Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Имидж социальной общности в контексте современных сми как социокультурный феномен 29
CLASS Глава II. Интеллигенция как агент культурного производства 5 CLASS 8
Глава III. Имидж интеллигенции в современных российских СМИ (на примере "Известий" и "Комсомольской правды") 88
Заключение 123
Список использованной литературы 132
- Имидж социальной общности в контексте современных сми как социокультурный феномен
- Интеллигенция как агент культурного производства
- Имидж интеллигенции в современных российских СМИ (на примере "Известий" и "Комсомольской правды")
Введение к работе
Актуальность исследования. История последних десятилетий XX века связывается многими людьми с коренными изменениями в окружающем их мире. Попытки осмыслить происходящее предпринимают как специалисты в общественных науках, политики, так и те, для кого их результаты и вовсе не являются предметом профессионального интереса. Кто ассоциирует себя с интеллигенцией, часто связывает наступившие времена с крахом былых нравственных идеалов, моральных правил и нередко декларирует отсутствие собственного места в устанавливающейся системе взаимоотношений. Например, формула "мы бедные, но гордые" стала одним из маркеров оппозиционного интеллигента как на центральных телевизионных каналах, так и в местных малотиражных изданиях. У интеллигента «старой закалки» недовольство "новыми людьми" и отношениями предстаёт в образе Дон-Кихота в борьбе со скотиниными за человеческие души.2 Свидетельства нашей эпохи, среди которых и отношение соотечественников - не в пользу интеллигенции. Интеллигенция как бы не поспевает за остальным обществом, которое возвело на пьедестал экономический профицит В телевизионном шоу на характерную тему "Погубила ли Россию интеллигенция?" можно было услышать слова: "...вот мы, представители журнала "Искусство кино", занимаемся искусством и есть те, кто занимается творчеством. И вот на тех, кто у нас этим сейчас занимается, и на тех, кто у нас сейчас работает в библиотеках, и на тех, кто за нищенские зарплаты продолжает дело культуры, вот на них и держится сейчас вообще все".3
1 Барт P. Camera lucida. Комментарий к фотографии. М.: "Ad Marginem", 1997. С. 57.
2 Мануйлов И.М. Несут ли рыцари наживы русскому народу подлинную культуру и истинно
человеческую мораль? Между скотининами и Дон-Кихотом (ответ на письмо юной читательницы) // Боль
за русскую культуру. Пенза, 1995. С.48.
3 Фрагмент из расшифровки передачи "Ток-шоу "Культурная революция" на телеканале "Культура" от
20/12/2001 г.
Идея о переходе российского общества от одного состояния к другому через политическое реформирование "сверху" стала шаблоном современного социально-политического мышления. В то же время, большинство этих попыток сконцентрировано на анализе процессов и последствий, которые принято относить к объективному измерению социальной реальности. Однако, наряду с явными изменениями в социальной жизни, которые, казалось, отражаются в перемещениях представителей интеллигенции по статусной лестнице с негативными для них последствиями, не меньшее, а подчас и большее значение имеет то, что принято относить к феноменам субъективной социальной реальности. К сожалению, они все еще оцениваются специалистами не в рамках диалектической связи; с тем, что принято называть "объективной социальностью", а воспринимаются большей частью в качестве ее последствий или вовсе недостойных внимания вторичных "деталей". Очевидно, что "советский багаж" интеллектуальных предпосылок мышления в условиях новой модернизации России происходит в условиях "постмодерного" состояния культуры, в котором "иной" все более превращается в "другого". По мнению ряда специалистов, этот багаж в значительной степени остается определяющим как для констатации тенденций в субъективном измерении социальной реальности, так и для понимания объективных механизмов функционирования нашего общества.4 Он сказывается и на социологическом понимании "проблемы интеллигенции", сформулированной, на наш взгляд, особенно содержательно А Геллой: "Почему интеллигенция, как социальная общность, то появляется, то пропадает в истории"?5
В настоящее время в экспертном сообществе распространяется мнение о том, что российская интеллигенция как социальная общность уходит с социальной сцены. На наш взгляд, объективация "апатии интеллигенции" - еще и шаг на пути собственного позиционирования. В
Гудков Л. Образованное сообщество в России: социологические подступы к теме // Неприкосновенный запас. М: "Новое литературное обозрение", 1999. №1(3). С. 31.
Gella A. An introduction to the Socioloy of the intelligentsia II The Intelligentsia and The Intellectuals. Theory, Method and Case Study. California (USA), SAGE Publications, 1976. P. 48.
отечественной периодической печати нарастает бум заключений экспертов по вопросам социального и политического устройства, которые определяют место интеллигенции то "на обочине исторического процесса", то в "урановом могильнике".6 Похожие настроения характеризуют восприятие окружающего социального мира в странах Восточной Европы, прежде всего, в Польше. Польский социолог М. Зюлковский утверждает, что польская интеллигенция, "так же как и российская, утратила роль идеологического лидера нации"7 С другой стороны раздаются голоса в защиту интеллигенции, настаивающие на необходимости сохранения интеллигенции и заботы о ней как. о социальном достоянии, единственно способном обеспечить России "путь в будущее".8 Подчеркнем, что в лингвистически ориентированной истории культуры полярность как характерное свойство определения ситуации в русской культуре является следствием ее антитетичного содержания. А дискурс русской интеллигенции как речевая практика - метаязык этой культуры.9 Поэтому суждения такого рода сейчас могут вызвать и удивление.
Интеллигенции ставится кризисный диагноз преимущественно в связи с "трансформацией" современного российского общества, которая проективно осмысливается преимущественно в связи с переходом к другим способам экономической деятельности (социализм versus капитализм) и политического господства (тоталитаризм versus демократия). Именно в ряду подобных оппозиций "интеллигенция" противопоставляется "интеллектуалам" как менее полезная для общества социальная группа
См.: Кива А. На обочине исторического процесса // Независимая газета. № 235 от 10 декабря 2000 г.; Дискин И. Интеллигенция: конец пути? // Русский журнал. М., 1999. Павловский Г. "Век XX и мир": урановый могильник российской интеллигенции" // Русский журнал. М., 2000.
Зюлковский М. Польская интеллигенция на рынке труда // РЖ. Социология и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература, М.: ИНИОН РАН, 2002, №1. Сер. 11 (социология). С. 63-66.
См., к примеру, материалы сборника: Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее. Иваново: "Ивановский государственный университет", 1998.
Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (цо конца XVIII века) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994. С. 219-253; Лотман М.Ю. Интеллигенция и свобода // Россия/Russia. Вып. 2 [10]. Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: история и типология. М.: "О.Г.И.", 1999. С. 149; В связи с этим, на наш взгляд, показательной является ремарка исследователя ментальных схем историков Н.Е. Колосова: "(нф'ка) гораздо более выражает тотальный человеческий опыт, нежели отражает внешний мир. Наука является одной из символических форм, благодаря которым мир дан нашему разуму, форм, порожденных практической деятельностью в мире и мобилизующих многообразие нашего опыта и ресурсов сознания" (Цит. по: Колосов Н.Е. Как думают историки. М.: "Новое литературное обозрение", 2001. С. 35-36).
более необходимой. Стоит заметить, что на западе, откуда было заимствовано это понятие, под "интеллектуалами" понимают тех, кто способен философски, научно мыслить и излагать свои мысли.10 В то же время, имидж интеллигенции в системе массовых представлений практически выведен за пределы научной рефлексии и оказывается в большинстве предлагаемых интерпретаций не более чем демонстрацией сложившихся между интерпретаторами противоречий, нередко прямо зависящих от разделяющих их точки зрения политических оснований.11 Он представляет из себя продукт мыслительной деятельности исследователей и экспертов, соответствует наиболее традиционным образцам самоописания (напр.: "интеллигенция губит Россию" versus "интеллигенция спасает Россию" или "советская интеллигенция не справилась с вызовом времени" versus "именно бывшая советская интеллигенция выступает главным движителем преобразований").
На наш взгляд можно считать, что понижение социального статуса интеллигента и массовый кризис идентичности в современном российском обществе - взаимосвязанные процессы, выраженные как в объективном, так и в субъективном измерениях социальной реальности. По мнению В.Ф. Левичевой, кризис, обозначивший некие изменения в массовом: сознании характеризует не только наше общество, но и общества других стран.12 Перемещение восприятия человека от концепта "личность" к концепту "маска", господство "аффективных" общностей и "игровой" идентичности в значительной степени выступают индикаторами проявления именно "постмодерного состояния".13 Однако, социальная маска не "маска,
The Concise Oxford Dictionary of Sociology. Oxford, New York: Oxford University Press, 1996. P. 251. A также " индивидов, профессионально вовлеченных в создание, развитие и распространение теоретического знания, идей и символов" (Etzioni-Halevy Е. The Knowledge Elite and the Failure of Prophecy. L.: "George Allen and UNWIN", 1985. P. 9).
