Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования темпоральных смыслов в пространственно-временной парадигме 15
1.1. Переводческий хронотоп как отражение переводческой картины мира 15
1.2. Восприятие времени в разных культурах 18
1.3. Время как лингвистический феномен 28
1.4. Современные культурно-ориентированные трактовки перевода 36
1.5. Время как переводческий феномен 55
1.5.1. Переводческое время в переводческом пространстве 55
1.5.2. Понятие темпоральное, смысла, темпорального смысла 64
1.5.3. Гармония и значимость как лингвопереводческие категории 75
Выводы по Главе 1 83
Глава 2. Межкультурный деловой дискурс как естественная среда исследования темпоральных смыслов 86
2.1. Понятие дискурса в свете когнитивно-дискурсивной парадигмы 86
2.2. Специфика и структура межкультурного делового дискурса 95
2.3. Стратегии перевода межкультурного делового дискурса 99
2.4. Моделирование переводческого хронотопа в межкультурном деловом дискурсе 107
Выводы по Главе 2 113
Глава 3. Эмпирическое исследование процесса трансляции темпоральных смыслов в англоязычном и русскоязычном деловом дискурсе 115
3.1. Описание исследовательского материала 115
3.2. Организация и проведение исследования 117
3.3. Разработка адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов в англоязычном и русскоязычном деловом дискурсе 128
3.3.1. Дисгармоничная трансляция темпоральных смыслов 131
3.3.2 Точная трансляция темпоральных смыслов 139
3.3.3. Тождественная трансляция темпоральных смыслов 144
3.3.4. Гармоничная трансляция темпоральных смыслов 154
Выводы по Главе 3 166
Заключение 168
Список сокращений 172
Словарь ключевых терминов 173
Библиографический список 177
Приложения
- Время как лингвистический феномен
- Гармония и значимость как лингвопереводческие категории
- Моделирование переводческого хронотопа в межкультурном деловом дискурсе
- Гармоничная трансляция темпоральных смыслов
Введение к работе
Реферируемая диссертация находится в рамках теории перевода, сопоставительной лингвистики, теории межкультурной коммуникации и посвящена проблеме временных отношений, возникающих в процессе трансляции темпоральных смыслов в ситуации межкультурного делового дискурса. Расхождения в языковой картине мира отражены в темпоральных формах развития этноса и воплощаются в аксиологических, эпистемических и когнитивных особенностях восприятия и выражения времени представителями разных лингвокультур.
Актуальность исследования заключается в недостаточной теоретической разработанности проблемы трансляции темпоральных смыслов в процессе межъязыкового, межкультурного, межличностного взаимодействия коммуникантов, а также в необходимости исследования делового дискурса в отношении временного кода культуры, определяющего выбор переводческой стратегии.
Важно отметить, что осмысление времени привело Декарта к мысли о том, что время - не более чем способ нашего мышления о вещах, но не объективное определение их бытия.
По наблюдения М.М. Бахтина, время и пространство являются основными координатами человеческого существования; время прежде всего раскрывается в природе: движение солнца, звезд, возраст людей и т.д. Ученый определил XVIII век как эпоху пробуждения чувства времени в природе и человеческой жизни [Бахтин 1979]. С тех пор особенности взаимодействия и взаимовлияния культур, соотношения культуры, времени и языка, а также поиск эффективных форм межкультурного общения стали привлекать внимание исследователей.
Во второй половине XX века проблема временного кода культуры нашла отражение в концепции американского культурантрополога Э.Т. Холла, который описал некоторые культурные паттерны, возникающие в поведении коммуникантов, принадлежащих к культурам с монохронной и полихронной временной системой [Холл 1983]. Вслед за Э.Т. Холлом, специалисты в области межкультурного общения относят англосаксонскую и американскую культуру к монохронной, а представителей Латинской Америки, Южной Европы и др. - к полихронным [Cart, Fox 2005].
Современные исследователи говорят о том, что можно распределить культуры по шкале отношения ко времени и проследить общую тенденцию, характерную для данной культуры [Рот, Коптельцева 2006].
По наблюдениям Ю.С. Степанова, «русское» отношение ко времени проявляется в попытке одновременно выполнять несколько задач, что характеризует полихронное поведение [Степанов 1997]. Ю.Б. Кузьменкова относит россиян к полихронной культуре, хотя наблюдается тенденция к монохронности [Кузьменкова 2005].
Расхождения в выражении временного культурного кода в англоязычной и русскоязычной лингвокультурах обусловливают трудности в процессе трансляции смыслов различной природы, как дискретных, отражающих предметы, ситуации, действия, так и недискретных, отражающих модальность, время и др.
В диссертационной работе исследована лингвокультурологическая ценность времени для субъектов переводческой коммуникации.
Объектом исследования выступают темпоральные смыслы в переводческом пространстве межкультурного делового дискурса.
