обеспечения (или соответственно уклонения от него) общественного блага (см. рис. 3). Обеспечение блага выгодно и желательно обоим агентам. Допускается отсутствие связи между агентами и предконтрактных отношений.
Совершенствование форм государственного регулирования рынка образовательных продуктов
В ходе осуществляемой в России экономической реформы глубокие изменения претерпели отношения собственности, в том числе и в экономике образования, являющиеся определяющим звеном производственных отношений в этой социальной сфере. Приходится констатировать, что отношения собственности, будучи базисом организационно-экономического механизма вуза, оказались наименее разработанными теоретически. Законодательно запретив приватизацию (разгосударствление) вузов, государство не сняло саму проблему. Эволюция отношений собственности, разрастающееся многообразие форм, количества субъектов и объектов собственности происходят в государственных вузах объективно, как следствие реального многоканального финансирования вузов и диверсификации направлений и видов их деятельности, прежде всего, во внебюджетной сфере. Опыт показал, что как субъект рыночных отношений вуз подвержен всем тем экономическим изменениям, что происходят и во всех других отраслях экономики страны.
Неспособность организации производства на основе частной формы собственности на определенном этапе развития разделения труда обеспечить эффективное удовлетворение общественных потребностей вызывает обобществление социально-экономических отношений и, соответственно, развитие общественного сектора. Эту задачу вынуждено брать на себя государство через общественный сектор.
Социально-экономическое развитие на современном этапе разворачивается в сторону переноса акцента с издержек производства (затраты на производство, на изготовление продукта) на издержки по трансакциям (затраты на интегрирование все более дифференцирующихся элементов экономических отношений, т.е. на затраты, связанные с функционированием самих производственных отношений). Р. Коуз в одной из своих работ так определил трансакционные издержки: "Причина заблуждения экономистов была в том, что их теоретическая система не учитывала фактор, весьма существенный для того, кто намерен изучать воздействие изменений законов на размещение ресурсов. Этот неучтенный фактор и есть трансакционные издержки" [90]. Движущей силой этого процесса выступает стремление оптимизировать затраты на изготовление продукта, когда оказывается более выгодным нести издержки по трансакциям, нежели издержки по формированию (трансформации) производства.
Не менее весомой причиной развития общественного сектора является усложнение структуры средств производства, связанных с внедрением новых технологий и ростом требований к работнику, а также с повышением роли человека в производстве. Необходимо обеспечить инновационность образования как процесса и как результата, что делает образовательную услугу еще более дорогим (затратным) благом.
Статистика показывает, что за последние десятилетия доля общественного сектора в ВВП западных стран постоянно растет. Например, в Швеции она составляет 61,5%; в Норвегии - 56,8%; Нидерландах - 55,8%; Австрии - 49,9%; Франции - 45,4%; ФРГ - 43,8%; США - 36,0% и т.д. [184, 113].
В России расходы государственного бюджета на эти цели по отношению к валовому внутреннему продукту (ВВП), по нашим оценкам, составили в 1995 г. 23,4%; в 1996 г. - 24,8%; в 1997 г. - 31,3%; в 1998 г. - 33,6%; в 1999 г, - 38,4%; в 2000 г. - 29,4% . При этом необходимо сделать поправку на возможную неточность информации, поскольку в настоящее время у нас в стране достаточно развиты "теневые структуры", доля которых не находит отражения в официальных статистических данных.
Итак, фундаментальные свойства общественных благ дают возможность говорить об общей собственности на эти блага. Возникает вопрос, дает ли наличие перечисленных свойств основание полагать, что движение общественных благ объясняется принципами, отличными от законов рынка и товарного (стоимостного) обмена, а также от законов функционирования частной собственности. Если такое основание имеется, то необходимо сформулировать и обосновать эти иные теоретические основы, объясняющие функционирование и развитие социальной сферы.
В зарубежной и отечественной литературе экономика общественного сектора в большинстве случаев исследуется с позиций теории рыночных законов. Экономика общественного сектора как дисциплина, по словам Л.И. Якобсона, базируется на общетеоретических представлениях о рыночной системе, рассматривает участие государства в экономической деятельности сквозь призму рынка [184].
Общественный сектор, будучи составной частью рынка, предназначен для того, чтобы исправлять "изъяны" рынка. Общественные блага в этой трактовке предстают неким "инобытием" рынка, хотя их нельзя вроде бы выносить на рынок. Они свидетельствуют об изъянах рынка, будучи продуктом рынка. Их неспособность к конкуренции оценивается тоже с точки зрения более организованного и конкурентоспособного мира рыночных товаров. Получается, что без обращения к рынку природу общественных благ не понять. Создается впечатление, что они образуют некую расположенную вокруг рынка "свалку" общественного вторсырья, зону "изъянов рынка".