О политических факторах в социальном мышлении групп российского общества см.: Гавриленко С, Бикбов А. Российская социология: автономия под вопросом // Логос. М.: "Фонд научных исследований " Прагматика культуры", 2002. №5-7.
Левичева В.Ф. Кризисная идентичность интеллигенции // Ценностная и социальная идентичность российской гуманитарной интеллигенции. М.: "РГГУ", 2000. С. 13-16.
Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М: "Ключ-С", 1999. С. 182; Мафессоли М. Околдованность мира или божественное социальное // СОЦИО-ЛОГОС: Социология. Антропология. Метафизика М.: "Прогресс", 1991. С. 274-282.
которую кто-либо должен или может по желанию надеть, а нечто большее".14 Как известно, общество или культура постулируются как продукт взаимодействия индивидов.15 Представлять себя каким-либо образом для других - это социальная необходимость, налагаемая на человека коллективной жизнью. Безусловным и социологически релевантным знанием является факт, что на основе знаковой маркировки индивида или группы в ходе социального взаимодействия осуществляется их идентификация как агентов социальных отношений. Помимо того, что люди сами конструируют свой имидж, впечатление о них структурируется и другими факторами и, прежде всего, - предпосылками культуры, существующими, в том числе, и і в виде интерпретаций, служащих воспроизводству социальной реальности. Они, в свою очередь, осуществляются в рамках определенных культурных/коммуникативных контекстов в форме специфических языковых практик. Граница между осознанием интерпретации и ею же в качестве схемы имманентной сознанию очень подвижна. Тем не менее, знание, заключающее в себе конвенциональные символические и интеллектуальные предпосылки (иначе - системы релевантностей), предопределяет как саму возможность коммуникации между людьми, так и социальную стратегию индивида в ходе взаимодействия. Имидж социального агента, прежде всего, как впечатление, оказываемое на других посредством символической презентации, выступает ключом к коллективно разделяемым блокам знаний об игроках на социальном поле. Это впечатление моделируется на основе доминирующих в обществе норм и ценностей, восходящих к системам верований, играет важную роль в процессе социальной идентификации его членов, параллельно влияя и на их самоидентификацию, в том числе и на самооценку. В этом смысле имидж современной российской интеллигенции равнозначен имиджу других групп или общностей, представленных на российской социальной сцене и в этом качестве выступает самостоятельной ценностью для научного социологического анализа. Его несомненное
Sociology. NY.: "Alfred A. Knopf, 1989. P. 62.
Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.
значение как обязательного элемента картины социального мира, безусловно, способствует привлечению к научному анализу пластов субъективных интенций наших современников.
Для проведения анализа имиджа интеллигенции, на наш взгляд, особенно продуктивно обратиться к изучению одного из самых влиятельных коммуникативных механизмов в культурном производстве современных обществ - средств массовой информации,16 среди постоянных потребителей которых неизменно присутствуют представители "образованного сословия". Одновременно и сами СМИ, в определенной степени, - продукт деятельности интеллигенции, что позволяет рассматривать продукты СМИ как специфическое самоописание интеллигенции, что составляет двойную исследовательскую ценность этого источника. Ведь именно то впечатление от воображаемого "Я", которое не вызывает никаких сомнений, порождает уверенность в собственных действиях, без которой всякая деятельность теряет смысл.
Есть еще ряд причин, заставляющих обратиться к анализу имиджа интеллигенции в средствах массовой информации. Динамика СМИ в настоящее время, что не раз отмечалось многими исследователями, ведет к расширению сферы их социальной значимости.17 Развитие СМИ в этом направлении принимает экстенсивный характер. Система СМИ не только не утрачивает функцию идеологического производства, как считалось еще не так давно, но продолжает сохранять за собой роль активного агента социальных отношений, специфически структурирующего реальность.18 Д. Харви указал на зависимость общественного сознания от СМИ как на одну из главных характерных черт современных обществ.19 Другие исследователи также отмечают чрезвычайную мифологизацию "массового" сознания, в которой непосредственно винят создателей современных СМИ
16 Дискуссия о названии массовых культурных производств, участники которой ставили своей целью
установить их наиболее точное название похоже завершилась на предпочтении варианта "средства
массовой коммуникации" и отказе от более привычного СМИ. В данном случае эта проблема не обладает
принципиальным значением, поскольку для нас в большей степени важен имидж интеллигенции как
социальной общности. -
17 Ведущие современные теоретики Э. Гидденс и У. Бек видят в масс-медиа фундамент для
"рефлексивной модернизации" (См. в кн.: Giddens A. Consequences of Modernity. Stanford, 1990; Бек У
Общество риска. М.: "Прогресс-Традиция", 2000).
и политиков.20 Тем не менее, интерпретации, образцы реальности, содержащиеся в СМИ, по-своему воспринимаются разными сегментами аудитории. Но это не препятствует тому, что они представляют собой и содержание публичного языка (его многие склонны интерпретировать его и как "общественное мнение"), в категориях которого описывается происходящее в современном российском обществе. Поэтому СМИ не только описывают действительность, но и производят эффекты на мир искусства, политическую, научную и другие сферы общественной жизни. Именно СМИ, как вовлеченное в политику крыло авангарда массовой коммуникации, нацелены на то, чтобы грань между воображаемым, интерпретацией и аутентичной и непосредственно переживаемой индивидом повседневностью стала как можно тоньше. К примеру, старейший вид СМИ, появление которого напрямую связано со становлением современной эпохи, - газеты, по словам Б. Андерсона, являются "крайней формой" книги", "бестселлерами-однодневками".21 Развивая свою мысль он пишет. "Тем не менее каждый, кто к ней (процедуре чтения газет- А.Р.) причастен, прекрасно знает, что церемония, которую он выполняет; дублируется одновременно тысячами (или миллионами) других людей, в чьем существовании он уверен, хотя не имеет ни малейшего представления об их идентичности. [...] Можно ли представить себе более живой образ секулярного, исторически отмеряемого часами воображаемого сообщества? [...] вымысел бесшумно и непрерывно проникает в реальность".22
Освобождение СМИ в России от идеологического контроля со стороны ЦК КПСС было воспринято как разрыв с наиболее непреодолимым препятствием к "свободе слова", Закон о печати, принятый в 1990 г., оформил вызревшие в журналистском сообществе надежды на освобождение. Вот как описывает его появление редактор журнала "Волга" С. Боровиков: "Закон о печати. Соображаем: можно рвать когти. Одни из первых. [...] В Минпечати помогает М. Федотов. Всем интересно. Неужели? Отделяемся от государства (издательство) и от СП (Союза писателей - А.Р.). [] Горжусь. [...] Вышел из рядов. Все это 90-й" (Боровиков С. Я сам // Неприкосновенный запас. 1999. №1(3). С. 49). Более подробно о реакции журналистов центральных газет и острой полемике тех лет см. в кн. Засурский И. И. Масс-медиа второй республики. М.: "МГУ", 1999.
Harvey D. The Condition ofPostmodcrnity. Oxfcrd: "Basil Blackwell", 1989.
Бурдье П. О телевидении и журналистике. М.: Фонд научных исследований "Прагматика культуры", Институт эксперементальной социологии. 2002. Говоря о "мифологизации" общественного сознания автор имеет ввиду прежде всего разрыв с рационалистическим восприятием реальности.
Андерсон Б. Воображаемые сообщества Размышления об истоках и распространении национализма М.: "КАНОН-пресс-Ц", "Кучково поле", 2001. С. 57.
Там же. С. 58.
Имидж интеллигенции, транслируемый СМИ, фактически выступает источником идентификации/самоидентификации всех членов общества, вовлеченных в процесс потребление массовой культуры. Поэтому его социологический анализ является, помимо всего прочего, важной составляющей более общей задачи по описанию аскриптивных механизмов, функционирующих в современном российском обществе. Базовые значения, которые можно рассматривать как результат социально дифференцированного ("полисемантичного") потребления продуктов современных символических производств, несомненно, являются частью общего знания о социальной реальности. В связи с этим роль СМИ в формировании картины современного российского общества особенно велика, так как в процессе предложения разнообразных. версий его устройства именно те культурные инстанции, которые вовлекают в потребление своих продуктов наибольшее количество людей, включены в процесс воспроизводства массовых, представлений о социальных отношениях в современном российском обществе, его социальной дифференциации, порождают и транслируют наиболее расхожие и частоупотребительные в мышлении образцы категорий восприятия и оценивания социального мира, участвуют в формировании групповых социальных и политических предпочтений.