Предмет исследования - процесс трансляции темпоральных смыслов из англоязычного делового дискурса в русскоязычный деловой дискурс.
Цель проводимого исследования - разработать набор адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов в межкультурном деловом дискурсе.
Выдвинутая цель базируется на гипотезе: если в сознании коммуникантов, участвующих в межкультурном дискурсе существуют расхождения в культурологической ценности времени, в восприятии и выражении темпоральных смыслов, то в переводческом пространстве возникает необходимость их адаптации, что становится возможным в результате реализации адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов, представленных в следующем иерархическом ряду: дисгармоничная трансляция, точная трансляция, тождественная трансляция, гармоничная трансляция.
Достижение поставленной цели и доказательство выдвинутой гипотезы потребовали решения следующих задач:
-
провести теоретический анализ проблемы времени как культурного, лингвистического, переводческого феномена;
-
рассмотреть культурно-ориентированные концепции перевода в рамках современной переводческой парадигмы;
-
изучить теорию гармонизации переводческого пространства, определить понятия «переводческое время», «переводческое пространство», «темпоральный смысл», «гармония»;
-
раскрыть содержание понятия «переводческий хронотоп», разработать модель переводческого хронотопа;
-
рассмотреть специфику и описать полевую структуру межкультурного делового дискурса как естественной среды формирования темпоральных смыслов;
-
определить понятие переводческой стратегии, обосновать необходимость использования адаптивных стратегий перевода;
-
выявить набор адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов из англоязычного делового дискурса в русскоязычный деловой дискурс в соответствии с уровнями оценки качества перевода с позиций теории гармонизации переводческого пространства.
Источниками исследования послужили: 1) аутентичные англоязычные тексты: фрагменты протоколов заседаний Парламентской ассамблеи Совета Европы, общим объемом 89.079 лексических единиц; 2) видеоматериалы: видеокурс к учебнику делового английского языка Intelligent Business Intermediate; видеокурс к учебнику делового английского языка Intelligent Business Upper- Intermediate; видеокурс Стэнфордского университета (США) для изучения специфики процесса переговоров «The Sluggers Come Home» (общая продолжительность видеоматериала 161 минута = 19.155 лексических единиц); 3) в качестве дополнительного материала использованы учебные тексты общим объемом 7.550 лексических единиц.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней выявляется культурологическая ценность времени для представителей англосаксонской, американской и российской культур; описывается модель переводческого хронотопа, раскрывающего синергетический потенциал переводческого времени, переводческого пространства, темпоральных смыслов; обосновывается необходимость использования адаптивных переводческих стратегий в процессе трансляции темпоральных смыслов в переводческом пространстве.
Теоретическая значимость проводимого исследования состоит в интеграции модели переводческого хронотопа в культурно-ориентированные теории перевода; в обосновании аксиологической составляющей темпоральных смыслов при переводе; в описании полевой структуры межкультурного делового дискурса, в рамках которого происходит функционирование темпоральных смыслов; в разработке набора адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов в исследуемом типе дискурса.
Практическая значимость исследования определяется возможностью применения его результатов в преподавании университетских курсов по сопоставительной лингвистике, теории перевода, а также в профессиональной деятельности переводчиков и специалистов в области межкультурной коммуникации при организации переговоров в экономической сфере.
Для решения обозначенных задач были использованы следующие общенаучные методы исследования: анализ, синтез, аналогия, наблюдение; дедукция-индукция; общелингвистические методы: метод сплошной выборки, полевый метод; переводческие методы и подходы: синергетический подход, метод симметрии/ асимметрии, моделирование, метод сопоставительного анализа переводческих решений.
Теоретико-методологической основой работы послужили следующие результаты научных исследований:
результаты исследований в области теории перевода (И.С. Алексеева, Л.М. Алексеева, Л.С. Бархударов, О.А. Бурукина, В.С. Виноградов, В.Г. Гак,
Н.Л. Галеева, Н.К. Гарбовский, И.Э. Клюканов, В.Н. Комиссаров, Л.В. Кушнина, Дж. Кэтфорд, М. Ледерер, А. Лефевр, З.Д. Львовская, Ж. Мунен, Ю. Найда, Я.И. Рецкер, В.В. Сдобников, А.В. Федоров, А.Д. Швейцер, У. Эко);
основополагающие идеи сопоставительной лингвистики (В.Г. Гак, П.Н.Донец, В.Б. Кашкин; В.П. Нерознак, А.А. Потебня, В.Н. Ярцева);
результаты исследований темпоральности и темпоральных смыслов
(Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, В.Г. Гак, И.Р. Гальперин, М.А. Кронгауз, Т.В. Матвеева, Б.А. Серебряков, З.Я. Тураева, И.Н. Хайдарова, Е.С. Яковлева);
положения в области когнитивной лингвистики (Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, М.Л. Макаров, И.А. Стернин, Т.А. Фесенко);
выводы, полученные в исследованиях, посвященных теории дискурса (Н.Д. Арутюнова, Н.Н. Белозерова, Т. ван Дейк, Г.В. Елизарова, В.И. Карасик, В.Б. Кашкин, Г.П. Пальчун, П. Серио, Ю.С. Степанов, М. Фуко, В.Е. Чернявская);
положения, разработанные в теории межкультурной коммуникации (Л.И. Гришаева, Г. Коптельцева, В.В. Красных, О.А. Леонтович, Ю. Рот, Н.В. Уфимцева, Э.Т. Холл, Л.В. Цурикова)
Положения, выносимые на защиту:
В межкультурном дискурсе существуют расхождения в ценностной категоризации времени, в выражении временного культурного кода, что создает препятствия в процессе трансляции смыслов различной природы, и что требует теоретического осмысления и интерпретации.