Условием научного понимания экономики общественного сектора является рассмотрение общественных благ через призму отношений общественной собственности. В таком ключе мы должны признать, что общественный сектор - тот, где господствует общественная (общая) собственность.
Повышение эффективности бюджетно-финансовых и денежно- кредитных механизмов регулирования рынка образовательных продуктов
Проблема совершенствования финансового обеспечения вузов имеет три основных аспекта. Первый из них заключается в том, чтобы научно обосновать долю национального дохода, которая должна пойти на содержание и развитие высшего образования. Второй аспект проблемы заключается в создании научно обоснованной нормативной базы финансирования вузов. В условиях перехода к рыночным отношениям особую актуальность приобретает и третий аспект финансовой проблемы, связанный с источниками финансирования. При единстве понимания приоритетности государственных ассигнований на функционирование и развитие высшей школы существуют разные подходы к проблеме соотношения между бюджетным и внебюджетным финансированием.
Разные страны неодинаково подходят к определению политики финансирования высшего образования. Одни из них считают необходимым поддерживать высокий уровень расходов на одного студента, но ограничивать поступление в вузы, позволяя получать высшее образование лишь небольшому числу наиболее способных выпускников средних школ. В других странах установлены два или более уровней высшего образования и облегчено поступление студентов на наиболее дешевый из них. В ряде государств введены ограничения в отношении наиболее дорогостоящих направлений обучения, таких, как, например, медицина или инженерные науки, для которых в достаточной степени ясны экономические потребности в дипломированных специалистах. Одновременно в таких странах практически не ограничивают поступление на менее дорогостоящие направления, например, филологию и общественные науки.
Финансирование высшего образования стало основным рычагом воздействия на него со стороны государства. Из государственных бюджетов покрывались (и покрываются) основные расходы, причем особенно это характерно для стран Западной Европы [42]. Финансирование осуществляется, как правило, на трех уровнях: общегосударственном, региональном и местном. Долевое участие тех или иных государственных, структур в финансировании зависит от множества факторов, главными из которых являются традиции страны и политика, проводимая в сфере высшего образования. Однако, обычно, чем выше уровень образования, тем больше относительное участие государства в его финансировании.
При разработке концепции и подходов к финансированию высшего образования первым и наиболее общим является вопрос о том, кто должен финансировать высшее образование. Анализируя нововведения, направленные на расширение источников финансирования, которые вводились системами образования или отдельными учебными заведениями в разных странах, эксперты Консорциума исследователей высшего образования и Европейского центра ЮНЕСКО по высшему образованию пришли к выводу, что смешанное финансирование является более эффективным, чем чисто государственное или исключительно частное.
Из этого вывода вытекает вопрос, имеющий особое значение для нашей работы: предполагает ли смешанное финансирование наличие дуалистической системы высшего образования, в которой государственные университеты и другие типы вузов финансируются из государственного бюджета, а частные - из негосударственных источников. Ответ экспертов на этот вопрос сводится к тому, что смешанное финансирование желательно как для государственных, так и для частных высших учебных заведений.
После определения общей позиции возникает целый ряд вопросов: кому государство должно предоставлять средства - вузам или студентам, которые в них обучаются; каким должен быть вклад фирм и филантропических организаций в финансирование высшего образования и как он должен распределяться; каковы возможности более рационального, эффективного и экономного расходования финансовых ресурсов вузами. Говоря другими словами, все эти вопросы сводятся к тому, кто и за что должен платить в системе высшего образования и каким образом можно сократить расходы в расчете на одного студента, обеспечив при этом качественные образовательные услуги, обладающие инновационностью.
При рассмотрении этих вопросов приводятся убедительные аргументы в пользу как государственных, так и частных источников финансирования высшего образования. Высшее образование выполняет исключительно важные экономические и социальные функции, которые приносят пользу всему обществу, что оправдывает значительные государственные ассигнования в образование в целом и высшее в особенности24. Имеются веские аргументы и в пользу государственного финансирования частных вузов: экономия бюджетных средств государственных вузов за счет отвлечения абитуриентов последних частными учебными заведениями; переложение части финансового бремени на семьи, пополняющие бюджет вузов, И все же, основная причина, в силу которой студенты должны платить за получаемое высшее образование, специфическое общественное благо, хорошо известна. Выпускники вузов получают личные выгоды: более высокие доходы и социальный статус; более высокий уровень потребления и лучшее здоровье; более высокую политическую активность; более широкий доступ к культуре, науке и технологии.