Анализ степени изученности проблемы исследования. Проблема имиджа социальной общности/социальной группы общепризнана одной из самых трудоемких в социологии, вне зависимости от того, по каким источникам она изучается и какие методы при этом используются. В современной справочной социологической литературе, призванной задавать стандарты профессиональной коммуникации, отмечаются; зависимость (которую на данном этапе развития научных знаний избежать не удается) в подходах к этой проблеме от общей направленности исследовательской интерпретации и предположительный характер того, что действительная структура классового неравенства коррелирует в воздействии на социальные и политические установки индивидов с тем впечатлением,
которое производят на них образы социальных агентов.23 На наш взгляд, очевидно, что проблемность появления в научном сообществе конвенции в понимании имиджа социальной общности или социальной группы во многом продиктована различиями, существующими, в том числе, ив определении статуса социологического знания. Несхожесть образов науки у Дж. Вико и Р. Декарта, служит, на наш взгляд, лишь одним, хотя и очень важным, примером сущности этих различий. Тем не менее, общая тенденция в дисциплинах, изучающих развитие научного знания такова, что его прогресс напрямую связывают прежде всего с появлением новых идей, а также с их взаимовлиянием. Определяющим фактором по отношению к традиции изучения социальных эффектов образов общества, привносимых массовой коммуникацией, по нашему мнению, является существование схем восприятия и оценивания, основанное на механизме типизации. Только этот факт свидетельствует о предстоящем анализе значительного комплекса исследований. Его составляют наиболее важные, на наш взгляд, работы по обширной проблематике социальной обусловленности форм знания (I), социологическому анализу коммуникативных механизмов, в частности, рассчитанных на массовое потребление (II), а также социологии интеллигенции, которую некоторые исследователи рассматривают и как отдельную предметную и проблемную область социологии (III).24 В то же время, как методологический плюрализм, несомненно характеризующий современную познавательную ситуацию, так и неизменно значительная актуальность ее прошлого указывают на то, что идеи, породившие многообразие подходов, которые и будут рассмотрены ниже, в том или ином виде остаются действенными и в наши дни, что позволяет утверждать в нашем случае скорее о существовании ансамблей направлений исследований и научных практик, чем о радикальном развитии взглядов на эту проблему. В то же время, упомянутая взаимозависимость исследований: заключается не только в общности их авторов, труды которых
Класса образы (CLASS IMAGERY) II Аберкромби Н., Хилл С, Тернер С. Брайан. Социологический словарь. М: "Экономика", 1999. С. 124.
См., к примеру, материалы упомянутого сборника The Intelligentsia and The Intellectuals... .
воспринимаются нередко диаметрально противоположно, но, прежде всего, - в генетической связи идей, сформировавших современный взгляд на то, как следует классифицировать сущность имиджа социальной общности в рамках социологического знания. В то же время, нельзя не отметить, забегая вперед, что проблематика диссертационной работы, несмотря на свою актуальность, к сожалению, еще ни разу не становилась предметом, тщательного изучения, а в русскоязычных публикациях - до сих пор не состоялся специализированный анализ феномена имиджа социальной общности/социальной группы. В связи с этим, можно надеяться на то, что наше обращение к этой проблеме будет шагом на пути ее дальнейшего научного объяснения.
I. Проблема имиджа социальной группы/социальной общности была актуализирована в XIX веке вместе с ростом интереса к объяснению окружающего мира, которое имело бы под собой социальные основания. К. Маркс выделял положил начало "социоэкономическому" взгляду на исторический процесс, выделяя социальные группы в соответствии с их отношением к средствам производства. Система социальных отношений раскрывалась в воспроизводстве неравенства, связанного с контролем над экономическим капиталом и средствами производства. Необходимость поддержания этого контроля властными классами над подчиненными была связана с представлением об образе класса преимущественно как форме идеологии.25 Однако, со становлением социологии как дисциплины, в творчестве Э. Дюркгейма им была поставлена задача изучения "способов классификации индивидами окружающего мира" в контексте особой реальности коллективных представлений, некоторые аспекты которой были с успехом рассмотрены им в соавторстве с М. Моссом.26 Важное значение
25 Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 3. М.: Политиздат; 1956.
26 Дюркгейм Э., Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию
коллективных представлений // Мосс М. Общества Обмен. Личность. Труды по социальной
антропологии. М.: "Издательская фирма "Восточная литература" РАН, 1966. С. 6-73. Для
концептуализации подхода к проблеме классификации социального мира, в которой рассматривается
социальная сущность взаимосвязи сознания и категории "Я" особое значение также имеет работа:
М. Мосс. Об одной категории человеческого духа// Общества.. С. 264-292.
в этом отношении имеет также работа М. Хальбвакса.27 Собственно описание реальности в средствах массовой информации на примере прессы было впервые осмыслено с позитивистских позиций У. Липпманом, использовавшим понятие "стереотип" ("stereotype"), служащее ему для обозначения клишированных: СМИ-представлений ("other reality"), не связанных с подлинной действительностью ("reality in itself').28 В эмпирических исследованиях СМИ, во многом благодаря Б. Берельсону и Г. Лассвелу,29 для изучения стереотипов начал широко использоваться очень гибкий и верифицируемый количественный метод контент-анализа, ориентированный на описание явного содержания больших объемов текстов путем вычленения на основе категорий единиц счета. При этом сами категории определяются исследователем, а содержание СМИ, как правило, сопоставляется с идеалом, задаваемым и осмысливаемом в категориях "социальной необходимости" ("social needs").30 Под влиянием марксизма и структурного функционализма, установивших первенство объективного знания (как находящегося за пределами разума и имеющего основания вне познающего субъекта), утвердилась идея того, что стереотипы в первую очередь обусловлены социальной структурой (в том числе системой СМИ как ее частным проявлением). Задача социолога при этом заключалась в выявлении устойчивых групп стереотипов, в которых социальные группы обнаруживались в массовом сознании и которые были бы связаны с социальной структурой как функционирующим организмом.31 Немаловажным условием этой задачи была и гуманистическая идея, согласно которой средоточием социальных сил являлся человек. Во многом образцовой в этом отношении является работа Д. Локвуда,32 посвященная анализу материала по матримониальным отношениям, который
Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. М.: "Институт экспериментальной социологии", Спб: "Алетейя", 2000.
Lippman U. Public opinion. N.Y., 1966.
Berelson В. Content analysis in communication research. Clencoe: Free Press, 1952; Lasswell H. Describing the Contents of Communications II B. Smith, H. Lasswell and R. Casey (eds.). Propaganda, Communication and Public Opinion. Prinseton: Prinseton University Press, 1946.
Lasswell G. Ibid. P. 52.
Речь идет преимущественно о структурном функционализме в американской версии, который оказался одним из последних грандиозных холистских проектов в истории общественных наук XX в., строившимся без оглядки на "познающего субъекта".
был собран исследовательницей Е. Ботт. В своей работе Е.Ботт пришла к выводу, что у изученных респондентов в сознании существует две модели общества: 1) модель "власти" ("power"), в которую также входит комплекс представлений о "своих" и "чужих" (в ней общество разделялось на "средний" и "рабочий" классы); 2) модель "престижа", в которой классовая структура виделась респондентам как большее число групп, упорядоченных в иерархию на основании критерия "престижности" по отношению к друг к другу.33 В наиболее известном своем исследовании Д. Голдторп позднее выделил в социальном мышлении еще и модель "денег", наблюдавшейся у наиболее квалифицированных рабочих. Таким образом, основное внимание исследователей в ходе первого серьёзного всплеска интереса к проблеме имиджа социальной общности в 50-е и 60-е гг. XX века было направлено на изучение такой области сознания как совокупности образов социальной общности ("models") в русле их соответствия существующей социоэкономической системе. Несмотря на то, что изменение стилей жизни, остро ощущаемое представителями этого поколения, затрагивало многие социальные группы, основной интерес* вызывали рабочие, в которых продолжали видеть главный источник социальной нестабильности. В то же время, этот подход сохраняет сильное влияние на современные исследования.34 Вместе с тем, нельзя не заметить того, что данные выводы не универсальны и с оговорками применимы к описанию социальной структуры традиционных обществ, которые характеризует делегирование "власти" высшим силам, не говоря уже о "денежной" группе стереотипов.35
Lockwood D. Sources of variation in working class images of society// Sociological Review, 1966. № 14. P. 25-49.
Bott E. Family and Social Network. L.: Tavistock, 1957. E. Ботт также предположила, что предпочтение, той или иной модели зависело от "основополагающего социального опыта респондентов" (Ibid. Р. 56).
34 Например, А.В. Кардамонов, анализируя имиджы социальных групп активно оперирует понятием
"престиж", понимая под ним " аскриптивный признак социоэкономической группы", являющийся
производным от "дохода", "власти", "уровня образования" (Кардамонов А.В. Престиж и пафос как
жизненные стратегии социоэкономической группы // Социологические исследования. М. (...), т.е.
использует его в том же смысле, что и Д. Локвуд. Но он идет дальше, противопоставляя " престижу"
"пафос" как его "суррогат". Именно "пафос", по мнению А.В. Кардамонова, характеризует имидж
социальных групп, объективно лишенных престижа ("преступных сообществ, хиппи, лкдей
неквалифицированного труда, разного рода социальных изгоев").