Разработка модели переводческого хронотопа может быть интегрирована в существующие культурно-ориентированные концепции перевода, что позволяет раскрыть синергетический потенциал темпоральных смыслов в переводческом времени/пространстве.
Темпоральные смыслы сопоставляемых текстов/дискурсов представляют собой реляционный признак, зависимый не столько от значения входящих в него хрононимов, сколько от их значимостей, т.е. ценностных качеств, и обладают культурно-обусловленной ценностью для субъектов переводческой коммуникации.
При переводе англоязычного делового дискурса в русскоязычный деловой дискурс в результате синергии пространственных и темпоральных смыслов происходит порождение гармоничного текста/дискурса перевода, что становится возможным в результате использования набора адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов.
Адаптивные стратегии трансляции темпоральных смыслов могут быть представлены в следующем иерархическом ряду: дисгармоничная трансляция (переводческая ошибка/ несоответствие/ дисгармония); точная трансляция (адекватность); тождественная трансляция (эквивалентность); гармоничная трансляция (гармоничность).
Апробация работы
Время как лингвистический феномен
Являясь базовой категорией человеческого бытия, время как объект познания неизбежно находит свое отражение в языке. Традиционно лингвистика изучала «время» и «темпоральность» с грамматических позиций, определяя время как грамматическую категорию, служащую средством локализации во времени события, которое обозначено глаголом или сказуемым в предложении. Кроме грамматических категорий выражения темпоральное, лингвисты также выделяли лексико-семантический аспект, включающий существительные, прилагательные, наречия, частицы и другие лексические единицы, выражающие временные значения [Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, В.Г. Гак, И.Р. Гальперин, Е.В. Падучева, А.А. Потебня, H.A. Слюсарева, З.Я. Тураева, Н.Ю. Шведова, В.Н. Ярцева и ДР-] Современная теория языкового времени получила новый импульс в рамках когнитивной лингвистики, где само понятие «время» трактуется в качестве одного из наиболее сложных базовых концептов, имеющее центральное значение в выстраивании категориальной модели мира, лежащей в основе любой культуры [В.З. Демьянков, В.Б. Касевич, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, В.Н. Телия и др.].
В разных языковых культурах существуют определенные традиции языкового оформления пространственно-временных условий коммуникации. Различия в восприятии времени в английском и русском языках, которые проявляются в видовременных системах (перфектные и продолженные времена в английском, совершенный и несовершенный вид в русском и т.д.), описал Ю.С. Степанов: «I have been waiting for you since 2 o clock» - «Я жду вас уже с двух часов!». Ученый делает вывод, что «время ситуации в этих двух способах выражения членится по-разному: прошедшее время, употребляемое по-английски, показывает, что с приходом адресата временные планы сменились - то, что было до прихода, само ожидание, относится уже к прошедшему, а приход адресата кладет начало новому времени - настоящему», а в русском языке настоящее время «свидетельствует, что время ситуации - до прихода адресата и в момент его прихода - одно и то же» [Степанов, 2001: 178]. Следовательно, в русской культуре настоящее в большей степени рассматривается в связи с прошлым, в то время как в американской превалирует восприятие настоящего как начала будущего и слабая связь с прошлым, что отражается в Present Perfect, не имеющего аналога в русском языке.
Как известно, в английском языке выделяется особый вид действия, происходящего в данный момент на наших глазах, а именно континуальный вид (Continuous), который отсутствует в русском языке. Например, «At the moment we are offering a 50% discount to our regular customers» - «В данный момент мы предлагаем нашим постоянным клиентам скидку 50%», где с помощью глагольной формы are offering и обстоятельства at the moment подчеркивается временность ситуации, выполнение действия только в данный момент или настоящий период времени. Мы видим, что в английском языке категория определенности представлена наиболее развернуто, тогда как в русском она не представлена формально. Более того, в русском языке происходит усиление категории неопределенности с помощью темпоральных маркеров: где-то в семь, в семь плюс - минус, где-то так в семь примерно, часов в семь туда-сюда и т.д.
Исследователь в области межкультурной коммуникации О.А. Леонтович приходит к выводу, что в русскоязычной и англоязычной культурах существует различное языковое членение времени: «в английском языке отсутствует единица, соответствующая русским «суткам», для ее перевода используются словосочетания twenty four hours, day and night» [Леонтович, 2007: 131].
Ученый подчеркивает, что в русской и американской культурах по-разному воспринимаются понятия утро, вечер, ночь: « русскому три часа ночи соответствует американское three о clock in the morning, а слово tonight не имеет русского соответствия и передается словосочетанием сегодня вечером» [Там же], поэтому в ответ на свое приветствие Доброе утро! (Good morning, где morning - период до полудня) американец может услышать Добрый день! (Good afternoon, где afternoon - период с 12.00 до J 7.00), так как для русского человека «добрый день» означает светлое время суток.
Известно, что понятие night в английском языке охватывает период времени, отличный от русского языка и часто становится причиной коммуникативных сбоев. Кроме того, в английском языке существует темпоральный маркер fortnight, в состав которого входит слово night (ночь). Проведя этимологический анализ, мы находим, что перевод данной лексемы - две недели, двухнедельный — объясняется ее происхождением от староанглийского feowertyneniht, буквальное значение которого fourteen nights (четырнадцать ночей) [http://www.wordsorigins.org]. Это связано с древним германским обычаем считать сутки ночами, а не днями: «в I в. н. э. Плиний, повествуя об обычаях и нравах кельтских жрецов Галлии (друидов), сообщал, что они связывали счисление года и месяцев с изменением фаз Луны. Согласно Гаю Юлию Цезарю (I в. до н. э. - I в. н. э.), галлы вели счет не по дням, но по ночам. Следовательно, они строили свой астрономический календарь на лунном или лунно-солнечном годе» [Шервуд, URL].
Рассуждая о пространственно-временных смыслах, мы тесно связываем оба понятия друг с другом, так как и в русском и английском языках четко выявлена неразрывная связь между временем и пространством. Например, в русском языке пространственные предлоги могут использоваться для выражения значения времени: в этом году, па следующей педеле, через минуту, от рооїсдества до поста, с утра до вечера, с мая по октябрь, изо дня в день, со дня па день и др. В английском языковом сознании имеются аналогичные явления: такие обозначающие пространство слова, как from ... till/ to (с ... по/ до ...), in/ through (через), at/in (в), on (на), within (на протяжении), могут сочетаться со словами, обозначающими время: from morning till night, within a week, in two years, in the morning, at night и др.
M.A. Кронгауз отмечает, что семантический параллелизм пространства и времени наблюдается в лексике многих языков, для которых «характерно противопоставление в пределах одной языковой единицы пространственно-временных значений, сходных по своей структуре и функционированию. Это касается и знаменательной лексики (например, глаголы движения идти, бежать, ползти и т.д. относятся и к перемещению в пространстве, и к течению самого времени: Куда он белсит! Как время бежит]), и служебных слов, и даже морфем (например, предлоги перед, после, в и др. выражают отношения и в пространстве, и во времени: Вы передо мной не стояли, вы после меня не стояли и Но я хочу это знать перед тем, как мы поженимся, а не после того)» [Кронгауз, 2001: 325-326].
В русском языке можно наблюдать использование единиц времени для измерения пути, например: туда идти часа два; от Москвы до Щербинки -минут тридцать, где «конкретный путь интерпретируется как процесс его прохождения, или «проезжания», или какого-нибудь другого способа его покрытия» [Там же: 330]. Допустимо, также, использование измерения времени в единицах длины, например: Он проспал всю дорогу. Тебе осталось спать километров двадцать. «В данном случае контекст переосмысляется: километров двадцать интерпретируется как отрезок времени, затрачиваемый на их покрытие» [Там же: 331].
Гармония и значимость как лингвопереводческие категории
Проводимое нами исследование переводческого времени и темпоральных смыслов в переводческом пространстве нацелено на порождение гармоничного текста/дискурса перевода, который интегрируется в иную культуру. В связи с этим целесообразно обратиться к категории гармонии, изучению которой посвящены исследования Н.Н. Белозеровой, А.И. Колкова, Л.В. Кушниной, Н.Д. Маровой, Н.Л. Мышкиной, С.С. Ыазмутдиновой, Э.В. Пивановой, В.Н. Топорова и др.
Современные исследования переводческой деятельности направлены на поиск универсальной категории, с помощью которой появляется возможность интерпретации процессов, происходящих в ходе межъязыкового и межкультурного взаимодействия и определения оценки качества перевода.
В работе мы взяли за основу трактовку категории гармонии Л.В. Кушниной, которая рассматривает гармонию полноправную лингвопереводческую категорию, как особое переводческое мировоззрение, а гармоничный текст перевода характеризуется тем, что он выражает те же смыслы, что и текст оригинала, но в другом языке и в другой культуре, для другой языковой личности.