В рамках структурного функционализма такими выдающимися исследователями как Р. Мертон, П. Лазаре фельд, Э. Кац, М. дэ Флюэр, Д. МакКуэйл, Дж. Курран, М. МакКомбс, Д. Шау были разработаны тн. "нормативные" модели деятельности СМИ36 Одной из центральных задач социологии СМИ стало выяснение того, какой эффект производит коммуникатор на общественное мнение и что определяет стереотипы общественого сознания: само общество или СМИ? В то же время, нельзя не заметить, что в логике этого вопроса наибольшее значение имеет оппозиция "общество"/"СМИ", которая близка к липпмановской модели "reality'Vother reality". В отечественной науке это направление наиболее значительно сказалось на логике исследовательских подходов В.Ю. Борева, АВ. Коваленко, И.А. Федякина, Б.А Грушина, Б.М. Фирсова, В.А Ядова, В.Э. Шляпентоха, О.Т. Манаева, Т.М. Дридзе, СИ. Тресковой, Л.Ы Федотовой, Э. Мицкевича."
В творчестве Т. Адорно, В. Беньямина была сделана попытка определить социальную роль СМИ в современном мире, в которой в рамках критики инструментального рационализма была переосмыслена идея имманентности механизма типизации сознанию (восходящая через А Шюца к феноменологии Э. Гуссерля),38 что привело к необходимости
35 См., например, материалы по социальной структуре традиционных обществ в кн.:
Мердок Дж.П. Социальная структура. М.:"О.Г.И.", 2003, в особенности пі. 5 "Община".
Дж. П. Мердок указывает на то, что общинные отношения в замкнутом сообществе имеют
непосредственный личный характер, в то время как система подчиненности основана исключительно на
половозрастных различиях. Только по мере выхода отношений за пределы общины развивается системы
формального этикета, прав и обязанностей, которые способствуют возникновению паттернов "власти".
"Денежная" группа, на наш взгляд, зависима от необходимости описания ситуации обмена.
De Fluer М. Theories of Mass Communication. N.Y.: "David McKay", 1966; McQual D. Mass Communication theory. З* edition. SAGE Publications. 1994.
Борев В.Ю., Коваленко A.B. Культура и массовая коммуникация. М., 1986; Федякин И.А. Общественное сознание и массовая коммуникация в буржуазном обществе. М., 1988; Грушин Б.А. Эффективность массовой информации: и пропаганды: понятие и проблемы измерения. М., 1979; Фирсов Б.М. Интеллектуалы, власть и коммуникации// Социологический журнал. 1995. №4; Манаев О.Т. Включенность личности в сферу влияния средств массовой информации // Социологические исследования. М., 1984. №4. С. 25-32; Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М., 1984; ТресковаС.И. Социолингвистические проблемы массовой коммуникации (принципы измерения языковой вариативности). М., 1989; Массовая коммуникация в условиях научно-технической революции. Ленинград: "Наука", 1981; Федотова Л.Н. Анализ содержания — социологический метод изучения средств массовой коммуникации. М.: "Нгучный мир", 2001.
Adomo Т. The Culture Industry II Selected Issues on Mass Culture. L.: Routledge, 1991. P. 48-94. Особенное значение имеют две работы: Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М.: "Медиум", 1996. С. 15-65; Adorno Т. How to look at Television II The Quaterly of Film, Radio and Television. №8(3), 1954. P. 4-48.
пересмотра границ использования понятия "стереотип" применительно к коллективным представлениям. Если до этого "другая реальность", конструируемая СМИ виделась как единственный источник стереотипизации общественного сознания и воспринималась большей частью негативно со стороны научного сообщества, нередко как продукт "низких" жанров словесного творчества, то под влиянием работ представителей франкфуртской школы эффекты СМИ стали оцениваться в более широком смысловом поле. Идея стереотипа как универсального "ключа" к социологическому исследованию коллективных представлений в отечественной литературе получила развитие в публикациях А.В. Меренкова.39
С другой стороны, констатация символической природы существования и специфики социальных феноменов (Э. Кассирер, Ф. де Соссюр, Ч.С. Пирс, Э. Сепир, на нее также указывал Э. Дюркгейм) способствовала интерпретации представлений о социальной группе как формы знания, переданного при помощи знаков, имеющих самостоятельную ценность для индивида и независимую от воли исследователя.40 Программа, разрабатываемая в рамках символического интеракционизма (Ч.Х. Кули, Дж.Г. Мид, У. Томас),41 теории символического обмена (У. Уорнер, П Лага),42 но особенно, - в феноменологической (А. Шюц, П Бергер, Т. Лукман и др.) и интерпретативной социологии (Г. Гарфинкель, К. Гирц) сводилась, в основном, к расшифровке знаковых кодов с целью определения и описания субъективного значения, которое вкладывал индивид в социальное действие (в данном случае определение социального действия близко к пониманию
Меренюв А.В. Социология стереотипов. Екатеринбург: "Издательство УрГУ", 2001.
Сепир Э. Символизм // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М, 1993. С. 204-207; Кассирер Э. Философия символических форм. М.; СПб.: "Университетская книга", 2002. Т. 1-3; Соссюр Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., 1977; Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии // Реферативный журнал "Общественные науки за рубежом". М.: "ИНИОН РАН", 1991. серия 11 (социология). №4. С. 174-201.
Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок. М.: "Идея-Пресс", "Дом интеллектуальной книги", 2000; Mead G.H. Self and society. Chicago, 1936; Thomas W. The unajusted girl. Boston, 1923.
Уорнер У, Лант П. Понятийная схема // Уорнер У. Живые и мертвые. М; СПб.: "Университетская книга", 2000. С. 574-605.
социального действия М. Вебером).43 Субъективное значение может иметь неявный характер, но именно его необходимо рассматривать в качестве определяющего. Эти направления объединены следующими основными положениями: а) в них признается роль субъекта в качестве важнейшей в исследовании, б) не столько социальная реальность конструирует людей, но люди, живя в ней, изменяют ее. В их рамках также были предложены идеи о важной роли "обобщенного другого", об определении индивидом "своих" и "чужих" (описываемого в ситуациях с участием социального агента как "вход"-"выход"). В большей степени для интерпретативного подхода характерна убежденность в социальной действенности культуры, одной из основных функцией которой признается материализация ментальной; деятельности. В теории символического обмена У Уорнером установление социального значения действия осуществлялось в процессе анализа самих способов символической репрезентации. В феноменологической социологии появившаяся под влиянием структурного функционализма и позитивизма проблема первичности СМИ или массового сознания изначально игнорировалась, поскольку в ней не принималась даже:1: сама постановка вопроса о свободе воли в качестве актуальной проблемы. Основная задача исследования СМИ заключалась в установлении их места по отношению к повседневности как конечной области значений.44 Понимание проблемы имиджа социальной группы/социальной общности во многом было обогащено благодаря "драматургическому подходу" И. Гофмана, в котором он переосмыслил социальный контакт как: сведенный к производству впечатлений, в результате которого индивидами: формировались и поддерживались социальные отношения.45 Под влиянием работ И. Гофмана социальное действие стало невозможно описывать, не учитывая работу социальных агентов по созданию впечатлений как
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: "Медиум", 1995; Garfinkel Н. Studies on ethnomethodology. N.Y., 1996; Geertz С. The interpretation of Cultures. N.Y.: "Basic Books", 1973.
См., к примеру, кн.: Altheide D., Snow P. Media Logic. L.: Routledge, 1979, атакже другие публикации Д. Элтейда.
Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: " Канон-пресс-Ц", "Кучково поле", 2000.
наиболее значительного аспекта экспрессивного порядка. В исследованиях содержания СМИ, проведенных на этих основаниях, в качестве основной задачи рассматривается экспликация символов и способов их употребления, те. как основной инструмент описания использовался не знак, а его значение в той форме, в которой оно употреблялось в тексте. В; отечественной литературе различным аспектам социологии культуры в феноменологической перспективе посвящены публикации Л.Г. Ионина.46
Тезис о взаимообусловленности пространства коллективных представлений и знакового конструирования приобрел особую важность для понимания проблемы имиджа социальной группы в структурализме. Основные идеи Ф. де Соссюра были адаптированы В.Я. Проппом,47 К. Леви-Строссом,48 Р.Якобсоном49 и др. к исследованию коллективно разделяемых представлений. Ими исследована связь феноменов сознания с эффектами языка как основного механизма конвенциализации значений. В результате представления стали рассматриваться' как культурные условности, но не в силу укорененности опыта путем поддержания в обществе традиций, а поскольку культурный опыт был постоянно актуализирован посредством его воспроизводства в формах, опосредованных языком (главным образом, через мифы, с которыми Р. Бартом впоследствии были отождествлены и тексты СМИ). Установление общности между символическим определением реальности и практиками агентов в концепте "дискурс" (М. Фуко, Р. Барт, Т. ван Дейк) позволило вновь пересмотреть понятие стереотипа, отказаться от его интерпретации как упрощенного и схематичного представления о реальности, осмыслить в более широком контексте существования культурной традиции (как комбинации дискурсивных форм).50 В то же время, Р. Бартом было убедительно показано, что типичность схем восприятия, мышления и
Прежде всего необходимо упомянуть кн.: Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: "Логос", 1996.