Гармония как показатель соразмерности, упорядоченности, созвучия между двумя лингвокультурологическими объектами позволяет по-новому описывать процесс и результат перевода. Гармоничный перевод, наряду с такими терминами, как «точный», «правильный», «адекватный», «эквивалентный», вошло в научный обиход и определяется как результат гармоничного транспонирования всех смыслов исходного сообщения не только в другой язык, но и в другую культуру.
Описывая гармонию как критерий оценки качества перевода, Л.В. Кушнина не отрицает ни адекватный, ни эквивалентный перевод. Более того, автор подчеркивает, что если текст в целом переведен гармонично, это не исключает, что отдельные его фрагменты переведены адекватно или эквивалентно. По мнению ученого, «истинная и полная гармония невозможна сама по себе, она «вырастает» из адекватности и эквивалентности, не повторяя их, но преобразовывая на новом витке их смысловую насыщенность» [Кушнина, 2009: 118].
Роль гармонии в понимании переводческой коммуникации занимает особое место при анализе темпоральных смыслов, формируемых в условиях переводческого хронотопа. В ходе наших рассуждений мы уже отмечали, что переводчику необходимо установить культурно-языковое равновесие между темпоральными смыслами исходного текста и текста перевода, что и будет являться для нас оценочным критерием гармоничного текста. В своем исследовании С.С. Назмутдинова утверждает, что «принятие гармонии в качестве переводческого мировоззрения, определяющего мысли и действия переводчика, способствует формированию особой системы взглядов, убеждений, идеалов, знаний, подчиненных идее гармонизации смыслов исходного и производного лингвокультурологического материала» [Назмутдинова, 2011: 43-48]. По мнению автора, порождение гармоничного перевода становится возможным, если переводчик, во-первых, обладает системой знаний о существовании разных видов смысла в исходном тексте/дискурсе, во-вторых, способен взглянуть внутрь текста и сформировать его индивидуальное видение, и, в-третьих, осознает ценность созидания нового текста/дискурса, который становится достоянием другого языка, другой культуры [Там же].
Исследуя процесс транспонирования темпоральных смыслов, мы можем утверждать, что переводческое пространство способствует формированию особой переводческой картины мира - переводческого хронотопа, ориентированного на гармонизацию темпоральных и пространственных смыслов монохронного и полихронного дискурса. В результате, гармония как переводческое мировоззрение создает благоприятные условия в рамках переводческого хронотопа для порождения качественного гармоничного перевода.
Исследуя лингвокультуриую адаптацию темпоральных смыслов в процессе создания гармоничного перевода, мы анализируем значимости сопоставляемых темпоральных маркеров. Совпадение значимостей лексем в двух сравниваемых языках приводит к созданию гармоничного текста перевода, а их столкновение порождает дисгармонию. Поэтому данная категория также входит в рамки нашего исследовательского интереса. Категория значимости подробно изучена в работах Ф. де Соссюра, Л.Н. Мурзина, В.Н. Манакина, И.М. Кобозевой, Г.В. Елизаровой, С.С. Назмутдиновой и др.
Ф. де Соссюр, основоположник учения о значимости, утверждал, что «когда говорят о значимости слова, обыкновенно и, прежде всего, думают о его свойстве репрезентировать понятие - это действительно один из аспектов языковой значимости» [Соссюр, 1977: 146].
В.Н. Манакин, рассматривая понятие значимости в своей работе «Сопоставительная лексикология» доказал, что «значимость языковой единицы - это ее качество, отличительный признак, определяющий «ценность» и место данной языковой единицы в выбранном языковом измерении, в системе» [Манакин, 2004: 100].
Подчеркивая, что «значение» и «значимость» взаимодополняют друг друга, В.Н. Манакин полагает, что оба понятия определяются через общую для них категорию отношения. Однако особенностью значимости является то, что она определяется отношением означаемых друг по отношению к другу [Манакин 2004]. Ученый полагает, что «значимость языковых единиц представляет собой разность, «смысловой остаток» означаемых, получаемый при их сопоставлении» [Там же].
Разделяя точку зрения Ф. де Соссюра о значимости как о реляционном свойстве языка, В.Н. Манакин приходит к выводу, что «значимость не возникает как новое свойство лексического значения, а является всего лишь результатом обнаружения того, что изначально заложено в слове, но в таком ракурсе, который обнажает его собственные ценностные качества в ономасиологическом и семасиологическом аспектах на фоне лексического значения такого же слова в другом языке» [Там же: 101].
Исследование тенденций понимания значимости, связанной с культурным компонентом значения слова принадлежит Г.В. Елизаровой. Она установила, что два языка могут «кодировать» одно и то же положение дел в действительности, используя разные семантические концепты. Ученый утверждает, что существует весьма ограниченное количество слов в любых двух языках, которые одинаковы во всех своих значениях. Чаще всего слова не совпадают по объему значений, по частотности употребления, что говорит о несимметричности выражаемых ими понятий в разных культурах, о разных системах ценностей [Елизарова 2005].
Исследуя процесс порождения гармоничного перевода при лингвокультурной адаптации темпоральных смыслов в условиях переводческого хронотопа, для пашей концепции особый интерес имеет исследование С.С. Назмутдиновой, в котором автор предприняла попытку показать соотношение значимости и переводческой гармонии. Анализируя значимость и гармоничность как соотносимые понятия, С.С. Назмутдинова доказала, что значимость выступает лингвистическим механизмом проявления переводческой гармонии. Это означает, что чем более согласованы значимости, тем выше уровень гармоничности. В случае полной несогласованности значимостей перевод оказывается дисгармоничным, значимости языковых и речевых единиц разных уровней двух языков и культур находятся в состоянии столкновения. Промежуточное положение занимают адекватность и эквивалентность. Наивысший уровень гармоничности возникает в случае, если происходит взаимодействие значимостей [Назмутдинова, 2008].
Соотношение гармонии и значимости нашло отражение в совместной работе Л.В. Кушниной и С.С. Назмутдиновой, которые признают перевод гармоничным, если согласованы значимости единиц самых разных уровней начиная от слов, словосочетаний, предложений, кончая текстом и дискурсом. Категория значимости может стать основанием для определения того, насколько проявление в тексте перевода отличительных элементов и признаков одноуровневых единиц сопоставления способствует или, наоборот, препятствует пониманию субъектов переводческой коммуникации (автора, переводчика, реципиента).
Моделирование переводческого хронотопа в межкультурном деловом дискурсе
В данном параграфе мы представим модель переводческого хронотопа и объясним механизм его функционирования. Ранее мы рассмотрели полевую структуру межкультурного делового дискурса как комплексного феномена, в рамках которого происходит конструирование новых темпоральных смыслов, которые преломляясь в субъективно-индивидуальном когнитивном пространстве переводчика, его индивидуально-образной переводческой картине мира, транспонируются в другой язык и другую культуру. В результате когнитивно-дискурсивного процесса рождается новый гармоничный текст, который вписывается в принимающую культуру.
Модель переводческого хронотопа (рис.4) наглядно демонстрирует его функционирование как инструмента, обеспечивающего процесс адаптации темпоральных смыслов при переводе:
Прежде чем приступить к интерпретации модели переводческого хронотопа, напомним, что основываясь на идее Р.Каплана о совпадении структуры дискурса и структуры человеческой мысли, мы сделали вывод, что дискурс, как и культура, может быть монохронной или полихронной. Это дало нам основание предположить, что в рамках переводческого хронотопа в ситуации делового общения разворачиваются два культурно-речевых дискурса: монохронный с прямолинейным, логичным разворачиванием мысли и последовательным вербальным выражением всех компонентов высказывания, и полихронныи, характеризующийся непрямым, часто имплицитным типом высказывания с многочисленными отклонениями от темы дискуссии/ переговоров, что показано графически в полях монохронного и полихрошюго дискурсов (рис.4).
В нашей работе мы исследуем процесс трансляции темпоральных смыслов из монохрошюй культуры/ дискурса в полихронную культуру/ дискурс, поэтому монохронная культура выступает в качестве исходной, а полихронная культура является культурой-рецептором.
Прежде чем преобразовать текст оригинала (Текст 1 ИЯ), принадлежащий монохропному дискурсу исходной англоязычной культуры, в текст перевода (Текст 2 ПЯ), принадлежащий полихронному дискурсу принимающей русскоязычной культуры, переводчик должен осознать темпоральные и пространственные смыслы индивидуально-когнитивного переводческого пространства, где в результате их синергии происходит порождение переводческого хронотопа. Темпоральные смыслы, формируемые в рамках переводческого хронотопа, вступая в синергетическое взаимодействие с полями переводческого пространства, порождают новые темпоралыю-пространственные смыслы:
1) Темпоралыю-фактуалъный смысл (ТФС) в содержательном поле;
2) Темпоралыю-эмотивпый смысл (ГЭС) в энергетическом поле;
3) Темпорально-кулътурологический смысл (ТКС) в фатическом поле;
4) Темпоралыю-модалъпый смысл (ТМС) в поле автора;
5) Индивидуальный темпоралыю-образный смысл (ИТОС) в поле переводчика;
6) Темпорально-рефлеюпивный смысл (ТРС) в поле реципиента.
Темпоралыю-пространственные смыслы, возникающие в сознании переводчика, преломляются в соответствии с его индивидуальной переводческой картиной мира, т.е. их функционирование адаптируется к принимающей культуре. Результатом успешной адаптации темпорально пространственных смыслов является гармоничный текст перевода (ТЕКСТ 2 ПЯ), который естественным образом вписывается в рамки дискурса принимающей полихронион культуры.