Пропп В.Я. Морфология сказки. М.: "Н^ка", 1969.
Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983.
Якобсон P.O. Язык и бессознательное. М., 1996.
50 Foucault М. Power/knowledge: Selected Interviews and Other Writings, 1972-1977. N.Y.: "Pantheon
Books", 1980; Барт P. Мифологии. M.: "Из-во им. Сабашниковых", 1966; Ван Дейк Т. Язык. Познание.
Коммуникация. М.: "Прогресс", 1989.
действия проявляется не только на денотативном уровне, но и на коннотативном, который представляет собой особенный способ описания действительности.51 Достижения структурализма сказались практически на всех подходах в исследовании стереотипов в СМИ, на понимании различных проблем и отношении к различным областям (реабилитация "массовой" культуры, анализ "семантического дифференциала" и пр.). В целом, структуралистские методы ориентированы на описание внутренних структур языка и их влияния на сознание, в соответствии с которым индивидами осуществляется конструирование объектов внешнего мира.
Следующий этап в изучении коллективных представлений связан с пониманием того, что феномены сознания существуют в "интертекстуальной" форме (Ю. Кристева), а сам текст представляет собой "воплощенную множественность" (Р. Барт).52 Критика традиционных для объективистской программы воззрений на проблему имиджа социальной группы была предпринята А. Поллартом, X. Ньюби, А. Хисом, Р. Топфом.53 Текст стали рассматривать как способ созидания и изменения реальности (М. Фуко, М. де Серто и др.), а проблема первичности стереотипов в СМИ или "массового" сознания утратила изначальный смысл. В то же время описание общества (культуры) как лингводетерминированных сущностей обозначило доминирование когнитивизма в исследованиях феноменов общественного сознания. Среди специалистов, противопоставивших когнитивизму в рамках оппозиции детерминизм/волюнтаризм специфику культурного потребления необходимо назвать Г. Ганса, Р. Питерсона, П. Димаджио и др.54
В связи с этим новую актуальность приобрела идея, разрабатываемая М. Маклюэном с 60-х гп XX в. (также Г. Иннесом, позднее -
Барт Р. Указ. соч.
Барт P. S/Z. М.: "Ad Marginem", 1994.
Pollart A. Girls, Wives, Factory Lives. London: "Macmillan", 1981; Newby H. The Deferential Workers, L.: "Allen Lane", 1977; Heath A., Topf R. Political Culture. British Social Attitudes: the 1987 report. Aldershot, Gover. P. 51-67.
Guns G. Popular Culture and High Culture. N.Y., 1974; наиболее полный список публикаций Питерсона доступен по адресу: <>; DiMaggio P. Market Structure, the Creative Process, and Popular Culture: Toward an Organizational Reinterpretation of Mass-Culture Theory II Journal of Popular Culture. 1977. № 3. P. 436-452.
Э. Гидденсом) о СМИ как канале коммуникации, определяющем степень усложненности социальной структуры общества, которая возрастает с изобретения и распространения всё более совершенных способов коммуникации.55
П. Бурдье, П. Шампань и др. подвергли радикальной критике одну из центральных мыслей Ф. де Соссюра о приоритете языка, вытекавшую из лингвистической ориентированности его исследований и противопоставили ей идею субъектности.56 Эту новацию можно переинтерпретировать следующим образом: "мифы действуют через людей" (К. Леви-Стросс), поскольку только на основе мифов возможно созидание людьми социальной реальности. В отечественной науке это направление исследований поддерживается НА Шматко, Ю.Л. Качаловым, AT. Бикбовым и др.57 В связи с ростом интереса: к проблеме имиджа группы необходимо также упомянуть публикации О.И Карпухина, Э.Ф. Макаревича, НС. Рябине кой, В. И Карасика, АС. Милев ича, СП Кара-Мурзы, Е.В. Руденской, Т.В. Климова, АВ. Колосова, НА Корнилова, Г.Г. Почепцова, С.С. Конецкой, АВ. Кардамонова и др., в которых затрагивалась эта тематика.58
Помимо социологических интерпретаций проблемы имиджа социальной группы/социальной общности существует и обширная традиция в психологии, в рамках которой разрабатывались проблемы стереотипа (Ч. Ос гуд и др.) и общественных типологий. Среди получивших наибольшее влияние следует отметить концепции, в которых проводится структурирование образов социального пространства на основе типов, имеющих психологическое основание (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Ж. Лакан и
McLuhan М. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man. L.: " Routledge and Kegan Paul", 1962; Understanding media: the extentions of man. N.Y.:Signet book, 1964; Giddens A. Ibid.
Bourdieu P. Language and symbolic power Cambridge: Polity Press, 1992.
См., прежде всего, кн.: Качалов Ю. Начало социологии. М.: "Институт экспериментальной социологии", СПб: "Алетейя", 2000.
Карасик В. Язык социального статуса М.: "Гнозис", 2002; Рябинская Н.С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000. №5; Милевич А.С. Психосоциальная технология имиджа предпринимателя как факт духовной жизни общества. Дис-ция на соискание уч. степени канд. соц. наук. Новосибирск, 2000; Почепцов Г.Г. Имиджелогия.- Киев: "Рефл-бук", "Ваклер", 2000; Конецкая С.С. Социология коммуникаций. М., 1997; Кардамонов А. В. Престиж и пафос как стратегии социоэкономической группы // Социологические исследования. М., 2001. С. 36-48.
др.). В отечественной психологии и социальной психологии проблемы изучения стереотипа рассматривались В.П. Надирашвили, П.Н. Шихиревым, О. Ваниной и др.59
Подходы к изучению содержания СМИ в контексте современной российской социокультурной специфики реализованы в новейших публикациях Г.И. Зверевой, О.Н. Вайнштейн, Т.В. Дашковой, А Юрчака, Е. Гощило, И.И, Засурского. Е. Барабан выполнена единственная из известных нам интерпретация образа интеллигента в современном российском кинодетективе.60
II.. Даже при самых благоприятствующих обстоятельствах, таких как наличие в непосредственном доступе большей части источников, задачу достоверного описания основных вех: исследования интеллигенции (среди которых литературные подчас обладают в нашей культуре исключительной ценностью) стоит признать отдельным грандиозным и вряд ли выполнимым в одиночку исследованием. Тем не менее, отметим, что социологическое понимание феномена интеллигенции формировалось на основе изучения ее места и функции в социальной структуре общества, при этом особое внимание уделялось особенностям связи и сложившимся формам отношений групп интеллигенции и власти. Эта проблематика нашла отражение в творчестве К. Маркса, А. Вебера, К. Маннгейма, А Грамши, П. Бергера, X. Шэльски, М. Фуко, А Гоулднера, П. Бурдье, 3. Баумана, Э. Сайда и др.61 В отечественной литературе она поднималась на
Надирашвили В.П. Установка и деятельность. Тбилиси, 1986; Ванина О. Методы изучения стереотипа <>; Шихирев П.Н. Современная социальная психология США. М.: "Наука", 1979.
Зверева Г.И. Чеченская война в российском кино, <>; Вайнштейн О.Н. Визуальная репрезентация женского тела в советской массовой культуре. <>; Засурский И.И. Масс-медиа второй республики. М.: "Издательтсво МГУ", 1999; Он же. Реюнструкция России: масс-медиа и политика в 90-е. М.: "Издательство МГУ", 2001; Барабан Е. Интеллигенция в российском детективе. <>. Особо следует отметить сборник работ Женщинам визуальные знаки. М.: "Идея-пресс", 2000, в который вошли некоторые работы других упомянутых авторов.
Маннгейм К. Проблема интеллигенции: Исследование её роли в прошлом и настоящем // Маннгейм К. Избранное: Социология культуры. М.; СПб.: "Университетская книга", 2000. С. 94-233; Фуко М. Интеллектуалы и власть. Часть I. Статьи и интервью 1970-1984. М.: "Праксис", 2002; Бауман 3. Законодатели и толкователи: культура как идеология интеллектуалов // Неприкосновенный запас. М., 2003, № 1. С. 5-28; Said E.W. Representation ofthe Intellectuals. The 1993 Reith Lectures. 1994.
концептуальном уровне AM. Руткевичем, Ю.А Кимелевым,
И.И, Осинским, АФ. Филипповым, М.К. Мамардашвили, В.М. Межуевым, НЕ. Покровским, Степановой О.И. и др.62
Особенно плодотворным стоит признать историко-
культурологический анализ феномена российской интеллигенции, предпринятый в публикациях Д.С. Лихачева, СО. Шмидта, Ю.М. Лотмана, Б.А Успенского, М.Л. Гаспарова и др.63
Хотя проблема места интеллигенции в социальной системе остается важнейшей, в настоящее время наиболее перспективной областью исследования представляется описание динамики интеллигенции в русле таких социальных процессов как усложнение пространства символического производства и его роли в осуществлении социального контроля, изменение социальных норм и границ, жизненных стратегий представителей интеллигенции. В отечественной литературе этим и ряду других аспектов посвящены публикации Ю.А Левады, Б.В. Дубина и Л.Д. Гудкова, Ж.Т. Тощенко, М.Б. Булановой, АХ. Бурганова, О.Н Козловой, С.А Магарила, Д.И. Цыганкова и др.64 Основательный антропологический анализ в социально-историческом контексте типизации "интеллигент/интеллектуал" проведен Н.Н. Козловой.65 Интерпретация дискурсивного пространства русской интеллигенции в перспективе истории культуры осуществлена М.Ю. Лотманом, социологический анализ дискурсивных практик современной российской интеллигенции - В.Ф. Левичевой.66 Критической направленностью в осмыслении социальной истории интеллигенции во второй половине XX в. характеризуются
Руткевич М.Н.. Интеллигенция как социальная группа и ее сближение с рабочим классом // Классы, социальные слои и группы в СССР. М: "Наука", 1968. С. 136-137; Степанова О.И. Понятие интеллигенции: судьба в символическом пространстве// Социологические исследования. М, 2003, №1; Осинский И. И.
Лихачев Д.С. О русской интеллигенции // Письмо в редакцию // Новый мир, 1993, №2; Гаспаров М.Л. Русская интеллигенция как отводок европейской культуры // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: история и типология. Москва-Венеция. №2 (10). С. 20-27.
64 Гудков Л.Д., Дубин Б.В. Интеллигенция. Заметки о литературно-политических иллюзиях. М.:
"Эпицентр", Харьков: "Фолио", 1995; Тощенко Ж.Т. Гуманитарная интеллигенция: начало конца? //
Ценностная и социальная идентичность российской гуманитарной интеллигенции. М.: "РГГУ", 2000. С. 6-
13, работы других авторов можно найти в сборниках по социологии интеллигенции, выходившим в РГГУ.
Козлова Н.Н. Указ. соч. С. 132-150.
М.Ю. Лотман. Указ. соч.; ЛевичеваВ.Ф. Зоны риска в дискурсивных практиках российской научной интеллигенции. М.:"РГГУ", 2003. С. 218-226.
публикации С. Кириллова.67 Роль и значение отношения интеллигенции к массовой культуре анализировались А.Б. Гофманом, AM. Левинсоном и др.68
Подводя итоги анализа степени разработанности проблемы отметим, что современная познавательная ситуация во многом характеризуется возрождением интереса к субъектности. Значительный, связанный с нею пласт представляют собой (само)представления, которые редко осознаются как искусственные, а представляются "естественными". При всем обилии внимания к уяснению значения СМИ и важности образов социальных групп в конструировании социальных отношений практически неопределенной остается как сама сущность феномена имиджа социальной группы в контексте СМИ, так и методологический план анализа проблемы, который был бы релевантен ситуации, осложненной известной идеологической концентрированностью, связанной в отечественной и мировой культуре с номинацией "интеллигенция". Во многом именно по этим причинам имидж российской интеллигенции в СМИ как одной из форм массовой культуры еще не включен как в социологическое описание современного состояния этой группы, так ив рефлексивный план самой интеллигенции. Все это позволяет заключить, что исследование имиджа интеллигенции в СМИ является одним из перспективных путей познания современного общества.
Под репрезентацией как в узком, так ив широком смысле будет пониматься представление, которое отличается от непредставляемого прежде всего тем, что оно является самопредставлением. Иными словами, под репрезентацией нами понимается мир самоочевидностей. Под сущностью имиджа интеллигенции в СМИ мы имеем ввиду наиболее значительные аспекты его природы и функционирования, которые влияют на него как на коллективное представление. Под содержанием мы имеем
67 Кирилов С. О судьбах образованного сообщества в России // Новый мир, 1995, №8.
68 Гофман А. Б. Дилеммы подлинные и мнимые. Или о культуре массовой и немассовой //
Социологические исследования. М., 1990. С. 28-34. A.M. Левинсон ведет постоянную рубрику в
интеллигентском журнале "Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре", многие из его
публикаций можно найти в сети интернет.
ввиду совокупность его признаков. Механизмы репрезентации для нас выступают прежде всего способами передачи того или иного значения. Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в выявлении социальных оснований имиджа интеллигенции в современных российских СМИ.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи: В Определить основные концептуальные подходы в трактовке имиджа
интеллигенции в зарубежной и отечественной социологии. Ш Описать ключевые особенности формирования имиджа социальной
общности в современных средствах массовой информации. В Проанализировать основные социологические интерпретации
интеллигенции. В Охарактеризовать интеллигенцию как агента социальных отношений и
субъекта социальной стратификации. ВВыявить основные черты имиджа современной российской
интеллигенции на основе анализа материалов современных российских
СМИ.
Теоретико-методологическая основа исследования. Поскольку выбранная тема исследования предполагает изучение социальной общности, к которой принадлежит и исследователь, наиболее соответствующим поставленной цели и задачам работы следует признать то направление, которое позволило бы максимально дистанцироваться от укоренившегося в интеллектуальной среде представления, в соответствии с которым научное знание выходит за пределы обыденного опыта. Наиболее полно этому критическому требованию, на наш взгляд, соответствуют возможности аппарата феноменологической социологии (социологии знания), разработанного А. Шюцем, П. Бергером и: Т. Лукманом. Использование концептуального подхода, в котором проблематизируется сама процедура познания и роль познающего субъекта, представляется нам наиболее обоснованным решением при изучении проблематики интеллигенции. Однако поскольку сам по себе этот подход в значительной степени носит
характер базовой установки, важно детализировать его идеями: а) И. Гофмана о роли конструирования знаковой активности агентом в процессе возникновения и поддержания социального отношения; б) М. Фуко о дискурсивной природе социальных стереотипов и структурирующих функциях текста; в) П. Бурдье о существовании социального пространства как пространства различий. Эти идеи уточняют и развивают избранную теоретико-методологическую основу исследования. Методическая база исследования включает в себя как элементы количественных (контент-анализ), так и, качественных ("насыщенное описание" К. Гирца, структуралистская реконструкция) методов.69 Формализация базовых интенций (само)идентификации интеллигенции осуществлена на основе интерпретации концепта "этос" (М. Оссовская, Р. Амос с и). Помимо них, в исследовании используются методы критического анализа интеллектуальной традиции и исторической реконструкции.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются феномены общественного сознания, транслируемые современными средствами массовой информации. Предметом исследования выступают социальные основания конструирования имиджа интеллигенции. Эмпирическая база работы. Эмпирическую базу работы составляют результаты исследований по проблемам социологии интеллигенции, символическому конструированию как социальному процессу, релевантные поставленным задачам, а также материалы выпусков федеральных газет "Известия" и "Комсомольская правда" за 2001 год. Хотя более подробный анализ этих изданий как части источниковой: базы будет проделан нами позднее, здесь стоит подчеркнуть, что их выбор обусловлен известностью, широким распространением и цитируемостью в других СМИ, что позволяет оценить их материалы как востребованные и симптоматичные. Он определен также и целью работы, достижение которой на данном этапе
69 Основания и юазовые приемы этих методов подробно описаны в публикациях: Гирц К. " Насыщенное описание": в поисках интерпретативной теории культуры. Т. 1. Интерпретации культуры // Антология исследований культуры. СПб., 1997; семиотическая методика описыввается в кн.: Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология и практика исследований. М.: "УРСС", 2002.
неразрывно связано с необходимостью выработки концептуальной позиции в анализе имиджа интеллигенции. Во многом именно в силу этих причин объектом исследования избранной проблематики стали именно печатные СМИ
Помимо обозначенных источников, в диссертации использованы результаты 3-х опросов студентов, аспирантов и преподавателей, проведенных в 1999-2001 гг. (совокупный объем выборки 2260 человек) под руководством Ж.Т. Тощенко и В.Ф. Левичевой и при участии диссертанта в рамках исследовательских проектов: "Российская гуманитарная интеллигенция: проблема смены поколений"; "Проектирование социальной и трудовой карьеры современной российской интеллигенцией", поддержанных Российским фондом фундаментальных исследований.70 Результаты исследования, выносимые на защиту и содержащие элементы новизны:
В В современных российских СМИ прослеживается тенденция сохранения в структуре стереотипных (само)представлений интеллигенции таких качеств как культурность, духовность, высокий уровень морально-нравственной ответственности, совестливость, участливость. Социальные акторы, которым приписываются противоположные по смыслу качества, маргинализуются. Активно участвующие в жизни общества представители интеллигенции поощряются, вто время как пассивные -осуждаются. В (само)конструировании интеллигенции сохраняют значимость категории "власть" и "народ",, относящиеся; к дискурсу "властвующих" и общие патерналистские основания позиционирования в социальной структуре общества. В Помимо воспроизводства; характеристик, соответствующих вектору русской социокультурной традиции, следует констатировать актуализацию ценностей "самореализации" и "профессионализма", хотя в контексте современных СМИ они наполнены скорее традиционными культурными смыслами, согласно которым подлинность таланта и компетентность
70 Аналитический аппарат и основные результаты исследований опубликованы в Приложениях в кн.: Ценностная и социальная идентичность российской гуманитарной интеллигенции. М.: "РГГУ", 2000.