Следует уточнить, что при переводе текста ИЯ в текст ПЯ структура дискурса может не претерпевать изменения. Это обусловлено тем, что российская культура содержит элементы как полихронной, так и монохронной культуры. Иными словами, функционирование лексических средств выражения темпоральности, т.е. темпоральных маркеров или хрононимов, может совпадать в монохронном и полихронном тексте/ дискурсе. Это зависит от выбранной переводчиком адаптивной стратегии трансляции темпоральных смыслов, иерархия которых будет представлена и описана в третьей главе.
Проиллюстрируем проявление переводческого хронотопа на примере фрагмента делового текста.
Текст ИЯ [Приложение 1: фрагмент 2]:
- Well, Jet asked us if we could bring forward the final product tests by a couple of weeks, which means that either Philippe and I work 26 hours a day, or we get some more support staff.
Текст ПЯ (буквальный):
- Хорошо, Джет спросил пас если мы могли принести вперед финальные тесты продуктов на пару недель, что означает что или Филипп и я работаем 26 часов в день, или мы получаем немного больше поддержки сотрудников.
Текст ПЯ:
- Итак, Джет спросил, не сможем ли мы провести конечные испытания товара на две недели раньше, но это означает, что либо я и Филипп будем вкалывать сутки напролет, либо нам дадут помощников.
Проанализируем выделенные темпоральные маркеры текстов монохронного дискурса в исходной культуре - 26 hours a day (26 часов в день) и полихронного дискурса в принимающей культуре - сутки напролет.
Мы видим, что маркеры темпоралыюсти в текстах ИЯ и ПЯ существенно различаются, т.к. различаются культурно-обусловленные ценности времени для участников межкультурного делового дискурса.
В контексте анализируемой коммуникативной ситуации выражение 26 hours a day (26 часов в день/ сутки) может означать «работать сверх нормы, без перерывов на обед и отдых; оставаться в офисе допоздна; брать незаконченную работу на дом» и т.д. В тексте исходной культуры темпоральный смысл выражен эксплицитно, «прямолинейно», с помощью числительного, указывающего на большее количество часов, чем может содержаться в сутках {26 часов), и именно этот факт несоответствия несет в себе необходимую темпоральную нагрузку для представителей монохронной культуры. Для носителей русского языка выражение 26 часов в день/ сутки менее приемлемо, чем используемое в переводе разговорное словосочетание «сутки напролет». Свое уважительное отношение ко времени представители монохронной культуры выражают с помощью точных, конкретных темпоральных маркеров даже в тех ситуациях, когда временной промежуток не имеет явного срока окончания, что проиллюстрировано на примере нашей ситуации. «Русскому времени», наоборот, свойственна неопределенность, нескончаемость, повторяемость. Кроме того, вместо глагола «work» («работать»), переводчик использует глагол «вкалывать», который имеет оттенок интенсивности и даже «усталости».
Как видно из текстов ИЯ и ПЯ, темпоральный смысл успешно интерпретирован переводчиком, несмотря на явное расхождение темпоральных маркеров, используемых в оригинале и переводе. Это означает, что переводчик, осознав авторский темпорально-модальныи смысл (ТМС), формирует в своем переводческом мировоззрении индивидуальный темпоралыю-образный смысл (ИТОС), оперируя фактами, изложенными в тексте и выраженными эксплицитно (26 hours a day). Мы видим, что в тексте перевода содержится идентичный темпоралыю-фактуальный смысл (ТФС) -(26 hours a day - сутки напролет), передана особая энергетика текста через темпорально-энергетический смысл (ТЭС) - напролет, вкалывать - что демонстрирует напряженный труд в течение долгого времени. Но самое главное, переводчику удается транспонировать темпорально-культурологический смысл высказывания (ТКС) с учетом фоновых знаний реципиента, в которые вписывается текст перевода, т.е. темпоральные смыслы, интерпретируемые переводчиком первоначально вписываются в личный контекст реципиента, рефлектируются им, а затем ревербализуются, обретая темпорально-рефлективный смысл (ТРС).
Гармоничная трансляция темпоральных смыслов
Проанализируем собственно гармоничный перевод, когда произошло взаимодействие значимостей, несмотря на словарные несоответствия. При гармоничном переводе реализуются не только внутриязыковые и межъязыковые закономерности, но и, что самое главное, внутрикультурные и межкультурные. В фатическом поле переводческого пространства наблюдается истинное межкультурное взаимодействие благодаря освоению переводчиком интертекстов родной и чужой культур, в частности, «монохронной» американской/ британской и «полихронной» русской. Проиллюстрируем на примерах.
Пример 1
Текст ИЯ [Приложение 1: фрагмент 15]
- Fine. But this is very urgent, Geoff. We really need to have a decision soon. When can you get back to me?
- Well, it s 11 o clock now. Mid-afternoon?
Текст ПЯ (буквальный):
- Прекрасно. Но это очень срочно, Джефф. Мы действительно необходимо решение скоро. Когда ты можешь связаться со мной?