удостоверяется их значимостью для людей. Главным критерием оценки деятельности интеллигента остается его способность к выражению коллективных устремлений.
в Функциональная специфика интеллигенции как социальной общности заключается в (вос)производстве социальных норм на основе описания и ревизии коллективного опыта. Имидж интеллигенции выступает образцом, задающим социальную норму и неразрывно связан с воспроизводством и репрезентацией отличий от других производителей/распорядителей коллективного опыта.
Я Имидж интеллигенции, как само(описание) социальной общности, владеющей знаниями в универсальных формах (главным образом, через практики, основным инструментом которых является язык), конструируется на основе "предельных" культурных ценностей. В конструкции имиджа интеллигенции избираются и репрезентируются в гипертрофированном виде референтные черты коллективного опыта.
И Интеллигенция в СМИ изображается преимущественно как гомогенная группа, поскольку репрезентация интерсубъективного опыта нередко включает элементы сакрального характера, связанные с универсализующим комплексом морально-нравственных установлений.
в Имидж интеллигенции в контексте современных культурных производств складывается из воображаемых черт стиля жизни ее представителей, которые отличают их от представителей других групп и которыми необходимо обладать для того, чтобы войти в нее, считаться в ней "своим". Подлинными носителями этих черт выступают создатели СМИ (журналисты, редакторы и др.), ориентированные на удовлетворение представляемых суждений вкуса аудитории издания.
ШСоциологическое изучение экстенсивного аспекта имиджа социальной группы заключается в систематическом изучении техник и стратегий (само)презенгации социальных акторов, реализуемых в описании социальной реальности в СМИ Оно направлено на выявление клише, согласно которым социальные маски, позволяющие идентифицировать
акторов как агентов социальных отношений, распределяются между ними
создателями СМИ. Содержащиеся в дискурсе СМИ смыслы,
участвующие в репрезентации "интеллигенции", могут не являться
доминантными определяющими в (само)осознавании аудитории, вместе с
тем они символически активны в этом процессе настолько, насколько
язык современный прессы вообще способен выступить как язык
самоописания общества.
Научно-практическая значимость исследования., Научно-практическая
значимость диссертационной работы определяется возможностью
использования ее материалов в дальнейшем анализе проблематики имиджа
социальной общности/социальной группы как специфического конструкта в
дискурсе современных российских СМИ Результаты исследования будут
полезны в деятельности департаментов по связям с общественностью и
политических партий, также могут использоваться при подготовке
лекционных курсов по социологии интеллигенции, социологии
коммуникаций, политологии и образовательных программ для аспирантов
по специальностям 22.00.04 - "Социальная структура, социальные
институты и процессы" и 22.00.06 - "Социология культуры, духовной
жизни".
Апробация исследования. Основные аспекты диссертации нашли отражение в докладах на международных конференциях "Социальный статус и имидж гуманитарной интеллигенции" (Москва, 2001) и "Жизненные стили и социальные практики интеллигенции" (Москва, 2002), изложены в двух публикациях. Материалы исследования использовались в ходе чтения диссертантом проблемного курса "Социология средств массовой коммуникации" в Российском государственном гуманитарном университете (РГТУ). Основные положения работы обсуждались на совместном заседании кафедр прикладной социологии и теории и истории социологии социологического факультета РГТУ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы.
Имидж социальной общности в контексте современных сми как социокультурный феномен
В описании ключевых особенностей формирования имиджа социальной общности в СМИ наши рассуждения будут обладать долей абстрактности, позволяющей толковать некоторые понятия в контексте феноменологии знания и самоидентификации в процессе коммуникации в их взаимосвязи с системой современных СМИ. В то же время, детальная феноменологическая реконструкция этих процессов не является главной задачей. В перспективе нам бы хотелось связать основные данные как по проблеме формирования: имиджа объекта текстового описания, так и по проблемам социальной общности и интеллигенции как примера такой общности с целью выявления их взаимосвязи и существующих исследовательских перспектив в плане их соотносительного анализа.
Говоря о социальной общности, мы имеем ввиду такие образования как "интеллигенция", "рабочие", "служащие", "нация", "крестьяне", "бизнесмены". Понятно, что это в достаточной степени подвижные и многосоставные образования, в которые мы включаем людей как с самым разным статусом, уровнем престижа и власти, так и занимающихся различным трудом. В то же время, сельского учителя мы с легкостью отличим от профессора столичного ВУЗа, а ведь тот и другой выступают для нас представителями "интеллигенции". Точно так же высококвалифицированный рабочий автомобильного завода отличается от приезжего рабочего, нанятого укладывать асфальт Иными словами, эта общность имеет не только некое политическое выражение, но может быть представлена в СМИ как важнейшая часть всего общества и в этом качестве влиять на общественное мнение, оставаясь солидарной на уровне неких высших ценностей. Для нас пока не так важно, что представляют собой эти ценности — "культура", "труд", "язык" "демократия" или что-то еще. Важным, на наш взгляд, будет то, что возникающее ощущение "близости" или подобности некому образцу помогает в необходимый момент безошибочно "определять своих", сплачиваясь вокруг их определенной символической идентификации в любой ситуации и ранжировать "других" исходя из социальных оснований. Речь идет о том, что позволяет совершенно разным людям чувствовать между собой некую общность.
Большинство современных теоретиков среди системообразующих черт современности называют немыслимый для прежних эпох рост социального значения письменности и ее повсеместное распространение. М. де Серто прямо связывает наступление современности с необходимостью добиться совмещения текста и действительности.71 Там, где письменная. культура начинает утрачивать свое превосходство, ее заменяют другие способы коммуникации, главным образом, телевидение. Большинство коммуникативных каналов объединяет адресация их продуктов массовому потребителю. Разнообразное множество программ, тем и сюжетов, которые поднимаются на телевидении, в прессе, на радио выстраивает перед аудиторией ситуацию выбора между ними. Но каждый сюжет или статья представляет из себя, по выражению Б.Андерсона, "самодостаточный продукт"72. Другие потребляемые человеком материалы, к примеру, продукты питания или предметы быта измеряются исходя из исчисляемой постоянной сущности, то СМИ изготавливают продукт, сущность которого может быть исчислена, но не постоянна. В этом смысле он обладает гораздо большей степенью уникальности, нежели другие продукты современного совместного потребления. "На читателя влияет мысль о чужом взгляде на него, субъективное впечатление, что он является объектом внимания людей, очень- удаленных от него" — замечает С. Московичи.73 Сама по себе причастность большого количества людей к потреблению информации не заключает в себе ту ценность для существования публики СМИ как социальной формы, каковой отличается повсеместное распространение практик потребления продуктов СМИ и разделяемое каждым индивидом знание о том, что эти практики являются коллективными. Именно такое положение дел позволяет оценить ту или иную новость как общезначимую. Ее значение как-раз состоит в том, что ее, помимо одного, узнают и другие, о чем этот один несомненно осведомлен к тому моменту, когда она появляется перед ним.
При том, сколь важным для возникновения такого феномена как национализм, как показал Б. Андерсон, оказалось начало "беньяминовской эпохи механического воспроизводства", главным фактом, сопровождающим начало эпохи доминирования СМИ необходимо признать сдвиг в массовом сознании, разрушивший естественный союз между "космологией и историей", рассказ об истоках мира и людей, которые "в глубине своей идентичны"
Близкий по смыслу вариант погружения человека в эпоху социального предлагает К. Маннгейм. Он исходит из того, что история коллективных само-интерпретаций является в действительности эволюцией самосознания, каждая фаза которой определяется природой "других,, глазами которых люди видят себя"." Опробовав в качестве таких абсолютов после стремления понять себя перед лицом личного Бога в ситуациях "хозяин/слуга", "отец/дитя" в средние века, Разум в эпоху Просвещения и послереволюционный исторический детерминизм, общество принимает социальную форму самооценки, суть которой К. Маннгейм сводил к следующим; постулатам: 1) люди, а не история являются подлинными творцами изменений; 2) изменения "интеллекта" — это мутации человеческого духа; 3) изменяется не дух изолированного индивида, а восприятие социализированных личностей; 4) история человеческого духа выражает чередование конфликтов и примирений групп
Интеллигенция как агент культурного производства
Ранее, оперируя понятием "интеллигенция", мы основывались на том, что оно не нуждается в более детальном определении, нежели в уже данном нами: "социальная общность, выступающая агентом культурного производства". В каком-то смысле мы надеялись и на его интуитивную понятность. Это определение служило лишь первичному пониманию проблемы и использовалось в решении рабочих задач, когда мы рассматривали имидж социальной общности в СМИ как социокультурный феномен. Слова "социальная общность" были для нас тогда гораздо более важными. Тем не менее, значимость корректного определения интеллигенции в силу изначальной расплывчатости этого понятия так велика, что нам не удастся избежать только такого определения, хотя бы потому что "интеллигенция" — что-то особенное, но и нечто общее как в социологии, так и в литературе, в политике и в обыденном языке. :
По внешнему виду (который всегда выступает символическим выражением социального отношения) можно, как правило, легко отличить "художника" от "режиссера" или даже "учёного-историка" от "писателя-историка", несмотря на то, что всех их объединяет профессиональная занятость в сфере производства культуры.144 Однако, и "культурное производство" очевидно является полем деятельности не какой-то одной группы, касты, слоя или общности. В известном смысле все люди, вступая во взаимодействие "производят" культуру. "Скромный кухонный горшок в той же степени, что и соната Бетховена, является продуктом культуры," — пишет К. Клакхон.145 Расширительное толкование "культуры", как всего, что уже создано и создается людьми в ходе взаимодействия, ставшее на сегодняшний день нормой для научных исследований, не предполагает специализации в культурном производстве лишь какой-то одной группы или слоя, а способствует рассмотрению таких коллективов как получающих это право в силу тех или иных обстоятельств. Институциональный характер современных культурных производств вносит некоторую конкретность в понимание "интеллигенции" с этих позиций. В современных обществах существует настоящая индустрия культуры как знания, (вос)производящая ее нормы и образцы, по всей видимости, самая значительная по своему статусу и количеству занятых в ней людей из всех, которые существовали в истории человеческих обществ до недавнего времени. Она, собственно, и является главным обстоятельством, благодаря которому интеллигенция обладает сейчас огромной значимостью.