-Хорошо, сейчас 11 часов. В полдень? Текст ПЯ:
- Прекрасно. Но, Джефф, это очень срочно. Нам нужно немедленно принимать решение. Когда ты сможешь со мной связаться?
- Так, сейчас одиннадцать. Через часок устроит?
В данном примере речь идет о выполнении заказа на печать рекламного материала, который должен быть доставлен заказчику раньше запланированного срока. У компании-изготовителя нет достаточного количества сотрудников, чтобы справиться с поставленной задачей, но они готовы пойти на уступки, при условии, что заказчик оплатит срочность работы. Представители компаний ведут переговоры о дополнительной стоимости сверхурочных и срочности выполнения заказа.
Мы анализируем хронопунктурный абсолютный хрононим mid-afternoon (т.е. в 12:00), который в переводе представлен темпоральным маркером через часок, что явно указывает на асимметричность словарных соответствий. Представив дефиниционный анализ каждого темпорального маркера:
1) mid-afternoon = the middle part of the afternoon — после середины полудня [Multitran: URL]
2) через часок = через час - in the space of an hour; in an hour [Multitran: URL].
В данном случае мы имеем дело с переводческой находкой, т.к. при транспонировании темпорального смысла не даются точные словарные соответствия, а используется вариант, в котором переводчик указывает на необходимый для принятия решения промежуток времени между одиннадцатью и двенадцатью часами. Кроме того, в переводе используется уменьшительно-ласкательная форма лексемы времяобозначения, что характеризует именно русскую картину мира, где время может «опредмечиваться» или «материализоваться».
В английском языке, напротив, использование уменьшительно-ласкательных темпоральных маркеров невозможно, т.к. вся темпоральная лексика представляет собой нейтральные лексемы, а русские уменьшительно-ласкательные языковые единицы времяобозначения переводятся на английский язык без выражения субъективной экспрессивности. В данном контексте уменьшительно-ласкательная форма придает высказыванию менее серьезный и официальный тон, который присутствует в тексте оригинала. Более того, в переводе используется пространственный предлог «через», что указывает на неразрывную связь времени и пространства в русском языковом сознании.
Используя темпоральный маркер через часок, переводчик «раздвигает» жесткие временные рамки, которые устанавливает компания-партнер, потому что часок для русского человека может означать более долгий временной период, о чем убедительно говорят русские пословицы: Часок-другой куда ни шел, нет спеху; Русский час - все сейчас; Русский час долог; В русский час много воды утечет и др.
Переводчик успешно транспонировал темпоральный смысл из контекста монохронной культуры в принимающую культуру - полихронную, т.к. были учтены культурно-языковые особенности русскоговорящего реципиента, для которого предназначен текст перевода. Иными словами, текст, созданный переводчиком, гармонично вписывается в рамки принимающей культуры.
Пример 2
Текст ИЯ [Приложение 1: фрагмент 16]
- Anyway, after I make my presentation on the issue, I hope that our new proposals will help finally resolve it to mutual satisfaction and beat this horse to death.
Текст ПЯ (буквальный):
- Как бы то ни было, после того, как я сделаю презентацию по этому вопросу, я надеюсь, что паши новые предложения помогут наконец решить его к взаимному удовлетворению и забить лошадь до смерти.
Текст ПЯ:
- Так или ішаче, я надеюсь, что после моего выступления по этому вопросу, наши новые предлоэ/сения помогут разрешить этот вопрос к обоюдному удовлетворению и покончить с этим вопросом раз и навсегда.
В тексте оригинала используется имплицитный хрононим beat this horse to death, чтобы подчеркнуть необходимость окончательного решения вопроса. Переводчик использует механизм переноса знаний, осознавая, что в данной коммуникативной ситуации буквальный перевод забить лошадь до смерти принципиально невозможен. Поэтому, переводчик принимает эффективное решение, основываясь непосредственно на контексте. Выбор переводческого решения покончить с этим вопросом раз и навсегда представляет собой переводческую находку, которая помогает «осознать» темпоральные смыслы, формируемые в полях автора и реципиента, стремящихся к взаимному соглашению, и наиболее гармонично обеспечить передачу темпорального содержания высказывания. Несмотря на отсутствие в языке ИЯ темпоральных маркеров, переводчик использует эмотивно-окрашенные наречия раз и навсегда, подчеркивая необходимость фактора времени с целью окончательного решения вопроса.
В данной ситуации имеет место гармонизация смыслов текста оригинала и текста перевода, обусловленная осмыслением переводчиком всех полей переводческого пространства. Гармония в переводческом пространстве достигается как результат синергии смыслов всех его полей, где доминирует фатическое поле. При этом особый акцент при оценке гармоничности перевода приобретают культурно окрашенные темпоральные смыслы, сравнение которых показывает, что межкультуриая адаптация происходит в результате использования языковой асимметрии.