Перед нами не стоит задачи критически проанализировать все, что думалось и говорилось об интеллигенции с тех пор, как возникло это понятие или даже слово, хотя-бы, в его современном значении. Но мы и не сможем и избежать ссылок на уже озвученные точки зрения. Главный вопрос, ответ на который мы планируем получить в этой главе будет сформулирован следующим образом: "Что представляет из себя интеллигенция как социальная общность?" Иными словами, мы не могли приступить к анализу эмпирического материала без представления собственного взгляда на то, что представляет собой "интеллигенция" как важнейшая часть предмета нашего исследования. Но мы не собираемся анализировать те или иные исторические состояния интеллигенции, хотя и этого избежать очевидно не удастся. Хотелось бы подчеркнуть, что для нас самую большую важность представляет интеллигенция как объект современного мышления.
Как уже отмечалось, сложность выработки исследовательской позиции в описании интеллигенции связана с существованием социальной гомологии между исследовательскими установками и тем опытом, который выступает объектом описания, анализа и интерпретации. На наш взгляд, пессимизм, свойственный некоторым в вопросе интеллигенции, ничем не оправдан. Нельзя согласиться и с расхожим мнением о том, будто в соционаминации "интеллигенция" нет основного признака (как у "рабочих", "буржуазии" или "купцов"), в соответствии с которым определяется сообщество. Само современное прилагательное "интеллигентный" очевидно включает в себя две реальности: во-первых оно говорит о неком качестве или качествах, которым или которыми обладает человек или люди, во-вторых, указывает на социальное происхождение этого качества: "интеллигентный" — значит относящийся к интеллигенции, те. к социальной общности, которую очевидно отличают некие общие взгляды, правила поведения и параметры восприятия. Реальность общности, по нашему мнению, также неотъемлема от значения этого слова как и реальность определенных качеств, которыми представители интеллигенции отличаются от прочих членов коллектива. В то же время, если мы говорим: "два человека", мы имеем дело с достоверной реальностью, но если мы говорим "интеллигенция", то сразу же переходим в область воображаемого, что, тем не менее, вовсе не принижает значимость этого концепта.
Р. Барт пишет об амфибилогии intelligence во французском, что она "может обозначать способность мыслить ("ум") или же сообщничество ("...быть в сговоре с..."); как правило, контекст заставляет выбрать один из двух смыслов и забыть о другом".146 "Интеллигенция"— это прежде всего воображаемая общность и, соответственно, образец действия сознания, контекстно классифицирующего и даже концептуализирующего социальную реальность. Тем не менее, именно в этом качестве она является артефактом и репрезентирует реальность социализированного мышления.
Имидж интеллигенции в современных российских СМИ (на примере "Известий" и "Комсомольской правды")
Выбор в качестве объекта анализа материалов газет "Известия" и "Комсомольская правда" не случаен. Он объясняется тем, что судьба этих изданий в существующей структуре СМИ типична и поэтому в ней некоторой степени отражается ситуация, сложившаяся в современной России с печатными СМИ в целом.
Однако, выбрав опубликованные материалы именно этих изданий, мы вовсе не претендовали на то, что сформируем таким образом репрезентативную выборку из всех российских печатных СМИ, Изучаемые газеты — прежде всего центральные издания, и несмотря на то, что, к примеру, "КП" сопровождается вкладками, содержащими региональную информацию и поэтому конкурирует с местной прессой, "Известия" и "КП" ценят прежде всего за наличие в них новостей, которые "волнуют подавляющее большинство"183 на территории России. Поэтому региональная информация не просто сообщается в местных выпусках "КП", но и удостоверяется авторитетом федеральной газеты.
"Известия" и "КП" - старейшие издания, которые были организованы на этапе зарождения советской печати и являлись одними из основных (наряду с такими газетами как "Правда", "Труд") рупоров официальной идеологии на протяжении всего периода советской истории. Редакции "КП" и "Известий" связаны между собой: обе располагались в Москве, их руководство и рядовые сотрудники чутко реагировали на происходящие изменения во власти, находясь под прямым контролем со стороны правящей элиты. "Известия" - официальная газета, "государственный орган — издание Президиума Верховного Совета СССР",184 переживала пору своего расцвета во время оттепели под руководством АИ, Дджубея, который перешел на место главного редактора "Известий" с аналогичной должности в "KIT. Этот период, когда в газете появились первые достаточно откровенные "проблемные" материалы, многие журналисты считают "звездным часом" в истории "Известий".185 "ЮТ , в отличие от "взрослых" "Известий", всегда сопровождала относительная популярность. Она была ориентирована на молодежь, в ее редакционной политике проводились такие ценности как категоричность в суждениях, энтузиазм, энергичность, что весьма неплохо перекликалось с общим духом эпохи.
Судьба этих изданий изменилась во время "перестройки", их деятельность формально была коммерциализирована. После относительно короткого, но впечатляющего взлета тиражей всех печатных СМИ, "Известия" постигла участь этого большинства, частью которого она являлась: популярность газет начала стремительно снижаться: как уверяли сами газетчики, "нам нечего противопоставить телевидению".186 За читателя пришлось бороться. Коллектив редакции распался, в результате этого часть сотрудников приняла участие в организации собственной газеты ("Новые Известия"). Тиражи "Известий" в период 2001-2002 гг. были несравнимы с тиражами в советский и перестроечный периоды, но несмотря на это, газета продолжала пользоваться устойчивой популярностью в среде "интеллигенции". В ней публиковались коллективные и индивидуальные обращения и призывы известных деятелей культуры к руководству страны и к своим коллегам, в которых проблематизировались такие глобальные вопросы как будущее страны, ее культуры, а также поднимались актуальные темы текущих политических событий. На протяжении изучаемого периода в каждом номере "Известий" в разной последовательности187 размещались некоторые из более чем 22 основных "тематических полос", существующих в газете (одна тема, как правило, объединяла по смыслу новости на полосе). Основными "тематическими полосами" "Известий" были: "Новости", "Политика", "Экономика", "Международные новости", "Хит", "Культура", "Светская хроника", "Города и миры", "Экспертиза", "Наука", "Футурошок", "Подробности", "Прогнозы", Телевидение", "Информационные технологии", Человек", "Московские новости", "Колонка главного редактора", "Аудит и консалтинг", "Спорт", "День с "Известиями".
Судьба "КГГ отличалась большей стабильностью. Газета всегда пользовалась относительно одинаковым уровнем популярности. В отличие от "Известий", "ЮТ со временем стали ориентировать на более широкую аудиторию, в ней наряду с внешне вполне "благопристойными" новостными описаниями политической жизни стали публиковать большое количество тн. "желтой" информации—сообщения из области личной жизни звезд эстрады, политиков, криминальные репортажи, статьи, посвященные загадочному ("снежному человеку", "неопознанным летающим объектам" и тп.). Газета также пополнилась значительным количеством рекламных объявлений и статей, напечатанных на коммерческой основе (как и "Известия", но в гораздо большей степени: у изданий также различались рекламодатели). Внутреннее содержание "ЮТ составляли публикации, объединенные в общей сложности более чем в 70 "рубрик" и "клубов" (часто аналогичны "тематическим полосам" в "Известиях"). Например: "Вопрос дня", "Новости", "Картина дня", "Взгляд с 6-го этажа", "Дрянная девчёнка", "Картина дня", "Светская хроника", "Особый случай", "Расследование "КП", Человек с ружьём", Читатель и газета", "Автоликбез" и др.
